Страница:
И самое выразительное «нарушение»:
ibu– «мать» (индонез.). Родственное тавтологическому
b?–b?и аффиксальному
a–bu.
…Один мой знакомый, сторонник теории «детской речи», утверждал, что удвоенные термины родства берут начало от
ma–ma. Слово это, можно сказать, биологическое, жестовое. Происходит от естественного звука сосания, всасывания, причмокивания. Ребенка не учат этому жесту
m–m: инстинкт, природа. Все млекопитающие при сосании издают такие звуки.
Логично. Но тогда
pa–paдолжно обозначать действие, обратное всасыванию. Младенец, насытившись, выталкивает сосок изо рта:
p–p.
Этой идее поддакивает bab?– 1) отец, 2) дедушка (тур., банту и др.). Не соглашаются b?ba– 1) старшая женщина в семье, 2) супруга (слав.); bab?— «мама» (авар.). И отчаянно протестует mama– «дядя» (др. — инд.).
Разобраться в споре помогут восстановленные первоиероглифы.
Нижняя ветвь переносного значения стала причинностью герм.
m?n– «муж > мужчина, человек». Совр.
man(англ., нем. и др.).
Слав.
m?nhотразилось в польском
man?— «муж», в большинстве других славянских носовой в этой позиции закономерно пал:
mu?(словен.),
mu?(чеш.) и др.
Первичное множественное число добывалось буквальным удвоением знака и его названия. Затем удвоение обозначит возвеличение: m?n–m?n / b?n–b?n
В м–Диалекте:
Это произведение протороманского диалекта праязыка. Судя по превращению носового в mперед таким же звуком второй части слова. И по отражению во фр. maman– «мать», лат. mamma– 1) «женская грудь», 2) «кормилица», 3) «мама».
В латинском, как видите, сохранилось и предметное значение.
В б–Диалекте так же не обошлось без ассоциаций с частями тела характерной фигурности.
…Иероглиф обычно восстанавливается, благодаря результатам предметного толкования. Особенно, если слово стало названием предмета определённой формы, узнаваемой во все времена: mamma– 1) «женская грудь», 2) «мама» и popo > popa > papa– 1) «задница», 2) «папа» имели один общий знак (
), который в Диалектах толковался и предметно (грудь, задница, большие рога), и переносно (великий родитель, великая родительница).
[ К такому же образному выводу пришли жрецы и м–Диалекта: m?h–m?h. Отголоски слышатся в тавтологической конструкции mukomuku, mukemuk– «ягодицы» (эвенк.).
Флективное образование, наверное, было подсказано сокращенным иероглифом: muka– «зад», «анальное отверстие» (эвенк.). Скорее всего:
m?k–ha.
Подтвердить правильность реконструкции архетипа сдвоенной основы помогает аварский словарь.
…Незабвенный Магомед Алиев, аварский поэт. По студенческой традиции мы называли друг друга сокращенно: он меня – Олж, я его – Мох. От арабского – Мохаммед. Однажды пошли в гостиницу навестить Расула Гамзатова, приехавшего в Москву. Поднимаемся в лифте. Магомет, почему–то смущаясь, просит – не называть его при Расуле сокращенным именем. Возвратясь после встречи в общежитие, заглянул в словарь и понял причину его смущения: мох– «ягодица», мох–мох– «зад» (аварск.). ]
Возвеличение чертой:
Таковым, видимо, был знак прародителя, родоначальника (и родоначальницы). Контаминации: «олень» + «предок» > «мать–олениха» – «мифический предок», «корова + предок», «баран + предок» и т.д.
Из предметных толкований:
m?n–i >
m?nu >
m?nu–us > mсnus— 1) кисть руки, 2) рука (лат.):
О том, что и так толковался первоиероглиф, может свидетельствовать древнекитайская идеограмма: «рука», «кисть руки». (Полумесяц изменил положение на удалении от экватора. Соответственно, поправил свою позицию и письменный полумесяц, даже в составе сложных знаков.)
В протославянской грамматике черта истолковалась дважды как диакритический знак 1) умножения, 2) уменьшения.
m??1) m??–i2) m??–i(h)
Социально противопоставлены: мужи мужик– «простолюдин, человек».
В протопольском диалекте употребляют иной уменьшит. суффикс:
m?n?–el > man?el– «муж» (супруг). Стоял в родовой иерархии, видимо, ниже мужа–родоначальника.
[ Позже, когда знак мужа в славянской среде получил название
slav(участвовало в княжеских именах: Яро–слав, Свято–слав, Все–слав и т.п.), то знак мужика назовется уменьшительно:
slav–ik >
?lav–ek,
?av–ek,
?lav–ek. Слово «
человек» в России до революции обозначало простолюдина. Прогрессивная ассимиляция –
slov–ek > slovak. ]
В германском прибавление черты
iвызвало внутреннюю флексию:
m?n > man– «муж» > «мужчина, человек»,
min > men— «мужи» > «люди».
