Страница:
1
Сила есть то орудие, посредством которого невежество заставляет своих последователей делать те дела, к которым они по природе своей не склонны; и (подобно попытке заставить воду идти выше своего уровня) в тот момент, когда орудие это перестает действовать, прекращаются и его последствия. Убеждение же, напротив, подобно спуску, сделанному в реке, который нужно только сделать для того, чтобы река текла сама собой без нашего внимания и усилия. Есть только два средства направлять человеческую деятельность. Одно в том, чтобы заставить человека действовать противно его склонностям и суждениям, и другое в том, чтобы завладеть склонностями, убедить рассуждением. Один способ употребляется невежеством, и последствия его – разочарование, другой подтверждается опытом и всегда увенчивается успехом. Когда ребенок кричит, чтобы ему дали погремушку, он хочет силою получить ее. Когда родители бьют своих детей, то это с тем, чтобы силою заставить их вести себя хорошо. Когда пьяный муж бьет свою жену, то он делает это ввиду исправления ее силою. Когда преступник наказывается, то это делается для того, чтобы улучшить мир силою. Когда один человек судится с другим, то это с тем, чтобы достигнуть справедливости посредством силы. Когда священник говорит об ужасах адских мучений, то делает он это с целью направить своих слушателей на небо силою. Когда один народ воюет с другим, то цель его состоит в том, чтобы приобрести желательное положение силою. И удивительное дело: до сих пор невежество вело и ведет человечество тем самым путем насилия, который всегда вел и ведет к разочарованию.
Комб
2
Право сильного не есть право, но простой факт, который может быть правым, только покуда не встречает протеста и сопротивления. Это как бы холод, тьма, тяжесть, которые должны быть переносимы до тех пор, покуда не найдешь отопления, освещения, рычага. Вся человеческая промышленность есть освобождение из-под власти грубой природы; прогресс же справедливости есть не что иное, как ряд ограничений, которым подвергалась тирания сильного. Как медицина состоит в победе над болезнью, так благо состоит в победе над слепым зверством и необузданными вожделениями человека-зверя. Таким образом, я вижу всегда один и тот же закон: возрастающее освобождение личности, приближение людей к благу, к справедливости, к мудрости.
Амиель
3
Без Бога можно принуждать, но не убеждать; можно стать тираном, но не воспитателем.
Иосиф Мадзини
4
Насилие, производя подобие справедливости, только удаляет людей от возможности жить справедливо без насилия.Люди – разумные существа и потому могут жить, руководясь разумом, и неизбежно должны заменить насилие свободным согласием. Всякое же совершаемое насилие отдаляет это время.
15 АВГУСТА (Радость)
Радость жизни свойственна животным, детям и святым: животным потому, что у них нет разума, который, будучи ложно направлен, лишил бы их этой радости; детям потому, что разум их еще не успел извратиться; святым потому, что жизнь дает им то самое, чего они желают: возможность совершенствования, приближения к Богу.
Людям дан сад, который сажали не они, и, для того чтобы им радоваться жизнью, им нужно только исполнять условие, под которым им передан сад. Они не исполняют его и говорят, что виноваты не они, а хозяин сада.
Если жизнь не представляется тебе великой, незаслуженной радостью, то это только потому, что разум твой ложно направлен.
1
Печаль прошедшая становится в воспоминании приятной наряду с прошедшими, будущими и настоящими удовольствиями. Итак, только будущие и настоящие печали мучат нас – замечательный перевес в нашем мире на стороне удовольствий, увеличивающийся еще тем, что мы постоянно стараемся доставлять себе удовольствия и можем во многих случаях с достаточной достоверностью предвидеть наслаждения от них, тогда как печаль, нам еще предстоящую, можно предсказать гораздо реже.
Лихтенберг
2
Вы должны радоваться, думая о том, что Бог сотворил неизмеримо больше прекрасного, чем в силах охватить человеческий взор, но огорчаться при мысли, что человек сделал гораздо больше зла, чем в силах душа его постичь, а рука исправить.
Джон Рёскин
3
Счастье есть удовольствие без раскаяния.4
О, как счастливы мы, проживая без ненависти к ненавидящим нас; как счастливы мы, если среди ненавидящих мы живем!..
