Томас Мелоди. В сердце моем

   Лорд Уэр окинул дочь пронзительным взглядом:
   – Ты в это веришь даже после всего, что узнала о нем?
   – Если ты имеешь в виду то самое пари, то, надеюсь, он заработал на нем кучу денег. – Александра сухо рассмеялась, в ее голосе зазвучали нотки гордости. – Надо признать, он и в самом деле заработал каждый шиллинг из этой суммы.
   – Лекси... Зачем ты здесь?
   – Я записалась к тебе на прием. – Александра нетерпеливо дернула плечом. – Это был единственный способ поговорить с тобой.
   В комнате повисла гнетущая тишина. Лорд Уэр продолжал стоять, возвышаясь над столом; сюртук его смялся, придавая хозяину кабинета непривычно шутовской вид, и Александру внезапно пронзила жалость к отцу, казавшемуся сейчас таким беззащитным и уязвимым. Вся его жизнь была растоптана и выставлена на всеобщее обозрение, все позорные тайны его прошлого оказались беспощадно обнажены.
   Неожиданно она поймала себя на мысли, что для нее уже не имеет значения, найдет ли отец в себе мужество встретиться с Атлером лицом к лицу и исполнить свой долг. Лорд Уэр больше не имел власти над своей дочерью.
   – Мне жаль тебя, папа. – Александра старалась говорить спокойно и уверенно – она понимала, что теперь они с отцом, возможно, до самой смерти будут жить вдали друг от друга. – Всю свою жизнь ты старался уничтожить все, что не мог удержать под своим контролем. У тебя всегда имелось достаточно власти и влияния, чтобы шутя отбросить любую угрозу, но ты так и не смог сломить Кристофера, хотя и пытался это сделать. Мне стыдно за тебя, потому что единственное преступление, в котором он был виновен, – это любовь ко мне. Ты считал, что он никак не мог полюбить такую, как я, что здесь обязательно присутствует какой-то скрытый мотив. Тебе была невыносима даже мысль о том, что ты можешь чего-то лишиться. Кристофер представлял для тебя настоящую угрозу – он был блестящим стратегом, честолюбивым и удачливым, его работа уже снискала ему известность. Больше всего тебя пугало в нем полное пренебрежение условностями. Он ничего и никого не боялся, даже тебя.
   Лорд Уэр не отвел взгляда. Глядя в его изможденное лицо, Александра поймала себя на мысли, что, пожалуй, впервые в жизни он ни разу не оборвал и не перебил ее. Он даже не сделал попытки уйти, гневно хлопнув дверью.
   – Я люблю его, папа. В нем вся моя жизнь. Надеюсь, мое признание не приведет к тому, что всякая попытка участия «Ди энд Би» в проекте строительства туннеля окажется заранее обречена на провал, – саркастически заметила она. – Если бы благодаря твоему влиянию его компания снова оказалась в числе соискателей, это было бы только справедливо. – Александра махнула рукой в сторону лежащего на столе отчета. – Какое бы решение ты ни принял насчет Атлера, пусть это останется на твоей совести: но знай, я сделаю все возможное, чтобы продолжить расследование, которое начала. Да, это была я, не Кристофер. Я уволилась из музея. Я не хочу всю жизнь оставаться похороненной заживо под пылью прошлого и иметь дело с одними мертвецами. Я достойна большего. – Кажется, впервые Александра поняла Ричарда. – Я хочу жить, папа.
   Она еще немного помедлила, стоя в дверях, пытаясь собраться с мыслями и не вполне понимая, что мешает ей открыть дверь и выйти из отцовского кабинета. Может быть, она ждала какого-то знака, намека, что отец все-таки любит ее, что он способен понять ее чувства; однако лорд Уэр отвернулся к окну и больше не смотрел на дочь. Александре была видна лишь его спина, прямая, словно в нее был вставлен металлический прут. Лорд Уэр снова стал самим собой.
