Страница:
— Почему ты сбежала, Сара? — спросил Макс, покачав головой.
— Потому что ты затравил меня. Макс. Мне нужно было побыть одной. Забиться куда-нибудь, успокоиться. Я хотела отсидеться в церкви.
Так он ей и поверил!
— А вместо церкви ты оказалась в участке и легла спать.
— Ну да.
Странно, но в полицейском участке Сара действительно смогла уснуть и спала крепко, как давно уже не спала. А еще она о многом передумала за это время. Думала о Стоунли и о том, что там ее ожидает. Для себя Сара решила, что пути назад для нее нет. Но сначала нужно найти возможность избавиться от Макса Уорта.
Они незаметно перешли на “ты”, но при этом Сара ни на минуту не могла забыть о том, что этот обаятельный мужчина был тем самым ненавистным “специальным корреспондентом” проклятого “Курьера”, который перепортил ей столько крови. Он был тем самым человеком, который публично поклялся не оставлять Сару в покое до тех пор, пока не будет раскрыто убийство Уильяма Невилла.
Сара тщательно вспоминала все, что ею было сказано Максу, начиная с той памятной ночи в Рединге, когда тот влез в ее окно. Она до сих пор не верила, что это было случайностью. Этот человек преследовал ее с упорством гончей, идущей по следу.
Сара склонила голову, подливая чай в свою опустевшую чашку, а Макс тем временем любовался ее профилем. Сейчас Сара была похожа на ту женщину, которую он видел в зале суда. Лицо ее было спокойным и непроницаемым, однако теперь Макс знал, что спокойствие это кажущееся. Защитная броня, слой льда, под которым прячется бурный поток. Макс не хотел ломать этот лед. Он хотел его растопить.
— Почему тогда ты вернулась, Сара? — негромко спросил он.
— Я оставила здесь свои вещи, деньги. За этим и вернулась, — ответила она.
— А я так не думаю. Такой красивой молодой женщине, как ты, не составило бы труда вернуться в Бат и без денег. И почему ты сидишь со мной за одним столом? Почему говоришь со мной?
— Что мне еще остается? — устало пожала она плечами. — Ты преследуешь меня все эти годы. Конечно, я предпочла бы забыть тебя и никогда больше не видеть. Зажить своей собственной жизнью. Но разве ты оставишь меня в покое, господин “специальный корреспондент”? — Сара тяжело вздохнула. — Поэтому я решила ответить на все твои вопросы и покончить с этим раз и навсегда. Ну что. Макс, хочешь получить интервью с Сарой Карстерс для своей проклятой газеты? Давай. Ты сразу сможешь в два, в три раза увеличить тираж “Курьера”. Ведь только это тебе и нужно, верно?
Во время этого монолога Макс испытал целую гамму чувств — от стыда до раздражения и досады. Да, он наделал немало ошибок, но не подлец же он на самом деле!
— Погоди минуту, Сара…
Но она не позволила ему прерывать себя:
— Мне нужны гарантии. Я согласна ответить на все твои вопросы, но ты при этом поклянись, что не опубликуешь ни строчки в свой газете до тех пор, пока я не уеду из Англии.
— Ты.., собираешься уехать?
— И чем скорее, тем лучше. Конечно, после того, как ты выгнал мистера Таунсенда, это займет немного больше времени, но… Я должна уехать.
Она снова хочет отгородиться, и трудно упрекать ее за это. Как бы это ни было для него неприятно. И она снова настороже.
Макс решил принять предложение Сары, хотя прекрасно понимал, что после этого интервью он все равно не сможет оставить ее.
— Обещай, — повторила она, — что не опубликуешь ни строчки до тех пор, пока я не уеду из Англии. Макс молча кивнул головой.
— Нет, скажи вслух, — потребовала Сара.
— Обещаю, — хрипло сказал Макс. Сара сделала большой глоток и посмотрела на Макса поверх края чашки.
— Тогда можешь начинать, — сказала она.
— Для начала… — Он подождал, пока она сделает еще один глоток, потом не выдержал и закричал:
— Черт побери! Джордж!
Джордж появился так быстро, словно подслушивал под дверью.
— Не волнуйтесь, Джордж, — сказал Макс, увидев, с какой тревогой окидывает тот взглядом Сару. — Я ее не съем, вашу овечку. Принесите-ка лучше чашку крепкого кофе и сандвичей. Побольше сандвичей. И учтите, что я — человек плотоядный. Не вздумайте кормить меня огурцами.
Джордж молча пожал плечами и вышел. Макс рванулся следом, открыл дверь и крикнул вслед:
— Вы знаете, что такое “плотоядный”? Не дождавшись ответа, он сердито захлопнул дверь и вернулся на свое место.
— Чему ты смеешься? — покосился он на Сару.
— Не знаю, — ответила она. — Над тобой. Над Джорджем. И еще думаю о том, знает ли он, что такое “плотоядный”. Очень хочу посмотреть, что он тебе принесет.
— Люблю, когда ты смеешься, — сказал Макс и сам улыбнулся при этом. — Когда ты смеешься, в твоих глазах можно утонуть, как в море.
Улыбка слетела с лица Сары.
— Хватит болтать, — сухо сказала она. — Про свои глаза я уже столько всего наслушалась.
— Я хотел сказать тебе приятное…
— Не стоит усилий, — оборвала его Сара. — Ты хотел задать мне несколько вопросов.
— Ах да, интервью. Но сначала позволь сказать несколько слов. Прежде всего я хочу извиниться перед тобой, Сара. О том, что я корреспондент “Курьера”, я должен был сказать тебе еще в Бате. Но, как я уже говорил, я боялся, что ты снова пустишься в бега и я больше никогда тебя не увижу. Да, скажу честно, я хочу понять эту историю до конца. И еще мне жаль, что из-за моей газеты тебе пришлось столько пережить. Я сожалею о том, что произошло в Стоунли. Я понимаю, что все это только слова, но…
— Ты всегда так начинаешь свои интервью, Макс? — вопросительно приподняла брови Сара.
— Я говорю искренне, — запротестовал Макс.
— Не верю. Просто хочешь войти в доверие, чтобы выпытать у меня все до конца, но я не верю тебе. Макс. Но мы с тобой заключили сделку, и я сдержу свое обещание.
— Твоя беда в том, что ты слишком подозрительна, Сара.
— Да, я знаю. С чего мы начнем?
Максу опять, в который уже раз, захотелось хорошенько встряхнуть эту женщину. Но сегодня ей уже довелось пережить столько, что лучше быть с ней помягче. И все-таки, что за характер! Как обманчива порой бывает внешность.
— Объясни для начала, какого черта ты дала то объявление в “Кроникл”. Где были твои мозги? Глаза Сары гневно вспыхнули.
