Торнтон Элизабет. Брачная ловушка

   От ее слабости не осталось и следа, в глазах вспыхнули веселые искорки.
   — Осторожнее, Джек, — предупредила она. — Мы оба знаем, что произошло в прошлый раз, когда вы обещали помочь мне.
   — Да, но в прошлый раз вы держали меня в неведении. Знай я, что вы та самая несносная задавака, которая когда-то учила меня отличать причастие от деепричастия, я бы, как и тогда, макнул вас в корыто с водой. Тоже мне, Аврора!
   — Вы помните тот день? — улыбнулась она. Джек кивнул:
   — И дерзкую девчонку!
   — Я хотела произвести на вас впечатление. Но выбрала для этого неверный путь.
   —Что ж, вы можете произвести на меня впечатление теперь. Довольно секретов, Элли. Вы должны рассказать мне все.
   — Я еще не согласилась, — быстро сказала она.
   — Но вы это сделаете.
   Она вскинула голову, но, посмотрев в его серьезное лицо, тяжело вздохнула:
   — Идем?
   Когда Джек вел ее вверх по лестнице, его мучили неприятные мысли. У Робби серьезные проблемы, но дела Элли волновали Джека сейчас гораздо больше. Мальчишкой он безжалостно дразнил ее, но, несмотря на это, между ними была привязанность. Она все еще существовала, вот почему он хотел видеть Элли в уютном собственном доме, а не прозябающей в полуподвале.
   Что-то еще тревожило его — тон писем, которые она получила от возможных работодателей. Только теперь он донял, какую высокую цену Элли заплатила за прогулку в Пале-Рояле. Нет, не столько за Пале-Рояль, сколько за время, проведенное с ним. Плохие вести не лежат на месте.
   Эта мысль заставила его задуматься над тем, как исправить положение Элли.

Глава 9

   Хозяина «Герба Виндзоров» Джек хорошо знал. Макнот служил под его началом во время испанской кампании. Именно Джек одолжил Макноту деньги на первый взнос при покупке гостиницы. Он не был здесь постоянным посетителем, но время от времени заходил поделиться воспоминаниями со старым боевым товарищем, и его всегда ждал теплый прием.
   Поэтому их с Элли провели в самую уютную гостиную и подали лучшие блюда, какие только мог предложить «Герб Виндзоров». Элли поначалу ела неохотно, но, отхлебнув вина, которое Джек ей постоянно подливал, успокоилась, и аппетит к ней вернулся.
   Так-то лучше, подумал Джек. В камине потрескивали дрова, весело плясали огоньки свечей, и постепенно взгляд Элли перестал быть испуганным, на щеки вернулся румянец. Ей явно приятно было находиться в обществе Джека. У него было такое же чувство по отношению к ней. Вино подействовало на обоих.
   Непрошеное видение вспыхнуло в его памяти: Аврора или Элли? Ее нежное, податливое тело и горячие губы.
   Джек отогнал грезы, взглянул на бокал с вином и отодвинул его в сторону. Элли не заметила этого жеста. Полузакрыв глаза, она смаковала десерт — взбитые сливки с бренди и шерри. Словно зачарованный наблюдал он, как она кончиком языка слизывает с губ последние следы лакомства.
   Сопротивляясь вновь возникшим эротическим фантазиям, Джек сосредоточился на миссии, возложенной на него сэром Чарлзом. Но Элли, нарушив ход его мыслей, сунула ему под нос свой бокал, попросив добавить вина. Джек подчинился, но налил немного.
   Пока он выяснил, что Робби не исключили из университета, а всего лишь на один семестр отстранили от занятий. Казалось, Элли рада возможности поделиться наболевшим, но она так и не сказала, где прячется ее брат.
   Джек на время оставил эту тему и сосредоточился на том, как Робби объяснил полученную в Париже рану.
   — Значит, Робби рассказал вам, что побывал в уличной драке?
