Потом он вернулся туда, где его товарищи защищались против восьми врагов. С
обеих сторон были раненые. Когда Эгиль появился, вермаландцы сразу же
убежали. Лес был совсем близко. Пятеро убежали туда, все сильно израненные,
а трое лежали мертвыми. На Эгиле было много ран, но ни одной тяжелой.
Они пустились в дорогу. Эгиль перевязал раны своим товарищам. Все раны
были не смертельны. Они сели в сани и ехали остаток дня. А те вермаландцы,
которые убежали, взяли своих лошадей и потащились из леса на восток, к
жилью. Там им перевязали раны и дали им провожатых. Так они приехали к ярлу
и рассказали ему о своей неудаче. Они сказали, что оба Ульва погибли и
пятнадцать человек остались лежать мертвыми.
-- И только мы пятеро вернулись живыми, и то все раненые и ушибленные.
Ярл спросил, что сталось с Эгилем и его спутниками. Они ответили:
-- Мы не знаем точно, насколько они изранены, но они очень смело
нападали на нас. Когда нас было восьмеро, а их четверо, нам пришлось бежать.
Пятеро из нас убежало в лес, а трое погибли, Эгиля же и его людей мы видели
только полными сил.
Ярл сказал, что все это очень плохо.
-- Я бы мог примириться с потерей стольких людей, если бы вы убили этих
норвежцев. А сейчас, когда они выйдут из леса на запад и расскажут
норвежскому конунгу, что произошло, надо ждать от него самого худшего.
Эгиль ехал дальше, пока не выбрался из лесу. К вечеру они приехали к
Торфинну и встретили очень хороший прием. Эгилю и его спутникам перевязали
там раны. Они пробыли там несколько ночей. Хельга, дочь хозяйки, уже
исцелилась от своего недуга и была на ногах. Она и вся семья благодарили
Эгиля за это. Эгиль и его люди отдохнули там и дали отдохнуть лошадям.
Тот человек, который вырезал руны Хельге, жил неподалеку. Теперь стало
известно, что он сватался к ней, но Торфинн не захотел ее выдать за него.
Тогда он хотел соблазнить ее, но это ему не удалось. Наконец он задумал
вырезать ей любовные руны, но он не сумел этого сделать и вырезал ей такие
руны, от которых она заболела.
Когда Эгиль был готов к отъезду, Торфинн с сыном поехали провожать его.
Всего их было десять или двенадцать человек. Весь день они ехали вместе с
ними для защиты от Армода и его людей. Но когда стало известно, что Эгиль и
его люди отбились в лесу от превосходящих числом врагов и победили их, Армод
потерял надежду на то, что он сможет справиться с Эгилем. Так он и остался
дома со всеми своими людьми.
Эгиль и Торфинн обменялись при расставании подарками и дали обет быть
друзьями. Потом Эгиль и его люди поехали своим путем, и о том, как они
добрались до Торстейна, ничего не рассказывается. Там им залечили их раны, и
они прожили там до весны. А Торстейн послал людей к конунгу Хакону, чтобы
отвезти ему дань, собранную Эгилем в Вермаланде. Когда они прибыли к
конунгу, они рассказали ему, что произошло с Эгилем во время его поездки, и
передали ему дань.
Конунг понял теперь, что справедливыми были его предположения о том,
что ярл Арнвид оба раза велел убить посланцев, которых конунг посылал на
восток. Конунг сказал, что Торстейн может теперь оставаться в стране и жить
с ним в мире. Посланцы отправились домой и, вернувшись к Торстейну,
рассказали ему, что конунг очень доволен поездкой Эгиля и что Торстейн может
теперь жить в мире с конунгом.. Летом конунг Хакон поехал на восток, в Вик,
и оттуда с большим войском отправился в поход в Вермаланд. Ярл Арнвид бежал,
но конунг взял большой выкуп с бондов, которые, по словам тех людей, которые
собирали дань, были непокорными. Он поставил другого ярл а управлять этим
краем и взял заложников от него и от бондов. Потом Хакон двинулся дальше в
западный Гаутланд и покорил его, как рассказывается в саге о нем и в песнях,
которые о нем сложили. В них рассказывается также о том, как он отправился в
Данию и воевал там. Двенадцать кораблей вывел он из строя у датчан, когда у
него было только два своих, а своему племяннику Трюггви, сыну Олава, он дал
тогда звание конунга и власть над восточным Виком.
Летом Эгиль снарядил торговый корабль и набрал гребцов. А тот боевой
корабль, на котором он осенью приплыл из Дании, он при расставании отдал
Торстейну. Торстейн богато отдарил Эгиля, и они обещали друг другу быть
друзьями. Эгиль послал людей в Аурланд к своему родичу Торду и поручил ему
управлять своими землями в Согне и Хардаланде. Он просил Торда продать эти
земли, если бы нашелся покупатель.
Когда Эгиль был готов в путь и подул попутный ветер, он сначала вышел
из Вика, а потом поплыл на север вдоль берегов Норвегии и дальше в открытое
море. Ветер благоприятствовал ему. Эгиль вошел в Боргарфьорд и направил
корабль к берегу, недалеко от своего двора. Он велел перенести товары домой,
а корабль вкатить на берег. Потом он отправился домой, и люди встретили его
очень радостно. Он провел зиму дома.
К тому времени, когда Эгиль возвратился из своей поездки, весь край был
заселен. Первые поселенцы уже все умерли, но их сыновья или внуки еще там
жил и Кетиль Гува приехал в Исландию, когда страна была сильно заселена.
Первую зиму он пробыл в Гувускаларе, на полуострове Росмхваланес. Кетиль
приехал с запада, из-за моря, из Ирландии. У него было много
рабов-ирландцев. Весь полуостров Росмхваланес был тогда уже заселен. Поэтому
Кетиль отправился на полуострова к северу оттуда и следующую зиму провел на
полуострове Гуфунес, но не поселился там навсегда. Оттуда он поехал на
Боргарфьорд и провел там третью зиму в том месте, которое позднее назвали
Гувускалар, на реке Гуве, которая впадает в море там, где он оставил на зиму
свой корабль.
Торд, сын Ламби, жил в Ламбастадире. Он был женат, и у него был сын по
имени Ламби. Ламби был тогда уже взрослым и высоким, и сильным для своих
лет. Летом, когда люди поехали на тинг, Ламби поехал тоже. А Кетиль Гува
поехал на запад, в Брейдафьорд, поискать там себе жилье. В это время убежали
его рабы. Ночью они пришли в Ламбастадир к Торду, подожгли его дом и сожгли
Торда и всех его домашних. Они разорили его клеть и растащили драгоценности
и товары. Все это они нагрузили на лошадей и потом поехали на полуостров
Альфтанес.
На восходе солнца Ламби вернулся домой. Еще ночью он увидел пожар. С
ним было несколько человек. Он сразу же поехал догонять рабов. К нему
присоединились люди из других дворов. Когда рабы заметили погоню, они
пустились бежать и бросили награбленное. Одни убежали в болота, другие
бежали вдоль моря, пока не очутились перед фьордом. Тут Ламби со своими
спутниками догнал их, и они убили одного, которого звали Кори. С тех пор это
место называется Коранес (полуостров Кори). А Скорри, Тормод и Сварт
прыгнули в море и поплыли от берега. Тогда Ламби и его спутники взяли лодки
и поплыли за ними вдогонку на веслах. Скорри они поймали на Скоррей (острове
Скорри) и убили его там. Потом они подплыли к островку Тормодсскер (островку
Тормода) и убили там Тормода. Поэтому островок этот так и называется. Они
поймали там еще нескольких рабов, и по их именам называются теперь места.
