Страница:
Фридрих Вильгельм I, допуская в офицеры только дворян{162} и загоняя их насильно в офицерское звание, посылал полицейские команды, которые отбирали у помещиков сыновей и сдавали их в "кадетский корпус" - нечто в роде образцового полка, где проходился и курс наук в объеме современной школы 1-й ступени и где готовились офицеры. В 1726 г. для офицеров был написан отдельный устав; была введена отличная от солдатской особая офицерская присяга. Фридрих Великий продолжал политику своего отца, но ему приходилось уже насильно отнимать для офицерской службы только сыновей помещиков недавно присоединенной Силезии; в остальных частях Пруссии юнкерства уже пустило прочные корни. Юнкера дворянского происхождения зачислялись с 12-13 лет в армию и без труда производились в офицеры; но если кандидат в офицеры оказывался подозрительным по происхождению, Фридрих Великий вытаскивал его своей крючковатой палкой из строя и прогонял со скандалом. В 1806 г. на массу прусских офицеров, свыше 5 тыс., приходилось только 131 офицер из недворян, служивших преимущественно в гарнизонных батальонах.
Симплициссимус, сатирик XVIII века, изобразил военную иерархию в виде дерева, на нижних ветвях которого сидят солдаты, а несколько повыше унтер-офицеры. Далее шел обнаженный ствол, совершенно гладкий и столь чудесный, что ни мужество, ни искусство, ни образование не позволяли пролезть по нему от нижних ветвей к верхним. Верхние ветви были заполнены обер и штаб-офицерами и генералами; попасть на вершину можно было лишь при условии, что сидящий там родственник опустит вниз лестницу.
Тюренн. Из французских полководцев XVII века два наиболее знаменитых принц Конде и Тюренн (1611-1675){163} - не изжили еще в себе феодальных черт; они еще считали возможным рассматривать себя, как государство в государстве, поднимали оружие против правительства, опирая, свое восстание на военную интервенцию иностранцев - злейших врагов Франции; побежденные Мазарини, продолжавшим борьбу с Ришелье против феодалов, и поставленные во главе армии нового, централизованного государства, они, естественно, оказались в оппозиции к "тиранической" власти военного министра Лувуа, олицетворявшего единства государственной воли. Тюренн оставил очень поучительные мемуары; получив пуританское воспитание, он выделялся среди французской аристократии своей работоспособностью, скромностью и достоинством; тогда как придворные креатуры, в роде маршала Ла-Фельяд, действуя под командой другого генерала, спешили распространить весть, что командующий армией все напутал и прятался в решительную минуту, а победа выиграна исключительно благодаря ему Ла-Фельяду, Тюренн, презиравший низменную интригу, говорил: "мы победили", "я разбит". Будучи врагом систем и рецептов в тактике и стратегии, Тюренн является представителем оппортунизма в военном искусстве: "а прежде всего я рекомендую вам здравый смысл". Значение Тюренна, как виднейшего деятеля при переходе к магазинной системе продовольствия, очерчено выше. С именем его во Франции связываются последние крупные успехи французского оружия, за которыми следовало столетие унизительных поражений. Его последние кампании 1674-75 гг., с зимним походом против выдающегося полководца Монтекуколи, сохранившие за Францией Эльзас, сделали его национальным французским героем. Клаузевиц, поклонник грубых Наполеоновских методов войны, видит в Тюренне полководца, вооруженного не тяжелым рыцарским мечом, а тонкой придворной шпагой. Этим знаменитым сравнением Клаузевиц подчеркивает отличие стратегии XVII века от Наполеоновской: маневр занимал у Тюренна гораздо большее место, чем у Наполеона, бой являлся не единственным, а крайним средством для захвата территории; в разгроме неприятельской армии Тюренн не видел единственной цели военных действий. Но принципы Наполеоновской стратегии не являлись еще возможными для небольших армий предшествовавшей французской революции эпохи; попытка глубокого вторжения с армией в немногие десятки тысяч солдат могла привести Карла XII только к Полтаве. Если Тюренн был великий мастер стратегии измора, то маневрирование его всегда было проникнуто уверенностью и решительностью, его легкая придворная шпага, если придерживаться терминологии Клаузевица, была остро отточена и умела наносить тяжелые удары.
Оборона Эльзаса в 1674 г. Во 2-й Нидерландской войне (1672-1678 гг.) Людовик XIV встретил отпор со стороны Испании, Нидерландов и почти всех немецких государств. Первоначальные успехи французов в Нидерландах в 1763 г. были в значительной степени ликвидированы. В 1674 г. Франции надо было ожидать еще большего усиления противников. Людовик XIV, по совету Лувуа, решил выставить 4 армии: главная армия, во главе с королем, в апреле и мае вторглась в испанскую провинцию Франш-Контэ, осадила и взяла главный ее город Безансон и в течение июля закончила завоевание и присоединение к Франции этой провинции. Испанскую границу наблюдала армия маршала Шомберга; в Нидерландах, на нижнем Рейне, сильная армия принца Конде должна была вести наступательные операции. Тюренн, сначала с 10 тысячами, затем с 15 тысячами, должен был в Эльзасе прикрывать операцию, которую король вел в Франш-Контэ. По всем признакам, против Эльзаса неприятель сосредоточивал главный удар.
В Эльзасе Тюренн мог опереться на крепости Филипс-бург, Бризах и несколько мелких укреплений. Страсбург и Мюльгаузен были нейтральными; в Страсбурге более сильной была немецкая партия. Противники Тюренна, занимали весь правый берег Рейна и Пфальц на левом берегу. Коалиция не была готова к раннему началу военных действий: около 30 тыс. находилось на среднем Рейне, многие немецкие контингента должны были прибыть только ко времени жатвы, непосредственно перед Тюренном находилось всего 6 - 10 тыс., преимущественно конницы.
Пока продолжались операции во Франш-Контэ, Тюренн занимал Эльзас, сосредоточив свой кулак в середине его, у Гагенау, и препятствовал попыткам конницы противника произвести налет во Франш-Контэ. В середине июня уничтожение неприятельского сопротивления во Франш-Контэ развязало руки Тюренну; с целью задержать подготовку неприятельской операции против Эльзаса, Тюренн немедленно перешел к активным действиям.
