— Просто я очень устала, — попыталась оправдаться перед собою девушка.
— Конечно. Потому что ничего не ешь! У тебя авитаминоз. Еще несколько недель сектантской диеты, и начнется иммунодефицит, а потом — необратимые процессы в организме. В лучшем случае станешь инвалидом.
Светлана грустно улыбнулась:
— До чего же ты любишь сочинять!
— Не веришь мне, спроси у доктора.
Тут Полина вспомнила о Рязанцеве и слегка! покраснела.
— Предлагаю сытно позавтракать и лечь полежать. Встать в обед. Хорошо поесть и пойти гулять.
— Растительная жизнь, — скривилась Светлана.
— Да. Зато самая полезная. И вообще, надо же иногда отдыхать. Это просто выходной.
Полина видела, что девушка и сама хочет, чтобы ее уговорили. Однако, когда Светлана с книгой забралась на диван, вид у нее был, как у преступницы. Время от времени племянница вскидывала голову, прислушивалась. Точно ждала, что вот-вот за нею придут.
К радости Полины, в их квартире не появилась встревоженная физиономия Роди. Женишок даже не позвонил. Весь этот день и следующий женщины отважно бездельничали.
Вечером за чаем Светлана сказала:
— Завтра ты уезжаешь.
Фраза прозвучала как констатация факта.
Полина растерялась и внимательно взглянула в юное лицо напротив. Старательно равнодушное, оно не обмануло женщину.
— Да, отпуск закончился, — медленно произнесла тетка.
Эта проблема не выходила у нее из головы.
Мирно решить ее, увы, невозможно. Нечего и думать уговорить шефа дать подчиненной еще несколько дней свободы. В голове Петра безостановочно щелкает машинка, подсчитывающая урон из-за незапланированного отсутствия лучшего дизайнера. Со Светланой все более-менее нормализовалось. Племянница уже не смотрит на тетку волком. К ждущим девушка явно охладела. В следующий выходной Полина обязательно приедет в Старый Бор. А в июне они вдвоем отправятся к теплому морю.
Женщина нервно помешала ложечкой чай, приготовившись откупиться от племянницы конфеткой-обещанием. И вдруг перед ее внутренним взором возник обеспокоенный Рязанцев. «Ты должна доказать ей на деле свою любовь. Понимаешь? Дать не то, что сама считаешь нужным, — новое платье, туфли. Спроси, что хочет она!» — всплыл в памяти настойчивый голос чудо-доктора. Полина в задумчивости сделала большой глоток. «Они редко выпускают обратно свои жертвы», — не отступал Валерий Иванович.
И женщине показалось, что ее ответа ждет не только Светлана, но и затаившиеся на время «секстанты». Завтра помешанная тетка наконец-то уберется восвояси. И братья быстренько займут ее еще теплое место. Потому-то сейчас они ведут себя так смирно. Ждут. Терпеливо и спокойно.
И неожиданно для себя Полина продолжила:
— Но-о-о… В общем, я поживу здесь еще недельки две. Если ты, конечно, не против.
Девушка молча кивнула и слабо улыбнулась.
Женщина с удовлетворением отметила, что в последние дни от лица племянницы стала то и дело отставать постная маска. По привычке Светлана еще каждый раз возвращает ее на место. Но скоро та пойдет трещинами и скатится вниз. Девушка сама не заметит, как растопчет ее.
— Алло. Петр? Это Полина.
— Где тебя носит? Черт возьми! — сразу взорвался шеф. — Ты знаешь, сколько времени? Уже пять минут десятого. К тебе на сегодня клиент записан.
— Я не выйду сегодня.
— Что-о-о?! — голос взлетел вверх, густея на ходу.
— Я не могу… Мне нужны еще две недели.
Очень прошу! У меня проблемы.
— Проблемы у фирмы. Из-за тебя, — раздался голос механического существа. — Значит, так. Или ты выходишь сегодня после обеда, или можешь не появляться вообще. Я найду десять классных специалистов на твое место. Ты зажралась и навоображала о себе невесть что. Это приказ.
Откровенная грубость отнюдь не чужого человека больно ударила женщину. Она и так на пределе. А окружающие вместо того, чтобы протянуть ей руку помощи или хотя бы просто не мешать,. подсмеиваются, издеваются, толкают.
— Да пошел ты!.. — завопила Полина.
В этом крике она выпустила все напряжение, усталость последних дней. Трубка мгновение молчала. Потом все тот же бесцветный голос ровно произнес:
— С сегодняшнего дня вы уволены.
«Уволена… Уволена…» — понеслась в голове ошарашенной Полины бегущая строка. Идиотка!
Додумалась срывать зло на начальстве.
Дверь в ванную открылась. Полина воровато оглянулась. На пороге с испуганными глазами застыла племянница:
— Что случилось? Ты так закричала.
— Да? Я не заметила… Ты уже проснулась? Ничего не произошло… Просто какой-то негодяй достал меня телефонными звонками.
Девушка смотрела недоверчиво.
— Готовь завтрак… Я сейчас.
Полина долго умывалась холодной водой, пытаясь успокоиться и вернуть себе способность здраво мыслить.
На день они запланировали поездку в историко-краеведческий центр «Русич», расположенный в двадцати километрах от Старого Бора. Полина в тоске блуждала по музейным залам. Уволена! Господи боже! Куда она теперь пойдет? Для панели Полина слишком стара и безнадежно чистоплотна. Найти приличную работу в ее возрасте практически невозможно. Все хотят служащих до 35 лет. Словно после этой возрастной границы человек уже не способен ни на что, кроме бесконечных бюллетеней.
— Посмотри, какое чудо! — влезла в ее мысли племянница.
Полина мельком взглянула на огромную деревянную ступу:
— Да. Ничего.
Снова погрузилась в свои невеселые думы. «Он не найдет такого специалиста!» — завопило самолюбие. «Как же! — усмехнулось здравомыслие. — Еще и конкурс устроит на место Полины Вензы».
Неожиданно у нее возникло горячее желание вскочить в машину, помчаться в Новославянск и попытаться вернуть все на круги своя. Пока ее место не занял какой-нибудь самозванец.
Полина быстро огляделась и сникла. Куда она поедет? Надо ходить по музейным залам и пялиться на глиняные черепки и металлические побрякушки, которые имеют ценность только потому, что кто-то сляпал их двести лет назад. И никому нет дела, что ее личная жизнь крякнула и разлетелась на мелкие осколки.
Племянница виновато посматривала на замкнувшуюся в мрачном молчании тетку. Иногда обращалась к ней с робкими замечаниями.
— Хорошенький кувшинчик.
