Страница:
Конница монголов делилась на тяжелую и легкую. Легкоконные бойцы назывались казаками. Последние весьма успешно сражались и в пешем строю. У Тамерлана имелась и пехота; пехотинцы принадлежали к числу наилучше оплачиваемых солдат ,и играли существенную роль при осадах, а также при борьбе в горной местности. При прохождении обширных пространств пехота временно сажалась на коней.
Поход Тамерлана на Золотую Орду. Чингисхан (1161-1227) завоевал Китай и Хорезм - современный Туркестан. Его внук Батый завоевал Россию (1237-1240) и опустошил Польшу, Силезию, Моравию и Венгрию. Не сила европейского феодализма вынудила его уйти за Волгу, а необходимость принятия участия в спорах о престолонаследии среди других потомков Чингисхана. Тамерлан (1333-1405) был одним из феодалов Джагатайского ханства, охватывавшего Западную Сибирь и Туркестан. Это ханство являлось одним из четырех царств, на которые разбились завоевания Чингисхана. Тамерлан был ревностный магометанин, в противоположность Чингисхану, безразличному к религиозным вопросам и всюду стремившемуся подкупить различными льготами духовенство всех толков. Тамерлан столкнулся с господствовавшими в Джагатайском ханстве язычниками-узбеками, и вынужден был скрываться в степях; около него собралась кучка недовольных, с которыми он начал борьбу против режима узбеков, своей политикой вызвавших неудовольствие масс. Прежде чем стать вождем стотысячной армии, Тамерлан прошел тяжелую школу бунтовщика-боевика, с командой от 7 до 60 отчаянных наездников. К 35 году своей жизни Тамерлан отвоевал себе территорию между реками Аму-Дарьей и Сыр-Дарьей и устроил свою столицу в Самарканде. В дальнейшем, округляя свои владения, он завоевал весь Туркестан, Персию, совершил большие походы в Индию, Сирию и Турцию. Успех всегда ему благоприятствовал.
В 1383 г., во время похода в Южную Персию, Тамерлан получил по почте донесение о том, что основному ядру его владений грозит набег Золотой Орды, которая достигла уже Бухары и которой оказывают помощь Хорезм (Хива) и узбеки (со стороны Ташкента). Тамерлан вернулся с армией к тому моменту, когда его враги уже успели отойти. Тамерлан твердо решил наказать Золотую Орду за этот набег. На Золотая Орда имела центр тяжести своих кочевок где-то около Самары и была отделена от Тамерлана пустынными степями, протягивавшимися на 2.500 верст. Поход против нее требовал тщательной подготовки, на которую пошло 7 лет. Он должен был затянуться на много месяцев, и на это время надо было надежно обеспечить свою общую базу. Тамерлан нанес несколько поражений авангардам Золотой Орды в окрестностях Аральского моря, справился с Хорезмом, в 1389 г. на три четверти уничтожил узбеков, прогнал остатки их за р. Иртыш. Одновременно была начата работа по разложению Золотой Орды и по установлению связи со всеми ее элементами, недовольными Тохтамышем. В своей империи Тамерлан вел внутреннюю подготовку к войне; феодалы были созваны на великий курултай и соответственным образом обработаны. В январе 1391 года армия вероятно, свыше 100 тысяч конницы - была собрана в окрестностях Ташкента, и война была объявлена.
Кратчайшие пути из Ташкента к Самаре направляются по обе стороны Аральского Моря. Однако, движение армии Тамерлана по такому направлению привело бы к движению по степи с очень тощей растительностью и малым количеством воды, проходимой вообще лишь в течение ранней весны; и непосредственно после выхода из пустыни, на истощенных лошадях, пришлось бы столкнуться с главными силами Золотой Орды. Сверх того, такое направление наступления, в случае успеха, привело бы к оттеснению Золотой Орды в леса Московии, где татары со своими богатствами могли бы временно скрыться от скорой расправы Тамерлана, который не мог надолго задержаться в Европе. Поэтому Тамерлан избрал для похода направление более кружное; он совершил лишнюю тысячу верст, уклонясь на север в Западную Сибирь, к верховьям рек Ишима и Тобола, пересек Голодную степь вдали от неприятеля, после чего дал небольшой отдых; после четырех месяцев похода (переходы около 20 верст) Тамерлан подошел к р. Уралу и в конце мая переправился через нее выше современного Оренбурга. Здесь уже собирались силы Золотой Орды.
Обойдя их с севера стремительным маршем, Тамерлан перешел к параллельному преследованию (35 верст в сутки) и 18 июня принудил Тохтамыша вступить в бой на р. Кондурге, в недалеком расстоянии от Самары. При многочисленности обоих монгольских противников, широком употреблении метательного оружия и ведении боя из глубины, сражение затянулось на 3 дня. Решающее значение получила измена части Золотой Орды, подготовленная долголетней, работой Тамерлана. Преследование продолжалось до берегов Волги, на протяжении 200 верст.
После разграбления Золотой Орды, армия Тамерлана двинулась обратно. Сам Тамерлан прибыл в Самарканд в конце октября того же года, его же армия, обремененная огромной добычей, подошла лишь зимой и весной следующего года{104}.
Турки. Османы представляли вначале дружину крупного кондотьера Османа, составленную из удальцов всех национальностей. Основанное ими государство, объединившее часть тюркских племен, было потрясено до основания ударом Тамерлана, разбившего на голову, под Ангорой в 1402 году султана Баязета. Однако, османские турки успели оправиться и создали единственную прочную азиатскую государственность. Уже через, полустолетие после Ангорского поражения они овладели Константинополем; тыл Турции со стороны Азии был обеспечен тем разгромом, который постиг Восток в результате полководческих талантов Чингисхана и Тамерлана.
От арабов османские турки заимствовали выделение части завоеванных областей, налоги с которой шли непосредственно на содержание военной касты. Но параллельно с этим, последняя, сипаи, за выделением "сипаев Порты" лейб-гвардии султана, жившей при его дворе - была наделена ленами{105}.
