Торнтон Элизабет. Опасный поцелуй (Самозванка)

   Его мысли перекинулись на поведение мисс Вейман по ее возвращении в Англию. Грей ни в чем не подозревал ее. Он только хотел побеседовать с ней, как с человеком, присутствующим при кончине Джила. Благодаря любезности Талейрана, Грей знал приблизительно время ее прибытия с континента. Охрана всемогущего министра проводила ее с ребенком до пристани в Кале. Они благополучно пересекли пролив. Но к изумлению Грея, Дебора и Квентин ускользнули от слуги, высланного им навстречу в Дувр из Лондона. Это был непростительный проступок с ее стороны и никак не простое недоразумение. Кучер Грея гнался за ними, но потерял их в переплетении узких, заполненных экипажами и людьми дуврских улиц. Нехорошие подозрения не могли не вспыхнуть в мозгу Грея.
   Он устроил на нее настоящую охоту. Он мог, конечно, поднять тревогу, обратиться к властям и в конце концов выкурить ее из той норы, куда она забилась. Он отверг эту идею только по одной причине: на нем лежала ответственность за мальчика. Ничто не должно было подвергнуть риску его жизнь. Ради Квентина следовало быть предельно осторожным. Мальчик, конечно, не догадывался об опасности, нависшей над ним. В этом убеждало Грея то, что Квентин охотно последовал за мисс Вейман. Грей не знал, какую историю она рассказала мальчику, чтобы оправдать свои безумные действия, но уже за то, что мальчик жив, надо возблагодарить Господа.
   Грей тщательно взвесил все обстоятельства. Вначале в тайну был посвящен только его кучер, который упустил мисс Вейман в Дувре. Ему было хорошо заплачено за молчание. Предчувствуя, что мисс Вейман в скором времени затребует за мальчика выкуп, и опасаясь, что весть о похищении, распространившись в обществе, спугнет ее, он объявил всем о благополучном прибытии мисс Вейман с воспитанником в Англию, а также об их отъезде для поправки здоровья в одно из отдаленных поместий.
   Когда миновала первая неделя, а требований о выкупе не поступило, Грей несколько растерялся. Чего же она добивается, если не денег?
   Наверное, уже в тысячный раз он обдумывал создавшуюся ситуацию. Единственной, кроме денег, ценностью, которой он обладал, была дипломатическая информация. Она могла бы передать ее врагу. Но почему же она до сих пор не связалась с ним?
   Когда в мучительном ожидании прошла еще целая неделя, он решился на разговор с лордом Лоуфордом, главой разведывательной службы военного министерства. Грей изложил ему проблему во всех деталях. Лорд Лоуфорд высказал свою точку зрения, с которой Грей немедленно согласился. Женщина держит мальчика в качестве заложника для какой-то мерзкой интриги, время для осуществления которой еще не пришло. Они обязаны найти Квентина, и как можно скорее. С этой целью Лоуфорд выделил в помощь Грею самого лучшего, самого надежного из своих агентов.
   Кемпбелл — так звали агента — был немногословен. Он задал только самые необходимые вопросы, которые никак не мог не задать. Каково прошлое мисс Вейман? Кто ее родители? Кто ее друзья? Куда бы она, по мнению Грея, могла направиться в первую очередь? Кто был ее нанимателем до лорда Баррингтона?
   Тут же выяснилось, что мисс Вейман — это сплошной сгусток тайн. Четыре года она была гувернанткой Квентина, но никто из друзей Джила не знал о ней решительно ничего. Мало кто вообще видел ее. Она не избегала общества, но всегда держалась в тени.