— Если ты решил разговаривать со мной в таком тоне, — сказала она, — то я не произнесу больше ни слова.
— Прости, — ответил Макс. — Поставим вопрос иначе. Зачем тебе нужно было выходить замуж за мистера Таунсенда?
— Это был единственный способ вступить в права наследства немедленно, не дожидаясь, когда мне исполнится двадцать пять. Я хотела обеспечить будущее своей семьи, и в первую очередь сестры. Я должна была защитить их.
— Защитить? — нахмурился Макс. — От кого?
— От Уильяма Невилла.
— Ты думаешь, что Уильям жив? Из-за тех писем?
— Да.
— Но их не оказалось в твоем саквояже.
— Разумеется. Мне просто нужно было сбежать от тебя. Письма я сожгла и не могу тебе их показать.
— В Рединге ты говорила, что Уильям мертв.
— Я сама не знаю, во что мне верить. Мне хотелось бы думать, что он мертв. Он был жесток, как зверь. Понимаю, что это нехорошо — желать смерти человеку, но он принес моей семье столько горя. Не хочу, чтобы это повторилось.
Макс решил, что к этому вопросу можно вернуться позже.
— Расскажи подробнее о тех письмах.
— Они начали приходить шесть месяцев тому назад. — Сара задумалась и уточнила:
— Нет, меньше.
— Их приносили с нарочным?
— Нет. Они приходили по почте, из Винчестера. Я не знаю, кто их писал. Важно то, что за мной кто-то следит. И если это Уильям… — она поежилась. — Если со мной что-то случится, все деньги перейдут к Анне. Уильям — ее муж. Если он жив, то добьется своего — получит все наследство Карстерсов.
— Зачем Уильяму эти деньги? — спросил Макс. — Он же сам.., был наследником сэра Айвора.
— Они с отцом разругались, когда Уильям женился на Анне, — пояснила Сара. — Он знал, что по завещанию сэра Айвора почти ничего не получит.
Сэр Айвор Макса не интересовал, поэтому он переменил тему:
— Но ты же скрывалась. Откуда Уильям или кто-то еще мог знать, где ты находишься?
— Я писала своим, — пожала плечами Сара. — И они мне тоже писали. Я полагала, что они будут держать это в секрете. Нет, правда, я не знаю, как ему удалось найти меня.
— Сара поднялась и заходила по комнате.
— Я должна опередить его, — сказала она. — Для этого мне и потребовался фиктивный брак. Я собиралась раздать деньги отца сестре и братьям. Как только это будет сделано, я уеду в Америку. Вероятнее всего, вместе с Анной.
— Выйти замуж за Таунсенда только для того, чтобы немедленно вступить в права наследства? Но ведь тебе осталось подождать всего год. Странно.
Сара села на стул так же внезапно, как и поднялась перед этим.
— Ты разве не понял, что я сказала? Уильям преследует меня. Я скрывалась, но он выследил меня. Еще немного — и он меня настигнет. А если он настигнет меня и убьет, то следующей его жертвой станет Анна. Единственный способ избежать этого — получить деньги немедленно и раздать их.
— Значит, в случае твоей смерти Анна получает все? — уточнил Макс.
— Почти все. Саймон, Мартин и Люси тоже кое-что получат, но совсем немного.
— А ты не думаешь, что за этими письмами может стоять твоя сестра Анна? Как я теперь понимаю, не только у Уильяма есть повод избавиться от тебя. Твои братья и сестры…
— Нет! — гневно перебила его Сара. — Мои братья и сестры не способны на такое!
Макс понял, что задел болевую точку. Разумеется, Сара не могла не подумать о таком варианте, но не хотела даже допускать, что подобное может случиться. Что ж, теперь по крайней мере понятно, почему она хотела выйти замуж за Таунсенда до своего возвращения в Стоунли. Как только деньги отца будут поделены между всеми наследниками, ни у кого не останется мотива для убийства Сары, будь это Уильям или кто-нибудь еще.
— А может это быть кто-нибудь еще? — предположил Макс. — У тебя есть враги, Сара?
— Уильям и его отец. Может быть, еще кто-то из друзей Уильяма. Ну и, разумеется, еще твой “Курьер”.
— “Курьер” не враг тебе, Сара. Мы просто хотим узнать правду.
— Да, узнать правду. Любой ценой. Не считаясь ни с кем и ни с чем.
Макс стиснул зубы и коротко спросил:
— Что было в тех письмах?
— Ничего конкретного. В одном, например, было написано: “Пора платить за музыку”, в другом — “В разлуке любишь сильней”. Все они были в таком духе. Вроде бы ничего особенного, но мне было страшно.
— Ты узнала руку Уильяма?
— Разумеется. Он же мне писал и раньше.
— Прости, я забыл. Вы же были с ним любовниками. После этой фразы повисла тишина. Сара застыла. Макс сжал зубы.
— Не тебе бы читать мне мораль. Макс, — сказала наконец Сара.
— Я не спал с женой своего брата, — огрызнулся тот.
— Зато спал с Дейдрой. Она ведь тоже чья-то жена, верно?
— Это совсем другое дело. Она не скрывала этого от своего мужа.
— Может быть, я делала это во благо Анне. Может быть, мы с Уильямом хорошо понимали друг друга. Почему ты злишься?
— Я не злюсь, — буркнул Макс, отводя в сторону глаза. — Я просто тебя не понимаю. Ты сама назвала Уильяма зверем. Как ты могла жить со зверем, объясни мне.
— Оставь в покое Уильяма, Макс, — сказала Сара, сжимая кулаки. — И других тоже не трогай. Что ты злишься? Сердишься на то, что у меня был целый легион любовников? Ты же слышал об этом? И хочешь продолжить этот список? Так в чем же дело? Что тебя останавливает? Ты же знаешь, что я не закричу.
Макс подался вперед, протянул руку через стол и легко коснулся руки Сары.
) — Когда я иногда думаю, что…
— Что? — сердито спросила Сара.
— Знаешь, Сара, не дразни меня. Это может плохо кончиться.
Сара смотрела в глаза Максу, успокаиваясь и беря себя в руки.
Макс позволил Саре освободить руку и резко поднялся. Он, как и Сара, не ожидал такого поворота в их беседе. Напрасно он так грубо разговаривал с ней. Не к лицу это лорду Максвеллу, известному своим галантным обращением.
— Забудем об этом, — сказал Макс и глубоко вздохнул. Сара промолчала.
Максу вдруг захотелось попросить у нее прощения, но за что он хотел бы получить прощение, он и сам не понимал.
— Все это, — сказал он вместо этого, — не имеет никакого отношения к интервью Сары Карстерс для “Курьера”. Давай вернемся на нейтральную почву.
