Страница:
– Так отрезать сейчас, пока он занят.
– А вдруг у него еще есть? – вставил У-у.
– Наверняка есть… – протянул Андреа. – И судя по тому, что пульт раздолбаный, а ему хоть бы хны, с пульта его тоже не остановишь! Ану, включи-ка робота. Думаю, что смысла в маскировке уже нету.
Ану кивнула, и подобрав с пола голову, знакомым жестом засунула палец в глаз. Шторка с линзы соскользнула, голова прокашлялась, и попросила оглядеться.
– Так-так-так… – бормотал робот, пока Ану демонстрировала ему панораму, и наконец сделал вывод:
– Как ни странно, но получилось. Вы хотите услышать мои поздравления?
– Мы хотим услышать, что нам теперь делать!
Голос у Ану-инэн был злой.
– С амбалом вроде разобрались, и будем разбираться дальше, когда очухается, но надо решить, что делать с Доком? Пока он не решил, что сделает с нами.
– Ну, это просто. Как только начинаются проблемы, начинаешь охать, что у тебя аппендицит. И ему готово отвлечение еще на полчаса.
– Умно. А потом что? Когда аппендициты у всех кончатся? Геморрой симулировать? – раздраженно спросила Ану. – Ты дело говори!
– Дело, дело… Дайте подумать…
– Этот мозг никогда не умел думать! – ледяной голос Дока разнесся в зале. Пока шел спор, манипуляторы закончили обрабатывать ногу Прерывателя, и теперь нависали над каждым из присутствующих.
– Но идея с аппендицитом мне нравится, – продолжал Док. – Пожалуй я начну с девушки наименьше массы.
– Погоди, погоди! – Андреа так и не сообразил, с какой из сторон доносится звук, и говорил в пространство.
– Может быть как-нибудь договоримся?
– У тебя нет таких денег, чтобы возместить то удовольствие, которое я могу получить от операции. – И белый гофрированный манипулятор лениво потянулся к Голди.
– Стой! – заорал Андреа. – Я обещаю, будет тебе удовольствие, какого давно не получал! Только дай нам немного времени, после того, как Прерыватель очнется, я с ним хочу поговорить.
– Хорошо, говори. Он сейчас проснется.
Шланг утянул маску с квадратного лица Прерывателя, он зашевелился, и открыл глаза – для того, чтобы увидеть направленное прямо в них дуло своего же автомата.
– Приветик! – произнес Андреа, выходя из-за спины Голди. – Хотя, можно считать, что мы уже поздоровались.
– Да ты…
– Не дергайся! Как я понимаю, здесь свободная зона, так что тебе мало что поможет. Даже отключалка, если такая штука у тебя тут есть. Доказать?
Прерыватель молчал.
– Ладно. У меня к тебе есть несколько вопросов, ответишь – останешься жив, не ответишь – никакой хирург не соберет. Даже кибер.
– Поцелуй меня в задницу, – тоном дружелюбного согласия откликнулся Прерыватель.
Андреа загнул палец:
– Раз. Потом будет два. А вот насчет три – не уверен я. И так?
– И сам себя в задницу поцелуй.
Андреа не торопясь взял у Ану пистолет, и со скучающим видом навел на Прерывателя, готовясь нажать курок.
– Подожди, ты же сказал, что еще два будет? – обиженно крикнул тот.
– Да я вдруг подумал, что без толку. Итак, разговор получится?
– Получится, – сник Прерыватель.
Андреа пакостно усмехнулся, и вдруг понял, что не знает, о чем надо спрашивать! Просто абсолютно не знает! Если же валить кучей все вопросы, что накопились за время беготни по системам, то этот амбал сразу поймет, что допрашивающий до сих пор ничего не понимает! И наговорит такого, что сейчас не проверишь, но что потом может так навредить! И Андреа поступил самым простым способом:
– Тогда давай так: расскажи-ка все сам. О себе чуток для затравки, и о прочем. А я послушаю, вдруг чего нового услышу.
– О себе для затравки? – только что казавшийся смирившимся Прерыватель опять обозлился.
– Психологом себя мнишь? Думаешь, если это расскажу, с остальным легче пойдет?
– Но, но, не очень-то гоношись! Не то положение! – прикрикнула Ану.
– Ладно. Про себя значит?! – невинная фраза Андреа, казалось задела Прерывателя до глубины души. Он уже не со злостью, с ненавистью смотрел на него и говорил спокойно и внушительно:
– Так вот, про меня. Ты хочешь, чтобы я вслух сказал, что я – калька. Ну что ж, слушай: Я – калька. Но, в отличие от других, я это сам сознаю. И еще, в отличие от других, я знаю оригинал, я его видел, я с ним разговаривал, мне с этим помогли. И я знаю, каким я должен быть на самом деле. Например, что не должен отвечать на твои вопросы. Плохой из тебя психолог, парень. Ты меня почти сломал, но сам же все и испортил. Поцелуй меня в задницу.
– Вы поговорили достаточно, – раздался голос Дока. – Где обещанное удовольствие?
Андреа заколебался. Но потом вспомнил, как испугался Хлебски, услыхав про Дока, вспомнил опасения У-у, вспомнил, как сноровисто щупальца манипуляторов хватали Прерывателя, глянул на все еще улыбающуюся Голди…
И колебание прошло. Он опустил пистолет Ану чуть ниже, и методично нажимая на спусковой крючок, начал превращать тело Прерывателя в кровавое месиво. Выстрел, выстрел, выстрел, у Голди глаза лезут на лоб, выстрел, Ану отворачивается, красные брызги попали на нее, еще выстрел…
Пистолет выпал из рук Андреа, а самого его согнуло в спазме рвоты, и еще, и еще… Он почти не слышал, как Док провозгласил: «Человек в опасности! Спасать человека!», и даже не заметил, как один из манипуляторов, прежде чем примкнуть к операционной бригаде, подобрался к нему, и прыснул в рот какой-то пакостью.
Андреа поморгал – веки вроде бы слушаются. Тогда в чем дело? Он попробовал повернуть голову, и наконец-то отлепил лицо от чего-то темного и волосатого.
– Эй! – крикнул он слабым голосом, и услышал в ответ гулкое:
– Вот он и очнулся!
Наконец-то Андреа понял, что с ним твориться – держа одной лапой крутого героя под живот, его тащил У-у, а голова Андреа оказалась в точности у мохнатого под мышкой. Почувствовав, что груз пришел в себя, и сообщив об этом окружающим, он бережно опустил болящего на пол. Пол оказался выложенным веселой кафельной плиткой с утятами и котятами. По бокам обнаружились стены с зеркалами и раковинами с кранами, и три двери с надписями «Мужска.», «Женск.» и «Герм.» Тянуло хлоркой.
