Страница:
Закрывая альбом, следователь Юй вспомнил, что надо идти в домовый комитет.
Этот комитет одно время был наподобие филиала районной полиции, отвечающего за все, что выходит за рамки ее непосредственной работы: еженедельные политические занятия, проверка количества людей, проживающих в доме, центры ухода за детьми, выделение квот на рождение детей, разрешение споров между соседями и, что самое важное, строгое наблюдение за жильцами. Комитету поручили сообщать о каждом лице и оформлять эти сведения в виде секретного полицейского досье, что предоставляет власти возможность эффективно следить за каждым человеком.
За последние годы домком, как и другие организации, претерпел драматические перемены, но функция охраны осталась одной из основных задач. Комитет должен был закрывать глаза на таких, как Инь, но собирать информацию о других подозрительных лицах в доме.
Появившись в домкоме, Юй был удивлен, увидев, что Почтенный Лян накрыл стол. В центре длинного стола стояли три пластиковые коробки с курицей. Кроме Юя и Почтенного Ляна, здесь было еще четыре человека из комитета, в руках у них были палочки.
– Три курицы – это неплохо: желтые перья, желтый клюв и желтые ножки. Домашние куры, выращены в Пудуне, а не на современных птичьих фермах, – сказал Почтенный Лян, многозначительно поднимая свои палочки.
Товарищ Чжун Ханьминь, начальник жилищной охраны, предложил свою версию убийства, говоря о выдвинутых ящиках стола.
– Преступник намеревался обворовать ее, но, когда она неожиданно вернулась, он запаниковал, – сказал Чжун. – Я не думаю, что он из нашего дома или нашего переулка. Несомненно, он был не местный и грабил ее квартиру наугад. Как говорится в поговорке: «Кролик не щиплет траву около берлоги».
Без подтверждения такой версии фактами не было никаких оснований это утверждать. Провинциальные рабочие месяцами скитались в поисках жилья. В городе это не редкость. Сюда стекались рабочие из многих провинций.
«Очевидно, Чжун пытается отвлечь меня от мысли о переулке, – подумал Юй. – Если окажется, что преступник один из жильцов переулка, то местный комитет будет нести ответственность».
Председатель комитета, товарищ Цяо Ляньюнь, говорил вторым. Цяо предоставил информацию, вступающую в противоречие с версией Чжуна. Он основывался на сведениях, собранных Пэн Пин, по кличке Креветочница. Она зарабатывала себе на жизнь тем, что разделывала креветки перед своей дверью. Ее дверь была почти напротив двери Инь, в трех или четырех шагах. Креветочница заключила договор с продуктовым магазином, по которому очищенные креветки доставлялись туда до восьми часов утра. Шанхайские жены предпочитали ходить по магазинам рано утром. Обычно она начинала работать примерно в четверть седьмого и не помнит, чтобы Инь этим утром возвращалась с занятий гимнастикой, хотя она болтала с Ланьлань около шести тридцати. Пэн настаивала на том, что не уходила со своего места, пока не услышала шум в комнате Инь и не взглянула в сторону ее двери. Цяо считал, что ее словам можно верить, потому что Креветочницу считали честной женщиной. Кроме того, куда бы она пошла, если ее руки были покрыты слизью креветок. Цяо подвел итог:
– Если кто-либо быстро и незаметно прокрался через черный вход, то, скорее всего, не прошел бы мимо Пэн, тем более неизвестный выбежал бы в столь ранний час. А в дворике у переднего входа этим утром, где толпились несколько человек, никто не видел кого-либо выходящего.
Аргументы Цяо были поддержаны Почтенным Ляном. Он начал анализировать, как охраняется переулок и здание. В связи с делами по нескольким кражам за последнее время домком предпринял дополнительные меры безопасности. Все входы в переулок были защищены сварными железными воротами, которые закрывались в половине первого ночи и открывались в пять тридцать утра. Ключи хранились у жителей переулка.
Кроме этого, были определенные правила работы дверей домов шикумэнь. Передние и задние двери дома Инь были закрыты всю ночь. Передняя дверь закрывалась изнутри и не открывалась до семи часов, а около девяти тридцати вечера снова закрывалась. Предполагалось, что заднюю дверь, через которую жильцы входили и выходили рано утром или поздно вечером, они закрывают сами.
Юй слушал и делал краткие записи в блокнот без каких-либо комментариев. После полутора часов работы события того утра можно было восстановить следующим образом.
Инь была ранней пташкой. Она покинула здание 7 февраля около пяти пятнадцати утра, выйдя через черный вход. Она ушла в городской парк заниматься гимнастикой. Никто не видел ее этим утром выходящей, но не было причин, свидетельствующих о том, что она изменила своим привычкам. Она занималась гимнастикой с тех пор, как переехала сюда, и все знали, что она пунктуальна.
Этим утром Ланьлань вышла около пяти тридцати. Она обнаружила заднюю дверь закрытой. Она открыла ее, затем вновь закрыла и направилась в продуктовый магазин раньше, чем обычно, за свежими морепродуктами, так как этим днем ждала гостя из Сучжоу.
Сразу же после нее два других жителя шикумэня вышли через черный вход. Одним из них был Жэнь, он ушел в ресторан на ранний завтрак. Другой – Вань – ушел заниматься гимнастикой на набережную. Каждый из них был уверен, что они ушли между пятью сорока пятью и шестью часами.
Около шести пятнадцати молочница Сюн, сидевшая с бутылками молока у главного входа, видела, как возвращалась Инь. Молочница посмотрела на часы, ведь Инь обычно не возвращалась так рано.
Ланьлань вернулась с покупками около шести тридцати. На этот раз она оставила заднюю дверь незапертой, потому что несколько минут болтала с Креветочницей, сидевшей на углу, и по привычке пошла через дворик отпереть переднюю дверь. Примерно в это же время просыпались остальные жители шикумэня. Некоторые из них вышли во дворик умыться над раковиной. Тем утром там было не менее трех или четырех человек, припомнила Ланьлань. Время совпадало. По словам доктора Ся, Инь была задушена при помощи какого-то мягкого предмета между шестью пятнадцатью и шестью тридцатью. Другими словами, ее убили незадолго до того, как ее обнаружила Ланьлань.
