Страница:
маску. Но тот мог прятать в свеей одежде нож; даже безоружный,
он, вероятно, сильнее; хотя земляне в среднем сильнее, так как
они привыкли к большей силе тяжести, но Феллон был уже далеко
не молод.
-- Ну, ладно, -- сказал он. -- До свидания.
И он постучал в дверь, через которую вошел.
Когда дверь отворяли, Феллон услышал, как его собеседник
постучал в противоположную дверь. Феллон вышел и пошел за
слугой по затянутым черным бархатом коридорам в маленькую
комнату, где снял и оставил свою маскировку.
-- Вы удовлетворены? -- спросил Кастамбанг, входя. --
Получили то, что нужно?
-- Да, благодарю вас. Не скажете ли, что ожидает нас
сегодня вечером?
-- Вы как раз успеете на звериный бой.
-- Да?
-- Да, да. Если хотите, я прикажу лакею проводить вас в
подвал. На представлении будут только мужчины, во-первых,
потому, что мы сангвиники и ведем себя так, что это не нравится
слабому полу; во-вторых, многие наши женщины наслушались земных
проповедников, которые говорят, что такие представления
аморальны. Когда наши воины станут такими изнеженными, что вид
крови будет вызывать у них отвращение, мы погибнем от стрел и
сабель джунга.
-- О, я, конечно, пойду, -- сказал Феллон.
Подвал дома Кастамбанга представлял собой небольшое
подземное помещение с амфитеатром. Часть помещения была
отведена им под бар, столики для игр и другие развлечения. В
конце, где и должен был происходить звериный бой, находилось
углубление, окруженное нескколькими рядами сидений, и
напоминавшее круглую яму диаметром в пятнадцать метров и
глубиной в семь. В помещении находилось пятьдесят-шестьдесят
кришнанцев. Воздух был полон дымом, запахами, гулом разговоров,
в которых каждый говорящий старался перекричать всех остальных.
Раздавались проклятия, заключались пари, многие пили крепкие
напитки.
Когда зашел Феллон, двое споривших гостей перешли от слов
к действиям. Один из них схватил другого за нос, а второй
выплеснул первому в лицо содержимое своей кружки. Первый,
покраснев от ярости, хотел схватиться за саблю, но ее не
оказалось, и он набросился на своего противника. Они покатились
по полу, нанося друг другу удары, царапаясь и выдирая друг у
друга волосы.
Группа лакеев разняла их. Один занялся своей ушибленной
рукой, другой осматривал глубокие царапины. Их увели в
противоположные двери.
Феллон взял в баре кружку квада, поздоровался с
несколькими знакомыми и направился к яме, куда устремились и
все остальные. Он подумал: "Немного посмотрю бой, потом пойду
домой. Не нужно, чтобы Гази и Кордак возвратились раньше меня".
Поторопившись к краю ямы, он успел занять одно из сидений
первого ряда. Опершись о перила, он оглянулся и узнал своего
соседа справа -- высокого стройного и молодого кришнанца. Это
был Чиндор эр-Квинан, вождь тайной оппозиции сумасшедшему
королю Киру.
Встретившись с ним взглядом, он сказал:
-- Здравствуйте, ваше высочество.
-- Привет, мастер Энтон. Как дела?
-- Хорошо, благодарю вас. Что у нас сегодня в программе?
-- Йеки, пойманные в лесах Джераба, против шена из
тропических джунглей Мутаабвка. Вы знакомы с моим другом,
мастером Лийярой?
-- Рад познакомиться с вами, -- сказал Феллон, пожимая
протянутую руку.
-- Я тоже, -- ответил Лийяра. -- Я надеюсь, что нас
ожидает редкое зрелище. Не хотите ли заключить пари? Я ставлю
на шена.
-- Восемь монет за йеки, -- ответил Феллон, вглядываясь в
Лийяра.
Восточный акцент напоминал ему голос человека в маске.
Возможно, он ошибся, но, кажется, Лийяра тоже внимательно
присматривается к нему.
-- Вы проиграете, -- сказал Лийяра. -- И я ставлю три к
двум...
Спор был прерван движением и шумом в аудитории; теперь все
собрались у ямы. А высокий колофтианин, хлопнув маленькой
дверцей, вышел на середину арены, ударил в небольшой гонг,
призывая к молчанию, и объявил:
-- Добрые господа, мой хозяин Кастамбанг придлагает для
вашего удовольствия звериный бой. Из этого входа, -- он указал
на одну из больших решеток, -- выйдет взрослый самец йеки из
лесов Джераба; из противоположной -- огромный шен, пойманный с
большим риском в экваториальных джунглях Мутаабвка. Быстрее
заключайте пари, ибо схватка начнется, как только звери будут
достаточно разъярены. Благодарю вас.
Колофтианин ушел тем же путем. Лийяра продолжил:
-- Я говорю: три к двум...
Но он был вновь прерван скрежетом зубчатых колес и звоном
цепей: решетки были подняты. Глухой рык донесся до аудитории, и
ответом ему был мощный рев, как будто гигант разрывал железный
лист.
Вновь раздался рык, на этот раз поближе, и на арену вышел,
рыча, огромный, покрытый коричневой шерстью хищник: йеки,
похожий на шестиногую норку размером с тигра. Из
противоположной двери выползло еще более ужасное чудовище --
тоже шестиногое, но безволосое. Это был ящер с длинной шеей и
туловищем, сужающимся к хвосту. Его бока блестели и были
разукрашены причудливыми узорами зеленых и серых линий и пятен.
"Прекрасная маскировка для того, чтобы скрываться в тропических
джунглях", -- подумал Феллон.
Наземные животные Кришнана развились из водных двумя
различными путями: одни яйцекладущие с четырьмя конечностями,
другие живородящие с шестью конечностями. Видов с четырьмя
конечностями было меньше: сюда входили гуманоиды, а также
похожие на верблюдов шомалы. Шестиногие составляли большинство
наземных форм жизни: домашние эйасы, шейханы, эшуны, биштары;
большинство хищников; летающие формы, такие, как аквебат, у
которого средняя пара конечностей развилась в крылья, как у
земной летучей мыши. Параллельная эволюция привела к нескольким
удивительным совпадениям между четырехногими и шестиногими, так
же, как и между животными Кришнана и других планет.
Феллон подумал, что хищников предварительно дразнили,
чтобы привести их в сильную ярость. Обычно же инстинкт
заставлял их избегать друг друга.
Йеки продвигался вперед, прижимаясь к полу брюхом, как
кот, крадущийся к птице; а его пасть раскрылась в судорожном
зевке, обнажив огромные клыки. Шен отступил, изогнув свою
длинную шею подобно лебедю. Рык за рыком вылетали из его пасти.
Когда йеки подполз ближе, голова шена метнулась вперед, челюсти
хлопнули, но йеки с быстротой мысли отскочил. А затем вновь
начал осторожно подползать.
Кришнанцы пришли в состояние крайнего возбуждения. Они
выкрикивали ставки, клятвы и проклятия. Они подскакивали на
своих сидениях, как обезьяны, и кричали в уши сидящим впереди.