– С добрым утром. Как спалось? – раздался рядом насмешливый голос Ану-инэн.
– Отстань, – буркнул Андреа, поднимаясь. Ему было нехорошо.
– А чего отстань? Ты хотел овладеть инициативой, ты ею таки овладел. Можно сказать, довел до оргазма. И сам же об это насладился, да? Ждем следующих мудрых указаний!
– Я серьезно говорю, отстань с этим, – Андреа куснул губу, чтобы не сорваться. – Думаешь, легко вот так, в лежащего стрелять? Я такого и под волей-то не проделывал, чтобы безоружного, раненого… А что еще можно было сделать, а? Творцыца? Ты ж должна все лучше всех знать! Или кроме случайно оказавшегося в кустах рояля, ты ничего путного сотворить и не была способна?
Ану-инэн покраснела и вдруг, насупившись, отвернулась.
– Ты зачем так? – тихо (тихо на свой лад, конечно) спросил У-у. – Ану тоже плохо. Говорит обидно не потому, что так хочет, а потому что по-другому она окажется совсем обычной.
– Умный больно! – выкрикнула Ану, и все так же не поворачиваясь, пошла к ближайшей раковине.
Голди, которая до сих пор молча стояла рядом, тихо сказала:
– Анка хорошая. Но ты… Я ж видела, во что тебе наше спасение встало! Спасибо. Знаешь что, умойся как следует, и я тебя поцелую. Хочешь?
– Обойдусь! – невежливо ответил еще не остывший Андреа, и пошел к соседнему с Ану-инэн крану – идея насчет умыться была все таки здравой, и чуть помедлив, за ним двинулись и У-у, и Голди.
Через несколько минут все уладилось. Сначала Ану спросила что-то нейтральное, потом Голди раздобыла охапку бумажных полотенец, и скоро все разговаривали как ни чем не бывало, хотя неприятный осадок в душе Андреа продолжал ощущаться.
Пока все мылись, голова робота рассказала ему о событиях, происшедших за время его беспамятства – собственно и событий-то никаких не было. После того, как были беспрепятственно покинуты апартаменты Дока, У-у вдруг проявил инициативу, и вспомнил, что рядом есть давным-давно не работающий Вокзал Дальних Сообщений.
Вернее, согласно своему сюжету, этот вокзал с самого начала создавался именно как муляж для глупых пассажиров, вносящих свою лепту в решение демографического взрыва – отправляющиеся с вокзала поезда в «Веселый край» на самом деле должны были отвозить фоновые толпы прямехонько в газовые камеры, и дальше на перерабатывающие комбинаты. Но слухи об этих комбинатах очень скоро распространились по Зоне Б, поэтому пассажиропоток так и остался нулевым – даже фоновые персонажи отнюдь не желали такого бесславного конца своей карьеры, хотя и заведомо короткой.
– Да и вообще, весь этот комплекс появился в зоне Б по недоразумению. Не было у нас тут никогда демографического взрыва. Просто его Создатель перепутал, и запустил сюжет вместо Мегаполиса в Космо-Баре. Ну и результат получил соответственный: сюжет вроде как есть, а движения в нем и нет, и теперь уже никогда не будет. Зато вот нам теперь польза! Хорошо, что сюда до сих пор боятся заходить, а то бы все разворовали.
Андреа кивнул: действительно, несмотря на зловещее назначение комплекса, конкретно туалет в нем был вполне приличен. И тут его осенило:
«И все остальное тоже должно быть на уровне! Надо же как-то клиентов завлекать!» – дальше мысль Андреа стал развивать вслух:
– Слушайте, ведь если в этот вокзал никто не ходит, значит в нем должно все быть нетронутым! А раз сюжет, по словам нашего друга безногого не снят, так все оставаться на местах должно.
То ли Ану-инэн решила быть вообще подобродушней, то ли мысль Андреа показалась ей действительно стоящей, но ответила она вполне миролюбиво:
– Хорошая идея. По сравнению с предыдущей – шаг вперед, и на уровень выше! – но не удержалась, чтобы не добавить:
– То есть на тройку с минусом. Все же лучше, чем двойка с плюсом.
– Кто против? – не унимался Андреа, и оказалось что все за. Даже Ану-инэн не смогла найти разумных доводов не ходить наверх и поэтому, вытеревшись, все четверо двинулись к двери, над которой висело светящееся табло «Выход в город», а рядом – «Вход на вокзал», над уходящем вверх неподвижным эскалатором.
Андреа решительно подошел к нему, и эскалатор ожил, величаво заструившись вверх. «Кстати, а ведь эскалатора вниз тут не предусмотрено! Вот ведь хитро выстроено!»
Ожидания Андреа оправдались полностью: в чистых и пустых залах вокзала оказалось полно работающих торговых автоматов, каждый из которых украшала надпись: «Для пассажиров сегодняшнего поезда в Веселый Край – в кредит!»
Ану-инэн сходила к кассам, и вернулась с билетом, с удивление сообщив:
– Я только спросить хотела, а мне из окошка – раз билет! Я кассира спрашиваю, почему, а он говорит – благотворительная лотерея. А на другие вопросы не отвечает, и вообще, на куклу похож!
На куклу, или на скверно запрограммированного робота был похож и попавшийся по дороге уборщик со шваброй и ведром. Андреа попытался задать ему какой-то вопрос, уборщик остановился, внимательно посмотрел на спрашивающего, и снова принялся тереть и так идеально чистый пол.
– А там дальше полицейский есть. Он тоже молчит, – сообщил вернувшийся из разведки в боковой зал У-у.
– И славненько. Билет есть, автоматы все наши! Только бы не оказалось, что кредита тут на лишь на две булавки хватит.
Но предъявляемый автоматам билет действовал безотказно. Из их широких окон исправно вываливалось на яркие подносы все, что только не заказывала несколько обалдевшая Ану-инэн. Вскоре и она, и Голди сменили свои комбинезоны на темно-синие джинсы и легкие кожаные куртки, а для Андреа присмотрели костюм-тройку не хуже, чем у Прерывателя, но он от нее наотрез отказался, и начал выбирать сам. Сапоги с длинными загнутыми носами, декоративно окованными светлым металлом, облегающие рейтузы, длинная рубаха без пуговиц, которую подпоясал кожаный ремень с украшениями в виде серебряных черепов. Не хватало только берета с пером и меча на бок, и была бы полностью привычная экипировка.
Правда, увидев его в этой одежде, Голди хихикнула, а Ану воскликнула:
– Какая милая девочка!
Андреа хотел ответить примерно той же подначкой, но Ану даже в джинсах и в куртке на «милого мальчика» не тянула, а Голди же в этой одежде казалось еще более женственной, чем до сих пор в комбинезоне. Кроме того, обе девушки организовали себе по наплечной сумке, и то одна, то другая добавляла то косметику, то колготки, то пакетик с бельем к уже набранному барахлу.
