Страница:
– С тобой все в порядке? – Он улыбался, глядя на нее; а она наклонила голову и кивнула, а потом подняла глаза и посмотрела на него тем застенчивым взглядом, от которого у него всегда начинало щемить сердце.
– У меня все прекрасно, Бойд-сан. Это очень красивый праздник. – Он рассмеялся, как она подобрала слова, а она немного смутилась, но потом усмехнулась: – А что, нет?
– Да. – Он нагнулся и поцеловал ее. Плевать ему, кто там на них смотрит. Она его жена, и он ее любит, и пошли все к черту, если не могут этого понять. Его рыжие волосы и веснушки резко контрастировали с ее медной гладкой кожей и черными как смоль волосами, собранными в аккуратный пучок на затылке. Она вся такая простая, чистенькая и хорошенькая. Когда в Японии они сообщили, что собираются пожениться, ее семья была шокирована не меньше, чем его. Ее отец запретил ей вообще встречаться с Бойдом, но в конце концов, видя доброту и мягкость молодого человека и его явную любовь к девушке и несмотря на свое нежелание и слезы матери Хироко, смирился и разрешил им пожениться. В своих письмах к родителям Хироко ни словом не обмолвилась о том жестоком отношении, с которым столкнулась в Александровской долине. Она описывала им домик, в котором они жили, и красоты окружающей природы, рассказывала о своей любви к Бойду простыми и мягкими словами. До приезда в Америку она не знала ничего об огромных японских кладбищах, возникших во время войны, и о той ненависти и презрении, с которыми ей пришлось столкнуться в Калифорнии.
– Ты поела? – Он почувствовал себя виноватым, сознавая, что оставил ее одну на очень долгое время. Он понял, что она вообще ничего не ела. Она была слишком застенчива, для того чтобы приблизиться к одному из столов, окруженных гостями.
– Я не очень голодна, Бойд-сан. Это правда.
– Сейчас я тебе что-нибудь принесу.
Она уже начала привыкать к западной пище, хотя пристрастие к японской кухне сохранила. Но Бойд полюбил эту еду еще в Японии, и она готовила все, чему ее когда-то научила мать.
– Я сейчас вернусь. – Он снова поцеловал ее и поспешил к столам, все еще ломившимся под тяжестью еды, приготовленной Оливией и ее матерью. Когда он направился обратно с полной тарелкой для жены, он вдруг остановился и застыл, не веря своим глазам. Все еще держа в руках тарелку с едой для Хироко, он ринулся к высокому темноволосому человеку, который как раз пожимал руку Тому Паркеру. Он стоял чуть поодаль ото всех остальных гостей. На нем были темно-синяя рубашка, белые брюки, на шее – ярко-красный галстук; его окружала особенная аура, которая выдавала в нем пришельца совсем из другого мира, мира, который находится далеко за пределами долины. Он был старше Бойда всего на пять лет. Он сильно изменился, но тогда, на Тихом океане, они были очень близкими друзьями. Спенсер Хилл – его с Томом старший офицер, он даже приезжал на его с Хироко свадьбу в Киото. Бойд, широко улыбаясь, приближался к нему, в то время как Спенсер пожимал руку Тому и желал ему счастья; он выглядел загоревшим и уверенным в себе, таким же уверенным, как и в Японии. Впрочем, Спенсер чувствовал себя легко и свободно везде, казалось, его темно-синие глаза видят и замечают все вокруг. В следующую секунду он рассмеялся, заметив Бойда Вебстера.
– О, черт возьми!.. Это опять ты! Мальчишка с веснушками! Как Хироко? – Бойда тронуло, что Спенсер помнит имя его жены, он опять улыбнулся и махнул рукой в сторону деревьев, под которыми стояла Хироко.
– Нормально. Но, Боже мой, капитан, сколько мы не виделись... – Их глаза встретились, и оба они вспомнили ту боль и страх, которые пережили когда-то вместе. Между ними возникла близость, которая не вернется уже никогда. Эта близость была рождена печалью и переживаниями, ужасом и радостью победы. Но победа казалась теперь лишь крошечным эпизодом по сравнению с тем, что оба они пережили за четыре долгих года до нее. – Пойдемте, поздоровайтесь с ней.
Спенсер извинился перед парнями. Том пребывал в прекрасном настроении, ему очень хотелось снова заглянуть в конюшню, чтобы еще раз подкрепиться виски.
– Как ты поживаешь? Я, честно говоря, удивился, увидев тебя здесь. Я думал, что вы оба переехали в город. – Спенсер часто думал о том, что для них обоих лучше бы жить где-нибудь в Сан-Франциско или Гонолулу, но Бойд твердо решил, что вернется домой в родную долину, о которой он так часто вспоминал и рассказывал.
Глаза Хироко удивленно раскрылись, когда она увидела Спенсера. Она наклонила голову, приветствуя его. Улыбаясь, Спенсер подумал, что она все такая же маленькая и скромная, как и год назад, когда он видел ее последний раз на ее с Бойдом свадьбе. Но в глазах у молодой женщины появилось что-то новое, он заметил там мудрость и печаль, которых не было год назад. Он без труда определил, что этот год не был для нее ни счастливым, ни легким.
– Ты прекрасно выглядишь, Хироко. Я очень рад видеть вас обоих.
Он нежно взял ее за руку, и она вспыхнула, не смея даже взглянуть на него, в то время как Бойд наблюдал за ними. Капитан в свое время был очень внимателен к ним обоим. Он сделал все, чтобы удержать их от женитьбы, но в конце концов он встал на сторону Бойда, потому что знал всех своих людей. Его подчиненные могли обратиться к капитану с любым вопросом. Он был сильным, образованным и добрым, но в то же время безжалостным к тем, кто подводил его, что случалось очень редко. В их роте всего несколько человек не старались подражать ему. И он делал все возможное, чтобы, сражаясь с ними бок о бок, выиграть войну. Он всегда оставался для них примером, был неутомим в бою. Теперь же видеть его было удивительно, ведь война кончилась, и они находились в другой части света, и вокруг был мир, хотя никто из них ничего не забыл.
– Сто лет прошло, правда? – Капитан встретился взглядом с Бойдом и заметил, что в глазах молодого человека появилось новое выражение. Из них исчезло то чувство постоянной боли, которое было во время войны, но зато он заметил мудрость и бремя лет, как будто с момента их последней встречи действительно прошла целая вечность. Сам же капитан и без формы выглядел стройным, красивым и, казалось, даже помолодевшим с того дня, когда Бойд, улетая из Японии в Сан-Франциско, видел его в последний раз.
– Я не знал, что вы сегодня окажетесь здесь. – Бойд произнес эти слова спокойно, но капитан даже представить себе не мог, как Бойд рад его видеть. Ведь он – первый человек, который сам ласково заговорил с Хироко с тех пор, как они в сентябре приехали в Калифорнию. – Том мне ничего не сказал.
