Страница:
-- произвели более 18.000 крушений поездов;
-- уничтожили 9400 паровозов и значительно больше их вывели из строя на значительные сроки, около 42.000 автомашин и мотоциклов, около 4000 танков, бронеавтомобилей, самоходных орудий и арттягачей, около 800 самолетов;
-- разрушили и повредили около 2000 мостов на железных и около 8000 -на автомобильных дорогах, и нанесли противнику много другого вреда, трудно выражаемого в точных, цифрах.
Заметим, что по своей эффективности партизанская война, как неоспоримо следует из вышеприведенных цифр, сравнима, как минимум, с крупной войсковой стратегической операцией, влияющей на исход войны.
Трудно представить, как отразилось бы на ходе войны отсутствие партизанской борьбы в тылу фашистских оккупантов. У противника появилась бы возможность дополнительно использовать на внешних фронтах от 50 до 100 дивизий полевых войск и, по меньшей мере, 100 -- 150 дивизий, дополнительно сформированных за счет полицейских подразделений, которые в минувшей мировой войне отвлекались партизанами. Отсутствие партизан дало бы возможность агрессору более полно использовать людские и материальные ресурсы оккупированных им территорий. Не ощущал бы противник и перебоев в работе транспорта.
По сути дела, партизанская война была одним из важнейших факторов достижения Победы, но, вместе с тем, одна она в отечественных условиях ее достичь бы не смогла, так же, как и одна Красная Армия, без партизан.
Партизанское движение началось с первых дней войны, неорганизованно, с ошибочной установкой о формировании партизанских отрядов на занятых противником территориях. Отрицательное значение так же и то, что в Полевом Уставе 1943 года говорилось, что основной единицей партизанской, войны является отдельный, самостоятельно действующий партизанский отряд. Стратегическая ошибка! Самостоятельно действующий отряд сам выбрал себе цель, пошел, выполнил свою задачу, но привлек внимание, противника и помешал другим партизанам выполнить гораздо более важную задачу. Отдельные, самостоятельные действия партизанских отрядов настораживали врага и не давали провести операции, могущие иметь оперативное и даже стратегическое значение.
Командиры партизанских формирований понимали пагубность такого подхода к партизанской войне. Если по данным на июнь 1942 года на территории Белоруссии действовало 241 отдельный отряд, 12 бригад и 58 бригадных отрядов (процентное соотношение -- 77,5% отдельных отрядов на 22,5% крупных соединений), то на июнь 1943 года -- 129 отдельных отрядов, 91 бригада и 456 бригадных отрядов (т. е. 19% на 81% соответственно), а в июне 1944 года -53 отдельных отряда, 102 бригады и 490 бригадных отрядов (8% на 92%)*.
В 1942 году на Калининском фронте был даже сформирован партизанский корпус, но был распущен Центром, как "бюрократическая надстройка", мешающая эффективным действиям партизан.
В результате в 1944 году, когда практически вся территория нашей страны была освобождена, в тылу противника продолжали действовать только хорошо подготовленные диверсионные группы, чья подготовка была настолько высока, что даже действуя за границей, они могли организовывать там крупные партизанские формирования. Они могли организовывать там восстания (как, например, Словацкое национальное восстание), были в зарубежных странах детонаторами борьбы. Наиболее понимающие возможности нанесения урона противнику командиры действовали до самого конца войны и встретились, по сути дела, с союзниками на Эльбе.
Нельзя не восхищаться высоким профессионализмом действий этих партизан-диверсантов. Но увы -- их было немного. 0сновная масса партизан после изгнания оккупантов осталась, в нашем тылу, превратилась в пехоту, часть из них пошла на советскую работу, часть -- на борьбу с бандами ОУН-УПА.
Второе направление развития партизанского движения и партизанской войны можно условно назвать "западным". Что же оно собой представляло? Начнем с Югославии. Там основной единицей партизанской борьбы не считали отдельный отряд. В ходе войны партизанские отряды, и группы превращались в соединения, потом -- в дивизии и корпуса и, наконец, стали НОАЮ, которая одновременными партизанскими действиями на территории противника и армейскими -- на линии фронта, оттеснили врага и практически полностью освободили свою страну и даже часть Италии.
В Италии так же были крупные партизанские соединения, которые превратились в могучую армию, которая смела фашистский режим на севере страны и даже захватила Муссолини. Даже если бы не было союзников, итальянские партизаны освободили бы свою родину.
Что получилось во Франции? Во Франции так же мелкие формирования Движения Сопротивления, руководимые Де Голлем и антифашистским военным движением КПФ, превращались путем слияния в более крупные. Эти партизанские соединения буквально сковали противника, затруднив даже внутреннее снабжение массовыми диверсиями. В итоге Франция не только ничем не помогала Германии, но и, по существу, не могла удовлетворить собственные потребности. Одни убытки для оккупантов!
Таким образом, выявилось два пути: первый -- превращение партизанских соединений в армию, способную вести полномасштабные боевые действия, и второй -- выделение из основной массы отрядов и групп, действующих в тылу противника, высокопрофессиональных диверсионных групп, способных действовать практически в любых условиях и на любой территории. Первый характерен для стран, по той или иной причине, не имевших национальной армии, способной противостоять, агрессору, второй -- для государства, чьи вооруженные силы одновременно с партизанами вели борьбу против оккупантов.
Какой из этих путей наиболее перспективен -- показало будущее, а здесь стоит только заметить, что ответ на любой вопрос зависит от конкретных обстоятельств и абсолютизация значения накопленного опыта еще ни к чему хорошему, как правило, не приводило.
Признавая это, Сталин в сентябре 1942 года в приказе "О задачах партизанского движения" писал: "Разгром германских армий может быть осуществлен только одновременными боевыми действиями на фронте и мощными непрерывными ударами партизанских отрядов по врагу с тыла... Народное партизанское движение на нашей территории, временно захваченной немецкими оккупантами, становится одним из решающих условий победы над врагом".
Слышите: только!
Слышите: одно из решающих условий победы над врагом!
В ноябре 1944 года Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин выступил с докладом: "27-я годовщина Великой Октябрьской социалистической революции". Тогда же, 7 ноября 1944 года был издан приказ No 220.
В докладе и приказе отмечались великие победы Красной Армии и заслуги союзников в достижении огромных побед над фашистским Вермахтом. О помощи партизан войскам Красной Армии и союзников в достижении этих побед Сталин не сказал ни слова.