О, как счастливы мы, свободные от жадности среди жадных! Среди людей, снедаемых жадностью, живем мы, свободные от нее!..
О, как счастливы мы, ничего не называя своим! Светлым богам подобны мы, напоенные святостью!..
Буддийская мудрость [32]
5
Выслушайте другую притчу. Был некоторый хозяин дома, который насадил виноградник, обнес его оградою, выковал в нем точило, построил башню и, отдав его виноградарям, отлучился. Когда же приблизилось время плодов, он послал своих слуг к виноградарям взять свои плоды; виноградари, схвативши слуг его, иного прибили, иного убили, а иного побили камнями. Опять послал он других слуг, больше прежнего; и с ними поступили так же. Наконец, послал он к ним своего сына, говоря: постыдятся сына моего. Но виноградари, увидевши сына, сказали друг другу: это наследник; пойдем убьем его и завладеем наследством его. И, схвативши его, вывели вон из виноградника и убили. Итак, когда придет хозяин виноградника, что сделает он с этими виноградарями? Говорят Ему: злодеев сих предаст злой смерти, а виноградник отдаст другим виноградарям, которые будут отдавать ему плоды во времена свои (Мф. 21, 33–41).Людям дан сад, который сажали не они, и, для того чтобы им радоваться жизнью, им нужно только исполнять условие, под которым им передан сад. Они не исполняют его и говорят, что виноваты не они, а хозяин сада.
6
Ты ищешь рая, хочешь быть там, где нет страданий и вражды, – освободи свое сердце, сделай его чистым и светлым, и тебе уже и здесь будет тот рай, которого ты желаешь.Если жизнь не представляется тебе великой, незаслуженной радостью, то это только потому, что разум твой ложно направлен.
16 АВГУСТА (Единение)
Мы неразрывно соединены духовной связью не только со всеми людьми, но и со всеми живыми существами.
Вид чужих страданий вызывает не только в разных людях, но и в одном человеке один раз безграничное сострадание, а другой раз некоторое удовлетворение, которое может усилиться до самого жестокого злорадства.
Я и сам на себе замечаю, что на все существа я смотрю иногда с задушевным состраданием, иногда с величайшим равнодушием, а подчас с ненавистью и даже злорадством.
Все это служит явным указанием на то, что у нас есть два различных и даже прямо противоположных способа познания: один – по принципу обособленности, разобщенности, отчужденности, когда все существа кажутся нам совершенно чуждыми, когда они – решительно не я: мы не можем тогда к ним чувствовать ничего, кроме равнодушия, зависти, ненависти, злорадства.
И другой способ познания, который мне хотелось бы назвать познанием по сознанию нашего единства со всеми. При этом способе познания все существа кажутся нам тождественными с нашим я, и потому вид их вызывает в нас сострадание и любовь.
Один тип разделяет нас друг от друга непроницаемой стеной, другой убирает стену, и мы сливаемся в одно. Один способ научает нас чувствовать относительно каждого существа, что оно – я, а другой, что оно – не я.
1
Кто-то сказал мне однажды, что в каждом человеке таится нечто очень хорошее и человеколюбивое, а также и нечто очень дурное и недоброжелательное; и смотря по тому, как он расположен, проявляется то одно, то другое. Это совершенно верно!Вид чужих страданий вызывает не только в разных людях, но и в одном человеке один раз безграничное сострадание, а другой раз некоторое удовлетворение, которое может усилиться до самого жестокого злорадства.
Я и сам на себе замечаю, что на все существа я смотрю иногда с задушевным состраданием, иногда с величайшим равнодушием, а подчас с ненавистью и даже злорадством.
Все это служит явным указанием на то, что у нас есть два различных и даже прямо противоположных способа познания: один – по принципу обособленности, разобщенности, отчужденности, когда все существа кажутся нам совершенно чуждыми, когда они – решительно не я: мы не можем тогда к ним чувствовать ничего, кроме равнодушия, зависти, ненависти, злорадства.
И другой способ познания, который мне хотелось бы назвать познанием по сознанию нашего единства со всеми. При этом способе познания все существа кажутся нам тождественными с нашим я, и потому вид их вызывает в нас сострадание и любовь.