В древнеисландском внутренняя флексия сохранилась в форме мн.числа menn— «мужчины», «мужи». Что предполагает в прошлом
man– «муж, мужчина». Но эта лексема вытеснена внешнефлективной
mathr– «мужик, человек, мужчина» (
man–tirили
ma–tir).
[ В отдельных германских наречиях, возможно, проявлял себя закон прогрессивной ассимиляции качества:
ma–tir>
matъr. Как это закономерно случилось в тюркском:
ba–tir>
batъr– «глава рода», «родоначальник» > «военноначальник» > «богатырь».
В «Языке письма» (стр.436)приводится прочтение древнескандинавской надписи канонического содержания. Она начинается со слова futhar, сопровождённого детерминативом,
который, возможно, выражал значение «мужик», «человек», в противоположность
f?, f?n– «муж».
Подтверждает нашу версию и следующее слово kv?niс детерменативом
. (Ср. кит. идеограмму –
«женщина».)
Смысл этого звукосочетания подсказывается сходнозвучащими словами из скандинавских языков, обозначающими понятие «женщина». Что позволяет сопоставить futharс известным термином родства (pater, fater, father), и предположить предформу
fu–ter, испытавшую действие закона прогрессивной ассимиляции качества. ]
Все эти евразийские реликты сопоставимы с примерами из языков банту: muntu– «мужчина, человек» (хемба), mtu(суах.). С другим «уменьшителем»: monhu– «мужик, человек» (джонга).
Носовой чувствует себя неуверенно в этой позиции и в африканских наречиях. Он или выпадает как в mohu– т.ж. (хланангу), или метатезируется в mhunu– т.ж. (ронга). Вероятно, была и б–форма (
b?nhu), о чем говорит закрытосложный термин
unhu– т.ж. (рожи и намбзья). С большей уверенностью можем предполагать – могла существовать и форма
b?n–ti– 1) «люди», 2) «мужик», 3) «великий муж», развившаяся в суперэтноним
b?ntu > bantu.
В лексическом гнезде должны быть представлены угро–финнские
ban–ti > an–ti > hantyи
man–ti > mansi— 1)
«человек», 2)
«люди», ставшие этнонимами.
…Становится понятно, почему go–pa– «пастух», а go–pati– «старший пастух» (санскр.). Возвеличение придаётся элементом di/ -ti. Как и в gos–podi. Появление этого форманта произвело переворот в форме терминов родства.
Новые старшие
Теперь, когда этимолог вооружен «знаковым методом» ( отражение иероглифа в слове) и знанием системы закономерностей сознательного (грамматического) и механического изменения формы лексемы, ему по силам приблизиться к «истинному значению».
I
Самые трудные слова из любого языка, любой древности поддаются знаковой этимологии. А самыми трудными, безусловно, являются самые простые, «детские речения» – тавтологические термины родства. И те, в которых удваивается начальный слог (
b?-/
m?-) и те, где мы видим удвоение второго слога (
-di /
-ti).
Если звукоподражательность слова «мама» как–то ещё можно объяснить связью со звуками сосания, причмокивания, и логичной коммуникацией значений в лат. mamma– 1) «материнская грудь», 2) «кормилица», 3) «мать», то трудности, мы видели, возникают уже с «папой» и, тем более, никак не связаны с сосанием – «тётя», «тятя», «дядя»… Эти термины, скорее, напоминают иные звуки. Сытый пращур поужинал мамонтом. Ковыряется зубочисткой, посвистывает, прогоняя воздух сквозь частокол костедробящих резцов. Не только в славянских звучат эти цыкающие термины: t?th?– «бабушка», t?this– «тётя», tata, tetta– «отец» (греч.), dede, d¬d¬, dada– «дед», tete, t¬te– 1) «старшая сестра, тётя», 2) «старший человек в роду» (независимо от пола), ?e?, ?e?e– «бабушка», «матерь» (тюрк.).
В балтских: t?ta– «батюшка» (лтш.), tetґ— «тётя», t?tis– «батюшка», dede– «дядя» (лит.). В жем. диалекте titis– «отец».
В картвельских: deda– «мать» (груз.), dida(мегр.), dida– «бабушка, старая женщина» (чан.), di– «мать» (сван.). Но, dede! – «мама!» (сван.). Как и груз. dedi! – «мама!».
Г.А.Климов проводит параллели из абхазско–адыгских и нахско–дагестанских языков: dede– «мать» (хинал.), dida(будуг.), dide(лезг.), dada(лакск.). И заключает: « В индоевропейском языке
dhe–dh(?)
