Страница:
– Номер тринадцать по улице Нордманн, – глотая слова, наподобие современной парижанки, произнесла Мириам.
Водитель скорчил какую-то странную гримасу, но все же тронулся в путь. Машина свернула за угол на бульвар Араго и остановилась. Нужный ей дом находился меньше чем в четверти мили.
– Я повредила ногу, – объяснила она, когда шофер затормозил перед симпатичной студией.
– Очень жаль, – откликнулся он, принимая деньги.
Кажется, на этот раз она не сплоховала. Таксист не заметил в ней ничего подозрительного. Наверное, безволосые головы не такая уж редкость среди парижанок, а возможно, и последний писк моды.
Пошарив в сумочке в поисках ключей, Мириам почти сразу обнаружила связку. Ключей оказалось четыре, и, вместо того чтобы расшатывать замок, она просто выбрала подходящий. В холле Мириам повернула ручку таймера, включавшего освещение. Под его гудение она несколько минут подбирала следующий ключ и наконец вошла в студию.
В центре просторного помещения располагался ткацкий станок, повсюду висели копии средневековых гобеленов. Должно быть, Ноэлль продавала их туристам.
– Эй! – громко позвала Мириам, но ответа не последовало.
Она прошла через студию в маленькую кухню, за которой находились такие же крохотные ванная и туалет. Спальным местом служила кушетка в углу комнаты.
Мириам обшарила ванную в поисках косметики, заодно пытаясь определить, сколько человек здесь живет – один или больше. Результат неутешительный: она нашла мужскую бритву, да и зубных щеток тоже было две.
Вдруг она заметила какое-то движение и, вглядевшись в темноту, различила странную темную фигуру. Мириам попятилась, подняв руки, готовая защищаться.
Но никто на нее не набросился. В доме слышалось только ее собственное дыхание, да мерно капала вода в подтекавшем бачке туалета.
Взгляд ее задержался на собственном отражении в зеркале. Мириам Блейлок так сильно изменилась, что ее нельзя было узнать. Голова лысая, лицо осунувшееся, глаза – черные впадины. Она поднесла палец к щеке, потерла кожу, которой полагалось быть розовой и мягкой, излучающей здоровье от недавно поглощенной жизни. Но Мириам ожидал еще один сюрприз. Внешний слой кожи казался обугленным, по крайней мере на лице.
Плеснув воды в лицо, она вытерлась салфеткой. На белом полотне появились грязные разводы. Мириам быстро скинула одежду и осмотрела свое тело: оно пострадало гораздо больше, чем ей казалось. Глубокие ссадины обнажали воспаленную мышечную ткань. Бедра были содраны почти до кости.
Она приготовила ванну, с нетерпением наблюдая, как большая емкость наполняется чудесной горячей водой, источавшей душистый пар. Когда она залезла в ванну, копоть, приставшая к телу, изменила цвет воды, из голубой превратив ее в темно-серую с розоватым оттенком от кровоточащих ран.
Вскоре все ее тело покалывало, пока кровь ускоренно циркулировала, залечивая ссадины. Мириам закрыла глаза. Восхитительно. Как ей нужен теперь Сок! Как легко было бы теперь погрузиться в него, когда измученную плоть ласкает теплая вода.
Нет! Нельзя! Следует отыскать что-нибудь стимулирующее – кофе, таблетки, что угодно – а еще найти паспорт этой женщины, позвонить в аэропорт и заказать билет до Нью-Йорка, потом отправиться в катакомбы и предупредить сородичей.
Она вылезла из ванны и направилась в кухню, где в аптечке обнаружила три бутылочки с пилюлями – витамины, травяное лекарство от простуды, какое-то противозачаточное средство. Ноэлль вела настолько здоровый образ жизни, что даже не употребляла простейших лекарств. Каждый раз беря себе юную чистую жизнь, Мириам невольно испытывала чувство бесполезной потери. Кстати, эта девушка чем-то напоминала ей Сару.
Мириам давно перестала названивать своей любовнице. Сейчас самое главное – добраться до дома. Она опасалась, что катастрофа успела перекинуться через океан, и по этой причине телефон не отвечает. Неужели ей предстоит увидеть свой прекрасный дом на Манхэттене в руинах, совсем как Замок Белой Королевы, а кости Сары – в костре? Сердце растревожилось такой глубокой печалью, что она испытала не обычный приступ гнева, а мучительные сомнения в собственной ценности, а заодно и ценности всех Властителей. Оглянись вокруг, мысленно велела она себе, посмотри, какая сложная жизнь протекала в этой студии, обрати внимание на чудесную ткань в станке, переливавшуюся на все лады в слабом уличном свете. Что это за книга на столике возле кровати, зачитанная, с загнутыми страницами, – ее Ноэлль читала перед сном. «Les Fleurs du Mal» – «Цветы зла»[16]. Мириам знала эти стихи, они ей тоже нравились.
Она вернулась к зеркалу. Вообще-то, лицо пострадало не так сильно. Чуть-чуть косметики здесь, чуть-чуть там, мазок блеска для губ – и она снова превратится в девушку. К счастью, у хозяйки студии хотя и не нашлось таблеток в аптечке, зато блеск для губ и другие важные мелочи были самого высокого качества. Мириам начала гримировать лицо, возвращая ему вид вечной молодости.
Но усталость брала свое: Сонзатуманивал мозг, измученное тело тяжелело. Мириам мотнула головой, яростно сверкнув глазами. Хотя и нет таблеток, она все равно не станет погружаться в глубокий укрепляющий транс, свойственный их природе. Она не может, не должна! Хотя так много зависело от этого идеально глубокого, идеально совершенного Сна.Не важно, что тебе снилось. Сонне был похож на сны обычных людей: он очищал подвалы сознания, саму душу – если можно было предполагать ее наличие у вампира. Он обновлял, возвращал молодость, он творил чудеса. Когда ты пробуждался после него, вся жизнь начиналась сначала. Ты чувствовал себя абсолютно, идеально совершенным – и ты жил!
Но стоит ей Заснутьв этой студии – и ее обязательно схватят.
9
Водитель скорчил какую-то странную гримасу, но все же тронулся в путь. Машина свернула за угол на бульвар Араго и остановилась. Нужный ей дом находился меньше чем в четверти мили.
– Я повредила ногу, – объяснила она, когда шофер затормозил перед симпатичной студией.
– Очень жаль, – откликнулся он, принимая деньги.
