Страница:
Хельви взглянул на ясное солнышко и покачал головой. Если Хате в самом деле убит за попрание Кодекса чести, почему альвы сделали это тайно? Почему поборники священных правил сами не соблюли предусмотренный ритуал? Ведь таким образом древние законы оказались вновь нарушенными. И это умозаключение сводило на нет версию о причастности правоверных альвов, как про себя назвал Хельви ортодоксальных приверженцев Кодекса, к убийству Красного петуха.
Правда, совсем недавно он узнал о существовании еще одной партии при дворе Хате, к которой принадлежал, а возможно, и занимал в ней одну из руководящих позиций Тар, — некие Ожидающие. К сожалению, Айнидейл никогда не упоминал о таком ордене, секте либо сообществе альвов. Возможно, просто не знал. В последнее время Хельви не раз пришлось убедиться в том, что его наставник относительно Младших частично пребывал то ли в печальном неведении, то ли во власти странных предрассудков. Таким образом, ни о целях, ни о принципах Ожидающих Хельви не знал ничего. Слово, данное Тару, мешало задать прямой вопрос ему. Вместе с тем Хельви не мог не отметить, что Тар, казавшийся идеальным слугой и с легкостью бросившийся исполнять приказ своего господина фактически об умерщвлении неугодных чужестранцев, не дрогнув, бросил отряд и пошел вслед за людьми в усыпальницу Ашух, овеянную самыми жуткими легендами. Руководствовался ли он при этом желанием сохранить честь или направлялся волей Ожидающих, которым почему-то важно было проследить за пришельцами в этой ситуации, сказать однозначно было невозможно. Во всяком случае, Вепрь был приверженцем второй версии. Хельви казалось важным, что Тар так легко и быстро смог проигнорировать приказ своего господина. И если остальные Ожидающие тоже не разделяют принципа подчинения вассала сюзерену, то кто-то из них вполне мог перерезать Хате горло, не слишком заботясь о том, согласуется ли это убийство с Кодексом чести или нет.
Принц нахмурился. Конечно, он не знал всех тонкостей жизни при дворе Красного петуха. Но уж слишком очевидно убийство Хате падает на Тара и его людей. Создавалось впечатление, что кто-то пытался обвинить в преступлении Ожидающих, осуществив столь тонкую интригу с убийством главы большого клана. Были ли это правоверные альвы или какая-то третья сила, которая почему-то пыталась раз и навсегда уничтожить Ожидающих, Хельви определить пока не мог. Ему недоставало информации. Но и сейчас было понятно, что убийство шито белыми нитями. Как говорил Айнидейл, занимаясь придворными интригами, никогда не теряй головы, но и не впадай в объятия строгой логики. Истинно великолепные интриги плетутся по вдохновению, наитию, иначе они просчитываются на раз-два.
Тем временем отряд достиг города Красных петухов. Хельви вновь залюбовался его хитроумными узорами. Все-таки лучше всего запоминается не тот правитель, что хорошо владел мечом, а тот, кто оставил после себя столь удивительные и полезные вещи, подумал Хельви. Он вновь вспомнил о Совете Мудрых и вздохнул.
Воины, почувствовав приближение дома, прибавили ходу. Вепрь бросал на Хельви многозначительные взгляды, но Хельви не понял, что именно хочет сообщить ему алхин. Уже на подъезде к Верхату он осознал, что убийство Хате произвело на местных жителей гораздо большее впечатление, чем он предполагал. Плач и вопли неслись из города. Хельви даже подумал с негодованием, что кончина государя в его родном королевстве оплакивается в народе гораздо менее трагично. Разве что кабаки в дни похорон закрыты — к вящему неудовольствию пьяниц — да шутов и скоморохов разгоняют на рыночной площади. Альвы же выражали свое горе совершенно открыто и так надрывно, что сжималось сердце. Алхин от удивления даже перестал пытаться сообщить принцу свои мысли по поводу их похода и глазел по сторонам. Было видно, что происходящее внове для него. Горожане вышли из домов и стояли на специально отведенных для пешеходов дорожках, громко всхлипывая, сморкаясь и вытирая красные от слез носы огромными белыми платками. Хельви, который не мог до конца поверить в искренность чувств альвов, присматривался, уж не ритуальные ли это рыдания. Но старики, дети и взрослые мужчины размазывали по лицам самые настоящие слезы. Юноша уж было подумал, что Хате, возможно, действительно был неплохим правителем. Но неожиданно замеченная им странность на время вытеснила из его головы мысли о покойном.
Он еще раз внимательно присмотрелся к толпе — так и есть, женщин среди выражавших свое горе горожан не наблюдалось. Были, правда, несколько безусых юнцов, которых принц принял сначала за переодетых в мужские костюмы дам, однако присмотревшись, он понял, что хотя фигуры у этих альвов были субтильными, но совсем не женскими. Принц припомнил красоток возле трона Красного петуха — нет, женщины у альвов физиологически не отличаются от людских, по крайней мере внешне. Но на улице их не было, даже маленьких девочек. Жаль, что он так ничего не узнал о взаимоотношениях между мужчинами и женщинами у Младших. И не потому, что Айнидейл не мог про это рассказать. Просто наставник, лукаво улыбаясь, объяснил мальчикам, что не готов пока обсуждать с ними эту тему.
Очевидно, в доме Хате были готовы к их приезду — не напрасно Водр послал гонцов впереди отряда. Ворота были открыты нараспашку. Огромный вздыбленный петух на решетке был обвит венками из мелких красных цветков — очевидно, снова какая-то ритуальная традиция, связанная с похоронами. Во дворе стояли и сидели несколько сотен воинов, они возбужденно обсуждали что-то на своем языке. Хельви отметил, что в отличие от горожан у солдат Красного петуха глаза сухие. Рыдать по случаю скоропостижной гибели Хате они не собирались, и это несколько успокоило разбушевавшуюся совесть принца. На крыльце их встречали несколько альвов, в том числе и знакомый церемониймейстер с традиционным посохом в руке. Он что-то залопотал, кинувшись навстречу Водру, командир нетерпеливо бросил поводья и кивнул в сторону людей. Распорядитель направился было к Хельви, но увидев гарпию, взвизгнул и начал показывать посохом в сторону всадников. Вепрь нахмурился. Тар, подъехав к принцу, тронул его за локоть.