было символическим обозначением старших членов семьи» 28 . А как оно возникло? Без восстановления знака можно лишь несколько расширить круг сопоставимых структур. Понимание наступает по мере расшифровки сложного картвельского образования
di–mtil– «свекровь» (сван.),
dia–mtir– «теща, свекровь» (мегр.).
Климов: « Древнее сложение… состоит из
deda
– «мать» и компонента неясного происхождения
mtil»29 .
Как называли новых старших, вступивших в родство? В разных культурах по–разному. И в технике образования термина отражается отношение к Новому старшему. Славянское: тесть( test’), тьсть(ст. — слав.), тъст(болг.), тєст(серб., хорв.), test(чеш.), cieнє(пол.), test(в. — луж.) производят от tisties– «тесть» (др. — прус.), но, в виду одинокости этой формы в балтских, прусское слово, скорее всего, заимствовано из славянских. Младенов, Ильинский производят от – т?тя, Шрадер–Наринг связывают с греч. tetta– «батюшка, отец» (Илиада 4, 412).
…По–моему, славянская форма
otets’– «отец» переразложилась в каком–то диалекте в
a–tets>
a–test’, и методом отрицания отрицания образуется антоним
-test’– «не отец». Прибавлением флексий жен.рода
test’-aпроизводят –
тёща. (Сочетание st’ в русских диалектах часто превращается в
щ : «блестит» > «блещет», «свистит > «свищет», «известие» > «извещение».)
Тесть и тёща – не отеци не мать. Такое отношение складывалось изначально. (Несколько поправилось отношение к Новым старшим термином «свекровь» – «своя кровь». От неё – «свёкр».)
В картвельских языках восстанавливается иная традиция, согласующаяся с другим отношением к Новым старшим. Тёща (и свекровь) – « вторая мать».
Мы уже знаем, что «сияющая точка» – крест (di, ti) выступает как знак удвоения. И этот этап семантического развития закреплён в значении греческого предлога–приставки di-, выражавшего смысл –
«второе», «двойное», «удвоенное» (
di–gamma
«вторая гамма» > «удвоенная гамма»,
di–gamos– «двоежёнец» и т.д.)
Утраченные греками формы и значения
di-–
«второй»,
di–a–
«вторая»,
matir– «родитель».
Di–matir– «второй родитель».
Dia–matir– «вторая родительница».
В виду прозрачности образования эти слова не удержались в греческом, но уцелели в картвельской среде, где значение составляющих не было известно. В менгр. dia–mtir– «тёща, свекровь» (букв. «вторая мать»). Сванское di–mtil– «свекровь» первоначально должно было обозначать – «свекр».
Подтверждением того, что
m?–tirили просто
m?– «родитель» (и того, и другого пола) участвовали в индоевроп. обозначениях Новых старших, свидетельствует и общеславянская пара
кумъи
кума(
co–m?– «со–родитель», «со–родительница»).
Параллельно, в диалектах всех славянских языков функционируют наследники более пространной формы
co–m?tr– «сородитель». Сравните,
кмотр– «кум» (ряз.говор),
kmotr– «кум» (чеш., слвц., пол., в. — луж.),
kmotra– «кума» (пол., в. — луж.).
Фасмер: « Слав.
kъmotrъ – «кум» явилось новообразованием от kъmotra – «кума», которое восходит к народнолат. commє
ter» (II 261). В народнолат. есть и
compater– «кум», откуда алб.
kumpt?r– «кум» и цслав. глаголическое
купотръ– «кум».
Латинские предформы:
con–mater– «со–матерь», и
con–pater«со–отче». В славянскую среду попали, пройдя сингармоническую «редакцию».
Христианство расширяет состав новых старших: cumetru– «крёстный отец», cumetra– «крёстная мать» (рум.).
Появляются и родовые окончания.
II
Грецизмы
di–matir,
dia–matirв картвельских грамматически подчиняясь привычному грамматическому строю: «корень + суффикс». Начальный слог принимает на себя основное значение (
di– «мать»), а вторая часть переходит в разряд служебных формантов (впрочем, видимо мало продуктивных, если более ни в одном термине не встречается. Значение –
«вторая» не проявилось в других случаях).
Нечто подобное тому, что призошло с греческим словом в картвельских и стало причиной возникновения тавтологических терминов родства второго порядка. (К первым отношу – «mama», «papa», «baba» – где удваивались названия основного элемента сложного знака Родителя.)
…В сокращенном виде (
) иероглиф
ma–ma / pa–paи читался сокращенно
ma–ti/
pa–ti(«корень + аффикс»). Распространившись в этносе, язык которого подчинялся иному грамматическому строю («аффикс + корень»), части названия грамматически переориентировались. И названия частей знака меняются: круг (полукруг) – теперь
di/
ti(корень), точка –
ba/
ma(аффикс отрицания–уменьшения–возвеличения).