 
   Следующие несколько недель показались Грею самыми долгими и тягостными в его жизни. Он уже почти потерял всякую надежду на успех секретных поисков и готов был предать дело огласке, когда вдруг Кемпбелл дал о себе знать. Он съездил в Девон и побеседовал с вдовой Баррингтона, притворившись дальним родственником мисс Вейман, давно потерявшим ее след, а теперь жаждущим восстановить родственные связи. Из разговора с Софи Баррингтон он уяснил, что Дебора пришла гувернанткой к Квентину из школы для девочек в Бате. Сведения были, конечно, скудными, но все-таки это была первая зацепка. Далее Кемпбелл обнаружил, что некая миссис Дебора Морней, вдова, недавно появилась в Бате и заняла место учительницы в пансионе для молодых леди из благородных семей, которым руководила мисс Хейр. Кучер, ездивший когда-то в Дувр встречать сбежавшую гувернантку, точь-в-точь описал Кемпбеллу внешность новой преподавательницы пансиона. Кемпбелл уверился окончательно, что Дебора Морней и Дебора Вейман — это одно и то же лицо.
   Новость была не такой уж радужной. Грей стал еще больше волноваться за мальчика. Квентина уже не было с ней, где же он?
   В ярости он сжал рукой толстое стекло стакана и чуть не раздавил его. Он допил коньяк, это немного помогло ему привести нервы в порядок. Квентин жив! Грей был готов побиться об заклад, что это так. Эта ведьма не потащила бы мальчишку через Францию только для того, чтобы прикончить его здесь, на английской земле. Скорее всего она припрятала мальчика где-то поблизости от себя. Держать его постоянно при себе теперь она не могла, раз занялась преподаванием в пансионе для юных леди.
   Внезапно вскочив с места, Грей устремился к маленькому бюро, примостившемуся недалеко от камина. Он извлек из нижнего ящичка листы бумаги, исписанные крупными неровными буквами неустоявшимся детским почерком. Это были записочки от Квентина с выражением благодарности опекуну за подарки к рождественским праздникам и дням рождения.
   Долго, очень долго Грей всматривался в эти детские каракули. Он не перечитывал их. В этом не было нужды. Он знал их наизусть.
   Но сейчас ему бросилось в глаза то, что он не замечал в них раньше. Квентин был очень одинок. У него не было ни дядей и тетушек, ни двоюродных братьев, с которыми он мог бы играть, никто особенно не проявлял о нем заботу. Именно поэтому Грей и мисс Вейман были названы опекунами Квентина в завещании Баррингтона. Единственным оставшимся в живых родственником Джила был его младший брат, молодой человек, обосновавшийся в Вест-Индии и годами не присылавший оттуда вестей о себе.
   Ничем не лучше была и мачеха Квентина. Когда Грей намекнул ей, что мальчику было бы спокойнее поселиться у нее в поместье в Глочестершире, она не выразила никаких чувств — ни прямого отказа, ни желания даже повидать пасынка. Она лишь пообещала написать Квентину, когда тот прибудет в Англию. Этот короткий разговор между Греем и Софией происходил уже на ступеньках кареты, которая должна была доставить ее в Девон, в дом ее родителей. Но за все эти месяцы ни одного письма из Девона в Лондон так и не пришло. Грей не осуждал ее. Софи была слишком молода, а замужем за Джилом была менее полугода. Они с Квентином не имели достаточно времени не только для того, чтобы сблизиться, но и просто узнать что-то друг о друге.
   Но черт побери! Нельзя же бросать несчастного ребенка на произвол судьбы! Нельзя оставлять его в полном одиночестве в чуждом холодном мире. Мальчик заслуживал лучшей участи.
   Бой часов нарушил его мысли. Со стаканом в руке Грей стал расхаживать по комнате. Он ощущал себя тигром, запертым в клетку. Он стремился вырваться на волю, стремился к активным действиям. Он жаждал оказаться в гуще событий, помогать Кемпбеллу в его расследовании. Лорд Лоуфорд предостерегал его от подобного безрассудства. Никто не поручится за то, что в министерстве нет предателя, работающего рука об руку с Деборой, и никто не сможет предугадать, на какой поступок способна испуганная, впавшая в панику женщина. А так как Лоуфорд был знатоком своего дела, а Грей уважал его мнение, ему ничего не оставалось, как слушаться мудрых советов и мучиться в ожидании того момента, когда он сдавит железными пальцами птичье горлышко скромницы-гувернантки.
