Керриган пояснил с иронией в голосе:
— Он всегда так делает, Фрэнк. Очень по-деловому. Видел бы ты офис, куда мы его посадили. Всюду папки, все рапорты напечатаны, прямо как в бизнес-центре.
— Вас что-нибудь не устраивает? — напрямую спросил я Доннера.
— Да нет, — пожал он плечами, — просто я удивлен. Держа ручку над блокнотом, я повторил:
— Когда, вы впервые встретились с Ритой Касл? На этот раз он ответил мне:
— Точно не помню. Вскоре после того, как Эрни начал с ней встречаться.
— Вы можете припомнить, как вы с ней познакомились?
— Конечно. Я встретил ее на вечеринке.
— Где была та вечеринка?
— Здесь. — Он взглянул на Керригана. — Ты тоже был. Я продолжал:
— Рембек привел к вам тогда Риту Касл, а не свою жену? Как это восприняла миссис Доннер?
— У Рембеков не все идет гладко. Не знаю, известно ли вам это? Видите ли, Элеонора моя сестра.
— Миссис Рембек? Он кивнул:
— Точно. Элеонора — чудесная женщина, вам это всякий скажет, но у нее проблемы с нервами. С самого детства. Очень хрупкая нервная система. Она даже в гости уже никуда не ходит. Нам с женой обоим известно, как обстоят дела, мы знаем, что Эрни предан Элеоноре, и понимаем, в каком он положении. Поэтому, если он заводит себе подругу и водит ее на вечеринки, ничего предосудительного, туда ведь все приходят парами — кто-то с супругой, кто-то, как вот Роджер, с приятельницей, а мужчина без спутницы туда просто не впишется, понимаете? В некоторые дома Эрни просто не стали бы приглашать, если бы он приходил один.
— Что вы тогда думали о Рите Касл?
— Что она хорошенькая женщина.
— И все?
— Моя жена, возможно, нарисовала бы вам более подробную картину. Она с ней больше моего общалась. Сами знаете, как это бывает на вечеринках, — кончается тем, что мужчины собираются на кухне и обсуждают автомобили и футбол, а женщины остаются в гостиной и болтают Бог весть о чем.
— Спасибо, — поблагодарил я. — Можно мне побеседовать с вашей женой?
Хихикнув, он брякнул:
— Наедине?
— Да, — подтвердил я. — Отвернувшись от его удивленной физиономии, я сказал Керригану:
— И без вас тоже.
Доннер, казалось, был готов снова взорваться, однако я дал Керригану возможность обсудить это с ним, и в конце концов они оба вышли из гостиной и прислали ко мне миссис Доннер. Она появилась с нерешительной улыбкой на лице, сцепив пальцы обеих рук замком, и спросила:
— Вы хотели со мной поговорить?
— Да, хотел. Прежде всего разрешите мне извиниться за грубость, но у меня, к сожалению, не было выбора.
Она любезно приняла мои извинения, поблагодарила, и я продолжал:
— Я вынужден быть не очень вежливым, поэтому заранее прошу простить меня.
Она обхватила себя руками и молча ждала.
— Я почти готов, — сообщил я, — вычеркнуть вашего супруга из списка подозреваемых. Вы ведь знаете, по какому я делу?
— По поводу смерти мисс Касл, — ответила она сразу.
— Да. У меня к вашему супругу остался всего лишь один вопрос, на который он не желает отвечать. Надеюсь, вы мне поможете.
— Если смогу.
— В характере вашего супруга, — начал я, — все указывает на то, что он предпочитает всегда проводить время только с вами. Если это правда, он явно не тот человек, которого я ищу. Однако если это ложь, значит, он просто ловко притворяется, и тогда, похоже, это именно тот человек, что мне нужен.
— Это правда, мистер Тобин, — заверила она меня. — Мы с мужем и в самом деле очень близки.
— Но тогда, миссис Доннер, возникает одно противоречие, которое ваш муж не желает объяснить.
