Сташеф Кристофер. Возвращение короля Коболда

   — Милорд, я не...
   — О. — Род перевел раздраженный взгляд на Агату. — Я мог бы и догадаться. Для тебя все это просто шутка, не так ли?
   Она обиженно отодвинулась.
   — Что ты хочешь сказать, лорд Чародей?
   Из вазы вылетела груша и присоединилась к яблоку и апельсину. Они начали вращаться в горизонтальной и вертикальной плоскостях, вычерчивая сложный узор. Род взглянул на них, плотно сжав губы, а потом снова на Агату.
   — Ладно, ладно! Стало быть, мы знаем, что ты умеешь жонглировать — тяжелым способом, без рук! А теперь вернись своими мыслями к текущей проблеме, идет?
   — Я? — Агата глянула на кружащиеся фрукты, а потом опять на Рода. — Ты ведь наверняка не веришь, будто это делаю я.
   Род лишь уставился на нее.
   А затем произнес, осторожно подбирая слова.
   — Но ведь Гвен сказала, что она этого не делает — а она не стала бы лгать, не так ли?
   Агата в отвращении отвернулась и посмотрела на Гвен.
   — Как ты способна вынести жизнь с таким тугодумом?
   — Эй, минуточку! — нахмурился Род. — Нельзя ли свести оскорбления до минимума, а? До чего мне полагалось бы додуматься?
   — До того, что если этого не делала я и не делала она, то должен быть кто-то третий, делающий это, — объяснила Агата.
   — Кто-то третий? — Род уставился на фрукты, и у него расширились глаза, когда он понял. И почувствовал, как пытаются встать дыбом волосы у него на затылке. — Ты хочешь сказать...
   — Мой сын, — кивнула Агата. — Мой нерожденный сын. — Она показала взмахом руки на кружащиеся фрукты. — Должен же он чем-то заполнить досуг. Разве тебе неведомо, что молодежь не обладает большим терпением? И все же он в душе добросердечен и не учиняет никаких истинных бед. Выбрось его из головы и не обращай внимания. Мы только что говорили о кудеснике Галене...
   — Э... да. — Род снова повернулся к двум дамам, очень усиленно стараясь игнорировать скачущие над ним фрукты. — О Галене. Верно. Ну, как я понимаю, он истинный анахорет, настоящий, неподдельный, «умру-во-власянице» — отшельник. Лично я не могу придумать ни единого обстоятельства, способного убедить его присоединиться к нам.
   — Боюсь, что тут ты, возможно, прав, — вздохнула Гвен, — Поистине, я б никак не назвала его сговорчивым.
   Воздух заколыхался, и на коленях у нее оказался малыш, хлопающий в ладоши.
   — Мама, мама! Ладуски! Ладуски!
   Пораженная Гвен на мгновение оцепенела, затем лицо у нее расплылось в восторженной улыбке.
   — Мой чудный малютка!
   Ее руки сомкнулись вокруг Магнуса и сжали его.
   Род воздел руки и отвернулся.
   — Зачем вообще утруждать себя попытками? Забудь про работу! Пошли, сынок, давай поиграем в мяч!
   Малыш радостно засмеялся и, спрыгнув с коленей Гвен, перелетел к Роду. Тот поймал его и бросил обратно Гвен.
   — Нет, муженек. — Она поймала Магнуса и опустила его наземь, делаясь вдруг строгой. — Все именно так, как ты говоришь — нас здесь ждут очень важные дела. Возвращайся к своей няне, малютка.
   Магнус надулся, оттопырив губу.
   — Хотю отаття!
   Род посмотрел строгим взглядом на сына.
   — Ты можешь вести себя тихо?
   Ребенок радостно кивнул.
   Гвен раздраженно вздохнула и отвернулась.
   — Муж, ты заставишь его поверить, что он может добиться всего, чего только ни пожелает!
   — Но запомни, хоть малейший шум! — Род навел на ребенка указательный палец. — Если ты хоть чуточку помешаешь нам, то мигом отправишься домой!