Потом Ламби жил в Ламбастадире и был знатным бондом. Он обладал большой
силой, но не был буйным человеком.
Кетиль Гува поехал на запад, в Брейдафьорд, и поселился в Торскафьорде.
По его имени долину назвали Гувудаль, а фьорд -- Гувуфьорд. Жену его звали
Ири, она была дочерью Гейрмунда Адская Кожа. Их сына звали Вали.
Жил человек по имени Грим. Он был сыном Свертинга. Он жил в Мосфелле,
ниже пустоши. Он был богат и знатен родом. Его единоутробную сестру звали
Раннвейг, она была женой Тородда, годи в Альфусе. Их сын был
законоговоритель Скафти. Грим тоже был позже законоговорителем. Он
посватался за Тордис, дочь Торольва, племянницу и падчерицу Эгиля. Эгиль
любил Тордис не меньше, чем своих собственных детей. Она была очень красивая
женщина. Так как Эгиль знал, что Грим -- человек знатный и потому
подходящий, чтобы быть ее мужем, они были помолвлены. Тордис выдали замуж за
Грима. Эгиль выделил ей тогда ее отцовское наследство. Она поехала к Гриму,
и оба они долго жили в Мосфелле.
Жил человек по имени Олав. Отцом его был Хаскульд, сын Колля из Долин,
а матерью Мель-корка, дочь ирландского короля Мюркьяртана. Олав жил в
Хьярдархольте, в долине Лаксдаль на Брейдафьорде. Олав был очень богат и
красив собой. Это был очень достойный человек. Олав посватался за Торгерд,
дочь Эгиля. Торгерд была девушка красивая, рослая, умная и очень гордая, но
всегда спокойная и покладистая. Эгиль хорошо знал, кто такой Олав, и
понимал, что он достойный жених. Поэтому Торгерд выдали замуж за Олава. Она
поехала с ним в Хьярдархольт. Их детей звали Кьяртан, Торберг, Халльдор,
Стейндор, Турид, Торбьярг, Бергтора. Бергтора была женою годи Торхалля, сына
Одди. Торбьярг была сначала женой Асгейра, сына Кнатта, потом -- Вермунда,
сына Торгрима. Турид была замужем за Гудмундом, сыном Сальмунда, и у них
были сыновья Халль и Барди Убийца. Оцур, сын Эйвинда, брат Тородда из
Альфуса, получил в жены дочь Эгиля, Беру.
Бадвар, сын Эгиля, был тогда в расцвете юности. Это был многообещающий
юноша, красивый собою, рослый и сильный, такой, каким были в его годы и
Эгиль, и Торольв. Эгиль очень любил его, и Бадвар тоже был очень привязан к
нему. Однажды летом в реку Хвиту вошел корабль, и там был большой торг.
Эгиль купил там много лесу и велел отвезти его на корабле домой. Его люди
отплыли на корабле с восемью скамьями для гребцов, который был у Эгиля.
Случилось так, что Бадвар попросил их взять и его с собой, и они
согласились. Так он поплыл с ними к устью реки Хвиты. Их было шестеро на
судне с восемью скамьями для гребцов. Они собрались плыть домой, но им мешал
вечерний прилив, и так как им пришлось пережидать его, они отправились
только поздно вечером. Тут поднялся очень сильный юго-западный ветер, а
отливное течение шло ему навстречу. Вода бурлила во фьорде, как это часто
бывает там. В конце концов корабль затонул, и все они погибли.
На другой день волны прибили их тела к берегу, и тело Бадвара оказалось
у мыса Эйнарснес. Другие тела отнесло на юг фьорда, и туда же прибило
корабль. Его нашли у скалы Рейкьярхамар.
Эгиль узнал о случившемся в тот же день и сразу поехал разыскивать тело
сына. Он нашел его на берегу. Эгиль поднял его, положил перед собой и так
поехал на мыс Дигранес к могильному холму Скаллагрима. Он велел раскопать
холм и положил Бадвара рядом со Скаллагримом. После этого холм был опять
засыпан, но не раньше, чем день склонился к вечеру.
Потом Эгиль уехал домой, в Борг. И когда он вернулся, то пошел сразу в
каморку, где он обычно спал. Он лег и задвинул засов. Никто не смел
заговорить с ним. Еще рассказывают, что когда Бадвара хоронили, Эгиль был
одет так: чулки плотно облегали его ноги, на нем была красная матерчатая
одежда, узкая в верхней части и зашнурованная сбоку. И люди рассказывают,
что он так глубоко вздохнул, что одежда на нем лопнула и чулки тоже.
Эгиль не отпер двери своей каморки и на другой день и не принимал ни
еды, ни питья. Так пролежал он весь день и следующую ночь. Никто не смел
заговорить с ним.
А на третье утро, когда рассвело, Асгерд велела одному человеку сесть
на коня -- тот помчался во весь опор на запад, в Хьярдархольт, -- рассказать
обо всем, что случилось, Торгерд. Было после полудня, когда он приехал туда.
Посланный сказал также, что Асгерд просит ее как можно скорее приехать в
Борг.
Торгерд велела сразу же седлать коня, и с ней поехали двое человек. Они
скакали весь вечер и всю ночь, пока не прибыли в Борг. Торгерд сразу вошла в
дом. Асгерд поздоровалась с ней и спросила, ужинала ли она. Торгерд громко
ответила:
-- Я не ужинала и не буду ужинать, пока не попаду к Фрее. Я намерена
последовать примеру моего отца, я не хочу пережить его и брата.
Она подошла к спальной каморке и крикнула:
-- Отец, отопри! Я хочу, чтоб мы оба отправились одним путем.
Эгиль отодвинул засов. Тогда Торгерд вошла и задвинула засов снова. Она
легла на другое ложе, которое там было. Тогда Эгиль сказал:
-- Это хорошо, дочь, что ты хочешь последовать за отцом. Большую любовь
выказала ты мне. Что за смысл жить мне дольше с таким горем?
Они молчали некоторое время. Потом Эгиль спросил:
-- Что это, дочка? Ты что-то жуешь?
-- Я жую водоросль, -- сказала она, -- потому что, думаю, мне станет
хуже от нее. Иначе, боюсь, я проживу слишком долго.
-- А разве она вредна? -- спросил Эгиль.
-- Да, очень, -- отвечала она. -- Хочешь попробовать?
-- Что ж! -- сказал Эгиль.
Спустя некоторое время она крикнула, чтобы ей принесли пить. Ей
принесли воды. Тогда Эгиль сказал:
-- Это всегда так. Когда поешь водоросли, хочется пить без конца.
-- Хочешь попить, отец? -- спрашивает Торгерд.
