Страница:
— Живой свидетель? Что ж вы раньше-то про него молчали, пока я тут по сугробам шарился?!
— Я не упомянул об этом человеке лишь потому, что свидетелем его сложно назвать. После вчерашнего бурного празднества и последовавшей за ним бессонной ночи он, приняв снотворное, отсыпался в собственной комнате и благополучно проспал нападение на ставку. Он бы и дольше спал, если бы легионеры дверь не взломали.
— И кому же у нас дозволено дрыхнуть на службе у Его Величества? — съязвил я, живо представив эту двусмысленную ситуацию. — Какому-нибудь старослужащему интенданту? Или главному легионному старшине?
— Нет-нет, куда ему до них… Он всего лишь командир королевского легиона. Его имя — Альдан Гористок.
— Генерал Альдан Гористок, — донеслось со стороны открывшихся ворот. — С кем имею честь?
— Мельвалиен Райен, частный расследователь, — представился я, обращаясь к надвигающемуся сгустку темноты.
Темнота раскрылась внезапно, словно черная занавесь была сорвана с броского, только что написанного холста. Тот, кто хоть раз видел Альдана Гористока, не забудет его никогда — его образ был настолько цельным и законченным, что казалось бессмысленным добавить в него еще что-нибудь. Ну а сейчас командир легиона выглядел так, словно сошел прямо с полотна: идеально сидящие одежды и латы, идеальная выправка, идеальное лицо, идеальные серо-голубые глаза, в которых отражался идеальный расчетливый разум.
Конечно, я прекрасно понимал, что идеалов не бывает, но при взгляде на эту ожившую картинку других эпитетов и подобрать было нельзя. Даже если какие-то изъяны и имели место, но все они удачно скрывались затемненными полутонами.
Вы несколько озадачены, что в описании генерала Гористока я отошел от обычного сыскного стиля «телосложение — черты лица — особые приметы»? Эта необычность объясняется тем, что имярек, обладая полным набором признаков командирской натуры, также являлся и прекрасным художником. Как уж в нем уживались «стрекоза» и «муравей», про то мне неведомо, но Альдан Гористок всегда шел по жизни со шпагой в одной руке и с кистью — в другой. Волею судеб нам приходилось встречаться пару раз мимоходом, и возможно, генерал-живописец даже запомнил, как меня зовут. Во всяком случае, при последней нашей встрече он обещал написать мой портрет.
Забыл, наверное… А сейчас ему тем более не до того. Состояние духа у командира легиона было отнюдь не художественное, от него просто-таки веяло тревогой и озабоченностью. Одна рука постоянно лежала на эфесе, в другой генерал крутил какую-то книжку в тисненом переплете из красной кожи. И еще меня сильно встревожили его глаза — в них постоянно вспыхивала искра чего-то странного, пугающего и вместе с тем — разумного.
— Кажется, мы с вами уже когда-то встречались, не так ли? — неожиданно мягко обратился ко мне Гористок, но вдруг в его голосе зазвенела сталь обнаженного кинжала, до времени спрятанного под подушкой. — Что нам скажет господин Райен?
— Я тут покрутился и кое-что высмотрел… — ответил я и вдруг, сам того не желая, выложил Гористоку все свои изыскания и предположения, даже те, про которые я умолчал шефу когорты. После того, как умолк язык-предатель, первым моим желанием было прикусить его как следует, чтобы впредь не зарывался.
— Ясно. А что думает об этом господин Зарна? — с заметным холодком произнес генерал — сталь на мгновение мелькнула из-под подушки и вновь скользнула обратно в пуховую засаду.
— Я? Но я же — попытался оправдаться начальник стражи, но тут же выпалил все, что у него обреталось в голове.
Может быть, впервые в жизни он ни разу не покривил душой, ибо я та-акое от него услышал, что мне стало неуютно даже стоять рядом с этим… этим… даже слова подходящего не могу подобрать. После такого исповедания Зарна сначала густо побагровел и напрочь умолк. Зато заговорил сам Гористок, причем в своем странном командно-художественном стиле:
— Все, что вы оба сейчас мне рассказали, очень интересно, однако совершенно бесполезно, потому что в своих расследованиях вы так и не выяснили суть всего случившегося. Но это — не ваша вина, поскольку вы видели только один Уголок огромного полотна и еще не видели всей панорамы. Впрочем, я и сам не представляю, что знаменует эта странная и страшная картина, но я хотя бы понял ее стиль. Главная Цель ваших «паучьих» убийц — я, поскольку за сегодняшний День было совершено три покушения на мою жизнь. Первое нападение было совершено сегодня ночью, вскоре после того, как я был срочно вызван к Его Величеству, — в мое поместье ворвалась пьяная бесчинствующая толпа, после чего от особняка мало что осталось. Затем утром последовал приснопамятный налет на штаб моего легиона — и здесь мне лишь
Удом удалось спастись. Наконец, в полдень вблизи королевского замка мой эскорт попал в засаду — в жестокой схватке на городских улицах погибла большая часть моей охраны и около десятка нападавших. У каждого из мертвых убийц на руках были такие же паучьи метки, а одеты они были в черные плащи городской когорты. Конечно, убийцы могли и переодеться, выдавая себя за стражников, но одного из них я узнал в лицо. Он действительно служил в когорте. Как вам такая экспозиция?
Я тут же метнул вопросительный взгляд на Зарну. Шеф когорты, еще недавно бывший пунцовым, мертвенно побледнел и принялся иступленно грызть ногти, иной раз попадая и по пальцам.
— Я… Я не знал… Я ничего не знал, — заунывно пробормотал он. — Я не виноват… То есть я, конечно, виноват, но…
— Его Величество решит, как поступить с вами, — поморщился Гористок. — Но пока он это решает, я не собираюсь дожидаться, когда меня убьют ваши бывшие подчиненные, и намерен предпринять некоторые ответные меры. Поэтому отдайте мне бумагу, господин начальник стражи.
— Какую бумагу? — пролепетал Зарна, вжимаясь в угол. — О чем вы?
— Королевский указ «Во имя и от имени», врученный вам сегодня утром. Теперь предоставляемые им полномочия полностью переходят ко мне.
— Это… Это неправильно, — простонал сломленный начальник стражи, но указ все же отдал. — Я все могу объяснить…
— Уж постарайтесь, — сухо кашлянул генерал, брезгливо принимая запачканный свиток. — Вам надлежит немедленно явиться в королевский замок. А что же касается вас, господин Райен, то я настоятельно советую вам не испытывать терпение венценосной особы. Его Величество Владимекс Первый ожидает вас уже несколько часов.
