Страница:
Пока греки воевали между собой, они могли довольствоваться формой фаланги, позволявшей без предварительной тренировки использовать для боя всех мужчин государства. Но уже нашествие персов, феодальная армия коих состояла преимущественно из конных и пеших стрелков (480-479 г до Р. X. ), заставило греков обратить внимание на усиление средств метательного боя - улучшение легковооруженных, в состав коих до того входили только беднейшие элементы населения, а частью и рабы.
Переход от милиции к наемным войскам. Тактическая форма фаланги, предъявляя простейшие требования к одиночному бойцу, благоприятствовала утверждению в Греции милиционной системы. С греческой милицией мы впервые сколько-нибудь достоверно знакомимся из описания Марафонского сражения (490 г ), а уже в середине Пелопонесской войны (420), через семьдесят лет, воин-милиционер уступает место профессиональному солдату{10}. Гоплиты образовывались мобилизацией 3-х наиболее состоятельных классов афинских граждан, которые были обязаны содержать за свой счет все потребное вооружение 4-й беднейший, свободный класс, тэты, назначался преимущественно для службы во флоте, но весьма часто использовался частью и для службы гоплитов, причем тэты получали вооружение за счет государства из арсеналов. На каждого гоплита в сухопутной армии приходился 1 нестроевой - нестроевую службу несли исключительно рабы. Каждый гоплит довольствовал себя и своего слугу сам
Поголовный призыв милиции был сравнительно редок, но небольшие призывы, особенно для заморских экспедиций, происходили ежегодно. Чтобы облегчить участь призванных, отвлекаемых от мирного труда на долгие месяцы за море, установлено было в Афинах жалованье, доходившее для гоплита с его рабом до 2 драхм в день - 6-ти кратный прожиточный минимум. Такой оклад привлекал большое количество добровольцев, заместителей находить было легко. С другой стороны, затяжная 27-летняя Пелопонесская война деклассировала очень многих афинских крестьян, сады и усадьбы которых были вырублены и сожжены, а сами они, за время призыва, утратили крестьянские навыки и приобрели солдатскую психологию. Таким образом, во второй половине этой войны физиономия афинского войска совершенно меняется - вместо милиции оно представляет постоянную солдатскую армию.
В то же время меняется характер и спартанской армии. Бразид ведет спартанскую армию на большое удаление, во Фракию, чтобы овладеть и разорить афинские колонии. Армия его легко может быть отрезана и потерять возможность вернуться на родину. В такую операцию Спарта, конечно, не могла вложить имевшиеся две тысячи жизней спартанцев; не более, чем четвертью их можно было рискнуть в этой операции. И вот, спартанцы, которые гордились тем, что не имеют мирных занятий, мирного ремесла, ставят в строй своей армии беднейшую часть населения - крепостных-илотов, обучают их, устанавливают строжайшую дисциплину, дают им хороший паек и некоторое жалованье - и фаланга Бразеда дерется с выдающимся отличием.
Этот переход греков в конце V века до Р. X. от милиционной армии к армии профессиональной является отнюдь не случайным явлением. Милиционный принцип был на своем месте, когда приходилось крохотным греческим государствам отстаивать интересы своей колокольни, когда армии сражались на удалении 1-3 переходов от своей округи, и походы тянулись небольшое число недель, если не дней. В то же время слабое распространение денежного хозяйства обуславливало бедность государственной казны и не позволяло государству не только выплачивать солидное жалованье воинам, но и вооружать их на общественный счет. По мере же расширения денежного обращения и усиления финансовых ресурсов государства создавалась возможность вооружить и оплатить беднейшие классы, для которых военная служба являлась наиболее доходны ремеслом и обусловила необходимость в этой реформе: походы и экспедиции являлись результатом весьма сложных политических и экономических расчетов господствующих классов. Походы эти тянулись долгое время - иногда подряд многие годы - и заставляли принимавших в них участие воинов ликвидировать все свои гражданские занятия и интересы, деклассировали этих граждан. В то время отчетливо сознавалось решающее превосходство профессионального солдата над воином-милиционером. Если Сиракузская экспедиция, ознаменовавшая начало второй половины Пелопонесской войны, возникла по предложению Алкивиада, получившему в Афинах такой шумный успех, благодаря тому, что оно давало занятие многим демобилизованным, уже деклассированным афинским гражданам, то под Сиракузами афинский солдат чувствовал себя несравненно увереннее сиракузского милиционера, и перед первым сражением афинский полководец Никий напомнил своим войскам, что они совершенно иного разряда бойцы, чем призванные к оружию граждане Сиракуз{11}. Количественно профессиональный солдат стал в Греции таким обычным явлением, что когда, вслед за окончанием Пелопонесской войны, наместник Малой Азии Кир восстал против своего брата, персидского короля Артаксеркса, то он смог в короткое время нанять себе 13 тысяч опытных греческих солдат (участники знаменитого отступления "Анабазиса"). И, что существенно, образовался не только профессиональный солдат, но и профессиональный штаб-офицер и опытный вождь таких наемников.
Военное искусство профессионалов. С переходом к профессиональным армиям уровень военного искусства заметно повысился. Создался переход от тактики фаланги к тактике трех родов оружия. Вместо самоснабжения, довольствие армии организуется интендантством{12}.