   – Прощай, папа. – Александра вышла из кабинета и направилась в холл, с каждым мгновением уходя все дальше от прежней жизни. Пройдя коридор, она устремилась к лестнице и, ускорив шаг, буквально слетела вниз по ступенькам, а затем, выбежав на улицу, огляделась, ища Кристофера; дыхание ее стало тяжелым, сердце бешено колотилось.
   На улицах царило оживленное движение. Рядом с фермерскими телегами, гружеными овощами, двигались щегольские экипажи; прохожие спешили по своим делам. Было время прилива, и со стороны Темзы дул прохладный ветерок, неся с собой неповторимый запах реки. Где-то вдалеке работала бурильная машина. Вокруг простирался огромный мир, наполненный красками и звуками, и Александре захотелось ощутить себя его частью.
   Завернув за угол, она подняла глаза к небу. В вышине сгущались пушистые кучевые облака. Под куполом небосвода парили чайки: раскинув крылья, они летели, послушно повинуясь движению воздушных потоков, и их белоснежные силуэты четко выделялись на ярко-голубом фоне неба.
   Александра прошлась босиком по маленькому, огороженному со всех сторон газону, откуда ее вскоре прогнал полицейский. Тогда она села в переполненный омнибус – ей еще никогда не приходилось ездить в этой громыхающей колымаге. Экипаж неторопливо тащился по городу, петляя по улочкам и переулкам Лондона, в которых Александра никогда прежде не бывала. Элегантное красно-коричневое платье из китайского муслина изящно облегало ее фигуру, спадая вниз мягкими складками; щеки ее горели, но она не обращала на это ни малейшего внимания.
   С интересом разглядывая окрестности, Александра неожиданно узнала дорогу на Саттон и выскочила из омнибуса на ближайшей остановке. Остальные пассажиры, вытягивая шеи, долго провожали ее взглядами. Александра открыла сумочку и пересчитала деньги, потом остановила наемный экипаж.
   Добравшись до ювелирной лавки, она услышала от Смита, что Ричард уже перебрался в другое место.
   – Скорее всего они вообще уехали из страны, – пояснил дядюшка Бриджетт, вытирая руки о грязную тряпицу. Неожиданное появление Александры явно привело его в замешательство. Перекинув тряпку через плечо, он смущенно отвел глаза. – Простите меня, мэм, но я не ждал гостей.
   Александра взглянула на стоящий на улице экипаж. Она обещала вознице дополнительную плату, если он ее подождет.
   – Мне нужно оставить письмо для Ричарда, – сухо сказала она. – У вас найдутся бумага, перо и чернила?
   Смит отступил в сторону, позволяя ей пройти в лавку, затем положил на прилавок бумагу, чернила, передал ей ручку и пристроился рядом, облокотившись о стойку.
   Обмакнув кончик пера в бутылочку с чернилами, Александра начала писать, но, заметив любопытный взгляд ювелира, остановилась.
   – Я могу рассчитывать на конфиденциальность, сэр, как вы считаете? – невозмутимо спросила она.
   Недовольно пожав плечами, Смит отошел куполкам и встал, скрестив руки на груди.
   – Обычно в мою лавку не заходят леди вроде вас. Может, вас заинтересует что-нибудь из ювелирных украшений?
   Александра подняла голову, ее руки мгновенно стали ледяными.
   – Украшения Ричарда?
   Смит только кивнул в ответ.
   Пока ювелир ходил за своими ящиками в другой конец лавки, Александра успела закончить письмо. Вернувшись, дядюшка Бриджетт разложил перед ней свои сокровища. Он устроил целое представление, бережно выкладывая драгоценности на черную бархатную ткань, и Александра внимательно рассматривала каждую вещицу. Мастерски выполненные из серебра и золота, украшения поражали своей красотой и изяществом.