Кажется, на этот раз она не сплоховала. Таксист не заметил в ней ничего подозрительного. Наверное, безволосые головы не такая уж редкость среди парижанок, а возможно, и последний писк моды.
Пошарив в сумочке в поисках ключей, Мириам почти сразу обнаружила связку. Ключей оказалось четыре, и, вместо того чтобы расшатывать замок, она просто выбрала подходящий. В холле Мириам повернула ручку таймера, включавшего освещение. Под его гудение она несколько минут подбирала следующий ключ и наконец вошла в студию.
В центре просторного помещения располагался ткацкий станок, повсюду висели копии средневековых гобеленов. Должно быть, Ноэлль продавала их туристам.
– Эй! – громко позвала Мириам, но ответа не последовало.
Она прошла через студию в маленькую кухню, за которой находились такие же крохотные ванная и туалет. Спальным местом служила кушетка в углу комнаты.
Мириам обшарила ванную в поисках косметики, заодно пытаясь определить, сколько человек здесь живет – один или больше. Результат неутешительный: она нашла мужскую бритву, да и зубных щеток тоже было две.
Вдруг она заметила какое-то движение и, вглядевшись в темноту, различила странную темную фигуру. Мириам попятилась, подняв руки, готовая защищаться.
Но никто на нее не набросился. В доме слышалось только ее собственное дыхание, да мерно капала вода в подтекавшем бачке туалета.
Взгляд ее задержался на собственном отражении в зеркале. Мириам Блейлок так сильно изменилась, что ее нельзя было узнать. Голова лысая, лицо осунувшееся, глаза – черные впадины. Она поднесла палец к щеке, потерла кожу, которой полагалось быть розовой и мягкой, излучающей здоровье от недавно поглощенной жизни. Но Мириам ожидал еще один сюрприз. Внешний слой кожи казался обугленным, по крайней мере на лице.
Плеснув воды в лицо, она вытерлась салфеткой. На белом полотне появились грязные разводы. Мириам быстро скинула одежду и осмотрела свое тело: оно пострадало гораздо больше, чем ей казалось. Глубокие ссадины обнажали воспаленную мышечную ткань. Бедра были содраны почти до кости.
Она приготовила ванну, с нетерпением наблюдая, как большая емкость наполняется чудесной горячей водой, источавшей душистый пар. Когда она залезла в ванну, копоть, приставшая к телу, изменила цвет воды, из голубой превратив ее в темно-серую с розоватым оттенком от кровоточащих ран.
Вскоре все ее тело покалывало, пока кровь ускоренно циркулировала, залечивая ссадины. Мириам закрыла глаза. Восхитительно. Как ей нужен теперь Сок! Как легко было бы теперь погрузиться в него, когда измученную плоть ласкает теплая вода.
Нет! Нельзя! Следует отыскать что-нибудь стимулирующее – кофе, таблетки, что угодно – а еще найти паспорт этой женщины, позвонить в аэропорт и заказать билет до Нью-Йорка, потом отправиться в катакомбы и предупредить сородичей.
Она вылезла из ванны и направилась в кухню, где в аптечке обнаружила три бутылочки с пилюлями – витамины, травяное лекарство от простуды, какое-то противозачаточное средство. Ноэлль вела настолько здоровый образ жизни, что даже не употребляла простейших лекарств. Каждый раз беря себе юную чистую жизнь, Мириам невольно испытывала чувство бесполезной потери. Кстати, эта девушка чем-то напоминала ей Сару.
Мириам давно перестала названивать своей любовнице. Сейчас самое главное – добраться до дома. Она опасалась, что катастрофа успела перекинуться через океан, и по этой причине телефон не отвечает. Неужели ей предстоит увидеть свой прекрасный дом на Манхэттене в руинах, совсем как Замок Белой Королевы, а кости Сары – в костре? Сердце растревожилось такой глубокой печалью, что она испытала не обычный приступ гнева, а мучительные сомнения в собственной ценности, а заодно и ценности всех Властителей. Оглянись вокруг, мысленно велела она себе, посмотри, какая сложная жизнь протекала в этой студии, обрати внимание на чудесную ткань в станке, переливавшуюся на все лады в слабом уличном свете. Что это за книга на столике возле кровати, зачитанная, с загнутыми страницами, – ее Ноэлль читала перед сном. «Les Fleurs du Mal» – «Цветы зла»[16]. Мириам знала эти стихи, они ей тоже нравились.
Она вернулась к зеркалу. Вообще-то, лицо пострадало не так сильно. Чуть-чуть косметики здесь, чуть-чуть там, мазок блеска для губ – и она снова превратится в девушку. К счастью, у хозяйки студии хотя и не нашлось таблеток в аптечке, зато блеск для губ и другие важные мелочи были самого высокого качества. Мириам начала гримировать лицо, возвращая ему вид вечной молодости.
Но усталость брала свое: Сонзатуманивал мозг, измученное тело тяжелело. Мириам мотнула головой, яростно сверкнув глазами. Хотя и нет таблеток, она все равно не станет погружаться в глубокий укрепляющий транс, свойственный их природе. Она не может, не должна! Хотя так много зависело от этого идеально глубокого, идеально совершенного Сна.Не важно, что тебе снилось. Сонне был похож на сны обычных людей: он очищал подвалы сознания, саму душу – если можно было предполагать ее наличие у вампира. Он обновлял, возвращал молодость, он творил чудеса. Когда ты пробуждался после него, вся жизнь начиналась сначала. Ты чувствовал себя абсолютно, идеально совершенным – и ты жил!
Но стоит ей Заснутьв этой студии – и ее обязательно схватят.
9
Женщина с ножом
Стены были выложены человеческими бедренными костями; черепа располагались выше. Пол Уорд имел представление о катакомбах Данфер-Рошеро, но весьма смутное, как о нелепом аттракционе, привлекавшем туристов определенного сорта – скажем, любителей фильмов ужасов. За десять франков им предоставлялась возможность провести сколько угодно времени среди костей семи миллионов парижан.
– Что это за запах? – поинтересовалась Бекки.
– Возможно, здесь спрятали свежий труп.
– Спасибо, Чарлз.
– Здесь никогда не хоронили тела. Одни скелеты, – пояснил полковник Бокаж.