— Он велит тебе срочно следовать за ним, — перевел он.
— Скажи ему, что мы пойдем в дом только все вместе, — твердо сказал в другое ухо Хельви алхин.
Гарпия за спиной принца клацнула зубами — для острастки, а не из-за того, что была голодна. Младший отпрыгнул еще дальше в сторону, прикрываясь посохом.
Юноша обратился прямо к церемониймейстеру, проигнорировав советы обоих спутников:
— Слушай меня. Я не слуга господина Хате Красного петуха, и ты не имеешь права приказывать ни мне, ни моим спутникам. Что касается твоего приглашения зайти, а я так понял, что это было именно приглашение, — Хельви сделал многозначительную паузу, — то я последую ему исключительно по причине моего любопытства, а также из желания выразить свое соболезнование родственникам усопшего. Исключительно из-за того, чтобы не оскорбить их чувств, я не собираюсь торопиться. Так что иди и доложи как полагается — принц королевства Синих озер Хельви со своими слугами приехал на встречу с наследниками господина Хате Красного петуха.
Произнеся эту речь с подобающим выражением лица, Хельви спокойно откинулся в седле, не думая слезать с коня. В конце концов, ритуал приветствия, принятый на его родине, он выполнил безукоризненно. Распорядитель выслушал речь принца с удивлением, но, по всей видимости, прекрасно понял, что имел в виду человек. Он взмахнул посохом, и мельтешения на крыльце поубавилось. Затем он пристально посмотрел на Хельви, важно повернулся и скрылся в доме. Сказать, что на дворе стало тихо, было нельзя — воины продолжали переговариваться, хотя и понизили голоса.
Дверь на крыльце широко распахнулась, на пороге вновь появился церемониймейстер. Он взмахнул палкой-посохом и что-то прокричал. Хельви взглянул на Тара, но тот не спешил переводить. Похоже, что их представили по всем правилам. Терять-то в любом случае было нечего. Юноша приосанился и поднял голову выше, изящно спрыгнул с лошади и вошел вслед за альвами в дом. Гарпия и алхин, которые спешились раньше Хельви, сопровождали его. Оружие у них не отобрали, и это наводило на мысль, что их принимают все-таки как друзей. Они вошли в знакомый зал с троном. Прекрасные витражи были завешены легкой прозрачной тканью, которая пропускала лишь бледный дрожащий свет. Зато в стены были вделаны удивительной красоты подсвечники, в каждом горело несколько десятков свечей. Возле трона стояла немногочисленная свита, опять же — женщин там не было. Мужчины были одеты в серые одежды, наверно траурные, и вооружены, причем не кукольными мечами, как в прошлый раз, а самыми что ни на есть настоящими. Сам трон был пуст и покрыт серым покрывалом. У его подножия на маленькой скамеечке сидел хрупкий, одетый в темно-серые одежды альв. Его щеки пылали, а рука судорожно сжимала тяжелую золотую цепь на шее — довольно толстую и дорогую. Но по сравнению с той, что украшала грудь Хельви, она выглядела просто смешной дешевкой.
Похоже, господин Фосе, достойный наследник своего батюшки, был не на шутку взбешен независимым поведением гостей, пришло в голову Хельви. Возможно, не стоило так оскорбительно отчитывать того пышно разодетого распорядителя на крыльце. Если Фосе унаследовал не только трон, но и нрав Хате, а это, учитывая их близкую родственную связь, совсем не исключено, рассчитывать на теплый прием не приходилось. Хельви пожалел, что вовремя не припрятал подальше от чужих глаз ожерелье Онэли. А оно, как назло, ярко сверкало в полумраке зала, хотя ни один лучик солнца не падал на него сквозь занавешенные окна. Принц заметил, как напрягся стоявший рядом Тар, — пауза затягивалась. Фосе сверлил компанию тяжелым взглядом. С каждой секундой он нравился Хельви все меньше и меньше.
— Коварные убийцы господина Хате, как вы осмелились вернуться в этот дом! Прикончить их!
Не только скверным характером, но и гнусавым голосом Фосе пошел в папашу. Скрипучий голосок резанул Хельви по ушам. Из углов зала, свет в которых был предусмотрительно притушен, на спутников кинулись воины. Водра, равно как и тех воинов, которые встретили их в лесу Ашух, среди нападавших не было. Но и бой на этот раз предстоял самый настоящий — альвы не стали мешкать и гуртом навалились на Хельви и его сопровождающих, пытаясь разделить их. Правил честной схватки они не признавали. С трудом уворачиваясь и отражая многочисленные удары, Хельви поблагодарил мертвых богов за то, что «гостеприимные хозяева» решили не использовать лучников — не потому, что это, наверное, противоречило их представлению о достойном поведении воинов, а только из-за плохой освещенности помещения и нежелания повредить драгоценные стены.
Потому как атака началась довольно внезапно, хотя выкрик Фосе отчасти и снизил этот эффект, альвам удалось не дать пришельцам сбиться в кучу, спина к спине. Гарпия, поднявшись под потолок зала, с шипением уворачивалась от многочисленных ножей и коротких копий, которыми альвы забрасывали ведьму. Но на помощь Хельви она не спешила.
Вепрь отмахивался от наседавших альвов двуручным мечом, пытаясь не подпустить врагов близко. Тяжелый клинок, по лезвию которого бежали сполохи, немилосердно оттягивал руки, они стали затекать. Долго он так не продержится, решил Вепрь, однако времени выхватить кинжал или снять со спины арбалет не было. Почему он не бросил эту клятую железяку прежде, чем они вошли в зал! Или точнее будет спросить так — на кой ляд, хороший мой, ты вздумал тащить эту дрянь из подземелий Ронге, в который раз спросил себя Вепрь. Разве ты мечник или собираешься им стать? С какого перепоя ты вообще заявился в этот Верхат, а не удрал там, в лесу? Сжав зубы, он зло рубанул мечом особо нахального альва, который пытался атаковать его в лицо.
— Рогрова тварь, дракон тебе в печенку! — выкрикнул он ругательства, теряя равновесие под тяжестью уходящего клинка.
Алхин был вынужен сделать шаг, чтобы устоять на ногах. Всего лишь один маленький шажок, но это движение было роковым. Он на мгновение открылся, и этого было достаточно для ближайшего опытного воина-альва, чтобы легко поднырнуть под уходящий клинок Вепря и оказаться у самой груди человека.