   Миссия Кемпбелла была уже завершена, и он вернулся к исполнению своих прежних обязанностей при лорде Лоуфорде. Завершать операцию будет сам Грей. Он решил привлечь к делу только двоих людей, которым мог смело довериться. Первый — это был его брат Ник, а второй — лорд Хартли, его шурин. Они уже находились в Бате и ожидали там его приезда.
   Мысленно Грей представил себе душевное состояние миссис Морней. Оно еще больше облегчит им осуществление их планов. Безусловно, она нервничает, скорее всего она взвинчена до предела. Школа для нее только временное пристанище. Вероятно, она подыскивает себе в окрестностях место подобное тому, что занимала в семействе Баррингтона.
   Каждую вторую среду, без исключений, она отправлялась с группой девочек на экскурсию в городок Уэлс, чтобы посетить тамошний знаменитый кафедральный собор или сделать кое-какие покупки. Ни одна из учительниц пансиона не посещала Уэлс. Только миссис Морней. Он горячо надеялся, что не допустил ошибку в расчетах. План, им составленный, представлял наименьшую угрозу для Квентина. Во всяком случае, что-либо менять в нем было уже поздно. Хотя шанс потерпеть неудачу тоже существовал. Дебора Вейман уже доказала свой ум и способность к решительным действиям. Она вполне могла быть причастна к убийству Джила.
   Им вновь овладел прилив бешеной ненависти к ней. Скоро они окажутся лицом к лицу, и она поймет, на какой риск пошла, решив вступить с ним в поединок.

2

   Дебора изучила свое отражение в маленьком зеркальце, прикрепленном над умывальником, и приветливо кивнула своему двойнику. Леди в зеркале тотчас ответила таким же кивком. Выглядела она лет на тридцать, на коже уже появились следы преждевременного увядания. Очки скрывали блеск глаз и делали их тусклыми, как у засыпающей рыбы. Волосы, вернее, те их клочки, что выбивались из-под скромной муслиновой шляпки, казалось, вообще не имели никакого цвета и не прибавляли лицу живости и обаяния. Коричневое кашемировое платье со стоячим воротничком вполне соответствовало унылости и лица, и фигуры. Довольная тем, что показало ей зеркало, Дебора покинула свою комнату.
   В коридоре она на мгновение задержалась. Ей тяжело давались старания сутулиться, втянуть голову в плечи и ходить твердо и тяжело ступая. Деборе стоило больших усилий скрыть естественную стройность и грациозность своей фигуры. Но ведь существовали и другие методы, при помощи которых молодая женщина могла добавить себе в глазах окружающих лишние годы. Она должна двигаться медлительно, вяло жестикулировать. «Быть медленной и вялой!» — повторила она наказ самой себе и начала спускаться по лестнице.
   — Доброе утро, Сара.
   — Доброе утро, миссис Морней.
   — Доброе утро, Миллисент.
   — Доброе утро, миссис Морней.
   Приветствуя девочек, спешащих по лестнице, Дебора позволила себе растянуть губы в некое подобие доброжелательной улыбки, хотя ей с трудом удавалось удержаться от улыбки настоящей, широкой, соответствующей радостному возбужденному настроению учениц. Как она проклинала ямочки на своих щеках, которые всегда появлялись, когда она улыбалась. Теперь эти ямочки могут разом нарушить весь тщательно продуманный маскарад и выдать ее с головой не только милым девочкам, но и злейшим ее врагам.
   Подойдя к двери директорского кабинета, Дебора скромно постучалась. Ее ждали. Мисс Хейр была занята чаепитием и предложила составить ей компанию.