— Противоречие?
— Согласно моим данным, у вас с супругом раздельные спальни.
Она залилась ярким румянцем.
— Ах! — воскликнула она, закрыв заалевшее лицо руками. — Ах, все понятно!
— Если бы вы могли мне объяснить...
— Да, да, воображаю, как он разозлился, когда вы его спросили.
— Он просто вышел из себя.
— Да. — Она немного поколебалась, все еще краснея от волнения, и вдруг выпалила:
— Это потому.., потому что.., я храплю!
— Ах, вот оно что! — вырвалось у меня.
— Боже, как это ужасно! — быстро залопотала она, чтобы скрыть смущение. — Иногда я даже сама от этого просыпаюсь. Нам ведь мою спальню пришлось покрыть звукоизоляционным материалом. Я ходила по врачам, но все в один голос говорят, что тут уж ничего не поделаешь, ну ровным счетом ничего!
— Простите, миссис Доннер, — покаялся я. — Извините, что задал вам неприличный вопрос.
— Ой, ну что вы, что вы! Я понимаю, почему у вас возникли сомнения. Почему вам нужно было это непременно знать.
— Спасибо, — поблагодарил я. — Вы очень любезны. Мы вышли в прихожую, где нас ожидали Доннер и Керриган. Доннер начал незамедлительно разглядывать жену, словно выискивая признаки нанесенного ей оскорбления, однако она ободряюще улыбнулась ему и разыграла трогательную сцену прощания, подав мне руку, поблагодарив за визит и извинившись, что не предложила мне чего-нибудь перекусить или выпить. Доннер после всего несколько расслабился и вроде бы даже захотел закончить нашу беседу на дружеской ноте, но я отмалчивался. Жена его, вопреки всем ожиданиям, меня покорила, но сам Доннер оставался для меня не более чем бывшим головорезом, с которым я обязан общаться в ходе неприятной работы. Я неохотно пожал его протянутую руку и поспешил уйти.
Снаружи, пока мы ждали лифта, Керриган с усмешкой спросил:
— Ну как, выяснили?
— Да.
— Надеюсь, ничего ужасного?
— Абсолютно ничего. — Я чувствовал себя обязанным миссис Доннер, по крайней мере, молчанием.
Подошел лифт. Спускаясь, я поинтересовался:
— Доннер просто приходится Рембеку шурином или он еще и его деловой партнер?
— И деловой партнер тоже.
— В каком бизнесе?
— Он курирует игровые автоматы. Азартные игры.
— А в Нью-Йорке этот бизнес до сих пор процветает? Никогда не сталкивался с подобными вещами.
— На каждом посту Американского легиона есть игровой автомат, — начал он рассказывать, — а в Бруклине их больше, чем людей. И в Манхэттене есть два больших зала. — Он с улыбкой покачал головой. — Полицейские с такими вещами и не сталкиваются, — и добавил:
— Не в вашем ранге.
Я спросил:
— Фрэнк Доннер — тот самый, что когда-то был вышибалой у братьев Лако?
— Это было давно.
— Он не сильно изменился.
Керриган вздернул брови в знак несогласия.
— Вы его вычеркиваете из списка?
Почему я мысленно выискивал несоответствие между Ритой Касл и Линдой Кемпбелл? Почему мне хотелось считать Фрэнка Доннера “настоящим мужчиной”, способным сбежать с Ритой Касл?
— Нет, — ответил я. — Но пока что оставим его в покое.
Глава 13
Глава 14
Глава 15
— Он всегда так делает, Фрэнк. Очень по-деловому. Видел бы ты офис, куда мы его посадили. Всюду папки, все рапорты напечатаны, прямо как в бизнес-центре.
— Вас что-нибудь не устраивает? — напрямую спросил я Доннера.
— Да нет, — пожал он плечами, — просто я удивлен. Держа ручку над блокнотом, я повторил:
— Когда, вы впервые встретились с Ритой Касл? На этот раз он ответил мне:
— Точно не помню. Вскоре после того, как Эрни начал с ней встречаться.