Тем не менее в катакомбах улавливался определенный запах, и Пол осторожно потянул носом. Всей команде было хорошо знакомо зловоние вампиров – кислый сухой запах немытой кожи и ужасающая вонь их выделений, состоявших из мертвой человеческой плазмы.
К их команде присоединились лейтенанты Райнар и де Роше: Райнар, алжирец, раньше служил в иностранном легионе, де Роше, серьезного вида мужчина не без чувства юмора, обладавший, как показалось Полу, огромной физической силой, когда-то был офицером группы захвата Национальной жандармерии, элитного французского подразделения по борьбе с терроризмом. Их посылали выполнять задания, когда не нужны были пленные, только трупы.
Это были последние члены группы Бокажа. Набор новых людей представлял для полковника, как и для Пола, большую трудность. Кандидаты должны обладать отличными характеристиками, ведь им предстоит иметь дело с государственной тайной, а найти таких людей чертовски трудно.
Команда молча шла вперед мимо бесконечных рядов костей. Пока что они находились на туристской территории.
– Ни зубов тебе, ни нижних челюстей, – заметил Чарли.
– Зубы продавали пуговичникам, чтобы финансировать реставрацию пещер, – пояснил де Роше.
– Легально?
– Для того времени, возможно, да, – в разговор вступил полковник, – хотя, должен признать, политически это было не совсем корректно. Впрочем, вся старая Франция отличалась политической некорректностью.
– Смотрите, мадам де Помпадур, – Бекки указала на табличку.
– Кто такая? – поинтересовался Чарли.
– Исполнительный секретарь короля Людовика Пятнадцатого, – сказал Райнар.
– И любовница, разумеется, – добавил Бокаж.
– Как она здесь оказалась?
– После революции кости аристократов больше не считались священными. – По тону Райнара можно было догадаться, что он не одобряет революции. Подобно многим военным, принимавшим участие в чрезвычайно сложных военных операциях, он придерживался ультраконсервативных взглядов.
– Остановимся на секунду. – Де Роше проверил их местонахождение, воспользовавшись картой на экране ноутбука Palm Pilot. Система подземных лабиринтов была еще более разветвленной, чем легендарная парижская канализация. Карта, составленная Генеральной инспекцией каменоломен, охватывала две с лишним сотни миль взаимосвязанных тоннелей и шахт. По приблизительным подсчетам, это составляло две трети от общего количества подземных ходов. Остальные – в основном древнейшие карьеры – либо находились в стороне от основного лабиринта, либо соединялись очень узкими проходами, куда не мог проникнуть ни один человек.
Учитывая опасность, грозившую любому посетителю тоннеля, карты составлялись с помощью наземных радаров и локаторов, поэтому грешили неточностями. Несмотря на это обстоятельство, Пол вместе со своими агентами, Чарли и Бекки, всю ночь потратил на их изучение. Каждый из них выучил наизусть определенный сектор лабиринта, и до самого рассвета они проверяли друг друга в знании изгибов и поворотов, тупиков и неожиданных перекрестков.
Они зашли в глухой тоннель, перекрытый решеткой с табличкой «Entree Interdite»[17]. За прошедшие сто лет префектура зарегистрировала шестьдесят исчезновений в катакомбах. Цифра невелика, но всех пропавших видели в последний раз неподалеку именно от этого места. Отсюда команды Бокажа не раз начинали свои операции по уничтожению вампиров.
– Внимание, – предупредил Бокаж, – мы вступаем в зону чрезвычайного риска.
Райнар открыл алюминиевый чемодан, который нес всю дорогу, и распределил между членами команды бронежилеты, изготовленные из кевлара.
– Помните, они мастерски обращаются с ножом, и тот летит почти со скоростью пули.
Пол вспомнил одного индийского вампира, который убил Лена Картера, метнув нож с такой силой, что лезвие, пройдя сквозь тело, попало в Бекки, стоявшую сзади в десяти футах. Не отвернись она в ту секунду, ее сонная артерия оказалась бы перерезанной. Потом девушке наложили на шею тридцать швов.
Бокаж раздал пистолеты, каких Полу еще не доводилось видеть.
– Прицела нет, потому что лазерные прицелы бесполезны. Вампиры способны видеть их и сразу разбегаются. При нажатии курка сразу вылетает пять патронов из пятнадцати, и каждый разлетается на миллионы крошечных кусочков. Один выстрел – и вот уже все в радиусе пяти метров больше напоминает пыль. И, прошу вас, не забывайте, каким бы тяжело раненным ни показалось вам это существо, оно лишь оглушено. Держитесь подальше от его рта и сразу же надевайте на него пластиковые наручники. Ясно?
Команда знала процедуру наизусть, но все внимательно слушали полковника. Профессионал никогда не упустит случая лишний раз подучиться. Может быть, проведенный в очередной раз инструктаж ускорит их реакцию в нужный момент на какую-то сотую долю секунды и спасет чью-то жизнь.
Двигаясь быстро и осторожно, как кошка, Мириам спустилась по винтовой лестнице в усыпальницу. Туристская карта, полученная вместе с билетом, охватывала только подземное кладбище, но ей были известны древние знаки, указывавшие путь от туристского маршрута к логовам, а кроме того, к Святилищу, где хранилась «Книга Имен».
Она намеревалась предупредить Властителей и, разумеется, забрать с собой их «Книгу Имен». Наплевать ей на их чувства. Если они окажут сопротивление, она готова драться.
У подножия лестницы стояли двое посетителей. Мириам тут же сменила походку, превратившись в обычную девушку, разве что немного нервную. Туристы были из Германии – раскормленная парочка, отведавшая, судя по запаху, ветчины на завтрак. У мужчины были уродливые узкие вены, зато сонная артерия его спутницы радовала глаз. Просто лакомый кусочек.
Мириам принюхалась к слабому ветерку, потянувшему из коридора. Нет, чудесных, безгранично тонких ароматов соплеменников он не принес.
Каждый Властитель или Властительница обладали собственным неповторимым запахом, и сейчас Мириам больше всего жаждала вдохнуть испарения кожи крепкого мужчины ее племени сразу после того, как он насытился, когда его собственный аромат дополняется нежным благоуханием свежей человеческой крови.