Дальнейшие события заняли доли секунды, но для Вепря они развивались невыносимо медленно. Вот альв коротко замахнулся мечом, целясь в бок алхина, который, разумеется, не был прикрыт доспехом работы гриффонов, а только такая броня, по преданию, была способна противостоять стали альвов. Вепрь начал раскрывать рот для предсмертного вопля, но звуков не услышал. Развернуть тяжелый меч и отбить удар он не успевал. Но тут оружие задрожало в руках алхина. Гортанный басовитый вой оглушил Вепря. Враждебный клинок неумолимо приближался к сердцу, но чудесный меч вдруг сам изогнулся в взмокших от напряжения руках и схлестнулся с оружием альва. Сверкающее лезвие перерубило хваленый металл как морковку. На мгновение Вепрь увидел удивленное лицо нападавшего воина. А меч с гудением пролетел дальше, прошил кольчугу и впился в тело. Алхин, который бессознательно держал его за рукоятку — именно держал, а не вел и не бил — только и увидел, как его оружие разрубает противника пополам. Верхняя часть туловища нападавшего упала на пол.
Несколько альвов, наступавших спереди на Вепря, в ужасе отпрыгнули в стороны. Видно, им еще не приходилось сталкиваться с оружием, более совершенным, чем то, что ковали их кузнецы. Вепрь повел мечом, который заметно облегчился и сверкал так ярко, что смотреть на него было больно. Это было восхитительное ощущение — алхин почувствовал себя огромным и мощным, словно самый настоящий дракон, который, как известно, крушит скалы и дробит камни в песок.
Хельви не видел, что именно происходило с алхином, но когда его противники вдруг отпрянули в стороны, поспешил осмотреться. Он никого не убил, это было просто невозможно, учитывая превосходящие силы противника, — сил контратаковать просто не хватало. Но его товарищи тоже не могли похвастать срубленными головами, подумал было принц, но тут же осекся. Возле стены стоял Вепрь, в руках которого трепетало живое пламя. Меч королей снова ожил, содрогнулся Хельви. У ног алхина лежал поверженный альв. Вепрь рычал, поводя мечом, и в свете лезвия его простоватое лицо казалось пугающе незнакомым. Неужели гибель одного товарища заставила альвов прекратить сражение? На трусов воины Красного петуха похожи не были.
И тут Вепрь, похожий на бога-громовержца, сживавшего в руках молнию, резко раскрутил клинок. Лезвие загудело, словно шмелиный рой на клеверном лугу, описало огненную линию и, словно яростная волна, ударило по рядам нападавших, сметая на пол. Ужасная сила волокла тела, ломая кости, уродуя лица, убивая все живое на своем пути. Вепрь грозно зарычал и с размаху воткнул острие меча в пол.
Тар что-то яростно прокричал Фосе, который благоразумно не полез в драку и теперь остолбенело маячил у подножия трона. Он визгливо отвечал слуге своего клана. Бой был окончен неожиданно и бесповоротно. Несколько оставшихся в живых воинов жались к стенке, не решаясь подойти к спутникам Хельви.
Гарпия легко соскочила на пол и неожиданно улыбнулась Вепрю.
— Довольно, человек. Убери свое оружие. Мой сын не прав, и он будет наказан. — Невысокая седая кенщина в голубом платье, неизвестно как попавшая зал, уселась на трон. Фосе застонал и упал на колени.
— Тар, я буду говорить на понятном всем языке. Мой сын не сможет принять твоего вызова до тех пор, пока твоя непричастность к печальным событиям, постигшим этот дом, не будет доказана. — Женщина подняла руку, заставляя замолчать открывшего было рот Хельви. — Я знаю все, что ты хочешь сказать, человек. Вы на самом деле побывали в усыпальнице Ашух. Платье, в которое ты одел свою ведьму, ткала моя прабабка. Его уложили в дароносицу, которую отнесли к месту вечного сна лесной хозяйки. Но слишком уж подозрительна гибель господина Хате. Его горло разорвано диким зверем. Ни в доме, ни в Верхате никто не держит таких существ. Я бы даже могла поклясться, что они никогда не бывали тут, если бы Тар не привез тебя и твою ведьму к Красному петуху.
— Госпожа, твои слова исполнены мудрости и благородной логики. Но уверяю тебя, что никто из моих спутников не причастен к ужасному убийству. Гарпия и все мы пережили немало злоключений в усыпальнице Ашух, которая нынче стала домом сванов.
Но женщина не отреагировала на слова Хельви. Она смотрела на тяжело дышащего Вепря, который взвалил меч на плечо и приближался к трону. Вид у алхина был изможденный, словно ему пришлось тащить бревно, но довольный. Мать Фосе перевела глаза на принца. Несмотря на то что она была немолода, ее правильное, хотя и слишком миниатюрное по человеческим меркам личико поражало белизной гладкой кожи и легким румянцем, свидетельствовавшим о крепком здоровье. Многие модницы королевства Синих озер отдали бы все свои золотые, чтобы узнать секрет ее косметических снадобий, подумал принц.
— Ты и представить себе не можешь, что такое магия опытного колдуна. Возможно, ты не врешь и тебе казалось, что все твои путники следуют вместе с тобой. Однако это был всего лишь морок. Что ж, раскрыть эту тайну мне, наверное, не под силу. Уничтожить вас было бы бесчестием — я рада, что подлый план моего сына не был осуществлен. Кроме того, владеющий волшебным мечом воин сможет отразить любое нападение, в чем мы смогли сейчас убедиться. Слушайте же мою волю: вы все отправитесь к Горе Девяти Драконов. Пусть император, на службе у которого состоят лучшие колдуны альвов, рассудит наш спор. Фосе, ты отправишься вместе с ними — Тар вызвал тебя на бой чести, и, если он окажется невиновным, ты должен будешь принять вызов.
Противоречивые чувства разрывали Хельви. С одной стороны, попасть ко двору Раги Второго означало возможность приобрести высоких покровителей и, кто знает, поступить на службу к какому-нибудь герцогу. Служить Фосе Красному петуху принц совершенно расхотел. С другой стороны, соглашаться на такое предложение означало признать превосходство власти альвов. Если принц королевства Синих озер говорит, что он и его слуги невиновны, то это не должно подвергаться сомнению. И еще неясно, как на все это отреагирует Тар, — именно его, в конце концов, обвиняют в организации убийства.
