Страница:
По спине у Мэта побежали мурашки. Он стал гадать, в чью шпионскую паутину угодил. Все сходилось - капитана такого корабля очень и очень устраивали бы немые гребцы. Ведь они не только не смогли бы рассказать о том, чего не знали, - о том, что они знали, они тоже при всем желании не смогли бы рассказать. Конечно, вряд ли бы кому-то пришла в голову мысль о том, что он, к примеру, умеет читать и писать - но многие ли рабы были грамотны?
- Из огня да в полымя, - прошептал у Мэта над головой чей-то еле слышный голосок.
Мэт поднял голову, уставился на пучок пакли, заткнутой в щель в том месте, где палуба сходилась с бортом, и оскалился, надеясь, что Балкис воспримет этот оскал как улыбку.
***
Гребли всю ночь, но с первыми же лучами зари капитан велел матросам ввести корабль в укромное место - устье реки, где находилась пещера, внутри которой вполне мог скрыться небольшой корабль. Наверняка капитану не раз доводилось бывать в этих краях. На самом деле Мэт подозревал, что эта галера совершает регулярные рейсы по этому маршруту и доставляет вести из Индии в арабские страны и обратно. В сумраке, царившем в трюме, гребцы обессиленно упали на рукоятки весел, опустили головы на руки, чтобы выспаться, насколько могли выспаться в таком положении.
Мэт обратил внимание на одно преимущество, имевшее место на этом корабле; здесь не было своего колдуна. Не опасаясь того, что пробудит тревогу у соперника по магическому ремеслу, Мэт вгляделся в полумрак и увидел, что на него снова смотрят два желтых глаза. Мэт пристально посмотрел на Балкис и жестами попытался показать ей, что жаждет обрести дар речи. Изобразив эту пантомиму, он стал гадать, не показалось ли ему, что кошка нахмурилась. Он предпринял еще одну попытку изъясниться: открыл рот, сжал губы обеими руками и принялся с их помощью придавать губам такие очертания, словно хотел произнести разные звуки.
Балкис перестала хмуриться и внимательно следила за Мэтом.
Мэт высунул язык и, взявшись за его кончик пальцами, покачал вверх и вниз.
- Еще и дразнится, - проворчала Балкис. - Хочешь сказать, что по-прежнему не можешь шевелить языком? Мэт кивнул.
- Ну и хозяина же я себе выбрала! - фыркнула кошка, но подобралась к Мэту поближе и зашептала:
Надо губы разомкнуть,
Снять с них заклинанье,
Чтоб слетала снова с них
Речь, а не мычанье.
Надо также с языка
Сбросить прочь оковы...
Балкис растерялась, но затем справилась с неуверенностью и сосредоточилась с такой силой, что глазки у нее сошлись к переносице.
Мэт отчаянно искал рифму к слову "оковы". На ум ему пришло слово "снова". "Снова", - пытался он мысленно передать кошке рифму. - "Снова!"
Кошка скорее всего не была телепаткой, но рифму в конце концов отыскала сама:
Чтобы он произносил
Вновь за словом слово!
Мэт испустил вздох облегчения и прошептал:
- Вот спасибо, Балкис.
Еще никогда в жизни ему не доставляло такой радости звучание собственного голоса.
- Да пожалуйста, - шепотом ответила кошка и почти извиняющимся тоном добавила:
- Трудновато мне даются последние строчки.
У Мэта мелькнула странная мысль... Кошкам не свойственно извиняться. Но с другой стороны, разговаривать им тоже не очень-то свойственно. Он сдержал удивление.
- Хочешь сказать, что импровизируешь стихи? То есть.., сочиняешь мгновенно?
- Когда у меня нет в запасе подходящего к случаю заклинания - да, фыркнула кошка. - Но разве не так поступают все волшебники?
Мэт вдохнул поглубже и сказал:
- Так, но мне, видимо, стоит обучить тебя большему количеству стихов.
Сердце его встрепенулось при мысли о том, что ему снова, в некотором роде, придется заняться преподаванием литературы. На самом деле он искренне дивился тому, как в маленькой кошачьей головке вообще задерживаются какие-то заклинания. Ведь всем известно, что память у кошек короткая.
Но наверняка те, кто утверждал, что это так, никогда в жизни не пробовали открывать хрустящий пакетик с кошачьим кормом, полагая, что пребывают в одиночестве.
Галера плыла по Красному морю. Гребцы обретали возможность отдохнуть лишь тогда, когда бриз, дувший с берега, подгонял корабль в открытое море. Через какое-то время галера вышла в Персидский залив. Стало намного жарче. А потом Мэт потерял счет дням и появлениям надсмотрщика, разносившего по проходу воду и будившего рабов. А ночью выпитая вода испарялась в виде обильного пота, и рабы спали, навалившись на весла и изнемогая от тропической жары.
Наконец прозвучал приказ сушить весла. Галера контрабандистов доплыла до места назначения. Мэт подивился тому, насколько плавно судно причалило, но тут же вспомнил о том, что управлявшие им матросы наверняка были не новичками в деле секретности передвижения и потому, видимо, по привычке пользовались приобретенными навыками даже в родном порту.
Если они действительно прибыли в родной порт. Балкис отправилась на разведку.
Но когда лучи солнца пробились сквозь отверстия для весел, Мэт понял, что судно стоит не в пещере и не в лесу. А вскоре явилась Балкис с отчетом о проведенной разведывательной работе.
- Мы прибыли в огромный город, который тянется во все стороны, насколько хватает глаз! Дома в городе белые, храмы - с позолоченными куполами, а дворец - весь из золота.
- Да, похоже, город богатый, - кивнул Мэт. - А как тут насчет зелени?
- Деревья растут повсюду, но некоторые из них имеют длинные тонкие стволы, а листья растут только на самом верху.
- Пальмы, - нахмурившись, констатировал Мэт. - Мы ушли далеко на юг. Понятно.
На этом беседу им пришлось прервать, поскольку явился надсмотрщик и принес рабам обед - деревянные миски с похлебкой, как обычно.
На корабле среди рабов был купец. Мэт решил, что его захватили в плен пираты. Раздетый до подштанников, залитый потом, покрытый налипшей грязью, внешне он выглядел как любой из пожилых рабов, вот только по дряблости его кожи можно было догадаться о том, что некогда он был более полным, да и мышцы у него пока не окрепли, как у других гребцов. Лицо этого человека не выражало тоски и покорности, как лица остальных рабов. Впрочем, догадаться о его чувствах по лицу вообще было трудновато. А вот теперь он вышел из ступора, оторвал взгляд от весла, равнодушное выражение его глаз сменилось слабой надеждой.
- Где мы? - спросил он.
- Этот город зовется Бомбеем, - прошептал в ответ Мэт. - Это - порт приписки этого корабля. Но молчите, если хотите, чтобы ваш язык остался при вас. Они думают, что мы все немые и слишком глупые для того, чтобы научиться разговаривать.