Рядом с Феллоном Чиндар эр-Квинан в клочья разорвал свою
элегантную шляпу.
Щелк-щелк-щелк огромных клыков. Все собравшиеся испустили
крик при виде первой крови. Йеки не успел уклониться от выпада
шена, и зубы тропического хищника впились в плечо противника.
Коричневая кровь, похожая на какао, показалась в густой шерсти
йеки.
В нескольких сидениях от него какой-то кришнанец вытался
заключить пари с Чиндаром, но они не слышали друг друга.
Наконец дворянин перегнулся через колени Феллона. Второй же
взобрался на свое сидение и наклонился через зрителей.
Щелк-щелк! Еще кровь: и йеки и шен были ранены. Воздух
сгустился от сигаретного дыма, запаха крепких духов, алкоголя и
запаха потных тел кришнанцев и зверей. Феллон закашлялся.
Лийяра что-то сказал ему.
Звери следили за движениями друг друга. Феллон обнаружил,
что сам что есть силы сжимает перила, наклонившись через них.
Бах! Йеки и шен столкнулись. Шен перекусил переднюю лапу
йеки, но в тот же момент йеки впился в длинную шею дракона...
Песок с арены облаком закрыл дерущихся зверей. Теперь на арене
виден был лишь клубок лап и тел, с ревом перекатывающихся по
полу.
Феллон, как и все остальные, не отрывал глаз от зверей, не
обращая внимания на окружающих. Но тут он почувствовал, что
чьи-то руки ухватили его за лодыжки и он был поднят. Толчок --
и он , перевалившись через перила, упал на арену.
Ему показалось, что его перебросил через перила Лийяра; но
затем облако песка ударило ему в лицо.
Феллон перевернулся, чуть не вывихнув себе шею. Во всяком
случае она сильно болела при каждом его движении. Он вскочил на
ноги перед мордой йеки, стоявшего над шеном. Дракон был мертв.
Феллон взглянул вверх. Кольцо бледно-зеленых лиц окружало
арену. У большинства были раскрыты рты, но он ничего не
услышал: все кричали враз.
-- Меч! -- крикнул он. -- Пусть кто-нибудь бросит мне меч!
Все задвигались в поисках меча. Но все оставили оружие при
входе в дом. Кто-то кричал, что нужна веревка, кто-то искал
лестницу, другие выкрикивали, что нужно связать плащи. Они
двигались вокруг арены и выкрикивали советы, но никто ничего не
предпринимал.
Йеки пополз вперед на брюхе.
Но тут хозяин дома перегнулся через перила и крикнул:
-- Эй, мастер Энтон! Держите!
Вниз рукоятью вперед полетел меч. Феллон поймал его за
рукоять, повернул и направил на йеки.
Зверь приближался. Феллон подумал, что сейчас хищник
прыгнет, тогда никакой меч ему не поможет.
Единственным выходом было напасть самому. Феллон двинулся
к зверю, размахивая мечом. Хищник заревел и отступил, поджимая
перекушенную лапу. Феллон ударом меча отбил удар когтистой лапы
зверя.
Йеки заревел громче. Феллон с замирающим сердцем приблизил
лезвие к носу зверя. При первом же уколе йеки с ревом и
рычанием повернул назад.
-- Мастер Энтон! -- прозвучал голос. -- Гоните его в
открытый проход!
Выпад -- выигран еще один шаг; еще выпад -- и меч назад,
как только зверь пытается достать лапой. Еще один шаг.
Понемногу Феллон теснил йеки к проходу, каждую минуту ожидая
яростного прыжка к смерти.
Но вот в поисках безопасности зверь повернулся и, как
змея, скользнул в открытую дверь. Сверкнул коричневый мех, и он
исчез. Звякнула опустившаяся решетка.
Феллон покачнулся. Наконец кто-то бросил веревку-лестницу.
Он медленно взобрался наверх и протянул меч Кастамбангу.
Феллона хлопали по спине, ему протягивали сигары и
напитки, его обнимали и вели по комнате. Ничто не могло
остановить восторга кришнанцев. Наконец кто-то протянул Феллону
полную шапку золотых и серебряных монет, собранных
присутствующими, чтобы наградить землянина за доблесть.
Лийяра нигде не было видно. Из замечаний присутствующих
Феллон понял, что никто не видел, как его столкнули на арену.
-- Клянусь носом Тиазана, но почему вы упали?
-- Он соскучился!
-- Нет, он убивает чудовищ ради удовольствия!
Если бы Феллон попытался обвинить Лийяра, у него не было
бы свидетелей.
Через несколько часов, проглотив огромное количество
спиртного, Феллон обнаружил, что он сидит, развалившись, в
кхизуне, в компании нескольких гостей и поет пьяную песню в
такт топоту шестиногого эйаса. Остальные постепенно сходили, но
никто не жил так далеко в бедном районе к западу. Значит, ему
придется заплатить за всех. Но с этими деньгами, которые они
для него собрали...
Но где же, ради Хишкака, эти деньги? Но тут он смутно
вспомнил азартные игры, где выиграл около тридцати тысяч
кардов. Потом непостоянный Дави, бог удачи, покинул его, и
вскоре он проиграл все выигранное, а за ними и то, что собрали
для него гости.
Он застонал. Неужели он никогда не поумнеет? С такими
деньгами, которые были у него, он мог бы отряхнуть пыль Балхиба
со своих башмаков, предоставить Мжипе, Квайсу и Фредро самим
решать загадку Сафка и набрать наемников в Маджбуре для
возврата себе трона Замбы.
Но вдруг новая ужасная мысль возникла у него. С этим
приключением с йеки и последующей оргией он перестал следить за
временем и совершенно забыл о Гази и ее возвращении с Кордаком.
Конечно, они уже вернулись. И как же он объяснит свое
отсутствие? Он сжал болевшую голову. И от него несет, как от
самогонного аппарата.
Его мозг, обычно такой изобретательный в поисках
объяснений, казался парализованным. Может, так: "Мои друзья
Гарган и Уимз зашли посмотреть, что со мной. Я уже чувствовал
себя лучше, и они уговорили меня пойти с ними к Саванчу, но там
у меня снова начался приступ..."
Она не поверит, но ничего лучше он не мог придумать.
Кхизун остановился у дверей. Платя за проезд, Феллон смотрел на
фасад, казавшийся при лунном свете менее жалким, чем днем.
Света не было. Или Гази в постели, или...
Войдя, Феллон почувствовал, что дом пуст. Действительно,
нигде ни следа Гази.
Феллон сбросил башмаки и рапиру, упал на постель и
мгновенно уснул.
Энтони Феллон проснулся с одеревеневшим телом и
отвратительным вкусом во рту. Шея болела так, будто ее всю ночь
постоянно перекручивали. Постепенно приходя в себя, он наконец
вспомнил, что не застал Гази, вернувшись домой... Где она
теперь?
Он сел и окликнул ее. Никакого ответа.
Феллон спустил ноги на пол и несколько секунд протирал
глаза и поворачивал шею, чтобы проверить, не повреждена ли она.