— Да, так будет лучше, — безо всякого выражения откликнулась Сара.
Макс отошел к камину и встал, слегка ссутулившись. Ему не хотелось лишний раз напоминать Саре о своей силе.
— С чего продолжим, Сара?
— Не знаю.
— Хорошо. Расскажи, куда ты собираешься ехать отсюда.
— Я должна встретиться с мисс Битти в Солсбери. Разумеется, она думает, что я стала женой мистера Таунсенда… — Сара грустно усмехнулась. — Ну а потом… Потом я вернусь в Бат и займусь поисками нового кандидата в мужья. Желающих много.
— Все-таки ты не оставила эту затею — заключить фиктивный брак? — спросил Макс спокойным тоном, хотя ему хотелось кричать во весь голос.
— Другого мне не дано.
— И хочешь разделить деньги отца поровну между всеми его детьми, родными и приемными. Так я в это и поверил!
Сара улыбнулась, полезла за воротник и вытащила ключик на серебряной цепочке.
— В кресле лежит моя сумочка, — сказала она. — Вот ключ от нее. Посмотри сам.
Макс взял ключ, нашел сумочку и раскрыл ее. Внутри лежали документы, подготовленные лондонской адвокатской конторой. После заключения брака с мистером Таунсендом Сара должна была заверить их у местного нотариуса. Макс быстро, но внимательно просмотрел их. Сара не солгала. Она собиралась разделить деньги так, как говорила, — поровну между всеми членами своей семьи.
Он закончил читать и задумчиво посмотрел на Сару.
— Ну и что? — спросила она.
— Скажи, почему отец все деньги завещал именно тебе?
— Полагался на мой здравый смысл и никогда не верил Уильяму. Может быть, хотел таким способом защитить Анну. Не знаю, — покачала головой Сара.
Что-то за всем этим крылось, но Макс никак не мог понять, что же именно. Наверное, он не совсем правильно ставит вопросы.
Макс чувствовал сильную усталость. Саре хорошо, она в полицейском участке выспалась, а он сегодня всю ночь не сомкнул глаз.
— Ты удовлетворен? — спросила Сара.
— Я их только мельком пробежал, — ответил Макс, встряхивая в руке бумаги.
— Можешь изучать сколько хочешь, — великодушно разрешила она.
Сара поднялась и принялась молча расхаживать по комнате. Макс раскрыл бумаги на первой странице и принялся вновь изучать их, на сей раз внимательно вчитываясь в каждое слово.
Одеяло соскользнуло, Сара потянулась, чтобы поправить его, и наткнулась рукой на что-то твердое. Оказывается, это вовсе не одеяло, а мужской плащ, и она наткнулась ладонью на кожаную пуговицу! И лежит она вовсе не в постели, а на маленьком диванчике. А Сара думала, что это ей приснилось — то, как Макс укладывает ее, накрывает и целует в лоб на прощание.
— Макс!
— Я здесь.
Сара вздрогнула, вскочила и только теперь окончательно проснулась.
Макс стоял совсем рядом, его темный силуэт выделялся на фоне окна, залитого светом.
— Завтрак мы проспали, — сказал он, — и я заказал кофе. Сейчас принесут и что-нибудь поесть.
— Который час?
— За полдень. Мы оба проспали.
Сара взяла чашку горячего кофе и спросила, указывая свободной рукой на стол:
— А это что такое?
— Это? — переспросил Макс. — О, это сандвичи, которые принес мне вчера Джордж, когда ты уже спала. Знаешь, Сара, он таки знает, что такое “плотоядный”. Это сандвичи с печенкой. С сырой печенкой, черт меня побери!
— Джордж еще жив? — с улыбкой спросила Сара.
— Жив. Я его не догнал.
Утренний Макс был разительно не похож на ночного Макса. Он излучал улыбку и был само очарование. Но Сара знала, что именно в таком состоянии он опаснее всего.
Макс опустился на стул и закинул ноги на сиденье второго стула, стоявшего рядом. Поправил шейный платок и расстегнул на рубашке верхнюю пуговку. Он казался таким дружелюбным и доброжелательным, но только теперь это не могло обмануть Сару.
— Хорошо, когда выспишься, — с улыбкой заметил Макс. — Голова свежая и легкая, словно хрустальный бокал.
— Правда? — откликнулась Сара.
— Правда. Знаешь, у меня с утра было немного времени для размышлений, и мне кажется, я теперь знаю, как решить твои проблемы.
— О чем ты, Макс? — медленно спросила Сара.
— Об Уильяме Невилле. Ты думаешь, что он преследует тебя. Я, со своей стороны, считаю, что он мертв. А если так, значит, тебя преследует кто-то другой. Ну скажи сама, Сара, зачем Уильяму скрываться, если он жив? Чего он хочет добиться?
— Чтобы меня повесили за его убийство.
— Зачем тогда ему посылать тебе письма? Если он жив и хочет получить наследство Карстерсов, то зачем он скрывается?
— Хочет отомстить мне, — предположила Сара, несколько растерянная его напором, — сделать мне больно.
— Отомстить? За что?
— За то, что я разорвала наши с ним отношения. За то, что собиралась выйти замуж за Фрэнсиса Блеймайреса. Макс задумчиво пожевал губами.
— Что ж, — сказал он. — Тогда тем больше оснований заставить его раскрыться, этого твоего преследователя.
— Поясни, Макс, я тебя не понимаю.
— Итак, мы не знаем наверняка, кто охотится за тобой и с какой целью. Может быть, это не имеет отношения к завещанию твоего отца, может быть, за этим кроется что-то другое. Поэтому фиктивный брак не решит твоих проблем.
"Охотник”. Страшное слово, но единственно правильное. Загнать добычу в угол и пристрелить — это они умеют делать лучше всего на свете.
— Я уверена в том, что это Уильям, — упрямо сказала Сара. — Ни у кого больше нет причин преследовать меня. У Макса на этот счет были свои соображения.
— Если он хочет отомстить, Сара, ему безразлично, замужем ты или нет.
— — Но я не собираюсь сидеть и ждать сложа руки. Я не настолько глупа. Брак мне нужен для того, чтобы разделить деньги и уехать вместе с Анной в Америку.
Голос Макса становился жестче с каждой минутой.
— Так ты будешь скрываться до конца своей жизни. Снова менять имя? То и дело оглядываться и смотреть, не идет ли кто-нибудь сзади? Ты понимаешь, о чем я говорю?
— Не хочу загадывать наперед, — пожала плечами Сара.
— Тогда подумай о дне сегодняшнем.
— Куда ты клонишь. Макс? — нахмурилась Сара. Он скрестил руки на груди и откинулся назад, балансируя на задних ножках стула.