Полина, даже не удосужив посудину взгляда, рассеянно кивнула. «Какой кувшинчик! — хотелось ей завопить. — Мы с тобою только что лишились средств к существованию». Лихорадочно женщина пересчитала в уме наличность. Надолго этого не хватит. Нужно срочно одалживаться. В который раз Полина выругала себя за то, что несколько недель назад, отправляясь в Старый Бор, не прихватила с собою лишних тысяч десять. Теперь из-за собственной глупости приходится побираться.
Самая подходящая фигура на роль заимодавца — Ирина Смирнова. У нее какая-то должность в администрации Староборской области и хорошая чиновничья зарплата. Смирнова, конечно — тяжелый случай. Деньги она даст. Только прочитает перед этим лекцию о людях, умеющих устраиваться в жизни и тунеядствующих. Придется терпеливо выслушать. Кажется, независимости Полины пришел конец. В ближайшем будущем — во всяком случае.
Пока племянница спала, Полина помчалась к Ирине. На столе она оставила короткую безликую записку: «Скоро вернусь». К облегчению женщины, бывшая одноклассница не слишком ломалась и не очень хвасталась собственными жизненными успехами. Домой Полина понеслась в приподнятом настроении и с семью тысячами в кошельке. Квартира встретила ее тишиной. Женщина в панике обежала комнаты и без сил опустилась на диван.
На столе, как в насмешку, белела ее собственная записка: «Скоро вернусь». С запоздалым раскаянием Полина вспомнила, как вчера отгородилась от Светланы стеной молчания. Девушка робко попыталась достучаться до ее сердца. Но тетку одолевали заботы о хлебе насущном, и на племянницу она обращала не больше внимания, чем на пыльные черепки. К концу испорченной экскурсии девушка тоже плотно сомкнула губы, а ее взгляд вновь сделался темным, потерянным.
Полина закурила. Без сомнения, девушка отправилась на Охтырскую. Ведь живое не может без тепла. Тетка же снова отказала в нем девушке.
Женщина встала и с силой вдавила в пепельницу недокуренную сигарету. Полина отдернула пальцы, только когда почувствовала боль от ожога. Через полчаса она уже звонила в дверь сектантской резиденции.
— Полунина здесь? — почти спокойно спросила женщина у открывшего ей сонного стража.
Тот молча отступил в сторону. «Ждут меня», — отметила Полина и почувствовала, как по спине пробежал легкий холодок страха. Они опять поднялись на второй этаж в душный аспидно-черный зал. Здесь ничего не изменилось. Все фигуры стояли точно по своим местам. Даже не удосужились поменять дислокацию боевых объектов! Интересно, новые реплики выучили? Женщина испытала противное чувство, что прошлое совершает второй оборот. Сейчас все произойдет в той же последовательности. Мольбы Полины, ее унижение и.., поражение. Нет! Этого нельзя допустить! Что-то подсказало женщине: если она сейчас не заберет Светлану, то не вернет ее уже никогда.
Полина внимательно посмотрела на племянницу.
Та ответила тетке виновато загнанным взглядом.
— Пойдем домой, — изо всех сил женщина старалась, чтобы голос не выдал клокотавших в ее душе чувств.
Девушка сжала руки в кулачки.
— Здесь Дом ее, — как эхо, отозвался лже-Распутин.
— Мне надо рассказать тебе очень важное.
Полина произнесла это чуть громче, словно пытаясь заглушить реплики Нового Учителя.
— О чем? — подалась вперед мать Роди. — О своих новых грехах?
Тихие слова осторожно прошуршали в зале, словно змея начала свое неспешное страшное движение. Полина всем корпусом повернулась к главной противнице, медленно проговорила:
— О твоих и твоего сына.
Снова умоляюще взглянула на Светлану:
— Пойдем?
— Расскажи этой чистой девушке, — прогудел отец Анастасий, — как ты, истекая похотью, соблазнила Рязанцева, лучшего нашего брата.
Полина вздрогнула. Обвинение застало ее врасплох. Мгновенно она покраснела до слез. Женщине стало невыносимо стыдно, словно тайно к ней в спальню кто-то приник с видеокамерой. И то, что дарило восторг, превратилось в дешевый порнофильм.
Полина растерянно взглянула на племянницу.
Та смотрела на тетку требовательным горячим взглядом. В голове женщины снова дернулось страшное подозрение: Светлана успела влюбиться в чудо-доктора!
НУ повернул полное лицо к девушке:
— Пять дней назад, когда ты пребывала в ожидании перерождающей радости, эта грязная шлюха всю ночь предавалась разврату…
НУ выдавал непристойности с наслаждением.
Его полные красные губы довольно чмокали. Казалось, он испытывал сильное сексуальное возбуждение от смакования интимных подробностей чужой жизни.
— И она еще смеет являться сюда, — подал со своего места голос Родя.
Его блеяние словно разбудило Полину. Она вперила взгляд в парня и бросила:
— Лучше расскажи, чем ты сам занимался две-; недели назад «У Ильи» с белобрысой девкой.
Родя, как задыхающаяся рыба, приоткрыл рот, и его глазки за стеклами очков заметались, Светлана переместила свой горящий взгляд на жениха.
Запоздало Полина поняла: она сама нанесла племяннице сильный неожиданный удар. С ожесточением сражаясь за девушку, они лишили опоры ее душу.
— Ты лжешь, — наконец выдавил Родя.
— Да что ты, мальчик! — усмехнулась Полина.
— А если я покажу твоим названым братцам фотографии одной сладкой парочки? Как думаешь? Им понравится?
— Незаконная съемка, — промямлил Родя. — Статья 137 Уголовного кодекса — нарушение неприкосновенности частной жизни. Год исправительных работ или штраф 200 тысяч рублей.
— Как испугался! — подначила его женщина.
— Молчи, грешница! — пришла на помощь сыну мать.
— Это вам лучше помолчать о грехах и уголовной ответственности, — парировала Полина. — Вспомните стариков, которых сделали бомжами.
Мать Родиона и отец Анастасий быстро переглянулись. А парень нервно взвизгнул:
— Не думай, что перехитрила нас. Сперва найди Васю, а потом грози!
Мать и НУ одновременно зло предупреждающе уставились на Родиона. Тот мгновенно стушевался и замолчал.
— Для этого есть милиция, — Полина почувствовала, что спасительное спокойствие наконец-то вернулось к ней. Голос женщины звучал холодно и твердо:
— Если там узнают о Васе и других, на вас повесят все исчезновения людей в городе за последние пять лет.
Тишина в черном зале загустела. Ее нарушало лишь потрескивание дров в пасти камина.
— Дайте нам уйти, — просьба Полины прозвучала как ультиматум.
Полина предложила ждущим сделку: свое молчание об их преступлениях в обмен на свободу племянницы.