В заключении в приказе говорилось: "Красная Армия и армии наших союзников заняли исходные позиции для решающих наступлений на жизненные центры Германии. Задача сейчас состоит в том, чтобы стремительным натиском армий Объединенных наций в кратчайший срок сокрушить гитлеровскую Германию.
Товарищи красноармейцы и краснофлотцы, сержанты, офицеры и генералы! Трудящиеся Советского Союза!
В Великой Отечественной войне мы отстояли свою Родину от захватчиков, окончательно ликвидировали угрозу порабощения народов СССР фашистскими извергами и стоим теперь накануне полной, победы"*.
О том, что Верховный в своем докладе и приказе не отметил заслуг советских партизан в победах над фашистами, партизанам было очень обидно. Я помню печальное и недоуменное выражение лиц бывалых партизан-диверсантов, которых поразило то обстоятельство, что Верховный забыл об их огромном вкладе и о том, что сам писал меньше двух лет тому назад.
Еще большее недоумение вызывало то обстоятельство, что перед партизанами не было поставлено никаких задач. А ведь в это время советские партизаны вели самостоятельную борьбу в тылу врага за пределами Советского Союза, в Польше, Чехословакии, Югославии, Венгрии и ряде других стран. Это не могло не привести к тому, что партизанские силы могли оказаться вне забот об их снабжении и судьбе.
И вот наступил долгожданный день, День Великой Победы. Великий праздник, великая радость -- кончилась, наконец-то, война, временами казавшаяся бесконечной. И поздравляет народ с Победой сам Верховный Главнокомандующий. Он говорит о тех, кто ковал эту Победу, погибал на фронтах и работал для фронта.
Но ни слова о партизанах.
Так и пошло с тех пор по традиции: выступает 9 мая глава государства, говорит о Победе и тех, кто ее вырвал у врага -- а о партизанах и диверсантах молчок. Будто и не было их. По-другому стала называться страна, сменилась, вроде бы, идеология, 1995 год, пятидесятилетие Победы. С праздничной речью выступает президент Российской Федерации Б.Н. Ельцин. Хорошо говорит, долго. Ни одного упоминания о партизанах.
И в научных трудах, и в школьных учебниках о партизанской войне -несколько неопределенно: было что-то такое. Второстепенное.
Посмотрим на эту проблему немного с другой стороны. По окончании Великой Отечественной войны 11 тысяч человек заслужено получили звание Героя Советского Союза. Из них -- 234 партизана. И только 130 тысяч -- медаль "Партизан войны" (при общей численности партизан по меньшей мере 800 тысяч человек).
Как же так?
Анализ вклада партизан в Победу показывает, что, как минимум, 15% урона врагу было нанесено ими. Почему же, когда стали представлять к наградам, получилась такая штука? Иван Николаевич Кондрашов, которого я знал еще до войны, очень переживал что тысячи партизан остались без наград.
Коницкий Сергей Васильевич, так много сделавший для создания диверсионной службы в соединении Ковпака, -- до сих пор не награжден.
Гнездилов Федор Данилович, за полгода превратившийся из раненого воина в командира целого партизанского полка им. Ф.Э. Дзержинского -- и это в первый-то год войны, Героя ему впору давать! -- не награжден.
Имен много...
Был у нас один двенадцатилетний мальчик-партизан Толя Запорожец. Никто его не поощрил. Я снял свою медаль и вручил ему. Был и другой, Витя Коняхов, который начал борьбу в 14 лет и закончил войну в Польше. Отважно действовал...
Вовсе не получили никаких наград наши испанские друзья, воевавшие в тылу "голубой дивизии". Их десантировали так неумело, что сначала они оказались у нас в тылу. Хотели уж было закладывать мины, но обнаружили, что они в Вологодской области. Их подобрали и вновь выбросили в тыл врага -зимой, без лыж и продовольствия! Они, несмотря на чрезвычайно трудную ситуацию, провели ряд диверсий, но, в конце концов, были вынуждены вернуться.
Давайте спросим, почему партизан после Победы как-то забыли.
Маршал Г.К. Жуков пишет, что когда "война шла к концу, и осталось провести несколько завершающих операций, И.В. Сталин наверняка хотел, чтобы во главе этих операций стоял только он один"*. Этот вывод Жуков сделал после предложения Сталина передать в дальнейшем руководство всеми фронтами в руки Ставки. То есть: Сталин хотел, чтобы его слава и авторитет в результате Победы увеличился. Но ведь хорошо известно, что чем сложнее задача, тем больше славы будет от ее решения. Чем выше гора, тем больше славы ее покорить. Чем сильнее армия противника -- тем больше славы ее победителю. А победителей, как заметил писатель Георгий Владимов, при Сталине "у нас всего было два: один с адресом -- "Москва, Кремль, товарищу Сталину", другой -"великий советский народ под водительством родной партии", и даже если не со всем здесь можно согласиться, тенденция того времени подмечена верно.
А теперь скажите, победа над каким Вермахтом приносила больше славы Красной Армии и Сталину, как Верховному Главнокомандующему -- над измученным, разложенным партизанами, как то было на самом деле, или над неким могучим и доселе непобедимым. Когда советские войска форсировали Днепр и ряд других рек, переправы им предоставляли партизаны -- но разве об этом говорится где-нибудь?
Если бы Сталин признал, что партизаны внесли свой вклад в исход войны, срывая снабжение армий Вермахта, разлагая их, представляя вражескую армию перед РККА ослабленной, то пришлось бы признать, что немецкая армия во время боев была не настолько сильной, насколько он хотел представить.
Без партизан больше славы доставалось Сталину, его генералам и Красной Армии, это было выгоднее с политической точки зрения -- союзники быстрее шли на уступки. И партизан предпочли забыть.
Сегодня размышляя об этом, я думаю, что ответ на все вопросы кроется в известном высказывании Никколо Макиавелли: "Горе тому, кто умножает чужое могущество, ибо оно добывается умением или силой, а оба этих достоинства не вызывают доверия у того, кому могущество достается".
ЧАСТЬ IV. ПАРТИЗАНСКАЯ ПРАКТИКА
Глава 1. Выход из окружения (прорыв блокады)
Если наши неопытные партизанские группы, погибали на своей земле, то хорошо подготовленные партизаны в самых сложных условиях действовали за пределами СССР, когда казалось перспектив на выживание не было. Вот что рассказал мой бывший начальник финансов.