   С мисс Хейр Деборе незачем было притворяться.
   — Доброе утро, Банни! — сказала девушка, коснувшись губами верхушки чепца своей начальницы, и с удовольствием налила себе свежего чаю, щедро добавив туда сливок.
   Отношения между этими двумя женщинами были гораздо более дружескими, чем это выглядело при посторонних. У Деборы было очень несчастное детство. Мисс Хейр, или Банни, как ее прозвала Дебора, была единственным светлым пятнышком среди сплошной тьмы, в которую ввергла девушку суровая рука судьбы. Когда-то мисс Хейр была гувернанткой маленькой Деборы. Впоследствии она стала единственным бастионом, единственным укрытием, где девушка могла найти приют и даже спасение от преследования, жестокости и подлости окружающего мира.
   — Доброе утро, Дебора! — Это простое приветствие прозвучало в ушах Деборы как самая волшебная музыка. Красивый н ласковый голос мисс Хейр был под стать ее внешности. Она была высока и стройна и, в отличие от Деборы, не прятала достоинств своей женственной фигуры. Ответственный пост воспитательницы юного поколения не мешал ей следить за модой, разумеется, в определенных пределах. Она обладала вкусом и умением выбирать хороших и опытных модисток. Эти качества она старалась привить и своим ученицам. Это входило в ее систему образования будущих светских красавиц, жен, матерей. Она желала, чтобы и учительницы подражали ей, сочетая в одежде и веяния моды, и благопристойный консерватизм. Дебора не была исключением, но у нее были особые причины скрывать свою внешность.
   — Кажется, я нашла для тебя хорошее место, — начала разговор мисс Хейр.
   Ямочки от улыбки непроизвольно появились на щеках Деборы.
   — Банни, ты ангел!
   Мисс Хейр не разделяла охвативший Дебору энтузиазм. Откинувшись на спинку стула, она произнесла в задумчивости:
   — Уверена ли ты, Дебора, что именно этого хочешь? Здесь тебе не грозят никакие опасности.
   — Ты знаешь, Банни, что я не имею диплома учительницы. Я могу справиться с одним ребенком, в лучшем случае с двумя. И, кроме того, я не должна оставаться подолгу в одном месте, пока окончательно не собью лорда Кендала со следа.
   Мисс Хейр вздохнула, пристально взглянув в открытые черные глаза сидящей перед ней девушки.
   — Банни, поверь! Я не преувеличиваю. Этот человек опасен. Клянусь тебе.
   — Так уж ты в этом уверена? Прости меня, но нет ли здесь места излишней фантазии?
   Я понимаю, что тебе ненавистны воспоминания о той ужасной ночи, но не кроется ли здесь какая-то ошибка? То ли имя выкрикнул Баррингтон, прежде чем отдал Богу душу? Не ослышалась ли ты? Мне нелегко поверить, что такой человек, как лорд Кендал, мог так низко пасть и пойти на убийство. Лорд Баррингтон был его другом.
   Дебора могла повторить в ответ лишь то, что уже неоднократно рассказывала мисс Хейр с первого дня своего появления в стенах школы, ища там приюта, покоя и душевного исцеления.
   — Я слышала это. И слышу это сейчас. Это не фантазия, не бред, не помешательство. Баррингтон обращался к своему убийце, называя его «лорд Кендал». И не один раз, а дважды. У них была назначена встреча на эту ночь. Кто же еще мог там быть?
   — Но ты не видела его лица!
   — Было так темно. А свеча горела у него за спиной.
   Мисс Хейр дала себе время еще подумать.
   — Дебора! — наконец сделала она вывод. — Если все это соответствует истине, ты должна отказаться от опеки над мальчиком. Слишком большую ответственность ты взяла на себя.
   — Я собираюсь это сделать, — с горечью произнесла Дебора. — Я сделаю это, как только получу ответ на мои письма от его дяди из Вест-Индии.