Все лены не представляли частной собственности отдельного воина, не передавались по наследству, а составляли как бы коммунальную собственность военной касты. Сын крупного начальника начинал с маленького лена, но по мере того, как продвигался по службе, менял лены на более значительные. Это обстоятельство значительно увеличивало власть султана, ослабляло противодействие ленников на местах бюрократии, проводившей распоряжения центра, предохраняло воина от погружения в тину местных интересов, но представляло, разумеется, тормоз для экономического преуспеяния ленного хозяйства и, в общем; не сделало ополчение ленников ни быстрым на подъем, ни особенно боеспособным. Когда воинственная дружина Османа переродилась в поселенное войско, турки оказались обязанными дальнейшими успехами новому институту - янычарам - опыту возрождения античной, постоянной, сплоченной пехоты, которой не знало средневековье.
Янычары. Первая османская пехота - пиаде - содержалась на отводимые ей лены и так скоро потеряла всякую боеспособность, что обратилась во вспомогательную часть: для починки дорог и наводки мостов{106}, - вместо нее были созданы "новые войска" - янычары. В основу их организации легли две мысли: государство должно взять на себя все снабжение янычар, чтобы помешать потере воинских качеств, неизбежно связанной с поселенным бытом; вторая мысль заключалась в том, чтобы создать постоянного, профессионального воина, объединенного в религиозное братство, на подобие рыцарских орденов Запада.
Создание корпуса янычар явилось возможным вследствие накопления во власти султанов значительных запасов. Сознание значения снабженческого вопроса видно во всей организации янычар. Низшей ячейкой в организации являлось отделение 10, человек, объединенных общим котлом и общей вьючной лошадью. 8-12 отделений образовали оду, имевшую большой ротный котел. Командир оды (роты) назывался чорбаджи-баши, т. е. раздатчиком супа; другие офицеры имели титул "главный повар" (ашдши-баши) и "водонос" (сака-баши). Название роты - ода - обозначает общую казарму - спальню; рота иначе называлась "орта", т. е. стадо. По пятницам ротный котел посылался на кухню султана{107}, где для воинов Аллаха приготовлялся пилав. Вместо кокарды, янычары втыкали спереди в свою белую войлочную шапку деревянную ложку. В позднейший период разложения митинги происходили вокруг войсковой святыни - ротного котла, и отказ янычар вкусить привезенный из дворца пилав являлся опаснейшей революционной приметой демонстрацией.
Такова была экономическая база строительства первой постоянной пехоты. Но организация янычар покоилась не исключительно на поклонении мамоне. Забота о воспитании духа была вверена ордену дервишей (мусульманских монахов) "бекташи". Мальчик, чаще всего христианин, насильно оторванный от родительского дома, поступал в институт "неопытных мальчиков" (адшмен оглан) и здесь развивался физически и воспитывался духовно. Заставить забыть дом, родину, семью, внушить необузданный магометанский фанатизм и преданность султану являлось целью этого воспитания. Янычар не имел права жениться, был обязан каждую ночь спать в казарме, молча исполнять всякое распоряжение старшего, а в случае наложения на него дисциплинарного взыскания, должен был, в знак покорности, поцеловать руку наложившего взыскание. Казарма уподоблялась монастырю. Дервиш "бекташи" - единственный просветитель и проповедник янычар; он нес на себе и обязанности по увеселению воинов Аллаха - пением и шутовством. Янычар не знал ничего, кроме двора султана: приказ султана для него был священен; у него не было других занятий, кроме военного ремесла, других надежд, как на награду солдата - добычу, да после смерти на тот рай, вход в который открывала борьба за ислам.
Главное вооружение янычар - лук, во владении коим они достигали большого совершенства. Но сплоченность, которую придавала янычарам их организация, достигала такой степени, что лучники представляли уже линейную пехоту; янычары быстро сооружали легкие препятствия и смело встречали за ними самый беззаветный порыв рыцарской конницы (сражение, под Никополем 1396 г.). В лице янычар почти возродилась сплоченная тактическая единица древнего мири; однако, вооружение и тактика янычар не отвечали требованиям наступления в открытом поле; образуя ядро, устой боевого порядка, они предоставляли активные действия выскакивавшей из-за флангов турецкой коннице - рыцарям, сипаям.
Основанные в 1330 году янычары первоначально представляли 66 рот. В XV веке число рот достигало 100-200: численность их колебалась от 3 до 12 тысяч.
Глава седьмая. Наемные армии
Бессилие феодальных ополчений. - Кондотьеры. - Демобилизация. - Ротная война. - Ордонансовые роты. - Сломанные копья. - Вольные стрелки. Ландскнехты. - Испанская пехота. - Караколе. - Сражение при Равенне. Стратегия ограниченных целей. - Литература.
Бессилие феодальных ополчений. С начала XV века в правящих верхах, наблюдавших успехи швейцарцев, создалось убеждение в бессилии феодального ополчения - сеньора с его свитой - в борьбе против вооруженной силы, сложившейся по швейцарскому образцу. Повсюду предпринимались опыты военной реформы. Появлявшиеся издания латинских и греческих авторов, посвященные военной истории и военному искусству, привлекали внимание всех: вдумчивых правителей. Карл Смелый, герцог Бургундский, который вел войну с швейцарцами, был усерднейшим почитателем Ганнибала и возил с собой в поход посвященные Ганнибалу труды. Инструкции Карла Смелого носят отпечаток почти современной тактической мысли. Однако, Карл Смелый работал по устройству вооруженной силы из феодальных элементов, которые не поддавались переделке на регулярный лад. Основой его армии по-прежнему было копье из латника и его свиты различных родов оружия. Несмотря на значительные усовершенствования в технике, на повышение дисциплины, на прекрасную артиллерию, в решительных боях Карл Смелый терпел от швейцарцев крупные поражения. Скептическое отношение военной среды, верной рутине, к учености Карла и его реформам вылилось в восклицание придворного шута в момент бегства разбитой под Грансоном армии: "вот мы и доганнибалились". Этот скептицизм по отношению к военному образованию будет часто встречаться нам и на протяжении новой истории. Но условия эпохи возрождения и реформации благоприятствовали дальнейшему изучений военного искусства классической., древности, а успехи швейцарцев делали военную реформу насущно необходимой.
