Мелоди Томас
Пусть будет лунный свет
Шери, моей дочери, за проницательность и мудрость молодости.
Твои смех и улыбка добавляют чудные краски моему миру.
Отчего мне так повезло? Я люблю тебя.
Глава 1
Египет, 1870год
Майор Майкл Фаллон присел на корточки и, задумчиво поскребывая заросшую бородой щеку, прищурился, пристально вглядываясь в слепящее марево песков Западной Сахары. Он пытался отыскать то, что заприметил краем глаза, когда перевалил через гребень очередной дюны, – трепыхание темного шелка в ярком солнечном свете. Обнаружив зацепившийся за острый выступ полузасыпанный песком скалы клочок ткани, майор подошел, поднял обрывок вуали и ощутил едва уловимый аромат духов. Задумчиво повертев обрывок вуали в руке, он перевел взгляд на серого арабского жеребца, который на некотором расстоянии брел по песку, волоча за собой поводья. Вот только куда подевался всадник, которого майор преследовал?
Вечерело. Небо раскинулось темно-синим куполом над пустыней, а видневшиеся в отдалении каменная сторожевая башня и полуразрушенная крепостная стена, простоявшие среди песков несколько столетий, придавали окрестностям еще более сумрачный вид. Майор знал, что, выйди он на открытое место, подстрелят его за здорово живешь и не промахнутся.
Он оглянулся и чертыхнулся сквозь зубы. Его белая верблюдица, как царица Савская, разлеглась на песке с презрительно-скучающим видом. До заметно посвежевшего воздуха ей и дела не было. Майор вытащил жестянку с мятными лепешками, забросил одну из них себе в рот, еще раз вдохнул аромат вуали и решительно засунул обрывок ткани в нагрудный карман рубашки.
Поплотнее запахнув бурнус, он поудобнее перехватил винтовку, осторожно выглянул из-за гребня дюны и разглядел в сгущающихся сумерках арабского жеребца, который, понурив голову, продолжал брести к подножию сторожевой башни. Майор поерзал и, морщась от боли, попытался хоть немного размять ноющие ноги. Три дня и три ночи он не сомкнул глаз. Но дело было не в этом. Недели две назад случилась между ним и тремя работорговцами жестокая драка. Вот и саднит все тело, а ноги особенно.
Жеребец вдруг припустил иноходью и остановился как вкопанный.
Майкл напрягся, сжал винтовку и нащупал рукоятку ножа на поясе. Древние сторожевые башни обычно строились вблизи источников. В Сахаре где вода, там наверняка есть люди, а значит, и скот. Впрочем, пока никакой скотины он не видел, но тут же сообразил, что загон скорее всего позади башни. Скосив глаза, Майкл заметил сбоку от себя на утрамбованном ветрами песке след каблука, а за спиной услышал сухой щелчок спущенного курка. Однако выстрела не последовало, воцарилась тишина. Фаллон застыл на месте.
– Вы живы лишь потому, что у меня кончились патроны, – услышал он позади женский голос.
Майкл осторожно поднялся на ноги и медленно повернулся лицом к говорившей. Обе его руки, скрытые под бурнусом, уже лежали на рукоятках револьверов со взведенными курками. Глаза противников встретились, и какой-то миг они смотрели друг на друга. Сколько человек в этом лагере, Майкл толком не знал. В Сахаре он готов был встретить кого угодно, но только не голубоглазую гурию с нацеленным на него револьвером.
Облачена она была в хорошо сидевшее темное платье из довольно тонкой ткани. Бледное осунувшееся лицо, темные густые волосы, заплетенные в сильно растрепавшуюся косу.
Майкл, хмыкнув про себя, преисполнился искреннего уважения к смелости и мужеству незнакомки. Не меньшее уважение испытывал он и в отношении семизарядного ствола, бестрепетной рукой направленного ему прямо в грудь.
– Весьма удачно, что ваш револьвер не заряжен, принцесса, – бесстрастно проговорил он и, высвободив руки из-под бурнуса, со смиренным видом выставил перед собой открытые ладони.
Бурнус распахнулся, и она увидела на мужчине военную гимнастерку и защитного цвета брюки, заправленные в высокие, до колен, армейские сапоги из мягкой кожи.
Голубые, исполненные вызова глаза женщины и совершенно неуместный в этих местах изысканный английский язык удержали майора от скорой расправы.
Движения у себя за спиной он не расслышал. Затылок внезапно пронзила острая боль, перед глазами взорвались тысячи ярких звезд, и майор Майкл Фаллон повалился лицом вперед в остывающий песок.
Бриана Донелли, затаив дыхание, вновь и вновь вглядывалась через бинокль в расстилавшуюся перед ней пустыню. Чем дальше, тем у нее сильнее сосало под ложечкой, хотя девушка изо всех сил гнала прочь липкое чувство страха. Привольно разлегшийся на склоне дюны белый верблюд, за которым она довольно давно наблюдала, явно не собирался подниматься на ноги. Ей придется выйти, не станет же она здесь прятаться до скончания века. Впрочем, она прекрасно знала, что в стремительно густеющей темноте скрывается хозяин дромадера. Получалось так, что, невзирая на все ее отчаянные усилия, их все-таки выследили. Сначала те двое вчера на рассвете, а теперь еще один на белом верблюде.
Неподалеку в пустыне лежал неизвестный, которого она беспощадным выстрелом уложила навеки сегодня утром. Сейчас же, совсем неподалеку от них, на песке распластался владелец белого верблюда.
Ее невестка прислонилась к каменной стене, запыхавшись от бега.
– Как ты думаешь, Бри, я убила его? – Леди Александра стянула с головы широкополую шляпу и уронила на песок. На ее левой щеке виднелась свежая ссадина. – Не можем же мы оставить его стервятникам. Как того, другого.
Каким-то чудом им удалось спастись от двух убийц. Бриана закрыла глаза и прижалась лбом ко все еще хранившей дневное тепло каменной стене. Сколько у них еще осталось времени, прежде чем негодяи, разграбившие караван, бросятся на поиски двух затравленных англичанок, сбежавших от кровавой бойни? Нельзя, слушая назойливые причитания леди Александры, мучиться бессмысленными угрызениями совести. Она не станет тратить последние силы на то, чтобы закапывать в песок двух безвестных мертвецов. Пусть все идет своим чередом.
В отличие от Брианы ее невестка была одета в хлопчатобумажную английскую блузку с длинными рукавами, жакет с отложным воротником и юбку-брюки. Блузка и жакет были порваны и покрыты многочисленными пятнами засохшей крови. Теперь трудно было сказать, откуда эти бурые пятна – то ли от ее разбитого рта и пораненного плеча, то ли это кровь стоявшего рядом с ней солдата, которого буквально изрешетили пули.
