Спиллейн Микки. Мой револьвер быстр

   Парень, наконец, справился со своими нервами. Я навел револьвер в том направлении, где, по моим ожиданиям, он должен был появиться и, не фиксируя взгляда на какой-нибудь точке, стал ждать. Из-за задернутых штор еле-еле пробивался свет, углублявший тени, и на этом фоне светлым пятном вдруг выделилось лицо. Он был прямо у меня на мушке.
   И тут начал возвращаться к жизни парень в передней. Его ноги засучили по стенке, ногти заскребли по полу. Он лежал несколько секунд, вспоминая, как сюда попал и что случилось, затем выругался и пополз к двери.
   Это словно спустило пружину. Прятавшийся парень резко вскочил и случайно опрокинул на меня кресло — как раз в тот момент, когда я поднимал револьвер. Прежде чем я успел отбросить кресло, комната опустела. По лестнице загрохотали шаги, потом на улице взревел автомобильный двигатель, и все стихло.
   Преследовать их не было смысла. Я чиркнул спичкой, нашел выключатель и зажег свет. Стоило мне оглядеться, как я понял, что они здесь делали.
   Одну стену занимал большой стеллаж. Половина книг лежала на полу, в беспорядке разбросанные, часть разодрана.
   Я сунул револьвер в наплечную кобуру и продолжил их работу с того места, где они остановились, При свете дело пошло лучше. Вдруг одна из книг легко раскрылась, и из вырезанной в страницах ниши выпала маленькая книжечка.
   Кто-то крикнул на улице, этажом ниже хлопнула дверь. Я упрятал книжечку за ремень сзади, схватив шляпу и плащ и совершил сумасшедшую пробежку по лестнице, причем последний пролет к открытой парадной двери пронесся, перепрыгивая через две ступени.
   Что-то невообразимо тяжелое ударило меня в щеку и в голове взорвался фейерверк диких звуков и вращающихся огней. Тело больше мне не принадлежало. Оно превратилось в жидкую кашицу: но боли не было, а было какое-то светло-розовое оцепенение, внезапно нарушенное другим цветом, но на этот раз ярко-красным. Я почувствовал удар в грудь и в последний момент просветления понял, что попал в ловушку — кто-то в упор влепил в меня пулю.
   Сколько я лежал там, сказать не могу. Меня заставил очнуться звук высокий плачущий вой сирены. Я вскарабкался на ноги, держась за перила, машинально подобрал шляпу и, пошатываясь, вышел за дверь. На улице собралась толпа, но если меня и заметили, то виду никто не подал. Сейчас я был рад дождю и мраку, окутавшим меня непроницаемой пеленой, и поплелся на поиски машины. Найдя же ее, свалился па сиденье и из последних сил захлопнул за собой дверцу. Грудь казалась смятой в лепешку, а в голове, как в кузнице, с грохотом работали гигантские меха, раздувающие языки пламени по всему телу.
   Визжали тормоза полицейских машин, слышался топот ног, возбужденно гудела толпа, разрастающаяся с каждой минутой... Терпеть больше не было сил. К дьяволу все и вся. Я позволил глазам закрыться и свалился вниз, ткнувшись носом в залежи пыли.
   ...Струйки дождя били в открытое окно и ручейками стекали по телу. С трудом разлепив веки, я уперся руками в пол и с грехом пополам сел за руль.
   Толпа разошлась, полиции не было, улица опять опустела. Только дождь — потоки воды, омывающей тротуары, — и черные квадраты окон. Мой мозг медленно очищался от тумана. Я сунул руку под пиджак и вытащил револьвер, вернее то, что от него осталось.
   Пуля угодила в спусковой механизм и сплющилась в опасную уродливую амебу. В груди горело адское пламя, но кожа не была даже поцарапана.
   А кто-то думал, что мне каюк.
   Я потянулся к поясу — книга была на месте. Прошло еще десяток минут, пока я не почувствовал себя в состоянии держать руль. Я врубил мотор и зажег фары.
