Старинов Илья. Солдат столетия

   Капитан растерянно оглянулся. Немецкий майор держал его под прицелом. Эсэсовский офицер с каким-то солдатом подняли автоматы.
   - Пожалуйста! - забормотал капитан.
   Солдаты подняли руки раньше своего командира. Знали: с немцами лучше не связываться. Мало ли что!
   Эсэсовец вырвал пистолет из кобуры капитана. Немецкий солдат подбирал брошенные венграми винтовки.
   - Но я очень спешу... - заикнулся было капитан.
   - Снять шинели и кителя! - приказала какая-то женщина, стоявшая рядом с эсэсовским офицером.
   - Господа! - взмолился капитан.
   - Молчать!
   - Мы ни в чем не виноваты! - робко сказал один из солдат. - За что?
   - Господи! - воскликнул другой. - Господи!
   - Вас никто не расстреляет, - сказала женщина. - Снять кителя! Не бойтесь!
   - Да мы что... - сказал первый солдат. - Раз надо...
   Он уже стаскивал китель. Глядя на него, заторопились и остальные.
   Немцы о чем-то шептались.
   - Братья, - сказал майор, подходя к венграм. - Я такой же венгр, как вы. Мы вам зла не желаем. Это не немцы со мной. Это русские. Слышите?
   Солдаты застыли, не веря.
   - Глядите, - сказал майор. Он протянул к венграм руку с пилоткой, на которой засветилась красная звездочка. - Видите?
   Раздетые солдаты смотрели на звездочку как завороженные. Капитан, вскрикнув, бросился в сторону. Бунцев был начеку на этот раз...
   Тогда солдаты поверили.
   - Русские! - проговорил один. - Советы! Товарищи!
   - Расходитесь по домам! - сказал солдатам Карл. - Не возвращайтесь в свою часть. Уходите!
   - Да теперь и не вернешься, - бросил один из солдат. Он глядел на Кретову, спарывающую погоны. - Как вернешься?
   - Возьмите нас с собой, - сказал другой. - Лучше возьмите нас с собой.
   - Не можем, - сказал Карл. - Расходитесь. И знайте: Гитлеру капут. Красная Армия скоро освободит страну. Война кончилась. капут. Красная Армия скоро освободит страну. Война кончилась.
   - Пусть спросит, есть ли впереди КПП! - попросил Бунцев у Оли. ( Побыстрее!
   Лучше всех был информирован водитель. Он заявил, что ближайший КПП в четырех километрах, а если ехать в обратную сторону, там КПП за одиннадцать километров. Только на третьем километре ремонтируют мост.
   - Кто ремонтирует?
   - Солдаты нашего батальона и местное население.
   - Немцев нет?
   - Нет.
   Бунцев принял решение не колеблясь.
   - Возьмите нас с собой! - опять попросил солдат-венгр.
   - Уходите! - сказал Карл. - Вы же видите, все в машину не уместятся. ( Уходите!
   - Куда же мы в таком виде!?
   - Прячьтесь у крестьян. Уходите!
   - О чем они? - поинтересовался Бунцев.
   - Вот этот очень просит взять его с собой, - ответил Карл.
   - Некуда! - отрезал Бунцев. Но вдруг опустил ручку дверцы. - Хотя... Как его зовут?
   - Ласло Киш, - ответил Карл.
   - Пусть садится, - сказал Бунцев.
   Они забрались в машину.
   - Трогай! - приказал Бунцев Карлу, севшему за шофера.
   Машина понеслась по дороге на восток. Четыре километра проехали без приключений. Гитлеровцы на встречных машинах и мотоциклах не обращали на них никакого внимания. Обгонять их никто не обгонял. Впереди неожиданно мелькнул красный огонек. Останавливаться и разворачивать машину было поздно. Карл включил полный свет и, увидев, что дорогу перекрывает шлагбаум, стал тормозить, готовясь к бою с контролером. Он привычной рукой просигналил, требуя поднять шлагбаум. Вахтер подскочил, но Карл обрушился на него с такой отборной бранью, что солдат, козырнув, отошел от лимузина и поднял шлагбаум. Машина плавно тронулась.
