Страница:
— Жарнак? — спросил монах.
Аббат помедлил, прежде чем дать ответ.
— Думаю, да. Не спускайте с него глаз. Следуйте за ним повсюду, куда бы он не отправился. Нельзя допустить, чтобы о миссии рыцарей узнали чужие уши.
— Боюсь, уже поздно.
— Но до Иерусалима должен дойти хотя бы кто-то из этих трех: Филипп Комбефиз, Робер де Фабро или Гуго де Пейн. Что вы думаете о каждом из них?
Аббат внимательно посмотрел на своего помощника, который руководил всей тайной канцелярией Клюни. Монах на несколько секунд задумался.
— Филипп Комбефиз опытный воин и умелый организатор. Бывает неуправляем. Тщеславен. Горд. Честен. Но поддается на лесть. Под воздействием обстоятельств может пойти на компромисс. На Совете я возражал против этой кандидатуры, вы помните.
— Продолжайте.
— Робер де Фабро. Храбрец, рубака, упрямец. Вцепляется железной хваткой. Поставив цель, бьется за нее насмерть. Удобен тем, что на его струнах и слабостях можно легко играть. Не слишком умен, но практичен. Пользуется уважением. Весьма подходящая фигура. И, наконец, третий — Гуго де Пейн. Безупречное прошлое, военные навыки, прекрасное образование. Разумен, осторожен, знает больше, чем говорит. Наблюдение за ним показало, что даже наедине с собой, он не позволяет себе расслабиться, раскрыться. Замкнут. Его внутренняя тяга к чему-либо еще не ясна. Вызывает у меня некоторые опасения.
— Почему? — спросил аббат.
— В силу своего характера может взять контроль над всей ситуацией.
Аббат обдумал слова монаха, пожевав пухлыми губами.
— Ну хорошо, — сказал наконец он. — Оставим решение этого вопроса до Иерусалима. И как не тяжко мне будет с вами расстаться, но через полгода вам надлежит отправиться туда, вслед за ними. Чтобы принимать соответствующие меры по ходу событий.
Монах молча кивнул головой и ни один мускул не дрогнул на его лице, полускрытом куафом.
— Я могу идти? — равнодушно спросил он.
— Задержитесь, — попросил аббат. — Есть еще один вопрос, который требует прояснения. Касается он Нарбонна. Король наш, Людовик, жалуется мне, что среди тамошних евреев ходит странное заявление, будто бы среди них живет царь. То же самое сообщил мне епископ Теобальд из Кембриджа. Он пишет, что в Нарбонне часто собираются еврейские принцы и раввины, проживающие в Испании, чтобы присягнуть в верности некоему царю. Еще одно послание — от Вениамина де Тулледа, который пишет, что… — аббат достал из сутаны листок бумаги и поднес к глазам, — что… в Нарбонне живут… некие мудрецы, властители и принцы, во главе которых стоит… потомок рода Давида… Иудейский царь.
— Я слышал об этом, — тихо сказал монах.
— Во Франции не может быть два монарха, — произнес аббат, пряча листок. — Это создает угрозу основам государства. Вы должны выяснить, мой друг, что это за мудрецы обосновались в Нарбонне, и какого царя они там пестуют.
— Я займусь этим без промедления, — сказал монах, наклонив голову.
Глава III. ЗАМОК С ПРИВИДЕНИЯМИ
— …Где мы заночуем, мой господин? Скоро начнет темнеть! — крикнул ехавший позади него Раймонд. — Или вы собираетесь спать в седле?
— Когда-то мой друг, Бизоль де Сент-Омер, задремал под тучей сыпавшихся на него стрел, — заметил Гуго, — словно медведь, попавший в пчелиный рой. Вот у кого тебе надо бы поучиться. Когда он проснулся, то напоминал дикобраза.
— Ловко! — с завистью воскликнул Раймонд.
Они ехали в полном боевом вооружении, поскольку на дорогах было не безопасно. Гуго был облачен в двойную кольчугу от подбородка до колен, капюшон из стальных колечек висел на спине, под кольчугу была надета длинная фуфайка-гобиссон из простеганной тафты, защищавшая тело от железных колец брони, а на груди висела стальная бляха. Поверх лат был наброшен далматик из серебряной парчи с гербом де Пейнов, отороченный мехом, а на ногах — кожаные наколенники и поножи со стальными пластинами. Лошадь его также была защищена металлическим наглавником, а с боков — кожаной попоной и чепраком из бархата. Вооружение Раймонда было попроще и полегче: он не имел ни наручей, ни железных наножников, а только стальной нагрудник и облегченный шлем — шишак. На запасной лошади, привязанной к седлу Раймонда, было укреплено боевое оружие Гуго де Пейна, — его обтянутый кожей деревянный щит, конусообразный стальной шлем, два ясеневых копья, алебарда с маленькой рукояткой и двойным лезвием — одним как у обыкновенного топора, и другим — длинным, заостренным, с расходящимися концами, а также палица с крепкой цепью. Меч и кинжал Гуго носил с собой.
— Мессир, глядите! — вскричал вдруг Раймонд, указывая рукой вперед. Но Гуго де Пейн уже и сам заметил на небольшом взгорье там, где пересекались две дороги — фигуру рыцаря в латах с опущенным забралом. Его лиловый плащ развевался по ветру, а длинное копье было угрожающе направлено в их сторону. Сам всадник восседал неподвижно, словно вылепленный из глины. Придерживая коня, Гуго медленно направился вперед. Он разглядел герб рыцаря, выбитый на щите: красный лев на голубом фоне, и девиз над ним — «Другим не стану!»
— Остановись, несчастный! — внезапно громко крикнул рыцарь, а лошадь его взвилась на дыбы. — Обожди и дай мне первому проехать по дороге, которая пересекает твою!
Гуго обернулся к Раймонду, чьи глаза возбужденно сверкали.
— Все ясно, — спокойно сказал он. — Странствующий рыцарь ищет приключений на свою голову. Уже давно мог проехать куда ему надо, не дожидаясь нас. Так нет.
— Врежьте ему, мессир! — умоляюще попросил Раймонд, протягивая копье.
— Думаешь это принесет пользу? — покачал головой Гуго.
— Еще какую! — уверенно ответил оруженосец.
Рыцарь, между тем, ждал ответа, гарцуя на своем коне. Гуго крикнул ему:
— Не в моих правилах уступать кому-либо путь, достопочтенный сеньор! Но я смогу пойти на это, если вы укажете мне причину, по которой вы спешите, и которая важнее моей.
— Укажу, нет ничего проще! — выкрикнул рыцарь. — Я спешу к даме моего сердца, прекрасней которой нет на свете, — и вы должны с этим согласиться!
