Страница:
КОРСАР, КАЗАК, НАТАША. СЛУЧАЙНОЕ ВЕЗЕНИЕ
Удивлению и радости Наташи не было предела. Еще бы: Смоленскому авиастроительному объединению срочно понадобился резервный переводчик в делегацию на авиационную ярмарку в Дубай. Причем желательно именно из учащихся - за участие в организации студенческой практики объединению полагались какие-то налоговые льготы. Родители Наташи поначалу были обрадованы гораздо меньше: что ни говори, а одно дело общаться с "носителями языка" не уезжая из Москвы, и совсем другое - отправляться для этого на Ближний Восток, тем более в момент очередного тамошнего кризиса. И как-то само собой решилось, что отпускать Наташеньку одну "старики" решительно не хотели, но вот если какой-нибудь из ее друзей покрепче не против потратить десять дней своего личного времени и слетать в Эмираты вместе с дочерью, то они могут даже оплатить ему эту поездку. Таким образом вопрос с практикой для Наташи оказался решенным: представленный родителям в качестве кандидата на роль "крепкого друга" Андрей сразу же им понравился. (Еще бы не понравиться: они свою дочку знали; закусив удила, Наташа могла отправиться и одна. А так все складывалось наилучшим образом: вежливая девушка из некоего "Межпартийного фонда развития образования" позвонила и объяснила, что "Фонд" готов взять на себя расходы по поездке сопровождающего.) Андрей Корсан тем временем узнал, что уже неделю находится в отпуске и что его рапорт о разрешении частной поездки в Дубай рассмотрен положительно. Дополнительно к этому ему неофициально намекнули, что хоть разрешение уже и получено, но рапорт с просьбой о нем все-таки не худо бы написать, поскольку к делу подшить что-то надо. Что касается Николая Морозова, то с ним решилось еще проще: после окончания программы в Жуковском его приказом ввели в состав все той же смоленской делегации в качестве "пилота, обладающего навыками демонстрационных полетов". В Смоленске ему организовали несколько полетов на маленьком "СМ-97", который и собирались отправлять на выставку, но при этом руководитель делегации сразу прояснил свое отношение к назначенцам со стороны. Седой полковник запаса Марченко, заработавший первую лейтенантскую звездочку еще над Берлином, сказал Казаку, обильно пересыпая речь матерными междометиями: - Летаешь ты, так тебя и этак, нормально. Но в Эмиратах мы тебя ни хрена в воздух не выпустим, не рассчитывай. Тебя приказано в состав включить - мы включили, но дальше все. Ребята полгода вкалывали, готовились, на них и надежда. Спрос тоже с них. А ты, уж извини, как бы не пришей к чему рукав у нас будешь. Правда, под тебя и денег нам подкинули, но ты, так сказать, все понял? Николай вполне все понял и ни на чем особо не настаивал. Заводские летчики поначалу отнеслись к нему весьма прохладно. Однако поняв, что навязанный сверху "пилот с навыками" не намерен, как говорится, тянуть одеяло на себя, они изменили и свое отношение к нему. Более того, узнав, что в Дубае "СМ-97" будет участвовать в боевых стрельбах на конкурсе легких противотеррористических самолетов, Николай сумел дать несколько полезных советов по применению неуправляемых снарядов и таким образом заслужил уважение даже со стороны полковника-ветерана. Время летело быстро. За десять дней до отправки в Эмираты команду "СМ-97" перебросили под Москву, на Чкаловский аэродром, и только там Казак, неожиданно встретившись с Наташей, понял, что цепочка "случайностей" может быть совсем не случайна. По-прежнему только оставалось неизвестным - а стоило ли ее складывать? Аварийная комиссия по "Крылу" так и не пришла к какому-то определенному выводу: все записи "черного ящика" единодушно свидетельствовали об исправности разбившегося самолета, а обвинять погибших летчиков в сознательном самоубийстве не решились даже самые "желтые газеты". Что касается версии о теракте, то подобные домыслы исправно появлялись в печати после каждой авиакатастрофы. Никаких доказательств злого умысла бойкие журналисты найти не сумели, и вскоре тема сошла на нет. Случайности продолжали оставаться случайностями...
КАЗАК. ПАНОРАМЫ ИЗ ИЛЛЮМИНАТОРА
"Ил-96" авиакомпании "Трансаэро" делал уже третий круг над водами Персидского залива. В иллюминаторы был виден изрезанный небольшими заливчиками песчаный берег. Вдалеке смутно угадывались прямоугольники городских кварталов Дубая, а в иллюминаторы другого борта можно было увидеть только мелкие черточки волн с белой каймой пены. Но пассажиры не слишком интересовались морскими пейзажами. Большинство из них были летчиками или авиационными инженерами: в качестве спонсорского взноса "Трансаэро" организовала спецрейс для членов российской делегации на авиавыставку. В салоне первого класса общались между собой "вели-кие" - генеральные конструкторы и директора заводов, в бизнес-классе разместились их сопровождающие. Экономический же класс был отдан "сермяжным работягам" так выразился Казак, относя к этой категории и себя, и Наташу, и еще сотню человек: переводчиков, стендистов, референтов Сидели здесь и около десятка летчиков, тех, чьи машины летели на выставку в брюхе транспортных самолетов. Многочасовой перелет для большинства из них не был каким-то выдающимся событием. Кто-то, откинув спинку кресла, сладко спал, кто-то шелестел газетой, а несколько группок, разбившись по четыре, сосредоточенно играли в преферанс, абсолютно не обращая внимания на происходящее за бортом. Наташа была одной из немногих пассажиров рейса, которые летали редко и поначалу с интересом смотрели в иллюминаторы, разглядывая далекую землю. Но когда "Ил-96", накренившись, вновь начал разворот, она не выдержала: - Коля... Коля! Дремавший рядом Казак пошевелился и открыл глаза. - Слушай, почему мы все время над одним и тем же местом крутимся? Вон, этот островок в море я уже третий раз разглядываю. Что могло случиться? Молодой летчик сосредоточенно почесал в затылке, огляделся по сторонам и признался: - А кто его знает. Может, полоса занята или еще что-нибудь... Ты