   — Этот дядя не переписывался с лордом Баррингтоном уже несколько лет, насколько я знаю.
   Дебора растерянно кивнула.
   — Вест-Индия далеко. Там тоже шли войны, еще тайфуны, восстания, землетрясения и эпидемии лихорадки. Что будет, если ты так и не получишь ответа?
   — Тогда я сама поеду с Квентином на поиски этого дядюшки и выложу перед ним всю правду. Что еще мне остается делать? Если я передам Квентина его мачехе или кому-либо еще, то он в конце концов попадет в руки этого чудовища — своего опекуна лорда Кендала, убившего его отца. И какая участь тогда ожидает несчастного малыша?
   Заметив, в каком волнении пребывает Дебора, мисс Хейр тактично обратила все свое внимание на утреннюю трапезу, предлагая ей заняться тем же.
   Но Дебору трудно было остановить.
   — Если бы Квентин был в состоянии подтвердить мою историю. Но ты знаешь, что произошло. Для него события той ночи оказались слишком сильным потрясением. Какой ужас он, должно быть, испытал, наблюдая страшную картину убийства своего отца. «Травма, мозговая травма», — заявляли доктора. Событие напрочь улетучилось у него из памяти. Но есть надежда, что в один прекрасный день память к нему вернется, и тогда… Представляешь, какую опасность будет представлять подобный свидетель для мерзавца Кендала?
   Она с трудом перевела дыхание.
   — Не думай, что я такая наивная трусиха и опасаюсь властей. Сколько раз я уже была готова пойти в полицию и заявить обо всем, что я знаю. Но чем бы это кончилось? Они начали бы копаться в моем прошлом и, узнав, что я из себя представляю, подвергли бы каждое мое слово сомнению.
   Дебора рассмеялась, но ее смех был горек.
   — Они бы еще обвинили меня в убийстве Баррингтона. В конце концов, женщина, за которой уже числится одно убийство, способна совершить и второе.
   — Не говори так! Не смей! — жестко прервала ее мисс Хейр. — Не ты убила Альберта, Ты только защищала себя от его животных притязаний.
   — Мы были обручены с Альбертом. По закону он имел на меня некоторые права, а закон всегда на стороне мужчины.
   Мисс Хейр решила слегка развеять печальное настроение молодой подруги новой порцией ароматного чая. История Деборы была известна ей во всех ее трагических деталях, и она искренне желала помочь ей.
   Стоило ей взглянуть на девушку, как выражение ее глаз, подчас весьма суровое, всегда смягчалось. С того дня когда она заняла место гувернантки Деборы, девочка стала для нее родным существом. Дебора страдала от отсутствия нежности и тепла, и мисс Хейр целиком, без остатка отдала ей свою нерастраченную материнскую нежность. Они не могли быть более близки друг к Другу, даже если бы она была истинной матерью этой девочки…
   Часто в этом холодном, мрачном и несчастливом доме мисс Хейр задавала себе вопрос — как в такой атмосфере могло жить существо, подобное Деборе? Сколько было в ней прелестной наивности и сердечной теплоты, живости ума и юмора! От отца она могла унаследовать только самое дурное. Это было хладнокровное чудовище, подобное ящерам, населявшим Землю в доисторическую эпоху. У него не было никаких чувств — лишь одна стальная и жестокая воля.
   Чтобы отогнать жуткие воспоминания, мисс Хейр слегка провела пальцами по глазам, вероятно, желая скрыть навернувшуюся слезу.
   — Мне кажется, что жизнь не очень много дарила тебе радостей в последние годы. — Она опытным взглядом окинула одежду и грим Деборы. — …И все равно свою молодость ты не скроешь. Наоборот, ты привлечешь к себе особое внимание тех, кто тебя разыскивает. Нельзя все время прятаться. Это не жизнь для молодой женщины.