— Ох уж эти мне «прекрасные дамы», — проворчал Гуго, снова поворачиваясь к оруженосцу. — Давай, Раймонд, копье, и учись, как надо затевать ссоры… Вы ошибаетесь! — крикнул он рыцарю. — Этого я потерпеть не могу. Моя прекрасная дама прекрасней вашей прекрасной дамы! — подумав немного, Гуго насмешливо добавил: — И это прекрасно!
Рыцарь словно только и ждал этого.
— Вы оскорбили меня! — гневно крикнул он. — Я требую, чтобы вы вступили в поединок!
— Ничего не могу сделать для вас более охотно. Как будем драться — до первой крови?
— До второй раны, — сказал рыцарь. — Копье, меч и кинжал. Доспехи и лошадь достанутся победителю.
— Вот это ему и нужно, — сказал Гуго Раймонду. — Хорошо! Я готов. Клянусь, что при мне нет запрещенного оружия, и я не прибегну к услугам волшебных чар!
— В том же самом клянусь и я!
— Тогда начнем и не будем больше сотрясать воздух. Прекрасные дамы ждут нас!
Противники опустили копья и стремительно ринулись навстречу друг другу. Оба удара по щитам были столь сильны, что копья сломались, и рыцари, развернувшись, выхватили мечи. Они снова бросились друг на друга, нанося и отбивая удары. Против хладнокровия Гуго билась огнедышащая ярость вулкана: незнакомый рыцарь оказался мощным и умелым противником. Улучив момент, Гуго нанес ему концом меча сильный удар в ключицу — и латный нагрудник рыцаря раскололся. В то же мгновение Гуго обрушил на него свой щит, сбив соперника на землю.
— Я не ранен! — запальчиво крикнул рыцарь. — Продолжим!
Гуго спешился с коня и бой вспыхнул с новой силой. Он теснил незнакомца к лесу и уже несколько раз мог воспользоваться моментом, чтобы вонзить меч в оголенную шею рыцаря, но не сделал этого. Наконец, на опушке леса, отступающий рыцарь споткнулся о корягу и повалился на землю, не выронив, однако, меча. Гуго тотчас же наступил на длинное лезвие ногой и приставил свой меч к груди противника.
— Не желаете ли признать свое поражение? — спросил он. — Эта рана может оказаться смертельной и второй не понадобится.
— Нет, не желаю! — хрипло произнес рыцарь, тяжело дыша. — Колите дальше, если взяла охота.
— А вот не охота! — усмехнулся Гуго. — Вы храбро сражались, и если бы не споткнулись то и не упали бы. Поэтому я не настаиваю на своем предложении, а вношу другое: считать наш поединок окончившимся вничью. А наших прекрасных дам — прекрасней одна другой.
Рыцарь, лежа на спине и, словно отдыхая, обдумал его слова.
— Согласен! — сказал он наконец, поднимаясь и развязывая шлем. — Вашу руку, сеньор! Меня зовут — Роже де Мондидье.
— А я — Гуго де Пейн.
У Роже де Мондидье оказалась весьма примечательная внешность: копна рыжих, непокорных волос, переломанный нос и один черный, блестящий, как агат, глаз, который вращался во все стороны, словно собираясь выскочить и последовать за своим пропавшим братцем.
— Меня еще зовут Одноглазый Роже, — произнес рыцарь, осматривая свой расколотый нагрудник. — Я направляюсь в Лимож. Проклятье! Но как я приеду туда в таком непотребном виде? Вы нанесли чертовски ловкий удар!
— Примите мои соболезнования. Все же, это лучше, чем разрубленное плечо.
— Как сказать, — Роже отшвырнул сломанные пластины в густую траву. Выглядел он лет на сорок: костистый, жилистый, высокого роста, но чуть пониже Гуго де Пейна.
— Вот что, — произнес Гуго. — В полутора днях отсюда замок моего друга Сент-Омера. Если вы присоединитесь ко мне, то мы посетим его мануарий, и вы сможете, я уверен, воспользоваться любым из его нагрудников. Он будет счастлив оказать такую услугу столь доблестному странствующему рыцарю.
— Дивно! — воскликнул Мондидье. — Я еду с вами!
— А ваша прекрасная дама, к которой вы так торопились? — лукаво спросил Гуго, посмеиваясь. Роже немного смутился, но быстро ответил:
— Моя прекрасная дама изображена в виде белоснежной мраморной нимфы в одном из фонтанов Лиможа. Думаю, она подождет и не бросится в объятия льющего на нее воду сатира.
— Я тоже считаю, что вам нечего опасаться. Кстати, простите за нескромный вопрос: где вы потеряли свой глаз?
— И вы еще спрашиваете! — воскликнул Роже. — Он же остался на кончике вашего меча.
— А серьезно?
— Я его заложил в ломбард да все не могу выкупить.
Так, переговариваясь, они подошли к своим лошадям, которых держал под узды Раймонд. Огорченный тем, что поединок закончился без крови, он произнес:
— Сеньоры! Я приветствую ваше миролюбие, однако, солнце уходит. Нам надо и ночлег поискать. Да и в желудке начинают квакать лягушки.
— В получасе езды отсюда находится заброшенный замок, — сказал Одноглазый Роже. — А по дороге к нему — небольшое селение. Хотя… — неуверенно добавил он. — В этом замке нечисто.
— Что значит «нечисто»? — спросил Гуго, вскакивая в седло, — Там что — свиней держат.
— Нет, — усмехнулся Роже. — Поговаривают, что в замке полно привидений, и тот, кто останавливается в нем, уже не выходит живым. По крайней мере, попавшие туда исчезают бесследно.
— Значит, сам Бог велел нам посетить сей чудный уголок! — решительно произнес Гуго. — По коням, друзья!
И три всадника понеслись по дороге к таинственному замку.
— Гиблое это место, господа! С тех пор, как старый сеньор умер, не оставив наследников, в замке поселилась нечистая сила. Даже отсюда бывает слышно, как она воет и беснуется по ночам. А то как громыхнет чем-нибудь. Оторопь берет…
— И давно это длится? — спросил Роже.
— Полгода, — вздохнул трактирщик, а сидевшая в углу грязная старуха в лохмотьях вдруг безумно захохотала. Скрюченными пальцами она пыталась ухватить Раймонда за плащ.
— Поезжайте, голубчики, — гнусавым голосом запричитала она. — Вас там давно ждут… Уже и стол накрыт с черепом… И гости с хозяевами расселись за столом… И скелет над столом раскачивается… Ждут вас, ждут…
— Отстань, ведьма! — крикнул Раймонд, хватаясь за свой короткий меч. — Не то снесу твою поганую голову.
— А у меня другая вырастет! Руби, щенок! — взвизгнула старуха.
— Пошли, Раймонд! — приказал Гуго. — Не будем терять время и заставлять себя ждать.