Один тип разделяет нас друг от друга непроницаемой стеной, другой убирает стену, и мы сливаемся в одно. Один способ научает нас чувствовать относительно каждого существа, что оно – я, а другой, что оно – не я.
Шопенгауэр
2
Все люди – одного происхождения, подлежат одному закону и все предназначены к одной цели.
И потому у нас должна быть одна вера, одна цель поступков, одно знамя, под которым мы все должны сражаться.
Иосиф Мадзини
3
Мы должны всегда стараться отыскивать не то, что нас отделяет от других людей, а то, что у нас с ними общего.
Джон Рёскин
4
Если бы ты и хотел этого, ты не можешь отделить твою жизнь от человечества. Ты живешь в нем, им и для него. Твоя душа не может освободиться из тех условий, в которых она движется, потому что мы все сотворены для взаимодействия, как ноги, руки, глаза. Действовать друг против друга, сердиться друг на друга и отворачиваться – значит поступать противно природе.Нельзя сказать, чтобы обезьяны, собаки, лошади, птицы не были бы наши братья. Если сказать, что они чужие нам, то почему же не сказать, что и африканские негры не братья нам? А если негры не братья нам, то не братья нам и люди другого, чем мы, цвета. Кто же ближний? На это есть только один ответ притчи о самарянине: не спрашивай, кто ближний, а сознавай свое единство со всем живым, сострадай и служи всему живому.
Марк Аврелий
17 АВГУСТА (Доброта)
Какая необходимая приправа ко всему – доброта! Самые лучшие качества без доброты ничего не стоят, и самые худшие пороки с нею легко прощаются.
Доброта – основное свойство души. Если человек не добр, то только потому, что он подвергся какому-либо обману, соблазну, страсти, которые нарушили это его естественное свойство.
1
Есть доброта природная, зависящая от внешних и телесных причин – от наследственности, хорошего пищеварения, от успеха. Доброта эта очень приятна и для того, кто испытывает ее, и для других людей. И есть доброта, происходящая от духовной, внутренней работы. Такая доброта менее привлекательна, но зато первая может не только исчезнуть, но превратиться в злобу; вторая же не только никогда не исчезает, но постоянно увеличивается.2
Если, делая дело, которое считаешь добрым, испытываешь враждебность или заставляешь других испытывать враждебность к себе, тотчас остановись: значит, ты не умеешь еще делать то дело, за которое взялся. Если, делая дело, тебе физически больно, то ты останавливаешься и учишься делать дело так, чтобы тебе не было больно. То же самое и со всяким делом, если оно вызывает недобрые чувства. Это верное указание на то, что ты еще не умеешь делать то дело, за которое взялся: надо учиться.3
Мы должны ценить даже одну только видимость добра в других людях, потому что из этой игры притворства, которою они добывают себе уважение, – может быть, и незаслуженное, – в конце концов может возникнуть, пожалуй, нечто серьезное.
Только видимость добра в нас самих мы должны беспощадно стирать – срывать тот покров, которым самолюбие прикрывает наши недостатки.
Кант
4
Сделанное добро радует, но не удовлетворяет. Всегда кажется, что надо было сделать больше.5
Сколько ни сделаешь добра, всегда останется пожелать еще большего.
Конфуций
6
Не существует непосредственной склонности к дурным в нравственном отношении поступкам, но, несомненно, есть такая непосредственная склонность к хорошим поступкам.
Кант
7
Для того чтобы находить радость в служении людям и вообще живым существам, надо прежде всего приучить себя не делать зла людям и живым существам, не строить свою жизнь на страданиях и жизни других.Доброта – основное свойство души. Если человек не добр, то только потому, что он подвергся какому-либо обману, соблазну, страсти, которые нарушили это его естественное свойство.
18 АВГУСТА (Вера)
Христианство потому и истинно, что оно, отвечая на самые отвлеченные вопросы, этим самым ответом разрешает и самые практические вопросы жизни. Оно устанавливает царство Бога в духовном мире каждого человека и в общественной жизни людей.