   Кольцо Рыжей не блеснуло мне в тусклом свете приборной панели. На моем пальце, откуда его в спешке содрали, красовалась свежая царапина.
   Кольцо исчезло. За ним пришли раньше, чем я ожидал.

Глава 10

   Время ничего не значило для Лолы. Она сказала, что будет ждать, и ждала. Во всем доме светилось только ее окно, и я видел, как дважды падала на шторы ее тень.
   Я шел от машины и жалел, что на тротуаре нет ковра, который хоть немного смягчил бы боль в ногах. Каждый шаг отдавался в голове, будто горящей огнем, а когда я закурил, дым судорогой свел легкие и тысячью ножей впился в ребра.
   Лестница казалось длиной в милю. Я поднимался на пару ступенек отдыхал, затем снова поднимался. Добравшись до двери, нажал на звонок и, не отпуская кнопки, привалился к косяку.
   Послышались торопливые шаги. Дверь распахнулась.
   Я не предполагал, что выгляжу так плохо. Лола вздохнула:
   — О, Майк! — и нежно погладила мое лицо. Потом взяла меня за руку и ввела в комнату.
   — Я сейчас не совсем в форме.
   Мне нелегко было улыбаться.
   Лола посмотрела на меня и покачала головой.
   — Когда-нибудь... — ты придешь ко мне... когда не будешь нуждаться в больничном уходе?
   Она была прекрасна, эта женщина, почти такая же высокая, как я, в зеленом переливающемся платье под которым при каждом движении вырисовывались контуры ее тела. Я любовался ей, вдыхая запах ее духов. Ее мягкие нежные волосы волной спадали на плечи. И хотелось закрыть глаза и зарыться в них лицом. В Лоле появилась новая красота; или эта красота была всегда, а сейчас раскрылась с особой силой.
   Я медленно притянул ее к себе... Ей не надо было говорить, что она моя. Я знал это.
   — Майк...
   — Что, милая?
   — Я люблю тебя, Майк. Молчи!.. Мне предстоит большой путь...
   — Нет, детка. Забудь все, что было. Кто я, черт побери, такой, чтобы поучать других? Я делал то же самое, но для мужчины это почему-то считается естественным. Главное не то, что делаешь, а то, что думаешь. Да я встречал бродяг в притонах, готовых сделать для тебя больше, чем половина прихожан в церкви!
   — Но я хочу, чтобы все было по-другому. Я так стараюсь быть хорошей!
   Я притянул к себе ее лицо и поцеловал закрытые глаза.
   — Ты всегда была хорошей, Лола. Я знаю тебя недолго, но ручаюсь, что ты все а была хорошей.
   Она сжала мою руку и улыбнулась.
   — Благодарю вас, мистер Хаммер. С вами так легко... Поэтому я вас люблю. — Пальчиком она закрыла мне рот. — Но все-таки мне еще предстоит долгий путь. Я хочу быть достойной твоей любви.
   Я попытался поцеловать ее в нос, но сделал резкое движение и невольно сморщился. Лола сразу все поняла. Озабоченные линии появились в уголках ее глаз. Она указала мне на кресло.
   — Опять, Майк?
   — Опять.
   — Плохо?
   — Могло быть хуже. Целились в грудь, но пуля попала в револьвер.
   Теперь никогда не буду оставлять Бетси дома. Угостили меня и ударом по шее — чуть не оторвали голову.
   — Кто... кто это сделал?
   — Ха. Было темно, а нас в спешке забыли представить.
   Лола ослабила мне узел галстука и расстегнула ворот рубашки, села на подлокотник кресла и погладила меня по шее. пальцы, длинные и прохладные, ласкали раны и убирали боль. Я откинул голову и закрыл глаза, наслаждаясь прикосновениями, ее близостью. Она напевала песню, низким грудным голосом, пока я совсем не расслабился.
   — Они отняли кольцо Нэнси.
   — Да.
   Это был не вопрос, а, скорее, утверждение, что она готова слушать меня, когда я смогу говорить.
   — Я разыскал пристанище Мюррея. Двое его ребят рылись там в книгах.
