Трусов Юрий. Зеленая ветвь

   - Не горячись... - успокоил его Райкос. - Очень хорошо, что он распустил язык и выболтал важные сведения - против нашей республики зреет заговор. Нужно проявить выдержку.
   Он пожал руку начальнику охраны и вернулся в кабинет. Негодование и омерзение, которые он испытывал к Робинсону, нашли выход в мрачном выражении его лица.
   Это не ускользнуло от внимания полковника.
   - Что случилось? Вы получили тревожное известие? Может, турки взяли Навпали и убили президента? - с деланным участием спросил полковник.
   Райкос не ответил.
   - Да говорите же, что случилось! Может, я смогу вам помочь? допытывался Робинсон.
   - У вас на корвете есть врач? - вместо ответа спросил Райкос.
   - Врач? Зачем он вам? - блеснули юркие глазки полковника.
   - Так есть у вас врач или нет?
   - Врача нет, но есть опытный цирюльник. Но зачем он вам?
   - Скажу только при условии, что вы никому ни слова. Я боюсь паники. Понимаете: боюсь паники!
   - Да говорите же, черт побери, в чем дело! - нетерпеливо вскричал полковник.
   - Только после того, как вы дадите мне слово..
   - Даю, черт возьми!
   - Только никому! Слышите: никому! В городе чума. Несколько человек умерло, более десятка больных... Но я надеюсь, что все обойдется... Может быть, обойдется...
   Райкос даже не мог предположить, какое действие окажут на полковника его слова. Робинсон сорвался с места, словно его подбросила пружина. Лицо его от ужаса стало лиловым.
   - Я приглашаю вас отужинать, - делая вид, что ничего не заметил, сказал Райкос.
   - Никаких ужинов, губернатор! Разве вы не знаете, что такое чума? Единственное спасение от нее - бегство.
   - Вы так испугались, полковник? - не удержался от иронии Райкос. Трусость всегда вызывала у него презрение.
   - Не говорите глупости... Я не испугался. Просто не имею права рисковать вверенными мне солдатами и моряками корвета... Не имею права! И он крикнул, обращаясь к офицерам, которые, ничего не понимая, удивленно таращили на него глаза: - За мной! Без промедления. За мной!
   Робинсон бросился к выходу.
   Покатываясь от смеха, Райкос, Варвацис и Пепо вышли на балкон и направили свои подзорные трубы в сторону кораблей. Варвацис отыскал огни своей саколевы, и уже потом, ориентируясь по ним, - английский корвет. Не прошло и часа, как огни военного судна двинулись по черному блестящему бархату ночного залива.
   - Англичане бегут! - рассмеялся Райкос. - Все-таки полковник оказался жалким трусом... А нам удалось без стрельбы выпроводить непрошеных гостей.
   Все трое следили за корветом, пока его огни не растворились в темноте моря. Затем перешли в гостиную, где их ожидал праздничный ужин.
   10. ПРОВОДЫ
   Забот и хлопот у губернатора по-прежнему хватало. Они не убывали, наоборот, - нарастали с каждым днем, но он теперь тратил на них значительно меньше сил и нервного напряжения - просто привык, как привыкает человек к обязанностям жизни.
   В свободные минуты Райкос все чаще вспоминал о своем друге и земляке Иванко. К чувству дружбы, которое Райкос питал к своему земляку, у него примешивалось еще и сознание ответственности за его судьбу. Ведь именно он, а не кто другой, уговорил Иванко покинуть родину и ехать с ним в Грецию, в пламя полыхающей здесь войны.
