Торнтон Элизабет. Опасный поцелуй (Самозванка)

   Они прибыли в Бельведер к концу дня. Хотя им удалось за время пути договориться о совместных действиях, отношения между ними оставались далеко не дружескими. Это было временным перемирием — не более.
   — Я много слышал о Бельведере, — сказал Грей, с интересом оглядываясь вокруг. — Говорят, что твой отец переделал его в самый величественный частный дворец во всей Англии.
   — Вам говорили правду. Уголь и хлопок позволили воздвигнуть всю эту роскошь. — Ли указал на неоклассический фасад с греческими колоннами и лестницей из белого мрамора. — Мой отец жил как король, в то время как моя мать умирала в доме для умалишенных. Таким преступникам нет прощения.
   Грей ожидал увидеть великолепный дворец, но то, что предстало перед его взором, походило на волшебную сказку. Ли провел его в нижний холл. Двенадцать колонн с позолоченными греческими кариатидами поддерживали потолок, украшенный мозаичным панно, изображающим сцены из римской истории.
   Пол тоже был покрыт мозаикой из голубого и белого мрамора. Такая же мозаика опоясывала подножья колонн.
   Ли пояснил:
   — Колонны были найдены на дне Тибра в Риме. Мой отец привез их сюда ко дню своей свадьбы на моей матери. Он сам себе сделал свадебный подарок.
   Лакей, принявший от них плащи и шляпы, не узнал Ли. Со дня своего бегства из школы Стивен ни разу не посещал Бельведер.
   — Доложите его милости, — сказал Грей лакею, — что лорд Кендал просит уделить ему некоторое время для беседы.
   Через пару минут слуга вернулся и почтительно повел гостей в обитую золотой с зеленью тканью приемную.
   Среди картин, развешанных по стенам, Грей узнал полотна кисти Рафаэля и Тициана. В углах, на позолоченных подставках, возвышались скульптуры.
   Ли шепнул Грею:
   — Взгляните на мозаику на потолке. Этому трудно поверить, пока не увидишь собственными глазами. В центре мифологической сцены лицо моего отца. Он заказал художнику свое изображение в виде Тезея.
   Ли смолк, потому что дверь в приемную приоткрылась. Грей никогда раньше не встречался с эрлом Бельведером, и ему было любопытно, кто сейчас перед ним предстанет. Если судить по отзывам о нем Ли и Деборы, это должно быть внушающее ужас злобное чудовище. Но на самом деле в приемную вошел удивительно красивый мужчина, темноволосый, с легкой сединой на висках. На его лице больше всего выделялись глубоко посаженные, черные, кажущиеся бездонными глаза.
   Его одежда была из дорогого материала и отлично пошита, но он носил ее с некоторой небрежностью. В его манерах властность сочеталась с грацией. «Монарх и его двор» — такую роль он играл перед своими гостями. Вся окружающая его роскошь была лишь декорацией, которой ее главный устроитель тешил свое тщеславие. Но почему-то этот спектакль оставлял в душе зрителей ощущение холода и пустоты. Хозяин взмахнул рукой, на которой сверкнули перстни.
   — Кендал! Для меня это большая честь. Прошу, садитесь.
   — Я уверен, вы узнали того, кто меня сопровождает, — сказал Грей.
   Ли выступил вперед, и улыбка на лице хозяина замка померкла, но только на одно мгновение. Он произнес шутливо:
   — Не означает ли это, что блудный сын вернулся под отчий кров? — Его вид источал радушие.
   В отличие от отца Ли напоминал глыбу льда.
   — Только очень важные обстоятельства вынудили меня переступить порог этого дома.
   — Твои манеры не улучшились с детских лет, — вздохнул Бельведер. — Но все же… садитесь, джентльмены. Вы упомянули о каких-то важных обстоятельствах. Я весь внимание.
   Когда они уселись, Бельведер обратился к Грею:
   — Я предполагаю, что Ли описал вам меня как огнедышащего дракона. Его главное занятие — чернить мой характер. Как видите, я простой сельский житель. Мальчик настроен против меня. Его ум отравлен лживыми слухами обо мне. В спокойной беседе вы все сами поймете, Кендал.