Купец поежился. Взгляд его стал равнодушным.
Бомбей! Сердце Мэта забилось чаще, когда он произнес название этого города. Он никогда не бывал в Индии, но всегда мечтал побывать здесь. Это была именно мечта, а не план. Конечно, он вовсе не планировал попасть сюда таким образом, но тем не менее это все-таки был Бомбей, и что того прекраснее - Бомбей, не тронутый прогрессом двадцатого века! Мэту не терпелось поскорее сойти с корабля и отправиться на прогулку по городу.
Однако ему хватило здравого смысла для того, чтобы не пытаться сделать это при свете дня. Дождавшись наступления ночи, Мэт спросил у Балкис:
- Народу много?
- Полным-полно, - с отвращением отозвалась Балкис. - Город просто кишит людьми! Просто удивительно, как они тут все находят жилище!
- Не все, - заверил ее Мэт. - Но чем больше здесь людей, тем больше у нас возможности затеряться среди них. Балкис скептически осмотрела Мэта с ног до головы.
- Ты среди них будешь выглядеть белой вороной.
- Недолго, - успокоил ее Мэт. - Мы заплыли так далеко на восток, как смог нас увезти этот корабль. А теперь нам пора продвигаться на север.
- Похоже, ты забыл о такой маленькой сложности, как побег с этого корабля, - напомнила ему Балкис.
- Да, сложность действительно невелика, - кивнул Мэт и негромко проговорил:
Здесь нам нечего терять - только наши цепи.
Надоело мне веслом бить морскую воду.
Впереди нас ждут леса, горы, долы, степи.
Был рабом я, а теперь вырвусь на свободу!
Пусть развалятся, падут тяжкие оковы,
Вольным воздухом дышать мне охота снова.
Не пойду я в кандалах по земле индийской,
Пусть меня освободит сам Хуан Австрийский!
<Дон Хуан Австрийский - сын испанского короля Карла V, командовавший флотом Испании в битве при Лепанто (1571 г.), в которой испанцы победили турков. В 1573 г, испанский флот под командованием Хуана Австрийского захватывает Тунис.>
Кандалы сами собой расковались. Мэт пригнулся, чтобы не получить по затылку разлетевшимися в стороны звеньями цепей. А когда он поднял голову, то увидел, что посреди рабов возвышается высоченного роста мужчина в доспехах конкистадора.
Глава 8
Казалось, рост видения не менее восьми футов, однако Мэт убедил себя в том, что это невозможно, так как от днища трюма до палубы, являвшейся в данном случае потолком, было чуть более шести футов. Между тем для призрачного видения человек в доспехах выглядел весьма солидно, что и доказал, ударив надсмотрщика мечом с плеча, после чего вскричал:
- Вставайте все, кто жаждет воли! Вставайте, рабы, и сразитесь за свою свободу!
Гребцы в ужасе таращили глаза. Опомнившись, они повскакивали со скамей и последовали за бородатым великаном.
Дон Хуан, сжав рукоять меча обеими руками, разрубил люк, выводящий из трюма на палубу, проворно разметал обломки досок и выскочил наверх.
Навстречу ему бросились контрабандисты - те полдюжины из них, которых оставили стеречь корабль. Они вопили и размахивали ятаганами.
Дон Хуан издал радостный боевой клич и замахал здоровенным мечом. Большинству пиратов хватило ума отбежать назад, но трое промедлили и пали на палубу, истекая кровью. Мэт подскочил к ним и подобрал их ятаганы, отбежал и передал второй ятаган самому крепкому из рабов.
Оставшиеся четверо контрабандистов яростно взвыли и бросились на дона Хуана, который еще не успел встать в боевую стойку после первого удара и потому на несколько секунд стал уязвим. Ятаган первого из пиратов, не причинив никакого вреда дону Хуану, отскочил от его нагрудника, а второй пират нацелился своим кривым мечом ему в лицо. Однако тут вовремя подоспел Мэт, выставил свой ятаган, и в итоге меч пирата отклонился и проскользил вдоль шлема дона Хуана. В это время в бой вступил вооруженный Мэтом гребец. Он отчаянно размахивал ятаганом и вопил, как заправский маньяк. Контрабандисты отступили и вскоре были вынуждены отступить еще дальше, пугаясь бородатого великана, выглядевшего при свете факелов поистине устрашающе. А еще через несколько мгновений пираты обратились в бегство, взывая о помощи.
Дон Хуан развернулся к рабам.
- Бегите, да поживее! Найдите христианские корабли и спрячьтесь там! Разыщите церкви и молите об убежище! Найдите одежды, в какие одеваются местные жители, и переоденьтесь - но бегите же скорее!
Мэт опрометью бросился прочь с галеры. Пробежав по мостовой, он скрылся в переулке. Там он остановился, оглянулся и увидел величественную фигуру дона Хуана, озаренную факелами. Герой сжимал меч двумя руками, держа его рукоятку наподобие креста и устремив на него взгляд, полный искренней, горячей веры.
- Vivat Hispania! Domino Gloria! <Да здравствует Испания! Славься, Господь! (исп.)>.
Славя Бога и свою страну, призрак великого героя начал таять, стал прозрачным, а вскоре и вовсе исчез.
- Наверняка этот человек не от мира сего! Мэт обернулся и увидел Балкис, взобравшуюся на груду корзин и глазевшую в сторону опустевшего корабля.
- Да, не от мира сего, это точно - пока по крайней мере.
- Но откуда же он тогда? - испытующе уставилась на Мэта его ученица, В частности - из-под пера Г.К. Честертона, - ответил Мэт. - Давай-ка поторопимся. В любую минуту могут прибежать солдаты и начать обыскивать пристани. Нам надо спрятаться.
Он отвернулся, но ответа от кошки не услышал и потому снова обернулся и, непонимающе сдвинув брови, посмотрел на Балкис. Та не отводила от него широко раскрытых глаз. Мэт сдержал улыбку и сказал:
- Эй, ты ведь знала, кто я такой!
- Да, - прошептала кошка. - Но до сих пор не видела, как ты колдуешь.
- Ну так привыкай, - усмехнулся Мэт. - Давай-ка, прыгай мне на плечо.
- Ладно, - согласилась Балкис и вспрыгнула на плечо Мэту.
Мэт охнул.
- Это у нас называется "бархатные лапки"! Между прочим, я не деревянный!
- А ругаться умеешь! Ну да ладно. Лаешь, да не кусаешься, - фыркнула Балкис.
- Просто ты еще не видела, как я кусаюсь, - возразил Мэт и всмотрелся в темный проулок. - Пора прятаться.
- Где? - обескураженно спросила Балкис. - Я-то в любой тени смогу притаиться, а вот ты...
- А я, пожалуй, последую совету дона Хуана и преображусь в местного жителя, - отозвался Мэт. - Посмотрим, не найдется ли поблизости чьей-нибудь бельевой веревки.