— Вы можете припомнить, как вы с ней познакомились?
— Конечно. Я встретил ее на вечеринке.
— Где была та вечеринка?
— Здесь. — Он взглянул на Керригана. — Ты тоже был. Я продолжал:
— Рембек привел к вам тогда Риту Касл, а не свою жену? Как это восприняла миссис Доннер?
— У Рембеков не все идет гладко. Не знаю, известно ли вам это? Видите ли, Элеонора моя сестра.
— Миссис Рембек? Он кивнул:
— Точно. Элеонора — чудесная женщина, вам это всякий скажет, но у нее проблемы с нервами. С самого детства. Очень хрупкая нервная система. Она даже в гости уже никуда не ходит. Нам с женой обоим известно, как обстоят дела, мы знаем, что Эрни предан Элеоноре, и понимаем, в каком он положении. Поэтому, если он заводит себе подругу и водит ее на вечеринки, ничего предосудительного, туда ведь все приходят парами — кто-то с супругой, кто-то, как вот Роджер, с приятельницей, а мужчина без спутницы туда просто не впишется, понимаете? В некоторые дома Эрни просто не стали бы приглашать, если бы он приходил один.
— Что вы тогда думали о Рите Касл?
— Что она хорошенькая женщина.
— И все?
— Моя жена, возможно, нарисовала бы вам более подробную картину. Она с ней больше моего общалась. Сами знаете, как это бывает на вечеринках, — кончается тем, что мужчины собираются на кухне и обсуждают автомобили и футбол, а женщины остаются в гостиной и болтают Бог весть о чем.
— Спасибо, — поблагодарил я. — Можно мне побеседовать с вашей женой?
Хихикнув, он брякнул:
— Наедине?
— Да, — подтвердил я. — Отвернувшись от его удивленной физиономии, я сказал Керригану:
— И без вас тоже.
Доннер, казалось, был готов снова взорваться, однако я дал Керригану возможность обсудить это с ним, и в конце концов они оба вышли из гостиной и прислали ко мне миссис Доннер. Она появилась с нерешительной улыбкой на лице, сцепив пальцы обеих рук замком, и спросила:
— Вы хотели со мной поговорить?
— Да, хотел. Прежде всего разрешите мне извиниться за грубость, но у меня, к сожалению, не было выбора.
Она любезно приняла мои извинения, поблагодарила, и я продолжал:
— Я вынужден быть не очень вежливым, поэтому заранее прошу простить меня.
Она обхватила себя руками и молча ждала.
— Я почти готов, — сообщил я, — вычеркнуть вашего супруга из списка подозреваемых. Вы ведь знаете, по какому я делу?
— По поводу смерти мисс Касл, — ответила она сразу.
— Да. У меня к вашему супругу остался всего лишь один вопрос, на который он не желает отвечать. Надеюсь, вы мне поможете.
— Если смогу.
— В характере вашего супруга, — начал я, — все указывает на то, что он предпочитает всегда проводить время только с вами. Если это правда, он явно не тот человек, которого я ищу. Однако если это ложь, значит, он просто ловко притворяется, и тогда, похоже, это именно тот человек, что мне нужен.
— Это правда, мистер Тобин, — заверила она меня. — Мы с мужем и в самом деле очень близки.
— Но тогда, миссис Доннер, возникает одно противоречие, которое ваш муж не желает объяснить.
— Противоречие?
— Согласно моим данным, у вас с супругом раздельные спальни.
Она залилась ярким румянцем.
— Ах! — воскликнула она, закрыв заалевшее лицо руками. — Ах, все понятно!
— Если бы вы могли мне объяснить...
— Да, да, воображаю, как он разозлился, когда вы его спросили.
— Он просто вышел из себя.
— Да. — Она немного поколебалась, все еще краснея от волнения, и вдруг выпалила:
— Это потому.., потому что.., я храплю!