К неприятному запаху супругов добавлялся довольно сухой аромат пыльных костей. Расширив ноздри, Мириам снова втянула воздух. Разумеется, в тоннеле находились и другие люди, от них несло едой, духами и потом. Она продолжала искать новые запахи, отфильтровывая те, которые уже определила. Теперь пахло какой-то экзотической едой, восточными специями, смешанными с запахами кожи и выкуренных сигарет, – наверняка, туристы из Азии. Мириам хорошо помнила Париж еще в те времена, когда здесь не было никаких катакомб, набитых костями и зеваками. В те дни вся система подземелий была вотчиной Властителей. Тогда можно было подняться по какой-нибудь тайной лестнице прямо на улицу, утащить жертву вниз и спокойно ею насладиться. Жизнь парижских Властителей в те времена была более чем приятной.
Она вошла в коридор. Один взгляд, брошенный на карту, позволил ей точно вспомнить количество шагов, которые ей предстояло сделать в каждом из ответвлений лабиринта. В детстве Властителей обучали специальной размеренной походке, поэтому Мириам точно знала, сколько дюймов она преодолевает с каждым шагом независимо от скорости движения. Теперь она выискивала взглядом заветный ход, что вел из лабиринта в глубокие шахты. Были и Другие ходы, но нужно было выбрать именно этот, показав тем самым, что ты посвящен в тайну. Стоило пойти по любому другому тоннелю, и тебя примут за человека.
Мириам знала, что ход помечен большим, достаточно заметным крестом, узнать его истинное предназначение очень сложно... если ты не принадлежишь к племени Властителей. Удостоверившись, что рядом никого нет, Мириам пустилась бегом. Вот череп мадам де Помпадур, отвратительной, провонявшей кислым молоком кривляки, которой неизвестно как удалось завладеть сердцем одного из последних Людовиков, надменного пустоголового типа. Мадам де Помпадур, как же! Ее настоящее имя было Жанна Пуассон – Дженни Рыба. Филипп Вандомский пылко набрасывался на эту придворную даму и занимался с ней любовью, как кролик. Мириам не раз доводилось наблюдать за подобными развлечениями знати.
Мириам побывала здесь в начале восемнадцатого века с... кто же это был?.. кажется, Луллия. Да, бедняжка Луллия, доживавшая тогда последние дни, как безумная меняла напудренные парики и густо мазалась свинцовыми белилами.
Так, еще один поворот – и вот он, большой крест. Мириам взглянула на него, сфокусировав зрение таким образом, что ей стали видны рельефные фигуры, остававшиеся незаметными для человеческого глаза. Теперь, как гласили правила, она должна была произнести заветное слово на прайме, чтобы открыть в стене тайный ход. Это слово также даст знать Властителям внутри, что она идет к ним Мириам набрала в легкие побольше воздуха и испустила крик. Вибрирующее эхо разнеслось по всем коридорам. Теперь, вспоминала она наставления, назови свое имя и трижды коснись левой перекладины креста.
Потайная дверь распахнулась. За ней была абсолютная темнота, из глубины доносился запах многочисленных нор.
Все замерли.
– Не шевелиться! – велел полковник Бокаж. – Слушайте.
Снова прозвучал какой-то звук, настолько низкий, что воспринимался скорее как ощущение.
– А это не метро? – спросила Бекки. – Может быть, мы как раз под тоннелем метрополитена.
Обняв девушку за плечи, де Роше наклонился к ней и чуть слышно прошептал:
– Это вампир.
Отряд остановился в одной из галерей с низким потолком. Здесь пахло сыростью и летучими мышами. Бекки направила луч фонаря на камень с вырезанными на нем словами: «Merci a Dieu, m...»[18] Буквы имели старинное начертание, надпись обрывалась на полуслове, словно у резчика кончились силы, или свет, или время.
–Слушайте... вот опять, – Чарли оглянулся.
Очень зловещим был этот звук! Пол уже слышал нечто подобное – в Осаке, Бангкоке... Еще мальчишкой он испуганно вздрагивал, когда это низкое урчание смешивалось с криком сов и лисьим тявканьем.
В наступившей тишине раздавалось лишь людское дыхание да суетливое шуршание крыс. Где-то капала вода – похоже, чуть дальше находился подземный пруд или даже небольшое озеро.
– Погасите фонари, – велел Пол. – Переходим на приборы ночного видения.
Его спутники принялись шумно распаковывать снаряжение, доставая специальные очки. В них можно было видеть футов на пятьдесят, а дальше наступала такая густая тьма, что уже никакие приборы не помогали.
– Если хотите, включите инфракрасное освещение, – обратился к своим подчиненным Бокаж, и голос его звучал так мягко, словно он произносил слова любви.
– Согласен, – ответил Райнар.
Кто-то крепко впился пальцами в плечо Пола. Это была Бекки, она уставилась неподвижным взглядом в глубину длинного наклонного коридора. Никаких сомнений, там кто-то шевелился.
– Вампир, – пробормотал Бокаж.
Пол разглядел высокого элегантного мужчину, очень подвижного. В ту секунду, когда зажегся инфракрасный луч, фигура исчезла.
Ее соплеменники перекликались друг с другом сообщая, что за ограждение проникли люди. Голоса Властителей звучали спокойно, и от этого у Мириам перехватывало горло, а в голове лихорадочно стучало: неужели вы не понимаете, неужели до сих пор не догадались?
У нее была карта склепов, но лабиринт, начинавшийся за ними, там указан не был. Пришлось ориентироваться по запахам и звукам, почти не полагаясь на зрение. Не прошла она и десяти шагов, как вокруг нее сомкнулась кромешная тьма. Теперь пришлось идти вслепую, доверяя в выборе направления только собственному чутью и слуху.
До нее до сих пор доносилось дыхание туристов, осматривавших склепы, их редкие приглушенные разговоры. Видимо, было нечто в самой атмосфере этого места, что заставило их притихнуть, словно духи умерших требовали тишины.
В низком тоннеле, уходившем куда-то вглубь, появилось слабое красновато-пурпурное свечение. В первую секунду Мириам не поняла, что это такое, а потом разглядела примерно на расстоянии пятидесяти футов одетого в черное Властителя. Он наблюдал за свечением, которое не было равномерным, оно то усиливалось, то таяло где-то в дальнем конце тоннеля.
Стоило Мириам почувствовать сильный мужской запах, как по ее телу пробежала дрожь.
– Я, Мириам, приветствую тебя, – пробормотала она на прайме.
Он молниеносно обернулся. Теперь она увидела лицо Властителя, а необычное свечение продолжало мерцать за его спиной.
– Я, Юриел, носящий теперь имя Анри, приветствую тебя. – Он наклонил голову.
