Тимофеева Лина. Ожерелье Онэли

ГЛАВА 16

   Хельви очнулся в постели. Белоснежное хрустящее белье и многочисленные подушки пахли цветами. Огромная массивная кровать с балдахином, да которой он лежал, стояла в просторной светлой комнате. Два больших, широко распахнутых окна выходили в сад — аккуратно подстриженные светло-зеленые и голубые верхушки деревьев покачивались под порывами ветра. Хельви приподнялся на локтях и осмотрелся. Изящные мраморные панели, украшавшие стены, пестрый пол, сложенный из крошечных, тщательно подобранных плиток, которые образовывали причудливый узор, дивной работы кресло, стоявшее подле кровати, — и сама комната, и вещи были роскошными, достойными королевского замка. Королевского? Боги, я ведь в Ойгене, вздрогнул принц.
   Он еще раз судорожно огляделся вокруг. Ну конечно, где же еще! Хотя Хельви, отданный на воспитание Айнидейлу в Приозерье, ни разу в жизни так и не побывал в столице королевства Синих озер, он мгновенно узнал резиденцию своей династии по описаниям, вычитанным из книг. Мозаика Ойлена на полу, сад Восьми статуй за окнами, мебель времен короля Гвильди, простота и величественность стиля — не найти на всем белом свете более благородного и прекрасного ансамбля, чем крепость королей из рода Огена. Но как он тут оказался? И почему лежит в мягкой постели, а не томится, как государственный преступник, в глубоком подземелье. Неужели Совет Мудрых изменил решение? От этой мысли у принца перехватило дыхание. Входная дверь слегка заскрипела, и в комнату вошел Тар.
   Хельви вытаращил глаза — появление Младшего в самом сердце Ойгена было не менее поразительно, чем его собственное пребывание здесь. Самое логическое объяснение этому — Совет Мудрых в полном составе скоропалительно и внезапно сошел с ума. Более того — привыкший видеть альва в дорожном грязно-зеленом костюме, поверх которого после визита в усыпальницу Ашух была накинута подаренная сванами куртка, принц был поражен внешним видом своего спутника. Тар красовался в дорогих шелковых одеждах нежно-розового цвета с пышной золотой вышивкой. Драгоценные камни, имитирующие пуговицы, тяжелая золотая цепь на груди, изящные перстни на пальцах — Младшего можно было принять за состоятельного герцога, если бы Хельви не знал, что он обычный дружинник. Однако вид нагрудной цепи альва заставил принца вспомнить о его собственном украшении — ожерелье Онэли. Хельви схватился за шею, но волшебного украшения там не было.
   — Успокойся. Мы повесили его над твоей головой, — негромко сказал Тар, присаживаясь в кресло у изголовья.
   Хельви повернул голову и на самом деле увидел свое ожерелье. Оно переливалось всеми цветами радуги, слегка раскачиваясь в воздухе. Принц торопливо снял цепь с небольшого крючка, на котором она висела, и застегнул на шее. Только теперь он увидел, что обряжен в тонкую кружевную рубашку. Собственно, ничего необычного в этой одежде не было, на Зеркальном озере они с Оме ежедневно меняли такие сорочки, но сейчас, после всех событий, Хельви не утерпел и осторожно погладил накрахмаленное кружево, видно, опасаясь, что это может быть только сном.
   — Тар, скажи честно, где мы находимся? Это ведь Ойген? Я узнал столицу по описаниям в многочисленных летописях!
   — Нет, принц, ты ошибаешься. Мы с тобой гостим в Горе девяти драконов — великой столице императора Раги Второго! Эти покои, однако, могли бы напомнить тебе родные края, потому что эта часть замка сделана в точности как те крепости, что альвы когда-то строили для людей. Это было очень давно, еще до появления Черного колдуна.
   Хельви хлопал глазами. Сколько же времени прошло с момента боя с тем «мешком» в доме Красного петуха? Пять суток требуется для того, чтобы попасть из владений Хате в таинственную столицу империи. Хельви мог гордиться своим присутствием в этом легендарном месте — только трое людей до него добрались сюда, и один из этих смельчаков — король Оген, основатель правящей династии в королевстве Синих озер. Однако острое разочарование, которое он вдруг испытал, поняв, что находится не дома, даже разозлило его. Принц обнаружил, что в глубине души он все еще тосковал по оставленной стране, что, обрекая себя на вечное скитание и собираясь служить чужому императору, он был бы все же рад оказаться прощенным и вернуться хотя бы в Приозерье.