— Ах, вот оно что! — вырвалось у меня.
— Боже, как это ужасно! — быстро залопотала она, чтобы скрыть смущение. — Иногда я даже сама от этого просыпаюсь. Нам ведь мою спальню пришлось покрыть звукоизоляционным материалом. Я ходила по врачам, но все в один голос говорят, что тут уж ничего не поделаешь, ну ровным счетом ничего!
— Простите, миссис Доннер, — покаялся я. — Извините, что задал вам неприличный вопрос.
— Ой, ну что вы, что вы! Я понимаю, почему у вас возникли сомнения. Почему вам нужно было это непременно знать.
— Спасибо, — поблагодарил я. — Вы очень любезны. Мы вышли в прихожую, где нас ожидали Доннер и Керриган. Доннер начал незамедлительно разглядывать жену, словно выискивая признаки нанесенного ей оскорбления, однако она ободряюще улыбнулась ему и разыграла трогательную сцену прощания, подав мне руку, поблагодарив за визит и извинившись, что не предложила мне чего-нибудь перекусить или выпить. Доннер после всего несколько расслабился и вроде бы даже захотел закончить нашу беседу на дружеской ноте, но я отмалчивался. Жена его, вопреки всем ожиданиям, меня покорила, но сам Доннер оставался для меня не более чем бывшим головорезом, с которым я обязан общаться в ходе неприятной работы. Я неохотно пожал его протянутую руку и поспешил уйти.
Снаружи, пока мы ждали лифта, Керриган с усмешкой спросил:
— Ну как, выяснили?
— Да.
— Надеюсь, ничего ужасного?
— Абсолютно ничего. — Я чувствовал себя обязанным миссис Доннер, по крайней мере, молчанием.
Подошел лифт. Спускаясь, я поинтересовался:
— Доннер просто приходится Рембеку шурином или он еще и его деловой партнер?
— И деловой партнер тоже.
— В каком бизнесе?
— Он курирует игровые автоматы. Азартные игры.
— А в Нью-Йорке этот бизнес до сих пор процветает? Никогда не сталкивался с подобными вещами.
— На каждом посту Американского легиона есть игровой автомат, — начал он рассказывать, — а в Бруклине их больше, чем людей. И в Манхэттене есть два больших зала. — Он с улыбкой покачал головой. — Полицейские с такими вещами и не сталкиваются, — и добавил:
— Не в вашем ранге.
Я спросил:
— Фрэнк Доннер — тот самый, что когда-то был вышибалой у братьев Лако?
— Это было давно.
— Он не сильно изменился.
Керриган вздернул брови в знак несогласия.
— Вы его вычеркиваете из списка?
Почему я мысленно выискивал несоответствие между Ритой Касл и Линдой Кемпбелл? Почему мне хотелось считать Фрэнка Доннера “настоящим мужчиной”, способным сбежать с Ритой Касл?
— Нет, — ответил я. — Но пока что оставим его в покое.
Глава 13
В такси Керриган сообщил мне сведения о Луисе Хогане, подозреваемом номер два в списке. Хоган — заметный деятель в Союзе работников холодильной промышленности, в свое время был непосредственно связан с тем, что Керриган упорно называл “корпорацией”, имея в виду мафию. СРХП никак напрямую не ассоциировался с корпорацией, однако некоторый легальный побочный бизнес членов корпорации — вроде Эрни Рембека — был связан с СРХП и другими союзами, а положение Луиса Хогана позволяло ему время от времени оказывать услуги своим бывшим коллегам, которые всегда соответствующим образом вознаграждались.
Судя по тому, где он поселился, вознаграждения бывали щедрыми. В верхнем Бронксе есть элитный жилой массив потрясающей красоты, с большими частными особняками на извилистых тенистых улицах, редко расположенных на просторных лужайках в районе, изобилующем невысокими холмами и елями, скрывающими особняки с бассейнами от посторонних любопытных глаз. Там и жил в частном каменном особняке Луис Хоган.