– Миледи, пожелай этот человек быть погребенным согласно своим обычаям, уверяю, он не стал бы на нас нападать.
Бриана несколько раз сморгнула, чтобы лучше видеть окрестности. Висевший высоко в темном небе месяц, похожий на кривую турецкую саблю, заливал все вокруг слабым серебристо-мертвенным светом. Призрачное безмолвие не нарушал ни единый шорох, и от этого душу охватывал леденящий кровь страх. Стоит выйти на открытое место, и им конец.
– Господи, Бри, – едва слышно прошептала леди Алекс, страшась нарушить царившую вокруг звенящую тишину. – Меня снова тошнит!
Бриана крепко обняла невестку за плечи.
– Миледи, мне не лучше, чем вам, но мы должны быть сильными. Ни в коем случае не сдаваться!
Налетевший непонятно откуда сильный порыв ветра бросил в лицо песок. Бриане еще ни разу в жизни не доводилось за кем-либо ухаживать. Ее страшила одна лишь мысль о том, что вдруг бесстрашная леди Александра на самом деле не выдержит свалившихся им на голову испытаний и Бриане придется иметь дело с беспомощной и нуждающейся в утешении женщиной. Как тогда они выберутся отсюда?
К своему скромному арсеналу они прибавили два револьвера и отвратительного вида громадный нож, принадлежавший, вне всякого сомнения, какому-нибудь отъявленному головорезу. Их ружье Алекс разбила о голову незнакомца, а его тяжеленную винтовку Бриана едва могла удержать в руках. В общем, толку от грозного оружия было мало. В животе заурчало, и Бриана с тоской подумала, что будь порох съедобным, они с Алекс закатили бы сейчас настоящее пиршество.
Она понимала, что верблюда надо увести за башню, но страх мешал ей выйти из укрытия. Бриана Донелли, активистка легиона, решительный борец против всякой анархии, до смерти боялась ночной темноты.
Боже мой, какими же ничтожными казались сейчас проблемы, которые мучили ее в Англии! Вся ее благополучно устроенная жизнь рухнула в один миг, и она дошла до того, что ради собственного спасения недрогнувшей рукой убила человека.
К тому же впереди их ждал голод. Еды у них не было никакой. Охотиться она не умела. За те несколько дней, что они брели по пустыне, на источник они наткнулись один-единственный раз, да и то в таком месте, где им грозила встреча с головорезами.
Бриана положила ладонь на лоб Александры:
– У вас хотя бы нет лихорадки. – И она, протянув невестке бурдючок с водой, поддержала его, помогая той напиться.
– Господи, у меня во рту такое ощущение, как будто я песку наелась, – пожаловалась Александра, убрав упавшие на глаза волосы. – Я, может быть, человека убила! Пора подумать о том, как я с ним встречусь в аду.
– Тогда мы, миледи, свидимся с ним вместе, – заметила Бриана, поднимаясь на ноги. – Как и со всеми душегубами, что напали на караван. – Она тут же пожалела о резкости тона, но было поздно. – Вы сделали то, что должны были сделать, потому что у меня не хватило духу спустить курок, вот и все.
– Послушай, Бри...
– Нам здесь больше нельзя оставаться, миледи. Вы не хуже меня знаете, кто рыщет по нашу душу.
Бриана, сжимая тяжелый револьвер, вышла из-за башни посмотреть на верблюда и арабского скакуна, который проследовал за ними до самого лагеря. Одно дело стрелять из ружья с расстояния футов в двести, защищая свою жизнь, и совсем другое – выстрелить в человека, стоящего перед тобой всего в десяти футах. Наемные убийцы обычно бывают уродливы, но этот был на удивление хорош собой. Когда их взгляды встретились, она заколебалась. В лунном свете поблескивали его глаза, обрамленные густыми ресницами. У него был бархатный баритон и безупречный английский. Так что, не подоспей вовремя Александра, этот высокий бедуин наверняка выпотрошил бы ее своим кинжалом.
Заслышав ее шаги, верблюд беспокойно задвигался.
– Как дела, красавчик? – с нежностью в голосе прошептала Бриана, погладив верблюжью морду. Животное недовольно заворчало. – У нас теперь есть ты да еще лошадь в придачу. Можно трогаться в путь.
Она и представить себе не могла, что им с Алекс удастся забраться так далеко, если бы не это животное с горделиво-презрительным выражением на морде. Четыре дня они задыхались от невыносимой жары. Затем чудом наткнулись на этот оазис среди скал, в котором бог знает сколько столетий тому назад неведомое племя кочевников выстроило сторожевую башню. Наверное, чтобы охранять стада своих коз, подумала Бриана. С десяток чахлых финиковых пальм да низкий колючий кустарник отчаянно сражались за свое существование, как и остальные обитатели оазиса.
Да, пора отсюда выбираться. В то же время Бриана прекрасно понимала, что стоит ей и Алекс оставить оазис, как очень скоро они погибнут. Пути до лагеря брата она не знала. Кристофер, видимо, уже понял, что с ними что-то случилось.
Бриана обернулась. Надо вернуться и убедиться, что бедуин мертв. Прошло не больше пятнадцати минут. Они его связали по рукам и ногам. Бриана проверила, крепко ли затянуты узлы. Вполне можно задержаться еще на день, отоспаться и попытаться найти еду.
Разумеется, если он мертв.
Револьвер, который держала Бриана, принадлежал ему. Рукоятка с обеих сторон отделана слоновой костью и рассчитана явно на мужскую ладонь. Ей вспомнился капитан Причардс, которого застрелили чуть ли не у нее на глазах. Темноглазый юноша, почти мальчик, с которым она в пути успела сдружиться. Племянник одного из проводников каравана. Убит. Остальные конвоиры падали словно подкошенные под шквальным огнем бандитов. Бриана зажмурилась, пытаясь прогнать эти ужасные картины.
– Господи, дай мне силы, сохрани нам жизнь, – едва слышно прошептала Бриана. – Молю тебя, Господи!
Девушка переступила с ноги на ногу, чтобы было удобнее подтянуть ремни, удерживающие фотокамеру. У нее из-под ног выскочила ящерица.
Бриана зачарованно смотрела, как та вышагивала, высоко задрав раскачивающийся чешуйчатый хвост, к стене укрепления, видневшейся по другую сторону узкого озерка.
Бриана схватила ружье и, затаив дыхание, осторожно двинулась следом. Бесшумно перебежав к каменной стене, она сунула ноги в прохладную воду озерка, выискивая взглядом расщелину, в которой ящерица могла бы схорониться в случае опасности. Если ей не удастся поймать ее руками, она пустит в ход это проклятое ружье. Тут из расщелины вылезли три ящерицы, и Бриане удалось схватить одну из них за хвост. Главное теперь – не выпустить ее из рук. В пылу охоты она выронила ружье, зацепилась за что-то и шлепнулась в озерко, но добычу не выпустила.
