Страница:
— Пора вставать, — весело сказала горничная. — Ванна ждет вас в гардеробной.
Прежде Элли никто не прислуживал, даже когда она жила у Кардвейла. Бывало, слуги приносили ей чай или записку от хозяев, у которых она работала, но никто не суетился вокруг нее, словно она знатная дама. Она не была уверена, что ей нравится повышенное внимание к собственной персоне, но безропотно подчинилась. Ей не хотелось причинить хозяйке доме еще большие неприятности.
Элли узнала, что фамилия служанки Уэбстер. Элли достаточно пожила в знатных домах и знала, что, если слугу называют по фамилии, это указывает на высокое место в служебной иерархии. Судомоек, чистильщиков обуви и помощников конюхов называли по имени. В своем собственном доме Элли в знак уважения называла бы горничную мисс Уэбстер. Но поскольку она была не у себя дома и хотела уйти, не добавляя хозяевам хлопот своим присутствием, она оставалась молчаливой. Молчаливой и явно несчастной.
Пока Элли вяло мылась, служанка кратко рассказала, что произошло за утро. Хозяин сообщил о краже со взломом властям. Они намерены расследовать это дело, но не надеются поймать преступника. Ее одежда и туалетные принадлежности доставлены, так что ей не нужно об этом беспокоиться.
Ее вещи доставлены сюда? Элли это не понравилось. Она не хотела ничьего милосердия и сомневалась, что вдовствующая графиня Роли примет ее с распростертыми объятиями после того спектакля, который она устроила накануне вечером.
Элли очень хорошо помнила бабушку Джека. «С характером», — отзывался о ней папа, но говорил это с улыбкой. Леди Роли была щедрой и великодушной. Но ее взгляды могут оказаться не столь свободными, когда выяснится, что она приняла в собственном доме особу с сомнительной репутацией.
— Ее сиятельству известно, что мои вещи здесь?
— Точно не знаю. — Уэбстер подала Элли подогретое полотенце. — Перед отъездом с леди Каролиной она мне ничего об этом не говорила.
— Ее сиятельство уехала? Это звучало зловеще.
— К торговцам тканями, — улыбнулась Уэбстер, — чтобы купить муслин и батист на платья, которые понадобятся юной леди для дебюта в свете. Они скоро вернутся.
— А лорд Роли? Он поехал с ними?
— Нет. Вы его увидите, как только освободитесь. Он ждет вас в библиотеке.
Не похоже, что леди Роли оскорблена или уехала из дома сгоряча. Это хороший знак. С другой стороны, Элли предстоит встретиться с Джеком наедине. Значит, ее сиятельство считает, что ее репутацию уже не восстановить?
В нынешнем состоянии ума Элли ни в чем не находила утешения.
Когда Элли оделась и съела немного овсянки, служанка дернула шнурок колокольчика. Ожидая лакея, который проводит ее в библиотеку, Элли осмотрелась.
Комната, выдержанная в желтых и серых тонах, была сама по себе прелестна. Но из нее к тому же открывался изумительный вид на Гайд-парк. Элли стояла у одного из высоких окон.
Внизу расстилалась Парк-стрит. Насколько она знала, это одна из самых престижных улиц в Мейфэре. По другую сторону улицы домов не было, ничто не мешало любоваться парком. В зимнем пейзаже с оголенными деревьями была своя особенная, застывшая красота. Но можно было любоваться не только природой. Множество карет самых разнообразных моделей, пешеходы, всадники, главным образом светские люди, — все они приехали в парк себя показать и на других посмотреть. Выбираясь на прогулку, Элли старалась избежать этого времени дня. Ей не хотелось встречаться с теми, кого знала, и ловить на себе их сочувственные и любопытные взгляды.
Когда появился лакей, Элли бросила последний взгляд в большое зеркало. На ней было ее лучшее зеленое шерстяное платье с длинными рукавами, застегнутое на пуговицы до самого горла. Пышная шевелюра забрана в скромный узел на макушке. Сейчас она была сама благопристойность. Никто не спутал бы ее с той растрепанной особой, которую вчера на глазах у всех Джек нес на руках по лестнице.
Следуя за лакеем, Элли повторяла про себя наставления матери: «Не суетись. Выброси все из головы. Делай вид, что ничего не произошло».
Джек стоял у окна и смотрел в парк. Когда Элли вошла, он обернулся, .подвел ее к креслу у камина и сел рядом.
Его внимательный взгляд и непроницаемое выражение лица настораживали. Мысль, что он умышленно старается запугать ее, заставила Элли выпрямить спину.
— Спасибо, — сказала она. — Я хорошо спала. А вы? Быстрая улыбка мелькнула в уголках его глаз.
— Меня не удивляет, что вы хорошо спали. Скажите, Элли, сколько настойки опия вы добавили в микстуру вашей матери?
Да, тут уж мамиными наставлениями не обойдешься.
— Всего несколько капель. Как вы догадались, что там была настойка опия?
— Я обнаружил чашку с лекарственным чаем, когда сегодня утром был в вашей квартире. Разве вы не знали, что настойку опия и вино нельзя смешивать?
— Теперь знаю. Не понимаю, почему мама приготовила столько этой микстуры. Это лекарство от несчастья. — Не желая объяснять свою неосторожную оговорку, Элли быстро продолжила: — Горничная сказала, что мало шансов поймать преступника.
— Так считает полиция.
— А вы? Что вы думаете?
Джек вытянул ноги, удобнее устраиваясь в кресле.
— Я не убежден, что нападение на вас — всего лишь банальное неудавшееся ограбление, — спокойно сказал он.
— Не ограбление? — медленно повторила Элли, пытаясь вникнуть в смысл его слов. — Почему вы так считаете?
— По нескольким причинам. — Джек чуть пожал плечами. — Скажите, Элли, что могло пропасть из вашего дома после ограбления?
— Все ценное я хранила в ореховой шкатулке на туалетном столике: серебряные гребни моей матери, египетскую камею, кольцо и серьги с жемчугом. Ах да, еще кожаный кошелек Кардвейла с девятью или десятью гинеями.
— Вы забыли серебряный браслет с витиеватой надписью «Энни».
— Это браслет моей бабушки. Вы хотите сказать, что все на месте? Это же замечательно!
Джек покачал головой:
— Ничего не взяли. Шкатулка лежала на вашей кровати, все содержимое было высыпано на постель.
У Элли болела голова, поэтому она никак не могла уловить ускользающего от нее смысла его слов.
— Что ж, значит, мои сокровища немногого стоят. А что злоумышленник ожидал найти — бриллианты Кардвейлов?
Что-то мелькнуло у Джека в глазах, поэтому она быстро добавила:
— Это шутка! Вы же знаете, что я не могла их взять, поскольку была с вами!