Он встал и обыскал дом. Гази не было. И она не просто ушла, она
взяла с собой свою одежду и другие личные вещи.
Пока он трясущимися руками готовил себе завтрак, мозг его
усиленно отыскивал иеющиеся возможности. Феллон знал, что в
Балхибе женщины могут свободно менять своих джагайнов, когда
пожелают. Но теперь мысль о том, что Гази могла оставить его
ради Кордака, вызывала в нем такой гнев, что все остальные
соображения забылись.
Он проглотил холодный завтрак, надел башмаки, прицепил
рапиру, не заботясь о ножнах, и отправился к казармам в
восточной части города. Солнце уже с час как встало, и ветерок
начал свой танец с пыльными маленькими смерчами.
Получасовая поездка на запряженном эйасами омнибусе
привела его к казармам, где хмурый солдат из военной канцелярии
сообщил ему адрес частной квартиры Кордака. Еще полчаса, и он
был у указанного дома.
Дом, в котором снимал квартиру Кордак, находился в
северном конце Кхарджу, где магазины и банки уступали место
кварталам горожан среднего класса. Феллон прочел имена
квартиросъемщиков на табличке, прибитой к стене рядом с дверью,
и направился по лестнице на третий этаж. У двери направо он
ударил в небольшой гонг.
Не получив ответа, он ударил еще раз, сильнее, и наконец
застучал в дверь, что балхибцы делают очень редко. Но вот он
услышал звуки движения, дверь открылась, и показался заспанный
Кордак. Его зеленые волосы были всклокочены, одеяло свисало с
плеч, защищая тело от утренней прохлады, а в руке он держал
обнаженную шпагу. Для кришнанцев было обычаем так отвечать на
стук в дверь в такой неблагоприятный для визитов час, так как
посетитель мог оказаться грабителем.
Кордак спросил:
-- Во имя зеленых глаз Хои... а, это вы, мастер Энтон! Что
заставило вас нарушить мой сон, сэр? Я думаю, что что-то
необычное?
-- Где Гази? -- спросил Феллон, хватаясь за рукоять своей
рапиры.
Кордак поморгал, прогоняя остатки сна.
-- Поскольку она оказала мне честь, избрав меня своим
новым джагайном, она со мной. Я... Что еще? -- нетерпеливо
спросил он.
-- Вы... вы хотите сказать, что позволили себе...
-- Что позволил? Я ответил вам прямо. А теперь, мой добрый
сэр, уходите и позвольте мне продолжить мой прерванный сон. В
следующий раз, идя к человеку, работающему по ночам, выбирайте
более подходящее время.
Феллон вспыхнул от гнева.
-- Вы забрали мою жену, а теперь говорите, чтобы я уходил
и не мешал вам спать?
-- Что вас смущает, землянин? Здесь не варварский Кваас,
где женщины являются собственностью. Теперь идите, или же я
научу вас приличным манерам.
-- Что? -- выкрикнул Феллон. -- Это я научу вас манерам!
Он сделал шаг назад, выхватил рапиру и взмахнул ею.
Все еще не вполне проснувшийся Кордак колебался, ответить
ли на атаку Феллона или захлопнуть дверь; пока он думал, лезвие
рапиры приблизилось к его груди. Парировав удар и сделав шаг
назад, Кордак едва избежал укола в грудь.
Но, отступив, он утратил контроль над дверью; Феллон вошел
в квартиру и захлопнул дверь за собой.
-- Сумасшедший! -- сказал Кордак, обматывая одеяло вокруг
правой руки. -- Злой рок уже навис над тобой, -- и он в свою
очередь сделал выпад.
Дзинь-дзинь! -- звенели тяжелые лезвия. Феллон отбил
атаку, но все его приемы и выпады легко отбивались шпагой или
рукой, обернутой в одеяло.
-- Энтон! -- раздался голос Гази.
Феллон и Кордак одновременно посмотрели в глубину квартиры
на дверь, в которой стояла Гази, прижав руки к щекам. И они
немедленно же обратили все свое внимание друг на друга, чтобы
никто не воспользовался этим отвлечением внимания.
Дзинь-дзинь-дзинь!
Дуэлянты кружили по комнате. Феллон по первым же секундам
боя понял, что силы их примерно равны. Хотя он был тяжелее, а
как землянин сильнее физически, зато Кордак был моложе и имел
большую практику в фехтовании.
Дзинь-дзинь-дзинь!
Феллон наткнулся на небольшой столик и отбросил его в
сторону.
Дзинь-дзинь!
Кордак сделал ложный выпад и попытался ударить Феллона в
голову. Феллон увернулся: лезвие Кордака отрубило верхушку
бронзовой напольной лампы, которая со звоном покатилась по
полу.
Дзинь-дзинь!
Они продолжали кружить. Оказавшись лицом к Гази, все еще
стоявшей в дверях, Феллон крикнул:
-- Гази, уходи! Ты нас отвлекаешь!
Она не обратила на это внимание, и дуэль продолжалась.
Внезапным вихрем приемов и выпадов Кордак прижал Феллона к
стене. Последний его удар далжен был пригвоздить Феллона к
стене, но тот отпрыгнул, и лезвие капитана врезалось в дешевую
копию известной картины Машира "Рассвет над Маджбуром". Пока
лезвие торчало в стене, Феллон нанес удар, Кордак отразил его
одеялом, вытащил шпагу и вновь стоял лицом к лицу со своим
противником.
Дзинь-дзинь!
Феллон нанес еще один удар, но Кордак вновь парировал его,
и удар пришелся по опрокинутому столику.
Феллон чувствовал, как у него колотится сердце. Он
двигался медленно, как будто пробирался сквозь вязкий густой
туман. Но и Кордак, как он мог видеть, выглядел таким же
усталым.
Дзинь-дзинь!
Схватка продолжалась, пока оба бойца не были истощены
настолько, что могли лишь стоять, не двигаясь, и следить друг
за другом. Через каждые полминуты один из них набирался сил,
делал выпад, второй отражал его, и они вновь стояли, глядя друг
на друга.
Феллон прохрипел:
-- Мы слишком... слишком выдохлись.
Послышался голос Гази:
-- Вы оба трусы и хвастуны, боитесь приблизиться друг к
другу.
Кордак задыхающимся голосом прокричал:
-- Мадам, займите мое место и посмотрите, как это легко.
-- Вы оба отвратительны, -- сказала Гази. -- Я думала, что
кто-нибудь из вас будет убит, и тем самым решится вопрос: я
останусь у победителя. Но если вы будете дурачиться и
гримасничать целый день...
Феллон, задыхаясь, проговорил:
-- Кордак, я думаю, она нас подстрекает, она хочет видеть
кровь... но за наш счет.
-- Я согласен... вы правы, мастер Энтон.
Они отдувались, как два паровоза. Потом Феллон сказал:
-- Как насчет того, чтобы кончить это? Кажется, мы равны
по силе.
-- Дуэль начали вы, сэр, но если вы хотите прекратить ее,
я, как благоразумный человек, с удовольствием принимаю ваше
предложение.
-- Тогда кончим.