   Он, наверное, не успел им сказать, где это лежит.
   — Нашли?
   — Нет, нашел я.
   Ее руки гладили мои плечи, массируя мышцы.
   — Что же это?
   — Книжка. Маленькая книжка, спрятанная внутри другой книги.
   Не открывая глаз, я потянулся и вытащил ее из кармана. Послышался шорох страниц.
   — Здесь какая-то тарабарщина.
   — Не удивительно.
   Я отвел с шеи руку Лолы, поцеловал ее и взял книжку.
   Блокнот в кожаном переплете, как раз по размеру внутреннего кармана пиджака. Строчки шли по странице прямо, будто проведенные по невидимой линии. Почерк мелкий и аккуратный.
   Буквы, числа. Заглавные буквы, маленькие буквы. Бессмысленные, на первый взгляд, знаки. И все же во всем этом чувствовался порядок. Я быстро пролистал страницы Примерно четверть книжки оставалась пустой.
   Лола смотрела через мое плечо.
   — Что это, Майк?
   — Код.
   — Ты можешь его прочесть?
   — Нет, но специалисты смогут. А может и тебе удастся. Посмотри, нет ли чего-нибудь знакомого.
   Прикусив нижнюю губу Лола внимательно следила за моим пальцем, скользящим по строчкам. В конце каждой страницы она качала головой, и я переворачивал на следующую.
   Она знала не больше меня. Я уже собирался закрыть книжку, когда ее рука сжала мое запястье.
   — Что, это? — подсказал я.
   — Нет, не может быть.
   Лола нахмурилась.
   — Скажи мне, детка.
   Ее палец дрожал, указывая на значок.
   — Очень давно... я как раз зашла в контору Мюррея, когда ему позвонили. Он поговорил и что-то записал в блокноте. Мне кажется... мне кажется, вот это. — Позже он сообщил мне о «задании».
   — Кто это был?
   — Я... я должна?
   Она молила меня не заставлять ее вспоминать.
   — Только сейчас, крошка.
   — Имени не помню, — быстро проговорила Лола. — Он был не из города.
   Жирный и скользкий; я ненавидела его. Майк, пожалуйста, не надо больше, не надо.
   — Хорошо, хватит.
   Я закрыл книжку и положил ее на стол. Мяч пошел в игру; скоро покатятся головы. Я потянулся за телефоном.
   Пат был в постели, но не спал. В его голосе сквозило напряжение.
   — Я ждал твоего звонка. Что происходит?
   — Хм, недурно бы знать. Может, поделишься?
   — Конечно. В конце концов, эту кашу заварил ты.
   — Осложнения, Пат?
   — Еще какие. Мы допросили Мюррея. Естественно, тот ни сном ни духом.
   По его словам, Энн Минор — взбалмошная истеричка. Он давно хотел ее рассчитать и уверен, что она почувствовала это и еще больше взбесилась. Не был удивлен, когда мы сказали, что она покончила самоубийством.
   — Ясно.
   — Конечно, Мюррей сообразил, что дело не только в Энн Минор, что здесь кроется нечто большее. Через тридцать минут после того, как мы его отпустили, как будто ад взорвался. И все шишки посыпались на меня. До сегодняшнего дня я не подозревал, что политики настолько грязны. Да, заварил ты кашу, братец.
   — Я ее и расхлебаю. А в квартире Энн... никаких отпечатков?
   — Практически ничего. Ванна чиста, как зеркало. Нашли несколько ее волосков, но все остальное смыто. Мы взяли пробу воды. Сработало — следы того же Мыла.
   — Вы расспрашивали о предсмертной записке?
   — Черт побери, у меня не было времени! Двое моих людей начали болтать кое с кем из «Зеро-Зеро», но их сразу же позвали к телефону. И посоветовали не ввязываться в это дело во избежание неприятностей.
   — Ну, а они?
   В тоне Пата появилась злость.
   — Не испугались. Выяснили, что звонили из автомата у метро. Тогда они связались со мной, и я велел действовать смелее и напористей.
   Я засмеялся.