Призрачная улыбка тронула его лицо.
— Я не думаю о бриллиантах. Как вы говорите, вы были со мной, когда их украли. Было что-нибудь еще?
— Например?
— Что-нибудь ценное, о чем я не упомянул? Элли покачала головой:
— Ничего на ум не приходит.
— Возможно, это ценно только для вас. Во всяком случае, мы узнаем больше, когда отправимся в вашу квартиру и вы все сможете проверить.
Джек смотрел на нее с выражением, которое трудно было понять.
— Какие ваши предположения, Джек? О чем вы умалчиваете?
Снова он неопределенно повел плечом.
— Думаю, ваш брат мог отдать вам что-нибудь на сохранение.
— Робби? — Элли вскинула голову. — Вы его в чем-то обвиняете? И как злоумышленник мог узнать, что Робби мне что-то отдал?
— Подумайте.
— Значит, это кто-то из тех, кто знает и Робби, и меня, — медленно сказала она. — Нет. Я в это не могу поверить. Это всего лишь неудавшееся ограбление и ничего больше.
— Возможно, но уж слишком много совпадений. Мне это не нравится. — Упершись руками в колени, Джек наклонился к ней. — Сначала убийство Луизы Доде, потом кража бриллиантов, а теперь ограбление, которое не похоже на ограбление. Вы заметили, что связывает эти события? Вы и ваш брат. Больше ничего, во всяком случае, ничего из того, что нам известно.
Элли проглотила ком в горле.
— Если вы хотели напугать меня, Джек, то преуспели в этом.
— Надеюсь.
— Я имею в виду, что боюсь за Робби.
— Вот в это я могу поверить. Вероятно, теперь вы понимаете, почему я хочу, чтобы он жил здесь и я мог присмотреть за ним. Чем скорее я поговорю с ним, тем в большей безопасности он будет. Согласны?
Элли машинально кивнула, не слишком уверенная, с чем именно согласна.
— Замечательно. — Джек поднялся. — А теперь выпейте кое-что, чтобы успокоить желудок и прогнать туман из головы.
Он подошел к буфету и вернулся с двумя высокими кружками.
— Что это? — с сомнением спросила Элли, взяв у него из рук одну кружку.
— Лекарство Джека, — широко улыбнулся он. — Противоядие от маминой микстуры.
Ее мысли были слишком хаотичны, чтобы спорить. Отхлебнув глоток, Элли сморщила нос.
— Горькое. — Сделав еще глоток, она сказала: — Я знаю, что это. Это эль!
Джек все еще улыбался.
— Выпив его, вы почувствуете себя значительно лучше. Мужчинам хорошо известно это утреннее лекарство от последствий легкомысленно проведенной ночи. Пейте.
Элли не хотелось говорить о легкомысленных ночах, поэтому, спрятав смущение, она последовала его примеру. Поставив пустую кружку, она скривилась так, будто съела лимон.
— Вы удовлетворены? — спросила она.
— Нет. Но намерен удовлетвориться. — Переплетя пальцы, Джек спросил: — Что вы помните из вчерашней ночи?
Держа в памяти мамино наставление, Элли сказала самоуверенно, как только могла:
— Я помню ограбление, карету, но остальное… весьма туманно.
Его глаза блеснули от смеха.
— К счастью для вас, я джентльмен и не стану напоминать, как вы пытались меня соблазнить. Пусть это будет нашей тайной.
Хотя щеки ее вспыхнули, Элли прямо посмотрела на него.
— Спасибо.
— Но то, что произошло дальше, по шею затянуло нас в зыбучие пески.
Элли буквально физически ощутила, как ее засасывает в дюны.
— Продолжайте, — осторожно сказала она.
— Вы представились моей бабушке и ее гостям так, будто вы моя любовница.
Элли ужаснулась:
— Я ничего подобного не делала.
— Элли, — мягко произнес он, — вы рассказали всем, что я был в вашей квартире, когда к вам вломился грабитель. Что еще можно подумать, особенно после парижской истории? Только то, что я сделал вас своей любовницей.
Ее голос зазвенел высокими нотами:
— Вы могли сказать им правду.
— Если мы станем оправдываться, — нетерпеливо возразил Джек, — то это только подтвердит нашу вину. Видите, куда мы в итоге угодили? Бабушка готова отречься от меня, а когда Кардвейл узнает о случившемся, он потребует удовлетворения и будет стреляться со мной с двадцати шагов.
У Элли разламывалась голова и сосало под ложечкой. Лекарство Джека не помогло.
— Вы не можете драться с Кардвейлом, — слабо сказала она. — Он вам не ровня.
— А ваш брат? Я уверен, что он меня вызовет. Она заморгала от неожиданности.
— Вы минуту назад говорили о помощи Робби, а не о дуэли. Кроме того, я знаю, что вы не деретесь на дуэли с мальчишками. Я слышала, как вы сказали это молоденькому прусскому солдату в «Английском кафе». Зачем вы пытаетесь меня встревожить?
У него вырвался короткий смешок.
— Я очень надеюсь, что вы встревожены. Вчерашнее происшествие не так легко уладить, как парижское.
Несмотря на головную боль, Элли начинала понимать, что вина за сомнительное положение, в котором они оказались, полностью лежит на ней.
— Я не просила привозить меня сюда! Лучше бы вы отвезли меня назад в «Герб Виндзоров» или вовсе бы не позволили покидать гостиницу.
— Задним умом все крепки, — лаконично заметил Джек. — Это нам не поможет.
— Тогда что вы предлагаете?
— Разве это непонятно? — вскинул брови Джек. — Мы должны пожениться, и чем скорее, чем лучше.
Головная боль вдруг стихла. Подыскивая слова, Элли молча покачала головой. Наконец она выговорила:
— Это шутка?
— Почему вы так думаете?
— Потому что, — язвительно ответила она, — Джек Ригг, которого я встретила в Париже, сказал, что не женится на мне ни за что на свете. Вы бубнили о том, что женщины и получше меня пытались заманить вас в брачную ловушку, но потерпели поражение. К тому же вы называли меня отвратительными словами. Вы говорили, что никто и ничто не убедит вас жениться на мне. Что изменилось?
Джек развел руками.
— В Париже я не знал, что вы дочь моего наставника. Я думал, что вы намеренно стараетесь скомпрометировать меня. На этот раз вина на мне, а я всегда плачу по долгам. — Он наклонился к ней. — Элли, мы должны пожениться. Лучше вам свыкнуться с этой мыслью.
