– Они дадут знак, если увидят поблизости стражников. Ты не выставила дозорных, поэтому троих выставила я, – ответила Маэтан, взмахивая длинным узким полуторным клинком, иссеченным вязью.
Тавиалла крутанула своим оружием. Двуручная рукоять, перекрестье стилизовано под расправленные крылья нетопыря.
– До первой крови.
– До первой крови.
Тавиалла на мгновенье подняла меч над головой, замерла в стойке, а потом напала. Маэтан не стала ждать ее, сама бросилась вперед. Сталь соприкоснулась, пропела на высокой ноте. Лезвия высекли искры.
Эльфки отпрыгнули друг от друга, чтобы тут же сойтись вновь в невероятном кружении, в соединении клинков, рассекающих воздух в сложных траекториях. Гибкие тела и серебристые росчерки мечей. Продолжительные серии блоков, ударов, выпадов, прыжков. Сиэна не успевала следить за маневрами Тавиаллы и Маэтан, ждала каждую секунду удара, крика, крови.
Маэтан сделала глубокий выпад с длинным шагом, вытянула руку. Тавиалла увернулась в последний момент, сделала разворот. Ее меч просвистел над головой противницы. Та повела рукой, пробуя достать ноги Тавиаллы. Но та подпрыгнула, затем, отступив на шаг, ударила ногой вбок.
Маэтан вскрикнула, не удержалась. Упала на брусчатку. Ее глаза превратились в два раскаленных угля.
Эльфка вытащила из-за голенища кинжал с серебряной отделкой.
– Видишь, дрянь? – прошипела, плюнув, Маэтан. – Клинок Фидингарса. Я вонзила его ему в сердце. В глупое нефритовое сердечко! Он был никчемным, поверье мне. – Она вскочила. – Невелика потеря…
– Не вынуждай меня, – предупредила Тавиалла, следя за танцем кинжала в правой руке Маэтан.
– А то что?
Эльфка крикнула и бросилась в бой. Маэтан отступала под ударами, что слились в один сплошной поток металлической смерти. Тавиалла вложила в атаку слишком много сил, поэтому противница поймала ее в миг, когда девушка замедлила темп. Маэтан подсекла ей ноги. Тавиалла упала на спину. Зубы ее клацнули, дыхание перебило.
Сиэна подавила порыв броситься на помощь сестре.
Маэтан ударила лежащую, но встретила блок. Тавиалла сумела очухаться и встать, держа меч перед собой.
– Хорошо, – сказала Маэтан. – Конечно, стоило ожидать, что ты будешь крепким орешком… Мы встречались три года назад, помнишь? Я ждала продолжения… Но сейчас мне не хочется возиться с тобой. Поэтому игра будет идти на моих условиях…
Девушки, сопровождавшие Маэтан, выхватили мечи и бросились на врага. Маленькая площадь огласилась криками, визгом, топотом ног, лязгом стали. Сестры Тавиаллы успели закрыть ее с боков и отражали атаки с двух сторон. Все закружилось. Кто-то упал, споткнувшись, и получил удар в спину. Кто-то повалился, обливаясь кровью и заходясь сырым кашлем. Темные струйки резво бежали по стыкам в брусчатке.
Сиэна увидела перед собой эльфку с мечом. Та улыбалась, приближаясь.
– Знаю тебя, – сказала девушка из Дома Звездной Диадемы. Сиэна пятясь, уперлась спиной в стену. Колени стали подгибаться, блеск клинка завораживал.
Тень смерти.
– Зачем ты пришла, если не умеешь сражаться? – спросила Диадема. Длинные ресницы ее были словно крылья бабочки. В глазах, в двух глубоких колодцах плавали звезды.
– Не убивай, – прошептала Сиэна. – Я не хочу умирать.
Эльфка не ответила. Подняла меч. Поэтесса схватилась за стену скрюченными пальцами. Ледяной камень.
Чей-то дикий, протестующий, полный боли крик разорвал бой, разнял дерущихся.
– Стража! – Из вторых ворот показались две гибкие фигурки в беретах. – Маэтан! Стража! Сюда идут!
Сиэна увидела, как меч в руках Диадемы опускается, не ударив. Ноги слабые… Поэтесса не упала кулем только потому, что держалась за стену. Площадь поплыла перед глазами.
– Уходим!
На брусчатке остались три тела. Противницы, прекратив драться и еще не вполне понимая, что случилось, смотрели на них.
Маэтан попыталась встать на четвереньки, но из ее рта выплеснулась кровь. Сиэна видела – кто-то вонзил ей в живот кинжал, принадлежавший Фидингарсу.
– Кто это сделал? – спросила одна из воительниц Диадем.
Никто не ответил. Тавиалла стояла столбом.
Послышался топот, стража спешила к месту боя. На площади началось движение. Находящуюся на грани обморока Маэтан подняли. Кровь потоком шла у нее изо рта, заливая одежду. Она захлебывалась. Кричала по-звериному.
– Тавиалла, идем! Идем! – Найри тащила ее за рукав.
Сиэну кто-то поднял, встряхнул. Приказал идти, бежать, дал отрезвляющую пощечину. Два других тела тоже забрали. Никто из Сердец ранен или убит не был.
Они успели ускользнуть до подхода патруля. Сиэна помнила немногое. Запах воды из канала. Бег по темным улицам, напряженный шепот, шарканье и топот ног. Кто-то все время держал поэтессу за руку, а она гадала, куда же подевалась ее лютня.
Потом загрузились в лодку и отплыли. Сиэна вдруг почувствовала, что обнимает свой инструмент, обернутый бархатным чехлом.
– Кто это сделал? – Чей-то голос. Возможно, Найри.
Плеск, с которым весла вспарывают воду в канале. Проплывающие по обеим сторонам фасады зданий.
– Я, – отчеканила Тавиалла.
Сидящий за столом стражник с нашивками лейтенанта на кафтане чинил перо. Руки его были в чернилах, а физиономия в прыщах, которые приличествовали бы в большей степени юнцу, нежели убеленному сединами воину.
– Проходящих по статье оскорбление представителя власти под залог не выпускают, – ответил лейтенант. Близоруко прищурясь, он обвел комнату взглядом. Здесь было сумрачно из-за плохого освещения и скверно воняло – из-за дверей, что вели в тюремный блок Дворца Справедливости. – Самбрик, твою мать, где тебя носит!
Самбрик появился из других дверей. Молодой тощий стражник с длинным носом, словно у цапли.
– Так, проверь, что там у нас с этим…
– Зирвент из Фингабора, студент Арвендийского Университета, – подсказал Браги.
– Да, Зирвент, – сказал лейтенант. Передним лежала куча бумаг, на которых он выводил каллиграфическим почерком витиеватого начертания руны.
Самбрик подошел к конторке, вытащил из ящика толстую книгу. Амбарную, такую купцы используют для учета приходов и расходов. Неодобрительно покосившись на огра, достающего макушкой до потолка, стражник послюнил палец и начал искать нужную запись.