Благо озерко было мелким и вода едва доходила ей до пояса. Спутанные волосы упали на глаза, и она не сразу заметила мужчину, стоявшего в нескольких шагах у края воды. Он опирался ногой на выступающий камень и вертел в пальцах обрывок веревки. Мешковатые штаны были небрежно заправлены в высокие голенища. Бриана с бешено колотящимся сердцем подняла глаза. И встретила уже знакомый ей внимательный и изучающий взгляд чуть поблескивающих в лунном свете глаз. Господи! Это он!
– Поднимайтесь, принцесса, – проговорил он на безупречном английском с отчетливым британским акцентом. – Пока я насильно не вытащил вас из этой лужи.
Бриана опрокинулась на спину и схватила револьвер. Мужчина железной хваткой перехватил ей запястье. Бриана закричала было, но противник безжалостно сунул ее голову в воду, чуть подержал и извлек обратно. Бриана даже дыхание не успела перевести, как он зажал ей рот шершавой ладонью, крепко обхватил за талию и стал тащить из воды. Девушка билась в руках негодяя как дикая кошка, отчаянно пытаясь высвободить руку с револьвером. В конце концов незнакомец поскользнулся на глинистом берегу и упал. Он бы раздавил Бриану, однако успел извернуться и упасть рядом. При этом он ни на миг не выпустил пленницу из рук.
Резким и уверенным движением он опрокинул шипящую от ярости дикую кошку в человечьем обличье на спину, прижал к земле, дернул к себе и крепко сжал коленями ее бока. После чего стал заводить ей руки за голову.
– Бросай револьвер, – негромко приказал он угрожающим тоном. – Иначе кисть сломаю к чертовой матери.
Молодая женщина только яростно блеснула глазами в ответ. Майкл помимо своей воли усмехнулся. Смелость он всегда уважал. Не знал только, почему она хотела его убить и куда подевался всадник с арабского жеребца. Он также не имел понятия, кто она такая. В этих местах верить нельзя никому. Майкл поморщился, ощутив боль в затылке. Он не сомневался, что тот, кто ударил сзади, притаился где-нибудь поблизости.
До него вдруг дошло, что он лежит на своей пленнице и так близко склонился к ее лицу, что чувствует щекой ее горячее дыхание. Он невольно покосился на ее губы и чуть приподнялся. Под намокшей и вымазанной в грязи одеждой угадывались очертания хорошо сложенного женского тела.
Он не скрывал своей реакции, и она, как любая женщина, сразу все поняла и перестала дергаться.
– Уходите и притворитесь, что не нашли нас, – тяжело дыша, проговорила она. – Никто не должен знать. – Она провела кончиком языка по губам. – Мы уже забыли, когда ели в последний раз. Еще несколько дней – и умрем с голоду.
– Хватит причитать. Ты из тех, с кем надо ухо держать востро.
Майкл отшвырнул револьвер подальше. Продолжая сжимать ее запястья, он опустился на колени и ощупал молодую женщину с ног до головы, не сделав исключения ни для груди, ни для бедер. Бриана попыталась ударить его, но он ловко уклонился и наконец отпустил ее.
Она отскочила в сторону, покачнулась, но равновесие удержала. Тут он заметил, что она трусит. Еще бы! Едва не снесла ему полголовы.
– Ты мне мозги чуть не вышибла! Другой на моем месте давно отправил бы тебя на тот свет. Сколько вас здесь?
– Пятеро!
– Врешь. – Он проверил, заряжен ли револьвер. Кстати, его револьвер. – У тебя здесь только верблюд. Так что вас двое. Не больше. – Он повел дулом револьвера в сторону лагеря: – Пошли!
– Не надо. Пожалуйста, не надо! – Она вдруг бросилась к нему и вцепилась ему в плечи. – Не делайте этого! У меня куча денег! У моего брата еще больше! Вы разбогатеете!
Онемев от неожиданности, Майкл стоял, уткнувшись носом в затылок незнакомки, что-то лепетавшей о выкупе. В ее выговоре то и дело проскальзывал едва уловимый ирландский акцент.
В этот момент раздался оглушительный рев верблюда, разнесшийся эхом вокруг. К молодой женщине с удесятеренной силой вернулась смелость. Майор почувствовал, как напряглось ее тело, и успел увильнуть от удара коленом в пах. Она вырвалась и бросилась бежать, но он в несколько шагов настиг ее.
– Пошли!
Она то и дело норовила пнуть его ногой. Впереди он разглядел силуэт женщины, привалившейся к каменной стене.
– Пожалуйста... – Она попыталась высвободиться. – С ней что-то случилось.
Песок вокруг был истоптан английскими солдатскими ботинками и, судя по следам, ботинки эти были женские. Никаких следов костра. Ни тюков, ни рюкзаков, в которых могла бы быть хоть какая-то утварь. На глаза ему попался только один-единственный бурдюк с водой.
Вторая женщина лежала в обмороке, привалившись спиной к стене и чуть отвернув в сторону бледное лицо. Она тоже оказалась белой. Грязная и истерзанная одежда красноречивее всяких слов говорила о том, что ей пришлось перенести. Вздохнув, он разжал руки, отпустив свою пленницу. Та сразу бросилась к лежавшей, устроила ее поудобнее на земле, бережно положила ее голову себе на колени и, склонившись, что-то принялась говорить. Майкл неторопливо подошел поближе и остановился как вкопанный.
Он узнал лежавшую на песке женщину.
Какой англичанин в Египте не знал эту аристократку, жену министра общественных работ? Майклу пару раз довелось быть на торжественных приемах, которые почтил своим присутствием сам сэр Кристофер Донелли. Однако только три года спустя после приезда в Египет ему наконец представилась возможность быть лично представленным супруге археолога. Как и большинство мужчин, он восхищался красотой леди издали. Из своих источников в Каире он знал, что месяца два назад в Египет прибыла сестра сэра Донелли.
Должно быть, эти две госпожи были вместе с караваном, который направлялся в базовый лагерь Донелли. Тот самый караван, который он собирался встретить.
Майкл поднял глаза и уперся взглядом в черное дуло своего второго револьвера.
– Черт!
Девушка дрожащей рукой взвела курок.
– Клянусь... Я на самом деле выстрелю... – Револьвер в ее руке ходил ходуном. Ладонь второй руки заботливо лежала на лбу леди Александры. – Уходите и оставьте нас.
– Принцесса, я не могу этого сделать.
Он не пытался отобрать у нее револьвер, чтобы не получить в грудь шальную пулю. Поэтому не сдвинулся с места, опустился на корточки и подчеркнуто спокойно сложил руки на коленях.