Он взял рог с питьем и сделал большой глоток. Торгерд сказала:
-- Нас обманули, это молоко. Тогда Эгиль впился зубами в рог, откусил
кусок и бросил рог на землю. А Торгерд сказала:
-- Что ж нам теперь делать? Наш замысел расстроился. Я все же хотела
бы, отец, продлить нашу жизнь, чтобы ты мог сочинить поминальную песнь
Бадвару. А я бы вырезала ее рунами на дереве. А потом давай умрем, если нам
покажется, что так надо. Твой сын Торстейн вряд ли сочинит поминальную песнь
Бадвару, а ведь не подобает оставлять его без посмертной почести, потому что
я думаю, что из нас двоих ни один не будет сидеть на его тризне.
Эгиль сказал, что и в самом деле едва ли можно надеяться на то, что
Торстейн сумеет сочинить песнь Бадвару, даже если попытается.
-- Так что я попробую сам, -- добавил он. У Эгиля был еще один сын,
Гуннар, и он тоже недавно умер. Вот начало песни:
Тягостно мне
Неволить язык --
Песню слагать.
Одина мед
Мне не дается.
Трудно слова
Из горла Исторгнуть.
Чем далее сочинял, тем более креп Эгиль, и когда песнь была окончена,
он исполнил ее Асгерд, Торгерд и своим домочадцам. Он встал со своего ложа и
сел на почетное сиденье. Эту песнь он назвал "Утрата сыновей" . Потом Эгиль
велел справить тризну по своим сыновьям по старому обычаю, а когда Торгерд
уезжала домой, он богато одарил ее на дорогу.
Эгиль долго жил в Борге и состарился там, но не слышно, чтобы он вел
какие-либо тяжбы с кем-либо здесь в стране. Не слышно также, чтобы у него
были поединки или битвы с тех пор, как он навсегда поселился в Исландии.
Люди говорят, что после событий, о которых было рассказано, он не покидал
Исландии. Эгиль не мог жить в Норвегии из-за враждебности конунгов, о
которой уже говорилось. Он жил широко, потому что имел немало добра. И он
был весел и бодр духом. Конунг Хакон, воспитанник Адальстейна, долго правил
Норвегией, но к концу его жизни в Норвегию пришли сыновья Эйрика и воевали с
конунгом Хаконом за власть. Однако Хакон из всех битв выходил победителем.
Их последняя битва была у Фитьяра на острове Сторд в Хардаланде. Конунг
Хакон победил, но был ранен насмерть. Тогда в Норвегии стали править сыновья
Эйрика. Херсир Аринбьярн был при Харальде, сыне Эйрика. Он стал его
советником, и Харальд осыпал его почестями. Аринбьярн был его военачальником
и ведал защитой страны. Аринбьярн был могучий и привычный к победам воин. Он
получил в управление фюльк Фирдир.
Эгиль, сын Скаллагрима, узнал о том, что в Норвегии стал править новый
конунг, а также то, что Аринбьярн вернулся в свои владения в Норвегии и был
в большой чести у конунга. Тогда Эгиль сложил в его честь хвалебную песнь.
Эта песнь начинается так:
Песню вождю Быстро сложил, Но о скупцах Петь не хочу. Вольно пою Славу
вождю, Где надо лгать -- Я молчалив.
Жил человек по имени Эйнар. Он был сыном Хельги, внуком Оттара,
правнуком Бьярна Норвежца, который занял землю в Брейдафьорде, и братом
Освивра Мудрого. Уже в раннем возрасте он был рослым, сильным и во всем
искусным человеком. С юности начал он слагать висы и был очень любознателен.
Однажды летом, на альтинге, Эйнар зашел в палатку Эгиля, сына
Скаллагрима, и они стали беседовать. Вскоре у них зашла речь об искусстве
скальдов, и оба остались довольны этой беседой. После этого Эйнар привык
часто беседовать с Эгилем, и между ними возникла большая дружба. Эйнар
недавно вернулся из поездки в чужие страны. Эгиль много расспрашивал его о
событиях в Норвегии, а также о своих друзьях и тех, кто, как он думал, ему
враг. Он много расспрашивал также о тех, кто теперь был в силе. А Эйнар
расспрашивал Эгиля о его былых походах и о его подвигах. Такая беседа
нравилась Эгилю, и он охотно рассказывал Эйнару о былом.
Эйнар спросил Эгиля, что было его самым большим подвигом, и просил его
рассказать о нем. Тогда Эгиль сказал:
С восьмерыми дрался,
С дюжиною дважды.
Все убиты мною
Волку на добычу.
Бились мы упорно.
На удар ударом
Отвечал клинок мой,
Для щитов опасный.
Расставаясь, Эгиль и Эйнар обещали друг другу быть друзьями. Эйнар
долго пробыл в чужих краях среди знатных людей. Он был щедр, но часто
нуждался. Эйнар был человек храбрый и благородный, и хороший товарищ. Он был
дружинником ярла Хакона, сына Сигурда.
В то время в Норвегии шла война. Ярл Хакон воевал с сыновьями Эйрика:
то ему, то им приходилось оставлять страну. Конунг Харальд, сын Эйрика, пал
в битве у Хальса в Лимфьорде, на юге, в Дании. Его там предали. Ему пришлось
биться с Харальдом, сыном Кнута, которого звали Золотой Харальд, и с ярлом
Хаконом. Тогда пал в битве вместе с конунгом Харальдом и херсир Аринбьярн, о
котором прежде шла речь. И когда Эгиль узнал о гибели Аринбьярна, он сказал:
Меньше стало ныне. Тех, что блеском моря
Воинов дарили.
За морем едва ли
Щедрые найдутся,
Что мои ладони
Захотят наполнить
Белым снегом тигля.
Скальда Эйнара прозвали Звоном Весов. Он сложил хвалебную песнь в честь
ярла Хакона, которая называется "Недостаток золота". Ярл очень долго не
хотел слушать ее, так как гневался на Эйнара. Тогда Эйнар сказал: Эту брагу
Одина
Сделал я о конунге. Он страною правит, Спать другим позволив. Верить не
могу я, Что не любит скальдов Конунг. Я стремился Здесь его увидеть.
А потом он сказал еще:
Я поеду к ярлу,
Что мечом усердно
Волчьи стаи кормит.
На корабль пойду я
К Сигвальди, что носит
Щит с узором круглым.
Ран змею сгибающий
He прогонит скальда.
Ярл не захотел, чтобы Эйнар уехал, и поэтому выслушал песнь. В награду
за песнь он дал Эйнару щит. Это было большое сокровище: на щите были рисунки
из древних сказаний, а между рисунками --золотые блестки и драгоценные
камни.
Эйнар поехал обратно в Исландию, в гости к своему брату Освивру. Но
осенью он уехал оттуда, приехал в Борг и остался гостить там. Эгиля тогда не
было дома. Он поехал недалеко на север, и дома ждали его. Эйнар ждал его три
ночи. Тогда был обычай более трех ночей не гостить. Затем Эйнар собрался в
дорогу, и когда он был готов, он подошел к месту Эгиля и укрепил над ним тот
драгоценный щит, сказав домашним, что он дарит этот щит Эгилю. После этого
он уехал, а в тот же день Эгиль вернулся домой. Когда он подошел к своему
месту, то увидел щит и спросил, кому принадлежит это сокровище. Ему сказали,
что приезжал Эйнар Звон Весов и подарил ему этот щит. Тогда Эгиль сказал:
-- Ничтожнейший из людей! Он думает, что я просижу над щитом всю ночь и
буду сочинять в честь него песнь! Дайте мне коня! Я догоню и убью его!