   И вот уже несколько месяцев находились они в разлуке. Иванко с отрядом горных клефтов воевал где-то в горных ущельях Пелопоннеса. А ведь Райкос в далеком селе на Прибужье обещал отцу Иванко Кондрату Хурделицыну всегда быть рядом с его сыном, делить с ним на чужбине горе и радость. Развела их солдатская судьба, и Райкос, губернаторствуя, стал, было, совсем забывать об обещании, данном Кондрату да и самому Иванко. Правда, он воспользовался случаем и откомандировал к нему Илияса Бальдаса, человека, верного солдатскому долгу, но в то же время фанатичного. Можно ли доверять Бальдасу? Не плохо ли он поступил, послав своего бывшего начальника охраны к Иванко? Не обратит ли Бальдас ярость своей дикой фанатичности на Иванко, как он обратил ее на бедную Анну? Не ошибся ли Райкос, послав такого страшного опекуна к своему молодому другу?..
   Перевести Иванко к Райкосу, в приморский город, мог только президент. Но пристойно ли обременять Каподистрию подобными просьбами? Райкос лучше, чем кто-либо другой, знал, что днем и ночью президента терзают мучительные раздумья о судьбах родины, истекающей кровью.
   И все же после мучительных колебаний он написал Каподистрии письмо с просьбой объединить его с другом и земляком Иваном Хурделицыным, оберегать которого он обязался перед его отцом. Райкос передал письмо Игнатию Варвацису, мореходу-курьеру, взяв с него слово поддержать его просьбу перед президентом. Варвацис пообещал:
   - Лично вручу ему письмо и расскажу, как вы скучаете по своему земляку.
   - Не только скучаю. Скажите, что я дал слово его отцу быть всегда вместе с ним...
   - Хорошо, господин губернатор. Так и передам: обещал его отцу быть всегда вместе, - тряхнул огненно-рыжей гривой Игнатий.
   Кроме этого частного письма, Варвацис увозил на своей саколеве еще и донесение о зловещем заговоре великих держав против республиканской Греции и самого призидента Каподистрии.
   С тоской и надеждой смотрел с берега Райкос, как саколева, поймав попутный ветер в белопарусные крылья, чайкой полетела в открытое море.
   Капитан Игнатий Варвацис занял место на носу судна и отдавал приказания рулевому. Райкос легко узнал Игнатия по его шерстяному або*, который покрывал голову высоким треугольным капюшоном, таким высоким, что, надев его, Варвацис казался великаном. Он любил пошутить, и сейчас, как только саколева поравнялась с местом, где стояли Райкос с Пепо, сбросил с головы треугольный капюшон, и ветер взметнул его огненно-рыжую гриву волос, словно пламя факела.
   _______________
   * А б о - широкий плащ с капюшоном, который носили греческие
   моряки.
   Игравшие на прибрежном песке мальчишки восторженно закричали:
   - Кокнис! Кокнис!
   Райкос впервые позавидовал огненно-рыжему капитану и пожалел, что ему никогда в жизни не придется вот так же вести по морским просторам корабли.
   Пепо словно уловил его мысли - взмахнул рукой в сторону летящего судна.
   - Наверное, сейчас Кокнис испытывает настоящее упоение! Как он отлично управляет кораблем! Как красиво разметались по ветру его огненные волосы! Я бы на его месте облетел на этой саколеве весь наш архипелаг! Даже самый маленький островочек не забыл бы посетить! - восторженно восклицал Пепо.
   - А я бы полетел на родину! На Южный Буг... - вздохнул Райкос.
   Они еще долго стояли на берегу, глядя вслед улетающей в морскую даль саколеве. Стояли, завороженные красотой крылатого корабля, и смотрели до тех пор, пока он не превратился в маленькую белую точку и затем растаял на начавшем подергиваться темно-лиловой дымкой горизонте.
   Райкоса взволновали слова Пепо. Да, хорошо бы слетать на крылатом корабле на родину, жаль только, что это пока невозможно. Однако неплохо побывать на том острове Эгейского моря, где сейчас сражается Иванко. Встретиться с ним, обнять его, пропахшего порохом, и перекинуться несколькими словами певучего украинского языка. Ох, как он соскучился по нем! Как давно не слыхал его!..
   Он сказал это Пепо. А тот поведал ему о девушке, которую оставил на острове Занте. О том, что ночами ему снится этот остров - самый зеленый, самый цветущий остров Ионического архипелага...
