Страница:
– Застрелили его не здесь. Такую пукалку отсюда на улице не услышать. Притащили труп из клуба, надо думать. А стрелка внутри уже нет… Либо, наоборот, лишь сделал вид, что ушёл этим путём.
Предполагаемое наличие внутри вооружённого убийцы Лесника не пугало. Тревожило другое: план, который изложил в своём послании Крокодил (и от которого открестился Юзеф) – пока сбывался с точностью до третьего знака после запятой. За одним маленьким исключением – ни Капитул, ни Северо-Западные никак себя не проявили.
– Готово! – Айболит отворил решётку. – Понаставили от воров, а честным людям ни пройти, ни проехать…
– Останешься здесь, прикроешь тыл, – сказал Юзеф. Потом добавил (Лесник удивился словам и тону обер-инквизитора): – Если что… Постарайся хотя бы умереть не бесшумно, Женя…
– Постараюсь, Юзеф Доминикович… – не по уставу ответил Айболит. И на мгновение перестал быть похожим сам на себя – на отморозка, ценящего свою жизнь в пятак, а чужую в копейку…
Коридор тянулся вдоль всего здания – и, действительно, привёл к подсобке интернет-клуба.
Они вышли в зал – темно, пустынно, гулко. Из соседнего помещения, того, что для курящих, – слабый отблеск синеватого света. Юзеф скользнул туда огромной кошкой, маузер в руке. Лесник – за ним.
Мерцал экран включённого монитора. Во вращающемся кресле перед ним сидел человек – неподвижно. Не шевельнулся, никак не отреагировал на их появление. Пашик? – подумал Лесник, разглядев остриженную почти под нуль голову.
Юзеф коснулся плеча неподвижного человека – тот от лёгкого прикосновения выпал из кресла. Падал на пол он как-то странно, Лесник не понял, в чем дело, – и упал с непонятным звуком. Словно уронили манекен из папье-маше…
– М-да… – неопределённо протянул Юзеф. В жизни он видел многое, но такого не приходилось.
Лежащий на полу человек Пашиком-барменом не был, стрижка ввела Лесника в заблуждение. С кресла упал менеджер Копыто, он же совладелец интернет-клуба Копытьев С. А., он же самый вероятный тенятник. (Точно, вспомнил Лесник, парень подстригся и на арт-тусовку пришёл уже с причёской под Пашика…) Весило тело килограммов двадцать пять-тридцать, не более – и, похоже, ни грамма влаги в нем не было. Казалось, поднеси спичку – и вспыхнет, и тут же сгорит синим пламенем без остатка. Черты иссохшего лица Копыта узнавались с трудом, но идентификация сомнений не вызывала – одежда, серьга в виде оскаленного черепа, перстень-печатка из чернёного серебра… Он.
– Воздействие циркулярной пилы на организм я сегодня видел, – задумчиво сказал Юзеф. – А это похоже на работу промышленного сушильного шкафа с полной абсорбцией влаги… И то не знаю, получится ли на выходе такой человек-сухофрукт. Сомнительно. Верхние ткани будут обезвоживаться первыми, и изменят структуру, пока внутренние ещё останутся сырыми… А здесь как будто все произошло мгновенно…
Лесник осматривал пол, напрягая ночное зрение. Нашёл крохотную красную лужицу – здесь упал застреленный Никита. Гильзы нигде не было – не то подобрали и унесли, не то далеко закатилась. Хотя могли стрелять и из револьвера.
Обер-инквизитор на эти соображения отреагировал холодно:
– Неважно, времени на игры в шерлоков-ватсонов нет. До полуночи три часа… А стреляли, скорей всего, из браунинга модели девятьсот шестого года. Удачная была модель, не один десяток лет выпускалась…
Юзеф говорил машинально, ощупывая карманы обезвоженного человека. А Лесник ничего не понял – ни про полночь, ни про браунинг. Ещё менее понятен был новый расклад… Тенятник-гипер – Пашик? Трусоватый, подловатый, толстоватый… Тенятник-гипер, убивший Копыто непонятным способом? Или все нити, настойчиво приводившие их к интернет-клубу, были кем-то заботливо подкинуты?
Опытные минёры ставят фугас глубоко – и тщательно маскируют. А сверху кое-как присыпают землёй другой – настоящий, боеспособный, но служащий лишь для того, чтобы его обнаружили… Чтобы обезвредили и успокоились. Естественно, спецы по разминированию с такой уловкой знакомы отлично. Но почему бы не найтись суперхитрому террористу, насторожившему три фугаса, один над одним? Связка Фагот – Де Лануа – Анна, на которую наводило буквально все, прикрывала несколько менее очевидную компанию из «Разряда»… А те, в свою очередь, прикрывают… Лесник не закончил мысль. Тьфу, можно ведь внести ясность простым способом…
Он нагнулся над высохшей деревяшкой в форме человеческого тела, задрал на ней белый блайзер. Посмотрел на грудь. Перевернул, посмотрел на спину. Два ранения в области сердца, одно из них сквозное. Рваная рана на груди, точно между сосками, ещё несколько похожих – явно оставленных зазубренными лезвиями Дыевых ножей. Все шрамы кажутся старыми, давно зажившими. Хотя, конечно, на этой одеревеневшей мумии точно определить невозможно.
Тенятником-гипером все-таки был Копыто… И убивать таких, оказывается, легко – быстренько довести непонятно каким способом до состояния пересушенной воблы.
– Бесполезно, – сказал обер-инквизитор при виде изысканий Лесника. – Возможно, все раны сымитированы – до смерти или сразу после. Потом труп высушен – именно чтобы с лету не понять, что повреждения лишь маскировка… А времени для подробных лабораторных исследований нет. Экспресс-анализ на СР-реакцию тоже не проведёшь, в этой мумии ни капли жидкости. Бесполезно… Да и ни к чему теперь… Не это главное.
Лесник опять не понял. Иуда-Радецки был прав? Чёрная Троица мертва – и для Юзефа главное не это?!
– Главное – вот… – показал рукой Юзеф.
На краю стола лежали вынутые из карманов Копыта мелкие предметы. Лесник сразу выхватил глазом ручку-тестер, с обвивающей её змейкой и…
Ключ.
Ключ от персика.
Тот самый, которого не хватало на связке покойного Крокодила.
Вот так…
Он машинально взял ручку, машинально нажал ногтем на глаз змеи. Тест-полоска выскочила – и оказалась обычного цвета. Не ярко-алого. Это было странно. Кто бы ни был тенятником-гипером – действительно Копыто, или изобразивший эту обставу Пашик, или кто-то ещё, – но хотя бы прикоснуться к тестеру он должен был обязательно… Нет никаких резонов брать безобидный предмет в перчатках.