— Неужели? Впервые об этом слышу. Возможно, кое-кто просто забыл мне об этом сообщить, — честно признался я и с подозрением покосился на Зарну.
Уничиженный шеф когорты потупил взгляд — возможно, он в мыслях уже примерял себе петельку на шею. А генерал Гористок уже собирался покинуть нас, но вдруг спохватился, снова подошел ко мне и внимательно осмотрел с разных сторон, словно запоминая все черты моего лица.
— Когда-нибудь я все-таки напишу ваш портрет, — задумчиво произнес он, отстраняясь для того, чтобы запечатлеть общий ракурс. — В вас есть что-то такое… необычное. Возможно, эта необычность заинтересует и еще кое-кого, но вам этот интерес доставит большие неприятности. Так что мой вам совет — остерегайтесь необычных предложений и тех людей, из чьих уст они прозвучат.
— Кого остерегаться? — не понял я, но Гористок меня не слышал, словно говорил с самим собой:
— На этом мы пока попрощаемся. Но меня не оставляет предчувствие, что мы с вами еще встретимся. Честь имею, господин расследователь.
Слегка козырнув, командир легиона направился в глубь двора и уже через несколько шагов совершенно растворился в ночи. А нас с Зарной ждала другая дорога — пред светлые очи Его Величества.
Королевский замок находился в нескольких кварталах от казарм легиона, но улочки здесь были темные, узкие и извилистые — очень подходящее место для засады. Несколько тягучих минут мне пришлось понервничать, но вскоре колеса экипажа загрохотали по подъемному мосту замковых ворот.
Уже наступила глубокая ночь, звезды усеяли небосклон, и в их неясном свете я различил нависшие надо мной башни и стены. Мрачная громада фортификаций замка подавляла и заставляла затаить дыхание — здесь не было никаких архитектурных излишеств, и все строения были подчинены оборонительному характеру, отчего цитадель по праву считалась неприступной.
Пока я глазел по сторонам, шеф когорты успел сходить перекинуться парой слов с замковой стражей. Разговор велся на повышенных тонах, и когда Зарна вернулся, на него жалко было смотреть — похоже, местные охранники недолюбливали когорту. И теперь, когда ее начальник оказался в опале, они не преминули облить его словесной грязью. Конечно, Невелика честь пинать упавшего, но ведь могли бы и на самом деле побить…
— Следуй за мной, — сухо сказал Зарна и устремился в глубину двора. Как он ориентировался в путанице полутемных коридоров и галерей — непонятно, но двигались мы очень быстро. Внезапно за очередной дверью оказался огромный, ярко освещенный Приемный зал. Повидал за свою жизнь я, конечно, многое, но от такого богатства и роскоши у меня просто дух захватило. С потолка свисала огромная хрустальная люстра, сияя сотнями огней и раскидывая миллионы бликов по мраморным стенам, по удивительно мягким коврам на полу. А золото! Оно было везде: золотые колонны, золотая лепнина, золотой занавес, прекрасная мебель отделана золотом, даже дверные ручки, и те из золота. Шеф когорты вдруг куда-то исчез, а я еще долго стоял и смотрел, разинув рот, как деревенский мальчишка, сраженный таким великолепием.
— Что, удивлен, никогда такого не видел? — произнес откуда-то сбоку приятный и такой знакомый женский голос. — Какое зрелище — знаменитый расследователь в совершенном изумлении!
Еще до того как я обернулся, я уже знал, кто эта женщина. Воистину она достойна навсегда остаться в моей памяти. Год назад, в морозную, вьюжную ночь, когда все мало-мальски разумные люди, включая меня, спокойно спят в своих теплых кроватках, в мою дверь робко постучали. Как Кларисса услышала этот стук сквозь дикое завывание ветра, для меня загадка. Так или иначе, она бесцеремонно растолкала меня и затащила в гостиную, несмотря на мои нешуточные угрозы уволить ее поутру. Окончательно продрав глаза, я увидел у камина весьма симпатичную девушку невысокого роста, худенькую, но крепкую, с крупными, глубокими и очаровательными карими глазами. Ее роскошные длинные иссиня-черные волосы, когда-то уложенные в дорогую прическу, теперь были безжалостно растрепаны и спутаны ветром. Наша нежданная гостья неподвижно сидела в кресле у потухшего камина, окоченевшая и белая как полотно, снег еще лежал на ее плечах, и лишь едва заметное прерывистое дыхание обнадеживало, что она скорее жива, чем мертва. Мы с Клариссой, прилагая все мыслимые усилия, несколько часов приводили ее в чувство. Уже под утро, одетая в теплый тетушкин халат и с чашкой травяного настоя в руке, она представилась. «Сандра, леди Гористок». Ее рассказ был удивительным и трагичным.
Когда на Южной Земле завершилась многолетняя война между данийской Коалицией и Империей, и последняя потеряла все свои владения на континенте, Фацения, до того два века бывшая имперской провинцией, стала самостоятельным государством.
Тогда, четырнадцать лет назад, после проигранных боев в Травинате остатки разбитых имперских войск спешно отступали на запад, к морским портам. Падение Империи казалось столь очевидным и неизбежным, что фаценская дворянская элита, всегда державшая нос по ветру, поспешила присоединиться к наступавшим победителям. Несколько десятков самых влиятельных феодалов спешно собрались в цитадели Эйса — самом крупном и самом укрепленном замке в Фацении. При большом стечении людей они торжественно отреклись от имперского наследия; провозгласили независимость Фацении и послали делегацию в ставку Коалиции с просьбой о вступлении в ее ряды.
Однако вся затея мятежников могла в одночасье провалиться. Поздней апрельской ночью, когда ликовавшие аристократы предавались пьянству и разврату, в замок ворвался небольшой отряд имперской гвардии во главе с имперским распорядителем по Фацении. Еле державшиеся на ногах дворяне были арестованы и заперты в подвале, но просидели там недолго. Самый опасный враг Империи — граф Лоран Гористок, за день до того назначенный командующим армией Фацении, — всю ночь провел в городе, лично вербуя добровольцев, и избежал плена. Утром тысячи горожан, вооруженных дубинками и дрекольем, окружили цитадель, а Гористок, воспользовавшись потайным ходом под стенами, провел внутрь отряд наиболее опытных и отчаянных бойцов. В ожесточенной схватке они оттеснили врага от ворот и опустили мост, Что и предрешило победу. В одиночном поединке Гористок смертельно ранил распорядителя, и тот, испуская дух, проклял своего убийцу, всех его родственников и потомков.