   — Мне многое нужно тебе объяснить, — деликатно покашляв, сказал альв.
   — Непременно. И начнем с главного — где Вепрь и гарпия?
   — Ты конечно же ничего не помнишь? Яд выродка действует особенным образом — он лишает всякое живое существо малейшего желания жить. А ведь жизнь — это еще и осознание происходящего, и память. Так что, ударив тебя, эта тварь вполне могла сожрать все твои воспоминания о том бое.
   — Тар, не тяни! Я задал тебе вопрос — изволь отвечать.
   — Если коротко, то они живы. И находятся в резиденции императора. Мой повелитель милостиво принял даже гарпию, хотя альвы не переносят ночных ведьм и убивают их при любой возможности. Но для Наины сделали исключение. В конце концов, она дважды спасла жизнь лично мне, а я не последний среди слуг Раги Второго.
   — Алхин выжил? Я помню только, что тот «мешок» ударил его чем-то вроде клешни.
   — Он был очень плох. Одна нога была практически отрублена, большая кровопотеря. Но наши лекари и наши маги сотворили настоящее чудо. С момента встречи с выродком прошло всего две недели, а алхин уже может стоять на ногах. Конечно, ты тоже сыграл большую роль в том, что нам не пришлось хоронить Вепря прямо в Верхате. Ты можешь не помнить этого, но именно твой удар мечом пригвоздил эту тварь к полу.
   Хельви помолчал. Он не рисовался — он в самом деле совершенно ничего не помнил. Все подробности того злополучного вечера, который, как казалось, состоялся буквально вчера, смешались в его голове, и юноша, закрыв глаза и настроившись вспомнить что-то из боя с «мешком», извлек из памяти только вопли раненого Вепря, визг гарпии и огромный коричневый волчок, который раскручивался прямо перед Хельви. Очевидно, «мешок», взбешенный отпором, решил прикончить их всех разом.
   — Ты знал, не так ли? Ты знал с самого начала и про «мешок», и про нас. Что ты кричал тем парням у ворот? Чтобы они не подходили, пока людишки не справятся с работой? — И Хельви, несмотря на очевидную слабость, схватил Тара за расшитое золотом жабо.
   — Успокойся же ты. — Тар медленно отрывал человеческие руки от своего горла. — Я знал, что в доме Красного петуха живет выродок. Я выслеживал его сорок лет и не мог выйти на след. А потом появились вы, и я подумал, что это шанс. Выродки очень любопытны, а уж он точно никогда не встречал человека, потому что люди очень давно не забредают в империю альвов, даже такие отчаянные, как алхины. Вы были оптимальной приманкой, поэтому, когда я услышал, что Хате отсылает вас в усыпальницу, я был здорово расстроен. И даже решил последовать за вами, получив прямые указания от своего руководства не выпускать людей из виду. Ну а что произошло там, ты и сам прекрасно знаешь. Я подумал, что человек, вышедший живым из усыпальницы Ашух, должен прикончить нашего бедного выродка вместе с его клешнями и глазом не моргнуть. И я оказался прав.
   Хельви подозрительно взглянул на альва. Айнидейл рассказывал ему о том, как скрупулезны Младшие, как они могут годами работать над чертежом небольшого здания и месяцами подбирать цвет камушка в стене, но чтобы сорок лет жизни посвятить тому, чтобы выслеживать какой-то «мешок» в доме этого противного Хате, — это и вообразить невозможно. Даже если альвы живут долго, до двухсот лет по человеческим меркам, это ведь почти пятая часть жизни Тара!
   — Кто ты такой? То есть почему ты так много берешь на себя?
   — Я же сказал, что я всего-навсего Ожидающий. Император пояснит тебе про нас гораздо лучше и полнее, чем я. Кроме того, не забывай, что мы все еще связаны с тобой клятвой — ты не спрашиваешь у меня лишнего, а я прикрываю твою спину. Хочешь, я расскажу тебе про ту тварь, которую вам удалось прикончить?
   Принц кусал губы. Он до конца не мог понять, стоит ли доверять альву. Тем более, что в своем новом обличий Тар не слишком ему нравился. Скромный командир дозорного отряда в лесу Ашух, немногословный, сдержанный и по-своему вежливый вояка вызывал куда больше симпатий, чем этот двуличный придворный хлыщ и интриган, который пытался взять в разговоре с наследным принцем королевства Синих озер отвратительный покровительственный тон. Когда дело дошло до драки с тем «мешком», которого Тар упорно называл выродком, что-то никто не видел этого новоявленного барона в первых рядах сражающихся, он все больше к окошку жался, удивительно, что решетку от страха не выломал. Обозленный Хельви забыл, что в бою с гарпиями альв проявил себя как раз с лучшей стороны. Гнев делал его необъективным.