В октябре 1944 года в результате прямой измены буржуазной прослойки во время народных выборов в Словакии, словацкое народное восстание (по предложениям гитлеровцев и их заокеанских англо-американских покровителей) должно было потерпеть полный провал. Так оно и казалось на первый взгляд: Гольян и Вест (англо-американские ставленники -- возглавлявшие восставшую словацкую армию) дали команду о прекращении сопротивления. Освобожденный район перестал существовать. Неподготовленные к переходу на партизанские методы борьбы части словацкой армии массами сдавались в плен, солдаты, бросая оружие, разбегались по домам. Партизанские отряды и бригады, удерживающие более половина линии фронта освобожденного района этим предательским распоряжением были поставлены под угрозу уничтожения, т. к. не были своевременно предупреждены о роспуске армии и прекращении обороны района. Фашистские части быстро растекались по дорогам и занимали населенные пункты в тылу партизан, продолжавших держать оборону на порученных им участках фронта.
Уничтожение партизанских отрядов в этот момент было предупреждено своевременным вмешательством товарища Готвальда, который в это время руководил борьбой чехословацкого народа из советского тыла.
Переданное из УШПД по радио распоряжение о переходе на партизанские методы борьбы начало немедленно реализовываться командирами партизанских отрядов и бригад (в основном состоявших из советских командиров).
Переход на партизанские методы борьбы был сопряжен с огромными трудностями:
1. Враг через своих шпионов и предателей словацкого народа был хорошо осведомлен о расположении, численности и вооружении партизан. 2. Заранее заготовленных баз оружия и продовольствия в горах не было (за исключением небольших баз, заложенных А.С. Егоровым по его собственной инициативе). 3. Скопление большого количества отрядов в районах бывшей линии обороны затрудняло маневренность партизан и облегчало противнику их блокаду.
Чтобы избежать разгрома, партизанам было необходимо срочно сосредоточить свои силы. Трудность решения этой задачи заключалась в том, что фашистские части располагались не только перед бывшей линией обороны освобожденного района, но и вышли в тыл партизанам. Кольцо окружения сжималось с каждым днем и становилось все более плотным.
В этой обстановке командир бригады тов. Егоров приказал своему заместителю по разведке, ныне Герою Советского Союза тов. В.И. Клокову вывести из района расположения бригады (Турчанский св. Мартин) в район Бановце сводный отряд численностью 800 чел. Соединиться в районе Бановце с бригадой имени Яна Жижки и при их содействии перейти в Моравию.
Учитывая, что основные силы противника сконцентрированы для прорыва обороны партизан и выхода им в тыл и хорошо зная обстановку в тылу фашистских войск, блокировавших освобожденный район, командир сводного отряда решил выходить из окружения через стабилизировавшийся фронт.
Выход из окружения был назначен на вечер 2 ноября 1944 года.
Партизанам предстояло пройти между гарнизонами противника и в течение ночи пересечь открытую долину р. Турец. Чтобы не сбиться с пути и не растерять личный состав, командир решил построить отряд в колонну по одному, так как узкие тропинки не позволяли идти по два и больше человек в ряд. Впереди колонны были поставлены проводники из числа проверенных разведчиков, хорошо знавших местность. Командиры шли впереди своих подразделений. С каждым из командиров также следовали разведчики, хорошо знавшие местность.
Командир отряда приказал командирам, в случае обнаружения и обстрела колонны противником и невозможности продолжать путь в одной цепочке, не отвечая на огонь самостоятельно выходить со своими подразделениями к сборному пункту, назначенному в горных лесах, на другой стороне долины. Команды передавать шепотом по цепочке.
Первый привал был назначен у речки, примерно через 1,5 часа движения, для разведки места переправы.
Холодная погода и накрапывающий временами дождь очень усложняли движение по узкой и неудобной тропе. Изредка сквозь облака проглядывала луна, освещая длинную цепочку шедших в полном молчании людей. Однако она не особенно мешала, так как на фоне гор партизан было очень трудно заметить даже с близкого расстояния. Намеченного пункта привала партизаны достигли благополучно и остановились, не нарушая строй колонны.
Командир отряда ждал донесения от высланной им вперед разведки. Однако донесения не было, а неясная и сложная обстановка не позволила больше оставаться на месте и требовала немедленного принятия решения, обеспечивавшего до рассвета переход долины и выход в большой лес.
Вызвав к себе разведчиков и нескольких партизан из числа местных жителей, командир отряда расспросил их о других возможных местах переправы и маршрутах выхода в леса и решил переправиться через речку вброд в 8 км севернее места привала. Идти пришлось по целине между речкой и шоссе, всего метрах в 300 от последнего.
Населенные пункты обходили стороной, во избежание обнаружения не только противником, но и случайных встреч с местными жителями.
Уже при подходе колонны к новому месту переправы командиру по цепочке доложили, что почти половина колонны отстала. Посланные командиром отряда разведчики вернулись минут через тридцать, не найдя хвоста колонны. Приближался рассвет и командир решил начать переправу не дожидаясь подхода отставшей части колонны. В это время в нескольких километрах позади колонны началась пулеметная и минометная стрельба. Она, постепенно разгораясь приближалась, вдоль реки к району переправы. Времени терять было нельзя и партизаны взявшись за руки переходили реку не раздеваясь по пояс в ледяной воде.
Впереди неожиданно разведчики обнаружили выставленные гитлеровцами посты. Однако они имели приказание ни в коем случае не ввязываться в бой, если не удастся бесшумно снять пост. Они нашли удобный проход между постами и провели этим путем всю колонну, незамеченную противником.
Колонна прошла уже около трех километров, когда фашисты с этих постов присоединились к общей, то утихающей, то вновь разгоравшейся беспорядочной стрельбе по всей долине.
На сборном пункте, в лесу, когда колонна вышла вскоре после рассвета, командир отряда, опасаясь, что он стал известен противнику, приказал оставить замаскированный пост из числа наиболее проверенных и надежных партизан, а остальных отвел вглубь леса на 6-7 километров, чтобы накормить людей и дать им отдых.
Перед выступлением партизан на сборный пункт прибыли командир группы и с ним двое из разведчиков, посланных командиром в район намеченного перед выходом места переправы. Переправившись через речку, они чуть было не наткнулись на сильную засаду. Послав двух разведчиков обратно предупредить колонну, командир группы двинулся вдоль реки в поисках нового места переправы.
В одном месте они были замечены гитлеровцами, открывшими по ним стрельбу, которую слышали при переправе партизаны.