Раймонд вложил меч в ножны, с отвращением обходя старуху. Трактирщик зловеще ухмыльнулся: его одутловатое лицо казалось восковым.
— Прощайте, господа! — с намеком сказал он. — Утром мы заберем ваши тела.
Роже де Мондидье подошел к нему и двинул глиняной кружкой по лбу.
— Это чтобы ты не шутил так, — пояснил он, пока трактирщик вытирал кровь. — Я научу тебя вежливости.
Через минуту, вскочив на коней, они мчались к заброшенному замку. Быстро темнело и в сумерках они еле разбирали дорогу. Наконец, подъезжая к опушке леса, сквозь вершины деревьев они увидели высившиеся зубчатые башни и серый донжон огромного замка с блестящими от солнечного заката стеклами. Дальше лучше было передвигаться пешком, поскольку вся местность вокруг поросла густыми зарослями папоротника, лебеды и крапивы, а тут и там валялись гранитные и мраморные обломки.
Очевидно, раньше здесь располагался цветущий сад с беседками, фонтанами и статуями, по которому ходили благородные сеньоры и дамы, ведя куртуазные беседы. Теперь же — лишь зеленая плесень покрывала остатки былого величия, да каркали вороны, встревоженные появлением незваных гостей. Полуразрушенный герб на стене свидетельствовал о том, что когда-то этот замок принадлежал знатному графу.
— Вот так быстро проходит то, чем дорожим мы в этой жизни, — промолвил Гуго. — Посмотрите, Роже, на эту юдоль печали и бедствий. Не напоминает ли она вам тщетность мирских утех и неотвратимую близость земного конца?
— Я бы сейчас предпочел близость огня, — проворчал рыцарь, поеживаясь. — Здесь холодно, как в склепе. Надеюсь, нам удастся затопить чертов камин!
— На вашем месте, мой друг, я бы не упоминал имя рогатого в этом замке.
Роже поспешно перекрестился, боязливо оглядываясь. Раймонду тоже было не по себе, и он старался держаться поближе к своему хозяину. Лишь Гуго выглядел как всегда спокойно и невозмутимо, словно вел гостей в собственный дом.
— Мне кажется, в одном из окон мелькнул огонек, — тихо произнес Роже. — Будь я проклят!
— И мне показалось, — подтвердил Раймонд. — А вон еще — в башне!
— Это блики, — произнес Гуго. — Но на всякий случай постучим.
Он взошел на осевшее и разрушенное крыльцо и несколько раз сильно стукнул в дверь кулаком. Под его ударами дверь заскрежетала, заскрипела и медленно, как бы нехотя, отворилась. В лицо ударил затхлый, сырой воздух.
— Ну и смрад! — покачал головой Гуго. — Видно хозяева здесь давно не проветривали. Раймонд, привяжи лошадей к ограде. Пойдемте, Роже. Поищем, где бы мы могли отдохнуть.
— Честно говоря, я предпочел бы спать на свежем воздухе, — промолвил Роже, посверкивая своим единственным глазом.
Они вошли в замок, еле различая полустертые ступени впереди себя. Гуго зажег прихваченный пучок вереска и огонь осветил огромную залу с высокими, покрытыми паутиной, окнами и длинным столом посередине. В противоположную стену был вделан гигантский камин, а на столе, по которому прошмыгнули две крысы, лежал желтый череп, уставившись на рыцарей пустыми глазницами. Девять кресел стояло вокруг стола и перед каждым из них был бронзовый бокал.
— Старуха-то права, — промолвил Гуго. — Стол накрыт и череп ждет гостей. Не видно только хозяев.
— Подобные хозяева появляются в полночь, — пробормотал Роже. Он нашел валявшийся на полу огрызок факела и поджег его. Гигантские тени двух рыцарей преломились на стене, а тени поменьше заплясали вокруг них. Летучие мыши, сбившиеся под сводами залы, с диким визгом метнулись в разбитое окно. Гуго де Пейн подошел к столу и протянул к черепу руку в перчатке.
— Будем считать, что это и есть наш хозяин, — произнес он.
— Бедняга сильно сдал за последнее вреди, — добавил Роже. — Немудрено, что ему не хватает рук управиться тут со всеми неполадками. И, в отличие от меня, он потерял уже оба глаза.
Гуго взял череп и покачал его на ладони.
— Прости, что мы пришли без зова, — сказал он. — Но не хорошо, когда хозяин избегает гостей. Приглашаю тебя ровно в полночь к нам на ужин. Придешь?
И тут произошло невероятное: словно далекое эхо донесло до рыцарей глубокий вздох, раздавшийся из недр гигантского камина, и последовавший за ним приглушенный возглас: «Да-а-а-а…» Роже де Мондидье неистово перекрестился, а Гуго, слегка побледнев, небрежно положил череп обратно в центр стола.
— Вот и договорились, — глухо произнес он. — А теперь мы обследуем другие комнаты.
Выйдя в коридор, Гуго предложил разделиться: он пошел направо по коридору, а Роже — налево. Везде царило запустение и смрад. Из-под ног то и дело вырывались летучие мыши, чуть ли не бросаясь в лицо, а крысы шныряли по извилистому коридору целыми табунами. Гуго заходил в попадавшиеся на пути комнаты, вышибая плечом те двери, которые были заперты, освещая пространство найденным факелом. Ему показалось странным, что некоторые из комнат имели более-менее жилой вид: в одной из них была аккуратно убрана постель под большим зеленым балдахином, в другой — на столике лежали остатки еды и кувшин с водой, а в третьей — стоял подсвечник и фитиль был еще теплый. Он дошел до крутой лестницы, которая вела в одну из башен, и в раздумье остановился, чувствуя какую-то опасность, исходящую сверху. Факел осветил сломанные, шаткие ступени, покрытые мусором и пылью. Прямо под лестницей виднелась маленькая железная дверь, которая, очевидно, вела в подземелье. Гуго толкнул ее, но она не поддалась. Какой-то потайной запор удерживал ее. Возможно, дверь была закрыта изнутри. Гуго повернулся и пошел назад, но заблудился в бесчисленных коридорах, пока не услышал впереди себя истошный вопль. Тогда он выхватил меч и бросился на этот страшный крик. За одним из поворотов Гуго увидел мчащегося ему навстречу с обнаженным мечом Роже, и еле увернулся от рубящего удара.
— Вы мне чуть голову не снесли, — сказал Гуго, выпрямляясь. — Поосторожнее с этой штукой. Кто кричал?
— Извините. Мне показалось, что это голос мальчишки. Похоже, что черти уволокли его в самый ад.
— Вряд ли. Он еще настолько не нагрешил.
И тут они увидели в конце коридора Раймонда, который тоже вооружился мечом и факелом.