   — Ага, сердишься?
   — Еще как! Люди платят за защиту. Интересно, за кого они принимают полицию? За частную прислугу?
   — Некоторые, да, — раздраженно подтвердил я. — Слушай, Пат, у меня тут кое-что для тебя есть. Понимаю, уже поздно и все такое прочее, но дело важное. Приезжай поскорее, хорошо?
   Он не задавал вопросов. Я продиктовал ему адрес Лолы и повесил трубку.
   Лола сходила на кухню за пивом, открыла бутылку и протянула мне большой стакан.
   — Что там? — спросила она, устроившись в кресле напротив.
   — Думаю, кое-кого мы хорошенько потрясем.
   — Мюррея?
   — И его тоже.
   Мы молча потягивали пиво. Лола переместилась на диван, соблазнительно свернувшись калачиком.
   — Ты? пойдешь ко мне, или я пойду к тебе? — шаловливо улыбнулась она.
   — Я пойду к тебе.
   Лола подвинулась, освобождая для меня место.
   — Одну руку мы удержим от осложнений.
   — А что с другой рукой?
   — Пускай попадает в осложнения..
   Я рассмеялся и с такой силой прижал ее к себе, что она засопела в мое плечо:
   — Майк... это довольно приятно.
   Я не мог с ней не согласиться. Когда пиво кончилось, Лола принесла еще и вернулась в мои объятия. Возможно, мне следовало думать о Нэнси, что-то организовывать, куда-то спешить, но было так хорошо просто сидеть с ней рядом, смеясь над глупостями... Такая девушка может вернуть вам то, что, казалось, давным-давно потеряно.
   Пат приехал слишком быстро. Лола с улыбкой открыла дверь, а я крикнул:
   — Лола, познакомься с Патом Чамберсом, прекраснейшим из прекрасных.
   — Привет, Лола, — произнес Пат, входя в комнату и швыряя шляпу на диван. Он не собирался тянуть время. — Выкладывай. Что там у тебя?
   Лола взяла со стола книжку и я вручил ее Пату.
   — Из коллекции Мюррея. Шифр. Вы сможете разобраться в нем?
   Его губы сжались в узкую бледную линию.
   — Код памяти. Проклятье!
   — Что?
   — Что код памяти, ставлю руку на отсечение. Каждый символ обозначает вещь, известную только одному человеку.
   Я опустил стакан.
   — Ребята в Вашингтоне ведь разгадали шифр япошек, а?
   — Да, но это совсем другое дело. — Пат покачал головой. — Вот представь себе. Предположим, ты сказал мне слово, значения которого я не понимаю. Как мне догадаться? Если ты не будешь повторять его, используя различные символы и сочетания букв, которые ты держишь в памяти, я не смогу даже подступиться.
   — Нужна хорошая память?
   — Собственно, запоминать не так-то много. — Пат постучал по книжке. При известном усердии может каждый.
   Я потянулся за стаканом и плеснул в него то, что оставалось в бутылке.
   — Похоже, Лола узнала один из знаков. Мюррей употреблял его для обозначения некоего «заказчика». Эта маленькая книжица — список клиентов и здесь бюджет.
   Пат вскочил на ноги, и в его глазах сверкнул огонь.
   — Где ты ее достал?
   — На квартире Мюррея в Виллидже. Пока вы задавали ему вопросы, он послал за ней своих ребят. А я их там застал. Из-за этого проклятого шифра они пытались меня пристукнуть.
   — Можешь сказать, кто «они»?
   — Нет, лиц я не видел. Но у одного должен быть порез на руке и красный синяк на лбу. Порасспрашивай в клубе. Думаю, это телохранители Мюррея.
   — Я передам книжку экспертам. Если что-нибудь получится, сразу же сообщу.
   — Хорошо.
   — Как мне с тобой связаться?
   — Я сам с тобой свяжусь.
   — Не понимаю, Майк. Ты?..
   Он замолчал, увидев выражение моего лица.
   — Меня считают мертвым.
   — Боже мой!
