Страница:
Оксби и Энн смотрели, как падали капли, образовывая маленькую лужицу. Целлофан растворился, и жидкость пролилась прямо в баночку. Произошла химическая реакция, и над столом поднялся пар. Оксби сразу же отвернулся, а Энн закрыла лицо руками.
– Нечего бояться, – улыбнулся Джоунз, – это безвредно. Но достаточно для того, чтобы продемонстрировать, как был убит мистер Боггс. Очевидно, когда он вышел за утренним кофе, кто-то открыл дверь его машины и положил коробку под сиденье. Это можно проделать за пятнадцать секунд. Я знаю, потому что сам попробовал и обнаружил, что самое сложное – это поместить ложку в ситечке, а потом заполнить ее хлоридом ртути. Я считаю, что Боггс начал вдыхать пары через полторы минуты после того, как выпил кофе и поехал по Райгит-роуд. Я уже рассказал, что произошло потом.
Энн взяла коробочку, осмотрела ее и положила на стол перед собой.
– Все это можно купить в супермаркете. Даже я могла бы сделать такое.
– Вы бы не нашли ДФФ в садоводческих магазинах, – возразил Джоунз. – На самом деле ДФФ можно достать только у очень немногих химиков.
– Как трудно сделать раствор самому?
Джоунз улыбнулся, понимая, что Оксби проверит все версии.
– ДФФ – это не безобидное вещество, которое можно получить, смешав содержимое бутылочки А и бутылочки Б.
– Предположим, я разбираюсь в химии или служил офицером химических войск. – Оксби пристально смотрел на Джоунза. – Мне будет нужна химическая лаборатория?
– Если знать, как это делается, то нет, – ответил Джоунз. – Будет достаточно несколько специальных приборов. Я должен проверить.
– Обязательно проверь, – велел Оксби, внося что-то в записную книжку. – Так, но если я не могу сам приготовить вещество, где я могу купить его?
– У дистрибьютора химических препаратов или, что более вероятно, у поставщиков лекарств. Как я упомянул, слабый раствор этого вещества используется при глазных болезнях. Например, при глаукоме. Вещество хранится в ампулах по одному грамму, в металлических упаковках.
– Сколько граммов было в машине Боггса?
– Где-то около шестидесяти граммов, примерно две унции. – Джоунз задумчиво почесал нос. – Дорого.
– Насколько дорого?
– Шестьдесят граммов стоят около трех тысяч фунтов, если действовать через обычные источники.
Оксби присвистнул.
– Купить шестьдесят упаковок – это не шутка. Интересно, зачем это было нужно? Есть более простые и дешевые способы.
– Но не такие надежные, как ДФФ, – возразил Джоунз.
– Мне говорили, что у мистера Боггса были серьезные долги на ипподроме, – сказал Оксби. – Если букмекеры потеряли терпение, то они выбрали странную форму наказания.
– Меня уже ничто не удивляет. – Найджел Джоунз встал из-за стола и выпрямился. – Больше в машине ничего не нашли, кроме почти нераспознаваемых отпечатков пальцев, которые мы послали в управление.– Он подвинул коробку с ее содержимым к центру стола. – Это хитроумное изобретение характеризует человека, который все это затеял, но, как справедливо заметила Энн, этим человеком может быть кто угодно. Вопрос в том, почему он выбрал такое сложное вещество? Чтобы запудрить нам мозги, может быть? Необходимо выяснить, как ДФФ попал в руки убийцы. Мы составим список фармацевтических и химических компаний, которые продают составляющие, и, уверяю вас, список этот будет кратким.
Оксби кивнул:
– Семья у Боггса небольшая. Дочь живет рядом. Я с ней повидаюсь. – Он еще что-то записал и встал. – Раз Джоунз говорит, что ДФФ трудно достать, значит, источников тоже мало. Я хочу, чтобы мы вместе над этим поработали. Энни, вы займетесь материком, а Джоунз проверит Великобританию. Но это необходимо сделать быстро. Мы должны найти ответы как можно скорее.
Глава 8
Глава 9
– Нечего бояться, – улыбнулся Джоунз, – это безвредно. Но достаточно для того, чтобы продемонстрировать, как был убит мистер Боггс. Очевидно, когда он вышел за утренним кофе, кто-то открыл дверь его машины и положил коробку под сиденье. Это можно проделать за пятнадцать секунд. Я знаю, потому что сам попробовал и обнаружил, что самое сложное – это поместить ложку в ситечке, а потом заполнить ее хлоридом ртути. Я считаю, что Боггс начал вдыхать пары через полторы минуты после того, как выпил кофе и поехал по Райгит-роуд. Я уже рассказал, что произошло потом.
Энн взяла коробочку, осмотрела ее и положила на стол перед собой.
– Все это можно купить в супермаркете. Даже я могла бы сделать такое.
– Вы бы не нашли ДФФ в садоводческих магазинах, – возразил Джоунз. – На самом деле ДФФ можно достать только у очень немногих химиков.
– Как трудно сделать раствор самому?
Джоунз улыбнулся, понимая, что Оксби проверит все версии.
– ДФФ – это не безобидное вещество, которое можно получить, смешав содержимое бутылочки А и бутылочки Б.
– Предположим, я разбираюсь в химии или служил офицером химических войск. – Оксби пристально смотрел на Джоунза. – Мне будет нужна химическая лаборатория?
– Если знать, как это делается, то нет, – ответил Джоунз. – Будет достаточно несколько специальных приборов. Я должен проверить.
– Обязательно проверь, – велел Оксби, внося что-то в записную книжку. – Так, но если я не могу сам приготовить вещество, где я могу купить его?
– У дистрибьютора химических препаратов или, что более вероятно, у поставщиков лекарств. Как я упомянул, слабый раствор этого вещества используется при глазных болезнях. Например, при глаукоме. Вещество хранится в ампулах по одному грамму, в металлических упаковках.
– Сколько граммов было в машине Боггса?
– Где-то около шестидесяти граммов, примерно две унции. – Джоунз задумчиво почесал нос. – Дорого.
– Насколько дорого?
– Шестьдесят граммов стоят около трех тысяч фунтов, если действовать через обычные источники.
Оксби присвистнул.
– Купить шестьдесят упаковок – это не шутка. Интересно, зачем это было нужно? Есть более простые и дешевые способы.