Таксист высадил нас у асфальтовой дорожки, ведущей вверх по холму мимо альпийской горки к едва видимому с дороги особняку. Мы с Керриганом поднялись по пологому склону, а затем спустились по мощенной плитками тропинке через лужайку к окаймленному кустарником парадному подъезду. Керриган позвонил, и через минуту к нам вышла темнокожая девушка в черном платье, белом передничке и белом чепчике. Керриган назвал ей наши имена, и она проводила нас в гостиную, где мы остались ждать, а сама она пошла доложить о нас Хогану.
Гостиная была продолговатой, с камином у дальней стены и овальным окном, выходящим на лужайку. Основную меблировку гостиной составляли несколько диванов, один стоял под окном, второй был развернут к камину, третий расположился рядом с дверью у подставки с телевизором. Подойдя к единственной висевшей на стене картине напротив окна и принявшись разглядывать ее, я понял, что это оригинал, а не копия, нечто абстрактное в синих тонах. Имени художника в правом нижнем углу я не разобрал.
Где-то в глубине дома, едва различимо, играл струнный квартет. В гостиную, шлепая лапами, вошел крупный холеный боксер и спокойно, без видимого интереса окинул нас взглядом. Когда в гостиной появился Луис Хоган, собака удалилась.
Луису Хогану было лет сорок или чуть больше, но он был в хорошей форме; наверно, в подвальном помещении у него был тренажерный зал. Сильное квадратное худощавое лицо обрамлял ежик коротко подстриженных черных с проседью волос, цвета соли с перцем. От него исходил аромат мужественности, как на рекламе лосьона после бритья, и он наверняка гонял на спортивном автомобиле. Хозяин уверенным жестом пожал мне руку, предложил напитки, от которых мы оба отказались, и пригласил нас располагаться и чувствовать себя как дома. Когда мы все устроились на диванах, я начал:
— Насколько я понимаю, ваше общение с Эрни Рембеком носит теперь более или менее светский характер, то есть рэкетом вы больше не занимаетесь.
— Да, — отрывисто произнес он. — Правда, нельзя сказать, что я и раньше занимался рэкетом. Загляните в мое досье, дружок, и вы там ничего не найдете.
— Ладно, — продолжал я. — Полагаю, вы познакомились с Ритой Касл на каком-нибудь светском приеме?
— Верно. На вечеринке у Фрэнка Доннера. — Он перевел взгляд на Керригана. — Ты там тоже был.
— На той же самой вечеринке? — спросил я у Керригана.
— Да, — кивнул он. — Рембек тогда впервые вывел Риту в свет. — Хогану он объяснил:
— Мы только что от Фрэнка. Хогана это, казалось, позабавило.
— Он что, под подозрением?
— А вы думаете нет оснований? — спросил я.
— Боже, конечно нет.
— Вы считаете, ваша кандидатура больше подходит?
— Гораздо, — ответил он с той же краткостью. Ответ удивил меня, и я поймал на себе насмешливый взгляд Керригана. И я переспросил Хогана:
— Почему вы так считаете?
— Потому что я способен на отношения того рода, которые, по всей вероятности, были у убийцы с Ритой Касл. Я всегда в отличной форме. Меня продолжают интересовать женщины, так же как и я их.
— Иными словами, вы — “настоящий мужчина”?
— Фраза как из комикса, но мысль правильная. Керриган повернулся ко мне:
— Содержание записки неизвестно широкой общественности.
— Прекрасно, — одобрил я.
Хоган переводил взгляд с одного из нас на другого.
— Что такое?
— Ничего особенного, — ответил я. — У вас было что-нибудь с Ритой Касл?
— Да, — подтвердил он.
— Правда? И что у вас было?
