Страница:
Под куполом зала продолжал махать крыльями Оссуарий. Сверху картина боя выглядела как на ладони. Черные, как муравьи, даркеры волнами то накатывались на сцену, то отступали назад, воя от бессилия и злобы. Неожиданно в том месте, где должны были находиться наглецы, бросившие вызов самому Брюсу, вспыхнул желтый солнечный шар с темным силуэтом человека внутри. Очередная темная волна, навалившаяся на квантовый шар, начала с шумом, словно раскаленная магма, столкнувшаяся с ледяной водой, превращаться в светлые существа. Это были пухленькие мальчики в голубых штанишках с помочами. Они принялись отталкивать даркеров своими маленькими ручками. И чем больше черная нечисть заливала сцену, тем больше становилось кольцо света вокруг подиума.
Брюс в досаде страшно заскрипел зубами и взмахнул тростью. В ту же секунду рядом с обороняющимися возникла Железная Баба. Размахивая своим подносом, как щитом, она двинулась на стоявшего к ней лицом профессора Серебрякова.
– Вот отличная парочка! – крикнул на весь зал Брюс, качаясь на растяжке. – Оба железные и одинаково безмозглые!
Такого оскорбления профессор не смог стерпеть, он широко размахнулся, его меч описал ровную сверкающую дугу и обрушился на шею Железной Бабы. Голова ее, как оказалось, была слабо прикреплена к кургузому телу. Железный череп упал и покатился по полу, издавая металлический грохот. Руки железного существа несколько раз судорожно дернулись, ноги подогнулись, и она рухнула на пол, сминая юбку из тонкой жести. Профессор издал торжествующий вопль победителя. Нечисть в очередной раз отступила.
Но Брюс прокричал какое-то заклинание на латыни, и сверху на сцену посыпались десятки железных птиц с острыми, как ножи, клювами. Они с глухим стуком вонзались в помост, а между ними метались беспомощные, казалось, люди. Но ни одна из этих пернатых бомб не достигла цели. Алиса, Швыров и Грызлов подхватили с пола биты, брошенные даркерами, и застыли в угрожающих позах.
Сверху на них изрыгал страшные проклятия Брюс. Он размахивал тростью, указывая своим штурмовикам направление удара. Но атака все не начиналась, так как нечисть больше всего боялась превращения в светлые существа.
Тогда Брюс по-обезьяньи раскачался на растяжке и перелетел на другую сторону зала. Здесь из прохода медленно выползал зеленый змий. У него на спине, уцепившись руками-крыльями за роговой выступ, сидела летучая мышь с золотой перетяжкой на тельце. Едва разобравшись в ситуации, она бросилась на Оссуария. Под куполом начался настоящий воздушный бой с фигурами высшего пилотажа: бочками, боевыми разворотами и сальто-мортале. Несмотря на разницу в весе, Оссуарию пришлось туго: его маневренность снижал бочонок, который он с трудом удерживал обеими руками.
Алиса, вспомнив про свой заговоренный оберег, выхватила его из кармана, дернула завязки на мешочке и бросила в толпу горсть мелочи. Твари завыли и расступились – монетки прожгли дыры в их безобразных телах.
Брюс криками подбодрил отступившую на шаг нечисть, и уроды снова бросились вперед. Бесов было слишком много, и на место выбывших из строя тут же приходил десяток добровольцев. Алиса увидела, как к подиуму приближается зеленый змий, раздвигая как ледокол «Ленин» толпу бесов своим мощным телом. Он взобрался на подиум, встал возле Алисы и несколько раз хлестнул толпу уродов шипастым хвостом, разбрасывая в стороны вопящую нечисть. Потом разинул пасть и выпустил из глотки клубы огня и дыма ничуть не хуже, чем легендарный Змей Горыныч. Несколько заманух, тянувших к Алисе свои руки, обратились в пепел.