   Когда они уходили с берега, уже совсем сгустились сумерки, и по заливу катились с моря высокие, рокочущие волны. Видно, где-то разыгрался сильный шторм.
   11. ЛЮБОВЬ
   Испытывая тревогу за своего земляка, Райкос и не подозревал, что тот чувствует себя совершенно спокойно и счастливо. Иванко находился рядом с женщиной, которую полюбил первой любовью, и она отвечала ему взаимностью. Счастье его можно было назвать полным еще потому, что он не только искренне любил Елену Ксантус, но и не испытывал сомнений в ее верности и привязанности к себе.
   Не омрачало их любви и то обстоятельство, что отряд клефтов, которым командовал Иванко, вел напряженные наступательные бои с коварным врагом, и каждую минуту они могли погибнуть от пуль или ятаганов противника. Как ни странно, это не только не ослабляло их взаимного влечения друг к другу, а лишь усиливало его. Так уж устроены люди - привыкают к любой опасности и верят в лучшее. И молодые влюбленные также верили и надеялись, что ни их самих, ни их любви не смогут одолеть никакие враги.
   Любовь жила и крепла в тяжелых испытаниях. А вокруг была сказочная природа. Отряд перебросили из сурового, опаленного войной Пелопоннеса на один из островов в южной части Эгейского моря. Здесь были уже не скалы с высохшими ветками колючего кустарника, а благоухающий миндаль. Над головой шумели широкие листья финиковых пальм. На залитых солнцем склонах холмов рассыпались виноградники.
   - Настоящий рай! - восхищенно говорил Иванко своим товарищам по оружию.
   - Да, рай... - соглашались клефты, но в их взглядах вместе с радостью сквозила и горечь. Каждый из них знал, что этот рай находился под властью беспощадных поработителей. Султанские завоеватели вот уже на протяжении многих столетий хлещут курбачами* спины греческого населения. На глазах у мужей до смерти мучают жен, в присутствии родителей расправляются с малолетними детьми.
   _______________
   * К у р б а ч - бич из кожи гиппопотама.
   Ни клефты, ни Иванко, ни Елена не знали, что в горах Балканского полуострова русские солдаты ведут наступательные бои с армией султана, медленно, но упорно прокладывают себе путь к султанской столице. Они не знали, что наступление русских сковало все главные вооруженные силы Османской империи, что уже близится светлый день - 6 июня 1828 года, когда самому свирепому полководцу султана придется, скрипя зубами, отдать приказ своим солдатам убираться из Греции.
   Ежедневно сталкиваясь с противником, солдаты видели, что, несмотря на свою наглость и свирепость, османские вояки теряют былую уверенность и стойкость. Теперь они при первой же возможности предпочитали ретироваться с поля битвы и отсиживаться за толстыми стенами укреплений.
   Вот и здесь, на острове, после короткой стычки буквально на плечах отступающего противника клефты за несколько дней достигли замка, обнесенного каменной стеной и рвом с водой. Отступающие без боя юркнули в его ворота, подняли мост.
   Иванко не был обескуражен неприступным видом замка, где заперся противник. Его не удручало и то, что для осады и штурма такого укрепления у него не хватало бойцов, у клефтов совсем не было пушек и боеприпасов пороху осталось всего по десять зарядов на ружье.
   Оптимизм Иванко не разделяли ни Елена, ни большинство клефтов.
   - Заперлись османы в замке, и попробуй их выбей оттуда.
   - Стены замка толсты... да и пушек у нас нет...
   - Без подмоги замка не взять, - уныло говорили клефты. Их поддерживала Елена Ксантус. Выждав, когда они остались вдвоем с Иванко, она решительно сказала, сдвинув черные брови:
   - Я знаю, что у тебя на уме, но учти - штурмовать замок глупо... Они нас перестреляют...
   - Но у меня созрел план, - попытался возразить ей Иванко.
   - Знаю твой план... Снова первым под пули полезешь!
   Иванко оторопел. Он впервые видел ее такой. Елена всегда казалась ему примером спокойствия и выдержки.