— Слава Богу! — вскричал он. — Я вас по всему замку ищу.
— Это ты кричал? — спросил Гуго.
— Я! Наступил в темноте на крысу!
— Похоже, нам лучше держаться всем вместе, — произнес Роже. — А то в суматохе изрубим друг друга в куски!
Они гуськом, освещая дорогу факелами, вернулись в залу, где на столе, рядом с черепом лежала оставленная ими корзина с едой. А через некоторое время, стараниями Роже и Раймонда, запылал камин, завывая, как ведомое на убой диковинное животное. Уже давно стемнело и даже луна предательски пряталась за грозовыми тучами. Вскоре блеснула и первая молния с потрясшим своды замка ударом грома, а хлынувший затем ливень забарабанил по крыше и остаткам стекол на окнах.
— Поздравляю! — сказал Роже, доставая из корзины цыпленка и наливая в бокал вино. — Мы попали в веселенькое место. А ведь еще не появлялся хозяин.
— Прошу вас, не шутите так, — произнес Раймонд. — Здесь и без того пахнет смертью.
— Ах, юноша, — усмехнулся Роже. — Вы еще и не нюхали этого запаха. Он горек и сладостен, как миндаль!
Гуго де Пейн сидя спиной к камину и лицом к двери, молча утолял голод, слушая как рыжеволосый, одноглазый рыцарь переговаривается с его оруженосцем.
— Вот помню, как-то раз в Антиохии меня захватили в плен сарацины, — продолжил Роже, ухватив второго цыпленка.
— Вы были в Леванте? — спросил Гуго.
— Довелось. Состояние скверное, ранен, почти без памяти. На выкуп надежды никакой, денег нет, да папаша мой и гроша ломаного не даст. Готовлюсь к смерти в какой-то вонючей выгребной яме. Что делать?
— Это вы у меня спрашиваете?
— У вас, у вас, юноша.
— Не знаю, — произнес Раймонд, бросая обглоданные кости в череп.
— А я придумал. Я всегда ношу с собой кости, — и Роже, вынув из мешочка на поясе две костяшки, выточенные из красного дерева, метнул их на стол. Они упали, показав 4 и 5. — И вот, сижу я в яме и играю сам с собой, пока охранник не увидел, чем я занимаюсь. Чувствую, он заинтересовался. Тогда я и предложил ему сыграть со мной. Он поднял меня наверх, мы сели около костра и начали играть. Сперва по-маленькой. Я — на свои штаны, а он — на пару монет. Мне везет. Играем дальше. Снова я в выигрыше. И так часа два. Короче, к этому времени у меня уже были полные карманы денег, а вокруг нас — целая толпа сарацин. Галдят, руками машут, Аллаха призывают, а выиграть не могут. Еще через час — я уже в богатом, расшитом золотом кафтане, за поясом — кривая турецкая сабля с изумрудами, неподалеку — два арабских чистокровных скакуна. А золота и серебра не счесть. К утру кто-то из сарацин привел свою молодую красавицу-жену. Я и ее выиграл. Тут прибегает ихний начальник лагеря, паша, кричит, кого-то саблей рубанул, и велит гнать меня вон, пока я их всех голыми не оставил. А мне только того и надо: заплатил я за себя выкуп, посадил на коня свою турчанку, и мы понеслись по пустыне — навстречу нашему славному Годфруа Буйонскому, который со своим отрядом уже спешил мне на помощь.
Так я ему сказал, что туда незачем ехать — все ихнее добро уже у меня. Ну и смеялся же он!
Гуго с Раймондом тоже повеселели, слушая рассказ Одноглазого Роже. Оруженосец взял костяшки и бросил их на стол. Выпало — 3 и 2. Он метнул еще раз: 1 и 5.
— Здесь нужно мастерство, — сказал Роже и бросил сам. Получилось — 5 и 5. Потом еще раз: 6 и 5.
— Попробуйте, мессир! — попросил Раймонд. Гуго с улыбкой взял костяшки, повертел их на ладони.
— Ну что же, — сказал он и бросил. Выпало — 4 и 5.-
— Девять, — сказал Роже. — Столько, сколько кресел за этим столом. Но у меня будет больше. Смотрите.
Костяшки упали на стол, стукнувшись друг о друга. Цифры показывали 4 и 6.
— Я всегда чувствую, сколько могу выбросить, — произнес Роже. — Это идет отсюда, — и он постучал себя пальцами по лбу. — У меня может выиграть только сам дьявол.
И одновременно с этими словами все они вдруг услышали тихий смех, раздававшийся неизвестно откуда. Но было ясно, что смеялся кто-то здесь, в зале. Все трое недоуменно переглянулись.
— Кто это подхихикивает? — испуганно спросил Раймонд. Роже подозрительно посмотрел на корзину.
— Бьюсь об заклад, — сказал он, — что это смеются наши жареные цыплята. Вот только — с какой стати?
Тихий смех прекратился, но теперь заржали лошади, привязанные к ограде.
— Раймонд, пойди, посмотри, не появились ли волки, — сказал Гуго, озабоченно прислушиваясь.
— Мессир, лучше сразу заколите меня кинжалом, — проговорил оруженосец, стуча зубами. — У меня отнялась ноги.
— В следующий раз я так и сделаю, негодник, — Гуго поднялся, взял один из факелов и пошел к двери. Шаги его гулко разносились по всему залу. Но лишь только он приблизился к ней, как дверь внезапно распахнулась и бешеный вихрь ворвался в помещение, закружив в воздухе мусор и чуть не потушив огонь. В то же мгновение, целый поток воды хлынул через каминную трубу на пылающие дрова, зашипевшие точно адская сковорода для грешников. Подхваченный ветром череп покатился по столу и упал прямо на колени остолбеневшего Раймонда. Из глубины коридора раздался металлический, замогильный голос:
Аббат помедлил, прежде чем дать ответ.
— Думаю, да. Не спускайте с него глаз. Следуйте за ним повсюду, куда бы он не отправился. Нельзя допустить, чтобы о миссии рыцарей узнали чужие уши.
— Боюсь, уже поздно.
— Но до Иерусалима должен дойти хотя бы кто-то из этих трех: Филипп Комбефиз, Робер де Фабро или Гуго де Пейн. Что вы думаете о каждом из них?
Аббат внимательно посмотрел на своего помощника, который руководил всей тайной канцелярией Клюни. Монах на несколько секунд задумался.
— Филипп Комбефиз опытный воин и умелый организатор. Бывает неуправляем. Тщеславен. Горд. Честен. Но поддается на лесть. Под воздействием обстоятельств может пойти на компромисс. На Совете я возражал против этой кандидатуры, вы помните.
— Продолжайте.