Всю эту историю я слушал вполуха, уделяя большее внимание разглядыванию своей юной собеседницы. О тех легендарных событиях знает, наверное, каждый ребенок в Фацении, было написано несколько книг, сложено множество песен, анекдотов и баек. Граф Гористок стал национальным героем, получил множество наград, титулов и умер три года назад тихой и спокойной смертью в окружении своей многочисленной родни. На центральной площади Эйса ему поставлен памятник, его именем названа центральная улица, у его гробницы денно и нощно стоит почетный караул. Наконец, его сын (тот самый, с которым мне довелось встретиться сегодня) назначен командиром королевского легиона.
«Родственник у Сандры знатный, интересно, кем она ему приходится?» — лениво думал я, потягивая тягучий настой.
— Да вы меня не слушаете! — внезапно воскликнула она, перебив мои мечтательные размышления.
— Да я пока и не слышу ничего, что бы могло заинтересовать меня как расследователя! — обиженно пробормотал я.
— Проклятие сбылось, — чуть слышно произнесла она, и по ее щеке скользнула слеза.
Из ее сбивчивого рассказа выяснилось следующее. На прошлой неделе в страшных муках умер ее деверь Клайм Гористок. Поначалу этому не придали особого значения, посчитав, что причиной тому стало беспробудное пьянство. Но когда перебирали его бумаги, Сандра нашла необычный желтый конверт-письмо с единственной фразой «Время настало!». Через несколько дней такое же письмо получил ее муж, Радан. Сандра подняла панику, но Радан не придал этому значения.
И вот прошлой ночью, проснувшись в странной тревоге, Сандра увидела тень, метнувшуюся из их спальни. Утром Радан уже метался в горячке, а к полудню повторил судьбу отца. Весь остаток дня Сандра провела как в трансе, а когда стемнело, с ужасом осознала, что находится одна в пустом мрачном доме. В голове молотом стучали последние слова умершего: «Найди сыщика Райена». Когда совсем стемнело и по углам начали мелькать тени, страх окончательно переборол разум и бросил несчастную девушку на городские улицы, в объятия пурги.
Наш город совсем не маленький, меня знают немногие и большей частью в преступно-властных кругах. Как она смогла найти мой дом ночью и в такую погоду? Я невольно проникся уважением к этому хрупкому на вид созданию, и это чувство все более увеличивалось во время дальнейшего нашего знакомства, пока я занимался расследованием этого странного и запутанного дела. Постоянно нагнетаемая опасность и страх перед неизведанным не сломили ее. Наоборот — на моих глазах скромная, нервная девушка превращалась в решительную, хладнокровную и прекрасную женщину, и мои симпатии к ней постепенно возрастали. Те дни оставили в моей памяти яркие воспоминания. Произошло еще несколько загадочных смертей в клане Гористоков, пока я не вышел на убийцу. Последнее письмо-предупреждение получила Сандра, но мы уже были готовы к такому повороту событий, устроив засаду в ее доме.
Тогда я недооценил хитрость и проворство злодея. Миновав внешние кордоны стражи с помощью пресловутого указа «Во имя и от имени…», он вывел из строя всех моих наемников (а ведь они были мастерами «плаща и кинжала»), затем в короткой схватке обезоружил вашего покорного слугу, стоявшего на последнем рубеже у дверей спальни, и наслаждался моим беспомощным видом, держа острие шпаги у моего сердца.
А я смотрел в его черные, бездонные, горящие призрачным огнем глаза, глаза смерти, и проваливался, падал в сумрачную пропасть. Это мгновение длилось вечность. Но вечность закончилась — в горло убийцы со свистом врезался короткий кинжал с блистающим орлом на лезвии — гербом рода Гористоков. На пороге спальни стояла Сандра, и ее глаза горели неукротимым пламенем — огнем жизни и мести. Когда она так ловко научилась метать нож? Я вновь перевел глаза на убийцу, упавшего передо мной на колени. Из его развороченного горла фонтаном била кровь, а он смотрел в мои глаза и смеялся. Странно и жутко, люди так не умеют.
Но так или иначе, он умер, и убийства прекратились, из Чего следует, что все эти злодеяния — человеческих рук дело, порождение извращенной человеческой души. А как же тогда проклятие, где граница между миром идей и миром реальности? Что заставляет человека совершать такое?
В конце концов, я сыщик, а не философ, на эти вопросы я не мог, да и не пытался найти ответа. А вот Сандра… Я так и не признался ей в своих чувствах, не хотелось разрушать прекрасный идеал. Мечта должна оставаться недостижимой, все время быть вдали, как горизонт, иначе она погибнет. Но в глубине души я все же надеялся и ждал, каждый день ждал, что в мою дверь вновь робко постучится маленькая ручка и нежный колокольчик ее голоса прозвенит: «Здравствуй, Валиен, я пришла к тебе навсегда».
Увы, это были мечты, всего лишь мечты, больше года минуло с тех событий. Но Сандра совсем не изменилась, все такая же блистательная и очаровательная, лишь в уголках ее глаз затаились печаль и тревога.
— Здравствуй, Валиен, — продолжала она с улыбкой, видя мое смущение и недоумение. — Вот и вновь свиделись, волею Небес, не в последний раз.
— Так это ты меня вызвала? — наконец-то сумел выдавить я. — С такой свитой, зачем?
— Я… то есть Его Величество, но идея была моя. А без них ты не дошел бы и до соседней улицы, поскольку весь город охвачен смутой. — Ее слова журчали как весенний ручеек, плавно и звонко, и возразить что-либо в ответ уже не хотелось.
— На тебя невозможно сердиться, Сан, — вздохнул я. — Твой ангельский голосок пленит любое сердце. И я полагаю, Его Величество — не исключение, правда?
Сандра хитро прищурилась, но ничего не ответила, указав на противоположную дверь.
— Он не любит долго ждать. Пойдем, — поторопила она, открывая двери.