– Но не такие надежные, как ДФФ, – возразил Джоунз.
– Мне говорили, что у мистера Боггса были серьезные долги на ипподроме, – сказал Оксби. – Если букмекеры потеряли терпение, то они выбрали странную форму наказания.
– Меня уже ничто не удивляет. – Найджел Джоунз встал из-за стола и выпрямился. – Больше в машине ничего не нашли, кроме почти нераспознаваемых отпечатков пальцев, которые мы послали в управление.– Он подвинул коробку с ее содержимым к центру стола. – Это хитроумное изобретение характеризует человека, который все это затеял, но, как справедливо заметила Энн, этим человеком может быть кто угодно. Вопрос в том, почему он выбрал такое сложное вещество? Чтобы запудрить нам мозги, может быть? Необходимо выяснить, как ДФФ попал в руки убийцы. Мы составим список фармацевтических и химических компаний, которые продают составляющие, и, уверяю вас, список этот будет кратким.
Оксби кивнул:
– Семья у Боггса небольшая. Дочь живет рядом. Я с ней повидаюсь. – Он еще что-то записал и встал. – Раз Джоунз говорит, что ДФФ трудно достать, значит, источников тоже мало. Я хочу, чтобы мы вместе над этим поработали. Энни, вы займетесь материком, а Джоунз проверит Великобританию. Но это необходимо сделать быстро. Мы должны найти ответы как можно скорее.
Глава 8
Педер Аукруст положил свой гонорар – около двадцати одной тысячи долларов – в банк, оставив две тысячи на новую одежду и дорожные расходы. На имя Чарльза Мецгера он взял напрокат машину и на следующий после посещения «Сеперы» день, выехав после полудня из Лондона, отправился на юг, в маленькую холодную гостиницу под названием «Утренняя звезда», неподалеку от Тирсли. В тот вечер он сильно напился, вспоминая петербургский Эрмитаж, горящий «дипломат» и искусное представление в Национальной галерее. Он поморщился, вспомнив, как не смог достичь оргазма с Астрид ночью после их визита в галерею Пинкстера, утешая себя тем, что виновата она; он повторял про себя, что она «холодная сука, которую и трахать не стоит». Усугубленные алкоголем эмоции овладели им. Он снова видел, как кладет коробку с ядом под сиденье Боггсовой машины, затем его воображение рисовало смерть Кларенса Боггса, последние мучительные мгновения его жизни. Только под утро он наконец улегся, что-то бессвязно бормоча.
От своего беспокойного сна Аукруст очнулся только в полдень. Было прохладно и пасмурно, и он до обеда бродил по полям за городком и по площадке для гольфа. Вечером он заказал говяжий суп и рулет и, не доев, отправился в свою комнату обдумывать предстоящий день.
Из Тирсли Аукруст поехал на восток, в Райгит. Он оставил машину на главной улице, почти в самом центре торгового района, рядом с кварталом, где располагались цветочный магазин, ателье свадебных платьев и фотоателье, в витрине которого значилось имя Шелбурна. Было уже за полдень. Аукруст миновал цветочный магазин, ателье свадебных платьев и остановился у фотоателье. На двери висело написанное от руки объявление о том, что Шелбурна не будет до понедельника. «Пинкстер свое дело знает, сумел-таки выманить фотографа из города», – подумал он. В двери была прорезь, куда клиенты бросали пленку, когда фотоателье было закрыто. На вывеске надпись: «Проявка в день заказа». В витрине размещались фотографии, сделанные Шелбурном. В основном рекламные проекты, а также несколько портретов. Аукруст заглянул внутрь. Треть помещения занимал проявочный аппарат, а остальное место выделялось под фотоаппараты, объективы, пленку и обычный набор фотопринадлежностей. За отодвинутыми занавесками была видна портретная студия.
Он прошел дальше, мимо трех магазинов одежды, и свернул в узкий переулок позади магазинов. Мимо проехал фургон доставки, поднял столб пыли и остановился. У пустого магазина, который был закрыт на ремонт, двое мужчин выгружали из машины плиты сухой штукатурки. Каждый магазин имел черный ход, две-три урны и небольшой палисадник. Аукруст дошел до фотоателье Шелбурна, поднялся по лесенке к стальной задней двери. Справа в десяти футах от двери было окно с вытяжкой, закрашенное черной краской; за ним, как заключил Аукруст, располагалась фотолаборатория. Аукруст толкнул дверь. Ручка легко поворачивалась, но дверь была заперта на ригельный замок. Сигнализации не было, только безобидная табличка:
«НЕ ВХОДИТЬ! ПОЖАЛУЙСТА, ВОЙДИТЕ ЧЕРЕЗ ПАРАДНУЮ ДВЕРЬ».
Аукруст вернулся к машине и поискал в багажнике инструменты для смены шин. Там был домкрат, два пятнадцатидюймовых стальных прута, при помощи которых можно было снять колпаки с колес и которые служили рычагом домкрата. Он положил инструменты в сумку, запер машину и отправился в город на прогулку. Дважды он останавливался. Сначала зашел в паб «Ройял-Оук», где провел сорок пять минут, съев сэндвич и выпив пинту светлого пива. Потом купил газету, из которой узнал, что солнце в районе Лондона сядет в 6.18. Аукруст вернулся в машину в 5.30 и еще час наблюдал за тем, как один за другим пустеют магазины, гаснут огни и запираются двери.
Небо на западе окрасилось в пурпурно-алый цвет, солнечные лучи отражались в стеклах, и казалось, будто за окнами горят маленькие костры. Затем наступил серый вечер, и еще через полчаса на Райгит спустилась ночь. Аукруст, ничем не выделяясь из окружающей обстановки, проехал четверть мили в сторону машин, которые стояли рядом с рестораном. Он вышел из автомобиля и пешком вернулся к фотоателье. Остановившись у входа в офис агента по недвижимости, Аукруст осмотрел магазины напротив. Он пришел как раз вовремя. Все магазины, кроме одного, самого дальнего, были закрыты, движение стихло, машин было немного, а те, что оставались, сейчас покидали центр города. С главной улицы он быстро свернул в боковую улочку и дошел до переулка. В магазине сувениров все еще горел свет, также был зажжен фонарь у магазина напротив. Аукруст пошел дальше, приготовив стальной прут. Подойдя к двери фотоателье, он всунул прут между дверью и косяком. Налег изо всех сил. Ненадежный замок легко сломался. Аукруст вошел и пробрался в помещение за закрашенным окном. Как ему и говорили, Шелбурн не верил в сигнализацию.