Сознание бессилия феодальных ополчений заставило перенести центр тяжести организации вооруженных сил на наемников. Однако пользование наемными войсками представляло крупные неудобства. Меньше всего последние ощущались в Англии, которая вела войны за морем и которую поэтому не затрагивал весьма неприятный вопрос о демобилизации навербованных банд: последние оставались на территории Франции. Английские наемники не могли сложиться а политическую лигу.
Кондотьеры. Иначе было в Италии. Сначала в борьбе с Гогенштауфенами за самостоятельность, затем в бесконечной борьбе между собой и вооруженной борьбе партий внутри городов, при неудовлетворительности городских милиций, итальянские города все тире обращались к наемникам. Последние, сделав из войны ремесло, переходя со службы одному политическому центру на службу другому, совершенно деклассировались и уложились в особые организации, получившие огромный политический вес. Во главе стоял кондотьер, т. е. предводитель, который набирал отряд, и, как антрепренер, искал с ним наиболее выгодной службы. Обострение гражданской войны создавало многочисленных политических эмигрантов, которые комплектовали ряды наемников. Власть кондотьеров взад шайками этих изгнанников или искателей приключений с течением времени росла шайки из товарищеской организаций обращалась: в отряд, преимущественно конный, содержимый и во всем зависимый от его начальника. Создалась положение, напоминавшее германских князей с их отрядами на службе разлагавшейся Римской империи, в обоих случаях приведшее н захвату власти предводителями профессиональных воинов.
Армии кондотьеров безусловно доказали свое превосходство над феодальными ополчениями. Вилани, описывая столкновение наемников с неаполитанским рыцарством, еще в 1349 г., утверждает, что не было даже боя, а происходила просто ловля баронов и богатых рыцарей, за которых можно было получить хороший выкуп. Армии кондотьеров оставались по преимуществу конными и маленькими, так как каждый лишний человек был обузой для кондотьера; его приходилось не только довольствовать, но и выделять ему его долю из добычи.
Господство кондотьеров XIV и XV века - представляет эпоху расцвета ренессанса. Многие кондотьеры, сделавшиеся оседлыми тиранами крупных городов, явились покровителями возрождения наук и искусств. В военном отношении необходимо отметить крупный толчок вперед: воскрешаются античные идеи в тактике и стратегии, нарождается обширная военная литература; вместо бесформенного протокола средневековой хроники создается связное, правда, не лишенное тенденции, военно-историческое повествование.
Возрождается военная наука: из первой военной школы Альберико Барбиано, по выражению современника, герои выскакивали, как из троянского коня.
На кондотьеров жестоко нападали итальянские патриоты, с гениальнейшим Макиавелли во главе. В наемных войсках, не одушевляемых гражданским чувством, они видели гибель Италии, раздробление, узурпацию тиранами власти в свободных республиках, патриоты тяготели к идеалу римской милиции. Кондотьеров обвиняли в том, что они "живодеры". Таким живодером был, например, немец герцог Вернер фон Урслинген (Гварнерио), избравший себе девиз: "враг Бога, сострадания и милосердия". У итальянских кондотьеров, однако, часто встречается оригинальная христианско-патриотическая идеология. Если и между ними были крутые люди (знаменитая фамилия Сфорца - означает насилователь), то условия войны и отношения хозяев, нанимавших кондотьеров, к ним объясняют это. Когда папа Сикст IV узнал, что нанятый им кондотьер Роберт Малатеста одержал полную победу, он распорядился его умертвить.
Такие отношения, конечно, вызывали во время операций у кондотьера мысль не только разбить противника, но и охранить интересы свои и армии со стороны нанявшей их власти. Макиавелли и другие патриоты обвиняли кондотьеров в том, что они, чтобы не остаться без работы, затягивали войну, как недобросовестный адвокат затягивает судебный процесс, что они стремились к фокусничеству, что бои их между собой оставались бескровными, а победы имели призрачный характер. Несомненно, известное стремление к виртуозности, к искусству для искусства, характерно для кондотьеров. Но у них же народилась осмысленная операция, осмысленная тактика вместо анархической тактики и стратегии средневековья; они обращали особое внимание на правильное снабжение армии, так как солдат служил только хорошо обеспечивающему его кондотьеру, - а когда возникала опасность для самого кондотьера, как это было, когда флорентийцы двинулись против Кастручио Катракани, кондотьеры умели вести очень кровопролитный бой.
Несмотря на печальную память разорения и раздробления, оставленную кондотьерами, сравнивая их армии, с точки зрения военного искусства, с феодальным ополчением, мы должны признать их шагом вперед.
Демобилизация. Но наемничество должно было быть организовано государством, а не находиться в руках частных лиц или представлять вольные коллективы. Ужас наемничества состоял в том, что, когда война оканчивалась, деклассированный наемник, если он не был рыцарем-помещиком, не находил себе места. С приобретенными на войне навыками крестьянин уже не годился быть крепостным; в городе на демобилизованного смотрели с опаской. Демобилизация представляла непреодолимые трудности. Главный рынок наемничества представляла Фландрия (особенно Брабант, откуда брабансоны), так как в этом углу Европы было удобно вербовать и Германии, и Франции, и Англии. Уже в 1171 г. между Фридрихом Барбаросса и французским королем Людовиком VII было заключено взаимное обязательство - не терпеть в своих государствах "бесславных людей, брабансонами или которелями называемых". Ни один их вассал не должен был допускать, чтобы такой человек (т. е. бывший наемник) женился на их земле или поступил на постоянную службу. За предоставление работы и угла демобилизованному епископ отлучал от церкви, а соседи силой принуждали выгнать демобилизованного. Через 8 лет Латеранский собор грозил сильнейшими карами против наемников всех категорий и национальностей, а в 1215 г. Великая Хартия Вольности вовсе запрещала наемничество.
