Толстая Татьяна. Двое (рассказы, эссе, интервью)

   У ворот нас уже ждал местный гид Иван Никитич. Бородка, мятый отечественный костюм, советские сандалии с дырочками, а через плечо - сумка с аппликацией: Буратино с подъятым золотым ключиком. Иван Никитич смотрел весело и сразу расположил к себе нашу разношерстную группу.
   - Дорогие друзья! Дай вам господь здоровья, успехов, добрых деток. Ну-с, начнем, помолясь...
   Он хорошо знал предмет - новгородские храмы и монастыри - и был тут своим человеком. Войдя в Софийский собор, приветствовал служительницу:
   - С праздником тебя, Аннушка!
   Аннушка сунулась было: "Иван Никитич, а где наряд на экскурсию?" - но наш гид махнул рукой: "Завтра принесу, родненькая. Мы же русские люди. Я забыл, а ты простила".
   Голос из горящего куста, исцеление Лазаря, жены-мироносицы большинство экскурсантов впервые про это слышали и всё писали, писали на ходу в блокнотики, не глядя по сторонам. На мосту через Волхов Иван Никитич спросил:
   - Может, вопросы появились? Не стесняйтесь, спрашивайте.
   Учительница поинтересовалась:
   - А новые храмы строят в Новгороде? Наш экскурсовод будто ждал этого вопроса:
   - Новых - тысячи и тысячи. Вы спросите, где? Пока еще под землей. Но настанет час, поднимутся церкви, и расступятся тучи. Прислушайтесь, и если вы чисты перед Спасителем, то услышите колокольный звон оттуда, из-под земли.
   - Иван Никитич, а к памятнику тысячелетия России пойдем?
   Он сразу поскучнел:
   - Не знаю, не знаю. Если время останется.
   Времени не осталось, пора было обедать. За столом мы оказались рядом. Иван Никитич подозвал официантку.
   - Собери мне, Любаша, пустые бутылки из-под фанты, мне для святой воды много тары надо.
   - Иван Никитич,- спросила я,- где вы так загорели?
   - Неделю как из Иерусалима вернулся, паломником по святым местам. Первый раз за границей, хотя двадцать лет оттрубил гидом в Интуристе. Вы подумайте: без визы, совершенно бесплатно прожить месяц на Святой Земле!
   - Каким же образом?
   - Промыслом Божиим, красавица. А вот вы,- он дотронулся до Олиного плеча,- уже приближаетесь, вам скоро откроется. Исповедуетесь?
   Оля кивнула, собрала со стола хлебные крошки и положила их в рот. На прощание они обменялись адресами.
   Назавтра автобус повез нас в Старую Руссу. Дело Ивана Никитича не пропало. Всюду на сиденьях лежало печатное слово: "Грехи России", "Мой путь к истине", "Христианину о компьютере".
   Старая Русса показалась мне задумчивым тенистым садом. У заросшей реки Перерытицы - дом-музей Достоевского. На первом этаже тапочная и платный туалет, на втором - экспозиция. Подлинные только цилиндр и перчатка, а остальное - большой и малый кофр, свеча с нагаром - от чужих людей. Девушка, проводившая экскурсию, была еще молода и не вошла в роль какого-нибудь из персонажей Федора Михайловича, но неизбежное случится. Я давно сделала открытие: в музеях Достоевского работают Сонечки Мармеладовы и Настасьи Филипповны, тут или близкие слезы, или экзальтация.
   Я замешкалась в тапочной и поспешила на второй этаж, но дорогу мне преградила музейная служительница:
   - Какая главная книга мира?
   Я остолбенела.
   - Запомните: книга Иова многострадального. Об этом писал Федор Михайлович в письме к Аксакову.
   В экспозиции все было как полагается: портреты детей и тещи (рисовал в прошлом году местный художник), любимая чашка писателя (копия), шляпная коробка (реконструкция). Смотрительницы сидели по комнатам типологически правильно: в кабинете писателя - суровая, с поджатыми губами, в детской - с лучистыми глазами, уютная.