Аукруст нашел фотолабораторию, нащупал выключатели на стене и зажег свет. Тускло загорелись две красные лампы: одна между фотоувеличителем и шкафчиком с фотобумагой, другая над столом с кюветами для проявителя и закрепителя. В светильнике на столе вспыхнула оранжевая лампочка, осветив шкафчик картотеки рядом с дверью.
В верхнем ящике лежали рабочие папки с именами клиентов Шелбурна; три самые толстые были помечены «Галерея Пинкстера». Когда Аукруст проглядывал эти папки, от урны у соседнего магазина отделилась фигура. С крыльца спрыгнул маленький, худой человек и через мгновение вошел в дверь.
В папках находились конверты из плотной бумаги, каждый соответствовал отдельному проекту. Внутри также были негативы, записи, пометки о расходах. Аукруст исследовал каждый конверт. Наконец обнаружил снимки, на которых увидел себя и Астрид.
На столе было стекло с подсветкой. Аукруст разложил негативы на стекле и стал рассматривать контактные фотоотпечатки. Он отобрал нужные и отложил их в сторону.
– Здрасьте, мистер.
В дверях стоял неопрятный мужчина. От этого неожиданного вторжения Аукруст остолбенел.
– Я видел, как вы вошли, и подумал, может, у вас есть для меня работенка.
Аукруст почувствовал животный запах мочи, смешанный с запахом пива.
– Может, у вас найдется для меня немного денег? Уже два дня ничего не ел.
– Денег нет, – пришел в себя Аукруст, – работы тоже. Приходите с утра. Может, мы вам что-нибудь предложим.
Мужчина помотал головой и взглянул на Аукруста:
– Вы говорите, как один мой шведский друг.
Аукруст сделал шаг, указывая ему на заднюю дверь.
Он поднял стальной прут.
– Утром, я сказал. А сейчас уходите.
– Я услышал, как вы вошли, – снова продолжал мужчина как ни в чем не бывало. – Но не тихо, как будто у вас не было ключа.
Аукруст ухватил его за костлявое плечо и развернул к себе. Он увидел бородатое лицо, мясистый нос со свежим порезом, мутные, ничего не выражающие глаза.
– Что вы сказали?
– Я подумал: что это за большой человек без ключа? Друг мистера Шелбурна?
– Деловой партнер.
Широкая улыбка осветила грязное лицо.
– Шелби и мой друг, – похвастался коротышка. – Он меня фотографирует. И платит мне. По два фунта. – Он поднял голову, его прежде унылое лицо сияло гордостью.
В воздухе просвистел железный прут. Глаза и рот мужчины широко открылись, он упал на пол, но, откатившись в сторону, вскочил на ноги. Аукруст схватил его за рукав, но мужчина вырвался, выбежал на крыльцо и спрыгнул на землю, неловко приземлившись. Прежде чем он смог восстановить равновесие, Аукруст настиг его.
– Нет! Нет! – взмолился человечек.
Один жестокий удар по голове над правым ухом убил его, но Аукруст ударил еще. Второй удар пришелся по лицу. Аукруст поднял убитого как большую, грязную куклу, вглядываясь в окровавленное лицо в полутьме.
Из темноты в ста ярдах возникли огни автомобиля. Аукруст побежал, волоча тело. У мусорного контейнера он притаился. Машина все еще ехала сзади. Он услышал радио. Это была полиция – обычное патрулирование. Аукруст замер. Он начал считать про себя.
Аукруст сжимал пальцами шею человека, не ожидая нащупать пульс и не находя его. Он думал только о том, что ему помешали, что он пришел уничтожить несколько негативов, а приходилось избавляться от тела. Аукруст подошел к магазину, где, как он заметил ранее, рабочие разгружали машину. Рядом со зданием стоял мусорный бак, наполовину заполненный обломками старой штукатурки и дранкой. Аукруст сходил за телом, отнес его к баку и закинул внутрь, прикрыв обломками.
Вернувшись в фотолабораторию, к негативам, оставленным на столе, он наконец смог закончить то, ради чего пришел сюда. Вытащив из сумки бутылку, он капнул на негативы растворитель. Через несколько секунд на эмульсии появились маленькие пузырьки и снимки расплылись в темно-серые разводы. Аукруст промыл негативы в раковине, промокнул их бумажным полотенцем и вложил обратно в конверт. То же самое он проделал с контактными фотоотпечатками, положил негативы и снимки обратно в папку, а папку убрал в шкаф.
Затем он платком протер все, к чему притрагивался, уничтожая отпечатки, и, уверенный, что покидает фотоателье в том же состоянии, в каком нашел его, вышел.
Аукруст вернулся к машине. Было уже несколько минут девятого. Он справился меньше чем за час, и это включая неудобство, связанное с коротышкой, который вонял мочой и просил немного денег. Он поехал на север к шоссе М25, а потом на запад к мотелю рядом с аэропортом Хитроу.
От своего беспокойного сна Аукруст очнулся только в полдень. Было прохладно и пасмурно, и он до обеда бродил по полям за городком и по площадке для гольфа. Вечером он заказал говяжий суп и рулет и, не доев, отправился в свою комнату обдумывать предстоящий день.
Из Тирсли Аукруст поехал на восток, в Райгит. Он оставил машину на главной улице, почти в самом центре торгового района, рядом с кварталом, где располагались цветочный магазин, ателье свадебных платьев и фотоателье, в витрине которого значилось имя Шелбурна. Было уже за полдень. Аукруст миновал цветочный магазин, ателье свадебных платьев и остановился у фотоателье. На двери висело написанное от руки объявление о том, что Шелбурна не будет до понедельника. «Пинкстер свое дело знает, сумел-таки выманить фотографа из города», – подумал он. В двери была прорезь, куда клиенты бросали пленку, когда фотоателье было закрыто. На вывеске надпись: «Проявка в день заказа». В витрине размещались фотографии, сделанные Шелбурном. В основном рекламные проекты, а также несколько портретов. Аукруст заглянул внутрь. Треть помещения занимал проявочный аппарат, а остальное место выделялось под фотоаппараты, объективы, пленку и обычный набор фотопринадлежностей. За отодвинутыми занавесками была видна портретная студия.