Ротная война. В этих условиях вызываемые к существованию каждой войной наемники поневоле, как люди, которых демобилизация ставила вне закона, складывались в тесно сплоченные товарищества, в компании{108}. В особенно трудном положении оказывалась Франция в перерывы Столетней войны, чтобы дать отпор английским наемным войскам, французы были вынуждены завести и у себя многочисленные наемные части; во время перерыва войны на территории Франции оказывались поставленные вне закона, но крепко сплоченные, английские и французские компании, которые обращались как бы в акционерные общества (предводимая протопопом Арно-де-Серволь банда так и звалась - "общество для достижения прибыли"), которые делили между собой страну и грабили каждая свой участок. В 1362 году, когда против них было мобилизовано феодальное ополчение, компании собрались близ Лиона в числе до 15 тыс. бойцов и в сражении при Бринье наголову разбили графа Танервиля с ополчением Бургундии, Шалона и Лиона. Разбойничьи компании показали себя на высшей, по сравнению с феодалами, ступени военного искусства: королевские силы были окружены, потеснены, и бой решил удар во фланг: банды лезли тесно сплоченными рядами, "как щетка"{109}. При невозможности справиться с шайками наемников оружием, единственным средством избавиться от них был призыв их на новую войну - заманить их в крестовый поход против турок или отправить в Испанию поддерживать претендента на королевский престол.
Ордовансовые роты. К концу Столетней войны мучения, которые терпел французский народ от безработных наемников, достигли максимума. Естественно, во Франции были предприняты первые шаги к военной реформе. Гениальный государственный деятель, представитель только что начинавшей оперяться, буржуазии, Жак Кер, в 1439 году на заседании, генеральных штатов а Орлеане предложил и провел следующую меру: лучшую половину грабящих банд взять на жалованье, обратить в постоянные войска и с ее помощью уничтожить другую, наиболее распущенную и преступную. Но средневековый строй не знал постоянных войск, кроме нескольких телохранителей государя; у средневекового государства, не собиравшего налогов, не было средств для содержания постоянной армии. Жак Кер, предлагая предоставить королю право содержать постоянную армию и право собирать с населения налоги{110} на ее содержание, наносил средневековому строю сильнейший удар и закладывал фундамент новых веков, а с ними абсолютизма королевской власти. Страх перед наемниками заставил согласиться с Жаком Кером; в 1445 году появились ордонансы, которыми узаконивалось существование 15 компаний. Эти 15 ордонансовых (т. е. существующих по королевскому приказу) рот получили организацию, отвечающую средневековой тактике; каждая рота состояла из 100 копий, по 4 бойца и 2 слуг в каждом (конные и пешие вместе); стоявший во главе роты прежний бандитский капитан (голова) стал называться королевским капитаном. Каждая провинция, в которой квартировала ордонансовая рота, должна была снабжать ее продовольствием. На каждое копье полагалась ежемесячно 2 барана и половина туши рогатого скота; раз в год - 4 свиньи. Кроме того, каждый едок в копье получал в год 2 бочонка вина и 11 вьюков зерна; на каждую лошадь полагалось в год 4 воза сена и 12 вьюков овса; на приварок и освещение каждый едок получал от провинции 20 ливров в месяц.
Наемничество являлось высшей ступенью по сравнению с феодальной милицией; но из внутренних противоречий наемничества, мобилизуемого только на войну, родилась первая постоянная армия в 9 тысяч солдат. И первой задачей постоянной армии, родившейся с наступлением мира, явился, внутренний фронт: враг не внешний, а внутренний. Ордонансовые роты - только начальная стадия института постоянной армии; полное развитие он получил лишь двести лет спустя, в XVII веке, когда экономика Европы поднялась на высшую ступень.
Сломанные копья. Тогда как конные ордонансовые роты являлись постоянной существующей частью, вся пехота продолжала наниматься только на случай войны, так как для содержания хотя бы кадров пехоты в мирное время государство еще не имело средств. Конная часть называлась поэтому в конце XV столетия "ординариями", а пехота - "экстраординариями".
Пользоваться бандами французских авантюрьеров было очень трудно, вследствие недисциплинированности их, наклонности к бунту и грабежу. Командование бандами поручалось наиболее известным, популярным, авторитетным и опытным рыцарям: так, например, командование 1000 авантюрьеров было поручено Баярду - "рыцарю без страха и упрека"; последний скромно заявил, что командовать таким тысячным отрядом превышает его силы, и просил оставить его во главе только 500 авантюрьеров. Людовик XII в начале XVI столетия сделал попытку социально усилить эту пехоту, назначив в каждую роту на службу, на двойное жалованье, по 12 бедных дворян. Это были так называемые "сломанные копья" "Lancia spezzada" - т. е. обедневшие, обезлошадившиеся рыцари, уже не представлявшие настоящих копий.
Вольные стрелки. Весьма понятными являются попытки формирования национальной пехоты, по принципу милиции, в конце XV и начале XVI века. К этому толкало ознакомление с античными писателями, которые так преклонялись перед римской милицией. Этот опыт был проделан во Франции и в Италии, где душой его являлся Макиавелли. Однако, социальные предпосылки формирования милиции отсутствовали: вместо смычки города и деревни в последней господствовало крепостное право, понятие о римской дисциплине отсутствовало, государственность еще была слаба. В 1448 г. французский король Карл VII издал указ, исходивший из гордого желания "не пользоваться услугами других, а только наших подданных" и требовавший, чтобы каждые 50 домохозяев - буржуа избрали из своей среды стрелка, который освобождался от всех налогов вместо жалованья) и потому получал название вольного. Вольные стрелки должны были обзавестись оружием и упражняться в стрельбе из лука, недостаточным в обзаведении должны были помогать избравшие их домохозяева. Они сводились в роты под командой назначаемого королем капитана, который мог их изредка собирать для смотров и упражнений. Жалованье - 4 франка в месяц - они начинали получать только при отправлении в поход.
При Людовике XI эта вооруженная сила, базировавшаяся на третьем сословии, получила дальнейшее развитие. Она являлась надежной опорой королевской власти в борьбе с феодалами. Людовик XI добивался поголовного вооружения способных носить оружие мужчин городского населения. Под страхом повешения за неявку, все парижане с оружием должны были выходить на устраиваемые королем смотры. На смотру в 1467 году современники насчитывали 80 тысяч человек, а в 1474 году даже 100 тысяч. Однако, господствовавший класс - дворянство - ясно чувствовал направление против него острия этого метода строительства вооруженной силы. Вольные стрелки подвергались осмеянию, их называли стрелками по курам, вольными кротами и т. д. Примирение королевской власти с дворянством делало вольных стрелков нежелательным для самой монархии. Слабая боеспособность вольных стрелков проявилась в сражении при Гвинегате (1479 г.) против бургундской армии Максимилиана, состоявшей из наемников, действовавших уже по швейцарскому образцу. Последовавшее поражение привело к расформированию вольных стрелков.