Юй начал собирать все воедино. Появились две версии. В первом сценарии, согласно теории Чжуна, убийца был не местный. Он проследовал за Инь в комнату и совершил преступление. Но другие детали были не учтены. Конечно, преступник мог скрытно подойти к ней где-нибудь в тени переулка. Но потом убийца должен был выбраться из здания, и тогда незнакомец наверняка был бы замечен теми, кто находился во дворике, если он уходил бы через переднюю дверь. Если он ушел через заднюю дверь, то кто-нибудь случайно взглянул бы в сторону дворика и мог увидеть его, хотя бы та же Креветочница, сидящая за задней дверью. Она не могла его пропустить. Но за все это время никто о чужаке не заявлял.
И наоборот, Инь могла быть убита одним из жильцов шикумэня. Если это так, то двери, так же как и ворота переулка, открыть было несложно. Позже убийца запросто пробирается обратно к себе в комнату. Пока никто не видел, как он входил в жилище Инь, никто не может его подозревать. Это сужало круг версий. Юю казалось, что надо сосредоточиться на жителях домов.
– Я составил список всех подозреваемых в доме, – прошептал ему на ухо Почтенный Лян. – А также начал собирать их отпечатки.
– Я изучу ваш список, – сказал Юй, глядя на часы под конец встречи. – Спасибо, Почтенный Лян. Завтра мы начнем допрашивать людей.
Если злоумышленник живет в шикумэне, то Юй найдет мотив совершения преступления. Почтенный Лян намекнул на плохие отношения между Инь и ее соседями, но для совершения преступления веских причин не было. Что побудило соседей расправиться с женщиной?
Когда собрание в домкоме подошло к концу, детектив Юй решил вернуться в управление. Предстояла долгая прогулка, около сорока пяти минут. За время пути он хотел все хорошенько обдумать и не опережать события. Надо было исключить другие версии, прежде чем сосредоточиться на жителях домов.
Он пришел на остановку и увидел телефонную будку возле магазина иностранной литературы. Зайдя в нее, Юй позвонил в шанхайское издательство. Он хотел выяснить, сколько заработала Инь на выпуске своего романа. После десяти минут поисков издателя книги Инь кошелек Юя был почти пуст, но Юй наконец нашел издателя романа «Смерть китайского профессора» по имени Вэй.
– Я очень рисковал, принимая ее рукопись. Выпустив книгу, мы могли потерять большую сумму. В то же время никто не ожидал, что книга вызовет множество споров. Инь заработала примерно три тысячи юаней, – сказал Вэй.
Это небольшая сумма, даже по прошествии нескольких лет. Теперь продавец пампушек с яйцами может заработать гораздо больше всего за пару месяцев.
Вэй не знал, какую именно сумму получила Инь за перевод с английского, но, судя по информации, которой он располагал, она была небольшая.
– Кроме того, – пояснил Вэй, – в восьмидесятых годах Китай не входил в международное соглашение по авторским правам.
Американский издатель платил маленькую зарплату, но Юй вспомнил те письма с английскими адресами, даты которых были совсем не поздние. Он позвонил старшему следователю Чэню.
5
Этот комитет одно время был наподобие филиала районной полиции, отвечающего за все, что выходит за рамки ее непосредственной работы: еженедельные политические занятия, проверка количества людей, проживающих в доме, центры ухода за детьми, выделение квот на рождение детей, разрешение споров между соседями и, что самое важное, строгое наблюдение за жильцами. Комитету поручили сообщать о каждом лице и оформлять эти сведения в виде секретного полицейского досье, что предоставляет власти возможность эффективно следить за каждым человеком.
За последние годы домком, как и другие организации, претерпел драматические перемены, но функция охраны осталась одной из основных задач. Комитет должен был закрывать глаза на таких, как Инь, но собирать информацию о других подозрительных лицах в доме.
Появившись в домкоме, Юй был удивлен, увидев, что Почтенный Лян накрыл стол. В центре длинного стола стояли три пластиковые коробки с курицей. Кроме Юя и Почтенного Ляна, здесь было еще четыре человека из комитета, в руках у них были палочки.
– Три курицы – это неплохо: желтые перья, желтый клюв и желтые ножки. Домашние куры, выращены в Пудуне, а не на современных птичьих фермах, – сказал Почтенный Лян, многозначительно поднимая свои палочки.
Товарищ Чжун Ханьминь, начальник жилищной охраны, предложил свою версию убийства, говоря о выдвинутых ящиках стола.
– Преступник намеревался обворовать ее, но, когда она неожиданно вернулась, он запаниковал, – сказал Чжун. – Я не думаю, что он из нашего дома или нашего переулка. Несомненно, он был не местный и грабил ее квартиру наугад. Как говорится в поговорке: «Кролик не щиплет траву около берлоги».
Без подтверждения такой версии фактами не было никаких оснований это утверждать. Провинциальные рабочие месяцами скитались в поисках жилья. В городе это не редкость. Сюда стекались рабочие из многих провинций.
«Очевидно, Чжун пытается отвлечь меня от мысли о переулке, – подумал Юй. – Если окажется, что преступник один из жильцов переулка, то местный комитет будет нести ответственность».
Председатель комитета, товарищ Цяо Ляньюнь, говорил вторым. Цяо предоставил информацию, вступающую в противоречие с версией Чжуна. Он основывался на сведениях, собранных Пэн Пин, по кличке Креветочница. Она зарабатывала себе на жизнь тем, что разделывала креветки перед своей дверью. Ее дверь была почти напротив двери Инь, в трех или четырех шагах. Креветочница заключила договор с продуктовым магазином, по которому очищенные креветки доставлялись туда до восьми часов утра. Шанхайские жены предпочитали ходить по магазинам рано утром. Обычно она начинала работать примерно в четверть седьмого и не помнит, чтобы Инь этим утром возвращалась с занятий гимнастикой, хотя она болтала с Ланьлань около шести тридцати. Пэн настаивала на том, что не уходила со своего места, пока не услышала шум в комнате Инь и не взглянула в сторону ее двери. Цяо считал, что ее словам можно верить, потому что Креветочницу считали честной женщиной. Кроме того, куда бы она пошла, если ее руки были покрыты слизью креветок. Цяо подвел итог:
– Если кто-либо быстро и незаметно прокрался через черный вход, то, скорее всего, не прошел бы мимо Пэн, тем более неизвестный выбежал бы в столь ранний час. А в дворике у переднего входа этим утром, где толпились несколько человек, никто не видел кого-либо выходящего.
Аргументы Цяо были поддержаны Почтенным Ляном. Он начал анализировать, как охраняется переулок и здание. В связи с делами по нескольким кражам за последнее время домком предпринял дополнительные меры безопасности. Все входы в переулок были защищены сварными железными воротами, которые закрывались в половине первого ночи и открывались в пять тридцать утра. Ключи хранились у жителей переулка.