Он прошел дальше, мимо трех магазинов одежды, и свернул в узкий переулок позади магазинов. Мимо проехал фургон доставки, поднял столб пыли и остановился. У пустого магазина, который был закрыт на ремонт, двое мужчин выгружали из машины плиты сухой штукатурки. Каждый магазин имел черный ход, две-три урны и небольшой палисадник. Аукруст дошел до фотоателье Шелбурна, поднялся по лесенке к стальной задней двери. Справа в десяти футах от двери было окно с вытяжкой, закрашенное черной краской; за ним, как заключил Аукруст, располагалась фотолаборатория. Аукруст толкнул дверь. Ручка легко поворачивалась, но дверь была заперта на ригельный замок. Сигнализации не было, только безобидная табличка:
«НЕ ВХОДИТЬ! ПОЖАЛУЙСТА, ВОЙДИТЕ ЧЕРЕЗ ПАРАДНУЮ ДВЕРЬ».
Аукруст вернулся к машине и поискал в багажнике инструменты для смены шин. Там был домкрат, два пятнадцатидюймовых стальных прута, при помощи которых можно было снять колпаки с колес и которые служили рычагом домкрата. Он положил инструменты в сумку, запер машину и отправился в город на прогулку. Дважды он останавливался. Сначала зашел в паб «Ройял-Оук», где провел сорок пять минут, съев сэндвич и выпив пинту светлого пива. Потом купил газету, из которой узнал, что солнце в районе Лондона сядет в 6.18. Аукруст вернулся в машину в 5.30 и еще час наблюдал за тем, как один за другим пустеют магазины, гаснут огни и запираются двери.
Небо на западе окрасилось в пурпурно-алый цвет, солнечные лучи отражались в стеклах, и казалось, будто за окнами горят маленькие костры. Затем наступил серый вечер, и еще через полчаса на Райгит спустилась ночь. Аукруст, ничем не выделяясь из окружающей обстановки, проехал четверть мили в сторону машин, которые стояли рядом с рестораном. Он вышел из автомобиля и пешком вернулся к фотоателье. Остановившись у входа в офис агента по недвижимости, Аукруст осмотрел магазины напротив. Он пришел как раз вовремя. Все магазины, кроме одного, самого дальнего, были закрыты, движение стихло, машин было немного, а те, что оставались, сейчас покидали центр города. С главной улицы он быстро свернул в боковую улочку и дошел до переулка. В магазине сувениров все еще горел свет, также был зажжен фонарь у магазина напротив. Аукруст пошел дальше, приготовив стальной прут. Подойдя к двери фотоателье, он всунул прут между дверью и косяком. Налег изо всех сил. Ненадежный замок легко сломался. Аукруст вошел и пробрался в помещение за закрашенным окном. Как ему и говорили, Шелбурн не верил в сигнализацию.
Аукруст нашел фотолабораторию, нащупал выключатели на стене и зажег свет. Тускло загорелись две красные лампы: одна между фотоувеличителем и шкафчиком с фотобумагой, другая над столом с кюветами для проявителя и закрепителя. В светильнике на столе вспыхнула оранжевая лампочка, осветив шкафчик картотеки рядом с дверью.
В верхнем ящике лежали рабочие папки с именами клиентов Шелбурна; три самые толстые были помечены «Галерея Пинкстера». Когда Аукруст проглядывал эти папки, от урны у соседнего магазина отделилась фигура. С крыльца спрыгнул маленький, худой человек и через мгновение вошел в дверь.
В папках находились конверты из плотной бумаги, каждый соответствовал отдельному проекту. Внутри также были негативы, записи, пометки о расходах. Аукруст исследовал каждый конверт. Наконец обнаружил снимки, на которых увидел себя и Астрид.
На столе было стекло с подсветкой. Аукруст разложил негативы на стекле и стал рассматривать контактные фотоотпечатки. Он отобрал нужные и отложил их в сторону.
– Здрасьте, мистер.
В дверях стоял неопрятный мужчина. От этого неожиданного вторжения Аукруст остолбенел.
– Я видел, как вы вошли, и подумал, может, у вас есть для меня работенка.
Аукруст почувствовал животный запах мочи, смешанный с запахом пива.
– Может, у вас найдется для меня немного денег? Уже два дня ничего не ел.
– Денег нет, – пришел в себя Аукруст, – работы тоже. Приходите с утра. Может, мы вам что-нибудь предложим.
Мужчина помотал головой и взглянул на Аукруста:
– Вы говорите, как один мой шведский друг.
Аукруст сделал шаг, указывая ему на заднюю дверь.
Он поднял стальной прут.
– Утром, я сказал. А сейчас уходите.
– Я услышал, как вы вошли, – снова продолжал мужчина как ни в чем не бывало. – Но не тихо, как будто у вас не было ключа.
Аукруст ухватил его за костлявое плечо и развернул к себе. Он увидел бородатое лицо, мясистый нос со свежим порезом, мутные, ничего не выражающие глаза.
– Что вы сказали?
– Я подумал: что это за большой человек без ключа? Друг мистера Шелбурна?
– Деловой партнер.
Широкая улыбка осветила грязное лицо.
– Шелби и мой друг, – похвастался коротышка. – Он меня фотографирует. И платит мне. По два фунта. – Он поднял голову, его прежде унылое лицо сияло гордостью.
В воздухе просвистел железный прут. Глаза и рот мужчины широко открылись, он упал на пол, но, откатившись в сторону, вскочил на ноги. Аукруст схватил его за рукав, но мужчина вырвался, выбежал на крыльцо и спрыгнул на землю, неловко приземлившись. Прежде чем он смог восстановить равновесие, Аукруст настиг его.
– Нет! Нет! – взмолился человечек.
Один жестокий удар по голове над правым ухом убил его, но Аукруст ударил еще. Второй удар пришелся по лицу. Аукруст поднял убитого как большую, грязную куклу, вглядываясь в окровавленное лицо в полутьме.
Из темноты в ста ярдах возникли огни автомобиля. Аукруст побежал, волоча тело. У мусорного контейнера он притаился. Машина все еще ехала сзади. Он услышал радио. Это была полиция – обычное патрулирование. Аукруст замер. Он начал считать про себя.