Первая его наступательная операция, с 12 по 20 июня, заключалась в переправе через Рейн у Филипсбурга и в нанесении поражения у Зинцгейма девятитысячному отряду ген. Капрары. Второе наступление (3-27 июля), в виду уклонения от боя неприятельских сил, свелось к широкой фуражировке на правом берегу Рейна, дабы по возможности истощить местные средства области, на которую затем должны были базироваться неприятельские силы.
Коалиция начала операции только в конце августа, имея 35 тысяч солдат против 20 тыс. армии Тюренна. Немцы наступали с севера по левому берегу Рейна, но не рискнули атаковать Тюренна на сильной позиции за р. Клингбах. Им удалось скрытно переправиться близ Шпейера на правый берег Рейна и форсированным маршем пройти на юг; 25 сентября они перешли через Рейн по предоставленной им Страсбургом переправе. Попытка Тюренна остановить этот марш фланговым ударом через Филипсбург запоздала. Тюренн к концу сентября сосредоточил свои силы в полупереходе к северу от Страсбурга, фронтом на юг. Южная половина Эльзаса была очищена французами. Король, по совету Лувуа, опасаясь за слабые силы Тюренна, предложил ему вовсе отойти в Лотарингию, "обратив предварительно Эльзас в кучу пепла". После такой экзекуции Эльзас был бы навеки потерян для французского влияния. Тюренн отказался, так как считал, что самое дурное, что может случиться, это будет его вынужденный отход в Лотарингию.
Так как в середине октября неприятель должен был усилиться на 20 тыс. бранденбуржцев, то Тюренн решил. 4 октября, под Эрцгеймом, атаковать с 22 тыс. неприятеля, насчитывавшего 35 тыс. Атака не дала решительных результатов (французы потеряли 2 тыс., немцы - 3 тыс. и 8 орудий). 7 октября Тюренн занял укрепленную позицию у Мариенгейма, на пути из Страсбурга в Цаберн, и удерживал ее до 18 октября; в момент когда 50 тыс. немцев изготовились к атаке его на этой позиции, Тюренн отошел на укрепленную позицию к Детвейлеру. 29 октября Тюренн получил значительные подкрепления из состава фландрской армии, где военные действия уже прекратились на зиму, что заставило немцев отказаться от атаки и отойти к Страсбургу.
Непогода, трудности довольствия, болезни заставили обоих противников в течение ноября перейти к занятию зимних квартир. Тюренн, кавалерия коего совсем обезлошадилась, оставив авангарды в Цаберне и Гагенау, отвел главные силы в Лотарингию. Немцы разбросались по всему верхнему Эльзасу, от Страсбурга до Базеля и Мумпельгарда, с передовыми частями у Эпиналя и Ремирмона.
Так как надо было к началу весны отослать полученные подкрепления назад во фландрскую армию и так как высшая ступень французского хозяйства позволяла быстрее пополнить образовавшиеся в армии за кампанию недочеты, то Тюренн решил предпринять зимнюю кампанию: иначе Эльзас, где симпатии к французам были очень слабы, мог быть окончательно потерян для Франции.
4 декабря Тюренн снялся с зимних квартир; 14 декабря он занял авангардом Бельфор; здесь он оказался вынужденным задержаться на две недели, чтобы подтянуть тыл. Целый ряд демонстраций мелких частей на фронте Вогез развлекал внимание немцев, совершенно неготовых к зимней кампании. 28 декабря наступление Тюренна, на север вдоль Эльзаса, возобновилось. Немцы потерпели ряд небольших неудач; 5 января 1675 г. Тюренн, имея около 30 тыс., атаковал у Тюркгейма и вынудил к отступлению главные силы немцев. 14 января немцы отошли у Страсбурга на правый берег Рейна. Тюренн не препятствовал их отступлению от Тюркгейма ("золотой мост"){164}. Кампания закончилась, противники зазимовали, разъединенные Рейном.
В этой образцовой оборонительной кампании много поучительного. Свою ограниченную цель - отстоять Эльзас - Тюренн ни на минуту не упускал из виду. Оборона началась двукратным наступлением на правом берегу Рейна, чтобы выгадать время, средства и нанести урон неприятелю. Затем, оборонительную задачу Тюренн решает заграждением неприятелю входа в Эльзас с севера, занятием рубежа р. Клингбах; на обход Тюренн отвечает попыткой флангового удара через Филипсбург. Когда немцы переправились у Страсбурга, Тюренн не мог уже защищать весь Эльзас и временно ограничил преследуемую цель удержанием северной его части, откуда выбить немцев потом представляло бы большие трудности. В то же время здесь Тюренн занял положение, в котором он гораздо скорее мог быть поддержан за счет фландрской армии, чем в южном Эльзасе. Несмотря на отчаянное положение, он стремился под Эрцгеймом разрешить свою задачу наступательным образом. После подхода бранденбургских войск, перед лицом почти тройного превосходства, Тюренн не отчаялся и начал выгадывать время осторожной обороной. Как только обстановка изменилась, Тюренн отказался от временного Ограничения своей задачи - удержания одного северного Эльзаса - и устремился вновь к своей основной цели в полном объеме - удержанию Эльзаса на всем его протяжении.
У немцев - полное шатание мысли; верховное командование крайне сомнительно - герцог Бурнонвальский, главнокомандующий, возбудил подозрение, не подкуплен ли он Французами. Командование у него оспаривал курфюрст ранденбургский и множество мелких немецких государей, сопровождавших свои контингенты, решения предпринимались только после дискуссии в очень многочисленной и пестрой коллегии. Это, однако, не умаляет заслуг Тюренна, так как искусство и заключается в гениальном использовании всякой слабости врага.
На этом примере легко проследить, что если общие стратегические концепции Лувуа и были неудачны, то французская армия,; благодаря созданной Лувуа лучшей организации, оказывалась в силах начинать операции гораздо раньше, а кончать их позже врага, что давало огромные оперативные преимущества.