   — Этого выродка ты по приказу императора сорок лет искал в доме Красного петуха? Не слишком долго?
   — Я бы мог посвятить этому всю жизнь. Служба императору — величайшая честь для меня, — серьезно отвечал Тар.
   Что ж, такое представление о чести перед сюзереном было близко принцу. И все-таки нужно держать ухо востро — если альв в самом деле настолько предан Раги Второму, то не стоит рассчитывать, что тот скромный факт, что Хельви несколько раз спас ему жизнь, не сможет служить гарантией безопасности для принца, алхина и гарпии, если вдруг императору потребуются их головы. Что же, для того, чтобы выяснить всю правду, нужно было предпринять только одно-единственное действие — встретиться с самим государем альвов, если он, конечно, захочет принять Хельви. Принц еще раз обвел взглядом свою комнату — судя по тому, как его встречали до сих пор, император будет склонен удовлетворить пожелание странников об аудиенции.
   — Я хотел бы прежде всего увидеться с императором и со своими спутниками.
   — Разумеется. Я уже довольно рассказал моему государю о ваших и наших приключениях. Он очень заинтересовался твоей судьбой и повелел привести тебя, как только ты наберешься сил. — Тар опередил отрицательный жест Хельви и поспешно добавил: — Разумеется, я вижу, что ты пришел в чувства и готов к аудиенции. Я немедленно доложу о тебе.
   С этими словами альв проворно поднялся и покинул комнату. Хельви выбрался из кровати. В длинной ночной сорочке, босой и с золотой цепью на шее, со стороны он был, наверное, весьма забавен. Юноша внимательно обследовал комнату на предмет возможных отверстий для подглядывания и подслушивания, затем подошел к двери и приложил к ней ухо. Кажется, в коридоре никого не было. Конечно, разгуливать в незнакомом замке в ночной рубашке не очень-то прилично и недостойно принца крови, но так у него есть шанс попробовать найти своих друзей. Мысль о Вепре и гарпии почему-то не давала Хельви покоя.
   Он приоткрыл скрипучую дверь и выскользнул в коридор. Никакой стражи он не заметил. Широкий и ярко освещенный солнцем, бившим в огромные, до самого пола окна, коридор тянулся на много сотен шагов и наконец сворачивал вдалеке за угол. Хельви подошел к окну, пораженный необыкновенным зрелищем. Здание, в котором он находился, было невысоким, вернее, принц пребывал, очевидно, на нижнем ярусе. Если из окна в его комнате был виден чудесный сад, то из коридора хорошо видна просторная, обложенная разноцветным мрамором площадка. Серые, белые, розовые и синие плиты образовывали столь любимый альвами строгий узор. А между камней прямо в воздух взлетали струи прозрачной воды. Причем вода шла не сплошным потоком. Кое-где она текла настоящим ручьем, в центре площадки собираясь в небольшое прозрачное озерцо. Но в основном струи летели вверх, складываясь то изысканным веером, то зонтиком, то высокой аркой или маленькими спиралями. Все это сверкало в солнечных лучах, а мрамор придавал воде дополнительные насыщенные оттенки. Это и есть фонтаны, осенило Хельви. Про искусство Младших устраивать фонтаны он читал, разумеется, в летописях на Зеркальном озере.
   Хотя чувство долга настойчиво требовало идти и искать друзей, Хельви несколько минут не мог оторваться от прекрасного зрелища. Чьи-то шаги, раздавшиеся совсем рядом, заставили его прийти в себя. Он обернулся и увидел Тара, который шел прямо на него по коридору Несколько стражников, одетых в не менее пышные и дорогие костюмы, чем старый знакомый Хельви, окружали его. О том, что это именно охрана, Хельви догадался только по тяжелым алебардам, которые они держали в руках. Воины во внутренних покоях королевского замка в Ойгене были вооружены точно также. Рядом с Таром семенил какой-то пухлый альв, завернутый с головой в ярко-красный плащ, из-под подола которого виднелись кружева. Уж не новый ли это глава семьи Красных петухов? И почему он прячет лицо? В любом случае бежать принц не стал. Конечно, его костюм был не совсем традиционным одеянием альвов для нанесения визитов, однако, в конце концов, он был иностранцем и вполне мог позволить себе немного пренебречь условностями. Когда у короля нет под рукой вилки с ножом, он может смело есть руками, учил его Айнидейл. Это придворным должно быть стыдно, что они не смогли должным образом позаботиться о своем властителе.