Аукруст сжимал пальцами шею человека, не ожидая нащупать пульс и не находя его. Он думал только о том, что ему помешали, что он пришел уничтожить несколько негативов, а приходилось избавляться от тела. Аукруст подошел к магазину, где, как он заметил ранее, рабочие разгружали машину. Рядом со зданием стоял мусорный бак, наполовину заполненный обломками старой штукатурки и дранкой. Аукруст сходил за телом, отнес его к баку и закинул внутрь, прикрыв обломками.
Вернувшись в фотолабораторию, к негативам, оставленным на столе, он наконец смог закончить то, ради чего пришел сюда. Вытащив из сумки бутылку, он капнул на негативы растворитель. Через несколько секунд на эмульсии появились маленькие пузырьки и снимки расплылись в темно-серые разводы. Аукруст промыл негативы в раковине, промокнул их бумажным полотенцем и вложил обратно в конверт. То же самое он проделал с контактными фотоотпечатками, положил негативы и снимки обратно в папку, а папку убрал в шкаф.
Затем он платком протер все, к чему притрагивался, уничтожая отпечатки, и, уверенный, что покидает фотоателье в том же состоянии, в каком нашел его, вышел.
Аукруст вернулся к машине. Было уже несколько минут девятого. Он справился меньше чем за час, и это включая неудобство, связанное с коротышкой, который вонял мочой и просил немного денег. Он поехал на север к шоссе М25, а потом на запад к мотелю рядом с аэропортом Хитроу.
Глава 9
Приход Блетчингли в графстве Суррей учредили более тысячи лет назад, и церковь Святой Марии была лишь вполовину моложе. Джек Оксби знал об этой церквушке с башней и кладбищем, надгробия которого были так обветренны, что ничто не могло бы привести их в приличное состояние. Сейчас Оксби сидел в привычной тишине церкви, где его никто не тревожил.
Его мысли вертелись вокруг того момента, когда Кларенс Боггс вдохнул ядовитые пары и умер мучительной смертью. Стало известно, что долги Боггса были весьма значительными. Даже опасно значительными, полагал Оксби. За долги часто угрожали физической расправой, а иногда для устрашения применялась сила. В тех редких случаях, когда совершалась расправа, она была очень жестокой и имела цель впечатлить злостных должников. Но мертвец не может вернуть долг.
В нефе стояли и старые, и новые скамьи. Оксби сидел на старой, у прохода, сняв ботинки и поставив ноги на молитвенную подушку. Раскрытая записная книжка лежала у него на коленях. На спинке скамьи перед ним была вырезана дата: 25 декабря 1715, и слово «Рождество». Неожиданно к нему подошел пастор, преподобный Питер Циммер. У него была большая, круглая голова и толстые щеки цвета земляники.
– Обычно церковь закрыта, – сказал он приятным голосом и объяснил, что вандалы и мелкие воришки принуждают их к этому; но все равно мерами предострожности часто пренебрегают.
Не было ничего удивительного в том, что местный священник знал об уничтожении ценной картины Сезанна, принадлежавшей Алану Пинкстеру, и об аварии Боггса. Он также знал, что Боггс погиб. Они с Оксби дружески поболтали, и преподобный Циммер признался, что завидует бурной жизни полицейских из Скотланд-Ярда, а Джек Оксби припомнил свои многочисленные визиты в церкви, соборы и храмы Лондона и его окрестностей.
– Моя церковь – Вестминстерское аббатство, – сказал Оксби.
Преподобный Циммер удивленно прищурился и поджал губы.
– Вы знали мистера Боггса? – спросил Оксби. Циммер покачал головой:
– Очень мало, он ведь не был членом нашего прихода, вообще-то, я не уверен, что он ходил в церковь. Но Боггс был очень хорошим человеком, как я знаю. Он потерял жену, но у него осталась очаровательная дочь, Джиллиан, кажется. И внучка. Очень умный ребенок. Я помню, что видел мистера Боггса на нашем церковном базаре.
– Когда это было?
– Около года назад. Мы немного побеседовали.
– Насколько я знаю, он много играл на скачках, – сказал Оксби. – Вы что-нибудь слышали об этом?
Пастор вытащил руку из кармана и поднес ее ко рту.
– Совсем немного, только слухи о том, что он ставил и проигрывал. – Он сел на скамью, на спинке которой была вырезана дата, и повернулся к Оксби.
Здесь тихо, – сказал Циммер, медленно оглядывая старые окна и древнюю резьбу. – Даже слишком тихо, как мне кажется. Может, вам удастся оживить нашу жизнь и раскрыть загадку этого убийства, сидя на скамье номер двенадцать. – Он встал и протянул руку. – Оставайтесь сколько хотите, только, будьте добры, заприте дверь, когда будете уходить.
Оксби пожал ему руку и вежливо поблагодарил. Пастор исчез за алтарем и, скорее всего, ушел из церкви. После него остался легкий запах алкоголя, смешанный с ароматом мяты,– несомненно, от конфет, которые пастор потихоньку доставал из кармана. «Наверное, приходил попробовать новое вино для причастия»,– добродушно подумал Оксби.
Его мысли вернулись к Кларенсу Боггсу. Если хранитель так увяз в долгах, что кредиторы отравили его, установить это поможет тщательное расследование. Джимми Мурраторе, используя свои многочисленные связи в лондонском игорном мире, должен был проверить, действительно ли Боггсу пришлось заплатить сполна. Джимми знал кредиторов, букмекеров на скачках, «жучков», у которых всегда можно было купить сведения о скаковых лошадях для заключения пари. Одни были вполне респектабельны, другие имели связи с синдикатами, во главе которых стояли беспринципные люди.
Оксби перевел взгляд на окно и на мягкий свет, струившийся сквозь старый витраж. Он думал об автопортрете и о работе Боггса в галерее Пинкстера. Кто-то побывал в галерее и обрызгал картину. Спустя примерно шестнадцать часов Боггс погиб. Может, разгадка в этом, а не в долгах Боггса? Кто бы ни убил Боггса, он знал его привычки и либо был с ним знаком лично, либо наблюдал за ним в течение нескольких дней. «Странно, – в очередной раз удивился Оксби, – зачем нужно было применять смертельно опасный химикат, который к тому же еще и трудно достать?»
Оксби начал писать. Он исписал несколько страниц, внимательно прочитал вслух все записанное. Он задал сам себе вопросы и выписал на чистом листке те, на которые не смог ответить.