Но тут из мрака вынырнул темный силуэт, и в шею Мэта уткнулось острие кинжала.
- Кошелек или жизнь, иноземец!
- А можно и поближе поискать, - сказал Мэт, чуть повернув голову к Балкис, и, обратившись к грабителю, добавил:
- На мне нет ничего, кроме набедренной повязки. Где же мне спрятать кошелек?
Кинжал сильнее уколол его шею. Воришка проговорил:
- Твой меч тоже сгодится.
- А то как же, - отозвался Мэт и, взметнув меч, ткнул им в живот незнакомца. - Поглубже, может быть?
Вор в изумлении замер, и тут на него бросилась Балкис. Она запустила в физиономию воришки когти всех четырех лап, вопя при этом, словно рассвирепевший снежный барс. Вор отступил и выронил кинжал.
- Достаточно, - резюмировал Мэт.
Балкис вспрыгнула ему на плечо, а вор в ужасе уставился на лезвие ятагана, метнувшееся к его подбородку и прижавшееся к горлу.
- Не стоит нападать на вооруженных людей, - посоветовал вору Мэт. Даже если это всего лишь несчастные галерные рабы. Раздевайся, парень.
- Чтоб я.., поддался тому, на кого.., сам напал? - протестующе прохрипел воришка.
- Ну да, такого вполне достаточно, чтобы тебя вышибли из воровской гильдии? - понимающе кивнул Мэт. - Да ты не переживай сильно. Можешь сказать своему цеховому начальнику, что тот раб, на которого ты напал, оказался переодетым магом.
- Это кто же поверит в такую байку? - прохрипел воришка.
- Ты, к примеру, - предложил Мэт и нараспев проговорил по-английски:
Всем воришкам-подлецам
Не видать пощады!
Ты полез ко мне в карман?
Получай награду!
Думал, скроешься, бандит,
Ты быстрее мыши?
Зря надеялся, дружище!
Маг тебя не пощадит:
Здесь сейчас как завопит
Целая толпища!
И действительно, ниоткуда вдруг послышался целый сонм жутких голосов. Они стонали, причитали, ругались на все лады.
Воришка в ужасе взвыл и попятился. Мэт шагнул за ним, размахивая ятаганом и продолжая читать нараспев:
Да, недаром говорят:
"Золото - молчание".
Хватит выть и причитать,
Всем немедленно молчать!
Пришло время отменять
Это заклинание!
В переулке снова стало тихо - настолько, насколько может быть тихо ночью в большом городе. Издалека доносились окрики, потрескивание обшивки кораблей, стоявших у причалов в гавани, шорох и писк маленьких зверьков, до сих пор не желавших смиряться с тем, что их изгнали из лесов, некогда буйно произраставших в этих краях. Но громче всего слышались голоса перекликавшихся между собой воинов, которые неумолимо приближались к гавани.
- Понял? - осведомился Мэт. - Теперь уж ты точно не соврешь. Ну, раздевайся, да поживее, а не то я так поколдую, что твоя одежда сама с тебя спрыгнет!
Воришка проворно разоблачился.
- Теперь исчезни, - посоветовал ему Мэт. - Ножик свой можешь оставить себе, если пообещаешь, что не будешь им пользоваться, если только на тебя самого никто не нападет.
- Обещаю! - с готовностью откликнулся воришка и пулей метнулся в проулок. Послышались сердитые голоса, по булыжникам мостовой загрохотали тяжелые сапоги.
- Солдаты его заметили, - сказал Балкис Мэт. - А нам надо торопиться.
Он поспешно натянул темный балахон и рубаху, бормоча:
Какие бы мошки и блошки
В этом тряпье ни гнездились,
От них не оставлю ни крошки,
Хочу, чтоб они испарились!
- Ты воистину маг! - дрожащим голоском мяукнула Балкис. - Ты так легко творишь заклинания!
- Да тут ничего особенного нет, - заверил ее Мэт. - Надо только обладать сносной памятью и опытом импровизации. - Мэт похлопал себя по плечу. - Пошли, пора сматываться отсюда!
Балкис снова вспрыгнула ему на плечо. Мэт торопливо зашагал по переулку. До него донесся голос оправдывающегося воришки, и он понял, что солдаты все-таки изловили его. А это означало, что очень скоро, как только они добьются от захваченного ими воришки членораздельных объяснений, солдаты бросятся дальше по переулку. Мэт на бегу объяснил:
- Вообще-то я не любитель вот так разбрасываться заклинаниями, но у меня просто-напросто не было времени с ним препираться.
- Но почему ты боишься колдовать? - удивленно спросила Балкис.
Мэт совершил несколько крутых поворотов и объяснил:
- Потому, что никогда не знаешь, чье внимание привлечешь, колдуя.
И тут впереди вспыхнуло пламя, уплотнилось и приобрело очертания человеческой фигуры.
- Например, кого-нибудь в этом роде? - дрожащим голоском спросила Балкис.
- Угу. - Мэт сглотнул подступивший к горлу ком. - Что ты там говорила насчет ближайшего укромного уголка?
Сияющее видение мало-помалу приняло обычный человеческий облик. Перед Мэтом стоял старик в одеянии цвета полуночных небес и в конической шляпе того же цвета с загнутыми полями. Цвет одежды незнакомца красиво контрастировал с седыми усами, белоснежной бородой и пышными седыми волосами, ниспадавшими до плеч. На индуса он положительно не был похож слишком длинным было его лицо, слишком крупным - нос, слишком светлыми глаза. Что-то в облике незнакомца напомнило Мэту об аятолле, которого он в своем мире видел в выпусках теленовостей, - быть может, глаза, сверкавшие фанатичным блеском.
Таинственный незнакомец медленно поднял руку, наставил указательный палец на Мэта и голосом, дрожащим от гнева, изрек:
- Кто ты такой, что смеешь изгонять Ангра Майнью из его владений? Бледнолицый, холоднокровный тупица! Разве ты не ведаешь того, что такова предначертанная Великому Хану судьба - сметать все на своем пути?! Разве не ведаешь ты, что он должен положить все земли к ногам Аримана, дабы Повелитель Тьмы стал навсегда править этим погрязшим в распутстве миром? Ибо если этого не случится, Аху-рамазда не сможет восстать, сбросить его с престола, и восторжествовать, и освободить всех от оков Зла, дабы затем править миром в спокойствии и радости! Неужто ты решишься лишить все человечество рая на земле? Неужто ты настолько дерзок, что готов выступить против богов?
- Вообще-то да, если на то пошло, - довольно храбро отозвался Мэт, Тирада старика получилась достаточно продолжительной для того, чтобы Мэт успел прийти в себя. - Я всегда придерживался мнения о том, что люди способны сами править миром - с Божьей помощью, конечно. Но Его помощь нужна всем. Без нее ничто не может существовать.