что, боишься? - Да нет, что ты! Просто надоело уже немного. Я уже три раза на самолете летала, и каждый раз все было по-другому: долетели и сразу сели. - Ну а тут... - Николай нахмурился, пытаясь придумать правдоподобное объяснение. - Тут ведь аэропорт большой, рейсов много, а наш специальный, вне расписания. Вот и ждем своей очереди на посадку. Наташа кивнула, уселась в кресло поудобнее и надела наушники, устремив взгляд на экран, где Чак Норрис второй час доказывал международной мафии, что убивать любимых девушек мастеров рукопашного боя - занятие небезопасное. Прошло еще около получаса, прежде чем в салоне раздался голосок стюардессы, предлагающей пристегнуть ремни и воздержаться от курения Так надоевший Наташе островок покрасовался в иллюминаторах последний раз, и самолет начал снижение, готовясь к посадке. Вскоре внизу сверкнули на солнце стеклянные крыши зданий торгового центра, уставленное самолетами поле бизнес-аэродрома, а потом под крылом поплыли улицы города, разделенные узким языком небольшого залива. Самолет ощутимо потянуло вверх, затем раздалось глухое жужжание. - Закрылки... А теперь шасси вышли, - прокомментировал Казак для Наташи, значит, скоро садиться будем. Наташа кивнула и повернулась к иллюминатору. "Ил-96" продолжал снижаться, и после долгих часов созерцания земли с большой высоты ей казалось, что он вот-вот чиркнет брюхом по крышам домов или зацепит мачту электропередачи. Сидящий в третьем кресле ряда рыжеволосый мужик, из тех, кого за глаза называют "шкафами", тоже глянул в иллюминатор и вполголоса сообщил Казаку: - Странно как-то заводят, не на главную полосу и даже не на вторую. Вообще-то у них и третья есть, но на нее при мне никогда большие самолеты не принимали... Николай не стал спрашивать, что означают слова "при мне": и так было ясно, что сосед знает, о чем говорит. На всякий случай он глянул, пристегнут ли ремень у Наташи, и стал ждать посадки. За стеклом иллюминатора уже не плыли, а мелькали постройки и дороги, потом их резко оборвал бетонный забор, самолет чуть-чуть приподнял нос, и двигатели устало притихли. Лайнер просел вниз, и в тот момент, когда под крылом показался обрез бетонки, его колеса с ощутимым стуком встретились с землей. Тотчас двигатели вновь взревели, и пассажиров потянуло вперед. "Ил", замедляясь, продолжал бежать по полосе, и сосед снова отметил: - Слишком долго реверс держит. Наверное... Ого! Такие же или похожие возгласы раздались по всему салону. Даже преферансисты, побросав карты, уставились в иллюминаторы правого борта. Параллельно бетонке, по которой катился лайнер, шла еще одна взлетно-посадочная полоса, и взгляды всех устремились на нее. Словно детская игрушка, брошенная малышом, поперек нее лежал, перекосившись, большой пассажирский самолет. Его крылья и фюзеляж были залиты толстым слоем пены, и с десяток пожарных машин стояли вокруг. Отверстия дверей и аварийных люков зияли как пробоины, и от них свисали вниз уже обмякшие надувные трапы, тоже заляпанные пеной. На небольшой высоте над потерпевшим крушение самолетом висел вертолет, а в стороне, на расстоянии метров пятидесяти, стоял человек, самозабвенно глядящий в видоискатель видеокамеры. Разглядывать эту картину пассажирам "Ила" долго не пришлось: самолет двигался дальше, и скоро место аварии осталось сзади. Люди загомонили, обсуждая увиденное, вспоминая детали и строя гипотезы о произошедшем, но в это время вновь ожили динамики в салоне. По-прежнему сладкий голосок стюардессы сообщил: - Уважаемые пассажиры, прошу внимания. Прослушайте, пожалуйста, официальное сообщение администрации аэропорта Дубай. Около часа назад на территории аэропорта произошел террористический акт. По счастливой случайности, а также благодаря умелым действиям экипажа и наземных служб, люди не пострадали. Тем не менее в аэропорту введен усиленный режим безопасности, направленный на сохранение вашей жизни. Убедительно просим пассажиров прибывающих самолетов сохранять спокойствие и не покидать своих мест до появления представителей власти. Приносим извинения за причиненные неудобства. - На сохранение вашей жизни... - передразнил лепечущую интонацию стюардессы Казак - Во попали. Сейчас небось часа четыре промурыжат! - Не должны, - отозвался сосед и продолжил, обращаясь не только к летчику, но и к Наташе, которая после увиденного и услышанного сидела с потерянным видом: - Все-таки официальная делегация, все данные у них. Проверка быстро пойдет. Вот я как-то раз действительно попал... В девяносто втором это было. Я прилетел на чартерном рейсе вместе с челноками, и кто-то стукнул арабам, что на этом самолете идет партия наркотиков. Вот тогда нас действительно Трясли по полной... С двух часов дня до часу ночи В те времена к русским уже сложилось вполне определенное отношение, "рашен-алкашен", и все дела. Арабы здесь что на челноков, что на "новорусов" насмотрелись вдосталь. - А вы, извините, почему с челноками летали? - вежливо поинтересовался Казак. Внешность соседа как-то не вызывала мысли о том, что свои размеры он накачал, таская на себе стокилограммовые баулы с барахлом. - У фирмы на нормальные билеты денег не было, - усмехнулся собеседник. Да, кстати, давайте познакомимся. Алексей Колпиков, заместитель директора фирмы "Аукс". Поставка запчастей для вертолетов российского, польского и румынского производства, а также их модификация. Только никому не рассказывайте, что совсем недавно "Аукс" был таким бедным... - и он сделал испуганные глаза. Казак, решив поддержать шутку, сделал многозначительный жест, и Колпиков с улыбкой продолжил: - Впрочем, нет худа без добра. Пока из низов поднимаешься, то поневоле обзаведешься самыми разнообразными связями и знакомствами. Опять же, опыт приобретается. Так что, если у вас какие-нибудь проблемы возникнут, вы не стесняйтесь, может быть, в чем и помочь смогу. Мой номер в гостинице восемь - пятьсот четыре. - Пока что у нас тут одна проблема: когда же наконец эти чертовы пограничники