Это напоминало экзамен в школе, и Оксби хотел получить «отлично».
Днем Оксби уже был в маленькой приемной в офисе банка «Нейшнуайд Англия Траст» в Доркинге, в получасе езды от Блетчингли. От директора филиала банка Кита Юстаса Оксби узнал о банковских операциях Боггса за двухлетний период и о том, как Боггс разорился.
– Два с половиной года назад у Боггса было двадцать четыре тысячи фунтов в банке и текущий счет, выдававший в конце месяца баланс – очень приличный. – Юстас послюнявил пальцы и перевернул несколько страниц. У него были черные как смоль волосы и белая кожа, и Оксби решил, что он никогда не бывает на солнце. – В апреле, два года тому назад, Боггс взял из сбережений пять тысяч. И… так-так-так… посмотрим. – Он снова послюнявил пальцы и перевернул страницу. – За исключением декабря, января и февраля, он продолжал снимать деньги со счета, ничего не вкладывая, пока не исчерпал свои возможности.
– То есть до какого времени?
– До этого месяца, последний раз снимал две недели назад.
– Как он снимал деньги?
– Почти каждый раз деньги переводились на его текущий счет.
– А могу я узнать, выписывал ли он чеки на большие суммы?
Юстас посмотрел на Оксби и покачал головой.
– В большинстве случаев он выписывал чеки на себя и брал наличными, как указывается здесь.
– Позвольте мне взглянуть на ведомости, – попросил Оксби.
Юстас хотел было возразить, но потом положил все записи на стол.
– Читайте, – вздохнул он. – Делайте свою работу. Мне нужно позвонить, а вы можете просмотреть бумаги, пока я буду занят.
Оксби благодарно улыбнулся. Он проглядел документы и получил представление о личности мистера Боггса по его затратам. Боггс был вдовцом, поэтому там имелись чеки, выписанные в один и тот же день для кладбища Хайлон и для цветочного магазина в Райгите, расходы в память о покойной жене. Каждый месяц выписывались чеки для прачечной, потом это прекратилось, когда баланс уменьшился. Последние три месяца при переводе денег на текущий счет – а это были крупные суммы – предъявлялся чек на получение наличных на ту же сумму.
Некоторые чеки обналичивала Джиллиан Маккафри, и все они заинтересовали Оксби. Первый был на пятьдесят фунтов, второй на двадцать. Оксби не обратил на них внимания, пока не нашел чеки на ту же Джиллиан Маккафри на большие суммы: двести, полтораста. Он изучил последние выписки, еще не законченные и содержавшие счета, которые должны были туда войти. Всего шестнадцать. На одном чеке, на триста фунтов, выписанном на Джиллиан Маккафри, стоял штамп о погашении, на штампе был виден адрес. Оксби переписал адрес в записную книжку и к возвращению Юстаса положил все на место.
– Нашли, что искали?
– Да, – ответил Оксби. – Мне удалось заглянуть в жизнь мистера Боггса и обнаружить пару интересных фактов.
– Это здорово, – сказал Юстас, собирая бумаги. – Мы можем еще чем-нибудь вам помочь?
– Могу я воспользоваться вашим телефоном?
– Конечно. До свидания. – Юстас пожал Оксби руку и вышел.
Джиллиан Маккафри жила в Ред-Хилл, который вместе с Блетчингли и Доркингом образовывал треугольник. Оператор справочного назвал номер, и Оксби набрал его. Ответил ребенок, маленькая девочка. Оксби попросил ее мать, и через несколько секунд в трубке раздался тихий голос.
– Примите соболезнования по поводу смерти вашего отца, – искренне сказал Оксби. Он представился и спросил, нельзя ли ему встретиться с ней ненадолго. Он подождал ответа и сказал: – Мы обязаны все выяснить. Если кто-то виновен в смерти вашего отца, он должен понести наказание.
– Знаете, его убили, – ответила она.
– Возможно,– осторожно сказал Оксби и быстро добавил: – Можно приехать в течение часа? Просто я сейчас в Доркинге и быстро смогу до вас добраться.
Снова пауза, и она объяснила ему, как найти их дом.
Джиллиан Маккафри жила в старой части города, где дома жались друг к другу, у каждого дома был маленький участок земли. На некоторых участках цвели поздние цветы.
Дверь открыла Джиллиан. Она была одета в синий брючный костюм, теплый не по погоде. Оксби показалось, что ей за тридцать, и было заметно, что она уже начала терять привлекательность молодости. Светловолосая девочка, чьи глаза светились любопытством и серьезностью, распахнула дверь. Оксби спросил, не она ли ответила ему по телефону, когда он звонил.
Девочка энергично закивала и сказала, что ее зовут Меган.
– Вы поможете моей маме? – спросила она не по-детски серьезно.
– Я попытаюсь, Меган.
– Пожалуйста, входите, – сказала Джиллиан и провела его в маленькую, просто обставленную гостиную. – Будь умницей, Меган, поставь чайник.
Меган улыбнулась Оксби и, важно вышагивая, вышла.
– По телефону вы сказали, что вашего отца убили.
– Он никогда бы не совершил самоубийство. Ни за что.
– Я не говорю, что он покончил с собой, но иногда обстоятельства меняются, и люди меняются тоже. Те, которые, кажется, не могут причинить себе вреда, становятся самыми уязвимыми. За последний год ваш отец изменился?
Джиллиан промокнула шею и щеки платком.
– Не настолько, чтобы лишить себя жизни, – решительно заявила она.
– У вашего отца были проблемы с деньгами, думаю, вы об этом знали.– Он развернулся, чтобы видеть ее лицо. – Пожалуйста, пусть вас не смущают мои вопросы, но я должен знать, правда ли это.
Джиллиан отвела взгляд, посмотрела на носовой платок, который вертела в руках.
– У нас были ужасные денежные проблемы. Несколько лет тому назад отец начал играть на бегах.
– Он много ставил?
– Раньше он никогда в жизни не играл, но, попробовав, не смог остановиться. У него было накоплено немало денег, я думаю. Но он потерял все, что имел. Все до пенни.
Оксби молчал.
– У нас все было в порядке, у меня и моего мужа Боба. Боб и его партнер купили компанию по производству пластика три года назад. Его партнер заведовал бухгалтерией, а Боб управлял фабрикой. Партнер был надежным другом – по крайней мере, мы так считали. На самом деле все это время он воровал деньги, и когда Боб это обнаружил, было слишком поздно. Тот сбежал, а Боб остался всем должен.