   После дома-музея нас привезли на курорт "Старая Русса", где грязями лечат все, особенно удачно - бесплодие. "Недавно одна женщина родила в шестьдесят лет. От араба. Мать и дитя чувствуют себя хорошо". Тут даже наш нелюдимый шофер встрепенулся: "А араб как себя чувствует?" Туристы засмеялись. От евангельских сюжетов люди приуныли, а тут отвели душу. Пошли анекдоты, но такие пошлые, что автобус быстро опустел. Группа не сплотилась, и по курорту отправились гулять, как и раньше, парами.
   Мы с Ольгой спустились в парк. Сквозь кусты шиповника виднелись пруды с коричневой водой и кучи старой арматуры. Вокруг фонтана, бьющего соленой водой, сидели курортники.
   - Садитесь. Место есть.- Женщина пересела на край скамейки.- По путевке приехали?
   - Нет, мы из Питера, на экскурсию. Как вас тут лечат, как кормят?
   - Кого лечат, кого калечат... А кормят неплохо, мне хватает. Вчера, например, на завтрак: ветчина нежирная, масло, хлеб, кофе с молоком, запеканка творожная. Обед: винегрет с селедкой, сельдь вычищенная (женщина провела руками по своим ребрам, показывая, где у селедки вынули кости), щи зеленые с яйцом, на второе тушеные овощи.
   Мы уже шли к воротам, а курортница на скамейке продолжала:
   - На полдник: курага припудренная, сок...
   На стенде у выхода мы прочли план мероприятий на сегодня, 31 июня 2000 года:
   17:00
   а) Прогулка к быв. даче купца Егоркина
   б) Час песен
   20:00
   Вам, любознательные: жены Иоанна IV Грозного
   "УТВЕРЖДАЮ"
   Гл. врач: Ю.Беленький
   - Оля, пошли на лекцию про жен, раз уж их утвердили. Заодно и с главным врачом познакомимся.
   - Ты иди, а я в гостинице книгу почитаю.
   Господи, что ни скажу, все не так. Про заграницу говорить нельзя: "Что я там забыла?" Про актеров тоже опасно: "Видеть их не могу. Особенно этого, в шляпе, с козлиным голосом". А уж про политиков... "Погубили, развалили. В какой замечательной стране мы жили!" Надо будет составить примерный перечень тем для разговоров и дать ей на утверждение.
   Все-таки любопытно, как из бывшей задорной комсомолки получается церковная девушка. Ее сумрачная любовь к постам и крестным ходам разгоралась у меня на глазах. Мы лежали без сна на соседних койках. Я сделала последнюю попытку найти общую тему. Как я и догадывалась, ни Ветхого, ни Нового Завета она не знала, а когда я припирала ее к стенке, уворачивалась:
   - Не надо демагогии.
   Зато она была в курсе, где какая икона начала мироточить и кто на ее бывшей работе от этого исцелился.
   - Чему ты улыбалась в музее Достоевского? Это не место для веселья.
   Хватило и трех дней, чтобы стало ясно: вряд ли мы когда-нибудь захотим встречаться. А все равно хорошо, что поехали, не остались сидеть в четырех стенах.
   Печорский монастырь нам показывал отец Николай, молодой человек со связкой ключей на поясе.
   - У вас пещеры не оплачены. Ничего не знаю, настоятель в отпуске, без него никто не разрешит.
   Наши зароптали, но, вспомнив, где находятся, притихли. Я смотрела на отца Николая: зачем он здесь? Не было на его лице умиротворения. Наверное, водить туристов по монастырю - его послушание, подвиг. Не хочется, а надо. Мы гуськом полезли по крутой лестнице наверх, на гору. Там был сад с кустами, усыпанными черной смородиной. Сверху были видны лес и овраги - все то же, что и пятьсот лет назад. В это время ударили в колокола. Двери церкви раскрылись, и оттуда стали выходить монахи, они шли в трапезную, парами. Последним шел старик, согнувшийся почти до земли.
   - Там, внизу, наше подсобное хозяйство - коровки, овечки. Две лошадки есть. Сами косим, сами хлеб выпекаем.