   Грей ответил любезно:
   — В любой семье случаются ссоры. Конечно, я не так наивен, чтобы принимать все, что наговорил Ли, за чистую монету.
   Бельведер откинулся поудобнее в своем кресле, похожем на трон.
   — Чем я могу вам помочь?
   — Начнем разговор без предисловий. У вас есть дочь, которую вы не видели пять лет. Мы ее разыскали. Вот поэтому мы здесь.
   На какой-то момент маска дружелюбия словно спала с лица Бельведера, но, казалось, он подхватил ее на лету и водрузил на место.
   — Дебора! — Он прикрыл глаза рукой. — Что я пережил, находясь в неведении о ее судьбе! О Боже, Дебора!
   Он поглядел на своих гостей, чтобы показать, насколько бурные чувства пробудила в нем эта весть. Но в глазах его была пустота.
   — Я был уверен, что ее нет в живых, и все же… все же… не терял надежды. Где она?
   Ли надоело ломать эту комедию.
   — Там, где ты ее никогда не найдешь! Ты не обманул нас своим дурным спектаклем.
   Он хотел вскочить, но Грей удержал его.
   — Держи себя в руках, Ли.
   Эрл вновь одарил Грея улыбкой.
   — Спасибо, лорд Кендал. Что бы ни говорил здесь мой несдержанный сын — мои дети всегда были мне дороги.
   — Тогда вспомни идиота Альберта и свои обвинения против Деб в его убийстве! — вскричал Ли.
   Бельведер всплеснул руками, рубины и бриллианты на его пальцах сверкнули. Он проговорил мягко:
   — Ли, я не обязан объяснять тебе свои поступки. Что бы я ни сказал — ты все будешь опровергать. Что касается лорда Кендала, то я его совсем не знаю. Вернемся из прошлого к настоящему. Что вы хотели мне сообщить о Деборе?
   — Я собираюсь жениться на ней, — сообщил Грей.
   — Теперь я все понял. Ведь она наследница состояния своей матери.
   Грей спросил с нарочитой наивностью:
   — А разве нет?
   Бельведер хихикнул и потер руки.
   — Искренне желаю вам счастья!
   — Благодарю. Но существует одна небольшая проблема.
   — Да, — Бельведер сделал продолжительную паузу, затем, повысив голос, произнес: — Вы называете убийство незначительной проблемой? Да, это трагическая история. Я использовал все свое влияние, чтобы снять с Деборы обвинения. Но потерпел неудачу… Ведь она безумна!
   Эрл поведал это посетителям как ошеломляющую тайну.
   — Теперь я займусь этим делом сам, — сказал Грей.
   — К сожалению, остались свидетели — слуги. Им трудно заткнуть рот. Они видели, как Дебора столкнула бедного Альберта с лестницы.
   — Я знаю, что вы можете найти каких угодно свидетелей, — сказал Грей, — но и я и вы — мы оба знаем, что, если дело дойдет до суда, ни одно жюри в стране не отправит Дебору в тюрьму за самозащиту от посягательств на ее девичью честь. Конечно, думая о всех неприятностях, связанных с процессом, о сплетнях и тому подобном, я решил, что не буду доводить дело до суда.
   — Как же это у вас получится?
   — Если вы вновь поднимете это дело, я приму карательные меры против вас лично.
   Бельведер рассмеялся.
   — Вы мне угрожаете? Мне?
   — Я не собираюсь вам угрожать. Я предлагаю вам заключить сделку.
   — Сделку?
   — Ли, пожалуйста, просвети своего папашу. Ли воспринял спокойный тон Грея.
   — Картины и все коллекции принадлежат мне и Деборе. Я консультировался с юристами. Любой суд удовлетворит наш иск. Вы управляли нашим имуществом, вы совершали покупки для нас и как бы от нашего имени. Мой адвокат сказал, что мы с Деборой должны поблагодарить вас за хорошее управление нашими доходами. С годами все коллекции повысились в цене. Конечно, ни я, ни Дебора не заботились о вложениях, но деньги-то были наши. Если ты, отец, не хочешь потерять все, соглашайся на раздел имущества.