— Я уже сказал: нужно постараться, чтобы этот мерзавец высунул на свет свою голову. Как только мы узнаем, кто это, мы с ним расправимся.
Мы! Этого-то Сара и боялась больше всего. Она так и знала. Черта с два ей удастся отделаться от своего “специального корреспондента”!
— Ты собираешься ехать со мной в Стоунли?
— А как же иначе? Можешь забыть о своих кандидатах в мужья из славного города Бат. Неужели ты думаешь, что Таунсенд никому ничего не расскажет? Расскажет, не сомневайся. И про тебя, и про меня, и, очевидно, про то, что между нами существует связь.
— Ну, за это тебя надо благодарить, а не меня!
— Это неважно, кто из нас больше виноват. Дело все равно сделано. Понимаешь, я хочу помочь тебе.
Сара прикрыла глаза и произнесла про себя все те слова, которые иногда слетали с губ ее братьев, но которые она никогда не смела произнести вслух сама.
— Помочь? Как?
— Очень просто, — улыбнулся Макс. — Последуем твоему плану — в общих чертах, разумеется.
В общих чертах! Разумеется, только в общих. Не женится же лорд Максвелл на ней только ради того, чтобы раскрыть до конца эту историю!
— Я не хочу выходить за тебя, Макс, — негромко сказала Сара.
— Боже избавь! — поспешно откликнулся Макс. — Или ты думаешь, что я готов вступить в брак с любой хорошенькой девушкой только потому, что.., э-э.., целовался с нею?
— Меня сейчас занимают только деньги, — сухо заметила Сара.
— Да, да, конечно, — понимающе подхватил Макс. — И если ты думаешь только о них, привыкай думать правильно. Не выходи за бедняка, Сара, этим ты только отравишь ему жизнь.
Он со стуком опустил стул на передние ножки.
— Вот мой план. Я сыграю роль твоего жениха. Мы будем изображать счастливую влюбленную парочку. Все будут знать, что не сегодня-завтра управление твоим наследством перейдет ко мне. Слухи об этом разлетятся немедленно, разворошат осиное гнездо, и Уильям или кто-то еще высунет свою голову. Мне только этого и надо.
Ну вот! Самые страшные ее опасения подтвердились. Первой мыслью Сары было послать этого “специального корреспондента” ко всем чертям, но она сумела сдержаться. И хорошо, что сдержалась. Спустя мгновение Сара представила себе, что, если она это сделает, проклятый “Курьер” снова примется трепать ее имя на своих страницах. А ей нужно выиграть время.
А уж потом она пошлет лорда Максвелла ко всем чертям с превеликим удовольствием!
— Подумай хорошенько. Макс, — улыбнулась Сара, — не опасно ли тебе связывать свое имя с именем женщины, которую судили по подозрению в убийстве? А что, если я и тебя?..
Он удивленно поднял брови. Долго смотрел на Сару и наконец сказал с усмешкой:
— Тогда убей меня прямо сейчас, Сара. Это единственный способ от меня избавиться.
Невозможный человек! Непостижимый! И бороться с ним все равно что биться лбом о каменную стену.
Глава 11
— Потому что ты затравил меня. Макс. Мне нужно было побыть одной. Забиться куда-нибудь, успокоиться. Я хотела отсидеться в церкви.
Так он ей и поверил!
— А вместо церкви ты оказалась в участке и легла спать.
— Ну да.
Странно, но в полицейском участке Сара действительно смогла уснуть и спала крепко, как давно уже не спала. А еще она о многом передумала за это время. Думала о Стоунли и о том, что там ее ожидает. Для себя Сара решила, что пути назад для нее нет. Но сначала нужно найти возможность избавиться от Макса Уорта.
Они незаметно перешли на “ты”, но при этом Сара ни на минуту не могла забыть о том, что этот обаятельный мужчина был тем самым ненавистным “специальным корреспондентом” проклятого “Курьера”, который перепортил ей столько крови. Он был тем самым человеком, который публично поклялся не оставлять Сару в покое до тех пор, пока не будет раскрыто убийство Уильяма Невилла.
Сара тщательно вспоминала все, что ею было сказано Максу, начиная с той памятной ночи в Рединге, когда тот влез в ее окно. Она до сих пор не верила, что это было случайностью. Этот человек преследовал ее с упорством гончей, идущей по следу.
Сара склонила голову, подливая чай в свою опустевшую чашку, а Макс тем временем любовался ее профилем. Сейчас Сара была похожа на ту женщину, которую он видел в зале суда. Лицо ее было спокойным и непроницаемым, однако теперь Макс знал, что спокойствие это кажущееся. Защитная броня, слой льда, под которым прячется бурный поток. Макс не хотел ломать этот лед. Он хотел его растопить.
— Почему тогда ты вернулась, Сара? — негромко спросил он.
— Я оставила здесь свои вещи, деньги. За этим и вернулась, — ответила она.
— А я так не думаю. Такой красивой молодой женщине, как ты, не составило бы труда вернуться в Бат и без денег. И почему ты сидишь со мной за одним столом? Почему говоришь со мной?
— Что мне еще остается? — устало пожала она плечами. — Ты преследуешь меня все эти годы. Конечно, я предпочла бы забыть тебя и никогда больше не видеть. Зажить своей собственной жизнью. Но разве ты оставишь меня в покое, господин “специальный корреспондент”? — Сара тяжело вздохнула. — Поэтому я решила ответить на все твои вопросы и покончить с этим раз и навсегда. Ну что. Макс, хочешь получить интервью с Сарой Карстерс для своей проклятой газеты? Давай. Ты сразу сможешь в два, в три раза увеличить тираж “Курьера”. Ведь только это тебе и нужно, верно?
Во время этого монолога Макс испытал целую гамму чувств — от стыда до раздражения и досады. Да, он наделал немало ошибок, но не подлец же он на самом деле!
— Погоди минуту, Сара…
Но она не позволила ему прерывать себя:
— Мне нужны гарантии. Я согласна ответить на все твои вопросы, но ты при этом поклянись, что не опубликуешь ни строчки в свой газете до тех пор, пока я не уеду из Англии.
— Ты.., собираешься уехать?
— И чем скорее, тем лучше. Конечно, после того, как ты выгнал мистера Таунсенда, это займет немного больше времени, но… Я должна уехать.
Она снова хочет отгородиться, и трудно упрекать ее за это. Как бы это ни было для него неприятно. И она снова настороже.
Макс решил принять предложение Сары, хотя прекрасно понимал, что после этого интервью он все равно не сможет оставить ее.
— Обещай, — повторила она, — что не опубликуешь ни строчки до тех пор, пока я не уеду из Англии. Макс молча кивнул головой.