   Элли кивнула:
   — Я сама видела рану. Ему повезло, что он остался в живых. Даже если бы его не отстранили от занятий, о возвращении в университет и речи быть не может. Только… — Она отпила большой глоток вина. — Только еще до того, как вы показали мне письмо сэра Чарлза, я подозревала, что что-то не в порядке. Это не значит, что я считаю его виновным в убийстве! — быстро добавила она.
   — И что вы по этому поводу думаете?
   — Теперь, прочитав письмо, я считаю, что Робби испугался. Вот и прячется. — Элли вдруг осенило. — Поэтому он и не приезжает повидаться со мной. Он не хочет, чтобы его обнаружили.
   Именно такого поворота беседы Джек и ждал.
   — Мне необходимо срочно повидаться с Робби. Он должен восстановить свое доброе имя. Он почувствует себя гораздо лучше, узнав, что у него есть влиятельные друзья.
   Она с сомнением кивнула.
   — Так где он, Элли?
   Казалось, она с усилием вытягивала из себя слова:
   — Он остановился у дяди Фредди в Челси. — Элли торопливо добавила: — Пока я сама с ним не поговорю, я вам больше ничего не скажу. — Она тронула Джека за руку. — Не считайте меня неблагодарной. Но Робби — это единственное, что у меня есть. Он не знает вас так, как я. Я не хочу, чтобы он подумал, что я его предала.
   Элли замолчала, переведя взгляд на вино в бокале. Тяжело вздохнув, она мягко продолжила:
   — Наши родители умерли, когда он был еще мал. И на его долю не выпало той радости, которая досталась мне. Он почти не помнит маму. Если он немного сумасброден, то это моя вина. Стоило ему попасть в неприятности, как я тут же спасала его. Мне следовало быть с ним построже. Но кроме него, у меня никого нет. Я не могу не заботиться о нем.
   В дверь деликатно постучали, и появился официант, чтобы убрать со стола.
   — Заберите вино, — сказал Джек, — и принесите нам кофе.
   Элли придержала свой бокал.
   — Спасибо, — сказала она. — Все очень вкусно. Официант просиял улыбкой.
   — Мистеру Макноту будет приятно это слышать, мисс. Этот короткий разговор оживил память Джека. Элли еще девочкой упрекала его, что он воспринимает слуг как нечто само собой разумеющееся. Тогда он подшутил над ней, принявшись благодарить служанку викария за всякую мелочь, так что бедная женщина вскоре перестала входить в комнату, если он там находился.
   Когда они пили кофе, Джек спросил:
   — Вы доверяете мне, Элли?
   — Я всегда доверяла вам, Джек, — непринужденно ответила она.
   Ее ответ был ему приятен.
   — Хорошо. Тогда скажите, откуда вам удалось получить такую крупную сумму, когда я спас вас от драки?
   Элли фыркнула от смеха:
   — Аврора — картежница, Джек. Она сорвала большой куш за игорным столом в Пале-Рояле.
   Его явное недоверие заставило ее рассмеяться.
   — Уверяю вас, это правда. Удивляюсь, что вы сами не догадались.
   — Это невероятно. Мне и в голову не приходило, что девочка, выросшая в приходе, дочь Остена Бранс-Хилла, снизойдет до игры в карты, тем более в игорном доме, — назидательно заметил он.
   Улыбка Элли погасла.
   — Разве вы не понимаете? Мне нужны были деньги, чтобы заплатить долги Робби. Я знаю, что играть дурно, и папа был бы шокирован. Но ведь гораздо хуже оставить Робби на растерзание кредиторам, разве не так? Он бы оказался во французской тюрьме без всякой надежды вернуться в Англию. Я не могла этого допустить.
   Ее ответ не успокоил Джека.
   — А если бы вы проиграли? Тогда вы оказались бы в таком же положении, как и Робби.
   — О, я никогда не проигрываю. — Ее бокал опустел, и она огляделась в поисках бутылки вина. — Я виртуоз.
   — Что это значит?
   — Так называют человека, который никогда не проигрывает в карты. — Не найдя бутылки, Элли занялась остывавшим кофе. — Как мой дядя Тед, кузен моей матери. В семье его считали черной овцой, но он был очень забавный. — Она с мечтательной улыбкой смотрела в пространство.