– Должно быть, его мысли слишком заняты невестой. – Спенсер улыбнулся широкой, добродушной улыбкой. – Я написал ему и сообщил, что постараюсь приехать, но не был уверен в этом. Несколько дней назад все решилось, и ясмог приехать. Как выяснилось, мне надо вернуться в Нью-Йорк. А я ведь никогда не предполагал, что захочу покинуть Калифорнию. – Он посмотрел вокруг, а Бойд в это время протянул тарелку с едой Хироко, настаивая, чтобы она что-нибудь съела, но женщину гораздо больше интересовал их друг, поэтому она аккуратно поставила тарелку на пенек позади себя.
– Вы здесь в отпуске, сэр? – Глаза Бойда выражали восхищение и уважение.
Спенсер отрицательно покачал головой и весело рассмеялся:
– Нет, не в отпуске, и ради Бога, Вебстер, мое имя Спенсер, или ты забыл об этом?
Бойд Вебстер моментально покраснел, он всегда краснел, даже в самый разгар сражения. По этому поводу командир давал ему множество самых разных кличек, и сейчас, вспомнив об этом, они оба весело рассмеялись.
– Я подумал, а вдруг ты отдашь меня под трибунал, если я назову тебя по имени?
Хироко улыбаясь смотрела на них, это напоминало ей те счастливые времена, когда они были далеко, очень далеко отсюда, она была дома, в своей стране, и никто не называл ее «чужаком».
– Веришь или нет, но я опять пошел учиться. Когда закончилась война, я не смог придумать ничего лучшего. Я закончил курс юридического факультета. – Это было не совсем так: на самом деле Спенсер за один год закончил два курса стэнфордского юридического факультета и на следующее лето собирался стать его выпускником.
– На Востоке? – Бойд считал, что такой человек, как Спенсер Хилл, должен учиться по крайней мере в Йелле или Гарварде. Он знал, что у него есть деньги, только не знал, как много. Капитан никогда не затрагивал эту тему, но вокруг него существовала некая аура образованности и уверенности в себе, и по полку ходили слухи, что он выходец из семьи знатного рода откуда-то с Востока, хотя сам он об этом никогда не говорил. Он закончил колледж и был у них командиром, это знали все, но все остальное, связанное с ним, было совершенной для всех загадкой. Однако когда пробираешься с человеком бок о бок по минному полю, все остальное в принципе и не важно.
Глядя на своего молодого друга, Спенсер покачал головой, думая о том, как все-таки далеко этот мирок от того огромного мира, который он хорошо знал. Казалось, они находятся на разных планетах. Об этом маленьком уголке земли он никогда раньше даже не слышал: здесь раскинулись ранчо и фермы, жили люди, возделывающие землю. И эта жизнь далеко не легкая, и даже по молодому лицу двадцатидвухлетнего Бойда это было прекрасно видно.
– Нет, я учусь в Стэнфорде. А здесь – проездом по пути домой и уже чувствую, что влюбился в эти места. Перед тем как вернуться в Нью-Йорк, я поступил на военную службу. Мне казалось, подожди я еще хоть немного, и я бы уже никогда не сделал этого. Но здесь мне нравится. – Ему казалось удивительным, что Стэнфорд находится всего в трех часах езды отсюда. – Я опять возвращаюсь в полк. Я пообещал своим ребятам, что вернусь на Восток этим летом. Я пробыл с ними только несколько недель после того, как ушел со службы, а потом поступил на юридический факультет. В моем возрасте это кажется не вполне нормальным, но после войны многие парни сделали то же самое. И некоторые даже старше, чем я. Ну а ты, Бойд? Ты чем живешь?
Хироко тихонько села рядом и молча слушала их разговор. Ей было интересно, расскажет ли Бойд своему бывшему капитану о тех трудностях, с которыми им пришлось здесь столкнуться. Он никогда ни на что не жаловался ни ей, ни кому-либо другому, а в последнее время, как она знала, ему вообще не с кем было даже поговорить. Они оба страшно удивились, когда Том пригласил их на свадьбу. Ведь до этого никто никогда их не приглашал и даже не разговаривал с ними, и иногда старый мистер Петерсен сам ехал к клиентам, чтобы наполнить баллоны газом, так как боялся, что кому-то не понравится, если это будет делать Бойд.
– У нас все нормально. Было, правда, тяжеловато найти работу, потому что все парни возвращались с войны одновременно. Но сейчас все отлично.
Глаза наблюдавшей за ними Хироко не выражали ничего, и Спенсер кивнул:
– Рад за вас. – Он еще тогда волновался за них обоих, а сам не один раз был близок к тому, чтобы не попасть в такое же положение. Бойд был одним из его людей, и он по долгу службы принимал участие в его судьбе. Его очень беспокоило то, что он женился на Хироко. Он знал, что ни к чему хорошему это не приведет. Он знал других, которые заходили так же далеко, как Бойд, и становились изгнанниками в своих семьях, некоторые привозили домой даже детей, и после возвращения многие спивались, некоторые кончали с собой, оставляя женщин, которых они привезли, на произвол судьбы в незнакомой стране. Но, глядя на Бойда и Хироко, он заметил, что выглядят они оба вполне нормально, и самое главное – до сих пор вместе, а это кое-что значило. – Ты когда-нибудь был в Сан-Франциско?
Бойд улыбнулся и покачал головой. Жизнь здесь далеко не сладкая, и даже на нее у них не хватает денег. Но Спенсеру он бы об этом ни за что не сказал. Он молод и горд и безоговорочно верил, что дела у них скоро пойдут на лад.
– Ты должен как-нибудь приехать повидать меня. Мне еще целый год учиться, а потом я стану адвокатом. Ты представляешь? Мне самому в это не верится.
Они оба рассмеялись, но Бойд совсем не удивился. Даже там, на фронте, капитан всегда был везунчиком, его любили все: и солдаты, и офицеры. Бойд ни на минуту не сомневался, что в один прекрасный день Спенсер станет влиятельным человеком, и поэтому должность адвоката казалась ему только первой ступенькой на пути к успеху и славе. Спенсер огляделся по сторонам, а потом снова повернулся и посмотрел в глаза все еще улыбающемуся Бойду.
– А что собой представляет невеста Тома? С виду довольно симпатичная девушка.
