Таманцев Андрей. Рука Москвы

   Кейт резко воспротивился, когда Янсен неожиданно вызвал его в свой кабинет на базе национал-патриотов в Пирита и приказал инсценировать убийство двух спецназовцев. Кейт потребовал разъяснить, для чего это нужно. Янсен заявил, что он знает для чего это нужно, и этого достаточно, каждый должен заниматься своим делом. Произошел тяжелый, на нервах, разговор. Янсен был чем-то взвинчен. Он позволил себе повысить голос на Кейта. Он извлек из сейфа аудиокассету «Сони» с записью ночного совещания, на котором Кейт согласился участвовать в заговоре, и видеокассету «Бетакам», на которой был запечатлен позорящий Кейта инцидент на съемочной площадке фильма «Битва на Векше». Из его слов явствовало, что у генерала Кейта нет хода назад, если он не хочет, чтобы аудиокассета оказалась у премьер-министра, а видеопленка была показана по телевидению.
   Это был шантаж. Настолько наглый, что Кейт даже не сразу нашелся с ответом. Янсен понял, что зашел слишком далеко, и отыграл назад. Сказал, что возникли очень серьезные проблемы, ему приходится решать их в одиночку, потому что ни на кого положиться нельзя. Он не спит уже вторые сутки, нервы ни к черту, он просит генерала Кейта его извинить. Но для чего нужна инсценировка с убийством спецназовцев, так и не объяснил. И не отдал Кейту аудиокассету и видеопленку, швырнул их к сейф, как нечто не имеющее значения, и захлопнул тяжелую дверцу. При этом вид у него был такой угнетенный, что Кейт почувствовал угрызения совести за то, что своим недоверием осложняет и без того сложную жизнь человеку, который несет на себе всю тяжесть общего дела.
   И лишь вернувшись в свой кабинет, Кейт понял, что этой пошлой скандальной сценой Янсен фактически выбил из-под его ног почву, заговорил ему зубы. Как ни странно, это не возмутило Кейта, а даже успокоило. Это говорило о том, что бывший кагэбэшник Янсен обладает тем опытом, которым профессиональный военный Йоханнес Кейт не обладал. Этот опыт и сделал его центральной фигурой заговора, его движителем. И раз уж так получилось, что Кейт вошел в это дело, нечего и цапаться по пустякам. Каждый должен заниматься своим делом.
 
   Около девяти вечера капитан Медлер доложил, что господин Янсен вернулся в свой кабинет на базе отдыха в Пирите и закрылся там с каким-то господином, приказав помощнику ни с кем его не соединять. Кейт решил, что разговор о визите генерала Тимонена потерпит до завтра, и вернулся в Таллин.
   В шесть утра оперативный дежурный сообщил ему по спецсвязи, что база отдыха Национально-патриотического союза в Пирите наполовину уничтожена сильным пожаром, а член политсовета союза господин Юрген Янсен погиб.
 
   Смерть Янсена ошеломила генерал-лейтенанта Кейта не самим своим фактом и не своей неожиданностью. Ошеломлением было то, что он, Йоханнес Кейт, ее словно бы предсказал. Пока разгонный «лендровер», присланный по приказу Кейта оперативным дежурным, вез его в Пирита, он попытался понять, что заставило его допустить эту возможность. Тут была мистика, в которую Кейт не верил. Предчувствия всегда базируются на реальности. Эта реальность не всегда осознана, но в основе всех предчувствий лежит только реальность.
   Случайностью здесь не пахло. Не может быть случайностью, когда за сутки до решающего дня выбывает из игры главная фигура дела. За сутки! Не бывает таких случайностей. А если допустить, что существует некая сила, заинтересованная в том, чтобы разработанный Янсеном план был сорван? Если представить ситуацию в координатах противостояния двух противоборствующих сил, в координатах «синих» и «красных» на крупномасштабных военных учениях?
   Кейт вдруг понял, что именно так он все это себе и представлял, не думая об этом, не осознавая этого. А его подсознание само подсказывало самое уязвимое место в позиции. Это всегда штаб. Его защищают в первую очередь. Янсен был штабом. Он был защищен только завесой тайны. Ему она казалась надежной. Генерал-лейтенант Кейт с его опытом профессионального военного интуитивно чувствовал, что эта защита слишком слабая. Интуиция его не подвела.