придут, или как это у арабов называется! - ответил Казак, и Наташа, соглашаясь, кивнула. Колпиков оказался прав: надолго проверка не затянулась, тем более что хозяева, казалось, и сами не очень хорошо представляли, чем может помочь делу досмотр самолета с российскими авиаторами. Только после этого "Ил-96" подцепили к буксировщику и подтащили к одному из терминалов аэропорта. Красные трубы подвижного коридора присосались к выходам, и вскоре пассажиры оказались во власти таможенников. Наслышанный об их дотошности, Казак был немало удивлен тем, как быстро продвигается очередь на досмотр. Наверное, решил он, таможню предупредили, что хотя рейс и заказной, на нем не прилетят наглые и шумные "рашен-алкашен", последние могикане некогда могучего племени мелких торговцев. Пройдя контроль, они с Наташей вышли через автоматические двери в зал для встречающих и остановились осмотреться. - Ты чего? - удивилась Наташа, увидев скептическую ухмылку на лице парня. - Да так... Я думал, тут что-то из ряда вон выходящее будет, все-таки экзотическая арабская страна. Да еще и, говорят, одна из самых богатых. А тут аэропорт как аэропорт. Нет, я, конечно, понимаю, все на уровне. Воздух прохладный, эскалаторы бесшумные и все такое. Но как-то все очень уж международно-стандартно. Вон, даже "Макдоналдс" есть. - Вот привереда. Ты здесь "Русское бистро" ожидал увидеть? Ищи лучше Андрея, он должен был еще вчера сюда прилететь. - Знаю... А, вот и он! - обрадовался Казак, увидев идущего к ним Корсара. Когда Наташа со своим другом поздоровались как следует (Казак тактично отвел глаза в сторону, сделав вид, что очень заинтересован расписанием), заговорили о делах. - Значит, так, - уверенно, на правах старожила сообщил Корсар. - На многое тут не рассчитывайте. Под авиавыставку арабы отдали летное поле при новом коммерческом центре - вы его должны были видеть, когда подлетали. Там, в этом центре, есть все, что нужно: и гостиницы, и рестораны, и офисы под найм, ну и аэродром само собой. И с территории центра отпускают очень неохотно. Чтобы позволить мне вас встретить, и то целая история была, хотя я вроде здесь как частное лицо. - Что, и город не посмотреть теперь? - огорчилась Наташа. - Какой там город! Патрули на каждом шагу. И полиция, и военные, и еще бог знает кто. Сами видите, что тут творится. - А что тут случилось-то? - спросил Казак, и Корсар только рукой махнул: - Идиотизм. Турки, видишь ли, с Ираком поцапались, тут же и иранцы возникли, старую распрю не забыли. Эмираты морально Ирак поддержали, так Иран и на них квакать начал. - Крутой наезд? - иронически уточнил Казак. - Ну, на самом-то деле на Эмираты наезжать только сумасшедший будет. Нефтяные шейхи столько денег в оружие вбухали... Правда, у Ирана и народу побольше. А вчера какой-то аятолла, не запомнил имени, пригрозил, что они и ракеты делать научились - те самые, по технологии "СС-4", которую им в девяностых продали. За эти ракеты теперь здесь отношение к русским такое... - Корсар пошевелил пальцами. Жест получился одновременно опасливый и брезгливый. Затем он улыбнулся: - Но что интересно, в ПВО у Эмиратов наши же "С-300" стоят. Они баллистические ракеты должны перехватывать, но сам понимаешь: к хорошей технике нужны хорошие руки, а в хорошие руки у арабов я не очень-то верю. Да они и сами, похоже, это сознают. Словом, пока что обстановочка та еще, все на нервах, хотя до стрельбы дело еще не дошло. - А этот... Теракт, из-за которого мы лишний час в воздухе проболтались, тоже ж рук дело? - не отставал Казак. - Ну, друг дорогой, я тебе не ЦРУ. Знаю только то, что видел. "Боинг", три семерки, шел на взлет, и на разбеге правая стойка то ли сама сложилась, то ли действительно, как говорят, взрыв небольшой был... Его, конечно, потащило, развернуло, неведомо каким чудом керосин не загорелся. Все расписание полетело к черту. Часть рейсов в Шарджу отправили приземляться, а часть вообще в Абу-Даби наладили... Я тут уж все боялся, что надо будет хватать тачку и в Шарджу ехать. А у меня бюджет не резиновый. - Ладно. Насчет бюджета я сейчас тебя обрадую: Наташка тут уболтала полковника, так что отсюда поедешь с нами в автобусе. И вообще, она ему про тебя такого порассказывала, что ты ему уже за глаза понравился, и он морально готов тебя чуть ли не за штатного сотрудника считать, осталось только повод придумать. По крайней мере пропуск выписать уже обещал. Здорово складывается, правда, пират? Тот молча кивнул и пристально поглядел на Казака. Тот сначала не понял, а потом вдруг немного изменился в лице. "Вот-вот, и я о том же, - подумал Корсар. - У нас все продолжает здорово складываться, одна удачная случайность к другой удаче. Но если подумать о том, что, с другой стороны, кто-то так же искусно складывает такую же цепочку, становится не по себе... Вот и Казак это почувствовал". Но Казак про "кого-то с той стороны" и не думал. Ему было не по себе уже от того, что теперь любое событие рядом с ним или с его другом может оказаться срежиссированным. А еще у него мелькнуло подозрение, что и Наташа на самом деле не случайно встретилась с Корсаром, и что у Льва Сергеевича план всей операции был готов задолго до их разговора. "Глупость, наверное, - оценил Казак свои опасения. - И ничего такого про Наташку пирату говорить не стоит, а то еще и сам ее подозревать начнет и глупостей каких-нибудь наделает. А девчонка-то хорошая... Обидно будет, если окажется, что я все же прав. А как такое проверишь? Никак не проверишь. Но надо за ней приглядывать повнимательней". В соответствии со своим решением он ничего не стал говорить Корсару. Но зато заслужил несколько удивленных взглядов Наташи, которая не могла взять в толк: до сих пор Коля Казак был весьма общителен и дружелюбен, но всю дорогу из аэропорта в торговый центр просидел молча, лишь изредка искоса посматривая на нее. На банальную ревность это было не похоже - да и с чего бы, она ведь с ним даже особо не кокетничала, - и Наташа терялась в догадках.