– Да, нормальная девушка. Она подруга моей сестры. – Когда Бойд произнес эти слова, они вновь рассмеялись. Про Джинни Вебстер Спенсер изрядно понаслышался. Пока Бойд был в армии, она постоянно присылала брату свои фотографии, в основном в купальниках, и просила его, чтобы он нашел ей среди солдат друзей для переписки. Тогда она была совсем подростком, с такими же, как у Бойда, рыжими волосами и веснушками, но ее тело было, несомненно, гораздо более привлекательным для молодых солдат. – Уайтты очень хорошие люди. Том собирается работать на ранчо вместе с отцом Бекки. – Для Бойда это было бы подарком судьбы, но он вдруг подумал, что для человека, учащегося в Стэнфорде, в этом нет ничего заманчивого. Но Спенсер почувствовал уважение к этим людям, когда с удивлением оглядывался по сторонам. Ранчо выглядело удобным и ухоженным, а гости, беседующие в тени больших деревьев, казались людьми скромными и солидными. – Тэд Уайтт очень хороший человек. Так что Томми можно вполне назвать счастливчиком.
– Тебя тоже. – Эти слова Спенсер произнес очень тихо, глядя на Хироко, а потом перевел полный понимания и зависти взгляд на Бойда.
На свете не было никого, о ком бы он так заботился или любил, или того, кто бы любил его так, как Хироко полюбила своего мужа. Он почти завидовал им, но все-таки не спешил последовать примеру Бойда. В его жизни было множество женщин, и он хорошо проводил с ними время. И в свои двадцать семь лет он пока не собирался связывать себя чем-либо. Он считал, что для него в жизни существует много других вещей, которые он должен сделать, прежде чем жениться. Например, закончить юридический факультет и в конце концов вернуться в Нью-Йорк. Его отец – судья, и он всегда говорил ему, что самое лучшее в жизни – это стать адвокатом. С дипломом юриста и с имеющимися связями он вполне может преуспеть. И эта жизнь ему больше всего подходила. А с его способностью легко заводить знакомства через какое-то время, в этом никто не сомневался, перед Спенсером Хиллом откроются если не все, то очень много возможностей. Впрочем, они существовали всегда, его манеры просто' очаровательны, и где бы он ни появлялся, окружающие тут же влюблялись в него. В нем сочетались прямота, свое собственное мнение обо всем, к тому же он был дьявольски обаятелен. И это не раз сослужило хорошую службу там, на Тихом океане, как ему самому, так и его подчиненным. Самые невероятные авантюры ему всегда удавались.
– Может быть, пойдем познакомимся с гостями?
Бойд рассмеялся:
– Конечно. Пошли, я представлю тебя своей сестре.
– Наконец-то, – поддразнил его Спенсер Хилл. – Надеюсь, на этот раз я смогу ее увидеть не в купальном костюме? – Но когда они стали медленно приближаться к остальным гостям, он издалека разглядел и узнал ее – и не только по волосам и веснушкам, которые были такого же цвета, как у Бойда, но и по фигуре, затянутой узким розовым платьем с накинутым сверху подходящим по цвету жакетом. Смеющаяся, изрядно подвыпившая девушка, все еще сжимающая в руках свадебный букет, который отдала ей невеста, только она и могла быть сестрой Бойда, Джинни.
Бойд представил их друг другу. Джинни вдруг покраснела, и лицо у нее стало почти такого же цвета, как платье, пока Спенсер пожимал ей руку и говорил о том, как храбро ее брат сражался на Тихом океане.
– Да, но он никогда не рассказывал мне, какой симпатичный у него был капитан. – Она хихикнула и придвинулась к нему поближе. От нее пахло дешевой парфюмерией и вином. Потом Бойд представил его своему отцу. По тому как неодобрительно смотрел на сына пожилой человек, пожимая руку капитану, Спенсер понял, что их отношения с отцом довольно натянутые, и ему ничего не стоило догадаться, что это из-за Хироко.
Спенсер постоял еще немного в окружении гостей, вспоминая с Бойдом и Томом о военной жизни, затем направился к столу, решив попробовать местного вина. Налив себе стакан, он поболтал с гостями, а потом решил уединиться под большим деревом. Под густой зеленой кроной он ощутил всю глубину спокойствия и умиротворения, царивших в этом уголке природы. Это всколыхнуло в его душе какое-то давно забытое чувство. Вся его жизнь была полна городских забот и учебы в Стэнфорде, ему очень редко удавалось в одиночестве вырваться куда-нибудь на природу. В этой долине время, казалось, остановилось: под огромными деревьями за прочными дубовыми столами, покрытыми белыми льняными скатертями, сидели старики, тихо беседуя, обдуваемые легким ветерком, а невдалеке от них бегали и кричали детишки. Если закрыть глаза, то можно подумать, что это все происходит где-нибудь во Франции или что сейчас вообще другое столетие и все знакомые семьи и друзья собрались вместе и беседуют, и смеются, и за ними возвышаются вечные горы. Он стоял и думал обо всем этом, как вдруг почувствовал, что его кто-то внимательно рассматривает.
Спенсер повернулся и увидел очаровательную девочку, которая пристально смотрела на него. Босоногая, она была выше многих местных женщин, но он нисколько не сомневался, что она еще совсем ребенок. Ребенок с красивым телом молодой женщины и огромными голубыми глазами, взгляд которых проникал, казалось, ему прямо в душу, когда их взгляды встретились. Тонкой нежной рукой она откинула белокурый локон с лица, поразившего его своей красотой. Он стоял, боясь пошевелиться, боясь произнести хоть слово или отвести взгляд от этих пронзительных голубых глаз. Он не встречал таких красавиц; девушка выглядела удивительно невинной в простом платье и с босыми ногами, утопающими в траве. Он не выдержал и, слегка наклонившись вперед, дотронулся до нее.
– Привет, – заговорил Спенсер, и ему показалось, что она побоялась ему ответить. Он хотел ей улыбнуться, но чувствовал себя парализованным под взглядом ее глаз. Они были пронзительно-голубого цвета, и он не мог припомнить, чтобы когда-нибудь в жизни встречал такие глаза – глаза цвета бледно-лилового летнего неба, когда солнце еще не появилось из-за горизонта. – Как ты сегодня повеселилась? – Ему показалось, что вопроса глупее нельзя было и придумать, но он просто не мог прямо заявить ей, как она красива, а именно это ему хотелось сделать больше всего. Она медленно улыбнулась и осторожно приблизилась к нему, похожая на олененка, вышедшего из леса. В ее глазах он отчетливо увидел любопытство и интерес к себе. Ему показалось, что стоит ему сделать малейшее движение, как она испугается и убежит. Он решил позволить ей самой подойти к нему, хотя ему очень хотелось протянуть руку и прикоснуться к ней.
– Вы друг Тома? – Ее голос был глубоким, чистым и таким же нежным, как и ее белокурые волосы. Казалось, она так и манит к себе. Но он удержался. Ведь она совсем ребенок, и все же он искренне удивился своим чувствам. В ней не было ничего явно сексуального, как в Джинни Вебстер в ее розовом платье, наоборот, она была сама осторожность и чувственность, как редкий цветок, выросший на горе, в недоступном месте.
– Мы вместе воевали в Японии.