   - Что же, по-твоему, делать?
   - Ждать.
   - Чего ждать?
   - Ждать, когда придет подмога. Еще один отряд. Пушки. Боеприпасы.
   - А если они не придут?..
   Иванко рассмеялся, обнажая крепкие зубы. Ему было приятно смотреть на строгое лицо Елены, слышать ее грозный голос. Он понимал, что за этим кроется ее желание уберечь его от опасности.
   12. ЗАМЫСЕЛ
   И действительно помощь пришла. На другой день крылатая саколева "Санта Клара" влетела в бухту островка и высадила на берег Илияса Бальдаса с двадцатью солдатами и грузом боеприпасов. Но пушек не было. Подмога прибыла слабая. Правда, солдаты были одеты в новую униформу защитного цвета, и ружья у них были новенькие, с примкнутыми штыками, да и боеприпасов уже хватало с избытком. Но не было самого необходимого для штурма - артиллерии.
   Радовало появление капитана Илияса Бальдаса, человека надежного, имеющего большой боевой опыт. Но клефты не скрывали своего разочарования.
   - Пушек-то нет...
   - Подмога слабая.
   - С такими силами нам не взять замок, - сокрушенно качали головами.
   Пожалуй, только командир отряда Иван Кондратович Хурделицын, или капитан Хурдель, как называли его в отряде, был всем доволен.
   - Хорошо подмогли нам: и ружья у солдат новые, и зарядов вдоволь... И Бальдас с нами, - улыбался Иванко.
   Как только за горизонтом скрылись паруса саколевы, он собрал клефтов и поделился с ними своим замыслом, как овладеть замком. Говорить складно Иванко не умел и изложил свой замысел в форме непринужденной беседы. Начал он с воспоминания, как будто совсем не относящегося к делу.
   - Мой отец когда-то взял крепость, во много раз сильнее этой, показал он рукой на замок. - Много раз сильнее. И без всяких там пушек. Взял с товарищами, а их-то было - солдат да казаков вместе с ним - не более полусотни. А в крепости той пряталось янычарского войска во главе с комендантом - Ахмет-пашой - с полтысячи, при пушках и полном к ним боекомплекте.
   - Когда это было и где? - недоверчиво спросил пожилой клефт Ивас Голотис.
   - Случилось такое тридцать восемь лет назад, в ночь с 13 на 14 месяца сентября 1789 года. Мне про такой штурм крепости отец мой множество раз рассказывал, да и другие тоже. Отец и поныне жив, ему за шестьдесят минуло. Но все хорошо помнит...
   - Что же за крепость он брал, как она называлась? - спросил Ивас.
   - Очень известная. Хаджибеем звалась. Слыхали, может? - обвел глазами присутствующих Иванко.
   Но все молчали. Видно, никто из клефтов не слыхал про такую крепость. Однако молчание не смутило Иванко.
   - Да вы все это место хорошо знаете! Взяв эту султанскую крепость Хаджибей, ее вместе с турецкой неволей с лица земли стерли. Нет ныне на земле нашей Хаджибея, и камушка не осталось. На месте той крепости новый город построили - Одессу. Слыхали об Одессе?
   - Как не знать Одессу?
   - Хлеб оттуда корабли наши привозят.
   - Одесса - слово наше, греческое... - оживились клефты.
   - Ну, вот и хорошо... А взял отец Хаджибей хитро - ночью, перед рассветом. Когда янычар сон одолел, он тихо поднялся с товарищами своими на стену крепости. Казаки сняли дремавших часовых и ворвались в головную башню, где ночевал сам Ахмет-паша со своими телохранителями. С криком "ура!" солдаты и казаки бросились на врагов. Запомните это слово - "ура!" Очень не любят его турки. Закричали "ура!" да как грянули на телохранителей из пистолей и ружей! Как взяли их в штыки да сабли! Дрогнули сонные нехристи, заметались, нашел на них великий страх. Ну, а отец мой знал, что делать: как ворвался в башню - сразу бросился в покои паши. Там были приближенные его телохранители. Да, хорошо умел стрелять из пистолета и рубиться на саблях отец мой. По силе и ловкости не было ему равного среди казаков запорожских, что потом черноморскими стали именоваться. Свалил он метким выстрелом в голову одного из телохранителей, а другого зарубил в поединке. Паша, чтобы избежать полона, схватился было за ятаган, но скрестить с ним оружия отцу не пришлось - подоспели наши солдаты. Один из них приставил к груди паши штык, ятаган выпал из дрогнувшей руки, и паша сдался.