   Карл, утирая пот, сказал Кретовой:
   - Вот что значит знать порядки и язык.
   Проехали километра три. На первом перекрестке свернули на дорогу, идущую на юго-восток, - туда, откуда слышалась редкая артиллерийская стрельба.
   Вскоре, выехав на возвышенность, увидели впереди опять красный сигнал.
   - Неужели снова КПП? - прошептал Бунцев.
   - Нет. Что-то непохоже, - заметила радистка.
   Замедлив ход, капитан включил подфарники и стал наблюдать, что делается около фонаря.
   - Здесь только один солдат, - пояснил Ласло. - Он указывает объезд.
   - А впереди?
   - А впереди разбитый мост. Там идут работы.
   - На объезде не застрянем?
   - Наш капитан боялся застрять...
   - Поехали прямо! - решил Бунцев. - Карл, потребуй у часовых открыть шлагбаум.
   Шлагбаум был открыт. Часовой не рискнул возражать немецкому майору.
   - Ну, теперь - господи спаси! - сказал Бунцев.
   Машина медленно двигалась по шоссе, объезжая наспех заделанные воронки. Под откосами валялись искореженные сгоревшие грузовики.
   - Наши поработали! - сказал Бунцев. - Лихо!
   Показалась речушка с разбитым мостиком. Возле него копошились люди. Один замахал фонарем, указывая вниз по течению речушки.
   - Там наплавной мост, - объяснил взволнованный Ласло. - Надо туда...
   Наплавной мостик был еле заметен на черной, взбухшей от дождя реке. Машина сползла к мостику, он заходил под колесами...
   - Кто здесь работает? Сколько солдат? - спросил Бунцев.
   - Двадцать солдат под командой лейтенанта Ференца и мобилизованное население, -- сказал Ласло.
   - На той стороне есть шлагбаум?
   - Да, конечно.
   - Там тоже один солдат?
   - Да.
   - А лейтенант?
   - Хм! Если он здесь, то сидит в палатке, а скорее всего ушел в деревню к бабам, - сказал Ласло.
   - Остановись у шлагбаума, - приказал Бунцев Карлу.
   Они благополучно перебрались через реку, въехали на шоссе и добрались до шлагбаума.
   Обезоружить часового ничего не стоило. Он узнал Ласло, вытянулся перед немецким майором и уже через минуту стоял без винтовки, онемевший и беспомощный.
   - Скажи людям, что работы прекращаются, - приказал Бунцев Ласло. - А солдатам скажи, что они могут расходиться.
   - Но... они могут не поверить... - замешкался венгр.
   - Поверят. Прикажи людям подойти к машине без оружия. С ними наш майор поговорит.
   - Я пойду с тобой, - сказал Карл. - Идем...
   Окликнутые Карлом и Ласло венгерские солдаты с явным удовольствием приблизились к автомобилю.
   Карл объявил, что солдаты могут идти по домам. Венгры заволновались.
   Начали сбегаться мобилизованные жители.
   - Э, черт! - сказал Бунцев и вышел из машины.
   Радость венгров при виде человека в эсэсовской форме как рукой сняло. Солдаты отступили от рослого эсэсовца.
   - Не бойтесь! - крикнул Ласло. - Ребята! Не бойтесь! Это русские разведчики! Они кокнули капитана Сексарди! Русские уже здесь! Можно расходиться!
   - Райта! - взревел какой-то солдат. - Райта! Капут война!
   Кретова тронула Бунцева за рукав.
   - Это саперы... Нет ли у них взрывчатки?
   Ласло тут же ответил, что взрывчатка есть на складе.
   - Надо взять, - сказала Кретова. - Взять все, что можно. Запалы, бикфордов шнур... Карл!
   Карл, потолковал с Ласло, тот подозвал трех приятелей. Поговорили. Бегом припустили в темноту.
   Солдаты еще продолжали толпиться вокруг машины, разглядывая русских, и некоторые, недавно подошедшие, еще ничего не могли понять.