   - А ты в армии отслужил?- спросил один из наших.
   - До армии сюда и не берут. Мы полностью с государством рассчитались, за нами долгов нет... Давайте спускаться.
   Он хотел, чтобы мы поскорее ушли.
   За обедом в бистро "Стимул" обсуждали монахов.
   - Хорошо устроились, ни забот, ни проблем, сыты, обуты. Знай молись и грехи замаливай.
   - Если вам завидно, что же вы в монастырь не уходите?
   - Мне детей кормить надо. Жена на инвалидности. Да и не верю я ни во что.
   - То-то оно и видно.
   - Мужчины, перестаньте ругаться!
   Тургруппа раскололась на два лагеря: за и против. Я с Ольгой оказалась по разные стороны баррикад. Ей все тут понравилось: и синие купола, и шествие парами на обед, и то, что почти все - нельзя: читать газеты, смотреть телевизор, смеяться.
   - Ты просто не понимаешь, что такое духовность. Не может плохой человек говорить о животных "козочка", "петушок". И слушать ничего не хочу! Умолкни.
   Я умолкла и одна пошла бродить по печорским улицам. И стало мне отчего-то легко и весело. В тени забора две курицы тянули в разные стороны червяка. Маленькая девочка, приняв меня за интуристкy, пошла рядом, выпрашивая доллар. Я дала ей пять рублей, и она показала мне язык.
   На центральной площади парень торговал керамическими ангелочками, разложив их на капоте "москвича".
   - Выбирайте, какой на вас глядит. Возьмете три штуки - скидочку сделаем.
   Я купила двух одинаковых ангелочков себе и Ольге. Пусть останется что-нибудь на память о старой дружбе. О путешествии по горящей путевке.
   Пора было возвращаться к автобусу. Я обогнула обшарпанный нежилой дом, и передо мной открылась неожиданная картина: огромный, уходящий вниз травяной склон, а там, за склоном, высокая крепостная стена, тянущаяся вдоль того самого монастыря, где мы только что были. Внизу, в глубине, у подножия стены сидела на табуретке бабушка и читала книгу. В одной руке она держала веревку - пасла козу. Коза ходила кругами вокруг хозяйки, заматывая ее, а когда веревка кончалась, шла в обратную сторону, разматывала.
   Интересно, что читает бабушка у средневековой стены в двухтысячном году? И как она потом поднимается по крутому склону? А табуретку куда девает? Жаль, что нет рядом Ольги. Она бы сразу догадалась, что там за книга, и почему вокруг человека, оказавшегося на дне, ходит кругами тварь с рогами и хвостом - тоже растолковала бы.
   Мы уже сидели в автобусе, шофер завел мотор. Сестры-хамки, загрустившие было, обрадовались:
   - Гляди, коза от бабки убегает. Да дай ты ей, старая, палкой по рогам!
   Начитанная бабушка из оврага и маленькая козочка, вдруг испугавшаяся нашего автобуса, проплывали в свой параллельный мир. Они нас не слышали.
   2000 год
   Наталия Никитична Толстая
   Туристу о Петербурге
   - Тебе из Штатов звонили, какую-то работу предлагали. Я спросонья не понял,- сказал сын, когда я сидела на кухне в раздумье: почему раз в три дня поджигают мой почтовый ящик.
   - Работу в Америке? Какую? Кто звонил?
   - Было плохо слышно. Да ты расслабься, еще позвонят.
   - Ты не спутал? Может, молочница из Токсова звонила?
   Сын не ответил. Его безразличие к любой жизни, включая собственную, с некоторых пор перестало меня огорчать. Я решила толковать это равнодушие как юношеское богоискательство и временно перешла на автономное плавание по маршруту кухня - ванная - закуток в коридоре.
   Всю следующую неделю я первая подбегала к телефону: боялась упустить работу в США. Наконец, в пять утра, Америка позвонила.
   - Натуля? Привет, зайчик.