– Оскорбление представителя власти, значит, – проскрипел молодой. – Был задержан вчера в половине одиннадцатого вечера возле Главной Площади. Будучи в нетрезвом состоянии, справлял нужду на статую нимфы… Кхе. Когда патруль сделал вышеозначенному Зирвенту замечание, тот развернулся и обо…. Оросил мочой сапоги начальника патруля, чем нанес оскорбление представителю власти города Лагерона, коя находится под покровительством герцога Бунтейна… Был препровожден в тюрьму при Дворце Справедливости, вел себя буйно, обзывался. Оформлен как задержанный в одиннадцать пятнадцать, помещен в одиночную камеру. Ожидает суда.
– Поняли, уважаемый? Хм. – Лейтенант с сомнением посмотрел на рыцарский герб на безразмерной груди огра, потом перевел взгляд выше. По его мнению, физиономия чудовища не соответствовала подобным атрибутам. – Вел себя буйно, обзывался… Это вам не фунт семечек… Получит по полной программе вагант.
Огр подбросил на громадной ладони мешочек с деньгами.
– Значит, никаких залогов? – спросил он.
Оба стражника, молодой и старый, проводили мешочек голодными взглядами.
– Нельзя, – простонал лейтенант. – Понимаете? Хоть и монстр вы, но понимать обязаны…
– Ну.
– Начальство его видело вчера, – сказал стражник шепотом. – Не повезло ему. Начальство укрепляет законность внутри исправительной системы, поэтому поблажек не жди. Случись по-другому, гулял бы ваш дружок сейчас на свободе, без залогов… Так, небольшая материальная помощь служащим с маленьким жалованием. Эх, да что там? В прежние времена все по-другому.
– А что за начальство?
– Сам капитан стражи. Назначенный герцогом. Благородный рыцарь Дивворн из Лурча.
– Дивворн, значит… Ясно.
– Ну ясно, так ясно. Любит новый наш начальник неожиданно с проверками являться. Вот и вчера, взял да и пришел… А тут как раз вашего ваганта привели. Невезуха, одним словом.
Браги спрятал кошелек в карман.
– Ладно. Что же грозит Зирвенту за… орошение статуи и сапог командира патруля?
– В прежние времена, уважаемый, его бы, пожалуй, колесовали. Но Бунтейн добр и справедлив. Мягкосердечен, я бы сказал, ко всякого рода преступникам и нарушителям спокойствия. А смысл? Ранее как – отрубишь вору руку – он не сумеет воровать. Нечем будет. Попробует другую руку использовать – вообще без верхних конечностей останется. Одним вором, почитай, меньше. Сейчас мы что видим? Сплошные послабления. Сейчас за кражу кошеля дают пять десятков розог. Это ж все равно что сказать: молодец, брат, воруй дальше. Разве нет?
Огр хмыкнул. Юридические тонкости его мало занимали.
– А после принятия нового «Уложения о наказаниях» все встало с ног на голову. Безобразие. Не каждый убийца под топор идет, не говоря уже об остальных! Говорят – цивилизация, город наш славен ею, цивилизацией этой фиговой, привлекаем, значит, из разных земель все прогрессивное, тьфу ты! Так вот скажите мне, уважаемый рыцарь, разве цивилизация значит поощрение преступности? Цивилизация – это ее искоренение. Я знаю, что говорю. В третьем поколении стражник я…
– Мы отвлеклись от темы… – напомнил Браги. – Что получит по полной программе Зирвент?
– По голому заду он получит. Двадцать ударов кожаной плетью. Стандартное наказание. Ну, накрутит судья еще пяток ударов. Да это вашему дружку на пользу, дурь-то выбьет малость. В следующий раз думать будет.
– Ясно. Где находится приемная начальника стражи?
– Идти туда хотите, уважаемый огр? – усмехнулся лейтенант, почесывая прыщавую щеку. – А толку? Даже если застанете на месте, все едино – совать Дивворну в руку бесполезно. Пытались. Вон, в соседних камерах сидят. А ране за взятку ломали мизинцы и прижигали задницу железом каленым…
– Так где же?
– Центральный Канал, Дворец Ликкана. Только напрасно. Дождитесь суда. Через полтора часа. Потом и встретите дружка.
– Благодарю, благородный воитель, – поклонился огр и затопал к двери. Тощий с цаплиным носом с сожаление проводил его взглядом. «Благородный воитель», велеречивый стражник в третьем поколении почесал макушку и принялся с остервенением чистить перья.
Протиснувшись в дверь, не очень-то предназначенную для огров, Браги прошел по коридорчику, поднялся на пять ступеней и вышел в претенциозно, но безвкусно оформленный холл Дворца Справедливости. Достойны внимания были лишь старинные фрески на потолке, относящиеся еще ко времени закладки Лагероны. Эльфы, люди, гномы на изображениях строили дворцы, сражались с чудовищами, агрессивными соседями и друг с другом. Сюжеты банальные, но исполнены, на взгляд Браги, видевших великое множество дворцов, рукой мастера.
Во дворе торчали, прикованные друг к другу цепью, вонючие голодранцы. Стражники втолковывали этой оборванной братии, что если они не будут вести себя тихо, их высекут здесь же, не дожидаясь разбирательства, в воспитательных целях.
Когда огр проходил мимо, вооруженные люди провожали его косыми взглядами. В Лагероне, городе на воде, где полным полно гномов, людей, кобольдов и полуросликов, огры были редкостью. Тем более огры, носящие рыцарские регалии. Оборванцы удивились не меньше стражников. Даже самые тертые калачи, битые жизнью бродяги и воры таращились во все глаза.
Огр привык к такому. И почти не обращал внимания на тычки пальцем в свою сторону. На шепотки. На руки, тянущиеся к оберегам.
Папа, это огр?
Огр, сынок.
Который ест людей?
Да. Не подходи. Не смотри. Будешь вести себя плохо, отдам тебя ему. Попадаешь в котел!
Браги не обращал внимания. Почти.
За воротами Дворца Справедливости Браги ждал дерганный, с фингалом под глазом, в мятой и грязной одежде вагант по имени Афти. Кончив грызть ногти, он отделился от стены, с которой желал слиться, и подскочил к огру.
– Ну? Как дела?
– Никак, – ответил Браги. – Залога не положено. Оскорбление представителя власти, понял!
– С ума сойти! Как такое может быть! Какое еще оскорбление? – задергался Афти. – Мы ничего такого не делали!
– Тебе видней. Может, ты и не делал, любезный студиозус, но, как мне объяснили, Зирвент оросил влагой своего организма сапоги командира патруля. Это как раз и есть оскорбление. Ты ученый человек, Афти, так что смекай.
Вагант издал сдавленный вопль.
– Что ж теперь будет? Огр, что теперь будет?!