Отец Анастасий защелкал бусинами коричневых четок. Он углубился в это занятие и словно забыл о присутствующих. Толстые пальцы двигались зло, сильно. Мать Роди негромко кашлянула в своем углу. НУ медленно разлепил алые губы:
— Идите. Мы никого не держим. Нам не нужны грязные и заблудшие.
Полина подавила вздох облегчения. Теперь осталось самое трудное — уговорить Светлану. Кивнула:
— Пойдем!
Девушка мгновение колебалась. Всхлипнула и осмотрела угольные стены зала, трех глядевших на нее голодными глазами людей. Быстро наклонила голову и бросилась к тетке. Та крепко схватила девушку за руку, и обе чуть ли не бегом бросились из особняка. До конца не веря в удачу, Полина гнала «девятку», словно спасалась от несущейся по пятам смертельной опасности.
Женщины вошли в квартиру. Полина понимала ненадежность этого убежища. Светлану надо спрятать подальше от преступных братьев. Иначе те в любой момент могут предъявить свои права на мятущуюся душу девушки. Полина дотронулась ладонью до шеи:
— Послушай! Сейчас нам лучше всего уехать их города. Поживем у меня некоторое время. Николаю напишем записку. Ключ у него есть. Ах да!..
Ты же поменяла замок. Ну ничего, ключ для него оставим у соседки. Ты.., согласна?
Девушка, вместо того чтобы дать ответ на вопрос, с покорной тоской сообщила:
— У Родиона есть ключ от квартиры.
Полина постаралась не выдать своего замешательства:
— Ничего страшного. Сейчас я вызову мастера.
— Записываем вас на завтра, — обрадовал ее диспетчер.
— Но мне нужно сегодня, а не завтра. Срочно! — возмутилась Полина.
— Мало ли что кому нужно. У себя на работе командуйте.
— Я хорошо заплачу, — попыталась добиться своего женщина.
— Нам все платят. Мы за так никому не делаем, — хмыкнуло бездушное существо и опустило трубку.
Ругнувшись про себя, Полина начала собирать вещи. Светлана словно неохотно помогала ей. Бестолково ходила из зала в спальню, перекладывала с места на место вещи. Резко зазвонил телефон.
— Не бери трубку! — крикнула тетка и бросилась наперерез племяннице. Стоя на пути у девушки медленно проговорила, точно надеясь, что так ее слова лучше дойдут:
— Не нужно. Мы ведь ни от кого не ждем звонка? Ну вот.
Светлана вернулась в спальню. Телефон подавал голос еще несколько раз. Женщины каждый раз при этом вздрагивали и замирали, словно слышали сигнал подступающей беды.
— Ничего. Завтра не позднее обеда мы будем уже в пути, — повторяла Полина, пытаясь успокоить то ли себя, то ли племянницу.
Однако, когда на другой день женщина выглянула в окно, ее окатила тошнотворная волна страха: они опоздали. У машины Полины с озабоченным видом крутился прямоугольный следователь. С отвратительной ясностью женщина поняла, что опять проиграла. Ждущие не выпустят их из города.
В дверь раздался настойчивый звонок.
Хозяйки испуганно, как преступницы, переглянулись. На негнущихся ногах Полина пошла открывать.
— Я к вам опять с вопросами, — сообщил Егорычев, усаживаясь в кресло. — Вчера полдня звонил — не дозвонился.
— Мы были в гостях, — улыбнулась непослушными губами Полина, тоже опускаясь на стул.
— Вы, я вижу, машину в ремонт отдавали.
— Да, — равнодушно отозвалась женщина, терпеливо дожидаясь, когда же мент перейдет к делу.
— Это не после того ли он понадобился, как вы Юдина сбили?
Полина уставилась на Егорычева недоумевающим взглядом:
— При чем здесь Володя? Машину мне изуродовали подростки, потому что я по глупости оставила ее на улице.
— А почему именно вашу? Их возле домов вон сколько стоит.
— Да. Но… Я приезжая… Видимо, решили, что можно… Не знаю.
— А в милицию вы заявляли?
— Да какой прок от нашей милиции!
— Зря вы так, Полина Александровна. Прок есть. И весьма немалый. И есть люди, которые нам доверяют Вот вчера в дежурку позвонил человек и сообщил, что именно на вашей машине был сбит Юдин. Правда, свидетель утверждает, что за рулем сидела Светлана, — Егорычев повернулся к девушке, и та испуганно сжалась под его взглядом. — Видимо, обознался в сумерках.
Полина почувствовала, как пальцы покалывают ледяные иголки страха. Она сказала сухим изменившимся голосом:
— Анонимный звонок — это несерьезно.
— Почему же анонимный? — следователь довольно усмехнулся. — Звонивший представился.
Уважаемый человек. Ветеран труда.
— И кто же этот лжесвидетель?
— В свое время узнаете.
— Но все-таки мне просто интересно, где гражданин пенсионер мог встречаться с восемнадцатилетней девушкой. Он, как я поняла, хорошо ее знает.
— В одной общественной организации.
— Не у ждущих ли? Еще один выживший из ума старик, который и свое-то имя помнит плохо.
Ноль — цена вашей информации. У вас нет и не будет доказательств. Мало ли кто что выдумает!
А я скажу, что вы пытались меня изнасиловать.
Мужчина и женщина с открытой ненавистью смотрели друг на друга. Из своего угла за ними со страхом наблюдала Светлана.
— Вы всегда отличались особенными шутками, — ощерил Егорычев в подобии улыбки рот, и его прямоугольное лицо утратило симметрию. — Но не волнуйтесь, доказательствами мы запасемся.
Некоторые у нас уже наготове. Например, перед смертью Юдин сообщил одному своему товарищу, что вечером собирается встретиться с женщиной с красивым русским именем.
Полина чуть не вскрикнула протестующе: «Он со мною не договаривался. Только собирался». Но под испытующим взглядом Егорычева прикусила язык. Следователь еще посидел молча, словно дожидаясь чего-то. Встал. Полина судорожно вздохнула, ясно осознавая, что его нельзя отпускать начиненным неприязнью и подозрениями. Она должна заставить это прямоугольное существо изменить направление движения.
— Послушайте… — голос ее запал, и женщина приостановилась, несколько секунд собиралась с силами. — Послушайте… Вы не там ищете. Не там!
Юдина убили ждущие. Они преступники. Братья заставляют стариков продавать квартиры и делают их бомжами. На днях инвалида детства Васю Трунова они сплавили в Володарск. Он на Кирова жил. Проверьте! Володя раскопал их преступления.
Егорычев снисходительно смотрел на собеседницу.