   Лицо Бельведера исказила злоба.
   — Я увижу тебя лежащим в гробу прежде, чем расстанусь хоть с одной фарфоровой безделушкой. Коллекция моя. А когда я умру, она перейдет к моей дочери Элизабет. Судитесь со мной и доказывайте свою правоту. Вы думаете, я глуп? У вас на руках не будет никаких счетов и никаких документов. Что касается ваших денег, то считайте, что они сгорели. Я плохо управлял делами, совершал неудачные вложения, истратил ваше наследство. Но это не преступление.
   До сих пор Бельведер в основном общался с Кендалом, но, когда сын вышел на авансцену, Грей как бы перестал для него существовать. И сын и отец вскочили и стояли теперь лицом к лицу. Атмосфера была настолько накалена ненавистью, что Грей почувствовал, как у него зашевелились волосы. Маска добродушия, надетая эрлом, дала трещину. Угроза его коллекции преобразила аристократа в цепного озлобленного пса. Казалось, пена капала с его оскаленных клыков.
   — В тебе нет ни капли чести и совести, — задыхался в ярости Ли. — С тобой нельзя ни о чем договориться, потому что ты все равно обманешь. И ты — отец Деборы! Какую ошибку совершил Господь! Ты никогда не любил никого, только свои сокровища! Человек без любви — не человек!
   — Любовь? — Бельведер презрительно усмехнулся. — Любовь — это пустой звук, иллюзия. Ее не существует. Гордость за свое происхождение — вот что имеет значение. Верность семейному гербу! Этот дом известен всей Европе как самый роскошный дворец, принадлежащий частному лицу. Он может соперничать с Виндзором и Версалем. И это мое создание! Но для такого никчемного прожигателя жизни, как ты, разве это что-нибудь значит?
   — Ты женился на матери из-за ее богатства и истратил все на этот дворец. Ты ограбил ее, а потом убил, засадив в сумасшедший дом!
   — Боже! Твоя мать… — Бельведер состроил гримасу, будто проглотил что-то отвратительное. — Я тут же стал жалеть, что согласился на брак с ней. Твоя мать была недостойна той фамилии, которую я ей дал.
   — Она стала твоей первой жертвой. Потом ты добрался до нас. Когда я узнал, как ты поступил с Деборой, я хотел убить тебя. Но смерть для эрла Бельведера слишком легкое наказание.
   — Убить меня? — Бельведер улыбнулся. — Ты видишь, я весь дрожу от страха… — Шелк в его голосе сменился бархатом. — Ты никогда не сможешь драться со мной и победить. И не осмелишься. А знаешь, почему, Ли? Потому что — ты сын своей матери. Ты слабоволен и в душе труслив, как подзаборный бродяга. В тебе нет достоинства и мужества человека благородной крови.
   Что-то с грохотом разбилось позади них. Все обернулись. В тот же момент двое вооруженных слуг вбежали в комнату.
   — Боже мой! — воскликнул Грей. — Как я неосторожен!
   Грей протянул эрлу два осколка древнего кувшина.
   — Это микенская ваза, если я не ошибаюсь? Какая жалость! Я заплачу вам, разумеется.
   Он поглядел на лица отца и сына с нарочитым спокойствием.
   — Или, если вы пожелаете, пусть это считается как свадебный подарок нам с Деборой.
   Слуги вопросительно смотрели на хозяина. Не получив от него никаких указаний, они тихо удалились. Бельведер застыл, словно одна из его мраморных статуй. Его глаза не моргали, он даже не дышал. Но мертвым его назвать было нельзя. В глубине его темных глаз разгорался такой огонь ненависти, что Грей с удовлетворением отметил — послание, объявляющее войну, получено и понято. Может быть, сын действительно слабее характером своего отца, но эрла Кендала победить не так-то просто. Грей знал, как и чем поразить своего противника. Коллекция — вот его ахиллесова пята. Менее осторожный человек приказал бы слугам выбросить непрошеных гостей вон, Бельведер же хотел знать, на что способны его враги, как далеко они пойдут. Прекрасно!