Хельви покосился на альва, но тот, к изумлению юноши, и не думал протестовать. Тар стоял, согнувшись в глубоком учтивом поклоне перед троном. Принцу пришло в голову, что альву, наверное, и в голову бы не пришло оспаривать любое решение матери Фосе и, по всей видимости, жены покойного Хате, даже если бы она велела ему немедленно отправляться на эшафот. Хельви в очередной раз подивился законам империи Раги Второго. Очевидно, что женщины пользовались тут большим авторитетом. В родном королевстве Хельви к ним тоже относились хорошо, придворные дамы, наравне с королевской четой, принимали поклонение лучших поэтов и певцов. Но ни одной, даже самой аристократической даме никогда не пришло бы в голову усесться на трон и отдавать приказы вооруженным воинам. Впрочем, нет, одна такая нашлась — Бресла, дочь короля Калена, мать Халлена Темного. Да и та действовала в припадке безумия, совершая действия, не приличествующие существу слабого пола. Взять хотя бы ее попытку оспорить решение Совета Мудрых. Нет, решительно, женщинам не место на троне. И Хельви с неодобрением посмотрел на мать Фосе. Она ответила ему долгим печальным взглядом.
— Мне жаль, человек, что я не смогла вызвать у тебя симпатии к моему клану. Мы встретились при плохих обстоятельствах. Они нисколько не радуют меня, поверь. Когда-то давно женщины моего народа отказались от принадлежащей им власти и отдали ее в руки мужчин. Но мужчины заняты только войной и стяжанием, им нет дела до вопросов сохранения жизни. И вот теперь у меня отняли мужа и сына, мне не на кого опереться в моих заботах. Попробуй понять меня, и тогда отъезд ко двору императора тоже покажется тебе правильным и единственно верным решением.
Хельви помедлил, но все же отвесил ей почтительный поклон. Решительно, из семейки Красных петухов эта женщина была самой разумной и симпатичной. Как она могла связать себя браком с таким редкостным мерзавцем, как Хате? Неожиданно захныкал Фосе. Он подполз к трону и уткнулся матери в колени. Принц взглянул на него с презрительным сожалением. Он вспомнил, что, хотя альв и выглядел по меньшей мере его ровесником, учитывая продолжительность жизни Младших, он мог быть еще совсем ребенком. Конечно, это не извиняло подлую попытку убить их. Но, в конце концов, еще год назад разве я сам не попытался бы немедленно убить коварного врага, если бы был уверен, что он виновен в смерти моего отца, решил Хельви. Конечно, не так, не в темном зале руками десятка воинов, но попытался бы точно. И назвал бы трусом любого, кто отказался бы вместе с ним участвовать в этой славной мести.
Сзади послышались шаги и шорохи. Хельви обернулся и увидел альвов, которые подбирали с пола и выносили тела убитых. Окна почему-то так и не открыли, значит, это странное занавешивание не было частью плана Фосе, а входило в ритуал прощания с покойным Красным петухом.
— Слуги проводят вас в ваши покои. Оружие и поклажа останется при вас, однако за вами будут присматривать караульные. Это делается не для того, чтобы унизить ваше достоинство. Просто пока история с убийством Хате остается открытой, я не могу допустить, чтобы в доме погиб еще кто-то. Возможно, если обвинения против вас действительно несостоятельны, то настоящий убийца постарается, чтобы вы не дожили до истинного суда его величества императора. Никто не причинит вам зла, клянусь честью моей семьи. В путь вы выйдете завтра с утра. Дружина Красного петуха будет сопровождать вас. Командование примет Бодр, но ему будет запрещено разговаривать с кем-то из вас. До вечера вас покормят и принесут чистую одежду, вы сможете помыться.
— Благодарю тебя, добрая госпожа. Мы будем счастливы воспользоваться твоим радушным гостеприимством. Тем, кто станет присматривать за нами, уж конечно будет приказано проткнуть нас из арбалетов, как только мы попытаемся сделать шаг к воротам, — язвительно поблагодарил алхин.
— Не сердись, человек. Я посылаю с вами самое дорогое, что у меня есть, — моего единственного сына и наследника господина Хате. Я отдаю вам куда больше, чем вы сможете когда-либо вернуть мне, — загадочно произнесла женщина. Она легко поднялась с трона, медленно спустилась с него, рассеянно кивнула низко склонившемуся Тару и побрела через зал к небольшой дверке, которая находилась рядом с парадными дверями. Если они были распахнуты настежь, то дверца была крепко закрыта. Однако мать Фосе слегка нагнулась и, как показалось Хельви, что-то прошептала прямо в стену. Стена раздвинулась, и вдова Хате изчезла в проеме. Гарпия негромко каркнула ей вслед.
— Не слишком же ты спешила нам на помощь, — упрекнул Наину Хельви.
— Разве ты просил меня об этом? Странные люди, никогда ни о чем не просят, а потом сами же обижаются.
ГЛАВА 15
Правда, совсем недавно он узнал о существовании еще одной партии при дворе Хате, к которой принадлежал, а возможно, и занимал в ней одну из руководящих позиций Тар, — некие Ожидающие. К сожалению, Айнидейл никогда не упоминал о таком ордене, секте либо сообществе альвов. Возможно, просто не знал. В последнее время Хельви не раз пришлось убедиться в том, что его наставник относительно Младших частично пребывал то ли в печальном неведении, то ли во власти странных предрассудков. Таким образом, ни о целях, ни о принципах Ожидающих Хельви не знал ничего. Слово, данное Тару, мешало задать прямой вопрос ему. Вместе с тем Хельви не мог не отметить, что Тар, казавшийся идеальным слугой и с легкостью бросившийся исполнять приказ своего господина фактически об умерщвлении неугодных чужестранцев, не дрогнув, бросил отряд и пошел вслед за людьми в усыпальницу Ашух, овеянную самыми жуткими легендами. Руководствовался ли он при этом желанием сохранить честь или направлялся волей Ожидающих, которым почему-то важно было проследить за пришельцами в этой ситуации, сказать однозначно было невозможно. Во всяком случае, Вепрь был приверженцем второй версии. Хельви казалось важным, что Тар так легко и быстро смог проигнорировать приказ своего господина. И если остальные Ожидающие тоже не разделяют принципа подчинения вассала сюзерену, то кто-то из них вполне мог перерезать Хате горло, не слишком заботясь о том, согласуется ли это убийство с Кодексом чести или нет.