— Вас, Полина Александровна, очень недобрым словом поминают наши оперативники. Мы ведь Дудкину нашли. Знаете, где она? У любящих родственников…
«Сидит в постели и чай с малиновым вареньем попивает!» — пронеслось в голове у женщины.
— Соседи Дудкиной дали ее племяннице знать, что бабуся малость умом поехала. Та сюда и принеслась. Домик Дудкиной быстренько продала, а старушенцию с собою в Орел увезла. Вот и весь детектив.
— А Дергунова вы нашли?
— Вы, наверное, думаете, что у милиции дел больше нету, как бумаги с места на место перекладывать?
Егорычев красноречиво посмотрел на часы.
— — Погодите! — попыталась остановить его Полина. — Найдите Трунова. Я своими глазами видела, как его увозили ждущие.
— Вот разберемся с убийством Юдина и о-бяза-тель-но вашу личную просьбу выполним.
— Да послушайте! — крикнула, уже не сдерживаясь, Полина. — Что же вы глаза на преступления закрываете?! Вам же на подносе все подали.
Так и будете до старости с папкой по улицам бегать, служебные ботинки бить! Высоко с таким усердием не взлетите!
Мент приостановился. Прямые линии его лица затвердели. Егорычев открыл рот, но усилием воли справился с гневом. Резко повернулся и направился к выходу. В прихожей кивнул на дорожные сумки:
— Вы куда-то собрались?
Полина растерянно оглянулась на племянницу.
Сила истаяла в ней, напускная уверенность исчезла. Женщина чувствовала свою зависимость от этого сухого молодого человека, приготовившегося запереть перед нею ворота города.
— Да, — почти прошептала Полина. — Мы хотели поехать ко мне.
— Придется повременить.
Егорычев ушел, улыбаясь.
«А вдруг он тоже из банды ждущих! — обожгла Полину жуткая мысль. — И эта история пойдет по сценарию ужасного фильма Полански. Все в городе, к кому бедная Розмари бросалась за помощью, оказывались дьяволопоклонниками». Впрочем, вряд ли прямоугольный сухарь входит в новое братство. Полина вспомнила, с каким удовольствием он уминал вареники и как несколько минут назад, пребывая еще в довольно мирном расположении духа, украдкой поглядывал на Светлану.
Женщина устало опустилась на диван.
— Что будем делать? — беспомощным голосом спросила племянница.
— Подожди минутку! Дай мне собраться с мыслями.
Что они будут делать? Полина ясно понимала, что двум женщинам не по силам выбраться из хитрой ловушки. Единственное, что можно предпринять — найти настоящего убийцу Юдина. Она уже пыталась сделать это. Но не смогла. Значит, все закрутится опять. Слежка, выяснения, расспросы свидетелей. Женщина задумчиво посмотрела на племянницу. И начать придется с этой русоволосой девушки напротив.
— Света, — Полина до боли сжала руки, — расскажи мне.., если можно.., куда ты ездила в тот вечер.., когда убили Володю?
Светлана вздрогнула и даже отодвинулась от тетки.
— Не подумай, что считаю тебя в чем-то виноватой, — больная улыбка изломала рот Полины. — Но ведь мы не сможем защитить себя, если перестанем доверять друг другу, скрывать важное.
Светлана опустила взгляд и быстро произнесла:
— Мне Родион позвонил. Сказал, что нужно поговорить. Он привезет из типографии листовки.
Но.., не хочет с тобой встречаться. Родион просил его подождать на углу Суворова. Сказал: возьми тетушкину машину, а то реклама вымокнет. Я ждала его минут двадцать А потом подошел Проша и сказал, что Родион очень занят, чтоб я домой ехала.
— Кто это Проша?
— Он не совсем чтобы из наших. Проша маленький еще. Ему лет двенадцать. У него мать пьет сильно, И Прошка часто к нам прибегает. Его отец Анастасий овсяной кашей подкармливает.
«С таблетками», — добавила про себя Полина.
Женщины молчали. Обе думали об одном: улица Суворова в сотне метров от места, где какой-то лихач лишил жизни Юдина.
— Он тебя подставил, — тяжело вздохнула Полина. — Интересно, по собственной инициативе или по чьей-то подсказке?
— Ты думаешь, Родион?.. Нет. Это случайное совпадение…
Полина молчала.
— Но зачем?!
— Чтобы крепче тебя держать. Они, наверное, все там повязаны.
— Тетя, в общине есть неплохие ребята. Правда!
— Да?
— Просто у них что-то не заладилось в жизни.
Отец-алкоголик, или в тюрьме, или с жиру бесится.
А у некоторых даже дома своего нет. Вот Сергей сидел, правда, раньше. Но он просто ошибся. Теперь раскаялся. Ведь такое возможно?
Да. А сейчас бывший зэк ошибся во второй раз.
И снова — по-крупному. Раскаяние непостижимым образом привело его к новым преступлениям.
Впрочем, надо подумать не о будущем незнакомого грешника, а о собственном и племянницы. Полина попыталась загнать ждущих в угол. Но те извернулись. И вот уже она сама стоит, ощущая затылком холод стены.
Накануне Полина выложила все свои козыри.
Ждущие внимательно рассмотрели их, и юрист Родя авторитетно заверил братьев по исканиям: фальшивка. Действительно, тех самых доказательств, что Полина недавно так настойчиво требовала у молодого сыскаря, у нее самой нет.
— Тетя, — вывел женщину из задумчивости прерывающийся голос племянницы.
— Что? — рассеянно отозвалась Полина.
— Нам нужно рассказать Егорычеву, что в тот день выезжала я.
— Ни в коем случае! — подскочила женщина. — Это сразу сделает нас уязвимее. Ты напрямую связана с убитым, так что тебя легче пришить к делу. И вообще. Если уж дал показания, то лучше не отказываться от них. Вот я, например, на работе уговариваю клиента визуально изменить площадь квартиры с помощью цвета. А когда все уже сделано, вижу, что получилось не очень. Но я же не сообщаю человеку о своих сомнениях — продолжаю расхваливать желто-сине-красные комнаты…
На мгновение Полина умолкла, вспомнив, что она уволена и ей больше не придется внушать что-то клиентам. Воспользовавшись заминкой, опять подала голос племянница:
— Но это не одно и то же.
— Вот именно! Здесь дело гораздо серьезнее.
Поэтому не вздумай кому-нибудь рассказать правду! Слышишь? Я тебе запрещаю!
Полина выпалила это безапелляционным тоном, в то же время пытливо вглядываясь в лицо племянницы, словно спрашивая: имею ли я право приказывать тебе? Девушка неуверенно выдавила:
— Но я боюсь… Если наши узнают, что ты сказала Егорычеву — меня они не тронут, а тебя…
— Конечно. Потому что ничего не ешь! У тебя авитаминоз. Еще несколько недель сектантской диеты, и начнется иммунодефицит, а потом — необратимые процессы в организме. В лучшем случае станешь инвалидом.