Вдруг Алиса заметила краем глаза, что Брюс, все еще висевший на растяжке, вытянул руку с тростью в сторону Юльки, нападавшей под самым куполом на Оссуария.
– Юлька! – закричала Алиса. – Берегись! Атака слева.
С конца трости сорвалось несколько белых шаровых молний, но летучая мышь ловко от них увернулась, и ни один разряд в нее не попал, только выбил из мозаики купола квадратики разноцветной смальты. Они посыпались дождем вниз как раз в тот момент, когда нечисть темной массой снова повалила на подиум. Карлос, Швыров, Алиса, профессор, Грызлов и подоспевшая баба Ванда встали спиной друг к другу. Когтистые лапы уже тянулись к их лицам.
Нечисти было столько, что бесы не успевали превращаться в светлые сущности. В этот момент что-то сильно ударило Грызлова по голове – он едва успел подхватить выпущенный Оссуарием из рук во время очередного пике бочонок. Грызлов повернул голову к Алисе и крикнул:
– Алиса! Открой бочонок, слышишь! Приложи к пробке свой кулон! Это бочонок Пандоры! Я знал, только не говорил! Скорее!
Алиса сорвала кулон и приложила печать Гермеса к пробке, раздался громкий хлопок, пробка повисла на тонкой цепочке, а из бочонка, как джинны из бутылки, струей потекли наружу нечистые духи и сразу же начали разворачиваться для нападения, словно штурмовики Ил-2. Алиса растерянно и беспомощно посмотрела на Грызлова.
– Не ту пробку! – изо всех сил завопил домовой, подставляя ей бочонок. – Ты открыла не ту пробку! Скорее, Алиса, скорее!
Взяв себя в руки, Алиса заткнула отверстие непослушными пальцами и распечатала другую сторону сосуда. Бочонок взревел, и в него с шумом и свистом начали влетать их противники, в точности как соринки в мощный пылесос. Парочка баньши подняла ужасающий вой, и обе с громким хлюпом исчезли в отверстии бочонка.
– Помогите мне! – крикнул Грызлов, изо всех сил прижимая бочонок локтем к боку. – Я не могу его удержать!
Действительно, бочонок Пандоры сильно вибрировал, норовя вырваться из его цепких рук. Карлос и Швыров бросились помогать домовому. В нутро магического пылесоса нечисть залетала, как в ускоренной киносъемке, по нескольку десятков тварей одновременно. Через несколько минут этой чистки в зале не осталось никого, кроме Брюса, все еще висевшего на растяжке, кувыркающихся под потолком Оссуария и Юли, команды Карлоса с бабой Вандой на подиуме и еще толпы светящихся изнутри мальчиков в коротких штанишках. Отдельно стояли черные маги. Вид у них был совершенно обалдевший и растерянный.
После того как последний представитель темных сил скрылся в бочонке, Алиса закупорила его пробкой и приложила печать Гермеса.
В ту же секунду с потолка упала летучая мышь и, достигнув черного пола, превратилась в совершенно целую и невредимую Юлю. Перстень Гиппократа соскользнул с ее обнаженного тела на пол, как только она снова стала девочкой. Юля наклонилась, подхватила с пола треуголку Брюса, чтобы прикрыть наготу. С профессора Серебрякова со звоном упали рыцарские доспехи, а зеленый змий с протестующим воплем опять превратился в игуану и быстро вскарабкался на плечо к Алисе.
Брюсу, все еще висевшему на растяжке, уже некем было командовать. Он разжал пальцы и рухнул вниз, но в полете успел перехватить трость обеими ладонями и спустился на ней, как на парашюте. Оказавшись внизу, граф остался стоять у стены с выжидательным видом. Вдруг он вытянул свою обезьянью руку и раскрыл ладонь, сверля Алису таким злобным взглядом, что у нее закружилась голова. Печать Гермеса на ее шее зашевелилась, как живая, повисла в воздухе, как будто ее притягивал огромный магнит. Кулон завибрировал на тонкой золотой привязи, – та не выдержала нагрузки и лопнула под невыносимым напором Силы магнетизера. Гемма описала в воздухе полукруг и, сверкнув напоследок обрывком цепочки, скрылась из глаз в кулаке Брюса. Граф довольно хмыкнул, тут же приложил ее к набалдашнику трости– гемма плотно вошла в сделанное под нее углубление.