От этого хладнокровного предложения у нее по спине побежали мурашки. Еще одно лекарство от несчастья. Когда Элли сумела справиться со своим голосом, она сказала:
— А что, если после того, как мы поженимся, вы встретите любовь своей жизни? Что вы тогда станете делать? Благодарить меня за то, что я лишила вас шанса на счастливую жизнь?
— Любовь? — изумился Джек. — Я не верю в любовь и не обрадовался бы, если бы вы преподнесли мне ее на блюдечке.
Элли с любопытством смотрела на него.
— Не позволяйте воображению увлечь вас. — В темных глазах Джека блеснули веселые огоньки. — Я говорю не о собственном опыте, а о наблюдении за человеческой породой.
— Значит, у нас разные наблюдения, — парировала она. Его ответ был столь же краток.
— Моя философия заключается в том, чтобы действовать наилучшим образом и стараться исправлять собственные ошибки. Неужели вы думаете, что, если бы существовал другой выход, я бы им не воспользовался?
У Элли на глаза навернулись слезы, она посчитала их последствием вчерашнего бурного дня. Невозможно, чтобы ее задели слова этого пресыщенного циника. А он именно таким стал — пресыщенным светским щеголем. Пора оставить детские фантазии, которые она когда-то придумала. Того юноши больше не существует.
Если быть честной, циник Джек или нет, он не лишен чести. Но это только в математике минус на минус дает плюс, в жизни из двух заблуждений добра не будет. Стремясь к разумному решению, Элли сказала:
— Думаю, вы преувеличиваете проблему. Если ваша бабушка поддержит нас… — Когда Джек подошел к ней, она замолкла.
Он положил руку на подлокотник кресла, и Элли отпрянула. Дерзкий взгляд напомнил ей того мальчишку, которого она когда-то знала.
— А теперь послушайте меня, — сказал Джек. — Наши желания не имеют никакого значения. Дело зашло слишком далеко. Я не желаю, чтобы говорили, что я погубил дочь доктора Бранс-Хилла. Я не допущу, чтобы мою семью подвергли остракизму за то, что я поселил в своем доме любовницу. Я не намерен рисковать собственной жизнью и стреляться с вашим кузеном или братом. Я отказываюсь брать на себя ответственность за то, что случится с вами, если предоставить вам самой заботиться о себе. Мне известно, что вы не можете найти работу.
Последнее замечание было самым болезненным. Элли не хотела, чтобы Джек считал ее просительницей, зависящей от его доброй воли. Она хотела… она сама не знала, чего хотела.
Залившись краской, Элли сказала:
— Вы читали мою личную переписку. Джек игнорировал ее ответ.
— Я еще не закончил. Разве вы не понимаете, под какой удар себя подставляете? Падшая женщина — легкая добыча для любого мужчины. Если вы не думаете о себе, то подумайте о своем брате. Вы серьезно подорвете его шансы на успех в любом деле, которое он выберет. Вы этого хотите?
Элли была полностью повержена его доводами и лишь слабо покачала головой.
— Тогда из двух зол выбирайте меньшее.
Ей хотелось говорить равнодушно, но голос прозвучал как у капризного ребенка:
— Я не хочу выходить замуж. Мне нравится быть одной. Джек, нахмурив брови, смотрел на нее минуту-другую, потом выпрямился.
— Если это единственное ваше возражение, позвольте вас успокоить. Как вам хорошо известно, я женщине не навязываюсь, если она сама того не желает.
Элли вспыхнула, но открыто встретила его взгляд.
— Я никогда не изменяю своим привычкам. Вот что я хотела сказать. Я отвечаю только за себя.
В его темных глазах появилась улыбка.
— Похоже, нам обоим придется чем-то пожертвовать. В дверь постучали, и в библиотеку вошел лакей.
— В чем дело? — раздраженно спросил Джек.
— Лорд Кардвейл желает поговорить с вами, милорд.
— Он недолго заставил себя ждать, — сказал Джек и, повернувшись к лакею, добавил: — Пригласите его сюда, пригласите.
Когда Кардвейл вошел, Джек, стоя у буфета, наливал три рюмки шерри. Его приветствие было весьма экспансивным.
— Входите, входите! Не могу передать, как я рад вас видеть.
Кардвейл, белый как полотно, бросил взгляд на Элли и направился к Джеку. Элли прекрасно знала, что на уме у ее родственника. Именно то, что предсказывает Джек. Он собирается вызвать Джека на дуэль.
Она поспешно встала.
— Кардвейл! — воскликнула она. — Вы пришли как раз вовремя. Пожелайте мне счастья.
Она подошла к Джеку, одарила его сияющей улыбкой и взяла с буфета две рюмки. Кардвейл хватал ртом воздух, как вытащенная из воды рыба.
Подбежав, Элли подала ему шерри.
— Вы первый должны об этом узнать. Мы с лордом Роли собираемся пожениться. Неужели вы не выпьете за наше будущее счастье?
Подошедший Джек властно обнял ее за талию.
— Да, Кардвейл. Пожелайте нам счастья.
Казалось, Кардвейла не слишком убедили эти заверения, поэтому Элли торопливо добавила:
— Вы с Доротеей обязательно должны прийти на свадьбу.
— И когда произойдет это счастливое событие? — потребовал ответа Кардвейл.
Элли почувствовала, как напрягся Джек. Враждебность двух джентльменов ощущалась почти физически.
— Так скоро, как вы того пожелаете, — с вызовом ответил Джек.
Элли не знала, что сказать, чтобы разрядить обстановку. Казалось, дуэли не миновать независимо от того, состоится свадьба или нет.
В этот момент дверь распахнулась и вошла бабушка Джека. Позади нее стояла юная темноглазая девушка с темными блестящими локонами. Пожилая дама сияла улыбкой, у молодой лицо было угрюмым.
— Ну? — сказала ее сиятельство, не обращая внимания ни на кого, кроме внука. — Не заставляй меня теряться в догадках.
Джек рассмеялся.
— Все уладилось, — сказал он. — Элли согласилась стать моей женой.
Следующие полчаса Элли держала на лице улыбку, словно приклеенную. Она знала, что если перестанет улыбаться, то стиснет челюсти до хруста. Все поздравляли ее и Джека и желали им счастья. Кардвейл, казалось, пришел в себя и даже провозгласил тост. Но именно ее сиятельство придавала моменту праздничное настроение. Она, во всяком случае, искренне радовалась тому, как повернулись события.
Притворяясь, что пьет шерри, Элли по очереди рассматривала присутствующих. Ее сиятельство сияла от счастья, Джек делал хорошую мину, Кардвейл сдержан, а леди Каролина напряжена и скованна. Элли подумала о Робби. Как он воспримет новость о ее предстоящем замужестве?