   — На вашем месте, Бельведер, — сказал Грей, — я бы убрал все ценности в такое место, куда не могли бы добраться воры. Для них это представляет такой соблазн.
   — Мои сокровища тщательно охраняются. Любой вор, проникший сюда, кончит свою жизнь на виселице.
   — Намек понятен, — громко сказал Грей, — а что ты предлагаешь, Ли?
   — Пожар, — мгновенно отозвался юноша. Он вспомнил план, разработанный ими в карете. — Я давно собирался поджечь это местечко.
   — Но, Ли, — запротестовал Грей, — это дом твоих предков. Он принадлежит тебе! Огоньуничтожит все — не только коллекции.
   — Я перестрою его потом по своему вкусу.
   — Жаль, что я не буду присутствовать при этом, — хихикнул Бельведер. Затем он обратился К Грею. — Все же объясните мне, что вы хотите?
   Всявежливость из беседы испарилась. Было уже не до улыбок.
   — Если вы попытаетесь вновь захватить Дебору в свои когти, мы начнем войну. В противном случае вам следует предпринять шаги, чтобы снять с нее все обвинения. Я уверен, у вас есть такая возможность. Используйте ее. Максимум через две недели я хочу услышать от вас, что дело улажено.
   — А мои коллекции?
   — Ли, что ты скажешь?
   —Решим так. Коллекции остаются у лорда Бельведера до его кончины. Потом мы поделим их. Половину получит Элизабет, а мы с Деборой по одной четверти. Наш адвокат составит соглашение.
   — Как великодушно! — Нотка беспокойства прозвучала в голосе эрла. — Но боюсь, что мне придется отказать вам. Ваши угрозы меня не напугали. Вы сделали ошибку, придя сюда и угрожая мне в моем собственном доме. Об этом вы еще пожалеете.
   — Даю вам две недели, — сказал Грей. — Если вы вздумаете хитрить, тянуть время, я заберу у вас все… до последней пуговицы. И еще один мой вам совет. Даже сейчас вы под наблюдением. О любом вашем действии в отношении Деборы и Ли мне донесут незамедлительно.
   Когда они направились к выходу, Бельведер бросил вслед сыну:
   — Ты пошел по стопам своей матери! Она была безумной, и ее кровь течет в твоих жилах.
   Оскорбление буквально пригвоздило юношу к месту. Но Грей не терял времени. Он встал между отцом и сыном и хладнокровно нанес эрлу удар в лицо. Тот без звука свалился на пол. Грей, все еще сжимая кулаки, склонился над ним. Кровь, хлынувшая из носа, окрасила в алый цвет белоснежный галстук Бельведера.
   — Это первый удар за Дебору и за ее мать. Предупреждаю — он не последний. Вы осквернили своими поступками почетный долг отца. Вы даже не поинтересовались, на какие средства Дебора существовала все эти годы. Для меня вы не дворянин, а разбойник с большой дороги. Никакой жалости я к вам не испытываю. Только ради спокойствия Деборы я пока не возбуждаю громкого судебного процесса.
   После ухода посетителей Бельведер вытер кровь рукавом сюртука. Он был настолько поражен атакой Грея, что даже не вызвал слуг себе на помощь. Он не желал, чтобы кто-то видел его униженным.
   Он стал на колени, потом, опершись о спинку стула, выпрямился и отдышался. «Борьба далеко не кончена, — решил он про себя. — Они все скоро умрут — и его враги, и его дети. Не завтра, но скоро это обязательно случится». У него было терпение паука, и это было его главным оружием. Начнет он с Деборы.
 
   До Виндзора они доехали в молчании. Потом Ли заговорил:
   — Если британские дипломаты так ведут себя за столом переговоров, неудивительно, что мы не вылезаем из войн. Стукнуть по носу старика! Я был шокирован. И после таких действий вы надеетесь, что наш план сработает?