Она кивнула с таким видом, словно его слова ее совсем не удивили. Она никогда не видела его раньше. Точнее сказать, она никогда раньше не видела никого, кто был бы на него похож. Он слишком изыскан для мужчины, и его утонченность прямо-таки завораживала ее. В его облике все было безукоризненно и опрятно: от дорогой рубашки до белых безупречных брюк; то же самое можно было сказать о ярком шелковом галстуке и изящных руках. Но больше всего ее поразили его глаза. В них она увидела что-то такое, что притягивало ее как магнит.
– А вы знаете Бойда Вебстера? – Она осторожно склонила голову набок, и ее прелестные волосы мягко заструились по плечу. – Ведь он был в Японии вместе с Томом.
Он кивнул, не в силах отвести от нее глаз и все время думая, кто же она такая, как будто это имело огромное значение.
– Конечно, я знаю обоих. – Он не стал говорить, что во время войны был их капитаном. Вот уж это ему казалось сейчас совсем не важным. – И Хироко тоже знаю. А ты ее знаешь?
Она медленно покачала головой:
– С ней никому не разрешают разговаривать.
Он кивнул, ему стало грустно, хотя он и предполагал, что так будет. Именно этого он и боялся с самого начала.
– Это очень плохо. Она хорошая девушка. Я был у них на свадьбе. – Он не знал, о чем с ней говорить, ведь она совсем юная. Кроме того, он чувствовал, как в нем поднимается страстное желание, когда он просто смотрит на нее. Ему вдруг пришло в голову, что он сошел с ума. «Она же совсем ребенок, – твердил он про себя, – ну может быть, уже девушка, но совсем-совсем юная. Ей, должно быть, не больше четырнадцати или пятнадцати лет». Но почему же тогда у него перехватило дыхание от одного ее вида?
– А вы из Сан-Франциско? – Конечно, он оттуда. В долине ни один человек не выглядит, как он, но она не могла себе представить, что он может быть откуда-нибудь еще, кроме как из Сан-Франциско.
– Сейчас да. А вообще я из Нью-Йорка. Я учусь в Сан-Франциско. – Он улыбнулся, произнеся эти слова, и она весело засмеялась в ответ. Ее смех прозвучал, как звук чистого горного ручейка, и она еще немного приблизилась к нему. Другие дети играли в стороне, и никто из них, похоже, даже не заметил ее отсутствия.
– А где вы учитесь? – Ее глаза ярко сияли. Он заметил, что в глубине их под ее застенчивостью скрывается озорство.
– На юридическом факультете.
– О, это, наверное, очень тяжело.
– Да, нелегко. Но зато очень интересно, и мне нравится. А ты чем занимаешься? – Это, конечно, глупый вопрос, и он прекрасно знал об этом. Ну чем она может заниматься в ее возрасте, кроме как ходить в школу и играть с подругами?
– Я хожу в школу. – Она сорвала длинную травинку и вертела ее в руках.
– Ну и как, нравится?
– Иногда.
– Это звучит почти как «да». – Он опять улыбнулся ей, и ему вдруг стало интересно, как ее зовут. Может быть, Салли, или Джейн, или Мэри. Наверняка в этой глуши только так называют девушек. И потом он вдруг представился, как будто это могло иметь для нее какое-то значение, и она кивнула, все еще глядя на него с настороженным удивлением.
– А я – Кристел Уайтт. – Имя ей подходило идеально.
– Ты что, родственница невесты?
– Она моя сестра.
Спенсер удивился, что Том не дождался, пока вырастет эта красавица, вместо того чтобы жениться на ее сестре, но потом он решил, что местные жители просто не понимают, насколько ошеломляюще она красива, хотя трудно себе представить, что это правда.
– Очень красивое ранчо. Должно быть, в таком месте очень хорошо жить.
Она улыбнулась еще радостнее, как будто желала поделиться с ним каким-то секретом:
– Но еще лучше там, у подножия холмов. Там есть река, которую отсюда не видно. Мы с отцом иногда добираемся к самым холмам. Вот там действительно красиво. А вы умеете ездить верхом? – Она интересовалась им так же, как и он ею, и он ее внимательно слушал.
– Да, но не очень хорошо. Но мне это нравится. Может быть, как-нибудь я приеду снова, а ты и твой отец покажете мне эти места.
Она кивнула с таким видом, как будто ей понравилась эта идея. Тут кто-то позвал ее. Сначала она не обратила на это внимания, но потом повернулась, сожалея, что вынуждена уйти. Это был ее брат. Спенсер почувствовал, как у него защемило сердце. Все-таки им стало скучно без нее.
– Было очень приятно поговорить с тобой. – Он понимал, что через секунду она уйдет, и ему захотелось протянуть руку и дотронуться до нее хотя бы на мгновение. Он боялся, что больше никогда ее не увидит; он замер, изо всех сил стараясь продлить этот момент, который, как он знал, ему теперь никогда не забыть, здесь, под деревьями... пока она еще не выросла... пока она не ушла... пока жизнь не успела изменить ее.
– Кристел! – Теперь уже несколько голосов слились в нестройный хор. И их нельзя было не услышать. Она прокричала в ответ, что придет через минуту.
– А вы правда когда-нибудь вернетесь? – Было похоже, что она это тоже почувствовала. Как будто она тоже не хотела, чтобы он уходил. Она никогда раньше не видела мужчин, таких красивых, как он, кроме разве что тех кинозвезд на фотографиях, приколотых на стене в ее комнате. Но он не такой, как они, он настоящий. И он говорил с ней так, как будто она взрослая.
– Мне очень бы хотелось вернуться. А теперь, когда я знаю, что Бойд здесь, я, наверное, обязательно приду как-нибудь навестить его.
Она кивнула, как бы молча одобряя его слова.
– Конечно, я обязательно навещу и Тома... – Его голос сорвался, когда он чуть не сказал: «И тебя», но он знал, что не может сказать ей это. Она подумает, что он сошел с ума, а ему вовсе не хотелось обижать ее.
Может быть, во всем виновато вино, говорил он себе, может быть, она только кажется ему такой красивой, может, во всем виновато настроение, и хороший день, и сама атмосфера свадьбы. Но он прекрасно понимал, что это нечто большее и сама эта девочка является для него чем-то большим, нежели просто красивым ребенком. Потом она взглянула на него в последний раз, застенчиво улыбнулась и, помахав на прощание рукой, побежала к остальным. Он стоял и смотрел ей вслед, наблюдая, как ее брат что-то сказал ей, потом дернул за волосы, и потом вдруг она с веселым смехом погналась за ним – можно подумать, что она уже забыла об их встрече. Но когда он хотел повернуться, чтобы уйти, она остановилась, посмотрела в его сторону и замерла. Спенсеру показалось, что она хочет что-то сказать ему, но она не сделала этого – просто отвернулась и посмотрела на своих друзей. И он медленно пошел по направлению к Хироко и Бонду.