Она не предполагала, что дело зайдет так далеко. Возможно, когда она придет в себя, то найдет выход из положения. А пока она улыбалась, смеялась шуткам и делала вид, что ее совершенно ничто не тревожит.
Когда Кардвейл попросил ее проводить его, Элли поняла, что кузена не обманешь. Как только слуга, подав пальто, удалился, он с улыбкой повернулся к Элли.
— Помни, Элли, — сказал он, — ты не одна на свете. Ты и Робби — единственные кровные родственники, которые у меня остались. Я хочу, чтобы ты знала: если ты попадешь в беду, можешь рассчитывать на меня.
От этой фразы у Элли сдавило грудь. Она знала, что Кардвейл имеет в виду. Он сказал то же самое, когда умер ее отец. Но он женился на настоящей фурии. Доротея не была ни столь щедра, ни столь гостеприимна, как Кардвейл.
Элли коснулась его руки, стараясь выразить привязанность, хотя трудно объяснить свои чувства человеку, когда он так сдержан.
— Я никогда не забуду этих слов, — сказала она, зная, что ни за что не примет его предложения.
Не успела она убрать руку, как Кардвейл удивил ее, крепко сжав ее ладонь.
— Я знаю это, Элли, — сказал он и, словно прочитав ее мысли, добавил: — Я знаю, что ты никогда не поселишься под одной крышей с Доротеей, я этого и не жду. Но коттедж в Хампстеде все еще пустует. Если он тебе понадобится — он твой.
Ее охватило чувство вины. Она всегда немного свысока относилась к своему родственнику из-за того, что он не перечит жене. Элли начала понимать, что кузен великодушен и супруга этим пользуется.
Элли в ответ крепко пожала его руку.
— Спасибо, Кардвейл, но у вас сложилось неверное впечатление о моем браке с Джеком. — Ей хотелось, чтобы тревога исчезла из его глаз, поэтому она немного приукрасила правду: — Мне кажется, я полюбила его еще девочкой, когда он был учеником у моего отца. Мне самой не верится в свое счастье.
Она порывисто поцеловала его в щеку. Кардвейл удивился, но не отпрянул. Похлопав ее по плечу, он снова поздравил ее и уехал домой.
Элли стояла в холле, погруженная в собственные мысли. Кузен плоховато выглядит, подумала она. Жизнь с Доротеей не идет ему на пользу. До женитьбы он был первым призом на ярмарке невест. Красивому молодому мужчине, у которого были и богатство, и титул, прощали излишнюю сдержанность. Прошли годы с тех пор, как она слышала его смех.
Нужно поддерживать с ним отношения, несмотря на Доротею. Так поступила бы ее мать. Он кажется таким… одиноким.
Вздохнув, Элли повернулась к лестнице. Джек смотрел на нее с галереи. Его руки сжимали перила, на лице не было улыбки.
— Что хотел Кардвейл? — спросил Джек, когда она поднялась к нему.
— О, всего лишь заботился о моих интересах. — Она улыбнулась, чтобы преуменьшить серьезность фразы.
Джек без улыбки взял ее под руку.
— Слишком поздно, — сказал он. — Теперь о ваших интересах позабочусь я, равно как об интересах вашего брата. Не забывайте об этом.
В один день два джентльмена предложили позаботиться о ней. Значит, не все так плохо.
Глава 11
Прежде Элли никто не прислуживал, даже когда она жила у Кардвейла. Бывало, слуги приносили ей чай или записку от хозяев, у которых она работала, но никто не суетился вокруг нее, словно она знатная дама. Она не была уверена, что ей нравится повышенное внимание к собственной персоне, но безропотно подчинилась. Ей не хотелось причинить хозяйке доме еще большие неприятности.
Элли узнала, что фамилия служанки Уэбстер. Элли достаточно пожила в знатных домах и знала, что, если слугу называют по фамилии, это указывает на высокое место в служебной иерархии. Судомоек, чистильщиков обуви и помощников конюхов называли по имени. В своем собственном доме Элли в знак уважения называла бы горничную мисс Уэбстер. Но поскольку она была не у себя дома и хотела уйти, не добавляя хозяевам хлопот своим присутствием, она оставалась молчаливой. Молчаливой и явно несчастной.
Пока Элли вяло мылась, служанка кратко рассказала, что произошло за утро. Хозяин сообщил о краже со взломом властям. Они намерены расследовать это дело, но не надеются поймать преступника. Ее одежда и туалетные принадлежности доставлены, так что ей не нужно об этом беспокоиться.
Ее вещи доставлены сюда? Элли это не понравилось. Она не хотела ничьего милосердия и сомневалась, что вдовствующая графиня Роли примет ее с распростертыми объятиями после того спектакля, который она устроила накануне вечером.
Элли очень хорошо помнила бабушку Джека. «С характером», — отзывался о ней папа, но говорил это с улыбкой. Леди Роли была щедрой и великодушной. Но ее взгляды могут оказаться не столь свободными, когда выяснится, что она приняла в собственном доме особу с сомнительной репутацией.
— Ее сиятельству известно, что мои вещи здесь?
— Точно не знаю. — Уэбстер подала Элли подогретое полотенце. — Перед отъездом с леди Каролиной она мне ничего об этом не говорила.
— Ее сиятельство уехала? Это звучало зловеще.
— К торговцам тканями, — улыбнулась Уэбстер, — чтобы купить муслин и батист на платья, которые понадобятся юной леди для дебюта в свете. Они скоро вернутся.
— А лорд Роли? Он поехал с ними?
— Нет. Вы его увидите, как только освободитесь. Он ждет вас в библиотеке.
Не похоже, что леди Роли оскорблена или уехала из дома сгоряча. Это хороший знак. С другой стороны, Элли предстоит встретиться с Джеком наедине. Значит, ее сиятельство считает, что ее репутацию уже не восстановить?
В нынешнем состоянии ума Элли ни в чем не находила утешения.
Когда Элли оделась и съела немного овсянки, служанка дернула шнурок колокольчика. Ожидая лакея, который проводит ее в библиотеку, Элли осмотрелась.
Комната, выдержанная в желтых и серых тонах, была сама по себе прелестна. Но из нее к тому же открывался изумительный вид на Гайд-парк. Элли стояла у одного из высоких окон.
Внизу расстилалась Парк-стрит. Насколько она знала, это одна из самых престижных улиц в Мейфэре. По другую сторону улицы домов не было, ничто не мешало любоваться парком. В зимнем пейзаже с оголенными деревьями была своя особенная, застывшая красота. Но можно было любоваться не только природой. Множество карет самых разнообразных моделей, пешеходы, всадники, главным образом светские люди, — все они приехали в парк себя показать и на других посмотреть. Выбираясь на прогулку, Элли старалась избежать этого времени дня. Ей не хотелось встречаться с теми, кого знала, и ловить на себе их сочувственные и любопытные взгляды.