Поход Тамерлана на Золотую Орду. Чингисхан (1161-1227) завоевал Китай и Хорезм - современный Туркестан. Его внук Батый завоевал Россию (1237-1240) и опустошил Польшу, Силезию, Моравию и Венгрию. Не сила европейского феодализма вынудила его уйти за Волгу, а необходимость принятия участия в спорах о престолонаследии среди других потомков Чингисхана. Тамерлан (1333-1405) был одним из феодалов Джагатайского ханства, охватывавшего Западную Сибирь и Туркестан. Это ханство являлось одним из четырех царств, на которые разбились завоевания Чингисхана. Тамерлан был ревностный магометанин, в противоположность Чингисхану, безразличному к религиозным вопросам и всюду стремившемуся подкупить различными льготами духовенство всех толков. Тамерлан столкнулся с господствовавшими в Джагатайском ханстве язычниками-узбеками, и вынужден был скрываться в степях; около него собралась кучка недовольных, с которыми он начал борьбу против режима узбеков, своей политикой вызвавших неудовольствие масс. Прежде чем стать вождем стотысячной армии, Тамерлан прошел тяжелую школу бунтовщика-боевика, с командой от 7 до 60 отчаянных наездников. К 35 году своей жизни Тамерлан отвоевал себе территорию между реками Аму-Дарьей и Сыр-Дарьей и устроил свою столицу в Самарканде. В дальнейшем, округляя свои владения, он завоевал весь Туркестан, Персию, совершил большие походы в Индию, Сирию и Турцию. Успех всегда ему благоприятствовал.
В 1383 г., во время похода в Южную Персию, Тамерлан получил по почте донесение о том, что основному ядру его владений грозит набег Золотой Орды, которая достигла уже Бухары и которой оказывают помощь Хорезм (Хива) и узбеки (со стороны Ташкента). Тамерлан вернулся с армией к тому моменту, когда его враги уже успели отойти. Тамерлан твердо решил наказать Золотую Орду за этот набег. На Золотая Орда имела центр тяжести своих кочевок где-то около Самары и была отделена от Тамерлана пустынными степями, протягивавшимися на 2.500 верст. Поход против нее требовал тщательной подготовки, на которую пошло 7 лет. Он должен был затянуться на много месяцев, и на это время надо было надежно обеспечить свою общую базу. Тамерлан нанес несколько поражений авангардам Золотой Орды в окрестностях Аральского моря, справился с Хорезмом, в 1389 г. на три четверти уничтожил узбеков, прогнал остатки их за р. Иртыш. Одновременно была начата работа по разложению Золотой Орды и по установлению связи со всеми ее элементами, недовольными Тохтамышем. В своей империи Тамерлан вел внутреннюю подготовку к войне; феодалы были созваны на великий курултай и соответственным образом обработаны. В январе 1391 года армия вероятно, свыше 100 тысяч конницы - была собрана в окрестностях Ташкента, и война была объявлена.
Кратчайшие пути из Ташкента к Самаре направляются по обе стороны Аральского Моря. Однако, движение армии Тамерлана по такому направлению привело бы к движению по степи с очень тощей растительностью и малым количеством воды, проходимой вообще лишь в течение ранней весны; и непосредственно после выхода из пустыни, на истощенных лошадях, пришлось бы столкнуться с главными силами Золотой Орды. Сверх того, такое направление наступления, в случае успеха, привело бы к оттеснению Золотой Орды в леса Московии, где татары со своими богатствами могли бы временно скрыться от скорой расправы Тамерлана, который не мог надолго задержаться в Европе. Поэтому Тамерлан избрал для похода направление более кружное; он совершил лишнюю тысячу верст, уклонясь на север в Западную Сибирь, к верховьям рек Ишима и Тобола, пересек Голодную степь вдали от неприятеля, после чего дал небольшой отдых; после четырех месяцев похода (переходы около 20 верст) Тамерлан подошел к р. Уралу и в конце мая переправился через нее выше современного Оренбурга. Здесь уже собирались силы Золотой Орды.
Обойдя их с севера стремительным маршем, Тамерлан перешел к параллельному преследованию (35 верст в сутки) и 18 июня принудил Тохтамыша вступить в бой на р. Кондурге, в недалеком расстоянии от Самары. При многочисленности обоих монгольских противников, широком употреблении метательного оружия и ведении боя из глубины, сражение затянулось на 3 дня. Решающее значение получила измена части Золотой Орды, подготовленная долголетней, работой Тамерлана. Преследование продолжалось до берегов Волги, на протяжении 200 верст.
После разграбления Золотой Орды, армия Тамерлана двинулась обратно. Сам Тамерлан прибыл в Самарканд в конце октября того же года, его же армия, обремененная огромной добычей, подошла лишь зимой и весной следующего года{104}.
Турки. Османы представляли вначале дружину крупного кондотьера Османа, составленную из удальцов всех национальностей. Основанное ими государство, объединившее часть тюркских племен, было потрясено до основания ударом Тамерлана, разбившего на голову, под Ангорой в 1402 году султана Баязета. Однако, османские турки успели оправиться и создали единственную прочную азиатскую государственность. Уже через, полустолетие после Ангорского поражения они овладели Константинополем; тыл Турции со стороны Азии был обеспечен тем разгромом, который постиг Восток в результате полководческих талантов Чингисхана и Тамерлана.
От арабов османские турки заимствовали выделение части завоеванных областей, налоги с которой шли непосредственно на содержание военной касты. Но параллельно с этим, последняя, сипаи, за выделением "сипаев Порты" лейб-гвардии султана, жившей при его дворе - была наделена ленами{105}.
