Свиридов Алексей Викторович. Русский вираж (Истребители-2)

Но и не полезно. Ничем другим "новеньким" обстановка не порадовала, разве что караул в выездных воротах теперь был усилен еще тремя солдатами. У одного из них на плече висел противотанковый гранатомет. Офицер с усами "а-ля Саддам" развалился на раскладном креслице, а солдаты стояли кто как, в основном в тени, прислонившись к стенам въездного проема. "Уважают, - отметил Корсар - Или уже догадались, где я сижу? Нет, вряд ли. Чтобы выковырять меня, безоружного, из этой чертовой духовки, гранатомет не нужен. А к вечеру, похоже, и выковыривать не придется, а под локотки выносить..." Словно в издевательство, прямо перед перископом с потолочного бронелиста свисал на коленчатой ножке небольшой вентилятор. Корсар добросовестно заставлял себя не смотреть на него и все-таки то и дело возвращался взглядом к маленькой кнопочке на его пластмассовом боку. И через несколько минут он не выдержал. "Блин! В конце концов, я что теперь тут, испечься должен? Да и кто услышит звук вертушки через броню, через закрытые люки!" Палец летчика решительно ткнул в кнопку, но лопасти остались неподвижными. - Твою мать! - с ненавистью выдохнул Корсар. Конечно, все правильно - не будет же стоять машина на ремонте со включенной электрикой... "Хорошо, - постарался успокоиться он. - Предположим, если бы это был "жигуль" какой-нибудь, надо было бы сначала зажигание включить. Ключом. Или впрямую провода замкнуть - правда, тогда первым, что заработает, будет сигналка. Здесь вряд ли все так сложно и должен быть не ключ, а просто какой-нибудь тумблер, и будем надеяться, что без сигнализации". Корсар глянул на приборную панель - и справа, и слева от рычагов управления разнообразных переключателей было штук двадцать, а пояснительные надписи даже если и были, то давно уже стерлись. Чем-чем, а глубоким знанием гусеничной техники Корсар похвастать не мог. Был бы это самолет - другое дело, но транспортер, да еще польский пришлось действовать наобум. Корсар пересел на водительское сиденье и начал щелкать всем подряд. Включить какие-нибудь фары или сирену он не опасался: а как чего включишь, если тока нет? А каждый последующий тумблер он старался аккуратно переставлять в прежнее положение. С каждым новым щелком переключателей Корсар злился все больше и больше как же! Размечтался! Здесь небось и аккумулятора-то нет! Но десятый или двенадцатый по счету тумблер все-таки привел к желаемому результату: на приборной доске неведомо зачем вспыхнула подсветка, а вентилятор тихонько, словно сквозь зубы, взвыл и принялся перемешивать душный воздух. Корсар блаженно откинулся на сиденьице и счастливо улыбнулся, а затем и удивился сам себе: "Вот ведь странно человек устроен! Сижу, можно сказать, в дерьме по уши, что дальше - полная темень, но вот включил ветерок, и рад, как ребенок мороженому". Он поерзал, пытаясь устроиться поудобнее, и вдруг в какой-то момент услышал новые звуки, почти неразличимые на фоне шуршания вентилятора. Корсар повертел головой - сначала звуки перестали быть слышны совсем, а потом, когда он повернулся в другую сторону, вновь появились. Он наклонился и вскоре обнаружил источник: маленькие наушники на непропорционально толстом "военном" проводе лежали между двумя сиденьями. Вскоре обнаружилась и радиостанция, которая оказалась лет на десять моложе самого транспортера и поэтому была посажена не на штатное место, а просто наскоро приспособлена в какой-то паз на задней стенке. Вернее, это не было рацией в полном смысле слова, скорее беспроводная переговорка с раз и навсегда установленными каналами, да и самих этих каналов было тоже - раз-два и обчелся. Вспыхнувшая было у Корсара