Оторвавшиеся от колонны перед переправой подразделения, подошли к сборному пункту только на 3-й день и вместе с ожидавшим их постом еще через сутки соединились с основными силами отряда, которые к этому времени уже находились в горах в 40-50 км от пункта сбора. Позднее, когда отряд собрался вместе, из докладов командиров подразделений, донесений разведки и показаний пленных стало ясно, какая опасность ожидала партизан, и каков был замысел гитлеровцев по разгрому отряда.
Немцам, от пробравшихся в отряд шпионов и предателей было известно о готовящемся переходе долины и месте переправы. Они посадили на противоположном берегу на большом протяжении крупные засады, а между ними выставили усиленные посты с целью прижать переправившийся отряд к реке и уничтожить всех партизан. Однако им вначале не было известно место пункта сбора.
Фашистам удалось узнать это позднее от захваченного в плен разведчика-словака, посланного командиром разведгруппы предупредить командира отряда о засаде гитлеровцев за переправой.
Установив место сбора, гитлеровцы организовали прочесывание леса. Они заставляли местных жителей, главным образом женщин, цепью идти по лесу и криком "пугать" партизан. "Храбрые" гитлеровские вояки шли группами позади женщин, угрожая им оружием.
Такие облавы и прочесывания леса, проводившиеся гитлеровцами в течение двух дней, ничего им не дали, но доставили много неприятных минут партизанам с поста, поджидавшим отставшие подразделения. Они не могли в течение этого времени ни развести костер, чтобы обсушиться, согреться, ни сварить пищу.
Оказалось, что разрыв колонны также был не случаен. Это было делом рук одного из предателей, засланных фашистами в отряд, который разорвал колонну и скрылся в темноте. Однако их расчет провалился и здесь. Находившийся с отставшей частью колонны русский командир-десантник А. Тараканов немедленно принял на себя командование и быстро отвел колонну к лесу, но не на исходное положение, где как он и предполагал уже была засада, а севернее километров на 5.
Он разбил эту часть колонны на три группы по 90-100 человек и они на третьи сутки, каждая своим маршрутом, перешли долину и использовав в качестве проводников местных жителей, вышли к условленному месту сбора.
Опыт этого перехода многому научил партизан. Они поняли, что в их среду враг засылает врагов-шпионов. Партизаны усилили бдительность и многих из них разоблачили. И, зная это, партизаны в будущем придерживались следующих правил:
1. Всегда иметь готовый запас сухих продуктов для выхода в любой момент, чтобы приготовлениями к переходу не рассекретить момента изменения расположения отрядов. 2. О выходе объявлять за 2-3 часа, усиливая наблюдение за каждым человеком, с обязательным докладом командиров об исчезновениях (что частенько бывало и заставляло изменять маршруты и время выхода). 3. Полностью о маршруте и задачах должен знать только штаб; командиры подразделений могут знать только о части его за полчаса до выхода. В конце каждой части маршрута, в случае отрыва подразделений, оставляли связных из проверенных местных жителей с соблюдением пароля для данного поста-явки). Это позволяло очень часто резко менять направление движения, избегать стычек с противником на марше и сохранять связь с оторвавшимися подразделениями.
Глава 2. Освобождение военнопленных бойцов и командиров Красной Армии
14 февраля 1943 года командованию партизанского соединения М.И. Наумова стало известно, что 8 км западнее Великий Истороп (Сумская обл.) гитлеровцы конвоируют около 2000 пленных бойцов и командиров Красной Армии. Командование соединения приняло решение: внезапным налетом на конвой, сопровождающий военнопленных, уничтожить его и освободить военнопленных.
Для выполнения задачи была отобрана группа партизан-конников из отрядов "Смерть фашизму", "Червоный" и им. Хрущева под командованием комиссара соединения тов. Анисименко и политрука тов. Гришенко.
Гитлеровцы остановили военнопленных на отдых в с. Сумская Ворожба. В это время партизаны-конники ворвались в с. Сумская Ворожба, внезапным ударом уничтожили немецкий конвой и освободили военнопленных. Образцы мужества и отваги при этом проявили комсомольцы Приходько, Сухота, Немолод, Дроздова, Лысенко и другие. Партизаны уничтожили до 40 гитлеровцев и захватили их вооружение.
Из Сумской Ворожбы партизаны перевели военнопленных в Великий Истороп. Освобожденные бойцы и командиры, которые по состоянию здоровья могли носить оружие, вступили в отряды соединения, а бессильные и больные были направлены в Сумские леса.
Глава 3. Разрушение бельгийскими партизанами мостов через канал вблизи Монса
Под влиянием побед Советской Армии к началу 1944 года в Бельгии усилилась партизанская борьба против немецко-фашистских оккупантов. Бельгийские партизаны, базируясь в лесах, заброшенных шахтах, опираясь на активную помощь подполья, усиливали свою боевую деятельность. В некоторых Бельгийских партизанских отрядах были и советские граждане бежавшие из фашистских лагерей смерти. Так, в партизанском отряде "Свободная Бельгия" действовавшем юго-западнее Брюсселя было 14 советских граждан, которые в начале января 1944 года бежали в Бельгию с каторжных работ в Германии. Бельгийские рабочие, к которым обратились бежавшие, укрыли их в заброшенных шахтах, затем связали с партизанами. В партизанском отряде был поляк, хорошо знавший французский и русский языки. Он давал советским гражданам уроки французского языка. Дней через 12 в шахту, где скрывались 14 советских граждан, пришли 7 человек, одетые в немецкую форму. Видя испугавшихся беглецов, один из пришедших сказал на русском языке: "Не бойтесь! Здесь все свои". Затем он спросил, кто каким оружием владеет, и не был ли кто в советских партизанских отрядах? Никто до того не был. Пришедшие выдали всем по пистолету и по 2 штуки самодельных гранат, и пояснили как ими надо пользоваться. Затем группа вместе с пришедшими пошла в лес в расположение партизанского отряда. Советские граждане шли со спрятанным оружием, как бы под конвоем. По пути следования, при подходе к одному небольшому мостику группу остановил часовой. Один из партизан, одетый в форму противника, сказал, что ведут пойманных бандитов. Часовой дал свисток. На его вызов вышли еще трое полицейских, которые потребовали "пропуск", но его видимо некто не знал. Первыми нарушили переговоры бельгийские партизаны, которые вместе с русскими внезапно бросились в атаку не противника. Часовой и трое вышедших полицейских были уничтожены. Партизаны перебежали через мостик и скрылись в темноте раньше, чем успели открыть огонь полицейские, бывшие в караульном помещении.