Принц нахмурился. Конечно, он не знал всех тонкостей жизни при дворе Красного петуха. Но уж слишком очевидно убийство Хате падает на Тара и его людей. Создавалось впечатление, что кто-то пытался обвинить в преступлении Ожидающих, осуществив столь тонкую интригу с убийством главы большого клана. Были ли это правоверные альвы или какая-то третья сила, которая почему-то пыталась раз и навсегда уничтожить Ожидающих, Хельви определить пока не мог. Ему недоставало информации. Но и сейчас было понятно, что убийство шито белыми нитями. Как говорил Айнидейл, занимаясь придворными интригами, никогда не теряй головы, но и не впадай в объятия строгой логики. Истинно великолепные интриги плетутся по вдохновению, наитию, иначе они просчитываются на раз-два.
Тем временем отряд достиг города Красных петухов. Хельви вновь залюбовался его хитроумными узорами. Все-таки лучше всего запоминается не тот правитель, что хорошо владел мечом, а тот, кто оставил после себя столь удивительные и полезные вещи, подумал Хельви. Он вновь вспомнил о Совете Мудрых и вздохнул.
Воины, почувствовав приближение дома, прибавили ходу. Вепрь бросал на Хельви многозначительные взгляды, но Хельви не понял, что именно хочет сообщить ему алхин. Уже на подъезде к Верхату он осознал, что убийство Хате произвело на местных жителей гораздо большее впечатление, чем он предполагал. Плач и вопли неслись из города. Хельви даже подумал с негодованием, что кончина государя в его родном королевстве оплакивается в народе гораздо менее трагично. Разве что кабаки в дни похорон закрыты — к вящему неудовольствию пьяниц — да шутов и скоморохов разгоняют на рыночной площади. Альвы же выражали свое горе совершенно открыто и так надрывно, что сжималось сердце. Алхин от удивления даже перестал пытаться сообщить принцу свои мысли по поводу их похода и глазел по сторонам. Было видно, что происходящее внове для него. Горожане вышли из домов и стояли на специально отведенных для пешеходов дорожках, громко всхлипывая, сморкаясь и вытирая красные от слез носы огромными белыми платками. Хельви, который не мог до конца поверить в искренность чувств альвов, присматривался, уж не ритуальные ли это рыдания. Но старики, дети и взрослые мужчины размазывали по лицам самые настоящие слезы. Юноша уж было подумал, что Хате, возможно, действительно был неплохим правителем. Но неожиданно замеченная им странность на время вытеснила из его головы мысли о покойном.
Он еще раз внимательно присмотрелся к толпе — так и есть, женщин среди выражавших свое горе горожан не наблюдалось. Были, правда, несколько безусых юнцов, которых принц принял сначала за переодетых в мужские костюмы дам, однако присмотревшись, он понял, что хотя фигуры у этих альвов были субтильными, но совсем не женскими. Принц припомнил красоток возле трона Красного петуха — нет, женщины у альвов физиологически не отличаются от людских, по крайней мере внешне. Но на улице их не было, даже маленьких девочек. Жаль, что он так ничего не узнал о взаимоотношениях между мужчинами и женщинами у Младших. И не потому, что Айнидейл не мог про это рассказать. Просто наставник, лукаво улыбаясь, объяснил мальчикам, что не готов пока обсуждать с ними эту тему.
Очевидно, в доме Хате были готовы к их приезду — не напрасно Водр послал гонцов впереди отряда. Ворота были открыты нараспашку. Огромный вздыбленный петух на решетке был обвит венками из мелких красных цветков — очевидно, снова какая-то ритуальная традиция, связанная с похоронами. Во дворе стояли и сидели несколько сотен воинов, они возбужденно обсуждали что-то на своем языке. Хельви отметил, что в отличие от горожан у солдат Красного петуха глаза сухие. Рыдать по случаю скоропостижной гибели Хате они не собирались, и это несколько успокоило разбушевавшуюся совесть принца. На крыльце их встречали несколько альвов, в том числе и знакомый церемониймейстер с традиционным посохом в руке. Он что-то залопотал, кинувшись навстречу Водру, командир нетерпеливо бросил поводья и кивнул в сторону людей. Распорядитель направился было к Хельви, но увидев гарпию, взвизгнул и начал показывать посохом в сторону всадников. Вепрь нахмурился. Тар, подъехав к принцу, тронул его за локоть.
— Он велит тебе срочно следовать за ним, — перевел он.
— Скажи ему, что мы пойдем в дом только все вместе, — твердо сказал в другое ухо Хельви алхин.
Гарпия за спиной принца клацнула зубами — для острастки, а не из-за того, что была голодна. Младший отпрыгнул еще дальше в сторону, прикрываясь посохом.
Юноша обратился прямо к церемониймейстеру, проигнорировав советы обоих спутников:
— Слушай меня. Я не слуга господина Хате Красного петуха, и ты не имеешь права приказывать ни мне, ни моим спутникам. Что касается твоего приглашения зайти, а я так понял, что это было именно приглашение, — Хельви сделал многозначительную паузу, — то я последую ему исключительно по причине моего любопытства, а также из желания выразить свое соболезнование родственникам усопшего. Исключительно из-за того, чтобы не оскорбить их чувств, я не собираюсь торопиться. Так что иди и доложи как полагается — принц королевства Синих озер Хельви со своими слугами приехал на встречу с наследниками господина Хате Красного петуха.
Произнеся эту речь с подобающим выражением лица, Хельви спокойно откинулся в седле, не думая слезать с коня. В конце концов, ритуал приветствия, принятый на его родине, он выполнил безукоризненно. Распорядитель выслушал речь принца с удивлением, но, по всей видимости, прекрасно понял, что имел в виду человек. Он взмахнул посохом, и мельтешения на крыльце поубавилось. Затем он пристально посмотрел на Хельви, важно повернулся и скрылся в доме. Сказать, что на дворе стало тихо, было нельзя — воины продолжали переговариваться, хотя и понизили голоса.