Светлана грустно улыбнулась:
— До чего же ты любишь сочинять!
— Не веришь мне, спроси у доктора.
Тут Полина вспомнила о Рязанцеве и слегка! покраснела.
— Предлагаю сытно позавтракать и лечь полежать. Встать в обед. Хорошо поесть и пойти гулять.
— Растительная жизнь, — скривилась Светлана.
— Да. Зато самая полезная. И вообще, надо же иногда отдыхать. Это просто выходной.
Полина видела, что девушка и сама хочет, чтобы ее уговорили. Однако, когда Светлана с книгой забралась на диван, вид у нее был, как у преступницы. Время от времени племянница вскидывала голову, прислушивалась. Точно ждала, что вот-вот за нею придут.
К радости Полины, в их квартире не появилась встревоженная физиономия Роди. Женишок даже не позвонил. Весь этот день и следующий женщины отважно бездельничали.
Вечером за чаем Светлана сказала:
— Завтра ты уезжаешь.
Фраза прозвучала как констатация факта.
Полина растерялась и внимательно взглянула в юное лицо напротив. Старательно равнодушное, оно не обмануло женщину.
— Да, отпуск закончился, — медленно произнесла тетка.
Эта проблема не выходила у нее из головы.
Мирно решить ее, увы, невозможно. Нечего и думать уговорить шефа дать подчиненной еще несколько дней свободы. В голове Петра безостановочно щелкает машинка, подсчитывающая урон из-за незапланированного отсутствия лучшего дизайнера. Со Светланой все более-менее нормализовалось. Племянница уже не смотрит на тетку волком. К ждущим девушка явно охладела. В следующий выходной Полина обязательно приедет в Старый Бор. А в июне они вдвоем отправятся к теплому морю.
Женщина нервно помешала ложечкой чай, приготовившись откупиться от племянницы конфеткой-обещанием. И вдруг перед ее внутренним взором возник обеспокоенный Рязанцев. «Ты должна доказать ей на деле свою любовь. Понимаешь? Дать не то, что сама считаешь нужным, — новое платье, туфли. Спроси, что хочет она!» — всплыл в памяти настойчивый голос чудо-доктора. Полина в задумчивости сделала большой глоток. «Они редко выпускают обратно свои жертвы», — не отступал Валерий Иванович.
И женщине показалось, что ее ответа ждет не только Светлана, но и затаившиеся на время «секстанты». Завтра помешанная тетка наконец-то уберется восвояси. И братья быстренько займут ее еще теплое место. Потому-то сейчас они ведут себя так смирно. Ждут. Терпеливо и спокойно.
И неожиданно для себя Полина продолжила:
— Но-о-о… В общем, я поживу здесь еще недельки две. Если ты, конечно, не против.
Девушка молча кивнула и слабо улыбнулась.
Женщина с удовлетворением отметила, что в последние дни от лица племянницы стала то и дело отставать постная маска. По привычке Светлана еще каждый раз возвращает ее на место. Но скоро та пойдет трещинами и скатится вниз. Девушка сама не заметит, как растопчет ее.
* * *
Утром в понедельник Полина, уединившись в ванной, с тяжелым сердцем набрала номер своей фирмы.— Алло. Петр? Это Полина.
— Где тебя носит? Черт возьми! — сразу взорвался шеф. — Ты знаешь, сколько времени? Уже пять минут десятого. К тебе на сегодня клиент записан.
— Я не выйду сегодня.
— Что-о-о?! — голос взлетел вверх, густея на ходу.
— Я не могу… Мне нужны еще две недели.
Очень прошу! У меня проблемы.
— Проблемы у фирмы. Из-за тебя, — раздался голос механического существа. — Значит, так. Или ты выходишь сегодня после обеда, или можешь не появляться вообще. Я найду десять классных специалистов на твое место. Ты зажралась и навоображала о себе невесть что. Это приказ.
Откровенная грубость отнюдь не чужого человека больно ударила женщину. Она и так на пределе. А окружающие вместо того, чтобы протянуть ей руку помощи или хотя бы просто не мешать,. подсмеиваются, издеваются, толкают.
— Да пошел ты!.. — завопила Полина.
В этом крике она выпустила все напряжение, усталость последних дней. Трубка мгновение молчала. Потом все тот же бесцветный голос ровно произнес:
— С сегодняшнего дня вы уволены.
«Уволена… Уволена…» — понеслась в голове ошарашенной Полины бегущая строка. Идиотка!
Додумалась срывать зло на начальстве.
Дверь в ванную открылась. Полина воровато оглянулась. На пороге с испуганными глазами застыла племянница:
— Что случилось? Ты так закричала.
— Да? Я не заметила… Ты уже проснулась? Ничего не произошло… Просто какой-то негодяй достал меня телефонными звонками.
Девушка смотрела недоверчиво.
— Готовь завтрак… Я сейчас.
Полина долго умывалась холодной водой, пытаясь успокоиться и вернуть себе способность здраво мыслить.
На день они запланировали поездку в историко-краеведческий центр «Русич», расположенный в двадцати километрах от Старого Бора. Полина в тоске блуждала по музейным залам. Уволена! Господи боже! Куда она теперь пойдет? Для панели Полина слишком стара и безнадежно чистоплотна. Найти приличную работу в ее возрасте практически невозможно. Все хотят служащих до 35 лет. Словно после этой возрастной границы человек уже не способен ни на что, кроме бесконечных бюллетеней.
— Посмотри, какое чудо! — влезла в ее мысли племянница.
Полина мельком взглянула на огромную деревянную ступу:
— Да. Ничего.
Снова погрузилась в свои невеселые думы. «Он не найдет такого специалиста!» — завопило самолюбие. «Как же! — усмехнулось здравомыслие. — Еще и конкурс устроит на место Полины Вензы».
Неожиданно у нее возникло горячее желание вскочить в машину, помчаться в Новославянск и попытаться вернуть все на круги своя. Пока ее место не занял какой-нибудь самозванец.
Полина быстро огляделась и сникла. Куда она поедет? Надо ходить по музейным залам и пялиться на глиняные черепки и металлические побрякушки, которые имеют ценность только потому, что кто-то сляпал их двести лет назад. И никому нет дела, что ее личная жизнь крякнула и разлетелась на мелкие осколки.
Племянница виновато посматривала на замкнувшуюся в мрачном молчании тетку. Иногда обращалась к ней с робкими замечаниями.
— Хорошенький кувшинчик.