Прежде всего необходимо отметить, что спартанская тренировка одиночного бойца была усвоена всей массой греческих профессиональных солдат, и создалось определенное строевое учение, строевая муштра. Изучались эволюции, основывавшиеся на том, что мелкое административное деление - эномотия (32-36 человек) - обучалось следовать при всех обстоятельствах за своим эномотархом. Греческая пехота, с неприкрытыми конницей флангами, решалась атаковать персидскую конницу, так как обязанность охранения флангов перешла на маленькие уступы, по 200 гоплитов, поставленные в 40 шагах за флангами. Обученный и крепко спаянный профессиональный солдат получил возможность дать мелким административным делениям характер применимой в особых случаях тактической единицы, действующей вне связи, локоть к локтю, с массой фаланги. Спартанцы, когда на них наседали легко вооруженные, рассыпали против них младшие возрасты фаланги, которые, несмотря на тяжелое вооружение, бросались и догоняли неприятельских пелтастов, рисковавших сблизиться с ними на расстояние полета дротика. На трудной местности, и имея против себя варваров, неспособных к сомкнутому удару, греки даже начали расчленять фалангу, как видно из следующего: во время отступления десяти тысяч греков, когда они на пути к Трапезунду (400 г. до нашей эры) встретились с горцами Колхиды, засевшими на горной позиции, Ксенофонт отсоветовал строить сплошную фалангу и предложил сразу же принять боевой порядок поротно (по лохосам). "Лучше сразу построиться с промежутками, так как сплошная линия сама собой разорвется. Воин, долженствующий сражаться в сплошном фронте, потеряет бодрость, увидя прорыв. Притом, если мы двинемся сплошной фалангой, неприятель нас охватит. е.сли же мы построим фалангу длинную, но с небольшим числом воинов в глубину, то я не удивлюсь, если наша линия будет где-нибудь прорвана. Как только неприятель прорвется в одном месте, то все греческое войско будет разбито. И потому я предлагаю идти вперед многими колоннами, каждая в лохос, оставляя между ними такие интервалы, чтобы крайние лохосы протянулись за крылья неприятельской армии. Каждый лохос будет наступать, где дорога будет удобнее... Если один лохос будет с трудом удерживать напор неприятеля, ближайший поспешит к нему на помощь, а как только какой-нибудь лохос достигнет вершины горы, неприятель не устоит".
Одновременно с этой эволюцией фаланги, большие успехи делают греки в подготовке легковооруженной пехоты - пелтастов, которые до того считались пережитком, варварства. Пелтаст, имевший очень слабое предохранительное вооружение, должен был уклоняться от боя холодным оружием в равных условиях с гоплитом; но чтобы использовать свой дротик, который возможно метнуть рукой лишь на короткое расстояние, он должен был подпускать к себе неприятеля очень близко, затем отбегать и следить за каждой возможностью вступить снова в бой своим копьем и длинным мечом. Тогда как фаланга усвояла в своей глубине и хорошего, и плохого бойца, плохой пелтаст, без инициативы, не имевший большого опыта, не находившийся в руках начальника, не представлял никакой ценности. Поэтому, только в IV веке, после установления типа профессионального солдата, начала совершенствоваться легкая пехота. Знаменитому вождю афинских наемников Ификрату приписывается греческими авторами даже - изобретение этого рода войска, якобы нового - пелтастов. По существу, должна была сильно повыситься дисциплина, чтобы надлежаще использовать в бою бойца не только в сомкнутом, но и в рассыпном строю.
Тактика Эпаминонда. Дальнейший крупный шаг в военном искусстве был сделан Эпаминондом. Заключался он в следующем. Так как гоплит носил щит в левой руке, то правая сторона его была менее защищенной. Поэтому опаснейшим, но и почетнейшим местом в греческой фаланге было место правофлангового в первой шеренге. В соответствии с этим, это место предоставлялось сильнейшим, известнейшим почетным лицам, и на правом фланге фаланги собирался цвет бойцов. Таким образом, в каждой фаланге правый фланг стал сильнейшим, и очень часто столкновения двух фаланг оканчивались победой их правого фланга над левым неприятельским, после чего следовало новое перестроение и новое столкновение между победившими крыльями. При движении вперед, левый фланг, обычно составленный из слабых бойцов, заваливал; правый фланг выдвигался вперед и часто вправо, протягиваясь шире неприятельской фаланги, и обе фаланги сталкивались в таком косом положении, одновременно охватывая неприятельские левые фланги, несколько отстававшие{13}. Эпаминонд, философ, которому пришлось руководить борьбой фиванцев за освобождение от спартанской гегемонии, обратив на это внимание, усилил свой левый фланг отборными воинами, сгустил здесь глубину фаланги до 50 шеренг, а правый фланг, вместо того, чтобы выдвигать вперед, осадил назад. Конница, перемешанная с легковооруженными, прикрывала левое ударное крыло Эпаминонда от охвата более длинным спартанским фронтом (сражение при Мантинее). Таким образом, если фаланга всегда наносила удар в косом положении, то теперь в этот косой боевой порядок Эпаминонд вложил определенную идею: усилил крыло, которое направлялось на важнейший пункт неприятельского фронта, и уклонил более слабое крыло и тем отсрочил его столкновение с врагом.
Заслуги Эпаминонда, как подчеркнул Ксенофонт, заключались не только в том, что он создал на поле сражения весьма важную тактическую идею (по позднейшей терминологии - принцип частной победы), но и в том, что он создал войско, способное ее осуществить, не боявшееся никаких лишений и трудов ни днем, ни ночью, не гнувшееся ни перед какой опасностью и сохранявшее дисциплину даже тогда, когда не хватало продовольствия.
Осадное искусство. Профессиональные вожди открыли путь усовершенствования и в отношении борьбы за укрепленные пункты. В эпоху милиции греки умели применять при атаке обнесенных стенами городов только один способ - блокаду. Они обносили осаждаемый город своей стеной, иногда двойной, игравшей роль циркум и контрвалационных линии (трехлетняя осада Платеи спартанцами в Пелопонесскую войну), как бы замуровывали его, отрезывали от всякого подвоза с суши и моря и ждали, пока голод заставит горожан сдаться. Между тем, на Западе, в Сицилии, в борьбе Карфагена и Сиракуз (уже в 409-405 г. г.) осадная техника - подкопы, осадные башни, стенобитные машины, баллисты и катапульты получила сильное развитие, и в четвертом веке Филипп Македонский заимствовал эту технику от Диониса Старшего, тирана Сиракузского.