Образовавшаяся система морфологических соответствий поддаётся схематизации:
Так, наряду с
man–man > mamma– 1) «грудь материнская», 2) «мать» (
Родитель) и
ba–ba(
pa–pa) появляется морфологическое соответствие:
ti–ti>
титя, титька, сися, сиська– «материнская грудь» (рус.),
titos– «материнская грудь» (греч.),
tit— т.ж. (арм.),
titt– «сосок» (англос.),
titte(ср. — н. — нем.),
zitze(ср. — в. — н.),
titta(норв.).
И сравните с приведёнными выше терминами родства, типа тётя, t?th?– «бабушка» (греч.), deda– «мать» (груз.), t¬te— 1) «старшая сестра», 2) «тётя» (каз.).
Черта как более выразительный знак вытесняет точку из многих иероглифов. (Например,
– «солнце» в др. — кит. развивается в
– «солнце».) Неизвестно, из какой письменности в древнегреческий алфавит попадают варианты ? –
theta. В финикийском алфавите, который считается единственным источником греческого письма, такой буквы нет. Может, потому что
thне было в финикийском языке.
Каменные восьмёрки
стояли на курганах великой степи от пустыни Гоби до Дуная. Тюрки называли эти фигуры священных предков сдвоенным
bal–bal, русские – «каменная
баба». И снежных
баблепили на севере.
Изваяния пышнотелых Матерей возникают, вероятно, очень давно. На Мальте обнаружена часть гигантской статуи каменной Венеры пятитысячелетнего возраста.
Во многом благодаря развитию графического божественного знака образ бога–предка от зооморфного состояния приблизился к человеческому образу. Человечество разрасталось. Жрецы многочисленных племён не могли сохранить в неприкосновенности общность толкования священного знака. Происходили скрещения (контаминации) значений иероглифа: «Луна и Венера» + «Матерь» = 1) Венера–Матерь, 2) Луна–Матерь.
Те, кто избрали богиней–матерью Венеру, вполне естественно основным элементом сложного знака признают сияющую точку
di/
ti. А окружающий точку–крест элемент признается служебным, диакритическим знаком увеличения. Крест, таким образом, удваивается , в скорописи
dingir– 1) «Венера», 2) «божество», 3) «бог» (шум.). Соответствие: тюрк.
teмir, tengir, tengri– 1) «небо», 2) «бог».
[ …Шумерской звёздочкой компаративисты договорились обозначать реконструируемые праформы: шумерская цивилизация считается древнейшей. В «Аз и Я» было предложено одной звёздочкой помечать лишь промежуточные предформы. Праформами следует считать лишь слова общечеловеческого праязыка. Их помечать двумя «дингирами». ]
Божественный восьмилучевик заставляет почитать «восемь» – число Венеры. Вся толща стратиграфии Древней Передней Азии пронизана свидетельствами обожествления восьми.
…Иероглиф
ba–ti разворачивался в удвоенные
1)
ba–ba, 2)
ti–ti.
Божественное числовое значение «восемь» придаётся и удвоению луны:
(араб.), – восьмёрка (кит.).
В Передней Азии форму привели в соответствие с числовым значением – квадратизируя круг:
ti–ti (di–di)и более компактно расположив четырехугольники . Древние евреи внесли свою редакцию в графическую формулу семьи–рода. Восьмерка в скорописи превращается в натуралистическую шестерку:
ti–ti(
di–di) >
te–te(
de–de).
Искажение формы и числового значения священного знака, возможно, стало одной из причин исторического разлада и конфронтации в культах и культурах Передней Азии.
…«Степь да степь кругом», но «дорогу осилит идущий», «step by step»… Сегодняшние знания сконструированы из опыта бесчисленных поколений мыслителей, как эта фраза – из цитат. Наше авторское добавление только – «но».
Грамматист, анализируя знак
te–te, приводит тавтологическое название в соответствие со своим представлением о биполярной морфологии священного символа – и названия составляющих он делает как бы противоположно звучащими:
te–et(
the–eth > ?e–e? > se–es).
Термины родства типа
d?d– «дед» появляются позже, чем
dede– «дед (тюрк. — огуз.).
…Значения синхронно отреагировали на колебания форм знаков–цифр:
t?t– «шесть» (протосемит.),
t–t– «шесть» (угарит.),
???— «шесть» (др. — евр.). Индоевропейцы уносят это числительное из Древней Передней Азии:
???– «шесть» (индоевр.). В зап.европейских слово распространилось из диалекта, где долгий гласный прослаивался гортанным медиатором:
sehes> лат.
sex, гот.
saihs, англ.
sixи т.п.
В восточных языках этого союза мягкий гласный закономерно развивается в «а»: ср., sett– «шесть» (др. — исл.), sat– т.ж. (др. — инд.), skas(тохар.В.), sak(тох.а.). Предформа:
И, наконец, ?є?– 6 (перс.).