Кроме этого, были определенные правила работы дверей домов шикумэнь. Передние и задние двери дома Инь были закрыты всю ночь. Передняя дверь закрывалась изнутри и не открывалась до семи часов, а около девяти тридцати вечера снова закрывалась. Предполагалось, что заднюю дверь, через которую жильцы входили и выходили рано утром или поздно вечером, они закрывают сами.
Юй слушал и делал краткие записи в блокнот без каких-либо комментариев. После полутора часов работы события того утра можно было восстановить следующим образом.
Инь была ранней пташкой. Она покинула здание 7 февраля около пяти пятнадцати утра, выйдя через черный вход. Она ушла в городской парк заниматься гимнастикой. Никто не видел ее этим утром выходящей, но не было причин, свидетельствующих о том, что она изменила своим привычкам. Она занималась гимнастикой с тех пор, как переехала сюда, и все знали, что она пунктуальна.
Этим утром Ланьлань вышла около пяти тридцати. Она обнаружила заднюю дверь закрытой. Она открыла ее, затем вновь закрыла и направилась в продуктовый магазин раньше, чем обычно, за свежими морепродуктами, так как этим днем ждала гостя из Сучжоу.
Сразу же после нее два других жителя шикумэня вышли через черный вход. Одним из них был Жэнь, он ушел в ресторан на ранний завтрак. Другой – Вань – ушел заниматься гимнастикой на набережную. Каждый из них был уверен, что они ушли между пятью сорока пятью и шестью часами.
Около шести пятнадцати молочница Сюн, сидевшая с бутылками молока у главного входа, видела, как возвращалась Инь. Молочница посмотрела на часы, ведь Инь обычно не возвращалась так рано.
Ланьлань вернулась с покупками около шести тридцати. На этот раз она оставила заднюю дверь незапертой, потому что несколько минут болтала с Креветочницей, сидевшей на углу, и по привычке пошла через дворик отпереть переднюю дверь. Примерно в это же время просыпались остальные жители шикумэня. Некоторые из них вышли во дворик умыться над раковиной. Тем утром там было не менее трех или четырех человек, припомнила Ланьлань. Время совпадало. По словам доктора Ся, Инь была задушена при помощи какого-то мягкого предмета между шестью пятнадцатью и шестью тридцатью. Другими словами, ее убили незадолго до того, как ее обнаружила Ланьлань.
Юй начал собирать все воедино. Появились две версии. В первом сценарии, согласно теории Чжуна, убийца был не местный. Он проследовал за Инь в комнату и совершил преступление. Но другие детали были не учтены. Конечно, преступник мог скрытно подойти к ней где-нибудь в тени переулка. Но потом убийца должен был выбраться из здания, и тогда незнакомец наверняка был бы замечен теми, кто находился во дворике, если он уходил бы через переднюю дверь. Если он ушел через заднюю дверь, то кто-нибудь случайно взглянул бы в сторону дворика и мог увидеть его, хотя бы та же Креветочница, сидящая за задней дверью. Она не могла его пропустить. Но за все это время никто о чужаке не заявлял.
И наоборот, Инь могла быть убита одним из жильцов шикумэня. Если это так, то двери, так же как и ворота переулка, открыть было несложно. Позже убийца запросто пробирается обратно к себе в комнату. Пока никто не видел, как он входил в жилище Инь, никто не может его подозревать. Это сужало круг версий. Юю казалось, что надо сосредоточиться на жителях домов.
– Я составил список всех подозреваемых в доме, – прошептал ему на ухо Почтенный Лян. – А также начал собирать их отпечатки.
– Я изучу ваш список, – сказал Юй, глядя на часы под конец встречи. – Спасибо, Почтенный Лян. Завтра мы начнем допрашивать людей.
Если злоумышленник живет в шикумэне, то Юй найдет мотив совершения преступления. Почтенный Лян намекнул на плохие отношения между Инь и ее соседями, но для совершения преступления веских причин не было. Что побудило соседей расправиться с женщиной?
Когда собрание в домкоме подошло к концу, детектив Юй решил вернуться в управление. Предстояла долгая прогулка, около сорока пяти минут. За время пути он хотел все хорошенько обдумать и не опережать события. Надо было исключить другие версии, прежде чем сосредоточиться на жителях домов.
Он пришел на остановку и увидел телефонную будку возле магазина иностранной литературы. Зайдя в нее, Юй позвонил в шанхайское издательство. Он хотел выяснить, сколько заработала Инь на выпуске своего романа. После десяти минут поисков издателя книги Инь кошелек Юя был почти пуст, но Юй наконец нашел издателя романа «Смерть китайского профессора» по имени Вэй.
– Я очень рисковал, принимая ее рукопись. Выпустив книгу, мы могли потерять большую сумму. В то же время никто не ожидал, что книга вызовет множество споров. Инь заработала примерно три тысячи юаней, – сказал Вэй.
Это небольшая сумма, даже по прошествии нескольких лет. Теперь продавец пампушек с яйцами может заработать гораздо больше всего за пару месяцев.
Вэй не знал, какую именно сумму получила Инь за перевод с английского, но, судя по информации, которой он располагал, она была небольшая.
– Кроме того, – пояснил Вэй, – в восьмидесятых годах Китай не входил в международное соглашение по авторским правам.
Американский издатель платил маленькую зарплату, но Юй вспомнил те письма с английскими адресами, даты которых были совсем не поздние. Он позвонил старшему следователю Чэню.
5
Чэнь взглянул в окно и увидел в свете раннего утра серое мрачное здание. Затем он перевел взгляд на папку с текстом проекта «Новый Мир», лежащую на столе, и начал печатать перевод на электрической пишущей машинке. Проект был претенциозный. Переводить документ было нелегко, так как он содержал много архитектурных терминов, разбросанных по всему тексту. Чэнь сделал немного технических переводов за деньги, и ни один из них не был таким прибыльным, как этот. Обычно уходили часы, чтобы осмыслить все технические нюансы, прежде чем продолжить работу.
Чэнь взял две недели отпуска. Секретарь парткома Ли нехотя, но согласился. Он долгое время обещал Чэню отпуск, но появлялась то одна причина, то другая, и до отдыха дело не доходило. Сейчас Ли трудно было отказать Чэню в просьбе, несмотря на срочность дела Инь.