Сам Андреа тоже выбрал себе рюкзак, и тоже кинул туда пару-тройку запасных шмоток, но искал теперь в основном не вещи.
– Что за ерунда! – воскликнул он наконец. – Все есть, одежда, жратва, питье, радио всякое, а вот ничего похожего на оружие нету.
– А ты что думал? Тут все же пассажиры затариваются, а не армию вооружается.
– Ну хоть бы нож какой-нибудь нормальный найти! А то что это такое… – Андреа полоснул воздух клинком размером с указательный палец, торчащим из брелка для ключей.
– Тише, тише, размахался! Гляди, как полицай на нас смотрит. Они хоть и равнодушные тут все, но поглядывают!
– А тебе не кажется, – с беспокойством обратилась к Ану Голди, – что их стало больше? То вообще никого не было, потом по одному попадались, а теперь?
У-у с беспокойством оглянулся, и сказал:
– Да, их больше. Мне это почему-то неприятно.
Андреа завертел головой: теперь уже около каждой колонны и практически сплошными рядами вдоль стен стояли похожие друг на друга стражи порядка – все с одинаковыми квадратными лицами, с одинаковым взглядом стальных глаз, и все они синхронно поигрывали своими дубинками. Андреа мог бы поклясться, что пока он переводил взгляд от одной стены к другой, количество полицейских увеличилось почти вдвое.
Висящий в новой авоське робот, которому порванный динамик подклеили «кредитным» скотчем, тихо, но очень обеспокоено пробормотал:
– Похоже, мы влипли. Не знаю кто как, а я прямо жо… затылком чую, как здешний сюжет начинает оживать!
– Разве такое может быть?
– Получается, что может… Извините меня, ребята, моя ошибка. Кажется, сейчас начнется…
– Динг-динг-дон… – раздался под сводами вокзала мелодичный перезвон, и приятный женский голос объявил:
– До отправления поезда «Веселый край» осталось пять минут. Пассажиров просят занять свои места. Повторяю…
Пока дикторша повторяла, стена полицейских сдвинулась с места, и медленно тронулась вперед. Спутники невольно отступили на шаг, потом еще на один, и тут до Андреа дошло. Он быстро глянул назад – там, куда их теснили, была лестница и табло «К поездам». Сбоку? С боков был тоже строй синих мундиров.
– Спокойно, спокойно… – проговорил он, успокаивая скорее себя, чем кого-то еще. – На поезд мы попасть не должны! Так, У-у, идешь на прорыв, я за тобой, девчонки следом. Пошел!
Мохнатый сделал такой прыжок с места, какого никто от такой туши ожидать не мог. Казалось, что сейчас полицейские разлетятся в стороны как кегли… Но они не разлетелись. Строй спружинил, гася энергию удара, почти десяток полицейских полетели в стороны, но остальные сумели остановить У-у, и даже отпихнуть его обратно, наградив напоследок несколькими ударами дубинок. Андреа, рванувшийся следом достиг еще меньшего успеха – ему даже повалить никого не удалось, а вот свою порцию резиновых тумаков он получил сполна. Все так же молча, все с такими же ничего не выражающими лицами, полицейские продолжали надвигаться, подняв дубинки на уровень груди.
– Ах, так?! – воскликнула Голди, и выхватила короткий автомат Прерывателя, и не целясь дала очередь над головами. Никакого эффекта это не оказало. Продолжая пятится назад, Голди опустила ствол, и крикнула:
– Ну, держитесь! – и коротко нажала на спуск. Не попасть было невозможно – полицейские шли плотной стеной, и троих из них удары пуль отбросили сначала назад, но сзади их толкнули дубинками, и три тела рухнули навзничь вперед. Полицаи из следующего ряда спокойно сравняли строй, и со следующим шагом раненые (или трупы?) остались сзади него.
Голди вновь дала очередь, теперь уже длинную, и отпустила курок только тогда, когда сухо щелкнувший затвор сообщил, что магазин опустел. Стреляла она в одну точку, надеясь пробить брешь в этой синей молчаливой стене, но успеха не достигло: места повалившихся заняли новые, продолжавшие так же неторопливо надвигаться, тесня четверых все ближе и к лестнице.
– Что делать, а? Асв, что делать?! – в голосе Голди послышалась явственная паника.
– Не знаю я! – так же взвинчено ответил он, лихорадочно пытаясь найти выход. У-у тем временем снова попытался проломить строй, и результат получился тот же.
«Что делать, что делать… Явно пошел сюжет, и нас в него откровенно загоняют! Или так должны были загонять всех, кто сюда попадает? Все правильно – обреченных сначала ублажают, а потом, кто хочет скрыться гонят как скот насильно. Блин, знать бы кто такие сюжет сочиняет, убил бы… Творцы хреновы!»
– Ану! – крикнул он, как будто вокруг было страшный шум, хотя на самом деле ничего кроме мягкого звука слитно переступающих ног не было слышно. – Ану, скажи, если б такое ты придумывала, как бы сделала спасение крутому герою?
– Чего? Нашел время издеваться!
– Да не издеваюсь я! Мы в сюжет попали, значит должны корректно выйти, иначе нас не отпустит, зацеп крепкий больно!
– Если б я… Блин, ничего не лезет в голову.
Они уже стояли рядом с лестницей, в конце которой виднелся выход в перронный зал, и кусочек сине-красного вагона перед платформой.
– Самое банальное давай, самое дурацкое!
– Тогда… Тогда крутой бы поубивал машинистов, остановил поезд, и выскочил бы! За ним бы долго гонялись, но затем все кончилось бы хорошо.
– Понял. Так, все слушайте! Сейчас перестаем дергаться, и садимся в поезд. Потом действуем, как сказала Анка.
– Но, Асв… – начал Голди, но он оборвал:
– Без вопросов! Вперед!
На самом деле правильней было бы скомандовать «Назад!» – поезд находился именно сзади. Первым, выполняя свое же собственное распоряжение, повернулся сам Андреа, и не обращая больше внимания на полицию, быстро двинулся вниз по беломраморной лестнице, и остальные тоже побежали за ним. Выход на перрон тоже оказался с обоих сторон заблокирован, и единственная дорога вела ко входу в вагон.
Разрисованный красным и синим поезд напоминал собой скорее самолет, лишенный крыльев, и поставленный на рельсы – круглые иллюминаторы вместо окон, острый нос локомотива и высокий стабилизатор на последнем вагоне говорили о том, что поезд рассчитан на большие скорости. Когда в вагон вскочила бежавшая последней Голди, двери с тихим шипением закрылись, и последним звуком, который донесся снаружи был все тот же милый женский голос:
– Со второго пути отправляется поезд «Веселый край». Желаем пассажирам счастливого пути!