Евгений Савойский Опаснейшим врагом французских армий Людовика XIV был выдающийся полководец Австрии Евгений Савойский (1663-1736 гг.). Сын племянницы Мазарини, он воспитывался при французском дворе; его родители были не в милости, и гордый умный мальчик являлся мишенью острот придворных, стремившихся понравиться королю. Его готовили к духовному званию; король, вследствие его невзрачности и слабости, отказал ему в просьбе поступить во французскую армию.
Под предлогом священной борьбы против турок, осаждавших Вену, Евгений эмигрировал из Франции, зачислился в австрийскую армию и, как эмигрант, сохранил горячую ненависть к Бурбонам.
Сражение при Гохштедте. В истории военного искусства заслуживает быть отмеченным сражение при Гохштедте, 13 августа 1704 г. Шел четвертый год войны за испанское наследство; перевес находился на стороне Людовика XIV; франко-баварская армия успешно теснила на Дунае имперскую армию под командой Людовика Баденского и могла поставить себе целью решительное вторжение в пределы Австрии. Стратегическое положение круто изменилось, вследствие смелого решения выдающегося английского полководца лорда Мальборо{165}: вопреки желанию английского и нидерландского правительств, он бросил вверенный ему голландский театр войны, оторвался от противостоящей ему французской армии бездарного Вилеруа, прошел пол Европы и в Баварии явился на помощь имперцам. Сюда же привел подкрепления и Евгений Савойский.
Против трех соединившихся неприятельских армий, силой в 62 тыс., французы и баварцы располагали только 47 тыс.; но так как Англия и Голландия настойчиво отзывали назад Мальборо, то французам было выгодно переждать, пока временное сосредоточение неприятельских сил рассосется. Они заняли укрепленную позицию под Аугсбургом. Чтобы вынудить франко-баварскую армию выйти из недоступного расположения, англичане и имперцы усиленно опустошали баварскую землю; когда же и это не помогло" они решились на последнее средство, чтобы попытаться выманить французов до ухода Мальборо: Людовик Баденский с 14 тыс. отделился, чтобы осадить важную баварскую крепость Ингольштадт. Франко-баварская армия, действительно, двинулась, чтобы маневром затруднить взятие Ингольштадта, и на дневке, недалеко от Гохштедта, была атакована коалиционной армией.
У атакующего 48 тыс. солдат составляли две армии, под командой Мальборо и Евгения Савойского; преимущество в коннице, 20 тыс. против 17 тысяч, находилось на их стороне; обороняющийся - 47 тысяч - представлял собственно три армии: баварскую - курфюрста Макса Эммануэля и две французские - маршалов Марсена и Тальяра. Последний далеко не в полной степени объединял командование. Преимуществ в пехоте и артиллерии (90 орудий против 52) находилось на стороне франко-баварцев.
Раздробление командования на стороне франко-баварской армии затрудняло принятие какого-либо энергичного решения и привело к пассивной обороне. Самостоятельность трех частей армии мешала выделить общий резерв. Все силы франко-баварцев оказались сразу же распределенными, с пассивными задачами, на фронте, почти достигшем 6-ти верст. Правым флангом французы почти упирались в Дунай; фронт прикрывался ручьем Небель с трудно доступной, болотистой долиной; лучшие подступы через долину вели к обширным селениям Блиндхейм и Обер-Глаухейм. Охват с севера затруднялся лесами и пересеченной местностью.
Тальяр отказался от непосредственной обороны ручья Небель, чтобы не развертывать войска на болотистой местности. Большая часть пехоты Тальяра (27 батальонов) прочно заняла Блиндхейм; Марсен занял 14-ю батальонами Обер-Глаухейм; фронт между этими опорными пунктами был занят кавалерией Тальяра и Марсена; курфюрст баварский, с баварской конницей и с частью французской, образовал на холмах севернее Обер-Глаухейма оборонительный загиб.
Атакующий распорядился так: участок от Дуная до Обер-Глаухейма атакует левое крыло - Мальборо; охват с севера выполняет правое крыло Евгения Савойского (прусская пехота под командой Леопольда Дессау и многочисленная конница).
Развертывание Евгения Савойского сильно задержалось, и атака могла быть начата только после полудня; французы успели устроиться для обороны в селениях, забаррикадировать все входы, выжечь отдельные дома, мешавшие обстрелу с опушки селений, приспособить к обороне нюю, протянуть линию заграждения из повозок от Блиндхейма до Дуная. Первые часы боя сложились чрезвычайно успешно для французов: все атаки англичан и голландцев на укрепленные селения отбивались с огромными потерями; обороняющий подпускал слабейшую в силах атакующую пехоту на тридцать шагов и сметал ее залпами; французская артиллерия с командующих позиций имела существенный перевес над слабейшей артиллерией атаки. 3 кавалерийские атаки Евгения Савойского были, после очень горячих схваток, отбиты курфюрстом Баварским. Евгений ясно видел недостаточность своих сил, но продолжал упорствовать в атаках, чтобы привлечь к себе внимание противника.
Около 4 часов лорд Мальборо вполне уяснил себе обстановку: он приостановил атаки на Блиндхейм, где англичане должны были лишь занимать французов перестрелкой, и сосредоточил все свободные силы против французского центра. Английская кавалерия здесь перебралась через Небель и тремя атаками успела истощить силы французской конницы. Тальяр видел недопустимую слабость своего центра, где кавалерия уже не имела достаточных сил держаться против перебравшихся через Небель войск, видел накапливаемые Мальборо резервы, просил помочь с севера Марсена, пытался набрать резерв в Блиндхейме - но напрасно: пехота, забравшаяся и устроившаяся в селениях, не выходила на равнину. Только 9 французских батальонов пристроились к коннице, когда в пятом часу Мальборо повел удар всеми свободными силами на центр. Тальяр был почти мгновенно опрокинут, французская армия разрезана на две части. Левое крыло - Марсен и курфюрст Баварский - успело отойти. Гарнизон же Блиндхейма продолжал защищать селение, был окружен и ночью вынужден капитулировать. Потери победителя - 25% (4.635 убитых и 7.676 раненых); потери франко-баварской армии убитыми и ранеными достигали того же размера; сверх того, 9 тыс. пленными (в том числе и раненый Тальяр) и 40 полевых орудий.