Нельзя не верить такому духовному учению, приложение которого осуществляет самое простое практическое благо всех.
Нет большей поверки истинности учения.
И таково христианское учение.
1
Спросите у этих миллионов людей, которые называют себя христианами, что такое христианство, и они ответят вам, что быть христианином – это значит примыкать к известному учению. А между тем исповедующие это учение все несогласны между собой. Одни говорят, что надо верить так, другие – иначе, и из-за этих разногласий возникают обвинения и ненависть, даже преследования, доходящие до кровопролития. Если б в этом было истинное христианство, как бы мог Христос быть освободителем, спасителем народов, быть тем, кого ждал род человеческий? Но Он сам дает нам совсем другое представление о Своем деле. Он послан для того, чтобы принести бедным благую весть, для того, чтобы излечить сердца, разбитые страданием, муками, притеснениями; чтобы объявить слепым, что они увидят, что они больше не будут лишены света, в котором им отказывают властители для того, чтобы, оскотинившиеся в невежестве, они терпеливее переносили их иго; чтобы освободить тех, кого давят оковы; чтобы заменить свободой всемирное рабство. Таково было дело Иисуса, но тому ли учат во имя Его? Исполнено ли то, что должен был исполнить желанный народом? Услыхали ли бедные благую весть? Излечены ли разбитые сердца? Видят ли слепые? Сняты ли оковы с заключенных? Освобождены ли узники? Нет, Христос еще на кресте в ожидании своих апостолов. Пусть придут они, пусть придут скорее, ибо скорбь велика и глаза устают глядеть на восток, ожидая зарю лета Господня.
Ламенэ
2
Религия не потому истина, что ее проповедывали святые люди, а святые люди проповедывали ее потому, что она истина.
Лессинг
3
Все бедствия людей от отсутствия религии. Без религии нельзя жить. Только религия дает определение хорошего и дурного, и потому человек только на основании религии может сделать выбор из всего того, что он может желать сделать. Только религия уничтожает эгоизм, только вследствие религиозных требований человек может жить не для себя. Только религия уничтожает страх смерти; только религия дает человеку смысл жизни; только религия устанавливает равенство людей; только религия освобождает человека от всех внешних стеснений.Нельзя не верить такому духовному учению, приложение которого осуществляет самое простое практическое благо всех.
Нет большей поверки истинности учения.
И таково христианское учение.
Недельное чтение
Католицизм и христианство
Не надо смешивать христианство как исторический факт с тем первоисточником, из которого оно произошло. Только благодаря беспримерной недобросовестности могли приписать святость тому, что теперь называется «католической верою». Что отрицал Христос? Как раз то, что теперь называется католической церковью.
Католическая церковь – это полная противоположность тому, что послужило началом христианского учения. Как раз то, что в католическом церковном смысле – Христово, в корне своем – не Христово. Вместо символов там, в церкви, – предметы и лица; вместо вечных событий – история; вместо практики жизни – католические правила, обряды и догмы. Христианство в существе своем равнодушно к культу, священникам, церкви, богослужению.
Практика христианства не имеет в себе никаких фантасмагорий; оно есть средство быть счастливым:
«Нельзя делать различий между чужими и своими. Нельзя гневаться, никого не надо унижать. Милостыню твори тайно. Не надо клясться. Не надо судить. Надо мириться и прощать. Молиться надо втайне».
Иисус обращается прямо к сути дела, к «Царствию Божью» в сердце человеческом, и пути к нему указывает не внешние, состоящие в соблюдении правил иудейской церкви, которой он не признает, а внутренние. Он думает не о внешнем, а о внутреннем.
Так же относится он и ко всем грубым приемам общения с Богом: он учит, как надо жить, чтобы чувствовать себя «обожествленным», учит, что нельзя прийти к этому состоянию через самоистязание. Чтобы стать божественным, главное – это отречься от себя.
Католицизм есть нечто в корне отличное от того, что делал и чего хотел Христос. Христианство представляет из себя великое противоязыческое движение; но учение это, жизнь и слово Христа были подвергнуты совершенно произвольному истолкованию, ради совершенно чуждых христианству целей, и потом были переведены на язык уже существовавших религий.