Андреа вспомнил, куда на самом деле должен придти поезд, и внутреннее содрогнулся от этого пожелания. Однако времени на переживания не было.
– Так, все, быстро! Ищем переходы в следующий вагон вперед!
Поезд тихо тронулся, и начал набирать скорость. За окнами что-то мелькало, но на виды окрестностей никто внимания не обращал – все дружно бросились вперед по проходу между высокими креслами, и У-у, дернув на себя за какую-то ручку, так и остался стоять, держа дверь с вывороченными петлями в руке.
– Извините. Я волнуюсь, и не очень правильно использую свою силу, – пробасил он.
– Плевать! Вперед давай! Ану, сколько у тебя патронов?
– Четыре в пушке, и еще обойма!
– Отлично. Страхуй меня, и моли бога, чтоб этот дребаный сюжет был такой, как ты думаешь!
– Какого из богов?
– Любого, можешь всех хором! – и с этими словами Андреа бросился вперед через гремящий перестуками колес переход в очередной пустой вагон, к уже знакомой двери. Она оказалась запертой, и У-у вновь повторил свой трюк, правда на этот раз он эту дверь отбросил в сторону сразу, и извиняться не стал.
Сколько вагонов оказалось до локомотива, никто считать не подумал, не до того было, но явно не один и не два. Когда наконец следующая дверь обнаружила не очередную череду кресел, а еще одну, закрытую на кодовый замок стальную, с надписью «Вход только для персонала», Андреа и девушки порядком запыхались, и даже У-у дышал несколько чаще чем обычно. Напору мохнатого эта дверь не поддалась.
– Так, хорошо. Что дальше? – Андреа не стал обращаться к кому-то конкретно, или прибавлять, что время уходит – это было ясно и так.
– Кодовый? Знаешь, если по стандарту, то код должен быть какой-то очень дурацкий и общеизвестный. Первое, что на ум взбредет набирай! – подсказала Ану-инэн.
«А что мне первое на ум взбредет? Не думая если… А коли не думая, так поехали!» – подумал Андреа, и начал переставлять движки, даже не глядя, какие цифры он набирает. Одновременно с последним движением раздался зуммер, и дверь открылась. Перед тем, как в нее нырнуть, он глянул на замок. «07-11-1917? Что-то знакомое… Такое число использовал наш астролог в заклинаниях!»
Смотревшая же через плечо Голди заметила:
– Хорошие цифры, запоминаются легко. У нас в парке целых три танка такой номер носили.
– Да это же код доступа к базе данных по космическим пиратам! – впервые за долгое время подал голос робот.
– Да хоть мой день рождения! Главное, дверь открылась, – подвел итог обсуждению Андреа, и прошел в открывшуюся дверь.
Теперь проход шел между стен, за которыми что-то выло и грохотало, а впереди виднелась полуоткрытая дверь. Подойдя к ней Андреа услышал голоса, затаился, и прислушался. Говорили лениво и медленно, но зато очень громко, словно нарочно заботясь, чтобы из-за дверцы можно было как следует все расслышать.
– Хей, Джек! Сейчас мы отвезем эту партию людей на переработку, и отправимся выпить виски с содовой?
– О'кей, Боб. Нам платят много долларов, и мы не будем мучаться совестью из-за тех жизней, которые сегодня погубим.
– Хей, Джек! До сих пор никто из них не попытался убежать, и поэтому мы отнесемся к своему делу спустя рукава.
– О'кей, Боб. Сейчас поставлю поезд на автомашиниста, и мы будем пить виски прямо здесь.
– Хей, Джек… У твоей выпивки сегодня странный вкус. Похоже, что монополия продала нам виски с просроченным сроком хранения.
– О'кей, Боб. Я сейчас упаду без чувств, и ты тоже, а очнуться мы сможем только на следующий день.
Почти не слышимые на фоне шума двигателей, из кабины раздался сначала шум разбившейся бутылки, а затем – звук двух упавших тел.
– Хей, Ану! – начал было Андреа, и выругался про себя: эко прилипуче!
– О'кей, Асв? – судя по тону, Ану поняла его чувства, и ответила так сознательно.
– В общем все всё слышали? Тогда – в кабину!
«Как здорово у меня получается, а? Прямо как былые времена!» – невольно восхитился он сам собою, и сделав несколько осторожных – на всякий случай – шагов, оказался перед пультом управления. За узкими лобовыми стеклами неслись навстречу и мелькали мимо унылые стены транспортного туннеля, на экранах мелькали цифры и символы, а Боб с Джеком, ражие парни почему-то в ковбойских костюмах, исправно лежали в луже противно пахнущей жидкости на подрагивающем в такт перестукам колес полу. Сердобольный У-у поднял их, взвалил на плечи, и осторожно унес куда-то назад, не иначе – устроить поудобней в кресле вагона. Андреа это показалось правильным – ребята свою роль выполнили, даже гадость эту честно выжрали, так пусть хоть полежат не на полу, а по-человечески.
«Да! Теперь, значит, надо тормозить… А где тут тормоз? Или хотя бы просто отключить движки… Кто у нас в технике-то секёт?»
– Эй, народ, кто в технике разбирается? Голди, ты, и башку говорящую тоже сюда давай!
Роботу, уложенному на подушку свободного сиденья, хватило одного взгляда, чтобы оценить ситуацию:
– Здесь нет тормоза. И выключить двигатель тоже нечем!
– То есть как? – изумился Андреа.
– Да вот так! – похоже было, что робот обескуражен не меньше остальных.
– Кнопки-то есть, но они все бутафорские. Наверное, этот сюжет предусматривает какое-то другое решение!
– Прекрасно! – нервничающий Андреа начал говорить быстро, в так мечущимся мыслям. – Тогда так: Ану – думай, что еще тут возможно! Голди, нажимай все подряд, авось что-то сработает, Башка – ты можешь почуять, что тут работает? Не может же быть это все только пустым антуражем!
– Очень даже может… – отозвалась голова, но через секунда воскликнула: – Ага, есть! Голди, у тебя рука как раз на этой кнопке! Щелкни три раза, подряд и быстро!
Голди повиновалась, и сразу на всех экранах картинки сменились: один начал показывать те же стены, только уходящие вдаль, другой явил взорам схематическое изображение некоей путаницы разноцветных линий, а на третьем появилась надпись: «Ожидается команда на стрелку».
– Ну и что из этого? Зачем нам вид назад? – спросила Голди.
– Не знаю, спроси чего полегче. Слышь, Асв, а вот стрелку перевести, так это как раз то, что надо! – подсказала Ану-инэн.
– А как ее перевести, и куда?
– Не знаю…
– А вдруг у него еще есть? – вставил У-у.