…Балтийские: ?e?i— 6 (лит.), se?i(лтш.) предшествуют славянской
?e?–t’– 6.
(Если здесь мы имеем дело с неким формантом забытого назначения -i > -t’. Это, вероятно, показатель дробного числительного как в рус. «тре–ть», «четвер–ть»…)
…Твердое убеждение в том, что простые числительные в каждой семье языков обязательно должны быть собственными (потому что они входят в основной словарный фонд и потому не заимствуются), не позволяют хотя бы сравнить семитские и индоевропейские названия этого числа. Придумывают искусственную « u. — e. праформу
kseks
– «шесть» наряду со
s(v)eks» (Фасмер, IV, 433).
Семитские и индоевропейские числительные «шесть» появились после того как знак «два круга» («два четырехугольника») превратился в «два треугольника». И ранее его название
te–te>
te–etозначало «Божество» — «Предок» — «Восемь» — «Семья» — «Любовь».
Случайно ли совпадают лат. sex– 1) «6», 2) «плотская любовь» и тюркские sex, segiz, s¬kkiz, sikis– 1) «8», 2) «плотская любовь». Попробую означить кипчакские слова segis– 1) «восемь», 2) «любовь» (
),
sogys– «война», «столкновение» (
).
В огузских соответственно: sevi?– «любовь», sava?— «война».
Графическая формула семьи, супружеской любви
– символ Венеры материализуется в обряде обручения. Каждый из счастливой пары надевает кольцо на четвёртый палец руки, как бы обозначая числовое значение круга. Затем подают друг другу руки так, чтобы кольца встретились, образуя восьмёрку –
tete > ?ete – чета– «супружеская пара» > «пара» > «группа», «община», «соединение», «народ»…
III
Жрецы Древней Передней Азии пытались решить неразрешимые задачи. Если Матерь–Венеру можно было графически изобразить удвоением «месяца–луны–рогов» (
), то как передать смысл «Отче–Муж»? Уже невозможно было согласиться с простым сокращением знака Матери. Похоже сошлись на том, что «восьмёрка» будет обозначать одновременно два понятия – Матерь и Семья (Род). Решение вполне в духе матриархата. И знак Венеры–Семьи доосмысливается. Отныне значения составляющих в сложном иероглифе зависят не от количественных показателей, а от положения в пространстве. Сверху – муж или жена? Снизу – жена или муж?
Некоторую определённость внесла еврейская редакция
. Теперь противопоставленность составляющих выражена более отчётливо – и позиционно, и фигурно .
…Древние «геометрические» знаки толкуются и ныне. В «Мифологическом словаре» выражено обобщенное научное мнение о генезисе знаменитой шестиконечной звезды – «щит Давида» (иудаист. традиция), «печать Сулаймана» (исламск.):
.
В мусульманской мифологии Сулайман – сын Дауда (Давида). Соответствует библейскому Соломону. В Коране говорится, что мудрый Сулайман иногда превосходил в мудрости своего отца. В мусульманских преданиях большое место занимает мотив перстня Сулаймана – с печатью, имевшей форму шестиконечной звезды. « Такой перстень считался у мусульман сильнейшим талисманом»30 .
Вот как толкуется этот символ: « Треугольник в разных традициях означал плодородие, брак (треугольник вершиной вниз – женское начало, вода, ктеический символ богини–матери; треугольник вершиной вверх – мужское начало, огонь, фаллический символ). … Два пересекающихся треугольника (шестиконечная звезда) – космическое единство, соединение мужского и женского начал, огня и воды, победы духа над материей…»31 .
Приведённое представление вполне выражается графически:
– женское начало
– мужское начало.
Причина такого понимания – неверное истолкование верхнего треугольника как «ктенического символа», а нижнего (торчащего !) как «фаллического».
Шесть тысяч лет назад шумеры изображали «ктенический символ» с обязательной деталью – вертикальной чертой: 32 .
Без неё опрокинутый треугольник древними, видимо, понимался как мужской символ. Зачеркивая его или же переворачивая, получали женский знак: – t– детерменатив женского рода в иероглифическом письме Древнего Египта. Скорее всего, подобная идеограмма была известна и протосемитским образным письменностям: её название стало окончанием жен. рода в древнесемитских языках: —
…Один мой знакомый, сторонник теории «детской речи», утверждал, что удвоенные термины родства берут начало от
Логично. Но тогда
Этой идее поддакивает bab?– 1) отец, 2) дедушка (тур., банту и др.). Не соглашаются b?ba– 1) старшая женщина в семье, 2) супруга (слав.); bab?— «мама» (авар.). И отчаянно протестует mama– «дядя» (др. — инд.).