   Окрыленный такими рассуждениями, Хельви гордо выпрямился у окна, слегка отставив вперед левую ногу и упершись правой рукой в бок. Полагая, что в такой позе он выглядит особенно живописно, принц небрежным кивком приветствовал приближающихся альвов. При виде человека у Тара приоткрылся рот. Не ожидал, что я так быстро решусь вылезти из своей конуры, с удовлетворением отметил про себя Хельви. Он радовался произведенному им впечатлению, как ребенок. Толстячок в красном тоже удивленно притормозил и изящно ответил на поклон человека. Хельви смилостивился и еще раз кивнул, всерьез считая, что таким образом демонстрирует незнакомцу свое расположение.
   — Ваше императорское высочество, — громко и на понятном принцу языке произнес Тар, — я предупреждал вас, что наш гость может быть не готов к встрече с вами. По всей видимости, он не обнаружил одежды, которая была оставлена для него в комнате. Впрочем, я могу предположить, что это один из милых человеческих обычаев — выходить в нижнем белье в коридоры чужой резиденции навстречу хозяину. Что тут сказать — это люди!
   И Тар сокрушенно развел руками, словно показывая, что он действительно ничего не может понять в природе человеческих ценностей. Хельви готов был сквозь землю провалиться. Его уши были краснее, чем накидка их высочества. Уже очень давно никто не давал ему подобного урока, это было унизительно и вместе с тем совершенно справедливо. Он вопиющим образом нарушил ритуал, и где — в замке императора Младших, которые так кичились своим знанием церемоний и за невыполнение священных правил вполне могли снести голову. Невольно он самым откровенным образом оскорбил сиятельного наследника Раги Второго. Теперь ему самое малое отрубят голову!
   Незнакомый альв, однако, не выхватил из-под плаща кинжал и не прикончил хамоватого гостя, как это вообразил себе Хельви. Он поднял руки и аккуратно снял длинный капюшон, прикрывавший лицо. На Хельви смотрела и весело улыбалась невысокая круглолицая девочка с ярко-голубыми глазами. Её тонкая черная бровь была удивленно приподнята, но обаятельная улыбка играла на румяных губах, а на пухлых щечках сияли восхитительные ямочки. Она улыбалась так искренне и дружелюбно, что принц окончательно растерялся и улыбнулся в ответ. Тар, внимательно наблюдая за мимикой своей госпожи, с облегчением перевел дух. Кажется, казнь этого безумца, осмелившегося встретить единственную дочь императора чуть ли не голышом, временно откладывалась. Видимо, до следующего фокуса, обреченно подумал альв. Он набрал в легкие побольше воздуха, чтобы огласить все титулы царственной особы, на которую так пялился странный человек, но она небольшим движением руки заставила его умолкнуть.
   — Меня зовут Сури, я дочь императора Раги Второго. Мы все умираем от любопытства, горя желанием увидеть героя, о котором наш доблестный слуга, — девочка указала на Тара, — не один вечер рассказывал удивительные истории, изрядно развлекая наше общество. Извини, что мы застали тебя врасплох, — недаром мой отец говорит, что мое любопытство родилось раньше меня.
   — Я очень рад встрече, — только и смог пробормотать Хельви. Все правила этикета в разговоре со знатной дамой, так старательно преподанные ему в Приозерье, вылетели у него из головы. Принц не мог вспомнить, где он раньше видел эти бездонные бирюзовые глаза, но мысль о том, что эта встреча не первая, билась в его висках. Он совершенно точно встречал эту девочку раньше. Рука принца нервно теребила пышный подол ночной рубашки, которым юноша хотел то ли прикрыться, то ли отмахнуться от нежданных гостей. Молчание затягивалось. Сури, которая никак не ожидала встретить мужественного героя в ночных кружевах, наслаждалась забавностью ситуации. Вот смеху будет, если рассказать эту историю перед сном любимым фрейлинам! Конечно, отцу она бы не посмела рассказать эту историю, потому что смех смехом, а все-таки не совсем прилично встречаться в коридорах с полуодетыми молодыми людьми, даже если они герои.
   — Думаю, что принц на минуту покинет нас, чтобы переодеться и сопровождать ваше высочество на прогулку, — отчаявшись дождаться хоть какой-то адекватной реакции от Хельви, громко произнес Тар.