— Нет, скажи вслух, — потребовала Сара.
— Обещаю, — хрипло сказал Макс. Сара сделала большой глоток и посмотрела на Макса поверх края чашки.
— Тогда можешь начинать, — сказала она.
— Для начала… — Он подождал, пока она сделает еще один глоток, потом не выдержал и закричал:
— Черт побери! Джордж!
Джордж появился так быстро, словно подслушивал под дверью.
— Не волнуйтесь, Джордж, — сказал Макс, увидев, с какой тревогой окидывает тот взглядом Сару. — Я ее не съем, вашу овечку. Принесите-ка лучше чашку крепкого кофе и сандвичей. Побольше сандвичей. И учтите, что я — человек плотоядный. Не вздумайте кормить меня огурцами.
Джордж молча пожал плечами и вышел. Макс рванулся следом, открыл дверь и крикнул вслед:
— Вы знаете, что такое “плотоядный”? Не дождавшись ответа, он сердито захлопнул дверь и вернулся на свое место.
— Чему ты смеешься? — покосился он на Сару.
— Не знаю, — ответила она. — Над тобой. Над Джорджем. И еще думаю о том, знает ли он, что такое “плотоядный”. Очень хочу посмотреть, что он тебе принесет.
— Люблю, когда ты смеешься, — сказал Макс и сам улыбнулся при этом. — Когда ты смеешься, в твоих глазах можно утонуть, как в море.
Улыбка слетела с лица Сары.
— Хватит болтать, — сухо сказала она. — Про свои глаза я уже столько всего наслушалась.
— Я хотел сказать тебе приятное…
— Не стоит усилий, — оборвала его Сара. — Ты хотел задать мне несколько вопросов.
— Ах да, интервью. Но сначала позволь сказать несколько слов. Прежде всего я хочу извиниться перед тобой, Сара. О том, что я корреспондент “Курьера”, я должен был сказать тебе еще в Бате. Но, как я уже говорил, я боялся, что ты снова пустишься в бега и я больше никогда тебя не увижу. Да, скажу честно, я хочу понять эту историю до конца. И еще мне жаль, что из-за моей газеты тебе пришлось столько пережить. Я сожалею о том, что произошло в Стоунли. Я понимаю, что все это только слова, но…
— Ты всегда так начинаешь свои интервью, Макс? — вопросительно приподняла брови Сара.
— Я говорю искренне, — запротестовал Макс.
— Не верю. Просто хочешь войти в доверие, чтобы выпытать у меня все до конца, но я не верю тебе. Макс. Но мы с тобой заключили сделку, и я сдержу свое обещание.
— Твоя беда в том, что ты слишком подозрительна, Сара.
— Да, я знаю. С чего мы начнем?
Максу опять, в который уже раз, захотелось хорошенько встряхнуть эту женщину. Но сегодня ей уже довелось пережить столько, что лучше быть с ней помягче. И все-таки, что за характер! Как обманчива порой бывает внешность.
— Объясни для начала, какого черта ты дала то объявление в “Кроникл”. Где были твои мозги? Глаза Сары гневно вспыхнули.
— Если ты решил разговаривать со мной в таком тоне, — сказала она, — то я не произнесу больше ни слова.
— Прости, — ответил Макс. — Поставим вопрос иначе. Зачем тебе нужно было выходить замуж за мистера Таунсенда?
— Это был единственный способ вступить в права наследства немедленно, не дожидаясь, когда мне исполнится двадцать пять. Я хотела обеспечить будущее своей семьи, и в первую очередь сестры. Я должна была защитить их.
— Защитить? — нахмурился Макс. — От кого?
— От Уильяма Невилла.
— Ты думаешь, что Уильям жив? Из-за тех писем?
— Да.
— Но их не оказалось в твоем саквояже.
— Разумеется. Мне просто нужно было сбежать от тебя. Письма я сожгла и не могу тебе их показать.
— В Рединге ты говорила, что Уильям мертв.
— Я сама не знаю, во что мне верить. Мне хотелось бы думать, что он мертв. Он был жесток, как зверь. Понимаю, что это нехорошо — желать смерти человеку, но он принес моей семье столько горя. Не хочу, чтобы это повторилось.
Макс решил, что к этому вопросу можно вернуться позже.
— Расскажи подробнее о тех письмах.
— Они начали приходить шесть месяцев тому назад. — Сара задумалась и уточнила:
— Нет, меньше.
— Их приносили с нарочным?
— Нет. Они приходили по почте, из Винчестера. Я не знаю, кто их писал. Важно то, что за мной кто-то следит. И если это Уильям… — она поежилась. — Если со мной что-то случится, все деньги перейдут к Анне. Уильям — ее муж. Если он жив, то добьется своего — получит все наследство Карстерсов.
— Зачем Уильяму эти деньги? — спросил Макс. — Он же сам.., был наследником сэра Айвора.
— Они с отцом разругались, когда Уильям женился на Анне, — пояснила Сара. — Он знал, что по завещанию сэра Айвора почти ничего не получит.
Сэр Айвор Макса не интересовал, поэтому он переменил тему:
— Но ты же скрывалась. Откуда Уильям или кто-то еще мог знать, где ты находишься?
— Я писала своим, — пожала плечами Сара. — И они мне тоже писали. Я полагала, что они будут держать это в секрете. Нет, правда, я не знаю, как ему удалось найти меня.
— Сара поднялась и заходила по комнате.
— Я должна опередить его, — сказала она. — Для этого мне и потребовался фиктивный брак. Я собиралась раздать деньги отца сестре и братьям. Как только это будет сделано, я уеду в Америку. Вероятнее всего, вместе с Анной.
— Выйти замуж за Таунсенда только для того, чтобы немедленно вступить в права наследства? Но ведь тебе осталось подождать всего год. Странно.
Сара села на стул так же внезапно, как и поднялась перед этим.
— Ты разве не понял, что я сказала? Уильям преследует меня. Я скрывалась, но он выследил меня. Еще немного — и он меня настигнет. А если он настигнет меня и убьет, то следующей его жертвой станет Анна. Единственный способ избежать этого — получить деньги немедленно и раздать их.
— Значит, в случае твоей смерти Анна получает все? — уточнил Макс.
— Почти все. Саймон, Мартин и Люси тоже кое-что получат, но совсем немного.
— А ты не думаешь, что за этими письмами может стоять твоя сестра Анна? Как я теперь понимаю, не только у Уильяма есть повод избавиться от тебя. Твои братья и сестры…
— Нет! — гневно перебила его Сара. — Мои братья и сестры не способны на такое!