надежда как-то связаться со своими угасла, но тем не менее он пристроился так, чтобы видеть в перископах происходящее снаружи, надел наушники и принялся слушать, о чем говорят "воины пустыни". Вдруг удастся услышать что-нибудь полезное? Отрывистые фразы, короткие доклады - половина радиообмена велась по-английски, и слышимость оказалась вполне пристойной. К удивлению Корсара, о "сбежавшем гангстере" не помянули ни разу - то ли информация была секретной, то ли ловцы общались на каких-то других частотах. Здесь же разговаривали между собой какие-то водители, какие-то снабженцы, что-то кому-то должны были привезти и все никак не везли... "Небогато, - оценил Корсар улов, когда, в очередной раз переключив канал, наткнулся на темпераментную арабскую речь. - Из этого каши не сваришь". Оставалось сидеть, ждать вечера и ночи. Вентилятор по-прежнему гнал струйку относительно свежего воздуха, сидеть на командирском кресле было почти удобно, а в призмочках перископов продолжала виднеться уже привычная картина: патруль в воротах и броневик посреди двора. Корсар потянулся, насколько получилось - не лимузин все-таки, - и пробормотал под нос: - Ну чем не санаторий? Ирония - иронией, но Корсар и на самом деле почувствовал, как нервное напряжение постепенно отпускает его. "Это и хорошо и плохо, - думал он. - Хорошо - потому что никто и никогда не сможет долго держаться во взвинченном состоянии. Тем более я, после предварительной-то обработки. Но если сейчас накатит расслабуха, а в следующую секунду придется подпрыгнуть и куда-нибудь бежать? Тоже не дело..." Однако реакция организма брала свое, и вскоре Корсар понял, что в любом случае достаточно резко "подпрыгнуть и бежать" у него не получится. Откуда-то вылезла боль в руке, которая до сих пор не напоминала о себе, поврежденный глаз под повязкой вдруг заныл, как в первые дни после операции, да и вообще, общее свое состояние Корсар сейчас бы оценил на тройку с минусом. "Правильно. Так себя, наверное, двигатель после чрезвычайного режима и чувствует. Но у меня есть одно преимущество: мой движок умеет сам себя в порядок приводить. Вот и пусть приводит". Для полной иллюзии санаторной жизни не хватало мелочи - официантки с обедом на подносе. Корсар прислушался к своим ощущениям и неожиданно понял, что прямо-таки умирает от голода. То есть он, конечно же, знал, что без особого ущерба для организма может поголодать еще денек-другой, но бурчать в животе от подобных успокоений не переставало. Чтобы отвлечься от этого, Корсар вновь напялил на голову наушники и принялся вслушиваться в переговоры, словно от них бог весть что зависело. Когда голоса замолкали, в сотый раз разглядывал в перископы двор-площадь. Так прошло еще около часа или двух - трудно было сказать. Корсар уже запомнил имя дежурного мастер-сержанта, был в курсе, что сегодня на ужин в солдатской столовой и во сколько придет цистерна с питьевой водой. Полюбовался и на красавца Джафара, который быстрой походкой пересек двор в сопровождении двух автоматчиков. Судя по тому, как почтительно расступилась застава в воротах, араб был здесь большой шишкой. Тень от стены медленно удлинялась, и это значило, что время все-таки идет. Или, вернее сказать, ползет... Замолчавшие было наушники вновь подали голос. Корсар слушал вполуха, но вдруг в разговоре прозвучало знакомое название. - Транспортный контейнер под второе "Желтое пламя" был доставлен еще утром. Почему до сих пор ничего не готово? - возмущался кто-то начальственным басом. Корсар не удивился: если здесь учебный лагерь, то радиоуправляемая мишень "Желтое пламя" вполне может входить в состав оборудования. Достаточно универсальная, способная имитировать и крылатую ракету, и