   - Держите оружие наготове, - сказала Кретова. - Рискованно поступаем... Нельзя так...
   Однако солдаты не проявляли враждебных чувств. Видно, досыта нахлебались войны. А местные жители -- те уже начали расходиться.
   Ласло с приятелями притащил два ящика тола, запалы, круг маслянисто блестящего бикфордова шнура, гранаты.
   - Лейтенанта нет, - задыхаясь, сказал Ласло. - Конечно, поперся в деревню.
   - Он может явиться, узнав о русских, - сказала Кретова. - Поехали, товарищ капитан.
   Оказалось, что Ласло Киш неплохо знал дороги и, проехав километра три, Бунцев попал на дорогу, ведущую на север, где, по словам венгра, местность удобная для партизан, и они там имеют свои базы.
   Навстречу не попадалось ни одной машины. Это очень волновало Кретову. Там, где нет движения, одиночная машина заметнее. Но вот они подъехали к перекрестку. По нему проходила колонна. Нервная дрожь пробежала по спине капитана. В колонне были зенитные орудия с расчетами к ним, машины с боеприпасами. Перед ними проходили машины с злейшими врагами.
   -- Ольга, уж не эти ли подбили нас?
   -- Все может быть.
   И они продолжали смотреть на проходящие машины. По дороге, по всем данным, проезжал целый зенитный артдивизион противника, а сбоку за ним наблюдали два советских летчика, со сбитого врагом самолета. Силы были неравные, но, смотря со стороны на вражескую колонну, они обдумывали нападение на нее.
   - Товарищ капитан, давайте нанесем бомбовый удар по колонне.
   -- Опоздали, кажется, а то бы на пути поставить заряды. Впрочем, у нас же машина есть, можем обогнать. Делай один небольшой заряд с коротким бикфордовым шнуром, да пару больших зарядов с длинными шнурами.
   И он изложил ей свой план.
   Как только колонна проехала, Бунцев вывел машину на дорогу, без труда обогнал колонну и, проехав небольшой мостик, резко остановил машину, выбежал на мост и поставил на нем включенный карманный фонарь с красным светом. Хитрость удалась: колонна остановилась, и тем было выиграно время для установки впереди ее зарядов. Всматриваясь по сторонам, командир корабля обнаружил кучки щебня. В двух из них были установлены мощные заряды, и когда колонна тронулась, Ласло воспламенил зажигательные трубки.
   Лимузин тронулся, и когда вражеская колонна, судя по огням, поравнялась с зарядами, Бунцев распорядился бросить на дорогу небольшой заряд с короткой зажигательной трубкой.
   Через десять секунд взметнулось пламя и раздался взрыв небольшого заряда и вслед за ним до лимузина долетели звуки взрывов больших, но лимузин уже был далеко и продолжал уходить от вражеской колонны, которой был нанесен существенный урон.
   -- Вот это здорово, пусть помнят наших, -- радовалась Ольга. Бурно радовался удаче и Ласло Киш. Чувствовал глубокое удовлетворение и Бунцев, только Карл ничем не выказывал своего восторга и даже как-то приумолк.
   -- Ты что-то, Карл, притих. Или тебе гитлеровцев жалко? -- спросил его Бунцев.
   -- Гитлеровцев не жаль, а вот шоферов действительно жалко, -- ответил тот.
   -- Больше всего мне жалко невинных детей, которые гибнут в войне, гибнут только потому, что Гитлер и германские империалисты хотели покорить и уничтожить другие народы. Чем скорее будут разгромлены немецко-фашистские войска, тем меньше будет невинных жертв, а потому, Карл, где только можно, надо громить гитлеровские войска, и единственное спасение для всех, кто не хочет погибнуть вместе с фашистскими бандитами, уйти от них и, чтобы скорее избавиться от ужасов войны, бить их, - заключил свою речь Бунцев. и германские империалисты хотели покорить и уничтожить другие народы. Чем скорее будут разгромлены немецко-фашистские войска, тем меньше будет невинных жертв, а потому, Карл, где только можно, надо громить гитлеровские войска, и единственное спасение для всех, кто не хочет погибнуть вместе с фашистскими бандитами, уйти от них и, чтобы скорее избавиться от ужасов войны, бить их, - заключил свою речь Бунцев.