Чэнь ни словом не обмолвился о переводе, когда просил дать ему отпуск. Были и другие причины получить свободное время. Он был немного разочарован последним расследованием, хотя, как полицейский, сделал все, что было в его силах, однако, несмотря на все его усилия, он не мог предвидеть несчастье, случившееся с бедной женщиной. Министр общественной безопасности Хуан позвонил из-за границы и похвалил его за «отлично выполненную работу под руководством министерства» и пожелал ему «приложить еще больше усилий в работе, как растущему кадровому сотруднику шанхайской полиции». Секретарь Ли был недоволен тем, что его фаворита хвалят. Звонок министра Хуана для Чэня мог иметь большее значение, чем для Ли. Ли сразу оценил ситуацию. Слишком быстрый взлет Чэня он считал недопустимым. Напряжение между двумя людьми росло. В управлении было еще две вещи, которые раздражали Чэня. Море деловых встреч и горы документов. Несколько полицейских, включая одного сотрудника из их особой следственной группы, были отстранены от дела в связи с тем, что оказались вовлеченными в дело о контрабанде. Один старый сотрудник компании снова затронул вопрос о поэтических наклонностях Чэня. Это было иронично, поскольку его литературное вдохновение за последние несколько месяцев практически иссякло. На поэзию у него не было ни времени, ни сил. Все, что он сочинил, были всего лишь отрывки стихов. И он не знал, когда он сможет их соединить вместе. Кроме всего прочего, после длительного периода встреч и переговоров возник вопрос о предоставлении Юю новой квартиры. И Чэнь взял это дело на себя. Он предвидел, что если его обещание не выполнится, то реакция будет негативной. Каждый знал, что детектив Юй был человеком Чэня, и это было потерей морального облика. Как гласит пословица: «Прежде чем ударить собаку, подумай, дабы не подвести своего наставника». Чэнь должен был вручить ключи от квартиры Юю. Секретарь Ли мог работать в тени, чтобы не показываться на глаза Чэню. Какими бы ни были объяснения этих событий, Чэнь сделал вывод, что он пока не имеет достаточно полномочий в управлении полиции Шанхая.
Ну а если абстрагироваться от работы в полиции, было бы лучше заниматься чем-то другим. Он не был одним из тех людей, которые могли отдыхать ничего не делая, как в трактате Лао-цзы «Канон Пути и Добродетели». В некотором смысле работа переводчика, которую предложил Гу, была той, что ему была нужна, не считая денежную сторону дела. Проект «Новый Мир», лежащий на столе, начинался с детального экскурса в историю архитектуры Шанхая с начала века. Ему не пришлось долго думать над тем, что успех проекта полностью будет зависеть от выдумки – от ностальгии, блеска и роскоши тридцатых годов или, если быть совсем точным, от реализации этой задумки, смешивая прошлое с великолепным напитком, чашкой капучино, чтобы в девяностых годах увидеть восторг посетителей. Но затем ему показалось, что здесь кроется какая-то загадка. Когда кафе под названием «Жареная курица Кентукки» впервые появилось в Шанхае, он смеялся над этим. Он был уверен, что цены отпугнут большинство шанхайцев, но ошибся. «Кентукки» пользовалось большим спросом. В городе возникло несколько сетевых закусочных. Прошлым летом он хотел поговорить с кузиной Шань о здоровье своей матери, и Шань предложила встретиться в «Кентукки»: «Там классно. Чисто и прохладно».
Едва он успел закончить половину листа, как кто-то легонько постучал. Он отворил дверь и увидел стоящую за ней девушку. Ее волосы касались плеч, а на бордовом пиджаке красовался университетский значок. Он признал в ней Белое Облако, маленькую помощницу, о которой говорил Гу.
– Следователь Чэнь, я приехала работать, – сказала она нежным и сладким голосом, похожим на свежеочищенный личжи [3].
Это была очаровательная девушка с лицом в форме арбузной семечки, миндалевидными глазами и сочными, как вишенка, губами.
– Гу не должен был посылать тебя сюда и вообще поступать так. – Чэнь не знал, что еще добавить, но чувствовал, что должен как-то выкручиваться.
– Он заплатил мне за то, что я должна приходить сюда, – сказала девушка с притворным страхом. – Вы же не хотите, чтобы я потеряла работу?
Белое Облако не могла помочь ему с переводом, так как он вспомнил, что она специализировалась на китайской литературе. Тогда зачем она здесь? Могут быть звонки, на которые должны отвечать секретарши. Но во-первых, ему редко звонили домой. И потом, девушка-секретарша в его квартире – что о нем подумают? Как это всем объяснишь? Да и чем она может помочь ему?
Но она уже чувствовала себя свободно, почти как дома, скинула пиджак и начала мыть чашки и пепельницу, не дождавшись его распоряжений.
Наверное, Гу велел ей.
– А как же твоя учеба?
– У меня только одно занятие вечером.
– Я не могу ничего для тебя сейчас придумать. Там на шкафу журналы. Если хочешь, возьми почитать.
– Вы очень внимательны, мистер Чэнь.
Он чувствовал себя неуютно, когда кто-то копошится позади него. Она начала перекладывать журналы на шкафу. У него не возникало никаких ассоциаций с фразой «маленькая секретарша». На ней был белый свитер с рукавами и оригинальным большим воротником. Очень стильно. Вдруг Чэнь сообразил, что незнаком с архитектурными стилями тридцатых и, если бы Белое Облако могла сфотографировать дом шикумэнь или переулок тридцатых годов на территории прошлой концессии, тогда он смог бы это представить.
Чэнь спросил, сможет ли она сделать это для него.
– Конечно, дайте мне ключи от вашей двери, – добавила она. – На тот случай, если я вернусь, а вас не будет дома.
– ОК.
Девушка ушла, вертя ключи на пальце. Надо полагать, она поняла, что именно должна была сфотографировать по его просьбе. Ее удаляющийся силуэт напомнил ему «странствующее облако», картинку с разными каннотациями в китайской поэзии, и в этот момент он подумал о «странствующем облаке, которое забудет вернуться, не подозревая о том, что весна подходит к концу», строчка из поэмы Фэн Яньсы, уже очень давно не читанной им. В классической литературе чаще, нежели реже, слово «облако» обычно было в связке с «дождем», вызывая сексуальные ассоциации.