Эгилю сказали, что Эйнар уехал рано утром.
-- Он должен быть уже на западе, в долинах Брейдафьорда.
Тогда Эгиль сложил все же хвалебную песнь, и она начинается так:
Восхвалить хочу я
Щит -- подарок добрый,
Славу коня морского.
Щедрый воин в дом мой
Слово прислал привета.
В песнях я искусен,
Пусть услышит каждый
Песню, что сложил я.
Эгиль и Эйнар остались друзьями на всю жизнь, а об этом щите
рассказывают, что Эгиль взял его с собой, когда поехал на одну свадьбу на
север, в Видимюр, вместе с Торкелем, сыном Гуннвальда, и сыновьями Бьярна
Красного -- Тревилем и Хельги. Там щит испортился, упав в бочку с кислым
молоком. Эгиль велел снять с него украшения, и в блестках оказалось
двенадцать эйриров золота.
Когда Торстейн, сын Эгиля, подрос, он стал очень красивым. Волосы у
него были светлые, а лицо белое. Он был высок и силен, но совсем не похож на
своего отца. Торстейн был умным, мягким, умеренным и спокойным человеком.
Эгиль не очень любил его, и Торстейн не был особенно привязан к отцу. Но
Асгерд очень любила его, и он ее тоже. Эгиль стал теперь сильно стареть.
Однажды летом, когда Торстейн уехал на альтинг, Эгиль остался дома.
Перед отъездом из дому Торстейн и Асгерд взяли из сундука Эгиля его шелковое
одеяние, подарок Аринбьярна, и Торстейн поехал в нем на тинг. Оно волочилось
по земле и испачкалось, когда первый раз шли к Скале закона. Когда Торстейн
вернулся домой, Асгерд уложила одеяние туда, где оно лежало прежде. Много
позднее Эгиль открыл свой сундук, увидел, что одеяние испорчено, и
потребовал от Асгерд объяснения, как это случилось. Тогда она сказала ему
правду. И Эгиль сказал:
Некому наследство Мне теперь оставить. Я поступок сына Назову обманом.
Правящий конем морским Подождал бы лучше, Чтоб меня зарыли В каменном
кургане.
Торстейн женился на Йофрид, дочери Гуннаpa и внучке Хлива. Мать ее,
Хельга, была дочерью Олава Фейлана и сестрою Торда Ревуна. Йофрид была
сначала замужем за Тороддом, сыном Одда из Тунги. Вскоре умерла Асгерд.
После этого Эгиль покинул свой двор и оставил его Торстейну, а сам
отправился на юг, в Мосфелль, к своему зятю Гриму, потому что из всех, кто
был жив тогда, больше всех он любил Тордис, свою падчерицу.
Однажды в залив Лейруваг вошел корабль. Им управлял человек по имени
Тормод. Он был норвежец и домочадец Торстейна, сына Торы. Он привез с собой
щит, который Торстейн послал Эгилю, сыну Скаллагрима. Щит этот был большой
драгоценностью. Тормод передал щит Эгилю, и Эгиль с благодарностью принял
его. Зимой Эгиль сложил хвалебную песнь, которая называется "Песнь о щите".
Начинается она так:
Слушай, воин смелый,
Эту брагу Одина!
Пусть молчит дружина,
Внемля пенью скальда!
В Хардаланде часто
Будут слушать песню,
Что сложил я искусно,
О могучий воин!
Торстейн, сын Эгиля, жил в Борге. У него было два внебрачных сына,
Хривла и Хравн, а после женитьбы он имел от Йофрид десять детей. Из-за его
дочери Хельги Красавицы Гуннлауг Змеиный Язык бился со Скальдом Хравном.
Старшего из сыновей Торстейна звали Грим, второго -- Скули, третьего --
Торгейр, четвертого -- Колльсвейн, пятого -- Хьярлейв, шестого -- Халли,
седьмого -- Эгиль, восьмого -- Торд. Его дочь звали Тора, на ней был женат
Тормод, сын Клеппьярна. От детей Торстейна пошел большой род, из которого
вышло много видных людей. Всех, кто ведет свой род от Скаллагрима, называют
людьми с Болот.
Анунд Сьони жил в Анабрекке, когда Эгиль жил в Борге. Он был женат на
Торгерд, дочери Бьярна Сильного с Снефелльсстранда. Их детьми были Стейнар и
Далла, на которой женился Агмунд, сын Гальти. У них были сыновья Торгильс и
Кормак. Когда Анунд состарился и стал плохо видеть, он перестал вести
хозяйство и передал его Стейнару, своему сыну. Отец и сын владели большим
богатством.
Стейнар был очень высокий и сильный, но уродливый и горбатый,
длинноногий, с коротким туловищем. Он был человек буйный, заносчивый,
дерзкий и очень горячий.
Когда Торстейн, сын Эгиля, поселился в Борге, вскоре вспыхнула ссора
между ним и Стейнаром. К югу от ручья Хавслек лежит болото, которое
называется Стаксмюр. Зимой оно под водой, но весной, когда тает лед, болото
превращается в такое хорошее пастбище, что его даже назвали Стог сена.
Хавслек долго служил границею. Весной скот Стейнара часто заворачивал на это
болото, когда его гнали от Хавслека. Работники Торстейна жаловались на это,
но Стейнар не обращал внимания на эти жалобы. В первое лето это не вызвало
никаких событий. Но следующей весной скот Стейнара продолжал пастись там же,
и тогда Торстейн обратился к Стейнару и стал спокойно говорить об этом. Он
просил его держаться в границах, которые издавна были установлены. Стейнар
ответил, что скот волен пастись, где ему угодно. Он говорил об этом очень
упрямо, и они с Торстейном изрядно поспорили. Тогда Торстейн велел прогнать
скот Стейнара с болота за Хавслек, а когда Стейнар узнал об этом, он велел
Грани, своему рабу, пасти скот в болоте, и тот пас его там целыми днями. Так
прошел остаток лета. Все луга к югу от Хавслека были потравлены.
Однажды Торстейн поднялся на холм над Боргом, чтобы осмотреть
окрестности. Тут он увидел, где пасется скот Стейнара. Тогда он пошел к
болоту. Дело было к вечеру. Он увидел, как далеко в болото зашел скот.
Торстейн побежал к болоту, но когда Грани увидел его, он быстро погнал скот
к загону, где его доили. Торстейн погнался за ним, нагнал его у ворот и убил
его. Место, где были эти ворота, зовется с тех пор Гранахлид (Ворота Грани).
Торстейн свалил изгородь на Грани и закрыл его тело. Потом он вернулся
домой, в Борг.
Женщины, пришедшие доить, нашли тело Грани. Они пошли домой и
рассказали Стейнару, что случилось. Стейнар похоронил Грани на пригорке и
поручил другому рабу пасти стадо. Имя его не называют. До конца лета
Торстейн держался так, будто он ничего не знает об этом.