КОРСАР. ДОБРОВОЛЬНЫЙ ПОМОЩНИК
Чем бы ни была вызвана внезапная благосклонность полковника Марченко - то ли абстрактной симпатией к одноглазым мужчинам, то ли нужными кнопками, нажатыми Львом Сергеевичем, - в любом случае она пришлась весьма кстати. Поздно вечером должен был прийти транспортный борт с "СМ-97", а за два часа до этого вдруг выяснилось, что хозяева выставки не смогут выделить нужное количество такелажников, да и вообще людей у них очень мало. Разговор полковника с тремя руководящими чинами подряд переводила Наташа, и она же, зайдя через несколько минут в номер, объяснила ситуацию Корсару: - У них ведь, у арабов, на черные работы никто не идет. Вся погрузка-разгрузка держится на иностранцах. После сегодняшнего происшествия у иностранных рабочих поотбирали пропуска, и народу катастрофически не хватает. Поэтому разгружать самолет они предложили нам своими силами. А поскольку все делегации сейчас в запарке, у нас каждые руки на счету. - И ты воспользовалась ситуацией? - нарочито мрачно вставил Корсар. - Ну да, а что? Андрей, но ты ведь хотел тоже в нашей работе участвовать? - Хотел, - покорно вздохнул тот. - Ну вот. Я полковнику и напомнила, что у меня есть тут как бы сопровождающий, которого можно попросить помочь и который хотел бы... - Я знал, я знал! - горестно воскликнул Корсар, но, увидев удивленный Наташин взгляд, обнял ее и со словами: "Ты у меня умница", принялся целовать. В дверь постучали, и девушка с сожалением отстранилась. Корсар открыл, и в комнату ввалился полковник, начав уже с порога: - Так, значит, ты Андрей Корсан? Ну что ж, парень славный, симпатичный, мне про тебя говорили, мол, хочешь помочь. Значит, есть дело прямо точно для тебя... Аэродром торгово-выставочного центра, носящий название "Галф-Бизнес-Аэро", считался предназначенным для маленьких самолетов, административных и частных, но в случае необходимости на его полосу могли садиться и самые большие транспортные и пассажирские машины. Это сделало "Галф-Бизнес" пригодным для проведения-авиавыставки, и чем ближе подступал день ее открытия, тем меньше места на нем оставалось для чопорных административных "Гольфстримов", похожих на уменьшенные копии межконтинентальных лайнеров, и простеньких частных "Бич-Кэбов", вызывающих в памяти незабвенные "кукурузники". Вдоль рулежных дорожек постепенно выстраивались крылатые экспонаты, а свободные места должны были быть заполнены со дня на день. Восемь человек, среди которых были и Казак, и Корсар, и Наташа, неторопливо шли вдоль шеренги разнообразных самолетов. Летное поле было залито светом прожекторов, вдалеке пунктир разноцветных огней отмечал взлетную полосу, то и дело мимо проезжал очередной тягач или автомобиль обслуживания с мерно вспыхивающей оранжевой мигалкой, а где-то далеко вверху мерцали яркие южные звезды. Сразу с нескольких сторон слышалось тонкое пение вспомогательных турбин, и время от времени над аэродромом прокатывался грохот двигателей взлетающего самолета - словом, "Галф-Бизнес" жил обычной рабочей жизнью. Предводителем группы был невысокий и чрезвычайно подвижный араб в комбинезоне, весело переливающемся оттенками зеленого и желтого цветов, словно это была не рабочая одежда, а костюм для дискотеки. Время от времени коробочка радиостанции у него на поясе разражалась потоками слов, и тогда он останавливал процессию и сам подолгу кричал в микрофон так эмоционально, будто комментировал полуфинал чемпионата мира по футболу с участием любимой команды. Один раз после такого разговора он обернулся к своим спутникам и так же возбужденно принялся им что-то объяснять. - Скоро наш самолет будет направлен на двадцать пятую стоянку. Нас сейчас туда отведут, - перевела Наташа, когда араб остановился перевести дух. - И все? А что же он тогда остальные пять минут шумел? - удивился кто-то. - Непереводимый местный фольклор, - встрял Казак, и все засмеялись. Араб подозрительно посмотрел на них, но говорить ничего не стал, а вновь направился вперед, ухитряясь двигаться так, что казалось - он почти бежит, но при этом общая скорость перемещения в пространстве сохранялась на уровне неспешной прогулки. Искомая двадцать пятая стоянка оказалась расположенной где-то на отшибе. Идти к ней пришлось почти через всю рулежку с линейкой экспонатов. Предпоследним в ряду стояло "Русское крыло", около которого уже виднелся стенд с рекламным текстом и фотографиями. Корсар как бы невзначай взял правее, чтобы подойти поближе к самолету, - и почти тут же перед ним как будто ниоткуда возник крепкий парень в светлом костюме с кобурой на поясе. - А ты куда прешь, козел? - раздраженно и устало спросил парень и перешел на английский. Судя по произношению, язык он изучал на трехнедельных курсах: - Ай эм сори, зона онли фор персонал. Шоу ё пас, плиз! - Шоу пас... А дулю в глаз? За козла слабо ответить? - спокойно поинтересовался Корсар, и парень с кобурой просиял улыбкой: - Так ты из наших?! Блин, извини, эти арабы и прочие чурки уже задрали. Слова человеческого не услышишь. Лезут, лезут, все любопытные, все балаболят, чего-то... Паре финнов даже врезать пришлось, до того настырные были. - Финнов, говоришь? Какие ж это чурки? - А кто ж еще, раз не понимают? Я уж им и по-английски, и по-немецки... Особый режим, что ты хочешь! Кстати, ты тоже тут особо не крутись. Нас-то в России специально накачивали, чтоб была культура и вежливость, а в местной охране ребята попроще. Шок-дубинкой огреют, фамилии не спросивши, и весь разговор. Усек? Корсар кивнул и направился догонять своих. Охранник крикнул ему в спину: - Выставка будет, тогда заходи! Остальная группа не успела далеко уйти, и Корсар, перейдя на легкий бег, за несколько секунд догнал ее. - Вроде неплохо стерегут "крылышко"... - вполголоса сообщил он Казаку, но внимание того было направлено вперед: на сером бетоне отчетливо выделялась выложенная красными светоотражающими плитками цифра 25. Перед ней почти на месте разворачивался транспортный самолет с российскими опознавательными знаками. Отягощенные двумя двигателями крылья чуть-чуть провисали вниз, а на толстом фюзеляже красовалась надпись: "Туполев-330", а чуть ниже игривыми завитушками было выведено: "Черномор". - Нам к нему, - пояснил Казак, - мы с туполевцами договорились, чтоб им впустую "Черномора" на выставку не гонять, нашу "стрекозу" на нем доставят. - А почему он "Черномор"? - спросила оказавшаяся рядом Наташа. Корсар с Казаком промолчали, и за них ответил молодой инженер, шедший чуть впереди: - Потому что сказка Пушкина, - и, сделав нарочитую паузу, чтобы слушатели попробовали сами угадать, какая тут связь, продолжил: - Его делают в Казани, параллельно с "Ту-204". А двести четвертую, в свою очередь, начинали собирать в Ульяновске рядом с "Русланом". Местные тогда прозвали двести четвертую машину "Людмилой", в пару "Руслану" - так эта кличка в Казань и перекочевала. А "Ту-330" "Людмиле" тоже родственник, у него крыло практически такое же, кабина опять же унифицированная.