В этом сражении современников поразило бессилье Тальяра вытащить из селений забравшуюся туда пехоту для парирования новой группировки неприятеля. Проигрыш сражения был объяснен ошибкой Тальяра - надо по возможности не расходовать войск на занятие местных предметов, так как в последнем случае войска пропадают для маневра. С этого времени начинается боязнь местных предметов, поиски открытой равнины для боя, которые так характерны для тактики XVIII столетия. Только армии французской революции снова перестали бояться посылать целые части занимать селения и другие местные предметы. Но это изменение тактики базировалось на изменении морального облика пехоты, боевые успехи которой основывались не только на принуждении, на действиях по команде, начальников, но и на добровольном желании солдата, на стремлении его отличиться, на революционном или бонапартистском энтузиазме. Если бы в Блиндхейме находилась более одушевленная - революционная или наполеоновская французская пехота, она, может быть, не ограничилась бы одним обстрелом с фланга прорывающих центр частей Мальборо; начальникам удалось бы поднять из-за закрытия удобно и безопасно устроившихся стрелков и бросить их в контратаку против левого фланга ведших решительное наступление частей Мальборо.
Французы обнаружили здесь в весьма неудачной форме склонность к бою за местные предметы, к раздроблению общего поля сражения на отдельные очаги. Необъединенность командования привела их к пассивности и раздроблению сил, к отсутствию общего резерва.
Очень поучительны действия Евгения Савойского и Мальборо, уловивших момент дать решительное сражение, в виду грозившего ухудшения стратегической обстановки; Евгений Савойский из последних сил продолжал атаку - быть победителем на своем участке он не мог, но своим упорством связал и отвлек на север свободные силы противника; наконец, лорд Мальборо, ошибшийся в расчете без труда захватить Блиндхейм, чтобы обеспечить себе переправу через Небель, выяснил слабые стороны расположения неприятеля, хладнокровно исправил группировку, прекратил атаки на Блиндхейм и нанес в новом направлении решительный удар. Евгений Савойский и Мальборо работали в тесном контакте и несмотря на раздвоение командования и на разноплеменность своих войск австрийцы, пруссаки, датчане, ганноверцы, голландцы, англичане, гессенцы добились полного единства действий.
Кампания 1706 г. в Италии. Высочайшим проявлением военного искусства и резким исключением для своей эпохи является поход Евгения Савойского в 1706 г. в Италии. Война за испанское наследство была в полном разгаре.
Французы, после успехов 1705 года, сосредоточили свое главное внимание на осаде Турина - столицы союзника Австрии, герцога Савойского. 20.000 гарнизон сильно укрепленного Турина был осажден двойными силами французов под командой бездарного генерала Ла-Фельяда, получившего в командование армию лишь благодаря придворным интригам. Герцог Савойский, до полного обложения Турина, с несколькими тысячами кавалерии вырвался из Турина и удалился в горы к югу от него. 30.000 французская армия прикрывала осаду, занимая тридцать крепостей Ломбардии и выдвинув сильные заслоны к озеру Гарда. Лучший французский полководец, маршал Вандом, оттеснивший австрийцев из Италии в Тироль, был отозван для командования на нидерландском театре, где дела французов шли неудачно. Завоевание же Ломбардии казалось обеспеченным; последний опорный пункт коалиции - Турин - должен был пасть в августе , как рассчитывал Ла-Фельлд. Французским главнокомандующим вместо Вандома был назначен племянник короля, молодой принц Орлеанский, к которому был приставлен советник, угодливый и бесхарактерный генерал Марсен.
Евгений Савойский, получив в командование австрийскую армию в Тироле, располагал 34 тыс. Во что бы то ни стало, ему было необходимо освободить Турин, так как падение Турина вызвало бы подчинение Людовику XIV герцогства Савойского, что явилось бы началом развала образованной против Франции коалиции и сделало бы безнадежным продолжение австрийцами борьбы на итальянском театре. Для Евгения Савойского предоставлялось на выбор два операционных направления: первое, кратчайшее, шло по левому берегу реки По и пересекало ее многочисленные притоки, образующие сильные позиции. Французскому заслону движение австрийцев севернее реки По давало возможность использовать все эти позиции с разбросанными по ним крепостями. Евгений Савойский не подвергал при этом риску свои сообщения с Австрией, но не мог рассчитывать во время выручить Турин. Другое направление, на котором и остановился Евгений Савойский, шло от Риволийского плато, единственного выхода из гор Тироля, находившегося в руках австрийцев, на юг, вдоль Адижа, пересекало его в нижнем течении, затем реку По и по правому ее берегу поворачивало на запад. Это направление явилось кружным и связывалось с огромным риском. Сообщения с тылом были совершенно не обеспечены; в случае неудачи армия обрекалась на гибель. Но зато здесь можно было рассчитывать проскользнуть в обход правого фланга французской армии и безостановочно достигнуть Турина. Довольствие армии во время марша взялся обеспечить дружественный Австрии герцог Моденский{166}. В течение июля Евгений Савойский постепенно протянулся к югу вдоль реки Адижа, а в августе приступил к стремительному выполнению своего плана. В течение семнадцати дней его армия прошла 270 верст и успела предупредить французов в теснине Страделлы. Французское командование на маневр-Евгения Савойского ответило занятием ряда фланговых позиций и угрозой сообщениям австрийской армии, которые Евгений Савойский сам бросил. Французскому заслону тогда не осталось ничего другого, как следовать по северному берегу реки По вслед за австрийцами. Инициатива действий оказалась целиком захваченной австрийским полководцем. Евгений Савойский смело двинулся между занятыми французами и удаленными на расстояние меньше одного перехода крепостями Александрия и Тортона, не обратив на них внимания, соединился с конницей герцога Савойского и обратился против Турина. Французы ждали его у Турина за укреплениями циркум-валащюнной линии. Французские укрепления были, естественно, сильнее в секторах, обращенных к югу и востоку, и слабее в тыловом для французов направлении, к северо-западу от Турина, между реками Дора и Стура. Евгений Савойский увенчал свой рискованный маневр решительным боем; чтобы создать наивыгоднейшие условия для боя, он пошел на дальнейший риск, переправился через р. По выше Турина, врезался в район между французской границей и Турином и атаковал между реками Дора и Стура французские позиции. Получилось сражение с перевернутым фронтом. В тылу Евгения Савойского были снежные вершины Альп и французская граница.