– За вами гнался еще oдин всадник, – негромко сказал он. – Я не он. И я вам не враг, мисс Донелли.
Услышав свое имя, девушка вздрогнула.
– Не приближайтесь! Я не шучу. Если вы не один из них, откуда вам знать?
Сестра сэра Донелли пробыла в Египте слишком недолго, чтобы узнать, кто он такой. И вряд ли поверит ему.
– Как и ваш брат, я на службе у его величества, – спокойно ответил он.
Дуло револьвера чуть дрогнуло, девушка пришла в замешательство.
– Сказать можно все, что угодно, – произнесла она неуверенным тоном.
Ее била дрожь. И немудрено. Вечера в пустыне холодные, а если на тебе промокшая одежда... Да и револьвер слишком тяжел для девичьей руки. Майкл терпеливо ждал, когда девушка лишится последних сил.
– Вы лучше спросите, в каком месте в Англии я живу, – сказал он.
– Ваш английский великолепен. – Теперь в ее шепоте явственно слышались напряженные нотки. – Конечно, вам довелось довольно долго пожить в метрополии. Обычное дело.
Голову она держала вызывающе прямо, и Майкл ощущал неловкость. Молодой женщине, судя по всему, немало пришлось вынести, и она вела себя как подраненная тигрица. Не отличавшийся сентиментальностью, Майкл, однако, был глубоко тронут смелостью женщины.
К несчастью, в нынешней схватке характеров ей предстояло потерпеть поражение. Впрочем, ирландец, пусть и самого затрапезного вида, всегда остается крепким орешком.
Продержалась она на полчаса дольше, чем он рассчитывал.
Бриана чуть приоткрыла глаза и, замерев, вся превратилась в слух. Лежала она на спине в палатке, в которой оба откидных клапана были подняты. Лицо обдувал легкий ветерок. Девушка осторожно повернула голову. Снаружи напротив входа догорал небольшой костер, и запах свежезаваренного кофе долетел до ее ноздрей. Кто-то подвесил над огнем котелок и кофейник.
Бриана рывком села, подтянув до шеи край одеяла. На ней была только тонкая домотканая нижняя рубашка, все еще влажная после недавнего купания в озерке, и она застыла в смущении.
Услышав громкий судорожный вздох, Бриана резко повернулась и обнаружила рядом с собой спящую Александру. Юбка ее и жакет были изодраны и измазаны грязью и засохшей кровью. Увидев, что одеяло сползло с Алекс, Бриана заботливо укрыла ее. Александра пошевелилась во сне, что-то пробормотала, но так и не проснулась. В этот момент Бриана вспомнила все, и сердце ее болезненно сжалось.
Она подкралась к выходу из палатки и осторожно выглянула наружу. Лагерь их был разбит совсем неподалеку от озерка. Кочевника, знатока классического английского языка, нигде не было видно. Торопливо порывшись в вещах в надежде отыскать хоть какое-нибудь оружие, Бриана разочарованно выпрямилась. Ничего. Зато обнаружилась еда, потому как из котелка доносился аппетитный запах. Девушка увидела несколько оловянных мисок и ложек. В нетерпении схватив посуду и ложку, она зачерпнула из котелка и вытащила кусок, очень напоминавший мясо. Осторожно лизнув его языком, чтобы узнать, горячее оно или нет, девушка поспешно отправила кусок в рот. Боже мой, какое наслаждение! Ничего вкуснее ей за всю свою жизнь пробовать не приходилось. Она ела, давясь, едва успевая прожевать один кусок, и тут же запихивала следующий. Мясо ящериц с рисом было восхитительным.
Она настолько была увлечена поглощением пищи, что не услышала шагов и, лишь оторвавшись от котелка и подняв голову, увидела, что к ней подходит тот, кто захватил их в плен. В правой руке он нес саперную лопатку и винтовку, на левом плече висел рюкзак. Увидев возле костра Бриану, он замедлил шаги. Заметив беспорядок в разложенных вещах – явный признак того, что она в них рылась, – он остановился и пристально на нее посмотрел. Потом сунул руку под бурнус; извлек жутковатого вида нож и с размаху всадил его в дерево поблизости.
– Я не собираюсь вас упрекать, – сухо заметил кочевник, – но вижу, вы рылись в моих вещах.
Бриана с трудом проглотила кусок мяса. Одеяло с нее сползло до пояса, она подтянула его и зябко закутала плечи. После этого она поднялась, подумав, что если бы он хотел, то уже давным-давно убил бы ее. Кочевник был высокорослым и широким в плечах. Такие, да еще с таким ножом, всегда своего добиваются. Лицо, густо заросшее бородой, мрачный пристальный взгляд. Преодолев страх, она горделиво вздернула подбородок:
– Где моя одежда?
– Вон там, на скалах. – Подошел он к ней совершенно бесшумно, ни единая песчинка под сапогом не скрипнула. Остановившись, он бросил на землю лопату, затем рюкзак. – Когда взойдет солнце, одежда высохнет.
Отцепив от пояса небольшой бурдюк, он протянул его Бриане:
– Попейте. Помогает утолить голод.
Бриана неохотно приняла бурдюк и с легким отвращением заставила себя поднести его к губам. Это оказалось теплое молоко. От неожиданности девушка даже поперхнулась.
– К нему, конечно, надо привычку иметь, – с едва уловимой усмешкой заметил он. – Но лучшего средства восстановить силы здесь не найти. Пейте.
Его совету она последовала лишь потому, что где-то слышала о том, что молоко верблюдицы продлевает жизнь. Напившись, она вернула ему бурдюки вытерла тыльной стороной ладони губы.
Поплотнее стянув на груди одеяло, она наблюдала, как он ходит по их маленькому лагерю. Было довольно светло из-за полной луны, стоявшей высоко в безоблачном небе.
– Что вы собираетесь с нами сделать?
– Вернуть вас вашему брату, – ответил он, даже не взглянув на нее. Присел на корточки, снял кофейник с огня и налил себе в кружку кофе.
– Вы говорите о Кристофере? Вы знаете, где он?
– Если направитесь на юг, доберетесь до его лагеря. – Он бросил на нее внимательный взгляд. – Это не вы застрелили парня, что валяется неподалеку?
– Я неплохо стреляю. К великому сожалению моего семейства, мне очень нравилось бегать на ярмарки и стрелять в тире. – Она осеклась, ее взгляд упал на валявшуюся неподалеку лопатку, и она спросила: – Вы его похоронили?
– В убийстве вас никто не обвинит, – негромко ответил он, словно угадав ее мысли, – я похоронил его. Чем меньше следов мы оставим, тем лучше.