   Малыш так и просиял и закивал, мотая головой, словно подскакивающим мячом.
   — Ладно, иди поиграй. — Род снова откинулся на спинку кресла. — Итак. Если считать, что Галена не переубедить, то что же мы можем сделать?
   Агата пожала плечами.
   — Нет, если не убедить его, то я не вижу, чего мы можем поделать.
   — Именно такие ободряющие слова мне и нужны, — проворчал Род. — Попробуем иной путь. Другие ветераны. Прячутся по лесам какие-нибудь другие маги-отшельники?
   — Магнус, ты обещал, — предупредила Гвен. Агата нахмурилась, глядя на полог шатра.
   — Возможно, старая Элида... Она озлоблена, но, думаю, в душе добрая. И старый Ансельм,
   Она опустила взгляд на Рода и покачала головой.
   — Нет, в нем говорит одна лишь злость, но также и страх. Есть наверно старая Элида, лорд Чародей, но по-моему...
   — Магнус, — предупредила Гвен.
   Род, нахмурясь, глянул на сына. Малыш не обращал внимания на Гвен и увлеченно продолжал заниматься прежним делом — жонглированием. Но жонглирование это выглядело очень странным; вместо мячей он использовал фрукты и кидал их примерно на пять футов перед собой, и те отскакивали обратно к нему, словно бумеранги.
   Род повернулся к Гвен.
   — Что он делает?
   — Гром и молния! — взорвалась Агата. — Неужели вы не дадите ребенку спокойно поиграть? Он же не мешает; не подымает гвалт, не плачет! Он лишь играет в мяч с моим сыном Гарольдом, и вполне тихо! Он никого не задевает, так что оставьте в покое бедного ребенка!
   Род резко развернулся, уставясь на нее:
   — Чего он делает?
   — Играет в перекидывание мяча, — нахмурилась Агата. — Тут нет ничего такого уж странного.
   — Но, — произнесла протяжным голосом Гвен, — того, с кем он играет, ведь не видно.
   — Нам, — медленно уточнил Род. — Но Магнус явно отлично его видит.
   Агата свела брови.
   — Что ты имеешь в виду?
   — Да как еще он узнал бы, куда бросать мяч? — Род, сузив глаза, повернулся к Агате. — Ты видишь своего сына Гарольда?
   — Нет, не вижу. И тем не менее, что же еще может возвращать малышу яблоки?
   — Я в некотором роде сам гадал об этом, — Взгляд Рода вернулся к сыну. — Ну, я думал, ты говорила, что Гарольд — это нерожденный дух.
   — Да, что-то в таком роде.
   — Как же тогда Магнус видит его? — подняла голову, расширив глаза, Гвен.
   — Я не говорила, что он не рождался, — увильнула от прямого ответа Агата. Она уставилась на перелетающие фрукты, взгляд ее обострился. — И все же я никогда ранее не видела моего сына.
   — Как же тогда вышло, что Магнус его видит? — нахмурился Род.
   — Да это же очевидно! Твой сын явно одарен большими магическими способностями, чем я сама!
   Род сцепился взглядом с Гвен. Агата была самой могущественной старой ведьмой на всем Грамарие.
   Он снова повернулся к Агате.
   — Ладно, допустим, Магнус чертовски сильный телепат. Но не может же он видеть тело, если там и видеть-то нечего.
   — Мой сын рассказывал мне, что раньше у него было тело, — медленно проговорила Агата. — Похоже, что он направляет от себя память о виде своего тела.
   — Проецирующий телепат, — медленно заключил Род. — Может быть, и не очень сильный, но проецирующий. А также явно владеющий телекинезом. Но я думал, что эта черта связана с полом...
   Агата пожала плечами.
   — Кто может сказать, на что способен дух, когда он далеко от своего тела?
   — Да, своего тела, — тихо повторил Род, зацепившись глазами за точку, откуда фрукты отскакивали обратно к Магнусу. — Вот только где именно то тело, которое он помнит?