   — Там у Мюррея было трое парней. Один — отдельно. Ему нужно было только кольцо Рыжей. Он стрелял в меня и весьма удивится, обнаружив, что я жив.
   Пат сообразил сразу.
   — Тот же парень убил блондинку, обыскал твою квартиру и следил за тобой, пока не представился удобный случай.
   — Ага. В темном подъезде.
   — И его интересовало только кольцо?
   Да. У меня была эта книжка, но он даже не удосужился поискать.
   — Итак, существуют две группы. Обе охотятся за тобой, однако по разным причинам.
   — Возможно, причина одна, но им это неизвестно. По его лицу расплылась усмешка.
   — Они желают увидеть твое тело. Они захотят узнать, что с твоим телом.
   Я кивнул.
   — Пусть помучаются. Пусть думают, что полиция специально держит все в тайне. Пусть решат, что у вас козырной туз в рукаве. Посмотрим, что выйдет.
   Пат удовлетворенно хмыкнул и направился к двери, на ходу уже прикидывая различные варианты. Он повернулся, рассеянно махнул и вышел.
   Лола взяла пустую бутылку и искоса посмотрела на меня.
   — Если ты такой мертвый, то мне не терпится дождаться твоего воскрешения.
   Я послал ей воздушный поцелуй, и она пошла на кухню. Вернулась Лола с несколькими бутылками пива и уже в другом настроении.
   — Ты можешь рассказать мне... об обыске?
   Я описал, опуская некоторые детали, самое основное, что произошло.
   Она буквально впитывала каждое слово, пытаясь следовать за моими рассуждениями. Я закончил и дал ей время переварить информацию.
   — Детская одежда, Майк... Сходится.
   — Что сходится?
   — У Нэнси на животе были следы операции. Я никогда не спрашивала ее...
   — Ребенок родился мертвым.
   — Отец?
   — Неизвестен.
   Лола о чем-то задумалась, покусывая ногти.
   — Фотографии, которые были украдены...
   — Ее снимки в юности.
   — Не это.
   — А что тогда?
   — Тот тип, что тебя подстерег, такой небрежный... ты сказал, он взял только кольцо... не искал книжечку, которая была у тебя...
   — Он не знал, что она у меня.
   — Нет, я не то имею в виду. Может быть, он просто взял фотографии.
   Взял, не глядя.
   Я начал понимать, но хотел убедится.
   — К чему это ты, Лола? — У Нэнси была камера — одно время она работала в фотоателье «Момент». Может, они искали карточки, которые она снимала.. А эти прихватили случайно.
   Разумно. Я поцеловал ее в шею.
   — Но, умница моя, ты же сказала, что Нэнси не пойдет на шантаж.
   — Я сказала: думаю, что Нэнси не пойдет на шантаж. Я и сейчас так считаю. Однако, кто знает?
   — Понимаешь, мы опять выходим на Финнея Ласта!
   Лола накрыла мою руку своей, погладила пальцы.
   — Майк, не горячись. Надо все хорошенько взвесить. Обычный головорез...
   — Нет, это он. Возможно, я его недооценил. Итак, у Нэнси имелся материал для шантажа... По словам Финнея, фотографии одного типа в отеле с девочкой. Кто этот тип и кто крошка? Может, сама Нэнси? Если у нее был хороший аппарат, съемка могла вестись автоматически, через определенные интервалы времени. Финней пронюхал об этом и решил заполучить снимки. Черт побери! Они вместе могли задумать этот шантаж!
   Одно мы знаем: Финней обыскал ее комнату. Ублюдок не брезговал ни малейшей возможностью. Но вот загвоздка: у Финнея есть алиби. Когда Нэнси была убита, он сопровождал Берин-Гротина.
   — К тому же полиция уверена, что парень наехал на Нэнси случайно, добавила Лола. — Как ты это совместишь?
   У меня снова заболела грудь, и я откинулся на спинку дивана.
   — А, не знаю. Какая-то белиберда! Если это несчастный случаи, то кто и зачем снял кольцо? И почему так необходимо было получить его обратно?