– Не обращай внимания, – сказал Юзеф. – Дело в том, что тестеры и тебе, и Крокодилу были выданы для этого задания особые. Результат покажут только после обработки полоски специальным реактивом, в лабораторных условиях. На месте ими тенятника не обнаружишь… На, кстати, возьми нормальные полоски, – Юзеф вынул из кармана и протянул Леснику упаковку. – Теперь могут пригодиться…
Лесник посмотрел на обер-инквизитора почти с ненавистью.
– Сам виноват, – невозмутимо пожал тот плечами. – Скольких тенятников ты не довёз, несмотря на строжайшие инструкции? По самым разным «веским» причинам. Твои рапорты на эту тему читаются, как собрание объяснительных записок завзятого прогульщика. С Чёрной Троицей я рисковать не мог. А Крокодил… Я думаю, объяснять не нужно. Так что дело не в тестере. В ключе. В проглоченной приманке.
Ключ… Значит, Копыту не составило труда отключить внешнюю защиту персика. А пароли?
Юзеф шевельнул мышь. Заставка с плавающими рыбками сменилась текстом. Обер-инквизитор нагнулся, вчитался. Объяснил Леснику:
– Скачано из персика Крокодила. Пароли и коды доступа там были, но комбинации относительно простые, и количество попыток не лимитировалось – система уничтожения информации заблокирована.
Лесник не стал спрашивать: почему? Ответ ясен. Чтобы вскрыли и скачали информацию. Надо понимать, именно этим «нумер фторый» и занимался, когда Лесник пришёл в «Разряд». Времени у Копыта было немного, но успел…
– И что внутри?
Юзеф кивнул на экран.
– «Новый Апокалипсис». С разъяснениями наших экспертов, и с толкованиями апокалипсистов, и с научными выкладками… Все материалы с грифом «сов. секретно» по этой теме – сжато, самая суть. Полная инструкция для Тёмного Мессии. Для человека или тенятника, имеющего желание и способность им стать. Но – подправленная инструкция. Искажённая. Приманка, которая приведёт в ловушку, где все готово к тёплой встрече… Там мы его и прикончим.
– Где ловушка?
– Как где? – удивился Юзеф. – В родильном доме Царского Села, конечно. У нас не библейский Вифлеем, у нас попроще – на дому не рожают, и народившихся под звездой младенцев по всему городу выискивать не надо… Туда он и придёт. Сегодня, В полночь летнего солнцестояния…
Дела минувших дней – XVI
…И видел я, как отступаются верные, и смущаются праведные, и тьма покрывает землю, а мрак – народы. И взлетели из-за моря драконы железные, и летели освободить четверых ангелов Последнего Дня, при реке Евфрат бывших, но не долетели, ибо не было время им, и закона им…
…И видел я град, Новым Вифлеемом рекомый, и гору над ним, и зажглась звезда над градом, и видели её с горы той известное число дней, и дней тех было пятьсот и ещё тридцать семь…
…И люди ели людей, как волки, а другие пили кровь людскую, как воду, и силу имели тем. И другие многие люди видели мост, как-бы вставший через небо, и текла чёрная кровь по мосту тому, и мудрые говорили мне, что это кровь Зверя. И был то знак, что люди забыли муки Господа, и путь крёстный его, гору … <в ориг. неразб.> его. И пришёл час их, и время их, но не знали они того, и исполняли предначертания демоновы, и веселились, и славили радуниц, и готовили тенятникам трапезу…
…И видел я, где кровь Зверя коснулась земли, там появился человек тёмный, и никто не знал, кто он и откуда, и никто не знал имя его. Но не дано было вредить ему людям, и истреблять их, ибо не пришёл час его…
…И смутились праведные, и не знали, в чем истина, и сильные восстали друг на друга. И пришли трое Чёрных … <в ориг. неразб.>, было им дано биться с сильными, и повергать их, а святых повергнуть не было им дано. И было время их две тысячи дней, и ещё. десять. И были сильны они ночью, и мудрые говорили, что имя им тенятники. И в самый длинный день в году истребились они, и не стало их, и пришёл тёмный человек, и сказался Мессией, и в самую короткую ночь получил силу свою. И люди шли за ним, и тьма покрыла землю…
…И было время власти его триста лет и один день, и никто в те дни не мог … <в ориг. неразб.> его, и были это Последние Дни. И предсказано было, что сможет повергнуть как-бы Мессию святой, пролив кровь свою…
…И видел я в граде, Новым Вифлеемом рекомом, дом большой, полный жён и младенцев их, родившихся под звездой. И пришёл туда Тёмный, Мессией назвавшийся, в самую короткую ночь, чтобы не сбылось предначертанное.
И в полночь погибли там младенцы, что родились в час звезды, и был среди них святой, чья кровь смогла бы поразить Тёмного… <XIII гл. рукописи обрывается>
Глава седьмая
Глава восьмая
Предполагаемое наличие внутри вооружённого убийцы Лесника не пугало. Тревожило другое: план, который изложил в своём послании Крокодил (и от которого открестился Юзеф) – пока сбывался с точностью до третьего знака после запятой. За одним маленьким исключением – ни Капитул, ни Северо-Западные никак себя не проявили.
– Готово! – Айболит отворил решётку. – Понаставили от воров, а честным людям ни пройти, ни проехать…
– Останешься здесь, прикроешь тыл, – сказал Юзеф. Потом добавил (Лесник удивился словам и тону обер-инквизитора): – Если что… Постарайся хотя бы умереть не бесшумно, Женя…
– Постараюсь, Юзеф Доминикович… – не по уставу ответил Айболит. И на мгновение перестал быть похожим сам на себя – на отморозка, ценящего свою жизнь в пятак, а чужую в копейку…
Коридор тянулся вдоль всего здания – и, действительно, привёл к подсобке интернет-клуба.
Они вышли в зал – темно, пустынно, гулко. Из соседнего помещения, того, что для курящих, – слабый отблеск синеватого света. Юзеф скользнул туда огромной кошкой, маузер в руке. Лесник – за ним.
Мерцал экран включённого монитора. Во вращающемся кресле перед ним сидел человек – неподвижно. Не шевельнулся, никак не отреагировал на их появление. Пашик? – подумал Лесник, разглядев остриженную почти под нуль голову.
Юзеф коснулся плеча неподвижного человека – тот от лёгкого прикосновения выпал из кресла. Падал на пол он как-то странно, Лесник не понял, в чем дело, – и упал с непонятным звуком. Словно уронили манекен из папье-маше…
– М-да… – неопределённо протянул Юзеф. В жизни он видел многое, но такого не приходилось.