— Робер де Фабро. Храбрец, рубака, упрямец. Вцепляется железной хваткой. Поставив цель, бьется за нее насмерть. Удобен тем, что на его струнах и слабостях можно легко играть. Не слишком умен, но практичен. Пользуется уважением. Весьма подходящая фигура. И, наконец, третий — Гуго де Пейн. Безупречное прошлое, военные навыки, прекрасное образование. Разумен, осторожен, знает больше, чем говорит. Наблюдение за ним показало, что даже наедине с собой, он не позволяет себе расслабиться, раскрыться. Замкнут. Его внутренняя тяга к чему-либо еще не ясна. Вызывает у меня некоторые опасения.
— Почему? — спросил аббат.
— В силу своего характера может взять контроль над всей ситуацией.
Аббат обдумал слова монаха, пожевав пухлыми губами.
— Ну хорошо, — сказал наконец он. — Оставим решение этого вопроса до Иерусалима. И как не тяжко мне будет с вами расстаться, но через полгода вам надлежит отправиться туда, вслед за ними. Чтобы принимать соответствующие меры по ходу событий.
Монах молча кивнул головой и ни один мускул не дрогнул на его лице, полускрытом куафом.
— Я могу идти? — равнодушно спросил он.
— Задержитесь, — попросил аббат. — Есть еще один вопрос, который требует прояснения. Касается он Нарбонна. Король наш, Людовик, жалуется мне, что среди тамошних евреев ходит странное заявление, будто бы среди них живет царь. То же самое сообщил мне епископ Теобальд из Кембриджа. Он пишет, что в Нарбонне часто собираются еврейские принцы и раввины, проживающие в Испании, чтобы присягнуть в верности некоему царю. Еще одно послание — от Вениамина де Тулледа, который пишет, что… — аббат достал из сутаны листок бумаги и поднес к глазам, — что… в Нарбонне живут… некие мудрецы, властители и принцы, во главе которых стоит… потомок рода Давида… Иудейский царь.
— Я слышал об этом, — тихо сказал монах.
— Во Франции не может быть два монарха, — произнес аббат, пряча листок. — Это создает угрозу основам государства. Вы должны выяснить, мой друг, что это за мудрецы обосновались в Нарбонне, и какого царя они там пестуют.
— Я займусь этим без промедления, — сказал монах, наклонив голову.
Глава III. ЗАМОК С ПРИВИДЕНИЯМИ
На свете есть одна страна,
Где службы служит Сатана,
Он выкинул бесценные
Писания священные…
Томас Мурнер
1
Оставив позади аббатство Клюни, Гуго де Пейн с верным оруженосцем Раймондом — шестнадцатилетним сыном одного из своих вассалов, уже несколько часов ехали берегом Роны, по дороге на Лион, Дижон и Труа. Путь к замку Бизоля де Сент-Омер был не близок, но Гуго не сомневался, что его друг, испытавший вместе с ним множество приключений и опасностей, согласится разделить все тяготы путешествия в Иерусалим. Святой город с детства владел их мечтами и помыслами, мерцая манящей звездой, увлекая к своим древним стенам дух рыцарей. Правда, Гуго не видел Бизоля последние полтора года, а за это время многое могло измениться. После тяжелого ранения под Кале, когда Сент-Омер вытащил друга из кровавой свечи, Гуго долго боролся со смертью, пока здоровье его не стало понемногу восстанавливаться. Потом он отправился к целительным источникам во Фрейбург, где укреплял свои силы минеральными водами и тишиной хвойного воздуха, старательно избегая приглашений на увеселительные прогулки от родовитых баронов и знатных, пылких дам. Почувствовав себя достаточно хорошо, Гуго де Пейн отправился дальше на север, посетив Магдебург, Бремен, Гамбург, Любек, объехав всю Польшу и даже добравшись до Балтийских земель, вступив в Ревель и Псков. Но его желанию — побывать в далекой Московии — не дано было осуществиться: приближающаяся зима с колючими морозами вынудила его повернуть назад. Вместе с караваном торгового люда он спустился к Кракову, а затем через Чехию и Германию возвратился в свой замок в Маэн, где его и застало послание от клюнийского аббата Сито.— …Где мы заночуем, мой господин? Скоро начнет темнеть! — крикнул ехавший позади него Раймонд. — Или вы собираетесь спать в седле?
— Когда-то мой друг, Бизоль де Сент-Омер, задремал под тучей сыпавшихся на него стрел, — заметил Гуго, — словно медведь, попавший в пчелиный рой. Вот у кого тебе надо бы поучиться. Когда он проснулся, то напоминал дикобраза.
— Ловко! — с завистью воскликнул Раймонд.
Они ехали в полном боевом вооружении, поскольку на дорогах было не безопасно. Гуго был облачен в двойную кольчугу от подбородка до колен, капюшон из стальных колечек висел на спине, под кольчугу была надета длинная фуфайка-гобиссон из простеганной тафты, защищавшая тело от железных колец брони, а на груди висела стальная бляха. Поверх лат был наброшен далматик из серебряной парчи с гербом де Пейнов, отороченный мехом, а на ногах — кожаные наколенники и поножи со стальными пластинами. Лошадь его также была защищена металлическим наглавником, а с боков — кожаной попоной и чепраком из бархата. Вооружение Раймонда было попроще и полегче: он не имел ни наручей, ни железных наножников, а только стальной нагрудник и облегченный шлем — шишак. На запасной лошади, привязанной к седлу Раймонда, было укреплено боевое оружие Гуго де Пейна, — его обтянутый кожей деревянный щит, конусообразный стальной шлем, два ясеневых копья, алебарда с маленькой рукояткой и двойным лезвием — одним как у обыкновенного топора, и другим — длинным, заостренным, с расходящимися концами, а также палица с крепкой цепью. Меч и кинжал Гуго носил с собой.
— Мессир, глядите! — вскричал вдруг Раймонд, указывая рукой вперед. Но Гуго де Пейн уже и сам заметил на небольшом взгорье там, где пересекались две дороги — фигуру рыцаря в латах с опущенным забралом. Его лиловый плащ развевался по ветру, а длинное копье было угрожающе направлено в их сторону. Сам всадник восседал неподвижно, словно вылепленный из глины. Придерживая коня, Гуго медленно направился вперед. Он разглядел герб рыцаря, выбитый на щите: красный лев на голубом фоне, и девиз над ним — «Другим не стану!»
— Остановись, несчастный! — внезапно громко крикнул рыцарь, а лошадь его взвилась на дыбы. — Обожди и дай мне первому проехать по дороге, которая пересекает твою!
Гуго обернулся к Раймонду, чьи глаза возбужденно сверкали.
— Все ясно, — спокойно сказал он. — Странствующий рыцарь ищет приключений на свою голову. Уже давно мог проехать куда ему надо, не дожидаясь нас. Так нет.