   -- Были у нас такие смельчаки, которые и сами не хотели воевать, и других к тому подговаривали, но нашлись и другие: они донесли, и хорошие люди погибли, а остальные испугались, и уже разговоры о войне велись под лозунгом "Хайль Гитлер!". Только два моих друга, хоть и усердно кричали "хайль!", но один кое-где писал на заборах "Смерть Гитлеру" и "Долой войну", а другой рисовал карикатуры, - начал рассказывать Ласло Киш, но его рассказ оборвал капитан. !". Только два моих друга, хоть и усердно кричали "хайль!", но один кое-где писал на заборах "Смерть Гитлеру" и "Долой войну", а другой рисовал карикатуры, - начал рассказывать Ласло Киш, но его рассказ оборвал капитан.
   -- Смотрите, впереди уже город, -- сказал он.
   Впереди был населенный пункт. Бунцев остановил машину, и, как Карл ни пробовал его уговорить, капитан не рискнул проехать через город. Он отчетливо понимал, что останови их кто-либо в населенном пункте, им некуда скрываться, тем более, что противник уже, возможно, узнал об их делах и усилил охрану.
   Объезда не было. Посоветовались и решили лучше отказаться от машины. Бунцев развернул машину и, разогнав ее, съехал с дороги, и она застряла в размокшем грунте.
   Глава 13. В каменном мешке
   Четверо вооруженных и нагруженных трофейным имуществом партизан пошли в поле, обходя город. Через полчаса вышли на попутную неширокую, мощеную щебенкой дорогу и пошли по ней, предварительно очистив обувь от прилипшей к ней темной грязи.
   Сильно пересеченная небольшими оврагами и ручейками местность напоминала капитану овраги его родного края -- Тульщины. Вот, того и гляди, покажется родное село...
   Одна мечта занимала Бунцева -- скорее к своим, как можно скорее доставить документы, а то они могут потерять свое значение.
   Вошли в большой овраг с обнаженными краями. На противоположной стороне на фоне неба виднелись длинные низкие строения и высокая кирпичная труба, верхушка ее была сбита снарядом. Никаких признаков людей поблизости не было заметно.
   -- Заброшенный кирпичный завод, -- сразу определил Бунцев.
   В такую пору никому не до кирпича. И среди кирпичей можно найти место для дневки. Преодолев крутой подъем, вошли во двор, заваленный кирпичами и кирпичным боем. А вот и воронки от авиабомб. Это наши тут кого-то бомбили.
   Другого выбора не было, приближался рассвет. Решили остановиться здесь на дневку и приступили к поискам укрытия. В развалинах кирпичного завода было много темных камер, но надо было найти самую скрытую с запасным выходом, замести следы и не дать возможности врагу использовать собак.
   После длинных поисков с трудом вошли в сохранившуюся камеру, где когда-то обжигали кирпич. В стене была небольшая выбоина, через которую можно было вести наблюдение за тем, что делается во дворе, но через нее нельзя было видеть того, что делается в камере. В ней и решили остаться на день.
   Друзья заделали входы кирпичом, замаскировали их пылью и расположились на дневку. Зажгли карманный фонарь, взятый запасливой радисткой в трофейной машине. Синий свет приятно осветил неуютное убежище, и на душе стало легче.
   -- Ну, а теперь, Оля, дай нам подкрепиться из наших скудных запасов, да и отдохнем после трудов праведных, -- сказал капитан.
   После дневок под открытым небом, под дождем они почувствовали даже некоторый уют в пыльном каменном ящике, и радистка по-восточному стала накрывать "стол" на полу, используя в качестве скатерти остатки купола парашюта.