   Звонила Валька, с которой мы сто лет назад учились на курсах иностранных языков. Зайчик так зайчик. Прошлый раз я была пупсик. Валька, ленивая, вульгарная, стала директором турфирмы в Нью-Йорке! А где я с моим красным дипломом? Попрошу, чтобы меня с ним похоронили. Пусть положат диплом с отличием на мою остывшую грудь.
   - Натик, есть предложение. Мы выпускаем новый путеводитель по Санкт-Петербургу, вернее, обновляем старый. У вас там каждый день все меняется. Надо проверить названия улиц, телефоны, как работают музеи. И еще написать что-нибудь новенькое про хобби русского народа. Ну там катание на тройках, перетягивание каната. Придумай позавлекательнее, с экзотикой!
   - А на каком языке писать про хобби?
   - На китайском. Ты что, еще не проснулась? По-английски, конечно. У тебя в запасе четыре месяца. Плачу тысячу зелеными.
   - Ой. Я не настолько знаю английский...
   - Не дури. Высылаю тебе старый путеводитель экспресспочтой. И - за работу, товарищи. Всем комсомольский привет.
   Я встала с постели и включилась в работу. Сняла с книжной полки "Книгу о вкусной и здоровой пище". Попробуйте перевести на английский язык "вертуту с тыквой" или "бабку морковную". Четырех месяцев явно не хватит. Я открыла окно, надеясь, что свежий воздух прогонит остатки сна. Пейзаж за окном не радовал: меховая фабрика, давно закрытая на радость соболям и норкам, и автобаза, где жизнь еще теплилась: тявкала собака и иногда из ремзоны выходил гражданин в ватнике. Назад он возвращался с бутылкой.
   Возбуждение от разговора с Америкой еще не улеглось, а американский путеводитель по Петербургу уже лежал на моем столе. Это была толстая книга, составленная журналистом-советологом Марком Ахалтекинским. Марк писал путеводитель по принципу: на знакомство с городом у вас есть один, три, пять, десять дней. Кто приехал на один день, тому советолог предлагал следующий маршрут:
   "После завтрака в гостинице "Астория" отправляйтесь пешком
   мимо мемориального здания ЧК (впоследствии КГБ) на Дворцовую
   площадь, где в любую погоду вы ощутите ветры истории, сдувавшие
   царей и их слуг с насиженных тронов. Подойдите поближе к
   Александровской колонне, чудом не опрокинутой рабочими и
   казаками, посланными Троцким штурмовать покои царевен.
   Ульянов-Ленин, переодетый в женское платье и в парике, скрывался
   в это время от юнкеров на конспиративной квартире. Вы
   проголодались? Хороший кофе можно получить в гранд-отеле
   "Европа", поэтому поверните направо, под арку Главного штаба, до
   сих пор занятого военными, землистые лица которых иногда мелькают
   в окнах, заставляя прохожего ускорить шаги. Политруков в русской
   армии, кажется, больше нет, но в любой момент они могут снова
   понадобиться государству. Впечатление от изумительного Невского
   проспекта бывает омрачено из-за назойливых цыганских женщин,
   хватающих вас за рукав. Русские гиды советуют не вступать с
   цыганками ни в какие контакты. Однодневную экскурсию закончите в
   Никольском соборе, где вы убедитесь, что Россия встретилась
   наконец с богом. Прелестные девушки, украшающие цветами свою
   любимую икону, останутся в вашей памяти, и вам снова захочется
   приехать в этот город былого величия, столицу империи".
   Туриста, приехавшего в Питер на десять дней, отправляли не только в Пушкин - Павловск - Петергоф, но и в Гатчину, с глаз долой. Стиль изложения оставался тот же: смесь исторической галиматьи и лирического журчания.
   "Думаю, что вы не откажетесь, после незабываемой прогулки по
   набережным, заглянуть в ресторан "Калинка". Одетые в камзолы
   официанты угостят вас сперва бутербродом с икрой и осетриной на
   вертеле. А после огненных щей и ледяной водки пронизывающий ветер
   с Балтики покажется вам освежающим дуновением".
   Первым желанием было пойти на почту и послать господина Ахалтекинского туда, откуда он пришел - в Нью-Йорк. Но жаль было денег на отсылку. В чем, собственно, моя задача? Включить в список новые гостиницы и убрать закрывшиеся рестораны. А исправлять сами тексты меня никто не просил.