Феллон отступил и наполовину вложил рапиру в петлю на
поясе, все же опасаясь предательской атаки Кордака. Тот отошел
к стене и сунул шпагу в пустые ножны, висевшие на вешалке. Он
посмотрел на Феллона, чтобы убедиться, что он спрятал свое
оружие, и продолжал пока рукой снимать рукоять шпаги. Потом он
унес ножны со шпагой в спальню.
Гази повернулась и вошла в спальню перед ним. Феллон упал
в кресло. Из спальни доносились взаминые обвинения. Потом снова
показалась Гази в юбке, платье и сандалиях, неся сумку со
своими вещами. Затем вышел и Кордак, тоже одетый и с
пристегнутой шпагой.
-- Мужчины, -- сказала Гази, -- и кришнанцы, и земляне -
самые жалкие, ненавистные и презренные животные. Не ищите меня,
я рву с вами обоими. Прощайте, я не желаю вас видеть!
Она хлопнула дверью. Кордак засмеялся и утомленно
растянулся в другом кресле.
-- Это мой самый серьезный бой после схватки в джунгами
при Таджроше, -- сказал он. -- Удивляюсь, как может женщина
приходить в такую ярость. Она кипела, как прибой у утесов
Квеба.
Феллон пожал плечами:
-- Иногда мне кажется, что я вообще не понимаю женщин.
-- Вы завтракали?
-- Да.
-- Тогда понятно. Если бы у меня был набитый живот, все
было бы по-другому. Пошли на кухню, я приготовлю себе яичницу.
Феллон встал. Кордак снял с кухонных полок припасы и
бутылку.
-- Не очень-то похвально начинать день с квада, -- сказал
капитан, -- но битва вызывает жажду, и глоток, которым мы
компенсируем то, что потеряли во время дуэли, не причинит нам
вреда.
Осушив несколько рюмок, Феллон почувствовал, что пьянеет,
и сказал:
-- Кордак, старина, как я рад, что не ранил вас. Вы для
меня идеал мужчины.
-- Мастер Энтон, я чувствую по отношению к вам то же
самое. Вы для меня ближе лучших друзей-кришнанцев.
-- Выпьем за дружбу!
-- За дружбу! -- воскликнул Кордак, поднимая свой стакан.
-- Бороться или погибнуть вместе! -- сказал Феллон.
Кордак, выпив, поставил стакан и посмотрел на Феллона.
-- Дорогой друг, -- сказал он, -- вы очень благоразумный и
рассудительный человек, когда не поддаетесь варварской
ревности. Кроме того, вы служите со мной в гвардии. Поэтому я
хочу намекнуть вам на предстоящие события, чтобы вы
подготовились.
-- А что?
-- Этот варвар Чкуур из Квааса в конце концов выступил.
Это сообщение было получено вчера вечером, перед тем, как я
отправился к вам домой. Он еще не перешел границу, но сообщение
об этом ждут с минуты на минуту.
-- Значит, гвардия...
-- Вы уловили мою мысль, сэр. Приведите свои дела в
порядок, ибо нас могут отправить в любой день. А теперь мне
нужно отправиться в казармы, там я буду оформлять документы для
отправляющихся отрядов. Какое ужасное общество! Почему я не
родился несколькими столетиями раньше, когда искусство письма
было так редко, что все необходимое солдат держал в голове.
-- Кто же будет охранять город, если отправят всю гвардию?
-- Не все будут отправлены. Новобранцы, ограниченно годные
и отставные гвардейцы останутся и займут посты тех, что уходят.
Мы, капитаны районных отрядов, отправимся тоже, но кто-то с
большим отрядом останется нести службу в...
-- В Сафке? -- спросил Феллон, видя, что Кордак
колеблется.
-- Я не настолько пьян, чтобы выболтать это. Токуда вам
известно?
-- Слухи. Но что нужно охранять?
-- Этого я не имею права говорить. Скажу только: в этом
древнем здании хранится что-то такое новое и смертоносное, по
сравнению с которым стрелы лучников Чкуура покажутся безопаснее
весеннего ливня.
Феллон сказал:
-- Ештиты всегда хранили в тайне внутренние помещения
Сафка. Я не знаю ни одного плана или чертежа этого сооружения.
Кордак улыбнулся и пошевелил одной антенной, что было
кришнанским эквивалентом подмигивания:
-- Это не такой уж секрет, как они думают. Тайна теперь
известна, как и их смешные ритуалы.
-- Вы полагаете, что кто-то из не принадлежащих к культу
знает его тайну?
-- Да, сэр. Во всяком случае, мы можем догадываться...
Кордак выпил еще одну порцию квада.
-- Кто это "мы"?
-- Ученое общество, к которому я принадлежу, именуемое
"Меджраф Джандишира". Вы слышали о таком?
-- Неофилософское общество? -- пробормотал Феллон. -- Я
немного знаю о его доктрине... Значит, вы... -- Феллон вовремя
удержался от замечания, что эта доктрина является самым
отъявленным примером межзвездной глупости.
Кордак, однако, уловил презрительную нотку в оборванной
фразе Феллона и сказал:
-- Встречаются такие, кто смеется над нашими принципами,
не зная их и предпочитая отвергать мудрость, а не проверять ее.
Что ж, я постараюсь объяснить вам, как смогу -- ведь я всего
лишь необразованный солдат. Если вы заинтересуетесь, я
познакомлю вас с более образованными членами нашего братства.
Вы слышали о Пятсмифе?
-- О ком?
-- О Пятсмифе... Как велико невежество землян, даже не
знающих о величайшем из своих соплеменников!
-- Он был землянином? -- Феллон никогда не слышал о Чарлзе
Пьяцци Смите, эксцентричном шотландском астрономе
девятнадцатого столетия, основавшего псевдонауку пирамидологию.
Но даже если бы и слышал, вряд ли узнал бы это имя в
интерпретации Кордака.
-- Этот Пятсмиф первым понял, что великие древние
сооружения на вашей планете значат и означают большее, чем
кажется с первого взгляда. На самом деле, они вмещают в своих
пропорциях ключ к вечной мудрости и к секретам Вселенной...
В следующие полчаса Феллон с трудом подавлял зевоту, пока
Кордак читал свою лекцию. Он не решался прерывать его, так как
надеялся получить от капитана какие-нибудь сведения.
В конце концов квад оказал свое воздействие: капитан
заговорил бессвязно и наконец утратил мысль.
Запутавшись, он сказал:
-- ...но, добрый Энтон, я всего лишь солдат, не фил...
фол... ософ... Если бы у меня было красноречие...
Он замолчал и, прищурясь, уставился в потолок. Феллон
сказал:
-- Значит, у вас есть план Сафка?
Кордак хитро взглянул на него:
-- Раз...ве я гово... сказал это? Кажется, нет. Но я не
отрицаю: план существует.
-- Сомневаюсь в этом.
-- Вы сомневаетесь в моих словах, сиррах! Я... капитан...
-- Тише, тише. Я поверю в этот план, но только когда увижу
его. Ведь это не будет нарушением закона?
-- Нарушением закона? -- Кордак некоторое время размышлял
над этой проблемой, потом потряс головой, как бы прочищая ее.