– Я тебе не огр! – Браги развернулся и положил на худое плечо ваганта свою могучую длань. Бедняга чуть не очутился на земле. – Я Рыцарь Железного Кулака! По прозванию Страшила! Усек?
Вагант с фингалом пошел пятнами. Огр подмигнул ему и отправился вниз по улице, что тянулась вдоль канала. У парапета рядком выстроились девушки, торгующие цветами. Продавцы птиц чуть в стороне, бродячие музыканты занимали свою нишу. Пахло застоявшейся водой. Длинная лодка с загнутым носом скользила между каменными берегами. В ней сидели приезжие гномы, громогласно восхищающиеся архитектурой Лагероны. Лодочник пел песню, не обращая внимания на щебетание бородачей.
По мосткам и улочкам расхаживали пестро одетые горожане и более строго одетые приезжие. На площаденках и проспектиках Лагероны было много голубей. Сотни тысяч. Места, где они любили собираться, статуи, парапеты и стены оказывались густо замазаны пометом. Но к голубям здесь относились с непонятным огру пиететом. Они стали визитной карточкой Лагероны.
Одним словом, держи ухо востро. Браги подумал, что пестрая одежда горожан не только есть выражение их привычек и культурных особенностей. На пестром не так видны отметины голубиных проделок.
Вагант догнал Браги через несколько метров.
– Послушай… благородный Страшила… Ты что, так и уйдешь?
– Ага. Именно уйду.
– Но Зирвент!
– Зирвент получит свое. Двадцать раз по голому заду плеткой, понятно? Впредь будет думать, где облегчаться. Только на пользу.
Афти снова взвыл, словно его угораздило наступить на гвоздь.
– Как можно? Боги! Бить жреца науки!..
– Иногда не только можно, но и поучительно, – ответил огр, посвистывая. Крошечный эльфенок, не выше двух локтей росту, заметил его и застыл с открытым ртом, не донеся до него яблоко, покрытое сладкой карамелью. Важная городская матрона-эльфка с глазами, словно у трепетной лани, дернула отпрыска за шиворот. Оба поспешили слиться с толпой. Сам Браги двигался через скопление ротозеев, словно айсберг через воды. – Да, именно поучительно, – сказал он прыгающему вокруг него ваганту. – Меня подняли ни свет ни заря, поднял все еще пьяный с ночи, с фингалом под глазом жрец науки и, давя на жалость, уговорил пойти и вызволить из тюряги Зирвента. Ибо Зирвент, как считает он сам, мой давний друг, с которым меня многое связывает. Напортачив, он просит приятеля, чтобы тот нашел огра в гостинице и привел выручать. Дать залог или взятку… И огр, как дурак, согласился, хотя не намерен был вылезать из кровати до трех часов дня. Теперь выяснилось, что ничего серьезного Зирвенту не грозит. Улавливаешь? Именно поэтому Страшила возвращается в гостиницу. Дрыхнуть. Досыпать! Если же Зирвент желает пообщаться с давним другом, пускай приходит. Огр, может быть, обрадуется встрече. На этом все!
Браги свернул к каналу, спустился по ступеням к пристани, намереваясь сесть в лодку. Лодочник вытаращил глаза от ужаса, прикидывая, выдержит ли такой вес его единственное средство добывания денег.
– Но ведь это двадцать плетей! – взвыл Афти. – Браги!
– Нет. Я сказал нет. Мое слово – кремень!
Браги, сидящий за большим столом красного дерева в смущении почесал затылок. Не думал, что его просьбу выполнят так скоро.
Дивворн повернулся к огру, вскочил со стула с высокой спинкой.
– Знаешь, меньше всего ожидал сегодня увидеть тебя в приемной… Смотрю – ба! Знакомые все мо… мда… лица, один словом. – Рыцарь махнул рукой. – Минутку!
Вошел, вернее, неслышно прокрался Удо, молодой человек с внешностью уже довольно профессионального шпиона. Посмотрел на огра, не более двух секунд. Но, видимо, за это время срисовал всю внешность и смекнул, должно быть, что гость у начальства особенный. Одет Удо был в невзрачный темно-серый камзол и короткий плащ.
Дивворн подозвал помощника к себе и стал говорить ему что-то на ухо. Огр воспользовался моментом, чтобы осмотреть кабинет, куда его позвал человек, утвердившийся на службе у герцога. Тяжелые портьеры из бархата, шторы. Яшма и малахит в отделке, высоченные потолки, украшенные лепниной и золотом. Портреты на стенах. Сплошь суровые серьезные господа с насупленными физиономиями, отягощенными думами о благоустройстве городских пространств… В огромном камине потрескивали дрова. Над каминной полкой под углом висело здоровенное зеркало, отражавшее центральную часть комнаты.
Удо кивнул и удалился, так же бесшумно. Увидев, что огр рассматривает портреты, Дивворн подошел ближе.
– Понятия не имею, кто это, – сказал рыцарь.
– Там есть надписи, – заметил Браги.
– А пес с ними, – махнул рукой Дивворн. – Меня больше интересуешь ты. Какими судьбами здесь? Как поживаешь? Что в мире делается?
– Э…
– Пойдем, расскажешь! В этом кабинете… словом, приватность беседы я не могу гарантировать здесь. Пойдем туда, где она на уровне.
Огр не возражал. В конце концов, для него тоже было приятной новостью узнать, что в Лагероне начальником стражи оказался давний друг. Рыцарь выскочил за дверь на несколько секунд, потом вернулся и повел Браги потайным маршрутом по не очень-то широкому коридорчику. Огру пришлось втянуть в себя внушительное пузо. Дивворн крякнул, поняв, что совершил ошибку, но отступать было поздно. Через несколько метров они вышли в большой коридор и вовсе не тайный, просто в другой части Дворца Ликкана, где находилось Управление Безопасности Лагероны.
– Извини, – сказал рыцарь. – Привык. Иной раз только этот лаз и спасает от посетителей. Вот они у меня уже где… Но что поделать – служба!
– Ага, – сказал огр.
Пока они шли по дворцу, подчиненные Дивворна отдавали ему честь и удивленно таращились на огра.
– Ну вот. Здесь можно говорить о чем угодно! Комната защищена специальными чарами, – сказал рыцарь, как только закрылась за приятелями массивная, укрепленная стальными платинами дверь. – Прослушать невозможно.
– С магами работаете? – спросил огр, погружаясь в кресло. Несмотря на то, что оно было широким, Браги чувствовал некоторую стесненность в боках.
– Работаем. Делать нечего. Есть в Лагероне пара-тройка адептов, лояльных герцогу. К ним и обращаемся за помощью в случае чего. Не бесплатно, разумеется, но свои деньги они отрабатывают честно… – Дивворн открыл спрятанный в стене бар, вынул большую бутылку вина и два стакана. – Прости, посуда, наверное, для тебя маловата, – добавил он.