   — Я более чем в этом уверен. Ваш отец ни за что не решится увезти коллекцию куда-то далеко. Доверьтесь мне, Ли. Я знаю, что делаю. Дипломаты тоже прибегают к подобным действиям.
   — Что вы собираетесь предпринять? — спросил Ли.
   — То, что ваш папаша сразу оценит при своей сообразительности.
   — Теперь я убедился, что британская дипломатия сама провоцирует войны. Или вы считаете, что лучший мир — это состояние войны?
   — Положение на грани войны, — поправил его Грей. — Но сейчас война уже объявлена. Не сегодня-завтра он попытается всадить нож вам в спину. Тебе и Деборе.
   Ли вздрогнул.
   — Не беспокойся, мы не позволим ему застать нас врасплох. Чует мое сердце, что тебе, Стивен, придется понянчить своих племянников — наших с Деборой детишек.
   Ли ничего не оставалось, как только рассмеяться. Грей, казалось, задремал на полчаса, потом произнес не открывая глаз:
   — Если ты, виконт Ли, по-прежнему собираешься встречаться с Мэг, это будет происходить только в присутствии грума или какой-нибудь дамы.
   — Что? — взвился виконт.
   — А в Лондоне вы будете видеться только в приличном обществе, если вы туда попадете. И не вводите ее в свой круг. А танцевать с вами она будет только с моего разрешения.
   — Вы уже нанесли мне сразу три оскорбления, сэр.
   — Вы как-нибудь это переживете.
   — Я имею такое же право запретить вам видеться с Дэб.
   — Попробуйте! Но лучше будем считать, что вы, виконт Ли, просто неудачно пошутили. 

19

   Грей, вернувшись в Чаннингс, застал всех домашних в волнении. Харт сразу провел его в свой маленький кабинет.
   — Что-то случилось с Гасси? — спросил Грей.
   — Нет. С ней все в порядке. Но я хотел, чтобы мы переговорили с тобой прежде, чем подключить к беседе женщин. Это касается инцидента.
   Грей был весь внимание.
   — Произошла какая-то глупость, право! Кто-то случайно выстрелил, но Квентин впал в шок. К нему на мгновение вернулась память, а потом он погрузился в глубокий обморок.
   — О, Боже! Он что-нибудь сказал?
   — Ничего существенного.
   — Мне не нравится этот случайный выстрел.
   — Клянусь, за этим событием ничего не кроется. Ребята вышли на утреннюю прогулку со своим воспитателем. А наш сосед Мэтью Дервенд разрядил ружье для проверки перед охотой.
   — Что было дальше?
   — Квентин побледнел и убежал с криком «убийца!». Наш сосед до сих пор кается за свою оплошность.
   — Где Дебора? Она с Квентином? — быстро спросил Грей и, не дождавшись ответа, устремился наверх в детскую спальню.
   Он растолкал женщин, столпившихся у двери. Ему сейчас было не до хороших манер.
   — Оставьте нас, пожалуйста, — попросил Грей мать и сестер.
   В комнате он застал Дебору, сидящую у изголовья кровати, и телохранителя, тактично отвернувшегося к окну. Квентин, казалось, спал, но его сцепленные руки странно подрагивали.
   — Сэр! — сокрушенно произнес мистер Джервис.
   Грей поднес палец к губам, заставляя его умолкнуть.
   — Спустись в библиотеку, выпей стаканчик бренди и успокойся. Объясняться со мной будешь потом. Иди!
   Дверь тихонько закрылась за Джервисом. Грей и Дебора оказались вдвоем. Рядом, щека к щеке, рука в руке. Необычная теплота вдруг охватила Грея.
   — Как Квентин?
   — Я не думала, что к нему возвратится весь этот ужас.
   — Но ведь на какой-то момент он что-то вспомнил?
   Она с подозрением посмотрела на Грея. Неужели он хочет использовать мальчика и дальше как приманку?
   Квентин зашевелился в постели.
   — Дайте пить, — пробормотал он.
   Грей обрадовался этому проявлению естественного желания.