Бриана не верила ни единому его слову. Скорее всего он либо продаст ее на каком-нибудь невольничьем рынке, либо, натешившись с ней вволю, просто убьет. Ведь он наверняка из тех негодяев, которые напали на караван.
Майор Майкл Фаллон присел на корточки и, задумчиво поскребывая заросшую бородой щеку, прищурился, пристально вглядываясь в слепящее марево песков Западной Сахары. Он пытался отыскать то, что заприметил краем глаза, когда перевалил через гребень очередной дюны, – трепыхание темного шелка в ярком солнечном свете. Обнаружив зацепившийся за острый выступ полузасыпанный песком скалы клочок ткани, майор подошел, поднял обрывок вуали и ощутил едва уловимый аромат духов. Задумчиво повертев обрывок вуали в руке, он перевел взгляд на серого арабского жеребца, который на некотором расстоянии брел по песку, волоча за собой поводья. Вот только куда подевался всадник, которого майор преследовал?
Вечерело. Небо раскинулось темно-синим куполом над пустыней, а видневшиеся в отдалении каменная сторожевая башня и полуразрушенная крепостная стена, простоявшие среди песков несколько столетий, придавали окрестностям еще более сумрачный вид. Майор знал, что, выйди он на открытое место, подстрелят его за здорово живешь и не промахнутся.
Он оглянулся и чертыхнулся сквозь зубы. Его белая верблюдица, как царица Савская, разлеглась на песке с презрительно-скучающим видом. До заметно посвежевшего воздуха ей и дела не было. Майор вытащил жестянку с мятными лепешками, забросил одну из них себе в рот, еще раз вдохнул аромат вуали и решительно засунул обрывок ткани в нагрудный карман рубашки.
Поплотнее запахнув бурнус, он поудобнее перехватил винтовку, осторожно выглянул из-за гребня дюны и разглядел в сгущающихся сумерках арабского жеребца, который, понурив голову, продолжал брести к подножию сторожевой башни. Майор поерзал и, морщась от боли, попытался хоть немного размять ноющие ноги. Три дня и три ночи он не сомкнул глаз. Но дело было не в этом. Недели две назад случилась между ним и тремя работорговцами жестокая драка. Вот и саднит все тело, а ноги особенно.
Жеребец вдруг припустил иноходью и остановился как вкопанный.
Майкл напрягся, сжал винтовку и нащупал рукоятку ножа на поясе. Древние сторожевые башни обычно строились вблизи источников. В Сахаре где вода, там наверняка есть люди, а значит, и скот. Впрочем, пока никакой скотины он не видел, но тут же сообразил, что загон скорее всего позади башни. Скосив глаза, Майкл заметил сбоку от себя на утрамбованном ветрами песке след каблука, а за спиной услышал сухой щелчок спущенного курка. Однако выстрела не последовало, воцарилась тишина. Фаллон застыл на месте.
– Вы живы лишь потому, что у меня кончились патроны, – услышал он позади женский голос.
Майкл осторожно поднялся на ноги и медленно повернулся лицом к говорившей. Обе его руки, скрытые под бурнусом, уже лежали на рукоятках револьверов со взведенными курками. Глаза противников встретились, и какой-то миг они смотрели друг на друга. Сколько человек в этом лагере, Майкл толком не знал. В Сахаре он готов был встретить кого угодно, но только не голубоглазую гурию с нацеленным на него револьвером.
Облачена она была в хорошо сидевшее темное платье из довольно тонкой ткани. Бледное осунувшееся лицо, темные густые волосы, заплетенные в сильно растрепавшуюся косу.
Майкл, хмыкнув про себя, преисполнился искреннего уважения к смелости и мужеству незнакомки. Не меньшее уважение испытывал он и в отношении семизарядного ствола, бестрепетной рукой направленного ему прямо в грудь.
– Весьма удачно, что ваш револьвер не заряжен, принцесса, – бесстрастно проговорил он и, высвободив руки из-под бурнуса, со смиренным видом выставил перед собой открытые ладони.
Бурнус распахнулся, и она увидела на мужчине военную гимнастерку и защитного цвета брюки, заправленные в высокие, до колен, армейские сапоги из мягкой кожи.
Голубые, исполненные вызова глаза женщины и совершенно неуместный в этих местах изысканный английский язык удержали майора от скорой расправы.
Движения у себя за спиной он не расслышал. Затылок внезапно пронзила острая боль, перед глазами взорвались тысячи ярких звезд, и майор Майкл Фаллон повалился лицом вперед в остывающий песок.
Бриана Донелли, затаив дыхание, вновь и вновь вглядывалась через бинокль в расстилавшуюся перед ней пустыню. Чем дальше, тем у нее сильнее сосало под ложечкой, хотя девушка изо всех сил гнала прочь липкое чувство страха. Привольно разлегшийся на склоне дюны белый верблюд, за которым она довольно давно наблюдала, явно не собирался подниматься на ноги. Ей придется выйти, не станет же она здесь прятаться до скончания века. Впрочем, она прекрасно знала, что в стремительно густеющей темноте скрывается хозяин дромадера. Получалось так, что, невзирая на все ее отчаянные усилия, их все-таки выследили. Сначала те двое вчера на рассвете, а теперь еще один на белом верблюде.
Неподалеку в пустыне лежал неизвестный, которого она беспощадным выстрелом уложила навеки сегодня утром. Сейчас же, совсем неподалеку от них, на песке распластался владелец белого верблюда.
Ее невестка прислонилась к каменной стене, запыхавшись от бега.
– Как ты думаешь, Бри, я убила его? – Леди Александра стянула с головы широкополую шляпу и уронила на песок. На ее левой щеке виднелась свежая ссадина. – Не можем же мы оставить его стервятникам. Как того, другого.
Каким-то чудом им удалось спастись от двух убийц. Бриана закрыла глаза и прижалась лбом ко все еще хранившей дневное тепло каменной стене. Сколько у них еще осталось времени, прежде чем негодяи, разграбившие караван, бросятся на поиски двух затравленных англичанок, сбежавших от кровавой бойни? Нельзя, слушая назойливые причитания леди Александры, мучиться бессмысленными угрызениями совести. Она не станет тратить последние силы на то, чтобы закапывать в песок двух безвестных мертвецов. Пусть все идет своим чередом.
В отличие от Брианы ее невестка была одета в хлопчатобумажную английскую блузку с длинными рукавами, жакет с отложным воротником и юбку-брюки. Блузка и жакет были порваны и покрыты многочисленными пятнами засохшей крови. Теперь трудно было сказать, откуда эти бурые пятна – то ли от ее разбитого рта и пораненного плеча, то ли это кровь стоявшего рядом с ней солдата, которого буквально изрешетили пули.
– Миледи, пожелай этот человек быть погребенным согласно своим обычаям, уверяю, он не стал бы на нас нападать.