Мириам отвесила глубокий поясной поклон, как того требовал официальный этикет от гостя, каковым она сейчас являлась. Властитель подошел совсем близко и длинными пальцами приподнял ее лицо за подбородок.
– Я пришла, чтобы представиться Высокому Собранию, – добавила Мириам, все еще придерживаясь размеренной официальности прайма.
Ее собеседник переключился на французский.
– Тебе нужен ребенок, Мириам? Или муж?
– И то и другое, – ответила она.
Анри улыбнулся.
– Полагаю, ты все еще живешь в Нью-Йорке, в огромном доме со своими чудесными маленькими любимцами.
В его голосе не чувствовалось осуждения. Смеет ли она надеяться?..
– Да, – осторожно ответила Мириам, потупив взгляд, как требовали хорошие манеры.
– И как только ты выносишь их запах?
Словно послышался звук пощечины – он презирал ее не меньше остальных. Сначала Мириам попыталась скрыть свое разочарование, но потом подняла взгляд. Будь она проклята, если станет выказывать уважение этому мужчине.
– Что за свечение? – холодно спросила она.
Свет становился определенно ярче, теперь она смогла различить стены тоннеля и даже узкое суровое лицо Анри.
– Пустяки.
Мириам отбросила хорошие манеры и принялась откровенно его разглядывать. Мартин Суль при их последней встрече 6ыл в таком ужасном состоянии, что мог вызвать только отвращение. Анри, напротив, не казался ей столь отталкивающим. Пусть он грязен и плохо одет, зато у него великолепное тело. Мириам ощущала его силу, а мысль оказаться в его объятиях была очень даже соблазнительной.
Анри, в свою очередь, молча рассматривал ее с вниманием ювелира, оценивающего драгоценный камень.
– Значит, это правда, – наконец произнес он.
– Ты о чем?
– Ты красавица, каких не сыскать во всем свете.
Его пальцы осторожно и нежно трепетали, очерчивая линию ее губ, и в Мириам вспыхнуло желание. Она уже представила, как лежит под ним абсолютно, восхитительно беспомощная, а он рыча вторгается в ее тело, как распалившийся лев. Она примет его, как раскрывшийся цветок, а потом будет рабски прислуживать ему, преклонять перед ним колена.
Мелькнула яркая вспышка, и теперь Мириам различила мерную поступь... она прислушалась... шести пар ног. Человеческие шаги!
– Этот свет... это же люди, разве нет?
– Ерунда. Не обращай внимания.
– Там люди?
Он не сводил с нее взгляда.
– А ты прямолинейна, как мне и говорили.
– Люди опасны.
– Не будь смешной.
– Ты, конечно, знал Мартина Суля?
Анри кивнул.
– Он умер.
– Вот как? – В его голосе послышался интерес. – С чего это Мартин решил вдруг умереть?
– Его сожгли! Они и нас всех сожгут!
Лучи появились как злобные призраки, всего их было шесть, и все яростно светили из глубины тоннеля. Анри обернулся и, слегка улыбнувшись, произнес на безукоризненном современном французском:
– Вам тут делать нечего.
– Их двое, – лаконично сообщил Бокаж. И тогда Пол заметил, что за спиной высокого вампира, одетого в затертый костюм пятидесятилетней давности, прячется существо женского пола. Оно отпрянуло в тень, но выглядело тоже как человек... совсем как та путешественница. Создание двигалось со скоростью и грацией пантеры.
– Mon Dieu[19], – произнес де Роше.
– Женщину видели?
– А лицо... такое... странное.
Пол не видел лица, но это его не волновало. Мари Толман мертва. Он поднял оружие и выстрелил, так же поступили и все остальные.
Грохот раздался оглушительный; в лицо ударил резкий воздушный поток, так как деться ему в узком тоннеле было некуда. Адский шум сопровождался ослепительной зеленой вспышкой, за которой последовало глухое металлическое эхо от врезавшихся в стены тысяч металлических кусочков.
Тишина. Сорвав с головы прибор ночного видения, Чарли включил фонарик и осветил белым, пронзительным, как лазер, лучом густую пыль, наполнившую теперь тоннель.
– Non![20] – закричал Бокаж.
Из пыльной тучи вылетел нож, брошенный с нечеловеческой силой, и потому промелькнувший, как вспышка молнии. Луч фонарика качнулся, затем как безумный заметался по стенам и в конце концов упал на пол. Через секунду уже ничего не было видно, кроме тусклого желтого свечения в густой пыли. Из горла Чарли вырвался какой-то странный звук, почти до смешного напоминая свист игрушечного паровоза. Вскоре он перешел в захлебывающийся кашель. Чарли, охваченный судорогой, упал на спину и ударился о землю головой, раздался треск, словно разбилось яйцо.
Де Роше склонился над поверженным телом. Бекки давилась от судорожных рыданий, пока ее дрожащие пальцы охватывали рукоять. Как вытащить нож, застрявший в шее человека?
Прогремел еще один выстрел, на этот раз из оружия Райнара. Затем Бокаж выпустил еще два заряда. Пол испытывал то состояние спокойствия и ясности ума, которое всегда охватывало его в подобные минуты. Сердце сжимала боль из-за гибели Чарли, но он никогда не прекращал сражаться, как бы ни было тяжело у него на душе. Он внимательно вглядывался в пыльное облако, надеясь заметить хоть какое-то движение. Еще один нож, нацеленный на Бекки! Пол увидел, как он скользит по воздуху, как лист во воде, прямо к ее шее. Он схватил девушку за волосы, и та рухнула наземь, а нож со звоном и лязгом ударился о стену тоннеля.
– Что это за запах? – поинтересовалась Бекки.
– Возможно, здесь спрятали свежий труп.
– Спасибо, Чарлз.
– Здесь никогда не хоронили тела. Одни скелеты, – пояснил полковник Бокаж.
Тем не менее в катакомбах улавливался определенный запах, и Пол осторожно потянул носом. Всей команде было хорошо знакомо зловоние вампиров – кислый сухой запах немытой кожи и ужасающая вонь их выделений, состоявших из мертвой человеческой плазмы.
К их команде присоединились лейтенанты Райнар и де Роше: Райнар, алжирец, раньше служил в иностранном легионе, де Роше, серьезного вида мужчина не без чувства юмора, обладавший, как показалось Полу, огромной физической силой, когда-то был офицером группы захвата Национальной жандармерии, элитного французского подразделения по борьбе с терроризмом. Их посылали выполнять задания, когда не нужны были пленные, только трупы.