   Джек начал задумываться, сколько она выпила.
   — И что с ним стало?
   — Ммм? Ах да, ему запретили играть во всех приличных игорных домах, потому что он всегда выигрывал. Тогда он стал постоянным посетителем игорных притонов, где у него вытянули все, чем он владел. Ни один честный игрок, каким бы мастером он ни был, не сможет обыграть мошенника. Дядя Тед с тех пор никогда не играл в карты, разве что со мной.
   — Честный игрок! — Ее рассказ Джека совершенно не позабавил. — Мне страшно за вас, Элли. Для собственного блага вам нужно быть менее наивной. А если бы кто-то попытался отнять у вас выигрыш? Такое случается.
   — Я знаю, это рискованно, но я сама пошла на этот риск, — возразила она. — Кроме того, я никогда не хожу одна. В тот раз со мной был Милтон. Он лучший друг Робби.
   — Где я могу найти Милтона?
   От резкого тона Джека Элли заморгала.
   — Он вернулся в Оксфорд. Почему вы хотите это знать? Джек стиснул челюсти.
   — Мне хочется спросить у него, почему он оставил вас одну в Пале-Рояле.
   — Он отошел на несколько минут, когда началась потасовка, — примирительно ответила Элли. — Вы не можете обвинять Милтона в возникших беспорядках.
   — Прежде всего ему не следовало вести вас играть.
   — Не вините Милтона. Он сделал это из расположения ко мне. И потом, я не каждую неделю играю. Я делаю это только по необходимости, когда у Робби возникают трудности или я остаюсь без работы.
   — Как сейчас?
   — У меня пока есть немного денег, — пожала плечами Элли, — но возможно, придется прибегнуть к испытанному способу. Не смотрите на меня так. Если у вас есть лучшее решение моих проблем, я его с удовольствием выслушаю.
   Элли явно собирается взяться за старое ради мальчишки, который, по мнению Джека, заслуживает хорошей порки.
   — Вам давно следовало выйти замуж, тогда бы муж наставил вашего брата на путь истинный. — Мысль о том, что хорошая порка пошла бы юнцу на пользу, Джек оставил при себе.
   — А где мне было найти мужа? — посмотрела на него Элли. — Мужья не растут, как цветы на клумбе, ожидая, когда дамы их сорвут. Я с гордостью говорю, что зарабатываю себе на жизнь. Я была гувернанткой, компаньонкой, учительницей греческого и латыни и могу получить место экономки и по совместительству воспитательницы. На этом пути не встретишь подходящего мужчину. Я имею в виду доброго человека, который женится на бесприданнице и взвалит на себя бремя воспитания ее младшего брата.
   Она решительно отставила чашку, так что та звякнула о блюдце.
   — Кроме того, — сморщив нос, сказала Элли, — я нахожу замужество по необходимости непривле… — Язык у нее заплетался, она никак не могла выговорить длинное слово. — …Странным. — Веселые искорки зажглись в ее глазах. Она переплела пальцы и опустила на них подбородок. — Уж кому, как не вам, понимать мои чувства. Не заметно, чтобы вы торопились к алтарю, хотя у вас больше причин вступить в брак, чем у меня. Вы обязаны обеспечить преемственность поколений, произведя на свет новых отпрысков семейства Роли. Какое счастье, что это ваша задача, а не моя.
   Элли вопросительно смотрела на Джека.
   У него в голове мелькнула мысль, что если они поженятся, то каждый из них решит свои проблемы. Но он тут же отмел ее, эта идея ему совершенно не нравилась.
   Нахмурившись, Джек сказал:
   — Вы не примете предложение работать, пока не получите моего разрешения.
   Глаза Элли враждебно блеснули.
   — А на что я буду жить?
   — Я к этому и подхожу. Я хочу, чтобы вы и Робби жили у меня, пока дело не прояснится. Я дал сэру Чарлзу слово, что стану опекать вас, и намерен его сдержать.