   Я почувствовала прилив энергии, как бывало всегда перед невыполнимой задачей.
   Начать я решила с музеев. Указанные в путеводителе улица Красной связи и Аллея Пионеров-юннатов теперь наверняка называются по-другому. До десяти утра учреждения культуры не отвечали. Я составила список дворцов-музеев и пошла от пригородов к центру, сужая круг.
   - Здравствуйте. Это Павловский дворец?
   - Это научный отдел музея.
   - Скажите пожалуйста, какой у вас адрес?
   - Зачем вам адрес? Нас с вокзала видно.
   - Мне нужно точное название улицы.
   - Не морочьте мне голову. Любой прохожий вам покажет.
   Больше в научные отделы я старалась не звонить. Так же бесполезно было выспрашивать вахтеров.
   - Ой, я не знаю. Я сутки дежурю, два выходной.
   - Да вы сделайте пять шагов. У вас на двери должна быть табличка "Время работы".
   - Не имею права отлучаться. У нас строго.
   Что этот старый хрыч стережет в Музее гигиены? Экспозицию "Здоровый образ жизни"?
   К вечеру первого дня я стала сдавать. Каждый третий звонок - мимо.
   - Я звоню в Дом офицеров?
   - Вы звоните в буддийский храм.
   - Скажите, это консульство?
   - Это курсы переподготовки охотников.
   Однажды - уж не помню, куда я звонила - взяли трубку и, по-европейски, сами представились: "Клизменная".
   В программе пребывания, рассчитанной на три дня, была страничка "Где заняться спортом".
   1. Спортивный клуб армии. (Сейчас, так вас туда и пустили.)
   2. Ассоциация керлинга. (Первый раз слышу. Нет времени выяснять. По тому же телефону указаны шейпинг и бодибилдинг, поэтому менять ничего не будем. Наверное, американцу без керлинга дня не прожить.)
   3. Секция спортивного ориентирования "Азимут". (Ну, это еще куда ни шло. По крайней мере турист не заблудится в Летнем саду и выберется по компасу из Уткиной заводи.)
   В путеводителе было написано:
   "Покатайтесь на коньках в Таврическом саду. Спортивную
   экипировку вам выдадут тут же за символическую плату".
   Насколько я помню, Таврический сад весь перекопан...
   - Здравствуйте. С кем я говорю?
   - С сантехником говорите.
   - Помогите мне, пожалуйста. Мне нужно узнать, работает ли у вас каток.
   - Какой, к черту, каток летом?
   - Да, вы правы. А зимой каток заработает?
   - Зимой мы тут сами коньки отбросим.
   Больше всего хамили работники таможни и администраторы оперных театров. То "все справки платные", то "по телефону справок не даем". Но были и добрые голоса. Старушки, которым хочется поговорить, да не с кем. Звоню в солярий "Благовест", проверяю, по-прежнему ли третий четверг каждого месяца выходной.
   - Гуленька моя, у нас заведующая с деньгами сбежала, а у главного бухгалтера опухоль нашли в голове. Прихожу сюда только цветы полить. Я ведь всю блокаду, от звонка до звонка...
   Бабушка, миленькая, нет времени слушать твою биографию. Доллар ждать не будет. В график не укладываюсь.
   Покончив с музеями, я вздохнула с облегчением: перехожу к ресторанам и гостиницам, а там уж немного останется.
   В путеводителе я прочла:
   "Гигантская гостиница "Прибалтийская", повернутая своими
   пятнадцатью ресторанами к Финскому заливу, воспринималась
   советскими балтийскими республиками как напоминание о том, кто в
   доме хозяин. Сейчас, после распада СССР, гостиница опустела, но
   обслуживание, по русским меркам, неплохое. Персонал бегло говорит
   на том английском языке, на котором разговаривали герои Чарльза
   Диккенса. Но не будем слишком строги к русским, вдруг открывшим,
   что существуют другие страны, кроме матушки-России... Сообщение с
   центром города отвратительное. Впрочем, вы можете взять напрокат
   легковую машину и оставлять ее на гостиничной стоянке".