- Ересь! - вскричал обезумевший старик. - Тебе заморочили голову эти индусы, поклоняющиеся пороку! Не ведомо ли тебе, что мир уравновешен между силами тьмы и силами света - между Ангра Майнью и Ахурамаздой? Разве не знаешь ты, что они равно сильны, и что каждый из них жаждет покорить землю, и что важно, чью сторону в их борьбе примут люди? Приверженцы какого из богов победят в битве, тот бог и восторжествует над их недругами!
- Вот такое, стало быть, зыбкое равновесие, да? - хмыкнул Мэт, сокрушенно покачав головой. - Боюсь, старичок, не могу с тобой согласиться.
- Говори со мной с подобающим уважением! - возопил старик. - Называй меня Арьяспом, верховным жрецом!
- Я склонен назвать тебя заблуждающимся, - спокойно и дерзко проговорил Мэт. - Ибо я верю, что Бог Добра всесилен и что злое божество существует только благодаря его воле.
Арьясп опустил руку, дрожащим перстом указал на Мэта:
- Ты из еретиков-иудеев!
- Ну что-то в этом духе, - поджал губы Мэт и задумался. - Я христианин, а это в некотором роде - иудаистская ересь.
- Ты проиграешь, ты умрешь! - взорвался Арьясп. - Я одолею тебя своими чарами, я напущу на тебя орды колдунов! Никому не устоять против Аримана! Никто не может противиться воле Ангра Майнью! Повелитель Тьмы должен восторжествовать, и тогда Великое Колесо повернется снова и восцарствует Ахурамазда!
Мэт сдвинул брови.
- Почему ты так уверен в том, что...
- Сзади! - взвизгнула Балкис и спрыгнула с плеча Мэта. Мэт резко развернулся, но опоздал. По его виску вместо затылка пришелся сильнейший удар дубинкой. Перед глазами у Мэта потемнело.
***
Войско ожидало королеву в наружном дворе замка. Рыцари стояли около своих боевых коней, которые приплясывали на месте, с нетерпением ожидая, когда хозяева их оседлают. Пехотинцы стояли, уперев в землю копья, допивая последние кружки подогретого эля и судача о своих командирах, как все солдаты во все времена. Нетерпение воинов нарастало с каждым мигом.
Алисанда наблюдала за войском, стоя на стене, окружавшей главную башню. Она была в легкой кольчуге, шлеме и латных рукавицах и обменивалась последними словами с вице-королевой и кастеляном.
- Их всего тысяча, - взволнованно проговорила Химена. Глаза ее были полны тревоги.
- Это всего лишь моя личная гвардия, матушка Мэнтрел, - успокоила ее Алисанда. - Мои бароны, встав под мои знамена, приведут своих людей. К тому времени как мы прибудем в Сейльмар, чтобы взойти на корабли, наше войско станет многотысячным.
- Гонец сообщил нам неделю назад о том, что войско короля Ринальдо выплывает из Гибралтара, - заметил Рамон. Алисанда кивнула:
- Мы встретимся с ним в Кноссе, на острове Крит. Туда же прибудет войско Фриссона.
- А сам он - нет? Алисанда улыбнулась:
- Он доказал свои таланты как умелый правитель, но увы, не как полководец. Его бароны вызвались командовать войском, и он отправил их в путь под водительством графа фон Вегенсбурга, которому подчиняются аристократы более низкого ранга.
- Видимо, тем самым Фриссон еще и избавился от камешков в башмаке, улыбнулась Химена.
- Именно так.
- Так, значит, на корабли вы ступите не в Веноге? - осведомился Рамон.
Алисанда ответила ему улыбкой.
- Король Бонкорро - прекрасный сосед, когда его все устраивает, однако я не намерена испытывать его дружбу на прочность, вводя в его страну многотысячное войско и проводя его через половину владений короля.
- Это мудро, - признал Рамон. - И все же мне кажется, он мог бы согласиться хотя бы на такую малость ради спасения Европы от орд варваров. Ведь сам он на войну не отправляется, да и войско посылает совсем маленькое.
- Что, - подхватила Химена, - позволит ему запросто напасть на Меровенс в твое отсутствие.
- Это правда, но я верю, что он не станет этого делать, - покачала головой Алисанда. - Тем более что я намерена оставить дома достаточное число воинов и магов. Нападение дорого обойдется Бонкорро, если он его предпримет. - Она посмотрела на Рамона, встревоженно сдвинув брови. - Вы же не станете рисковать и вступать в бой?
- По глупости - не станем.
- И не по глупости - тоже, - гневно взглянула на мужа Химена. - Можешь предоставить участие в сражениях и командование войсками молодым аристократам, жаждущим доказать свои таланты. Сам же удовольствуйся планированием тактики сражений вместе со мной. А Савл займется продумыванием магических ударов.
- Я ни за что не прощу себе, если вас убьют или ранят вместо меня, широко раскрыв глаза, сказала свекру Алисанда.
Рамон вздохнул:
- Что может сказать джентльмен, если дамы объединились против него? Как пожелаете, моя любимая и моя доченька. Я буду предельно осторожен. Однако будем надеяться на то, что задуманный нами турнир в Авиньоне задержит Бонкорро и отвлечет его настолько, что он вообще забудет о каком-то там нападении на Меровенс.
- Будем на это надеяться, - кивнула Химена. Рамон озабоченно нахмурился.
- У меня такое впечатление, что мы дурно думаем о хорошем человеке.
- Если и так, он никогда об этом не узнает, - заметила Химена.
- Я буду только рада ошибиться в том, что оставляю вам в долг всякие беды, - заверила Рамона Алисанда. - Лишь бы только не пришлось расплачиваться за легкомыслие.
По подъемному мосту прогрохотали конские копыта. Последний рыцарь пожаловал в замок из своего удела в сопровождении шестерых оруженосцев и пятидесяти лучников.
- Час пробил. Мне пора. - Алисанда обернулась и крепко обняла свекра и свекровь. - Я оставляю с вами леди Элидори и трех нянек, но именно вам доверяю своих детей. Сохраните их для меня и заботьтесь о них! Я благодарна Господу за то, что вы здесь, и молю его защитить вас.
- Да хранит нас Матерь Божья, - отозвалась Химена, - а тебя - святой архангел Михаил. Ступай, доченька, и не опасайся ни за свое королевство, ни за своих детей.
***
Сверкающая фигура сражалась с собственной тенью - и не просто сражалась, а билась на мечах. И сияющий силуэт, и тень были вооружены мечами и щитами. Но как могла тень отражать удары правой рукой? Мэт решил, что это какая-то уж очень независимая тень.
Но нет, это была не просто тень, не темное пятно на фоне бледной дымки. Скорее это было абсолютное отсутствие света, тьма более глубокая, чем беззвездная и безлунная ночь - кромешная, непроглядная тьма - как та, что царит в маленькой комнате без окон и дверей. Человекоподобный черный силуэт, казалось, впитывал свет, поглощал его. Он словно бы служил окном в первозданную пустоту между пространством и временем, куда проникал весь свет, но откуда света совсем не исходило. Не отсутствие света то было, а присутствие тьмы.