Все лены не представляли частной собственности отдельного воина, не передавались по наследству, а составляли как бы коммунальную собственность военной касты. Сын крупного начальника начинал с маленького лена, но по мере того, как продвигался по службе, менял лены на более значительные. Это обстоятельство значительно увеличивало власть султана, ослабляло противодействие ленников на местах бюрократии, проводившей распоряжения центра, предохраняло воина от погружения в тину местных интересов, но представляло, разумеется, тормоз для экономического преуспеяния ленного хозяйства и, в общем; не сделало ополчение ленников ни быстрым на подъем, ни особенно боеспособным. Когда воинственная дружина Османа переродилась в поселенное войско, турки оказались обязанными дальнейшими успехами новому институту - янычарам - опыту возрождения античной, постоянной, сплоченной пехоты, которой не знало средневековье.
Янычары. Первая османская пехота - пиаде - содержалась на отводимые ей лены и так скоро потеряла всякую боеспособность, что обратилась во вспомогательную часть: для починки дорог и наводки мостов{106}, - вместо нее были созданы "новые войска" - янычары. В основу их организации легли две мысли: государство должно взять на себя все снабжение янычар, чтобы помешать потере воинских качеств, неизбежно связанной с поселенным бытом; вторая мысль заключалась в том, чтобы создать постоянного, профессионального воина, объединенного в религиозное братство, на подобие рыцарских орденов Запада.
Создание корпуса янычар явилось возможным вследствие накопления во власти султанов значительных запасов. Сознание значения снабженческого вопроса видно во всей организации янычар. Низшей ячейкой в организации являлось отделение 10, человек, объединенных общим котлом и общей вьючной лошадью. 8-12 отделений образовали оду, имевшую большой ротный котел. Командир оды (роты) назывался чорбаджи-баши, т. е. раздатчиком супа; другие офицеры имели титул "главный повар" (ашдши-баши) и "водонос" (сака-баши). Название роты - ода - обозначает общую казарму - спальню; рота иначе называлась "орта", т. е. стадо. По пятницам ротный котел посылался на кухню султана{107}, где для воинов Аллаха приготовлялся пилав. Вместо кокарды, янычары втыкали спереди в свою белую войлочную шапку деревянную ложку. В позднейший период разложения митинги происходили вокруг войсковой святыни - ротного котла, и отказ янычар вкусить привезенный из дворца пилав являлся опаснейшей революционной приметой демонстрацией.
Такова была экономическая база строительства первой постоянной пехоты. Но организация янычар покоилась не исключительно на поклонении мамоне. Забота о воспитании духа была вверена ордену дервишей (мусульманских монахов) "бекташи". Мальчик, чаще всего христианин, насильно оторванный от родительского дома, поступал в институт "неопытных мальчиков" (адшмен оглан) и здесь развивался физически и воспитывался духовно. Заставить забыть дом, родину, семью, внушить необузданный магометанский фанатизм и преданность султану являлось целью этого воспитания. Янычар не имел права жениться, был обязан каждую ночь спать в казарме, молча исполнять всякое распоряжение старшего, а в случае наложения на него дисциплинарного взыскания, должен был, в знак покорности, поцеловать руку наложившего взыскание. Казарма уподоблялась монастырю. Дервиш "бекташи" - единственный просветитель и проповедник янычар; он нес на себе и обязанности по увеселению воинов Аллаха - пением и шутовством. Янычар не знал ничего, кроме двора султана: приказ султана для него был священен; у него не было других занятий, кроме военного ремесла, других надежд, как на награду солдата - добычу, да после смерти на тот рай, вход в который открывала борьба за ислам.
Главное вооружение янычар - лук, во владении коим они достигали большого совершенства. Но сплоченность, которую придавала янычарам их организация, достигала такой степени, что лучники представляли уже линейную пехоту; янычары быстро сооружали легкие препятствия и смело встречали за ними самый беззаветный порыв рыцарской конницы (сражение, под Никополем 1396 г.). В лице янычар почти возродилась сплоченная тактическая единица древнего мири; однако, вооружение и тактика янычар не отвечали требованиям наступления в открытом поле; образуя ядро, устой боевого порядка, они предоставляли активные действия выскакивавшей из-за флангов турецкой коннице - рыцарям, сипаям.
Основанные в 1330 году янычары первоначально представляли 66 рот. В XV веке число рот достигало 100-200: численность их колебалась от 3 до 12 тысяч.
Глава седьмая. Наемные армии
Бессилие феодальных ополчений. - Кондотьеры. - Демобилизация. - Ротная война. - Ордонансовые роты. - Сломанные копья. - Вольные стрелки. Ландскнехты. - Испанская пехота. - Караколе. - Сражение при Равенне. Стратегия ограниченных целей. - Литература.
Бессилие феодальных ополчений. С начала XV века в правящих верхах, наблюдавших успехи швейцарцев, создалось убеждение в бессилии феодального ополчения - сеньора с его свитой - в борьбе против вооруженной силы, сложившейся по швейцарскому образцу. Повсюду предпринимались опыты военной реформы. Появлявшиеся издания латинских и греческих авторов, посвященные военной истории и военному искусству, привлекали внимание всех: вдумчивых правителей. Карл Смелый, герцог Бургундский, который вел войну с швейцарцами, был усерднейшим почитателем Ганнибала и возил с собой в поход посвященные Ганнибалу труды. Инструкции Карла Смелого носят отпечаток почти современной тактической мысли. Однако, Карл Смелый работал по устройству вооруженной силы из феодальных элементов, которые не поддавались переделке на регулярный лад. Основой его армии по-прежнему было копье из латника и его свиты различных родов оружия. Несмотря на значительные усовершенствования в технике, на повышение дисциплины, на прекрасную артиллерию, в решительных боях Карл Смелый терпел от швейцарцев крупные поражения. Скептическое отношение военной среды, верной рутине, к учености Карла и его реформам вылилось в восклицание придворного шута в момент бегства разбитой под Грансоном армии: "вот мы и доганнибалились". Этот скептицизм по отношению к военному образованию будет часто встречаться нам и на протяжении новой истории. Но условия эпохи возрождения и реформации благоприятствовали дальнейшему изучений военного искусства классической., древности, а успехи швейцарцев делали военную реформу насущно необходимой.
Сознание бессилия феодальных ополчений заставило перенести центр тяжести организации вооруженных сил на наемников. Однако пользование наемными войсками представляло крупные неудобства. Меньше всего последние ощущались в Англии, которая вела войны за морем и которую поэтому не затрагивал весьма неприятный вопрос о демобилизации навербованных банд: последние оставались на территории Франции. Английские наемники не могли сложиться а политическую лигу.