– Да будет так! – воскликнул довольный собой Брюс.
Карлос разбежался по сцене, прыгнул в сторону графа, раскинув руки как крылья. И с легкостью птицы перелетел через весь зал. Теперь оба мага стояли друг против друга, как дуэлянты, на расстоянии десяти шагов.
– Милостивый государь, вы арестованы! – крикнул Карлос. – Сопротивление бесполезно!
Усмехнувшись, Брюс не глядя ударил тростью по стене у себя за спиной – она расступилась, открывая вход в инферно. Брюс боком прыгнул в образовавшийся провал и мгновенно растворился темноте. Порыв ледяного ветра донес откуда-то издалека, снизу, раскаты его громкого хохота.
– Я вернусь! – отвратительно низким голосом крикнул он из глубины преисподней. – Вы еще пожалеете!
Оссуарий в полете совершил мертвую петлю, выхватил из рук Юли треуголку Брюса и успел нырнуть вслед за графом в черный зев туннеля прежде, чем проход закрылся и на его месте сам собой восстановился ровный монолит серого бетона.
Все произошло так потрясающе быстро, что никто не успел даже пошевелиться. Карлос подбежал к стене и изо всей силы стукнул по ней кулаком с возгласом досады. Швыров набросил Юле на плечи свою куртку, которая достала ей почти до колен. А Грызлов с тихим хлопком превратился из юноши в черного скотчтерьера. Все трое спрыгнули со сцены и медленным шагом подошли к страшно расстроенному Карлосу.
Никто из них не заметил, как баба Ванда, уже надевшая свои знаменитые синие очки, наклонилась и подобрала с помоста перстень Гиппократа…
Карлос размеренным шагом подошел к выстроившимся в шеренгу черным магам и молча, с осуждением, принялся их разглядывать. Алиса и Юля встали у него за спиной, Швыров и Серебряков расположились по левую руку Карлоса, готовые в любой момент броситься в бой. Глаза их все еще сверкали азартом схватки.
Баба Ванда подхватила Грызлова на руки и встала справа от Карлоса. Грызлов расположился у нее на локте с видом полководца, принимающего капитуляцию противника. Растерянные маги с мрачными, потемневшими лицами, не пытаясь что-либо предпринять, стояли все так же неподвижно, но от них исходила явная угроза.
– Вы сознательно нарушили предельно допустимую концентрацию инфернальных магических сил, – твердо сказал Карлос, окинув их недовольным взглядом. – Вы отдавали себе отчет в том, что нарушаете астральную конвенцию и совершаете преступление, но это не остановило вас! – Гневные слова Карлоса взметнулись вверх и отразились от высоких сводов, усиленные многократным эхом.
Маги молчали, некоторые из них опустили глаза в пол, другие с угрюмой ненавистью смотрели на победителей… Особенно один из них, колдун Волховитинов: маленький и щуплый, напоминающий ящерицу своим юрким телом и крошечными черными глазками! Он сверлил Карлоса недобрым, вызывающим взглядом, который показался испанцу знакомым. Он напряг память и узнал в этом человечке будущего похитителя Костей Рока. Так вот, значит, где их снова свела судьба! Нетрудно догадаться, что тот бежал в прошлое, чтобы не отбывать наказание в своем времени!
Карлоса захлестнула волна негодования – он медленно поднял руку над головой. На его ладони образовался светящийся оранжевый шарик, точь-в-точь миниатюрная шаровая молния. Карлос с грозным видом промедлил всего пару секунд – маги съежились и закрыли лица руками, – шаровая молния грянулась им под ноги. Шеренга магов скрылась за плотным облаком оранжевого тумана, который рассеялся уже через несколько мгновений.