— Врежьте ему, мессир! — умоляюще попросил Раймонд, протягивая копье.
— Думаешь это принесет пользу? — покачал головой Гуго.
— Еще какую! — уверенно ответил оруженосец.
Рыцарь, между тем, ждал ответа, гарцуя на своем коне. Гуго крикнул ему:
— Не в моих правилах уступать кому-либо путь, достопочтенный сеньор! Но я смогу пойти на это, если вы укажете мне причину, по которой вы спешите, и которая важнее моей.
— Укажу, нет ничего проще! — выкрикнул рыцарь. — Я спешу к даме моего сердца, прекрасней которой нет на свете, — и вы должны с этим согласиться!
— Ох уж эти мне «прекрасные дамы», — проворчал Гуго, снова поворачиваясь к оруженосцу. — Давай, Раймонд, копье, и учись, как надо затевать ссоры… Вы ошибаетесь! — крикнул он рыцарю. — Этого я потерпеть не могу. Моя прекрасная дама прекрасней вашей прекрасной дамы! — подумав немного, Гуго насмешливо добавил: — И это прекрасно!
Рыцарь словно только и ждал этого.
— Вы оскорбили меня! — гневно крикнул он. — Я требую, чтобы вы вступили в поединок!
— Ничего не могу сделать для вас более охотно. Как будем драться — до первой крови?
— До второй раны, — сказал рыцарь. — Копье, меч и кинжал. Доспехи и лошадь достанутся победителю.
— Вот это ему и нужно, — сказал Гуго Раймонду. — Хорошо! Я готов. Клянусь, что при мне нет запрещенного оружия, и я не прибегну к услугам волшебных чар!
— В том же самом клянусь и я!
— Тогда начнем и не будем больше сотрясать воздух. Прекрасные дамы ждут нас!
Противники опустили копья и стремительно ринулись навстречу друг другу. Оба удара по щитам были столь сильны, что копья сломались, и рыцари, развернувшись, выхватили мечи. Они снова бросились друг на друга, нанося и отбивая удары. Против хладнокровия Гуго билась огнедышащая ярость вулкана: незнакомый рыцарь оказался мощным и умелым противником. Улучив момент, Гуго нанес ему концом меча сильный удар в ключицу — и латный нагрудник рыцаря раскололся. В то же мгновение Гуго обрушил на него свой щит, сбив соперника на землю.
— Я не ранен! — запальчиво крикнул рыцарь. — Продолжим!
Гуго спешился с коня и бой вспыхнул с новой силой. Он теснил незнакомца к лесу и уже несколько раз мог воспользоваться моментом, чтобы вонзить меч в оголенную шею рыцаря, но не сделал этого. Наконец, на опушке леса, отступающий рыцарь споткнулся о корягу и повалился на землю, не выронив, однако, меча. Гуго тотчас же наступил на длинное лезвие ногой и приставил свой меч к груди противника.
— Не желаете ли признать свое поражение? — спросил он. — Эта рана может оказаться смертельной и второй не понадобится.
— Нет, не желаю! — хрипло произнес рыцарь, тяжело дыша. — Колите дальше, если взяла охота.
— А вот не охота! — усмехнулся Гуго. — Вы храбро сражались, и если бы не споткнулись то и не упали бы. Поэтому я не настаиваю на своем предложении, а вношу другое: считать наш поединок окончившимся вничью. А наших прекрасных дам — прекрасней одна другой.
Рыцарь, лежа на спине и, словно отдыхая, обдумал его слова.
— Согласен! — сказал он наконец, поднимаясь и развязывая шлем. — Вашу руку, сеньор! Меня зовут — Роже де Мондидье.
— А я — Гуго де Пейн.
У Роже де Мондидье оказалась весьма примечательная внешность: копна рыжих, непокорных волос, переломанный нос и один черный, блестящий, как агат, глаз, который вращался во все стороны, словно собираясь выскочить и последовать за своим пропавшим братцем.
— Меня еще зовут Одноглазый Роже, — произнес рыцарь, осматривая свой расколотый нагрудник. — Я направляюсь в Лимож. Проклятье! Но как я приеду туда в таком непотребном виде? Вы нанесли чертовски ловкий удар!
— Примите мои соболезнования. Все же, это лучше, чем разрубленное плечо.
— Как сказать, — Роже отшвырнул сломанные пластины в густую траву. Выглядел он лет на сорок: костистый, жилистый, высокого роста, но чуть пониже Гуго де Пейна.
— Вот что, — произнес Гуго. — В полутора днях отсюда замок моего друга Сент-Омера. Если вы присоединитесь ко мне, то мы посетим его мануарий, и вы сможете, я уверен, воспользоваться любым из его нагрудников. Он будет счастлив оказать такую услугу столь доблестному странствующему рыцарю.
— Дивно! — воскликнул Мондидье. — Я еду с вами!
— А ваша прекрасная дама, к которой вы так торопились? — лукаво спросил Гуго, посмеиваясь. Роже немного смутился, но быстро ответил:
— Моя прекрасная дама изображена в виде белоснежной мраморной нимфы в одном из фонтанов Лиможа. Думаю, она подождет и не бросится в объятия льющего на нее воду сатира.
— Я тоже считаю, что вам нечего опасаться. Кстати, простите за нескромный вопрос: где вы потеряли свой глаз?
— И вы еще спрашиваете! — воскликнул Роже. — Он же остался на кончике вашего меча.
— А серьезно?
— Я его заложил в ломбард да все не могу выкупить.
Так, переговариваясь, они подошли к своим лошадям, которых держал под узды Раймонд. Огорченный тем, что поединок закончился без крови, он произнес:
— Сеньоры! Я приветствую ваше миролюбие, однако, солнце уходит. Нам надо и ночлег поискать. Да и в желудке начинают квакать лягушки.
— В получасе езды отсюда находится заброшенный замок, — сказал Одноглазый Роже. — А по дороге к нему — небольшое селение. Хотя… — неуверенно добавил он. — В этом замке нечисто.
— Что значит «нечисто»? — спросил Гуго, вскакивая в седло, — Там что — свиней держат.
— Нет, — усмехнулся Роже. — Поговаривают, что в замке полно привидений, и тот, кто останавливается в нем, уже не выходит живым. По крайней мере, попавшие туда исчезают бесследно.
— Значит, сам Бог велел нам посетить сей чудный уголок! — решительно произнес Гуго. — По коням, друзья!
И три всадника понеслись по дороге к таинственному замку.
2
В попавшейся на пути деревушке они раздобыли целую корзину цыплят, хлеб и вино в плетеных бутылях; но все, к кому бы они не обращались с расспросами о заброшенном замке, испуганно замолкали и поспешно уходили прочь. Лишь старый трактирщик, покачивая головой, пробурчал:— Гиблое это место, господа! С тех пор, как старый сеньор умер, не оставив наследников, в замке поселилась нечистая сила. Даже отсюда бывает слышно, как она воет и беснуется по ночам. А то как громыхнет чем-нибудь. Оторопь берет…
— И давно это длится? — спросил Роже.