   Агата вздохнула и откинулась в кресле, закрыв глаза и положив голову на высокую спинку.
   — Ты меня тревожишь, лорд Чародей; ибо я не в состоянии понять, чего говорит мне Гарольд.
   — Ну, возможно, Гвен сумеет понять. — Род повернулся к жене. — Дорогая?
   Но Гвен покачала головой.
   — Нет, милорд. Я не слышу мыслей Гарольда.
   Род лишь встряхнулся и выпрямился.
   — Странно. — Он опять повернулся к Агате. — Есть какие-нибудь соображения, почему ты в состоянии его слышать, а Гвен — нет?
   — Да, потому что я его мать, — кисло улыбнулась Агата.
   Род глянул на нее, гадая, нет ли тут чего-то, неизвестного ему. Наконец решил рискнуть.
   — Я и не знал, что у тебя когда-либо рождались дети.
   — Да не рождались — хотя я страстно желала их.
   Род глядел на нее, в то время как мысли его неслись вскачь, пытаясь вычислить, как она могла быть бесплодной и все же родить сына. И начал строить гипотезу.
   — Так, — осторожно произнес он, — как же ты произвела на свет Гарольда?
   — Я не производила. — Она сверкнула глазами. — Он сам явился ко мне. Все именно так, как он говорит — он мой сын и старого Галена.
   — Но Гален...
   — Да, знаю. — Губы Агаты горько сжались. — Он сын, которого мы с Галеном должны были произвести на свет, но не произвели, потому что никогда не приближались друг к другу настолько, чтоб хотя бы соприкоснуться.
   — Ну, мне очень неприятно это говорить, но... э... — Род почесал за ухом, глядя в пол. Он заставил себя поднять глаза и встретиться взглядом с Агатой. — Все-таки, э, очень трудно зачать ребенка, э, ни разу не приближаясь друг к другу ближе, чем на пять футов.
   — Истинно так! — обронила с испепеляющим презрением Агата. — И все же мой сын Гарольд говорит мне именно так, что Гален повстречал меня, посватался ко мне и женился на мне — и что со временем я родила ему сына, которым и является Гарольд.
   — Но это же невозможно.
   — Изумляюсь глубине твоей наблюдательности, — сухо сказала Агата. — И все же Гарольд здесь, и именно такова его повесть. Нет, более того — он говорит, что мы с Галеном вырастили его и всегда были вместе, и очень любили друг друга. — Взгляд ее унесся куда-то вдаль, а глаза затуманились, и он едва расслышал ее бормотание:
   — Именно так, как я бывало мечтала, в молодые годы...
   В конце концов внимание Агаты вернулось к ним. Она подняла голову, пронзив Рода негодующим взглядом.
   — Ты хочешь сказать, что в этом нет никакого смысла? Если тело его не создавалось так, как следовало, то можешь ли ты изумляться, находя здесь его дух, не облаченный в плоть?
   — Ладно, раз уж ты завела об этом речь... — откинулся в кресле Род. — Если его тело никогда не создавалось — то откуда же взялся его дух?
   — Вот из этого я не могу выбить ни малейшего смысла, — призналась Агата. — Гарольд говорит, что повзрослев, он пошел в солдаты. Он сражался, проливал кровь и уходил от смерти, да притом не один раз, — и поднялся в звании до капитана. А потом, в последней своей битве получил тяжелую рану и смог лишь уползти и укрыться в близлежащей пещере. Там он лег и упал в обморок — и все еще лежит там во сне, похожем на смерть. Тело его лежит, словно восковая кукла — и дух его высвободился из него. И все же он не может отправиться в последний свой путь, стремясь изо всех сил добраться до Рая... — Она содрогнулась, плотно зажмурив глаза. — А вот как он мог рваться в такой путь, я сказать не могу. И все же он стремился, — она нахмурившись, снова поглядела на Рода, — но не мог; ибо хотя тело его и лежало во сне, похожем на смерть, тот все-таки не был смертью — нет, не совсем. И пробудить тело его дух тоже не мог.