Его Величество король Фацении Владимекс дар Владимекс… Звучно, не правда ли? Вот только король нашей горной, свободной и нищей страны в сравнении с данийским или даже с сасминским правителем — все равно что деревенский лавочник рядом с городским купцом. Не тот уровень, увы. На знаменитом дворянском «слете» четырнадцатилетней давности негласный лидер мятежников — граф Владимекс Пупик был избран временным правителем и направлен на переговоры к данийцам, чьи передовые отряды уже начали разорять фаценские земли. Успешное заключение союза утвердило его приоритет. А спустя шесть лет Владимекс, к тому времени уже безраздельно правивший страной, с согласия данийского Регулатория провозгласил Фацению королевством, а себя — ее пожизненным правителем Владимексом Первым фаценским (естественно, про прежнюю глупую фамилию все сразу же «забыли», поскольку король является отцом всей нации и именоваться должен соответственно).
Коронация происходила с большой помпой и размахом, вино и пиво лились рекой, а гулянья длились целых три дня. Давясь в восторженной толпе перед замком, я сумел даже разглядеть его. Ничего особенного новый «лидер нации» не представлял — среднего роста, худой, с редкими, наполовину выпавшими волосами, с острым носом между тусклыми глазами и вдобавок бледный как мел, словно никогда на солнце не выходил.
Лично мне он показался трусом и скупердяем. Как в воду глядел — с той поры ни одного всенародного праздника, никаких торжеств, выездов, турниров — ничего. Простые люди короля вообще не видели, подчас даже сомневались в его существовании, зато костерили вдоль и поперек за возросшие налоги. Теперь-то мне стало ясно, куда пошли народные денежки, — вон какие здесь люстры!
Несмотря на то что я за свою недолгую сыскную карьеру Успел раскрыть два заговора против Короны и даже предотвратить самую настоящую революцию, с самим королем мне встречаться не доводилось, а в лучах моей заслуженной славы совершенно незаслуженно грелись те, кто не имел к ней совершенно никакого отношения. Мне же предлагали довольствоваться скромными вознаграждениями и радоваться, что остался живым там, где многие большие люди лишались должностей, а иногда — и голов.
Что ж, я — маленький человек, но я дождался своего звездного часа, и теперь сам король призвал меня на помощь. Такое льстит, еще как льстит. Но вот и она, заветная дверца к счастью, которое еще надо заслужить.
Я почему-то наивно полагал, что правитель страны всегда сидит на троне, с короной на голове, держа в руках атрибуты власти. Здесь же все оказалось куда прозаичнее. Мы вошли в маленькую комнату, скромно обставленную по сравнению с предыдущей, но так же хорошо освещенную. В углу исходил жаром огромный камин. С первого взгляда мне показалось, что в комнате никого нет, но затем от камина донесся возмущенный голос:
— Это он, Сандра? Зарна, я знаю, что там — безвластие и хаос, но уже прошло четыре часа! Ты что, сам по всему городу его искал! Под твоим началом больше тысячи человек, где они?!
Тут я различил-таки в кресле у камина королевский силуэт. На фоне пылающего камина было невозможно различить черты его лица, зато он нас видел в прекрасном освещении.
— Разбежались, как только новое солнце в небе появилось, — хмуро ответил Зарна, только что закончивший свой доклад о «своем» расследовании в ставке легиона. — Они обычные люди, вот и…
— А я тебе скажу, где они! Лавки грабят и поместья обчищают! А во всем виноват ты — набрал проходимцев в когорту! И не просто бродяг, а самых натуральных бандитов и наемных убийц, — генерал Гористок очень подробно доложил мне обо всех покушениях на его жизнь. Между прочим, его легион почему-то не разбежался, все до единого солдата сидят в казармах!
— Потому что он их там запер и стрелков на крышах посадил, — возразил Зарна. — А за изменой городской стражи стоят враги нашего государства. Какие-то пришлые люди, внедрившиеся в ряды когорты, настрополили моих бойцов на бунт, подкупив их фальшивыми деньгами. Но я уже собираю новую когорту — многие обманутые стражники одумаются и вернутся уже сегодня. Те же, которые не внемлют разуму, будут объявлены дезертирами и в течение двух дней будут изловлены и жестоко казнены. Если я не смогу исполнить свои обязательства, то сам лягу под топор.
Но Владимекс уже не слушал его, пристально разглядывая меня. Мои глаза наконец привыкли к огненному фону — теперь и я видел Его Величество. Ничего нового в облике, все такой же облезлый и невзрачный тип. Без роскошной шелковой мантии, в байковом домашнем халате, он более напоминал скрягу-ростовщика и… Хм! Что уж тут говорить — горцы мы, наивный и недалекий народ! И король наш истинный горец — дворец золотом отделан, а у монарха на ногах рваные тапочки. Тут Владимекс пресек в зародыше мои размышления о национальных особенностях, произнеся, а точнее, проскрипев следующее:
— Расследователь Райен, вы считаетесь лучшим знатоком своего дела в Эйсе, потому я и пригласил вас сюда. Разберитесь, что у нас творится. Я понимаю, задание довольно сложное, но и оплата будет соответствующая: замок на побережье, дворянский титул, двести тысяч золотом, королевская пенсия, еще что-нибудь по вашему желанию… Вас что-то смущает? Можете спросить, — заметив мое недоумение, изрек он, откинувшись в кресле. 4
— Ваше Величество имеет в виду беспорядки в городе или в когорте? — осторожно спросил я, пытаясь сообразить, что означает слово «у нас». — Заговор, переворот, мятеж — что?
— С бардаком, творящимся в нашей столице, будут разбираться те, кому это положено по должности, а именно командир моего легиона и стоящее рядом с вами воплощение бездарности, если я его все-таки сегодня не четвертую, — раздраженно проворчал король. — У вас, мой дорогой подданный, задача посложнее будет. Второе светило видели? Вот и Узнайте, откуда оно взялось на нашу голову!
У меня душа в пятки ушла. Куда там в пятки — в подошвы, в ковер под ними! Я же не бог!
— Э-э-э… — только и сумел произнести я. Владимекс скривился, будто укусил недозрелое яблоко,
Но с ухмылкой продолжил:
— Что, в коленках слабость, до Небес не добраться? Так вам туда пока рановато — на земле грешной дело найдется. А суть его в следующем: у нас тут попытался один знаток от магии залезть в эфиры и оттуда выяснить первооснову произошедшего. К сожалению, о полученных результатах он доложить не успел — помер в самый ответственный момент. Так вот, для начала вам стоит разобраться в причинах его смерти и выяснить, сумел ли покойник узреть хоть что-нибудь в этих самых эфирах. Можете приступать прямо сейчас. Вот аванс. — На стоявший между нами столик полетел увесистый мешочек. — Остальное по мере надобности будет выдавать Фрай Таниус, ваш будущий… м-м… телохранитель. Таниус, выйди, пожалуйста!