Дверь на крыльце широко распахнулась, на пороге вновь появился церемониймейстер. Он взмахнул палкой-посохом и что-то прокричал. Хельви взглянул на Тара, но тот не спешил переводить. Похоже, что их представили по всем правилам. Терять-то в любом случае было нечего. Юноша приосанился и поднял голову выше, изящно спрыгнул с лошади и вошел вслед за альвами в дом. Гарпия и алхин, которые спешились раньше Хельви, сопровождали его. Оружие у них не отобрали, и это наводило на мысль, что их принимают все-таки как друзей. Они вошли в знакомый зал с троном. Прекрасные витражи были завешены легкой прозрачной тканью, которая пропускала лишь бледный дрожащий свет. Зато в стены были вделаны удивительной красоты подсвечники, в каждом горело несколько десятков свечей. Возле трона стояла немногочисленная свита, опять же — женщин там не было. Мужчины были одеты в серые одежды, наверно траурные, и вооружены, причем не кукольными мечами, как в прошлый раз, а самыми что ни на есть настоящими. Сам трон был пуст и покрыт серым покрывалом. У его подножия на маленькой скамеечке сидел хрупкий, одетый в темно-серые одежды альв. Его щеки пылали, а рука судорожно сжимала тяжелую золотую цепь на шее — довольно толстую и дорогую. Но по сравнению с той, что украшала грудь Хельви, она выглядела просто смешной дешевкой.
Похоже, господин Фосе, достойный наследник своего батюшки, был не на шутку взбешен независимым поведением гостей, пришло в голову Хельви. Возможно, не стоило так оскорбительно отчитывать того пышно разодетого распорядителя на крыльце. Если Фосе унаследовал не только трон, но и нрав Хате, а это, учитывая их близкую родственную связь, совсем не исключено, рассчитывать на теплый прием не приходилось. Хельви пожалел, что вовремя не припрятал подальше от чужих глаз ожерелье Онэли. А оно, как назло, ярко сверкало в полумраке зала, хотя ни один лучик солнца не падал на него сквозь занавешенные окна. Принц заметил, как напрягся стоявший рядом Тар, — пауза затягивалась. Фосе сверлил компанию тяжелым взглядом. С каждой секундой он нравился Хельви все меньше и меньше.
— Коварные убийцы господина Хате, как вы осмелились вернуться в этот дом! Прикончить их!
Не только скверным характером, но и гнусавым голосом Фосе пошел в папашу. Скрипучий голосок резанул Хельви по ушам. Из углов зала, свет в которых был предусмотрительно притушен, на спутников кинулись воины. Водра, равно как и тех воинов, которые встретили их в лесу Ашух, среди нападавших не было. Но и бой на этот раз предстоял самый настоящий — альвы не стали мешкать и гуртом навалились на Хельви и его сопровождающих, пытаясь разделить их. Правил честной схватки они не признавали. С трудом уворачиваясь и отражая многочисленные удары, Хельви поблагодарил мертвых богов за то, что «гостеприимные хозяева» решили не использовать лучников — не потому, что это, наверное, противоречило их представлению о достойном поведении воинов, а только из-за плохой освещенности помещения и нежелания повредить драгоценные стены.
Потому как атака началась довольно внезапно, хотя выкрик Фосе отчасти и снизил этот эффект, альвам удалось не дать пришельцам сбиться в кучу, спина к спине. Гарпия, поднявшись под потолок зала, с шипением уворачивалась от многочисленных ножей и коротких копий, которыми альвы забрасывали ведьму. Но на помощь Хельви она не спешила.
Вепрь отмахивался от наседавших альвов двуручным мечом, пытаясь не подпустить врагов близко. Тяжелый клинок, по лезвию которого бежали сполохи, немилосердно оттягивал руки, они стали затекать. Долго он так не продержится, решил Вепрь, однако времени выхватить кинжал или снять со спины арбалет не было. Почему он не бросил эту клятую железяку прежде, чем они вошли в зал! Или точнее будет спросить так — на кой ляд, хороший мой, ты вздумал тащить эту дрянь из подземелий Ронге, в который раз спросил себя Вепрь. Разве ты мечник или собираешься им стать? С какого перепоя ты вообще заявился в этот Верхат, а не удрал там, в лесу? Сжав зубы, он зло рубанул мечом особо нахального альва, который пытался атаковать его в лицо.
— Рогрова тварь, дракон тебе в печенку! — выкрикнул он ругательства, теряя равновесие под тяжестью уходящего клинка.
Алхин был вынужен сделать шаг, чтобы устоять на ногах. Всего лишь один маленький шажок, но это движение было роковым. Он на мгновение открылся, и этого было достаточно для ближайшего опытного воина-альва, чтобы легко поднырнуть под уходящий клинок Вепря и оказаться у самой груди человека.
Дальнейшие события заняли доли секунды, но для Вепря они развивались невыносимо медленно. Вот альв коротко замахнулся мечом, целясь в бок алхина, который, разумеется, не был прикрыт доспехом работы гриффонов, а только такая броня, по преданию, была способна противостоять стали альвов. Вепрь начал раскрывать рот для предсмертного вопля, но звуков не услышал. Развернуть тяжелый меч и отбить удар он не успевал. Но тут оружие задрожало в руках алхина. Гортанный басовитый вой оглушил Вепря. Враждебный клинок неумолимо приближался к сердцу, но чудесный меч вдруг сам изогнулся в взмокших от напряжения руках и схлестнулся с оружием альва. Сверкающее лезвие перерубило хваленый металл как морковку. На мгновение Вепрь увидел удивленное лицо нападавшего воина. А меч с гудением пролетел дальше, прошил кольчугу и впился в тело. Алхин, который бессознательно держал его за рукоятку — именно держал, а не вел и не бил — только и увидел, как его оружие разрубает противника пополам. Верхняя часть туловища нападавшего упала на пол.
Несколько альвов, наступавших спереди на Вепря, в ужасе отпрыгнули в стороны. Видно, им еще не приходилось сталкиваться с оружием, более совершенным, чем то, что ковали их кузнецы. Вепрь повел мечом, который заметно облегчился и сверкал так ярко, что смотреть на него было больно. Это было восхитительное ощущение — алхин почувствовал себя огромным и мощным, словно самый настоящий дракон, который, как известно, крушит скалы и дробит камни в песок.