   Так, подумала я, стоянка. Надо проверить. Пусть редактор оценит мою добросовестность.
   - Здравствуйте. Это гостиница?
   - Бюро обслуживания четырехзвездной гостиницы "Прибалтийская" слушает вас.
   - У вас есть автостоянка?
   - Есть, пожалуйста. Работает круглосуточно.
   - Я надеюсь, что для туристов, живущих в вашем отеле, она бесплатна?
   - Почему бесплатна? Очень даже платна.
   - Сколько берете за сутки?
   - Не знаю. Надо спрашивать прямо на парковке. Телефона там нет. Подъезжайте на стояночку и спросите Валерика. Он вам скажет расценки.
   На часах было полпервого ночи. Мне советовали ехать в кромешную тьму по криминальному Васильевскому острову, чтобы узнать у Валерика, что почем. Я подумала и написала:
   "Стоимость парковки вашего автомобиля - десять долларов в
   сутки".
   Это было мое первое с начала работы грехопадение.
   Прошло три с половиной месяца. Один телефон сломался, и я купила другой. Но ни по старому, ни по новому не могла дозвониться до массажного салона "Стоик". То занято, то трубку не берут. А ведь полный список массажных кабинетов - вынь да положь. Я в сотый раз набрала осточертевший номер "Стоика" и услышала голос, который сказал кому-то:
   - Вроде телефон звонит...
   - Это массажный салон?- заорала я.
   - Да... А как вы до нас дозвонились? У нас уже полгода, как телефон отключен. У нас и телефонного аппарата нет.
   - А как же мы с вами разговариваем?
   В трубке невесело рассмеялись, и голос пропал. Я встала, открыла холодильник, достала остаток "Синопской", выпила и вырубилась.
   Слава тебе, Царица небесная! Техническая часть работы позади.
   Осталось написать, что мы поделываем в свободное время. Я открыла путеводитель - узнать, что об этом думают в США.
   Итак, хобби русских:
   1. БАНЯ.
   "С незапамятных времен в России любят баню. Перед Пасхой
   главным событием года - помещики парились вместе с крепостными в
   знак примирения в день светлого праздника. Сейчас в баню ходят
   как в клуб: пьют пиво, играют в шахматы, читают газеты. Тут же в
   магазине можно купить Venik - букет, составленный из веточек
   березы. Им русские выгоняют из организма токсины и шлаки".
   2. ВОДКА.
   "Если вы идете в русский дом, купите хозяйке в подарок
   бутылку водки. Водку пьют двумя способами. Вариант первый:
   сделайте выдох и выпейте водку с ломтиком семги на закуску.
   Вариант второй: сделайте вдох, затем выпейте водку. У мужчин
   старшего поколения считается шиком сразу же понюхать корочку
   черного хлеба, не используя ее в дальнейшем в качестве закуски".
   3. КУЛЬТПОХОДЫ.
   "Откройте субботний номер любой газеты. Городских жителей
   приглашают в культпоход, причем место сборов назначают у
   памятников бывшим коммунистическим вождям. Горожане организуются
   в группы, выбирают руководителя, и начинается коллективный поход
   вокруг озера, или по местам кровопролитных сражений Второй
   мировой войны, или просто по сказочному русскому лесу, иногда с
   ночевкой. Культпоходы - это все, что осталось от идеологии
   коммуны в современной России".
   4. СЕМЕЙНЫЙ ОТДЫХ.
   "На уик-энд петербуржцы любят выезжать с семьей в загородные
   отели. Воскресным утром компания отправляется в лес и
   возвращается с корзинами, полными шампиньонов. На ужин повара
   отеля приготовят русской семье барбекю с только что собранными
   грибами, и всю ночь напролет будут слышны то шутки и смех, то
   раздольные русские песни. Воскресным вечером семья возвращается в
   город, чтобы на следующее утро влиться в людские колонны,
   шагающие на фабрики и заводы".