Полина, даже не удосужив посудину взгляда, рассеянно кивнула. «Какой кувшинчик! — хотелось ей завопить. — Мы с тобою только что лишились средств к существованию». Лихорадочно женщина пересчитала в уме наличность. Надолго этого не хватит. Нужно срочно одалживаться. В который раз Полина выругала себя за то, что несколько недель назад, отправляясь в Старый Бор, не прихватила с собою лишних тысяч десять. Теперь из-за собственной глупости приходится побираться.
Самая подходящая фигура на роль заимодавца — Ирина Смирнова. У нее какая-то должность в администрации Староборской области и хорошая чиновничья зарплата. Смирнова, конечно — тяжелый случай. Деньги она даст. Только прочитает перед этим лекцию о людях, умеющих устраиваться в жизни и тунеядствующих. Придется терпеливо выслушать. Кажется, независимости Полины пришел конец. В ближайшем будущем — во всяком случае.
Пока племянница спала, Полина помчалась к Ирине. На столе она оставила короткую безликую записку: «Скоро вернусь». К облегчению женщины, бывшая одноклассница не слишком ломалась и не очень хвасталась собственными жизненными успехами. Домой Полина понеслась в приподнятом настроении и с семью тысячами в кошельке. Квартира встретила ее тишиной. Женщина в панике обежала комнаты и без сил опустилась на диван.
На столе, как в насмешку, белела ее собственная записка: «Скоро вернусь». С запоздалым раскаянием Полина вспомнила, как вчера отгородилась от Светланы стеной молчания. Девушка робко попыталась достучаться до ее сердца. Но тетку одолевали заботы о хлебе насущном, и на племянницу она обращала не больше внимания, чем на пыльные черепки. К концу испорченной экскурсии девушка тоже плотно сомкнула губы, а ее взгляд вновь сделался темным, потерянным.
Полина закурила. Без сомнения, девушка отправилась на Охтырскую. Ведь живое не может без тепла. Тетка же снова отказала в нем девушке.
Женщина встала и с силой вдавила в пепельницу недокуренную сигарету. Полина отдернула пальцы, только когда почувствовала боль от ожога. Через полчаса она уже звонила в дверь сектантской резиденции.
— Полунина здесь? — почти спокойно спросила женщина у открывшего ей сонного стража.
Тот молча отступил в сторону. «Ждут меня», — отметила Полина и почувствовала, как по спине пробежал легкий холодок страха. Они опять поднялись на второй этаж в душный аспидно-черный зал. Здесь ничего не изменилось. Все фигуры стояли точно по своим местам. Даже не удосужились поменять дислокацию боевых объектов! Интересно, новые реплики выучили? Женщина испытала противное чувство, что прошлое совершает второй оборот. Сейчас все произойдет в той же последовательности. Мольбы Полины, ее унижение и.., поражение. Нет! Этого нельзя допустить! Что-то подсказало женщине: если она сейчас не заберет Светлану, то не вернет ее уже никогда.
Полина внимательно посмотрела на племянницу.
Та ответила тетке виновато загнанным взглядом.
— Пойдем домой, — изо всех сил женщина старалась, чтобы голос не выдал клокотавших в ее душе чувств.
Девушка сжала руки в кулачки.
— Здесь Дом ее, — как эхо, отозвался лже-Распутин.
— Мне надо рассказать тебе очень важное.
Полина произнесла это чуть громче, словно пытаясь заглушить реплики Нового Учителя.
— О чем? — подалась вперед мать Роди. — О своих новых грехах?
Тихие слова осторожно прошуршали в зале, словно змея начала свое неспешное страшное движение. Полина всем корпусом повернулась к главной противнице, медленно проговорила:
— О твоих и твоего сына.
Снова умоляюще взглянула на Светлану:
— Пойдем?
— Расскажи этой чистой девушке, — прогудел отец Анастасий, — как ты, истекая похотью, соблазнила Рязанцева, лучшего нашего брата.
Полина вздрогнула. Обвинение застало ее врасплох. Мгновенно она покраснела до слез. Женщине стало невыносимо стыдно, словно тайно к ней в спальню кто-то приник с видеокамерой. И то, что дарило восторг, превратилось в дешевый порнофильм.
Полина растерянно взглянула на племянницу.
Та смотрела на тетку требовательным горячим взглядом. В голове женщины снова дернулось страшное подозрение: Светлана успела влюбиться в чудо-доктора!
НУ повернул полное лицо к девушке:
— Пять дней назад, когда ты пребывала в ожидании перерождающей радости, эта грязная шлюха всю ночь предавалась разврату…
НУ выдавал непристойности с наслаждением.
Его полные красные губы довольно чмокали. Казалось, он испытывал сильное сексуальное возбуждение от смакования интимных подробностей чужой жизни.
— И она еще смеет являться сюда, — подал со своего места голос Родя.
Его блеяние словно разбудило Полину. Она вперила взгляд в парня и бросила:
— Лучше расскажи, чем ты сам занимался две-; недели назад «У Ильи» с белобрысой девкой.
Родя, как задыхающаяся рыба, приоткрыл рот, и его глазки за стеклами очков заметались, Светлана переместила свой горящий взгляд на жениха.
Запоздало Полина поняла: она сама нанесла племяннице сильный неожиданный удар. С ожесточением сражаясь за девушку, они лишили опоры ее душу.
— Ты лжешь, — наконец выдавил Родя.
— Да что ты, мальчик! — усмехнулась Полина.
— А если я покажу твоим названым братцам фотографии одной сладкой парочки? Как думаешь? Им понравится?
— Незаконная съемка, — промямлил Родя. — Статья 137 Уголовного кодекса — нарушение неприкосновенности частной жизни. Год исправительных работ или штраф 200 тысяч рублей.
— Как испугался! — подначила его женщина.
— Молчи, грешница! — пришла на помощь сыну мать.
— Это вам лучше помолчать о грехах и уголовной ответственности, — парировала Полина. — Вспомните стариков, которых сделали бомжами.
Мать Родиона и отец Анастасий быстро переглянулись. А парень нервно взвизгнул:
— Не думай, что перехитрила нас. Сперва найди Васю, а потом грози!
Мать и НУ одновременно зло предупреждающе уставились на Родиона. Тот мгновенно стушевался и замолчал.
— Для этого есть милиция, — Полина почувствовала, что спасительное спокойствие наконец-то вернулось к ней. Голос женщины звучал холодно и твердо:
— Если там узнают о Васе и других, на вас повесят все исчезновения людей в городе за последние пять лет.
Тишина в черном зале загустела. Ее нарушало лишь потрескивание дров в пасти камина.
— Дайте нам уйти, — просьба Полины прозвучала как ультиматум.
Полина предложила ждущим сделку: свое молчание об их преступлениях в обмен на свободу племянницы.