Лежащий на полу человек Пашиком-барменом не был, стрижка ввела Лесника в заблуждение. С кресла упал менеджер Копыто, он же совладелец интернет-клуба Копытьев С. А., он же самый вероятный тенятник. (Точно, вспомнил Лесник, парень подстригся и на арт-тусовку пришёл уже с причёской под Пашика…) Весило тело килограммов двадцать пять-тридцать, не более – и, похоже, ни грамма влаги в нем не было. Казалось, поднеси спичку – и вспыхнет, и тут же сгорит синим пламенем без остатка. Черты иссохшего лица Копыта узнавались с трудом, но идентификация сомнений не вызывала – одежда, серьга в виде оскаленного черепа, перстень-печатка из чернёного серебра… Он.
– Воздействие циркулярной пилы на организм я сегодня видел, – задумчиво сказал Юзеф. – А это похоже на работу промышленного сушильного шкафа с полной абсорбцией влаги… И то не знаю, получится ли на выходе такой человек-сухофрукт. Сомнительно. Верхние ткани будут обезвоживаться первыми, и изменят структуру, пока внутренние ещё останутся сырыми… А здесь как будто все произошло мгновенно…
Лесник осматривал пол, напрягая ночное зрение. Нашёл крохотную красную лужицу – здесь упал застреленный Никита. Гильзы нигде не было – не то подобрали и унесли, не то далеко закатилась. Хотя могли стрелять и из револьвера.
Обер-инквизитор на эти соображения отреагировал холодно:
– Неважно, времени на игры в шерлоков-ватсонов нет. До полуночи три часа… А стреляли, скорей всего, из браунинга модели девятьсот шестого года. Удачная была модель, не один десяток лет выпускалась…
Юзеф говорил машинально, ощупывая карманы обезвоженного человека. А Лесник ничего не понял – ни про полночь, ни про браунинг. Ещё менее понятен был новый расклад… Тенятник-гипер – Пашик? Трусоватый, подловатый, толстоватый… Тенятник-гипер, убивший Копыто непонятным способом? Или все нити, настойчиво приводившие их к интернет-клубу, были кем-то заботливо подкинуты?
Опытные минёры ставят фугас глубоко – и тщательно маскируют. А сверху кое-как присыпают землёй другой – настоящий, боеспособный, но служащий лишь для того, чтобы его обнаружили… Чтобы обезвредили и успокоились. Естественно, спецы по разминированию с такой уловкой знакомы отлично. Но почему бы не найтись суперхитрому террористу, насторожившему три фугаса, один над одним? Связка Фагот – Де Лануа – Анна, на которую наводило буквально все, прикрывала несколько менее очевидную компанию из «Разряда»… А те, в свою очередь, прикрывают… Лесник не закончил мысль. Тьфу, можно ведь внести ясность простым способом…
Он нагнулся над высохшей деревяшкой в форме человеческого тела, задрал на ней белый блайзер. Посмотрел на грудь. Перевернул, посмотрел на спину. Два ранения в области сердца, одно из них сквозное. Рваная рана на груди, точно между сосками, ещё несколько похожих – явно оставленных зазубренными лезвиями Дыевых ножей. Все шрамы кажутся старыми, давно зажившими. Хотя, конечно, на этой одеревеневшей мумии точно определить невозможно.
Тенятником-гипером все-таки был Копыто… И убивать таких, оказывается, легко – быстренько довести непонятно каким способом до состояния пересушенной воблы.
– Бесполезно, – сказал обер-инквизитор при виде изысканий Лесника. – Возможно, все раны сымитированы – до смерти или сразу после. Потом труп высушен – именно чтобы с лету не понять, что повреждения лишь маскировка… А времени для подробных лабораторных исследований нет. Экспресс-анализ на СР-реакцию тоже не проведёшь, в этой мумии ни капли жидкости. Бесполезно… Да и ни к чему теперь… Не это главное.
Лесник опять не понял. Иуда-Радецки был прав? Чёрная Троица мертва – и для Юзефа главное не это?!
– Главное – вот… – показал рукой Юзеф.
На краю стола лежали вынутые из карманов Копыта мелкие предметы. Лесник сразу выхватил глазом ручку-тестер, с обвивающей её змейкой и…
Ключ.
Ключ от персика.
Тот самый, которого не хватало на связке покойного Крокодила.
Вот так…
Он машинально взял ручку, машинально нажал ногтем на глаз змеи. Тест-полоска выскочила – и оказалась обычного цвета. Не ярко-алого. Это было странно. Кто бы ни был тенятником-гипером – действительно Копыто, или изобразивший эту обставу Пашик, или кто-то ещё, – но хотя бы прикоснуться к тестеру он должен был обязательно… Нет никаких резонов брать безобидный предмет в перчатках.
– Не обращай внимания, – сказал Юзеф. – Дело в том, что тестеры и тебе, и Крокодилу были выданы для этого задания особые. Результат покажут только после обработки полоски специальным реактивом, в лабораторных условиях. На месте ими тенятника не обнаружишь… На, кстати, возьми нормальные полоски, – Юзеф вынул из кармана и протянул Леснику упаковку. – Теперь могут пригодиться…
Лесник посмотрел на обер-инквизитора почти с ненавистью.
– Сам виноват, – невозмутимо пожал тот плечами. – Скольких тенятников ты не довёз, несмотря на строжайшие инструкции? По самым разным «веским» причинам. Твои рапорты на эту тему читаются, как собрание объяснительных записок завзятого прогульщика. С Чёрной Троицей я рисковать не мог. А Крокодил… Я думаю, объяснять не нужно. Так что дело не в тестере. В ключе. В проглоченной приманке.
Ключ… Значит, Копыту не составило труда отключить внешнюю защиту персика. А пароли?
Юзеф шевельнул мышь. Заставка с плавающими рыбками сменилась текстом. Обер-инквизитор нагнулся, вчитался. Объяснил Леснику:
– Скачано из персика Крокодила. Пароли и коды доступа там были, но комбинации относительно простые, и количество попыток не лимитировалось – система уничтожения информации заблокирована.
Лесник не стал спрашивать: почему? Ответ ясен. Чтобы вскрыли и скачали информацию. Надо понимать, именно этим «нумер фторый» и занимался, когда Лесник пришёл в «Разряд». Времени у Копыта было немного, но успел…
– И что внутри?
Юзеф кивнул на экран.