   -- Кушать и пить достаточно, но с посудой плохо. Придется пить вдвоем по очереди, -- сказала Ольга, показывая на кружку Бунцева и алюминиевый стакан Карла.
   -- Было бы что, а как -- сумеем, -- ответил капитан.
   Оля заполнила "бокалы" из трофейной фляги и протянула Карлу и Ласло, но те отказались, и предложили, наоборот, первыми выпить русским.
   -- Нет, Оля, мне пить нельзя, я вступаю на службу. Вы выпейте за благополучный переход через линию фронта, да понемногу. Коньяк хорошо пить при простуде и дома, вот придем к своим, там и выпьем как полагается, -сказал капитан, возвращая Карлу наполненную кружку.
   -- Ишь вы, товарищ капитан, каким трезвенником стали, -- в шутку сказала Кретова.
   -- Не трезвенник, а в служебное время не пью, -- ответил Бунцев.
   -- Да мы разве сейчас будем пить, мы чуть погреемся, по закону 100 грамм каждый день положено, -- не отставала Кретова.
   -- Вот свою законную порцию я выпью, когда сменюсь с поста, -- и капитан отдал обратно стакан.
   Завтрак прошел незаметно. Ольга начала убирать "стол". Ласло ей помогал.
   Рассвело, но густой туман ограничивал видимость всего несколькими десятками метров. Бунцев полез в соседнюю камеру.
   Усталые партизаны приготовились к отдыху, чтобы набраться сил для действий ночью. Кто раздевался, приводил в порядок одежду и обувь. Карл ухитрился в полумраке бриться.
   Мирные занятия группы капитана Бунцева в убежище были нарушены внезапно возникшей канонадой. Далекая, но сильная канонада всех насторожила.
   -- Началось! Наши наступают! -- сказала Кретова.
   В начавшейся канонаде до слуха донеслись характерные звуки мотоциклетных моторов, потом послышались и команды на немецком языке. Выключив свет, все невольно схватились за оружие.
   Через несколько минут во двор завода въехало несколько мотоциклов. Гитлеровцы поставили машины у стен здания, а сами разбежались во все стороны. Один бросился по направлению к ним. Все замерли, держа оружие наготове.
   Пришедший гитлеровец использовал соседнее помещение в качестве туалета и тем самым замаскировал и прикрыл их, пусть не совсем приятной, но надежной завесой.
   Когда вражеский солдат ушел, Ласло схватил руку Ольги и радостно пожал ее, давая понять, что пока опасность миновала. Но в это время оттуда, где стояла поврежденная кирпичная труба, донеслись короткие, глухие автоматные очереди, за ними разрыв гранаты, опять гранаты и потом громкие гнусавые голоса гитлеровцев. Все четверо задавали себе один вопрос: что случилось? Они чувствовали - произошло какое-то несчастье.
   Пренебрегая опасностью, Карл подошел к заваленной выбоине в наружной стене и стал прислушиваться сквозь щель к тому, что происходило на территории завода. И он услышал страшную новость:
   -- Цвай руссиш зольдатен капут, -- печально и тихо сказал Карл и начал пояснять, что как он узнал из разговоров фашистов, два русских солдата-разведчика использовали полуразрушенную трубу в качестве наблюдательного пункта, имели радиостанцию и по радио сообщали своим о противнике.
   "Вот кого они искали: разведчиков, а не нас", -- подумал Бунцев.
   Все почтили молчанием память погибших героев и в душе поклялись отомстить ненавистным гитлеровцам за гибель бесстрашных воинов.
   В наступившей тишине Бунцев и его товарищи услыхали все нарастающий гул моторов советских самолетов и уже не чувствовали себя одинокими. Никому из них не приходила в голову мысль о том, что своя же авиация может сбросить бомбы и попасть в то помещение, где они скрываются.
   Гитлеровцы опасались, что советские разведчики вызвали авиацию на себя, и потому, услышав гул приближающихся советских самолетов, побежали укрываться в ямы за пределами завода. Все четверо почувствовали явное облегчение и уверенность в благополучном исходе их дневки. Но советские бомбардировщики только пролетели над заводом для выполнения своих боевых задач в глубоком тылу противника.