   – Полагаю, все это сделано по рисункам Ричарда? – спросила Александра, поднося драгоценности ближе к свету. Вероятно, Смит считал, что она собирается купить у него что-нибудь в благотворительных целях, но ей было все равно. Собственно, Ричард действительно нуждался в благотворительности, особенно сейчас, когда у него вот-вот должен был появиться на свет ребенок. Александра первая надрала бы ему уши, если бы он вздумал поставить свою гордость выше интересов младенца. Человек, который способен был ходить, вырядившись в полосатую одежду, словно леденец, может придержать свое самолюбие и принять подношение. Кроме того, украшения действительно были прекрасны. – Сколько получит Ричард, если я куплю всю вашу коллекцию?
   – Половину. Ему всегда достается половина из того, что мы продаем.
   – Вы поступите честно и действительно передадите ему деньги?
   Смит прижал руку к груди.
   – Бридж – моя племянница, миледи.
   – Финли узнает, если вы смошенничаете и обманете Ричарда, и тогда я прикажу переломать вам обе руки без малейших угрызений совести. – Ювелир испуганно раскрыл рот, и Александра самодовольно ухмыльнулась явно поверил, что она способна привести стою угрозу в исполнение. – Если вы доставите драгоценности ко мне, я заплачу полную стоимость. – Александра нацарапала свой адрес в нижней части листа, на котором писала письмо, решив, что коли у Смита в лавке имеются перо и чернила, то он умеет читать. Затем она аккуратно оторвала клочок бумаги и передала его ювелиру. – Это будет свадебный подарок моему кузену и денежная компенсация для вас, – сказала она.
   Смит недоуменно взглянул на бумажку с адресом, потом перевел взгляд на Александру.
   – Назовем это честной платой за то, что я огрела вас Буддой по голове, – насмешливо пояснила она.
   Смит почесал свою лысеющую макушку и покраснел.
   – Да, мэм, это вы хорошо придумали. – Он распахнул входную дверь. Мелодично затренькал колокольчик. – Вы совсем не такая, как все эти напыщенные аристократы, которых мне доводилось встречать, мэм.
   Александра пожала плечами в ответ: если она и отличалась чем-то от представителей своего круга, то это была целиком ее собственная заслуга.
   – Боюсь, кое-кто позволит себе не согласиться с вами, мистер Смит, – ответила она, натягивая перчатки. – Передайте Ричарду, чтобы он пока не появлялся в Лондоне. И еще скажите ему... что я понимаю его выбор.
   Как надеялась Александра, ее кузен догадается, что она собирается делать.
 

Глава 21

 
   Райан Донелли обернулся на легкий стук в дверь спальни.
   – Тут кое-кто пришел, сэр, и хочет непременно переговорить с вашим братом, – раздался голос камердинера.
   Вдевая запонку в манжету, Райан спустился с лестницы. В столь ранний час он никого не ждал; тем более ему совершенно не хотелось видеть того, чье поведение он не одобрял и к кому не испытывал ни малейшей симпатии. По непонятным причинам Крис считал необходимым продолжать поддерживать отношения с уголовным преступником, пользующимся самой дурной славой.
   – Финли, – окликнул он нежданного гостя. Серебряная запонка скользнула наконец в петлю. – Чем обязан, да еще так рано? Я чем-то могу вам помочь?
   Если Финли и почувствовал враждебность Райана, то не обратил на это ни малейшего внимания: держа в руках котелок, рослый малый переминался с ноги на ногу у входа в дом.
   – Я пришел поговорить с вашим братом. Вы его видели?
   Райан потер запонку пальцем.
   – Один или два раза в жизни, Финли.
   – О, с юмором у вас все в порядке, сэр, – губы Финли растянулись в кривой усмешке, – но вряд ли это поможет мне найти мистера Донелли.
   Райан решил не спрашивать, не пробовал ли Финли поинтересоваться местонахождением Кристофера у их королевских высочеств; однако отправлять этого уголовника в контору в Вестминстере, где через два часа у них с Крисом была назначена встреча с членами комиссии, ему тоже не хотелось. Откровенно говоря, расписание Райана было таким плотным, что он не видел собственного брата уже четыре дня, в течение которых и начали распространяться слухи о финальном поединке Кристофера с лордом Уэром.