Кондотьеры. Иначе было в Италии. Сначала в борьбе с Гогенштауфенами за самостоятельность, затем в бесконечной борьбе между собой и вооруженной борьбе партий внутри городов, при неудовлетворительности городских милиций, итальянские города все тире обращались к наемникам. Последние, сделав из войны ремесло, переходя со службы одному политическому центру на службу другому, совершенно деклассировались и уложились в особые организации, получившие огромный политический вес. Во главе стоял кондотьер, т. е. предводитель, который набирал отряд, и, как антрепренер, искал с ним наиболее выгодной службы. Обострение гражданской войны создавало многочисленных политических эмигрантов, которые комплектовали ряды наемников. Власть кондотьеров взад шайками этих изгнанников или искателей приключений с течением времени росла шайки из товарищеской организаций обращалась: в отряд, преимущественно конный, содержимый и во всем зависимый от его начальника. Создалась положение, напоминавшее германских князей с их отрядами на службе разлагавшейся Римской империи, в обоих случаях приведшее н захвату власти предводителями профессиональных воинов.
Армии кондотьеров безусловно доказали свое превосходство над феодальными ополчениями. Вилани, описывая столкновение наемников с неаполитанским рыцарством, еще в 1349 г., утверждает, что не было даже боя, а происходила просто ловля баронов и богатых рыцарей, за которых можно было получить хороший выкуп. Армии кондотьеров оставались по преимуществу конными и маленькими, так как каждый лишний человек был обузой для кондотьера; его приходилось не только довольствовать, но и выделять ему его долю из добычи.
Господство кондотьеров XIV и XV века - представляет эпоху расцвета ренессанса. Многие кондотьеры, сделавшиеся оседлыми тиранами крупных городов, явились покровителями возрождения наук и искусств. В военном отношении необходимо отметить крупный толчок вперед: воскрешаются античные идеи в тактике и стратегии, нарождается обширная военная литература; вместо бесформенного протокола средневековой хроники создается связное, правда, не лишенное тенденции, военно-историческое повествование.
Возрождается военная наука: из первой военной школы Альберико Барбиано, по выражению современника, герои выскакивали, как из троянского коня.
На кондотьеров жестоко нападали итальянские патриоты, с гениальнейшим Макиавелли во главе. В наемных войсках, не одушевляемых гражданским чувством, они видели гибель Италии, раздробление, узурпацию тиранами власти в свободных республиках, патриоты тяготели к идеалу римской милиции. Кондотьеров обвиняли в том, что они "живодеры". Таким живодером был, например, немец герцог Вернер фон Урслинген (Гварнерио), избравший себе девиз: "враг Бога, сострадания и милосердия". У итальянских кондотьеров, однако, часто встречается оригинальная христианско-патриотическая идеология. Если и между ними были крутые люди (знаменитая фамилия Сфорца - означает насилователь), то условия войны и отношения хозяев, нанимавших кондотьеров, к ним объясняют это. Когда папа Сикст IV узнал, что нанятый им кондотьер Роберт Малатеста одержал полную победу, он распорядился его умертвить.
Такие отношения, конечно, вызывали во время операций у кондотьера мысль не только разбить противника, но и охранить интересы свои и армии со стороны нанявшей их власти. Макиавелли и другие патриоты обвиняли кондотьеров в том, что они, чтобы не остаться без работы, затягивали войну, как недобросовестный адвокат затягивает судебный процесс, что они стремились к фокусничеству, что бои их между собой оставались бескровными, а победы имели призрачный характер. Несомненно, известное стремление к виртуозности, к искусству для искусства, характерно для кондотьеров. Но у них же народилась осмысленная операция, осмысленная тактика вместо анархической тактики и стратегии средневековья; они обращали особое внимание на правильное снабжение армии, так как солдат служил только хорошо обеспечивающему его кондотьеру, - а когда возникала опасность для самого кондотьера, как это было, когда флорентийцы двинулись против Кастручио Катракани, кондотьеры умели вести очень кровопролитный бой.
Несмотря на печальную память разорения и раздробления, оставленную кондотьерами, сравнивая их армии, с точки зрения военного искусства, с феодальным ополчением, мы должны признать их шагом вперед.
Демобилизация. Но наемничество должно было быть организовано государством, а не находиться в руках частных лиц или представлять вольные коллективы. Ужас наемничества состоял в том, что, когда война оканчивалась, деклассированный наемник, если он не был рыцарем-помещиком, не находил себе места. С приобретенными на войне навыками крестьянин уже не годился быть крепостным; в городе на демобилизованного смотрели с опаской. Демобилизация представляла непреодолимые трудности. Главный рынок наемничества представляла Фландрия (особенно Брабант, откуда брабансоны), так как в этом углу Европы было удобно вербовать и Германии, и Франции, и Англии. Уже в 1171 г. между Фридрихом Барбаросса и французским королем Людовиком VII было заключено взаимное обязательство - не терпеть в своих государствах "бесславных людей, брабансонами или которелями называемых". Ни один их вассал не должен был допускать, чтобы такой человек (т. е. бывший наемник) женился на их земле или поступил на постоянную службу. За предоставление работы и угла демобилизованному епископ отлучал от церкви, а соседи силой принуждали выгнать демобилизованного. Через 8 лет Латеранский собор грозил сильнейшими карами против наемников всех категорий и национальностей, а в 1215 г. Великая Хартия Вольности вовсе запрещала наемничество.
Ротная война. В этих условиях вызываемые к существованию каждой войной наемники поневоле, как люди, которых демобилизация ставила вне закона, складывались в тесно сплоченные товарищества, в компании{108}. В особенно трудном положении оказывалась Франция в перерывы Столетней войны, чтобы дать отпор английским наемным войскам, французы были вынуждены завести и у себя многочисленные наемные части; во время перерыва войны на территории Франции оказывались поставленные вне закона, но крепко сплоченные, английские и французские компании, которые обращались как бы в акционерные общества (предводимая протопопом Арно-де-Серволь банда так и звалась - "общество для достижения прибыли"), которые делили между собой страну и грабили каждая свой участок. В 1362 году, когда против них было мобилизовано феодальное ополчение, компании собрались близ Лиона в числе до 15 тыс. бойцов и в сражении при Бринье наголову разбили графа Танервиля с ополчением Бургундии, Шалона и Лиона. Разбойничьи компании показали себя на высшей, по сравнению с феодалами, ступени военного искусства: королевские силы были окружены, потеснены, и бой решил удар во фланг: банды лезли тесно сплоченными рядами, "как щетка"{109}. При невозможности справиться с шайками наемников оружием, единственным средством избавиться от них был призыв их на новую войну - заманить их в крестовый поход против турок или отправить в Испанию поддерживать претендента на королевский престол.