   Какова роль кольца?
   Я закурил сигарету, глубоко затянулся и закрыл глаза... Тишину нарушила Лола.
   — Майк, послушай. У Нэнси были какие-то важные снимки. Их искали в ее квартире и, очевидно не нашли. Тогда переворошили твою квартиру и забрали фотографии, которые, судя по всему, интереса не представляют. Хорошо... а где же нужные?
   Боже, какой невообразимый идиот! Я смял сигарету в руке и не почувствовал ожога. Фотографии, Фотографии. — У Нэнси были снимки всех и каждого, и она была готова пустить их в ход, когда вмешался Финней Ласт.
   Конечно, как может быть иначе? Дешевый бандит с большими претензиями, увидевший путь к достижению своих целей. Но Нэнси попала под машину и погибла. Возможно, Финней поставил следить за ней парня, который знал достаточно, чтобы догадаться снять кольцо и украсть документы... А зачем?
   Потому что, когда ее личность будет установлена, кто-то другой может добраться до материала первым. Выходит, кольцо — случайность, а Нэнси просто шантажистка... чепуха. Она все равно была моим другом. Возможно, Финней не убивал ее, но собирался это сделать и дорого заплатит!..
   Блондинка мне тоже нравилась.
   — Фотоаппарат, Лола, где он может быть?
   Она ответила мне вопросом:
   — Разве Нэнси не жаловалась тебе? Дела шли плохо — Финней отгонял клиентов. Ей нужны были деньги. Она заложила камеру.
   Каждая мысль порождала следующую. Призрачные пальцы подбирали осколки и раскладывали их по порядку. Этакая игра: сперва кладет соперник, потом я...
   У Рыжей наверняка было место, где она могла спокойно оставить снимки, которые и сейчас ждали ее, пока кто-то ищет их и зря тратит время, думая, что я мертв. Финнея Ласта ждет большой сюрприз.
   — Завтра начнем, Лола. Я куплю новый револьвер, и мы начнем.
   — Кто это «мы»?
   — Я и ты, дорогуша. Меня считают мертвым, не забывай. Покойнику не пристало бродить по улицам. Так что завтра твоим бедным ножкам предстоят тяжкие испытания — обойти все ломбарды. На квитанции на камеру должен быть адрес, а это все, что нам надо.
   Лола усмехнулась, вытянула ноги и медленно, соблазнительно опустила чулки, обнажая округлость икр.
   — Говоришь, ходьбы много? — лукаво произнесла она.
   Я наклонился и поднял чулки, что было совсем не похоже на меня; но дело стоило того, потому что Лола откинула голову назад и засмеялась, и я поцеловал ее, прежде чем она успела закрыть рот. Ее руки обвились вокруг моей шеи, и она прошептала.
   — Я люблю тебя, Майк, я люблю тебя, люблю тебя, люблю...
   Я хотел сказать ей то же самое, но Лола поняла это и остановила меня поцелуем. Затем встала и разложила постель. Я сбросил туфли и швырнул галстук на стул.
   — Иди спать. Отметим твое воскрешение в другой раз. Спокойной ночи, Майк.
   Я лежал и думал, просто ли я устал или влюблен.
   Я решил, что просто устал, и, улыбаясь, заснул.

Глава 11

   Меня разбудили ароматы кофе и шипящей на сковороде яичницы с беконом.
   Я зевнул, потянулся и ожил, когда вошла Лола, такая же красивая утром, как и ночью.
   — Завтрак подан, мой господин.
   Она вернулась на кухню, а я влез в брюки и последовал за ней. За столом выяснилось, что Лола уже звонила на работу, сказалась больной и получила разрешение несколько дней оставаться дома.
   — Я вижу, у тебя там солидное положение.
   Она сморщила носик.
   — Им нравится моя техника моделирования.
   Закончив завтрак, Лола прошла в спальню и одела костюм, уложив волосы под шляпку и решительно убрав почти всю косметику, что вовсе не портило ее вид.
   — Надо выглядеть так, чтобы все решили, что я могу делать покупки только в комиссионках и ломбардах, — объяснила она.