-- уничтожили 9400 паровозов и значительно больше их вывели из строя на значительные сроки, около 42.000 автомашин и мотоциклов, около 4000 танков, бронеавтомобилей, самоходных орудий и арттягачей, около 800 самолетов;
-- разрушили и повредили около 2000 мостов на железных и около 8000 -на автомобильных дорогах, и нанесли противнику много другого вреда, трудно выражаемого в точных, цифрах.
Заметим, что по своей эффективности партизанская война, как неоспоримо следует из вышеприведенных цифр, сравнима, как минимум, с крупной войсковой стратегической операцией, влияющей на исход войны.
Трудно представить, как отразилось бы на ходе войны отсутствие партизанской борьбы в тылу фашистских оккупантов. У противника появилась бы возможность дополнительно использовать на внешних фронтах от 50 до 100 дивизий полевых войск и, по меньшей мере, 100 -- 150 дивизий, дополнительно сформированных за счет полицейских подразделений, которые в минувшей мировой войне отвлекались партизанами. Отсутствие партизан дало бы возможность агрессору более полно использовать людские и материальные ресурсы оккупированных им территорий. Не ощущал бы противник и перебоев в работе транспорта.
По сути дела, партизанская война была одним из важнейших факторов достижения Победы, но, вместе с тем, одна она в отечественных условиях ее достичь бы не смогла, так же, как и одна Красная Армия, без партизан.
Партизанское движение началось с первых дней войны, неорганизованно, с ошибочной установкой о формировании партизанских отрядов на занятых противником территориях. Отрицательное значение так же и то, что в Полевом Уставе 1943 года говорилось, что основной единицей партизанской, войны является отдельный, самостоятельно действующий партизанский отряд. Стратегическая ошибка! Самостоятельно действующий отряд сам выбрал себе цель, пошел, выполнил свою задачу, но привлек внимание, противника и помешал другим партизанам выполнить гораздо более важную задачу. Отдельные, самостоятельные действия партизанских отрядов настораживали врага и не давали провести операции, могущие иметь оперативное и даже стратегическое значение.
Командиры партизанских формирований понимали пагубность такого подхода к партизанской войне. Если по данным на июнь 1942 года на территории Белоруссии действовало 241 отдельный отряд, 12 бригад и 58 бригадных отрядов (процентное соотношение -- 77,5% отдельных отрядов на 22,5% крупных соединений), то на июнь 1943 года -- 129 отдельных отрядов, 91 бригада и 456 бригадных отрядов (т. е. 19% на 81% соответственно), а в июне 1944 года -53 отдельных отряда, 102 бригады и 490 бригадных отрядов (8% на 92%)*.
В 1942 году на Калининском фронте был даже сформирован партизанский корпус, но был распущен Центром, как "бюрократическая надстройка", мешающая эффективным действиям партизан.
В результате в 1944 году, когда практически вся территория нашей страны была освобождена, в тылу противника продолжали действовать только хорошо подготовленные диверсионные группы, чья подготовка была настолько высока, что даже действуя за границей, они могли организовывать там крупные партизанские формирования. Они могли организовывать там восстания (как, например, Словацкое национальное восстание), были в зарубежных странах детонаторами борьбы. Наиболее понимающие возможности нанесения урона противнику командиры действовали до самого конца войны и встретились, по сути дела, с союзниками на Эльбе.
Нельзя не восхищаться высоким профессионализмом действий этих партизан-диверсантов. Но увы -- их было немного. 0сновная масса партизан после изгнания оккупантов осталась, в нашем тылу, превратилась в пехоту, часть из них пошла на советскую работу, часть -- на борьбу с бандами ОУН-УПА.
Второе направление развития партизанского движения и партизанской войны можно условно назвать "западным". Что же оно собой представляло? Начнем с Югославии. Там основной единицей партизанской борьбы не считали отдельный отряд. В ходе войны партизанские отряды, и группы превращались в соединения, потом -- в дивизии и корпуса и, наконец, стали НОАЮ, которая одновременными партизанскими действиями на территории противника и армейскими -- на линии фронта, оттеснили врага и практически полностью освободили свою страну и даже часть Италии.
В Италии так же были крупные партизанские соединения, которые превратились в могучую армию, которая смела фашистский режим на севере страны и даже захватила Муссолини. Даже если бы не было союзников, итальянские партизаны освободили бы свою родину.
Что получилось во Франции? Во Франции так же мелкие формирования Движения Сопротивления, руководимые Де Голлем и антифашистским военным движением КПФ, превращались путем слияния в более крупные. Эти партизанские соединения буквально сковали противника, затруднив даже внутреннее снабжение массовыми диверсиями. В итоге Франция не только ничем не помогала Германии, но и, по существу, не могла удовлетворить собственные потребности. Одни убытки для оккупантов!
Таким образом, выявилось два пути: первый -- превращение партизанских соединений в армию, способную вести полномасштабные боевые действия, и второй -- выделение из основной массы отрядов и групп, действующих в тылу противника, высокопрофессиональных диверсионных групп, способных действовать практически в любых условиях и на любой территории. Первый характерен для стран, по той или иной причине, не имевших национальной армии, способной противостоять, агрессору, второй -- для государства, чьи вооруженные силы одновременно с партизанами вели борьбу против оккупантов.
Какой из этих путей наиболее перспективен -- показало будущее, а здесь стоит только заметить, что ответ на любой вопрос зависит от конкретных обстоятельств и абсолютизация значения накопленного опыта еще ни к чему хорошему, как правило, не приводило.
Признавая это, Сталин в сентябре 1942 года в приказе "О задачах партизанского движения" писал: "Разгром германских армий может быть осуществлен только одновременными боевыми действиями на фронте и мощными непрерывными ударами партизанских отрядов по врагу с тыла... Народное партизанское движение на нашей территории, временно захваченной немецкими оккупантами, становится одним из решающих условий победы над врагом".
Слышите: только!
Слышите: одно из решающих условий победы над врагом!
В ноябре 1944 года Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин выступил с докладом: "27-я годовщина Великой Октябрьской социалистической революции". Тогда же, 7 ноября 1944 года был издан приказ No 220.
В докладе и приказе отмечались великие победы Красной Армии и заслуги союзников в достижении огромных побед над фашистским Вермахтом. О помощи партизан войскам Красной Армии и союзников в достижении этих побед Сталин не сказал ни слова.