   - Ну, а когда сдается полководец, - продолжал Иванко, - сами понимаете, сдается и войско. Увидев, что паша попал в плен, янычары прекратили сопротивление. Вот так-то, думаю, и нам надо поступить проникнуть после полуночи в замок, когда врагов сон одолеет, учинить стрельбу, крик, шум, захватить ихнего головного агу. И тогда его вояки сами попросят пощады. Ну, что? Как мой план?.. А? - обвел Иванко взглядом ряды клефтов.
   - Ох, опасно, капитан. Очень опасно. А если они пробудятся раньше, чем мы преодолеем стены? Перестреляют нас, - опять заворчал Ивас Голотис.
   - Да, это очень опасно. Велик риск! - поддержала его Елена.
   - Без риска нельзя успешно воевать, - возразил Иванко.
   - Почему нельзя? Да поймите же вы... Османы в замке окружены. Мы контролируем положение и можем взять их измором. Зачем спешить? Вокруг такие сады. Такая природа! Настоящий рай. Подождем подмоги. Я говорила с капитаном "Санта Клары" Варвацисом, просила передать президенту, чтобы прислал солдат и хотя бы несколько пушек...
   - Ждать нельзя! Противник может предпринять отчаянную вылазку. Хотя он и заперся в замке, но у него численное превосходство. Если он предпримет нападение, у нас будут огромные потери. Кроме того, мне дано задание - как можно скорее освободить остров от войск султана, - горячо возразил Иванко.
   Его поддержал молчавший до сих пор Илияс Бальдас.
   - Капитан Хурдель прав. Медлить со штурмом нельзя. Султанские корабли каждый час могут подойти к острову и высадить десант. Мы подвергнемся нападению с двух сторон. Тогда рай для нас может превратиться в ад...
   Бальдас говорил медленно, как бы взвешивая каждое слово. Он был, как и Иванко, капитаном и пользовался большим уважением среди воинов за свою честность, храбрость и рассудительность.
   Когда он умолк, наступила пауза. Клефты размышляли над его словами. Эту паузу нарушил возглас самого молодого и горячего клефта-сулиота Арикоса Мавридиуса:
   - Я тоже уверен, что мы возьмем в плен ихнего бея, - воскликнул юноша.
   Его восклицание вызвало смех.
   - Уж не ты ли возьмеш в плен бея? - проворчал Ивас Голотис.
   - Да, я! Поручите мне это, капитан, - обратился он к Иванко.
   - За такую операцию полагается взяться мне самому - я не хочу отставать от своего отца, - улыбнулся Иванко и уже серьезно произнес: Приказываю всем готовиться к штурму замка. Начнем, не откладывая, после полуночи...
   13. КОВАРСТВО
   Иванко разделил свой отряд на две группы. Большинство воинов собрал в первую группу, которая заняла исходную позицию в кустарнике против ворот замка. Ей поручалось, как только откроются ворота, с боем ворваться в замок и пресечь все попытки осажденных к побегу. Возглавил эту группу Илияс Бальдас.
   Второй, меньшей по численности, группой взялся руководить сам Иванко. На этих воинов возлагалось самое ответственное задание: в полночь незаметно приставить штурмовые лестницы к противоположной стене, проникнуть в замок, бесшумно снять часовых и захватить в плен бея командующего гарнизоном, затем открыть ворота для вторжения воинов первой группы.
   Иванко несколько раз проинструктировал отряд. Он подробно объяснил, какое задание должен будет выполнить каждый воин во время сражения.