Удивлению и радости Наташи не было предела. Еще бы: Смоленскому авиастроительному объединению срочно понадобился резервный переводчик в делегацию на авиационную ярмарку в Дубай. Причем желательно именно из учащихся - за участие в организации студенческой практики объединению полагались какие-то налоговые льготы. Родители Наташи поначалу были обрадованы гораздо меньше: что ни говори, а одно дело общаться с "носителями языка" не уезжая из Москвы, и совсем другое - отправляться для этого на Ближний Восток, тем более в момент очередного тамошнего кризиса. И как-то само собой решилось, что отпускать Наташеньку одну "старики" решительно не хотели, но вот если какой-нибудь из ее друзей покрепче не против потратить десять дней своего личного времени и слетать в Эмираты вместе с дочерью, то они могут даже оплатить ему эту поездку. Таким образом вопрос с практикой для Наташи оказался решенным: представленный родителям в качестве кандидата на роль "крепкого друга" Андрей сразу же им понравился. (Еще бы не понравиться: они свою дочку знали; закусив удила, Наташа могла отправиться и одна. А так все складывалось наилучшим образом: вежливая девушка из некоего "Межпартийного фонда развития образования" позвонила и объяснила, что "Фонд" готов взять на себя расходы по поездке сопровождающего.) Андрей Корсан тем временем узнал, что уже неделю находится в отпуске и что его рапорт о разрешении частной поездки в Дубай рассмотрен положительно. Дополнительно к этому ему неофициально намекнули, что хоть разрешение уже и получено, но рапорт с просьбой о нем все-таки не худо бы написать, поскольку к делу подшить что-то надо. Что касается Николая Морозова, то с ним решилось еще проще: после окончания программы в Жуковском его приказом ввели в состав все той же смоленской делегации в качестве "пилота, обладающего навыками демонстрационных полетов". В Смоленске ему организовали несколько полетов на маленьком "СМ-97", который и собирались отправлять на выставку, но при этом руководитель делегации сразу прояснил свое отношение к назначенцам со стороны. Седой полковник запаса Марченко, заработавший первую лейтенантскую звездочку еще над Берлином, сказал Казаку, обильно пересыпая речь матерными междометиями: - Летаешь ты, так тебя и этак, нормально. Но в Эмиратах мы тебя ни хрена в воздух не выпустим, не рассчитывай. Тебя приказано в состав включить - мы включили, но дальше все. Ребята полгода вкалывали, готовились, на них и надежда. Спрос тоже с них. А ты, уж извини, как бы не пришей к чему рукав у нас будешь. Правда, под тебя и денег нам подкинули, но ты, так сказать, все понял? Николай вполне все понял и ни на чем особо не настаивал. Заводские летчики поначалу отнеслись к нему весьма прохладно. Однако поняв, что навязанный сверху "пилот с навыками" не намерен, как говорится, тянуть одеяло на себя, они изменили и свое отношение к нему. Более того, узнав, что в Дубае "СМ-97" будет участвовать в боевых стрельбах на конкурсе легких противотеррористических самолетов, Николай сумел дать несколько полезных советов по применению неуправляемых снарядов и таким образом заслужил уважение даже со стороны полковника-ветерана. Время летело быстро. За десять дней до отправки в Эмираты команду "СМ-97" перебросили под Москву, на Чкаловский аэродром, и только там Казак, неожиданно встретившись с Наташей, понял, что цепочка "случайностей" может быть совсем не случайна. По-прежнему только оставалось неизвестным - а стоило ли ее складывать? Аварийная комиссия по "Крылу" так и не пришла к какому-то определенному выводу: все записи "черного ящика" единодушно свидетельствовали об исправности разбившегося самолета, а обвинять погибших летчиков в сознательном самоубийстве не решились даже самые "желтые газеты". Что касается версии о теракте, то подобные домыслы исправно появлялись в печати после каждой авиакатастрофы. Никаких доказательств злого умысла бойкие журналисты найти не сумели, и вскоре тема сошла на нет. Случайности продолжали оставаться случайностями...
КАЗАК. ПАНОРАМЫ ИЗ ИЛЛЮМИНАТОРА
"Ил-96" авиакомпании "Трансаэро" делал уже третий круг над водами Персидского залива. В иллюминаторы был виден изрезанный небольшими заливчиками песчаный берег. Вдалеке смутно угадывались прямоугольники городских кварталов Дубая, а в иллюминаторы другого борта можно было увидеть только мелкие черточки волн с белой каймой пены. Но пассажиры не слишком интересовались морскими пейзажами. Большинство из них были летчиками или авиационными инженерами: в качестве спонсорского взноса "Трансаэро" организовала спецрейс для членов российской делегации на авиавыставку. В салоне первого класса общались между собой "вели-кие" - генеральные конструкторы и директора заводов, в бизнес-классе разместились их сопровождающие. Экономический же класс был отдан "сермяжным работягам" так выразился Казак, относя к этой категории и себя, и Наташу, и еще сотню человек: переводчиков, стендистов, референтов Сидели здесь и около десятка летчиков, тех, чьи машины летели на выставку в брюхе транспортных самолетов. Многочасовой перелет для большинства из них не был каким-то выдающимся событием. Кто-то, откинув спинку кресла, сладко спал, кто-то шелестел газетой, а несколько группок, разбившись по четыре, сосредоточенно играли в преферанс, абсолютно не обращая внимания на происходящее за бортом. Наташа была одной из немногих пассажиров рейса, которые летали редко и поначалу с интересом смотрели в иллюминаторы, разглядывая далекую землю. Но когда "Ил-96", накренившись, вновь начал разворот, она не выдержала: - Коля... Коля! Дремавший рядом Казак пошевелился и открыл глаза. - Слушай, почему мы все время над одним и тем же местом крутимся? Вон, этот островок в море я уже третий раз разглядываю. Что могло случиться? Молодой летчик сосредоточенно почесал в затылке, огляделся по сторонам и признался: - А кто его знает. Может, полоса занята или еще что-нибудь... Ты что, боишься? - Да нет, что