Тогда как Иисус учил миру и счастию, католицизм оказался выражением мрачного отношения к жизни, и притом отношения слабых, немощных, угнетенных, страждущих.
Евангелие возвещает, что униженным и бедным открыт доступ к счастью; для этого надо только освободиться от всякой установившейся опеки высших классов. Собственность, приобретения, родина, сословие и положение, суд, полиция, государство, церковь, образование, искусство, войско – все это препятствия к достижению счастья, – заблуждения, наваждения дьявола, которым Евангелие грозит страшным судом.
Католицизм сделал из христианства учение, которое в конце концов примиряется с государством: ведет войну, судит, пытает, клянется и ненавидит.
Ему необходимо выдвинуть на первое место понятие вины, греха, ему нужна не новая жизнь по учению Христа, а новый культ, новая вера в чудесное преображение («искупление» через веру).
Он, католицизм, сделал из истории жизни и смерти Христа самый произвольный выбор, все подчеркнул здесь по-своему, везде переместив центры тяжести, – словом, уничтожил первоначальное христианство.
Борьба с языческими и еврейскими священниками и церковью свелась благодаря католицизму к созданию новых священников и богословия, – к новому классу властвующих, – опять к церкви.
В этом весь юмор, трагический юмор: католицизм восстановил в общих чертах все то, что уничтожил Христос. В конце концов, когда вновь создалась католическая церковь, она даже государство взяла под свое покровительство.
Католицизм – как раз то, против чего проповедывал Христос и с чем он заповедал своим ученикам бороться.
Когда преступник, разбойник на кресте, терпящий тяжелую смерть, рассуждает: «Праведно страдать и умирать так, как Иисус, без ропота и гнева, с добротою и покорностью», – он утверждает Евангелие и попадает в рай.
Христианство осуществимо в каждую данную минуту; оно не нуждается ни в метафизике, ни в аскетизме, ни в «естественных науках». Христианство есть жизнь. Оно учит, как действовать.
Тот, кто скажет: «я не хочу быть военным», «мне дела нет до суда», «полиции мне не надо», «я не хочу делать ничего такого, что могло бы нарушить мой внутренний мир», и «если я от этого пострадаю, то ничто так не умиротворит меня, как это страдание», – тот будет истинным христианином.
Католическая церковь – это полная противоположность тому, что послужило началом христианского учения. Как раз то, что в католическом церковном смысле – Христово, в корне своем – не Христово. Вместо символов там, в церкви, – предметы и лица; вместо вечных событий – история; вместо практики жизни – католические правила, обряды и догмы. Христианство в существе своем равнодушно к культу, священникам, церкви, богослужению.
Практика христианства не имеет в себе никаких фантасмагорий; оно есть средство быть счастливым:
«Нельзя делать различий между чужими и своими. Нельзя гневаться, никого не надо унижать. Милостыню твори тайно. Не надо клясться. Не надо судить. Надо мириться и прощать. Молиться надо втайне».
Иисус обращается прямо к сути дела, к «Царствию Божью» в сердце человеческом, и пути к нему указывает не внешние, состоящие в соблюдении правил иудейской церкви, которой он не признает, а внутренние. Он думает не о внешнем, а о внутреннем.
Так же относится он и ко всем грубым приемам общения с Богом: он учит, как надо жить, чтобы чувствовать себя «обожествленным», учит, что нельзя прийти к этому состоянию через самоистязание. Чтобы стать божественным, главное – это отречься от себя.
Католицизм есть нечто в корне отличное от того, что делал и чего хотел Христос. Христианство представляет из себя великое противоязыческое движение; но учение это, жизнь и слово Христа были подвергнуты совершенно произвольному истолкованию, ради совершенно чуждых христианству целей, и потом были переведены на язык уже существовавших религий.
Тогда как Иисус учил миру и счастию, католицизм оказался выражением мрачного отношения к жизни, и притом отношения слабых, немощных, угнетенных, страждущих.
Евангелие возвещает, что униженным и бедным открыт доступ к счастью; для этого надо только освободиться от всякой установившейся опеки высших классов. Собственность, приобретения, родина, сословие и положение, суд, полиция, государство, церковь, образование, искусство, войско – все это препятствия к достижению счастья, – заблуждения, наваждения дьявола, которым Евангелие грозит страшным судом.