Чэнь снова попытался сосредоточиться на работе. Это было нелегко. Ему приходилось пользоваться китайско-английским, а также иллюстрированным словарями. После работы часа или более ему в голову пришла другая мысль. Помимо того, чтобы тупо печатать, он в копии проекта будет подчеркивать маркером слова, в которых не уверен. Делать это нетрудно, но займет довольно много времени, и потребуется внимательнее вчитываться в текст. Но в то же время он таким образом получал общую и более детальную картину «Нового Мира».
Чэнь лишь однажды сделал паузу, чтобы приготовить себе чашку растворимого кофе, который время от времени прихлебывал.
Белое Облако вернулась где-то около половины второго с тысячью проявленных и уже отпечатанных цветных снимков. Наверное, это услуга потребовала не менее часа. В другой руке она держала пластиковый ящик с коробочками, в которых был свиной шашлык и копченый угорь, а также пакет с пампушками.
– Мистер Чэнь, вы обедали?
– Нет, я не голоден.
– Очень жаль. У меня не было сегодня времени приготовить вам еду. Я кое-что принесла из ресторана.
– Спасибо! Сколько я тебе должен?
– Нисколько, мистер Гу все мне вернет.
Ему не нравились те распоряжения, какие отдавал Гу, в том числе по поводу денег.
– Он не должен платить за мой обед.
– Вы же знаете, что мистер Гу хорошо платит мне. Пожалуйста, помогите мне сохранить работу.
Он с одобрением разглядывал фотографии. Они получились чистыми и хорошо сфокусированными. Он достал из обертки одну пампушку.
– Что ж, не могу пожаловаться.
– Пожалуйста, поешьте прежде, – сказала Белое Облако. – Пампушки еще теплые.
Они выглядели так же изысканно, как перепелиные яйца, почти прозрачные, начиненные рубленой свининой и крабовым мясом в сочетании с пряными ароматами земли и рек. Превосходная горячая начинка от прикосновений его губ вытекала из пампушки.
– Осторожнее, – предупредила она его, хихикая и поспешно вытирая его подбородок розовой салфеткой. Его смущало то, что она вытирает ему подбородок, и он понял, что обязан что-то сказать.
– Судя по книге рецептов, которую я читал, пампушка уникальна своей начинкой в виде желе из свиной кожи. При ее выпечке желе превращается в горячую жидкость. Нужно осторожнее есть ее, иначе все вытечет, и можно обжечь себе язык.
Несмотря на свои познания, он все-таки умудрился накапать на стол, и Белое Облако принесла полотенце, чтобы его вытереть. Чэнь сменил тему:
– Ты действительно мне хорошо помогаешь. Но ты же студентка, я не думаю…
– Мне нужны деньги на учебу. Мои родители безработные. Мне приходится работать не только в качестве секретарши, но и как «девушка К» в клубе «Династия» и еще кое-где.
– Как это Гу умудрился придумать такую должность, – сказал он, отправляя в рот кусочек копченого угря. Угорь был хрустящим и сочным.
– Он не может взять кредит под эту идею, – сказала она, высасывая начинку из лакомой пампушки. – Маленьких секретарш называют еще «сяоми», вы конечно же слышали это слово. И у Биг Бакса должны быть маленькие секретарши; мы – символы, вроде «мерседесов».
Он был удивлен, что она бросает слова так небрежно, даже если слова эти не были важны для нее.
– Есть и другая придуманная работа: «страстный спутник». Реклама об этой работе появилась на всю страницу в газете «Вэньхуэй дейли». Думаю, не нужно объяснять, о чем это. Верите или нет, но для этой работы требуются высококвалифицированные особы. По крайней мере закончившие университеты, умеющие поддержать интеллектуальную беседу, присутствующие на светских мероприятиях и конечно же для личных утех.
– Боюсь, я старомоден.
– Вы особенный. – Она встала и убрала остатки еды в холодильник. – Ну что ж, а я лучше сделаю что-нибудь, чтобы быть уверенной, что мистер Гу не просто так платит мне деньги.
– У меня есть кое-что для тебя: ты можешь проверить для меня значения этих слов? Это сэкономит мне много времени, но не прямо сейчас, а вечером, если у тебя, конечно, останется время, после занятий будет в самый раз.
– Конечно, я могу выучить пару новых слов. Зазвонил телефон. Как заправская секретарша, Белое Облако моментально взяла трубку:
– Дом Чэня. Ой… – Потом наступила пауза.
– Это следователь Юй. Я хочу поговорить с инспектором Чэнем.
– Одну минуточку. – Она повернулась к Чэню, держа трубку в руках, и прошептала ему на ухо: – Вас спрашивает следователь Юй. Вы хотите поговорить с ним?
– Конечно, – ответил он.
– Извините, что беспокою вас, шеф, – сказал Юй, запинаясь.
– Да ладно, Юй. Чем обязан? – Он негромко сказал Белому Облаку: – Ты можешь идти. Я тебе завтра позвоню.
– Не стоит. Я приду приготовить вам завтрак, – сказала она. – Увидимся.
– До встречи. Не беспокойся насчет завтрака.
– У вас гости? – осторожно поинтересовался Юй?
– Секретарша, – сказал Чэнь, добавив: – Я работаю над сложным переводом. Она мне помогает.
– А, сяоми. – Юй даже не пытался выказать удивление.
– Гу настоял на том, что она должна мне помогать, – объяснил Чэнь. Юй, должно быть, был единственным из тех, кто не вдавался в детали. – Вам ясна картина преступления?
– Да, но там есть не все, что мне нужно, я вам уже говорил. Исходя из времени совершения убийства и того факта, что никто в это время не видел неизвестного входящим или выходящим из помещения, следует предполагать, что убийцей может быть один из жильцов шикумэня. Того же мнения придерживается и Почтенный Лян.
– Вы исключаете другие версии?
– Пока нет.
– Относительно жильцов дома какие есть соображения?
– Я уже думал об этом, – сказал Юй. – Я звонил в шанхайское издательство. Она мало получила с этого романа. Нашел немного денег в ящике ее стола и еще несколько писем из-за границы. Возможно, у нее был еще какой-то проект или другая книга. Это действительно может стать делом государственной важности. Работала ли она на правительство или на кого-то в правительстве? Она могла это скрывать.
– Насчет ее контактов за границей органы общественной безопасности должны располагать сведениями. Они должны нам помочь. – Чэнь не мог сказать большего по телефону.
– Они конечно же могут. Смазали всю картину преступления, когда производили обыск в ее комнате, и не сказали нам, что там искали.
– Это у них, должно быть, установившаяся практика, если убита диссидентка. Если они оставили те письма в ящике, наверное, в них ничего не было.