– У меня все прекрасно, Бойд-сан. Это очень красивый праздник. – Он рассмеялся, как она подобрала слова, а она немного смутилась, но потом усмехнулась: – А что, нет?
– Да. – Он нагнулся и поцеловал ее. Плевать ему, кто там на них смотрит. Она его жена, и он ее любит, и пошли все к черту, если не могут этого понять. Его рыжие волосы и веснушки резко контрастировали с ее медной гладкой кожей и черными как смоль волосами, собранными в аккуратный пучок на затылке. Она вся такая простая, чистенькая и хорошенькая. Когда в Японии они сообщили, что собираются пожениться, ее семья была шокирована не меньше, чем его. Ее отец запретил ей вообще встречаться с Бойдом, но в конце концов, видя доброту и мягкость молодого человека и его явную любовь к девушке и несмотря на свое нежелание и слезы матери Хироко, смирился и разрешил им пожениться. В своих письмах к родителям Хироко ни словом не обмолвилась о том жестоком отношении, с которым столкнулась в Александровской долине. Она описывала им домик, в котором они жили, и красоты окружающей природы, рассказывала о своей любви к Бойду простыми и мягкими словами. До приезда в Америку она не знала ничего об огромных японских кладбищах, возникших во время войны, и о той ненависти и презрении, с которыми ей пришлось столкнуться в Калифорнии.
– Ты поела? – Он почувствовал себя виноватым, сознавая, что оставил ее одну на очень долгое время. Он понял, что она вообще ничего не ела. Она была слишком застенчива, для того чтобы приблизиться к одному из столов, окруженных гостями.
– Я не очень голодна, Бойд-сан. Это правда.
– Сейчас я тебе что-нибудь принесу.
Она уже начала привыкать к западной пище, хотя пристрастие к японской кухне сохранила. Но Бойд полюбил эту еду еще в Японии, и она готовила все, чему ее когда-то научила мать.
– Я сейчас вернусь. – Он снова поцеловал ее и поспешил к столам, все еще ломившимся под тяжестью еды, приготовленной Оливией и ее матерью. Когда он направился обратно с полной тарелкой для жены, он вдруг остановился и застыл, не веря своим глазам. Все еще держа в руках тарелку с едой для Хироко, он ринулся к высокому темноволосому человеку, который как раз пожимал руку Тому Паркеру. Он стоял чуть поодаль ото всех остальных гостей. На нем были темно-синяя рубашка, белые брюки, на шее – ярко-красный галстук; его окружала особенная аура, которая выдавала в нем пришельца совсем из другого мира, мира, который находится далеко за пределами долины. Он был старше Бойда всего на пять лет. Он сильно изменился, но тогда, на Тихом океане, они были очень близкими друзьями. Спенсер Хилл – его с Томом старший офицер, он даже приезжал на его с Хироко свадьбу в Киото. Бойд, широко улыбаясь, приближался к нему, в то время как Спенсер пожимал руку Тому и желал ему счастья; он выглядел загоревшим и уверенным в себе, таким же уверенным, как и в Японии. Впрочем, Спенсер чувствовал себя легко и свободно везде, казалось, его темно-синие глаза видят и замечают все вокруг. В следующую секунду он рассмеялся, заметив Бойда Вебстера.
– О, черт возьми!.. Это опять ты! Мальчишка с веснушками! Как Хироко? – Бойда тронуло, что Спенсер помнит имя его жены, он опять улыбнулся и махнул рукой в сторону деревьев, под которыми стояла Хироко.
– Нормально. Но, Боже мой, капитан, сколько мы не виделись... – Их глаза встретились, и оба они вспомнили ту боль и страх, которые пережили когда-то вместе. Между ними возникла близость, которая не вернется уже никогда. Эта близость была рождена печалью и переживаниями, ужасом и радостью победы. Но победа казалась теперь лишь крошечным эпизодом по сравнению с тем, что оба они пережили за четыре долгих года до нее. – Пойдемте, поздоровайтесь с ней.
Спенсер извинился перед парнями. Том пребывал в прекрасном настроении, ему очень хотелось снова заглянуть в конюшню, чтобы еще раз подкрепиться виски.
– Как ты поживаешь? Я, честно говоря, удивился, увидев тебя здесь. Я думал, что вы оба переехали в город. – Спенсер часто думал о том, что для них обоих лучше бы жить где-нибудь в Сан-Франциско или Гонолулу, но Бойд твердо решил, что вернется домой в родную долину, о которой он так часто вспоминал и рассказывал.
Глаза Хироко удивленно раскрылись, когда она увидела Спенсера. Она наклонила голову, приветствуя его. Улыбаясь, Спенсер подумал, что она все такая же маленькая и скромная, как и год назад, когда он видел ее последний раз на ее с Бойдом свадьбе. Но в глазах у молодой женщины появилось что-то новое, он заметил там мудрость и печаль, которых не было год назад. Он без труда определил, что этот год не был для нее ни счастливым, ни легким.
– Ты прекрасно выглядишь, Хироко. Я очень рад видеть вас обоих.
Он нежно взял ее за руку, и она вспыхнула, не смея даже взглянуть на него, в то время как Бойд наблюдал за ними. Капитан в свое время был очень внимателен к ним обоим. Он сделал все, чтобы удержать их от женитьбы, но в конце концов он встал на сторону Бойда, потому что знал всех своих людей. Его подчиненные могли обратиться к капитану с любым вопросом. Он был сильным, образованным и добрым, но в то же время безжалостным к тем, кто подводил его, что случалось очень редко. В их роте всего несколько человек не старались подражать ему. И он делал все возможное, чтобы, сражаясь с ними бок о бок, выиграть войну. Он всегда оставался для них примером, был неутомим в бою. Теперь же видеть его было удивительно, ведь война кончилась, и они находились в другой части света, и вокруг был мир, хотя никто из них ничего не забыл.
– Сто лет прошло, правда? – Капитан встретился взглядом с Бойдом и заметил, что в глазах молодого человека появилось новое выражение. Из них исчезло то чувство постоянной боли, которое было во время войны, но зато он заметил мудрость и бремя лет, как будто с момента их последней встречи действительно прошла целая вечность. Сам же капитан и без формы выглядел стройным, красивым и, казалось, даже помолодевшим с того дня, когда Бойд, улетая из Японии в Сан-Франциско, видел его в последний раз.
– Я не знал, что вы сегодня окажетесь здесь. – Бойд произнес эти слова спокойно, но капитан даже представить себе не мог, как Бойд рад его видеть. Ведь он – первый человек, который сам ласково заговорил с Хироко с тех пор, как они в сентябре приехали в Калифорнию. – Том мне ничего не сказал.