Случилось, что Стейнар в первой половине зимы отправился на
Снефелльсстранд и пробыл там некоторое время. Там увидел он одного раба по
имени Транд. Он был очень рослый и сильный. Стейнар захотел купить этого
обеих сторон были раненые. Когда Эгиль появился, вермаландцы сразу же
убежали. Лес был совсем близко. Пятеро убежали туда, все сильно израненные,
а трое лежали мертвыми. На Эгиле было много ран, но ни одной тяжелой.
Они пустились в дорогу. Эгиль перевязал раны своим товарищам. Все раны
были не смертельны. Они сели в сани и ехали остаток дня. А те вермаландцы,
которые убежали, взяли своих лошадей и потащились из леса на восток, к
жилью. Там им перевязали раны и дали им провожатых. Так они приехали к ярлу
и рассказали ему о своей неудаче. Они сказали, что оба Ульва погибли и
пятнадцать человек остались лежать мертвыми.
-- И только мы пятеро вернулись живыми, и то все раненые и ушибленные.
Ярл спросил, что сталось с Эгилем и его спутниками. Они ответили:
-- Мы не знаем точно, насколько они изранены, но они очень смело
нападали на нас. Когда нас было восьмеро, а их четверо, нам пришлось бежать.
Пятеро из нас убежало в лес, а трое погибли, Эгиля же и его людей мы видели
только полными сил.
Ярл сказал, что все это очень плохо.
-- Я бы мог примириться с потерей стольких людей, если бы вы убили этих
норвежцев. А сейчас, когда они выйдут из леса на запад и расскажут
норвежскому конунгу, что произошло, надо ждать от него самого худшего.
Эгиль ехал дальше, пока не выбрался из лесу. К вечеру они приехали к
Торфинну и встретили очень хороший прием. Эгилю и его спутникам перевязали
там раны. Они пробыли там несколько ночей. Хельга, дочь хозяйки, уже
исцелилась от своего недуга и была на ногах. Она и вся семья благодарили
Эгиля за это. Эгиль и его люди отдохнули там и дали отдохнуть лошадям.
Тот человек, который вырезал руны Хельге, жил неподалеку. Теперь стало
известно, что он сватался к ней, но Торфинн не захотел ее выдать за него.
Тогда он хотел соблазнить ее, но это ему не удалось. Наконец он задумал
вырезать ей любовные руны, но он не сумел этого сделать и вырезал ей такие
руны, от которых она заболела.
Когда Эгиль был готов к отъезду, Торфинн с сыном поехали провожать его.
Всего их было десять или двенадцать человек. Весь день они ехали вместе с
ними для защиты от Армода и его людей. Но когда стало известно, что Эгиль и
его люди отбились в лесу от превосходящих числом врагов и победили их, Армод
потерял надежду на то, что он сможет справиться с Эгилем. Так он и остался
дома со всеми своими людьми.
Эгиль и Торфинн обменялись при расставании подарками и дали обет быть
друзьями. Потом Эгиль и его люди поехали своим путем, и о том, как они
добрались до Торстейна, ничего не рассказывается. Там им залечили их раны, и
они прожили там до весны. А Торстейн послал людей к конунгу Хакону, чтобы
отвезти ему дань, собранную Эгилем в Вермаланде. Когда они прибыли к
конунгу, они рассказали ему, что произошло с Эгилем во время его поездки, и
передали ему дань.
Конунг понял теперь, что справедливыми были его предположения о том,
что ярл Арнвид оба раза велел убить посланцев, которых конунг посылал на
восток. Конунг сказал, что Торстейн может теперь оставаться в стране и жить
с ним в мире. Посланцы отправились домой и, вернувшись к Торстейну,
рассказали ему, что конунг очень доволен поездкой Эгиля и что Торстейн может
теперь жить в мире с конунгом.. Летом конунг Хакон поехал на восток, в Вик,
и оттуда с большим войском отправился в поход в Вермаланд. Ярл Арнвид бежал,
но конунг взял большой выкуп с бондов, которые, по словам тех людей, которые
собирали дань, были непокорными. Он поставил другого ярл а управлять этим
краем и взял заложников от него и от бондов. Потом Хакон двинулся дальше в
западный Гаутланд и покорил его, как рассказывается в саге о нем и в песнях,
которые о нем сложили. В них рассказывается также о том, как он отправился в
Данию и воевал там. Двенадцать кораблей вывел он из строя у датчан, когда у
него было только два своих, а своему племяннику Трюггви, сыну Олава, он дал
тогда звание конунга и власть над восточным Виком.
Летом Эгиль снарядил торговый корабль и набрал гребцов. А тот боевой
корабль, на котором он осенью приплыл из Дании, он при расставании отдал
Торстейну. Торстейн богато отдарил Эгиля, и они обещали друг другу быть
друзьями. Эгиль послал людей в Аурланд к своему родичу Торду и поручил ему
управлять своими землями в Согне и Хардаланде. Он просил Торда продать эти
земли, если бы нашелся покупатель.
Когда Эгиль был готов в путь и подул попутный ветер, он сначала вышел
из Вика, а потом поплыл на север вдоль берегов Норвегии и дальше в открытое
море. Ветер благоприятствовал ему. Эгиль вошел в Боргарфьорд и направил
корабль к берегу, недалеко от своего двора. Он велел перенести товары домой,
а корабль вкатить на берег. Потом он отправился домой, и люди встретили его
очень радостно. Он провел зиму дома.
К тому времени, когда Эгиль возвратился из своей поездки, весь край был
заселен. Первые поселенцы уже все умерли, но их сыновья или внуки еще там
жил и Кетиль Гува приехал в Исландию, когда страна была сильно заселена.
Первую зиму он пробыл в Гувускаларе, на полуострове Росмхваланес. Кетиль
приехал с запада, из-за моря, из Ирландии. У него было много
рабов-ирландцев. Весь полуостров Росмхваланес был тогда уже заселен. Поэтому
Кетиль отправился на полуострова к северу оттуда и следующую зиму провел на
полуострове Гуфунес, но не поселился там навсегда. Оттуда он поехал на
Боргарфьорд и провел там третью зиму в том месте, которое позднее назвали
Гувускалар, на реке Гуве, которая впадает в море там, где он оставил на зиму
свой корабль.
Торд, сын Ламби, жил в Ламбастадире. Он был женат, и у него был сын по
имени Ламби. Ламби был тогда уже взрослым и высоким, и сильным для своих
лет. Летом, когда люди поехали на тинг, Ламби поехал тоже. А Кетиль Гува
поехал на запад, в Брейдафьорд, поискать там себе жилье. В это время убежали
его рабы. Ночью они пришли в Ламбастадир к Торду, подожгли его дом и сожгли
Торда и всех его домашних. Они разорили его клеть и растащили драгоценности
и товары. Все это они нагрузили на лошадей и потом поехали на полуостров
Альфтанес.
На восходе солнца Ламби вернулся домой. Еще ночью он увидел пожар. С
ним было несколько человек. Он сразу же поехал догонять рабов. К нему
присоединились люди из других дворов. Когда рабы заметили погоню, они
пустились бежать и бросили награбленное. Одни убежали в болота, другие
бежали вдоль моря, пока не очутились перед фьордом. Тут Ламби со своими
спутниками догнал их, и они убили одного, которого звали Кори. С тех пор это
место называется Коранес (полуостров Кори). А Скорри, Тормод и Сварт
прыгнули в море и поплыли от берега. Тогда Ламби и его спутники взяли лодки
и поплыли за ними вдогонку на веслах. Скорри они поймали на Скоррей (острове
Скорри) и убили его там. Потом они подплыли к островку Тормодсскер (островку
Тормода) и убили там Тормода. Поэтому островок этот так и называется. Они
поймали там еще нескольких рабов, и по их именам называются теперь места.