В заключении в приказе говорилось: "Красная Армия и армии наших союзников заняли исходные позиции для решающих наступлений на жизненные центры Германии. Задача сейчас состоит в том, чтобы стремительным натиском армий Объединенных наций в кратчайший срок сокрушить гитлеровскую Германию.
Товарищи красноармейцы и краснофлотцы, сержанты, офицеры и генералы! Трудящиеся Советского Союза!
В Великой Отечественной войне мы отстояли свою Родину от захватчиков, окончательно ликвидировали угрозу порабощения народов СССР фашистскими извергами и стоим теперь накануне полной, победы"*.
О том, что Верховный в своем докладе и приказе не отметил заслуг советских партизан в победах над фашистами, партизанам было очень обидно. Я помню печальное и недоуменное выражение лиц бывалых партизан-диверсантов, которых поразило то обстоятельство, что Верховный забыл об их огромном вкладе и о том, что сам писал меньше двух лет тому назад.
Еще большее недоумение вызывало то обстоятельство, что перед партизанами не было поставлено никаких задач. А ведь в это время советские партизаны вели самостоятельную борьбу в тылу врага за пределами Советского Союза, в Польше, Чехословакии, Югославии, Венгрии и ряде других стран. Это не могло не привести к тому, что партизанские силы могли оказаться вне забот об их снабжении и судьбе.
И вот наступил долгожданный день, День Великой Победы. Великий праздник, великая радость -- кончилась, наконец-то, война, временами казавшаяся бесконечной. И поздравляет народ с Победой сам Верховный Главнокомандующий. Он говорит о тех, кто ковал эту Победу, погибал на фронтах и работал для фронта.
Но ни слова о партизанах.
Так и пошло с тех пор по традиции: выступает 9 мая глава государства, говорит о Победе и тех, кто ее вырвал у врага -- а о партизанах и диверсантах молчок. Будто и не было их. По-другому стала называться страна, сменилась, вроде бы, идеология, 1995 год, пятидесятилетие Победы. С праздничной речью выступает президент Российской Федерации Б.Н. Ельцин. Хорошо говорит, долго. Ни одного упоминания о партизанах.
И в научных трудах, и в школьных учебниках о партизанской войне -несколько неопределенно: было что-то такое. Второстепенное.
Посмотрим на эту проблему немного с другой стороны. По окончании Великой Отечественной войны 11 тысяч человек заслужено получили звание Героя Советского Союза. Из них -- 234 партизана. И только 130 тысяч -- медаль "Партизан войны" (при общей численности партизан по меньшей мере 800 тысяч человек).
Как же так?
Анализ вклада партизан в Победу показывает, что, как минимум, 15% урона врагу было нанесено ими. Почему же, когда стали представлять к наградам, получилась такая штука? Иван Николаевич Кондрашов, которого я знал еще до войны, очень переживал что тысячи партизан остались без наград.
Коницкий Сергей Васильевич, так много сделавший для создания диверсионной службы в соединении Ковпака, -- до сих пор не награжден.
Гнездилов Федор Данилович, за полгода превратившийся из раненого воина в командира целого партизанского полка им. Ф.Э. Дзержинского -- и это в первый-то год войны, Героя ему впору давать! -- не награжден.
Имен много...
Был у нас один двенадцатилетний мальчик-партизан Толя Запорожец. Никто его не поощрил. Я снял свою медаль и вручил ему. Был и другой, Витя Коняхов, который начал борьбу в 14 лет и закончил войну в Польше. Отважно действовал...
Вовсе не получили никаких наград наши испанские друзья, воевавшие в тылу "голубой дивизии". Их десантировали так неумело, что сначала они оказались у нас в тылу. Хотели уж было закладывать мины, но обнаружили, что они в Вологодской области. Их подобрали и вновь выбросили в тыл врага -зимой, без лыж и продовольствия! Они, несмотря на чрезвычайно трудную ситуацию, провели ряд диверсий, но, в конце концов, были вынуждены вернуться.
Давайте спросим, почему партизан после Победы как-то забыли.
Маршал Г.К. Жуков пишет, что когда "война шла к концу, и осталось провести несколько завершающих операций, И.В. Сталин наверняка хотел, чтобы во главе этих операций стоял только он один"*. Этот вывод Жуков сделал после предложения Сталина передать в дальнейшем руководство всеми фронтами в руки Ставки. То есть: Сталин хотел, чтобы его слава и авторитет в результате Победы увеличился. Но ведь хорошо известно, что чем сложнее задача, тем больше славы будет от ее решения. Чем выше гора, тем больше славы ее покорить. Чем сильнее армия противника -- тем больше славы ее победителю. А победителей, как заметил писатель Георгий Владимов, при Сталине "у нас всего было два: один с адресом -- "Москва, Кремль, товарищу Сталину", другой -"великий советский народ под водительством родной партии", и даже если не со всем здесь можно согласиться, тенденция того времени подмечена верно.
А теперь скажите, победа над каким Вермахтом приносила больше славы Красной Армии и Сталину, как Верховному Главнокомандующему -- над измученным, разложенным партизанами, как то было на самом деле, или над неким могучим и доселе непобедимым. Когда советские войска форсировали Днепр и ряд других рек, переправы им предоставляли партизаны -- но разве об этом говорится где-нибудь?
Если бы Сталин признал, что партизаны внесли свой вклад в исход войны, срывая снабжение армий Вермахта, разлагая их, представляя вражескую армию перед РККА ослабленной, то пришлось бы признать, что немецкая армия во время боев была не настолько сильной, насколько он хотел представить.
Без партизан больше славы доставалось Сталину, его генералам и Красной Армии, это было выгоднее с политической точки зрения -- союзники быстрее шли на уступки. И партизан предпочли забыть.
Сегодня размышляя об этом, я думаю, что ответ на все вопросы кроется в известном высказывании Никколо Макиавелли: "Горе тому, кто умножает чужое могущество, ибо оно добывается умением или силой, а оба этих достоинства не вызывают доверия у того, кому могущество достается".
ЧАСТЬ IV. ПАРТИЗАНСКАЯ ПРАКТИКА
Глава 1. Выход из окружения (прорыв блокады)
Если наши неопытные партизанские группы, погибали на своей земле, то хорошо подготовленные партизаны в самых сложных условиях действовали за пределами СССР, когда казалось перспектив на выживание не было. Вот что рассказал мой бывший начальник финансов.