– Ничего.
Дивворн плюхнулся в другое кресло, вытянул ноги.
– Ну, рассказывай, огр. Как дела? Какими судьбами здесь?
– А что там с Зирвентом?
– Считай, он уже вышел. Видел я этого супчика вчера, когда с проверкой ходил по участкам. Привели, а он лыко не вяжет, да еще нос задирает…
– Он может…
Дивворн разлил вино.
– Стало быть, твой приятель.
– Не то что бы… бывало, коротали время в дороге, влезали в разные истории. Знаешь ведь, как это… – сказал Браги.
– Знаю.
– Ну вот. А что с него взять? Какой он преступник и покуситель? Дурак дураком. Вагант – ничего тут ни добавить, ни прибавить. Пропойца, ветрогон, бабник. Моча у него в голове. Была у меня мысль, что не мешало бы ему по заднему месту всыпать, раз родитель эту свою миссию выполнить не в состоянии. Но жалко.
– Понятно, – улыбнулся Дивворн. – Признаться, удивлен… Спускаюсь сегодня в холл. Думал еще, пройтись с проверкой… А тут гляжу, какой-то здоровенный увалень разговаривает с стражей у входа.
– Мне сказали, ты не принимаешь.
– Вот именно! Сегодня не приемный день. Иначе бы жалобщиков набрался целый двор. Пришлось бы тебе торчать в очереди. Бюрократия, туды ее в качель! За три года, что я Бунтейну служу, нахлебался формализма и пыли бумажной по самое горлышко… Турнира три года эти же и не видел. Жиром зарастаю помаленьку… Словом, обоим нам повезло сегодня.
– Троим. Зирвенту тоже.
– Да. Давай, за встречу. И удачу.
– М… Хорошее винцо.
– С юга. Знаешь, глазам не поверил. Ты, собственной ужасающей персоной! Огр по прозвищу Страшила. А помнишь, турнир в Помареде?
– Помню, Дивворн.
– А как мы освобождали замок Тиэс Рокин от банды Зеленого Свина?
– Еще бы!..
– Все это, и ты сам – привет из моего славного прошлого. – Дивворн вздохнул. – Когда-то я был свободным странствующим рыцарем. Сам себе хозяином был, Браги. Теперь вот на вассальной службе. А все почему?.. Прибился я к небольшой дружине местного князя, вассала герцога Бунтейна. Жил не тужил, а потом случилось так, что в порту Лаччи утвердились некие лихие людишки. Пираты… Пришли, обосновались, стали свои порядки наводить. Так вот князь наш собрал со всех волостей воинов, организовал поход на захваченный лиходеями Лаччи и отбил его. Славная драчка была, эге! Полгорода сожгли мы и разрушили, но ведь надо было как-то выкурить злодеев из домов, в которых они засели. К осаде поганцы заранее подготовились и организованы были. Тем не менее, пустили мы их в расход. Захваченных в плен пиратов герцог, приехавший в том же вечер, велел на столбы поднять. Мы приказ исполнили. Бунтейн спрашивает: кто, мол, особенно отличился при освобождении города, что стоит в его владениях и вассальной клятве верен? Князь назвал нескольких, в том числе и меня. Мы удостоились чести присутствовать лично у Бунтейна на пиру. Именно там герцог предложил мне возглавить городскую стражу Лагероны. Прежний глава утоп – пьяный свалился лодки и пошел ко дну, что твой топор. Кранты, короче. Вот, а я-то к тому времени, времени предложения, сам был в дюбель, так сказать… Ну и согласился. Разухарился как мальчишка. Принес клятву герцогу. Прослужу, мол, ему пять лет верой и правдой. В общем, когда понял, чего натворил, поздно было. Слово дано – надо исполнять. Два года мне осталось, потом снова на волю. Пить, драться, подвиги совершать!
Огр улыбнулся.
– Ну и вот. Занимаюсь теперь тем, что заставляю работать здешних увальней. Бегаю с проверками, поддерживаю напряжение. Взятки искореняю. Сложно, но если взяться за дело…
– Стражники отзывались о тебе с пиететом, – заметил Браги. – Что ты, мол, неподкупен.
– Именно! Не сомневайся. Не беру. Понимаю, что, может быть, один такой на десять тысяч подобных… Однако если у кого-то честь рыцарская ничего не стоит, то я к этим не отношусь.
– Но пошел против закона, когда я тебя попросил, – сказал огр.
– Нет совершенства в мире, – улыбнулся рыцарь. – Не лютого убийцу или вора отпускаю. Студиозуса. Шуму от таких, как он, много, но реального вреда нет. Много вагантов прибывает в Лагерону. Сюда с севера прямой тракт из Арвендии. Тем паче, Зирвент этот твой приятель.
– Спасибо.
– Пустое. А ты, значит, проездом?
– Ну. Отдохнуть, прогуляться по улицам, попить местного винца. Закупиться на дальнюю дорогу…
– Куда собираешься потом?
– Пока не знаю, не решил. Подальше. Утомляет эта цивилизация… – сказал Браги. – Шумно, суетливо. Никогда не мог долго жить в большом городе…
Дивворн мечтательно вздохнул.
– Два года! Всего два года! Кстати, а город не так и плох…
– Вроде того.
– Сыровато, правда, зимой. Но красиво. На воде стоит Лагерона. Каналы! Бургомистр планирует взимать налог за просмотр здешних достопримечательностей. Показывать их за деньги. Понимаешь, это ж звонка монета! Люд съезжается со всех земель, гудит, стрекочет. Чего только я не узнал за три года, больше, чем за всю жизнь!
В дверь постучали. Настойчиво. Дивворн бросил в ее сторону гневный взгляд, скрипнул зубами.
– Это что еще такое? Я же велел не беспокоить!
– Дела… Ты личность, насколько я понимаю, нужная… – Браги подмигнул. Начальник стражи дернул себя за волосы.
– Проклятье!
Снова стук. Рыцарь глянул на огра.
– Извини.
И выскочил за дверь, шепотом отчитывая невидимого гостя. Браги встал и потянулся. Одна из неприятных особенностей жизни в городе, это недостаток места. Для крупногабаритных существ в большинстве случаев не предусмотрены ни соответствующих размеров двери, ни комнаты. После недели жизни в лоне цивилизации Браги начинал себя чувствовать заколоченным в тесном гробу, где его заставляют танцевать джигу.
Дивворн вернулся. Мрачный. Выпил вино, оставшееся в бокале.
– Слушай, тут такое дело. Мне нужно кое с кем кое о чем поговорить…
– Ладно, я пойду. Увидимся.
– Подожди! – Дивворн пробежался по комнате. – Ты не очень спешишь?
– Нет. Особенных дел у меня нет, я просто намеревался завалиться спать, потому что…
– Пойдем со мной. Узнаешь интересную историю. К тому же я не прочь услышать твое авторитетное мнение.
– По поводу чего?