– Ваш отец выручил его?
– Он дал нам в долг. Я сохраняла каждый чек. Он хотел дать больше и поэтому ставил, так он говорил. Он хотел выиграть сразу кучу денег. Именно кучу.
Джиллиан покачала головой и расплакалась. Она вытерла слезы, когда Меган вернулась в комнату и стала подле матери.
– Приготовить чай? – спросила она.
– Может, мистер Оксби предпочитает кофе, – возразила Джиллиан.
– Нет, чай, – поспешно сказал Оксби. – Надеюсь, Меган приготовит его для меня. Я люблю крепкий и с сахаром.
Меган просияла и бросилась в кухню.
Оксби, улыбаясь, проводил ее взглядом.
Его мысли вертелись вокруг того момента, когда Кларенс Боггс вдохнул ядовитые пары и умер мучительной смертью. Стало известно, что долги Боггса были весьма значительными. Даже опасно значительными, полагал Оксби. За долги часто угрожали физической расправой, а иногда для устрашения применялась сила. В тех редких случаях, когда совершалась расправа, она была очень жестокой и имела цель впечатлить злостных должников. Но мертвец не может вернуть долг.
В нефе стояли и старые, и новые скамьи. Оксби сидел на старой, у прохода, сняв ботинки и поставив ноги на молитвенную подушку. Раскрытая записная книжка лежала у него на коленях. На спинке скамьи перед ним была вырезана дата: 25 декабря 1715, и слово «Рождество». Неожиданно к нему подошел пастор, преподобный Питер Циммер. У него была большая, круглая голова и толстые щеки цвета земляники.
– Обычно церковь закрыта, – сказал он приятным голосом и объяснил, что вандалы и мелкие воришки принуждают их к этому; но все равно мерами предострожности часто пренебрегают.
Не было ничего удивительного в том, что местный священник знал об уничтожении ценной картины Сезанна, принадлежавшей Алану Пинкстеру, и об аварии Боггса. Он также знал, что Боггс погиб. Они с Оксби дружески поболтали, и преподобный Циммер признался, что завидует бурной жизни полицейских из Скотланд-Ярда, а Джек Оксби припомнил свои многочисленные визиты в церкви, соборы и храмы Лондона и его окрестностей.
– Моя церковь – Вестминстерское аббатство, – сказал Оксби.
Преподобный Циммер удивленно прищурился и поджал губы.
– Вы знали мистера Боггса? – спросил Оксби. Циммер покачал головой:
– Очень мало, он ведь не был членом нашего прихода, вообще-то, я не уверен, что он ходил в церковь. Но Боггс был очень хорошим человеком, как я знаю. Он потерял жену, но у него осталась очаровательная дочь, Джиллиан, кажется. И внучка. Очень умный ребенок. Я помню, что видел мистера Боггса на нашем церковном базаре.
– Когда это было?
– Около года назад. Мы немного побеседовали.
– Насколько я знаю, он много играл на скачках, – сказал Оксби. – Вы что-нибудь слышали об этом?
Пастор вытащил руку из кармана и поднес ее ко рту.
– Совсем немного, только слухи о том, что он ставил и проигрывал. – Он сел на скамью, на спинке которой была вырезана дата, и повернулся к Оксби.
Здесь тихо, – сказал Циммер, медленно оглядывая старые окна и древнюю резьбу. – Даже слишком тихо, как мне кажется. Может, вам удастся оживить нашу жизнь и раскрыть загадку этого убийства, сидя на скамье номер двенадцать. – Он встал и протянул руку. – Оставайтесь сколько хотите, только, будьте добры, заприте дверь, когда будете уходить.
Оксби пожал ему руку и вежливо поблагодарил. Пастор исчез за алтарем и, скорее всего, ушел из церкви. После него остался легкий запах алкоголя, смешанный с ароматом мяты,– несомненно, от конфет, которые пастор потихоньку доставал из кармана. «Наверное, приходил попробовать новое вино для причастия»,– добродушно подумал Оксби.
Его мысли вернулись к Кларенсу Боггсу. Если хранитель так увяз в долгах, что кредиторы отравили его, установить это поможет тщательное расследование. Джимми Мурраторе, используя свои многочисленные связи в лондонском игорном мире, должен был проверить, действительно ли Боггсу пришлось заплатить сполна. Джимми знал кредиторов, букмекеров на скачках, «жучков», у которых всегда можно было купить сведения о скаковых лошадях для заключения пари. Одни были вполне респектабельны, другие имели связи с синдикатами, во главе которых стояли беспринципные люди.
Оксби перевел взгляд на окно и на мягкий свет, струившийся сквозь старый витраж. Он думал об автопортрете и о работе Боггса в галерее Пинкстера. Кто-то побывал в галерее и обрызгал картину. Спустя примерно шестнадцать часов Боггс погиб. Может, разгадка в этом, а не в долгах Боггса? Кто бы ни убил Боггса, он знал его привычки и либо был с ним знаком лично, либо наблюдал за ним в течение нескольких дней. «Странно, – в очередной раз удивился Оксби, – зачем нужно было применять смертельно опасный химикат, который к тому же еще и трудно достать?»
Оксби начал писать. Он исписал несколько страниц, внимательно прочитал вслух все записанное. Он задал сам себе вопросы и выписал на чистом листке те, на которые не смог ответить.
Это напоминало экзамен в школе, и Оксби хотел получить «отлично».
Днем Оксби уже был в маленькой приемной в офисе банка «Нейшнуайд Англия Траст» в Доркинге, в получасе езды от Блетчингли. От директора филиала банка Кита Юстаса Оксби узнал о банковских операциях Боггса за двухлетний период и о том, как Боггс разорился.
– Два с половиной года назад у Боггса было двадцать четыре тысячи фунтов в банке и текущий счет, выдававший в конце месяца баланс – очень приличный. – Юстас послюнявил пальцы и перевернул несколько страниц. У него были черные как смоль волосы и белая кожа, и Оксби решил, что он никогда не бывает на солнце. – В апреле, два года тому назад, Боггс взял из сбережений пять тысяч. И… так-так-так… посмотрим. – Он снова послюнявил пальцы и перевернул страницу. – За исключением декабря, января и февраля, он продолжал снимать деньги со счета, ничего не вкладывая, пока не исчерпал свои возможности.