Макс понял, что задел болевую точку. Разумеется, Сара не могла не подумать о таком варианте, но не хотела даже допускать, что подобное может случиться. Что ж, теперь по крайней мере понятно, почему она хотела выйти замуж за Таунсенда до своего возвращения в Стоунли. Как только деньги отца будут поделены между всеми наследниками, ни у кого не останется мотива для убийства Сары, будь это Уильям или кто-нибудь еще.
— А может это быть кто-нибудь еще? — предположил Макс. — У тебя есть враги, Сара?
— Уильям и его отец. Может быть, еще кто-то из друзей Уильяма. Ну и, разумеется, еще твой “Курьер”.
— “Курьер” не враг тебе, Сара. Мы просто хотим узнать правду.
— Да, узнать правду. Любой ценой. Не считаясь ни с кем и ни с чем.
Макс стиснул зубы и коротко спросил:
— Что было в тех письмах?
— Ничего конкретного. В одном, например, было написано: “Пора платить за музыку”, в другом — “В разлуке любишь сильней”. Все они были в таком духе. Вроде бы ничего особенного, но мне было страшно.
— Ты узнала руку Уильяма?
— Разумеется. Он же мне писал и раньше.
— Прости, я забыл. Вы же были с ним любовниками. После этой фразы повисла тишина. Сара застыла. Макс сжал зубы.
— Не тебе бы читать мне мораль. Макс, — сказала наконец Сара.
— Я не спал с женой своего брата, — огрызнулся тот.
— Зато спал с Дейдрой. Она ведь тоже чья-то жена, верно?
— Это совсем другое дело. Она не скрывала этого от своего мужа.
— Может быть, я делала это во благо Анне. Может быть, мы с Уильямом хорошо понимали друг друга. Почему ты злишься?
— Я не злюсь, — буркнул Макс, отводя в сторону глаза. — Я просто тебя не понимаю. Ты сама назвала Уильяма зверем. Как ты могла жить со зверем, объясни мне.
— Оставь в покое Уильяма, Макс, — сказала Сара, сжимая кулаки. — И других тоже не трогай. Что ты злишься? Сердишься на то, что у меня был целый легион любовников? Ты же слышал об этом? И хочешь продолжить этот список? Так в чем же дело? Что тебя останавливает? Ты же знаешь, что я не закричу.
Макс подался вперед, протянул руку через стол и легко коснулся руки Сары.
) — Когда я иногда думаю, что…
— Что? — сердито спросила Сара.
— Знаешь, Сара, не дразни меня. Это может плохо кончиться.
Сара смотрела в глаза Максу, успокаиваясь и беря себя в руки.
Макс позволил Саре освободить руку и резко поднялся. Он, как и Сара, не ожидал такого поворота в их беседе. Напрасно он так грубо разговаривал с ней. Не к лицу это лорду Максвеллу, известному своим галантным обращением.
— Забудем об этом, — сказал Макс и глубоко вздохнул. Сара промолчала.
Максу вдруг захотелось попросить у нее прощения, но за что он хотел бы получить прощение, он и сам не понимал.
— Все это, — сказал он вместо этого, — не имеет никакого отношения к интервью Сары Карстерс для “Курьера”. Давай вернемся на нейтральную почву.
— Да, так будет лучше, — безо всякого выражения откликнулась Сара.
Макс отошел к камину и встал, слегка ссутулившись. Ему не хотелось лишний раз напоминать Саре о своей силе.
— С чего продолжим, Сара?
— Не знаю.
— Хорошо. Расскажи, куда ты собираешься ехать отсюда.
— Я должна встретиться с мисс Битти в Солсбери. Разумеется, она думает, что я стала женой мистера Таунсенда… — Сара грустно усмехнулась. — Ну а потом… Потом я вернусь в Бат и займусь поисками нового кандидата в мужья. Желающих много.
— Все-таки ты не оставила эту затею — заключить фиктивный брак? — спросил Макс спокойным тоном, хотя ему хотелось кричать во весь голос.
— Другого мне не дано.
— И хочешь разделить деньги отца поровну между всеми его детьми, родными и приемными. Так я в это и поверил!
Сара улыбнулась, полезла за воротник и вытащила ключик на серебряной цепочке.
— В кресле лежит моя сумочка, — сказала она. — Вот ключ от нее. Посмотри сам.
Макс взял ключ, нашел сумочку и раскрыл ее. Внутри лежали документы, подготовленные лондонской адвокатской конторой. После заключения брака с мистером Таунсендом Сара должна была заверить их у местного нотариуса. Макс быстро, но внимательно просмотрел их. Сара не солгала. Она собиралась разделить деньги так, как говорила, — поровну между всеми членами своей семьи.
Он закончил читать и задумчиво посмотрел на Сару.
— Ну и что? — спросила она.
— Скажи, почему отец все деньги завещал именно тебе?
— Полагался на мой здравый смысл и никогда не верил Уильяму. Может быть, хотел таким способом защитить Анну. Не знаю, — покачала головой Сара.
Что-то за всем этим крылось, но Макс никак не мог понять, что же именно. Наверное, он не совсем правильно ставит вопросы.
Макс чувствовал сильную усталость. Саре хорошо, она в полицейском участке выспалась, а он сегодня всю ночь не сомкнул глаз.
— Ты удовлетворен? — спросила Сара.
— Я их только мельком пробежал, — ответил Макс, встряхивая в руке бумаги.
— Можешь изучать сколько хочешь, — великодушно разрешила она.
Сара поднялась и принялась молча расхаживать по комнате. Макс раскрыл бумаги на первой странице и принялся вновь изучать их, на сей раз внимательно вчитываясь в каждое слово.
* * *
Сара не торопясь потянулась, разминая затекшие мускулы, и лениво раскрыла глаза. Комнату заполнял солнечный свет. С улицы доносились обычные звуки — цоканье копыт, пение птиц и чей-то далекий смех. Воздух был наполнен ароматом свежего кофе.Одеяло соскользнуло, Сара потянулась, чтобы поправить его, и наткнулась рукой на что-то твердое. Оказывается, это вовсе не одеяло, а мужской плащ, и она наткнулась ладонью на кожаную пуговицу! И лежит она вовсе не в постели, а на маленьком диванчике. А Сара думала, что это ей приснилось — то, как Макс укладывает ее, накрывает и целует в лоб на прощание.
— Макс!
— Я здесь.
Сара вздрогнула, вскочила и только теперь окончательно проснулась.
Макс стоял совсем рядом, его темный силуэт выделялся на фоне окна, залитого светом.
— Завтрак мы проспали, — сказал он, — и я заказал кофе. Сейчас принесут и что-нибудь поесть.
— Который час?
— За полдень. Мы оба проспали.
Сара взяла чашку горячего кофе и спросила, указывая свободной рукой на стол:
— А это что такое?