Когда появился лакей, Элли бросила последний взгляд в большое зеркало. На ней было ее лучшее зеленое шерстяное платье с длинными рукавами, застегнутое на пуговицы до самого горла. Пышная шевелюра забрана в скромный узел на макушке. Сейчас она была сама благопристойность. Никто не спутал бы ее с той растрепанной особой, которую вчера на глазах у всех Джек нес на руках по лестнице.
Следуя за лакеем, Элли повторяла про себя наставления матери: «Не суетись. Выброси все из головы. Делай вид, что ничего не произошло».
Джек стоял у окна и смотрел в парк. Когда Элли вошла, он обернулся, .подвел ее к креслу у камина и сел рядом.
Его внимательный взгляд и непроницаемое выражение лица настораживали. Мысль, что он умышленно старается запугать ее, заставила Элли выпрямить спину.
— Спасибо, — сказала она. — Я хорошо спала. А вы? Быстрая улыбка мелькнула в уголках его глаз.
— Меня не удивляет, что вы хорошо спали. Скажите, Элли, сколько настойки опия вы добавили в микстуру вашей матери?
Да, тут уж мамиными наставлениями не обойдешься.
— Всего несколько капель. Как вы догадались, что там была настойка опия?
— Я обнаружил чашку с лекарственным чаем, когда сегодня утром был в вашей квартире. Разве вы не знали, что настойку опия и вино нельзя смешивать?
— Теперь знаю. Не понимаю, почему мама приготовила столько этой микстуры. Это лекарство от несчастья. — Не желая объяснять свою неосторожную оговорку, Элли быстро продолжила: — Горничная сказала, что мало шансов поймать преступника.
— Так считает полиция.
— А вы? Что вы думаете?
Джек вытянул ноги, удобнее устраиваясь в кресле.
— Я не убежден, что нападение на вас — всего лишь банальное неудавшееся ограбление, — спокойно сказал он.
— Не ограбление? — медленно повторила Элли, пытаясь вникнуть в смысл его слов. — Почему вы так считаете?
— По нескольким причинам. — Джек чуть пожал плечами. — Скажите, Элли, что могло пропасть из вашего дома после ограбления?
— Все ценное я хранила в ореховой шкатулке на туалетном столике: серебряные гребни моей матери, египетскую камею, кольцо и серьги с жемчугом. Ах да, еще кожаный кошелек Кардвейла с девятью или десятью гинеями.
— Вы забыли серебряный браслет с витиеватой надписью «Энни».
— Это браслет моей бабушки. Вы хотите сказать, что все на месте? Это же замечательно!
Джек покачал головой:
— Ничего не взяли. Шкатулка лежала на вашей кровати, все содержимое было высыпано на постель.
У Элли болела голова, поэтому она никак не могла уловить ускользающего от нее смысла его слов.
— Что ж, значит, мои сокровища немногого стоят. А что злоумышленник ожидал найти — бриллианты Кардвейлов?
Что-то мелькнуло у Джека в глазах, поэтому она быстро добавила:
— Это шутка! Вы же знаете, что я не могла их взять, поскольку была с вами!
Призрачная улыбка тронула его лицо.
— Я не думаю о бриллиантах. Как вы говорите, вы были со мной, когда их украли. Было что-нибудь еще?
— Например?
— Что-нибудь ценное, о чем я не упомянул? Элли покачала головой:
— Ничего на ум не приходит.
— Возможно, это ценно только для вас. Во всяком случае, мы узнаем больше, когда отправимся в вашу квартиру и вы все сможете проверить.
Джек смотрел на нее с выражением, которое трудно было понять.
— Какие ваши предположения, Джек? О чем вы умалчиваете?
Снова он неопределенно повел плечом.
— Думаю, ваш брат мог отдать вам что-нибудь на сохранение.
— Робби? — Элли вскинула голову. — Вы его в чем-то обвиняете? И как злоумышленник мог узнать, что Робби мне что-то отдал?
— Подумайте.
— Значит, это кто-то из тех, кто знает и Робби, и меня, — медленно сказала она. — Нет. Я в это не могу поверить. Это всего лишь неудавшееся ограбление и ничего больше.
— Возможно, но уж слишком много совпадений. Мне это не нравится. — Упершись руками в колени, Джек наклонился к ней. — Сначала убийство Луизы Доде, потом кража бриллиантов, а теперь ограбление, которое не похоже на ограбление. Вы заметили, что связывает эти события? Вы и ваш брат. Больше ничего, во всяком случае, ничего из того, что нам известно.
Элли проглотила ком в горле.
— Если вы хотели напугать меня, Джек, то преуспели в этом.
— Надеюсь.
— Я имею в виду, что боюсь за Робби.
— Вот в это я могу поверить. Вероятно, теперь вы понимаете, почему я хочу, чтобы он жил здесь и я мог присмотреть за ним. Чем скорее я поговорю с ним, тем в большей безопасности он будет. Согласны?
Элли машинально кивнула, не слишком уверенная, с чем именно согласна.
— Замечательно. — Джек поднялся. — А теперь выпейте кое-что, чтобы успокоить желудок и прогнать туман из головы.
Он подошел к буфету и вернулся с двумя высокими кружками.
— Что это? — с сомнением спросила Элли, взяв у него из рук одну кружку.
— Лекарство Джека, — широко улыбнулся он. — Противоядие от маминой микстуры.
Ее мысли были слишком хаотичны, чтобы спорить. Отхлебнув глоток, Элли сморщила нос.
— Горькое. — Сделав еще глоток, она сказала: — Я знаю, что это. Это эль!
Джек все еще улыбался.
— Выпив его, вы почувствуете себя значительно лучше. Мужчинам хорошо известно это утреннее лекарство от последствий легкомысленно проведенной ночи. Пейте.
Элли не хотелось говорить о легкомысленных ночах, поэтому, спрятав смущение, она последовала его примеру. Поставив пустую кружку, она скривилась так, будто съела лимон.
— Вы удовлетворены? — спросила она.
— Нет. Но намерен удовлетвориться. — Переплетя пальцы, Джек спросил: — Что вы помните из вчерашней ночи?
Держа в памяти мамино наставление, Элли сказала самоуверенно, как только могла:
— Я помню ограбление, карету, но остальное… весьма туманно.
Его глаза блеснули от смеха.
— К счастью для вас, я джентльмен и не стану напоминать, как вы пытались меня соблазнить. Пусть это будет нашей тайной.
Хотя щеки ее вспыхнули, Элли прямо посмотрела на него.
— Спасибо.