   Райану оставалось только молить Всевышнего о прощении и надеяться, что Крис не разрушит до основания будущее «Ди энд Би».
   – А что вы, собственно, от него хотели?
   – «Таймс» собирается опубликовать интервью с ним: кто-то им сообщил по секрету, что по вечерам он часто бывает в гимнастическом зале. Правда, почему-то им не сказали, что он уже неделю там не появляется, что, знаете ли, совсем на него не похоже. Они хотели узнать, правда ли, что лорд Уэр рекомендовал мистера Донелли в совет музея.
   – Уэр? – Райан усмехнулся. – Да они что, с ума сошли?
   Финли неопределенно пожал плечами:
   – Тогда, значит, вы еще не видели утреннюю газету, сэр!
   Добравшись до загородного поместья Кристофера уже к закату, Райан поспешно соскочил с лошади, бросил поводья молодому конюху и быстро зашагал по усыпанной гравием дорожке.
   – Оботри его хорошенько, парень. – Он заметил, что его серый весь в пене и тяжело дышит.
   Стянув перчатки, Райан окинул взглядом фасад дома. Все окна особняка были ярко освещены. Он торопливо поднялся по ступеням, и тут же дверь перед ним широко распахнулась. На пороге стоял Барнаби.
   – Черт возьми, я добирался сюда целый день! – раздраженно проворчал Райан и, стремительно пройдя мимо слуги, направился в холл. – Где Кристофер? Он уже несколько дней не появляется в нашей конторе в Вестминстере, а меня только сейчас об этом известили!
   – Ваш брат сам не свой в последнее время, сэр. На прошлой неделе он вернулся из Лондона в очень мрачном настроении. Я еще никогда не видел его таким. – Барнаби огорченно вздохнул. – К тому же он очень плохо себя чувствует: нога сильно опухла. Хозяин уже несколько ночей почти совсем не спит. Вот только он запретил мне говорить об этом кому бы то ни было, иначе я бы давно послал за вами. Вчера он опустошил все шкафы в доме – искал, что бы выпить, а к вечеру мне пришлось послать за доктором.
   – Ну и дела! Черт побери, ты же знаешь, он терпеть не может докторов! – Райан передал слуге перчатки и плащ.
   – Вот именно. – Барнаби понуро опустил голову. Казалось, его спина окаменела. – Вы даже представить себе не можете, что тут наговорил ваш брат и куда велел нам отправляться. А потом он нас всех уволил...
   – Полагаю, этот сумасшедший в библиотеке?
   – Хозяин наверху, сэр. Он потребовал, чтобы ему принесли газету, но исходя из обстоятельств мы решили лучше этого не делать. В конце концов, мистер Донелли не может уволить нас дважды. – Барнаби возмущенно фыркнул.
   – Не позволяй ему прочесть ни единой проклятой газеты, пока я не разрешу.
   – И еще, сэр... – Барнаби нерешительно преградил путь гостю. – Доктор сказал, если мистер Донелли не даст отдых своей ноге, то...
   Райан поднялся по лестнице, перепрыгивая сразу через две ступеньки, и быстро зашагал по коридору. Мягкий ковер приглушал звук его шагов. Когда он вошел, Кристофер, облачившись в халат, стоял перед окном спиной к двери. Ящики шкафов были выдвинуты, как будто кто-то проводил здесь тщательный обыск; по всему полу валялись военные награды, полученные им когда-то.
   – Брат... – Райан растерянно замолчал. Кристофер резко повернулся – он едва мог ходить и с трудом волочил больную ногу. Рука его сжимала короткоствольный пистолет.
   – Ты не заставишь меня торчать в этом доме, черт возьми, и не приведешь сюда своего проклятого хирурга, понятно?