– Наверняка есть… – протянул Андреа. – И судя по тому, что пульт раздолбаный, а ему хоть бы хны, с пульта его тоже не остановишь! Ану, включи-ка робота. Думаю, что смысла в маскировке уже нету.
Ану кивнула, и подобрав с пола голову, знакомым жестом засунула палец в глаз. Шторка с линзы соскользнула, голова прокашлялась, и попросила оглядеться.
– Так-так-так… – бормотал робот, пока Ану демонстрировала ему панораму, и наконец сделал вывод:
– Как ни странно, но получилось. Вы хотите услышать мои поздравления?
– Мы хотим услышать, что нам теперь делать!
Голос у Ану-инэн был злой.
– С амбалом вроде разобрались, и будем разбираться дальше, когда очухается, но надо решить, что делать с Доком? Пока он не решил, что сделает с нами.
– Ну, это просто. Как только начинаются проблемы, начинаешь охать, что у тебя аппендицит. И ему готово отвлечение еще на полчаса.
– Умно. А потом что? Когда аппендициты у всех кончатся? Геморрой симулировать? – раздраженно спросила Ану. – Ты дело говори!
– Дело, дело… Дайте подумать…
– Этот мозг никогда не умел думать! – ледяной голос Дока разнесся в зале. Пока шел спор, манипуляторы закончили обрабатывать ногу Прерывателя, и теперь нависали над каждым из присутствующих.
– Но идея с аппендицитом мне нравится, – продолжал Док. – Пожалуй я начну с девушки наименьше массы.
– Погоди, погоди! – Андреа так и не сообразил, с какой из сторон доносится звук, и говорил в пространство.
– Может быть как-нибудь договоримся?
– У тебя нет таких денег, чтобы возместить то удовольствие, которое я могу получить от операции. – И белый гофрированный манипулятор лениво потянулся к Голди.
– Стой! – заорал Андреа. – Я обещаю, будет тебе удовольствие, какого давно не получал! Только дай нам немного времени, после того, как Прерыватель очнется, я с ним хочу поговорить.
– Хорошо, говори. Он сейчас проснется.
Шланг утянул маску с квадратного лица Прерывателя, он зашевелился, и открыл глаза – для того, чтобы увидеть направленное прямо в них дуло своего же автомата.
– Приветик! – произнес Андреа, выходя из-за спины Голди. – Хотя, можно считать, что мы уже поздоровались.
– Да ты…
– Не дергайся! Как я понимаю, здесь свободная зона, так что тебе мало что поможет. Даже отключалка, если такая штука у тебя тут есть. Доказать?
Прерыватель молчал.
– Ладно. У меня к тебе есть несколько вопросов, ответишь – останешься жив, не ответишь – никакой хирург не соберет. Даже кибер.
– Поцелуй меня в задницу, – тоном дружелюбного согласия откликнулся Прерыватель.
Андреа загнул палец:
– Раз. Потом будет два. А вот насчет три – не уверен я. И так?
– И сам себя в задницу поцелуй.
Андреа не торопясь взял у Ану пистолет, и со скучающим видом навел на Прерывателя, готовясь нажать курок.
– Подожди, ты же сказал, что еще два будет? – обиженно крикнул тот.
– Да я вдруг подумал, что без толку. Итак, разговор получится?
– Получится, – сник Прерыватель.
Андреа пакостно усмехнулся, и вдруг понял, что не знает, о чем надо спрашивать! Просто абсолютно не знает! Если же валить кучей все вопросы, что накопились за время беготни по системам, то этот амбал сразу поймет, что допрашивающий до сих пор ничего не понимает! И наговорит такого, что сейчас не проверишь, но что потом может так навредить! И Андреа поступил самым простым способом:
– Тогда давай так: расскажи-ка все сам. О себе чуток для затравки, и о прочем. А я послушаю, вдруг чего нового услышу.
– О себе для затравки? – только что казавшийся смирившимся Прерыватель опять обозлился.
– Психологом себя мнишь? Думаешь, если это расскажу, с остальным легче пойдет?
– Но, но, не очень-то гоношись! Не то положение! – прикрикнула Ану.
– Ладно. Про себя значит?! – невинная фраза Андреа, казалось задела Прерывателя до глубины души. Он уже не со злостью, с ненавистью смотрел на него и говорил спокойно и внушительно:
– Так вот, про меня. Ты хочешь, чтобы я вслух сказал, что я – калька. Ну что ж, слушай: Я – калька. Но, в отличие от других, я это сам сознаю. И еще, в отличие от других, я знаю оригинал, я его видел, я с ним разговаривал, мне с этим помогли. И я знаю, каким я должен быть на самом деле. Например, что не должен отвечать на твои вопросы. Плохой из тебя психолог, парень. Ты меня почти сломал, но сам же все и испортил. Поцелуй меня в задницу.
– Вы поговорили достаточно, – раздался голос Дока. – Где обещанное удовольствие?
Андреа заколебался. Но потом вспомнил, как испугался Хлебски, услыхав про Дока, вспомнил опасения У-у, вспомнил, как сноровисто щупальца манипуляторов хватали Прерывателя, глянул на все еще улыбающуюся Голди…
И колебание прошло. Он опустил пистолет Ану чуть ниже, и методично нажимая на спусковой крючок, начал превращать тело Прерывателя в кровавое месиво. Выстрел, выстрел, выстрел, у Голди глаза лезут на лоб, выстрел, Ану отворачивается, красные брызги попали на нее, еще выстрел…
Пистолет выпал из рук Андреа, а самого его согнуло в спазме рвоты, и еще, и еще… Он почти не слышал, как Док провозгласил: «Человек в опасности! Спасать человека!», и даже не заметил, как один из манипуляторов, прежде чем примкнуть к операционной бригаде, подобрался к нему, и прыснул в рот какой-то пакостью.
* * *
«Почему у меня руки и ноги болтаются в воздухе? И что за гадостное ощущение во рту? У меня открыты глаза, но я ничего не вижу. Что за ерунда?»Андреа поморгал – веки вроде бы слушаются. Тогда в чем дело? Он попробовал повернуть голову, и наконец-то отлепил лицо от чего-то темного и волосатого.
– Эй! – крикнул он слабым голосом, и услышал в ответ гулкое:
– Вот он и очнулся!
Наконец-то Андреа понял, что с ним твориться – держа одной лапой крутого героя под живот, его тащил У-у, а голова Андреа оказалась в точности у мохнатого под мышкой. Почувствовав, что груз пришел в себя, и сообщив об этом окружающим, он бережно опустил болящего на пол. Пол оказался выложенным веселой кафельной плиткой с утятами и котятами. По бокам обнаружились стены с зеркалами и раковинами с кранами, и три двери с надписями «Мужска.», «Женск.» и «Герм.» Тянуло хлоркой.