Разобраться в споре помогут восстановленные первоиероглифы.
| Бог | ||
| m?? / b?? – Бык Предок | ||
| Муж |
Нижняя ветвь переносного значения стала причинностью герм.
Слав.
Первичное множественное число добывалось буквальным удвоением знака и его названия. Затем удвоение обозначит возвеличение: m?n–m?n / b?n–b?n
В м–Диалекте:
| mamman | ||
| man–man > mamman | ||
| mamma |
Это произведение протороманского диалекта праязыка. Судя по превращению носового в mперед таким же звуком второй части слова. И по отражению во фр. maman– «мать», лат. mamma– 1) «женская грудь», 2) «кормилица», 3) «мама».
В латинском, как видите, сохранилось и предметное значение.
В б–Диалекте так же не обошлось без ассоциаций с частями тела характерной фигурности.
…Иероглиф обычно восстанавливается, благодаря результатам предметного толкования. Особенно, если слово стало названием предмета определённой формы, узнаваемой во все времена: mamma– 1) «женская грудь», 2) «мама» и popo > popa > papa– 1) «задница», 2) «папа» имели один общий знак (
[ К такому же образному выводу пришли жрецы и м–Диалекта: m?h–m?h. Отголоски слышатся в тавтологической конструкции mukomuku, mukemuk– «ягодицы» (эвенк.).
Флективное образование, наверное, было подсказано сокращенным иероглифом: muka– «зад», «анальное отверстие» (эвенк.). Скорее всего:
Подтвердить правильность реконструкции архетипа сдвоенной основы помогает аварский словарь.
…Незабвенный Магомед Алиев, аварский поэт. По студенческой традиции мы называли друг друга сокращенно: он меня – Олж, я его – Мох. От арабского – Мохаммед. Однажды пошли в гостиницу навестить Расула Гамзатова, приехавшего в Москву. Поднимаемся в лифте. Магомет, почему–то смущаясь, просит – не называть его при Расуле сокращенным именем. Возвратясь после встречи в общежитие, заглянул в словарь и понял причину его смущения: мох– «ягодица», мох–мох– «зад» (аварск.). ]
Возвеличение чертой:
| m?n–i / m?–i (m?–ti, m?–tir) | |
| b?n–i / b?–i (b?–ti, b?–tir) |
Таковым, видимо, был знак прародителя, родоначальника (и родоначальницы). Контаминации: «олень» + «предок» > «мать–олениха» – «мифический предок», «корова + предок», «баран + предок» и т.д.
Из предметных толкований:
О том, что и так толковался первоиероглиф, может свидетельствовать древнекитайская идеограмма: «рука», «кисть руки». (Полумесяц изменил положение на удалении от экватора. Соответственно, поправил свою позицию и письменный полумесяц, даже в составе сложных знаков.)
В протославянской грамматике черта истолковалась дважды как диакритический знак 1) умножения, 2) уменьшения.
m??1) m??–i2) m??–i(h)
Социально противопоставлены: мужи мужик– «простолюдин, человек».
В протопольском диалекте употребляют иной уменьшит. суффикс:
[ Позже, когда знак мужа в славянской среде получил название
В германском прибавление черты
В древнеисландском внутренняя флексия сохранилась в форме мн.числа menn— «мужчины», «мужи». Что предполагает в прошлом
[ В отдельных германских наречиях, возможно, проявлял себя закон прогрессивной ассимиляции качества:
В «Языке письма» (стр.436)приводится прочтение древнескандинавской надписи канонического содержания. Она начинается со слова futhar, сопровождённого детерминативом,
Подтверждает нашу версию и следующее слово kv?niс детерменативом
Смысл этого звукосочетания подсказывается сходнозвучащими словами из скандинавских языков, обозначающими понятие «женщина». Что позволяет сопоставить futharс известным термином родства (pater, fater, father), и предположить предформу
Все эти евразийские реликты сопоставимы с примерами из языков банту: muntu– «мужчина, человек» (хемба), mtu(суах.). С другим «уменьшителем»: monhu– «мужик, человек» (джонга).
Носовой чувствует себя неуверенно в этой позиции и в африканских наречиях. Он или выпадает как в mohu– т.ж. (хланангу), или метатезируется в mhunu– т.ж. (ронга). Вероятно, была и б–форма (
В лексическом гнезде должны быть представлены угро–финнские
…Становится понятно, почему go–pa– «пастух», а go–pati– «старший пастух» (санскр.). Возвеличение придаётся элементом di/ -ti. Как и в gos–podi. Появление этого форманта произвело переворот в форме терминов родства.
Новые старшие
Теперь, когда этимолог вооружен «знаковым методом» ( отражение иероглифа в слове) и знанием системы закономерностей сознательного (грамматического) и механического изменения формы лексемы, ему по силам приблизиться к «истинному значению».