Симплициссимус, сатирик XVIII века, изобразил военную иерархию в виде дерева, на нижних ветвях которого сидят солдаты, а несколько повыше унтер-офицеры. Далее шел обнаженный ствол, совершенно гладкий и столь чудесный, что ни мужество, ни искусство, ни образование не позволяли пролезть по нему от нижних ветвей к верхним. Верхние ветви были заполнены обер и штаб-офицерами и генералами; попасть на вершину можно было лишь при условии, что сидящий там родственник опустит вниз лестницу.
Тюренн. Из французских полководцев XVII века два наиболее знаменитых принц Конде и Тюренн (1611-1675){163} - не изжили еще в себе феодальных черт; они еще считали возможным рассматривать себя, как государство в государстве, поднимали оружие против правительства, опирая, свое восстание на военную интервенцию иностранцев - злейших врагов Франции; побежденные Мазарини, продолжавшим борьбу с Ришелье против феодалов, и поставленные во главе армии нового, централизованного государства, они, естественно, оказались в оппозиции к "тиранической" власти военного министра Лувуа, олицетворявшего единства государственной воли. Тюренн оставил очень поучительные мемуары; получив пуританское воспитание, он выделялся среди французской аристократии своей работоспособностью, скромностью и достоинством; тогда как придворные креатуры, в роде маршала Ла-Фельяд, действуя под командой другого генерала, спешили распространить весть, что командующий армией все напутал и прятался в решительную минуту, а победа выиграна исключительно благодаря ему Ла-Фельяду, Тюренн, презиравший низменную интригу, говорил: "мы победили", "я разбит". Будучи врагом систем и рецептов в тактике и стратегии, Тюренн является представителем оппортунизма в военном искусстве: "а прежде всего я рекомендую вам здравый смысл". Значение Тюренна, как виднейшего деятеля при переходе к магазинной системе продовольствия, очерчено выше. С именем его во Франции связываются последние крупные успехи французского оружия, за которыми следовало столетие унизительных поражений. Его последние кампании 1674-75 гг., с зимним походом против выдающегося полководца Монтекуколи, сохранившие за Францией Эльзас, сделали его национальным французским героем. Клаузевиц, поклонник грубых Наполеоновских методов войны, видит в Тюренне полководца, вооруженного не тяжелым рыцарским мечом, а тонкой придворной шпагой. Этим знаменитым сравнением Клаузевиц подчеркивает отличие стратегии XVII века от Наполеоновской: маневр занимал у Тюренна гораздо большее место, чем у Наполеона, бой являлся не единственным, а крайним средством для захвата территории; в разгроме неприятельской армии Тюренн не видел единственной цели военных действий. Но принципы Наполеоновской стратегии не являлись еще возможными для небольших армий предшествовавшей французской революции эпохи; попытка глубокого вторжения с армией в немногие десятки тысяч солдат могла привести Карла XII только к Полтаве. Если Тюренн был великий мастер стратегии измора, то маневрирование его всегда было проникнуто уверенностью и решительностью, его легкая придворная шпага, если придерживаться терминологии Клаузевица, была остро отточена и умела наносить тяжелые удары.
Оборона Эльзаса в 1674 г. Во 2-й Нидерландской войне (1672-1678 гг.) Людовик XIV встретил отпор со стороны Испании, Нидерландов и почти всех немецких государств. Первоначальные успехи французов в Нидерландах в 1763 г. были в значительной степени ликвидированы. В 1674 г. Франции надо было ожидать еще большего усиления противников. Людовик XIV, по совету Лувуа, решил выставить 4 армии: главная армия, во главе с королем, в апреле и мае вторглась в испанскую провинцию Франш-Контэ, осадила и взяла главный ее город Безансон и в течение июля закончила завоевание и присоединение к Франции этой провинции. Испанскую границу наблюдала армия маршала Шомберга; в Нидерландах, на нижнем Рейне, сильная армия принца Конде должна была вести наступательные операции. Тюренн, сначала с 10 тысячами, затем с 15 тысячами, должен был в Эльзасе прикрывать операцию, которую король вел в Франш-Контэ. По всем признакам, против Эльзаса неприятель сосредоточивал главный удар.
В Эльзасе Тюренн мог опереться на крепости Филипс-бург, Бризах и несколько мелких укреплений. Страсбург и Мюльгаузен были нейтральными; в Страсбурге более сильной была немецкая партия. Противники Тюренна, занимали весь правый берег Рейна и Пфальц на левом берегу. Коалиция не была готова к раннему началу военных действий: около 30 тыс. находилось на среднем Рейне, многие немецкие контингента должны были прибыть только ко времени жатвы, непосредственно перед Тюренном находилось всего 6 - 10 тыс., преимущественно конницы.
Пока продолжались операции во Франш-Контэ, Тюренн занимал Эльзас, сосредоточив свой кулак в середине его, у Гагенау, и препятствовал попыткам конницы противника произвести налет во Франш-Контэ. В середине июня уничтожение неприятельского сопротивления во Франш-Контэ развязало руки Тюренну; с целью задержать подготовку неприятельской операции против Эльзаса, Тюренн немедленно перешел к активным действиям.
Первая его наступательная операция, с 12 по 20 июня, заключалась в переправе через Рейн у Филипсбурга и в нанесении поражения у Зинцгейма девятитысячному отряду ген. Капрары. Второе наступление (3-27 июля), в виду уклонения от боя неприятельских сил, свелось к широкой фуражировке на правом берегу Рейна, дабы по возможности истощить местные средства области, на которую затем должны были базироваться неприятельские силы.