Алиса и Юля одновременно выдохнули, – оказывается, секунду назад они невольно задержали дыхание, как будто находились под водой. И они, и Швыров с Серебряковым удивленно уставились на своих недавних противников. Черные маги неуловимо изменились. Если раньше в их облике было что-то пугающее и неприятное, то сейчас одухотворенные лица их засияли каким-то внутренним светом. Даже противный Волховитинов несказанно похорошел.
– Вы свободны, господа, – сказал им Карлос.
Светлые, как ангелы, маги дружно повернулись и веселой толпой направились к выходу из зала.
– Что это было? – шепотом спросила Алиса у Грызлова.
– Он преобразовал их темную сущность в светлую… – пояснил тот.
Грызлов неодобрительно покачал своей кудлатой головой и сокрушенно посмотрел на Карлоса, но больше ничего не добавил к сказанному.
– Ну, Карлос, ты и накосячил! – с осуждением сказала баба Ванда. – Ладно, поздно пить боржоми, сделанного не воротишь. Только как бы не пришлось тебе отвечать за такие фокусы перед Магическим советом.
Карлос помрачнел, но голос его, когда он отвечал ворожее, был тверд и спокоен:
– Может, и так. Но я считаю, что поступил правильно в этих обстоятельствах. Нельзя после боя оставлять за спиной целый батальон черных магов.
Алиса всей душой была на стороне Карлоса, однако в душу ее закралось неприятное предчувствие. А тут еще Юлька шепнула ей на ухо, что добром эта перековка плохих магов в хороших не кончится.
– Ладно, давайте выбираться отсюда, – положил конец дискуссии Швыров. – Что-то мы загостились в этих сталинских угодьях!
Эпилог
Брюс в досаде страшно заскрипел зубами и взмахнул тростью. В ту же секунду рядом с обороняющимися возникла Железная Баба. Размахивая своим подносом, как щитом, она двинулась на стоявшего к ней лицом профессора Серебрякова.
– Вот отличная парочка! – крикнул на весь зал Брюс, качаясь на растяжке. – Оба железные и одинаково безмозглые!
Такого оскорбления профессор не смог стерпеть, он широко размахнулся, его меч описал ровную сверкающую дугу и обрушился на шею Железной Бабы. Голова ее, как оказалось, была слабо прикреплена к кургузому телу. Железный череп упал и покатился по полу, издавая металлический грохот. Руки железного существа несколько раз судорожно дернулись, ноги подогнулись, и она рухнула на пол, сминая юбку из тонкой жести. Профессор издал торжествующий вопль победителя. Нечисть в очередной раз отступила.
Но Брюс прокричал какое-то заклинание на латыни, и сверху на сцену посыпались десятки железных птиц с острыми, как ножи, клювами. Они с глухим стуком вонзались в помост, а между ними метались беспомощные, казалось, люди. Но ни одна из этих пернатых бомб не достигла цели. Алиса, Швыров и Грызлов подхватили с пола биты, брошенные даркерами, и застыли в угрожающих позах.
Сверху на них изрыгал страшные проклятия Брюс. Он размахивал тростью, указывая своим штурмовикам направление удара. Но атака все не начиналась, так как нечисть больше всего боялась превращения в светлые существа.
Тогда Брюс по-обезьяньи раскачался на растяжке и перелетел на другую сторону зала. Здесь из прохода медленно выползал зеленый змий. У него на спине, уцепившись руками-крыльями за роговой выступ, сидела летучая мышь с золотой перетяжкой на тельце. Едва разобравшись в ситуации, она бросилась на Оссуария. Под куполом начался настоящий воздушный бой с фигурами высшего пилотажа: бочками, боевыми разворотами и сальто-мортале. Несмотря на разницу в весе, Оссуарию пришлось туго: его маневренность снижал бочонок, который он с трудом удерживал обеими руками.