ты! Просто надоело уже немного. Я уже три раза на самолете летала, и каждый раз все было по-другому: долетели и сразу сели. - Ну а тут... - Николай нахмурился, пытаясь придумать правдоподобное объяснение. - Тут ведь аэропорт большой, рейсов много, а наш специальный, вне расписания. Вот и ждем своей очереди на посадку. Наташа кивнула, уселась в кресло поудобнее и надела наушники, устремив взгляд на экран, где Чак Норрис второй час доказывал международной мафии, что убивать любимых девушек мастеров рукопашного боя - занятие небезопасное. Прошло еще около получаса, прежде чем в салоне раздался голосок стюардессы, предлагающей пристегнуть ремни и воздержаться от курения Так надоевший Наташе островок покрасовался в иллюминаторах последний раз, и самолет начал снижение, готовясь к посадке. Вскоре внизу сверкнули на солнце стеклянные крыши зданий торгового центра, уставленное самолетами поле бизнес-аэродрома, а потом под крылом поплыли улицы города, разделенные узким языком небольшого залива. Самолет ощутимо потянуло вверх, затем раздалось глухое жужжание. - Закрылки... А теперь шасси вышли, - прокомментировал Казак для Наташи, значит, скоро садиться будем. Наташа кивнула и повернулась к иллюминатору. "Ил-96" продолжал снижаться, и после долгих часов созерцания земли с большой высоты ей казалось, что он вот-вот чиркнет брюхом по крышам домов или зацепит мачту электропередачи. Сидящий в третьем кресле ряда рыжеволосый мужик, из тех, кого за глаза называют "шкафами", тоже глянул в иллюминатор и вполголоса сообщил Казаку: - Странно как-то заводят, не на главную полосу и даже не на вторую. Вообще-то у них и третья есть, но на нее при мне никогда большие самолеты не принимали... Николай не стал спрашивать, что означают слова "при мне": и так было ясно, что сосед знает, о чем говорит. На всякий случай он глянул, пристегнут ли ремень у Наташи, и стал ждать посадки. За стеклом иллюминатора уже не плыли, а мелькали постройки и дороги, потом их резко оборвал бетонный забор, самолет чуть-чуть приподнял нос, и двигатели устало притихли. Лайнер просел вниз, и в тот момент, когда под крылом показался обрез бетонки, его колеса с ощутимым стуком встретились с землей. Тотчас двигатели вновь взревели, и пассажиров потянуло вперед. "Ил", замедляясь, продолжал бежать по полосе, и сосед снова отметил: - Слишком долго реверс держит. Наверное... Ого! Такие же или похожие возгласы раздались по всему салону. Даже преферансисты, побросав карты, уставились в иллюминаторы правого борта. Параллельно бетонке, по которой катился лайнер, шла еще одна взлетно-посадочная полоса, и взгляды всех устремились на нее. Словно детская игрушка, брошенная малышом, поперек нее лежал, перекосившись, большой пассажирский самолет. Его крылья и фюзеляж были залиты толстым слоем пены, и с десяток пожарных машин стояли вокруг. Отверстия дверей и аварийных люков зияли как пробоины, и от них свисали вниз уже обмякшие надувные трапы, тоже заляпанные пеной. На небольшой высоте над потерпевшим крушение самолетом висел вертолет, а в стороне, на расстоянии метров пятидесяти, стоял человек, самозабвенно глядящий в видоискатель видеокамеры. Разглядывать эту картину пассажирам "Ила" долго не пришлось: самолет двигался дальше, и скоро место аварии осталось сзади. Люди загомонили, обсуждая увиденное, вспоминая детали и строя гипотезы о произошедшем, но в это время вновь ожили динамики в салоне. По-прежнему сладкий голосок стюардессы сообщил: - Уважаемые пассажиры, прошу внимания. Прослушайте, пожалуйста, официальное сообщение администрации аэропорта Дубай. Около часа назад на территории аэропорта произошел террористический акт. По счастливой случайности, а также благодаря умелым действиям экипажа и наземных служб, люди не пострадали. Тем не менее в аэропорту введен усиленный режим безопасности, направленный на сохранение вашей жизни. Убедительно просим пассажиров прибывающих самолетов сохранять спокойствие и не покидать своих мест до появления представителей власти. Приносим извинения за причиненные неудобства. - На сохранение вашей жизни... - передразнил лепечущую интонацию стюардессы Казак - Во попали. Сейчас небось часа четыре промурыжат! - Не должны, - отозвался сосед и продолжил, обращаясь не только к летчику, но и к Наташе, которая после увиденного и услышанного сидела с потерянным видом: - Все-таки официальная делегация, все данные у них. Проверка быстро пойдет. Вот я как-то раз действительно попал... В девяносто втором это было. Я прилетел на чартерном рейсе вместе с челноками, и кто-то стукнул арабам, что на этом самолете идет партия наркотиков. Вот тогда нас действительно Трясли по полной... С двух часов дня до часу ночи В те времена к русским уже сложилось вполне определенное отношение, "рашен-алкашен", и все дела. Арабы здесь что на челноков, что на "новорусов" насмотрелись вдосталь. - А вы, извините, почему с челноками летали? - вежливо поинтересовался Казак. Внешность соседа как-то не вызывала мысли о том, что свои размеры он накачал, таская на себе стокилограммовые баулы с барахлом. - У фирмы на нормальные билеты денег не было, - усмехнулся собеседник. Да, кстати, давайте познакомимся. Алексей Колпиков, заместитель директора фирмы "Аукс". Поставка запчастей для вертолетов российского, польского и румынского производства, а также их модификация. Только никому не рассказывайте, что совсем недавно "Аукс" был таким бедным... - и он сделал испуганные глаза. Казак, решив поддержать шутку, сделал многозначительный жест, и Колпиков с улыбкой продолжил: - Впрочем, нет худа без добра. Пока из низов поднимаешься, то поневоле обзаведешься самыми разнообразными связями и знакомствами. Опять же, опыт приобретается. Так что, если у вас какие-нибудь проблемы возникнут, вы не стесняйтесь, может быть, в чем и помочь смогу. Мой номер в гостинице восемь - пятьсот четыре. - Пока что у нас тут одна проблема: когда же наконец эти чертовы пограничники придут, или как