   — Кома, — кивнул Род. — Но оставь его там на достаточно долгий срок, и тело умрет от чистого голода.
   Агата нетерпеливо пожала плечами.
   — Он слишком нетерпелив. Нет, он ждать не станет; его дух устремился в пустоту и скитался безвременные века в царстве хаоса — пока не нашел здесь меня. — Она в замешательстве покачала головой. — Я не понимаю, как может произойти что-либо подобное.
   — В пустоту... — медленно кивнул Род. Агата подняла голову.
   — Для тебя это выражение что-то означает?
   — Оно в некотором роде напоминает мне нечто, услышанное в одной поэме: «Ветер, дующий меж мирами». Мне это всегда представлялось царством Хаоса.
   Агата рассудительно кивнула.
   — Это похоже на правду...
   — Это означает, что он явился из другой вселенной.
   Агата вскинула голову, раздув ноздри.
   — Из другой вселенной? Что еще за сказки про белого бычка, лорд Чародей? Есть только этот мир, с солнцем, лунами и звездами. Он и есть вселенная. Как может быть еще и другая?
   Род покачал головой.
   — «Как» — мне знать не дано, но, э, «мудрецы» в моем, э, отечестве, кажется, вполне согласны меж собой, что могут быть другие вселенные. Во всяком случае, они не в состоянии доказать, что их нет. Фактически, они говорят, что может существовать бесконечное множество других вселенных — а если так, то должны также быть вселенные, почти точь-в-точь такие же, как наша, даже вплоть до того, что там есть другая Агата и другой Гален. Точь-в-точь такие же, как вы. Но их жизнь пошла... ну, по иному пути.
   — В самом деле, по иному, — у Агаты загорелись глаза.
   — Но если дух Гарольда отправился искать помощи, то почему он не нашел Агату в той другой вселенной?
   — Потому что она лежит в могиле. — Взгляд Агаты вонзился в глаза Роду. — Она умерла безвременно, от лихорадки. Также как и ее муж. Вот потому-то Гарольд и отправился искать через пустоту, и был полон радости, когда нашел меня — хотя боялся сперва, что я могу быть призраком.
   Род медленно кивнул.
   — Это имеет смысл. Он искал помощи и узнал знакомый с детства рисунок мыслей. Конечно же он настроился на тебя... Знаешь, все почти полностью сходится...
   — Воистину, сходится, — начала улыбаться Агата. — Я все никак не могла взять в толк подобных мыслей, подкидываемых мне Гарольдом; и все же сказанное тобой находит место для всего поведанного им, и соединяет в единое целое, как части головоломки. — Она начала кивать. — Да. Я готова поверить. Ты наконец после двадцати лет открыл для меня смысл сказанного. — Внезапно она нахмурилась. — И все же душа его здесь, не отправляется на небеса, потому что тело лежит во сне, похожем на смерть. Как оно могло так продержаться, после двадцати лет?
   Род покачал головой.
   — Двадцати лет не прошло — во всяком случае в той вселенной, откуда он явился. Там время может двигаться медленней, чем здесь. К тому же вселенные, возможно, искривленные — и поэтому какое там время, какой год может определяться тем, где на той кривизне он вступил в нашу вселенную. Важнее, однако, другое, он может вернуться в собственную вселенную всего через несколько минут после того, как его тело впало в кому.
   Но Агата опустила голову, закрыла глаза и замахала руками, сдаваясь.
   — Нет, лорд Чародей! Умоляю тебя, остановись! Я не в состоянии понять твоих объяснений! С меня довольно, что понятно тебе.
   — Ну, я не могу быть уверен, — оставил себе лазейку Род. — По крайней мере в отношении причин. Но я вижу, как все это сочетается с моей гипотезой.
   — А это еще что за чары?
   — Всего лишь слабые, пока гипотеза не доказана. А вот когда доказана, то становится теорией, а та и впрямь намного мощней. Но для Гарольда важно лишь, что ему нужно либо убить свое тело, чтобы попытаться попасть на небеса, либо исцелить его и вернуть в него свой дух.