Алиса, вспомнив про свой заговоренный оберег, выхватила его из кармана, дернула завязки на мешочке и бросила в толпу горсть мелочи. Твари завыли и расступились – монетки прожгли дыры в их безобразных телах.
Брюс криками подбодрил отступившую на шаг нечисть, и уроды снова бросились вперед. Бесов было слишком много, и на место выбывших из строя тут же приходил десяток добровольцев. Алиса увидела, как к подиуму приближается зеленый змий, раздвигая как ледокол «Ленин» толпу бесов своим мощным телом. Он взобрался на подиум, встал возле Алисы и несколько раз хлестнул толпу уродов шипастым хвостом, разбрасывая в стороны вопящую нечисть. Потом разинул пасть и выпустил из глотки клубы огня и дыма ничуть не хуже, чем легендарный Змей Горыныч. Несколько заманух, тянувших к Алисе свои руки, обратились в пепел.
Вдруг Алиса заметила краем глаза, что Брюс, все еще висевший на растяжке, вытянул руку с тростью в сторону Юльки, нападавшей под самым куполом на Оссуария.
– Юлька! – закричала Алиса. – Берегись! Атака слева.
С конца трости сорвалось несколько белых шаровых молний, но летучая мышь ловко от них увернулась, и ни один разряд в нее не попал, только выбил из мозаики купола квадратики разноцветной смальты. Они посыпались дождем вниз как раз в тот момент, когда нечисть темной массой снова повалила на подиум. Карлос, Швыров, Алиса, профессор, Грызлов и подоспевшая баба Ванда встали спиной друг к другу. Когтистые лапы уже тянулись к их лицам.
Нечисти было столько, что бесы не успевали превращаться в светлые сущности. В этот момент что-то сильно ударило Грызлова по голове – он едва успел подхватить выпущенный Оссуарием из рук во время очередного пике бочонок. Грызлов повернул голову к Алисе и крикнул:
– Алиса! Открой бочонок, слышишь! Приложи к пробке свой кулон! Это бочонок Пандоры! Я знал, только не говорил! Скорее!
Алиса сорвала кулон и приложила печать Гермеса к пробке, раздался громкий хлопок, пробка повисла на тонкой цепочке, а из бочонка, как джинны из бутылки, струей потекли наружу нечистые духи и сразу же начали разворачиваться для нападения, словно штурмовики Ил-2. Алиса растерянно и беспомощно посмотрела на Грызлова.
– Не ту пробку! – изо всех сил завопил домовой, подставляя ей бочонок. – Ты открыла не ту пробку! Скорее, Алиса, скорее!
Взяв себя в руки, Алиса заткнула отверстие непослушными пальцами и распечатала другую сторону сосуда. Бочонок взревел, и в него с шумом и свистом начали влетать их противники, в точности как соринки в мощный пылесос. Парочка баньши подняла ужасающий вой, и обе с громким хлюпом исчезли в отверстии бочонка.
– Помогите мне! – крикнул Грызлов, изо всех сил прижимая бочонок локтем к боку. – Я не могу его удержать!
Действительно, бочонок Пандоры сильно вибрировал, норовя вырваться из его цепких рук. Карлос и Швыров бросились помогать домовому. В нутро магического пылесоса нечисть залетала, как в ускоренной киносъемке, по нескольку десятков тварей одновременно. Через несколько минут этой чистки в зале не осталось никого, кроме Брюса, все еще висевшего на растяжке, кувыркающихся под потолком Оссуария и Юли, команды Карлоса с бабой Вандой на подиуме и еще толпы светящихся изнутри мальчиков в коротких штанишках. Отдельно стояли черные маги. Вид у них был совершенно обалдевший и растерянный.
После того как последний представитель темных сил скрылся в бочонке, Алиса закупорила его пробкой и приложила печать Гермеса.