Ксенофонт и Сократ. Греческая дисциплина. Одновременно с успехами в практике военного искусства, греки делали успехи и в теории, которую начали преподавать софисты. Первым выдающимся военным писателем явился Ксенофонт{14}; формальной стороне военного дела он уделял относительно мало внимания и в своих исторических трудах, и в учебнике политики и тактики, облеченном в форму исторического романа (Киропедия); но вечные вопросы военной психологии им были поставлены с шириной и глубиной, которые остаются и ныне не превзойденными. Ксенофонт рассматривал военное дело, как искусство, которое ставит требования ко всему человеку, со всеми его способностями. Собственно тактика представляет лишь небольшую часть военного искусства. Полководцу предъявляются огромные требования, удовлетворить которые могут, только прирожденные способности плюс образование. Ксенофонт выдвигает вопросы о глубоком и тонком построении фаланги, о взаимодействии метательного и холодного оружия, о наблюдении за тылом боевого порядка во время боя особыми жандармскими или заградительными частями, которые убивали бы каждого пытающегося бежать с поля сражения, и даже о выделении из фаланги особого резерва. Сравнительное значение холодного и метательного оружия разъяснено им в виде фантастического рассказа о том, как один таксиарх разделил своих людей на две части, одну вооружил палками, а другую - земляными комьями, заставил их подраться и на другой день продолжал состязание, переменив между ними оружие, а затем пригласил их обедать и расспрашивал - какое же оружие лучше. Все ответили единогласно, что палка лучше; правда, при атаке получаешь несколько основательных ударов комьями, но тем приятнее, догнав неприятеля, отыграться палкой на его спине. Отсюда заключение, что холодное оружие - безусловно предпочтительнее. Греки с Александром Македонским покорили Восток. Но с покорением Запада (поход Агафокла против Карфагена 310-307 гг.), предпринятым через 13 лет после смерти Александра Македонского, они не справились и всемирного государства не образовали. Греческая культура не родила твердой военной дисциплины. Дисциплина в греческом войске в милиционный период держалась исключительно на понятии гражданского долга. Понятие об особой военной подсудности у греков отсутствовало. Дисциплинарная власть если и была у афинских полководцев, то, по свидетельству Аристотеля, не применялась. Провинившийся воин-милиционер подлежал наказанию только после окончания войны, даже в, случае чисто воинских преступлений - дезертирства, уклонения от, призыва, трусости, бегства с поля сражения; полководец, вернувшись в Афины, должен был приносить жалобу народному собранию. В спартанской армии привычка к повиновению Приказу внушалась с детства, но и там дисциплина была хороша только относительно. Греческого солдата было невозможно заставить исполнять фортификационные работы, а последние являются хорошим мерилом дисциплины. В сражении под Платеей, несогласный с тактикой спартанского царя Павзания, подчиненный ему спартанский начальник Амамфарет не выполнил боевого приказа. Введение вслед за этим в спартанской армии должностей двух эфоров, полномочных представителей общего собрания спартанцев, которые играли как бы роль комиссаров при командующем армией царе, скорее подорвало, чем усилило спартанскую дисциплину. В сражении при Мантинее два полемарха не выполнили указанного им маневра и за свое неповиновение были наказаны изгнанием, но не тотчас же, а после возвращения домой, гражданской властью.
С переходом к профессиональному солдату, лишенному той политический опоры, которую чувствовал за собой гражданин-милиционер, комплектовавшемуся из подчиненного беднейшего класса и зависимому от жалованья и от пайка, которые он стал получать от интендантства, условия для повышения дисциплины сложились несколько благоприятнее. Однако, прирожденный древним грекам демократический дух представлял неодолимые препятствия для установления дисциплинарной власти начальников. Когда Ксенофонт, при отступлении 10.000 греков, прибегнул к палочным ударам, чтобы заставить отступавших подобрать брошенного раненого товарища, то, несмотря на его огромный авторитет, ему пришлось оправдываться перед собранием солдат. Сам Александр Македонский, без предварительно согласия войска, не мог предать солдата смертной казни. Греческая мысль, в лице Сократа, возлагала на начальника ответственность за недостаточную его авторитетность и видела корни непослушания в том, что сами начальники недостаточно знают военное дело: нужно выбирать стратегами как раз таких лиц, которые, благодаря своему превосходству в знании и умении, умели бы вызвать такое же добровольное послушание своих подчиненных, как учитель гимнастики или регент хора. Основная обязанность начальника - внушать и подчёркивать при всякой возможности, что его единственная забота - счастье и благоденствие его солдат.. Ксенофонт, ученик Сократа, строил дисциплину на доверии солдата к своему вождю, на сознании солдата, что он может преодолеть все опасности похода, добыть себе славу и добычу, сохранить свою жизнь - только благодаря искусству и постоянным заботам о нем вождя. В этом заключается основа цезаристской дисциплины, стремящейся уловить сердца солдат и создать им из полководца их кумира. Но даже Александру Македонскому пришлось серьезно считаться с солдатскими волнениями, клавшими предел его стратегическим дерзаниям, а у меньших греческих полководцев непослушание солдат срывало иногда и наилучше задуманные операции.
Демократический дух Греции сказался в стихах Еврипида, в которых выражается жалоба на то, что слава удавшейся операции выпадает на долю вождя, а не на те войска, которые в действительности ее провели. Сотрудники Александра Македонского напоминали ему неоднократно об этих стихах{15}.
Беспрерывная гражданская война между маленькими греческими кантонами подготовила все элементы крупной военной силы.
На эту сторону обратил внимание еще отец истории, Геродот, заметивший, что греки обязаны своим успехом при отражении нашествия персов в начале V века предшествовавшей борьбе между Афинами и Эгиной, которая дала толчок к постройке большого флота. Когда большая нависшая над всей Грецией беда заставила греков стать единодушными, Греция оказалась в состоянии развить довольно крупные и решительные операции. Дальнейшие полтора века греческих междоусобиц политически еще более ослабили Грецию, но подняли военное искусство на высокую ступень. Грекам нужен был лишь внешний толчок для установления некоторой дисциплины и объединения, чтобы от успешной обороны перейти к наступлению - попытаться завоевать мир, и прежде всею богатый Восток, для эллинской культуры. Этот толчок пришел из Македонии.