   — Ну конечно, если только ты не вздумаешь гулять в ночной рубашке, — добавила Сури. — Кто знает, возможно, так принято у людей. Но я бы лично советовала тебе надеть что-то более теплое, иначе ты можешь застудить себе то самое, что не имеет никакого права застужать себе ни один герой девичьих грез! Ты ведь хотел бы стать героем моих грез?
   Серьезный тон, с каким императорская дочка расспрашивала Хельви, не оставляла сомнений в том, что она от души издевается над беднягой. Хельви побелел, потом вновь покраснел, потом пробормотал что-то нечленораздельное и, неловко поклонившись, исчез за дверью своей комнаты. Сури от души расхохоталась. Приключение, начавшееся так внезапно, нравилось ей все больше и больше. Собственно, поначалу она просто хотела пожелать герою доброго дня и, возможно, удостоиться небольшого комплимента, которым бы с гордостью похвасталась перед верными фрейлинами. Но, обнаружив Хельви в таком забавном виде, она решила пошалить и в самом деле забрать человека с собой на прогулку. Тар, невольно угадавший желание своей юной повелительницы, с тревогой заметил, как Сури забавно сморщила носик и прикрыла глаза. Эта гримаска была хорошо знакома всем допущенным ко двору Раги Второго. Она означала, что принцесса замышляет какую-то каверзу.
   Однако если шутки Сури, подчас весьма жестокие, в отношении приближенных альвов заканчивались вполне предсказуемо — «жертва» вымученно улыбалась и благодарила наследницу за доставленное наслаждение, — то с человеком, полагал Тар, могли возникнуть проблемы. Общаясь с Хельви и Вепрем, Тар убедился, что понятия о чести не то что совершенно незнакомы людскому племени, однако приобретают в их интерпретации извращенные формы. Альв мог признаться не без стыда, что он совершенно не мог постичь шкалу моральных и нравственных ценностей, которыми руководствовались странные гости Раги Второго. Крамольная мысль о том, что эти люди могут строить свои жизни по совершенно другим законам, приходила ему в голову, но представить себе столь абсурдную ситуацию Тар не смог. В конце концов, они же были разумны, в отличие от своих соплеменников, которых алхин называл дикими и о ком альв, не удержавшись, спросил Вепря, когда они сидели и ждали Хельви в усыпальнице Ашух. Алхин убедительно доказывал, что дикие не являются людьми по причине отсутствия разума, и даже пустился в какие-то объяснения, которые сводились к козням того же Черного колдуна, от которого и альвы порядком натерпелись.
   Тем временем Хельви, судорожно запихивая себя в богатую шелковую куртку, расшитую золотыми и серебряными нитями, отчаянно соображал, как же ему себя вести и, главное, о чем говорить с этой девочкой. Рассказ о приключениях в усыпальнице Ашух ей уже известен. Историю про изгнание принца Тар, скорее всего, тоже изложил своему императору, а значит, она может быть известна его дочери. Анекдоты из жизни подданных королевства Синих озер могли же быть ей просто неинтересны.
   Хельви, хотя любимый учитель Айнидейл лично проводил занятия по придворному этикету, не мог похвастать глубокими знаниями относительно женской натуры. Да и женщин в своей жизни принц видел всего трех — кормилицу, старую сухую даму, которая обучала их с Оме танцам, и мать Фосе, встреченную у альвов. Конечно, последнюю встречу можно было вообще не засчитывать, потому что хозяйка дома Красного петуха была не человеком. Но что-то говорило Хельви, что она была самой настоящей женщиной, хоть и Младшей. Страх, благоговение и любопытство — вот тот букет чувств, который будоражил юношу, когда он размышлял о славных девах прошлого, истории о которых он находил в пропыленных рукописях на Зеркальном озере. Именно эти эмоции он испытал и при виде матери Фосе, и сейчас, при знакомстве с Сури.
   Застегнув напоследок изящные белые пуговицы, выпиленные из мягкого бугристого материала, похожего на камень, но слишком легкого, Хельви криво ухмыльнулся: подумать только — он волновался едва ли не сильнее, чем перед встречей с выродком! Нужно идти и сопровождать на прогулке дочь императора. Принц и думать забыл, что хотел отыскать Вепря и гарпию перед встречей с императором. Он расправил ожерелье Онэли на груди, притопнул ногой в новом изящном сапожке, проверяя, крепок ли каблук, и вышел из комнаты.