Тавиалла крутанула своим оружием. Двуручная рукоять, перекрестье стилизовано под расправленные крылья нетопыря.
– До первой крови.
– До первой крови.
Тавиалла на мгновенье подняла меч над головой, замерла в стойке, а потом напала. Маэтан не стала ждать ее, сама бросилась вперед. Сталь соприкоснулась, пропела на высокой ноте. Лезвия высекли искры.
Эльфки отпрыгнули друг от друга, чтобы тут же сойтись вновь в невероятном кружении, в соединении клинков, рассекающих воздух в сложных траекториях. Гибкие тела и серебристые росчерки мечей. Продолжительные серии блоков, ударов, выпадов, прыжков. Сиэна не успевала следить за маневрами Тавиаллы и Маэтан, ждала каждую секунду удара, крика, крови.
Маэтан сделала глубокий выпад с длинным шагом, вытянула руку. Тавиалла увернулась в последний момент, сделала разворот. Ее меч просвистел над головой противницы. Та повела рукой, пробуя достать ноги Тавиаллы. Но та подпрыгнула, затем, отступив на шаг, ударила ногой вбок.
Маэтан вскрикнула, не удержалась. Упала на брусчатку. Ее глаза превратились в два раскаленных угля.
Эльфка вытащила из-за голенища кинжал с серебряной отделкой.
– Видишь, дрянь? – прошипела, плюнув, Маэтан. – Клинок Фидингарса. Я вонзила его ему в сердце. В глупое нефритовое сердечко! Он был никчемным, поверье мне. – Она вскочила. – Невелика потеря…
– Не вынуждай меня, – предупредила Тавиалла, следя за танцем кинжала в правой руке Маэтан.
– А то что?
Эльфка крикнула и бросилась в бой. Маэтан отступала под ударами, что слились в один сплошной поток металлической смерти. Тавиалла вложила в атаку слишком много сил, поэтому противница поймала ее в миг, когда девушка замедлила темп. Маэтан подсекла ей ноги. Тавиалла упала на спину. Зубы ее клацнули, дыхание перебило.
Сиэна подавила порыв броситься на помощь сестре.
Маэтан ударила лежащую, но встретила блок. Тавиалла сумела очухаться и встать, держа меч перед собой.
– Хорошо, – сказала Маэтан. – Конечно, стоило ожидать, что ты будешь крепким орешком… Мы встречались три года назад, помнишь? Я ждала продолжения… Но сейчас мне не хочется возиться с тобой. Поэтому игра будет идти на моих условиях…
Девушки, сопровождавшие Маэтан, выхватили мечи и бросились на врага. Маленькая площадь огласилась криками, визгом, топотом ног, лязгом стали. Сестры Тавиаллы успели закрыть ее с боков и отражали атаки с двух сторон. Все закружилось. Кто-то упал, споткнувшись, и получил удар в спину. Кто-то повалился, обливаясь кровью и заходясь сырым кашлем. Темные струйки резво бежали по стыкам в брусчатке.
Сиэна увидела перед собой эльфку с мечом. Та улыбалась, приближаясь.
– Знаю тебя, – сказала девушка из Дома Звездной Диадемы. Сиэна пятясь, уперлась спиной в стену. Колени стали подгибаться, блеск клинка завораживал.
Тень смерти.
– Зачем ты пришла, если не умеешь сражаться? – спросила Диадема. Длинные ресницы ее были словно крылья бабочки. В глазах, в двух глубоких колодцах плавали звезды.
– Не убивай, – прошептала Сиэна. – Я не хочу умирать.
Эльфка не ответила. Подняла меч. Поэтесса схватилась за стену скрюченными пальцами. Ледяной камень.
Чей-то дикий, протестующий, полный боли крик разорвал бой, разнял дерущихся.
– Стража! – Из вторых ворот показались две гибкие фигурки в беретах. – Маэтан! Стража! Сюда идут!
Сиэна увидела, как меч в руках Диадемы опускается, не ударив. Ноги слабые… Поэтесса не упала кулем только потому, что держалась за стену. Площадь поплыла перед глазами.
– Уходим!
На брусчатке остались три тела. Противницы, прекратив драться и еще не вполне понимая, что случилось, смотрели на них.
Маэтан попыталась встать на четвереньки, но из ее рта выплеснулась кровь. Сиэна видела – кто-то вонзил ей в живот кинжал, принадлежавший Фидингарсу.
– Кто это сделал? – спросила одна из воительниц Диадем.
Никто не ответил. Тавиалла стояла столбом.
Послышался топот, стража спешила к месту боя. На площади началось движение. Находящуюся на грани обморока Маэтан подняли. Кровь потоком шла у нее изо рта, заливая одежду. Она захлебывалась. Кричала по-звериному.
– Тавиалла, идем! Идем! – Найри тащила ее за рукав.
Сиэну кто-то поднял, встряхнул. Приказал идти, бежать, дал отрезвляющую пощечину. Два других тела тоже забрали. Никто из Сердец ранен или убит не был.
Они успели ускользнуть до подхода патруля. Сиэна помнила немногое. Запах воды из канала. Бег по темным улицам, напряженный шепот, шарканье и топот ног. Кто-то все время держал поэтессу за руку, а она гадала, куда же подевалась ее лютня.
Потом загрузились в лодку и отплыли. Сиэна вдруг почувствовала, что обнимает свой инструмент, обернутый бархатным чехлом.
– Кто это сделал? – Чей-то голос. Возможно, Найри.
Плеск, с которым весла вспарывают воду в канале. Проплывающие по обеим сторонам фасады зданий.
– Я, – отчеканила Тавиалла.
2
– Как это так? – спросил огр. – Невозможно?Сидящий за столом стражник с нашивками лейтенанта на кафтане чинил перо. Руки его были в чернилах, а физиономия в прыщах, которые приличествовали бы в большей степени юнцу, нежели убеленному сединами воину.
– Проходящих по статье оскорбление представителя власти под залог не выпускают, – ответил лейтенант. Близоруко прищурясь, он обвел комнату взглядом. Здесь было сумрачно из-за плохого освещения и скверно воняло – из-за дверей, что вели в тюремный блок Дворца Справедливости. – Самбрик, твою мать, где тебя носит!
Самбрик появился из других дверей. Молодой тощий стражник с длинным носом, словно у цапли.
– Так, проверь, что там у нас с этим…
– Зирвент из Фингабора, студент Арвендийского Университета, – подсказал Браги.
– Да, Зирвент, – сказал лейтенант. Передним лежала куча бумаг, на которых он выводил каллиграфическим почерком витиеватого начертания руны.
Самбрик подошел к конторке, вытащил из ящика толстую книгу. Амбарную, такую купцы используют для учета приходов и расходов. Неодобрительно покосившись на огра, достающего макушкой до потолка, стражник послюнил палец и начал искать нужную запись.