– С добрым утром. Как спалось? – раздался рядом насмешливый голос Ану-инэн.
– Отстань, – буркнул Андреа, поднимаясь. Ему было нехорошо.
– А чего отстань? Ты хотел овладеть инициативой, ты ею таки овладел. Можно сказать, довел до оргазма. И сам же об это насладился, да? Ждем следующих мудрых указаний!
– Я серьезно говорю, отстань с этим, – Андреа куснул губу, чтобы не сорваться. – Думаешь, легко вот так, в лежащего стрелять? Я такого и под волей-то не проделывал, чтобы безоружного, раненого… А что еще можно было сделать, а? Творцыца? Ты ж должна все лучше всех знать! Или кроме случайно оказавшегося в кустах рояля, ты ничего путного сотворить и не была способна?
Ану-инэн покраснела и вдруг, насупившись, отвернулась.
– Ты зачем так? – тихо (тихо на свой лад, конечно) спросил У-у. – Ану тоже плохо. Говорит обидно не потому, что так хочет, а потому что по-другому она окажется совсем обычной.
– Умный больно! – выкрикнула Ану, и все так же не поворачиваясь, пошла к ближайшей раковине.
Голди, которая до сих пор молча стояла рядом, тихо сказала:
– Анка хорошая. Но ты… Я ж видела, во что тебе наше спасение встало! Спасибо. Знаешь что, умойся как следует, и я тебя поцелую. Хочешь?
– Обойдусь! – невежливо ответил еще не остывший Андреа, и пошел к соседнему с Ану-инэн крану – идея насчет умыться была все таки здравой, и чуть помедлив, за ним двинулись и У-у, и Голди.
Через несколько минут все уладилось. Сначала Ану спросила что-то нейтральное, потом Голди раздобыла охапку бумажных полотенец, и скоро все разговаривали как ни чем не бывало, хотя неприятный осадок в душе Андреа продолжал ощущаться.
Пока все мылись, голова робота рассказала ему о событиях, происшедших за время его беспамятства – собственно и событий-то никаких не было. После того, как были беспрепятственно покинуты апартаменты Дока, У-у вдруг проявил инициативу, и вспомнил, что рядом есть давным-давно не работающий Вокзал Дальних Сообщений.
Вернее, согласно своему сюжету, этот вокзал с самого начала создавался именно как муляж для глупых пассажиров, вносящих свою лепту в решение демографического взрыва – отправляющиеся с вокзала поезда в «Веселый край» на самом деле должны были отвозить фоновые толпы прямехонько в газовые камеры, и дальше на перерабатывающие комбинаты. Но слухи об этих комбинатах очень скоро распространились по Зоне Б, поэтому пассажиропоток так и остался нулевым – даже фоновые персонажи отнюдь не желали такого бесславного конца своей карьеры, хотя и заведомо короткой.
– Да и вообще, весь этот комплекс появился в зоне Б по недоразумению. Не было у нас тут никогда демографического взрыва. Просто его Создатель перепутал, и запустил сюжет вместо Мегаполиса в Космо-Баре. Ну и результат получил соответственный: сюжет вроде как есть, а движения в нем и нет, и теперь уже никогда не будет. Зато вот нам теперь польза! Хорошо, что сюда до сих пор боятся заходить, а то бы все разворовали.
Андреа кивнул: действительно, несмотря на зловещее назначение комплекса, конкретно туалет в нем был вполне приличен. И тут его осенило:
«И все остальное тоже должно быть на уровне! Надо же как-то клиентов завлекать!» – дальше мысль Андреа стал развивать вслух:
– Слушайте, ведь если в этот вокзал никто не ходит, значит в нем должно все быть нетронутым! А раз сюжет, по словам нашего друга безногого не снят, так все оставаться на местах должно.
То ли Ану-инэн решила быть вообще подобродушней, то ли мысль Андреа показалась ей действительно стоящей, но ответила она вполне миролюбиво:
– Хорошая идея. По сравнению с предыдущей – шаг вперед, и на уровень выше! – но не удержалась, чтобы не добавить:
– То есть на тройку с минусом. Все же лучше, чем двойка с плюсом.
– Кто против? – не унимался Андреа, и оказалось что все за. Даже Ану-инэн не смогла найти разумных доводов не ходить наверх и поэтому, вытеревшись, все четверо двинулись к двери, над которой висело светящееся табло «Выход в город», а рядом – «Вход на вокзал», над уходящем вверх неподвижным эскалатором.
Андреа решительно подошел к нему, и эскалатор ожил, величаво заструившись вверх. «Кстати, а ведь эскалатора вниз тут не предусмотрено! Вот ведь хитро выстроено!»
Ожидания Андреа оправдались полностью: в чистых и пустых залах вокзала оказалось полно работающих торговых автоматов, каждый из которых украшала надпись: «Для пассажиров сегодняшнего поезда в Веселый Край – в кредит!»
Ану-инэн сходила к кассам, и вернулась с билетом, с удивление сообщив:
– Я только спросить хотела, а мне из окошка – раз билет! Я кассира спрашиваю, почему, а он говорит – благотворительная лотерея. А на другие вопросы не отвечает, и вообще, на куклу похож!
На куклу, или на скверно запрограммированного робота был похож и попавшийся по дороге уборщик со шваброй и ведром. Андреа попытался задать ему какой-то вопрос, уборщик остановился, внимательно посмотрел на спрашивающего, и снова принялся тереть и так идеально чистый пол.
– А там дальше полицейский есть. Он тоже молчит, – сообщил вернувшийся из разведки в боковой зал У-у.
– И славненько. Билет есть, автоматы все наши! Только бы не оказалось, что кредита тут на лишь на две булавки хватит.
Но предъявляемый автоматам билет действовал безотказно. Из их широких окон исправно вываливалось на яркие подносы все, что только не заказывала несколько обалдевшая Ану-инэн. Вскоре и она, и Голди сменили свои комбинезоны на темно-синие джинсы и легкие кожаные куртки, а для Андреа присмотрели костюм-тройку не хуже, чем у Прерывателя, но он от нее наотрез отказался, и начал выбирать сам. Сапоги с длинными загнутыми носами, декоративно окованными светлым металлом, облегающие рейтузы, длинная рубаха без пуговиц, которую подпоясал кожаный ремень с украшениями в виде серебряных черепов. Не хватало только берета с пером и меча на бок, и была бы полностью привычная экипировка.
Правда, увидев его в этой одежде, Голди хихикнула, а Ану воскликнула:
– Какая милая девочка!
Андреа хотел ответить примерно той же подначкой, но Ану даже в джинсах и в куртке на «милого мальчика» не тянула, а Голди же в этой одежде казалось еще более женственной, чем до сих пор в комбинезоне. Кроме того, обе девушки организовали себе по наплечной сумке, и то одна, то другая добавляла то косметику, то колготки, то пакетик с бельем к уже набранному барахлу.