   Райан с трудом узнал в стоящем перед ним человеке своего брата. По спине его пробежал холодок. На лице Кристофера чернела недельная щетина, придавая ему вид дикий и необузданный: похоже, он вполне мог пристрелить любого, кто вздумает ему перечить.
   – Старый военный пистолет? – Райан шагнул в комнату и встал напротив брата. – Тебе надо тверже держать в руке оружие, если ты собираешься пристрелить меня. Подними дуло повыше.
   – Иди к дьяволу, Райан. Мне и в самом деле стоило бы пристрелить тебя. – Кристофер опустил пистолет и отвернулся с недовольной гримасой. – Ты знаешь, что во всем этом проклятом доме нет ни одной чертовой бутылки спиртного? – в досаде воскликнул он.
   Райан махнул рукой в сторону пистолета:
   – И с помощью этого пугача ты собираешься обратить в бегство хирурга?
   Кристофер с сомнением взглянул на зажатый в руке пистолет: казалось, он силится понять, зачем вообще ему оружие. Прошлой ночью ему опять привиделся кошмар; мозг его был затуманен, словно у пьяного, которому необходимо проспаться, чтобы вернуться к реальности. Проклятый доктор щупал и мял его ногу, как будто это просто кусок сырого мяса. Кристофер предупредил коновала, чтобы тот не вздумал прикасаться к нему, но это его не остановило.
   Шесть лет назад Кристофер навел пистолет на хирурга, который собирался ампутировать ему ногу, и держал его под прицелом. Он потерял сознание прежде, чем рану успели зашить, и только чудом остался в живых. Тогда боль казалась просто чудовищной, невыносимой. Очнувшись, он по-прежнему сжимал в руке пистолет, но ногу ему так и не ампутировали.
   – Я прикажу Барнаби приготовить ванну, – осторожно сказал Райан.
   – Черта с два ты ему прикажешь: я его уволил вместе со всеми остальными слугами в этом доме. Они не могут принести мне даже какую-то паршивую газету.
   Губы Райана дрогнули в улыбке, и Кристоферу тут же мучительно захотелось во что бы то ни стало стереть ее с лица брата.
   – Ну конечно, нельзя спускать подобную дерзость, – неожиданно подтвердил Райан. Его тон был спокойным, но властным. – Тем более что слуги беспокоятся гораздо больше о твоем благополучии, чем о собственном жалованье. Ложись-ка лучше в постель, Крис, и позволь мне осмотреть твою ногу.
   В висках Кристофера стучало, словно кто-то бил молотом по голове. Казалось, его накрыли сверху мокрым одеялом, притупив все чувства, оставив лишь изнуряющую боль. Все еще сжимая в руке пистолет, он бросил затравленный взгляд на дверь за спиной у Райана.
   – У тебя нет ни малейшего шанса проскочить мимо меня, – будто отвечая мыслям Кристофера, предупредил Райан. Непреклонное выражение глаз младшего брата и откровенная слабость старшего со всей очевидностью указывали на то, каким будет исход спора. – Ложись, Крис.
   Кристофер сделал шаг, споткнулся и громко выругался.
   – Это ничего не меняет, черт возьми!
   Когда он наконец лег, боль в ноге немного затихла; и тогда, презирая себя за беспомощность, он все же позволил Райану откинуть полу его халата и осмотреть ногу. Внезапно наступила тишина. Борясь с подступающей тошнотой, Кристофере отвращением стиснул зубы. Он знал, что за зрелище открылось глазам его брата и к какому выводу тот должен прийти. Бедро распухло примерно вдвое против обычного размера, кожа натянулась и блестела. На багровом вздутии выделялся длинный белый шрам. Положение было серьезным.
   Райан откинулся на спинку стула рядом с кроватью и растерянным жестом пригладил волосы. Внезапно в его глазах вспыхнул гнев.
   – Как давно твоя нога в таком состоянии?
   Кристофер не ответил.
   – Тебе нужен специалист.
   – Что мне действительно нужно, так это выпить.