он, вероятно, сильнее; хотя земляне в среднем сильнее, так как
они привыкли к большей силе тяжести, но Феллон был уже далеко
не молод.
-- Ну, ладно, -- сказал он. -- До свидания.
И он постучал в дверь, через которую вошел.
Когда дверь отворяли, Феллон услышал, как его собеседник
постучал в противоположную дверь. Феллон вышел и пошел за
слугой по затянутым черным бархатом коридорам в маленькую
комнату, где снял и оставил свою маскировку.
-- Вы удовлетворены? -- спросил Кастамбанг, входя. --
Получили то, что нужно?
-- Да, благодарю вас. Не скажете ли, что ожидает нас
сегодня вечером?
-- Вы как раз успеете на звериный бой.
-- Да?
-- Да, да. Если хотите, я прикажу лакею проводить вас в
подвал. На представлении будут только мужчины, во-первых,
потому, что мы сангвиники и ведем себя так, что это не нравится
слабому полу; во-вторых, многие наши женщины наслушались земных
проповедников, которые говорят, что такие представления
аморальны. Когда наши воины станут такими изнеженными, что вид
крови будет вызывать у них отвращение, мы погибнем от стрел и
сабель джунга.
-- О, я, конечно, пойду, -- сказал Феллон.
Подвал дома Кастамбанга представлял собой небольшое
подземное помещение с амфитеатром. Часть помещения была
отведена им под бар, столики для игр и другие развлечения. В
конце, где и должен был происходить звериный бой, находилось
углубление, окруженное нескколькими рядами сидений, и
напоминавшее круглую яму диаметром в пятнадцать метров и
глубиной в семь. В помещении находилось пятьдесят-шестьдесят
кришнанцев. Воздух был полон дымом, запахами, гулом разговоров,
в которых каждый говорящий старался перекричать всех остальных.
Раздавались проклятия, заключались пари, многие пили крепкие
напитки.
Когда зашел Феллон, двое споривших гостей перешли от слов
к действиям. Один из них схватил другого за нос, а второй
выплеснул первому в лицо содержимое своей кружки. Первый,
покраснев от ярости, хотел схватиться за саблю, но ее не
оказалось, и он набросился на своего противника. Они покатились
по полу, нанося друг другу удары, царапаясь и выдирая друг у
друга волосы.
Группа лакеев разняла их. Один занялся своей ушибленной
рукой, другой осматривал глубокие царапины. Их увели в
противоположные двери.
Феллон взял в баре кружку квада, поздоровался с
несколькими знакомыми и направился к яме, куда устремились и
все остальные. Он подумал: "Немного посмотрю бой, потом пойду
домой. Не нужно, чтобы Гази и Кордак возвратились раньше меня".
Поторопившись к краю ямы, он успел занять одно из сидений
первого ряда. Опершись о перила, он оглянулся и узнал своего
соседа справа -- высокого стройного и молодого кришнанца. Это
был Чиндор эр-Квинан, вождь тайной оппозиции сумасшедшему
королю Киру.
Встретившись с ним взглядом, он сказал:
-- Здравствуйте, ваше высочество.
-- Привет, мастер Энтон. Как дела?
-- Хорошо, благодарю вас. Что у нас сегодня в программе?
-- Йеки, пойманные в лесах Джераба, против шена из
тропических джунглей Мутаабвка. Вы знакомы с моим другом,
мастером Лийярой?
-- Рад познакомиться с вами, -- сказал Феллон, пожимая
протянутую руку.
-- Я тоже, -- ответил Лийяра. -- Я надеюсь, что нас
ожидает редкое зрелище. Не хотите ли заключить пари? Я ставлю
на шена.
-- Восемь монет за йеки, -- ответил Феллон, вглядываясь в
Лийяра.
Восточный акцент напоминал ему голос человека в маске.
Возможно, он ошибся, но, кажется, Лийяра тоже внимательно
присматривается к нему.
-- Вы проиграете, -- сказал Лийяра. -- И я ставлю три к
двум...
Спор был прерван движением и шумом в аудитории; теперь все
собрались у ямы. А высокий колофтианин, хлопнув маленькой
дверцей, вышел на середину арены, ударил в небольшой гонг,
призывая к молчанию, и объявил:
-- Добрые господа, мой хозяин Кастамбанг придлагает для
вашего удовольствия звериный бой. Из этого входа, -- он указал
на одну из больших решеток, -- выйдет взрослый самец йеки из
лесов Джераба; из противоположной -- огромный шен, пойманный с
большим риском в экваториальных джунглях Мутаабвка. Быстрее
заключайте пари, ибо схватка начнется, как только звери будут
достаточно разъярены. Благодарю вас.
Колофтианин ушел тем же путем. Лийяра продолжил:
-- Я говорю: три к двум...
Но он был вновь прерван скрежетом зубчатых колес и звоном
цепей: решетки были подняты. Глухой рык донесся до аудитории, и
ответом ему был мощный рев, как будто гигант разрывал железный
лист.
Вновь раздался рык, на этот раз поближе, и на арену вышел,
рыча, огромный, покрытый коричневой шерстью хищник: йеки,
похожий на шестиногую норку размером с тигра. Из
противоположной двери выползло еще более ужасное чудовище --
тоже шестиногое, но безволосое. Это был ящер с длинной шеей и
туловищем, сужающимся к хвосту. Его бока блестели и были
разукрашены причудливыми узорами зеленых и серых линий и пятен.
"Прекрасная маскировка для того, чтобы скрываться в тропических
джунглях", -- подумал Феллон.
Наземные животные Кришнана развились из водных двумя
различными путями: одни яйцекладущие с четырьмя конечностями,
другие живородящие с шестью конечностями. Видов с четырьмя
конечностями было меньше: сюда входили гуманоиды, а также
похожие на верблюдов шомалы. Шестиногие составляли большинство
наземных форм жизни: домашние эйасы, шейханы, эшуны, биштары;
большинство хищников; летающие формы, такие, как аквебат, у
которого средняя пара конечностей развилась в крылья, как у
земной летучей мыши. Параллельная эволюция привела к нескольким
удивительным совпадениям между четырехногими и шестиногими, так
же, как и между животными Кришнана и других планет.
Феллон подумал, что хищников предварительно дразнили,
чтобы привести их в сильную ярость. Обычно же инстинкт
заставлял их избегать друг друга.
Йеки продвигался вперед, прижимаясь к полу брюхом, как
кот, крадущийся к птице; а его пасть раскрылась в судорожном
зевке, обнажив огромные клыки. Шен отступил, изогнув свою
длинную шею подобно лебедю. Рык за рыком вылетали из его пасти.
Когда йеки подполз ближе, голова шена метнулась вперед, челюсти
хлопнули, но йеки с быстротой мысли отскочил. А затем вновь
начал осторожно подползать.
Кришнанцы пришли в состояние крайнего возбуждения. Они
выкрикивали ставки, клятвы и проклятия. Они подскакивали на
своих сидениях, как обезьяны, и кричали в уши сидящим впереди.