   Уже смеркалось, когда была закончена подготовка к предстоящему штурму. Хурделицын разрешил людям отдохнуть перед боем, а сам стал искать лейтенанта Елену, которой тоже придумал задание - охранять имущество и боеприпасы отряда, чтобы она была подальше от линии боя и не подвергалась опасности.
   Он предвидел, что Елена, конечно же, будет недовольна уготованной ей пассивной ролью в сражении. Будет проситься в самое пекло битвы, поэтому решил объявить ей это в форме официального приказа и, таким образом, лишить ее возможности протестовать.
   Но, увы, лейтенант Ксантус где-то запропастилась. В поисках Елены Иванко обошел всё расположение отряда, лагерем окружившего замок, но нигде ее не встретил. Он уже начал тревожиться, как вдруг кто-то подошел к нему сзади и потянул за рукав мундира. Иванко оглянулся и увидел перед собой ту, кого искал. Елена была не одна. Рядом с ней стояла низенькая, похожая на подростка женщина, закутанная в темный плащ. В руках незнакомки был серебряный турецкий кувшин - кунгул.
   Иванко начал было рассказывать Елене, что уже долго ее ищет, но та многозначительно приложила палец к губам, подавая знак молчать. Он осекся на полуслове, а Елена снова потянула его за рукав, приглашая следовать за собой. Он последовал за Еленой и незнакомой женщиной. Они тихо вышли из лагеря и скоро очутились на берегу ручья, заросшего камышом.
   Здесь женщины остановились. Елена показала ему на темную гриву камышовой заросли и тихо сказала:
   - Там начало подземного хода в замок, эта женщина оттуда. Она рабыня бея, вышла вечером из замка набрать свежей воды из ручья для своего господина. Она гречанка, православная, звать ее Хаджина. Я поймала ее, когда она наполняла кувшин водой. Мы разговорились. Она обрадовалась, что может поговорить со мной на родном языке, заплакала и стала рассказывать про свою жизнь в неволе, а потом поведала, что сегодня ночью турки готовят нам западню... Я решила познакомить тебя с ней, чтобы ты сам убедился во всем. А теперь, Хаджина, - обратилась Елена к женщине, - возвращайся к своему господину. Только не говори о встрече с нами, не то твой ага тотчас расправится с тобой. Иди спокойно и знай, что скоро мы освободим тебя из неволи... Спасибо тебе!
   Женщина поклонилась, тенью скользнула вниз по откосу берега и исчезла в камышовой заросли.
   Иванко был потрясен. Несколько мгновений он стоял, оцепенев от того, что увидел и услышал. Затем в восторге подхватил на руки Елену и понес ее.
   - Милая моя, родная, знаешь, что ты сейчас сделала!.. Не знаешь!? Ты же спасла жизнь всему отряду, - шептал он ей. - Ты спасла всем нам жизнь. Если бы не ты, сегодня ночью янычары вырезали бы нас. Всех! Всех! И встречали бы мы рассвет с отрезанными головами! До чего же хитры эти дьяволы! До чего хитры... Отступление и уход в замок - все это была игра. А я-то думал: почему они, почти вдвое превосходя нас по численности, заперлись в замке? Расчет был очень простой. Выйти ночью подземным ходом из замка и перерезать нас, сонных. Какая дьявольская хитрость! Спасибо! Еще раз спасибо, тебе, милая.
   Он целовал ее, неся на руках, притихшую, покоренную его неистовой страстью. Только в лагере он опустил ее на землю.
   Иванко поднял отряд в ружье и объявил клефтам о кровавой западне, приготовленной для них коварным агой.
   - Теперь в эту ловушку попадутся они сами!
   Под покровом темноты воины устроили засаду на берегу ручья, где в камышах был отвор подземного хода. У ворот замка Иванко оставил небольшой заслон, а главные силы сосредоточил в засаде. Он строжайше предупредил клефтов терпеливо ожидать, пока османские вояки не выйдут из замка.