— Я не упомянул об этом человеке лишь потому, что свидетелем его сложно назвать. После вчерашнего бурного празднества и последовавшей за ним бессонной ночи он, приняв снотворное, отсыпался в собственной комнате и благополучно проспал нападение на ставку. Он бы и дольше спал, если бы легионеры дверь не взломали.
— И кому же у нас дозволено дрыхнуть на службе у Его Величества? — съязвил я, живо представив эту двусмысленную ситуацию. — Какому-нибудь старослужащему интенданту? Или главному легионному старшине?
— Нет-нет, куда ему до них… Он всего лишь командир королевского легиона. Его имя — Альдан Гористок.
— Генерал Альдан Гористок, — донеслось со стороны открывшихся ворот. — С кем имею честь?
— Мельвалиен Райен, частный расследователь, — представился я, обращаясь к надвигающемуся сгустку темноты.
Темнота раскрылась внезапно, словно черная занавесь была сорвана с броского, только что написанного холста. Тот, кто хоть раз видел Альдана Гористока, не забудет его никогда — его образ был настолько цельным и законченным, что казалось бессмысленным добавить в него еще что-нибудь. Ну а сейчас командир легиона выглядел так, словно сошел прямо с полотна: идеально сидящие одежды и латы, идеальная выправка, идеальное лицо, идеальные серо-голубые глаза, в которых отражался идеальный расчетливый разум.
Конечно, я прекрасно понимал, что идеалов не бывает, но при взгляде на эту ожившую картинку других эпитетов и подобрать было нельзя. Даже если какие-то изъяны и имели место, но все они удачно скрывались затемненными полутонами.
Вы несколько озадачены, что в описании генерала Гористока я отошел от обычного сыскного стиля «телосложение — черты лица — особые приметы»? Эта необычность объясняется тем, что имярек, обладая полным набором признаков командирской натуры, также являлся и прекрасным художником. Как уж в нем уживались «стрекоза» и «муравей», про то мне неведомо, но Альдан Гористок всегда шел по жизни со шпагой в одной руке и с кистью — в другой. Волею судеб нам приходилось встречаться пару раз мимоходом, и возможно, генерал-живописец даже запомнил, как меня зовут. Во всяком случае, при последней нашей встрече он обещал написать мой портрет.
Забыл, наверное… А сейчас ему тем более не до того. Состояние духа у командира легиона было отнюдь не художественное, от него просто-таки веяло тревогой и озабоченностью. Одна рука постоянно лежала на эфесе, в другой генерал крутил какую-то книжку в тисненом переплете из красной кожи. И еще меня сильно встревожили его глаза — в них постоянно вспыхивала искра чего-то странного, пугающего и вместе с тем — разумного.
— Кажется, мы с вами уже когда-то встречались, не так ли? — неожиданно мягко обратился ко мне Гористок, но вдруг в его голосе зазвенела сталь обнаженного кинжала, до времени спрятанного под подушкой. — Что нам скажет господин Райен?
— Я тут покрутился и кое-что высмотрел… — ответил я и вдруг, сам того не желая, выложил Гористоку все свои изыскания и предположения, даже те, про которые я умолчал шефу когорты. После того, как умолк язык-предатель, первым моим желанием было прикусить его как следует, чтобы впредь не зарывался.
— Ясно. А что думает об этом господин Зарна? — с заметным холодком произнес генерал — сталь на мгновение мелькнула из-под подушки и вновь скользнула обратно в пуховую засаду.
— Я? Но я же — попытался оправдаться начальник стражи, но тут же выпалил все, что у него обреталось в голове.
Может быть, впервые в жизни он ни разу не покривил душой, ибо я та-акое от него услышал, что мне стало неуютно даже стоять рядом с этим… этим… даже слова подходящего не могу подобрать. После такого исповедания Зарна сначала густо побагровел и напрочь умолк. Зато заговорил сам Гористок, причем в своем странном командно-художественном стиле:
— Все, что вы оба сейчас мне рассказали, очень интересно, однако совершенно бесполезно, потому что в своих расследованиях вы так и не выяснили суть всего случившегося. Но это — не ваша вина, поскольку вы видели только один Уголок огромного полотна и еще не видели всей панорамы. Впрочем, я и сам не представляю, что знаменует эта странная и страшная картина, но я хотя бы понял ее стиль. Главная Цель ваших «паучьих» убийц — я, поскольку за сегодняшний День было совершено три покушения на мою жизнь. Первое нападение было совершено сегодня ночью, вскоре после того, как я был срочно вызван к Его Величеству, — в мое поместье ворвалась пьяная бесчинствующая толпа, после чего от особняка мало что осталось. Затем утром последовал приснопамятный налет на штаб моего легиона — и здесь мне лишь
Удом удалось спастись. Наконец, в полдень вблизи королевского замка мой эскорт попал в засаду — в жестокой схватке на городских улицах погибла большая часть моей охраны и около десятка нападавших. У каждого из мертвых убийц на руках были такие же паучьи метки, а одеты они были в черные плащи городской когорты. Конечно, убийцы могли и переодеться, выдавая себя за стражников, но одного из них я узнал в лицо. Он действительно служил в когорте. Как вам такая экспозиция?
Я тут же метнул вопросительный взгляд на Зарну. Шеф когорты, еще недавно бывший пунцовым, мертвенно побледнел и принялся иступленно грызть ногти, иной раз попадая и по пальцам.
— Я… Я не знал… Я ничего не знал, — заунывно пробормотал он. — Я не виноват… То есть я, конечно, виноват, но…
— Его Величество решит, как поступить с вами, — поморщился Гористок. — Но пока он это решает, я не собираюсь дожидаться, когда меня убьют ваши бывшие подчиненные, и намерен предпринять некоторые ответные меры. Поэтому отдайте мне бумагу, господин начальник стражи.
— Какую бумагу? — пролепетал Зарна, вжимаясь в угол. — О чем вы?
— Королевский указ «Во имя и от имени», врученный вам сегодня утром. Теперь предоставляемые им полномочия полностью переходят ко мне.
— Это… Это неправильно, — простонал сломленный начальник стражи, но указ все же отдал. — Я все могу объяснить…
— Уж постарайтесь, — сухо кашлянул генерал, брезгливо принимая запачканный свиток. — Вам надлежит немедленно явиться в королевский замок. А что же касается вас, господин Райен, то я настоятельно советую вам не испытывать терпение венценосной особы. Его Величество Владимекс Первый ожидает вас уже несколько часов.