- Из огня да в полымя, - прошептал у Мэта над головой чей-то еле слышный голосок.
Мэт поднял голову, уставился на пучок пакли, заткнутой в щель в том месте, где палуба сходилась с бортом, и оскалился, надеясь, что Балкис воспримет этот оскал как улыбку.
***
Гребли всю ночь, но с первыми же лучами зари капитан велел матросам ввести корабль в укромное место - устье реки, где находилась пещера, внутри которой вполне мог скрыться небольшой корабль. Наверняка капитану не раз доводилось бывать в этих краях. На самом деле Мэт подозревал, что эта галера совершает регулярные рейсы по этому маршруту и доставляет вести из Индии в арабские страны и обратно. В сумраке, царившем в трюме, гребцы обессиленно упали на рукоятки весел, опустили головы на руки, чтобы выспаться, насколько могли выспаться в таком положении.
Мэт обратил внимание на одно преимущество, имевшее место на этом корабле; здесь не было своего колдуна. Не опасаясь того, что пробудит тревогу у соперника по магическому ремеслу, Мэт вгляделся в полумрак и увидел, что на него снова смотрят два желтых глаза. Мэт пристально посмотрел на Балкис и жестами попытался показать ей, что жаждет обрести дар речи. Изобразив эту пантомиму, он стал гадать, не показалось ли ему, что кошка нахмурилась. Он предпринял еще одну попытку изъясниться: открыл рот, сжал губы обеими руками и принялся с их помощью придавать губам такие очертания, словно хотел произнести разные звуки.
Балкис перестала хмуриться и внимательно следила за Мэтом.
Мэт высунул язык и, взявшись за его кончик пальцами, покачал вверх и вниз.
- Еще и дразнится, - проворчала Балкис. - Хочешь сказать, что по-прежнему не можешь шевелить языком? Мэт кивнул.
- Ну и хозяина же я себе выбрала! - фыркнула кошка, но подобралась к Мэту поближе и зашептала:
Надо губы разомкнуть,
Снять с них заклинанье,
Чтоб слетала снова с них
Речь, а не мычанье.
Надо также с языка
Сбросить прочь оковы...
Балкис растерялась, но затем справилась с неуверенностью и сосредоточилась с такой силой, что глазки у нее сошлись к переносице.
Мэт отчаянно искал рифму к слову "оковы". На ум ему пришло слово "снова". "Снова", - пытался он мысленно передать кошке рифму. - "Снова!"
Кошка скорее всего не была телепаткой, но рифму в конце концов отыскала сама:
Чтобы он произносил
Вновь за словом слово!
Мэт испустил вздох облегчения и прошептал:
- Вот спасибо, Балкис.
Еще никогда в жизни ему не доставляло такой радости звучание собственного голоса.
- Да пожалуйста, - шепотом ответила кошка и почти извиняющимся тоном добавила:
- Трудновато мне даются последние строчки.
У Мэта мелькнула странная мысль... Кошкам не свойственно извиняться. Но с другой стороны, разговаривать им тоже не очень-то свойственно. Он сдержал удивление.
- Хочешь сказать, что импровизируешь стихи? То есть.., сочиняешь мгновенно?
- Когда у меня нет в запасе подходящего к случаю заклинания - да, фыркнула кошка. - Но разве не так поступают все волшебники?
Мэт вдохнул поглубже и сказал:
- Так, но мне, видимо, стоит обучить тебя большему количеству стихов.
Сердце его встрепенулось при мысли о том, что ему снова, в некотором роде, придется заняться преподаванием литературы. На самом деле он искренне дивился тому, как в маленькой кошачьей головке вообще задерживаются какие-то заклинания. Ведь всем известно, что память у кошек короткая.
Но наверняка те, кто утверждал, что это так, никогда в жизни не пробовали открывать хрустящий пакетик с кошачьим кормом, полагая, что пребывают в одиночестве.
Галера плыла по Красному морю. Гребцы обретали возможность отдохнуть лишь тогда, когда бриз, дувший с берега, подгонял корабль в открытое море. Через какое-то время галера вышла в Персидский залив. Стало намного жарче. А потом Мэт потерял счет дням и появлениям надсмотрщика, разносившего по проходу воду и будившего рабов. А ночью выпитая вода испарялась в виде обильного пота, и рабы спали, навалившись на весла и изнемогая от тропической жары.
Наконец прозвучал приказ сушить весла. Галера контрабандистов доплыла до места назначения. Мэт подивился тому, насколько плавно судно причалило, но тут же вспомнил о том, что управлявшие им матросы наверняка были не новичками в деле секретности передвижения и потому, видимо, по привычке пользовались приобретенными навыками даже в родном порту.
Если они действительно прибыли в родной порт. Балкис отправилась на разведку.
Но когда лучи солнца пробились сквозь отверстия для весел, Мэт понял, что судно стоит не в пещере и не в лесу. А вскоре явилась Балкис с отчетом о проведенной разведывательной работе.
- Мы прибыли в огромный город, который тянется во все стороны, насколько хватает глаз! Дома в городе белые, храмы - с позолоченными куполами, а дворец - весь из золота.
- Да, похоже, город богатый, - кивнул Мэт. - А как тут насчет зелени?
- Деревья растут повсюду, но некоторые из них имеют длинные тонкие стволы, а листья растут только на самом верху.
- Пальмы, - нахмурившись, констатировал Мэт. - Мы ушли далеко на юг. Понятно.
На этом беседу им пришлось прервать, поскольку явился надсмотрщик и принес рабам обед - деревянные миски с похлебкой, как обычно.
На корабле среди рабов был купец. Мэт решил, что его захватили в плен пираты. Раздетый до подштанников, залитый потом, покрытый налипшей грязью, внешне он выглядел как любой из пожилых рабов, вот только по дряблости его кожи можно было догадаться о том, что некогда он был более полным, да и мышцы у него пока не окрепли, как у других гребцов. Лицо этого человека не выражало тоски и покорности, как лица остальных рабов. Впрочем, догадаться о его чувствах по лицу вообще было трудновато. А вот теперь он вышел из ступора, оторвал взгляд от весла, равнодушное выражение его глаз сменилось слабой надеждой.
- Где мы? - спросил он.
- Этот город зовется Бомбеем, - прошептал в ответ Мэт. - Это - порт приписки этого корабля. Но молчите, если хотите, чтобы ваш язык остался при вас. Они думают, что мы все немые и слишком глупые для того, чтобы научиться разговаривать.
Купец поежился. Взгляд его стал равнодушным.