Бриана несколько раз сморгнула, чтобы лучше видеть окрестности. Висевший высоко в темном небе месяц, похожий на кривую турецкую саблю, заливал все вокруг слабым серебристо-мертвенным светом. Призрачное безмолвие не нарушал ни единый шорох, и от этого душу охватывал леденящий кровь страх. Стоит выйти на открытое место, и им конец.
– Господи, Бри, – едва слышно прошептала леди Алекс, страшась нарушить царившую вокруг звенящую тишину. – Меня снова тошнит!
Бриана крепко обняла невестку за плечи.
– Миледи, мне не лучше, чем вам, но мы должны быть сильными. Ни в коем случае не сдаваться!
Налетевший непонятно откуда сильный порыв ветра бросил в лицо песок. Бриане еще ни разу в жизни не доводилось за кем-либо ухаживать. Ее страшила одна лишь мысль о том, что вдруг бесстрашная леди Александра на самом деле не выдержит свалившихся им на голову испытаний и Бриане придется иметь дело с беспомощной и нуждающейся в утешении женщиной. Как тогда они выберутся отсюда?
К своему скромному арсеналу они прибавили два револьвера и отвратительного вида громадный нож, принадлежавший, вне всякого сомнения, какому-нибудь отъявленному головорезу. Их ружье Алекс разбила о голову незнакомца, а его тяжеленную винтовку Бриана едва могла удержать в руках. В общем, толку от грозного оружия было мало. В животе заурчало, и Бриана с тоской подумала, что будь порох съедобным, они с Алекс закатили бы сейчас настоящее пиршество.
Она понимала, что верблюда надо увести за башню, но страх мешал ей выйти из укрытия. Бриана Донелли, активистка легиона, решительный борец против всякой анархии, до смерти боялась ночной темноты.
Боже мой, какими же ничтожными казались сейчас проблемы, которые мучили ее в Англии! Вся ее благополучно устроенная жизнь рухнула в один миг, и она дошла до того, что ради собственного спасения недрогнувшей рукой убила человека.
К тому же впереди их ждал голод. Еды у них не было никакой. Охотиться она не умела. За те несколько дней, что они брели по пустыне, на источник они наткнулись один-единственный раз, да и то в таком месте, где им грозила встреча с головорезами.
Бриана положила ладонь на лоб Александры:
– У вас хотя бы нет лихорадки. – И она, протянув невестке бурдючок с водой, поддержала его, помогая той напиться.
– Господи, у меня во рту такое ощущение, как будто я песку наелась, – пожаловалась Александра, убрав упавшие на глаза волосы. – Я, может быть, человека убила! Пора подумать о том, как я с ним встречусь в аду.
– Тогда мы, миледи, свидимся с ним вместе, – заметила Бриана, поднимаясь на ноги. – Как и со всеми душегубами, что напали на караван. – Она тут же пожалела о резкости тона, но было поздно. – Вы сделали то, что должны были сделать, потому что у меня не хватило духу спустить курок, вот и все.
– Послушай, Бри...
– Нам здесь больше нельзя оставаться, миледи. Вы не хуже меня знаете, кто рыщет по нашу душу.
Бриана, сжимая тяжелый револьвер, вышла из-за башни посмотреть на верблюда и арабского скакуна, который проследовал за ними до самого лагеря. Одно дело стрелять из ружья с расстояния футов в двести, защищая свою жизнь, и совсем другое – выстрелить в человека, стоящего перед тобой всего в десяти футах. Наемные убийцы обычно бывают уродливы, но этот был на удивление хорош собой. Когда их взгляды встретились, она заколебалась. В лунном свете поблескивали его глаза, обрамленные густыми ресницами. У него был бархатный баритон и безупречный английский. Так что, не подоспей вовремя Александра, этот высокий бедуин наверняка выпотрошил бы ее своим кинжалом.
Заслышав ее шаги, верблюд беспокойно задвигался.
– Как дела, красавчик? – с нежностью в голосе прошептала Бриана, погладив верблюжью морду. Животное недовольно заворчало. – У нас теперь есть ты да еще лошадь в придачу. Можно трогаться в путь.
Она и представить себе не могла, что им с Алекс удастся забраться так далеко, если бы не это животное с горделиво-презрительным выражением на морде. Четыре дня они задыхались от невыносимой жары. Затем чудом наткнулись на этот оазис среди скал, в котором бог знает сколько столетий тому назад неведомое племя кочевников выстроило сторожевую башню. Наверное, чтобы охранять стада своих коз, подумала Бриана. С десяток чахлых финиковых пальм да низкий колючий кустарник отчаянно сражались за свое существование, как и остальные обитатели оазиса.
Да, пора отсюда выбираться. В то же время Бриана прекрасно понимала, что стоит ей и Алекс оставить оазис, как очень скоро они погибнут. Пути до лагеря брата она не знала. Кристофер, видимо, уже понял, что с ними что-то случилось.
Бриана обернулась. Надо вернуться и убедиться, что бедуин мертв. Прошло не больше пятнадцати минут. Они его связали по рукам и ногам. Бриана проверила, крепко ли затянуты узлы. Вполне можно задержаться еще на день, отоспаться и попытаться найти еду.
Разумеется, если он мертв.
Револьвер, который держала Бриана, принадлежал ему. Рукоятка с обеих сторон отделана слоновой костью и рассчитана явно на мужскую ладонь. Ей вспомнился капитан Причардс, которого застрелили чуть ли не у нее на глазах. Темноглазый юноша, почти мальчик, с которым она в пути успела сдружиться. Племянник одного из проводников каравана. Убит. Остальные конвоиры падали словно подкошенные под шквальным огнем бандитов. Бриана зажмурилась, пытаясь прогнать эти ужасные картины.
– Господи, дай мне силы, сохрани нам жизнь, – едва слышно прошептала Бриана. – Молю тебя, Господи!
Девушка переступила с ноги на ногу, чтобы было удобнее подтянуть ремни, удерживающие фотокамеру. У нее из-под ног выскочила ящерица.
Бриана зачарованно смотрела, как та вышагивала, высоко задрав раскачивающийся чешуйчатый хвост, к стене укрепления, видневшейся по другую сторону узкого озерка.
Бриана схватила ружье и, затаив дыхание, осторожно двинулась следом. Бесшумно перебежав к каменной стене, она сунула ноги в прохладную воду озерка, выискивая взглядом расщелину, в которой ящерица могла бы схорониться в случае опасности. Если ей не удастся поймать ее руками, она пустит в ход это проклятое ружье. Тут из расщелины вылезли три ящерицы, и Бриане удалось схватить одну из них за хвост. Главное теперь – не выпустить ее из рук. В пылу охоты она выронила ружье, зацепилась за что-то и шлепнулась в озерко, но добычу не выпустила.