   Его, разумеется, ждали. Заскучавшая Сури рассеянно смотрела в окно. Тар спокойно стоял рядом с повелительницей, воины с алебардами переминались с ноги на ногу. Их каменные лица удивительно вписывались в высокие литые шлемы с пышными плюмажами, довершая сходство этих альвов с цирковыми лошадками. Хельви улыбнулся. Сури, великолепно слышавшая скрип двери, но не приученная к торопливости, которая считалась при дворе особенностью плебеев, медленно повернулась от окна и взглянула на юношу. По тем представлениям о прекрасном, которые культивировались императорскими художниками, этого человека нельзя было назвать красавцем — слишком худ и долговяз. И кисти рук слишком большие и грубые, решила Сури. И все-таки в нем было нечто такое, чего бы принцесса не смогла точно объяснить, но что вызывало в ней странное желание пригладить непослушные темные кудры, смешно торчавшие в разные стороны на голове Хельви. Именно так — прижать и погладить по голове. Сури даже испугалась столь необычных мыслей и с опаской посмотрела на человека — уж не колдун ли он, нашептывающий ей, как старой Бахе, свою злую волю. Но большие серо-голубые глаза Хельви смотрели с такой почтительной преданностью и какой-то печальной обреченностью, что Сури стало не по себе. В этом странном человеке не было ни надменности, ни тщеславия, которые надоели ей в высокотитулованных альвах. Тар был прав, докладывая императору, что даже если их удивительный гость действительно принц крови, то самый необыкновенный из тех, которых когда-либо встречали альвы.
   Хельви низко поклонился и подал даме руку. Принцесса ответила на официальное приветствие и, накрыв своей маленькой душистой ладошкой пальцы принца, легко направила его по коридору в ту сторону, откуда и пришла вся честная компания.
   — Славная погода нынче.
   — Да, великолепная.
   — В это время года, верно, она всегда хороша?
   — Да, разумеется.
   Светская беседа не завязывалась. Хельви начинал злиться, он чувствовал себя полным идиотом. От напряжения он едва не вспотел. Как назло, в голову ровно ничего не приходило. В самом деле, не спрашивать же у дочери императора, откуда у нее такой чудесный плащ, и уверять, как он ей к лицу. Сури украдкой взглянула на нахмурившиеся брови спутника и слегка улыбнулась.
   — У тебя очень красивая нагрудная цепь. Она досталась тебе от батюшки? Я никогда не видела столь тонкой ювелирной работы. Впрочем, наши мастера больше славятся своими клинками, чем украшениями.
   — Эту цепь я получил не от отца. Давным-давно она принадлежала легендарной королеве-великанше Онэли. В те времена люди еще не появились в этих краях, да и альвы едва ли жили в своей империи. Онэли устроилась в дубовой роще и танцевала с богами, которые в ту пору еще любили захаживать в эти земли.
   Хельви и сам не заметил, как увлекся и почти полностью рассказал Сури о том, как в башне Ронге он отыскал волшебное ожерелье, а потом торговался из-за него с неизвестно откуда взявшимся королем Карлов Форлихом и был вынужден убить противного карлика после того, как он пригрозил принцу ужасным проклятием. Уж эту историю Тар никак не мог поведать тебе, потому что просто не знал о ней, с торжеством подумал Хельви. Почему-то ему очень хотелось, чтобы дочь императора альвов пришла в восторг от смелости и мудрости принца, проявленных им в подземелье черной башни. Почему-то это было очень важно.
   Впрочем, Сури оправдывала почти все ожидания Хельви. Она внимательно слушала историю ожерелья Онэли, эмоционально вскрикивала в страшных местах, смешно таращила глазки, в общем, рассказ удался на славу. У Хельви же давно не было столь благодарного слушателя. Увлекшись, он совершенно не замечал, что принцесса умудряется не только всем сердцем переживать перипетии юноши, но и вести его по вполне определенному маршруту через дворец Раги Второго. Они сворачивали несколько раз в какие-то коридоры, проходили залы с высокими потолками и прекрасными колоннами. Если бы Хельви присмотрелся к той картине, которая открывалась за окнами, он бы понял, что они вышли в совсем другую часть дворца. Фонтаны и чудесные деревья пропали из вида. Теперь перед окнами дворца тянулись только роскошные цветники. Но Хельви не смотрел по сторонам. Он еще раз переживал свои ужас, гнев, смущение и восторг, испытанные им в подземелье башни Ронге. Поэтому рассказ получался в самом деле интересным.