– Оскорбление представителя власти, значит, – проскрипел молодой. – Был задержан вчера в половине одиннадцатого вечера возле Главной Площади. Будучи в нетрезвом состоянии, справлял нужду на статую нимфы… Кхе. Когда патруль сделал вышеозначенному Зирвенту замечание, тот развернулся и обо…. Оросил мочой сапоги начальника патруля, чем нанес оскорбление представителю власти города Лагерона, коя находится под покровительством герцога Бунтейна… Был препровожден в тюрьму при Дворце Справедливости, вел себя буйно, обзывался. Оформлен как задержанный в одиннадцать пятнадцать, помещен в одиночную камеру. Ожидает суда.
– Поняли, уважаемый? Хм. – Лейтенант с сомнением посмотрел на рыцарский герб на безразмерной груди огра, потом перевел взгляд выше. По его мнению, физиономия чудовища не соответствовала подобным атрибутам. – Вел себя буйно, обзывался… Это вам не фунт семечек… Получит по полной программе вагант.
Огр подбросил на громадной ладони мешочек с деньгами.
– Значит, никаких залогов? – спросил он.
Оба стражника, молодой и старый, проводили мешочек голодными взглядами.
– Нельзя, – простонал лейтенант. – Понимаете? Хоть и монстр вы, но понимать обязаны…
– Ну.
– Начальство его видело вчера, – сказал стражник шепотом. – Не повезло ему. Начальство укрепляет законность внутри исправительной системы, поэтому поблажек не жди. Случись по-другому, гулял бы ваш дружок сейчас на свободе, без залогов… Так, небольшая материальная помощь служащим с маленьким жалованием. Эх, да что там? В прежние времена все по-другому.
– А что за начальство?
– Сам капитан стражи. Назначенный герцогом. Благородный рыцарь Дивворн из Лурча.
– Дивворн, значит… Ясно.
– Ну ясно, так ясно. Любит новый наш начальник неожиданно с проверками являться. Вот и вчера, взял да и пришел… А тут как раз вашего ваганта привели. Невезуха, одним словом.
Браги спрятал кошелек в карман.
– Ладно. Что же грозит Зирвенту за… орошение статуи и сапог командира патруля?
– В прежние времена, уважаемый, его бы, пожалуй, колесовали. Но Бунтейн добр и справедлив. Мягкосердечен, я бы сказал, ко всякого рода преступникам и нарушителям спокойствия. А смысл? Ранее как – отрубишь вору руку – он не сумеет воровать. Нечем будет. Попробует другую руку использовать – вообще без верхних конечностей останется. Одним вором, почитай, меньше. Сейчас мы что видим? Сплошные послабления. Сейчас за кражу кошеля дают пять десятков розог. Это ж все равно что сказать: молодец, брат, воруй дальше. Разве нет?
Огр хмыкнул. Юридические тонкости его мало занимали.
– А после принятия нового «Уложения о наказаниях» все встало с ног на голову. Безобразие. Не каждый убийца под топор идет, не говоря уже об остальных! Говорят – цивилизация, город наш славен ею, цивилизацией этой фиговой, привлекаем, значит, из разных земель все прогрессивное, тьфу ты! Так вот скажите мне, уважаемый рыцарь, разве цивилизация значит поощрение преступности? Цивилизация – это ее искоренение. Я знаю, что говорю. В третьем поколении стражник я…
– Мы отвлеклись от темы… – напомнил Браги. – Что получит по полной программе Зирвент?
– По голому заду он получит. Двадцать ударов кожаной плетью. Стандартное наказание. Ну, накрутит судья еще пяток ударов. Да это вашему дружку на пользу, дурь-то выбьет малость. В следующий раз думать будет.
– Ясно. Где находится приемная начальника стражи?
– Идти туда хотите, уважаемый огр? – усмехнулся лейтенант, почесывая прыщавую щеку. – А толку? Даже если застанете на месте, все едино – совать Дивворну в руку бесполезно. Пытались. Вон, в соседних камерах сидят. А ране за взятку ломали мизинцы и прижигали задницу железом каленым…
– Так где же?
– Центральный Канал, Дворец Ликкана. Только напрасно. Дождитесь суда. Через полтора часа. Потом и встретите дружка.
– Благодарю, благородный воитель, – поклонился огр и затопал к двери. Тощий с цаплиным носом с сожаление проводил его взглядом. «Благородный воитель», велеречивый стражник в третьем поколении почесал макушку и принялся с остервенением чистить перья.
Протиснувшись в дверь, не очень-то предназначенную для огров, Браги прошел по коридорчику, поднялся на пять ступеней и вышел в претенциозно, но безвкусно оформленный холл Дворца Справедливости. Достойны внимания были лишь старинные фрески на потолке, относящиеся еще ко времени закладки Лагероны. Эльфы, люди, гномы на изображениях строили дворцы, сражались с чудовищами, агрессивными соседями и друг с другом. Сюжеты банальные, но исполнены, на взгляд Браги, видевших великое множество дворцов, рукой мастера.
Во дворе торчали, прикованные друг к другу цепью, вонючие голодранцы. Стражники втолковывали этой оборванной братии, что если они не будут вести себя тихо, их высекут здесь же, не дожидаясь разбирательства, в воспитательных целях.
Когда огр проходил мимо, вооруженные люди провожали его косыми взглядами. В Лагероне, городе на воде, где полным полно гномов, людей, кобольдов и полуросликов, огры были редкостью. Тем более огры, носящие рыцарские регалии. Оборванцы удивились не меньше стражников. Даже самые тертые калачи, битые жизнью бродяги и воры таращились во все глаза.
Огр привык к такому. И почти не обращал внимания на тычки пальцем в свою сторону. На шепотки. На руки, тянущиеся к оберегам.
Папа, это огр?
Огр, сынок.
Который ест людей?
Да. Не подходи. Не смотри. Будешь вести себя плохо, отдам тебя ему. Попадаешь в котел!
Браги не обращал внимания. Почти.
За воротами Дворца Справедливости Браги ждал дерганный, с фингалом под глазом, в мятой и грязной одежде вагант по имени Афти. Кончив грызть ногти, он отделился от стены, с которой желал слиться, и подскочил к огру.
– Ну? Как дела?
– Никак, – ответил Браги. – Залога не положено. Оскорбление представителя власти, понял!
– С ума сойти! Как такое может быть! Какое еще оскорбление? – задергался Афти. – Мы ничего такого не делали!
– Тебе видней. Может, ты и не делал, любезный студиозус, но, как мне объяснили, Зирвент оросил влагой своего организма сапоги командира патруля. Это как раз и есть оскорбление. Ты ученый человек, Афти, так что смекай.
Вагант издал сдавленный вопль.
– Что ж теперь будет? Огр, что теперь будет?!
– Я тебе не огр! – Браги развернулся и положил на худое плечо ваганта свою могучую длань. Бедняга чуть не очутился на земле. – Я Рыцарь Железного Кулака! По прозванию Страшила! Усек?