– Должно быть, его мысли слишком заняты невестой. – Спенсер улыбнулся широкой, добродушной улыбкой. – Я написал ему и сообщил, что постараюсь приехать, но не был уверен в этом. Несколько дней назад все решилось, и ясмог приехать. Как выяснилось, мне надо вернуться в Нью-Йорк. А я ведь никогда не предполагал, что захочу покинуть Калифорнию. – Он посмотрел вокруг, а Бойд в это время протянул тарелку с едой Хироко, настаивая, чтобы она что-нибудь съела, но женщину гораздо больше интересовал их друг, поэтому она аккуратно поставила тарелку на пенек позади себя.
– Вы здесь в отпуске, сэр? – Глаза Бойда выражали восхищение и уважение.
Спенсер отрицательно покачал головой и весело рассмеялся:
– Нет, не в отпуске, и ради Бога, Вебстер, мое имя Спенсер, или ты забыл об этом?
Бойд Вебстер моментально покраснел, он всегда краснел, даже в самый разгар сражения. По этому поводу командир давал ему множество самых разных кличек, и сейчас, вспомнив об этом, они оба весело рассмеялись.
– Я подумал, а вдруг ты отдашь меня под трибунал, если я назову тебя по имени?
Хироко улыбаясь смотрела на них, это напоминало ей те счастливые времена, когда они были далеко, очень далеко отсюда, она была дома, в своей стране, и никто не называл ее «чужаком».
– Веришь или нет, но я опять пошел учиться. Когда закончилась война, я не смог придумать ничего лучшего. Я закончил курс юридического факультета. – Это было не совсем так: на самом деле Спенсер за один год закончил два курса стэнфордского юридического факультета и на следующее лето собирался стать его выпускником.
– На Востоке? – Бойд считал, что такой человек, как Спенсер Хилл, должен учиться по крайней мере в Йелле или Гарварде. Он знал, что у него есть деньги, только не знал, как много. Капитан никогда не затрагивал эту тему, но вокруг него существовала некая аура образованности и уверенности в себе, и по полку ходили слухи, что он выходец из семьи знатного рода откуда-то с Востока, хотя сам он об этом никогда не говорил. Он закончил колледж и был у них командиром, это знали все, но все остальное, связанное с ним, было совершенной для всех загадкой. Однако когда пробираешься с человеком бок о бок по минному полю, все остальное в принципе и не важно.
Глядя на своего молодого друга, Спенсер покачал головой, думая о том, как все-таки далеко этот мирок от того огромного мира, который он хорошо знал. Казалось, они находятся на разных планетах. Об этом маленьком уголке земли он никогда раньше даже не слышал: здесь раскинулись ранчо и фермы, жили люди, возделывающие землю. И эта жизнь далеко не легкая, и даже по молодому лицу двадцатидвухлетнего Бойда это было прекрасно видно.
– Нет, я учусь в Стэнфорде. А здесь – проездом по пути домой и уже чувствую, что влюбился в эти места. Перед тем как вернуться в Нью-Йорк, я поступил на военную службу. Мне казалось, подожди я еще хоть немного, и я бы уже никогда не сделал этого. Но здесь мне нравится. – Ему казалось удивительным, что Стэнфорд находится всего в трех часах езды отсюда. – Я опять возвращаюсь в полк. Я пообещал своим ребятам, что вернусь на Восток этим летом. Я пробыл с ними только несколько недель после того, как ушел со службы, а потом поступил на юридический факультет. В моем возрасте это кажется не вполне нормальным, но после войны многие парни сделали то же самое. И некоторые даже старше, чем я. Ну а ты, Бойд? Ты чем живешь?
Хироко тихонько села рядом и молча слушала их разговор. Ей было интересно, расскажет ли Бойд своему бывшему капитану о тех трудностях, с которыми им пришлось здесь столкнуться. Он никогда ни на что не жаловался ни ей, ни кому-либо другому, а в последнее время, как она знала, ему вообще не с кем было даже поговорить. Они оба страшно удивились, когда Том пригласил их на свадьбу. Ведь до этого никто никогда их не приглашал и даже не разговаривал с ними, и иногда старый мистер Петерсен сам ехал к клиентам, чтобы наполнить баллоны газом, так как боялся, что кому-то не понравится, если это будет делать Бойд.
– У нас все нормально. Было, правда, тяжеловато найти работу, потому что все парни возвращались с войны одновременно. Но сейчас все отлично.
Глаза наблюдавшей за ними Хироко не выражали ничего, и Спенсер кивнул:
– Рад за вас. – Он еще тогда волновался за них обоих, а сам не один раз был близок к тому, чтобы не попасть в такое же положение. Бойд был одним из его людей, и он по долгу службы принимал участие в его судьбе. Его очень беспокоило то, что он женился на Хироко. Он знал, что ни к чему хорошему это не приведет. Он знал других, которые заходили так же далеко, как Бойд, и становились изгнанниками в своих семьях, некоторые привозили домой даже детей, и после возвращения многие спивались, некоторые кончали с собой, оставляя женщин, которых они привезли, на произвол судьбы в незнакомой стране. Но, глядя на Бойда и Хироко, он заметил, что выглядят они оба вполне нормально, и самое главное – до сих пор вместе, а это кое-что значило. – Ты когда-нибудь был в Сан-Франциско?
Бойд улыбнулся и покачал головой. Жизнь здесь далеко не сладкая, и даже на нее у них не хватает денег. Но Спенсеру он бы об этом ни за что не сказал. Он молод и горд и безоговорочно верил, что дела у них скоро пойдут на лад.
– Ты должен как-нибудь приехать повидать меня. Мне еще целый год учиться, а потом я стану адвокатом. Ты представляешь? Мне самому в это не верится.
Они оба рассмеялись, но Бойд совсем не удивился. Даже там, на фронте, капитан всегда был везунчиком, его любили все: и солдаты, и офицеры. Бойд ни на минуту не сомневался, что в один прекрасный день Спенсер станет влиятельным человеком, и поэтому должность адвоката казалась ему только первой ступенькой на пути к успеху и славе. Спенсер огляделся по сторонам, а потом снова повернулся и посмотрел в глаза все еще улыбающемуся Бойду.
– А что собой представляет невеста Тома? С виду довольно симпатичная девушка.
– Да, нормальная девушка. Она подруга моей сестры. – Когда Бойд произнес эти слова, они вновь рассмеялись. Про Джинни Вебстер Спенсер изрядно понаслышался. Пока Бойд был в армии, она постоянно присылала брату свои фотографии, в основном в купальниках, и просила его, чтобы он нашел ей среди солдат друзей для переписки. Тогда она была совсем подростком, с такими же, как у Бойда, рыжими волосами и веснушками, но ее тело было, несомненно, гораздо более привлекательным для молодых солдат. – Уайтты очень хорошие люди. Том собирается работать на ранчо вместе с отцом Бекки. – Для Бойда это было бы подарком судьбы, но он вдруг подумал, что для человека, учащегося в Стэнфорде, в этом нет ничего заманчивого. Но Спенсер почувствовал уважение к этим людям, когда с удивлением оглядывался по сторонам. Ранчо выглядело удобным и ухоженным, а гости, беседующие в тени больших деревьев, казались людьми скромными и солидными. – Тэд Уайтт очень хороший человек. Так что Томми можно вполне назвать счастливчиком.