   — Не думайте, что я уж так была несчастлива. Четыре года, проведенных с Квентином, были самыми радостными в моей жизни. Все складывалось так прекрасно, пока… — дальше она уже не могла говорить и разрыдалась.
   Овладев своими чувствами, утерев глаза и нос платочком, Дебора выпрямилась на стуле и заговорила вполне спокойно.
   — Я так благодарна вам за то, что вы поверили в мою невиновность… И тогда, четыре года назад в случае с моим женихом, и теперь, в истории с Баррингтоном.
   — Ничего удивительного. Просто я верю в твое доброе сердце. Ты не способна нанести вред никакому живому существу. Дебора смутилась от похвалы.
   — Спасибо тебе, Банни. Я никогда не забуду этих твоих слов и того, что ты для меня сделала.
   Мисс Хейр сделала рукой нетерпеливый жест.
   — Хватит обмениваться любезностями. Мы не в светском салоне. Перейдем к делу.
   — Что за место ты нашла для меня? — спросила Дебора.
   — Я разговаривала с неким мистером Греем. Он намерен отдать свою младшую сестренку в нашу школу, чтобы она приобрела здесь лоск. Однако чем дольше длилась наша беседа, тем больше я убеждалась, что для девочки было бы лучше, если бы ей занялся только один частный учитель. И когда эта превосходная идея осенила меня, я тут же подумала о твоей кандидатуре.
   — Учительницей? Не гувернанткой?
   — Вероятно, здесь лучше подошло бы слово «воспитательница». Между нами говоря, мистер Грей — человек не из высшего общества. Он создал себе богатство на пивных дрожжах или еще на чем-то подобном. Но теперь он прошел в парламент. Понимаешь, что это значит?
   — Нет, не очень, — призналась Дебора.
   — Это значит, что он и его сестра приобретут особняк в Лондоне и начнут вращаться в высших кругах. Сестра Грея должна будет устраивать приемы, а она сама только-только вышла из классной комнаты. Бедная девочка понятия не имеет о придворном протоколе, о светских манерах, о том, с кем следует и с кем не следует встречаться в Лондоне.
   — Как я могу отправиться в Лондон, Банни? Я тут же попадусь на глаза отцу или мачехе. Что тогда со мной будет?
   Мисс Хейр позволила себе снисходительно и даже с хитрецой улыбнуться.
   — Все дело в том, что мистер Грей не привезет сестрицу в Лондон, пока ее не отшлифуют здесь как бриллиант. Но, чтобы ей не смущаться на первых порах среди наших девочек, он решил поселить ее отдельно. Нечто вроде загона для призовой лошадки, которую до поры до времени держат в стороне от любопытных глаз,
   — Где это место?
   — Уэлс, Дебора. Его поместье находится совсем рядом с Уэлсом.
   Вздох облегчения вырвался у Деборы.
   — Уэлс, — повторила она.
   — Да, Уэлс. Именно тот городок, где такой замечательный собор, который, как я заметила, ты регулярно посещаешь. Мистер Грей готов платить тебе очень щедро, так как я прекрасно отрекомендовала тебя. К сожалению, все это продлится только несколько месяцев.
   Под слоем пудры краска залила лицо Деборы. Все выглядело слишком хорошо, чтобы быть правдой. И это немного пугало девушку.
   — Чтоты рассказала ему обо мне?
   — Только правду. Без всяких прикрас. Я уверена в тебе больше, чем в себе самой. Мое мнение отвоих способностях, знаниях, характере всегда было неизменным.
   Мисс Хейр слукавила только в одном. Дебора могла быть прекрасной наставницей, но не была профессиональным педагогом. Она многому научилась под началом мисс Хейр, брала с нее пример, но все-таки мисс Хейр пришлось кое-что скрыть от дотошного мистера Грея. К концу разговор утомил обоих, особенно когда Грей стал интересоваться, бывали ли ошибки в педагогической практике Деборы. Порассуждав еще немного на эту тему с твердокаменной мисс Хейр, мистер Грей сдался.