— Полгода, — вздохнул трактирщик, а сидевшая в углу грязная старуха в лохмотьях вдруг безумно захохотала. Скрюченными пальцами она пыталась ухватить Раймонда за плащ.
— Поезжайте, голубчики, — гнусавым голосом запричитала она. — Вас там давно ждут… Уже и стол накрыт с черепом… И гости с хозяевами расселись за столом… И скелет над столом раскачивается… Ждут вас, ждут…
— Отстань, ведьма! — крикнул Раймонд, хватаясь за свой короткий меч. — Не то снесу твою поганую голову.
— А у меня другая вырастет! Руби, щенок! — взвизгнула старуха.
— Пошли, Раймонд! — приказал Гуго. — Не будем терять время и заставлять себя ждать.
Раймонд вложил меч в ножны, с отвращением обходя старуху. Трактирщик зловеще ухмыльнулся: его одутловатое лицо казалось восковым.
— Прощайте, господа! — с намеком сказал он. — Утром мы заберем ваши тела.
Роже де Мондидье подошел к нему и двинул глиняной кружкой по лбу.
— Это чтобы ты не шутил так, — пояснил он, пока трактирщик вытирал кровь. — Я научу тебя вежливости.
Через минуту, вскочив на коней, они мчались к заброшенному замку. Быстро темнело и в сумерках они еле разбирали дорогу. Наконец, подъезжая к опушке леса, сквозь вершины деревьев они увидели высившиеся зубчатые башни и серый донжон огромного замка с блестящими от солнечного заката стеклами. Дальше лучше было передвигаться пешком, поскольку вся местность вокруг поросла густыми зарослями папоротника, лебеды и крапивы, а тут и там валялись гранитные и мраморные обломки.
Очевидно, раньше здесь располагался цветущий сад с беседками, фонтанами и статуями, по которому ходили благородные сеньоры и дамы, ведя куртуазные беседы. Теперь же — лишь зеленая плесень покрывала остатки былого величия, да каркали вороны, встревоженные появлением незваных гостей. Полуразрушенный герб на стене свидетельствовал о том, что когда-то этот замок принадлежал знатному графу.
— Вот так быстро проходит то, чем дорожим мы в этой жизни, — промолвил Гуго. — Посмотрите, Роже, на эту юдоль печали и бедствий. Не напоминает ли она вам тщетность мирских утех и неотвратимую близость земного конца?
— Я бы сейчас предпочел близость огня, — проворчал рыцарь, поеживаясь. — Здесь холодно, как в склепе. Надеюсь, нам удастся затопить чертов камин!
— На вашем месте, мой друг, я бы не упоминал имя рогатого в этом замке.
Роже поспешно перекрестился, боязливо оглядываясь. Раймонду тоже было не по себе, и он старался держаться поближе к своему хозяину. Лишь Гуго выглядел как всегда спокойно и невозмутимо, словно вел гостей в собственный дом.
— Мне кажется, в одном из окон мелькнул огонек, — тихо произнес Роже. — Будь я проклят!
— И мне показалось, — подтвердил Раймонд. — А вон еще — в башне!
— Это блики, — произнес Гуго. — Но на всякий случай постучим.
Он взошел на осевшее и разрушенное крыльцо и несколько раз сильно стукнул в дверь кулаком. Под его ударами дверь заскрежетала, заскрипела и медленно, как бы нехотя, отворилась. В лицо ударил затхлый, сырой воздух.
— Ну и смрад! — покачал головой Гуго. — Видно хозяева здесь давно не проветривали. Раймонд, привяжи лошадей к ограде. Пойдемте, Роже. Поищем, где бы мы могли отдохнуть.
— Честно говоря, я предпочел бы спать на свежем воздухе, — промолвил Роже, посверкивая своим единственным глазом.
Они вошли в замок, еле различая полустертые ступени впереди себя. Гуго зажег прихваченный пучок вереска и огонь осветил огромную залу с высокими, покрытыми паутиной, окнами и длинным столом посередине. В противоположную стену был вделан гигантский камин, а на столе, по которому прошмыгнули две крысы, лежал желтый череп, уставившись на рыцарей пустыми глазницами. Девять кресел стояло вокруг стола и перед каждым из них был бронзовый бокал.
— Старуха-то права, — промолвил Гуго. — Стол накрыт и череп ждет гостей. Не видно только хозяев.
— Подобные хозяева появляются в полночь, — пробормотал Роже. Он нашел валявшийся на полу огрызок факела и поджег его. Гигантские тени двух рыцарей преломились на стене, а тени поменьше заплясали вокруг них. Летучие мыши, сбившиеся под сводами залы, с диким визгом метнулись в разбитое окно. Гуго де Пейн подошел к столу и протянул к черепу руку в перчатке.
— Будем считать, что это и есть наш хозяин, — произнес он.
— Бедняга сильно сдал за последнее вреди, — добавил Роже. — Немудрено, что ему не хватает рук управиться тут со всеми неполадками. И, в отличие от меня, он потерял уже оба глаза.
Гуго взял череп и покачал его на ладони.
— Прости, что мы пришли без зова, — сказал он. — Но не хорошо, когда хозяин избегает гостей. Приглашаю тебя ровно в полночь к нам на ужин. Придешь?
И тут произошло невероятное: словно далекое эхо донесло до рыцарей глубокий вздох, раздавшийся из недр гигантского камина, и последовавший за ним приглушенный возглас: «Да-а-а-а…» Роже де Мондидье неистово перекрестился, а Гуго, слегка побледнев, небрежно положил череп обратно в центр стола.
— Вот и договорились, — глухо произнес он. — А теперь мы обследуем другие комнаты.
Выйдя в коридор, Гуго предложил разделиться: он пошел направо по коридору, а Роже — налево. Везде царило запустение и смрад. Из-под ног то и дело вырывались летучие мыши, чуть ли не бросаясь в лицо, а крысы шныряли по извилистому коридору целыми табунами. Гуго заходил в попадавшиеся на пути комнаты, вышибая плечом те двери, которые были заперты, освещая пространство найденным факелом. Ему показалось странным, что некоторые из комнат имели более-менее жилой вид: в одной из них была аккуратно убрана постель под большим зеленым балдахином, в другой — на столике лежали остатки еды и кувшин с водой, а в третьей — стоял подсвечник и фитиль был еще теплый. Он дошел до крутой лестницы, которая вела в одну из башен, и в раздумье остановился, чувствуя какую-то опасность, исходящую сверху. Факел осветил сломанные, шаткие ступени, покрытые мусором и пылью. Прямо под лестницей виднелась маленькая железная дверь, которая, очевидно, вела в подземелье. Гуго толкнул ее, но она не поддалась. Какой-то потайной запор удерживал ее. Возможно, дверь была закрыта изнутри. Гуго повернулся и пошел назад, но заблудился в бесчисленных коридорах, пока не услышал впереди себя истошный вопль. Тогда он выхватил меч и бросился на этот страшный крик. За одним из поворотов Гуго увидел мчащегося ему навстречу с обнаженным мечом Роже, и еле увернулся от рубящего удара.