I
Самые трудные слова из любого языка, любой древности поддаются знаковой этимологии. А самыми трудными, безусловно, являются самые простые, «детские речения» – тавтологические термины родства. И те, в которых удваивается начальный слог (
Если звукоподражательность слова «мама» как–то ещё можно объяснить связью со звуками сосания, причмокивания, и логичной коммуникацией значений в лат. mamma– 1) «материнская грудь», 2) «кормилица», 3) «мать», то трудности, мы видели, возникают уже с «папой» и, тем более, никак не связаны с сосанием – «тётя», «тятя», «дядя»… Эти термины, скорее, напоминают иные звуки. Сытый пращур поужинал мамонтом. Ковыряется зубочисткой, посвистывает, прогоняя воздух сквозь частокол костедробящих резцов. Не только в славянских звучат эти цыкающие термины: t?th?– «бабушка», t?this– «тётя», tata, tetta– «отец» (греч.), dede, d¬d¬, dada– «дед», tete, t¬te– 1) «старшая сестра, тётя», 2) «старший человек в роду» (независимо от пола), ?e?, ?e?e– «бабушка», «матерь» (тюрк.).
В балтских: t?ta– «батюшка» (лтш.), tetґ— «тётя», t?tis– «батюшка», dede– «дядя» (лит.). В жем. диалекте titis– «отец».
В картвельских: deda– «мать» (груз.), dida(мегр.), dida– «бабушка, старая женщина» (чан.), di– «мать» (сван.). Но, dede! – «мама!» (сван.). Как и груз. dedi! – «мама!».
Г.А.Климов проводит параллели из абхазско–адыгских и нахско–дагестанских языков: dede– «мать» (хинал.), dida(будуг.), dide(лезг.), dada(лакск.). И заключает: « В индоевропейском языке
Климов: « Древнее сложение… состоит из
Как называли новых старших, вступивших в родство? В разных культурах по–разному. И в технике образования термина отражается отношение к Новому старшему. Славянское: тесть( test’), тьсть(ст. — слав.), тъст(болг.), тєст(серб., хорв.), test(чеш.), cieнє(пол.), test(в. — луж.) производят от tisties– «тесть» (др. — прус.), но, в виду одинокости этой формы в балтских, прусское слово, скорее всего, заимствовано из славянских. Младенов, Ильинский производят от – т?тя, Шрадер–Наринг связывают с греч. tetta– «батюшка, отец» (Илиада 4, 412).
…По–моему, славянская форма
Тесть и тёща – не отеци не мать. Такое отношение складывалось изначально. (Несколько поправилось отношение к Новым старшим термином «свекровь» – «своя кровь». От неё – «свёкр».)
В картвельских языках восстанавливается иная традиция, согласующаяся с другим отношением к Новым старшим. Тёща (и свекровь) – « вторая мать».
Мы уже знаем, что «сияющая точка» – крест (di, ti) выступает как знак удвоения. И этот этап семантического развития закреплён в значении греческого предлога–приставки di-, выражавшего смысл –
Утраченные греками формы и значения
В виду прозрачности образования эти слова не удержались в греческом, но уцелели в картвельской среде, где значение составляющих не было известно. В менгр. dia–mtir– «тёща, свекровь» (букв. «вторая мать»). Сванское di–mtil– «свекровь» первоначально должно было обозначать – «свекр».
Подтверждением того, что
Параллельно, в диалектах всех славянских языков функционируют наследники более пространной формы
Фасмер: « Слав.
Латинские предформы:
Христианство расширяет состав новых старших: cumetru– «крёстный отец», cumetra– «крёстная мать» (рум.).
Появляются и родовые окончания.
II
Грецизмы
Нечто подобное тому, что призошло с греческим словом в картвельских и стало причиной возникновения тавтологических терминов родства второго порядка. (К первым отношу – «mama», «papa», «baba» – где удваивались названия основного элемента сложного знака Родителя.)
…В сокращенном виде (
Образовавшаяся система морфологических соответствий поддаётся схематизации:
| 1) ba–ti | ba–ba (постпозит. строй) | |
| ti–ti (препозитивн.) | ||
| 2)ma–ti | ma–ma | |
| ti–ti | ||
Так, наряду с
И сравните с приведёнными выше терминами родства, типа тётя, t?th?– «бабушка» (греч.), deda– «мать» (груз.), t¬te— 1) «старшая сестра», 2) «тётя» (каз.).
Черта как более выразительный знак вытесняет точку из многих иероглифов. (Например,
Каменные восьмёрки
Изваяния пышнотелых Матерей возникают, вероятно, очень давно. На Мальте обнаружена часть гигантской статуи каменной Венеры пятитысячелетнего возраста.