   — Чаю или эля? Сейчас все будет подано… Увидев, что Дебора потянулась за носовым платком, чтобы утереть слезы, Грей приказал:
   — Уходи к себе, Дебора! Мужчины сами справятся со своими проблемами.
   Впервые она покинула спальню Квентина без возражений. Грей затеял с мальчиком спокойный разговор об охоте, а затем осторожно перешел на тему внезапного выстрела.
   — Боюсь, что Язон и все остальные смеялись надо мной, когда я упал в обморок, — смущенно прошептал мальчик.
   — Тебе нечего стесняться своих друзей. Ты же болен. Все знают, что ты не трус.
   — Когда я услышал выстрел, то подумал, что убийца моего отца вернулся. Мне показалось, что он здесь… Я искал Деб…
   — Деб сказала, что ты что-то вспомнил о событиях той ночи?
   — Она, наверное, ошиблась. Мне жаль, дядя Грей, но вы никогда не отыщете убийцу моего отца.
   — Если хоть чем-то ты мне поможешь, я его достану из-под земли. Что будешь пить?
   — Разбавленный эль.
   — Вот это настоящий англичанин!
   Грей надеялся на большее. Может быть, неожиданный выстрел напомнил Квентину детали покушения? Не в первый раз он подумал о том, что убийца страшится мальчика и хочет избавиться от свидетеля.
   Конечно, это не жизнь для Квентина. Быть все время под угрозой — незавидная судьба. Но в Итоне он будет находиться в еще большей опасности. Там не будет Деб, там не будет его верного телохранителя. Там мальчишки могут издеваться над его беспамятством и его странностями. Он станет посмешищем, если будет падать в обморок при любом громком звуке, напоминающем выстрел.
   Грей не будет знать покоя и счастья с Деборой, пока не выполнит свой долг и не разоблачит шпиона. Он хотел бы поклясться в этом на рукоятке рыцарского меча, но при нем не было такого оружия и не хранилось такового в Чаннингсе.
   Попросив Харта сменить его у постели мальчика, Грей послал лакея с просьбой к Деборе зайти в библиотеку.
   Она вошла мрачная и напряженная. Неужели Дебора догадалась, что сегодняшнее событие не случайность, а часть задуманного им плана?
   — Ты расставил ловушку для убийцы, а в нее чуть не угодил мальчик. Нельзя рисковать жизнью ребенка даже для каких-то твоих высоких целей. Это подло.
   — У меня есть еще одна идея. Помоги мне! Вспомни каждый твой шаг, каждое движение в ту ночь в Париже, — попросил Грей.
   — Я уже тысячу раз все рассказывала тебе.
   — Может быть, ты видела больше, чем запомнила. Пусть молния озарит твою память. Давай по возможности восстановим сцену. Сколько свечей горело в ту ночь на столе Джила?
   — Одна. А другая на каминной полке.
   — Где находился камин?
   — Как и здесь, против входной двери.
   — Ты часто спускалась вниз к нему в библиотеку?
   — Я избегала этого.
   — Почему? Из-за Софи? Она ревновала?
   — Я не давала ей для этого ни малейшего повода.
   — Он ждал свидания не с тобой?
   Тут же Грей понял, что оскорбил ее подозрением и с поклоном попросил прощения. Дебора сделала вид, что его вопрос не задел ее.
   — Я точно знаю, что он ждал в тот вечер лорда Кендала.
   Грей по возможности восстановил обстановку в библиотеке Баррингтона — передвинул письменный стол поближе к камину, зажег свечу, опустил шторы.
   — Где располагались окна? — вдруг почти крикнул Грей. — Где?
   Он нарочно нагнетал атмосферу. У нее мурашки побежали по коже.
   — Там же, как и здесь.
   — Занавеси были опущены?
   — Конечно. Правда, это было немного необычно. Лорд любил видеть небо даже в грозу.
   — Бедный Джил! Он всему радовался в жизни. Даже плохой погоде…
   — Но увлечением Квентина было опускать тяжелые шторы. За ними он любил прятаться. Я с ним часто воевала по этому поводу. Я уверена, что он заранее спрятался в библиотеке после того, как я рассталась с ним, уложив в постель…
   — Странно, что мальчик устраивает игры посреди ночи!