самолет - он и сам несколько раз управлял такими, пока другие летчики на своих "Су" гонялись за ними, условно "сбивая" каждую по несколько раз. Получается, "Желтое пламя" популярно не только в российских частях? Он поплотнее прижал ухо к пластику. - Да, да, погрузка идет, - отвечал новый голос. Говорил он со странно знакомым акцентом - не русским, но все равно знакомым. - Что уже готово? - властно поинтересовался собеседник, и голос с акцентом ответил: - Первый аппарат уже в контейнере, второй тоже скоро будет готов. Комплекты управления пойдут следом - Каждую готовую машину отправлять сразу же Катер уже ждет! - Понял. Первый камион будет у пристани через час. Корсар почувствовал, как его сердце екнуло. Не зря акцент показался таким знакомым - сербское слово "камион", проскочившее в речи, расставило все на места. Значит, в разношерстной братии, собравшейся в рядах "воинов пустыни", есть и уроженцы Балкан. "Из тех, что не навоевались! - с неожиданной злостью подумал Корсар. Или, наоборот, навоевались до такой степени, что ничем другим уже заниматься не могут". - Через час?! Мне все равно, как вы это сделаете, но весь комплекс должен прибыть на Рас-Джазир к завтрашнему утру. Корсар напряг память, но это название ему ничего не сказало. "Да, наверное, и неважно это все, - успокоил он себя. - Ко мне эти перевозки явно отношения не имеют. Но все-таки, неужели арабы так легко списали меня в беглецы? Ох, не верится в это! Чудеса, они только в сказках бывают, и нечего без толку сидеть неподвижно, ожидая, пока чудо свалится сверху". Но, с другой стороны, кроме неподвижного сидения, Корсару почти ничего другого не оставалось... И он решил заняться этим "почти". Он перепробовал все возможные режимы радиостанции, вплоть до того, что включил и сразу в испуге выключил попискивающий радиомаяк. Потом еще раз, но уже более внимательно осмотрел приборную доску, но ничего полезного там как не было, так и не появилось. Перебрался на сиденье стрелка и нагнулся к покрытому черной резиной окуляру прицела. Под левой рукой оказался небольшой рычажок. Интересно, а что это? Корсар осторожно надавил на него. Раздался мягкий щелчок, и картинка, видимая в окуляре, резко надвинулась, а прицельная сетка стала другой. Теперь поле зрения наполовину ограничивалось расплывчатым контуром борта броневика, а дальше виднелась часть стены "дворца" с открытой дверью, в которую его поначалу введи. Лучи заметно опустившегося солнца освещали даже начало лестницы, караульного-негра на ее ступеньках и немалую часть коридора, уходящего дальше вглубь. Караульный сидел на ступеньках в беззаботной позе, положив автомат у края лестницы, а на широком лице его были написаны сосредоточенность, азарт и наслаждение. В руках негр держал маленькую желтую коробочку и попеременно нажимал то одну, то другую кнопку на ней: то ли кормил электронного щенка, то ли изощрялся, мучая его, последнее время такие игрушки тоже появились в продаже. Локти караульного поднимались и опускались в такт нажатиям. "Во африканыч наяривает! Кот из дома, мыши в пляс, - Корсар вспомнил ушедшего "Джафара" и усмехнулся: - Такое впечатление, что он тут не только самым главным, но и вообще единственным командиром был. Чем черт не шутит - может быть, и впрямь земляки вытащат? О! А вот и они..." Действительно, в глубине прохода показались две знакомые фигуры. Причем Борис решительно шел вперед, а Рустам еле поспевал сзади и что-то возбужденно говорил. Борис остановился и тоже начал говорить на повышенных тонах - караульный подхватил автомат, обеспокоенно глянул вниз через перила, но, увидев всего лишь Бориса с Рустамом, потерял всякий интерес к происходящему и вновь уселся на ступеньки. А "земляки" спорили не на шутку. Слова, само собой, не доносились, но в оптику прицела было хорошо видно, что ссора разгорается все сильнее и сильнее - и в конце концов Борис с силой толкнул Рустама в грудь, так что тот покачнулся, и, не теряя момента, врезал боевому товарищу кулаком снизу в подбородок. Тот осел, а когда кое-как поднялся на ноги, Борис уже все той же решительной походкой поднимался по лестнице наверх. "Чего это они не поделили, а?" - удивился Корсар, но дальнейшее удивило его еще больше: Рустам кое-как поднялся и осторожно глянул вверх. Негр продолжал самозабвенно играть. Тогда узбек медленно протянул руку и, нащупав цевье лежащего на ступеньках автомата, тихонько приподнял его. Держать автомат так было неудобно, и Корсар ясно различил, как напряглись мышцы парня, но все же тот умудрился вытянуть "Калашников" к себе, ни разу не брякнув им о камни лестницы. "И что же это он делать собрался?" - Какими бы ни были порядки в лагере, стащить чужое оружие вряд ли здесь считалось невинной шуткой. И что бы там Рустам ни задумал - это должно быть что-то весьма серьезное. А тот небрежно перехватил оружие и бодрым шагом двинулся прямо к бронетранспортеру - казалось, что еще несколько шагов, и его смуглое лицо упрется в стекло прицела. Корсар отпрянул, потом спохватился, вернул рычажок в прежнее положение, и сразу же Рустам оказался довольно далеко, еще только-только выходя из двери. Башенка с пулеметом на крыше броневика беззвучно повернулась в сторону идущего, но он не остановился, а лишь поднял голову, чтобы можно было как следует разглядеть его лицо. Экипажу бронемашины этого вполне хватило, и Рустам беспрепятственно двинулся дальше. "Что он хочет?" - никак не мог понять Корсар и вдруг увидел, как пальцы парня, как бы случайно оказавшиеся около рукоятки автомата, сноровисто перебросили предохранитель и передернули затвор. Все стало на свои места: Рустам шел выловить "гангстера" и получить за это какую-нибудь награду. А Борис перед этим пытался его удержать, но не смог или не поверил, что узбек действительно сделает такую подлость. Корсар стиснул челюсти так, что зубам стало больно: похоже, все. Отбегался. С такой поддержкой, как желтый броневик за спиной, да с "калашом" в руках Рустам может не опасаться сопротивления клиента. "Хотя, похоже, - злобно скривил губы Корсар, - он решил все сделать сам, без посторонней помощи, чтобы премию не делить". - Правильно. Умный мальчик, только не передумай, ладно? - прошептал летчик уже вслух, словно надеясь, что Рустам его услышит, и тут же спохватился: сейчас любой неосторожный звук мог приблизить развязку. Сообразив это, Корсар остановил вентилятор и, чуть помедлив, вообще отключил аккумуляторы транспортера. "Конечно, теперь ясно, что финал моих веселых приключений будет слегка грустноватым. Но конкретно этот красавец получит от меня свое. Задолго до выплат от командования". По крыше десантного отделения громыхнули ботинки, потом скрипнул люк. "Сейчас он заглядывает внутрь и удивляется, что меня там нет..." - отметил Корсар и тут же услышал тихий, осторожный отклик: - Эй, пилот... Ты где, да? Корсар молчал, вжавшись в переднюю стенку двигательного отсека так, чтобы его не было видно через лаз. "Поволнуйся, поволнуйся немного. А вдруг меня уже забрали без твоего участия? Или сам сбежал?" - Ты здесь, нет? - уже более обеспокоенно повторил Рустам и вновь получил в ответ тишину. Корсар тоже прислушивался, сдерживая дыхание. Короткий металлический звук - значит, автомат на поду, потом возня... В проеме лаза показались сначала руки, а потом голова и плечи узбека, и наконец Корсар смог позволить себе шумно и глубоко вздохнуть - а с выдохом обрушить обе руки