 
   Ворота усадьбы, где располагалась база отдыха национал-патриотов, были распахнуты. Возле них стояли две полицейских «мазды». Во дворе выстроились пять красных пожарных машин. Здесь же был и микроавтобус «скорой помощи». Кейт ожидал увидеть в нем труп Янсена, но его уже увезли в морг. Возле «скорой» толпились охранники и обслуга базы. Врач и медсестра смазывали ссадины и перебинтовывали обожженные руки. Пожарники в брезентовых робах поливали из брандспойтов дымящие кострища. Между ними бродили три молодых полицейских и пожилой капитан, озадаченно покачивали головами. В движениях пожарных не было никакой суеты, от этого они походили на дворников, поливающих газоны.
   Поливать было нечего и в общем-то незачем. Разве что для того, чтобы быстрей перестало чадить. От трех из пяти бревенчатых коттеджей базы остались одни головешки, кирпичные трубы каминов и покореженная арматура водяного отопления. Кроме двух коттеджей, сохранилась большая жилая рига с зеленой черепицей и котельная, снабжавшая усадьбу теплом. От коттеджа, стоявшего ближе других к берегу, огонь перекинулся на лодочный сарай у причала. Он занялся почему-то лениво, его успели потушить.
   Генерал-лейтенанта Кейта не сразу узнали, так как он приехал в штатском, рассудив, что мундир привлечет к нему ненужное внимание и даст возможность газетчикам строить предположения о вовлеченности Сил обороны Эстонии в дела Национально-патриотического союза. Но когда узнали, он сразу оказался окруженным полицейскими, командирами пожарных расчетов и охранниками базы, еще не вполне пришедшими в себя после обрушившихся на них событий. Как бывает всегда, когда на месте происшествия появляется свежий человек, да еще и в больших чинах, на него посыпались возбужденные рассказы о том, кто что видел и кто что подумал. Кейт приказал полицейским протоколировать показания свидетелей, а сам обошел усадьбу в сопровождении начальника службы безопасности Национально-патриотического союза, холеного сорокалетнего господина с высокомерным лицом и неприятным взглядом.
   Даже беглый осмотр утвердил генерал-лейтенанта Кейта в уверенности, что ни о какой случайности здесь не может идти и речи. Случайно мог загореться один коттедж. Три коттеджа, стоявшие на значительном удалении друг от друга, случайно загореться не могли. Два коттеджа стояли на берегу, третий — штабной, где был кабинет Янсена, — располагался в глубине усадьбы.
   Кейт подозвал командира пожарников и распорядился расчистить завалы на месте штабного коттеджа. Тот дал команду расчетам. Баграми стали растаскивать головешки. Через полчаса извлекли и выволокли на асфальтовую дорожку обгорелый металлический ящик. Это был сейф из кабинета Янсена. В нем он хранил самые секретные документы, все материалы по реализации намеченной операции. В нем были и компрометирующие Кейта кассеты, но о них он сейчас не думал.
   — Попытайтесь открыть, — приказал он, напряженно соображая, достаточно ли высокой была температура, чтобы уничтожить документы, или толстые стенки сейфа все же предохранили их.
   Пожарники с сомнением посмотрели на сейф, потом один из них повертел ручку. Дверца неожиданно легко открылась. Сейф был не заперт. Кейт похолодел от дурного предчувствия.
   Пожарники вытряхнули на асфальт содержимое сейфа: кучку пепла и с десяток плотных обугленных бумажных комков. Комки распадались от легкого прикосновения ботинка. Это были пачки долларов. Капитан полиции смотрел на них с выражением крайнего недоумения и неодобрения. Кейт смотрел не на доллары. Он смотрел на пепел. Его было очень мало. Это означало, что все документы из сейфа исчезли еще до начала пожара. Это была катастрофа.
 
   Через час картина происшествия, составленная из показаний охранников и обслуги, предстала перед генералом Кейтом во всей полноте.
   Два коттеджа, те, что стояли ближе к берегу в разных концах усадьбы, вспыхнули одновременно ровно в десять часов вечера. Штабной коттедж загорелся минут через двадцать. Огонь возник в какой-то из комнат, распространился незаметно, загорание обнаружили, когда весь сруб был уже объят пламенем. Пожарная сигнализация сработала, это позволило всем выскочить из коттеджей. Первые пожарные машины появились в усадьбе через двенадцать минут, но сухие сосновые срубы горели с такой интенсивностью, что струи воды и пены оказались бессильными.
   Вой пожарных сирен и высокие столбы пламени заставили сбежаться к месту происшествия многих местных жителей, которые пытались оказать пожарным посильную помощь. Примерно через полчаса, привлеченная огнем, к причалу базы подошла небольшая моторная яхта. Один из охранников вспомнил, что она называлась «Сириус», а порт приписки, выведенный на борту, был Кронштадт. Несколько человек из команды сошли на берег и приняли участие в тушении пожара. Но посторонние не помогали, а только мешали. Поэтому командир пожарников по мегафону приказал всем покинуть территорию базы. Местные жители отошли к воротам и оттуда наблюдали за действиями пожарных, а команда яхты вернулась на борт, и яхта ушла.
   Котельная базы находилась на задворках усадьбы. Поэтому то, что в ней происходит что-то необычное, заметили только на рассвете по клубам пара, поднимавшимся снизу, из подвала, где были установлены автоматические газовые котлы. Начальник службы безопасности Национально-патриотического союза, прибывший на базу только в четвертом часу утра, так как он засиделся в гостях и его не сразу смогли найти, приказал отпереть подвал. Он примерно на полметра был заполнен горячей водой. В клубах пара ничего нельзя было разглядеть. Не помогли и сильные фонари пожарников. Лишь когда пар вытянуло в открытую дверь, в глубине подвала заметили что-то темное, плавающее в воде. Его удалось подцепить стальной «кошкой» на тросе и подтащить к выходу.
   Это был труп с обезображенным до неузнаваемости лицом. Руки его были скованы дымчатого цвета наручниками, какие входили в штатное снаряжение охранников базы. На нем было черное кожаное пальто с рукавами «реглан». По этому пальто и по наручным часам «Патек Филипп» предположили, что это господин Юрген Янсен. Такие часы были только у него одного.
   Размокшие документы, извлеченные из кармана, подтвердили, что это он. Страшная находка парализовала всех животным ужасом.
   Как Янсен попал в подвал и почему он оказался в наручниках, никто сказать ничего не смог. А между тем во всем случившемся это было самое важное.
 
   По приказу Кейта на базу были доставлены помощник Янсена и дежурный по штабу. Они были последними, кто видел Янсена. Поэтому Кейт допрашивал их по одному и особенно тщательно, стараясь не пропустить ни одной мелочи. Начальник службы безопасности предложил ему расположиться в небольшой гостиной в старинной жилой риге, в которой старинной была только оболочка, а все внутреннее пространство занимали бассейн, сауны, трапезная и комнаты отдыха. В этой гостиной с камином состоялся памятный для Кейта ночной разговор с Янсеном и Генрихом Вайно, когда он дал согласие взять на себя руководство военной частью заговора. Еще тогда Кейт предположил, что гостиная может прослушиваться. Дальнейшие события показали, что он был прав. Поэтому местом для допросов помощника Янсена и дежурного по штабу Кейт выбрал раздевалку бассейна. Начальник службы безопасности с видом человека, имеющего на это несомненное право, выразил намерение присутствовать, но Кейт резко приказал ему выйти и ждать, когда до него дойдет очередь.
   Дежурный показал, что в его смену, около семи часов вечера, в приемную позвонил внук национального героя Эстонии Томас Ребане и потребовал соединить его с Янсеном. Дежурный связался с шефом по интеркому и доложил о звонке. Вначале Янсен не хотел говорить, но затем взял трубку. О чем был разговор, дежурный не знает. Звонок, очевидно, был очень важным, так как шеф сразу же вызвал помощника и уехал с ним в город на джипе «Мицубиси Монтеро». О том, куда он едет и когда вернется, он ничего не сказал.
   Из показаний помощника Янсена следовало, что примерно в восемь вечера они подъехали к гостинице «Виру», шеф приказал ждать в машине, а сам вошел в гостиницу. Вернулся он минут через сорок в сопровождении неизвестного мужчины. Приметы мужчины: русский, тридцати пяти — тридцати семи лет, немного выше среднего роста, плотного сложения, волосы темные, большие залысины. Одет так, как одеваются солидные бизнесмены: костюм с жилетом и галстуком, светлый габардиновый плащ. Помощник обратил внимание, что плащ был расстегнут, а руки спутник господина Янсена все время держал в карманах плаща.
   Дежурный открыл перед ними дверь джипа. Он ожидал, что первым в машину сядет спутник шефа, но тот сказал по-русски: «Только после вас». Янсен приказал ехать в Пирита. Приказ он отдал по-русски, хотя обычно говорит на эстонском, из чего помощник сделал вывод, что шеф не хочет показаться невежливым, разговаривая по-эстонски в присутствии человека, который эстонского языка не знает. Всю дорогу они молчали. Возле штабного коттеджа помощник остановил машину. Янсен сказал, что он может ехать домой, так как сам останется ночевать на базе. Они вошли в коттедж, а помощник уехал в Таллин.
   На вопрос Кейта, не заметил ли он в поведении Янсена чего-нибудь необычного, помощник сказал, что шеф показался ему каким-то особенно хмурым, но он не придал этому значения, так как после возвращения из Аугсбурга господин Янсен постоянно находился в хмуром и раздраженном состоянии.
   Тот же дежурный из приемной показал, что Янсен распорядился ни с кем его не соединять и никого к нему не впускать и вошел в кабинет в сопровождении господина, внешность и одежду которого точно описал помощник. На сообщение о том, что с господином Янсеном хочет срочно поговорить генерал-лейтенант Кейт, шеф сказал, что он сам позвонит ему позже.
   Разговор в кабинете продолжался около часа. Правда, дежурный почему-то не очень уверен, был ли какой-нибудь разговор вообще. Примерно через полчаса он заглянул в кабинет и спросил, не желают ли господа кофе. Он увидел, что гость господина Янсена сидит в кресле, вытянув ноги и держа руки в карманах плаща, а господин Янсен сидит за своим письменным столом, но почему-то не раздевшись, в реглане, как будто оба чего-то ждут. На вопрос о кофе гость ответил:
   — Спасибо, поздно для кофе.
   А господин Янсен сказал:
   — Доктор Гамберг заботится о моем здоровье.
   Без четверти десять оба вышли из кабинета. В левой руке доктора Гамберга был небольшой серый атташе-кейс, которого раньше дежурный у него не заметил. Правую руку он по-прежнему держал в кармане плаща. Была еще одна странность, которая удивила дежурного. Господин Янсен человек воспитанный и никогда не позволил бы себе идти впереди гостя, так как это невежливо. Но он вышел из кабинета первым и из приемной тоже вышел первым.
   Дежурный немного подождал и вышел на крыльцо коттеджа покурить, так как господин Янсен не курил и не выносил запаха табачного дыма. С крыльца он увидел, как господин Янсен и доктор Гамберг идут по аллее усадьбы в сторону котельной. Дежурный выкурил сигарету и вернулся в приемную. Ровно в десять начался пожар. Ни господина Янсена, ни его гостя он больше не видел.
   Уже в конце допроса прибежал молодой полицейский и взволнованно доложил, что на пепелище одного из коттеджей обнаружены остатки устройства, которое скорее всего является термитной шашкой. Такие же устройства ищут и на месте других коттеджей.
   Примерно этого Кейт и ждал.
   — Ищите и остатки дымовых шашек, — приказал он. — И проверьте запорные вентили бойлера в котельной.
   Полицейский возразил:
   — Бойлер взорвался из-за разрыва магистрали подачи холодной воды. И почему-то не сработала автоматика.
   — Это я и хочу знать: почему, — оборвал Кейт.
 
   Диверсия — вот что это было. Диверсия.
 
   В этом генерал-лейтенант Кейт был уже совершенно уверен. Оставалось выяснить, как диверсанты проникли на территорию базы, охраняемой, как секретный военный объект: с круглосуточным караулом на вахте, с видеокамерами и тревожной сигнализацией по периметру забора. Как исчезли, было ясно: в панике, возникшей во время пожара. А как проникли, было пока неясно.
   И оставалось выяснить главное: что было целью диверсии. Убрать Янсена? Для этого не нужны такие сложности. Документы, которые хранились в его сейфе, а потом были унесены таинственным доктором Гамбергом в сером атташе-кейсе? Да, это могло быть целью. Скорее всего, это и было целью. Но это не объясняло, каким образом Янсен оказался в подвале котельной.
   Кто такой этот доктор Гамберг? Какие отношения связывали его с Янсеном? Что это за телефонный звонок внука национального героя Эстонии Томаса Ребане, после которого Янсен немедленно выехал в гостиницу «Вира» и вернулся оттуда с доктором Гамбергом?
   Томас Ребане, отметил про себя Кейт. Все крутится вокруг этого фанфарона. Вот он и будет тем, кого следует сегодня же допросить.
   А сейчас на очереди был начальник службы безопасности национал-патриотов. Он был из той же породы, что и Янсен. Гэбистское нутро перло из него, как из матерого уголовника прет тюрьма. Он записал ночной разговор Кейта, Янсена и Вайно в гостиной с камином. Наверняка он сделал это по приказу Янсена, но это не извиняло его в глазах Кейта. Он и теперь предложил гостиную, чтобы воспользоваться прослушкой. Но главное было в другом. Он первым сунулся в котельную.
   С этого Кейт и начал допрос:
   — Что за помещение было в подвале котельной?
   — Нечто вроде губы. Вы же понимаете, генерал, губа необходима, когда у тебя служат два десятка половозрелых охранников, и ни один из них не записан в общество трезвости.
   — Откуда вы знали, что там Янсен?
   — Этого я не знал. Это было для меня полной неожиданностью.
   — Вы приказали отпереть подвал. Вы вызвали пожарных с фонарями и приказал светить. Это означает, что вы знали, что в подвале кто-то был. Кто там был?
   — Генерал, вы разговариваете со мной как с преступником.
   — Постарайтесь меня в этом разубедить. Для этого у вас есть только один способ: откровенно отвечать на все мои вопросы.
   — А то что? — нагло спросил гэбист.
   — Я прикажу вас арестовать.
   — Да ну? За что?
   — Объясняю, — с огромным трудом сдержавшись, ответил Кейт. — Вы прослушивали и записывали все разговоры господина Янсена и конфиденциальные совещания. Эти записи вы продавали заинтересованным лицам. И я вам скажу, кого интересовали дела Национально-патриотического союза. Они интересовали российскую агентуру ФСБ.
   — Генерал…
   — Молчать! Господин Янсен заподозрил, что вы ведете двойную игру. Вы знаете, как поступают национал-патриоты с предателями. Поэтому вы организовали убийство Янсена. Каким образом — это и будут выяснять следователи генпрокуратуры.
   Эту нелепую версию Кейт выдвинул от бешенства, наугад, но взглянул на побледневшее лицо начальника службы безопасности и понял, что он, может быть, не очень далек от истины.
   — Господин генерал, это немыслимо! Я не понимаю, как вам это могло прийти в голову!
   — Хватит болтать! Кто был в подвале?
   — Я скажу, — заторопился гэбист. — Да, скажу. Только для того, чтобы вы… В подвале был опасный русский диверсант. Его фамилия Хохлов. Дмитрий Хохлов. Агентурная кличка Боцман. Он был связан с теми, кто организовал взрыв на съемочной площадке кинофильма «Битва на Векше».
   — Кто его арестовал?
   — Мои люди. По приказу господина Янсена.
   — Почему его не передали полиции?
   — Он был нужен, чтобы держать на коротком поводке трех других диверсантов. Тех, что охраняют Томаса Ребане. Они были нужны господину Янсену для завершения операции. Вы знаете, о какой операции я говорю. Он отводил им очень важную роль.
   — Какую?
   — Я знаю не все. Я только выполнял приказы. На них должны были что-то свалить. Что-то очень серьезное. И обвинить в этом российские спецслужбы. У шефа была информация, что они могут быть связаны с Управлением по планированию специальных мероприятий. Это спецслужба президента России. Эта информация подтвердилась. В Таллине появился начальник оперативного отдела этого управления генерал-майор Голубков. Он поселился в том же номере гостиницы «Виру», где живут и они. Господина Янсена это очень встревожило. Поэтому он и приказал убить двух солдат. Вы знаете, про каких солдат я говорю. Я имею в виду, убить по-настоящему.
   — Вы хотите сказать, что этих солдат убили по-настоящему? — насторожился Кейт.
   — Это был приказ господина Янсена. Господин генерал, нет никаких причин для беспокойства. Все было сделано очень чисто. Они пили на старом сеновале на заброшенном хуторе на Сааремаа. Вероятно, курили. Сеновал сгорел. Трупы не опознаны. Чтобы опознать их, нужно было знать, что это они. Полиция решила, что это бомжи. Надеюсь, теперь вы понимаете, что я не мог быть причастен к убийству шефа?
   «Да что же это такое? — ошеломленно подумал Кейт. — Куда я ввязался? Зачем?»
   — Я считаю, генерал, нам следует проинформировать господина Вайно, — поделился своим мнением сразу обнаглевший гэбист. — Генерал, вы где? Я говорю, что…
   — Вон! — рявкнул Кейт так, что эту тварь мгновенно вымело из раздевалки.
   На какое-то время генерал-лейтенант Йоханнес Кейт даже забыл, что привело его сюда. И вспомнил лишь когда вышел из риги и полицейский капитан доложил, что предположения господина генерала оказались правильными: бойлер в котельной взорвался из-за того, что была перекрыта подача холодной воды, а автоматика газовых котлов выведена из строя.
   Была и еще одна очень важная находка, которая объясняла почти все: под причалом базы были обнаружены три притопленных акваланга с баллонами и три гидрокостюма.
   Капитан сделал правильный вывод: преступники проникли на территорию базы с моря. Скорее всего — с борта яхты «Сириус». Подплыв к берегу под водой и сбросив гидрокостюмы, они заложили под коттеджи термитные и дымовые шашки.
   Как попала термитная шашка в штабной коттедж, пока не очень понятно. Завершив преступление, они поднялись на борт яхты «Сириус» вместе с членами команды, которые помогали тушить пожар или, что вероятнее, делали вид, что помогали.
   Полицейский уже связался со своим начальством и получил разрешение на задержание членов экипажа и пассажиров яхты «Сириус» в рамках расследования уголовного дела по факту пожара на базе Национально-патриотического союза. Но сделать этого не удалось. Около трех часов ночи яхта пришвартовалась у прогулочного причала в порту Таллина и почти сразу ушла в Санкт-Петербург. Из пограничной службы сообщили, что на борту яхты «Сириус», приписанной к Кронштадту и принадлежащей Военно-морскому училищу, кроме штатных членов команды, находились два пассажира: российские граждане Дмитрий Хохлов и Рудольф Гамберг. Никаких нарушений ни по линии таможенников, ни по линии пограничников обнаружено не было, поэтому яхте разрешили покинуть территориальные воды Эстонии.
   — Это ни на что не похоже, — заключил капитан. — Ни на что. Это похоже на диверсию.
   — Это и есть диверсия, — подтвердил Кейт.
 
   Это была не просто диверсия. Это была диверсия, проведенная с такой хирургической точностью и с такой холодной жестокостью, что у генерал-лейтенанта Кейта по спине прошел невольный озноб.
   И при всем при том схема операции была проста, как дважды два.
   Высадка с яхты. Отвлекающий поджог двух коттеджей. Поджог третьего термитной шашкой с таймером, поставленным на двадцатиминутное замедление, — чтобы уничтожить следы похищения документов из сейфа Янсена. После этого освободили из подвала сидевшего там диверсанта и сунули вместо него Янсена. Перекрыли подачу в бойлер холодной воды, вывели из строя газовую автоматику. И спокойно, без малейшего риска, поднялись на борт яхты и ушли в Питер.
   Не все, понял Кейт. На борту «Сириуса» было только два пассажира: доктор Гамберг и Дмитрий Хохлов, которого гэбист назвал Боцманом. А аквалангов и гидрокостюмов было три. Куда делись эти трое? Остались в Таллине. Сошли с яхты, когда она в три часа ночи пришвартовывалась у прогулочного причала.
   Да, эти трое сейчас в Таллине. А завтра в десять ноль-ноль начнется торжественная церемония похорон останков национального героя Эстонии. Завтра. В десять ноль-ноль. Осталось меньше суток. Времени нет. Но у них его тоже нет. Они не успеют использовать документы. Они ничего не успеют. Операция будет завершена. Потому что остановить ее может только он, генерал Кейт.
   Теперь стало понятно, почему Янсен и его гость в кабинете не разговаривали, а чего-то ждали. Доктор Гамберг ждал десяти часов — условленного момента начала операции. Но чего ждал Янсен? Почему он не поднял тревогу? У него был миллион возможностей. И при выходе из гостиницы «Виру». И на вахте базы, где дежурили четыре вооруженных охранника. Что ему помешало?
   Доктор Гамберг все время держал правую руку в кармане плаща. И все время пропускал Янсена впереди себя. Объяснение этому могло быть только одно: в руке у него был пистолет. Но неужели Янсен не понимал, что ни в людной гостинице, ни при охранниках доктор Гамберг не решится стрелять? Это верное самоубийство, полнейшее безрассудство, просто безумие!