– Есть еще одно обстоятельство. Я не нашел в ее комнате банковской книжки, – сказал Юй. – Если убийца взял ее, он сразу же может снять деньги со счета, но сведений, что с ее счета снимали деньги, не поступало.
– Убийца, скорее всего, побоится пойти в банк. Инь могла оставить свои сбережения в банковской ячейке.
– В ячейке? – переспросил Юй. – Я читал об этом в одном детективе, который вы перевели.
– Конечно, в Шанхае можно сделать все. Заплатите определенную сумму, и банк положит все ваши ценности в небольшой сейф.
– Я все проверю, но сначала, в первой половине дня, схожу к ней в институт, хотя не думаю, что найду в ее институтском досье нечто необычное, – добавил Юй. – Я дам вам знать, как только выясню что-либо. Спасибо, начальник.
Остаток дня Чэня не был богат событиями, если не считать еще нескольких звонков. Первым позвонил Гу.
– Как идут дела, мистер Чэнь?
– Медленно, но верно. Я имею в виду работу по переводу, если вы об этом спрашиваете.
– О-о… об этом я не беспокоюсь. Я уверен, что проект в надежных руках, – сказал Гу, посмеиваясь. – А как вам Белое Облако?
– Она мне помогает, – сказал Чэнь, – но лучше бы ей сосредоточиться на своей учебе. Не думаю, что это хорошая идея – приходить ко мне каждый день.
– Если она вам не нужна, я могу отозвать ее обратно. Я просто считал, что было бы неплохо, если она вам будет помогать. Для нее это счастье, поработать с вами. Она многому может научиться.
Не так уже и плохо иметь постоянного ассистента, думал Чэнь, несмотря на все его возражения. Молоденькая, симпатичная. Не было ничего такого, что вызывало бы у него чувство стыда. Если вода слишком прозрачная, в пруду не остается ни одной рыбки.
– Кстати говоря, как насчет того, чтобы в выходные поужинать со мной в «Династии»? – спросил Гу. – Вы, должно быть, слышали о нашей сауне. А теперь в нашем заведении появилось новое блюдо – «креветка из сауны». Речная креветка, живая, разумеется.
– «Креветка из сауны»?! Мой желудок уже в нетерпении, жду не дождусь, когда закончу перевод.
Через несколько минут после звонка Гу Чэнь попытался представить себе, что же это была за креветка.
Следующий звонок был неожиданным. Это звонила Пэйцинь, жена Юя, превосходная домохозяйка, обладающая прекрасными кулинарными способностями и не менее хорошим вкусом в области китайской литературы. Чэнь не разговаривал с ней с тех пор, как им отказали в квартире.
– Вы в курсе того, что Юй ведет дело Инь? У него совсем нет времени для чтения. Поэтому я собираюсь прочитать роман «Смерть китайского профессора» за него. И не только этот роман, но и остальные материалы, которые имеют отношение к нему, интервью, рецензии. Правда, для этого понадобится некоторое время, чтобы порыться в библиотеке. Вы не знаете, как поскорее найти материал?
Чэнь взял две недели отпуска. Секретарь парткома Ли нехотя, но согласился. Он долгое время обещал Чэню отпуск, но появлялась то одна причина, то другая, и до отдыха дело не доходило. Сейчас Ли трудно было отказать Чэню в просьбе, несмотря на срочность дела Инь.
Чэнь ни словом не обмолвился о переводе, когда просил дать ему отпуск. Были и другие причины получить свободное время. Он был немного разочарован последним расследованием, хотя, как полицейский, сделал все, что было в его силах, однако, несмотря на все его усилия, он не мог предвидеть несчастье, случившееся с бедной женщиной. Министр общественной безопасности Хуан позвонил из-за границы и похвалил его за «отлично выполненную работу под руководством министерства» и пожелал ему «приложить еще больше усилий в работе, как растущему кадровому сотруднику шанхайской полиции». Секретарь Ли был недоволен тем, что его фаворита хвалят. Звонок министра Хуана для Чэня мог иметь большее значение, чем для Ли. Ли сразу оценил ситуацию. Слишком быстрый взлет Чэня он считал недопустимым. Напряжение между двумя людьми росло. В управлении было еще две вещи, которые раздражали Чэня. Море деловых встреч и горы документов. Несколько полицейских, включая одного сотрудника из их особой следственной группы, были отстранены от дела в связи с тем, что оказались вовлеченными в дело о контрабанде. Один старый сотрудник компании снова затронул вопрос о поэтических наклонностях Чэня. Это было иронично, поскольку его литературное вдохновение за последние несколько месяцев практически иссякло. На поэзию у него не было ни времени, ни сил. Все, что он сочинил, были всего лишь отрывки стихов. И он не знал, когда он сможет их соединить вместе. Кроме всего прочего, после длительного периода встреч и переговоров возник вопрос о предоставлении Юю новой квартиры. И Чэнь взял это дело на себя. Он предвидел, что если его обещание не выполнится, то реакция будет негативной. Каждый знал, что детектив Юй был человеком Чэня, и это было потерей морального облика. Как гласит пословица: «Прежде чем ударить собаку, подумай, дабы не подвести своего наставника». Чэнь должен был вручить ключи от квартиры Юю. Секретарь Ли мог работать в тени, чтобы не показываться на глаза Чэню. Какими бы ни были объяснения этих событий, Чэнь сделал вывод, что он пока не имеет достаточно полномочий в управлении полиции Шанхая.
Ну а если абстрагироваться от работы в полиции, было бы лучше заниматься чем-то другим. Он не был одним из тех людей, которые могли отдыхать ничего не делая, как в трактате Лао-цзы «Канон Пути и Добродетели». В некотором смысле работа переводчика, которую предложил Гу, была той, что ему была нужна, не считая денежную сторону дела. Проект «Новый Мир», лежащий на столе, начинался с детального экскурса в историю архитектуры Шанхая с начала века. Ему не пришлось долго думать над тем, что успех проекта полностью будет зависеть от выдумки – от ностальгии, блеска и роскоши тридцатых годов или, если быть совсем точным, от реализации этой задумки, смешивая прошлое с великолепным напитком, чашкой капучино, чтобы в девяностых годах увидеть восторг посетителей. Но затем ему показалось, что здесь кроется какая-то загадка. Когда кафе под названием «Жареная курица Кентукки» впервые появилось в Шанхае, он смеялся над этим. Он был уверен, что цены отпугнут большинство шанхайцев, но ошибся. «Кентукки» пользовалось большим спросом. В городе возникло несколько сетевых закусочных. Прошлым летом он хотел поговорить с кузиной Шань о здоровье своей матери, и Шань предложила встретиться в «Кентукки»: «Там классно. Чисто и прохладно».