В ту же секунду с потолка упала летучая мышь и, достигнув черного пола, превратилась в совершенно целую и невредимую Юлю. Перстень Гиппократа соскользнул с ее обнаженного тела на пол, как только она снова стала девочкой. Юля наклонилась, подхватила с пола треуголку Брюса, чтобы прикрыть наготу. С профессора Серебрякова со звоном упали рыцарские доспехи, а зеленый змий с протестующим воплем опять превратился в игуану и быстро вскарабкался на плечо к Алисе.
Брюсу, все еще висевшему на растяжке, уже некем было командовать. Он разжал пальцы и рухнул вниз, но в полете успел перехватить трость обеими ладонями и спустился на ней, как на парашюте. Оказавшись внизу, граф остался стоять у стены с выжидательным видом. Вдруг он вытянул свою обезьянью руку и раскрыл ладонь, сверля Алису таким злобным взглядом, что у нее закружилась голова. Печать Гермеса на ее шее зашевелилась, как живая, повисла в воздухе, как будто ее притягивал огромный магнит. Кулон завибрировал на тонкой золотой привязи, – та не выдержала нагрузки и лопнула под невыносимым напором Силы магнетизера. Гемма описала в воздухе полукруг и, сверкнув напоследок обрывком цепочки, скрылась из глаз в кулаке Брюса. Граф довольно хмыкнул, тут же приложил ее к набалдашнику трости– гемма плотно вошла в сделанное под нее углубление.
– Да будет так! – воскликнул довольный собой Брюс.
Карлос разбежался по сцене, прыгнул в сторону графа, раскинув руки как крылья. И с легкостью птицы перелетел через весь зал. Теперь оба мага стояли друг против друга, как дуэлянты, на расстоянии десяти шагов.
– Милостивый государь, вы арестованы! – крикнул Карлос. – Сопротивление бесполезно!
Усмехнувшись, Брюс не глядя ударил тростью по стене у себя за спиной – она расступилась, открывая вход в инферно. Брюс боком прыгнул в образовавшийся провал и мгновенно растворился темноте. Порыв ледяного ветра донес откуда-то издалека, снизу, раскаты его громкого хохота.
– Я вернусь! – отвратительно низким голосом крикнул он из глубины преисподней. – Вы еще пожалеете!
Оссуарий в полете совершил мертвую петлю, выхватил из рук Юли треуголку Брюса и успел нырнуть вслед за графом в черный зев туннеля прежде, чем проход закрылся и на его месте сам собой восстановился ровный монолит серого бетона.
Все произошло так потрясающе быстро, что никто не успел даже пошевелиться. Карлос подбежал к стене и изо всей силы стукнул по ней кулаком с возгласом досады. Швыров набросил Юле на плечи свою куртку, которая достала ей почти до колен. А Грызлов с тихим хлопком превратился из юноши в черного скотчтерьера. Все трое спрыгнули со сцены и медленным шагом подошли к страшно расстроенному Карлосу.
Никто из них не заметил, как баба Ванда, уже надевшая свои знаменитые синие очки, наклонилась и подобрала с помоста перстень Гиппократа…
Карлос размеренным шагом подошел к выстроившимся в шеренгу черным магам и молча, с осуждением, принялся их разглядывать. Алиса и Юля встали у него за спиной, Швыров и Серебряков расположились по левую руку Карлоса, готовые в любой момент броситься в бой. Глаза их все еще сверкали азартом схватки.
Баба Ванда подхватила Грызлова на руки и встала справа от Карлоса. Грызлов расположился у нее на локте с видом полководца, принимающего капитуляцию противника. Растерянные маги с мрачными, потемневшими лицами, не пытаясь что-либо предпринять, стояли все так же неподвижно, но от них исходила явная угроза.
– Вы сознательно нарушили предельно допустимую концентрацию инфернальных магических сил, – твердо сказал Карлос, окинув их недовольным взглядом. – Вы отдавали себе отчет в том, что нарушаете астральную конвенцию и совершаете преступление, но это не остановило вас! – Гневные слова Карлоса взметнулись вверх и отразились от высоких сводов, усиленные многократным эхом.