   Мне понравилось, как мы отдыхаем. У нас тоже свободная страна: один идет в культпоход вокруг озера, а другой, попарившись в бане, выпивает сто грамм водки после глубокого вдоха. Зачем писать заново, подумала я. Пусть все останется как есть.
   1998 год
   Наталия Никитична Толстая
   В рамках движения
   Парусник "Степняк" стоял в центре города, у Дворцового моста. Завтра начинался круиз по Балтийскому морю. В рамках движения "Возродим народную культуру Кольского полуострова". Раньше Таня не понимала, какая разница, как поехать за границу - в рамках или попросту, туристом. Оказалось, что рамки это бесплатный проезд и трехразовая кормежка, викторины и выборы мисс Кривой Рог. Обязанностей немного: петь хором "Подмосковные вечера" и водить хороводы. Летом - на берегах водоемов, зимой - в крытых помещениях. Слева держишь за руку неуемную тетку, отдавшую молодость комсомольской работе, а справа - отставника, добродушного, но приставучего. В хоровод рекомендуется вовлекать публику принимающей стороны. Чтобы попасть в "рамки", нужны напор и обаяние. А если свекровь работает в комитете по культуре, то и обаяния не нужно. Прелесть рамок в отсутствии шаблона. В декаду Поддержки непородистых собак, проходившую в Германии, участникам выдавали набор поводков, шорты и сувенирное издание "Песни о Нибелунгах". Во время марша профсоюзов "Нет работе на сквозняках и солнцепеке!" ветераны труда получали ортопедическую обувь и панамки с символикой тредюнионов. На Всемирной ассамблее лиц, переживших летаргический сон, разыгрывали десять мотоциклов "Тошиба", а всем остальным - по комплекту постельного белья.
   Деньги на круиз дали скандинавские страны, взяв на этот раз под опеку Кольский полуостров, причем под культурой решено было понимать не только народные промыслы, но и быт, и экологию, и женское равноправие. Таня, взятая в качестве переводчика, видела список участников: библиотекарь, инспектор по организации досуга, два борца - один за сохранение заполярной фауны, другая за права женщин в северных гарнизонах. Всего пятьдесят человек плюс танцевальный коллектив "Хибинские огни" и вокальный дуэт из Кандалакши.
   В июльский полдень парусник отошел от причала и бесшумно понесся мимо царя на коне, мимо филологического факультета, мимо церкви с открытыми дверьми. Таня стояла на пустынной корме - хотелось поскорее покрыться ровным загаром. Блеснул орел на обелиске "Румянцова победам". "Уезжаю,- сказала ему Таня,- но скоро вернусь. Буду скучать. Пиши".
   Справа на набережной показалась знакомая булочная. Внутри было всегда сумрачно. Касса не работает, платить продавцу.
   - Батоны свежие?
   - Весь хлеб ночной.
   Тане нравился этот мистический ответ продавщицы. И ведь знает покупатель, что хлеб привозят ночью, а все равно спрашивает: традиция. Выходишь с хлебом, и тугая дверь обязательно ударит тебя по попе, чтобы веселей было идти на работу.
   Проплыли мимо Василеостровского районного суда, где Таню когда-то развели с мужем. "Я спокойна,- подумала она,- давление не повышается. А еще недавно видеть не могла этот дом, откуда однажды вышла полуживой".
   Родной город кончился. Пошли какие-то неведомые каналы с мертвыми громадами военно-морского ведомства по берегам.
   Тане как переводчице дали отдельную каюту. Она огляделась: койка под потолком, рундук и стул. Уборная и душ - на другой палубе. "Чтобы переводчика поселить без рукомойника... На какого лешего мне ваш рундук? Я вам не Васко да Гама. Буду жаловаться". Остальных расселили по шесть человек в комнате. Из женской каюты слышались голоса: "Девчонки, где колбаса? Кому колбасу поручали?" Из мужской тотчас откликнулись: "Женщины, ищите скорее, а то сейчас придем и будем вместе искать". В ответ раздался радостный женский смех. Были на борту и несколько иностранцев. Они жили в капитанском отсеке и питались отдельно.