Македония представляла полугреческую, полуварварскую крестьянскую страну, сравнительно обширную; крестьян, удаленных подчас на 3-4 перехода, нельзя было созывать в столицу для обучения и сплочения в тактическую единицу. Поэтому первоначально она не представляла особого интереса в военном отношении. В ней сложился особый класс, несший военную службу, - дворяне, образовывавшие нерегулярную конницу, крестьяне же призывались только для нерегулярной службы, как легкая пехота. В общем, военное искусство стояло почти на той же ступени, как и у варварских народов.
Македонская фаланга. Филипп II, царь Македонский (359 - 336 гг.), имея широкие политические замыслы, приступил к формированию серьезной вооруженной силы. Образцом ему служил Эпаминонд; однако, Филипп II не заимствовал слепо чужой образец, а искусно применялся к македонским условиям. Он принял на службу значительное количество греческих наемников, но озаботился, чтобы ядро армии было македонским. Из македонских крестьян он создал македонскую фалангу, несколько отличную от дорийской (спартанской). Дорийская фаланга предназначалась для рукопашной схватки. Вследствие этого, копья греков были сравнительно коротки - около сажени, чтобы ими можно было владеть одной рукой, держа другой щит, и ряды фаланги строились не слишком тесно, чтобы дать каждому бойцу известный простор для действия оружием. Дорийская фаланга, выработанная веками, являлась стройным законченным целым, но требовала сравнительно высокого развития от входивших в нее воинов.
Филипп для своих македонских крестьян изменил несколько облик фаланги Люди в ней ставились настолько тесно, что двигаться было трудно, и для фронтального движения обычно приходилось предварительно вздваивать ряды. Основное вооружение представляла сарисса - 3-х саженная пика, которая занимала обе руки бойца; первая шеренга сохраняла щиты и потому имела, вероятно, более короткие пики, которые постепенно удлинялись к пятой шеренге, так что пики всех пяти шеренг, наклоненные вперед, Кончались на одном обрезе{16}.
В общем, создалась масса максимальной сомкнутости, противоставлявшая против двух неприятельских бойцов 15 пик трех рядов пяти первых шеренг фаланги. Македонский гоплит мог обходиться более дешевым предохранительным вооружением. Это было не усовершенствование дорийской фаланги, а приспособление ее к местным условиям, связанное, быть может, с шагом назад. Македонская фаланга являлась уже не орудием для рукопашного боя, а необычайно густо ощетинившимся тараном, который должен был все столкнуть с своего пути.
Македонская тяжело вооруженная пехота получила от Филиппа почетное название пецетеры (пешей королевской свиты). Из горцев в македонской армии были сформированы очень деятельные отряды легко вооруженной пехоты - пелтасты, лучники, пращники. Кроме того, для связи между фалангой и конницей, была устроена особая отборная пехота - гипасписты, имевшая несколько облегченное вооружение дорийского гоплита и игравшая как бы роль средней пехоты.
Конница. Центр тяжести реформы заключался в создании конницы, игравшей уже и у Эпаминонда существенную роль. Но конница, предшествовавшая македонскому типу, не образовывала тактических единиц, не представляла крепко сплоченного, дисциплинированного, регулярного целого. Нерегулярное начало держится у всадников гораздо упорнее, чем у пеших; с одной стороны, задача сколотить регулярную конную единицу несравненно труднее; человек на коне не так легко поддается строевой муштре, как пеший, чувство сомкнутости у него несомненно слабее; а с другой стороны, иррегулярный всадник и на поле сражения и на театре войны может принести несравненно большую пользу, чем иррегулярный пехотинец. Македонская конница была дисциплинирована, она образовывала достаточно сплоченные эскадроны - иллы. Большая часть македонской конницы носила название свиты (гетеры) и комплектовалась наследственными воинами дворянством; остальная конница носила название пиконосцев (сариссофоры). Стремян изобретено еще не было, и сильный удар пикой грозил самому владельцу пики падением.
Македонская конница уже не ограничивалась задачей прикрытия фланга пехотной фаланги, а Сама наносила подчас главный удар. Она не перемешивалась с легко вооруженной пехотой, как у фиванцев, а находилась с ней в отношении свободного тактического взаимодействия. Когда конница, как в сражении на реке Гранике, встречала местное препятствие, пешие стрелки сейчас же являлись на выручку, чтобы проложить ей дорогу.
Македонское войско, сформированное из дворян, крестьян и пастухов, представляло гораздо легче дисциплинируемые элементы, чем городские контингенты греческих демократий. Демосфен в своих знаменитых филиппиках{17} обращал внимание на преимущества македонской организации: тогда как спартанцы или другие греки могли протянуть поход самое большее на 4 месяца, македонцы воевали, пока не достигнут цели, не стесняясь временем года; они не опустошали окрестностей укрепленных городов, как другие греки, а осаждали и брали города. Македонская армия представляла прочное сочетание всех родов войск. Македонская политика имела единого руководителя, она не обсуждалась вслух, средства и возможности ее оставались тайными, тогда как в Греции все политические и даже важнейшие стратегические вопросы приходилось выносить на народное обсуждение. С Филиппом II народилась военная монархия, способная планомерно и точно стремиться к поставленной цели.
Борьба Демосфена, вождя греческой демократии, с Филиппом II получила свое завершение на поле сражения под Херонеей (338 г.). Греческая армия состояла из прекрасных солдат, но контингенты отдельных городов были слабо спаяны в одно целое, единства командования не было. В то время, как сын Филиппа Александр вел главную атаку на фивян, сильнейших и числом, и традициями Эпаминонда, и Священной дружиной, находившейся в их рядах, Филипп с гипаспистами, медленно отступая, занимал внимание афинян; когда Александр прорвал строй фивян и обратился против афинян, все было мгновенно кончено. Демосфену пришлось бежать. Красноречивейший оратор в мире был побежден стратегом.