на шею Рустама, сдавив предплечьем горло и упершись локтем в ключицу. - Ты... Ты чего? - только и смог прохрипеть парень. Корсар не ответил - а о чем тут разговаривать? - и усилил нажим. Шея Рустама напряглась в ответ, он дернулся, пытаясь высвободиться, но ничего не получилось, в слишком уж неудачном положении его застиг Корсар. Тогда он вновь заговорил, с усилием проталкивая каждое слово через сдавленное горло: - Оставь... дурак... Борис... тебя... заложить... хочет... Время... совсем нету! Корсар не сразу понял, что говорит Рустам. Но что-то в его голосе заставило его ослабить руку и переспросить: - Чего ты сказал?! Парень охнул и заговорил вновь, теперь уже более понятно: - Арабы... Деньги обещали... Борис хочет взять... Много дают! - А ты что же тогда? - А я... Я тоже хочу, но совсем не так. Слушай, отпусти, да? Корсар на этот раз действительно отпустил руки. Рустам судорожно вздохнул и несколько раз мотнул головой. "Похоже, шею я ему здорово помял..." - с легким сожалением подумал летчик. А Рустам заговорил вновь: - Я жизнь живу, подлых денег не брал, слово держал! А Борис тебе слово обещал, меня сказать заставил - а теперь, значит, это слово продавать пошел. А я слова своего никогда не продавал! - И что теперь? - ошалело пробормотал Корсар. Слова Рустама прозвучали так неожиданно и в то же время так убедительно, что он поверил ему сразу. Поверить-то поверил, но ощущение нереальности, неправильности ситуации так и осталось: свой, русский парень пошел закладывать земляка, оказавшегося в критическом положении, а узбек Рустам, который даже не сам обещал ему помочь, вдруг оказывается на голову благороднее голубоглазого "братана". - Тебя же тут за такие дела... - А, меня тут за всякие дела! - непонятно отмахнулся Рустам и заговорил быстро, по-деловому: - Слушай теперь так. Сейчас я повязку, как у тебя, надену и побегу. А ты за мной, постреляешь немного. В воротах меня поймают, пока я буду отбиваться, ты уже в них стрелять будешь. - Так тебя же убьют вместо меня! - Нет, - Рустам широко улыбнулся. - Они тебя живого хотят, примерную казнь уже всем показать обещали, понимаешь, да? Я делать вид, что сдаваться буду. Тебе время подойти будет, понял? - Ладно. Допустим. А потом что? - Резиновый дом видел? Ну, такой, надувной? - Да. - Там дальше у них аэродром. Вертолеты, самолеты тоже есть - два больших и маленьких несколько. Увидев сомнение на лице Корсара, Рустам истолковал его по-своему: - Или ты чего? Врал, что летчик? - Нет, не врал... - коротко ответил Корсар и этим ограничился. Он не стал говорить, что стоящие на полосе самолеты могут оказаться - скорее всего окажутся - незаправленными, а уж о заботливо прогретых двигателях и мечтать не стоит. Да и летящий в ясном небе безоружный самолет уязвим не меньше, чем безоружный человек, бредущий по пустыне. Так что даже если что-то летучее окажется, так сказать, на ходу, вариант будет не из лучших. "Да чего это я?! - возмущенно одернул сам себя Корсар. - Рассуждаю лучший вариант, худший, как будто тут выбор есть. Еще пара минут, Борис достучится куда надо, и меня вытащат из этой жестянки, как шпроту!" - Лады, Рустам. Давай по-твоему. Узбек протянул руку: - Повязка давай? - Нет, у меня там... - Корсар не стал объяснять про плохо зажившую после операции глазницу, про постоянную опасность заражения, про необходимость ежедневных промываний. Вместо этого он просто распахнул трофейную камуфляжку и оторвал длинную полосу от своей некогда щегольской черной рубашки - Вот, на первый взгляд похоже будет, а потом не до разбирательства будет. - Тогда получше лицо спрячь, - деловым тоном отозвался Рустам. На прочие приготовления ушло меньше минуты, но Корсару и это