Это были последние члены группы Бокажа. Набор новых людей представлял для полковника, как и для Пола, большую трудность. Кандидаты должны обладать отличными характеристиками, ведь им предстоит иметь дело с государственной тайной, а найти таких людей чертовски трудно.
Команда молча шла вперед мимо бесконечных рядов костей. Пока что они находились на туристской территории.
– Ни зубов тебе, ни нижних челюстей, – заметил Чарли.
– Зубы продавали пуговичникам, чтобы финансировать реставрацию пещер, – пояснил де Роше.
– Легально?
– Для того времени, возможно, да, – в разговор вступил полковник, – хотя, должен признать, политически это было не совсем корректно. Впрочем, вся старая Франция отличалась политической некорректностью.
– Смотрите, мадам де Помпадур, – Бекки указала на табличку.
– Кто такая? – поинтересовался Чарли.
– Исполнительный секретарь короля Людовика Пятнадцатого, – сказал Райнар.
– И любовница, разумеется, – добавил Бокаж.
– Как она здесь оказалась?
– После революции кости аристократов больше не считались священными. – По тону Райнара можно было догадаться, что он не одобряет революции. Подобно многим военным, принимавшим участие в чрезвычайно сложных военных операциях, он придерживался ультраконсервативных взглядов.
– Остановимся на секунду. – Де Роше проверил их местонахождение, воспользовавшись картой на экране ноутбука Palm Pilot. Система подземных лабиринтов была еще более разветвленной, чем легендарная парижская канализация. Карта, составленная Генеральной инспекцией каменоломен, охватывала две с лишним сотни миль взаимосвязанных тоннелей и шахт. По приблизительным подсчетам, это составляло две трети от общего количества подземных ходов. Остальные – в основном древнейшие карьеры – либо находились в стороне от основного лабиринта, либо соединялись очень узкими проходами, куда не мог проникнуть ни один человек.
Учитывая опасность, грозившую любому посетителю тоннеля, карты составлялись с помощью наземных радаров и локаторов, поэтому грешили неточностями. Несмотря на это обстоятельство, Пол вместе со своими агентами, Чарли и Бекки, всю ночь потратил на их изучение. Каждый из них выучил наизусть определенный сектор лабиринта, и до самого рассвета они проверяли друг друга в знании изгибов и поворотов, тупиков и неожиданных перекрестков.
Они зашли в глухой тоннель, перекрытый решеткой с табличкой «Entree Interdite»[17]. За прошедшие сто лет префектура зарегистрировала шестьдесят исчезновений в катакомбах. Цифра невелика, но всех пропавших видели в последний раз неподалеку именно от этого места. Отсюда команды Бокажа не раз начинали свои операции по уничтожению вампиров.
– Внимание, – предупредил Бокаж, – мы вступаем в зону чрезвычайного риска.
Райнар открыл алюминиевый чемодан, который нес всю дорогу, и распределил между членами команды бронежилеты, изготовленные из кевлара.
– Помните, они мастерски обращаются с ножом, и тот летит почти со скоростью пули.
Пол вспомнил одного индийского вампира, который убил Лена Картера, метнув нож с такой силой, что лезвие, пройдя сквозь тело, попало в Бекки, стоявшую сзади в десяти футах. Не отвернись она в ту секунду, ее сонная артерия оказалась бы перерезанной. Потом девушке наложили на шею тридцать швов.
Бокаж раздал пистолеты, каких Полу еще не доводилось видеть.
– Прицела нет, потому что лазерные прицелы бесполезны. Вампиры способны видеть их и сразу разбегаются. При нажатии курка сразу вылетает пять патронов из пятнадцати, и каждый разлетается на миллионы крошечных кусочков. Один выстрел – и вот уже все в радиусе пяти метров больше напоминает пыль. И, прошу вас, не забывайте, каким бы тяжело раненным ни показалось вам это существо, оно лишь оглушено. Держитесь подальше от его рта и сразу же надевайте на него пластиковые наручники. Ясно?
Команда знала процедуру наизусть, но все внимательно слушали полковника. Профессионал никогда не упустит случая лишний раз подучиться. Может быть, проведенный в очередной раз инструктаж ускорит их реакцию в нужный момент на какую-то сотую долю секунды и спасет чью-то жизнь.
* * *
Заплатив десять франков, Мириам вошла в катакомбы. До этого она целый час провела в галерее Лафайетт, где приобрела повседневную одежду и парик, так что теперь мало чем напоминала ту, что проходила вчера вечером мимо Замка Белой Королевы. О вчерашнем испытании свидетельствовали лишь воспаленные красные участки кожи кое-где на теле; кроме того, правая нога еще плохо сгибалась. Но эта жующая жвачку девица с коротко остриженными черными волосами не имела почти никакого сходства с бледным изможденным страшилищем, каким она была еще двенадцать часов тому назад. Мириам превратилась в гибкую красавицу с невинными, широко распахнутыми глазами, трогательным золотым крестиком на шее, которая прожила восемнадцать или двадцать лет под крылом у родителей. Любому мужчине захочется взять нежное создание под свою опеку. А тот, кому удастся каким-то образом добиться расположения столь милого дитя, не удивится, услышав: «Но я же девственница».Двигаясь быстро и осторожно, как кошка, Мириам спустилась по винтовой лестнице в усыпальницу. Туристская карта, полученная вместе с билетом, охватывала только подземное кладбище, но ей были известны древние знаки, указывавшие путь от туристского маршрута к логовам, а кроме того, к Святилищу, где хранилась «Книга Имен».
Она намеревалась предупредить Властителей и, разумеется, забрать с собой их «Книгу Имен». Наплевать ей на их чувства. Если они окажут сопротивление, она готова драться.
У подножия лестницы стояли двое посетителей. Мириам тут же сменила походку, превратившись в обычную девушку, разве что немного нервную. Туристы были из Германии – раскормленная парочка, отведавшая, судя по запаху, ветчины на завтрак. У мужчины были уродливые узкие вены, зато сонная артерия его спутницы радовала глаз. Просто лакомый кусочек.
Мириам принюхалась к слабому ветерку, потянувшему из коридора. Нет, чудесных, безгранично тонких ароматов соплеменников он не принес.