Хельви не видел, что именно происходило с алхином, но когда его противники вдруг отпрянули в стороны, поспешил осмотреться. Он никого не убил, это было просто невозможно, учитывая превосходящие силы противника, — сил контратаковать просто не хватало. Но его товарищи тоже не могли похвастать срубленными головами, подумал было принц, но тут же осекся. Возле стены стоял Вепрь, в руках которого трепетало живое пламя. Меч королей снова ожил, содрогнулся Хельви. У ног алхина лежал поверженный альв. Вепрь рычал, поводя мечом, и в свете лезвия его простоватое лицо казалось пугающе незнакомым. Неужели гибель одного товарища заставила альвов прекратить сражение? На трусов воины Красного петуха похожи не были.
И тут Вепрь, похожий на бога-громовержца, сживавшего в руках молнию, резко раскрутил клинок. Лезвие загудело, словно шмелиный рой на клеверном лугу, описало огненную линию и, словно яростная волна, ударило по рядам нападавших, сметая на пол. Ужасная сила волокла тела, ломая кости, уродуя лица, убивая все живое на своем пути. Вепрь грозно зарычал и с размаху воткнул острие меча в пол.
Тар что-то яростно прокричал Фосе, который благоразумно не полез в драку и теперь остолбенело маячил у подножия трона. Он визгливо отвечал слуге своего клана. Бой был окончен неожиданно и бесповоротно. Несколько оставшихся в живых воинов жались к стенке, не решаясь подойти к спутникам Хельви.
Гарпия легко соскочила на пол и неожиданно улыбнулась Вепрю.
— Довольно, человек. Убери свое оружие. Мой сын не прав, и он будет наказан. — Невысокая седая кенщина в голубом платье, неизвестно как попавшая зал, уселась на трон. Фосе застонал и упал на колени.
— Тар, я буду говорить на понятном всем языке. Мой сын не сможет принять твоего вызова до тех пор, пока твоя непричастность к печальным событиям, постигшим этот дом, не будет доказана. — Женщина подняла руку, заставляя замолчать открывшего было рот Хельви. — Я знаю все, что ты хочешь сказать, человек. Вы на самом деле побывали в усыпальнице Ашух. Платье, в которое ты одел свою ведьму, ткала моя прабабка. Его уложили в дароносицу, которую отнесли к месту вечного сна лесной хозяйки. Но слишком уж подозрительна гибель господина Хате. Его горло разорвано диким зверем. Ни в доме, ни в Верхате никто не держит таких существ. Я бы даже могла поклясться, что они никогда не бывали тут, если бы Тар не привез тебя и твою ведьму к Красному петуху.
— Госпожа, твои слова исполнены мудрости и благородной логики. Но уверяю тебя, что никто из моих спутников не причастен к ужасному убийству. Гарпия и все мы пережили немало злоключений в усыпальнице Ашух, которая нынче стала домом сванов.
Но женщина не отреагировала на слова Хельви. Она смотрела на тяжело дышащего Вепря, который взвалил меч на плечо и приближался к трону. Вид у алхина был изможденный, словно ему пришлось тащить бревно, но довольный. Мать Фосе перевела глаза на принца. Несмотря на то что она была немолода, ее правильное, хотя и слишком миниатюрное по человеческим меркам личико поражало белизной гладкой кожи и легким румянцем, свидетельствовавшим о крепком здоровье. Многие модницы королевства Синих озер отдали бы все свои золотые, чтобы узнать секрет ее косметических снадобий, подумал принц.
— Ты и представить себе не можешь, что такое магия опытного колдуна. Возможно, ты не врешь и тебе казалось, что все твои путники следуют вместе с тобой. Однако это был всего лишь морок. Что ж, раскрыть эту тайну мне, наверное, не под силу. Уничтожить вас было бы бесчестием — я рада, что подлый план моего сына не был осуществлен. Кроме того, владеющий волшебным мечом воин сможет отразить любое нападение, в чем мы смогли сейчас убедиться. Слушайте же мою волю: вы все отправитесь к Горе Девяти Драконов. Пусть император, на службе у которого состоят лучшие колдуны альвов, рассудит наш спор. Фосе, ты отправишься вместе с ними — Тар вызвал тебя на бой чести, и, если он окажется невиновным, ты должен будешь принять вызов.
Противоречивые чувства разрывали Хельви. С одной стороны, попасть ко двору Раги Второго означало возможность приобрести высоких покровителей и, кто знает, поступить на службу к какому-нибудь герцогу. Служить Фосе Красному петуху принц совершенно расхотел. С другой стороны, соглашаться на такое предложение означало признать превосходство власти альвов. Если принц королевства Синих озер говорит, что он и его слуги невиновны, то это не должно подвергаться сомнению. И еще неясно, как на все это отреагирует Тар, — именно его, в конце концов, обвиняют в организации убийства.
Хельви покосился на альва, но тот, к изумлению юноши, и не думал протестовать. Тар стоял, согнувшись в глубоком учтивом поклоне перед троном. Принцу пришло в голову, что альву, наверное, и в голову бы не пришло оспаривать любое решение матери Фосе и, по всей видимости, жены покойного Хате, даже если бы она велела ему немедленно отправляться на эшафот. Хельви в очередной раз подивился законам империи Раги Второго. Очевидно, что женщины пользовались тут большим авторитетом. В родном королевстве Хельви к ним тоже относились хорошо, придворные дамы, наравне с королевской четой, принимали поклонение лучших поэтов и певцов. Но ни одной, даже самой аристократической даме никогда не пришло бы в голову усесться на трон и отдавать приказы вооруженным воинам. Впрочем, нет, одна такая нашлась — Бресла, дочь короля Калена, мать Халлена Темного. Да и та действовала в припадке безумия, совершая действия, не приличествующие существу слабого пола. Взять хотя бы ее попытку оспорить решение Совета Мудрых. Нет, решительно, женщинам не место на троне. И Хельви с неодобрением посмотрел на мать Фосе. Она ответила ему долгим печальным взглядом.
— Мне жаль, человек, что я не смогла вызвать у тебя симпатии к моему клану. Мы встретились при плохих обстоятельствах. Они нисколько не радуют меня, поверь. Когда-то давно женщины моего народа отказались от принадлежащей им власти и отдали ее в руки мужчин. Но мужчины заняты только войной и стяжанием, им нет дела до вопросов сохранения жизни. И вот теперь у меня отняли мужа и сына, мне не на кого опереться в моих заботах. Попробуй понять меня, и тогда отъезд ко двору императора тоже покажется тебе правильным и единственно верным решением.