   — Исцелить! — Пылающий взгляд Агаты мог бы превратить кита в мелкую рыбешку. — Вылечить его или ничего не делать! Я буду сильно тосковать, когда его дух вернется в свое законное место и время, но, готова признать, это надо сделать. И все же я предпочла бы знать, что он жив!
   — Ну, альтернативы я, по-настоящему, и не рассматривал. — Род, поджав губы, уставился в пространство.
   Агата увидела появившееся в его глазах выражение и покосилась на него.
   — Не доверяю я тебе, лорд Чародей, когда у тебя столь таинственный взгляд.
   — О, я просто думал о здоровье Гарольда. Э, после битвы, спустя некоторое время, когда я был там и вы немного оправились — разве я не видел, как ты помогала раненым? Ну, знаешь, затворяла им раны и приказывала упорно думать и мнить себя здоровыми?
   — В самом деле, помогала, — улыбнулась Гвен. — Хотя дело тут обстоит несколько сложнее, дорогой. Нужно и самой думать про рану, пока раненый стараемся представить себя здоровым; ибо надо сплавить друг с другом разъединенные кусочки мяса и кости — что можно сделать, заставив их с помощью своей мысли срастится друг с другом.
   — Вам, вероятно, можно. — Род внутренне содрогнулся. Только ему и не хватало, чтобы у жены проявилась еще одна важная способность — все, конечно же, следствие телекинеза; но число ее вариаций на тему просто поражало.
   Он снова повернулся к Агате.
   — Э... ты сама придумала такое исцеление?
   — Да, насколько я могу судить, им владею только я... за исключением твоей жены, теперь, когда я научила ее. — Агата задумчиво нахмурилась. — Я узнала его с отчаяния, после того как отбросила в сторону парня, пытавшегося меня ранить...
   Роду пришлось спешно оборвать такую цепочку мыслей; меньше всего ему хотелось, чтобы Агата вспоминала причиненные ей обиды.
   — Так. Ты можешь помочь кому угодно «возомнить» себя здоровым — телекинезом на клеточном уровне.
   Агата раздраженно покачала головой.
   — Я не в состоянии понять смысл твоих речей с такими странными словами — «теле-кине»? Что это такое — пасущаяся далеко телка?
   — Не совсем, хотя я намерен выдоить из этого все, что только можно, — усмехнулся Род. — Знаешь, когда мы были у Галена, он немного рассказал мне о текущем направлении своих исследований
   Агата презрительно фыркнула и отвернулась.
   — «Исследований»? Да — он всегда старается прикрыть значительными словами свою пустопорожнюю трату времени.
   — Может быть, но, по-моему, тут что-то есть. Он пытался разобраться, как это сам мозг, этот сгусток неуклюжий протоплазмы, способен сотворить такую магическую шутку под названием «мысль».
   — Да, помнится, он упоминал про какую-то такую чушь, — проскрипела Агата. — Ну и что с того?
   — О, да в общем-то ничего. — Род встал, сунув за пояс большие пальцы рук — Просто я подумал, что нам следует нанести ему еще один визит.

* * *

   Темная Башня обрисовалась перед ними, а затем вдруг тревожно накренилась вбок. Род с трудом сглотнул и держался что есть сил; он впервые ехал сзади верхом на помеле.
   — Э, милая... не попробуешь ли пикировать менее резко? Я, э, все еще пытаюсь к этому привыкнуть...
   — О! Безусловно, милорд! — оглянулась через плечо Гвен, мигом раскаявшись. — Разумеется, я не желала напугать тебя.
   — Ну, я б не сказал, что я именно испугался...
   — Неужели? — снова оглянулась Гвен, широко раскрыв от удивления глаза.
   — Гляди, куда летишь! — закричал Род. Гвен снова обратила взгляд вперед, когда ее помело завернуло в сторону, огибая верхушку дерева.
   — Милорд, — упрекнула она, — я знала о ней.