— Но то, что произошло дальше, по шею затянуло нас в зыбучие пески.
Элли буквально физически ощутила, как ее засасывает в дюны.
— Продолжайте, — осторожно сказала она.
— Вы представились моей бабушке и ее гостям так, будто вы моя любовница.
Элли ужаснулась:
— Я ничего подобного не делала.
— Элли, — мягко произнес он, — вы рассказали всем, что я был в вашей квартире, когда к вам вломился грабитель. Что еще можно подумать, особенно после парижской истории? Только то, что я сделал вас своей любовницей.
Ее голос зазвенел высокими нотами:
— Вы могли сказать им правду.
— Если мы станем оправдываться, — нетерпеливо возразил Джек, — то это только подтвердит нашу вину. Видите, куда мы в итоге угодили? Бабушка готова отречься от меня, а когда Кардвейл узнает о случившемся, он потребует удовлетворения и будет стреляться со мной с двадцати шагов.
У Элли разламывалась голова и сосало под ложечкой. Лекарство Джека не помогло.
— Вы не можете драться с Кардвейлом, — слабо сказала она. — Он вам не ровня.
— А ваш брат? Я уверен, что он меня вызовет. Она заморгала от неожиданности.
— Вы минуту назад говорили о помощи Робби, а не о дуэли. Кроме того, я знаю, что вы не деретесь на дуэли с мальчишками. Я слышала, как вы сказали это молоденькому прусскому солдату в «Английском кафе». Зачем вы пытаетесь меня встревожить?
У него вырвался короткий смешок.
— Я очень надеюсь, что вы встревожены. Вчерашнее происшествие не так легко уладить, как парижское.
Несмотря на головную боль, Элли начинала понимать, что вина за сомнительное положение, в котором они оказались, полностью лежит на ней.
— Я не просила привозить меня сюда! Лучше бы вы отвезли меня назад в «Герб Виндзоров» или вовсе бы не позволили покидать гостиницу.
— Задним умом все крепки, — лаконично заметил Джек. — Это нам не поможет.
— Тогда что вы предлагаете?
— Разве это непонятно? — вскинул брови Джек. — Мы должны пожениться, и чем скорее, чем лучше.
Головная боль вдруг стихла. Подыскивая слова, Элли молча покачала головой. Наконец она выговорила:
— Это шутка?
— Почему вы так думаете?
— Потому что, — язвительно ответила она, — Джек Ригг, которого я встретила в Париже, сказал, что не женится на мне ни за что на свете. Вы бубнили о том, что женщины и получше меня пытались заманить вас в брачную ловушку, но потерпели поражение. К тому же вы называли меня отвратительными словами. Вы говорили, что никто и ничто не убедит вас жениться на мне. Что изменилось?
Джек развел руками.
— В Париже я не знал, что вы дочь моего наставника. Я думал, что вы намеренно стараетесь скомпрометировать меня. На этот раз вина на мне, а я всегда плачу по долгам. — Он наклонился к ней. — Элли, мы должны пожениться. Лучше вам свыкнуться с этой мыслью.
От этого хладнокровного предложения у нее по спине побежали мурашки. Еще одно лекарство от несчастья. Когда Элли сумела справиться со своим голосом, она сказала:
— А что, если после того, как мы поженимся, вы встретите любовь своей жизни? Что вы тогда станете делать? Благодарить меня за то, что я лишила вас шанса на счастливую жизнь?
— Любовь? — изумился Джек. — Я не верю в любовь и не обрадовался бы, если бы вы преподнесли мне ее на блюдечке.
Элли с любопытством смотрела на него.
— Не позволяйте воображению увлечь вас. — В темных глазах Джека блеснули веселые огоньки. — Я говорю не о собственном опыте, а о наблюдении за человеческой породой.
— Значит, у нас разные наблюдения, — парировала она. Его ответ был столь же краток.
— Моя философия заключается в том, чтобы действовать наилучшим образом и стараться исправлять собственные ошибки. Неужели вы думаете, что, если бы существовал другой выход, я бы им не воспользовался?
У Элли на глаза навернулись слезы, она посчитала их последствием вчерашнего бурного дня. Невозможно, чтобы ее задели слова этого пресыщенного циника. А он именно таким стал — пресыщенным светским щеголем. Пора оставить детские фантазии, которые она когда-то придумала. Того юноши больше не существует.
Если быть честной, циник Джек или нет, он не лишен чести. Но это только в математике минус на минус дает плюс, в жизни из двух заблуждений добра не будет. Стремясь к разумному решению, Элли сказала:
— Думаю, вы преувеличиваете проблему. Если ваша бабушка поддержит нас… — Когда Джек подошел к ней, она замолкла.
Он положил руку на подлокотник кресла, и Элли отпрянула. Дерзкий взгляд напомнил ей того мальчишку, которого она когда-то знала.
— А теперь послушайте меня, — сказал Джек. — Наши желания не имеют никакого значения. Дело зашло слишком далеко. Я не желаю, чтобы говорили, что я погубил дочь доктора Бранс-Хилла. Я не допущу, чтобы мою семью подвергли остракизму за то, что я поселил в своем доме любовницу. Я не намерен рисковать собственной жизнью и стреляться с вашим кузеном или братом. Я отказываюсь брать на себя ответственность за то, что случится с вами, если предоставить вам самой заботиться о себе. Мне известно, что вы не можете найти работу.
Последнее замечание было самым болезненным. Элли не хотела, чтобы Джек считал ее просительницей, зависящей от его доброй воли. Она хотела… она сама не знала, чего хотела.
Залившись краской, Элли сказала:
— Вы читали мою личную переписку. Джек игнорировал ее ответ.
— Я еще не закончил. Разве вы не понимаете, под какой удар себя подставляете? Падшая женщина — легкая добыча для любого мужчины. Если вы не думаете о себе, то подумайте о своем брате. Вы серьезно подорвете его шансы на успех в любом деле, которое он выберет. Вы этого хотите?
Элли была полностью повержена его доводами и лишь слабо покачала головой.
— Тогда из двух зол выбирайте меньшее.
Ей хотелось говорить равнодушно, но голос прозвучал как у капризного ребенка:
— Я не хочу выходить замуж. Мне нравится быть одной. Джек, нахмурив брови, смотрел на нее минуту-другую, потом выпрямился.
— Если это единственное ваше возражение, позвольте вас успокоить. Как вам хорошо известно, я женщине не навязываюсь, если она сама того не желает.
Элли вспыхнула, но открыто встретила его взгляд.
— Я никогда не изменяю своим привычкам. Вот что я хотела сказать. Я отвечаю только за себя.
В его темных глазах появилась улыбка.
— Похоже, нам обоим придется чем-то пожертвовать. В дверь постучали, и в библиотеку вошел лакей.