Бомбей! Сердце Мэта забилось чаще, когда он произнес название этого города. Он никогда не бывал в Индии, но всегда мечтал побывать здесь. Это была именно мечта, а не план. Конечно, он вовсе не планировал попасть сюда таким образом, но тем не менее это все-таки был Бомбей, и что того прекраснее - Бомбей, не тронутый прогрессом двадцатого века! Мэту не терпелось поскорее сойти с корабля и отправиться на прогулку по городу.
Однако ему хватило здравого смысла для того, чтобы не пытаться сделать это при свете дня. Дождавшись наступления ночи, Мэт спросил у Балкис:
- Народу много?
- Полным-полно, - с отвращением отозвалась Балкис. - Город просто кишит людьми! Просто удивительно, как они тут все находят жилище!
- Не все, - заверил ее Мэт. - Но чем больше здесь людей, тем больше у нас возможности затеряться среди них. Балкис скептически осмотрела Мэта с ног до головы.
- Ты среди них будешь выглядеть белой вороной.
- Недолго, - успокоил ее Мэт. - Мы заплыли так далеко на восток, как смог нас увезти этот корабль. А теперь нам пора продвигаться на север.
- Похоже, ты забыл о такой маленькой сложности, как побег с этого корабля, - напомнила ему Балкис.
- Да, сложность действительно невелика, - кивнул Мэт и негромко проговорил:
Здесь нам нечего терять - только наши цепи.
Надоело мне веслом бить морскую воду.
Впереди нас ждут леса, горы, долы, степи.
Был рабом я, а теперь вырвусь на свободу!
Пусть развалятся, падут тяжкие оковы,
Вольным воздухом дышать мне охота снова.
Не пойду я в кандалах по земле индийской,
Пусть меня освободит сам Хуан Австрийский!
<Дон Хуан Австрийский - сын испанского короля Карла V, командовавший флотом Испании в битве при Лепанто (1571 г.), в которой испанцы победили турков. В 1573 г, испанский флот под командованием Хуана Австрийского захватывает Тунис.>
Кандалы сами собой расковались. Мэт пригнулся, чтобы не получить по затылку разлетевшимися в стороны звеньями цепей. А когда он поднял голову, то увидел, что посреди рабов возвышается высоченного роста мужчина в доспехах конкистадора.
Глава 8
Казалось, рост видения не менее восьми футов, однако Мэт убедил себя в том, что это невозможно, так как от днища трюма до палубы, являвшейся в данном случае потолком, было чуть более шести футов. Между тем для призрачного видения человек в доспехах выглядел весьма солидно, что и доказал, ударив надсмотрщика мечом с плеча, после чего вскричал:
- Вставайте все, кто жаждет воли! Вставайте, рабы, и сразитесь за свою свободу!
Гребцы в ужасе таращили глаза. Опомнившись, они повскакивали со скамей и последовали за бородатым великаном.
Дон Хуан, сжав рукоять меча обеими руками, разрубил люк, выводящий из трюма на палубу, проворно разметал обломки досок и выскочил наверх.
Навстречу ему бросились контрабандисты - те полдюжины из них, которых оставили стеречь корабль. Они вопили и размахивали ятаганами.
Дон Хуан издал радостный боевой клич и замахал здоровенным мечом. Большинству пиратов хватило ума отбежать назад, но трое промедлили и пали на палубу, истекая кровью. Мэт подскочил к ним и подобрал их ятаганы, отбежал и передал второй ятаган самому крепкому из рабов.
Оставшиеся четверо контрабандистов яростно взвыли и бросились на дона Хуана, который еще не успел встать в боевую стойку после первого удара и потому на несколько секунд стал уязвим. Ятаган первого из пиратов, не причинив никакого вреда дону Хуану, отскочил от его нагрудника, а второй пират нацелился своим кривым мечом ему в лицо. Однако тут вовремя подоспел Мэт, выставил свой ятаган, и в итоге меч пирата отклонился и проскользил вдоль шлема дона Хуана. В это время в бой вступил вооруженный Мэтом гребец. Он отчаянно размахивал ятаганом и вопил, как заправский маньяк. Контрабандисты отступили и вскоре были вынуждены отступить еще дальше, пугаясь бородатого великана, выглядевшего при свете факелов поистине устрашающе. А еще через несколько мгновений пираты обратились в бегство, взывая о помощи.
Дон Хуан развернулся к рабам.
- Бегите, да поживее! Найдите христианские корабли и спрячьтесь там! Разыщите церкви и молите об убежище! Найдите одежды, в какие одеваются местные жители, и переоденьтесь - но бегите же скорее!
Мэт опрометью бросился прочь с галеры. Пробежав по мостовой, он скрылся в переулке. Там он остановился, оглянулся и увидел величественную фигуру дона Хуана, озаренную факелами. Герой сжимал меч двумя руками, держа его рукоятку наподобие креста и устремив на него взгляд, полный искренней, горячей веры.
- Vivat Hispania! Domino Gloria! <Да здравствует Испания! Славься, Господь! (исп.)>.
Славя Бога и свою страну, призрак великого героя начал таять, стал прозрачным, а вскоре и вовсе исчез.
- Наверняка этот человек не от мира сего! Мэт обернулся и увидел Балкис, взобравшуюся на груду корзин и глазевшую в сторону опустевшего корабля.
- Да, не от мира сего, это точно - пока по крайней мере.
- Но откуда же он тогда? - испытующе уставилась на Мэта его ученица, В частности - из-под пера Г.К. Честертона, - ответил Мэт. - Давай-ка поторопимся. В любую минуту могут прибежать солдаты и начать обыскивать пристани. Нам надо спрятаться.
Он отвернулся, но ответа от кошки не услышал и потому снова обернулся и, непонимающе сдвинув брови, посмотрел на Балкис. Та не отводила от него широко раскрытых глаз. Мэт сдержал улыбку и сказал:
- Эй, ты ведь знала, кто я такой!
- Да, - прошептала кошка. - Но до сих пор не видела, как ты колдуешь.
- Ну так привыкай, - усмехнулся Мэт. - Давай-ка, прыгай мне на плечо.
- Ладно, - согласилась Балкис и вспрыгнула на плечо Мэту.
Мэт охнул.
- Это у нас называется "бархатные лапки"! Между прочим, я не деревянный!
- А ругаться умеешь! Ну да ладно. Лаешь, да не кусаешься, - фыркнула Балкис.
- Просто ты еще не видела, как я кусаюсь, - возразил Мэт и всмотрелся в темный проулок. - Пора прятаться.
- Где? - обескураженно спросила Балкис. - Я-то в любой тени смогу притаиться, а вот ты...
- А я, пожалуй, последую совету дона Хуана и преображусь в местного жителя, - отозвался Мэт. - Посмотрим, не найдется ли поблизости чьей-нибудь бельевой веревки.
Но тут из мрака вынырнул темный силуэт, и в шею Мэта уткнулось острие кинжала.
- Кошелек или жизнь, иноземец!