   Через полчаса после того, как гул самолетов затих где-то вдали, на дворе кирпичного завода опять появились гитлеровцы, и на этот раз не только на мотоциклах, но и на автомашинах и тягачах. Через нарастающую канонаду почти непрерывно слышалась немецкая речь. Но на этот раз партизаны чувствовали себя значительно увереннее, чем при первом появлении вражеского подразделения на заводе.
   Но как всем четырем ни хотелось спать, несмотря на предложение Бунцева, долго ни один не мог уснуть. Все ждали новых неприятностей.
   Во второй половине дня первой заснула радистка, вскоре уснул и Карл. Разрешил Бунцев уснуть и Ласло, а сам остался один бодрствовать, хотя его неуклонно клонило в сон. Когда капитан дал отдохнуть другим и сам уже не мог сопротивляться дремоте, он разбудил Карла и Ольгу и оставил их нести службу, предупредив радистку, чтобы ни в коем случае он не оставалась одна бодрствовать. Несмотря на все крики немцев во дворе, на лязг гусениц, на близкие разрывы снарядов, Бунцев сразу уснул.
   Невыспавшегося Карла тянуло ко сну, но Ольга не нарушила указания капитана, и как только Карл начинал засыпать, будила его, чтобы не остаться одной. Когда проснулся Ласло, "майор" уснул, и она дежурила вдвоем с молодым венгром.
   Под вечер Кретова и Ласло услыхали близкие раскатистые орудийные выстрелы не с фронта, а с тыла.
   Как только наступили сумерки, Кретова осторожно разобрала щель, и стала наблюдать. Впереди, на востоке, был виден город, озаряемый многочисленными пожарами. Сзади, за кирпичным заводом, раздавались близкие орудийные выстрелы.
   Проснулся Бунцев, стал изучать обстановку.
   В это время батарея опять выпустила несколько снарядов по нашим войскам.
   -- Занятно, -- подумал он, -- мы находимся впереди артиллерии противника. За нами целая батарея, а мы наверное между артиллерией и пехотой противника. Здорово, значит, немцы за сутки драпанули.
   -- Товарищ капитан, -- тревожно спросила Ольга, -- мы, кажется, оказались под носом немецкой артиллерии. Наши теперь наверное очень близко?
   И она рассказала, что видела и слышала.
   "Это, очевидно, будет наша последняя ночь в тылу врага. Ее надо провести так, чтобы каждое наше действие было ударом по врагу", -- подумал Бунцев.
   Наскоро закусили. Наступила темная осенняя ночь. Артиллерийская стрельба затихла. В воздухе нарастали незабываемые звуки моторов -- хозяев ночных просторов, неутомимых У-2.
   Глава 14. Последняя ночь
   Дневной отдых и радостное ощущение близости своих войск у всех подняло настроение.
   В полной темноте по кирпичику начали разбирать заваленный ими вход в соседнее помещение. Проделать отверстие удалось без особого шума, но когда стали вылезать, Карл нечаянно упал на пол вместе с несколькими кирпичами, и по зданию раздался предательский грохот.
   Все замерли, ожидая возможных неприятностей. Но находившиеся вблизи вражеские солдаты или не догадались о причине грохота, или не слыхали его и продолжали заниматься своими делами. Выждав 3-4 минуты, капитан вывел группу между штабелями кирпича на двор, и когда поблизости не было видно ни одного гитлеровца, они быстро пересекли пустой двор и осторожно начали удаляться от злополучного завода.
   Бунцев и его партизаны почувствовали себя вновь на свободе, и все пережитое за показавшийся им долгий день было позади. Впереди, на востоке, в городе, виднелись многочисленные зарева пожаров, и оттуда доносилась непрерывная канонада. Накрапывал небольшой дождик.
   Со стороны кирпичного завода тарахтели моторы машин. Слышались команды и торопливые разговоры.
   -- Это, наверное, артиллерия драпать собирается, -- высказала предположение Кретова.