Каждый Властитель или Властительница обладали собственным неповторимым запахом, и сейчас Мириам больше всего жаждала вдохнуть испарения кожи крепкого мужчины ее племени сразу после того, как он насытился, когда его собственный аромат дополняется нежным благоуханием свежей человеческой крови.
К неприятному запаху супругов добавлялся довольно сухой аромат пыльных костей. Расширив ноздри, Мириам снова втянула воздух. Разумеется, в тоннеле находились и другие люди, от них несло едой, духами и потом. Она продолжала искать новые запахи, отфильтровывая те, которые уже определила. Теперь пахло какой-то экзотической едой, восточными специями, смешанными с запахами кожи и выкуренных сигарет, – наверняка, туристы из Азии. Мириам хорошо помнила Париж еще в те времена, когда здесь не было никаких катакомб, набитых костями и зеваками. В те дни вся система подземелий была вотчиной Властителей. Тогда можно было подняться по какой-нибудь тайной лестнице прямо на улицу, утащить жертву вниз и спокойно ею насладиться. Жизнь парижских Властителей в те времена была более чем приятной.
Она вошла в коридор. Один взгляд, брошенный на карту, позволил ей точно вспомнить количество шагов, которые ей предстояло сделать в каждом из ответвлений лабиринта. В детстве Властителей обучали специальной размеренной походке, поэтому Мириам точно знала, сколько дюймов она преодолевает с каждым шагом независимо от скорости движения. Теперь она выискивала взглядом заветный ход, что вел из лабиринта в глубокие шахты. Были и Другие ходы, но нужно было выбрать именно этот, показав тем самым, что ты посвящен в тайну. Стоило пойти по любому другому тоннелю, и тебя примут за человека.
Мириам знала, что ход помечен большим, достаточно заметным крестом, узнать его истинное предназначение очень сложно... если ты не принадлежишь к племени Властителей. Удостоверившись, что рядом никого нет, Мириам пустилась бегом. Вот череп мадам де Помпадур, отвратительной, провонявшей кислым молоком кривляки, которой неизвестно как удалось завладеть сердцем одного из последних Людовиков, надменного пустоголового типа. Мадам де Помпадур, как же! Ее настоящее имя было Жанна Пуассон – Дженни Рыба. Филипп Вандомский пылко набрасывался на эту придворную даму и занимался с ней любовью, как кролик. Мириам не раз доводилось наблюдать за подобными развлечениями знати.
Мириам побывала здесь в начале восемнадцатого века с... кто же это был?.. кажется, Луллия. Да, бедняжка Луллия, доживавшая тогда последние дни, как безумная меняла напудренные парики и густо мазалась свинцовыми белилами.
Так, еще один поворот – и вот он, большой крест. Мириам взглянула на него, сфокусировав зрение таким образом, что ей стали видны рельефные фигуры, остававшиеся незаметными для человеческого глаза. Теперь, как гласили правила, она должна была произнести заветное слово на прайме, чтобы открыть в стене тайный ход. Это слово также даст знать Властителям внутри, что она идет к ним Мириам набрала в легкие побольше воздуха и испустила крик. Вибрирующее эхо разнеслось по всем коридорам. Теперь, вспоминала она наставления, назови свое имя и трижды коснись левой перекладины креста.
Потайная дверь распахнулась. За ней была абсолютная темнота, из глубины доносился запах многочисленных нор.
* * *
– Стойте!Все замерли.
– Не шевелиться! – велел полковник Бокаж. – Слушайте.
Снова прозвучал какой-то звук, настолько низкий, что воспринимался скорее как ощущение.
– А это не метро? – спросила Бекки. – Может быть, мы как раз под тоннелем метрополитена.
Обняв девушку за плечи, де Роше наклонился к ней и чуть слышно прошептал:
– Это вампир.
Отряд остановился в одной из галерей с низким потолком. Здесь пахло сыростью и летучими мышами. Бекки направила луч фонаря на камень с вырезанными на нем словами: «Merci a Dieu, m...»[18] Буквы имели старинное начертание, надпись обрывалась на полуслове, словно у резчика кончились силы, или свет, или время.
–Слушайте... вот опять, – Чарли оглянулся.
Очень зловещим был этот звук! Пол уже слышал нечто подобное – в Осаке, Бангкоке... Еще мальчишкой он испуганно вздрагивал, когда это низкое урчание смешивалось с криком сов и лисьим тявканьем.
В наступившей тишине раздавалось лишь людское дыхание да суетливое шуршание крыс. Где-то капала вода – похоже, чуть дальше находился подземный пруд или даже небольшое озеро.
– Погасите фонари, – велел Пол. – Переходим на приборы ночного видения.
Его спутники принялись шумно распаковывать снаряжение, доставая специальные очки. В них можно было видеть футов на пятьдесят, а дальше наступала такая густая тьма, что уже никакие приборы не помогали.
– Если хотите, включите инфракрасное освещение, – обратился к своим подчиненным Бокаж, и голос его звучал так мягко, словно он произносил слова любви.
– Согласен, – ответил Райнар.
Кто-то крепко впился пальцами в плечо Пола. Это была Бекки, она уставилась неподвижным взглядом в глубину длинного наклонного коридора. Никаких сомнений, там кто-то шевелился.
– Вампир, – пробормотал Бокаж.
Пол разглядел высокого элегантного мужчину, очень подвижного. В ту секунду, когда зажегся инфракрасный луч, фигура исчезла.
Ее соплеменники перекликались друг с другом сообщая, что за ограждение проникли люди. Голоса Властителей звучали спокойно, и от этого у Мириам перехватывало горло, а в голове лихорадочно стучало: неужели вы не понимаете, неужели до сих пор не догадались?
У нее была карта склепов, но лабиринт, начинавшийся за ними, там указан не был. Пришлось ориентироваться по запахам и звукам, почти не полагаясь на зрение. Не прошла она и десяти шагов, как вокруг нее сомкнулась кромешная тьма. Теперь пришлось идти вслепую, доверяя в выборе направления только собственному чутью и слуху.
До нее до сих пор доносилось дыхание туристов, осматривавших склепы, их редкие приглушенные разговоры. Видимо, было нечто в самой атмосфере этого места, что заставило их притихнуть, словно духи умерших требовали тишины.