Переход от милиции к наемным войскам. Тактическая форма фаланги, предъявляя простейшие требования к одиночному бойцу, благоприятствовала утверждению в Греции милиционной системы. С греческой милицией мы впервые сколько-нибудь достоверно знакомимся из описания Марафонского сражения (490 г ), а уже в середине Пелопонесской войны (420), через семьдесят лет, воин-милиционер уступает место профессиональному солдату{10}. Гоплиты образовывались мобилизацией 3-х наиболее состоятельных классов афинских граждан, которые были обязаны содержать за свой счет все потребное вооружение 4-й беднейший, свободный класс, тэты, назначался преимущественно для службы во флоте, но весьма часто использовался частью и для службы гоплитов, причем тэты получали вооружение за счет государства из арсеналов. На каждого гоплита в сухопутной армии приходился 1 нестроевой - нестроевую службу несли исключительно рабы. Каждый гоплит довольствовал себя и своего слугу сам
Поголовный призыв милиции был сравнительно редок, но небольшие призывы, особенно для заморских экспедиций, происходили ежегодно. Чтобы облегчить участь призванных, отвлекаемых от мирного труда на долгие месяцы за море, установлено было в Афинах жалованье, доходившее для гоплита с его рабом до 2 драхм в день - 6-ти кратный прожиточный минимум. Такой оклад привлекал большое количество добровольцев, заместителей находить было легко. С другой стороны, затяжная 27-летняя Пелопонесская война деклассировала очень многих афинских крестьян, сады и усадьбы которых были вырублены и сожжены, а сами они, за время призыва, утратили крестьянские навыки и приобрели солдатскую психологию. Таким образом, во второй половине этой войны физиономия афинского войска совершенно меняется - вместо милиции оно представляет постоянную солдатскую армию.
В то же время меняется характер и спартанской армии. Бразид ведет спартанскую армию на большое удаление, во Фракию, чтобы овладеть и разорить афинские колонии. Армия его легко может быть отрезана и потерять возможность вернуться на родину. В такую операцию Спарта, конечно, не могла вложить имевшиеся две тысячи жизней спартанцев; не более, чем четвертью их можно было рискнуть в этой операции. И вот, спартанцы, которые гордились тем, что не имеют мирных занятий, мирного ремесла, ставят в строй своей армии беднейшую часть населения - крепостных-илотов, обучают их, устанавливают строжайшую дисциплину, дают им хороший паек и некоторое жалованье - и фаланга Бразеда дерется с выдающимся отличием.
Этот переход греков в конце V века до Р. X. от милиционной армии к армии профессиональной является отнюдь не случайным явлением. Милиционный принцип был на своем месте, когда приходилось крохотным греческим государствам отстаивать интересы своей колокольни, когда армии сражались на удалении 1-3 переходов от своей округи, и походы тянулись небольшое число недель, если не дней. В то же время слабое распространение денежного хозяйства обуславливало бедность государственной казны и не позволяло государству не только выплачивать солидное жалованье воинам, но и вооружать их на общественный счет. По мере же расширения денежного обращения и усиления финансовых ресурсов государства создавалась возможность вооружить и оплатить беднейшие классы, для которых военная служба являлась наиболее доходны ремеслом и обусловила необходимость в этой реформе: походы и экспедиции являлись результатом весьма сложных политических и экономических расчетов господствующих классов. Походы эти тянулись долгое время - иногда подряд многие годы - и заставляли принимавших в них участие воинов ликвидировать все свои гражданские занятия и интересы, деклассировали этих граждан. В то время отчетливо сознавалось решающее превосходство профессионального солдата над воином-милиционером. Если Сиракузская экспедиция, ознаменовавшая начало второй половины Пелопонесской войны, возникла по предложению Алкивиада, получившему в Афинах такой шумный успех, благодаря тому, что оно давало занятие многим демобилизованным, уже деклассированным афинским гражданам, то под Сиракузами афинский солдат чувствовал себя несравненно увереннее сиракузского милиционера, и перед первым сражением афинский полководец Никий напомнил своим войскам, что они совершенно иного разряда бойцы, чем призванные к оружию граждане Сиракуз{11}. Количественно профессиональный солдат стал в Греции таким обычным явлением, что когда, вслед за окончанием Пелопонесской войны, наместник Малой Азии Кир восстал против своего брата, персидского короля Артаксеркса, то он смог в короткое время нанять себе 13 тысяч опытных греческих солдат (участники знаменитого отступления "Анабазиса"). И, что существенно, образовался не только профессиональный солдат, но и профессиональный штаб-офицер и опытный вождь таких наемников.
Военное искусство профессионалов. С переходом к профессиональным армиям уровень военного искусства заметно повысился. Создался переход от тактики фаланги к тактике трех родов оружия. Вместо самоснабжения, довольствие армии организуется интендантством{12}.