— Неужели? Впервые об этом слышу. Возможно, кое-кто просто забыл мне об этом сообщить, — честно признался я и с подозрением покосился на Зарну.
Уничиженный шеф когорты потупил взгляд — возможно, он в мыслях уже примерял себе петельку на шею. А генерал Гористок уже собирался покинуть нас, но вдруг спохватился, снова подошел ко мне и внимательно осмотрел с разных сторон, словно запоминая все черты моего лица.
— Когда-нибудь я все-таки напишу ваш портрет, — задумчиво произнес он, отстраняясь для того, чтобы запечатлеть общий ракурс. — В вас есть что-то такое… необычное. Возможно, эта необычность заинтересует и еще кое-кого, но вам этот интерес доставит большие неприятности. Так что мой вам совет — остерегайтесь необычных предложений и тех людей, из чьих уст они прозвучат.
— Кого остерегаться? — не понял я, но Гористок меня не слышал, словно говорил с самим собой:
— На этом мы пока попрощаемся. Но меня не оставляет предчувствие, что мы с вами еще встретимся. Честь имею, господин расследователь.
Слегка козырнув, командир легиона направился в глубь двора и уже через несколько шагов совершенно растворился в ночи. А нас с Зарной ждала другая дорога — пред светлые очи Его Величества.
Королевский замок находился в нескольких кварталах от казарм легиона, но улочки здесь были темные, узкие и извилистые — очень подходящее место для засады. Несколько тягучих минут мне пришлось понервничать, но вскоре колеса экипажа загрохотали по подъемному мосту замковых ворот.
Уже наступила глубокая ночь, звезды усеяли небосклон, и в их неясном свете я различил нависшие надо мной башни и стены. Мрачная громада фортификаций замка подавляла и заставляла затаить дыхание — здесь не было никаких архитектурных излишеств, и все строения были подчинены оборонительному характеру, отчего цитадель по праву считалась неприступной.
Пока я глазел по сторонам, шеф когорты успел сходить перекинуться парой слов с замковой стражей. Разговор велся на повышенных тонах, и когда Зарна вернулся, на него жалко было смотреть — похоже, местные охранники недолюбливали когорту. И теперь, когда ее начальник оказался в опале, они не преминули облить его словесной грязью. Конечно, Невелика честь пинать упавшего, но ведь могли бы и на самом деле побить…
— Следуй за мной, — сухо сказал Зарна и устремился в глубину двора. Как он ориентировался в путанице полутемных коридоров и галерей — непонятно, но двигались мы очень быстро. Внезапно за очередной дверью оказался огромный, ярко освещенный Приемный зал. Повидал за свою жизнь я, конечно, многое, но от такого богатства и роскоши у меня просто дух захватило. С потолка свисала огромная хрустальная люстра, сияя сотнями огней и раскидывая миллионы бликов по мраморным стенам, по удивительно мягким коврам на полу. А золото! Оно было везде: золотые колонны, золотая лепнина, золотой занавес, прекрасная мебель отделана золотом, даже дверные ручки, и те из золота. Шеф когорты вдруг куда-то исчез, а я еще долго стоял и смотрел, разинув рот, как деревенский мальчишка, сраженный таким великолепием.
— Что, удивлен, никогда такого не видел? — произнес откуда-то сбоку приятный и такой знакомый женский голос. — Какое зрелище — знаменитый расследователь в совершенном изумлении!
Еще до того как я обернулся, я уже знал, кто эта женщина. Воистину она достойна навсегда остаться в моей памяти. Год назад, в морозную, вьюжную ночь, когда все мало-мальски разумные люди, включая меня, спокойно спят в своих теплых кроватках, в мою дверь робко постучали. Как Кларисса услышала этот стук сквозь дикое завывание ветра, для меня загадка. Так или иначе, она бесцеремонно растолкала меня и затащила в гостиную, несмотря на мои нешуточные угрозы уволить ее поутру. Окончательно продрав глаза, я увидел у камина весьма симпатичную девушку невысокого роста, худенькую, но крепкую, с крупными, глубокими и очаровательными карими глазами. Ее роскошные длинные иссиня-черные волосы, когда-то уложенные в дорогую прическу, теперь были безжалостно растрепаны и спутаны ветром. Наша нежданная гостья неподвижно сидела в кресле у потухшего камина, окоченевшая и белая как полотно, снег еще лежал на ее плечах, и лишь едва заметное прерывистое дыхание обнадеживало, что она скорее жива, чем мертва. Мы с Клариссой, прилагая все мыслимые усилия, несколько часов приводили ее в чувство. Уже под утро, одетая в теплый тетушкин халат и с чашкой травяного настоя в руке, она представилась. «Сандра, леди Гористок». Ее рассказ был удивительным и трагичным.
Когда на Южной Земле завершилась многолетняя война между данийской Коалицией и Империей, и последняя потеряла все свои владения на континенте, Фацения, до того два века бывшая имперской провинцией, стала самостоятельным государством.
Тогда, четырнадцать лет назад, после проигранных боев в Травинате остатки разбитых имперских войск спешно отступали на запад, к морским портам. Падение Империи казалось столь очевидным и неизбежным, что фаценская дворянская элита, всегда державшая нос по ветру, поспешила присоединиться к наступавшим победителям. Несколько десятков самых влиятельных феодалов спешно собрались в цитадели Эйса — самом крупном и самом укрепленном замке в Фацении. При большом стечении людей они торжественно отреклись от имперского наследия; провозгласили независимость Фацении и послали делегацию в ставку Коалиции с просьбой о вступлении в ее ряды.
Однако вся затея мятежников могла в одночасье провалиться. Поздней апрельской ночью, когда ликовавшие аристократы предавались пьянству и разврату, в замок ворвался небольшой отряд имперской гвардии во главе с имперским распорядителем по Фацении. Еле державшиеся на ногах дворяне были арестованы и заперты в подвале, но просидели там недолго. Самый опасный враг Империи — граф Лоран Гористок, за день до того назначенный командующим армией Фацении, — всю ночь провел в городе, лично вербуя добровольцев, и избежал плена. Утром тысячи горожан, вооруженных дубинками и дрекольем, окружили цитадель, а Гористок, воспользовавшись потайным ходом под стенами, провел внутрь отряд наиболее опытных и отчаянных бойцов. В ожесточенной схватке они оттеснили врага от ворот и опустили мост, Что и предрешило победу. В одиночном поединке Гористок смертельно ранил распорядителя, и тот, испуская дух, проклял своего убийцу, всех его родственников и потомков.