Рядом с Феллоном Чиндар эр-Квинан в клочья разорвал свою
элегантную шляпу.
Щелк-щелк-щелк огромных клыков. Все собравшиеся испустили
крик при виде первой крови. Йеки не успел уклониться от выпада
шена, и зубы тропического хищника впились в плечо противника.
Коричневая кровь, похожая на какао, показалась в густой шерсти
йеки.
В нескольких сидениях от него какой-то кришнанец вытался
заключить пари с Чиндаром, но они не слышали друг друга.
Наконец дворянин перегнулся через колени Феллона. Второй же
взобрался на свое сидение и наклонился через зрителей.
Щелк-щелк! Еще кровь: и йеки и шен были ранены. Воздух
сгустился от сигаретного дыма, запаха крепких духов, алкоголя и
запаха потных тел кришнанцев и зверей. Феллон закашлялся.
Лийяра что-то сказал ему.
Звери следили за движениями друг друга. Феллон обнаружил,
что сам что есть силы сжимает перила, наклонившись через них.
Бах! Йеки и шен столкнулись. Шен перекусил переднюю лапу
йеки, но в тот же момент йеки впился в длинную шею дракона...
Песок с арены облаком закрыл дерущихся зверей. Теперь на арене
виден был лишь клубок лап и тел, с ревом перекатывающихся по
полу.
Феллон, как и все остальные, не отрывал глаз от зверей, не
обращая внимания на окружающих. Но тут он почувствовал, что
чьи-то руки ухватили его за лодыжки и он был поднят. Толчок --
и он , перевалившись через перила, упал на арену.
Ему показалось, что его перебросил через перила Лийяра; но
затем облако песка ударило ему в лицо.
Феллон перевернулся, чуть не вывихнув себе шею. Во всяком
случае она сильно болела при каждом его движении. Он вскочил на
ноги перед мордой йеки, стоявшего над шеном. Дракон был мертв.
Феллон взглянул вверх. Кольцо бледно-зеленых лиц окружало
арену. У большинства были раскрыты рты, но он ничего не
услышал: все кричали враз.
-- Меч! -- крикнул он. -- Пусть кто-нибудь бросит мне меч!
Все задвигались в поисках меча. Но все оставили оружие при
входе в дом. Кто-то кричал, что нужна веревка, кто-то искал
лестницу, другие выкрикивали, что нужно связать плащи. Они
двигались вокруг арены и выкрикивали советы, но никто ничего не
предпринимал.
Йеки пополз вперед на брюхе.
Но тут хозяин дома перегнулся через перила и крикнул:
-- Эй, мастер Энтон! Держите!
Вниз рукоятью вперед полетел меч. Феллон поймал его за
рукоять, повернул и направил на йеки.
Зверь приближался. Феллон подумал, что сейчас хищник
прыгнет, тогда никакой меч ему не поможет.
Единственным выходом было напасть самому. Феллон двинулся
к зверю, размахивая мечом. Хищник заревел и отступил, поджимая
перекушенную лапу. Феллон ударом меча отбил удар когтистой лапы
зверя.
Йеки заревел громче. Феллон с замирающим сердцем приблизил
лезвие к носу зверя. При первом же уколе йеки с ревом и
рычанием повернул назад.
-- Мастер Энтон! -- прозвучал голос. -- Гоните его в
открытый проход!
Выпад -- выигран еще один шаг; еще выпад -- и меч назад,
как только зверь пытается достать лапой. Еще один шаг.
Понемногу Феллон теснил йеки к проходу, каждую минуту ожидая
яростного прыжка к смерти.
Но вот в поисках безопасности зверь повернулся и, как
змея, скользнул в открытую дверь. Сверкнул коричневый мех, и он
исчез. Звякнула опустившаяся решетка.
Феллон покачнулся. Наконец кто-то бросил веревку-лестницу.
Он медленно взобрался наверх и протянул меч Кастамбангу.
Феллона хлопали по спине, ему протягивали сигары и
напитки, его обнимали и вели по комнате. Ничто не могло
остановить восторга кришнанцев. Наконец кто-то протянул Феллону
полную шапку золотых и серебряных монет, собранных
присутствующими, чтобы наградить землянина за доблесть.
Лийяра нигде не было видно. Из замечаний присутствующих
Феллон понял, что никто не видел, как его столкнули на арену.
-- Клянусь носом Тиазана, но почему вы упали?
-- Он соскучился!
-- Нет, он убивает чудовищ ради удовольствия!
Если бы Феллон попытался обвинить Лийяра, у него не было
бы свидетелей.
Через несколько часов, проглотив огромное количество
спиртного, Феллон обнаружил, что он сидит, развалившись, в
кхизуне, в компании нескольких гостей и поет пьяную песню в
такт топоту шестиногого эйаса. Остальные постепенно сходили, но
никто не жил так далеко в бедном районе к западу. Значит, ему
придется заплатить за всех. Но с этими деньгами, которые они
для него собрали...
Но где же, ради Хишкака, эти деньги? Но тут он смутно
вспомнил азартные игры, где выиграл около тридцати тысяч
кардов. Потом непостоянный Дави, бог удачи, покинул его, и
вскоре он проиграл все выигранное, а за ними и то, что собрали
для него гости.
Он застонал. Неужели он никогда не поумнеет? С такими
деньгами, которые были у него, он мог бы отряхнуть пыль Балхиба
со своих башмаков, предоставить Мжипе, Квайсу и Фредро самим
решать загадку Сафка и набрать наемников в Маджбуре для
возврата себе трона Замбы.
Но вдруг новая ужасная мысль возникла у него. С этим
приключением с йеки и последующей оргией он перестал следить за
временем и совершенно забыл о Гази и ее возвращении с Кордаком.
Конечно, они уже вернулись. И как же он объяснит свое
отсутствие? Он сжал болевшую голову. И от него несет, как от
самогонного аппарата.
Его мозг, обычно такой изобретательный в поисках
объяснений, казался парализованным. Может, так: "Мои друзья
Гарган и Уимз зашли посмотреть, что со мной. Я уже чувствовал
себя лучше, и они уговорили меня пойти с ними к Саванчу, но там
у меня снова начался приступ..."
Она не поверит, но ничего лучше он не мог придумать.
Кхизун остановился у дверей. Платя за проезд, Феллон смотрел на
фасад, казавшийся при лунном свете менее жалким, чем днем.
Света не было. Или Гази в постели, или...
Войдя, Феллон почувствовал, что дом пуст. Действительно,
нигде ни следа Гази.
Феллон сбросил башмаки и рапиру, упал на постель и
мгновенно уснул.
Энтони Феллон проснулся с одеревеневшим телом и
отвратительным вкусом во рту. Шея болела так, будто ее всю ночь
постоянно перекручивали. Постепенно приходя в себя, он наконец
вспомнил, что не застал Гази, вернувшись домой... Где она
теперь?
Он сел и окликнул ее. Никакого ответа.
Феллон спустил ноги на пол и несколько секунд протирал
глаза и поворачивал шею, чтобы проверить, не повреждена ли она.
Он встал и обыскал дом. Гази не было. И она не просто ушла, она
взяла с собой свою одежду и другие личные вещи.