— Вы мне чуть голову не снесли, — сказал Гуго, выпрямляясь. — Поосторожнее с этой штукой. Кто кричал?
— Извините. Мне показалось, что это голос мальчишки. Похоже, что черти уволокли его в самый ад.
— Вряд ли. Он еще настолько не нагрешил.
И тут они увидели в конце коридора Раймонда, который тоже вооружился мечом и факелом.
— Слава Богу! — вскричал он. — Я вас по всему замку ищу.
— Это ты кричал? — спросил Гуго.
— Я! Наступил в темноте на крысу!
— Похоже, нам лучше держаться всем вместе, — произнес Роже. — А то в суматохе изрубим друг друга в куски!
Они гуськом, освещая дорогу факелами, вернулись в залу, где на столе, рядом с черепом лежала оставленная ими корзина с едой. А через некоторое время, стараниями Роже и Раймонда, запылал камин, завывая, как ведомое на убой диковинное животное. Уже давно стемнело и даже луна предательски пряталась за грозовыми тучами. Вскоре блеснула и первая молния с потрясшим своды замка ударом грома, а хлынувший затем ливень забарабанил по крыше и остаткам стекол на окнах.
— Поздравляю! — сказал Роже, доставая из корзины цыпленка и наливая в бокал вино. — Мы попали в веселенькое место. А ведь еще не появлялся хозяин.
— Прошу вас, не шутите так, — произнес Раймонд. — Здесь и без того пахнет смертью.
— Ах, юноша, — усмехнулся Роже. — Вы еще и не нюхали этого запаха. Он горек и сладостен, как миндаль!
Гуго де Пейн сидя спиной к камину и лицом к двери, молча утолял голод, слушая как рыжеволосый, одноглазый рыцарь переговаривается с его оруженосцем.
— Вот помню, как-то раз в Антиохии меня захватили в плен сарацины, — продолжил Роже, ухватив второго цыпленка.
— Вы были в Леванте? — спросил Гуго.
— Довелось. Состояние скверное, ранен, почти без памяти. На выкуп надежды никакой, денег нет, да папаша мой и гроша ломаного не даст. Готовлюсь к смерти в какой-то вонючей выгребной яме. Что делать?
— Это вы у меня спрашиваете?
— У вас, у вас, юноша.
— Не знаю, — произнес Раймонд, бросая обглоданные кости в череп.
— А я придумал. Я всегда ношу с собой кости, — и Роже, вынув из мешочка на поясе две костяшки, выточенные из красного дерева, метнул их на стол. Они упали, показав 4 и 5. — И вот, сижу я в яме и играю сам с собой, пока охранник не увидел, чем я занимаюсь. Чувствую, он заинтересовался. Тогда я и предложил ему сыграть со мной. Он поднял меня наверх, мы сели около костра и начали играть. Сперва по-маленькой. Я — на свои штаны, а он — на пару монет. Мне везет. Играем дальше. Снова я в выигрыше. И так часа два. Короче, к этому времени у меня уже были полные карманы денег, а вокруг нас — целая толпа сарацин. Галдят, руками машут, Аллаха призывают, а выиграть не могут. Еще через час — я уже в богатом, расшитом золотом кафтане, за поясом — кривая турецкая сабля с изумрудами, неподалеку — два арабских чистокровных скакуна. А золота и серебра не счесть. К утру кто-то из сарацин привел свою молодую красавицу-жену. Я и ее выиграл. Тут прибегает ихний начальник лагеря, паша, кричит, кого-то саблей рубанул, и велит гнать меня вон, пока я их всех голыми не оставил. А мне только того и надо: заплатил я за себя выкуп, посадил на коня свою турчанку, и мы понеслись по пустыне — навстречу нашему славному Годфруа Буйонскому, который со своим отрядом уже спешил мне на помощь.
Так я ему сказал, что туда незачем ехать — все ихнее добро уже у меня. Ну и смеялся же он!
Гуго с Раймондом тоже повеселели, слушая рассказ Одноглазого Роже. Оруженосец взял костяшки и бросил их на стол. Выпало — 3 и 2. Он метнул еще раз: 1 и 5.
— Здесь нужно мастерство, — сказал Роже и бросил сам. Получилось — 5 и 5. Потом еще раз: 6 и 5.
— Попробуйте, мессир! — попросил Раймонд. Гуго с улыбкой взял костяшки, повертел их на ладони.
— Ну что же, — сказал он и бросил. Выпало — 4 и 5.-
— Девять, — сказал Роже. — Столько, сколько кресел за этим столом. Но у меня будет больше. Смотрите.
Костяшки упали на стол, стукнувшись друг о друга. Цифры показывали 4 и 6.
— Я всегда чувствую, сколько могу выбросить, — произнес Роже. — Это идет отсюда, — и он постучал себя пальцами по лбу. — У меня может выиграть только сам дьявол.
И одновременно с этими словами все они вдруг услышали тихий смех, раздававшийся неизвестно откуда. Но было ясно, что смеялся кто-то здесь, в зале. Все трое недоуменно переглянулись.
— Кто это подхихикивает? — испуганно спросил Раймонд. Роже подозрительно посмотрел на корзину.
— Бьюсь об заклад, — сказал он, — что это смеются наши жареные цыплята. Вот только — с какой стати?
Тихий смех прекратился, но теперь заржали лошади, привязанные к ограде.
— Раймонд, пойди, посмотри, не появились ли волки, — сказал Гуго, озабоченно прислушиваясь.
— Мессир, лучше сразу заколите меня кинжалом, — проговорил оруженосец, стуча зубами. — У меня отнялась ноги.
— В следующий раз я так и сделаю, негодник, — Гуго поднялся, взял один из факелов и пошел к двери. Шаги его гулко разносились по всему залу. Но лишь только он приблизился к ней, как дверь внезапно распахнулась и бешеный вихрь ворвался в помещение, закружив в воздухе мусор и чуть не потушив огонь. В то же мгновение, целый поток воды хлынул через каминную трубу на пылающие дрова, зашипевшие точно адская сковорода для грешников. Подхваченный ветром череп покатился по столу и упал прямо на колени остолбеневшего Раймонда. Из глубины коридора раздался металлический, замогильный голос: