Страница:
Теперь, когда мы подошли к порогу решающих событий, думается, вполне уместно привлечь внимание читателя к той роли, которую сыграли полководческий талант и воля Константина Константиновича Рокоссовского в успешном решении поставленной фронту задачи.
Как помнит читатель, свое решение К. К. Рокоссовскому довелось защищать в достаточно критической ситуации на специальном заседании в Ставке. Вполне допустимо, что некоторые участники того обсуждения остались при своем мнении, относились с недоверием к самой возможности и целесообразности столь необычной расстановки войск, какая предусматривалась идеей организации и нанесения двух ударов.
Согласившись с решением, предложенным и защищенным К. К. Рокоссовским, поддержав его публично, Сталин сам, видимо, не сумел до конца расстаться с сомнениями, навеянными критикой со стороны военных авторитетов.
Как бы там ни было, но к нам на фронт совершенно неожиданно прибыл на должность еще одного члена Военного совета Н. А. Булганин. Правда, пробыл он в этом качестве у нас всего два месяца и после окончания Белорусской операции был отозван на другую работу, оставив у всех, кому с ним пришлось иметь дело, далеко не самые лучшие воспоминания, и вот почему.
5 июня к нам прибыл представитель Ставки Г. К. Жуков, который с самого начала обсуждения оперативных замыслов нашего фронта отстаивал идею нанесения главного удара из района расположения 3-й армии с плацдарма, захваченного нашими войсками на правом берегу Днепра.
Можно без труда представить себе, что командующий фронтом с первых дней начала операции "Багратион" не просто выполнял свою часть поставленной задачи, а доказывал на практике справедливость и основательность своего решения, решения, раскритикованного и осуществляемого в значительной мере на собственный риск. И риск этот был не мал - решался, кроме всего прочего, вопрос о его способности, а следовательно, и о праве командовать фронтом.
Осуществляя свой рискованный план с полной верой в его успех, К. К. Рокоссовский еще раз продемонстрировал главный принцип своего поведения на войне - не искать личной служебной выгоды, искать единственно надежное решение задачи - разгрома противника, считаясь в каждом случае только с интересами дела.
...В ночь на 24 июня К. К. Рокоссовский, автор этих записок, В. И. Казаков и Г. Н. Орел выехали в расположение 28-й армии (командарм генерал-лейтенант А. А. Лучинский, члены Военного совета генерал-майор А. Н. Мельников, генерал-майор и/с П. Л. Печерица). Перед выездом мы были сориентированы на то, что войска наших соседей справа - 2-го и 3-го Белорусских и 1-го Прибалтийского фронтов начали наступление и прорвали "борону противника во многих местах. Однако мы также были информированы о том, что на оршанском направлении действия 31-й армии и левого фланга 11-й гвардейской армии 3-го Белорусского фронта в тот день успеха не имели, что подтверждало готовность противника защищать занимаемые позиции всеми средствами до конца.
Перед нашим отъездом к А. А. Лучинскому Г. К. Жуков в свойственной ему манере вновь твердо высказался в защиту преимуществ нанесения главного удара из района Рогачев, Жлобин, но, встретив не менее твердую убежденность К. К. Рокоссовского в правильности избранного им решения, полушутя-полусерьезно произнес:
- Ну ладно. Будь по-твоему! Я поеду все же к Горбатову (в 3-ю армию. - К. Т.). Подадим вам руку через Березину, вытащим вас из болот к Бобруйску!
С тем и уехал в район Рогачева.
Можно себе представить наше общее настроение, настроение единомышленников, решение которых поставлено на суровую проверку в присутствии арбитра далеко не беспристрастного, да еще и обладавшего высоким авторитетом и большой властью!
Наблюдательный пункт командующего 28-й армией генерал-лейтенанта Александра Александровича Лучинского представлял собой сооружение в некотором смысле необычное - это была высокая деревянная башня, наверху которой, чуть выше вершин окружавших ее многолетних величественных сосен, была оборудована хорошо замаскированная смотровая площадка. Отсюда оборона противника просматривалась на большую глубину.
Генерал А. А. Лучинский, человек, в характере и поведении которого сочетались смелость и решительность с дальновидной осмотрительностью, привлекал к себе симпатии всех его знавших способностью всегда быть уважительным и внимательным как к начальникам, так и к подчиненным. Был он в этом своем свойстве характера чем-то сродни К. К. Рокоссовскому.
Вступив сравнительно недавно в командование армией, Александр Александрович сумел за неполный месяц прочно взять в свои руки, как принято говорить, бразды правления и подготовить армию к наступлению.
Помогали и его личные организаторские качества, и огромный боевой опыт. От командира взвода разведки в знаменитой 25-й дивизии, которой командовал прославленный начдив В. И. Чапаев, до командарма - таков боевой путь этого скромного, обаятельного, но в то же время и требовательного человека. Хотелось бы сказать и о том, что А. А. Лучинский, выполняя обязанности командарма, предложил свои услуги как лектор по вопросам марксистско-ленинской и военной теории. Его лекции на занятиях со старшим офицерским составом проходили на высоком уровне, содействовали повышению качества всей политической учебы в армии.
У подножия наблюдательной башни нас встретили командующий и член Военного совета армии генерал-майор А. Н. Мельников.
...На рассвете завязался бой. Обрушила на противника мощный удар артиллерия, а затем двинулась вперед героическая матушка-пехота. Мы знали, что чуть раньше начала наступление северная группа войск - 3-я и 48-я армии, наступавшие в районах Рогачева и Жлобина.
Противник ожесточенно сопротивлялся. Часам к 12 дня улучшилась погода, и наша авиация нанесла первый массированный удар по врагу, в котором вместе с штурмовиками участвовало 224 бомбардировщика. .
К концу дня мы уже могли по заслугам оценить правильность решения командующего фронтом. Именно левая ударная группировка сумела захватить инициативу в наступлении. Особенно отличились войска 65-й армии генерала П. И. Батова. Здесь 18-й стрелковый корпус (командир генерал-майор И. И. Иванов, начальник политотдела полковник И. Ф. Верещагин) полностью прорвал сильно укрепленную оборонительную полосу врага, что позволило для развития успеха первого эшелона войск армии ввести в образовавшийся прорыв 1-й гвардейский танковый корпус, который в свою очередь стремительно с боями продвинулся до 20 километров в тыл паричской группировки противника. Благодаря этому наступление здесь набирало силу, и 65-я армия, а также 28-я армия к вечеру продвинулись до 10 километров и увеличили прорыв до 30 километров по фронту. Однако доклады о действиях правой группировки не радовали - за первый день наступления 24 июня решающего успеха она не добилась.
Можно только представить себе, что пережил (скрывая, правда, свои эмоции ото всех, стоявших рядом) командующий фронтом в те часы, когда на северном участке наступления, там, где наносился второй главный удар, все началось не так, как планировалось, когда наступление правой группы войск сразу увязло, казалось, в непреодолимой обороне противника.
Вечером того же дня Г. К. Жуков позвонил К. К. Рокоссовскому, справился о ходе наступления левой группировки. Судя по всему, он был об успехах 28-й и 65-й армии осведомлен, поскольку выслушал до конца и - это было слышно из трубки ВЧ - поздравил К. К. Рокоссовского с успешным началом операции.
- Только неясно, - откровенно признался он в заключение разговора, - кто кому теперь протянет руку?
Ну что же, главное все же признание, а форма, в конце концов, не имеет решающего значения!
Двое суток потребовалось правой группировке для того, чтобы наконец прорвать оборону противника и развить наступление в соответствии с полученной задачей. Нужно ли говорить, что только тогда все мы вздохнули с облегчением?
События описываемого здесь периода Великой Отечественной войны уже нашли всестороннее отражение во многих воспоминаниях, научно-исторических трудах и публикациях. Уделив основное внимание менее других освещенному в литературе подготовительному периоду, я попытаюсь привести здесь только общую схему событий, из которых сложились победоносные итоги Белорусской операции, и осветить некоторые военно-политические обстоятельства, определившиеся в результате этой победы советского оружия.
Мне только хотелось бы обратить внимание читателя на то, что начиная с 24 июня, буквально с первых часов проведения операции, наступательные действия, вначале на ряде участков, а спустя некоторое время - повсеместно, приобрели, если можно так сказать, лавинообразный характер.
Город за городом, ежедневно десятки сел, деревень и поселков освобождали наступавшие советские войска.
Следует особо отметить, что в ходе Белорусской операции войсками наступавших фронтов были осуществлены Витебско-Оршанская, Могилевская, Бобруйская, Полоцкая, Минская, Шяуляйская, Вильнюсская, Каунасская, Белостокская и Люблин-Брестская, в сущности, самостоятельные наступательные операции. Две из них - Бобруйскую и Люблин-Брестскую - наш фронт провел самостоятельно, а Минскую, завершившуюся освобождением столицы Белоруссии, совместно с войсками 2-го и 3-го Белорусских фронтов.
Итак, на третий день операции и правая группировка выполнила полностью поставленную ей задачу - оборона противника была прорвана на всю тактическую глубину. К утру 28 июня все транспортные артерии и переправы противника северо-восточнее Бобруйска были перерезаны. Левой группировке удалось тем временем выйти северо-западнее и южнее Бобруйска. В этом районе и было завершено полное окружение 6 дивизий и 40 тысяч солдат и офицеров 35-го армейского и 41-го танкового корпусов противника.
Немалые силы врага попали в этот котел - Бобруйский. Однако наши попытки с ходу ворваться в город не имели успеха - гарнизон гитлеровцев бешено сопротивлялся. Ведя упорные бои, наши войска теперь все теснее сжимали стальное кольцо.
Враг предпринимал отчаянные попытки вырваться из окружения. Контратаки следовали одна за другой. 29 июня группировке численностью до 5 тысяч человек с танками, самоходками и артиллерией во главе с командиром 41-го танкового корпуса генералом Гофмейстерам удалось прорвать разреженные к этому времени боевые порядки 356-й дивизии, но все же уйти от заслуженной кары не удалось. Прижатая вскоре к Березине группировка гитлеровцев была разгромлена, а Гофмейстер сдался в плен.
Военному совету воздушная разведка доложила, что да дороге Жлобин Бобруйск образовалось крупное скопление живой силы и техники противника, возникла угроза прорыва этой группировки на запад. 16-й воздушной армии было дано задание разгромить это скопление с воздуха и пресечь всякие попытки вырваться из окружения.
Считаю просто необходимым несколько задержать внимание читателя на этом, казалось бы, частном эпизоде грандиозного сражения.
Пожалуй, впервые за всю войну авиаторам нашего фронта удалось в невиданно сжатые сроки (за 1,5 часа) сосредоточить большие силы авиации и организовать небывало мощный удар, начисто сорвавший намерения гитлеровцев вырваться из окружения. 27 июня за 1 час 45 минут воздушной армадой в составе 526 самолетов, без участия наших наземных сил, в условиях наступавших вечерних сумерек (налет начался в 19 часов 15 минут) была разгромлена крупная группировка гитлеровцев. Весь район ее сосредоточения был охвачен огнем многочисленных пожаров - горела техника, тысячи солдат и офицеров, попавших под удар авиации, рассыпались во все стороны, не находя нигде спасения от разрывов бомб и реактивных снарядов, огня бортового авиационного оружия. Противник бросил все танки и штурмовые орудия, около 5 тысяч артиллерийских орудий и 1 тысячу автомашин. Ночью остатки разбитой, еще недавно сильной и организованной группировки попытались пробиться в Бобруйск, но попали под удары соединений 105-го стрелкового корпуса 65-й армии. Вскоре подошли войска 48-й армии, ударили с нескольких направлений и к 13 часам 28 июня уничтожили или пленили гитлеровцев.
Военный совет сердечно поблагодарил командующего армией генерала С. И. Руденко, начальника штаба генерала П. И. Брайко и заместителя командующего по политчасти генерала А. С. Виноградова за умелое осуществление этой самостоятельной авиационной операции.
* * *
Изменение характера боевых действий и содержания оперативной задачи вносило существенные изменения и в боевую деятельность партизанских сил. В частности, если одной из основных задач партизан ранее было разрушение транспортных коммуникаций, по которым противник мог подводить к линии фронта войска из глубокого тыла, то теперь в ряде случаев, сообразуясь с боевой обстановкой и учитывая стремительность наступления войск Красной Армии, они принимали на себя охрану многочисленных мостов в полосе наступления регулярных войск и даже, при наличии к тому возможностей, наведения переправ через бесчисленные водные преграды и труднопроходимые болотные участки. Достаточно сказать, что партизаны Белоруссии при активной поддержке населения республики значительно облегчили войскам Красной Армии преодоление таких рек, как Березина, Друть, Птичь, Лахва, Случь, Вилия, Котра, Неман, Шара, и многих других.
Всего один пример. 26 июня четыре бригады минского соединения партизан захватили переправу через реку Птичь и мост в районе Березовки Глусского района. На этом участке наступала 48-я гвардейская стрелковая дивизия 28-й армии. Ее войска преодолели водный рубеж без малейшей задержки.
Наступление набирало темп и силы. Ночью 27 июня Военный совет направил войскам фронта специальное обращение, в котором благодарил их за успешные действия, сообщал, что в окружение попали пять пехотных и одна танковая дивизии врага, что в стане противника началась паника, идут расстрелы солдат, желающих капитулировать, эсэсовские команды жгут и разрушают населенные пункты, уничтожают всех попадающихся на глаза советских людей. Военный совет призывал усилить удары, действовать по-сталинградски, разгромить окруженного врага.
Из армий и корпусов стали поступать многочисленные донесения об исключительном боевом подъеме, массовом героизме воинов.
Военный совет 65-й армии докладывал, что в ожесточенном бою у станции Пильня экипаж танка под командованием лейтенанта Комарова (механик-водитель Бухтуев) - из 15-й гвардейской танковой бригады 1-го гвардейского Донского танкового корпуса - совершил бессмертный подвиг. В единоборстве с вражеским бронепоездом танк был подожжен, Комаров - ранен. Приказав Бухтуеву вести танк на таран бронепоезда, Комаров открыл огонь по бронепоезду из пушки. Охваченный огнем, окутанный дымом, не прекращая огня до последней секунды, танк врезался в один из вагонов и, сбив его с рельсов, вывел из строя весь бронепоезд.
Командир корпуса и Военный совет армии ходатайствовали о присвоении погибшим звания Героя Советского Союза. Преклоняясь перед величием духа этих воинов, Военный совет фронта поддержал ходатайство. Лейтенант Д. Е. Комаров и сержант М. А. Бухтуев посмертно были удостоены высшего отличия Родины.
И еще об одном подвиге хочу рассказать. Его совершили наши славные танкисты-гвардейцы. Внезапным налетом на станцию Брожа они отбили 22 вагона с детьми, преимущественно мальчиками, которых гитлеровцы пытались отправить в фашистскую неволю. Всего в составе находилось около 700 измученных и голодных детей.
...Наконец утром 29 июня сопротивление врага было полностью сломлено и Бобруйск освобожден. Командир 105-го стрелкового корпуса генерал Д. Ф. Алексеев доложил, что город очищен от противника полностью. Одним из первых ворвался в Бобруйск командир отделения 1-го батальона 1199-го стрелкового полка старший сержант Печкуров. Это был город, где он вырос, учился, работал. И велико было ликование отважного воина, когда он водружал красный стяг на крыше здания аэроклуба.
С первых часов начала операции "Багратион" развернула боевые действия Днепровская военная флотилия.
За несколько дней до начала активных наступательных действий Военный совет фронта заслушал доклады командующего флотилией капитана 1 ранга (с 1 октября 1943 года - контр-адмирал) В. В. Григорьева и члена Военного совета капитана 1 ранга П. В. Боярченко.
Личный состав кораблей сформированной в сентябре 1943 года Днепровской военной флотилии{32} принимал активное участие в боях за Днепр, внес существенный вклад в освобождение городов Речица и Гомель. Теперь, переведя свои корабли в русло реки Березина, используя полноводность ее притоков, командование флотилии умело и с большой пользой для успеха общего дела маневрировало боевыми средствами, эффективно используя внушительную огневую мощь своих кораблей.
Военный совет флотилии заверил командование фронта, что советские моряки в предстоящей операции будут верны своим героическим традициям и готовы до конца выполнить воинский долг.
Слово свое моряки сдержали. Утром 24 июня все огневые средства кораблей приняли непосредственное участие в артиллерийской подготовке. С этой минуты и до последнего часа операции корабли и личный состав флотилии всегда находились на самых горячих участках сражения.
В тесном оперативном взаимодействии с 65-й и 48-й армиями, действовавшими по берегам Березины 105-м и 53-м корпусами, корабли 1-й бригады Днепровской военной флотилии, поднявшись вверх по реке за линию фронта, к исходу 27 июня вышли на ближние подступы к Бобруйску.
Оценив силу флотских ударов, противник перегородил русло реки противокатерными минными заграждениями, однако они оказались малоэффективными. Корабли прорвались к мосту у Паричей, нарушили переправу немецких войск. Облегчив войскам 65-й армии возвращение Паричей, бронекатера флотилии 28 июня днем на виду у противника прорвались через его огневое заграждение в черту Бобруйска, где с ближней дистанции прямо в упор расстреляли переправы через Березину, высадили десант 48-й армии в черте города.
Особое место в боевой деятельности флотилии занимали переброски войск на передовую, что при существовавшем бездорожье значительно облегчало маневрирование войсками в наступлении. Только в течение 28 июня на борту кораблей флотилии были перевезены по Березине на новые места сосредоточения в полном составе войска пяти стрелковых дивизий 48-й армии.
29 июня, завершив свое участие в штурме Бобруйска, флотилия по приказу командования фронтом ушла на Припять, в район Лунинец, совершив в кратчайший срок переход по Березине, Днепру и Припяти общей протяженностью 600 километров.
Много еще славных страниц впишут моряки флотилии в историю битвы за освобождение Белоруссии, и Родина в дальнейшем по достоинству оценит их коллективный подвиг.
Итак, Бобруйская операция завершилась. В течение шести дней наши войска продвинулись на 100-110 километров. 9-я немецкая армия группы армий "Центр" оказалась разгромленной. В частях и подразделениях из рук в руки передавалась листовка политуправления фронта "Три котла за шесть дней", которая рассказывала воинам об окружении и ликвидации врага под Могилевом, Бобруйском и Витебском, о сокрушительном поражении фашистских войск, разгромленных ударами взаимодействующих фронтов в 700-километровой полосе нашего победного наступления.
А наступление развивалось. С освобождением 28 июня Осиповичей открывалась дорога на Барановичи и Минск. И снова перед нами предстала незабываемая картина гитлеровских зверств. Район города Осиповичи был превращен фашистскими захватчиками в сплошную зону концентрационных лагерей и тюрем. Тут были лагеря специально для 18-летних, для военнопленных, для стариков, для женщин с детьми от 8 до 15 лет. Гитлеровцы провели специальную акцию поиска близнецов. Всех, кого удалось найти, увезли в неизвестном направлении.
Сталкиваясь с фактами нечеловеческих зверств фашистских захватчиков, воины давали клятву мести, наращивали силу ударов по врагу.
В период с 29 июня по 4 июля войска фронта совместно со 2-м и 3-м Белорусскими фронтами, с партизанами Белоруссии при содействии 1-го Прибалтийского фронта провели Минскую наступательную операцию. В ходе этой операции были освобождены Слуцк, Столбцы и Городея, Несвиж и Старобино. Утром 3 июля танкисты 2-го гвардейского Тацинского танкового корпуса генерала А. С. Бурдейного во взаимодействии с соединениями 1-го гвардейского Донского танкового корпуса генерала М. Ф. Панова ворвались в Минск и совместно с частями 5-й гвардейской танковой армии и пехотинцами 31, 3, 11-й гвардейской армий освободили многострадальный город. Взаимодействующими войсками 3, 2, и 1-го Белорусских фронтов было замкнуто еще одно кольцо восточнее Минска вокруг 105-тысячной группировки неприятеля.
Освобожден Минск - столица родной Белоруссии. Газета "Правда" писала тогда: "Пали стены еще одного бастиона, сооруженного гитлеровцами для защиты своей разбойничьей крепости".
Подводя итоги тех боевых дней и ночей, мы как-то невольно сопоставляли их с действиями наших союзников на западе, в Нормандии.
Прошел уже месяц со дня открытия второго фронта, но радость по этому поводу, та радость, с которой было встречено сообщение о начавшихся наконец боевых действиях наших союзников на территории оккупированной Франции, постепенно сменялась удивлением. Продвигались союзники с удручающей медлительностью. Имея превосходство в силах над противником, как впоследствии стало известно, на суше в 3 раза, в воздухе в 60 раз и на море в 2 раза, войска союзников за шесть дней наступательной операции сумели расширить захваченный ими плацдарм лишь на 82 километра по фронту, углубились в оборону противника всего на 21 километр. За тот же срок только наш 1-й Белорусский фронт расширил прорыв до 200 километров, прошел в глубину до 110 километров, разгромил при этом до 10 дивизий противника, взял большое количество пленных и богатые трофеи.
В период активного преследования отступавшего врага политорганы и весь партийно-политический аппарат фронта еще более активизировали свою повседневную работу. Значительно оживилась устная пропаганда успехов Красной Армии, расширились и укрепились ряды агитаторов, возросла роль личного примера коммуниста-вожака.
Широко использовались такие формы политической работы, как вручение грамот и благодарностей Верховного Главнокомандующего, зачтение поздравительных писем командования соединений непосредственно на поле боя, доведение через громкоговорящие установки текстов приказов Верховного Главнокомандующего, сообщения о салютах в Москве в честь одержанных побед. Только в 283-й стрелковой дивизии командир соединения полковник В. А. Коновалов и начальник политотдела подполковник Т. А. Коваленко лично вручили бойцам более 250 поздравительных писем.
Исключительную, вдохновляющую роль сыграли в эти дни вручения государственных наград на поле боя воинам, отличившимся в сражениях.
Во всех войсках эта работа проводилась по принципу: совершившего подвиг наградить немедленно, вручить ему орден или медаль тут же, при первой возможности, используя ближайшую паузу. Военный совет фронта еще перед началом наступления обратил внимание всех командиров соединений и начальников политотделов на необходимость личного контроля за выполнением именно такого порядка награждения отличившихся.
Политуправление, в первых числах июля подытожив работу политорганов на первом этапе наступательных действий войск фронта, доносило Военному совету:
"За период с 24 по 30 июня с. г. по стрелковым соединениям 65-й армии вручены на поле боя правительственные награды (ордена и медали) 699 бойцам, сержантам н офицерам, награжденным за образцовое выполнение боевых заданий командования в наступательных боях. По четырем стрелковым дивизиям 48-й армии за тот же период вручено на поле боя 155 орденов и медалей, в стрелковых соединениях и частях 28-й армии - 430 орденов и медалей. Всего по указанным выше соединениям с 24 по 30 июня вручены на поле боя правительственные награды 1284 награжденным"{33}.
Награждения во всех случаях, когда позволяла обстановка, производились на митингах личного состава подразделений.
В ходе успешных боевых действий крепла воля воинов к победе. Пример в поведении бойцам, сержантам, офицерскому составу подавали коммунисты и комсомольцы.
Значительно возросло и влияние личного примера бывалых воинов. Их умелые смелые действия восхищали новичков, помогали быстрее освоиться в сложной боевой обстановке.
Запоминающийся пример инициативных смелых действий одного из таких воинов в эти дни привел Сергей Федорович Галаджев. Он рассказал, что в ходе наступления одна из рот 471-го стрелкового полка 73-й стрелковой дивизии вышла к мосту. Старший сержант Грышковец по собственной инициативе еще до подхода саперов тщательно обследовал мост, обнаружил, что он заминирован, и, не мешкая, сам снял с заминированного моста 8 противотанковых и 3 противопехотные мины, обеспечив тем самым успешное продвижение подразделения и всего полка.
- Самое примечательное во всей этой истории, - улыбнулся Сергей Федорович, - то, что старший сержант Грышковец по занимаемой должности - санинструктор роты. Начальник политотдела дивизии подполковник Анохин доложил, что Грышковец награжден прямо у разминированного моста.
Как помнит читатель, свое решение К. К. Рокоссовскому довелось защищать в достаточно критической ситуации на специальном заседании в Ставке. Вполне допустимо, что некоторые участники того обсуждения остались при своем мнении, относились с недоверием к самой возможности и целесообразности столь необычной расстановки войск, какая предусматривалась идеей организации и нанесения двух ударов.
Согласившись с решением, предложенным и защищенным К. К. Рокоссовским, поддержав его публично, Сталин сам, видимо, не сумел до конца расстаться с сомнениями, навеянными критикой со стороны военных авторитетов.
Как бы там ни было, но к нам на фронт совершенно неожиданно прибыл на должность еще одного члена Военного совета Н. А. Булганин. Правда, пробыл он в этом качестве у нас всего два месяца и после окончания Белорусской операции был отозван на другую работу, оставив у всех, кому с ним пришлось иметь дело, далеко не самые лучшие воспоминания, и вот почему.
5 июня к нам прибыл представитель Ставки Г. К. Жуков, который с самого начала обсуждения оперативных замыслов нашего фронта отстаивал идею нанесения главного удара из района расположения 3-й армии с плацдарма, захваченного нашими войсками на правом берегу Днепра.
Можно без труда представить себе, что командующий фронтом с первых дней начала операции "Багратион" не просто выполнял свою часть поставленной задачи, а доказывал на практике справедливость и основательность своего решения, решения, раскритикованного и осуществляемого в значительной мере на собственный риск. И риск этот был не мал - решался, кроме всего прочего, вопрос о его способности, а следовательно, и о праве командовать фронтом.
Осуществляя свой рискованный план с полной верой в его успех, К. К. Рокоссовский еще раз продемонстрировал главный принцип своего поведения на войне - не искать личной служебной выгоды, искать единственно надежное решение задачи - разгрома противника, считаясь в каждом случае только с интересами дела.
...В ночь на 24 июня К. К. Рокоссовский, автор этих записок, В. И. Казаков и Г. Н. Орел выехали в расположение 28-й армии (командарм генерал-лейтенант А. А. Лучинский, члены Военного совета генерал-майор А. Н. Мельников, генерал-майор и/с П. Л. Печерица). Перед выездом мы были сориентированы на то, что войска наших соседей справа - 2-го и 3-го Белорусских и 1-го Прибалтийского фронтов начали наступление и прорвали "борону противника во многих местах. Однако мы также были информированы о том, что на оршанском направлении действия 31-й армии и левого фланга 11-й гвардейской армии 3-го Белорусского фронта в тот день успеха не имели, что подтверждало готовность противника защищать занимаемые позиции всеми средствами до конца.
Перед нашим отъездом к А. А. Лучинскому Г. К. Жуков в свойственной ему манере вновь твердо высказался в защиту преимуществ нанесения главного удара из района Рогачев, Жлобин, но, встретив не менее твердую убежденность К. К. Рокоссовского в правильности избранного им решения, полушутя-полусерьезно произнес:
- Ну ладно. Будь по-твоему! Я поеду все же к Горбатову (в 3-ю армию. - К. Т.). Подадим вам руку через Березину, вытащим вас из болот к Бобруйску!
С тем и уехал в район Рогачева.
Можно себе представить наше общее настроение, настроение единомышленников, решение которых поставлено на суровую проверку в присутствии арбитра далеко не беспристрастного, да еще и обладавшего высоким авторитетом и большой властью!
Наблюдательный пункт командующего 28-й армией генерал-лейтенанта Александра Александровича Лучинского представлял собой сооружение в некотором смысле необычное - это была высокая деревянная башня, наверху которой, чуть выше вершин окружавших ее многолетних величественных сосен, была оборудована хорошо замаскированная смотровая площадка. Отсюда оборона противника просматривалась на большую глубину.
Генерал А. А. Лучинский, человек, в характере и поведении которого сочетались смелость и решительность с дальновидной осмотрительностью, привлекал к себе симпатии всех его знавших способностью всегда быть уважительным и внимательным как к начальникам, так и к подчиненным. Был он в этом своем свойстве характера чем-то сродни К. К. Рокоссовскому.
Вступив сравнительно недавно в командование армией, Александр Александрович сумел за неполный месяц прочно взять в свои руки, как принято говорить, бразды правления и подготовить армию к наступлению.
Помогали и его личные организаторские качества, и огромный боевой опыт. От командира взвода разведки в знаменитой 25-й дивизии, которой командовал прославленный начдив В. И. Чапаев, до командарма - таков боевой путь этого скромного, обаятельного, но в то же время и требовательного человека. Хотелось бы сказать и о том, что А. А. Лучинский, выполняя обязанности командарма, предложил свои услуги как лектор по вопросам марксистско-ленинской и военной теории. Его лекции на занятиях со старшим офицерским составом проходили на высоком уровне, содействовали повышению качества всей политической учебы в армии.
У подножия наблюдательной башни нас встретили командующий и член Военного совета армии генерал-майор А. Н. Мельников.
...На рассвете завязался бой. Обрушила на противника мощный удар артиллерия, а затем двинулась вперед героическая матушка-пехота. Мы знали, что чуть раньше начала наступление северная группа войск - 3-я и 48-я армии, наступавшие в районах Рогачева и Жлобина.
Противник ожесточенно сопротивлялся. Часам к 12 дня улучшилась погода, и наша авиация нанесла первый массированный удар по врагу, в котором вместе с штурмовиками участвовало 224 бомбардировщика. .
К концу дня мы уже могли по заслугам оценить правильность решения командующего фронтом. Именно левая ударная группировка сумела захватить инициативу в наступлении. Особенно отличились войска 65-й армии генерала П. И. Батова. Здесь 18-й стрелковый корпус (командир генерал-майор И. И. Иванов, начальник политотдела полковник И. Ф. Верещагин) полностью прорвал сильно укрепленную оборонительную полосу врага, что позволило для развития успеха первого эшелона войск армии ввести в образовавшийся прорыв 1-й гвардейский танковый корпус, который в свою очередь стремительно с боями продвинулся до 20 километров в тыл паричской группировки противника. Благодаря этому наступление здесь набирало силу, и 65-я армия, а также 28-я армия к вечеру продвинулись до 10 километров и увеличили прорыв до 30 километров по фронту. Однако доклады о действиях правой группировки не радовали - за первый день наступления 24 июня решающего успеха она не добилась.
Можно только представить себе, что пережил (скрывая, правда, свои эмоции ото всех, стоявших рядом) командующий фронтом в те часы, когда на северном участке наступления, там, где наносился второй главный удар, все началось не так, как планировалось, когда наступление правой группы войск сразу увязло, казалось, в непреодолимой обороне противника.
Вечером того же дня Г. К. Жуков позвонил К. К. Рокоссовскому, справился о ходе наступления левой группировки. Судя по всему, он был об успехах 28-й и 65-й армии осведомлен, поскольку выслушал до конца и - это было слышно из трубки ВЧ - поздравил К. К. Рокоссовского с успешным началом операции.
- Только неясно, - откровенно признался он в заключение разговора, - кто кому теперь протянет руку?
Ну что же, главное все же признание, а форма, в конце концов, не имеет решающего значения!
Двое суток потребовалось правой группировке для того, чтобы наконец прорвать оборону противника и развить наступление в соответствии с полученной задачей. Нужно ли говорить, что только тогда все мы вздохнули с облегчением?
События описываемого здесь периода Великой Отечественной войны уже нашли всестороннее отражение во многих воспоминаниях, научно-исторических трудах и публикациях. Уделив основное внимание менее других освещенному в литературе подготовительному периоду, я попытаюсь привести здесь только общую схему событий, из которых сложились победоносные итоги Белорусской операции, и осветить некоторые военно-политические обстоятельства, определившиеся в результате этой победы советского оружия.
Мне только хотелось бы обратить внимание читателя на то, что начиная с 24 июня, буквально с первых часов проведения операции, наступательные действия, вначале на ряде участков, а спустя некоторое время - повсеместно, приобрели, если можно так сказать, лавинообразный характер.
Город за городом, ежедневно десятки сел, деревень и поселков освобождали наступавшие советские войска.
Следует особо отметить, что в ходе Белорусской операции войсками наступавших фронтов были осуществлены Витебско-Оршанская, Могилевская, Бобруйская, Полоцкая, Минская, Шяуляйская, Вильнюсская, Каунасская, Белостокская и Люблин-Брестская, в сущности, самостоятельные наступательные операции. Две из них - Бобруйскую и Люблин-Брестскую - наш фронт провел самостоятельно, а Минскую, завершившуюся освобождением столицы Белоруссии, совместно с войсками 2-го и 3-го Белорусских фронтов.
Итак, на третий день операции и правая группировка выполнила полностью поставленную ей задачу - оборона противника была прорвана на всю тактическую глубину. К утру 28 июня все транспортные артерии и переправы противника северо-восточнее Бобруйска были перерезаны. Левой группировке удалось тем временем выйти северо-западнее и южнее Бобруйска. В этом районе и было завершено полное окружение 6 дивизий и 40 тысяч солдат и офицеров 35-го армейского и 41-го танкового корпусов противника.
Немалые силы врага попали в этот котел - Бобруйский. Однако наши попытки с ходу ворваться в город не имели успеха - гарнизон гитлеровцев бешено сопротивлялся. Ведя упорные бои, наши войска теперь все теснее сжимали стальное кольцо.
Враг предпринимал отчаянные попытки вырваться из окружения. Контратаки следовали одна за другой. 29 июня группировке численностью до 5 тысяч человек с танками, самоходками и артиллерией во главе с командиром 41-го танкового корпуса генералом Гофмейстерам удалось прорвать разреженные к этому времени боевые порядки 356-й дивизии, но все же уйти от заслуженной кары не удалось. Прижатая вскоре к Березине группировка гитлеровцев была разгромлена, а Гофмейстер сдался в плен.
Военному совету воздушная разведка доложила, что да дороге Жлобин Бобруйск образовалось крупное скопление живой силы и техники противника, возникла угроза прорыва этой группировки на запад. 16-й воздушной армии было дано задание разгромить это скопление с воздуха и пресечь всякие попытки вырваться из окружения.
Считаю просто необходимым несколько задержать внимание читателя на этом, казалось бы, частном эпизоде грандиозного сражения.
Пожалуй, впервые за всю войну авиаторам нашего фронта удалось в невиданно сжатые сроки (за 1,5 часа) сосредоточить большие силы авиации и организовать небывало мощный удар, начисто сорвавший намерения гитлеровцев вырваться из окружения. 27 июня за 1 час 45 минут воздушной армадой в составе 526 самолетов, без участия наших наземных сил, в условиях наступавших вечерних сумерек (налет начался в 19 часов 15 минут) была разгромлена крупная группировка гитлеровцев. Весь район ее сосредоточения был охвачен огнем многочисленных пожаров - горела техника, тысячи солдат и офицеров, попавших под удар авиации, рассыпались во все стороны, не находя нигде спасения от разрывов бомб и реактивных снарядов, огня бортового авиационного оружия. Противник бросил все танки и штурмовые орудия, около 5 тысяч артиллерийских орудий и 1 тысячу автомашин. Ночью остатки разбитой, еще недавно сильной и организованной группировки попытались пробиться в Бобруйск, но попали под удары соединений 105-го стрелкового корпуса 65-й армии. Вскоре подошли войска 48-й армии, ударили с нескольких направлений и к 13 часам 28 июня уничтожили или пленили гитлеровцев.
Военный совет сердечно поблагодарил командующего армией генерала С. И. Руденко, начальника штаба генерала П. И. Брайко и заместителя командующего по политчасти генерала А. С. Виноградова за умелое осуществление этой самостоятельной авиационной операции.