Коалиция начала операции только в конце августа, имея 35 тысяч солдат против 20 тыс. армии Тюренна. Немцы наступали с севера по левому берегу Рейна, но не рискнули атаковать Тюренна на сильной позиции за р. Клингбах. Им удалось скрытно переправиться близ Шпейера на правый берег Рейна и форсированным маршем пройти на юг; 25 сентября они перешли через Рейн по предоставленной им Страсбургом переправе. Попытка Тюренна остановить этот марш фланговым ударом через Филипсбург запоздала. Тюренн к концу сентября сосредоточил свои силы в полупереходе к северу от Страсбурга, фронтом на юг. Южная половина Эльзаса была очищена французами. Король, по совету Лувуа, опасаясь за слабые силы Тюренна, предложил ему вовсе отойти в Лотарингию, "обратив предварительно Эльзас в кучу пепла". После такой экзекуции Эльзас был бы навеки потерян для французского влияния. Тюренн отказался, так как считал, что самое дурное, что может случиться, это будет его вынужденный отход в Лотарингию.
Так как в середине октября неприятель должен был усилиться на 20 тыс. бранденбуржцев, то Тюренн решил. 4 октября, под Эрцгеймом, атаковать с 22 тыс. неприятеля, насчитывавшего 35 тыс. Атака не дала решительных результатов (французы потеряли 2 тыс., немцы - 3 тыс. и 8 орудий). 7 октября Тюренн занял укрепленную позицию у Мариенгейма, на пути из Страсбурга в Цаберн, и удерживал ее до 18 октября; в момент когда 50 тыс. немцев изготовились к атаке его на этой позиции, Тюренн отошел на укрепленную позицию к Детвейлеру. 29 октября Тюренн получил значительные подкрепления из состава фландрской армии, где военные действия уже прекратились на зиму, что заставило немцев отказаться от атаки и отойти к Страсбургу.
Непогода, трудности довольствия, болезни заставили обоих противников в течение ноября перейти к занятию зимних квартир. Тюренн, кавалерия коего совсем обезлошадилась, оставив авангарды в Цаберне и Гагенау, отвел главные силы в Лотарингию. Немцы разбросались по всему верхнему Эльзасу, от Страсбурга до Базеля и Мумпельгарда, с передовыми частями у Эпиналя и Ремирмона.
Так как надо было к началу весны отослать полученные подкрепления назад во фландрскую армию и так как высшая ступень французского хозяйства позволяла быстрее пополнить образовавшиеся в армии за кампанию недочеты, то Тюренн решил предпринять зимнюю кампанию: иначе Эльзас, где симпатии к французам были очень слабы, мог быть окончательно потерян для Франции.
4 декабря Тюренн снялся с зимних квартир; 14 декабря он занял авангардом Бельфор; здесь он оказался вынужденным задержаться на две недели, чтобы подтянуть тыл. Целый ряд демонстраций мелких частей на фронте Вогез развлекал внимание немцев, совершенно неготовых к зимней кампании. 28 декабря наступление Тюренна, на север вдоль Эльзаса, возобновилось. Немцы потерпели ряд небольших неудач; 5 января 1675 г. Тюренн, имея около 30 тыс., атаковал у Тюркгейма и вынудил к отступлению главные силы немцев. 14 января немцы отошли у Страсбурга на правый берег Рейна. Тюренн не препятствовал их отступлению от Тюркгейма ("золотой мост"){164}. Кампания закончилась, противники зазимовали, разъединенные Рейном.
В этой образцовой оборонительной кампании много поучительного. Свою ограниченную цель - отстоять Эльзас - Тюренн ни на минуту не упускал из виду. Оборона началась двукратным наступлением на правом берегу Рейна, чтобы выгадать время, средства и нанести урон неприятелю. Затем, оборонительную задачу Тюренн решает заграждением неприятелю входа в Эльзас с севера, занятием рубежа р. Клингбах; на обход Тюренн отвечает попыткой флангового удара через Филипсбург. Когда немцы переправились у Страсбурга, Тюренн не мог уже защищать весь Эльзас и временно ограничил преследуемую цель удержанием северной его части, откуда выбить немцев потом представляло бы большие трудности. В то же время здесь Тюренн занял положение, в котором он гораздо скорее мог быть поддержан за счет фландрской армии, чем в южном Эльзасе. Несмотря на отчаянное положение, он стремился под Эрцгеймом разрешить свою задачу наступательным образом. После подхода бранденбургских войск, перед лицом почти тройного превосходства, Тюренн не отчаялся и начал выгадывать время осторожной обороной. Как только обстановка изменилась, Тюренн отказался от временного Ограничения своей задачи - удержания одного северного Эльзаса - и устремился вновь к своей основной цели в полном объеме - удержанию Эльзаса на всем его протяжении.
У немцев - полное шатание мысли; верховное командование крайне сомнительно - герцог Бурнонвальский, главнокомандующий, возбудил подозрение, не подкуплен ли он Французами. Командование у него оспаривал курфюрст ранденбургский и множество мелких немецких государей, сопровождавших свои контингенты, решения предпринимались только после дискуссии в очень многочисленной и пестрой коллегии. Это, однако, не умаляет заслуг Тюренна, так как искусство и заключается в гениальном использовании всякой слабости врага.
На этом примере легко проследить, что если общие стратегические концепции Лувуа и были неудачны, то французская армия,; благодаря созданной Лувуа лучшей организации, оказывалась в силах начинать операции гораздо раньше, а кончать их позже врага, что давало огромные оперативные преимущества.
Евгений Савойский Опаснейшим врагом французских армий Людовика XIV был выдающийся полководец Австрии Евгений Савойский (1663-1736 гг.). Сын племянницы Мазарини, он воспитывался при французском дворе; его родители были не в милости, и гордый умный мальчик являлся мишенью острот придворных, стремившихся понравиться королю. Его готовили к духовному званию; король, вследствие его невзрачности и слабости, отказал ему в просьбе поступить во французскую армию.