Ордовансовые роты. К концу Столетней войны мучения, которые терпел французский народ от безработных наемников, достигли максимума. Естественно, во Франции были предприняты первые шаги к военной реформе. Гениальный государственный деятель, представитель только что начинавшей оперяться, буржуазии, Жак Кер, в 1439 году на заседании, генеральных штатов а Орлеане предложил и провел следующую меру: лучшую половину грабящих банд взять на жалованье, обратить в постоянные войска и с ее помощью уничтожить другую, наиболее распущенную и преступную. Но средневековый строй не знал постоянных войск, кроме нескольких телохранителей государя; у средневекового государства, не собиравшего налогов, не было средств для содержания постоянной армии. Жак Кер, предлагая предоставить королю право содержать постоянную армию и право собирать с населения налоги{110} на ее содержание, наносил средневековому строю сильнейший удар и закладывал фундамент новых веков, а с ними абсолютизма королевской власти. Страх перед наемниками заставил согласиться с Жаком Кером; в 1445 году появились ордонансы, которыми узаконивалось существование 15 компаний. Эти 15 ордонансовых (т. е. существующих по королевскому приказу) рот получили организацию, отвечающую средневековой тактике; каждая рота состояла из 100 копий, по 4 бойца и 2 слуг в каждом (конные и пешие вместе); стоявший во главе роты прежний бандитский капитан (голова) стал называться королевским капитаном. Каждая провинция, в которой квартировала ордонансовая рота, должна была снабжать ее продовольствием. На каждое копье полагалась ежемесячно 2 барана и половина туши рогатого скота; раз в год - 4 свиньи. Кроме того, каждый едок в копье получал в год 2 бочонка вина и 11 вьюков зерна; на каждую лошадь полагалось в год 4 воза сена и 12 вьюков овса; на приварок и освещение каждый едок получал от провинции 20 ливров в месяц.
Наемничество являлось высшей ступенью по сравнению с феодальной милицией; но из внутренних противоречий наемничества, мобилизуемого только на войну, родилась первая постоянная армия в 9 тысяч солдат. И первой задачей постоянной армии, родившейся с наступлением мира, явился, внутренний фронт: враг не внешний, а внутренний. Ордонансовые роты - только начальная стадия института постоянной армии; полное развитие он получил лишь двести лет спустя, в XVII веке, когда экономика Европы поднялась на высшую ступень.
Сломанные копья. Тогда как конные ордонансовые роты являлись постоянной существующей частью, вся пехота продолжала наниматься только на случай войны, так как для содержания хотя бы кадров пехоты в мирное время государство еще не имело средств. Конная часть называлась поэтому в конце XV столетия "ординариями", а пехота - "экстраординариями".
Пользоваться бандами французских авантюрьеров было очень трудно, вследствие недисциплинированности их, наклонности к бунту и грабежу. Командование бандами поручалось наиболее известным, популярным, авторитетным и опытным рыцарям: так, например, командование 1000 авантюрьеров было поручено Баярду - "рыцарю без страха и упрека"; последний скромно заявил, что командовать таким тысячным отрядом превышает его силы, и просил оставить его во главе только 500 авантюрьеров. Людовик XII в начале XVI столетия сделал попытку социально усилить эту пехоту, назначив в каждую роту на службу, на двойное жалованье, по 12 бедных дворян. Это были так называемые "сломанные копья" "Lancia spezzada" - т. е. обедневшие, обезлошадившиеся рыцари, уже не представлявшие настоящих копий.
Вольные стрелки. Весьма понятными являются попытки формирования национальной пехоты, по принципу милиции, в конце XV и начале XVI века. К этому толкало ознакомление с античными писателями, которые так преклонялись перед римской милицией. Этот опыт был проделан во Франции и в Италии, где душой его являлся Макиавелли. Однако, социальные предпосылки формирования милиции отсутствовали: вместо смычки города и деревни в последней господствовало крепостное право, понятие о римской дисциплине отсутствовало, государственность еще была слаба. В 1448 г. французский король Карл VII издал указ, исходивший из гордого желания "не пользоваться услугами других, а только наших подданных" и требовавший, чтобы каждые 50 домохозяев - буржуа избрали из своей среды стрелка, который освобождался от всех налогов вместо жалованья) и потому получал название вольного. Вольные стрелки должны были обзавестись оружием и упражняться в стрельбе из лука, недостаточным в обзаведении должны были помогать избравшие их домохозяева. Они сводились в роты под командой назначаемого королем капитана, который мог их изредка собирать для смотров и упражнений. Жалованье - 4 франка в месяц - они начинали получать только при отправлении в поход.
При Людовике XI эта вооруженная сила, базировавшаяся на третьем сословии, получила дальнейшее развитие. Она являлась надежной опорой королевской власти в борьбе с феодалами. Людовик XI добивался поголовного вооружения способных носить оружие мужчин городского населения. Под страхом повешения за неявку, все парижане с оружием должны были выходить на устраиваемые королем смотры. На смотру в 1467 году современники насчитывали 80 тысяч человек, а в 1474 году даже 100 тысяч. Однако, господствовавший класс - дворянство - ясно чувствовал направление против него острия этого метода строительства вооруженной силы. Вольные стрелки подвергались осмеянию, их называли стрелками по курам, вольными кротами и т. д. Примирение королевской власти с дворянством делало вольных стрелков нежелательным для самой монархии. Слабая боеспособность вольных стрелков проявилась в сражении при Гвинегате (1479 г.) против бургундской армии Максимилиана, состоявшей из наемников, действовавших уже по швейцарскому образцу. Последовавшее поражение привело к расформированию вольных стрелков.