   — Вы что, потеряли разум? Жить у вас? Сплетницам будет о чем поговорить!
   — У вас будет достойная компания — мои бабушка и сестра. Их присутствие положит конец пересудам.
   — Ну и ну!!! Как плохо вы знаете свет! Я не могу себе позволить впутаться в новые неприятности.
   Джек заговорил нарочито медленно, подчеркивая важность своих слов:
   — Что-то меня тревожит. Не могу понять что, но интуиция мне подсказывает, что проблемы не закончились. Мне будет спокойнее, если вы оба окажетесь под крышей моего дома.
   Его слова привлекли внимание Элли. Она молча посмотрела на него, потом сказала:
   — Я думала, когда Робби отправит свои показания сэру Чарлзу, все будет кончено. Вы думаете, он в опасности?
   — Не знаю, но пока не выясню, хочу, чтобы вы были под моим присмотром.
   Она прикрыла рукой глаза.
   — Не знаю, как лучше поступить.
   — Элли! — Горечь в его голосе отвлекла ее от раздумий. — Вы сказали, что доверяете мне. Это действительно так?
   Ее брови поползли вверх.
   — Когда в прошлый раз вы задали мне этот вопрос, вы разбили мне сердце.
   Джек откинулся на спинку кресла.
   — Когда это было?
   — Когда вы уезжали в Оксфорд. Разве вы не помните? В маминой гостиной я сказала, что буду ждать вас, а вы ответили, что в один прекрасный день я встречу своего ровесника и буду жить счастливо. «Поверьте мне», — сказали вы. Так вот, вы солгали.
   Его губы тронула улыбка.
   — Сейчас мы приблизительно одного возраста. Элли зевнула, прикрыв рот рукой.
   Джек поставил чашку и отодвинул кресло.
   — Пойдемте, Элли. Пора домой. Поговорим завтра, когда вы придете в себя.
   Она не была пьяна, но нетвердо держалась на ногах. Он улыбнулся, глядя в ее затуманенные глаза.
   — Что-то мне подсказывает, что завтра вы меня возненавидите.
   Элли ответила медленно, с трудом выговаривая каждое слово:
   — Я обещаю, что не стану вас ненавидеть Джек. Верьте мне. — И она хихикнула над собственной шуткой.
   Поскольку Элли была не в состоянии идти пешком, они наняли карету. Элли хотелось подремать, но она не могла удобно устроиться. Поэтому первым делом она сняла шляпку, отбросила ее в сторону и привалилась к Джеку, словно к мягкому матрасу.
   Сначала его это позабавило, но потом Элли свернулась у него на коленях. Карета подпрыгивала на булыжной мостовой, но на Элли это не действовало. Джеку пришлось обхватить ее и придерживать, чтобы она не свалилась на пол. От ее волос исходил слабый аромат полевых цветов, свежий, мучительный, искушающий познать ее вкус. Эротические видения заполнили его ум. Джек укротил их, сосредоточившись на том, что делать с ее братом.
   Когда карета подъехала к дому на Генриетта-стрит, на лбу у него поблескивали бисеринки пота. Довольно бесцеремонно Джек вытащил свою спутницу из кареты. На лице Элли блуждала глупая улыбка.
   — Где ваша шляпка? — Джек был мрачнее тучи.
   Она указала на карету. Вздохнув, он полез за шляпкой. Когда он вернулся, Элли уже цеплялась за железные перила, нащупывая ступеньки, ведущие вниз, к ее двери. Расплатившись с кучером, Джек поспешил к ней.
   В темноте он с трудом различал собственные руки, когда поймал ее.
   — Нужно повесить фонарь над дверью, — проворчал он. — Здесь темно, как в бездне.
   — Фонарь есть. Просто я забыла его зажечь. Почему вы так сердитесь?
   Джек надел на нее шляпку.
   — Потому что… о черт!
   Поскольку Элли постоянно опиралась на него, чтобы не упасть, потребовалось совсем мало усилий, чтобы схватить ее в объятия. Она не сопротивлялась и не сказала ни слова. Их дыхание смешалось, губы соприкоснулись. Джеку хотелось узнать ее вкус.