Всю эту историю я слушал вполуха, уделяя большее внимание разглядыванию своей юной собеседницы. О тех легендарных событиях знает, наверное, каждый ребенок в Фацении, было написано несколько книг, сложено множество песен, анекдотов и баек. Граф Гористок стал национальным героем, получил множество наград, титулов и умер три года назад тихой и спокойной смертью в окружении своей многочисленной родни. На центральной площади Эйса ему поставлен памятник, его именем названа центральная улица, у его гробницы денно и нощно стоит почетный караул. Наконец, его сын (тот самый, с которым мне довелось встретиться сегодня) назначен командиром королевского легиона.
«Родственник у Сандры знатный, интересно, кем она ему приходится?» — лениво думал я, потягивая тягучий настой.
— Да вы меня не слушаете! — внезапно воскликнула она, перебив мои мечтательные размышления.
— Да я пока и не слышу ничего, что бы могло заинтересовать меня как расследователя! — обиженно пробормотал я.
— Проклятие сбылось, — чуть слышно произнесла она, и по ее щеке скользнула слеза.
Из ее сбивчивого рассказа выяснилось следующее. На прошлой неделе в страшных муках умер ее деверь Клайм Гористок. Поначалу этому не придали особого значения, посчитав, что причиной тому стало беспробудное пьянство. Но когда перебирали его бумаги, Сандра нашла необычный желтый конверт-письмо с единственной фразой «Время настало!». Через несколько дней такое же письмо получил ее муж, Радан. Сандра подняла панику, но Радан не придал этому значения.
И вот прошлой ночью, проснувшись в странной тревоге, Сандра увидела тень, метнувшуюся из их спальни. Утром Радан уже метался в горячке, а к полудню повторил судьбу отца. Весь остаток дня Сандра провела как в трансе, а когда стемнело, с ужасом осознала, что находится одна в пустом мрачном доме. В голове молотом стучали последние слова умершего: «Найди сыщика Райена». Когда совсем стемнело и по углам начали мелькать тени, страх окончательно переборол разум и бросил несчастную девушку на городские улицы, в объятия пурги.
Наш город совсем не маленький, меня знают немногие и большей частью в преступно-властных кругах. Как она смогла найти мой дом ночью и в такую погоду? Я невольно проникся уважением к этому хрупкому на вид созданию, и это чувство все более увеличивалось во время дальнейшего нашего знакомства, пока я занимался расследованием этого странного и запутанного дела. Постоянно нагнетаемая опасность и страх перед неизведанным не сломили ее. Наоборот — на моих глазах скромная, нервная девушка превращалась в решительную, хладнокровную и прекрасную женщину, и мои симпатии к ней постепенно возрастали. Те дни оставили в моей памяти яркие воспоминания. Произошло еще несколько загадочных смертей в клане Гористоков, пока я не вышел на убийцу. Последнее письмо-предупреждение получила Сандра, но мы уже были готовы к такому повороту событий, устроив засаду в ее доме.
Тогда я недооценил хитрость и проворство злодея. Миновав внешние кордоны стражи с помощью пресловутого указа «Во имя и от имени…», он вывел из строя всех моих наемников (а ведь они были мастерами «плаща и кинжала»), затем в короткой схватке обезоружил вашего покорного слугу, стоявшего на последнем рубеже у дверей спальни, и наслаждался моим беспомощным видом, держа острие шпаги у моего сердца.
А я смотрел в его черные, бездонные, горящие призрачным огнем глаза, глаза смерти, и проваливался, падал в сумрачную пропасть. Это мгновение длилось вечность. Но вечность закончилась — в горло убийцы со свистом врезался короткий кинжал с блистающим орлом на лезвии — гербом рода Гористоков. На пороге спальни стояла Сандра, и ее глаза горели неукротимым пламенем — огнем жизни и мести. Когда она так ловко научилась метать нож? Я вновь перевел глаза на убийцу, упавшего передо мной на колени. Из его развороченного горла фонтаном била кровь, а он смотрел в мои глаза и смеялся. Странно и жутко, люди так не умеют.
Но так или иначе, он умер, и убийства прекратились, из Чего следует, что все эти злодеяния — человеческих рук дело, порождение извращенной человеческой души. А как же тогда проклятие, где граница между миром идей и миром реальности? Что заставляет человека совершать такое?
В конце концов, я сыщик, а не философ, на эти вопросы я не мог, да и не пытался найти ответа. А вот Сандра… Я так и не признался ей в своих чувствах, не хотелось разрушать прекрасный идеал. Мечта должна оставаться недостижимой, все время быть вдали, как горизонт, иначе она погибнет. Но в глубине души я все же надеялся и ждал, каждый день ждал, что в мою дверь вновь робко постучится маленькая ручка и нежный колокольчик ее голоса прозвенит: «Здравствуй, Валиен, я пришла к тебе навсегда».
Увы, это были мечты, всего лишь мечты, больше года минуло с тех событий. Но Сандра совсем не изменилась, все такая же блистательная и очаровательная, лишь в уголках ее глаз затаились печаль и тревога.
— Здравствуй, Валиен, — продолжала она с улыбкой, видя мое смущение и недоумение. — Вот и вновь свиделись, волею Небес, не в последний раз.
— Так это ты меня вызвала? — наконец-то сумел выдавить я. — С такой свитой, зачем?
— Я… то есть Его Величество, но идея была моя. А без них ты не дошел бы и до соседней улицы, поскольку весь город охвачен смутой. — Ее слова журчали как весенний ручеек, плавно и звонко, и возразить что-либо в ответ уже не хотелось.
— На тебя невозможно сердиться, Сан, — вздохнул я. — Твой ангельский голосок пленит любое сердце. И я полагаю, Его Величество — не исключение, правда?
Сандра хитро прищурилась, но ничего не ответила, указав на противоположную дверь.
— Он не любит долго ждать. Пойдем, — поторопила она, открывая двери.
Его Величество король Фацении Владимекс дар Владимекс… Звучно, не правда ли? Вот только король нашей горной, свободной и нищей страны в сравнении с данийским или даже с сасминским правителем — все равно что деревенский лавочник рядом с городским купцом. Не тот уровень, увы. На знаменитом дворянском «слете» четырнадцатилетней давности негласный лидер мятежников — граф Владимекс Пупик был избран временным правителем и направлен на переговоры к данийцам, чьи передовые отряды уже начали разорять фаценские земли. Успешное заключение союза утвердило его приоритет. А спустя шесть лет Владимекс, к тому времени уже безраздельно правивший страной, с согласия данийского Регулатория провозгласил Фацению королевством, а себя — ее пожизненным правителем Владимексом Первым фаценским (естественно, про прежнюю глупую фамилию все сразу же «забыли», поскольку король является отцом всей нации и именоваться должен соответственно).