- А можно и поближе поискать, - сказал Мэт, чуть повернув голову к Балкис, и, обратившись к грабителю, добавил:
- На мне нет ничего, кроме набедренной повязки. Где же мне спрятать кошелек?
Кинжал сильнее уколол его шею. Воришка проговорил:
- Твой меч тоже сгодится.
- А то как же, - отозвался Мэт и, взметнув меч, ткнул им в живот незнакомца. - Поглубже, может быть?
Вор в изумлении замер, и тут на него бросилась Балкис. Она запустила в физиономию воришки когти всех четырех лап, вопя при этом, словно рассвирепевший снежный барс. Вор отступил и выронил кинжал.
- Достаточно, - резюмировал Мэт.
Балкис вспрыгнула ему на плечо, а вор в ужасе уставился на лезвие ятагана, метнувшееся к его подбородку и прижавшееся к горлу.
- Не стоит нападать на вооруженных людей, - посоветовал вору Мэт. Даже если это всего лишь несчастные галерные рабы. Раздевайся, парень.
- Чтоб я.., поддался тому, на кого.., сам напал? - протестующе прохрипел воришка.
- Ну да, такого вполне достаточно, чтобы тебя вышибли из воровской гильдии? - понимающе кивнул Мэт. - Да ты не переживай сильно. Можешь сказать своему цеховому начальнику, что тот раб, на которого ты напал, оказался переодетым магом.
- Это кто же поверит в такую байку? - прохрипел воришка.
- Ты, к примеру, - предложил Мэт и нараспев проговорил по-английски:
Всем воришкам-подлецам
Не видать пощады!
Ты полез ко мне в карман?
Получай награду!
Думал, скроешься, бандит,
Ты быстрее мыши?
Зря надеялся, дружище!
Маг тебя не пощадит:
Здесь сейчас как завопит
Целая толпища!
И действительно, ниоткуда вдруг послышался целый сонм жутких голосов. Они стонали, причитали, ругались на все лады.
Воришка в ужасе взвыл и попятился. Мэт шагнул за ним, размахивая ятаганом и продолжая читать нараспев:
Да, недаром говорят:
"Золото - молчание".
Хватит выть и причитать,
Всем немедленно молчать!
Пришло время отменять
Это заклинание!
В переулке снова стало тихо - настолько, насколько может быть тихо ночью в большом городе. Издалека доносились окрики, потрескивание обшивки кораблей, стоявших у причалов в гавани, шорох и писк маленьких зверьков, до сих пор не желавших смиряться с тем, что их изгнали из лесов, некогда буйно произраставших в этих краях. Но громче всего слышались голоса перекликавшихся между собой воинов, которые неумолимо приближались к гавани.
- Понял? - осведомился Мэт. - Теперь уж ты точно не соврешь. Ну, раздевайся, да поживее, а не то я так поколдую, что твоя одежда сама с тебя спрыгнет!
Воришка проворно разоблачился.
- Теперь исчезни, - посоветовал ему Мэт. - Ножик свой можешь оставить себе, если пообещаешь, что не будешь им пользоваться, если только на тебя самого никто не нападет.
- Обещаю! - с готовностью откликнулся воришка и пулей метнулся в проулок. Послышались сердитые голоса, по булыжникам мостовой загрохотали тяжелые сапоги.
- Солдаты его заметили, - сказал Балкис Мэт. - А нам надо торопиться.
Он поспешно натянул темный балахон и рубаху, бормоча:
Какие бы мошки и блошки
В этом тряпье ни гнездились,
От них не оставлю ни крошки,
Хочу, чтоб они испарились!
- Ты воистину маг! - дрожащим голоском мяукнула Балкис. - Ты так легко творишь заклинания!
- Да тут ничего особенного нет, - заверил ее Мэт. - Надо только обладать сносной памятью и опытом импровизации. - Мэт похлопал себя по плечу. - Пошли, пора сматываться отсюда!
Балкис снова вспрыгнула ему на плечо. Мэт торопливо зашагал по переулку. До него донесся голос оправдывающегося воришки, и он понял, что солдаты все-таки изловили его. А это означало, что очень скоро, как только они добьются от захваченного ими воришки членораздельных объяснений, солдаты бросятся дальше по переулку. Мэт на бегу объяснил:
- Вообще-то я не любитель вот так разбрасываться заклинаниями, но у меня просто-напросто не было времени с ним препираться.
- Но почему ты боишься колдовать? - удивленно спросила Балкис.
Мэт совершил несколько крутых поворотов и объяснил:
- Потому, что никогда не знаешь, чье внимание привлечешь, колдуя.
И тут впереди вспыхнуло пламя, уплотнилось и приобрело очертания человеческой фигуры.
- Например, кого-нибудь в этом роде? - дрожащим голоском спросила Балкис.
- Угу. - Мэт сглотнул подступивший к горлу ком. - Что ты там говорила насчет ближайшего укромного уголка?
Сияющее видение мало-помалу приняло обычный человеческий облик. Перед Мэтом стоял старик в одеянии цвета полуночных небес и в конической шляпе того же цвета с загнутыми полями. Цвет одежды незнакомца красиво контрастировал с седыми усами, белоснежной бородой и пышными седыми волосами, ниспадавшими до плеч. На индуса он положительно не был похож слишком длинным было его лицо, слишком крупным - нос, слишком светлыми глаза. Что-то в облике незнакомца напомнило Мэту об аятолле, которого он в своем мире видел в выпусках теленовостей, - быть может, глаза, сверкавшие фанатичным блеском.
Таинственный незнакомец медленно поднял руку, наставил указательный палец на Мэта и голосом, дрожащим от гнева, изрек:
- Кто ты такой, что смеешь изгонять Ангра Майнью из его владений? Бледнолицый, холоднокровный тупица! Разве ты не ведаешь того, что такова предначертанная Великому Хану судьба - сметать все на своем пути?! Разве не ведаешь ты, что он должен положить все земли к ногам Аримана, дабы Повелитель Тьмы стал навсегда править этим погрязшим в распутстве миром? Ибо если этого не случится, Аху-рамазда не сможет восстать, сбросить его с престола, и восторжествовать, и освободить всех от оков Зла, дабы затем править миром в спокойствии и радости! Неужто ты решишься лишить все человечество рая на земле? Неужто ты настолько дерзок, что готов выступить против богов?
- Вообще-то да, если на то пошло, - довольно храбро отозвался Мэт, Тирада старика получилась достаточно продолжительной для того, чтобы Мэт успел прийти в себя. - Я всегда придерживался мнения о том, что люди способны сами править миром - с Божьей помощью, конечно. Но Его помощь нужна всем. Без нее ничто не может существовать.
- Ересь! - вскричал обезумевший старик. - Тебе заморочили голову эти индусы, поклоняющиеся пороку! Не ведомо ли тебе, что мир уравновешен между силами тьмы и силами света - между Ангра Майнью и Ахурамаздой? Разве не знаешь ты, что они равно сильны, и что каждый из них жаждет покорить землю, и что важно, чью сторону в их борьбе примут люди? Приверженцы какого из богов победят в битве, тот бог и восторжествует над их недругами!