это у арабов называется! - ответил Казак, и Наташа, соглашаясь, кивнула. Колпиков оказался прав: надолго проверка не затянулась, тем более что хозяева, казалось, и сами не очень хорошо представляли, чем может помочь делу досмотр самолета с российскими авиаторами. Только после этого "Ил-96" подцепили к буксировщику и подтащили к одному из терминалов аэропорта. Красные трубы подвижного коридора присосались к выходам, и вскоре пассажиры оказались во власти таможенников. Наслышанный об их дотошности, Казак был немало удивлен тем, как быстро продвигается очередь на досмотр. Наверное, решил он, таможню предупредили, что хотя рейс и заказной, на нем не прилетят наглые и шумные "рашен-алкашен", последние могикане некогда могучего племени мелких торговцев. Пройдя контроль, они с Наташей вышли через автоматические двери в зал для встречающих и остановились осмотреться. - Ты чего? - удивилась Наташа, увидев скептическую ухмылку на лице парня. - Да так... Я думал, тут что-то из ряда вон выходящее будет, все-таки экзотическая арабская страна. Да еще и, говорят, одна из самых богатых. А тут аэропорт как аэропорт. Нет, я, конечно, понимаю, все на уровне. Воздух прохладный, эскалаторы бесшумные и все такое. Но как-то все очень уж международно-стандартно. Вон, даже "Макдоналдс" есть. - Вот привереда. Ты здесь "Русское бистро" ожидал увидеть? Ищи лучше Андрея, он должен был еще вчера сюда прилететь. - Знаю... А, вот и он! - обрадовался Казак, увидев идущего к ним Корсара. Когда Наташа со своим другом поздоровались как следует (Казак тактично отвел глаза в сторону, сделав вид, что очень заинтересован расписанием), заговорили о делах. - Значит, так, - уверенно, на правах старожила сообщил Корсар. - На многое тут не рассчитывайте. Под авиавыставку арабы отдали летное поле при новом коммерческом центре - вы его должны были видеть, когда подлетали. Там, в этом центре, есть все, что нужно: и гостиницы, и рестораны, и офисы под найм, ну и аэродром само собой. И с территории центра отпускают очень неохотно. Чтобы позволить мне вас встретить, и то целая история была, хотя я вроде здесь как частное лицо. - Что, и город не посмотреть теперь? - огорчилась Наташа. - Какой там город! Патрули на каждом шагу. И полиция, и военные, и еще бог знает кто. Сами видите, что тут творится. - А что тут случилось-то? - спросил Казак, и Корсар только рукой махнул: - Идиотизм. Турки, видишь ли, с Ираком поцапались, тут же и иранцы возникли, старую распрю не забыли. Эмираты морально Ирак поддержали, так Иран и на них квакать начал. - Крутой наезд? - иронически уточнил Казак. - Ну, на самом-то деле на Эмираты наезжать только сумасшедший будет. Нефтяные шейхи столько денег в оружие вбухали... Правда, у Ирана и народу побольше. А вчера какой-то аятолла, не запомнил имени, пригрозил, что они и ракеты делать научились - те самые, по технологии "СС-4", которую им в девяностых продали. За эти ракеты теперь здесь отношение к русским такое... - Корсар пошевелил пальцами. Жест получился одновременно опасливый и брезгливый. Затем он улыбнулся: - Но что интересно, в ПВО у Эмиратов наши же "С-300" стоят. Они баллистические ракеты должны перехватывать, но сам понимаешь: к хорошей технике нужны хорошие руки, а в хорошие руки у арабов я не очень-то верю. Да они и сами, похоже, это сознают. Словом, пока что обстановочка та еще, все на нервах, хотя до стрельбы дело еще не дошло. - А этот... Теракт, из-за которого мы лишний час в воздухе проболтались, тоже ж рук дело? - не отставал Казак. - Ну, друг дорогой, я тебе не ЦРУ. Знаю только то, что видел. "Боинг", три семерки, шел на взлет, и на разбеге правая стойка то ли сама сложилась, то ли действительно, как говорят, взрыв небольшой был... Его, конечно, потащило, развернуло, неведомо каким чудом керосин не загорелся. Все расписание полетело к черту. Часть рейсов в Шарджу отправили приземляться, а часть вообще в Абу-Даби наладили... Я тут уж все боялся, что надо будет хватать тачку и в Шарджу ехать. А у меня бюджет не резиновый. - Ладно. Насчет бюджета я сейчас тебя обрадую: Наташка тут уболтала полковника, так что отсюда поедешь с нами в автобусе. И вообще, она ему про тебя такого порассказывала, что ты ему уже за глаза понравился, и он морально готов тебя чуть ли не за штатного сотрудника считать, осталось только повод придумать. По крайней мере пропуск выписать уже обещал. Здорово складывается, правда, пират? Тот молча кивнул и пристально поглядел на Казака. Тот сначала не понял, а потом вдруг немного изменился в лице. "Вот-вот, и я о том же, - подумал Корсар. - У нас все продолжает здорово складываться, одна удачная случайность к другой удаче. Но если подумать о том, что, с другой стороны, кто-то так же искусно складывает такую же цепочку, становится не по себе... Вот и Казак это почувствовал". Но Казак про "кого-то с той стороны" и не думал. Ему было не по себе уже от того, что теперь любое событие рядом с ним или с его другом может оказаться срежиссированным. А еще у него мелькнуло подозрение, что и Наташа на самом деле не случайно встретилась с Корсаром, и что у Льва Сергеевича план всей операции был готов задолго до их разговора. "Глупость, наверное, - оценил Казак свои опасения. - И ничего такого про Наташку пирату говорить не стоит, а то еще и сам ее подозревать начнет и глупостей каких-нибудь наделает. А девчонка-то хорошая... Обидно будет, если окажется, что я все же прав. А как такое проверишь? Никак не проверишь. Но надо за ней приглядывать повнимательней". В соответствии со своим решением он ничего не стал говорить Корсару. Но зато заслужил несколько удивленных взглядов Наташи, которая не могла взять в толк: до сих пор Коля Казак был весьма общителен и дружелюбен, но всю дорогу из аэропорта в торговый центр просидел молча, лишь изредка искоса посматривая на нее. На банальную ревность это было не похоже - да и с чего бы, она ведь с ним даже особо не кокетничала, - и Наташа терялась в догадках.