Пока он трясущимися руками готовил себе завтрак, мозг его
усиленно отыскивал иеющиеся возможности. Феллон знал, что в
Балхибе женщины могут свободно менять своих джагайнов, когда
пожелают. Но теперь мысль о том, что Гази могла оставить его
ради Кордака, вызывала в нем такой гнев, что все остальные
соображения забылись.
Он проглотил холодный завтрак, надел башмаки, прицепил
рапиру, не заботясь о ножнах, и отправился к казармам в
восточной части города. Солнце уже с час как встало, и ветерок
начал свой танец с пыльными маленькими смерчами.
Получасовая поездка на запряженном эйасами омнибусе
привела его к казармам, где хмурый солдат из военной канцелярии
сообщил ему адрес частной квартиры Кордака. Еще полчаса, и он
был у указанного дома.
Дом, в котором снимал квартиру Кордак, находился в
северном конце Кхарджу, где магазины и банки уступали место
кварталам горожан среднего класса. Феллон прочел имена
квартиросъемщиков на табличке, прибитой к стене рядом с дверью,
и направился по лестнице на третий этаж. У двери направо он
ударил в небольшой гонг.
Не получив ответа, он ударил еще раз, сильнее, и наконец
застучал в дверь, что балхибцы делают очень редко. Но вот он
услышал звуки движения, дверь открылась, и показался заспанный
Кордак. Его зеленые волосы были всклокочены, одеяло свисало с
плеч, защищая тело от утренней прохлады, а в руке он держал
обнаженную шпагу. Для кришнанцев было обычаем так отвечать на
стук в дверь в такой неблагоприятный для визитов час, так как
посетитель мог оказаться грабителем.
Кордак спросил:
-- Во имя зеленых глаз Хои... а, это вы, мастер Энтон! Что
заставило вас нарушить мой сон, сэр? Я думаю, что что-то
необычное?
-- Где Гази? -- спросил Феллон, хватаясь за рукоять своей
рапиры.
Кордак поморгал, прогоняя остатки сна.
-- Поскольку она оказала мне честь, избрав меня своим
новым джагайном, она со мной. Я... Что еще? -- нетерпеливо
спросил он.
-- Вы... вы хотите сказать, что позволили себе...
-- Что позволил? Я ответил вам прямо. А теперь, мой добрый
сэр, уходите и позвольте мне продолжить мой прерванный сон. В
следующий раз, идя к человеку, работающему по ночам, выбирайте
более подходящее время.
Феллон вспыхнул от гнева.
-- Вы забрали мою жену, а теперь говорите, чтобы я уходил
и не мешал вам спать?
-- Что вас смущает, землянин? Здесь не варварский Кваас,
где женщины являются собственностью. Теперь идите, или же я
научу вас приличным манерам.
-- Что? -- выкрикнул Феллон. -- Это я научу вас манерам!
Он сделал шаг назад, выхватил рапиру и взмахнул ею.
Все еще не вполне проснувшийся Кордак колебался, ответить
ли на атаку Феллона или захлопнуть дверь; пока он думал, лезвие
рапиры приблизилось к его груди. Парировав удар и сделав шаг
назад, Кордак едва избежал укола в грудь.
Но, отступив, он утратил контроль над дверью; Феллон вошел
в квартиру и захлопнул дверь за собой.
-- Сумасшедший! -- сказал Кордак, обматывая одеяло вокруг
правой руки. -- Злой рок уже навис над тобой, -- и он в свою
очередь сделал выпад.
Дзинь-дзинь! -- звенели тяжелые лезвия. Феллон отбил
атаку, но все его приемы и выпады легко отбивались шпагой или
рукой, обернутой в одеяло.
-- Энтон! -- раздался голос Гази.
Феллон и Кордак одновременно посмотрели в глубину квартиры
на дверь, в которой стояла Гази, прижав руки к щекам. И они
немедленно же обратили все свое внимание друг на друга, чтобы
никто не воспользовался этим отвлечением внимания.
Дзинь-дзинь-дзинь!
Дуэлянты кружили по комнате. Феллон по первым же секундам
боя понял, что силы их примерно равны. Хотя он был тяжелее, а
как землянин сильнее физически, зато Кордак был моложе и имел
большую практику в фехтовании.
Дзинь-дзинь-дзинь!
Феллон наткнулся на небольшой столик и отбросил его в
сторону.
Дзинь-дзинь!
Кордак сделал ложный выпад и попытался ударить Феллона в
голову. Феллон увернулся: лезвие Кордака отрубило верхушку
бронзовой напольной лампы, которая со звоном покатилась по
полу.
Дзинь-дзинь!
Они продолжали кружить. Оказавшись лицом к Гази, все еще
стоявшей в дверях, Феллон крикнул:
-- Гази, уходи! Ты нас отвлекаешь!
Она не обратила на это внимание, и дуэль продолжалась.
Внезапным вихрем приемов и выпадов Кордак прижал Феллона к
стене. Последний его удар далжен был пригвоздить Феллона к
стене, но тот отпрыгнул, и лезвие капитана врезалось в дешевую
копию известной картины Машира "Рассвет над Маджбуром". Пока
лезвие торчало в стене, Феллон нанес удар, Кордак отразил его
одеялом, вытащил шпагу и вновь стоял лицом к лицу со своим
противником.
Дзинь-дзинь!
Феллон нанес еще один удар, но Кордак вновь парировал его,
и удар пришелся по опрокинутому столику.
Феллон чувствовал, как у него колотится сердце. Он
двигался медленно, как будто пробирался сквозь вязкий густой
туман. Но и Кордак, как он мог видеть, выглядел таким же
усталым.
Дзинь-дзинь!
Схватка продолжалась, пока оба бойца не были истощены
настолько, что могли лишь стоять, не двигаясь, и следить друг
за другом. Через каждые полминуты один из них набирался сил,
делал выпад, второй отражал его, и они вновь стояли, глядя друг
на друга.
Феллон прохрипел:
-- Мы слишком... слишком выдохлись.
Послышался голос Гази:
-- Вы оба трусы и хвастуны, боитесь приблизиться друг к
другу.
Кордак задыхающимся голосом прокричал:
-- Мадам, займите мое место и посмотрите, как это легко.
-- Вы оба отвратительны, -- сказала Гази. -- Я думала, что
кто-нибудь из вас будет убит, и тем самым решится вопрос: я
останусь у победителя. Но если вы будете дурачиться и
гримасничать целый день...
Феллон, задыхаясь, проговорил:
-- Кордак, я думаю, она нас подстрекает, она хочет видеть
кровь... но за наш счет.
-- Я согласен... вы правы, мастер Энтон.
Они отдувались, как два паровоза. Потом Феллон сказал:
-- Как насчет того, чтобы кончить это? Кажется, мы равны
по силе.
-- Дуэль начали вы, сэр, но если вы хотите прекратить ее,
я, как благоразумный человек, с удовольствием принимаю ваше
предложение.
-- Тогда кончим.