   — В это никто не поверит, милая.
   — Прекрати подлизываться.
   Лола стояла перед зеркалом, там и тут внося последние поправки.
   — Так что мне говорить, Майк?
   Я развалился в кресле и вытянул ноги.
   — Возьми телефонную книгу, составь список всех магазинов и действуй.
   Ты знаешь камеру... она может быть на витрине, может быть на полках. Как увидишь покупай. Помни, нам нужен адрес на квитанции. Придумай какую-нибудь историю... веди себя естественно. Я достал бумажник и выбрал несколько банкнот.
   — Возьми. На такси, чаевые и камеру. Если найдешь ее.
   Лола положила деньги в кошелек.
   — Майк, только честно: ты веришь в успех?
   — Видишь ли, это единственный шанс. Другой нити у нас в руках нет.
   — Ты будешь здесь?
   — Возможно, не знаю.
   Я записал свой домашний адрес и адрес конторы, а затем добавил телефон Пата.
   — Ищи меня в этих местах. Если попадешь в переделку, а меня поблизости не будет, обратись к Пату. Все ясно?
   Она кивнула.
   — Кажется, да. Должна верная жена, отправляющаяся на работу, получить прощальный поцелуй от ленивого супруга?
   Я схватил ее за руку и притянул к себе, чувствуя, как по телу разливается огонь возбуждения.
   — Не хочу уходить, — сказала Лола. Она улыбнулась и с порога махнула мне.
   Как только она ушла, я подошел к телефону и набрал номер конторы.
   — Простите, мистера Хаммера сейчас нет, — ответила Вельда.
   — А где он?
   — Не могу сказать. Он... Майк! Где тебя черти носят?! Почему бы тебе не заняться делом? Я никогда...
   — Спокойней, цыпка. Мною интересовались?
   — Еще как! Я не успевала отвечать.
   — Кто звонил?
   — Во-первых, человек, который пожелал остаться неизвестным; по его словам, дело конфиденциальное, обещал позвонить позже. Затем два возможных клиента; я объяснила, что ты занят, но каждый из них считал, что ради него ты бросишь все остальное.
   — Они назвались?
   — Да. Оба по имени Джонсон. Марк и Джозеф Джонсоны, не родственники.
   Я хмыкнул. Джонсон, пожалуй, самая распространенная Фамилия в телефонном справочнике.
   — Кто еще?
   — Тип по имени Кобби Беннет. Я замучилась, пока записывала его имя, потому что он был почти в истерике. Кричал в трубку, что ты ему немедленно нужен, зачем — не говорил. Номера не оставил, с того времени звонил трижды.
   — Кобби!.. Ладно, продолжай.
   — Мистер Берин-Гротин. Хотел узнать, вовремя ли поступил в банк его чек. Я сказала, что ты с ним свяжешься. Он попросил не беспокоиться, если все в порядке. — Все не в порядке, но беспокоиться уже поздно. Сиди у телефона, детка. Отвечай в таком же духе любому. Запомни одно: ты понятия не имеешь, где я, и ничего обо мне не слышала со вчерашнего дня. Поняла?
   — Да, но...
   — Без «но». Говори свободно только с Патом и с девушкой по имени Лола. Если у них будут новости, попробуй найти меня дома или здесь.
   Я продиктовал номер Лолы и подождал, пока она его записала.
   — Майк... что это? Почему ты не можешь...
   Мне уже надоело повторять.
   — Меня считают мертвым, Вельда. Убийца думает, что я не ушел.
   — Майк?
   — Не волнуйся, я даже не поцарапан. Пуля попала в револьвер.
   Кстати... надо купить новый. Пока, малышка, до встречи.
   Я повесил трубку и сел на край стула, потирая руками лицо. Кобби Беннет в истерике и желает меня видеть; не говорит, зачем... Интересно, кто из звонивших был убийцей, желающим удостовериться, что я покинул бренный мир?.. По крайней мере, мне известно, кто такой Кобби.
   Я надеялся, что сумею его разыскать.