   Но этого оказалось недостаточно. Привкус вина на ее губах лишил его дыхания и разума. Джек не мог справиться с собой, он хотел большего. Его рука скользнула вверх по ее шее, отталкивая шляпку. Под его пальцами билась жилка в унисон его собственному пульсу.
   У Элли вырвался какой-то бессвязный звук, и Джек поднял голову. У него сбилось дыхание, и, переводя дух, он сказал:
   — Вы опасная женщина, Элли Бранс-Хилл.
   В ответ она закинула руку ему на шею и притянула к себе, возобновляя объятия. Его руки сомкнулись вокруг ее талии, губы их встретились. Страсть вспыхнула мгновенно.
   Джек прижал Элли к стене. Поскольку она не протестовала, он расстегнул пуговицы ее пальто и властно обнял ее.
   Маленькая упругая грудь тут же отозвалась на его ласку, когда он подушечкой большого пальца коснулся сосков. Ее довольный возглас звал его дальше. Его руки прошлись по изгибу ее бедер, животу и опустились ниже. Она была податлива и готова принять ласку…
   И пьяна.
   Джек застонал от этой мысли. Он не хотел сейчас об этом думать. Он так близок к тому, чтобы взять ее. Он напряжен и изголодался, а она — само желание.
   Невинна и пьяна.
   Выругавшись, он отстранился от нее. Его дыхание было хриплым. Элли задыхалась. Сквозь зубы Джек произнес:
   — Думаю, вам лучше войти в дом, пока я не сделал того, о чем мы оба пожалеем.
   Элли понадобилось время, чтобы выровнять дыхание.
   — Вот это да! — только и выговорила она и начала сползать по стене.
   Хотя Джек боялся снова коснуться ее, выбора у него не было. Он подхватил ее, держа за талию.
   — Вы слышите меня, Элли?
   Его глаза привыкли к темноте, но он мог разглядеть лишь контуры ее лица. Он не мог видеть ее выражения, понять, что она испытывает, и лишь почувствовал, как она выпрямилась.
   — Не бойтесь, Джек! Я никому не скажу! Вы не попадете в брачную ловушку.
   — Я не об этом думаю. Если бы вы знали, что у меня на уме, то поспешили бы в дом и заперли дверь на все замки.
   После продолжительного молчания она сказала с живостью в голосе:
   — Это лучший комплимент, который я слышала.
   — Вы навеселе, Элли, и явно плохо соображаете. Вы слишком много выпили.
   — Нет. — Она зевнула. — Это мамина настойка. Она сильно действует.
   — Какая настойка?
   — Лекарственный чай. Я вам предлагала выпить чашечку.
   — Лекарственный? Что в нем?
   — То, что обычно, и мамина секретная добавка. Теперь он начал понимать, почему она так нежна, откровенна и так похожа сейчас на Аврору.
   — Где ваш ключ?
   Он был в сумочке, которая вместе со шляпкой в пылу момента оказалась на тротуаре. Джек отпер дверь и проводил Элли внутрь.
   — Я зажгу свечу, — сказала она.
   — Нет, это сделаю я, — возразил Джек.
   — Я вполне способна сама с этим справиться, — сказала Элли надтреснутым голосом.
   — Хорошо, но будьте осторожнее.
   Джек собирался задержаться всего лишь на несколько минут, чтобы удостовериться, что с Элли все в порядке. Он осторожно пошел к столу. Послышался скрежет металла — Элли пыталась высечь искру, чтобы зажечь свечу. В комнате пахло сыростью, но к ней примешивался еще один запах, знакомый, но совершенно несвойственный этому месту.
   Бренди.
   В тот момент, когда ему пришла в голову эта мысль, Элли вскрикнула, и что-то тяжелое упало на пол. Джек бросился к тени, которая двинулась в сторону двери. Его остановил сильный удар какого-то тяжелого предмета, угодившего ему в плечо. Когда, споткнувшись, он упал на колени, тень исчезла за дверью. Джек услышал торопливые шаги вверх по ступенькам.