Благо озерко было мелким и вода едва доходила ей до пояса. Спутанные волосы упали на глаза, и она не сразу заметила мужчину, стоявшего в нескольких шагах у края воды. Он опирался ногой на выступающий камень и вертел в пальцах обрывок веревки. Мешковатые штаны были небрежно заправлены в высокие голенища. Бриана с бешено колотящимся сердцем подняла глаза. И встретила уже знакомый ей внимательный и изучающий взгляд чуть поблескивающих в лунном свете глаз. Господи! Это он!
– Поднимайтесь, принцесса, – проговорил он на безупречном английском с отчетливым британским акцентом. – Пока я насильно не вытащил вас из этой лужи.
Бриана опрокинулась на спину и схватила револьвер. Мужчина железной хваткой перехватил ей запястье. Бриана закричала было, но противник безжалостно сунул ее голову в воду, чуть подержал и извлек обратно. Бриана даже дыхание не успела перевести, как он зажал ей рот шершавой ладонью, крепко обхватил за талию и стал тащить из воды. Девушка билась в руках негодяя как дикая кошка, отчаянно пытаясь высвободить руку с револьвером. В конце концов незнакомец поскользнулся на глинистом берегу и упал. Он бы раздавил Бриану, однако успел извернуться и упасть рядом. При этом он ни на миг не выпустил пленницу из рук.
Резким и уверенным движением он опрокинул шипящую от ярости дикую кошку в человечьем обличье на спину, прижал к земле, дернул к себе и крепко сжал коленями ее бока. После чего стал заводить ей руки за голову.
– Бросай револьвер, – негромко приказал он угрожающим тоном. – Иначе кисть сломаю к чертовой матери.
Молодая женщина только яростно блеснула глазами в ответ. Майкл помимо своей воли усмехнулся. Смелость он всегда уважал. Не знал только, почему она хотела его убить и куда подевался всадник с арабского жеребца. Он также не имел понятия, кто она такая. В этих местах верить нельзя никому. Майкл поморщился, ощутив боль в затылке. Он не сомневался, что тот, кто ударил сзади, притаился где-нибудь поблизости.
До него вдруг дошло, что он лежит на своей пленнице и так близко склонился к ее лицу, что чувствует щекой ее горячее дыхание. Он невольно покосился на ее губы и чуть приподнялся. Под намокшей и вымазанной в грязи одеждой угадывались очертания хорошо сложенного женского тела.
Он не скрывал своей реакции, и она, как любая женщина, сразу все поняла и перестала дергаться.
– Уходите и притворитесь, что не нашли нас, – тяжело дыша, проговорила она. – Никто не должен знать. – Она провела кончиком языка по губам. – Мы уже забыли, когда ели в последний раз. Еще несколько дней – и умрем с голоду.
– Хватит причитать. Ты из тех, с кем надо ухо держать востро.
Майкл отшвырнул револьвер подальше. Продолжая сжимать ее запястья, он опустился на колени и ощупал молодую женщину с ног до головы, не сделав исключения ни для груди, ни для бедер. Бриана попыталась ударить его, но он ловко уклонился и наконец отпустил ее.
Она отскочила в сторону, покачнулась, но равновесие удержала. Тут он заметил, что она трусит. Еще бы! Едва не снесла ему полголовы.
– Ты мне мозги чуть не вышибла! Другой на моем месте давно отправил бы тебя на тот свет. Сколько вас здесь?
– Пятеро!
– Врешь. – Он проверил, заряжен ли револьвер. Кстати, его револьвер. – У тебя здесь только верблюд. Так что вас двое. Не больше. – Он повел дулом револьвера в сторону лагеря: – Пошли!
– Не надо. Пожалуйста, не надо! – Она вдруг бросилась к нему и вцепилась ему в плечи. – Не делайте этого! У меня куча денег! У моего брата еще больше! Вы разбогатеете!
Онемев от неожиданности, Майкл стоял, уткнувшись носом в затылок незнакомки, что-то лепетавшей о выкупе. В ее выговоре то и дело проскальзывал едва уловимый ирландский акцент.
В этот момент раздался оглушительный рев верблюда, разнесшийся эхом вокруг. К молодой женщине с удесятеренной силой вернулась смелость. Майор почувствовал, как напряглось ее тело, и успел увильнуть от удара коленом в пах. Она вырвалась и бросилась бежать, но он в несколько шагов настиг ее.
– Пошли!
Она то и дело норовила пнуть его ногой. Впереди он разглядел силуэт женщины, привалившейся к каменной стене.
– Пожалуйста... – Она попыталась высвободиться. – С ней что-то случилось.
Песок вокруг был истоптан английскими солдатскими ботинками и, судя по следам, ботинки эти были женские. Никаких следов костра. Ни тюков, ни рюкзаков, в которых могла бы быть хоть какая-то утварь. На глаза ему попался только один-единственный бурдюк с водой.
Вторая женщина лежала в обмороке, привалившись спиной к стене и чуть отвернув в сторону бледное лицо. Она тоже оказалась белой. Грязная и истерзанная одежда красноречивее всяких слов говорила о том, что ей пришлось перенести. Вздохнув, он разжал руки, отпустив свою пленницу. Та сразу бросилась к лежавшей, устроила ее поудобнее на земле, бережно положила ее голову себе на колени и, склонившись, что-то принялась говорить. Майкл неторопливо подошел поближе и остановился как вкопанный.
Он узнал лежавшую на песке женщину.
Какой англичанин в Египте не знал эту аристократку, жену министра общественных работ? Майклу пару раз довелось быть на торжественных приемах, которые почтил своим присутствием сам сэр Кристофер Донелли. Однако только три года спустя после приезда в Египет ему наконец представилась возможность быть лично представленным супруге археолога. Как и большинство мужчин, он восхищался красотой леди издали. Из своих источников в Каире он знал, что месяца два назад в Египет прибыла сестра сэра Донелли.
Должно быть, эти две госпожи были вместе с караваном, который направлялся в базовый лагерь Донелли. Тот самый караван, который он собирался встретить.
Майкл поднял глаза и уперся взглядом в черное дуло своего второго револьвера.
– Черт!
Девушка дрожащей рукой взвела курок.
– Клянусь... Я на самом деле выстрелю... – Револьвер в ее руке ходил ходуном. Ладонь второй руки заботливо лежала на лбу леди Александры. – Уходите и оставьте нас.
– Принцесса, я не могу этого сделать.
Он не пытался отобрать у нее револьвер, чтобы не получить в грудь шальную пулю. Поэтому не сдвинулся с места, опустился на корточки и подчеркнуто спокойно сложил руки на коленях.
– За вами гнался еще oдин всадник, – негромко сказал он. – Я не он. И я вам не враг, мисс Донелли.