Прежде всего необходимо отметить, что спартанская тренировка одиночного бойца была усвоена всей массой греческих профессиональных солдат, и создалось определенное строевое учение, строевая муштра. Изучались эволюции, основывавшиеся на том, что мелкое административное деление - эномотия (32-36 человек) - обучалось следовать при всех обстоятельствах за своим эномотархом. Греческая пехота, с неприкрытыми конницей флангами, решалась атаковать персидскую конницу, так как обязанность охранения флангов перешла на маленькие уступы, по 200 гоплитов, поставленные в 40 шагах за флангами. Обученный и крепко спаянный профессиональный солдат получил возможность дать мелким административным делениям характер применимой в особых случаях тактической единицы, действующей вне связи, локоть к локтю, с массой фаланги. Спартанцы, когда на них наседали легко вооруженные, рассыпали против них младшие возрасты фаланги, которые, несмотря на тяжелое вооружение, бросались и догоняли неприятельских пелтастов, рисковавших сблизиться с ними на расстояние полета дротика. На трудной местности, и имея против себя варваров, неспособных к сомкнутому удару, греки даже начали расчленять фалангу, как видно из следующего: во время отступления десяти тысяч греков, когда они на пути к Трапезунду (400 г. до нашей эры) встретились с горцами Колхиды, засевшими на горной позиции, Ксенофонт отсоветовал строить сплошную фалангу и предложил сразу же принять боевой порядок поротно (по лохосам). "Лучше сразу построиться с промежутками, так как сплошная линия сама собой разорвется. Воин, долженствующий сражаться в сплошном фронте, потеряет бодрость, увидя прорыв. Притом, если мы двинемся сплошной фалангой, неприятель нас охватит. е.сли же мы построим фалангу длинную, но с небольшим числом воинов в глубину, то я не удивлюсь, если наша линия будет где-нибудь прорвана. Как только неприятель прорвется в одном месте, то все греческое войско будет разбито. И потому я предлагаю идти вперед многими колоннами, каждая в лохос, оставляя между ними такие интервалы, чтобы крайние лохосы протянулись за крылья неприятельской армии. Каждый лохос будет наступать, где дорога будет удобнее... Если один лохос будет с трудом удерживать напор неприятеля, ближайший поспешит к нему на помощь, а как только какой-нибудь лохос достигнет вершины горы, неприятель не устоит".
Одновременно с этой эволюцией фаланги, большие успехи делают греки в подготовке легковооруженной пехоты - пелтастов, которые до того считались пережитком, варварства. Пелтаст, имевший очень слабое предохранительное вооружение, должен был уклоняться от боя холодным оружием в равных условиях с гоплитом; но чтобы использовать свой дротик, который возможно метнуть рукой лишь на короткое расстояние, он должен был подпускать к себе неприятеля очень близко, затем отбегать и следить за каждой возможностью вступить снова в бой своим копьем и длинным мечом. Тогда как фаланга усвояла в своей глубине и хорошего, и плохого бойца, плохой пелтаст, без инициативы, не имевший большого опыта, не находившийся в руках начальника, не представлял никакой ценности. Поэтому, только в IV веке, после установления типа профессионального солдата, начала совершенствоваться легкая пехота. Знаменитому вождю афинских наемников Ификрату приписывается греческими авторами даже - изобретение этого рода войска, якобы нового - пелтастов. По существу, должна была сильно повыситься дисциплина, чтобы надлежаще использовать в бою бойца не только в сомкнутом, но и в рассыпном строю.
Тактика Эпаминонда. Дальнейший крупный шаг в военном искусстве был сделан Эпаминондом. Заключался он в следующем. Так как гоплит носил щит в левой руке, то правая сторона его была менее защищенной. Поэтому опаснейшим, но и почетнейшим местом в греческой фаланге было место правофлангового в первой шеренге. В соответствии с этим, это место предоставлялось сильнейшим, известнейшим почетным лицам, и на правом фланге фаланги собирался цвет бойцов. Таким образом, в каждой фаланге правый фланг стал сильнейшим, и очень часто столкновения двух фаланг оканчивались победой их правого фланга над левым неприятельским, после чего следовало новое перестроение и новое столкновение между победившими крыльями. При движении вперед, левый фланг, обычно составленный из слабых бойцов, заваливал; правый фланг выдвигался вперед и часто вправо, протягиваясь шире неприятельской фаланги, и обе фаланги сталкивались в таком косом положении, одновременно охватывая неприятельские левые фланги, несколько отстававшие{13}. Эпаминонд, философ, которому пришлось руководить борьбой фиванцев за освобождение от спартанской гегемонии, обратив на это внимание, усилил свой левый фланг отборными воинами, сгустил здесь глубину фаланги до 50 шеренг, а правый фланг, вместо того, чтобы выдвигать вперед, осадил назад. Конница, перемешанная с легковооруженными, прикрывала левое ударное крыло Эпаминонда от охвата более длинным спартанским фронтом (сражение при Мантинее). Таким образом, если фаланга всегда наносила удар в косом положении, то теперь в этот косой боевой порядок Эпаминонд вложил определенную идею: усилил крыло, которое направлялось на важнейший пункт неприятельского фронта, и уклонил более слабое крыло и тем отсрочил его столкновение с врагом.
Заслуги Эпаминонда, как подчеркнул Ксенофонт, заключались не только в том, что он создал на поле сражения весьма важную тактическую идею (по позднейшей терминологии - принцип частной победы), но и в том, что он создал войско, способное ее осуществить, не боявшееся никаких лишений и трудов ни днем, ни ночью, не гнувшееся ни перед какой опасностью и сохранявшее дисциплину даже тогда, когда не хватало продовольствия.
Осадное искусство. Профессиональные вожди открыли путь усовершенствования и в отношении борьбы за укрепленные пункты. В эпоху милиции греки умели применять при атаке обнесенных стенами городов только один способ - блокаду. Они обносили осаждаемый город своей стеной, иногда двойной, игравшей роль циркум и контрвалационных линии (трехлетняя осада Платеи спартанцами в Пелопонесскую войну), как бы замуровывали его, отрезывали от всякого подвоза с суши и моря и ждали, пока голод заставит горожан сдаться. Между тем, на Западе, в Сицилии, в борьбе Карфагена и Сиракуз (уже в 409-405 г. г.) осадная техника - подкопы, осадные башни, стенобитные машины, баллисты и катапульты получила сильное развитие, и в четвертом веке Филипп Македонский заимствовал эту технику от Диониса Старшего, тирана Сиракузского.