   – Я слышал, что раны от шрапнели могут давать знать о себе многие годы спустя. В Эдинбурге живет один очень известный военный хирург, он воевал в Крыму...
   – Я знаю, о ком ты говоришь.
   – Почему ты никому не сказал о том, что происходит?
   Кристофер прикрыл рукой глаза и ничего не ответил.
   – Для тебя почувствовать зависимость от кого-то – все равно что съесть порцию ржавых гвоздей, да? – Райан подобрал пистолет брата, брошенный на постель, рядом с подушкой. Устало передвигая ноги, обутые в высокие сапоги для верховой езды, он подошел к двери и позвал Барнаби. – Я снова нанимаю всех вас, – заявил он старому слуге. – Теперь вы станете работать на меня.
   – Не вздумай слушать его, Барнаби, – предупредил Кристофер.
   Не обращая ни малейшего внимания на слова брата, Райан приказал принести свежие простыни, горячую пищу и приготовить ванну наверху.
   – С превеликим удовольствием, сэр, – ответил Барнаби, бросая на хозяина торжествующий взгляд.
   Два часа спустя Кристофер был уже вымыт, накормлен и уложен в постель – за всеми этими процедурами скрупулезно следил его брат. Затем все с той же основательностью, отличавшей знаменитых сестер милосердия, он помог удобно устроить ногу Кристофера на подушке и накрыл брата одеялом.
   Кристофер беспокойно заворочался на постели, стараясь найти хоть сколько-нибудь приемлемое положение. Одеяла лишь раздражали его, и он немедленно избавился от них. Обессиленный, он лежал на спине, закинув руку за голову; глаза его были закрыты.
   – Достань мне чего-нибудь выпить, Барнаби, – тихо проворчал он из-под рукава халата. – Никто не обращает на меня внимания в моем собственном доме, черт возьми!
   Райан, сидевший на стуле рядом с кроватью, лениво приподнялся и наклонился вперед:
   – Теперь они работают на меня, ты не забыл?
   Кристофер опустил руку и прикрыл глаза. Райан, нахмурив брови, внимательно смотрел на него. Надо же такому случиться, что именно Райан нашел его здесь, дома, слабого и беспомощного! Трудно придумать что-нибудь хуже этого. Райан не тот человек, чтобы дать кому-то спокойно умереть: теперь от него так просто не избавишься.
   – Проклятие! Жаль, что я не могу уволить и тебя вместе со всеми. Уж слишком довольный у тебя вид.
   – Браво! – ухмыльнулся Райан.
   – Иди к дьяволу!
   – Похоже, ты такой мрачный не только из-за ноги, Крис, хотя с ногой дела обстоят достаточно паршиво. Еще я кое-что слышал о том, что произошло в кабинете лорда Уэра...
   Кристофер снова закрыл лицо рукавом.
   – Я не нуждаюсь в твоем сочувствии.
   – Сочувствовать? Тебе? Да ты не заслуживаешь и малейшей жалости. С тех пор как ты снова начал встречаться с ее сиятельством, из уважаемого и достойного доверия делового человека и талантливого инженера превратился в жалкого лунатика.
   На этот раз Райан определенно прав, подумал Кристофер и не стал возражать, тем более что все это казалось ему абсолютно не важным по сравнению с тем отчаянием, которое терзало его сердце, не давая ему вздохнуть. Он потерял Алекс. Он дважды предал ее: сначала – пытаясь скрывать от всех их отношения и потом – бросив в кабинете лорда Уэра. Он ушел в тот момент, когда ему следовало бы побороть свою гордость и объяснить Алекс все, что ей невольно пришлось услышать.
   – Уверяю тебя, – Райан поправил матрас и простыню, – самое лучшее, что ты можешь сейчас для нее сделать, – это заняться своим здоровьем и оставить ее в покое. Честно говорящее сиятельство заслуживает уважения. Храбрая леди. Никогда не думал, что она обладает такой стойкостью.
   Уловив какую-то странную нотку в тоне Райана, Кристофер приподнялся на локтях:
   – О чем это ты?