— В чем дело? — раздраженно спросил Джек.
— Лорд Кардвейл желает поговорить с вами, милорд.
— Он недолго заставил себя ждать, — сказал Джек и, повернувшись к лакею, добавил: — Пригласите его сюда, пригласите.
Когда Кардвейл вошел, Джек, стоя у буфета, наливал три рюмки шерри. Его приветствие было весьма экспансивным.
— Входите, входите! Не могу передать, как я рад вас видеть.
Кардвейл, белый как полотно, бросил взгляд на Элли и направился к Джеку. Элли прекрасно знала, что на уме у ее родственника. Именно то, что предсказывает Джек. Он собирается вызвать Джека на дуэль.
Она поспешно встала.
— Кардвейл! — воскликнула она. — Вы пришли как раз вовремя. Пожелайте мне счастья.
Она подошла к Джеку, одарила его сияющей улыбкой и взяла с буфета две рюмки. Кардвейл хватал ртом воздух, как вытащенная из воды рыба.
Подбежав, Элли подала ему шерри.
— Вы первый должны об этом узнать. Мы с лордом Роли собираемся пожениться. Неужели вы не выпьете за наше будущее счастье?
Подошедший Джек властно обнял ее за талию.
— Да, Кардвейл. Пожелайте нам счастья.
Казалось, Кардвейла не слишком убедили эти заверения, поэтому Элли торопливо добавила:
— Вы с Доротеей обязательно должны прийти на свадьбу.
— И когда произойдет это счастливое событие? — потребовал ответа Кардвейл.
Элли почувствовала, как напрягся Джек. Враждебность двух джентльменов ощущалась почти физически.
— Так скоро, как вы того пожелаете, — с вызовом ответил Джек.
Элли не знала, что сказать, чтобы разрядить обстановку. Казалось, дуэли не миновать независимо от того, состоится свадьба или нет.
В этот момент дверь распахнулась и вошла бабушка Джека. Позади нее стояла юная темноглазая девушка с темными блестящими локонами. Пожилая дама сияла улыбкой, у молодой лицо было угрюмым.
— Ну? — сказала ее сиятельство, не обращая внимания ни на кого, кроме внука. — Не заставляй меня теряться в догадках.
Джек рассмеялся.
— Все уладилось, — сказал он. — Элли согласилась стать моей женой.
Следующие полчаса Элли держала на лице улыбку, словно приклеенную. Она знала, что если перестанет улыбаться, то стиснет челюсти до хруста. Все поздравляли ее и Джека и желали им счастья. Кардвейл, казалось, пришел в себя и даже провозгласил тост. Но именно ее сиятельство придавала моменту праздничное настроение. Она, во всяком случае, искренне радовалась тому, как повернулись события.
Притворяясь, что пьет шерри, Элли по очереди рассматривала присутствующих. Ее сиятельство сияла от счастья, Джек делал хорошую мину, Кардвейл сдержан, а леди Каролина напряжена и скованна. Элли подумала о Робби. Как он воспримет новость о ее предстоящем замужестве?
Она не предполагала, что дело зайдет так далеко. Возможно, когда она придет в себя, то найдет выход из положения. А пока она улыбалась, смеялась шуткам и делала вид, что ее совершенно ничто не тревожит.
Когда Кардвейл попросил ее проводить его, Элли поняла, что кузена не обманешь. Как только слуга, подав пальто, удалился, он с улыбкой повернулся к Элли.
— Помни, Элли, — сказал он, — ты не одна на свете. Ты и Робби — единственные кровные родственники, которые у меня остались. Я хочу, чтобы ты знала: если ты попадешь в беду, можешь рассчитывать на меня.
От этой фразы у Элли сдавило грудь. Она знала, что Кардвейл имеет в виду. Он сказал то же самое, когда умер ее отец. Но он женился на настоящей фурии. Доротея не была ни столь щедра, ни столь гостеприимна, как Кардвейл.
Элли коснулась его руки, стараясь выразить привязанность, хотя трудно объяснить свои чувства человеку, когда он так сдержан.
— Я никогда не забуду этих слов, — сказала она, зная, что ни за что не примет его предложения.
Не успела она убрать руку, как Кардвейл удивил ее, крепко сжав ее ладонь.
— Я знаю это, Элли, — сказал он и, словно прочитав ее мысли, добавил: — Я знаю, что ты никогда не поселишься под одной крышей с Доротеей, я этого и не жду. Но коттедж в Хампстеде все еще пустует. Если он тебе понадобится — он твой.
Ее охватило чувство вины. Она всегда немного свысока относилась к своему родственнику из-за того, что он не перечит жене. Элли начала понимать, что кузен великодушен и супруга этим пользуется.
Элли в ответ крепко пожала его руку.
— Спасибо, Кардвейл, но у вас сложилось неверное впечатление о моем браке с Джеком. — Ей хотелось, чтобы тревога исчезла из его глаз, поэтому она немного приукрасила правду: — Мне кажется, я полюбила его еще девочкой, когда он был учеником у моего отца. Мне самой не верится в свое счастье.
Она порывисто поцеловала его в щеку. Кардвейл удивился, но не отпрянул. Похлопав ее по плечу, он снова поздравил ее и уехал домой.
Элли стояла в холле, погруженная в собственные мысли. Кузен плоховато выглядит, подумала она. Жизнь с Доротеей не идет ему на пользу. До женитьбы он был первым призом на ярмарке невест. Красивому молодому мужчине, у которого были и богатство, и титул, прощали излишнюю сдержанность. Прошли годы с тех пор, как она слышала его смех.
Нужно поддерживать с ним отношения, несмотря на Доротею. Так поступила бы ее мать. Он кажется таким… одиноким.
Вздохнув, Элли повернулась к лестнице. Джек смотрел на нее с галереи. Его руки сжимали перила, на лице не было улыбки.
— Что хотел Кардвейл? — спросил Джек, когда она поднялась к нему.
— О, всего лишь заботился о моих интересах. — Она улыбнулась, чтобы преуменьшить серьезность фразы.
Джек без улыбки взял ее под руку.
— Слишком поздно, — сказал он. — Теперь о ваших интересах позабочусь я, равно как об интересах вашего брата. Не забывайте об этом.
В один день два джентльмена предложили позаботиться о ней. Значит, не все так плохо.
Глава 11
Всю дорогу в Челси Элли молчала. Ее мысли вертелись вокруг тех же проблем, что полночи не давали ей заснуть. Относительно ограбления Джек прав хотя бы в одном. Из квартиры ничего не взяли. Сегодня утром они заехали к ней домой, так что она смогла все проверить. Она придирчиво и дотошно осмотрела содержимое каждого ящика и буфета. Хотя Джек складывал вещи куда придется, все было на месте, даже мамины письма, рецепты и содержимое коробки с лекарствами.