Маги молчали, некоторые из них опустили глаза в пол, другие с угрюмой ненавистью смотрели на победителей… Особенно один из них, колдун Волховитинов: маленький и щуплый, напоминающий ящерицу своим юрким телом и крошечными черными глазками! Он сверлил Карлоса недобрым, вызывающим взглядом, который показался испанцу знакомым. Он напряг память и узнал в этом человечке будущего похитителя Костей Рока. Так вот, значит, где их снова свела судьба! Нетрудно догадаться, что тот бежал в прошлое, чтобы не отбывать наказание в своем времени!
Карлоса захлестнула волна негодования – он медленно поднял руку над головой. На его ладони образовался светящийся оранжевый шарик, точь-в-точь миниатюрная шаровая молния. Карлос с грозным видом промедлил всего пару секунд – маги съежились и закрыли лица руками, – шаровая молния грянулась им под ноги. Шеренга магов скрылась за плотным облаком оранжевого тумана, который рассеялся уже через несколько мгновений.
Алиса и Юля одновременно выдохнули, – оказывается, секунду назад они невольно задержали дыхание, как будто находились под водой. И они, и Швыров с Серебряковым удивленно уставились на своих недавних противников. Черные маги неуловимо изменились. Если раньше в их облике было что-то пугающее и неприятное, то сейчас одухотворенные лица их засияли каким-то внутренним светом. Даже противный Волховитинов несказанно похорошел.
– Вы свободны, господа, – сказал им Карлос.
Светлые, как ангелы, маги дружно повернулись и веселой толпой направились к выходу из зала.
– Что это было? – шепотом спросила Алиса у Грызлова.
– Он преобразовал их темную сущность в светлую… – пояснил тот.
Грызлов неодобрительно покачал своей кудлатой головой и сокрушенно посмотрел на Карлоса, но больше ничего не добавил к сказанному.
– Ну, Карлос, ты и накосячил! – с осуждением сказала баба Ванда. – Ладно, поздно пить боржоми, сделанного не воротишь. Только как бы не пришлось тебе отвечать за такие фокусы перед Магическим советом.
Карлос помрачнел, но голос его, когда он отвечал ворожее, был тверд и спокоен:
– Может, и так. Но я считаю, что поступил правильно в этих обстоятельствах. Нельзя после боя оставлять за спиной целый батальон черных магов.
Алиса всей душой была на стороне Карлоса, однако в душу ее закралось неприятное предчувствие. А тут еще Юлька шепнула ей на ухо, что добром эта перековка плохих магов в хороших не кончится.
– Ладно, давайте выбираться отсюда, – положил конец дискуссии Швыров. – Что-то мы загостились в этих сталинских угодьях!
Эпилог
Через полчаса Карлос и его команда выбрались на поверхность в районе Измайловского вещевого рынка. На неправдоподобно голубом небе вовсю сияло солнце: от тяжелых черно-бурых туч, успевших набить оскомину за последнее время, не осталось и следа. Щуря глаза от яркого света, победители по очереди вылезали из люка коллектора прямо на проезжую часть улицы, которую только что омыла водой поливальная машина.
Вокруг десятки рабочих в оранжевых жилетах трудились не покладая рук, очищая Москву от последствий урагана. Они грузили в кузова самосвалов ветви сломанных деревьев, обломки рекламных щитов и торговых павильонов, смятые урны и прочие свидетельства гнева разбушевавшейся стихии. По улицам сновали туда-сюда уборочные машины и тракторы – их круглые щетки весело крутились, сметая с асфальта следы катаклизма. На улицах столицы царила атмосфера праздника, громко и наперебой чирикали воробьи, степенно прохаживались голуби, куда-то, несмотря на ранний час, спешили энергичные улыбающиеся люди.