Феллон отступил и наполовину вложил рапиру в петлю на
поясе, все же опасаясь предательской атаки Кордака. Тот отошел
к стене и сунул шпагу в пустые ножны, висевшие на вешалке. Он
посмотрел на Феллона, чтобы убедиться, что он спрятал свое
оружие, и продолжал пока рукой снимать рукоять шпаги. Потом он
унес ножны со шпагой в спальню.
Гази повернулась и вошла в спальню перед ним. Феллон упал
в кресло. Из спальни доносились взаминые обвинения. Потом снова
показалась Гази в юбке, платье и сандалиях, неся сумку со
своими вещами. Затем вышел и Кордак, тоже одетый и с
пристегнутой шпагой.
-- Мужчины, -- сказала Гази, -- и кришнанцы, и земляне -
самые жалкие, ненавистные и презренные животные. Не ищите меня,
я рву с вами обоими. Прощайте, я не желаю вас видеть!
Она хлопнула дверью. Кордак засмеялся и утомленно
растянулся в другом кресле.
-- Это мой самый серьезный бой после схватки в джунгами
при Таджроше, -- сказал он. -- Удивляюсь, как может женщина
приходить в такую ярость. Она кипела, как прибой у утесов
Квеба.
Феллон пожал плечами:
-- Иногда мне кажется, что я вообще не понимаю женщин.
-- Вы завтракали?
-- Да.
-- Тогда понятно. Если бы у меня был набитый живот, все
было бы по-другому. Пошли на кухню, я приготовлю себе яичницу.
Феллон встал. Кордак снял с кухонных полок припасы и
бутылку.
-- Не очень-то похвально начинать день с квада, -- сказал
капитан, -- но битва вызывает жажду, и глоток, которым мы
компенсируем то, что потеряли во время дуэли, не причинит нам
вреда.
Осушив несколько рюмок, Феллон почувствовал, что пьянеет,
и сказал:
-- Кордак, старина, как я рад, что не ранил вас. Вы для
меня идеал мужчины.
-- Мастер Энтон, я чувствую по отношению к вам то же
самое. Вы для меня ближе лучших друзей-кришнанцев.
-- Выпьем за дружбу!
-- За дружбу! -- воскликнул Кордак, поднимая свой стакан.
-- Бороться или погибнуть вместе! -- сказал Феллон.
Кордак, выпив, поставил стакан и посмотрел на Феллона.
-- Дорогой друг, -- сказал он, -- вы очень благоразумный и
рассудительный человек, когда не поддаетесь варварской
ревности. Кроме того, вы служите со мной в гвардии. Поэтому я
хочу намекнуть вам на предстоящие события, чтобы вы
подготовились.
-- А что?
-- Этот варвар Чкуур из Квааса в конце концов выступил.
Это сообщение было получено вчера вечером, перед тем, как я
отправился к вам домой. Он еще не перешел границу, но сообщение
об этом ждут с минуты на минуту.
-- Значит, гвардия...
-- Вы уловили мою мысль, сэр. Приведите свои дела в
порядок, ибо нас могут отправить в любой день. А теперь мне
нужно отправиться в казармы, там я буду оформлять документы для
отправляющихся отрядов. Какое ужасное общество! Почему я не
родился несколькими столетиями раньше, когда искусство письма
было так редко, что все необходимое солдат держал в голове.
-- Кто же будет охранять город, если отправят всю гвардию?
-- Не все будут отправлены. Новобранцы, ограниченно годные
и отставные гвардейцы останутся и займут посты тех, что уходят.
Мы, капитаны районных отрядов, отправимся тоже, но кто-то с
большим отрядом останется нести службу в...
-- В Сафке? -- спросил Феллон, видя, что Кордак
колеблется.
-- Я не настолько пьян, чтобы выболтать это. Токуда вам
известно?
-- Слухи. Но что нужно охранять?
-- Этого я не имею права говорить. Скажу только: в этом
древнем здании хранится что-то такое новое и смертоносное, по
сравнению с которым стрелы лучников Чкуура покажутся безопаснее
весеннего ливня.
Феллон сказал:
-- Ештиты всегда хранили в тайне внутренние помещения
Сафка. Я не знаю ни одного плана или чертежа этого сооружения.
Кордак улыбнулся и пошевелил одной антенной, что было
кришнанским эквивалентом подмигивания:
-- Это не такой уж секрет, как они думают. Тайна теперь
известна, как и их смешные ритуалы.
-- Вы полагаете, что кто-то из не принадлежащих к культу
знает его тайну?
-- Да, сэр. Во всяком случае, мы можем догадываться...
Кордак выпил еще одну порцию квада.
-- Кто это "мы"?
-- Ученое общество, к которому я принадлежу, именуемое
"Меджраф Джандишира". Вы слышали о таком?
-- Неофилософское общество? -- пробормотал Феллон. -- Я
немного знаю о его доктрине... Значит, вы... -- Феллон вовремя
удержался от замечания, что эта доктрина является самым
отъявленным примером межзвездной глупости.
Кордак, однако, уловил презрительную нотку в оборванной
фразе Феллона и сказал:
-- Встречаются такие, кто смеется над нашими принципами,
не зная их и предпочитая отвергать мудрость, а не проверять ее.
Что ж, я постараюсь объяснить вам, как смогу -- ведь я всего
лишь необразованный солдат. Если вы заинтересуетесь, я
познакомлю вас с более образованными членами нашего братства.
Вы слышали о Пятсмифе?
-- О ком?
-- О Пятсмифе... Как велико невежество землян, даже не
знающих о величайшем из своих соплеменников!
-- Он был землянином? -- Феллон никогда не слышал о Чарлзе
Пьяцци Смите, эксцентричном шотландском астрономе
девятнадцатого столетия, основавшего псевдонауку пирамидологию.
Но даже если бы и слышал, вряд ли узнал бы это имя в
интерпретации Кордака.
-- Этот Пятсмиф первым понял, что великие древние
сооружения на вашей планете значат и означают большее, чем
кажется с первого взгляда. На самом деле, они вмещают в своих
пропорциях ключ к вечной мудрости и к секретам Вселенной...
В следующие полчаса Феллон с трудом подавлял зевоту, пока
Кордак читал свою лекцию. Он не решался прерывать его, так как
надеялся получить от капитана какие-нибудь сведения.
В конце концов квад оказал свое воздействие: капитан
заговорил бессвязно и наконец утратил мысль.
Запутавшись, он сказал:
-- ...но, добрый Энтон, я всего лишь солдат, не фил...
фол... ософ... Если бы у меня было красноречие...
Он замолчал и, прищурясь, уставился в потолок. Феллон
сказал:
-- Значит, у вас есть план Сафка?
Кордак хитро взглянул на него:
-- Раз...ве я гово... сказал это? Кажется, нет. Но я не
отрицаю: план существует.
-- Сомневаюсь в этом.
-- Вы сомневаетесь в моих словах, сиррах! Я... капитан...
-- Тише, тише. Я поверю в этот план, но только когда увижу
его. Ведь это не будет нарушением закона?
-- Нарушением закона? -- Кордак некоторое время размышлял
над этой проблемой, потом потряс головой, как бы прочищая ее.