– Тебя тоже. – Эти слова Спенсер произнес очень тихо, глядя на Хироко, а потом перевел полный понимания и зависти взгляд на Бойда.
На свете не было никого, о ком бы он так заботился или любил, или того, кто бы любил его так, как Хироко полюбила своего мужа. Он почти завидовал им, но все-таки не спешил последовать примеру Бойда. В его жизни было множество женщин, и он хорошо проводил с ними время. И в свои двадцать семь лет он пока не собирался связывать себя чем-либо. Он считал, что для него в жизни существует много других вещей, которые он должен сделать, прежде чем жениться. Например, закончить юридический факультет и в конце концов вернуться в Нью-Йорк. Его отец – судья, и он всегда говорил ему, что самое лучшее в жизни – это стать адвокатом. С дипломом юриста и с имеющимися связями он вполне может преуспеть. И эта жизнь ему больше всего подходила. А с его способностью легко заводить знакомства через какое-то время, в этом никто не сомневался, перед Спенсером Хиллом откроются если не все, то очень много возможностей. Впрочем, они существовали всегда, его манеры просто' очаровательны, и где бы он ни появлялся, окружающие тут же влюблялись в него. В нем сочетались прямота, свое собственное мнение обо всем, к тому же он был дьявольски обаятелен. И это не раз сослужило хорошую службу там, на Тихом океане, как ему самому, так и его подчиненным. Самые невероятные авантюры ему всегда удавались.
– Может быть, пойдем познакомимся с гостями?
Бойд рассмеялся:
– Конечно. Пошли, я представлю тебя своей сестре.
– Наконец-то, – поддразнил его Спенсер Хилл. – Надеюсь, на этот раз я смогу ее увидеть не в купальном костюме? – Но когда они стали медленно приближаться к остальным гостям, он издалека разглядел и узнал ее – и не только по волосам и веснушкам, которые были такого же цвета, как у Бойда, но и по фигуре, затянутой узким розовым платьем с накинутым сверху подходящим по цвету жакетом. Смеющаяся, изрядно подвыпившая девушка, все еще сжимающая в руках свадебный букет, который отдала ей невеста, только она и могла быть сестрой Бойда, Джинни.
Бойд представил их друг другу. Джинни вдруг покраснела, и лицо у нее стало почти такого же цвета, как платье, пока Спенсер пожимал ей руку и говорил о том, как храбро ее брат сражался на Тихом океане.
– Да, но он никогда не рассказывал мне, какой симпатичный у него был капитан. – Она хихикнула и придвинулась к нему поближе. От нее пахло дешевой парфюмерией и вином. Потом Бойд представил его своему отцу. По тому как неодобрительно смотрел на сына пожилой человек, пожимая руку капитану, Спенсер понял, что их отношения с отцом довольно натянутые, и ему ничего не стоило догадаться, что это из-за Хироко.
Спенсер постоял еще немного в окружении гостей, вспоминая с Бойдом и Томом о военной жизни, затем направился к столу, решив попробовать местного вина. Налив себе стакан, он поболтал с гостями, а потом решил уединиться под большим деревом. Под густой зеленой кроной он ощутил всю глубину спокойствия и умиротворения, царивших в этом уголке природы. Это всколыхнуло в его душе какое-то давно забытое чувство. Вся его жизнь была полна городских забот и учебы в Стэнфорде, ему очень редко удавалось в одиночестве вырваться куда-нибудь на природу. В этой долине время, казалось, остановилось: под огромными деревьями за прочными дубовыми столами, покрытыми белыми льняными скатертями, сидели старики, тихо беседуя, обдуваемые легким ветерком, а невдалеке от них бегали и кричали детишки. Если закрыть глаза, то можно подумать, что это все происходит где-нибудь во Франции или что сейчас вообще другое столетие и все знакомые семьи и друзья собрались вместе и беседуют, и смеются, и за ними возвышаются вечные горы. Он стоял и думал обо всем этом, как вдруг почувствовал, что его кто-то внимательно рассматривает.
Спенсер повернулся и увидел очаровательную девочку, которая пристально смотрела на него. Босоногая, она была выше многих местных женщин, но он нисколько не сомневался, что она еще совсем ребенок. Ребенок с красивым телом молодой женщины и огромными голубыми глазами, взгляд которых проникал, казалось, ему прямо в душу, когда их взгляды встретились. Тонкой нежной рукой она откинула белокурый локон с лица, поразившего его своей красотой. Он стоял, боясь пошевелиться, боясь произнести хоть слово или отвести взгляд от этих пронзительных голубых глаз. Он не встречал таких красавиц; девушка выглядела удивительно невинной в простом платье и с босыми ногами, утопающими в траве. Он не выдержал и, слегка наклонившись вперед, дотронулся до нее.
– Привет, – заговорил Спенсер, и ему показалось, что она побоялась ему ответить. Он хотел ей улыбнуться, но чувствовал себя парализованным под взглядом ее глаз. Они были пронзительно-голубого цвета, и он не мог припомнить, чтобы когда-нибудь в жизни встречал такие глаза – глаза цвета бледно-лилового летнего неба, когда солнце еще не появилось из-за горизонта. – Как ты сегодня повеселилась? – Ему показалось, что вопроса глупее нельзя было и придумать, но он просто не мог прямо заявить ей, как она красива, а именно это ему хотелось сделать больше всего. Она медленно улыбнулась и осторожно приблизилась к нему, похожая на олененка, вышедшего из леса. В ее глазах он отчетливо увидел любопытство и интерес к себе. Ему показалось, что стоит ему сделать малейшее движение, как она испугается и убежит. Он решил позволить ей самой подойти к нему, хотя ему очень хотелось протянуть руку и прикоснуться к ней.
– Вы друг Тома? – Ее голос был глубоким, чистым и таким же нежным, как и ее белокурые волосы. Казалось, она так и манит к себе. Но он удержался. Ведь она совсем ребенок, и все же он искренне удивился своим чувствам. В ней не было ничего явно сексуального, как в Джинни Вебстер в ее розовом платье, наоборот, она была сама осторожность и чувственность, как редкий цветок, выросший на горе, в недоступном месте.
– Мы вместе воевали в Японии.