Ксенофонт и Сократ. Греческая дисциплина. Одновременно с успехами в практике военного искусства, греки делали успехи и в теории, которую начали преподавать софисты. Первым выдающимся военным писателем явился Ксенофонт{14}; формальной стороне военного дела он уделял относительно мало внимания и в своих исторических трудах, и в учебнике политики и тактики, облеченном в форму исторического романа (Киропедия); но вечные вопросы военной психологии им были поставлены с шириной и глубиной, которые остаются и ныне не превзойденными. Ксенофонт рассматривал военное дело, как искусство, которое ставит требования ко всему человеку, со всеми его способностями. Собственно тактика представляет лишь небольшую часть военного искусства. Полководцу предъявляются огромные требования, удовлетворить которые могут, только прирожденные способности плюс образование. Ксенофонт выдвигает вопросы о глубоком и тонком построении фаланги, о взаимодействии метательного и холодного оружия, о наблюдении за тылом боевого порядка во время боя особыми жандармскими или заградительными частями, которые убивали бы каждого пытающегося бежать с поля сражения, и даже о выделении из фаланги особого резерва. Сравнительное значение холодного и метательного оружия разъяснено им в виде фантастического рассказа о том, как один таксиарх разделил своих людей на две части, одну вооружил палками, а другую - земляными комьями, заставил их подраться и на другой день продолжал состязание, переменив между ними оружие, а затем пригласил их обедать и расспрашивал - какое же оружие лучше. Все ответили единогласно, что палка лучше; правда, при атаке получаешь несколько основательных ударов комьями, но тем приятнее, догнав неприятеля, отыграться палкой на его спине. Отсюда заключение, что холодное оружие - безусловно предпочтительнее. Греки с Александром Македонским покорили Восток. Но с покорением Запада (поход Агафокла против Карфагена 310-307 гг.), предпринятым через 13 лет после смерти Александра Македонского, они не справились и всемирного государства не образовали. Греческая культура не родила твердой военной дисциплины. Дисциплина в греческом войске в милиционный период держалась исключительно на понятии гражданского долга. Понятие об особой военной подсудности у греков отсутствовало. Дисциплинарная власть если и была у афинских полководцев, то, по свидетельству Аристотеля, не применялась. Провинившийся воин-милиционер подлежал наказанию только после окончания войны, даже в, случае чисто воинских преступлений - дезертирства, уклонения от, призыва, трусости, бегства с поля сражения; полководец, вернувшись в Афины, должен был приносить жалобу народному собранию. В спартанской армии привычка к повиновению Приказу внушалась с детства, но и там дисциплина была хороша только относительно. Греческого солдата было невозможно заставить исполнять фортификационные работы, а последние являются хорошим мерилом дисциплины. В сражении под Платеей, несогласный с тактикой спартанского царя Павзания, подчиненный ему спартанский начальник Амамфарет не выполнил боевого приказа. Введение вслед за этим в спартанской армии должностей двух эфоров, полномочных представителей общего собрания спартанцев, которые играли как бы роль комиссаров при командующем армией царе, скорее подорвало, чем усилило спартанскую дисциплину. В сражении при Мантинее два полемарха не выполнили указанного им маневра и за свое неповиновение были наказаны изгнанием, но не тотчас же, а после возвращения домой, гражданской властью.
С переходом к профессиональному солдату, лишенному той политический опоры, которую чувствовал за собой гражданин-милиционер, комплектовавшемуся из подчиненного беднейшего класса и зависимому от жалованья и от пайка, которые он стал получать от интендантства, условия для повышения дисциплины сложились несколько благоприятнее. Однако, прирожденный древним грекам демократический дух представлял неодолимые препятствия для установления дисциплинарной власти начальников. Когда Ксенофонт, при отступлении 10.000 греков, прибегнул к палочным ударам, чтобы заставить отступавших подобрать брошенного раненого товарища, то, несмотря на его огромный авторитет, ему пришлось оправдываться перед собранием солдат. Сам Александр Македонский, без предварительно согласия войска, не мог предать солдата смертной казни. Греческая мысль, в лице Сократа, возлагала на начальника ответственность за недостаточную его авторитетность и видела корни непослушания в том, что сами начальники недостаточно знают военное дело: нужно выбирать стратегами как раз таких лиц, которые, благодаря своему превосходству в знании и умении, умели бы вызвать такое же добровольное послушание своих подчиненных, как учитель гимнастики или регент хора. Основная обязанность начальника - внушать и подчёркивать при всякой возможности, что его единственная забота - счастье и благоденствие его солдат.. Ксенофонт, ученик Сократа, строил дисциплину на доверии солдата к своему вождю, на сознании солдата, что он может преодолеть все опасности похода, добыть себе славу и добычу, сохранить свою жизнь - только благодаря искусству и постоянным заботам о нем вождя. В этом заключается основа цезаристской дисциплины, стремящейся уловить сердца солдат и создать им из полководца их кумира. Но даже Александру Македонскому пришлось серьезно считаться с солдатскими волнениями, клавшими предел его стратегическим дерзаниям, а у меньших греческих полководцев непослушание солдат срывало иногда и наилучше задуманные операции.
Демократический дух Греции сказался в стихах Еврипида, в которых выражается жалоба на то, что слава удавшейся операции выпадает на долю вождя, а не на те войска, которые в действительности ее провели. Сотрудники Александра Македонского напоминали ему неоднократно об этих стихах{15}.
Беспрерывная гражданская война между маленькими греческими кантонами подготовила все элементы крупной военной силы.
На эту сторону обратил внимание еще отец истории, Геродот, заметивший, что греки обязаны своим успехом при отражении нашествия персов в начале V века предшествовавшей борьбе между Афинами и Эгиной, которая дала толчок к постройке большого флота. Когда большая нависшая над всей Грецией беда заставила греков стать единодушными, Греция оказалась в состоянии развить довольно крупные и решительные операции. Дальнейшие полтора века греческих междоусобиц политически еще более ослабили Грецию, но подняли военное искусство на высокую ступень. Грекам нужен был лишь внешний толчок для установления некоторой дисциплины и объединения, чтобы от успешной обороны перейти к наступлению - попытаться завоевать мир, и прежде всею богатый Восток, для эллинской культуры. Этот толчок пришел из Македонии.