Коронация происходила с большой помпой и размахом, вино и пиво лились рекой, а гулянья длились целых три дня. Давясь в восторженной толпе перед замком, я сумел даже разглядеть его. Ничего особенного новый «лидер нации» не представлял — среднего роста, худой, с редкими, наполовину выпавшими волосами, с острым носом между тусклыми глазами и вдобавок бледный как мел, словно никогда на солнце не выходил.
Лично мне он показался трусом и скупердяем. Как в воду глядел — с той поры ни одного всенародного праздника, никаких торжеств, выездов, турниров — ничего. Простые люди короля вообще не видели, подчас даже сомневались в его существовании, зато костерили вдоль и поперек за возросшие налоги. Теперь-то мне стало ясно, куда пошли народные денежки, — вон какие здесь люстры!
Несмотря на то что я за свою недолгую сыскную карьеру Успел раскрыть два заговора против Короны и даже предотвратить самую настоящую революцию, с самим королем мне встречаться не доводилось, а в лучах моей заслуженной славы совершенно незаслуженно грелись те, кто не имел к ней совершенно никакого отношения. Мне же предлагали довольствоваться скромными вознаграждениями и радоваться, что остался живым там, где многие большие люди лишались должностей, а иногда — и голов.
Что ж, я — маленький человек, но я дождался своего звездного часа, и теперь сам король призвал меня на помощь. Такое льстит, еще как льстит. Но вот и она, заветная дверца к счастью, которое еще надо заслужить.
Я почему-то наивно полагал, что правитель страны всегда сидит на троне, с короной на голове, держа в руках атрибуты власти. Здесь же все оказалось куда прозаичнее. Мы вошли в маленькую комнату, скромно обставленную по сравнению с предыдущей, но так же хорошо освещенную. В углу исходил жаром огромный камин. С первого взгляда мне показалось, что в комнате никого нет, но затем от камина донесся возмущенный голос:
— Это он, Сандра? Зарна, я знаю, что там — безвластие и хаос, но уже прошло четыре часа! Ты что, сам по всему городу его искал! Под твоим началом больше тысячи человек, где они?!
Тут я различил-таки в кресле у камина королевский силуэт. На фоне пылающего камина было невозможно различить черты его лица, зато он нас видел в прекрасном освещении.
— Разбежались, как только новое солнце в небе появилось, — хмуро ответил Зарна, только что закончивший свой доклад о «своем» расследовании в ставке легиона. — Они обычные люди, вот и…
— А я тебе скажу, где они! Лавки грабят и поместья обчищают! А во всем виноват ты — набрал проходимцев в когорту! И не просто бродяг, а самых натуральных бандитов и наемных убийц, — генерал Гористок очень подробно доложил мне обо всех покушениях на его жизнь. Между прочим, его легион почему-то не разбежался, все до единого солдата сидят в казармах!
— Потому что он их там запер и стрелков на крышах посадил, — возразил Зарна. — А за изменой городской стражи стоят враги нашего государства. Какие-то пришлые люди, внедрившиеся в ряды когорты, настрополили моих бойцов на бунт, подкупив их фальшивыми деньгами. Но я уже собираю новую когорту — многие обманутые стражники одумаются и вернутся уже сегодня. Те же, которые не внемлют разуму, будут объявлены дезертирами и в течение двух дней будут изловлены и жестоко казнены. Если я не смогу исполнить свои обязательства, то сам лягу под топор.
Но Владимекс уже не слушал его, пристально разглядывая меня. Мои глаза наконец привыкли к огненному фону — теперь и я видел Его Величество. Ничего нового в облике, все такой же облезлый и невзрачный тип. Без роскошной шелковой мантии, в байковом домашнем халате, он более напоминал скрягу-ростовщика и… Хм! Что уж тут говорить — горцы мы, наивный и недалекий народ! И король наш истинный горец — дворец золотом отделан, а у монарха на ногах рваные тапочки. Тут Владимекс пресек в зародыше мои размышления о национальных особенностях, произнеся, а точнее, проскрипев следующее:
— Расследователь Райен, вы считаетесь лучшим знатоком своего дела в Эйсе, потому я и пригласил вас сюда. Разберитесь, что у нас творится. Я понимаю, задание довольно сложное, но и оплата будет соответствующая: замок на побережье, дворянский титул, двести тысяч золотом, королевская пенсия, еще что-нибудь по вашему желанию… Вас что-то смущает? Можете спросить, — заметив мое недоумение, изрек он, откинувшись в кресле. 4
— Ваше Величество имеет в виду беспорядки в городе или в когорте? — осторожно спросил я, пытаясь сообразить, что означает слово «у нас». — Заговор, переворот, мятеж — что?
— С бардаком, творящимся в нашей столице, будут разбираться те, кому это положено по должности, а именно командир моего легиона и стоящее рядом с вами воплощение бездарности, если я его все-таки сегодня не четвертую, — раздраженно проворчал король. — У вас, мой дорогой подданный, задача посложнее будет. Второе светило видели? Вот и Узнайте, откуда оно взялось на нашу голову!
У меня душа в пятки ушла. Куда там в пятки — в подошвы, в ковер под ними! Я же не бог!
— Э-э-э… — только и сумел произнести я. Владимекс скривился, будто укусил недозрелое яблоко,
Но с ухмылкой продолжил:
— Что, в коленках слабость, до Небес не добраться? Так вам туда пока рановато — на земле грешной дело найдется. А суть его в следующем: у нас тут попытался один знаток от магии залезть в эфиры и оттуда выяснить первооснову произошедшего. К сожалению, о полученных результатах он доложить не успел — помер в самый ответственный момент. Так вот, для начала вам стоит разобраться в причинах его смерти и выяснить, сумел ли покойник узреть хоть что-нибудь в этих самых эфирах. Можете приступать прямо сейчас. Вот аванс. — На стоявший между нами столик полетел увесистый мешочек. — Остальное по мере надобности будет выдавать Фрай Таниус, ваш будущий… м-м… телохранитель. Таниус, выйди, пожалуйста!