Хельви помедлил, но все же отвесил ей почтительный поклон. Решительно, из семейки Красных петухов эта женщина была самой разумной и симпатичной. Как она могла связать себя браком с таким редкостным мерзавцем, как Хате? Неожиданно захныкал Фосе. Он подполз к трону и уткнулся матери в колени. Принц взглянул на него с презрительным сожалением. Он вспомнил, что, хотя альв и выглядел по меньшей мере его ровесником, учитывая продолжительность жизни Младших, он мог быть еще совсем ребенком. Конечно, это не извиняло подлую попытку убить их. Но, в конце концов, еще год назад разве я сам не попытался бы немедленно убить коварного врага, если бы был уверен, что он виновен в смерти моего отца, решил Хельви. Конечно, не так, не в темном зале руками десятка воинов, но попытался бы точно. И назвал бы трусом любого, кто отказался бы вместе с ним участвовать в этой славной мести.
Сзади послышались шаги и шорохи. Хельви обернулся и увидел альвов, которые подбирали с пола и выносили тела убитых. Окна почему-то так и не открыли, значит, это странное занавешивание не было частью плана Фосе, а входило в ритуал прощания с покойным Красным петухом.
— Слуги проводят вас в ваши покои. Оружие и поклажа останется при вас, однако за вами будут присматривать караульные. Это делается не для того, чтобы унизить ваше достоинство. Просто пока история с убийством Хате остается открытой, я не могу допустить, чтобы в доме погиб еще кто-то. Возможно, если обвинения против вас действительно несостоятельны, то настоящий убийца постарается, чтобы вы не дожили до истинного суда его величества императора. Никто не причинит вам зла, клянусь честью моей семьи. В путь вы выйдете завтра с утра. Дружина Красного петуха будет сопровождать вас. Командование примет Бодр, но ему будет запрещено разговаривать с кем-то из вас. До вечера вас покормят и принесут чистую одежду, вы сможете помыться.
— Благодарю тебя, добрая госпожа. Мы будем счастливы воспользоваться твоим радушным гостеприимством. Тем, кто станет присматривать за нами, уж конечно будет приказано проткнуть нас из арбалетов, как только мы попытаемся сделать шаг к воротам, — язвительно поблагодарил алхин.
— Не сердись, человек. Я посылаю с вами самое дорогое, что у меня есть, — моего единственного сына и наследника господина Хате. Я отдаю вам куда больше, чем вы сможете когда-либо вернуть мне, — загадочно произнесла женщина. Она легко поднялась с трона, медленно спустилась с него, рассеянно кивнула низко склонившемуся Тару и побрела через зал к небольшой дверке, которая находилась рядом с парадными дверями. Если они были распахнуты настежь, то дверца была крепко закрыта. Однако мать Фосе слегка нагнулась и, как показалось Хельви, что-то прошептала прямо в стену. Стена раздвинулась, и вдова Хате изчезла в проеме. Гарпия негромко каркнула ей вслед.
— Не слишком же ты спешила нам на помощь, — упрекнул Наину Хельви.
— Разве ты просил меня об этом? Странные люди, никогда ни о чем не просят, а потом сами же обижаются.
ГЛАВА 15
До вечера отряд отсыпался и приводил себя в порядок. Хотя ни Хельви, ни его спутники не были удостоены приглашения сесть за общий стол, еды, которую им подали прямо в покои, было много, и она была вполне сносной: мясо, какие-то диковинные овощи и фрукты. Во время трапезы Тар, который пребывал в приподнятом настроении, оживленно рассказывал о качествах того или иного плода. Хельви, для которого большинство названий были совершенной новинкой, отдал должное обеду, однако в конце совсем не по-королевски уснул прямо за столом. Впрочем, это ему простили — Тар и Вепрь понимали, что принцу пришлось изрядно потрудиться в последние несколько суток. Гарпия, которая первая посетила бассейн для омовения, вышла оттуда в совершенном восторге. Благодаря специальной системе сливов вода там была не только подогретой, но и проточной. Закусывая сырым мясом, Наина сообщила спутникам, что в пору ее юности такими ванными комнатами могли похвастать только королевы крови. Вепрь прикинул, сколько же должно быть лет гарпии, но сбился со счета. Единственное, что он ясно понял из истории Наины, так это тот факт, что королевой крови она все-таки не была. Спаси нас Оген, хватит с нас и одного принца, подумал алхин.
Между тем за окнами начало смеркаться. Городской шум, и прежде едва слышный в резиденции Красных петухов, совсем стих. Последние лучи закатного солнца прощально золотили решетки на окнах. Проснувшийся Хельви сладко потянулся на широкой низкой лежанке, куда его перенесли из-за стола друзья. Он настолько привык к приключениям, которые начинались ближе к ночи, что его отдохнувший организм переполняла совсем не вечерняя энергия. Юноша легко спрыгнул с постели, вышел из ниши, в которой стояла кровать, и огляделся. Покои, которые были предоставлены спутникам для ночлега, представляли собой довольно просторный зал, по периметру которого были сделаны четыре ниши. От общего помещения они были отгорожены занавесками. В каждой нише помещалась кровать. В зале же стоял большой стол и несколько низких стульев, вырезанных из цельного куска дерева. Большой камин, предназначенный скорее для приготовления пищи, чем для украшения покоев, был потушен. Зарешеченные окна не были прикрыты траурной тканью, как в тронном зале. Покой был пуст.
Между тем за окнами начало смеркаться. Городской шум, и прежде едва слышный в резиденции Красных петухов, совсем стих. Последние лучи закатного солнца прощально золотили решетки на окнах. Проснувшийся Хельви сладко потянулся на широкой низкой лежанке, куда его перенесли из-за стола друзья. Он настолько привык к приключениям, которые начинались ближе к ночи, что его отдохнувший организм переполняла совсем не вечерняя энергия. Юноша легко спрыгнул с постели, вышел из ниши, в которой стояла кровать, и огляделся. Покои, которые были предоставлены спутникам для ночлега, представляли собой довольно просторный зал, по периметру которого были сделаны четыре ниши. От общего помещения они были отгорожены занавесками. В каждой нише помещалась кровать. В зале же стоял большой стол и несколько низких стульев, вырезанных из цельного куска дерева. Большой камин, предназначенный скорее для приготовления пищи, чем для украшения покоев, был потушен. Зарешеченные окна не были прикрыты траурной тканью, как в тронном зале. Покой был пуст.