Католицизм сделал из христианства учение, которое в конце концов примиряется с государством: ведет войну, судит, пытает, клянется и ненавидит.
Ему необходимо выдвинуть на первое место понятие вины, греха, ему нужна не новая жизнь по учению Христа, а новый культ, новая вера в чудесное преображение («искупление» через веру).
Он, католицизм, сделал из истории жизни и смерти Христа самый произвольный выбор, все подчеркнул здесь по-своему, везде переместив центры тяжести, – словом, уничтожил первоначальное христианство.
Борьба с языческими и еврейскими священниками и церковью свелась благодаря католицизму к созданию новых священников и богословия, – к новому классу властвующих, – опять к церкви.
В этом весь юмор, трагический юмор: католицизм восстановил в общих чертах все то, что уничтожил Христос. В конце концов, когда вновь создалась католическая церковь, она даже государство взяла под свое покровительство.
Католицизм – как раз то, против чего проповедывал Христос и с чем он заповедал своим ученикам бороться.
Когда преступник, разбойник на кресте, терпящий тяжелую смерть, рассуждает: «Праведно страдать и умирать так, как Иисус, без ропота и гнева, с добротою и покорностью», – он утверждает Евангелие и попадает в рай.
Христианство осуществимо в каждую данную минуту; оно не нуждается ни в метафизике, ни в аскетизме, ни в «естественных науках». Христианство есть жизнь. Оно учит, как действовать.
Тот, кто скажет: «я не хочу быть военным», «мне дела нет до суда», «полиции мне не надо», «я не хочу делать ничего такого, что могло бы нарушить мой внутренний мир», и «если я от этого пострадаю, то ничто так не умиротворит меня, как это страдание», – тот будет истинным христианином.
Ницше
19 АВГУСТА (Благо)
Жизнь есть движение, а потому и благо жизни не есть известное состояние, а известное направление движения.
Такое направление есть служение не себе, а Богу.
В том, чтобы делать добро, единственно верное средство быть счастливым.
Чем ближе то, что делает или испытывает человек, к истинному благу, тем естественнее желание поделиться этим благом с другими.
Такое направление есть служение не себе, а Богу.
1
Одни ищут блага или счастья во власти, другие – в науке, третьи – в сластолюбии. Те же люди, которые действительно близки к своему благу, понимают, что оно не может быть в том, чем владеть могут только некоторые люди, а не все. Они понимают, что истинное благо человека таково, что им могут обладать все люди разом, без раздела и без зависти; оно таково, что никто не может потерять его, если он сам того не захочет.
Паскаль
2
Счастье – это то, чего человек желает для себя одного; благо – это то, чего человек желает для себя вместе со всеми. Счастье достигается борьбой, благо, напротив, покорностью.3
Настоящих благ немного. Настоящее благо только то, что благо и добро для всех.
И потому, если хочешь быть полезным, а не вредным людям, делай только то, что согласно с общим благом. Кто будет поступать так – приобретет себе благо.
Марк Аврелий
4
Истинное добро есть служение Богу. Служение достигается всегда тратой своей животной жизни, так же как свет достигается только тратой горючего материала.5
Делая добро ближним, мы, сами того не замечая, делаем гораздо более для себя, чем для других.
Из «Благочестивых мыслей»
6
Делай добро не разбирая кому. Добро, которое ты сделал, не пропадет, хотя бы ты и забыл про него.В том, чтобы делать добро, единственно верное средство быть счастливым.
Чем ближе то, что делает или испытывает человек, к истинному благу, тем естественнее желание поделиться этим благом с другими.
20 АВГУСТА (Простота)
Все люди, занятые истинно важным делом, всегда просты, потому что не имеют времени придумывать лишнее.
1
Всякая потребность утихает, а всякий порок увеличивается от удовлетворения.
Амиель
2
Всякое новое желание есть начало новой нужды, зачаток новой скорби.
Вольтер
3
Раб своих страстей – самый низкий из рабов.