— Все произошло здесь, в этом доме. Я ее тогда видел в третий или четвертый раз. У нас была вечеринка, и Эрни привез ее с собой. Стояло лето в разгаре. Когда мы вышли к бассейну, она начала со мной заигрывать — от этих ее штучек за милю несло фальшью. Я не обращал внимания, но она не унималась. У нас в гараже морозильник, и, когда я пошел туда за льдом, она увязалась за мной, так что я повалил ее на пол и.., немножко потискал. Можно сказать, устроил ей осмотр. А потом растолковал ей, кем я прихожусь Эрни и кем она приходится Эрни, и предупредил, чтобы она больше в моем доме в эти игры не играла — ни со мной, ни с кем другим. И отпустил ее.
— И как она себя повела? Он пожал плечами:
— Вернулась сюда, в гостиную, и села. Вот на этот диван. И сидела, пока Эрни ее не увез.
— И после того вечера ничего не было? Он покачал головой:
— Ничего. По-моему, она никогда ни о чем Эрни не рассказывала. Ко мне она больше не приставала и ни к кому другому в моем доме — тоже. Однако я слышал, что иногда она позднее повторяла подобные номера.
— Как она к вам после всего относилась?
— Старалась держаться от меня подальше, — честно ответил он, снова передернув плечами. — Нам все равно говорить было особенно не о чем.
— Вашей жене вы рассказали о том, что произошло в гараже?
— Нет. В этом не было необходимости.
— Если бы вы приняли поведение Риты Касл за чистую монету, вы бы им воспользовались? Он, поразмыслив немного, сказал:
— Точно не знаю. Возможно. Мы с Эрни дружим немало лет, но это был бы особый случай. И кроме того, многое зависело бы еще от другого.
— От чего же?
— От обстоятельств моей личной жизни в то время.
— То есть от того, была ли у вас другая интрижка или нет?
— И от этого тоже.
— А сейчас у вас кто-нибудь есть?
Он бросил взгляд через плечо на открытую дверь и ответил:
— Да.
— Вы не могли бы дать мне имя и адрес этой женщины?
— Она живет в Вашингтоне, — заметил он.
— Ничего страшного.
— И замужем.
— Я буду максимально корректен.
Он неохотно сообщил мне ее имя и адрес. Когда я спросил его, кто мог бы подтвердить их связь, он еще более неохотно дал мне имя владельца мотеля в Чеви-Чейз, близкого друга вышеупомянутой дамы, недавно ставшего также близким другом Хогана.
Записав все данные, я сказал:
— Как я понимаю, именно там вы были в ночь со среды на четверг.
— Правильно.
— И те двое подтвердят, в какое время вы оттуда уехали?
— Если в, этом будет необходимость, — холодно произнес он.
— Может, и не будет, — согласился я. — Миссис Хоган дома?
— Нет, она на собрании. — Он встрепенулся и повернул голову в сторону открытой двери, откуда доносилась камерная музыка. — Моя дочь. Ей пятнадцать. Многие брюзжат, что молодежь слушает плохую музыку, забывая, что молодежь бывает разная. — Впервые со времени нашего прихода он улыбнулся, преисполненный отцовской гордости, и заметил:
— Потрясающе, правда? Сама ведь выбирала музыку. А мне, к сожалению, как говорится, медведь на ухо наступил.
— Спасибо, — поблагодарил я, поднимаясь. — Пока больше вопросов не имею.
— Рад был помочь, — вставая, сказал он. — Надеюсь, вы будете осмотрительны, ведя расспросы в Вашингтоне... Я пообещал исполнить его просьбу, и мы удалились.
Судя по тому, где он поселился, вознаграждения бывали щедрыми. В верхнем Бронксе есть элитный жилой массив потрясающей красоты, с большими частными особняками на извилистых тенистых улицах, редко расположенных на просторных лужайках в районе, изобилующем невысокими холмами и елями, скрывающими особняки с бассейнами от посторонних любопытных глаз. Там и жил в частном каменном особняке Луис Хоган.