– «Новый Апокалипсис». С разъяснениями наших экспертов, и с толкованиями апокалипсистов, и с научными выкладками… Все материалы с грифом «сов. секретно» по этой теме – сжато, самая суть. Полная инструкция для Тёмного Мессии. Для человека или тенятника, имеющего желание и способность им стать. Но – подправленная инструкция. Искажённая. Приманка, которая приведёт в ловушку, где все готово к тёплой встрече… Там мы его и прикончим.
– Где ловушка?
– Как где? – удивился Юзеф. – В родильном доме Царского Села, конечно. У нас не библейский Вифлеем, у нас попроще – на дому не рожают, и народившихся под звездой младенцев по всему городу выискивать не надо… Туда он и придёт. Сегодня, В полночь летнего солнцестояния…
Дела минувших дней – XVI
«Новый Апокалипсис»
(фрагменты)
Перевод с церковнославянского о. Алексия (Соболева)
…И рухнули башни Ново-Вавилонские, и многих сильных погребли под собой. И люди бежали Гнева Божия, и не было света на путях их, и была война, и было число дней её триста и ещё два……И видел я, как отступаются верные, и смущаются праведные, и тьма покрывает землю, а мрак – народы. И взлетели из-за моря драконы железные, и летели освободить четверых ангелов Последнего Дня, при реке Евфрат бывших, но не долетели, ибо не было время им, и закона им…
…И видел я град, Новым Вифлеемом рекомый, и гору над ним, и зажглась звезда над градом, и видели её с горы той известное число дней, и дней тех было пятьсот и ещё тридцать семь…
…И люди ели людей, как волки, а другие пили кровь людскую, как воду, и силу имели тем. И другие многие люди видели мост, как-бы вставший через небо, и текла чёрная кровь по мосту тому, и мудрые говорили мне, что это кровь Зверя. И был то знак, что люди забыли муки Господа, и путь крёстный его, гору … <в ориг. неразб.> его. И пришёл час их, и время их, но не знали они того, и исполняли предначертания демоновы, и веселились, и славили радуниц, и готовили тенятникам трапезу…
…И видел я, где кровь Зверя коснулась земли, там появился человек тёмный, и никто не знал, кто он и откуда, и никто не знал имя его. Но не дано было вредить ему людям, и истреблять их, ибо не пришёл час его…
…И смутились праведные, и не знали, в чем истина, и сильные восстали друг на друга. И пришли трое Чёрных … <в ориг. неразб.>, было им дано биться с сильными, и повергать их, а святых повергнуть не было им дано. И было время их две тысячи дней, и ещё. десять. И были сильны они ночью, и мудрые говорили, что имя им тенятники. И в самый длинный день в году истребились они, и не стало их, и пришёл тёмный человек, и сказался Мессией, и в самую короткую ночь получил силу свою. И люди шли за ним, и тьма покрыла землю…
…И было время власти его триста лет и один день, и никто в те дни не мог … <в ориг. неразб.> его, и были это Последние Дни. И предсказано было, что сможет повергнуть как-бы Мессию святой, пролив кровь свою…
…И видел я в граде, Новым Вифлеемом рекомом, дом большой, полный жён и младенцев их, родившихся под звездой. И пришёл туда Тёмный, Мессией назвавшийся, в самую короткую ночь, чтобы не сбылось предначертанное.
И в полночь погибли там младенцы, что родились в час звезды, и был среди них святой, чья кровь смогла бы поразить Тёмного… <XIII гл. рукописи обрывается>
Глава седьмая
Вечер заканчивался, наступала ночь. Празднество продолжалось – несколько уже надрывное и усталое.
Духовой оркестр в парке смолк, лишь продолжали громыхать не знающие усталости динамики. Ракеты и фейерверки все ещё терзали небо, но не было в разноцветных сполохах прежней лёгкости и веселья. И у людей веселье стало большей частью заимствованным, искусственным, – на газонах бульваров и скверов множились россыпи пустых бутылок. Среди них попадались таблеточные облатки и использованные шприцы…
Близилась полночь.
Все возвращалось на круги своя. К точке старта.
Четырехэтажное здание родильного дома располагалось в том же обнесённом высоким забором квартале, что и больница – но главный вход его выходил на другой бульвар. Невдалеке был залитый кровью дом с каменными львами у подъезда, где все началось. И больничный морг – где все продолжилось. И они опять подходили к ночному зданию, молча и деловито, чтобы опять пролить кровь – и не дать пролиться большей… Леснику казалось, что все идёт по замкнутому, запечатанному чьим-то проклятием кругу.
В приёмном покое нежданно встретились старые знакомые. Теперь казалось – старые, хотя с первой встречи не прошло и двух суток. Чета Хачатрянов.
Сусанна – бледная, на лбу и висках капли пота, – сидела, откинувшись к стене. Арик – встревоженный, всегда аккуратная причёска в беспорядке, – был рядом, держал жену за руки, быстро что-то говорил по-армянски.
– Вай, Саша-джан, – обрадовался он, узнав Лесника. – Ты тоже доктор, да?
Ошибка простительная. Инквизиторы шли в белых халатах (просторных, прикрывающих оружие). За кого принимал их персонал роддома, Лесник не имел понятия. Может, за богатую семью какой-нибудь роженицы, желающую присутствовать при явлении на свет нового родственника. Может, за страдающую бессонницей комиссию Минздрава. Но вопросов о цели их визита никто не задавал. Юзеф, надо думать, обо всем позаботился заранее.
– Саша, дорогой, спроси там, – зачем так долго? У жены схватки начались, скорей сюда привёз – пять минут сидим, десять сидим, пятнадцать совсем сидим… Может, они карнавал все празднуют? Может, им, допустим, деньги нужны, да? Так пусть скажут, я дам…
И будущий счастливый отец полез в глубины своих жировых складок – за бумажником, надо полагать.
– Не надо денег. Я скажу, сейчас к ней выйдут, – пообещал Лесник, с трудом удержавшись, чтобы не посоветовать Арик-джану схватить жену в охапку и бежать отсюда.
– Спасибо, дорогой, пусть все у тебя удастся…
Пусть, подумал Лесник, пусть…
Позиция в ординаторской была выбрана идеально.
Ни к родильному отделению, ни к послеродовому никто мимо инквизиторов пройти не мог. Никаким способом – ни снизу по лестнице, через главный вход или приёмный покой; ни сверху – если вдруг противник использует для атаки крышу и четвёртый этаж.
Диспозиция оказалась проста. В ординаторской шестеро – сам обер-инквизитор, о. Алексий, Лесник, Маша-Диана и близнецы: Айболит с Бармалеем. В холле, куда выходила одна из дверей ординаторской – двое бойцов. Ещё один обосновался на крыше с биноклем, приглядывал за небом и за окрестностями.