Талмуд
4
Чем больше ты окружаешь себя нуждами, тем большему подвергаешься рабству, потому что, чем в большем ты будешь нуждаться, тем более сократишь свою свободу. Совершенная свобода состоит в том, чтобы вовсе ни в чем не нуждаться, а следующая за нею – нуждаться в немногом.
Иоанн Златоуст
5
Наслаждение, роскошь – вот что вы называете счастием, а я думаю, что ничего не желать – это блаженство богов, и потому нуждаться лишь в небольшом есть приближение к этому высшему счастью.
Сократ
6
Мы должны жить не для нашего тела, но как бы поневоле считаясь с ним. Эпикур говорит: «Если вы станете жить сообразно природе, то никогда не будете бедны; если же будете жить сообразно общепринятым условным обычаям, то никогда не будете богаты. Природа требует немногого, господствующие же обычаи требуют излишеств».
Сенека
7
Ограничьтесь растениями, если хотите питаться сытно и здорово.Умеренность имеет то великое достоинство, что толькопри умеренной жизни все люди могли бы жить без нужды и зависти.
Иоанн Златоуст
21 АВГУСТА (Молитва)
Плодотворная молитва есть восстановление в своем сознании того высшего понимания смысла своей жизни, до которого ты достиг в самые лучшие минуты.
Молитесь ежечасно. Самая нужная и самая трудная молитва – это воспоминание среди движения жизни о своих обязанностях перед Богом и законом Его. Испугался, рассердился, смутился, увлекся – вспомни, кто ты и что ты должен делать. В этом молитва. Это трудно сначала, но привычку эту можно выработать.
1
Молитва, понимаемая как внутреннее формальное богослужение и потому как средство снискать себе милость, есть суеверное заблуждение. Ибо она не что иное, как только заявленное желание по отношению к существу, которое не нуждается ни в каком заявлении. Такой молитвой мы ничего, в сущности, не делаем и не выполняем ни одной из тех обязанностей, которые возложены на нас как Божии заповеди, и, следовательно, и не служим действительно Богу.
Сердечное желание всем нашим поведением быть угодным Богу – другими словами, чтобы все наши действия сопровождались настроением выполнять их так, как будто мы, совершая их, находимся на службе Богу, – вот в чем заключается дух молитвы, который может и должен неукоснительно пребывать в вас. Облекать же это желание в слова и формулы (хотя бы и внутренне) – это может иметь самое большее – только ценность средства для оживления такого настроения в нас самих.
Кант
2
Итак, если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником и пойди прежде примирись с братом твоим и тогда приди и принеси дар твой.
Мф. гл. 5, ст. 23—24
3
Иногда хочется по-детски кому-то (Богу) жаловаться, просить помощи. Хорошо ли это чувство? Нехорошо – это слабость, неверие. То, что больше всего похоже на веру: просительная молитва, есть именно неверие – неверие в то, что зла нет, что просить не о чем, что если тебе худо, то это только показывает тебе, что тебе надо поправиться, что происходит то самое, что должно быть и при чем ты должен делать, что должен.4
А молясь, не говорите лишнего, как язычники; ибо они думают, что в многословии своем будут услышаны; не уподобляйтесь им; ибо знает Отец ваш, в чем вы имеете нужду, прежде вашего прошения у Него.
Мф. гл. 6, ст. 9
5
Один час честной, серьезной мысли дороже недель восторженного обожания, когда обожание не проявляется поступками.
Гаррисон
6
Преданность воле Божьей – необходимое условие христианской жизни – исключает возможность определенного желания и потому прошения, молитвы о том, чтобы случилось то-то и то-то.Молитесь ежечасно. Самая нужная и самая трудная молитва – это воспоминание среди движения жизни о своих обязанностях перед Богом и законом Его. Испугался, рассердился, смутился, увлекся – вспомни, кто ты и что ты должен делать. В этом молитва. Это трудно сначала, но привычку эту можно выработать.
22 АВГУСТА (Знание)
Вредно распространение между людьми мыслей о том, что наша жизнь есть произведение вещественных сил и находится в зависимости от этих сил. Но когда такие ложные мысли называются науками и выдаются человечеству за святую мудрость, то вред, производимый таким учением, ужасен.