- Вот такое, стало быть, зыбкое равновесие, да? - хмыкнул Мэт, сокрушенно покачав головой. - Боюсь, старичок, не могу с тобой согласиться.
- Говори со мной с подобающим уважением! - возопил старик. - Называй меня Арьяспом, верховным жрецом!
- Я склонен назвать тебя заблуждающимся, - спокойно и дерзко проговорил Мэт. - Ибо я верю, что Бог Добра всесилен и что злое божество существует только благодаря его воле.
Арьясп опустил руку, дрожащим перстом указал на Мэта:
- Ты из еретиков-иудеев!
- Ну что-то в этом духе, - поджал губы Мэт и задумался. - Я христианин, а это в некотором роде - иудаистская ересь.
- Ты проиграешь, ты умрешь! - взорвался Арьясп. - Я одолею тебя своими чарами, я напущу на тебя орды колдунов! Никому не устоять против Аримана! Никто не может противиться воле Ангра Майнью! Повелитель Тьмы должен восторжествовать, и тогда Великое Колесо повернется снова и восцарствует Ахурамазда!
Мэт сдвинул брови.
- Почему ты так уверен в том, что...
- Сзади! - взвизгнула Балкис и спрыгнула с плеча Мэта. Мэт резко развернулся, но опоздал. По его виску вместо затылка пришелся сильнейший удар дубинкой. Перед глазами у Мэта потемнело.
***
Войско ожидало королеву в наружном дворе замка. Рыцари стояли около своих боевых коней, которые приплясывали на месте, с нетерпением ожидая, когда хозяева их оседлают. Пехотинцы стояли, уперев в землю копья, допивая последние кружки подогретого эля и судача о своих командирах, как все солдаты во все времена. Нетерпение воинов нарастало с каждым мигом.
Алисанда наблюдала за войском, стоя на стене, окружавшей главную башню. Она была в легкой кольчуге, шлеме и латных рукавицах и обменивалась последними словами с вице-королевой и кастеляном.
- Их всего тысяча, - взволнованно проговорила Химена. Глаза ее были полны тревоги.
- Это всего лишь моя личная гвардия, матушка Мэнтрел, - успокоила ее Алисанда. - Мои бароны, встав под мои знамена, приведут своих людей. К тому времени как мы прибудем в Сейльмар, чтобы взойти на корабли, наше войско станет многотысячным.
- Гонец сообщил нам неделю назад о том, что войско короля Ринальдо выплывает из Гибралтара, - заметил Рамон. Алисанда кивнула:
- Мы встретимся с ним в Кноссе, на острове Крит. Туда же прибудет войско Фриссона.
- А сам он - нет? Алисанда улыбнулась:
- Он доказал свои таланты как умелый правитель, но увы, не как полководец. Его бароны вызвались командовать войском, и он отправил их в путь под водительством графа фон Вегенсбурга, которому подчиняются аристократы более низкого ранга.
- Видимо, тем самым Фриссон еще и избавился от камешков в башмаке, улыбнулась Химена.
- Именно так.
- Так, значит, на корабли вы ступите не в Веноге? - осведомился Рамон.
Алисанда ответила ему улыбкой.
- Король Бонкорро - прекрасный сосед, когда его все устраивает, однако я не намерена испытывать его дружбу на прочность, вводя в его страну многотысячное войско и проводя его через половину владений короля.
- Это мудро, - признал Рамон. - И все же мне кажется, он мог бы согласиться хотя бы на такую малость ради спасения Европы от орд варваров. Ведь сам он на войну не отправляется, да и войско посылает совсем маленькое.
- Что, - подхватила Химена, - позволит ему запросто напасть на Меровенс в твое отсутствие.
- Это правда, но я верю, что он не станет этого делать, - покачала головой Алисанда. - Тем более что я намерена оставить дома достаточное число воинов и магов. Нападение дорого обойдется Бонкорро, если он его предпримет. - Она посмотрела на Рамона, встревоженно сдвинув брови. - Вы же не станете рисковать и вступать в бой?
- По глупости - не станем.
- И не по глупости - тоже, - гневно взглянула на мужа Химена. - Можешь предоставить участие в сражениях и командование войсками молодым аристократам, жаждущим доказать свои таланты. Сам же удовольствуйся планированием тактики сражений вместе со мной. А Савл займется продумыванием магических ударов.
- Я ни за что не прощу себе, если вас убьют или ранят вместо меня, широко раскрыв глаза, сказала свекру Алисанда.
Рамон вздохнул:
- Что может сказать джентльмен, если дамы объединились против него? Как пожелаете, моя любимая и моя доченька. Я буду предельно осторожен. Однако будем надеяться на то, что задуманный нами турнир в Авиньоне задержит Бонкорро и отвлечет его настолько, что он вообще забудет о каком-то там нападении на Меровенс.
- Будем на это надеяться, - кивнула Химена. Рамон озабоченно нахмурился.
- У меня такое впечатление, что мы дурно думаем о хорошем человеке.
- Если и так, он никогда об этом не узнает, - заметила Химена.
- Я буду только рада ошибиться в том, что оставляю вам в долг всякие беды, - заверила Рамона Алисанда. - Лишь бы только не пришлось расплачиваться за легкомыслие.
По подъемному мосту прогрохотали конские копыта. Последний рыцарь пожаловал в замок из своего удела в сопровождении шестерых оруженосцев и пятидесяти лучников.
- Час пробил. Мне пора. - Алисанда обернулась и крепко обняла свекра и свекровь. - Я оставляю с вами леди Элидори и трех нянек, но именно вам доверяю своих детей. Сохраните их для меня и заботьтесь о них! Я благодарна Господу за то, что вы здесь, и молю его защитить вас.
- Да хранит нас Матерь Божья, - отозвалась Химена, - а тебя - святой архангел Михаил. Ступай, доченька, и не опасайся ни за свое королевство, ни за своих детей.
***
Сверкающая фигура сражалась с собственной тенью - и не просто сражалась, а билась на мечах. И сияющий силуэт, и тень были вооружены мечами и щитами. Но как могла тень отражать удары правой рукой? Мэт решил, что это какая-то уж очень независимая тень.
Но нет, это была не просто тень, не темное пятно на фоне бледной дымки. Скорее это было абсолютное отсутствие света, тьма более глубокая, чем беззвездная и безлунная ночь - кромешная, непроглядная тьма - как та, что царит в маленькой комнате без окон и дверей. Человекоподобный черный силуэт, казалось, впитывал свет, поглощал его. Он словно бы служил окном в первозданную пустоту между пространством и временем, куда проникал весь свет, но откуда света совсем не исходило. Не отсутствие света то было, а присутствие тьмы.