(Численность личного состава оставляла желать лучшего. Но Лесник подозревал, что обер-инквизитор не сядет играть по таким ставкам без пары лишних тузов в рукаве, благо место и время встречи спланировал заранее.) Варианты с прохождением врага через стены, левитацией и трансгрессией по канализации Юзеф не рассматривал. Обер-инквизитор был материалистом. Пророчества пророчествами, гиперы гиперами, но есть и наука, кладущая всему свои пределы. Ни один документально зафиксированный случай левитации не длился дольше минуты. И высота отрыва левитирующего от грешной земли не превышала полуметра – где тут на третий этаж, смешно даже. Проблема стенохождения после изобретения армированного железобетона потеряла актуальность, а что касается трансгрессии через канализацию – способ, конечно, реальный (при наличии достаточно широких магистралей), но больно уж дурнопахнущий… Не к лицу Мессии. Да и фановые трубы в роддоме узенькие, шесть сантиметров, какая уж тут трансгрессия…
Если Юзеф, излагая эту часть диспозиции, рассчитывал шуткой поднять боевой дух подчинённых, то он ошибся. Лишь Маша-Диана улыбнулась кончиками губ. Близнецы о чем-то озабоченно переговаривались шёпотом. Лесник вообще ни разу не улыбнулся после возвращения с бульвара Толстого. Алексей Николаевич беззвучно молился.
До полуночи оставалось меньше часа.
Ожидание схватки изматывает куда больше её самой – подтвердит любой, хоть раз ожидавший нападения или сигнала к атаке. Лесник решил использовать оставшиеся минуты с толком. Узнать, в конце концов, ради чего скоро им придётся умирать и убивать.
У него была масса вопросов к начальнику, но Юзеф оказался не расположен к объяснениям. Вынул из папки и протянул несколько распечатанных на принтере страниц (к последней был подколот десяток вырезок из газет и журналов).
Новый Апокалипсис.
Лесник стал читать – не переставая, впрочем, контролировать окружающую обстановку. Оружие лежало под рукой, готовое к выстрелу – и было достаточно необычным. Не штатный ПМ, не «Сентинел», который он вернул Юзефу, – но весьма оригинальная система, о которой не подозревают многие «знатоки» пистолетов и револьверов, черпающие познания из справочников А. Б. Жука.
СПП – громоздкий четырехствольный пистолет, патроны которого вместо пуль снаряжаются стрелами. Оружие аквалангистов-диверсантов, доработанное в Трех Китах – стрелы теперь действовали по принципу Дыевых ножей.
Близнецы вооружены стандартно – пистолеты и ножи. У Юзефа на виду ничего не было, но всенепременный маузер, надо думать, наготове. Маша-Диана держала в опущенной руке весьма серьёзную вещь – штурмовой «Генц.45» с глушителем. Этот двадцатизарядный пистолет позволял стрелять очередями, мало чем уступал автомату, – и обращалась с ним Маша более чем уверенно. Она единственная из присутствующих осталась на ногах – стояла у стены как бы расслабившись. На деле это была какая-то неизвестная Леснику боевая стойка.
Время шло. Ничего не происходило. И Лесник, читавший поначалу вполглаза, неожиданно увлёкся. Нет, конечно, он изучал «Новый Апокалипсис», и даже сдал в своё время по нему зачёт, готовясь к экзамену на полевого агента, – борьба с апокалипсистами была тогда в разгаре. Но изучение оказалось своеобразным. Крохотные, выдернутые из текста цитаты, – и длинные абзацы комментариев, громящих старое пророчество с позиций рационализма…
Как сейчас понял Лесник, ничего особо крамольного документ в себе не таил. И его неведомый автор, и Алексей Николаевич Соболев, внёсший самый весомый вклад в изучение манускрипта, – никак не могли отвечать за кровавые дела апокалипсистов, на свой лад готовившихся к Последним Дням. Истолковать и приспособить под свои идеи можно что угодно, хоть устав клуба любителей пива… Истолковать и начать убивать во имя истолкованного.
Дойдя до строк о младенцах, Лесник подумал, что Юзеф страшно рискует. Может, проще было эвакуировать роддом под любым предлогом? Расчистить место для драки? Но рукопись обрывается, и конец её можно толковать по-всякому… Если кто-то из слабых, недоношенных младенцев при такой акции не сможет выжить вне своего кювеза-инкубатора? И окажется тем будущим святым, за которым и придёт Тёмный?
Только сейчас стали до конца понятны слова Юзефа о царе Ироде и младенцах Вифлеема… Иисуса в тенятничестве обер-инквизитор не обвинял.
Потом Лесник вспомнил о Хачатрянах и слабо улыбнулся – впервые за несколько часов. Смешно получится, если… Если и младенец, и Сусанна останутся живы, подумал он мрачно. Потому что самая короткая ночь – сегодня. Двадцать второе июня. Летнее солнцестояние…
Лесник посмотрел на верхнюю из вырезок – три десятка строк, ни конца, ни начала, на полях карандашом подписано «Астр, журнал, N11». Господа звездочёты извещали о вспышке сверхновой в созвездии Льва, сообщали длинный номер звезды, характеристики… Ага! Вот оно… Первыми вспышку засекли астрономы Пулковской обсерватории… Гора над Новым Вифлеемом… Дальше говорилось об уменьшении яркости вспышки, о том, когда она угаснет до седьмой звёздной величины и станет неразличима глазом – названная цифра стыковалась с пятьсот тридцатью семью днями из пророчества с точностью до двух недель.
Понятно. Юзеф человек неверующий. Ни во что, и особенно в совпадения. Так, что там дальше…
Что дальше, Лесник посмотреть не успел.
Началось.
Сначала погас свет.
Не щёлкали выключатели и не вылетали пробки; лампы не перегорали со вспышкой и не взрывались с грохотом. Просто перестали гореть – в ординаторской, и рядом, в холле – из дальних помещений роддома свет долетал.
Томительно-долгую секунду было темно. Затем сработали фотоэлементы, включилось аварийное освещение. И тут же попыталось погаснуть, или его попытались погасить, – тусклые лампы мигнули, вновь вспыхнули, но горели теперь вполнакала. Хватило их секунд на пять-шесть – погасли одна за одной.
Не то чтобы настала кромешная, глаз выколи, тьма – с улицы просачивался серый сумрак. Двое из присутствующих обладали ночным зрением (Лесник даже подозревал, что трое), а близнецы синхронными движениями надели приборы ночного видения…
Не происходило ничего.