   — Элли! — позвал он.
   — Все в порядке, только… я не могу встать. Кажется, я вывихнула лодыжку.
   Джек на ощупь пошел к ней.
   — Где трутница?
   — Где-то на полу. Я выронила ее, когда он ударил меня. Джек нашел трутницу и зажег свечу. Элли тихо вскрикнула. Кто-то перерыл все в комнате. Все ящики были открыты, книги и бумаги разбросаны по полу. Занавес, отделявший альков, сорван, одежда грудой валялась на постели.
   — Наверное, мне не мерещилось, — сказала она. — Кто-то действительно пытался проникнуть в мой дом.
   Джек посмотрел на нее.
   — Когда это было?
   — Вскоре после того, как я вернулась из Парижа. Ночью я слышала шаги на лестнице, поэтому оставляла на камине зажженную свечу, чтобы отпугнуть воров.
   Джек помрачнел. Со свечой в руке он осмотрел дверь, потом окно.
   — Окно взломано, — сказал он. — Вот как злоумышленник сюда проник.
   Он нашел предмет, которым его ударили. Это была кочерга. Поставив ее на место, в угол у камина, Джек вернулся к Элли, которая уже сидела в кресле. Встав на колени, он осмотрел ее лодыжку. Она могла пошевелить пальцами, но вздрогнула, когда попыталась наступить на травмированную ногу.
   — Оставайтесь здесь, — сказал Джек. — Я скоро вернусь.
   Он вышел на улицу. Хотя было уже поздно, Генриетта-стрит не была тихой заводью, виднелись редкие прохожие, но никого подозрительного и никого из знакомых. Именно этого Джек и ожидал.
   Ему повезло. Около него остановилась карета.
   — Хотите доехать домой, хозяин?
   — Да, подождите минуту. Джек вернулся к Элли.
   — Мы уезжаем, — сказал он. И, чтобы убедить ее, добавил: — Вам слишком рискованно здесь оставаться. Злоумышленник может вернуться.
   Элли с округлившимися глазами прижимала руку к груди.
   — Зачем ему это надо?
   — Он что-то искал, Элли, и не нашел. Думаю, он ждал вас. Она молча покачала головой. Джек терял терпение.
   — Никаких «нет».
   Без лишних слов он наклонился и взял ее на руки. Острая боль пронзила травмированное плечо, но Джек не обратил на нее внимания.
   Когда он двинулся к двери, Элли воскликнула:
   — Мне нужно взять свои вещи!
   — Я об этом позабочусь, — ответил он, не останавливаясь.
   — А кто предупредит хозяйку?
   — Об этом я тоже позабочусь.
   — Но… куда вы меня отвезете?
   — В мой дом на Парк-стрит.
   Это остановило поток вопросов. Мрачно улыбнувшись, Джек осторожно вынес свою ношу на улицу.
   Почтенная вдова леди Роли вместе со своей внучкой леди Каро лично провожали гостей. Бабушка не жалела об их отъезде. Она прекрасно сознавала, что любопытство и надежда встретиться с Джеком задержали их сверх меры. Казалось, все осведомлены о злополучном эпизоде в Париже и жаждали пикантных подробностей. Только когда она приказала слугам больше не наливать вино и бренди, гости поняли намек.
   В большом, отделанном мрамором холле собралась шумная толпа. Все ждали, когда подадут кареты. Заранее все продумав, леди Роли осталась довольна первым приемом внучки. Этот музыкальный вечер давал Каро и ее подругам возможность попрактиковаться в соблюдении светских приличий в узком кругу, пока не начались суровые испытания светского сезона. Леди Роли постаралась внушить внучке эту мысль. Светский сезон таил в себе большее, нежели удовольствия от общения с друзьями. Дебютантке нужно завоевать симпатии старых сплетниц, поскольку они весьма влиятельны. Именно они рассылают приглашения или могут шепнуть слово на ушко хозяйке дома, чтобы имя девушки попало в список приглашенных. А могут поступить совершенно наоборот.