* * *
Изменение характера боевых действий и содержания оперативной задачи вносило существенные изменения и в боевую деятельность партизанских сил. В частности, если одной из основных задач партизан ранее было разрушение транспортных коммуникаций, по которым противник мог подводить к линии фронта войска из глубокого тыла, то теперь в ряде случаев, сообразуясь с боевой обстановкой и учитывая стремительность наступления войск Красной Армии, они принимали на себя охрану многочисленных мостов в полосе наступления регулярных войск и даже, при наличии к тому возможностей, наведения переправ через бесчисленные водные преграды и труднопроходимые болотные участки. Достаточно сказать, что партизаны Белоруссии при активной поддержке населения республики значительно облегчили войскам Красной Армии преодоление таких рек, как Березина, Друть, Птичь, Лахва, Случь, Вилия, Котра, Неман, Шара, и многих других.
Всего один пример. 26 июня четыре бригады минского соединения партизан захватили переправу через реку Птичь и мост в районе Березовки Глусского района. На этом участке наступала 48-я гвардейская стрелковая дивизия 28-й армии. Ее войска преодолели водный рубеж без малейшей задержки.
Наступление набирало темп и силы. Ночью 27 июня Военный совет направил войскам фронта специальное обращение, в котором благодарил их за успешные действия, сообщал, что в окружение попали пять пехотных и одна танковая дивизии врага, что в стане противника началась паника, идут расстрелы солдат, желающих капитулировать, эсэсовские команды жгут и разрушают населенные пункты, уничтожают всех попадающихся на глаза советских людей. Военный совет призывал усилить удары, действовать по-сталинградски, разгромить окруженного врага.
Из армий и корпусов стали поступать многочисленные донесения об исключительном боевом подъеме, массовом героизме воинов.
Военный совет 65-й армии докладывал, что в ожесточенном бою у станции Пильня экипаж танка под командованием лейтенанта Комарова (механик-водитель Бухтуев) - из 15-й гвардейской танковой бригады 1-го гвардейского Донского танкового корпуса - совершил бессмертный подвиг. В единоборстве с вражеским бронепоездом танк был подожжен, Комаров - ранен. Приказав Бухтуеву вести танк на таран бронепоезда, Комаров открыл огонь по бронепоезду из пушки. Охваченный огнем, окутанный дымом, не прекращая огня до последней секунды, танк врезался в один из вагонов и, сбив его с рельсов, вывел из строя весь бронепоезд.
Командир корпуса и Военный совет армии ходатайствовали о присвоении погибшим звания Героя Советского Союза. Преклоняясь перед величием духа этих воинов, Военный совет фронта поддержал ходатайство. Лейтенант Д. Е. Комаров и сержант М. А. Бухтуев посмертно были удостоены высшего отличия Родины.
И еще об одном подвиге хочу рассказать. Его совершили наши славные танкисты-гвардейцы. Внезапным налетом на станцию Брожа они отбили 22 вагона с детьми, преимущественно мальчиками, которых гитлеровцы пытались отправить в фашистскую неволю. Всего в составе находилось около 700 измученных и голодных детей.
...Наконец утром 29 июня сопротивление врага было полностью сломлено и Бобруйск освобожден. Командир 105-го стрелкового корпуса генерал Д. Ф. Алексеев доложил, что город очищен от противника полностью. Одним из первых ворвался в Бобруйск командир отделения 1-го батальона 1199-го стрелкового полка старший сержант Печкуров. Это был город, где он вырос, учился, работал. И велико было ликование отважного воина, когда он водружал красный стяг на крыше здания аэроклуба.
С первых часов начала операции "Багратион" развернула боевые действия Днепровская военная флотилия.
За несколько дней до начала активных наступательных действий Военный совет фронта заслушал доклады командующего флотилией капитана 1 ранга (с 1 октября 1943 года - контр-адмирал) В. В. Григорьева и члена Военного совета капитана 1 ранга П. В. Боярченко.
Личный состав кораблей сформированной в сентябре 1943 года Днепровской военной флотилии{32} принимал активное участие в боях за Днепр, внес существенный вклад в освобождение городов Речица и Гомель. Теперь, переведя свои корабли в русло реки Березина, используя полноводность ее притоков, командование флотилии умело и с большой пользой для успеха общего дела маневрировало боевыми средствами, эффективно используя внушительную огневую мощь своих кораблей.
Военный совет флотилии заверил командование фронта, что советские моряки в предстоящей операции будут верны своим героическим традициям и готовы до конца выполнить воинский долг.
Слово свое моряки сдержали. Утром 24 июня все огневые средства кораблей приняли непосредственное участие в артиллерийской подготовке. С этой минуты и до последнего часа операции корабли и личный состав флотилии всегда находились на самых горячих участках сражения.
В тесном оперативном взаимодействии с 65-й и 48-й армиями, действовавшими по берегам Березины 105-м и 53-м корпусами, корабли 1-й бригады Днепровской военной флотилии, поднявшись вверх по реке за линию фронта, к исходу 27 июня вышли на ближние подступы к Бобруйску.
Оценив силу флотских ударов, противник перегородил русло реки противокатерными минными заграждениями, однако они оказались малоэффективными. Корабли прорвались к мосту у Паричей, нарушили переправу немецких войск. Облегчив войскам 65-й армии возвращение Паричей, бронекатера флотилии 28 июня днем на виду у противника прорвались через его огневое заграждение в черту Бобруйска, где с ближней дистанции прямо в упор расстреляли переправы через Березину, высадили десант 48-й армии в черте города.
Особое место в боевой деятельности флотилии занимали переброски войск на передовую, что при существовавшем бездорожье значительно облегчало маневрирование войсками в наступлении. Только в течение 28 июня на борту кораблей флотилии были перевезены по Березине на новые места сосредоточения в полном составе войска пяти стрелковых дивизий 48-й армии.
29 июня, завершив свое участие в штурме Бобруйска, флотилия по приказу командования фронтом ушла на Припять, в район Лунинец, совершив в кратчайший срок переход по Березине, Днепру и Припяти общей протяженностью 600 километров.
Много еще славных страниц впишут моряки флотилии в историю битвы за освобождение Белоруссии, и Родина в дальнейшем по достоинству оценит их коллективный подвиг.