— Это? — переспросил Макс. — О, это сандвичи, которые принес мне вчера Джордж, когда ты уже спала. Знаешь, Сара, он таки знает, что такое “плотоядный”. Это сандвичи с печенкой. С сырой печенкой, черт меня побери!
— Джордж еще жив? — с улыбкой спросила Сара.
— Жив. Я его не догнал.
Утренний Макс был разительно не похож на ночного Макса. Он излучал улыбку и был само очарование. Но Сара знала, что именно в таком состоянии он опаснее всего.
Макс опустился на стул и закинул ноги на сиденье второго стула, стоявшего рядом. Поправил шейный платок и расстегнул на рубашке верхнюю пуговку. Он казался таким дружелюбным и доброжелательным, но только теперь это не могло обмануть Сару.
— Хорошо, когда выспишься, — с улыбкой заметил Макс. — Голова свежая и легкая, словно хрустальный бокал.
— Правда? — откликнулась Сара.
— Правда. Знаешь, у меня с утра было немного времени для размышлений, и мне кажется, я теперь знаю, как решить твои проблемы.
— О чем ты, Макс? — медленно спросила Сара.
— Об Уильяме Невилле. Ты думаешь, что он преследует тебя. Я, со своей стороны, считаю, что он мертв. А если так, значит, тебя преследует кто-то другой. Ну скажи сама, Сара, зачем Уильяму скрываться, если он жив? Чего он хочет добиться?
— Чтобы меня повесили за его убийство.
— Зачем тогда ему посылать тебе письма? Если он жив и хочет получить наследство Карстерсов, то зачем он скрывается?
— Хочет отомстить мне, — предположила Сара, несколько растерянная его напором, — сделать мне больно.
— Отомстить? За что?
— За то, что я разорвала наши с ним отношения. За то, что собиралась выйти замуж за Фрэнсиса Блеймайреса. Макс задумчиво пожевал губами.
— Что ж, — сказал он. — Тогда тем больше оснований заставить его раскрыться, этого твоего преследователя.
— Поясни, Макс, я тебя не понимаю.
— Итак, мы не знаем наверняка, кто охотится за тобой и с какой целью. Может быть, это не имеет отношения к завещанию твоего отца, может быть, за этим кроется что-то другое. Поэтому фиктивный брак не решит твоих проблем.
"Охотник”. Страшное слово, но единственно правильное. Загнать добычу в угол и пристрелить — это они умеют делать лучше всего на свете.
— Я уверена в том, что это Уильям, — упрямо сказала Сара. — Ни у кого больше нет причин преследовать меня. У Макса на этот счет были свои соображения.
— Если он хочет отомстить, Сара, ему безразлично, замужем ты или нет.
— — Но я не собираюсь сидеть и ждать сложа руки. Я не настолько глупа. Брак мне нужен для того, чтобы разделить деньги и уехать вместе с Анной в Америку.
Голос Макса становился жестче с каждой минутой.
— Так ты будешь скрываться до конца своей жизни. Снова менять имя? То и дело оглядываться и смотреть, не идет ли кто-нибудь сзади? Ты понимаешь, о чем я говорю?
— Не хочу загадывать наперед, — пожала плечами Сара.
— Тогда подумай о дне сегодняшнем.
— Куда ты клонишь. Макс? — нахмурилась Сара. Он скрестил руки на груди и откинулся назад, балансируя на задних ножках стула.
— Я уже сказал: нужно постараться, чтобы этот мерзавец высунул на свет свою голову. Как только мы узнаем, кто это, мы с ним расправимся.
Мы! Этого-то Сара и боялась больше всего. Она так и знала. Черта с два ей удастся отделаться от своего “специального корреспондента”!
— Ты собираешься ехать со мной в Стоунли?
— А как же иначе? Можешь забыть о своих кандидатах в мужья из славного города Бат. Неужели ты думаешь, что Таунсенд никому ничего не расскажет? Расскажет, не сомневайся. И про тебя, и про меня, и, очевидно, про то, что между нами существует связь.
— Ну, за это тебя надо благодарить, а не меня!
— Это неважно, кто из нас больше виноват. Дело все равно сделано. Понимаешь, я хочу помочь тебе.
Сара прикрыла глаза и произнесла про себя все те слова, которые иногда слетали с губ ее братьев, но которые она никогда не смела произнести вслух сама.
— Помочь? Как?
— Очень просто, — улыбнулся Макс. — Последуем твоему плану — в общих чертах, разумеется.
В общих чертах! Разумеется, только в общих. Не женится же лорд Максвелл на ней только ради того, чтобы раскрыть до конца эту историю!
— Я не хочу выходить за тебя, Макс, — негромко сказала Сара.
— Боже избавь! — поспешно откликнулся Макс. — Или ты думаешь, что я готов вступить в брак с любой хорошенькой девушкой только потому, что.., э-э.., целовался с нею?
— Меня сейчас занимают только деньги, — сухо заметила Сара.
— Да, да, конечно, — понимающе подхватил Макс. — И если ты думаешь только о них, привыкай думать правильно. Не выходи за бедняка, Сара, этим ты только отравишь ему жизнь.
Он со стуком опустил стул на передние ножки.
— Вот мой план. Я сыграю роль твоего жениха. Мы будем изображать счастливую влюбленную парочку. Все будут знать, что не сегодня-завтра управление твоим наследством перейдет ко мне. Слухи об этом разлетятся немедленно, разворошат осиное гнездо, и Уильям или кто-то еще высунет свою голову. Мне только этого и надо.
Ну вот! Самые страшные ее опасения подтвердились. Первой мыслью Сары было послать этого “специального корреспондента” ко всем чертям, но она сумела сдержаться. И хорошо, что сдержалась. Спустя мгновение Сара представила себе, что, если она это сделает, проклятый “Курьер” снова примется трепать ее имя на своих страницах. А ей нужно выиграть время.
А уж потом она пошлет лорда Максвелла ко всем чертям с превеликим удовольствием!
— Подумай хорошенько. Макс, — улыбнулась Сара, — не опасно ли тебе связывать свое имя с именем женщины, которую судили по подозрению в убийстве? А что, если я и тебя?..
Он удивленно поднял брови. Долго смотрел на Сару и наконец сказал с усмешкой:
— Тогда убей меня прямо сейчас, Сара. Это единственный способ от меня избавиться.
Невозможный человек! Непостижимый! И бороться с ним все равно что биться лбом о каменную стену.