Потом Ламби жил в Ламбастадире и был знатным бондом. Он обладал большой
силой, но не был буйным человеком.
Кетиль Гува поехал на запад, в Брейдафьорд, и поселился в Торскафьорде.
По его имени долину назвали Гувудаль, а фьорд -- Гувуфьорд. Жену его звали
Ири, она была дочерью Гейрмунда Адская Кожа. Их сына звали Вали.
Жил человек по имени Грим. Он был сыном Свертинга. Он жил в Мосфелле,
ниже пустоши. Он был богат и знатен родом. Его единоутробную сестру звали
Раннвейг, она была женой Тородда, годи в Альфусе. Их сын был
законоговоритель Скафти. Грим тоже был позже законоговорителем. Он
посватался за Тордис, дочь Торольва, племянницу и падчерицу Эгиля. Эгиль
любил Тордис не меньше, чем своих собственных детей. Она была очень красивая
женщина. Так как Эгиль знал, что Грим -- человек знатный и потому
подходящий, чтобы быть ее мужем, они были помолвлены. Тордис выдали замуж за
Грима. Эгиль выделил ей тогда ее отцовское наследство. Она поехала к Гриму,
и оба они долго жили в Мосфелле.
Жил человек по имени Олав. Отцом его был Хаскульд, сын Колля из Долин,
а матерью Мель-корка, дочь ирландского короля Мюркьяртана. Олав жил в
Хьярдархольте, в долине Лаксдаль на Брейдафьорде. Олав был очень богат и
красив собой. Это был очень достойный человек. Олав посватался за Торгерд,
дочь Эгиля. Торгерд была девушка красивая, рослая, умная и очень гордая, но
всегда спокойная и покладистая. Эгиль хорошо знал, кто такой Олав, и
понимал, что он достойный жених. Поэтому Торгерд выдали замуж за Олава. Она
поехала с ним в Хьярдархольт. Их детей звали Кьяртан, Торберг, Халльдор,
Стейндор, Турид, Торбьярг, Бергтора. Бергтора была женою годи Торхалля, сына
Одди. Торбьярг была сначала женой Асгейра, сына Кнатта, потом -- Вермунда,
сына Торгрима. Турид была замужем за Гудмундом, сыном Сальмунда, и у них
были сыновья Халль и Барди Убийца. Оцур, сын Эйвинда, брат Тородда из
Альфуса, получил в жены дочь Эгиля, Беру.
Бадвар, сын Эгиля, был тогда в расцвете юности. Это был многообещающий
юноша, красивый собою, рослый и сильный, такой, каким были в его годы и
Эгиль, и Торольв. Эгиль очень любил его, и Бадвар тоже был очень привязан к
нему. Однажды летом в реку Хвиту вошел корабль, и там был большой торг.
Эгиль купил там много лесу и велел отвезти его на корабле домой. Его люди
отплыли на корабле с восемью скамьями для гребцов, который был у Эгиля.
Случилось так, что Бадвар попросил их взять и его с собой, и они
согласились. Так он поплыл с ними к устью реки Хвиты. Их было шестеро на
судне с восемью скамьями для гребцов. Они собрались плыть домой, но им мешал
вечерний прилив, и так как им пришлось пережидать его, они отправились
только поздно вечером. Тут поднялся очень сильный юго-западный ветер, а
отливное течение шло ему навстречу. Вода бурлила во фьорде, как это часто
бывает там. В конце концов корабль затонул, и все они погибли.
На другой день волны прибили их тела к берегу, и тело Бадвара оказалось
у мыса Эйнарснес. Другие тела отнесло на юг фьорда, и туда же прибило
корабль. Его нашли у скалы Рейкьярхамар.
Эгиль узнал о случившемся в тот же день и сразу поехал разыскивать тело
сына. Он нашел его на берегу. Эгиль поднял его, положил перед собой и так
поехал на мыс Дигранес к могильному холму Скаллагрима. Он велел раскопать
холм и положил Бадвара рядом со Скаллагримом. После этого холм был опять
засыпан, но не раньше, чем день склонился к вечеру.
Потом Эгиль уехал домой, в Борг. И когда он вернулся, то пошел сразу в
каморку, где он обычно спал. Он лег и задвинул засов. Никто не смел
заговорить с ним. Еще рассказывают, что когда Бадвара хоронили, Эгиль был
одет так: чулки плотно облегали его ноги, на нем была красная матерчатая
одежда, узкая в верхней части и зашнурованная сбоку. И люди рассказывают,
что он так глубоко вздохнул, что одежда на нем лопнула и чулки тоже.
Эгиль не отпер двери своей каморки и на другой день и не принимал ни
еды, ни питья. Так пролежал он весь день и следующую ночь. Никто не смел
заговорить с ним.
А на третье утро, когда рассвело, Асгерд велела одному человеку сесть
на коня -- тот помчался во весь опор на запад, в Хьярдархольт, -- рассказать
обо всем, что случилось, Торгерд. Было после полудня, когда он приехал туда.
Посланный сказал также, что Асгерд просит ее как можно скорее приехать в
Борг.
Торгерд велела сразу же седлать коня, и с ней поехали двое человек. Они
скакали весь вечер и всю ночь, пока не прибыли в Борг. Торгерд сразу вошла в
дом. Асгерд поздоровалась с ней и спросила, ужинала ли она. Торгерд громко
ответила:
-- Я не ужинала и не буду ужинать, пока не попаду к Фрее. Я намерена
последовать примеру моего отца, я не хочу пережить его и брата.
Она подошла к спальной каморке и крикнула:
-- Отец, отопри! Я хочу, чтоб мы оба отправились одним путем.
Эгиль отодвинул засов. Тогда Торгерд вошла и задвинула засов снова. Она
легла на другое ложе, которое там было. Тогда Эгиль сказал:
-- Это хорошо, дочь, что ты хочешь последовать за отцом. Большую любовь
выказала ты мне. Что за смысл жить мне дольше с таким горем?
Они молчали некоторое время. Потом Эгиль спросил:
-- Что это, дочка? Ты что-то жуешь?
-- Я жую водоросль, -- сказала она, -- потому что, думаю, мне станет
хуже от нее. Иначе, боюсь, я проживу слишком долго.
-- А разве она вредна? -- спросил Эгиль.
-- Да, очень, -- отвечала она. -- Хочешь попробовать?
-- Что ж! -- сказал Эгиль.
Спустя некоторое время она крикнула, чтобы ей принесли пить. Ей
принесли воды. Тогда Эгиль сказал:
-- Это всегда так. Когда поешь водоросли, хочется пить без конца.
-- Хочешь попить, отец? -- спрашивает Торгерд.