В октябре 1944 года в результате прямой измены буржуазной прослойки во время народных выборов в Словакии, словацкое народное восстание (по предложениям гитлеровцев и их заокеанских англо-американских покровителей) должно было потерпеть полный провал. Так оно и казалось на первый взгляд: Гольян и Вест (англо-американские ставленники -- возглавлявшие восставшую словацкую армию) дали команду о прекращении сопротивления. Освобожденный район перестал существовать. Неподготовленные к переходу на партизанские методы борьбы части словацкой армии массами сдавались в плен, солдаты, бросая оружие, разбегались по домам. Партизанские отряды и бригады, удерживающие более половина линии фронта освобожденного района этим предательским распоряжением были поставлены под угрозу уничтожения, т. к. не были своевременно предупреждены о роспуске армии и прекращении обороны района. Фашистские части быстро растекались по дорогам и занимали населенные пункты в тылу партизан, продолжавших держать оборону на порученных им участках фронта.
Уничтожение партизанских отрядов в этот момент было предупреждено своевременным вмешательством товарища Готвальда, который в это время руководил борьбой чехословацкого народа из советского тыла.
Переданное из УШПД по радио распоряжение о переходе на партизанские методы борьбы начало немедленно реализовываться командирами партизанских отрядов и бригад (в основном состоявших из советских командиров).
Переход на партизанские методы борьбы был сопряжен с огромными трудностями:
1. Враг через своих шпионов и предателей словацкого народа был хорошо осведомлен о расположении, численности и вооружении партизан. 2. Заранее заготовленных баз оружия и продовольствия в горах не было (за исключением небольших баз, заложенных А.С. Егоровым по его собственной инициативе). 3. Скопление большого количества отрядов в районах бывшей линии обороны затрудняло маневренность партизан и облегчало противнику их блокаду.
Чтобы избежать разгрома, партизанам было необходимо срочно сосредоточить свои силы. Трудность решения этой задачи заключалась в том, что фашистские части располагались не только перед бывшей линией обороны освобожденного района, но и вышли в тыл партизанам. Кольцо окружения сжималось с каждым днем и становилось все более плотным.
В этой обстановке командир бригады тов. Егоров приказал своему заместителю по разведке, ныне Герою Советского Союза тов. В.И. Клокову вывести из района расположения бригады (Турчанский св. Мартин) в район Бановце сводный отряд численностью 800 чел. Соединиться в районе Бановце с бригадой имени Яна Жижки и при их содействии перейти в Моравию.
Учитывая, что основные силы противника сконцентрированы для прорыва обороны партизан и выхода им в тыл и хорошо зная обстановку в тылу фашистских войск, блокировавших освобожденный район, командир сводного отряда решил выходить из окружения через стабилизировавшийся фронт.
Выход из окружения был назначен на вечер 2 ноября 1944 года.
Партизанам предстояло пройти между гарнизонами противника и в течение ночи пересечь открытую долину р. Турец. Чтобы не сбиться с пути и не растерять личный состав, командир решил построить отряд в колонну по одному, так как узкие тропинки не позволяли идти по два и больше человек в ряд. Впереди колонны были поставлены проводники из числа проверенных разведчиков, хорошо знавших местность. Командиры шли впереди своих подразделений. С каждым из командиров также следовали разведчики, хорошо знавшие местность.
Командир отряда приказал командирам, в случае обнаружения и обстрела колонны противником и невозможности продолжать путь в одной цепочке, не отвечая на огонь самостоятельно выходить со своими подразделениями к сборному пункту, назначенному в горных лесах, на другой стороне долины. Команды передавать шепотом по цепочке.
Первый привал был назначен у речки, примерно через 1,5 часа движения, для разведки места переправы.
Холодная погода и накрапывающий временами дождь очень усложняли движение по узкой и неудобной тропе. Изредка сквозь облака проглядывала луна, освещая длинную цепочку шедших в полном молчании людей. Однако она не особенно мешала, так как на фоне гор партизан было очень трудно заметить даже с близкого расстояния. Намеченного пункта привала партизаны достигли благополучно и остановились, не нарушая строй колонны.
Командир отряда ждал донесения от высланной им вперед разведки. Однако донесения не было, а неясная и сложная обстановка не позволила больше оставаться на месте и требовала немедленного принятия решения, обеспечивавшего до рассвета переход долины и выход в большой лес.
Вызвав к себе разведчиков и нескольких партизан из числа местных жителей, командир отряда расспросил их о других возможных местах переправы и маршрутах выхода в леса и решил переправиться через речку вброд в 8 км севернее места привала. Идти пришлось по целине между речкой и шоссе, всего метрах в 300 от последнего.
Населенные пункты обходили стороной, во избежание обнаружения не только противником, но и случайных встреч с местными жителями.
Уже при подходе колонны к новому месту переправы командиру по цепочке доложили, что почти половина колонны отстала. Посланные командиром отряда разведчики вернулись минут через тридцать, не найдя хвоста колонны. Приближался рассвет и командир решил начать переправу не дожидаясь подхода отставшей части колонны. В это время в нескольких километрах позади колонны началась пулеметная и минометная стрельба. Она, постепенно разгораясь приближалась, вдоль реки к району переправы. Времени терять было нельзя и партизаны взявшись за руки переходили реку не раздеваясь по пояс в ледяной воде.
Впереди неожиданно разведчики обнаружили выставленные гитлеровцами посты. Однако они имели приказание ни в коем случае не ввязываться в бой, если не удастся бесшумно снять пост. Они нашли удобный проход между постами и провели этим путем всю колонну, незамеченную противником.
Колонна прошла уже около трех километров, когда фашисты с этих постов присоединились к общей, то утихающей, то вновь разгоравшейся беспорядочной стрельбе по всей долине.
На сборном пункте, в лесу, когда колонна вышла вскоре после рассвета, командир отряда, опасаясь, что он стал известен противнику, приказал оставить замаскированный пост из числа наиболее проверенных и надежных партизан, а остальных отвел вглубь леса на 6-7 километров, чтобы накормить людей и дать им отдых.
Перед выступлением партизан на сборный пункт прибыли командир группы и с ним двое из разведчиков, посланных командиром в район намеченного перед выходом места переправы. Переправившись через речку, они чуть было не наткнулись на сильную засаду. Послав двух разведчиков обратно предупредить колонну, командир группы двинулся вдоль реки в поисках нового места переправы.
В одном месте они были замечены гитлеровцами, открывшими по ним стрельбу, которую слышали при переправе партизаны.