Сам Андреа тоже выбрал себе рюкзак, и тоже кинул туда пару-тройку запасных шмоток, но искал теперь в основном не вещи.
– Что за ерунда! – воскликнул он наконец. – Все есть, одежда, жратва, питье, радио всякое, а вот ничего похожего на оружие нету.
– А ты что думал? Тут все же пассажиры затариваются, а не армию вооружается.
– Ну хоть бы нож какой-нибудь нормальный найти! А то что это такое… – Андреа полоснул воздух клинком размером с указательный палец, торчащим из брелка для ключей.
– Тише, тише, размахался! Гляди, как полицай на нас смотрит. Они хоть и равнодушные тут все, но поглядывают!
– А тебе не кажется, – с беспокойством обратилась к Ану Голди, – что их стало больше? То вообще никого не было, потом по одному попадались, а теперь?
У-у с беспокойством оглянулся, и сказал:
– Да, их больше. Мне это почему-то неприятно.
Андреа завертел головой: теперь уже около каждой колонны и практически сплошными рядами вдоль стен стояли похожие друг на друга стражи порядка – все с одинаковыми квадратными лицами, с одинаковым взглядом стальных глаз, и все они синхронно поигрывали своими дубинками. Андреа мог бы поклясться, что пока он переводил взгляд от одной стены к другой, количество полицейских увеличилось почти вдвое.
Висящий в новой авоське робот, которому порванный динамик подклеили «кредитным» скотчем, тихо, но очень обеспокоено пробормотал:
– Похоже, мы влипли. Не знаю кто как, а я прямо жо… затылком чую, как здешний сюжет начинает оживать!
– Разве такое может быть?
– Получается, что может… Извините меня, ребята, моя ошибка. Кажется, сейчас начнется…
– Динг-динг-дон… – раздался под сводами вокзала мелодичный перезвон, и приятный женский голос объявил:
– До отправления поезда «Веселый край» осталось пять минут. Пассажиров просят занять свои места. Повторяю…
Пока дикторша повторяла, стена полицейских сдвинулась с места, и медленно тронулась вперед. Спутники невольно отступили на шаг, потом еще на один, и тут до Андреа дошло. Он быстро глянул назад – там, куда их теснили, была лестница и табло «К поездам». Сбоку? С боков был тоже строй синих мундиров.
– Спокойно, спокойно… – проговорил он, успокаивая скорее себя, чем кого-то еще. – На поезд мы попасть не должны! Так, У-у, идешь на прорыв, я за тобой, девчонки следом. Пошел!
Мохнатый сделал такой прыжок с места, какого никто от такой туши ожидать не мог. Казалось, что сейчас полицейские разлетятся в стороны как кегли… Но они не разлетелись. Строй спружинил, гася энергию удара, почти десяток полицейских полетели в стороны, но остальные сумели остановить У-у, и даже отпихнуть его обратно, наградив напоследок несколькими ударами дубинок. Андреа, рванувшийся следом достиг еще меньшего успеха – ему даже повалить никого не удалось, а вот свою порцию резиновых тумаков он получил сполна. Все так же молча, все с такими же ничего не выражающими лицами, полицейские продолжали надвигаться, подняв дубинки на уровень груди.
– Ах, так?! – воскликнула Голди, и выхватила короткий автомат Прерывателя, и не целясь дала очередь над головами. Никакого эффекта это не оказало. Продолжая пятится назад, Голди опустила ствол, и крикнула:
– Ну, держитесь! – и коротко нажала на спуск. Не попасть было невозможно – полицейские шли плотной стеной, и троих из них удары пуль отбросили сначала назад, но сзади их толкнули дубинками, и три тела рухнули навзничь вперед. Полицаи из следующего ряда спокойно сравняли строй, и со следующим шагом раненые (или трупы?) остались сзади него.
Голди вновь дала очередь, теперь уже длинную, и отпустила курок только тогда, когда сухо щелкнувший затвор сообщил, что магазин опустел. Стреляла она в одну точку, надеясь пробить брешь в этой синей молчаливой стене, но успеха не достигло: места повалившихся заняли новые, продолжавшие так же неторопливо надвигаться, тесня четверых все ближе и к лестнице.
– Что делать, а? Асв, что делать?! – в голосе Голди послышалась явственная паника.
– Не знаю я! – так же взвинчено ответил он, лихорадочно пытаясь найти выход. У-у тем временем снова попытался проломить строй, и результат получился тот же.
«Что делать, что делать… Явно пошел сюжет, и нас в него откровенно загоняют! Или так должны были загонять всех, кто сюда попадает? Все правильно – обреченных сначала ублажают, а потом, кто хочет скрыться гонят как скот насильно. Блин, знать бы кто такие сюжет сочиняет, убил бы… Творцы хреновы!»
– Ану! – крикнул он, как будто вокруг было страшный шум, хотя на самом деле ничего кроме мягкого звука слитно переступающих ног не было слышно. – Ану, скажи, если б такое ты придумывала, как бы сделала спасение крутому герою?
– Чего? Нашел время издеваться!
– Да не издеваюсь я! Мы в сюжет попали, значит должны корректно выйти, иначе нас не отпустит, зацеп крепкий больно!
– Если б я… Блин, ничего не лезет в голову.
Они уже стояли рядом с лестницей, в конце которой виднелся выход в перронный зал, и кусочек сине-красного вагона перед платформой.
– Самое банальное давай, самое дурацкое!
– Тогда… Тогда крутой бы поубивал машинистов, остановил поезд, и выскочил бы! За ним бы долго гонялись, но затем все кончилось бы хорошо.
– Понял. Так, все слушайте! Сейчас перестаем дергаться, и садимся в поезд. Потом действуем, как сказала Анка.
– Но, Асв… – начал Голди, но он оборвал:
– Без вопросов! Вперед!
На самом деле правильней было бы скомандовать «Назад!» – поезд находился именно сзади. Первым, выполняя свое же собственное распоряжение, повернулся сам Андреа, и не обращая больше внимания на полицию, быстро двинулся вниз по беломраморной лестнице, и остальные тоже побежали за ним. Выход на перрон тоже оказался с обоих сторон заблокирован, и единственная дорога вела ко входу в вагон.
Разрисованный красным и синим поезд напоминал собой скорее самолет, лишенный крыльев, и поставленный на рельсы – круглые иллюминаторы вместо окон, острый нос локомотива и высокий стабилизатор на последнем вагоне говорили о том, что поезд рассчитан на большие скорости. Когда в вагон вскочила бежавшая последней Голди, двери с тихим шипением закрылись, и последним звуком, который донесся снаружи был все тот же милый женский голос:
– Со второго пути отправляется поезд «Веселый край». Желаем пассажирам счастливого пути!