Македония представляла полугреческую, полуварварскую крестьянскую страну, сравнительно обширную; крестьян, удаленных подчас на 3-4 перехода, нельзя было созывать в столицу для обучения и сплочения в тактическую единицу. Поэтому первоначально она не представляла особого интереса в военном отношении. В ней сложился особый класс, несший военную службу, - дворяне, образовывавшие нерегулярную конницу, крестьяне же призывались только для нерегулярной службы, как легкая пехота. В общем, военное искусство стояло почти на той же ступени, как и у варварских народов.
Македонская фаланга. Филипп II, царь Македонский (359 - 336 гг.), имея широкие политические замыслы, приступил к формированию серьезной вооруженной силы. Образцом ему служил Эпаминонд; однако, Филипп II не заимствовал слепо чужой образец, а искусно применялся к македонским условиям. Он принял на службу значительное количество греческих наемников, но озаботился, чтобы ядро армии было македонским. Из македонских крестьян он создал македонскую фалангу, несколько отличную от дорийской (спартанской). Дорийская фаланга предназначалась для рукопашной схватки. Вследствие этого, копья греков были сравнительно коротки - около сажени, чтобы ими можно было владеть одной рукой, держа другой щит, и ряды фаланги строились не слишком тесно, чтобы дать каждому бойцу известный простор для действия оружием. Дорийская фаланга, выработанная веками, являлась стройным законченным целым, но требовала сравнительно высокого развития от входивших в нее воинов.
Филипп для своих македонских крестьян изменил несколько облик фаланги Люди в ней ставились настолько тесно, что двигаться было трудно, и для фронтального движения обычно приходилось предварительно вздваивать ряды. Основное вооружение представляла сарисса - 3-х саженная пика, которая занимала обе руки бойца; первая шеренга сохраняла щиты и потому имела, вероятно, более короткие пики, которые постепенно удлинялись к пятой шеренге, так что пики всех пяти шеренг, наклоненные вперед, Кончались на одном обрезе{16}.
В общем, создалась масса максимальной сомкнутости, противоставлявшая против двух неприятельских бойцов 15 пик трех рядов пяти первых шеренг фаланги. Македонский гоплит мог обходиться более дешевым предохранительным вооружением. Это было не усовершенствование дорийской фаланги, а приспособление ее к местным условиям, связанное, быть может, с шагом назад. Македонская фаланга являлась уже не орудием для рукопашного боя, а необычайно густо ощетинившимся тараном, который должен был все столкнуть с своего пути.
Македонская тяжело вооруженная пехота получила от Филиппа почетное название пецетеры (пешей королевской свиты). Из горцев в македонской армии были сформированы очень деятельные отряды легко вооруженной пехоты - пелтасты, лучники, пращники. Кроме того, для связи между фалангой и конницей, была устроена особая отборная пехота - гипасписты, имевшая несколько облегченное вооружение дорийского гоплита и игравшая как бы роль средней пехоты.
Конница. Центр тяжести реформы заключался в создании конницы, игравшей уже и у Эпаминонда существенную роль. Но конница, предшествовавшая македонскому типу, не образовывала тактических единиц, не представляла крепко сплоченного, дисциплинированного, регулярного целого. Нерегулярное начало держится у всадников гораздо упорнее, чем у пеших; с одной стороны, задача сколотить регулярную конную единицу несравненно труднее; человек на коне не так легко поддается строевой муштре, как пеший, чувство сомкнутости у него несомненно слабее; а с другой стороны, иррегулярный всадник и на поле сражения и на театре войны может принести несравненно большую пользу, чем иррегулярный пехотинец. Македонская конница была дисциплинирована, она образовывала достаточно сплоченные эскадроны - иллы. Большая часть македонской конницы носила название свиты (гетеры) и комплектовалась наследственными воинами дворянством; остальная конница носила название пиконосцев (сариссофоры). Стремян изобретено еще не было, и сильный удар пикой грозил самому владельцу пики падением.
Македонская конница уже не ограничивалась задачей прикрытия фланга пехотной фаланги, а Сама наносила подчас главный удар. Она не перемешивалась с легко вооруженной пехотой, как у фиванцев, а находилась с ней в отношении свободного тактического взаимодействия. Когда конница, как в сражении на реке Гранике, встречала местное препятствие, пешие стрелки сейчас же являлись на выручку, чтобы проложить ей дорогу.
Македонское войско, сформированное из дворян, крестьян и пастухов, представляло гораздо легче дисциплинируемые элементы, чем городские контингенты греческих демократий. Демосфен в своих знаменитых филиппиках{17} обращал внимание на преимущества македонской организации: тогда как спартанцы или другие греки могли протянуть поход самое большее на 4 месяца, македонцы воевали, пока не достигнут цели, не стесняясь временем года; они не опустошали окрестностей укрепленных городов, как другие греки, а осаждали и брали города. Македонская армия представляла прочное сочетание всех родов войск. Македонская политика имела единого руководителя, она не обсуждалась вслух, средства и возможности ее оставались тайными, тогда как в Греции все политические и даже важнейшие стратегические вопросы приходилось выносить на народное обсуждение. С Филиппом II народилась военная монархия, способная планомерно и точно стремиться к поставленной цели.
Борьба Демосфена, вождя греческой демократии, с Филиппом II получила свое завершение на поле сражения под Херонеей (338 г.). Греческая армия состояла из прекрасных солдат, но контингенты отдельных городов были слабо спаяны в одно целое, единства командования не было. В то время, как сын Филиппа Александр вел главную атаку на фивян, сильнейших и числом, и традициями Эпаминонда, и Священной дружиной, находившейся в их рядах, Филипп с гипаспистами, медленно отступая, занимал внимание афинян; когда Александр прорвал строй фивян и обратился против афинян, все было мгновенно кончено. Демосфену пришлось бежать. Красноречивейший оратор в мире был побежден стратегом.