Никто не врывался, паля во все стороны или сотрясая воздух каратистскими воплями. Никто не пытался начать пси-атаку или, не мудрствуя лукаво, хотя бы зашвырнуть гранату в ординаторскую. Случившееся можно было счесть за простую неполадку с проводкой, если не знать, как устроено аварийное освещение…
Послышался голос из холла (двое бойцов не подавали там признаков жизни). Звучный, громкий голос, но звучащий как-то не совсем уверенно:
– Ну что, отцы? Кто тут у вас самый главный? Потолковать надо бы…
Голос был знакомым.
Через порог шагнул человек. Невысокий, узкоплечий, с коротко, почти под ноль, остриженной головой. Копыто. Менеджер, «фторый нумер», тенятник.
Якобы мёртвый тенятник…
Юзеф отреагировал странно.
Мало того, что не подал сигнала к атаке, – Лесника (насколько он смог разобрать ночным зрением) удивило выражение лица обер-инквизитора. Брезгливо-недовольное и разочарованное. Как у рыбака, вытащившего заброшенную на сома удочку, и обнаружившего на крючке пескаря, нагло уплетающего приманку…
Дальнейшее явственно отдавало фарсом.
– Главный тут я, – сказал Юзеф казённым голосом. – Но для визитов не время. Обращайтесь в приёмные часы в порядке очереди.
Лесник не понимал ничего. Стоял, держа Копыто под прицелом четырех стволов СПП. Диана «Генц» не подняла, лишь придвинулась к Леснику – ушла с директрисы близнецов, вскинувших свои пушки.
Копыто тоже показался сбитым с толку:
– Я что-то не сильно понял, отцы. Читал я ваши инструкции: «…и поклонились ему сильные, и стали рабами его, и убили жён, и убили младенцев…» Вы знаете, кто я? Надеюсь, знаете. Будем проще. Поклонения я не требую, но жёсткую зачистку этой богадельни мы сейчас проведём…
Лесник почувствовал, как виски его легонько покалывает… Аккуратно так начинает давить. Как сутки назад в морге.
Юзеф вытащил маузер, ныне снабжённый глушителем. Вытащил демонстративным движением, медленно. Но выстрелил очень быстро. Полутьму и тишину прорезала серия хлопков. Всполохов пламени не было. Десять выстрелов. Вся обойма.
Копыто стоял, как стоял – на вид. Движения его, если и были, оказались слишком быстры для глаза. На одежде – ни капли крови, вообще никакого следа. Следы появились за спиной гипера – рваные дыры в штукатурке.
– Извините, молодой человек, – сказал Юзеф. – Не удержался. Никогда не видел гипера в действии… К тому же когда мы встречались последний раз, вы были… хм… в несколько усохшем состоянии. Хотелось убедиться, что и на этот раз не подделка…
Чувство абсурдности происходящего усиливалось.
В голосе Копыта зазвучала злоба:
– Убедился? Ещё верительные грамоты нужны? Тогда я тебе тоже кое-что покажу, старый козёл. Долго помнить будешь, всю оставшуюся жизнь. Минут десять.
Он шагнул вбок, не отрывая глаз от Юзефа. Протянул руку не глядя, быстрым, на грани восприятия, движением. Протянул к Диане…
И все стало не так. По крайней мере для Лесника.
Вокруг потемнело. Или не вокруг, а в его глазах. Давление на виски исчезло. Тело пронизывало странное ощущение, похожее на вибрацию – очень быструю, когда её уже не воспринимаешь, как поток колебаний, – а как что-то неприятное, проникающее во все самые потаённые закоулки организма… Одновременно появилось чувство, возникающее в быстро опускающемся, почти падающем, лифте – но без ощущения невесомой лёгкости, порождаемой таким падением. Лесник мимолётно удивился. Вестибулярный аппарат у него всегда работал идеально…
А ещё – что-то случилось с окружающими – так показалось Леснику. Рука Копыта тянулась к горлу Дианы-Маши. Но – медленно, очень медленно, ползла сквозь воздух, как сквозь тягучий клей – ладонь неспешно повернулась, пальцы начали расходится для захвата…
Диана оттолкнула руку.
Обычным движением, отнюдь не заторможенным.
Одновременно зажёгся свет.
Духовой оркестр в парке смолк, лишь продолжали громыхать не знающие усталости динамики. Ракеты и фейерверки все ещё терзали небо, но не было в разноцветных сполохах прежней лёгкости и веселья. И у людей веселье стало большей частью заимствованным, искусственным, – на газонах бульваров и скверов множились россыпи пустых бутылок. Среди них попадались таблеточные облатки и использованные шприцы…
Близилась полночь.
Все возвращалось на круги своя. К точке старта.
Четырехэтажное здание родильного дома располагалось в том же обнесённом высоким забором квартале, что и больница – но главный вход его выходил на другой бульвар. Невдалеке был залитый кровью дом с каменными львами у подъезда, где все началось. И больничный морг – где все продолжилось. И они опять подходили к ночному зданию, молча и деловито, чтобы опять пролить кровь – и не дать пролиться большей… Леснику казалось, что все идёт по замкнутому, запечатанному чьим-то проклятием кругу.
В приёмном покое нежданно встретились старые знакомые. Теперь казалось – старые, хотя с первой встречи не прошло и двух суток. Чета Хачатрянов.
Сусанна – бледная, на лбу и висках капли пота, – сидела, откинувшись к стене. Арик – встревоженный, всегда аккуратная причёска в беспорядке, – был рядом, держал жену за руки, быстро что-то говорил по-армянски.
– Вай, Саша-джан, – обрадовался он, узнав Лесника. – Ты тоже доктор, да?
Ошибка простительная. Инквизиторы шли в белых халатах (просторных, прикрывающих оружие). За кого принимал их персонал роддома, Лесник не имел понятия. Может, за богатую семью какой-нибудь роженицы, желающую присутствовать при явлении на свет нового родственника. Может, за страдающую бессонницей комиссию Минздрава. Но вопросов о цели их визита никто не задавал. Юзеф, надо думать, обо всем позаботился заранее.
– Саша, дорогой, спроси там, – зачем так долго? У жены схватки начались, скорей сюда привёз – пять минут сидим, десять сидим, пятнадцать совсем сидим… Может, они карнавал все празднуют? Может, им, допустим, деньги нужны, да? Так пусть скажут, я дам…
И будущий счастливый отец полез в глубины своих жировых складок – за бумажником, надо полагать.
– Не надо денег. Я скажу, сейчас к ней выйдут, – пообещал Лесник, с трудом удержавшись, чтобы не посоветовать Арик-джану схватить жену в охапку и бежать отсюда.