Андреа вспомнил, куда на самом деле должен придти поезд, и внутреннее содрогнулся от этого пожелания. Однако времени на переживания не было.
– Так, все, быстро! Ищем переходы в следующий вагон вперед!
Поезд тихо тронулся, и начал набирать скорость. За окнами что-то мелькало, но на виды окрестностей никто внимания не обращал – все дружно бросились вперед по проходу между высокими креслами, и У-у, дернув на себя за какую-то ручку, так и остался стоять, держа дверь с вывороченными петлями в руке.
– Извините. Я волнуюсь, и не очень правильно использую свою силу, – пробасил он.
– Плевать! Вперед давай! Ану, сколько у тебя патронов?
– Четыре в пушке, и еще обойма!
– Отлично. Страхуй меня, и моли бога, чтоб этот дребаный сюжет был такой, как ты думаешь!
– Какого из богов?
– Любого, можешь всех хором! – и с этими словами Андреа бросился вперед через гремящий перестуками колес переход в очередной пустой вагон, к уже знакомой двери. Она оказалась запертой, и У-у вновь повторил свой трюк, правда на этот раз он эту дверь отбросил в сторону сразу, и извиняться не стал.
Сколько вагонов оказалось до локомотива, никто считать не подумал, не до того было, но явно не один и не два. Когда наконец следующая дверь обнаружила не очередную череду кресел, а еще одну, закрытую на кодовый замок стальную, с надписью «Вход только для персонала», Андреа и девушки порядком запыхались, и даже У-у дышал несколько чаще чем обычно. Напору мохнатого эта дверь не поддалась.
– Так, хорошо. Что дальше? – Андреа не стал обращаться к кому-то конкретно, или прибавлять, что время уходит – это было ясно и так.
– Кодовый? Знаешь, если по стандарту, то код должен быть какой-то очень дурацкий и общеизвестный. Первое, что на ум взбредет набирай! – подсказала Ану-инэн.
«А что мне первое на ум взбредет? Не думая если… А коли не думая, так поехали!» – подумал Андреа, и начал переставлять движки, даже не глядя, какие цифры он набирает. Одновременно с последним движением раздался зуммер, и дверь открылась. Перед тем, как в нее нырнуть, он глянул на замок. «07-11-1917? Что-то знакомое… Такое число использовал наш астролог в заклинаниях!»
Смотревшая же через плечо Голди заметила:
– Хорошие цифры, запоминаются легко. У нас в парке целых три танка такой номер носили.
– Да это же код доступа к базе данных по космическим пиратам! – впервые за долгое время подал голос робот.
– Да хоть мой день рождения! Главное, дверь открылась, – подвел итог обсуждению Андреа, и прошел в открывшуюся дверь.
Теперь проход шел между стен, за которыми что-то выло и грохотало, а впереди виднелась полуоткрытая дверь. Подойдя к ней Андреа услышал голоса, затаился, и прислушался. Говорили лениво и медленно, но зато очень громко, словно нарочно заботясь, чтобы из-за дверцы можно было как следует все расслышать.
– Хей, Джек! Сейчас мы отвезем эту партию людей на переработку, и отправимся выпить виски с содовой?
– О'кей, Боб. Нам платят много долларов, и мы не будем мучаться совестью из-за тех жизней, которые сегодня погубим.
– Хей, Джек! До сих пор никто из них не попытался убежать, и поэтому мы отнесемся к своему делу спустя рукава.
– О'кей, Боб. Сейчас поставлю поезд на автомашиниста, и мы будем пить виски прямо здесь.
– Хей, Джек… У твоей выпивки сегодня странный вкус. Похоже, что монополия продала нам виски с просроченным сроком хранения.
– О'кей, Боб. Я сейчас упаду без чувств, и ты тоже, а очнуться мы сможем только на следующий день.
Почти не слышимые на фоне шума двигателей, из кабины раздался сначала шум разбившейся бутылки, а затем – звук двух упавших тел.
– Хей, Ану! – начал было Андреа, и выругался про себя: эко прилипуче!
– О'кей, Асв? – судя по тону, Ану поняла его чувства, и ответила так сознательно.
– В общем все всё слышали? Тогда – в кабину!
«Как здорово у меня получается, а? Прямо как былые времена!» – невольно восхитился он сам собою, и сделав несколько осторожных – на всякий случай – шагов, оказался перед пультом управления. За узкими лобовыми стеклами неслись навстречу и мелькали мимо унылые стены транспортного туннеля, на экранах мелькали цифры и символы, а Боб с Джеком, ражие парни почему-то в ковбойских костюмах, исправно лежали в луже противно пахнущей жидкости на подрагивающем в такт перестукам колес полу. Сердобольный У-у поднял их, взвалил на плечи, и осторожно унес куда-то назад, не иначе – устроить поудобней в кресле вагона. Андреа это показалось правильным – ребята свою роль выполнили, даже гадость эту честно выжрали, так пусть хоть полежат не на полу, а по-человечески.
«Да! Теперь, значит, надо тормозить… А где тут тормоз? Или хотя бы просто отключить движки… Кто у нас в технике-то секёт?»
– Эй, народ, кто в технике разбирается? Голди, ты, и башку говорящую тоже сюда давай!
Роботу, уложенному на подушку свободного сиденья, хватило одного взгляда, чтобы оценить ситуацию:
– Здесь нет тормоза. И выключить двигатель тоже нечем!
– То есть как? – изумился Андреа.
– Да вот так! – похоже было, что робот обескуражен не меньше остальных.
– Кнопки-то есть, но они все бутафорские. Наверное, этот сюжет предусматривает какое-то другое решение!
– Прекрасно! – нервничающий Андреа начал говорить быстро, в так мечущимся мыслям. – Тогда так: Ану – думай, что еще тут возможно! Голди, нажимай все подряд, авось что-то сработает, Башка – ты можешь почуять, что тут работает? Не может же быть это все только пустым антуражем!
– Очень даже может… – отозвалась голова, но через секунда воскликнула: – Ага, есть! Голди, у тебя рука как раз на этой кнопке! Щелкни три раза, подряд и быстро!
Голди повиновалась, и сразу на всех экранах картинки сменились: один начал показывать те же стены, только уходящие вдаль, другой явил взорам схематическое изображение некоей путаницы разноцветных линий, а на третьем появилась надпись: «Ожидается команда на стрелку».
– Ну и что из этого? Зачем нам вид назад? – спросила Голди.
– Не знаю, спроси чего полегче. Слышь, Асв, а вот стрелку перевести, так это как раз то, что надо! – подсказала Ану-инэн.
– А как ее перевести, и куда?
– Не знаю…