   Каро не пренебрегала своим долгом по отношению к знакомым и друзьям бабушки. Даже генерал Бэрд получил свою порцию внимания. На завуалированные вопросы о Джеке и мисс Бранс-Хилл Каро, следуя советам бабушки, отвечала так, чтобы сложилось мнение, будто мисс Бранс-Хилл — давний друг семьи. Они знакомы с ней, сколько Каро себя помнит. Это простое недоразумение.
   Все это делалось, чтобы защитить скорее репутацию Элли, а не Джека. Леди Роли всегда питала слабость к Элли и теперь жалела, что не поддерживала отношений с ней после смерти ее родителей. Это можно исправить, поскольку она приняла решение отыскать Элли и использовать свое влияние не только чтобы восстановить репутацию девушки, но и найти ей подходящего кандидата в мужья.
   Она перебирала в уме знакомых молодых священников, которые могли бы подойти Элли, когда входная дверь распахнулась и появился Джек с растрепанной женщиной на руках. Послышались изумленные возгласы. Не все гости сразу узнали в беспутном джентльмене лорда Роли, смотревшего на них тяжелым взглядом.
   — Черт! — вырвалось у него. — Я думал, все уже разъехались! — без всякой любезности добавил Джек.
   Женщина, которую он держал на руках, оказалась более вежливой.
   — Добрый вечер. Я Элли Бранс-Хилл. Это не то, что вы думаете. На меня напали в моем собственном доме, и, если бы Джек не спас меня, не знаю, как бы все обернулось.
   Эта маленькая речь вызвала несколько смешков. Какой-то джентльмен грубо расхохотался, но Джек взглядом заставил его замолчать.
   «Элли? Конечно, — подумала леди Роли, — это должна быть только Элли».
   Словно зрители в театре, все повернулись к Джеку и не спускали с него глаз, пока он поднимался по лестнице с мисс Бранс-Хилл на руках.
   Генерал Бэрд подошел к хозяйке дома и шепнул ей на ухо:
   — Недоразумение, Нелл? А что ты теперь скажешь? Губы пожилой леди изогнулись в благодушной улыбке.
   — Только одно: все молодые священники могут отправляться к дьяволу.

Глава 10

   Элли надеялась, что все окажется дурным сном, но, открыв глаза и увидев незнакомую комнату, поняла, что это произошло наяву. Она не только выставила себя в дурном свете, практически навязавшись Джеку, но и поставила в неловкое положение его бабушку перед всеми гостями.
   Разве она сможет загладить свою вину? Не сможет. Ей остается лишь следовать маминому совету: выбросить случившееся из головы. Притвориться, что ничего не произошло. Но мамины наставления касались бытовых оплошностей, когда леди случайно опрокинет бокал или возьмет не ту ложку на официальном обеде.
   Звон стекла привлек ее внимание. У нее сосало под ложечкой, голова кружилась. Добродушная служанка в белом переднике, скрывавшем пышные формы, широко улыбалась ей.
   —Доброе утро, мисс, — сказала горничная. — Ее сиятельство просила, чтобы вы выпили это, прежде чем встать.
   Элли машинально взяла из рук горничной стакан и поднесла ко рту. Мутная жидкость имела привкус мела. Мама обычно готовила такое питье по просьбе жены кузнеца, который по субботам напивался до бесчувствия:
   — Это все мамина настойка, — сказала Элли улыбающейся служанке. — Должно быть, я что-то напутала в рецепте. — Она попыталась вернуть стакан.
   Горничная кивнула, но стакан не взяла.
   — Выпейте все. — Сочувственная улыбка противоречила ее настойчивости.
   Элли смиренно приняла судьбу, понимая, что это только начало наказания.
   Когда служанка раздвинула шторы, Элли зажмурилась. Ей понадобилось время, чтобы привыкнуть к хлынувшему в комнату яркому солнечному свету. Часы на каминной полке подсказали ей, что она проспала полдня.