Глава 11
Констанция Стритхем-Карстерс, как она сама называла себя, отодвинула занавеску и выглянула в окно. Ветки дубов, стоявших вдоль аллеи, склонялись к земле тяжело и грустно, словно оплакивали потерю близкого друга. Ах, как совпадало настроение дубов с чувствами самой Констанции! Она была разочарована и подавлена. Вчера Констанция получила письмо, из которого узнала о том, что Сара выходит замуж и сегодня собирается вернуться домой вместе со своим женихом. Это значит, что пройдет совсем немного времени, и все дела окажутся в руках этого господина. Кто знает, как он распорядится наследством Сары. И не окажутся ли вскоре выброшенными на улицу и она сама, и ее дети от первого брака, или Стритхемы, как звала их Констанция?
Очевидно, ей придется искать себе пристанище, в котором она сможет провести остаток жизни. Когда Констанция подумала об этом, на глазах у нее заблестели слезы жалости к самой себе. Ну справедливо ли это, на самом деле? Ведь ей всего тридцать шесть! Дважды побывав замужем — и оба раза за состоятельными людьми, — Констанция жила теперь, что называется, в свое удовольствие, жизнью спокойной и беззаботной. И вдруг это письмо. Конец. Обвал.
"Лучше бы ее повесили тогда в Ньюгейтской тюрьме”, — неприязненно подумала о Саре Констанция.
Самого дома Констанции было жаль меньше всего. Что скрывать, он ей с самого начала не нравился. Дом был построен по вкусу ее второго мужа, а Сэмюэлю Карстерсу нравилось все основательное и старомодное, а потому он и не перестраивал ничего на новый лад. Вот и сохранились в этом доме темные дубовые панели, дымные камины и маленькие окна, пропускавшие так мало света. Добавьте к этому охотничьи трофеи на стенах — лосиные рога и головы; добавьте висящие рядом с рогами темные портреты каких-то никому не известных предков, и представление об обстановке дома будет полным.
Во всем доме был только один отрадный сердцу Констанции уголок — ее собственные гостиная и спальня. Эти комнаты она отделала на свой лад: сменила темные дубовые панели на светлые, золотистые, закрыла прокопченные балки потолков модной лепниной, поставила мебель, обитую ярким шелком.
Правда, не так много гостей бывало в этой нарядной гостиной, не так уж часто садился кто-нибудь в эти изящные яркие кресла. Круг знакомых, в котором вращалась Констанция, был весьма ограничен: местный доктор, викарий из местной же церкви, несколько отставных офицеров — вот и все, пожалуй. К тому же все это было давно, до суда над Сарой. После суда сузился и этот, прямо скажем, небольшой круг. А если уж говорить совершенно откровенно, то последние три года Констанция Стритхем-Карстерс провела в полном одиночестве.
А ведь все могло быть иначе, выйди тогда Сара за виконта Хейла. Какая партия для юной девушки! Такой случай может выпасть только раз в жизни! Да, это была, что называется, удача, и не только для Сары, но и для самой Констанции. Уж она-то, приобретя титул благодаря своей падчерице, сумела бы воспользоваться шансом и вращалась бы в обществе повыше, чем “высший свет” деревни Стоунли!
Но, увы, Сара тогда не дала своего согласия на брак, а мягкотелый Сэмюэль Карстерс спасовал перед дочерью и не настоял на своем. И вот к чему все это привело.
Констанция считала, что у нее есть основания для того, чтобы относиться к Саре с неприязнью. Хотя на самом деле виноват прежде всего ее отец. Сэмюэль Карстерс так и не смог до конца примириться с потерей своей первой жены. Он посмертно возвел Марию Карстерс на пьедестал, а позже прижизненно возвел на него и Сару. При этом отец и дочь были очень похожи друг на друга в главном: они оба не гнались за успехом в обществе, знали цену деньгам, и их одинаково не манили огни больших городов.
Очевидно, ей придется искать себе пристанище, в котором она сможет провести остаток жизни. Когда Констанция подумала об этом, на глазах у нее заблестели слезы жалости к самой себе. Ну справедливо ли это, на самом деле? Ведь ей всего тридцать шесть! Дважды побывав замужем — и оба раза за состоятельными людьми, — Констанция жила теперь, что называется, в свое удовольствие, жизнью спокойной и беззаботной. И вдруг это письмо. Конец. Обвал.
"Лучше бы ее повесили тогда в Ньюгейтской тюрьме”, — неприязненно подумала о Саре Констанция.
Самого дома Констанции было жаль меньше всего. Что скрывать, он ей с самого начала не нравился. Дом был построен по вкусу ее второго мужа, а Сэмюэлю Карстерсу нравилось все основательное и старомодное, а потому он и не перестраивал ничего на новый лад. Вот и сохранились в этом доме темные дубовые панели, дымные камины и маленькие окна, пропускавшие так мало света. Добавьте к этому охотничьи трофеи на стенах — лосиные рога и головы; добавьте висящие рядом с рогами темные портреты каких-то никому не известных предков, и представление об обстановке дома будет полным.
Во всем доме был только один отрадный сердцу Констанции уголок — ее собственные гостиная и спальня. Эти комнаты она отделала на свой лад: сменила темные дубовые панели на светлые, золотистые, закрыла прокопченные балки потолков модной лепниной, поставила мебель, обитую ярким шелком.
Правда, не так много гостей бывало в этой нарядной гостиной, не так уж часто садился кто-нибудь в эти изящные яркие кресла. Круг знакомых, в котором вращалась Констанция, был весьма ограничен: местный доктор, викарий из местной же церкви, несколько отставных офицеров — вот и все, пожалуй. К тому же все это было давно, до суда над Сарой. После суда сузился и этот, прямо скажем, небольшой круг. А если уж говорить совершенно откровенно, то последние три года Констанция Стритхем-Карстерс провела в полном одиночестве.
А ведь все могло быть иначе, выйди тогда Сара за виконта Хейла. Какая партия для юной девушки! Такой случай может выпасть только раз в жизни! Да, это была, что называется, удача, и не только для Сары, но и для самой Констанции. Уж она-то, приобретя титул благодаря своей падчерице, сумела бы воспользоваться шансом и вращалась бы в обществе повыше, чем “высший свет” деревни Стоунли!
Но, увы, Сара тогда не дала своего согласия на брак, а мягкотелый Сэмюэль Карстерс спасовал перед дочерью и не настоял на своем. И вот к чему все это привело.
Констанция считала, что у нее есть основания для того, чтобы относиться к Саре с неприязнью. Хотя на самом деле виноват прежде всего ее отец. Сэмюэль Карстерс так и не смог до конца примириться с потерей своей первой жены. Он посмертно возвел Марию Карстерс на пьедестал, а позже прижизненно возвел на него и Сару. При этом отец и дочь были очень похожи друг на друга в главном: они оба не гнались за успехом в обществе, знали цену деньгам, и их одинаково не манили огни больших городов.