– Спасибо, дорогой, пусть все у тебя удастся…
Пусть, подумал Лесник, пусть…
Позиция в ординаторской была выбрана идеально.
Ни к родильному отделению, ни к послеродовому никто мимо инквизиторов пройти не мог. Никаким способом – ни снизу по лестнице, через главный вход или приёмный покой; ни сверху – если вдруг противник использует для атаки крышу и четвёртый этаж.
Диспозиция оказалась проста. В ординаторской шестеро – сам обер-инквизитор, о. Алексий, Лесник, Маша-Диана и близнецы: Айболит с Бармалеем. В холле, куда выходила одна из дверей ординаторской – двое бойцов. Ещё один обосновался на крыше с биноклем, приглядывал за небом и за окрестностями.
(Численность личного состава оставляла желать лучшего. Но Лесник подозревал, что обер-инквизитор не сядет играть по таким ставкам без пары лишних тузов в рукаве, благо место и время встречи спланировал заранее.) Варианты с прохождением врага через стены, левитацией и трансгрессией по канализации Юзеф не рассматривал. Обер-инквизитор был материалистом. Пророчества пророчествами, гиперы гиперами, но есть и наука, кладущая всему свои пределы. Ни один документально зафиксированный случай левитации не длился дольше минуты. И высота отрыва левитирующего от грешной земли не превышала полуметра – где тут на третий этаж, смешно даже. Проблема стенохождения после изобретения армированного железобетона потеряла актуальность, а что касается трансгрессии через канализацию – способ, конечно, реальный (при наличии достаточно широких магистралей), но больно уж дурнопахнущий… Не к лицу Мессии. Да и фановые трубы в роддоме узенькие, шесть сантиметров, какая уж тут трансгрессия…
Если Юзеф, излагая эту часть диспозиции, рассчитывал шуткой поднять боевой дух подчинённых, то он ошибся. Лишь Маша-Диана улыбнулась кончиками губ. Близнецы о чем-то озабоченно переговаривались шёпотом. Лесник вообще ни разу не улыбнулся после возвращения с бульвара Толстого. Алексей Николаевич беззвучно молился.
До полуночи оставалось меньше часа.
Ожидание схватки изматывает куда больше её самой – подтвердит любой, хоть раз ожидавший нападения или сигнала к атаке. Лесник решил использовать оставшиеся минуты с толком. Узнать, в конце концов, ради чего скоро им придётся умирать и убивать.
У него была масса вопросов к начальнику, но Юзеф оказался не расположен к объяснениям. Вынул из папки и протянул несколько распечатанных на принтере страниц (к последней был подколот десяток вырезок из газет и журналов).
Новый Апокалипсис.
Лесник стал читать – не переставая, впрочем, контролировать окружающую обстановку. Оружие лежало под рукой, готовое к выстрелу – и было достаточно необычным. Не штатный ПМ, не «Сентинел», который он вернул Юзефу, – но весьма оригинальная система, о которой не подозревают многие «знатоки» пистолетов и револьверов, черпающие познания из справочников А. Б. Жука.
СПП – громоздкий четырехствольный пистолет, патроны которого вместо пуль снаряжаются стрелами. Оружие аквалангистов-диверсантов, доработанное в Трех Китах – стрелы теперь действовали по принципу Дыевых ножей.
Близнецы вооружены стандартно – пистолеты и ножи. У Юзефа на виду ничего не было, но всенепременный маузер, надо думать, наготове. Маша-Диана держала в опущенной руке весьма серьёзную вещь – штурмовой «Генц.45» с глушителем. Этот двадцатизарядный пистолет позволял стрелять очередями, мало чем уступал автомату, – и обращалась с ним Маша более чем уверенно. Она единственная из присутствующих осталась на ногах – стояла у стены как бы расслабившись. На деле это была какая-то неизвестная Леснику боевая стойка.
Время шло. Ничего не происходило. И Лесник, читавший поначалу вполглаза, неожиданно увлёкся. Нет, конечно, он изучал «Новый Апокалипсис», и даже сдал в своё время по нему зачёт, готовясь к экзамену на полевого агента, – борьба с апокалипсистами была тогда в разгаре. Но изучение оказалось своеобразным. Крохотные, выдернутые из текста цитаты, – и длинные абзацы комментариев, громящих старое пророчество с позиций рационализма…
Как сейчас понял Лесник, ничего особо крамольного документ в себе не таил. И его неведомый автор, и Алексей Николаевич Соболев, внёсший самый весомый вклад в изучение манускрипта, – никак не могли отвечать за кровавые дела апокалипсистов, на свой лад готовившихся к Последним Дням. Истолковать и приспособить под свои идеи можно что угодно, хоть устав клуба любителей пива… Истолковать и начать убивать во имя истолкованного.
Дойдя до строк о младенцах, Лесник подумал, что Юзеф страшно рискует. Может, проще было эвакуировать роддом под любым предлогом? Расчистить место для драки? Но рукопись обрывается, и конец её можно толковать по-всякому… Если кто-то из слабых, недоношенных младенцев при такой акции не сможет выжить вне своего кювеза-инкубатора? И окажется тем будущим святым, за которым и придёт Тёмный?
Только сейчас стали до конца понятны слова Юзефа о царе Ироде и младенцах Вифлеема… Иисуса в тенятничестве обер-инквизитор не обвинял.
Потом Лесник вспомнил о Хачатрянах и слабо улыбнулся – впервые за несколько часов. Смешно получится, если… Если и младенец, и Сусанна останутся живы, подумал он мрачно. Потому что самая короткая ночь – сегодня. Двадцать второе июня. Летнее солнцестояние…
Лесник посмотрел на верхнюю из вырезок – три десятка строк, ни конца, ни начала, на полях карандашом подписано «Астр, журнал, N11». Господа звездочёты извещали о вспышке сверхновой в созвездии Льва, сообщали длинный номер звезды, характеристики… Ага! Вот оно… Первыми вспышку засекли астрономы Пулковской обсерватории… Гора над Новым Вифлеемом… Дальше говорилось об уменьшении яркости вспышки, о том, когда она угаснет до седьмой звёздной величины и станет неразличима глазом – названная цифра стыковалась с пятьсот тридцатью семью днями из пророчества с точностью до двух недель.
Понятно. Юзеф человек неверующий. Ни во что, и особенно в совпадения. Так, что там дальше…
Что дальше, Лесник посмотреть не успел.
Началось.
Сначала погас свет.
Не щёлкали выключатели и не вылетали пробки; лампы не перегорали со вспышкой и не взрывались с грохотом. Просто перестали гореть – в ординаторской, и рядом, в холле – из дальних помещений роддома свет долетал.