Отец Анастасий защелкал бусинами коричневых четок. Он углубился в это занятие и словно забыл о присутствующих. Толстые пальцы двигались зло, сильно. Мать Роди негромко кашлянула в своем углу. НУ медленно разлепил алые губы:
— Идите. Мы никого не держим. Нам не нужны грязные и заблудшие.
Полина подавила вздох облегчения. Теперь осталось самое трудное — уговорить Светлану. Кивнула:
— Пойдем!
Девушка мгновение колебалась. Всхлипнула и осмотрела угольные стены зала, трех глядевших на нее голодными глазами людей. Быстро наклонила голову и бросилась к тетке. Та крепко схватила девушку за руку, и обе чуть ли не бегом бросились из особняка. До конца не веря в удачу, Полина гнала «девятку», словно спасалась от несущейся по пятам смертельной опасности.
Женщины вошли в квартиру. Полина понимала ненадежность этого убежища. Светлану надо спрятать подальше от преступных братьев. Иначе те в любой момент могут предъявить свои права на мятущуюся душу девушки. Полина дотронулась ладонью до шеи:
— Послушай! Сейчас нам лучше всего уехать их города. Поживем у меня некоторое время. Николаю напишем записку. Ключ у него есть. Ах да!..
Ты же поменяла замок. Ну ничего, ключ для него оставим у соседки. Ты.., согласна?
Девушка, вместо того чтобы дать ответ на вопрос, с покорной тоской сообщила:
— У Родиона есть ключ от квартиры.
Полина постаралась не выдать своего замешательства:
— Ничего страшного. Сейчас я вызову мастера.
— Записываем вас на завтра, — обрадовал ее диспетчер.
— Но мне нужно сегодня, а не завтра. Срочно! — возмутилась Полина.
— Мало ли что кому нужно. У себя на работе командуйте.
— Я хорошо заплачу, — попыталась добиться своего женщина.
— Нам все платят. Мы за так никому не делаем, — хмыкнуло бездушное существо и опустило трубку.
Ругнувшись про себя, Полина начала собирать вещи. Светлана словно неохотно помогала ей. Бестолково ходила из зала в спальню, перекладывала с места на место вещи. Резко зазвонил телефон.
— Не бери трубку! — крикнула тетка и бросилась наперерез племяннице. Стоя на пути у девушки медленно проговорила, точно надеясь, что так ее слова лучше дойдут:
— Не нужно. Мы ведь ни от кого не ждем звонка? Ну вот.
Светлана вернулась в спальню. Телефон подавал голос еще несколько раз. Женщины каждый раз при этом вздрагивали и замирали, словно слышали сигнал подступающей беды.
— Ничего. Завтра не позднее обеда мы будем уже в пути, — повторяла Полина, пытаясь успокоить то ли себя, то ли племянницу.
Однако, когда на другой день женщина выглянула в окно, ее окатила тошнотворная волна страха: они опоздали. У машины Полины с озабоченным видом крутился прямоугольный следователь. С отвратительной ясностью женщина поняла, что опять проиграла. Ждущие не выпустят их из города.
В дверь раздался настойчивый звонок.
Хозяйки испуганно, как преступницы, переглянулись. На негнущихся ногах Полина пошла открывать.
— Я к вам опять с вопросами, — сообщил Егорычев, усаживаясь в кресло. — Вчера полдня звонил — не дозвонился.
— Мы были в гостях, — улыбнулась непослушными губами Полина, тоже опускаясь на стул.
— Вы, я вижу, машину в ремонт отдавали.
— Да, — равнодушно отозвалась женщина, терпеливо дожидаясь, когда же мент перейдет к делу.
— Это не после того ли он понадобился, как вы Юдина сбили?
Полина уставилась на Егорычева недоумевающим взглядом:
— При чем здесь Володя? Машину мне изуродовали подростки, потому что я по глупости оставила ее на улице.
— А почему именно вашу? Их возле домов вон сколько стоит.
— Да. Но… Я приезжая… Видимо, решили, что можно… Не знаю.
— А в милицию вы заявляли?
— Да какой прок от нашей милиции!
— Зря вы так, Полина Александровна. Прок есть. И весьма немалый. И есть люди, которые нам доверяют Вот вчера в дежурку позвонил человек и сообщил, что именно на вашей машине был сбит Юдин. Правда, свидетель утверждает, что за рулем сидела Светлана, — Егорычев повернулся к девушке, и та испуганно сжалась под его взглядом. — Видимо, обознался в сумерках.
Полина почувствовала, как пальцы покалывают ледяные иголки страха. Она сказала сухим изменившимся голосом:
— Анонимный звонок — это несерьезно.
— Почему же анонимный? — следователь довольно усмехнулся. — Звонивший представился.
Уважаемый человек. Ветеран труда.
— И кто же этот лжесвидетель?
— В свое время узнаете.
— Но все-таки мне просто интересно, где гражданин пенсионер мог встречаться с восемнадцатилетней девушкой. Он, как я поняла, хорошо ее знает.
— В одной общественной организации.
— Не у ждущих ли? Еще один выживший из ума старик, который и свое-то имя помнит плохо.
Ноль — цена вашей информации. У вас нет и не будет доказательств. Мало ли кто что выдумает!
А я скажу, что вы пытались меня изнасиловать.
Мужчина и женщина с открытой ненавистью смотрели друг на друга. Из своего угла за ними со страхом наблюдала Светлана.
— Вы всегда отличались особенными шутками, — ощерил Егорычев в подобии улыбки рот, и его прямоугольное лицо утратило симметрию. — Но не волнуйтесь, доказательствами мы запасемся.
Некоторые у нас уже наготове. Например, перед смертью Юдин сообщил одному своему товарищу, что вечером собирается встретиться с женщиной с красивым русским именем.
Полина чуть не вскрикнула протестующе: «Он со мною не договаривался. Только собирался». Но под испытующим взглядом Егорычева прикусила язык. Следователь еще посидел молча, словно дожидаясь чего-то. Встал. Полина судорожно вздохнула, ясно осознавая, что его нельзя отпускать начиненным неприязнью и подозрениями. Она должна заставить это прямоугольное существо изменить направление движения.
— Послушайте… — голос ее запал, и женщина приостановилась, несколько секунд собиралась с силами. — Послушайте… Вы не там ищете. Не там!
Юдина убили ждущие. Они преступники. Братья заставляют стариков продавать квартиры и делают их бомжами. На днях инвалида детства Васю Трунова они сплавили в Володарск. Он на Кирова жил. Проверьте! Володя раскопал их преступления.
Егорычев снисходительно смотрел на собеседницу.