   - А тогда отрезать им путь к подземному ходу и напасть с тыла, как они хотели поступить с нами.
   После полуночи камыши заколебались, их стали медленно раздвигать темные человеческие фигуры. Двигались молча, держа кривые сабли, наклонив головы в чалмах.
   Когда несколько сот черных фигур сгрудились на береговом обрыве, готовые устремиться к расположению отряда и начать резню спящих неверных, Иванко выстрелил из пистолета, подавая сигнал к атаке. В спину врагам грянул залп. Затем второй. Третий. Четвертый. Клефты вели прицельный огонь по четко проступающим на фоне звездного неба фигурам врага. А затем бросились в атаку.
   Напрасно Иванко и Елена пытались остановить эту кровавую бойню, призывая брать в плен ошеломленных султанских вояк. Клефты, продолжая рубить их, односложно выкрикивая: "Хиос! Хиос!"
   Бальдас затем объяснил Иванко, что Хиос - это название соседнего острова, где в 1822 году по приговору султана капудан-паша Кара Али истребил всех мужчин старше двенадцати лет и всех женщин старше сорока. Кровавая трагедия Хиоса стала для греков призывом к отмщению за гибель соотечественников.
   ...Когда солнце взошло над островом, трава и листья кустов вокруг замка были окроплены кровавой росой. В разных позах лежали группы поверженных воинов султана. Иванко и Бальдас подошли к одному из них.
   - Это их главный. Сам ага...
   У ног Иванко лежал богатырского сложения еще молодой мужчина, облаченный в ярко-красную бархатную куртку, расшитую золотым шнуром. Пуля прострелила ему голову, и кровь залила красивое лицо, обрамленное золотистой бородой. Иванко удивило, что среди убитых много светловолосых турок.
   - Их нация уже давно перемешалась от браков мужчин с женщинами из европейских стран, - объяснил ему Илияс Бальдас.
   Взглянув на труп коменданта замка, Елена побледнела. На ее лице появилось жестокое злорадство, затем оно опечалилось, и на темных глазах блеснули слезы. Сдерживая рыдание, она тяжело дышала.
   - Это Хасим-бей, - проговорила она.
   - Откуда вы знаете его имя? Разве вы были с ним знакомы? - спросил Иванко.
   - Даже слишком... Когда-нибудь я расскажу о своем знакомстве с Хасйм-беем, - ответила Елена.
   Ее голос дрожал.
   14. ПРОБУЖДЕНИЕ
   После ночной победы воины весь день отдыхали. Отдыхал с ними и их командир Иванко, назначив капитана Илияса Бальдаса начальником охраны. На него можно было положиться, и Иванко первый раз после высадки отряда позволил себе вволю отоспаться. Он отлично устроился в тени шелестящих листвой оливковых деревьев. На душе было безмятежно. Он радовался тому, что очистил этот райский уголок от султанской нечисти. Теперь, когда он успешно выполнил задание командования, больше не было причин откладывать в долгий ящик женитьбу на любимой женщине.
   С этими мыслями он закрыл глаза, улыбнулся и окунулся в сладкий сон.
   Таким, счастливо улыбающимся во сне, и увидела его Елена. Она молча села рядом на траву. В отличие от Иванко Елена испытывала смятение. Воспоминания, одно ужаснее другого, снова оживали перед ней. Самое свежее, самое недавнее... Последняя схватка в помещичьем замке, куда ворвались через подземный ход клефты. Хасим-бей оставил для прикрытия десяток наименее боеспособных солдат и слуг - все свое войско он вывел уничтожать спящих гяуров. Оставшиеся в замке были настолько уверены в победе Хасим-бея, что приняли клефтов за своих, вернувшихся после разгрома неверных. Только когда клефты пустили в ход сабли и пистолеты, охваченные ужасом турки беспомощно заметались по замку. В подземных сводчатых казематах началась настоящая бойня при свете факелов. Ничто не смогло спасти застигнутых врасплох солдат и слуг турецкого коменданта. Убивали не только янычар, но и слуг, таких же кровопийц, как и они.