Томительно-долгую секунду было темно. Затем сработали фотоэлементы, включилось аварийное освещение. И тут же попыталось погаснуть, или его попытались погасить, – тусклые лампы мигнули, вновь вспыхнули, но горели теперь вполнакала. Хватило их секунд на пять-шесть – погасли одна за одной.
Не то чтобы настала кромешная, глаз выколи, тьма – с улицы просачивался серый сумрак. Двое из присутствующих обладали ночным зрением (Лесник даже подозревал, что трое), а близнецы синхронными движениями надели приборы ночного видения…
Не происходило ничего.
Никто не врывался, паля во все стороны или сотрясая воздух каратистскими воплями. Никто не пытался начать пси-атаку или, не мудрствуя лукаво, хотя бы зашвырнуть гранату в ординаторскую. Случившееся можно было счесть за простую неполадку с проводкой, если не знать, как устроено аварийное освещение…
Послышался голос из холла (двое бойцов не подавали там признаков жизни). Звучный, громкий голос, но звучащий как-то не совсем уверенно:
– Ну что, отцы? Кто тут у вас самый главный? Потолковать надо бы…
Голос был знакомым.
Через порог шагнул человек. Невысокий, узкоплечий, с коротко, почти под ноль, остриженной головой. Копыто. Менеджер, «фторый нумер», тенятник.
Якобы мёртвый тенятник…
Юзеф отреагировал странно.
Мало того, что не подал сигнала к атаке, – Лесника (насколько он смог разобрать ночным зрением) удивило выражение лица обер-инквизитора. Брезгливо-недовольное и разочарованное. Как у рыбака, вытащившего заброшенную на сома удочку, и обнаружившего на крючке пескаря, нагло уплетающего приманку…
Дальнейшее явственно отдавало фарсом.
– Главный тут я, – сказал Юзеф казённым голосом. – Но для визитов не время. Обращайтесь в приёмные часы в порядке очереди.
Лесник не понимал ничего. Стоял, держа Копыто под прицелом четырех стволов СПП. Диана «Генц» не подняла, лишь придвинулась к Леснику – ушла с директрисы близнецов, вскинувших свои пушки.
Копыто тоже показался сбитым с толку:
– Я что-то не сильно понял, отцы. Читал я ваши инструкции: «…и поклонились ему сильные, и стали рабами его, и убили жён, и убили младенцев…» Вы знаете, кто я? Надеюсь, знаете. Будем проще. Поклонения я не требую, но жёсткую зачистку этой богадельни мы сейчас проведём…
Лесник почувствовал, как виски его легонько покалывает… Аккуратно так начинает давить. Как сутки назад в морге.
Юзеф вытащил маузер, ныне снабжённый глушителем. Вытащил демонстративным движением, медленно. Но выстрелил очень быстро. Полутьму и тишину прорезала серия хлопков. Всполохов пламени не было. Десять выстрелов. Вся обойма.
Копыто стоял, как стоял – на вид. Движения его, если и были, оказались слишком быстры для глаза. На одежде – ни капли крови, вообще никакого следа. Следы появились за спиной гипера – рваные дыры в штукатурке.
– Извините, молодой человек, – сказал Юзеф. – Не удержался. Никогда не видел гипера в действии… К тому же когда мы встречались последний раз, вы были… хм… в несколько усохшем состоянии. Хотелось убедиться, что и на этот раз не подделка…
Чувство абсурдности происходящего усиливалось.
В голосе Копыта зазвучала злоба:
– Убедился? Ещё верительные грамоты нужны? Тогда я тебе тоже кое-что покажу, старый козёл. Долго помнить будешь, всю оставшуюся жизнь. Минут десять.
Он шагнул вбок, не отрывая глаз от Юзефа. Протянул руку не глядя, быстрым, на грани восприятия, движением. Протянул к Диане…
И все стало не так. По крайней мере для Лесника.
Вокруг потемнело. Или не вокруг, а в его глазах. Давление на виски исчезло. Тело пронизывало странное ощущение, похожее на вибрацию – очень быструю, когда её уже не воспринимаешь, как поток колебаний, – а как что-то неприятное, проникающее во все самые потаённые закоулки организма… Одновременно появилось чувство, возникающее в быстро опускающемся, почти падающем, лифте – но без ощущения невесомой лёгкости, порождаемой таким падением. Лесник мимолётно удивился. Вестибулярный аппарат у него всегда работал идеально…
А ещё – что-то случилось с окружающими – так показалось Леснику. Рука Копыта тянулась к горлу Дианы-Маши. Но – медленно, очень медленно, ползла сквозь воздух, как сквозь тягучий клей – ладонь неспешно повернулась, пальцы начали расходится для захвата…
Диана оттолкнула руку.
Обычным движением, отнюдь не заторможенным.
Одновременно зажёгся свет.
Глава восьмая
Освещение вспыхнуло – и основное, и аварийное. Впрочем, последнее через секунду погасло, фотоэлементы вновь сработали надёжно. Из холла послышались голоса бойцов – причём на слух казалось, что они за несколько секунд умудрились дойти до последней стадии опьянения…
Болезненные ощущения Лесника никуда не делись, разве что чуть ослабли. А может, он просто притерпелся.
С обер-инквизитором тоже что-то было не так. Лесник едва узнал его голос – голос смертельно больного, чуть не умирающего человека. Но тяжело падающие слова, с большими, чем обычно, паузами, – могли принадлежать исключительно Юзефу:
– Ну и что… что ты мне можешь показать… кроме мужского стриптиза? Щенок…
С Копытом происходило странное. С побледневшего лица катил пот – и даже не капли – струйки. Оно, лицо, дёргалось – гримасы переходили одна в другую. Руки совершали непонятные движения – ломаные, незаконченные…
– Щенок, – повторил обер-ишсвизитор. – Нажравшийся чужих мозгов… и возомнивший себя властелином мира…
Болезненные ощущения Лесника никуда не делись, разве что чуть ослабли. А может, он просто притерпелся.
С обер-инквизитором тоже что-то было не так. Лесник едва узнал его голос – голос смертельно больного, чуть не умирающего человека. Но тяжело падающие слова, с большими, чем обычно, паузами, – могли принадлежать исключительно Юзефу:
– Ну и что… что ты мне можешь показать… кроме мужского стриптиза? Щенок…
С Копытом происходило странное. С побледневшего лица катил пот – и даже не капли – струйки. Оно, лицо, дёргалось – гримасы переходили одна в другую. Руки совершали непонятные движения – ломаные, незаконченные…
– Щенок, – повторил обер-ишсвизитор. – Нажравшийся чужих мозгов… и возомнивший себя властелином мира…