— Вас, Полина Александровна, очень недобрым словом поминают наши оперативники. Мы ведь Дудкину нашли. Знаете, где она? У любящих родственников…
«Сидит в постели и чай с малиновым вареньем попивает!» — пронеслось в голове у женщины.
— Соседи Дудкиной дали ее племяннице знать, что бабуся малость умом поехала. Та сюда и принеслась. Домик Дудкиной быстренько продала, а старушенцию с собою в Орел увезла. Вот и весь детектив.
— А Дергунова вы нашли?
— Вы, наверное, думаете, что у милиции дел больше нету, как бумаги с места на место перекладывать?
Егорычев красноречиво посмотрел на часы.
— — Погодите! — попыталась остановить его Полина. — Найдите Трунова. Я своими глазами видела, как его увозили ждущие.
— Вот разберемся с убийством Юдина и о-бяза-тель-но вашу личную просьбу выполним.
— Да послушайте! — крикнула, уже не сдерживаясь, Полина. — Что же вы глаза на преступления закрываете?! Вам же на подносе все подали.
Так и будете до старости с папкой по улицам бегать, служебные ботинки бить! Высоко с таким усердием не взлетите!
Мент приостановился. Прямые линии его лица затвердели. Егорычев открыл рот, но усилием воли справился с гневом. Резко повернулся и направился к выходу. В прихожей кивнул на дорожные сумки:
— Вы куда-то собрались?
Полина растерянно оглянулась на племянницу.
Сила истаяла в ней, напускная уверенность исчезла. Женщина чувствовала свою зависимость от этого сухого молодого человека, приготовившегося запереть перед нею ворота города.
— Да, — почти прошептала Полина. — Мы хотели поехать ко мне.
— Придется повременить.
Егорычев ушел, улыбаясь.
«А вдруг он тоже из банды ждущих! — обожгла Полину жуткая мысль. — И эта история пойдет по сценарию ужасного фильма Полански. Все в городе, к кому бедная Розмари бросалась за помощью, оказывались дьяволопоклонниками». Впрочем, вряд ли прямоугольный сухарь входит в новое братство. Полина вспомнила, с каким удовольствием он уминал вареники и как несколько минут назад, пребывая еще в довольно мирном расположении духа, украдкой поглядывал на Светлану.
Женщина устало опустилась на диван.
— Что будем делать? — беспомощным голосом спросила племянница.
— Подожди минутку! Дай мне собраться с мыслями.
Что они будут делать? Полина ясно понимала, что двум женщинам не по силам выбраться из хитрой ловушки. Единственное, что можно предпринять — найти настоящего убийцу Юдина. Она уже пыталась сделать это. Но не смогла. Значит, все закрутится опять. Слежка, выяснения, расспросы свидетелей. Женщина задумчиво посмотрела на племянницу. И начать придется с этой русоволосой девушки напротив.
— Света, — Полина до боли сжала руки, — расскажи мне.., если можно.., куда ты ездила в тот вечер.., когда убили Володю?
Светлана вздрогнула и даже отодвинулась от тетки.
— Не подумай, что считаю тебя в чем-то виноватой, — больная улыбка изломала рот Полины. — Но ведь мы не сможем защитить себя, если перестанем доверять друг другу, скрывать важное.
Светлана опустила взгляд и быстро произнесла:
— Мне Родион позвонил. Сказал, что нужно поговорить. Он привезет из типографии листовки.
Но.., не хочет с тобой встречаться. Родион просил его подождать на углу Суворова. Сказал: возьми тетушкину машину, а то реклама вымокнет. Я ждала его минут двадцать А потом подошел Проша и сказал, что Родион очень занят, чтоб я домой ехала.
— Кто это Проша?
— Он не совсем чтобы из наших. Проша маленький еще. Ему лет двенадцать. У него мать пьет сильно, И Прошка часто к нам прибегает. Его отец Анастасий овсяной кашей подкармливает.
«С таблетками», — добавила про себя Полина.
Женщины молчали. Обе думали об одном: улица Суворова в сотне метров от места, где какой-то лихач лишил жизни Юдина.
— Он тебя подставил, — тяжело вздохнула Полина. — Интересно, по собственной инициативе или по чьей-то подсказке?
— Ты думаешь, Родион?.. Нет. Это случайное совпадение…
Полина молчала.
— Но зачем?!
— Чтобы крепче тебя держать. Они, наверное, все там повязаны.
— Тетя, в общине есть неплохие ребята. Правда!
— Да?
— Просто у них что-то не заладилось в жизни.
Отец-алкоголик, или в тюрьме, или с жиру бесится.
А у некоторых даже дома своего нет. Вот Сергей сидел, правда, раньше. Но он просто ошибся. Теперь раскаялся. Ведь такое возможно?
Да. А сейчас бывший зэк ошибся во второй раз.
И снова — по-крупному. Раскаяние непостижимым образом привело его к новым преступлениям.
Впрочем, надо подумать не о будущем незнакомого грешника, а о собственном и племянницы. Полина попыталась загнать ждущих в угол. Но те извернулись. И вот уже она сама стоит, ощущая затылком холод стены.
Накануне Полина выложила все свои козыри.
Ждущие внимательно рассмотрели их, и юрист Родя авторитетно заверил братьев по исканиям: фальшивка. Действительно, тех самых доказательств, что Полина недавно так настойчиво требовала у молодого сыскаря, у нее самой нет.
— Тетя, — вывел женщину из задумчивости прерывающийся голос племянницы.
— Что? — рассеянно отозвалась Полина.
— Нам нужно рассказать Егорычеву, что в тот день выезжала я.
— Ни в коем случае! — подскочила женщина. — Это сразу сделает нас уязвимее. Ты напрямую связана с убитым, так что тебя легче пришить к делу. И вообще. Если уж дал показания, то лучше не отказываться от них. Вот я, например, на работе уговариваю клиента визуально изменить площадь квартиры с помощью цвета. А когда все уже сделано, вижу, что получилось не очень. Но я же не сообщаю человеку о своих сомнениях — продолжаю расхваливать желто-сине-красные комнаты…
На мгновение Полина умолкла, вспомнив, что она уволена и ей больше не придется внушать что-то клиентам. Воспользовавшись заминкой, опять подала голос племянница:
— Но это не одно и то же.
— Вот именно! Здесь дело гораздо серьезнее.
Поэтому не вздумай кому-нибудь рассказать правду! Слышишь? Я тебе запрещаю!
Полина выпалила это безапелляционным тоном, в то же время пытливо вглядываясь в лицо племянницы, словно спрашивая: имею ли я право приказывать тебе? Девушка неуверенно выдавила:
— Но я боюсь… Если наши узнают, что ты сказала Егорычеву — меня они не тронут, а тебя…