показалось слишком долгим сроком. Наконец Рустам последний раз подтянул узел на затылке, прошептал несколько слов (Корсар различил лишь "Аллах акбар") и неожиданно растянул рот в улыбке: - Что, пилот, мы как два пирата, да? Корсар не успел даже ответить, как узбек откинул верхний люк, вылез наружу и с некоторой ленцой потрусил к воротам. "Вперед!" - скомандовал Корсар сам себе и одним прыжком выскочил следом. Ноги, уставшие от долгого сидения, чуть было не отказались слушаться, но он закусил губу и, полнимая на ходу автомат, бросился за Рустамом Первые одну-две секунды на их появление никто не среагировал. Корсар успел отбежать уже метров на десять от транспортера, когда взвыла сирена на броневике. "Давай, узбек, давай, да что ж ты так медленно!" - мысленно взмолился Корсар, искусственно сдерживая свой бег и прикрывая лицо поднятым на уровень глаз "Калашниковым". Рустам, казалось, каким-то шестым чувством услышал это и припустил во весь дух - до заставы в воротах оставалось буквально десяток шагов. Бойцы, до сих пор лениво подпиравшие стены, засуетились. Офицер вскочил со своего кресла, что-то заорал, для вящего эффекта пнул кого-то ногой, и солдаты выстроили что-то вроде футбольной стенки поперек прохода. Сам же офицер демонстративно шагнул вперед и встал ровно посреди проема, вытаскивая из кобуры пистолет. Вся его фигура выражала собою торжество победителя и нежелание делиться этим торжеством с кем-нибудь еще. Вот так, с наполовину извлеченным оружием, его и опрокинул Рустам. Вместо того, чтобы затормозить и сдаться, "беглец" попросту налетел на офицера и сбил его с ног, правда упав и сам. Не дожидаясь, пока "воины пустыни" набросятся на лежащего и скрутят его, Корсар прямо на бегу нажал на спусковой крючок. Автомат выплюнул короткую очередь, веер трассирующих пуль ушел вверх, выбив крошку из перекрытия арки. "Стрелок хренов!" - обругал себя летчик, но оказалось, что и эта очередь дала нужный эффект: солдаты от неожиданности замешкались, и этого короткого времени Корсару хватило, чтобы подбежать к ним почти вплотную. "С такого-то расстояния я не промахнусь! Не повезло вам, ребята..." На более развернутые переживания времени не осталось, и он уже был готов выстрелить снова, скосить всех шестерых одной очередью, благо выстроились как на параде, и даже свое оружие поднять не успели... Но оказалось, что "ребята" вовсе не стремятся стать героями именно сегодня. Двое просто упали, словно у них подкосились ноги, а еще двое отшатнулись назад, словно впервые в жизни увидев направленное на себя дуло автомата. Оставшиеся двое стояли прямо на пути, и Корсар отчетливо увидел расширившиеся в ужасе глаза переднего и его руку, судорожно пытающуюся вскинуть оружие... "Удачно стоит парень!" - эта мысль пронеслась в голове летчика уже после того, как сработали рефлексы и руки крутанули автомат, выставляя вперед приклад. Удар, пришедшийся солдату в скулу, был такой силы, что "воин пустыни" отлетел в сторону, взмахнул рукой и упал на бок. Контейнер гранатомета брякнул о камень стены, словно простая жестянка. "Перехватить и вмазать по машине?" Для этого Корсару надо было всего лишь отключить последнего из патрульных. Всего лишь еще один удар... Но этот последний вовсе не собирался ждать своей очереди, а был готов напасть первым. На его лице был написан не ужас, а злость, а в руке уже был зажат неведомо когда выхваченный широкий нож. Корсар уклонился от выпада, отбив удар магазином "Калашникова", отпрянул назад, чтобы выиграть хоть секунду и перехватить автомат обратно в положение для стрельбы. Но под ногу в тяжелом ботинке попало что-то мягкое и податливое, нога проскользнула, и летчик упал прямо на борющихся в песке