Под предлогом священной борьбы против турок, осаждавших Вену, Евгений эмигрировал из Франции, зачислился в австрийскую армию и, как эмигрант, сохранил горячую ненависть к Бурбонам.
Сражение при Гохштедте. В истории военного искусства заслуживает быть отмеченным сражение при Гохштедте, 13 августа 1704 г. Шел четвертый год войны за испанское наследство; перевес находился на стороне Людовика XIV; франко-баварская армия успешно теснила на Дунае имперскую армию под командой Людовика Баденского и могла поставить себе целью решительное вторжение в пределы Австрии. Стратегическое положение круто изменилось, вследствие смелого решения выдающегося английского полководца лорда Мальборо{165}: вопреки желанию английского и нидерландского правительств, он бросил вверенный ему голландский театр войны, оторвался от противостоящей ему французской армии бездарного Вилеруа, прошел пол Европы и в Баварии явился на помощь имперцам. Сюда же привел подкрепления и Евгений Савойский.
Против трех соединившихся неприятельских армий, силой в 62 тыс., французы и баварцы располагали только 47 тыс.; но так как Англия и Голландия настойчиво отзывали назад Мальборо, то французам было выгодно переждать, пока временное сосредоточение неприятельских сил рассосется. Они заняли укрепленную позицию под Аугсбургом. Чтобы вынудить франко-баварскую армию выйти из недоступного расположения, англичане и имперцы усиленно опустошали баварскую землю; когда же и это не помогло" они решились на последнее средство, чтобы попытаться выманить французов до ухода Мальборо: Людовик Баденский с 14 тыс. отделился, чтобы осадить важную баварскую крепость Ингольштадт. Франко-баварская армия, действительно, двинулась, чтобы маневром затруднить взятие Ингольштадта, и на дневке, недалеко от Гохштедта, была атакована коалиционной армией.
У атакующего 48 тыс. солдат составляли две армии, под командой Мальборо и Евгения Савойского; преимущество в коннице, 20 тыс. против 17 тысяч, находилось на их стороне; обороняющийся - 47 тысяч - представлял собственно три армии: баварскую - курфюрста Макса Эммануэля и две французские - маршалов Марсена и Тальяра. Последний далеко не в полной степени объединял командование. Преимуществ в пехоте и артиллерии (90 орудий против 52) находилось на стороне франко-баварцев.
Раздробление командования на стороне франко-баварской армии затрудняло принятие какого-либо энергичного решения и привело к пассивной обороне. Самостоятельность трех частей армии мешала выделить общий резерв. Все силы франко-баварцев оказались сразу же распределенными, с пассивными задачами, на фронте, почти достигшем 6-ти верст. Правым флангом французы почти упирались в Дунай; фронт прикрывался ручьем Небель с трудно доступной, болотистой долиной; лучшие подступы через долину вели к обширным селениям Блиндхейм и Обер-Глаухейм. Охват с севера затруднялся лесами и пересеченной местностью.
Тальяр отказался от непосредственной обороны ручья Небель, чтобы не развертывать войска на болотистой местности. Большая часть пехоты Тальяра (27 батальонов) прочно заняла Блиндхейм; Марсен занял 14-ю батальонами Обер-Глаухейм; фронт между этими опорными пунктами был занят кавалерией Тальяра и Марсена; курфюрст баварский, с баварской конницей и с частью французской, образовал на холмах севернее Обер-Глаухейма оборонительный загиб.
Атакующий распорядился так: участок от Дуная до Обер-Глаухейма атакует левое крыло - Мальборо; охват с севера выполняет правое крыло Евгения Савойского (прусская пехота под командой Леопольда Дессау и многочисленная конница).
Развертывание Евгения Савойского сильно задержалось, и атака могла быть начата только после полудня; французы успели устроиться для обороны в селениях, забаррикадировать все входы, выжечь отдельные дома, мешавшие обстрелу с опушки селений, приспособить к обороне нюю, протянуть линию заграждения из повозок от Блиндхейма до Дуная. Первые часы боя сложились чрезвычайно успешно для французов: все атаки англичан и голландцев на укрепленные селения отбивались с огромными потерями; обороняющий подпускал слабейшую в силах атакующую пехоту на тридцать шагов и сметал ее залпами; французская артиллерия с командующих позиций имела существенный перевес над слабейшей артиллерией атаки. 3 кавалерийские атаки Евгения Савойского были, после очень горячих схваток, отбиты курфюрстом Баварским. Евгений ясно видел недостаточность своих сил, но продолжал упорствовать в атаках, чтобы привлечь к себе внимание противника.
Около 4 часов лорд Мальборо вполне уяснил себе обстановку: он приостановил атаки на Блиндхейм, где англичане должны были лишь занимать французов перестрелкой, и сосредоточил все свободные силы против французского центра. Английская кавалерия здесь перебралась через Небель и тремя атаками успела истощить силы французской конницы. Тальяр видел недопустимую слабость своего центра, где кавалерия уже не имела достаточных сил держаться против перебравшихся через Небель войск, видел накапливаемые Мальборо резервы, просил помочь с севера Марсена, пытался набрать резерв в Блиндхейме - но напрасно: пехота, забравшаяся и устроившаяся в селениях, не выходила на равнину. Только 9 французских батальонов пристроились к коннице, когда в пятом часу Мальборо повел удар всеми свободными силами на центр. Тальяр был почти мгновенно опрокинут, французская армия разрезана на две части. Левое крыло - Марсен и курфюрст Баварский - успело отойти. Гарнизон же Блиндхейма продолжал защищать селение, был окружен и ночью вынужден капитулировать. Потери победителя - 25% (4.635 убитых и 7.676 раненых); потери франко-баварской армии убитыми и ранеными достигали того же размера; сверх того, 9 тыс. пленными (в том числе и раненый Тальяр) и 40 полевых орудий.