Он взял рог с питьем и сделал большой глоток. Торгерд сказала:
-- Нас обманули, это молоко. Тогда Эгиль впился зубами в рог, откусил
кусок и бросил рог на землю. А Торгерд сказала:
-- Что ж нам теперь делать? Наш замысел расстроился. Я все же хотела
бы, отец, продлить нашу жизнь, чтобы ты мог сочинить поминальную песнь
Бадвару. А я бы вырезала ее рунами на дереве. А потом давай умрем, если нам
покажется, что так надо. Твой сын Торстейн вряд ли сочинит поминальную песнь
Бадвару, а ведь не подобает оставлять его без посмертной почести, потому что
я думаю, что из нас двоих ни один не будет сидеть на его тризне.
Эгиль сказал, что и в самом деле едва ли можно надеяться на то, что
Торстейн сумеет сочинить песнь Бадвару, даже если попытается.
-- Так что я попробую сам, -- добавил он. У Эгиля был еще один сын,
Гуннар, и он тоже недавно умер. Вот начало песни:
Тягостно мне
Неволить язык --
Песню слагать.
Одина мед
Мне не дается.
Трудно слова
Из горла Исторгнуть.
Чем далее сочинял, тем более креп Эгиль, и когда песнь была окончена,
он исполнил ее Асгерд, Торгерд и своим домочадцам. Он встал со своего ложа и
сел на почетное сиденье. Эту песнь он назвал "Утрата сыновей" . Потом Эгиль
велел справить тризну по своим сыновьям по старому обычаю, а когда Торгерд
уезжала домой, он богато одарил ее на дорогу.
Эгиль долго жил в Борге и состарился там, но не слышно, чтобы он вел
какие-либо тяжбы с кем-либо здесь в стране. Не слышно также, чтобы у него
были поединки или битвы с тех пор, как он навсегда поселился в Исландии.
Люди говорят, что после событий, о которых было рассказано, он не покидал
Исландии. Эгиль не мог жить в Норвегии из-за враждебности конунгов, о
которой уже говорилось. Он жил широко, потому что имел немало добра. И он
был весел и бодр духом. Конунг Хакон, воспитанник Адальстейна, долго правил
Норвегией, но к концу его жизни в Норвегию пришли сыновья Эйрика и воевали с
конунгом Хаконом за власть. Однако Хакон из всех битв выходил победителем.
Их последняя битва была у Фитьяра на острове Сторд в Хардаланде. Конунг
Хакон победил, но был ранен насмерть. Тогда в Норвегии стали править сыновья
Эйрика. Херсир Аринбьярн был при Харальде, сыне Эйрика. Он стал его
советником, и Харальд осыпал его почестями. Аринбьярн был его военачальником
и ведал защитой страны. Аринбьярн был могучий и привычный к победам воин. Он
получил в управление фюльк Фирдир.
Эгиль, сын Скаллагрима, узнал о том, что в Норвегии стал править новый
конунг, а также то, что Аринбьярн вернулся в свои владения в Норвегии и был
в большой чести у конунга. Тогда Эгиль сложил в его честь хвалебную песнь.
Эта песнь начинается так:
Песню вождю Быстро сложил, Но о скупцах Петь не хочу. Вольно пою Славу
вождю, Где надо лгать -- Я молчалив.
Жил человек по имени Эйнар. Он был сыном Хельги, внуком Оттара,
правнуком Бьярна Норвежца, который занял землю в Брейдафьорде, и братом
Освивра Мудрого. Уже в раннем возрасте он был рослым, сильным и во всем
искусным человеком. С юности начал он слагать висы и был очень любознателен.
Однажды летом, на альтинге, Эйнар зашел в палатку Эгиля, сына
Скаллагрима, и они стали беседовать. Вскоре у них зашла речь об искусстве
скальдов, и оба остались довольны этой беседой. После этого Эйнар привык
часто беседовать с Эгилем, и между ними возникла большая дружба. Эйнар
недавно вернулся из поездки в чужие страны. Эгиль много расспрашивал его о
событиях в Норвегии, а также о своих друзьях и тех, кто, как он думал, ему
враг. Он много расспрашивал также о тех, кто теперь был в силе. А Эйнар
расспрашивал Эгиля о его былых походах и о его подвигах. Такая беседа
нравилась Эгилю, и он охотно рассказывал Эйнару о былом.
Эйнар спросил Эгиля, что было его самым большим подвигом, и просил его
рассказать о нем. Тогда Эгиль сказал:
С восьмерыми дрался,
С дюжиною дважды.
Все убиты мною
Волку на добычу.
Бились мы упорно.
На удар ударом
Отвечал клинок мой,
Для щитов опасный.
Расставаясь, Эгиль и Эйнар обещали друг другу быть друзьями. Эйнар
долго пробыл в чужих краях среди знатных людей. Он был щедр, но часто
нуждался. Эйнар был человек храбрый и благородный, и хороший товарищ. Он был
дружинником ярла Хакона, сына Сигурда.
В то время в Норвегии шла война. Ярл Хакон воевал с сыновьями Эйрика:
то ему, то им приходилось оставлять страну. Конунг Харальд, сын Эйрика, пал
в битве у Хальса в Лимфьорде, на юге, в Дании. Его там предали. Ему пришлось
биться с Харальдом, сыном Кнута, которого звали Золотой Харальд, и с ярлом
Хаконом. Тогда пал в битве вместе с конунгом Харальдом и херсир Аринбьярн, о
котором прежде шла речь. И когда Эгиль узнал о гибели Аринбьярна, он сказал:
Меньше стало ныне. Тех, что блеском моря
Воинов дарили.
За морем едва ли
Щедрые найдутся,
Что мои ладони
Захотят наполнить
Белым снегом тигля.
Скальда Эйнара прозвали Звоном Весов. Он сложил хвалебную песнь в честь
ярла Хакона, которая называется "Недостаток золота". Ярл очень долго не
хотел слушать ее, так как гневался на Эйнара. Тогда Эйнар сказал: Эту брагу
Одина
Сделал я о конунге. Он страною правит, Спать другим позволив. Верить не
могу я, Что не любит скальдов Конунг. Я стремился Здесь его увидеть.
А потом он сказал еще:
Я поеду к ярлу,
Что мечом усердно
Волчьи стаи кормит.
На корабль пойду я
К Сигвальди, что носит
Щит с узором круглым.
Ран змею сгибающий
He прогонит скальда.
Ярл не захотел, чтобы Эйнар уехал, и поэтому выслушал песнь. В награду
за песнь он дал Эйнару щит. Это было большое сокровище: на щите были рисунки
из древних сказаний, а между рисунками --золотые блестки и драгоценные
камни.
Эйнар поехал обратно в Исландию, в гости к своему брату Освивру. Но
осенью он уехал оттуда, приехал в Борг и остался гостить там. Эгиля тогда не
было дома. Он поехал недалеко на север, и дома ждали его. Эйнар ждал его три
ночи. Тогда был обычай более трех ночей не гостить. Затем Эйнар собрался в
дорогу, и когда он был готов, он подошел к месту Эгиля и укрепил над ним тот
драгоценный щит, сказав домашним, что он дарит этот щит Эгилю. После этого
он уехал, а в тот же день Эгиль вернулся домой. Когда он подошел к своему
месту, то увидел щит и спросил, кому принадлежит это сокровище. Ему сказали,
что приезжал Эйнар Звон Весов и подарил ему этот щит. Тогда Эгиль сказал:
-- Ничтожнейший из людей! Он думает, что я просижу над щитом всю ночь и
буду сочинять в честь него песнь! Дайте мне коня! Я догоню и убью его!