   — Рад за тебя, — вздохнул Род. — Я начинаю думать, что мне все-таки следовало ехать верхом на коне — хоть так и было бы дольше.
   — Смелее теперь. — В голосе Гвен слышалось сочувствие. — Мы должны облететь эту Темную Башню.
   Род набрал побольше воздуху в легкие и вцепился в древко метлы.
   Помело начало огибать башню с зубчатой вершиной, следуя за пикировавшей впереди Агатой. Желудок у Рода накренился разок, прежде чем он забыл про него, в изумлении уставясь на Башню. Они находились в шестидесяти футах над землей, башня возвышалась перед ними — футов сто высотой. В целом, это была ужасающая башня мрачного базальта. То тут, то там камень пронзали бойницы — окна в три фута высотой, но всего в фут шириной.
   — Не хотел бы я увидеть его счет за свечи, — крикнул Род. — Как же попасть внутрь?
   Вся нижняя половина Темной Башни казалась нерушимой и неприступной, там не попадалось даже ни одной амбразуры.
   — Должна же быть какая-то дверь.
   — Зачем? — возразила Гвен. — Ты забываешь, что чародеи летают.
   — О, — нахмурился Род. — Да, я в некотором роде забыл об этом. И все же, не понимаю, как он проникает туда, эти амбразуры весьма узкие.
   — Вон там. — Гвен кивнула на вершину Башни, и ее помело встало на дыбы.
   Род охнул и вцепился, что есть сил.
   — Старику придется завести вертолетную площадку!
   Агата сделала над зубцами круг, идя на снижение, привела помело в центр крыши и ловко спрыгнула с него; Гвен последовала ее примеру. Род освободился от прутьев метлы и встал на крыше, широко расставив ноги, держась для крепости за ближайший зубец и дожидаясь, пока пол перестанет качаться.
   — Наверняка все было далеко не столь ужасно. — Гвен пыталась скрыть улыбку веселья.
   — Я к этому привыкну, — проворчал Род. Про себя же он планировал не дать себе такого шанса. — Итак. — Он вдохнул полные легкие воздуха, набираясь смелости, и шагнул вперед. Пол, казалось, лишь слегка накренился, и поэтому он расправил плечи, сделал глубокий вдох и еще один шаг. — Ладно. Где дверь?
   — Вон, — показала Агата.
   Прямо рядом с зубцом в крыше был сделан вровень с ней люк. Род подошел к нему — осторожно ступая — и нахмурился, разглядывая грубо обтесанные доски.
   — Не вижу тут дверной ручки.
   — А с чего б ей там быть? — обронила рядом с ним Агата. — Кто сюда заявится помимо самого этого древнего петушка? А когда он хочет полетать, то несомненно открывает эту крышку снизу.
   — И просто оставляет ее открытой? А что он делает с дождем?
   Агата покачала головой.
   — Сомневаюсь, чтоб он подымался наверх в дурную погоду.
   — Верно, — рассудил Род. — Вероятно, он подымается только поглядеть на звезды — так зачем же ему утруждать себя, когда звезд нет?
   Вытащив кинжал, он припал на колено.
   — Надо быть поосторожней — сталь у него хорошая, но она может сломаться.
   Вонзив острие в дерево, он приподнял крышку. Люк поднялся на дюйм; прижав его носком сапога, Род вытащил кинжал и отбросил в сторону, а потом схватился за дерево кончиками пальцев и снова приподнял крышку — со стоном боли; этот маневр определенно не пошел на пользу его маникюру. Но он приподнял ее достаточно, чтобы засунуть под нее носок сапога, а затем захватил ее пальцами как полагается и откинул настежь.
   — Уф! Вот и вся основа «взлома-и-проникновеняя».
   — Отлично проделано! — похвалила слегка удивленная Агата.
   — Не совсем то, что я назвал бы большим достижением, — отряхнул с рук пыль Род.
   — Или нужным, — напомнила ему старая ведьма. — И твоя жена, и я могли б заставить ее подняться саму собой.