В низком тоннеле, уходившем куда-то вглубь, появилось слабое красновато-пурпурное свечение. В первую секунду Мириам не поняла, что это такое, а потом разглядела примерно на расстоянии пятидесяти футов одетого в черное Властителя. Он наблюдал за свечением, которое не было равномерным, оно то усиливалось, то таяло где-то в дальнем конце тоннеля.
Стоило Мириам почувствовать сильный мужской запах, как по ее телу пробежала дрожь.
– Я, Мириам, приветствую тебя, – пробормотала она на прайме.
Он молниеносно обернулся. Теперь она увидела лицо Властителя, а необычное свечение продолжало мерцать за его спиной.
– Я, Юриел, носящий теперь имя Анри, приветствую тебя. – Он наклонил голову.
Мириам отвесила глубокий поясной поклон, как того требовал официальный этикет от гостя, каковым она сейчас являлась. Властитель подошел совсем близко и длинными пальцами приподнял ее лицо за подбородок.
– Я пришла, чтобы представиться Высокому Собранию, – добавила Мириам, все еще придерживаясь размеренной официальности прайма.
Ее собеседник переключился на французский.
– Тебе нужен ребенок, Мириам? Или муж?
– И то и другое, – ответила она.
Анри улыбнулся.
– Полагаю, ты все еще живешь в Нью-Йорке, в огромном доме со своими чудесными маленькими любимцами.
В его голосе не чувствовалось осуждения. Смеет ли она надеяться?..
– Да, – осторожно ответила Мириам, потупив взгляд, как требовали хорошие манеры.
– И как только ты выносишь их запах?
Словно послышался звук пощечины – он презирал ее не меньше остальных. Сначала Мириам попыталась скрыть свое разочарование, но потом подняла взгляд. Будь она проклята, если станет выказывать уважение этому мужчине.
– Что за свечение? – холодно спросила она.
Свет становился определенно ярче, теперь она смогла различить стены тоннеля и даже узкое суровое лицо Анри.
– Пустяки.
Мириам отбросила хорошие манеры и принялась откровенно его разглядывать. Мартин Суль при их последней встрече 6ыл в таком ужасном состоянии, что мог вызвать только отвращение. Анри, напротив, не казался ей столь отталкивающим. Пусть он грязен и плохо одет, зато у него великолепное тело. Мириам ощущала его силу, а мысль оказаться в его объятиях была очень даже соблазнительной.
Анри, в свою очередь, молча рассматривал ее с вниманием ювелира, оценивающего драгоценный камень.
– Значит, это правда, – наконец произнес он.
– Ты о чем?
– Ты красавица, каких не сыскать во всем свете.
Его пальцы осторожно и нежно трепетали, очерчивая линию ее губ, и в Мириам вспыхнуло желание. Она уже представила, как лежит под ним абсолютно, восхитительно беспомощная, а он рыча вторгается в ее тело, как распалившийся лев. Она примет его, как раскрывшийся цветок, а потом будет рабски прислуживать ему, преклонять перед ним колена.
Мелькнула яркая вспышка, и теперь Мириам различила мерную поступь... она прислушалась... шести пар ног. Человеческие шаги!
– Этот свет... это же люди, разве нет?
– Ерунда. Не обращай внимания.
– Там люди?
Он не сводил с нее взгляда.
– А ты прямолинейна, как мне и говорили.
– Люди опасны.
– Не будь смешной.
– Ты, конечно, знал Мартина Суля?
Анри кивнул.
– Он умер.
– Вот как? – В его голосе послышался интерес. – С чего это Мартин решил вдруг умереть?
– Его сожгли! Они и нас всех сожгут!
Лучи появились как злобные призраки, всего их было шесть, и все яростно светили из глубины тоннеля. Анри обернулся и, слегка улыбнувшись, произнес на безукоризненном современном французском:
– Вам тут делать нечего.
* * *
Пол с шумом выдохнул, когда увидел его. До сих пор ему не попадался подобный экземпляр – такой большой и, судя по всему, сильный. В Азии они все были помельче и прятались в глубине своих нор.– Их двое, – лаконично сообщил Бокаж. И тогда Пол заметил, что за спиной высокого вампира, одетого в затертый костюм пятидесятилетней давности, прячется существо женского пола. Оно отпрянуло в тень, но выглядело тоже как человек... совсем как та путешественница. Создание двигалось со скоростью и грацией пантеры.
– Mon Dieu[19], – произнес де Роше.
– Женщину видели?
– А лицо... такое... странное.
Пол не видел лица, но это его не волновало. Мари Толман мертва. Он поднял оружие и выстрелил, так же поступили и все остальные.
Грохот раздался оглушительный; в лицо ударил резкий воздушный поток, так как деться ему в узком тоннеле было некуда. Адский шум сопровождался ослепительной зеленой вспышкой, за которой последовало глухое металлическое эхо от врезавшихся в стены тысяч металлических кусочков.
Тишина. Сорвав с головы прибор ночного видения, Чарли включил фонарик и осветил белым, пронзительным, как лазер, лучом густую пыль, наполнившую теперь тоннель.
– Non![20] – закричал Бокаж.
Из пыльной тучи вылетел нож, брошенный с нечеловеческой силой, и потому промелькнувший, как вспышка молнии. Луч фонарика качнулся, затем как безумный заметался по стенам и в конце концов упал на пол. Через секунду уже ничего не было видно, кроме тусклого желтого свечения в густой пыли. Из горла Чарли вырвался какой-то странный звук, почти до смешного напоминая свист игрушечного паровоза. Вскоре он перешел в захлебывающийся кашель. Чарли, охваченный судорогой, упал на спину и ударился о землю головой, раздался треск, словно разбилось яйцо.
Де Роше склонился над поверженным телом. Бекки давилась от судорожных рыданий, пока ее дрожащие пальцы охватывали рукоять. Как вытащить нож, застрявший в шее человека?
Прогремел еще один выстрел, на этот раз из оружия Райнара. Затем Бокаж выпустил еще два заряда. Пол испытывал то состояние спокойствия и ясности ума, которое всегда охватывало его в подобные минуты. Сердце сжимала боль из-за гибели Чарли, но он никогда не прекращал сражаться, как бы ни было тяжело у него на душе. Он внимательно вглядывался в пыльное облако, надеясь заметить хоть какое-то движение. Еще один нож, нацеленный на Бекки! Пол увидел, как он скользит по воздуху, как лист во воде, прямо к ее шее. Он схватил девушку за волосы, и та рухнула наземь, а нож со звоном и лязгом ударился о стену тоннеля.