офицера в белом и Рустама. В последний момент Корсар попытался выставить руку с автоматом, чтобы сразу оттолкнуться от земли, перекатиться в сторону... Но растянутое запястье отозвалось таким ударом по нервам, что Корсар не смог сдержать крика боли и выпустил автомат. Лицо смуглого солдата с ножом исказила кривая усмешка: что и говорить, забавно! Безоружный враг, лежит наверху небольшой кучи малы, в основании которой барахтается свой же офицер, которому вообще-то полагается сейчас стоять в отдалении и отдавать приказы... Молодому испанцу со звучными именем Валенса Альфонсио, дежурившему у пулеметной турели бронемашины, эта картина смешной не показалась, да и вообще на экране прицела все выглядело по-другому. Происходящее он увидел в два приема: сначала - как "воин пустыни" бежит, преследуя "неверного пса", и на бегу дает предупредительную очередь вверх, а после того как башня довернулась и объектив поймал проем ворот, испанец увидел, что патрульные, вместо того, чтобы задерживать беглеца, устроили драку, и что один из них готов броситься на "воина пустыни" с ножом... Валенса Альфонсио не стал раздумывать, что к чему, - все было предельно ясно. Ведь сержант предупреждал, перед тем как выставить броневик на пост, - "неверный пес" не смог бы скрываться так долго, если бы ему не помогали предатели. Тогда Валенса не поверил ему... А зря! Сержанту надо верить всегда, и вот оно доказательство! И Валенса не раздумывая плавным движением подправил прицел и нажал на гашетку. Звук залпа шестиствольного пулемета был похож скорее на короткий рев, в котором нельзя было различить отдельные выстрелы, и только что возвышавшийся над Корсаром патрульный исчез. - А-а-а!!! Крик прорезал наступившую после выстрелов тишину, и Корсар увидел перекошенное лицо орущего солдата с гранатометом, того самого, которому достался удар прикладом. Половина его лица превратилась в огромный кровоподтек, скрывающий один глаз. Вторым, уцелевшим, он глядел на что-то за спиной летчика. Корсар не смог сдержаться и проследил направление взгляда. Там, на песке, лежало что-то бесформенное, истерзанное, окровавленное... Этот крик словно дал команду - уже пришедшие в себя патрульные, вместо того, чтобы кинуться на "неверного", направили стволы автоматов на броневик и открыли огонь. Валенса Альфонсио даже не очень удивился: значит, предатель был не один? Тем хуже для него, вернее для них! Сейчас они поймут, что жестоко ошиблись, когда соблазнились на деньги конкурирующей семьи - в том, что вся заваруха с "неверным террористом" была делом рук точно такого же клана, Валенса не сомневался. Он не стал торопиться стрелять - пули автоматов не были способны причинить вред бронемашине, и можно было выбирать мишени как на стрельбище при выполнении простейшего упражнения. Полусекундная очередь - и еще одним патрульным стало меньше, ливень пуль просто снес человека, словно струя воды из пожарного брандспойта. Картинка на мониторе не показывала всех подробностей того, во что превратился убитый солдат, превращая стрельбу в подобие компьютерной игры. Валенса Альфонсио усмехнулся, направил стволы на следующего "предателя", вновь нажал на гашетку... Но вместо зудящей вибрации, которая обычно сопровождала работу шестистволки, Валенса ощутил, как корпус броневика содрогнулся, словно от удара громадного молота. "Боже, какая сильная отдача..." - успел еще подумать он перед тем, как куммулятивная струя взорвавшейся гранаты выжгла все внутренности бронемашины. Вопль солдата с разбитым глазом, автоматные очереди, новый залп шестиствольника, шипящий выстрел гранатомета и взрыв, превративший броневик в костер, - все эти звуки слились для Корсара в одну непрерывную какофонию.