Вагант с фингалом пошел пятнами. Огр подмигнул ему и отправился вниз по улице, что тянулась вдоль канала. У парапета рядком выстроились девушки, торгующие цветами. Продавцы птиц чуть в стороне, бродячие музыканты занимали свою нишу. Пахло застоявшейся водой. Длинная лодка с загнутым носом скользила между каменными берегами. В ней сидели приезжие гномы, громогласно восхищающиеся архитектурой Лагероны. Лодочник пел песню, не обращая внимания на щебетание бородачей.
По мосткам и улочкам расхаживали пестро одетые горожане и более строго одетые приезжие. На площаденках и проспектиках Лагероны было много голубей. Сотни тысяч. Места, где они любили собираться, статуи, парапеты и стены оказывались густо замазаны пометом. Но к голубям здесь относились с непонятным огру пиететом. Они стали визитной карточкой Лагероны.
Одним словом, держи ухо востро. Браги подумал, что пестрая одежда горожан не только есть выражение их привычек и культурных особенностей. На пестром не так видны отметины голубиных проделок.
Вагант догнал Браги через несколько метров.
– Послушай… благородный Страшила… Ты что, так и уйдешь?
– Ага. Именно уйду.
– Но Зирвент!
– Зирвент получит свое. Двадцать раз по голому заду плеткой, понятно? Впредь будет думать, где облегчаться. Только на пользу.
Афти снова взвыл, словно его угораздило наступить на гвоздь.
– Как можно? Боги! Бить жреца науки!..
– Иногда не только можно, но и поучительно, – ответил огр, посвистывая. Крошечный эльфенок, не выше двух локтей росту, заметил его и застыл с открытым ртом, не донеся до него яблоко, покрытое сладкой карамелью. Важная городская матрона-эльфка с глазами, словно у трепетной лани, дернула отпрыска за шиворот. Оба поспешили слиться с толпой. Сам Браги двигался через скопление ротозеев, словно айсберг через воды. – Да, именно поучительно, – сказал он прыгающему вокруг него ваганту. – Меня подняли ни свет ни заря, поднял все еще пьяный с ночи, с фингалом под глазом жрец науки и, давя на жалость, уговорил пойти и вызволить из тюряги Зирвента. Ибо Зирвент, как считает он сам, мой давний друг, с которым меня многое связывает. Напортачив, он просит приятеля, чтобы тот нашел огра в гостинице и привел выручать. Дать залог или взятку… И огр, как дурак, согласился, хотя не намерен был вылезать из кровати до трех часов дня. Теперь выяснилось, что ничего серьезного Зирвенту не грозит. Улавливаешь? Именно поэтому Страшила возвращается в гостиницу. Дрыхнуть. Досыпать! Если же Зирвент желает пообщаться с давним другом, пускай приходит. Огр, может быть, обрадуется встрече. На этом все!
Браги свернул к каналу, спустился по ступеням к пристани, намереваясь сесть в лодку. Лодочник вытаращил глаза от ужаса, прикидывая, выдержит ли такой вес его единственное средство добывания денег.
– Но ведь это двадцать плетей! – взвыл Афти. – Браги!
– Нет. Я сказал нет. Мое слово – кремень!
3
– Ну, да это сущая ерунда! – Дивворн запрокинул голову и захохотал. – Мигом организую… Удо! Ты где?Браги, сидящий за большим столом красного дерева в смущении почесал затылок. Не думал, что его просьбу выполнят так скоро.
Дивворн повернулся к огру, вскочил со стула с высокой спинкой.
– Знаешь, меньше всего ожидал сегодня увидеть тебя в приемной… Смотрю – ба! Знакомые все мо… мда… лица, один словом. – Рыцарь махнул рукой. – Минутку!
Вошел, вернее, неслышно прокрался Удо, молодой человек с внешностью уже довольно профессионального шпиона. Посмотрел на огра, не более двух секунд. Но, видимо, за это время срисовал всю внешность и смекнул, должно быть, что гость у начальства особенный. Одет Удо был в невзрачный темно-серый камзол и короткий плащ.
Дивворн подозвал помощника к себе и стал говорить ему что-то на ухо. Огр воспользовался моментом, чтобы осмотреть кабинет, куда его позвал человек, утвердившийся на службе у герцога. Тяжелые портьеры из бархата, шторы. Яшма и малахит в отделке, высоченные потолки, украшенные лепниной и золотом. Портреты на стенах. Сплошь суровые серьезные господа с насупленными физиономиями, отягощенными думами о благоустройстве городских пространств… В огромном камине потрескивали дрова. Над каминной полкой под углом висело здоровенное зеркало, отражавшее центральную часть комнаты.
Удо кивнул и удалился, так же бесшумно. Увидев, что огр рассматривает портреты, Дивворн подошел ближе.
– Понятия не имею, кто это, – сказал рыцарь.
– Там есть надписи, – заметил Браги.
– А пес с ними, – махнул рукой Дивворн. – Меня больше интересуешь ты. Какими судьбами здесь? Как поживаешь? Что в мире делается?
– Э…
– Пойдем, расскажешь! В этом кабинете… словом, приватность беседы я не могу гарантировать здесь. Пойдем туда, где она на уровне.
Огр не возражал. В конце концов, для него тоже было приятной новостью узнать, что в Лагероне начальником стражи оказался давний друг. Рыцарь выскочил за дверь на несколько секунд, потом вернулся и повел Браги потайным маршрутом по не очень-то широкому коридорчику. Огру пришлось втянуть в себя внушительное пузо. Дивворн крякнул, поняв, что совершил ошибку, но отступать было поздно. Через несколько метров они вышли в большой коридор и вовсе не тайный, просто в другой части Дворца Ликкана, где находилось Управление Безопасности Лагероны.
– Извини, – сказал рыцарь. – Привык. Иной раз только этот лаз и спасает от посетителей. Вот они у меня уже где… Но что поделать – служба!
– Ага, – сказал огр.
Пока они шли по дворцу, подчиненные Дивворна отдавали ему честь и удивленно таращились на огра.
– Ну вот. Здесь можно говорить о чем угодно! Комната защищена специальными чарами, – сказал рыцарь, как только закрылась за приятелями массивная, укрепленная стальными платинами дверь. – Прослушать невозможно.
– С магами работаете? – спросил огр, погружаясь в кресло. Несмотря на то, что оно было широким, Браги чувствовал некоторую стесненность в боках.
– Работаем. Делать нечего. Есть в Лагероне пара-тройка адептов, лояльных герцогу. К ним и обращаемся за помощью в случае чего. Не бесплатно, разумеется, но свои деньги они отрабатывают честно… – Дивворн открыл спрятанный в стене бар, вынул большую бутылку вина и два стакана. – Прости, посуда, наверное, для тебя маловата, – добавил он.