   — Ладно. Никто не совершенен в нашем мире, даже ваша замечательная мисс Морней. Если ошибку можно исправить — это уже не ошибка.
   Он пришел в восторг от высказанной им самим глубокой мысли и выразил желание как можно скорее лично познакомиться с будущей наставницей. Его чем-то насторожило выражение лица мисс Хейр, когда та стала вдруг объяснять, что главным и, наверное, единственным недостатком является мягкость ее характера и то, что она часто позволяет людям брать над собой власть. Здесь внезапно мистер Грей посерьезнел, перестал шутить и его красивые лучистые глаза сузились. После этого в разговоре была поставлена точка. Дебору почему-то встревожил рассказ мисс Хейр.
   — Банни! Пойми! Лорд Кендал очень умен и обладает такой большой властью… Он мог послать за мной констеблей или даже солдат. — Она вздрогнула от страшной догадки. — Он мог послать своих агентов.
   Мисс Хейр печально вздохнула.
   — Честно говоря, Дебора, ты слишком часто даешь волю своему воображению. Нет-нет, я не собираюсь с тобой спорить. Когда ты познакомишься с мистером Греем, ты сама посмеешься над собой. Я никогда не встречала более обаятельного и добродушного джентльмена. Мне он понравился с первого взгляда.
   Тревога, которая вдруг пронизала все тело Деборы, немного ослабла. Мисс Хейр была хорошим физиономистом и знатоком человеческой натуры. У нее имелся большой опыт общения с самыми разными людьми.
   — Когда состоится наше знакомство?
   — Он хотел, чтобы ему разрешили завтра поприсутствовать на твоих занятиях с девочками и посмотреть, как ты с ними обращаешься.
   — Нет! Зачем так скоро?
   — Он на этом настаивает.
   К концу дня у Деборы голова буквально пошла кругом. Разговор с мисс Хейр совсем выбил ее из колеи, и ученицы, почувствовав это, занимались кто чем хотел.
   Дебора упорно всматривалась в свое отражение в зеркале, сутулилась, втягивала шею в плечи и, наконец, с криком ярости сбросила с лица уродливые проволочные очки, сорвала с головы муслиновый чепец и упала лицом в подушки, чтобы заглушить рыдания. Когда же оборвется цепь несчастий, сопровождающих ее жизнь? Ее молодость уходит безвозвратно, а все, что она делает, приводит к весьма печальному концу. Когда это кончится? Почти пять лет живет она в страхе, скрываясь от правосудия. Место гувернантки у лорда Баррингтона показалось ей идеальным. Она хотела ребенка, хотела сына, семью, и вот она получила в свои руки Квентина. Доверие и любовь между ними были безграничными. Женитьба Баррингтона на молодой Софи и светская жизнь послереволюционного Парижа только укрепила связь между ней и ребенком. И вот вновь рука судьбы и чудовищная трагедия! Если бы к Квентину вернулась память! Если бы она смогла оправдаться и одолеть могущественных врагов! Они с мальчиком оставались единственными свидетелями убийства, причем самыми опасными.
   На белом потолке ее жалкой комнатки словно всплывали и таяли заголовки, которые могли бы появиться на страницах газет: «Посол Англии пал жертвой случайного грабителя!» Но это лишь одна из версий, удобная полиции. «Преступная гувернантка спустя пять лет повторяет свое преступление»… Уж тут ее отец постарается вылить весь ушат клеветы на свою дочь.
   Как посмеются над ней судьи и зловещий, неизвестный ей лорд Кендал. Она представила, как он иронически поднимет бровь, слушая ее оправдания. У нее и так уже преступное прошлое, теперь на нее может лечь обвинение в соучастии в убийстве. Да мало ли что придумают судьи в напудренных париках?