КОРСАР. ДОБРОВОЛЬНЫЙ ПОМОЩНИК
Чем бы ни была вызвана внезапная благосклонность полковника Марченко - то ли абстрактной симпатией к одноглазым мужчинам, то ли нужными кнопками, нажатыми Львом Сергеевичем, - в любом случае она пришлась весьма кстати. Поздно вечером должен был прийти транспортный борт с "СМ-97", а за два часа до этого вдруг выяснилось, что хозяева выставки не смогут выделить нужное количество такелажников, да и вообще людей у них очень мало. Разговор полковника с тремя руководящими чинами подряд переводила Наташа, и она же, зайдя через несколько минут в номер, объяснила ситуацию Корсару: - У них ведь, у арабов, на черные работы никто не идет. Вся погрузка-разгрузка держится на иностранцах. После сегодняшнего происшествия у иностранных рабочих поотбирали пропуска, и народу катастрофически не хватает. Поэтому разгружать самолет они предложили нам своими силами. А поскольку все делегации сейчас в запарке, у нас каждые руки на счету. - И ты воспользовалась ситуацией? - нарочито мрачно вставил Корсар. - Ну да, а что? Андрей, но ты ведь хотел тоже в нашей работе участвовать? - Хотел, - покорно вздохнул тот. - Ну вот. Я полковнику и напомнила, что у меня есть тут как бы сопровождающий, которого можно попросить помочь и который хотел бы... - Я знал, я знал! - горестно воскликнул Корсар, но, увидев удивленный Наташин взгляд, обнял ее и со словами: "Ты у меня умница", принялся целовать. В дверь постучали, и девушка с сожалением отстранилась. Корсар открыл, и в комнату ввалился полковник, начав уже с порога: - Так, значит, ты Андрей Корсан? Ну что ж, парень славный, симпатичный, мне про тебя говорили, мол, хочешь помочь. Значит, есть дело прямо точно для тебя... Аэродром торгово-выставочного центра, носящий название "Галф-Бизнес-Аэро", считался предназначенным для маленьких самолетов, административных и частных, но в случае необходимости на его полосу могли садиться и самые большие транспортные и пассажирские машины. Это сделало "Галф-Бизнес" пригодным для проведения-авиавыставки, и чем ближе подступал день ее открытия, тем меньше места на нем оставалось для чопорных административных "Гольфстримов", похожих на уменьшенные копии межконтинентальных лайнеров, и простеньких частных "Бич-Кэбов", вызывающих в памяти незабвенные "кукурузники". Вдоль рулежных дорожек постепенно выстраивались крылатые экспонаты, а свободные места должны были быть заполнены со дня на день. Восемь человек, среди которых были и Казак, и Корсар, и Наташа, неторопливо шли вдоль шеренги разнообразных самолетов. Летное поле было залито светом прожекторов, вдалеке пунктир разноцветных огней отмечал взлетную полосу, то и дело мимо проезжал очередной тягач или автомобиль обслуживания с мерно вспыхивающей оранжевой мигалкой, а где-то далеко вверху мерцали яркие южные звезды. Сразу с нескольких сторон слышалось тонкое пение вспомогательных турбин, и время от времени над аэродромом прокатывался грохот двигателей взлетающего самолета - словом, "Галф-Бизнес" жил обычной рабочей жизнью. Предводителем группы был невысокий и чрезвычайно подвижный араб в комбинезоне, весело переливающемся оттенками зеленого и желтого цветов, словно это была не рабочая одежда, а костюм для дискотеки. Время от времени коробочка радиостанции у него на поясе разражалась потоками слов, и тогда он останавливал процессию и сам подолгу кричал в микрофон так эмоционально, будто комментировал полуфинал чемпионата мира по футболу с участием любимой команды. Один раз после такого разговора он обернулся к своим спутникам и так же возбужденно принялся им что-то объяснять. - Скоро наш самолет будет направлен на двадцать пятую стоянку. Нас сейчас туда отведут, - перевела Наташа, когда араб остановился перевести дух. - И все? А что же он тогда остальные пять минут шумел? - удивился кто-то. - Непереводимый местный фольклор, - встрял Казак, и все засмеялись. Араб подозрительно посмотрел на них, но говорить ничего не стал, а вновь направился вперед, ухитряясь двигаться так, что казалось - он почти бежит, но при этом общая скорость перемещения в пространстве сохранялась на уровне неспешной прогулки. Искомая двадцать пятая стоянка оказалась расположенной где-то на отшибе. Идти к ней пришлось почти через всю рулежку с линейкой экспонатов. Предпоследним в ряду стояло "Русское крыло", около которого уже виднелся стенд с рекламным текстом и фотографиями. Корсар как бы невзначай взял правее, чтобы подойти поближе к самолету, - и почти тут же перед ним как будто ниоткуда возник крепкий парень в светлом костюме с кобурой на поясе. - А ты куда прешь, козел? - раздраженно и устало спросил парень и перешел на английский. Судя по произношению, язык он изучал на трехнедельных курсах: - Ай эм сори, зона онли фор персонал. Шоу ё пас, плиз! - Шоу пас... А дулю в глаз? За козла слабо ответить? - спокойно поинтересовался Корсар, и парень с кобурой просиял улыбкой: - Так ты из наших?! Блин, извини, эти арабы и прочие чурки уже задрали. Слова человеческого не услышишь. Лезут, лезут, все любопытные, все балаболят, чего-то... Паре финнов даже врезать пришлось, до того настырные были. - Финнов, говоришь? Какие ж это чурки? - А кто ж еще, раз не понимают? Я уж им и по-английски, и по-немецки... Особый режим, что ты хочешь! Кстати, ты тоже тут особо не крутись. Нас-то в России специально накачивали, чтоб была культура и вежливость, а в местной охране ребята попроще. Шок-дубинкой огреют, фамилии не спросивши, и весь разговор. Усек? Корсар кивнул и направился догонять своих. Охранник крикнул ему в спину: - Выставка будет, тогда заходи! Остальная группа не успела далеко уйти, и Корсар, перейдя на легкий бег, за несколько секунд догнал ее. - Вроде неплохо стерегут "крылышко"... - вполголоса сообщил он Казаку, но внимание того было направлено вперед: на сером бетоне отчетливо выделялась выложенная красными светоотражающими плитками цифра 25. Перед ней почти на месте разворачивался транспортный самолет с российскими опознавательными знаками. Отягощенные двумя двигателями крылья чуть-чуть провисали вниз, а на толстом фюзеляже красовалась надпись: "Туполев-330", а чуть ниже игривыми завитушками было выведено: "Черномор". - Нам к нему, - пояснил Казак, - мы с туполевцами договорились, чтоб им впустую "Черномора" на выставку не гонять, нашу "стрекозу" на нем доставят. - А почему он "Черномор"? - спросила оказавшаяся рядом Наташа. Корсар с Казаком промолчали, и за них ответил молодой инженер, шедший чуть впереди: - Потому что сказка Пушкина, - и, сделав нарочитую паузу, чтобы слушатели попробовали сами угадать, какая тут связь, продолжил: - Его делают в Казани, параллельно с "Ту-204". А двести четвертую, в свою очередь, начинали собирать в Ульяновске рядом с "Русланом". Местные тогда прозвали двести четвертую машину "Людмилой", в пару "Руслану" - так эта кличка в Казань и перекочевала. А "Ту-330" "Людмиле" тоже родственник, у него крыло практически такое же, кабина опять же унифицированная.