   — О. — Род начал понимать, что при очень незначительном усилии, он может научиться ненавидеть эту старую язву. Пытаясь быть тактичным, он сменил тему. — Знаете, в стране, где столько народу умеет летать, можно б было предположить, что он надумает воспользоваться замком.
   Стоявшая рядом с ним Гвен покачала головой.
   — Немногие из колдовского племени посмеют даже прилететь сюда. Таковой он пользуется славой.
   Такая линия рассуждений определенно не вселяла уверенности в полного надежд взломщика. Род сделал глубокий вдох, напряг мускулы, сдерживая дрожь в глубине желудка, и шагнул вниз по лестнице.
   — Да. Ну... полагаю, нам действительно следовало бы постучать...
   Но его голова уже спустилась ниже уровня крыши.
   Лестница круто свернула и стала очень темной. Род остановился; Агата врезалась ему в спину.
   — Мммф! Ты не мог бы предупреждать меня, когда собираешься останавливаться, лорд Чародей?
   — В следующий раз постараюсь запомнить. Дорогая, ты не возражаешь? Здесь внизу немного темновато.
   — Да, милорд. — На ладони у Гвен запылал люминесцентным светом шар. Она протиснулась мимо него — определенно куда быстрей, чем ему хотелось бы — и пошла впереди, освещая лестницу своим блуждающим огоньком.
   Внизу путь им преградила темная ткань — занавески, плотно задернутые для защиты от сквозняка. Они пробрались сквозь них и оказались в круглой камере с двумя бойницами. Гвен погасила свой фосфоресцирующий шар, отчего в камере потемнело; небо снаружи затянуло тучами и мрак смягчал только серый свет. Но его хватило, чтобы показать им круглый лабораторный стол, тянувшийся вдоль всей окружности помещения и выстроившиеся позади стола у стены высокие полки. На полках теснились банки и коробки, источавшие запахи в диапазоне от пряного до кислого; а на столах жались перегонные кубы, тигли, ступки с пестиками и мензурки.
   Агата в отвращении наморщила нос.
   — Алхимия!
   Род одобрительно кивнул.
   — Похоже, этот старый хрыч немного интеллигентней, чем я его считал.
   — Не хочешь же ты сказать, будто одобряешь Черную Магию! — воскликнула Агата.
   — Нет, не одобряю, и Гален явно тоже. Его не удовлетворяет знание, что чего-то действует — он хочет также знать почему.
   — Разве не довольно будет сказать, что это делают черти? — Род в отвращении плотно сжал рот.
   — Это значит уклоняться от вопроса, а не отвечать на него.
   Позади него звякнуло стекло. Он резко развернулся.
   К перегонному кубу подплыла банка, зависла над ним, выливая в него тонкую струйку зеленоватой жидкости. На глазах у Рода на банку опять опустилась крышка и завинтилась на пол-оборота, когда банка выпрямилась и проплыла обратно на полку.
   — Гарольд! — предупредила Агата. — Не трогай; они не твои.
   — Э, не будем чересчур спешить. — Род следил, как с другой полки взлетел ящичек. Крышка у него поднялась и в перегонный куб высыпалась струйка серебристого порошка.
   — Пусть паренек поэкспериментирует. Никогда не следует душить стремление к познанию.
   — Удушить-то следует тебя! — сердито глянула на Рода Агата. — Вмешательство Гарольда без сомнения служит какому-то твоему замыслу.
   — Может быть, может быть. — Род следил, как под перегонным кубом зажглась спиртовка. — От стука, вероятно, все равно было б мало проку. Гален, как мне кажется, из тех, кто бывает настолько поглощен своими исследованиями, что...
   — Милорд. — Пальцы Гвен сжали ему предплечье. — Мне не нравится, как бурлит это варево.
   — Уверен, беспокоиться не о чем, — сказал Род, нервно взглянув на пробирки на другом столе, которые пустились в пляс, переливая взад-вперед другую зеленоватую жидкость. В конце концов они утихомирились, но...