Едва он успел закончить половину листа, как кто-то легонько постучал. Он отворил дверь и увидел стоящую за ней девушку. Ее волосы касались плеч, а на бордовом пиджаке красовался университетский значок. Он признал в ней Белое Облако, маленькую помощницу, о которой говорил Гу.
– Следователь Чэнь, я приехала работать, – сказала она нежным и сладким голосом, похожим на свежеочищенный личжи [3].
Это была очаровательная девушка с лицом в форме арбузной семечки, миндалевидными глазами и сочными, как вишенка, губами.
– Гу не должен был посылать тебя сюда и вообще поступать так. – Чэнь не знал, что еще добавить, но чувствовал, что должен как-то выкручиваться.
– Он заплатил мне за то, что я должна приходить сюда, – сказала девушка с притворным страхом. – Вы же не хотите, чтобы я потеряла работу?
Белое Облако не могла помочь ему с переводом, так как он вспомнил, что она специализировалась на китайской литературе. Тогда зачем она здесь? Могут быть звонки, на которые должны отвечать секретарши. Но во-первых, ему редко звонили домой. И потом, девушка-секретарша в его квартире – что о нем подумают? Как это всем объяснишь? Да и чем она может помочь ему?
Но она уже чувствовала себя свободно, почти как дома, скинула пиджак и начала мыть чашки и пепельницу, не дождавшись его распоряжений.
Наверное, Гу велел ей.
– А как же твоя учеба?
– У меня только одно занятие вечером.
– Я не могу ничего для тебя сейчас придумать. Там на шкафу журналы. Если хочешь, возьми почитать.
– Вы очень внимательны, мистер Чэнь.
Он чувствовал себя неуютно, когда кто-то копошится позади него. Она начала перекладывать журналы на шкафу. У него не возникало никаких ассоциаций с фразой «маленькая секретарша». На ней был белый свитер с рукавами и оригинальным большим воротником. Очень стильно. Вдруг Чэнь сообразил, что незнаком с архитектурными стилями тридцатых и, если бы Белое Облако могла сфотографировать дом шикумэнь или переулок тридцатых годов на территории прошлой концессии, тогда он смог бы это представить.
Чэнь спросил, сможет ли она сделать это для него.
– Конечно, дайте мне ключи от вашей двери, – добавила она. – На тот случай, если я вернусь, а вас не будет дома.
– ОК.
Девушка ушла, вертя ключи на пальце. Надо полагать, она поняла, что именно должна была сфотографировать по его просьбе. Ее удаляющийся силуэт напомнил ему «странствующее облако», картинку с разными каннотациями в китайской поэзии, и в этот момент он подумал о «странствующем облаке, которое забудет вернуться, не подозревая о том, что весна подходит к концу», строчка из поэмы Фэн Яньсы, уже очень давно не читанной им. В классической литературе чаще, нежели реже, слово «облако» обычно было в связке с «дождем», вызывая сексуальные ассоциации.
Чэнь снова попытался сосредоточиться на работе. Это было нелегко. Ему приходилось пользоваться китайско-английским, а также иллюстрированным словарями. После работы часа или более ему в голову пришла другая мысль. Помимо того, чтобы тупо печатать, он в копии проекта будет подчеркивать маркером слова, в которых не уверен. Делать это нетрудно, но займет довольно много времени, и потребуется внимательнее вчитываться в текст. Но в то же время он таким образом получал общую и более детальную картину «Нового Мира».
Чэнь лишь однажды сделал паузу, чтобы приготовить себе чашку растворимого кофе, который время от времени прихлебывал.
Белое Облако вернулась где-то около половины второго с тысячью проявленных и уже отпечатанных цветных снимков. Наверное, это услуга потребовала не менее часа. В другой руке она держала пластиковый ящик с коробочками, в которых был свиной шашлык и копченый угорь, а также пакет с пампушками.
– Мистер Чэнь, вы обедали?
– Нет, я не голоден.
– Очень жаль. У меня не было сегодня времени приготовить вам еду. Я кое-что принесла из ресторана.
– Спасибо! Сколько я тебе должен?
– Нисколько, мистер Гу все мне вернет.
Ему не нравились те распоряжения, какие отдавал Гу, в том числе по поводу денег.
– Он не должен платить за мой обед.
– Вы же знаете, что мистер Гу хорошо платит мне. Пожалуйста, помогите мне сохранить работу.
Он с одобрением разглядывал фотографии. Они получились чистыми и хорошо сфокусированными. Он достал из обертки одну пампушку.
– Что ж, не могу пожаловаться.
– Пожалуйста, поешьте прежде, – сказала Белое Облако. – Пампушки еще теплые.
Они выглядели так же изысканно, как перепелиные яйца, почти прозрачные, начиненные рубленой свининой и крабовым мясом в сочетании с пряными ароматами земли и рек. Превосходная горячая начинка от прикосновений его губ вытекала из пампушки.
– Осторожнее, – предупредила она его, хихикая и поспешно вытирая его подбородок розовой салфеткой. Его смущало то, что она вытирает ему подбородок, и он понял, что обязан что-то сказать.
– Судя по книге рецептов, которую я читал, пампушка уникальна своей начинкой в виде желе из свиной кожи. При ее выпечке желе превращается в горячую жидкость. Нужно осторожнее есть ее, иначе все вытечет, и можно обжечь себе язык.
Несмотря на свои познания, он все-таки умудрился накапать на стол, и Белое Облако принесла полотенце, чтобы его вытереть. Чэнь сменил тему:
– Ты действительно мне хорошо помогаешь. Но ты же студентка, я не думаю…
– Мне нужны деньги на учебу. Мои родители безработные. Мне приходится работать не только в качестве секретарши, но и как «девушка К» в клубе «Династия» и еще кое-где.
– Как это Гу умудрился придумать такую должность, – сказал он, отправляя в рот кусочек копченого угря. Угорь был хрустящим и сочным.
– Он не может взять кредит под эту идею, – сказала она, высасывая начинку из лакомой пампушки. – Маленьких секретарш называют еще «сяоми», вы конечно же слышали это слово. И у Биг Бакса должны быть маленькие секретарши; мы – символы, вроде «мерседесов».