– Ничего.
Дивворн плюхнулся в другое кресло, вытянул ноги.
– Ну, рассказывай, огр. Как дела? Какими судьбами здесь?
– А что там с Зирвентом?
– Считай, он уже вышел. Видел я этого супчика вчера, когда с проверкой ходил по участкам. Привели, а он лыко не вяжет, да еще нос задирает…
– Он может…
Дивворн разлил вино.
– Стало быть, твой приятель.
– Не то что бы… бывало, коротали время в дороге, влезали в разные истории. Знаешь ведь, как это… – сказал Браги.
– Знаю.
– Ну вот. А что с него взять? Какой он преступник и покуситель? Дурак дураком. Вагант – ничего тут ни добавить, ни прибавить. Пропойца, ветрогон, бабник. Моча у него в голове. Была у меня мысль, что не мешало бы ему по заднему месту всыпать, раз родитель эту свою миссию выполнить не в состоянии. Но жалко.
– Понятно, – улыбнулся Дивворн. – Признаться, удивлен… Спускаюсь сегодня в холл. Думал еще, пройтись с проверкой… А тут гляжу, какой-то здоровенный увалень разговаривает с стражей у входа.
– Мне сказали, ты не принимаешь.
– Вот именно! Сегодня не приемный день. Иначе бы жалобщиков набрался целый двор. Пришлось бы тебе торчать в очереди. Бюрократия, туды ее в качель! За три года, что я Бунтейну служу, нахлебался формализма и пыли бумажной по самое горлышко… Турнира три года эти же и не видел. Жиром зарастаю помаленьку… Словом, обоим нам повезло сегодня.
– Троим. Зирвенту тоже.
– Да. Давай, за встречу. И удачу.
– М… Хорошее винцо.
– С юга. Знаешь, глазам не поверил. Ты, собственной ужасающей персоной! Огр по прозвищу Страшила. А помнишь, турнир в Помареде?
– Помню, Дивворн.
– А как мы освобождали замок Тиэс Рокин от банды Зеленого Свина?
– Еще бы!..
– Все это, и ты сам – привет из моего славного прошлого. – Дивворн вздохнул. – Когда-то я был свободным странствующим рыцарем. Сам себе хозяином был, Браги. Теперь вот на вассальной службе. А все почему?.. Прибился я к небольшой дружине местного князя, вассала герцога Бунтейна. Жил не тужил, а потом случилось так, что в порту Лаччи утвердились некие лихие людишки. Пираты… Пришли, обосновались, стали свои порядки наводить. Так вот князь наш собрал со всех волостей воинов, организовал поход на захваченный лиходеями Лаччи и отбил его. Славная драчка была, эге! Полгорода сожгли мы и разрушили, но ведь надо было как-то выкурить злодеев из домов, в которых они засели. К осаде поганцы заранее подготовились и организованы были. Тем не менее, пустили мы их в расход. Захваченных в плен пиратов герцог, приехавший в том же вечер, велел на столбы поднять. Мы приказ исполнили. Бунтейн спрашивает: кто, мол, особенно отличился при освобождении города, что стоит в его владениях и вассальной клятве верен? Князь назвал нескольких, в том числе и меня. Мы удостоились чести присутствовать лично у Бунтейна на пиру. Именно там герцог предложил мне возглавить городскую стражу Лагероны. Прежний глава утоп – пьяный свалился лодки и пошел ко дну, что твой топор. Кранты, короче. Вот, а я-то к тому времени, времени предложения, сам был в дюбель, так сказать… Ну и согласился. Разухарился как мальчишка. Принес клятву герцогу. Прослужу, мол, ему пять лет верой и правдой. В общем, когда понял, чего натворил, поздно было. Слово дано – надо исполнять. Два года мне осталось, потом снова на волю. Пить, драться, подвиги совершать!
Огр улыбнулся.
– Ну и вот. Занимаюсь теперь тем, что заставляю работать здешних увальней. Бегаю с проверками, поддерживаю напряжение. Взятки искореняю. Сложно, но если взяться за дело…
– Стражники отзывались о тебе с пиететом, – заметил Браги. – Что ты, мол, неподкупен.
– Именно! Не сомневайся. Не беру. Понимаю, что, может быть, один такой на десять тысяч подобных… Однако если у кого-то честь рыцарская ничего не стоит, то я к этим не отношусь.
– Но пошел против закона, когда я тебя попросил, – сказал огр.
– Нет совершенства в мире, – улыбнулся рыцарь. – Не лютого убийцу или вора отпускаю. Студиозуса. Шуму от таких, как он, много, но реального вреда нет. Много вагантов прибывает в Лагерону. Сюда с севера прямой тракт из Арвендии. Тем паче, Зирвент этот твой приятель.
– Спасибо.
– Пустое. А ты, значит, проездом?
– Ну. Отдохнуть, прогуляться по улицам, попить местного винца. Закупиться на дальнюю дорогу…
– Куда собираешься потом?
– Пока не знаю, не решил. Подальше. Утомляет эта цивилизация… – сказал Браги. – Шумно, суетливо. Никогда не мог долго жить в большом городе…
Дивворн мечтательно вздохнул.
– Два года! Всего два года! Кстати, а город не так и плох…
– Вроде того.
– Сыровато, правда, зимой. Но красиво. На воде стоит Лагерона. Каналы! Бургомистр планирует взимать налог за просмотр здешних достопримечательностей. Показывать их за деньги. Понимаешь, это ж звонка монета! Люд съезжается со всех земель, гудит, стрекочет. Чего только я не узнал за три года, больше, чем за всю жизнь!
В дверь постучали. Настойчиво. Дивворн бросил в ее сторону гневный взгляд, скрипнул зубами.
– Это что еще такое? Я же велел не беспокоить!
– Дела… Ты личность, насколько я понимаю, нужная… – Браги подмигнул. Начальник стражи дернул себя за волосы.
– Проклятье!
Снова стук. Рыцарь глянул на огра.
– Извини.
И выскочил за дверь, шепотом отчитывая невидимого гостя. Браги встал и потянулся. Одна из неприятных особенностей жизни в городе, это недостаток места. Для крупногабаритных существ в большинстве случаев не предусмотрены ни соответствующих размеров двери, ни комнаты. После недели жизни в лоне цивилизации Браги начинал себя чувствовать заколоченным в тесном гробу, где его заставляют танцевать джигу.
Дивворн вернулся. Мрачный. Выпил вино, оставшееся в бокале.
– Слушай, тут такое дело. Мне нужно кое с кем кое о чем поговорить…
– Ладно, я пойду. Увидимся.
– Подожди! – Дивворн пробежался по комнате. – Ты не очень спешишь?
– Нет. Особенных дел у меня нет, я просто намеревался завалиться спать, потому что…
– Пойдем со мной. Узнаешь интересную историю. К тому же я не прочь услышать твое авторитетное мнение.
– По поводу чего?