Итак, Бобруйская операция завершилась. В течение шести дней наши войска продвинулись на 100-110 километров. 9-я немецкая армия группы армий "Центр" оказалась разгромленной. В частях и подразделениях из рук в руки передавалась листовка политуправления фронта "Три котла за шесть дней", которая рассказывала воинам об окружении и ликвидации врага под Могилевом, Бобруйском и Витебском, о сокрушительном поражении фашистских войск, разгромленных ударами взаимодействующих фронтов в 700-километровой полосе нашего победного наступления.
А наступление развивалось. С освобождением 28 июня Осиповичей открывалась дорога на Барановичи и Минск. И снова перед нами предстала незабываемая картина гитлеровских зверств. Район города Осиповичи был превращен фашистскими захватчиками в сплошную зону концентрационных лагерей и тюрем. Тут были лагеря специально для 18-летних, для военнопленных, для стариков, для женщин с детьми от 8 до 15 лет. Гитлеровцы провели специальную акцию поиска близнецов. Всех, кого удалось найти, увезли в неизвестном направлении.
Сталкиваясь с фактами нечеловеческих зверств фашистских захватчиков, воины давали клятву мести, наращивали силу ударов по врагу.
В период с 29 июня по 4 июля войска фронта совместно со 2-м и 3-м Белорусскими фронтами, с партизанами Белоруссии при содействии 1-го Прибалтийского фронта провели Минскую наступательную операцию. В ходе этой операции были освобождены Слуцк, Столбцы и Городея, Несвиж и Старобино. Утром 3 июля танкисты 2-го гвардейского Тацинского танкового корпуса генерала А. С. Бурдейного во взаимодействии с соединениями 1-го гвардейского Донского танкового корпуса генерала М. Ф. Панова ворвались в Минск и совместно с частями 5-й гвардейской танковой армии и пехотинцами 31, 3, 11-й гвардейской армий освободили многострадальный город. Взаимодействующими войсками 3, 2, и 1-го Белорусских фронтов было замкнуто еще одно кольцо восточнее Минска вокруг 105-тысячной группировки неприятеля.
Освобожден Минск - столица родной Белоруссии. Газета "Правда" писала тогда: "Пали стены еще одного бастиона, сооруженного гитлеровцами для защиты своей разбойничьей крепости".
Подводя итоги тех боевых дней и ночей, мы как-то невольно сопоставляли их с действиями наших союзников на западе, в Нормандии.
Прошел уже месяц со дня открытия второго фронта, но радость по этому поводу, та радость, с которой было встречено сообщение о начавшихся наконец боевых действиях наших союзников на территории оккупированной Франции, постепенно сменялась удивлением. Продвигались союзники с удручающей медлительностью. Имея превосходство в силах над противником, как впоследствии стало известно, на суше в 3 раза, в воздухе в 60 раз и на море в 2 раза, войска союзников за шесть дней наступательной операции сумели расширить захваченный ими плацдарм лишь на 82 километра по фронту, углубились в оборону противника всего на 21 километр. За тот же срок только наш 1-й Белорусский фронт расширил прорыв до 200 километров, прошел в глубину до 110 километров, разгромил при этом до 10 дивизий противника, взял большое количество пленных и богатые трофеи.
В период активного преследования отступавшего врага политорганы и весь партийно-политический аппарат фронта еще более активизировали свою повседневную работу. Значительно оживилась устная пропаганда успехов Красной Армии, расширились и укрепились ряды агитаторов, возросла роль личного примера коммуниста-вожака.
Широко использовались такие формы политической работы, как вручение грамот и благодарностей Верховного Главнокомандующего, зачтение поздравительных писем командования соединений непосредственно на поле боя, доведение через громкоговорящие установки текстов приказов Верховного Главнокомандующего, сообщения о салютах в Москве в честь одержанных побед. Только в 283-й стрелковой дивизии командир соединения полковник В. А. Коновалов и начальник политотдела подполковник Т. А. Коваленко лично вручили бойцам более 250 поздравительных писем.
Исключительную, вдохновляющую роль сыграли в эти дни вручения государственных наград на поле боя воинам, отличившимся в сражениях.
Во всех войсках эта работа проводилась по принципу: совершившего подвиг наградить немедленно, вручить ему орден или медаль тут же, при первой возможности, используя ближайшую паузу. Военный совет фронта еще перед началом наступления обратил внимание всех командиров соединений и начальников политотделов на необходимость личного контроля за выполнением именно такого порядка награждения отличившихся.
Политуправление, в первых числах июля подытожив работу политорганов на первом этапе наступательных действий войск фронта, доносило Военному совету:
"За период с 24 по 30 июня с. г. по стрелковым соединениям 65-й армии вручены на поле боя правительственные награды (ордена и медали) 699 бойцам, сержантам н офицерам, награжденным за образцовое выполнение боевых заданий командования в наступательных боях. По четырем стрелковым дивизиям 48-й армии за тот же период вручено на поле боя 155 орденов и медалей, в стрелковых соединениях и частях 28-й армии - 430 орденов и медалей. Всего по указанным выше соединениям с 24 по 30 июня вручены на поле боя правительственные награды 1284 награжденным"{33}.
Награждения во всех случаях, когда позволяла обстановка, производились на митингах личного состава подразделений.
В ходе успешных боевых действий крепла воля воинов к победе. Пример в поведении бойцам, сержантам, офицерскому составу подавали коммунисты и комсомольцы.
Значительно возросло и влияние личного примера бывалых воинов. Их умелые смелые действия восхищали новичков, помогали быстрее освоиться в сложной боевой обстановке.
Запоминающийся пример инициативных смелых действий одного из таких воинов в эти дни привел Сергей Федорович Галаджев. Он рассказал, что в ходе наступления одна из рот 471-го стрелкового полка 73-й стрелковой дивизии вышла к мосту. Старший сержант Грышковец по собственной инициативе еще до подхода саперов тщательно обследовал мост, обнаружил, что он заминирован, и, не мешкая, сам снял с заминированного моста 8 противотанковых и 3 противопехотные мины, обеспечив тем самым успешное продвижение подразделения и всего полка.
- Самое примечательное во всей этой истории, - улыбнулся Сергей Федорович, - то, что старший сержант Грышковец по занимаемой должности - санинструктор роты. Начальник политотдела дивизии подполковник Анохин доложил, что Грышковец награжден прямо у разминированного моста.