   — Со странностями своих воспитанников гувернантке приходится мириться.
   — Какие чувства ты испытала, когда нашла постель Квентина пустой?
   — Это я помню очень хорошо. Я рассердилась на него. У него была температура, он кашлял и тяжело дышал. Ему нельзя было вставать с постели и бегать по холодному дому. Из-за его пневмонии мы с ним задержались в Париже. Я решила сделать ему строгий выговор. У меня был всего лишь огарок свечи, и он сразу погас. Это также вызвало мое раздражение. Гоняться в темноте по всему дому за босоногим мальчишкой — небольшое удовольствие.
   — Почему ты направилась к библиотеке?
   — Оттуда пробивался свет. Я позвала Квентина достаточно громко, но не так, чтобы подымать на ноги весь дом. Мне никто не ответил.
   Она дрожала, и Грей, успокаивая, погладил ее плечи.
   — Так, дальше… Ты спустилась по лестнице до двери библиотеки… и дважды тихо позвала Квентина. Так это было?
   — Так.
   — Дальше.
   — Я услышала голоса мужчин.
   — Голос Джила?
   — Да.
   — И еще чей?
   — Не знаю.
   — Кого-нибудь из слуг?
   — Нет. Наши слуги говорили только по-французски. Разговор шел на английском.
   — Другой голос был тебе незнаком?
   — Не знаю. Вроде бы немного знаком. Но я не уверена, не могу сказать точно.
   — Повтори, что сказал Джил.
   — Я не все запомнила… «Неужели Кендал!.. Лорд Кендал». И еще он сказал: «И всех людей, на кого я мог подумать… отпусти мальчика, имей жалость…» Потом он вскрикнул: «Квентин, беги!»
   Грей с сочувствием смотрел на бледное лицо Деборы. Он и сам был бледен.
   — Потом я услышала не то какой-то стук, не то какой-то шорох, а затем выстрел. Я распахнула дверь…
   — Ты самая храбрая женщина на свете. Ее ответная улыбка была жалкой.
   — Я вовсе не храбрая. Я действовала не думая, инстинктивно.
   — Сейчас забудем пока о Джиле. Сосредоточимся на убийце. Закрой глаза и вспомни. Ты только что услышала выстрел и открыла дверь. Представь себе, что я убийца. Теперь открой глаза, Дебора! Я нахожусь в такой же позе, как и он в ту ночь?
   — Нет. Ты слишком близко стоишь к столу. Отступи на шаг и повернись ко мне лицом.
   — Ты можешь разглядеть мое лицо?
   Свеча находилась у Грея за спиной. Лицо его было в тени.
   — Я не разглядела его лица.
   — Почему?
   — Было слишком мало света. И потом, я сразу перевела взгляд на тело лорда Баррингтона на полу.
   — Где он лежал?
   — Вот там. Где ты стоишь сейчас. И тут ко мне внезапно бросился Квентин.
   — Откуда он выскочил?
   Она показала на угол между окном и дверью.
   — Я боялась, что у убийцы был второй пистолет.
   — А у него он был?
   — Нет.
   — Почему ты так уверена?
   — Потому, что я смотрела на его руки! — вскрикнула она.
   Ужасная сцена всплыла в ее памяти. Она даже почувствовала запах пороха.
   — Может, на сегодня достаточно? — мягко сказал Грей.
   — Нет. Если мои воспоминания могут чем-то помочь Квентину, то я готова продолжать. — Она улыбнулась. — Самое страшное уже позади. Что ты еще можешь выпытать у меня?
   — Тогда опять закрой глаза.
   Дебора подчинилась, послышался шорох и стук захлопывающегося ящика.
   — Помни, я убийца, — сказал Грей. — Я только что застрелил Джила. Я надвигаюсь на вас с Квентином… Ты сказала, что смотрела на мои руки, а не на лицо. Вот теперь открой глаза.