Она кивнула с таким видом, словно его слова ее совсем не удивили. Она никогда не видела его раньше. Точнее сказать, она никогда раньше не видела никого, кто был бы на него похож. Он слишком изыскан для мужчины, и его утонченность прямо-таки завораживала ее. В его облике все было безукоризненно и опрятно: от дорогой рубашки до белых безупречных брюк; то же самое можно было сказать о ярком шелковом галстуке и изящных руках. Но больше всего ее поразили его глаза. В них она увидела что-то такое, что притягивало ее как магнит.
– А вы знаете Бойда Вебстера? – Она осторожно склонила голову набок, и ее прелестные волосы мягко заструились по плечу. – Ведь он был в Японии вместе с Томом.
Он кивнул, не в силах отвести от нее глаз и все время думая, кто же она такая, как будто это имело огромное значение.
– Конечно, я знаю обоих. – Он не стал говорить, что во время войны был их капитаном. Вот уж это ему казалось сейчас совсем не важным. – И Хироко тоже знаю. А ты ее знаешь?
Она медленно покачала головой:
– С ней никому не разрешают разговаривать.
Он кивнул, ему стало грустно, хотя он и предполагал, что так будет. Именно этого он и боялся с самого начала.
– Это очень плохо. Она хорошая девушка. Я был у них на свадьбе. – Он не знал, о чем с ней говорить, ведь она совсем юная. Кроме того, он чувствовал, как в нем поднимается страстное желание, когда он просто смотрит на нее. Ему вдруг пришло в голову, что он сошел с ума. «Она же совсем ребенок, – твердил он про себя, – ну может быть, уже девушка, но совсем-совсем юная. Ей, должно быть, не больше четырнадцати или пятнадцати лет». Но почему же тогда у него перехватило дыхание от одного ее вида?
– А вы из Сан-Франциско? – Конечно, он оттуда. В долине ни один человек не выглядит, как он, но она не могла себе представить, что он может быть откуда-нибудь еще, кроме как из Сан-Франциско.
– Сейчас да. А вообще я из Нью-Йорка. Я учусь в Сан-Франциско. – Он улыбнулся, произнеся эти слова, и она весело засмеялась в ответ. Ее смех прозвучал, как звук чистого горного ручейка, и она еще немного приблизилась к нему. Другие дети играли в стороне, и никто из них, похоже, даже не заметил ее отсутствия.
– А где вы учитесь? – Ее глаза ярко сияли. Он заметил, что в глубине их под ее застенчивостью скрывается озорство.
– На юридическом факультете.
– О, это, наверное, очень тяжело.
– Да, нелегко. Но зато очень интересно, и мне нравится. А ты чем занимаешься? – Это, конечно, глупый вопрос, и он прекрасно знал об этом. Ну чем она может заниматься в ее возрасте, кроме как ходить в школу и играть с подругами?
– Я хожу в школу. – Она сорвала длинную травинку и вертела ее в руках.
– Ну и как, нравится?
– Иногда.
– Это звучит почти как «да». – Он опять улыбнулся ей, и ему вдруг стало интересно, как ее зовут. Может быть, Салли, или Джейн, или Мэри. Наверняка в этой глуши только так называют девушек. И потом он вдруг представился, как будто это могло иметь для нее какое-то значение, и она кивнула, все еще глядя на него с настороженным удивлением.
– А я – Кристел Уайтт. – Имя ей подходило идеально.
– Ты что, родственница невесты?
– Она моя сестра.
Спенсер удивился, что Том не дождался, пока вырастет эта красавица, вместо того чтобы жениться на ее сестре, но потом он решил, что местные жители просто не понимают, насколько ошеломляюще она красива, хотя трудно себе представить, что это правда.
– Очень красивое ранчо. Должно быть, в таком месте очень хорошо жить.
Она улыбнулась еще радостнее, как будто желала поделиться с ним каким-то секретом:
– Но еще лучше там, у подножия холмов. Там есть река, которую отсюда не видно. Мы с отцом иногда добираемся к самым холмам. Вот там действительно красиво. А вы умеете ездить верхом? – Она интересовалась им так же, как и он ею, и он ее внимательно слушал.
– Да, но не очень хорошо. Но мне это нравится. Может быть, как-нибудь я приеду снова, а ты и твой отец покажете мне эти места.
Она кивнула с таким видом, как будто ей понравилась эта идея. Тут кто-то позвал ее. Сначала она не обратила на это внимания, но потом повернулась, сожалея, что вынуждена уйти. Это был ее брат. Спенсер почувствовал, как у него защемило сердце. Все-таки им стало скучно без нее.
– Было очень приятно поговорить с тобой. – Он понимал, что через секунду она уйдет, и ему захотелось протянуть руку и дотронуться до нее хотя бы на мгновение. Он боялся, что больше никогда ее не увидит; он замер, изо всех сил стараясь продлить этот момент, который, как он знал, ему теперь никогда не забыть, здесь, под деревьями... пока она еще не выросла... пока она не ушла... пока жизнь не успела изменить ее.
– Кристел! – Теперь уже несколько голосов слились в нестройный хор. И их нельзя было не услышать. Она прокричала в ответ, что придет через минуту.
– А вы правда когда-нибудь вернетесь? – Было похоже, что она это тоже почувствовала. Как будто она тоже не хотела, чтобы он уходил. Она никогда раньше не видела мужчин, таких красивых, как он, кроме разве что тех кинозвезд на фотографиях, приколотых на стене в ее комнате. Но он не такой, как они, он настоящий. И он говорил с ней так, как будто она взрослая.
– Мне очень бы хотелось вернуться. А теперь, когда я знаю, что Бойд здесь, я, наверное, обязательно приду как-нибудь навестить его.
Она кивнула, как бы молча одобряя его слова.
– Конечно, я обязательно навещу и Тома... – Его голос сорвался, когда он чуть не сказал: «И тебя», но он знал, что не может сказать ей это. Она подумает, что он сошел с ума, а ему вовсе не хотелось обижать ее.
Может быть, во всем виновато вино, говорил он себе, может быть, она только кажется ему такой красивой, может, во всем виновато настроение, и хороший день, и сама атмосфера свадьбы. Но он прекрасно понимал, что это нечто большее и сама эта девочка является для него чем-то большим, нежели просто красивым ребенком. Потом она взглянула на него в последний раз, застенчиво улыбнулась и, помахав на прощание рукой, побежала к остальным. Он стоял и смотрел ей вслед, наблюдая, как ее брат что-то сказал ей, потом дернул за волосы, и потом вдруг она с веселым смехом погналась за ним – можно подумать, что она уже забыла об их встрече. Но когда он хотел повернуться, чтобы уйти, она остановилась, посмотрела в его сторону и замерла. Спенсеру показалось, что она хочет что-то сказать ему, но она не сделала этого – просто отвернулась и посмотрела на своих друзей. И он медленно пошел по направлению к Хироко и Бонду.