Хотя и Карлос был в черном пластиковом скафандре, да и вся сопровождавшая его компания выглядела более чем странно, никто не обратил на них внимания. Тем не менее профессор чувствовал себя неловко в своем жеваном черном костюме и несвежей рубашке, в которых в свое время был закован в рыцарские доспехи. Бабе Ванде тоже стало не по себе в серебристом одеянии феи. И она в ту же секунду превратила его в свой любимый балахон вишневого цвета.
Глядя на нее, и Карлос решил, что пора переодеться в партикулярное платье. Он сделал несколько пассов. Его жесткий черный комбинезон превратился в обыкновенные голубые джинсы и такого же цвета рубашку.
Юля умоляюще посмотрела на Карлоса, смущенным жестом запахнула на себе расписную куртку Швырова. Девочка и впрямь выглядела очень смешно и нелепо – рукава и полы доставали ей почти до колен, оставляя открытыми стройные босые ноги. Карлос дважды повторил свой жест – через мгновение на Юле уже были привычные голубая юбочка, белая майка с короткими рукавами и голубая же шапочка на голове. А профессор с удивлением оглаживал на себе обеими руками черный фрак с ослепительно белой манишкой. Алиса в грязной юбке и майке, да и сам Разлай Макдональдович в красном комбинезоне с надорванным карманом оказались в положении аутсайдеров. Но их счастливые лица и глаза говорили об обратном.
– Интересно, где теперь наш мастер Брюс? – задумчиво спросил сам себя профессор Серебряков.
– На доске почета инферно, – усмехнулся в усы Грызлов. – У ада тоже есть свои герои. Я думаю, мы с ними скоро увидимся…
Вокруг десятки рабочих в оранжевых жилетах трудились не покладая рук, очищая Москву от последствий урагана. Они грузили в кузова самосвалов ветви сломанных деревьев, обломки рекламных щитов и торговых павильонов, смятые урны и прочие свидетельства гнева разбушевавшейся стихии. По улицам сновали туда-сюда уборочные машины и тракторы – их круглые щетки весело крутились, сметая с асфальта следы катаклизма. На улицах столицы царила атмосфера праздника, громко и наперебой чирикали воробьи, степенно прохаживались голуби, куда-то, несмотря на ранний час, спешили энергичные улыбающиеся люди.
Хотя и Карлос был в черном пластиковом скафандре, да и вся сопровождавшая его компания выглядела более чем странно, никто не обратил на них внимания. Тем не менее профессор чувствовал себя неловко в своем жеваном черном костюме и несвежей рубашке, в которых в свое время был закован в рыцарские доспехи. Бабе Ванде тоже стало не по себе в серебристом одеянии феи. И она в ту же секунду превратила его в свой любимый балахон вишневого цвета.
Глядя на нее, и Карлос решил, что пора переодеться в партикулярное платье. Он сделал несколько пассов. Его жесткий черный комбинезон превратился в обыкновенные голубые джинсы и такого же цвета рубашку.
Юля умоляюще посмотрела на Карлоса, смущенным жестом запахнула на себе расписную куртку Швырова. Девочка и впрямь выглядела очень смешно и нелепо – рукава и полы доставали ей почти до колен, оставляя открытыми стройные босые ноги. Карлос дважды повторил свой жест – через мгновение на Юле уже были привычные голубая юбочка, белая майка с короткими рукавами и голубая же шапочка на голове. А профессор с удивлением оглаживал на себе обеими руками черный фрак с ослепительно белой манишкой. Алиса в грязной юбке и майке, да и сам Разлай Макдональдович в красном комбинезоне с надорванным карманом оказались в положении аутсайдеров. Но их счастливые лица и глаза говорили об обратном.
– Интересно, где теперь наш мастер Брюс? – задумчиво спросил сам себя профессор Серебряков.
– На доске почета инферно, – усмехнулся в усы Грызлов. – У ада тоже есть свои герои. Я думаю, мы с ними скоро увидимся…