Одно было странно. От свечи остался только маленький огарок. Значит, злоумышленник пробыл в доме довольно долго, разыскивая что-то или ожидая ее возвращения.
И что произошло бы дальше? Что она такого знала или имела, что могло кому-то понадобиться?
Убийство Луизы Доде, кража бриллиантов, проникновение в ее дом… Слова Джека не выходили у Элли из головы, но ей было трудно поверить, что все эти события как-то связаны с Робби или с ней самой. Либо это случайные совпадения, либо все эти события связаны с кем-то другим.
Элли вздрогнула, почувствовав прикосновение к руке.
— Вы дрожите, — сказал Джек. Расправив шаль, он прикрыл ей плечи. — Эффект настойки вашей мамы уже прошел?
Он пытался оторвать ее от грустных мыслей, и это с ее стороны заслуживало хотя бы улыбки.
— В настойке нет ничего плохого, Все дело в вине. Их смесь оказалась залогом провала.
Ее улыбка исчезла. Залог провала. Это стало уже избитой фразой, слишком часто она вспоминает ее в последнее время: поездка Робби в Париж, приключение Авроры в Пале-Рояле, мамина настойка, а теперь еще ужасный брак с Джеком. Когда несчастья оставят ее?
Он быстро понял ее состояние.
— Послушайте меня, Элли, — сказал он. — Забудьте, что наш брак — вынужденный. Если вы хорошо подумаете, то увидите, что все не так плохо.
Последнее замечание было риторическим, поэтому она ничего не ответила.
— Что ж, — Джек, вздохнув, улыбнулся, — с практической точки зрения этот брак послужит интересам каждого из нас. Вы искали место, я вам его предлагаю. Обязанности жены не будут для вас слишком обременительными. У вас будут собственный дом, положение в обществе и деньги на личные расходы — сколько пожелаете.
— А что вы получите, Джек? — сухо спросила она.
— Я получу вас, Элли. Так случилось, что вы прекрасно мне подходите.
Элли отнеслась к этой фразе со скептицизмом, которого она заслуживала.
— Я вся внимание, — вполголоса сказала Элли. Он усмехнулся:
— Я не шучу. С вами можно говорить как с умным человеком. Вы не станете ожидать, чтобы я шептал вам на ушко милые глупости. Не будете требовать, чтобы я сопровождал вас на все балы и приемы. И не придете в ярость, если я засмотрюсь на другую женщину. Вы знаете, что я должен жениться, хотя бы только для того, чтобы продолжить род, но до сих пор я не встретил женщину, которая подходила бы мне хотя бы вполовину так, как вы. Этот брак, как говорят французы, faitaccompli — свершившийся факт. Почему бы нам не извлечь из этого максимальную пользу?
У Элли тоже были подобные намерения, но высказывания Джека вряд ли способствовали ее примирению с судьбой.
— Обеспечение вас наследником для продления вашего рода меня не привлекает, — решительно сказала она.
Она могла бы добавить, что роль забытой, лишенной внимания жены еще менее привлекательна, но решила, что это вызовет дальнейшие недоразумения.
Джек похлопал ее по руке.
— Я знаю. Меня это тоже не привлекает. Но не думаю, что это будет для нас слишком обременительной обязанностью, если только прошлый наш опыт о чем-нибудь говорит.
Одно было странно. От свечи остался только маленький огарок. Значит, злоумышленник пробыл в доме довольно долго, разыскивая что-то или ожидая ее возвращения.
И что произошло бы дальше? Что она такого знала или имела, что могло кому-то понадобиться?
Убийство Луизы Доде, кража бриллиантов, проникновение в ее дом… Слова Джека не выходили у Элли из головы, но ей было трудно поверить, что все эти события как-то связаны с Робби или с ней самой. Либо это случайные совпадения, либо все эти события связаны с кем-то другим.
Элли вздрогнула, почувствовав прикосновение к руке.
— Вы дрожите, — сказал Джек. Расправив шаль, он прикрыл ей плечи. — Эффект настойки вашей мамы уже прошел?
Он пытался оторвать ее от грустных мыслей, и это с ее стороны заслуживало хотя бы улыбки.
— В настойке нет ничего плохого, Все дело в вине. Их смесь оказалась залогом провала.
Ее улыбка исчезла. Залог провала. Это стало уже избитой фразой, слишком часто она вспоминает ее в последнее время: поездка Робби в Париж, приключение Авроры в Пале-Рояле, мамина настойка, а теперь еще ужасный брак с Джеком. Когда несчастья оставят ее?
Он быстро понял ее состояние.
— Послушайте меня, Элли, — сказал он. — Забудьте, что наш брак — вынужденный. Если вы хорошо подумаете, то увидите, что все не так плохо.
Последнее замечание было риторическим, поэтому она ничего не ответила.
— Что ж, — Джек, вздохнув, улыбнулся, — с практической точки зрения этот брак послужит интересам каждого из нас. Вы искали место, я вам его предлагаю. Обязанности жены не будут для вас слишком обременительными. У вас будут собственный дом, положение в обществе и деньги на личные расходы — сколько пожелаете.
— А что вы получите, Джек? — сухо спросила она.
— Я получу вас, Элли. Так случилось, что вы прекрасно мне подходите.
Элли отнеслась к этой фразе со скептицизмом, которого она заслуживала.
— Я вся внимание, — вполголоса сказала Элли. Он усмехнулся:
— Я не шучу. С вами можно говорить как с умным человеком. Вы не станете ожидать, чтобы я шептал вам на ушко милые глупости. Не будете требовать, чтобы я сопровождал вас на все балы и приемы. И не придете в ярость, если я засмотрюсь на другую женщину. Вы знаете, что я должен жениться, хотя бы только для того, чтобы продолжить род, но до сих пор я не встретил женщину, которая подходила бы мне хотя бы вполовину так, как вы. Этот брак, как говорят французы, faitaccompli — свершившийся факт. Почему бы нам не извлечь из этого максимальную пользу?
У Элли тоже были подобные намерения, но высказывания Джека вряд ли способствовали ее примирению с судьбой.
— Обеспечение вас наследником для продления вашего рода меня не привлекает, — решительно сказала она.
Она могла бы добавить, что роль забытой, лишенной внимания жены еще менее привлекательна, но решила, что это вызовет дальнейшие недоразумения.
Джек похлопал ее по руке.
— Я знаю. Меня это тоже не привлекает. Но не думаю, что это будет для нас слишком обременительной обязанностью, если только прошлый наш опыт о чем-нибудь говорит.