– То есть до какого времени?
– До этого месяца, последний раз снимал две недели назад.
– Как он снимал деньги?
– Почти каждый раз деньги переводились на его текущий счет.
– А могу я узнать, выписывал ли он чеки на большие суммы?
Юстас посмотрел на Оксби и покачал головой.
– В большинстве случаев он выписывал чеки на себя и брал наличными, как указывается здесь.
– Позвольте мне взглянуть на ведомости, – попросил Оксби.
Юстас хотел было возразить, но потом положил все записи на стол.
– Читайте, – вздохнул он. – Делайте свою работу. Мне нужно позвонить, а вы можете просмотреть бумаги, пока я буду занят.
Оксби благодарно улыбнулся. Он проглядел документы и получил представление о личности мистера Боггса по его затратам. Боггс был вдовцом, поэтому там имелись чеки, выписанные в один и тот же день для кладбища Хайлон и для цветочного магазина в Райгите, расходы в память о покойной жене. Каждый месяц выписывались чеки для прачечной, потом это прекратилось, когда баланс уменьшился. Последние три месяца при переводе денег на текущий счет – а это были крупные суммы – предъявлялся чек на получение наличных на ту же сумму.
Некоторые чеки обналичивала Джиллиан Маккафри, и все они заинтересовали Оксби. Первый был на пятьдесят фунтов, второй на двадцать. Оксби не обратил на них внимания, пока не нашел чеки на ту же Джиллиан Маккафри на большие суммы: двести, полтораста. Он изучил последние выписки, еще не законченные и содержавшие счета, которые должны были туда войти. Всего шестнадцать. На одном чеке, на триста фунтов, выписанном на Джиллиан Маккафри, стоял штамп о погашении, на штампе был виден адрес. Оксби переписал адрес в записную книжку и к возвращению Юстаса положил все на место.
– Нашли, что искали?
– Да, – ответил Оксби. – Мне удалось заглянуть в жизнь мистера Боггса и обнаружить пару интересных фактов.
– Это здорово, – сказал Юстас, собирая бумаги. – Мы можем еще чем-нибудь вам помочь?
– Могу я воспользоваться вашим телефоном?
– Конечно. До свидания. – Юстас пожал Оксби руку и вышел.
Джиллиан Маккафри жила в Ред-Хилл, который вместе с Блетчингли и Доркингом образовывал треугольник. Оператор справочного назвал номер, и Оксби набрал его. Ответил ребенок, маленькая девочка. Оксби попросил ее мать, и через несколько секунд в трубке раздался тихий голос.
– Примите соболезнования по поводу смерти вашего отца, – искренне сказал Оксби. Он представился и спросил, нельзя ли ему встретиться с ней ненадолго. Он подождал ответа и сказал: – Мы обязаны все выяснить. Если кто-то виновен в смерти вашего отца, он должен понести наказание.
– Знаете, его убили, – ответила она.
– Возможно,– осторожно сказал Оксби и быстро добавил: – Можно приехать в течение часа? Просто я сейчас в Доркинге и быстро смогу до вас добраться.
Снова пауза, и она объяснила ему, как найти их дом.
Джиллиан Маккафри жила в старой части города, где дома жались друг к другу, у каждого дома был маленький участок земли. На некоторых участках цвели поздние цветы.
Дверь открыла Джиллиан. Она была одета в синий брючный костюм, теплый не по погоде. Оксби показалось, что ей за тридцать, и было заметно, что она уже начала терять привлекательность молодости. Светловолосая девочка, чьи глаза светились любопытством и серьезностью, распахнула дверь. Оксби спросил, не она ли ответила ему по телефону, когда он звонил.
Девочка энергично закивала и сказала, что ее зовут Меган.
– Вы поможете моей маме? – спросила она не по-детски серьезно.
– Я попытаюсь, Меган.
– Пожалуйста, входите, – сказала Джиллиан и провела его в маленькую, просто обставленную гостиную. – Будь умницей, Меган, поставь чайник.
Меган улыбнулась Оксби и, важно вышагивая, вышла.
– По телефону вы сказали, что вашего отца убили.
– Он никогда бы не совершил самоубийство. Ни за что.
– Я не говорю, что он покончил с собой, но иногда обстоятельства меняются, и люди меняются тоже. Те, которые, кажется, не могут причинить себе вреда, становятся самыми уязвимыми. За последний год ваш отец изменился?
Джиллиан промокнула шею и щеки платком.
– Не настолько, чтобы лишить себя жизни, – решительно заявила она.
– У вашего отца были проблемы с деньгами, думаю, вы об этом знали.– Он развернулся, чтобы видеть ее лицо. – Пожалуйста, пусть вас не смущают мои вопросы, но я должен знать, правда ли это.
Джиллиан отвела взгляд, посмотрела на носовой платок, который вертела в руках.
– У нас были ужасные денежные проблемы. Несколько лет тому назад отец начал играть на бегах.
– Он много ставил?
– Раньше он никогда в жизни не играл, но, попробовав, не смог остановиться. У него было накоплено немало денег, я думаю. Но он потерял все, что имел. Все до пенни.
Оксби молчал.
– У нас все было в порядке, у меня и моего мужа Боба. Боб и его партнер купили компанию по производству пластика три года назад. Его партнер заведовал бухгалтерией, а Боб управлял фабрикой. Партнер был надежным другом – по крайней мере, мы так считали. На самом деле все это время он воровал деньги, и когда Боб это обнаружил, было слишком поздно. Тот сбежал, а Боб остался всем должен.
– Ваш отец выручил его?
– Он дал нам в долг. Я сохраняла каждый чек. Он хотел дать больше и поэтому ставил, так он говорил. Он хотел выиграть сразу кучу денег. Именно кучу.
Джиллиан покачала головой и расплакалась. Она вытерла слезы, когда Меган вернулась в комнату и стала подле матери.
– Приготовить чай? – спросила она.
– Может, мистер Оксби предпочитает кофе, – возразила Джиллиан.
– Нет, чай, – поспешно сказал Оксби. – Надеюсь, Меган приготовит его для меня. Я люблю крепкий и с сахаром.
Меган просияла и бросилась в кухню.
Оксби, улыбаясь, проводил ее взглядом.