Он был удивлен, что она бросает слова так небрежно, даже если слова эти не были важны для нее.
– Есть и другая придуманная работа: «страстный спутник». Реклама об этой работе появилась на всю страницу в газете «Вэньхуэй дейли». Думаю, не нужно объяснять, о чем это. Верите или нет, но для этой работы требуются высококвалифицированные особы. По крайней мере закончившие университеты, умеющие поддержать интеллектуальную беседу, присутствующие на светских мероприятиях и конечно же для личных утех.
– Боюсь, я старомоден.
– Вы особенный. – Она встала и убрала остатки еды в холодильник. – Ну что ж, а я лучше сделаю что-нибудь, чтобы быть уверенной, что мистер Гу не просто так платит мне деньги.
– У меня есть кое-что для тебя: ты можешь проверить для меня значения этих слов? Это сэкономит мне много времени, но не прямо сейчас, а вечером, если у тебя, конечно, останется время, после занятий будет в самый раз.
– Конечно, я могу выучить пару новых слов. Зазвонил телефон. Как заправская секретарша, Белое Облако моментально взяла трубку:
– Дом Чэня. Ой… – Потом наступила пауза.
– Это следователь Юй. Я хочу поговорить с инспектором Чэнем.
– Одну минуточку. – Она повернулась к Чэню, держа трубку в руках, и прошептала ему на ухо: – Вас спрашивает следователь Юй. Вы хотите поговорить с ним?
– Конечно, – ответил он.
– Извините, что беспокою вас, шеф, – сказал Юй, запинаясь.
– Да ладно, Юй. Чем обязан? – Он негромко сказал Белому Облаку: – Ты можешь идти. Я тебе завтра позвоню.
– Не стоит. Я приду приготовить вам завтрак, – сказала она. – Увидимся.
– До встречи. Не беспокойся насчет завтрака.
– У вас гости? – осторожно поинтересовался Юй?
– Секретарша, – сказал Чэнь, добавив: – Я работаю над сложным переводом. Она мне помогает.
– А, сяоми. – Юй даже не пытался выказать удивление.
– Гу настоял на том, что она должна мне помогать, – объяснил Чэнь. Юй, должно быть, был единственным из тех, кто не вдавался в детали. – Вам ясна картина преступления?
– Да, но там есть не все, что мне нужно, я вам уже говорил. Исходя из времени совершения убийства и того факта, что никто в это время не видел неизвестного входящим или выходящим из помещения, следует предполагать, что убийцей может быть один из жильцов шикумэня. Того же мнения придерживается и Почтенный Лян.
– Вы исключаете другие версии?
– Пока нет.
– Относительно жильцов дома какие есть соображения?
– Я уже думал об этом, – сказал Юй. – Я звонил в шанхайское издательство. Она мало получила с этого романа. Нашел немного денег в ящике ее стола и еще несколько писем из-за границы. Возможно, у нее был еще какой-то проект или другая книга. Это действительно может стать делом государственной важности. Работала ли она на правительство или на кого-то в правительстве? Она могла это скрывать.
– Насчет ее контактов за границей органы общественной безопасности должны располагать сведениями. Они должны нам помочь. – Чэнь не мог сказать большего по телефону.
– Они конечно же могут. Смазали всю картину преступления, когда производили обыск в ее комнате, и не сказали нам, что там искали.
– Это у них, должно быть, установившаяся практика, если убита диссидентка. Если они оставили те письма в ящике, наверное, в них ничего не было.
– Есть еще одно обстоятельство. Я не нашел в ее комнате банковской книжки, – сказал Юй. – Если убийца взял ее, он сразу же может снять деньги со счета, но сведений, что с ее счета снимали деньги, не поступало.
– Убийца, скорее всего, побоится пойти в банк. Инь могла оставить свои сбережения в банковской ячейке.
– В ячейке? – переспросил Юй. – Я читал об этом в одном детективе, который вы перевели.
– Конечно, в Шанхае можно сделать все. Заплатите определенную сумму, и банк положит все ваши ценности в небольшой сейф.
– Я все проверю, но сначала, в первой половине дня, схожу к ней в институт, хотя не думаю, что найду в ее институтском досье нечто необычное, – добавил Юй. – Я дам вам знать, как только выясню что-либо. Спасибо, начальник.
Остаток дня Чэня не был богат событиями, если не считать еще нескольких звонков. Первым позвонил Гу.
– Как идут дела, мистер Чэнь?
– Медленно, но верно. Я имею в виду работу по переводу, если вы об этом спрашиваете.
– О-о… об этом я не беспокоюсь. Я уверен, что проект в надежных руках, – сказал Гу, посмеиваясь. – А как вам Белое Облако?
– Она мне помогает, – сказал Чэнь, – но лучше бы ей сосредоточиться на своей учебе. Не думаю, что это хорошая идея – приходить ко мне каждый день.
– Если она вам не нужна, я могу отозвать ее обратно. Я просто считал, что было бы неплохо, если она вам будет помогать. Для нее это счастье, поработать с вами. Она многому может научиться.
Не так уже и плохо иметь постоянного ассистента, думал Чэнь, несмотря на все его возражения. Молоденькая, симпатичная. Не было ничего такого, что вызывало бы у него чувство стыда. Если вода слишком прозрачная, в пруду не остается ни одной рыбки.
– Кстати говоря, как насчет того, чтобы в выходные поужинать со мной в «Династии»? – спросил Гу. – Вы, должно быть, слышали о нашей сауне. А теперь в нашем заведении появилось новое блюдо – «креветка из сауны». Речная креветка, живая, разумеется.
– «Креветка из сауны»?! Мой желудок уже в нетерпении, жду не дождусь, когда закончу перевод.
Через несколько минут после звонка Гу Чэнь попытался представить себе, что же это была за креветка.
Следующий звонок был неожиданным. Это звонила Пэйцинь, жена Юя, превосходная домохозяйка, обладающая прекрасными кулинарными способностями и не менее хорошим вкусом в области китайской литературы. Чэнь не разговаривал с ней с тех пор, как им отказали в квартире.
– Вы в курсе того, что Юй ведет дело Инь? У него совсем нет времени для чтения. Поэтому я собираюсь прочитать роман «Смерть китайского профессора» за него. И не только этот роман, но и остальные материалы, которые имеют отношение к нему, интервью, рецензии. Правда, для этого понадобится некоторое время, чтобы порыться в библиотеке. Вы не знаете, как поскорее найти материал?