В этом сражении современников поразило бессилье Тальяра вытащить из селений забравшуюся туда пехоту для парирования новой группировки неприятеля. Проигрыш сражения был объяснен ошибкой Тальяра - надо по возможности не расходовать войск на занятие местных предметов, так как в последнем случае войска пропадают для маневра. С этого времени начинается боязнь местных предметов, поиски открытой равнины для боя, которые так характерны для тактики XVIII столетия. Только армии французской революции снова перестали бояться посылать целые части занимать селения и другие местные предметы. Но это изменение тактики базировалось на изменении морального облика пехоты, боевые успехи которой основывались не только на принуждении, на действиях по команде, начальников, но и на добровольном желании солдата, на стремлении его отличиться, на революционном или бонапартистском энтузиазме. Если бы в Блиндхейме находилась более одушевленная - революционная или наполеоновская французская пехота, она, может быть, не ограничилась бы одним обстрелом с фланга прорывающих центр частей Мальборо; начальникам удалось бы поднять из-за закрытия удобно и безопасно устроившихся стрелков и бросить их в контратаку против левого фланга ведших решительное наступление частей Мальборо.
Французы обнаружили здесь в весьма неудачной форме склонность к бою за местные предметы, к раздроблению общего поля сражения на отдельные очаги. Необъединенность командования привела их к пассивности и раздроблению сил, к отсутствию общего резерва.
Очень поучительны действия Евгения Савойского и Мальборо, уловивших момент дать решительное сражение, в виду грозившего ухудшения стратегической обстановки; Евгений Савойский из последних сил продолжал атаку - быть победителем на своем участке он не мог, но своим упорством связал и отвлек на север свободные силы противника; наконец, лорд Мальборо, ошибшийся в расчете без труда захватить Блиндхейм, чтобы обеспечить себе переправу через Небель, выяснил слабые стороны расположения неприятеля, хладнокровно исправил группировку, прекратил атаки на Блиндхейм и нанес в новом направлении решительный удар. Евгений Савойский и Мальборо работали в тесном контакте и несмотря на раздвоение командования и на разноплеменность своих войск австрийцы, пруссаки, датчане, ганноверцы, голландцы, англичане, гессенцы добились полного единства действий.
Кампания 1706 г. в Италии. Высочайшим проявлением военного искусства и резким исключением для своей эпохи является поход Евгения Савойского в 1706 г. в Италии. Война за испанское наследство была в полном разгаре.
Французы, после успехов 1705 года, сосредоточили свое главное внимание на осаде Турина - столицы союзника Австрии, герцога Савойского. 20.000 гарнизон сильно укрепленного Турина был осажден двойными силами французов под командой бездарного генерала Ла-Фельяда, получившего в командование армию лишь благодаря придворным интригам. Герцог Савойский, до полного обложения Турина, с несколькими тысячами кавалерии вырвался из Турина и удалился в горы к югу от него. 30.000 французская армия прикрывала осаду, занимая тридцать крепостей Ломбардии и выдвинув сильные заслоны к озеру Гарда. Лучший французский полководец, маршал Вандом, оттеснивший австрийцев из Италии в Тироль, был отозван для командования на нидерландском театре, где дела французов шли неудачно. Завоевание же Ломбардии казалось обеспеченным; последний опорный пункт коалиции - Турин - должен был пасть в августе , как рассчитывал Ла-Фельлд. Французским главнокомандующим вместо Вандома был назначен племянник короля, молодой принц Орлеанский, к которому был приставлен советник, угодливый и бесхарактерный генерал Марсен.
Евгений Савойский, получив в командование австрийскую армию в Тироле, располагал 34 тыс. Во что бы то ни стало, ему было необходимо освободить Турин, так как падение Турина вызвало бы подчинение Людовику XIV герцогства Савойского, что явилось бы началом развала образованной против Франции коалиции и сделало бы безнадежным продолжение австрийцами борьбы на итальянском театре. Для Евгения Савойского предоставлялось на выбор два операционных направления: первое, кратчайшее, шло по левому берегу реки По и пересекало ее многочисленные притоки, образующие сильные позиции. Французскому заслону движение австрийцев севернее реки По давало возможность использовать все эти позиции с разбросанными по ним крепостями. Евгений Савойский не подвергал при этом риску свои сообщения с Австрией, но не мог рассчитывать во время выручить Турин. Другое направление, на котором и остановился Евгений Савойский, шло от Риволийского плато, единственного выхода из гор Тироля, находившегося в руках австрийцев, на юг, вдоль Адижа, пересекало его в нижнем течении, затем реку По и по правому ее берегу поворачивало на запад. Это направление явилось кружным и связывалось с огромным риском. Сообщения с тылом были совершенно не обеспечены; в случае неудачи армия обрекалась на гибель. Но зато здесь можно было рассчитывать проскользнуть в обход правого фланга французской армии и безостановочно достигнуть Турина. Довольствие армии во время марша взялся обеспечить дружественный Австрии герцог Моденский{166}. В течение июля Евгений Савойский постепенно протянулся к югу вдоль реки Адижа, а в августе приступил к стремительному выполнению своего плана. В течение семнадцати дней его армия прошла 270 верст и успела предупредить французов в теснине Страделлы. Французское командование на маневр-Евгения Савойского ответило занятием ряда фланговых позиций и угрозой сообщениям австрийской армии, которые Евгений Савойский сам бросил. Французскому заслону тогда не осталось ничего другого, как следовать по северному берегу реки По вслед за австрийцами. Инициатива действий оказалась целиком захваченной австрийским полководцем. Евгений Савойский смело двинулся между занятыми французами и удаленными на расстояние меньше одного перехода крепостями Александрия и Тортона, не обратив на них внимания, соединился с конницей герцога Савойского и обратился против Турина. Французы ждали его у Турина за укреплениями циркум-валащюнной линии. Французские укрепления были, естественно, сильнее в секторах, обращенных к югу и востоку, и слабее в тыловом для французов направлении, к северо-западу от Турина, между реками Дора и Стура. Евгений Савойский увенчал свой рискованный маневр решительным боем; чтобы создать наивыгоднейшие условия для боя, он пошел на дальнейший риск, переправился через р. По выше Турина, врезался в район между французской границей и Турином и атаковал между реками Дора и Стура французские позиции. Получилось сражение с перевернутым фронтом. В тылу Евгения Савойского были снежные вершины Альп и французская граница.