   Райан наклонился к постели брата.
   – Уж не знаю, кто из вас вышел победителем в том споре с Уэром, – пробормотал он себе под нос – но после того, как ты покинул его кабинет, ее сиятельство, похоже, взяла дело в свои руки и закончила бой, который ты начал. Она набросилась на старого волка как львица и защищала, между прочим, тебя. Ходят слухи, что все служащие у него в конторе буквально прилипли к двери, чтобы не пропустить ни одного слова из разговора Уэра с дочерью. Потом она направилась прямиком к констеблю и заявила о хищении бесценных сокровищ из музея, а заодно обвинила главного куратора музея в недобросовестном исполнении обязанностей и потребовала, чтобы полиция провела самое тщательное расследование на основании представленных ею доказательств. Вчера даже собственный сын Атлера, представ перед следствием, дал показания против отца. Кроме того, отважная леди наняла твоего адвоката, чтобы он защищал ее интересы в суде, поскольку Атлер поставил под сомнение ее профессиональную репутацию.
   – А откуда тебе все это известно?
   – Сегодня Александра приходила к нам в контору в Вестминстере и искала тебя. Стюарт сказал ей, что ты просил переслать тебе на дом все бумаги, и тогда она задержалась, чтобы рассказать ему последние события. А я и не знал, что они знакомы друг с другом.
   – Так, значит, Стюарт и Уильямс встречались с ней?
   – Так же, как и Финли, – подтвердил Райан. – Я имел удовольствие прокатиться в контору в обществе твоего старинного друга, который тоже пытался разыскать тебя, – оказывается, некий малый по имени Смит пришел к нему сообщить кое-какие сведения об одном из своих дружков, публично хваставшемся, после того как прочел в газетах о краже, что ему перепала часть похищенных драгоценностей. Скажи, все это действительно имеет какой-то смысл? Пока что я, черт возьми, ровным счетом ничего не понимаю.
   Стараясь не обращать внимания на бешеное биение сердца, Кристофер глубоко вздохнул и закрыл глаза.
   Итак, Алекс объявила Атлеру войну, и, похоже, преимущество на ее стороне. Не исключено, что старый ублюдок окажется в тюрьме еще до конца нынешнего года.
   – Что-нибудь еще?
   – Есть и хорошие новости. Число посетителей Британского музея возросло двадцатикратно, то же можно сказать о газетных тиражах. А твоя дама сердца стала главной героиней Лиги суфражисток. – Райан многозначительно поднял брови: – При этом, как ни странно, твое имя ни разу не упоминалось. Ну, ты по-прежнему мечтаешь напиться до бесчувствия, или я могу рассчитывать на то, что ты позволишь мне засунуть тебя в постель и вызвать наконец доктора? – Райан снова натянул на брата одеяло.
   – Ты сказал, что она виделась со Стюартом? – Кристофер приподнялся, опираясь на локти. – Спроси Барнаби, не было ли сегодня писем из конторы. Спроси прямо сейчас, а потом можешь требовать от меня что угодно. И черт с ним, с этим проклятым доктором, – пусть приходит.
   Райан с сомнением взглянул на брата, собираясь что-то возразить, но Кристофер лишь помахал рукой и бессильно откинулся на подушку.
   Коричневый бумажный конверт появился через десять минут на подносе рядом с чашкой горячего куриного бульона. Кристофер нетерпеливо надорвал конверт и быстро просмотрел текущие заметки своего секретаря, краткие отчеты, анализ проектов, итоговые таблицы. Вдруг его пальцы, торопливо перебиравшие почту, замерли, а губы дрогнули в улыбке. Если бы его сердце могло перестать биться, в эту минуту оно непременно остановилось бы. Неразборчивый почерк Алекс был так мало похож на женский, что, не будь ее рука хорошо знакома Кристоферу, он скорее всего не смог бы распознать ее письмо с первой попытки и отложил его в сторону.