Оторвавшиеся от колонны перед переправой подразделения, подошли к сборному пункту только на 3-й день и вместе с ожидавшим их постом еще через сутки соединились с основными силами отряда, которые к этому времени уже находились в горах в 40-50 км от пункта сбора. Позднее, когда отряд собрался вместе, из докладов командиров подразделений, донесений разведки и показаний пленных стало ясно, какая опасность ожидала партизан, и каков был замысел гитлеровцев по разгрому отряда.
Немцам, от пробравшихся в отряд шпионов и предателей было известно о готовящемся переходе долины и месте переправы. Они посадили на противоположном берегу на большом протяжении крупные засады, а между ними выставили усиленные посты с целью прижать переправившийся отряд к реке и уничтожить всех партизан. Однако им вначале не было известно место пункта сбора.
Фашистам удалось узнать это позднее от захваченного в плен разведчика-словака, посланного командиром разведгруппы предупредить командира отряда о засаде гитлеровцев за переправой.
Установив место сбора, гитлеровцы организовали прочесывание леса. Они заставляли местных жителей, главным образом женщин, цепью идти по лесу и криком "пугать" партизан. "Храбрые" гитлеровские вояки шли группами позади женщин, угрожая им оружием.
Такие облавы и прочесывания леса, проводившиеся гитлеровцами в течение двух дней, ничего им не дали, но доставили много неприятных минут партизанам с поста, поджидавшим отставшие подразделения. Они не могли в течение этого времени ни развести костер, чтобы обсушиться, согреться, ни сварить пищу.
Оказалось, что разрыв колонны также был не случаен. Это было делом рук одного из предателей, засланных фашистами в отряд, который разорвал колонну и скрылся в темноте. Однако их расчет провалился и здесь. Находившийся с отставшей частью колонны русский командир-десантник А. Тараканов немедленно принял на себя командование и быстро отвел колонну к лесу, но не на исходное положение, где как он и предполагал уже была засада, а севернее километров на 5.
Он разбил эту часть колонны на три группы по 90-100 человек и они на третьи сутки, каждая своим маршрутом, перешли долину и использовав в качестве проводников местных жителей, вышли к условленному месту сбора.
Опыт этого перехода многому научил партизан. Они поняли, что в их среду враг засылает врагов-шпионов. Партизаны усилили бдительность и многих из них разоблачили. И, зная это, партизаны в будущем придерживались следующих правил:
1. Всегда иметь готовый запас сухих продуктов для выхода в любой момент, чтобы приготовлениями к переходу не рассекретить момента изменения расположения отрядов. 2. О выходе объявлять за 2-3 часа, усиливая наблюдение за каждым человеком, с обязательным докладом командиров об исчезновениях (что частенько бывало и заставляло изменять маршруты и время выхода). 3. Полностью о маршруте и задачах должен знать только штаб; командиры подразделений могут знать только о части его за полчаса до выхода. В конце каждой части маршрута, в случае отрыва подразделений, оставляли связных из проверенных местных жителей с соблюдением пароля для данного поста-явки). Это позволяло очень часто резко менять направление движения, избегать стычек с противником на марше и сохранять связь с оторвавшимися подразделениями.
Глава 2. Освобождение военнопленных бойцов и командиров Красной Армии
14 февраля 1943 года командованию партизанского соединения М.И. Наумова стало известно, что 8 км западнее Великий Истороп (Сумская обл.) гитлеровцы конвоируют около 2000 пленных бойцов и командиров Красной Армии. Командование соединения приняло решение: внезапным налетом на конвой, сопровождающий военнопленных, уничтожить его и освободить военнопленных.
Для выполнения задачи была отобрана группа партизан-конников из отрядов "Смерть фашизму", "Червоный" и им. Хрущева под командованием комиссара соединения тов. Анисименко и политрука тов. Гришенко.
Гитлеровцы остановили военнопленных на отдых в с. Сумская Ворожба. В это время партизаны-конники ворвались в с. Сумская Ворожба, внезапным ударом уничтожили немецкий конвой и освободили военнопленных. Образцы мужества и отваги при этом проявили комсомольцы Приходько, Сухота, Немолод, Дроздова, Лысенко и другие. Партизаны уничтожили до 40 гитлеровцев и захватили их вооружение.
Из Сумской Ворожбы партизаны перевели военнопленных в Великий Истороп. Освобожденные бойцы и командиры, которые по состоянию здоровья могли носить оружие, вступили в отряды соединения, а бессильные и больные были направлены в Сумские леса.
Глава 3. Разрушение бельгийскими партизанами мостов через канал вблизи Монса
Под влиянием побед Советской Армии к началу 1944 года в Бельгии усилилась партизанская борьба против немецко-фашистских оккупантов. Бельгийские партизаны, базируясь в лесах, заброшенных шахтах, опираясь на активную помощь подполья, усиливали свою боевую деятельность. В некоторых Бельгийских партизанских отрядах были и советские граждане бежавшие из фашистских лагерей смерти. Так, в партизанском отряде "Свободная Бельгия" действовавшем юго-западнее Брюсселя было 14 советских граждан, которые в начале января 1944 года бежали в Бельгию с каторжных работ в Германии. Бельгийские рабочие, к которым обратились бежавшие, укрыли их в заброшенных шахтах, затем связали с партизанами. В партизанском отряде был поляк, хорошо знавший французский и русский языки. Он давал советским гражданам уроки французского языка. Дней через 12 в шахту, где скрывались 14 советских граждан, пришли 7 человек, одетые в немецкую форму. Видя испугавшихся беглецов, один из пришедших сказал на русском языке: "Не бойтесь! Здесь все свои". Затем он спросил, кто каким оружием владеет, и не был ли кто в советских партизанских отрядах? Никто до того не был. Пришедшие выдали всем по пистолету и по 2 штуки самодельных гранат, и пояснили как ими надо пользоваться. Затем группа вместе с пришедшими пошла в лес в расположение партизанского отряда. Советские граждане шли со спрятанным оружием, как бы под конвоем. По пути следования, при подходе к одному небольшому мостику группу остановил часовой. Один из партизан, одетый в форму противника, сказал, что ведут пойманных бандитов. Часовой дал свисток. На его вызов вышли еще трое полицейских, которые потребовали "пропуск", но его видимо некто не знал. Первыми нарушили переговоры бельгийские партизаны, которые вместе с русскими внезапно бросились в атаку не противника. Часовой и трое вышедших полицейских были уничтожены. Партизаны перебежали через мостик и скрылись в темноте раньше, чем успели открыть огонь полицейские, бывшие в караульном помещении.