Во многом благодаря развитию графического божественного знака образ бога–предка от зооморфного состояния приблизился к человеческому образу. Человечество разрасталось. Жрецы многочисленных племён не могли сохранить в неприкосновенности общность толкования священного знака. Происходили скрещения (контаминации) значений иероглифа: «Луна и Венера» + «Матерь» = 1) Венера–Матерь, 2) Луна–Матерь.
Те, кто избрали богиней–матерью Венеру, вполне естественно основным элементом сложного знака признают сияющую точку
[ …Шумерской звёздочкой компаративисты договорились обозначать реконструируемые праформы: шумерская цивилизация считается древнейшей. В «Аз и Я» было предложено одной звёздочкой помечать лишь промежуточные предформы. Праформами следует считать лишь слова общечеловеческого праязыка. Их помечать двумя «дингирами». ]
Божественный восьмилучевик заставляет почитать «восемь» – число Венеры. Вся толща стратиграфии Древней Передней Азии пронизана свидетельствами обожествления восьми.
1)
Божественное числовое значение «восемь» придаётся и удвоению луны:
В Передней Азии форму привели в соответствие с числовым значением – квадратизируя круг:
Искажение формы и числового значения священного знака, возможно, стало одной из причин исторического разлада и конфронтации в культах и культурах Передней Азии.
…«Степь да степь кругом», но «дорогу осилит идущий», «step by step»… Сегодняшние знания сконструированы из опыта бесчисленных поколений мыслителей, как эта фраза – из цитат. Наше авторское добавление только – «но».
Грамматист, анализируя знак
Термины родства типа
…Значения синхронно отреагировали на колебания форм знаков–цифр:
В восточных языках этого союза мягкий гласный закономерно развивается в «а»: ср., sett– «шесть» (др. — исл.), sat– т.ж. (др. — инд.), skas(тохар.В.), sak(тох.а.). Предформа:
| skas | ||
| seks | > saks | |
| sak |
И, наконец, ?є?– 6 (перс.).
…Балтийские: ?e?i— 6 (лит.), se?i(лтш.) предшествуют славянской
(Если здесь мы имеем дело с неким формантом забытого назначения -i > -t’. Это, вероятно, показатель дробного числительного как в рус. «тре–ть», «четвер–ть»…)
…Твердое убеждение в том, что простые числительные в каждой семье языков обязательно должны быть собственными (потому что они входят в основной словарный фонд и потому не заимствуются), не позволяют хотя бы сравнить семитские и индоевропейские названия этого числа. Придумывают искусственную « u. — e. праформу
Семитские и индоевропейские числительные «шесть» появились после того как знак «два круга» («два четырехугольника») превратился в «два треугольника». И ранее его название
Случайно ли совпадают лат. sex– 1) «6», 2) «плотская любовь» и тюркские sex, segiz, s¬kkiz, sikis– 1) «8», 2) «плотская любовь». Попробую означить кипчакские слова segis– 1) «восемь», 2) «любовь» (
В огузских соответственно: sevi?– «любовь», sava?— «война».
Графическая формула семьи, супружеской любви
III
Жрецы Древней Передней Азии пытались решить неразрешимые задачи. Если Матерь–Венеру можно было графически изобразить удвоением «месяца–луны–рогов» (
Некоторую определённость внесла еврейская редакция
…Древние «геометрические» знаки толкуются и ныне. В «Мифологическом словаре» выражено обобщенное научное мнение о генезисе знаменитой шестиконечной звезды – «щит Давида» (иудаист. традиция), «печать Сулаймана» (исламск.):
В мусульманской мифологии Сулайман – сын Дауда (Давида). Соответствует библейскому Соломону. В Коране говорится, что мудрый Сулайман иногда превосходил в мудрости своего отца. В мусульманских преданиях большое место занимает мотив перстня Сулаймана – с печатью, имевшей форму шестиконечной звезды. « Такой перстень считался у мусульман сильнейшим талисманом»30 .
Вот как толкуется этот символ: « Треугольник в разных традициях означал плодородие, брак (треугольник вершиной вниз – женское начало, вода, ктеический символ богини–матери; треугольник вершиной вверх – мужское начало, огонь, фаллический символ). … Два пересекающихся треугольника (шестиконечная звезда) – космическое единство, соединение мужского и женского начал, огня и воды, победы духа над материей…»31 .
Приведённое представление вполне выражается графически:
Причина такого понимания – неверное истолкование верхнего треугольника как «ктенического символа», а нижнего (торчащего !) как «фаллического».
Шесть тысяч лет назад шумеры изображали «ктенический символ» с обязательной деталью – вертикальной чертой: 32 .
Без неё опрокинутый треугольник древними, видимо, понимался как мужской символ. Зачеркивая его или же переворачивая, получали женский знак: – t– детерменатив женского рода в иероглифическом письме Древнего Египта. Скорее всего, подобная идеограмма была известна и протосемитским образным письменностям: её название стало окончанием жен. рода в древнесемитских языках: —