Услышав свое имя, девушка вздрогнула.
– Не приближайтесь! Я не шучу. Если вы не один из них, откуда вам знать?
Сестра сэра Донелли пробыла в Египте слишком недолго, чтобы узнать, кто он такой. И вряд ли поверит ему.
– Как и ваш брат, я на службе у его величества, – спокойно ответил он.
Дуло револьвера чуть дрогнуло, девушка пришла в замешательство.
– Сказать можно все, что угодно, – произнесла она неуверенным тоном.
Ее била дрожь. И немудрено. Вечера в пустыне холодные, а если на тебе промокшая одежда... Да и револьвер слишком тяжел для девичьей руки. Майкл терпеливо ждал, когда девушка лишится последних сил.
– Вы лучше спросите, в каком месте в Англии я живу, – сказал он.
– Ваш английский великолепен. – Теперь в ее шепоте явственно слышались напряженные нотки. – Конечно, вам довелось довольно долго пожить в метрополии. Обычное дело.
Голову она держала вызывающе прямо, и Майкл ощущал неловкость. Молодой женщине, судя по всему, немало пришлось вынести, и она вела себя как подраненная тигрица. Не отличавшийся сентиментальностью, Майкл, однако, был глубоко тронут смелостью женщины.
К несчастью, в нынешней схватке характеров ей предстояло потерпеть поражение. Впрочем, ирландец, пусть и самого затрапезного вида, всегда остается крепким орешком.
Продержалась она на полчаса дольше, чем он рассчитывал.
Бриана чуть приоткрыла глаза и, замерев, вся превратилась в слух. Лежала она на спине в палатке, в которой оба откидных клапана были подняты. Лицо обдувал легкий ветерок. Девушка осторожно повернула голову. Снаружи напротив входа догорал небольшой костер, и запах свежезаваренного кофе долетел до ее ноздрей. Кто-то подвесил над огнем котелок и кофейник.
Бриана рывком села, подтянув до шеи край одеяла. На ней была только тонкая домотканая нижняя рубашка, все еще влажная после недавнего купания в озерке, и она застыла в смущении.
Услышав громкий судорожный вздох, Бриана резко повернулась и обнаружила рядом с собой спящую Александру. Юбка ее и жакет были изодраны и измазаны грязью и засохшей кровью. Увидев, что одеяло сползло с Алекс, Бриана заботливо укрыла ее. Александра пошевелилась во сне, что-то пробормотала, но так и не проснулась. В этот момент Бриана вспомнила все, и сердце ее болезненно сжалось.
Она подкралась к выходу из палатки и осторожно выглянула наружу. Лагерь их был разбит совсем неподалеку от озерка. Кочевника, знатока классического английского языка, нигде не было видно. Торопливо порывшись в вещах в надежде отыскать хоть какое-нибудь оружие, Бриана разочарованно выпрямилась. Ничего. Зато обнаружилась еда, потому как из котелка доносился аппетитный запах. Девушка увидела несколько оловянных мисок и ложек. В нетерпении схватив посуду и ложку, она зачерпнула из котелка и вытащила кусок, очень напоминавший мясо. Осторожно лизнув его языком, чтобы узнать, горячее оно или нет, девушка поспешно отправила кусок в рот. Боже мой, какое наслаждение! Ничего вкуснее ей за всю свою жизнь пробовать не приходилось. Она ела, давясь, едва успевая прожевать один кусок, и тут же запихивала следующий. Мясо ящериц с рисом было восхитительным.
Она настолько была увлечена поглощением пищи, что не услышала шагов и, лишь оторвавшись от котелка и подняв голову, увидела, что к ней подходит тот, кто захватил их в плен. В правой руке он нес саперную лопатку и винтовку, на левом плече висел рюкзак. Увидев возле костра Бриану, он замедлил шаги. Заметив беспорядок в разложенных вещах – явный признак того, что она в них рылась, – он остановился и пристально на нее посмотрел. Потом сунул руку под бурнус; извлек жутковатого вида нож и с размаху всадил его в дерево поблизости.
– Я не собираюсь вас упрекать, – сухо заметил кочевник, – но вижу, вы рылись в моих вещах.
Бриана с трудом проглотила кусок мяса. Одеяло с нее сползло до пояса, она подтянула его и зябко закутала плечи. После этого она поднялась, подумав, что если бы он хотел, то уже давным-давно убил бы ее. Кочевник был высокорослым и широким в плечах. Такие, да еще с таким ножом, всегда своего добиваются. Лицо, густо заросшее бородой, мрачный пристальный взгляд. Преодолев страх, она горделиво вздернула подбородок:
– Где моя одежда?
– Вон там, на скалах. – Подошел он к ней совершенно бесшумно, ни единая песчинка под сапогом не скрипнула. Остановившись, он бросил на землю лопату, затем рюкзак. – Когда взойдет солнце, одежда высохнет.
Отцепив от пояса небольшой бурдюк, он протянул его Бриане:
– Попейте. Помогает утолить голод.
Бриана неохотно приняла бурдюк и с легким отвращением заставила себя поднести его к губам. Это оказалось теплое молоко. От неожиданности девушка даже поперхнулась.
– К нему, конечно, надо привычку иметь, – с едва уловимой усмешкой заметил он. – Но лучшего средства восстановить силы здесь не найти. Пейте.
Его совету она последовала лишь потому, что где-то слышала о том, что молоко верблюдицы продлевает жизнь. Напившись, она вернула ему бурдюки вытерла тыльной стороной ладони губы.
Поплотнее стянув на груди одеяло, она наблюдала, как он ходит по их маленькому лагерю. Было довольно светло из-за полной луны, стоявшей высоко в безоблачном небе.
– Что вы собираетесь с нами сделать?
– Вернуть вас вашему брату, – ответил он, даже не взглянув на нее. Присел на корточки, снял кофейник с огня и налил себе в кружку кофе.
– Вы говорите о Кристофере? Вы знаете, где он?
– Если направитесь на юг, доберетесь до его лагеря. – Он бросил на нее внимательный взгляд. – Это не вы застрелили парня, что валяется неподалеку?
– Я неплохо стреляю. К великому сожалению моего семейства, мне очень нравилось бегать на ярмарки и стрелять в тире. – Она осеклась, ее взгляд упал на валявшуюся неподалеку лопатку, и она спросила: – Вы его похоронили?
– В убийстве вас никто не обвинит, – негромко ответил он, словно угадав ее мысли, – я похоронил его. Чем меньше следов мы оставим, тем лучше.
Бриана не верила ни единому его слову. Скорее всего он либо продаст ее на каком-нибудь невольничьем рынке, либо, натешившись с ней вволю, просто убьет. Ведь он наверняка из тех негодяев, которые напали на караван.