Эгилю сказали, что Эйнар уехал рано утром.
-- Он должен быть уже на западе, в долинах Брейдафьорда.
Тогда Эгиль сложил все же хвалебную песнь, и она начинается так:
Восхвалить хочу я
Щит -- подарок добрый,
Славу коня морского.
Щедрый воин в дом мой
Слово прислал привета.
В песнях я искусен,
Пусть услышит каждый
Песню, что сложил я.
Эгиль и Эйнар остались друзьями на всю жизнь, а об этом щите
рассказывают, что Эгиль взял его с собой, когда поехал на одну свадьбу на
север, в Видимюр, вместе с Торкелем, сыном Гуннвальда, и сыновьями Бьярна
Красного -- Тревилем и Хельги. Там щит испортился, упав в бочку с кислым
молоком. Эгиль велел снять с него украшения, и в блестках оказалось
двенадцать эйриров золота.
Когда Торстейн, сын Эгиля, подрос, он стал очень красивым. Волосы у
него были светлые, а лицо белое. Он был высок и силен, но совсем не похож на
своего отца. Торстейн был умным, мягким, умеренным и спокойным человеком.
Эгиль не очень любил его, и Торстейн не был особенно привязан к отцу. Но
Асгерд очень любила его, и он ее тоже. Эгиль стал теперь сильно стареть.
Однажды летом, когда Торстейн уехал на альтинг, Эгиль остался дома.
Перед отъездом из дому Торстейн и Асгерд взяли из сундука Эгиля его шелковое
одеяние, подарок Аринбьярна, и Торстейн поехал в нем на тинг. Оно волочилось
по земле и испачкалось, когда первый раз шли к Скале закона. Когда Торстейн
вернулся домой, Асгерд уложила одеяние туда, где оно лежало прежде. Много
позднее Эгиль открыл свой сундук, увидел, что одеяние испорчено, и
потребовал от Асгерд объяснения, как это случилось. Тогда она сказала ему
правду. И Эгиль сказал:
Некому наследство Мне теперь оставить. Я поступок сына Назову обманом.
Правящий конем морским Подождал бы лучше, Чтоб меня зарыли В каменном
кургане.
Торстейн женился на Йофрид, дочери Гуннаpa и внучке Хлива. Мать ее,
Хельга, была дочерью Олава Фейлана и сестрою Торда Ревуна. Йофрид была
сначала замужем за Тороддом, сыном Одда из Тунги. Вскоре умерла Асгерд.
После этого Эгиль покинул свой двор и оставил его Торстейну, а сам
отправился на юг, в Мосфелль, к своему зятю Гриму, потому что из всех, кто
был жив тогда, больше всех он любил Тордис, свою падчерицу.
Однажды в залив Лейруваг вошел корабль. Им управлял человек по имени
Тормод. Он был норвежец и домочадец Торстейна, сына Торы. Он привез с собой
щит, который Торстейн послал Эгилю, сыну Скаллагрима. Щит этот был большой
драгоценностью. Тормод передал щит Эгилю, и Эгиль с благодарностью принял
его. Зимой Эгиль сложил хвалебную песнь, которая называется "Песнь о щите".
Начинается она так:
Слушай, воин смелый,
Эту брагу Одина!
Пусть молчит дружина,
Внемля пенью скальда!
В Хардаланде часто
Будут слушать песню,
Что сложил я искусно,
О могучий воин!
Торстейн, сын Эгиля, жил в Борге. У него было два внебрачных сына,
Хривла и Хравн, а после женитьбы он имел от Йофрид десять детей. Из-за его
дочери Хельги Красавицы Гуннлауг Змеиный Язык бился со Скальдом Хравном.
Старшего из сыновей Торстейна звали Грим, второго -- Скули, третьего --
Торгейр, четвертого -- Колльсвейн, пятого -- Хьярлейв, шестого -- Халли,
седьмого -- Эгиль, восьмого -- Торд. Его дочь звали Тора, на ней был женат
Тормод, сын Клеппьярна. От детей Торстейна пошел большой род, из которого
вышло много видных людей. Всех, кто ведет свой род от Скаллагрима, называют
людьми с Болот.
Анунд Сьони жил в Анабрекке, когда Эгиль жил в Борге. Он был женат на
Торгерд, дочери Бьярна Сильного с Снефелльсстранда. Их детьми были Стейнар и
Далла, на которой женился Агмунд, сын Гальти. У них были сыновья Торгильс и
Кормак. Когда Анунд состарился и стал плохо видеть, он перестал вести
хозяйство и передал его Стейнару, своему сыну. Отец и сын владели большим
богатством.
Стейнар был очень высокий и сильный, но уродливый и горбатый,
длинноногий, с коротким туловищем. Он был человек буйный, заносчивый,
дерзкий и очень горячий.
Когда Торстейн, сын Эгиля, поселился в Борге, вскоре вспыхнула ссора
между ним и Стейнаром. К югу от ручья Хавслек лежит болото, которое
называется Стаксмюр. Зимой оно под водой, но весной, когда тает лед, болото
превращается в такое хорошее пастбище, что его даже назвали Стог сена.
Хавслек долго служил границею. Весной скот Стейнара часто заворачивал на это
болото, когда его гнали от Хавслека. Работники Торстейна жаловались на это,
но Стейнар не обращал внимания на эти жалобы. В первое лето это не вызвало
никаких событий. Но следующей весной скот Стейнара продолжал пастись там же,
и тогда Торстейн обратился к Стейнару и стал спокойно говорить об этом. Он
просил его держаться в границах, которые издавна были установлены. Стейнар
ответил, что скот волен пастись, где ему угодно. Он говорил об этом очень
упрямо, и они с Торстейном изрядно поспорили. Тогда Торстейн велел прогнать
скот Стейнара с болота за Хавслек, а когда Стейнар узнал об этом, он велел
Грани, своему рабу, пасти скот в болоте, и тот пас его там целыми днями. Так
прошел остаток лета. Все луга к югу от Хавслека были потравлены.
Однажды Торстейн поднялся на холм над Боргом, чтобы осмотреть
окрестности. Тут он увидел, где пасется скот Стейнара. Тогда он пошел к
болоту. Дело было к вечеру. Он увидел, как далеко в болото зашел скот.
Торстейн побежал к болоту, но когда Грани увидел его, он быстро погнал скот
к загону, где его доили. Торстейн погнался за ним, нагнал его у ворот и убил
его. Место, где были эти ворота, зовется с тех пор Гранахлид (Ворота Грани).
Торстейн свалил изгородь на Грани и закрыл его тело. Потом он вернулся
домой, в Борг.
Женщины, пришедшие доить, нашли тело Грани. Они пошли домой и
рассказали Стейнару, что случилось. Стейнар похоронил Грани на пригорке и
поручил другому рабу пасти стадо. Имя его не называют. До конца лета
Торстейн держался так, будто он ничего не знает об этом.
Случилось, что Стейнар в первой половине зимы отправился на
Снефелльсстранд и пробыл там некоторое время. Там увидел он одного раба по
имени Транд. Он был очень рослый и сильный. Стейнар захотел купить этого