   Пошли по известной им проселочной дороге. На первом же перекрестке по дороге, ведущей в город, увидели таблицу с надписью: "Ахтунг! Ахтунг, ди минен! Ди минен!" Сбоку стоял столб с указателем, на стрелке которого название населенного пункта и нарисована кошка.
   Сзади послышался лязгающий звук. Бунцев, словно спохватившись, выдернул колышек.
   -- Ольга! Быстрее же. Чего стоите?
   Кретова поняла, в чем дело, и быстро перетащила колышек с табличками на другую сторону. Выдернули стрелку указателя и установили ее в новом направлении. Теперь неминированный участок был отмечен как минированный.
   Управившись с работой, пошли по дороге, а сзади нарастал гул моторов и лязг гусениц орудийных тягачей.
   -- Стой! Посмотрим, куда они поедут, -- сказал Бунцев.
   На развилке машины остановились. Сквозь гул моторов слышалась немецкая брань. Посоветовавшись, гитлеровцы, очевидно, пришли к соглашению. Опять послышался лязг гусениц и рокот моторов. Вдруг, разрывая ночную тишину, высоко взметнулось пламя. Большой силы взрыв колыхнул воздух. Группа остановилась.
   -- Попались, голубчики, не будете ездить в ночное время, -- погрозила кулаком радистка.
   Вскоре один за другим раздались еще два глухих взрыва.
   -- Бун, бун, -- радостно сказал Ласло, показывая в направлении взрывов.
   - Выйдем к большой автомобильной дороге - там мы еще не таких дел натворим, -- радовалась Ольга.
   Через несколько минут подошли к основной магистрали и залегли. По дороге движения почти не было. Но вот со стороны фронта показалось несколько огней. Вскоре колонна из грузовых и легковых машин, прикрываемая спереди и сзади бронетранспортерами, прошла мимо группы.
   -- Тикают, гады, -- шепнула Ольга.
   В воздухе появился и быстро нарастал гул советской авиации.
   -- Сейчас наши им дадут пить, -- добавила она, вглядываясь в небо.
   Колонна противника шла без бокового охранения. Временами, обгоняя колонну, на большой скорости проносились мотоциклисты и легковые автомобили.
   Никто из них не подозревал, что недалеко от дороги находились советские воины и их друзья. Они видели, как гитлеровцы отходили на новые оборонительные рубежи, откуда их вновь надо выбивать, но пока они могли только наблюдать и фиксировать. Бунцев записал время, состав проходившей колонны. Не успела одна колонна скрыться, как за ней последовала другая. Навстречу ей шли порожние машины -- может быть, за тем, чтобы вывезти награбленное имущество. То и дело из города и в город сновали связные-мотоциклисты.
   Знают ли о начавшемся отступлении противника наши? А если не знают, то как им об этом сообщить? Ведь его группа не может ни остановить поток машин, ни нанести ей чувствительный удар. Она слишком для этого мала и не приспособлена.
   -- Товарищи, -- прошептал Ласло.
   И начал показывать жестами, что надо идти в город и там стрелять по врагам, а под утро спрятаться и дождаться отхода противника.
   -- Нет, Ласло, в чужой, незнакомый город забираться не следует. Нам необходимы просторы, чтобы свободно передвигаться. В городе хотя и паника, нас могут перестрелять не только фашисты, но и свои. Форма одежды у одного немецкая, у другого венгерская. Пароль мы не знаем. Немецким языком не владеем. Вообще нам туда не следует соваться, -- заключил свою мысль Бунцев.
   Все согласились с неопровержимыми доводами капитана.
   Нарастал гул моторов советских самолетов. Ночные бомбардировщики прошли вдоль дороги в голову автоколонны и там послышались глухие разрывы авиабомб. Облака озарялись кровавыми пожарами. Горели цистерны и бензин, рвались машины с боеприпасами. Низкую облачность полосовали лучи прожекторов, многочисленные трассы пуль и снарядов бороздили воздушные просторы. Группа Бунцева с восхищением наблюдала за действиями советских соколов.