Таксист высадил нас у асфальтовой дорожки, ведущей вверх по холму мимо альпийской горки к едва видимому с дороги особняку. Мы с Керриганом поднялись по пологому склону, а затем спустились по мощенной плитками тропинке через лужайку к окаймленному кустарником парадному подъезду. Керриган позвонил, и через минуту к нам вышла темнокожая девушка в черном платье, белом передничке и белом чепчике. Керриган назвал ей наши имена, и она проводила нас в гостиную, где мы остались ждать, а сама она пошла доложить о нас Хогану.
Гостиная была продолговатой, с камином у дальней стены и овальным окном, выходящим на лужайку. Основную меблировку гостиной составляли несколько диванов, один стоял под окном, второй был развернут к камину, третий расположился рядом с дверью у подставки с телевизором. Подойдя к единственной висевшей на стене картине напротив окна и принявшись разглядывать ее, я понял, что это оригинал, а не копия, нечто абстрактное в синих тонах. Имени художника в правом нижнем углу я не разобрал.
Где-то в глубине дома, едва различимо, играл струнный квартет. В гостиную, шлепая лапами, вошел крупный холеный боксер и спокойно, без видимого интереса окинул нас взглядом. Когда в гостиной появился Луис Хоган, собака удалилась.
Луису Хогану было лет сорок или чуть больше, но он был в хорошей форме; наверно, в подвальном помещении у него был тренажерный зал. Сильное квадратное худощавое лицо обрамлял ежик коротко подстриженных черных с проседью волос, цвета соли с перцем. От него исходил аромат мужественности, как на рекламе лосьона после бритья, и он наверняка гонял на спортивном автомобиле. Хозяин уверенным жестом пожал мне руку, предложил напитки, от которых мы оба отказались, и пригласил нас располагаться и чувствовать себя как дома. Когда мы все устроились на диванах, я начал:
— Насколько я понимаю, ваше общение с Эрни Рембеком носит теперь более или менее светский характер, то есть рэкетом вы больше не занимаетесь.
— Да, — отрывисто произнес он. — Правда, нельзя сказать, что я и раньше занимался рэкетом. Загляните в мое досье, дружок, и вы там ничего не найдете.
— Ладно, — продолжал я. — Полагаю, вы познакомились с Ритой Касл на каком-нибудь светском приеме?
— Верно. На вечеринке у Фрэнка Доннера. — Он перевел взгляд на Керригана. — Ты там тоже был.
— На той же самой вечеринке? — спросил я у Керригана.
— Да, — кивнул он. — Рембек тогда впервые вывел Риту в свет. — Хогану он объяснил:
— Мы только что от Фрэнка. Хогана это, казалось, позабавило.
— Он что, под подозрением?
— А вы думаете нет оснований? — спросил я.
— Боже, конечно нет.
— Вы считаете, ваша кандидатура больше подходит?
— Гораздо, — ответил он с той же краткостью. Ответ удивил меня, и я поймал на себе насмешливый взгляд Керригана. И я переспросил Хогана:
— Почему вы так считаете?
— Потому что я способен на отношения того рода, которые, по всей вероятности, были у убийцы с Ритой Касл. Я всегда в отличной форме. Меня продолжают интересовать женщины, так же как и я их.
— Иными словами, вы — “настоящий мужчина”?
— Фраза как из комикса, но мысль правильная. Керриган повернулся ко мне:
— Содержание записки неизвестно широкой общественности.
— Прекрасно, — одобрил я.
Хоган переводил взгляд с одного из нас на другого.
— Что такое?
— Ничего особенного, — ответил я. — У вас было что-нибудь с Ритой Касл?
— Да, — подтвердил он.
— Правда? И что у вас было?
— Все произошло здесь, в этом доме. Я ее тогда видел в третий или четвертый раз. У нас была вечеринка, и Эрни привез ее с собой. Стояло лето в разгаре. Когда мы вышли к бассейну, она начала со мной заигрывать — от этих ее штучек за милю несло фальшью. Я не обращал внимания, но она не унималась. У нас в гараже морозильник, и, когда я пошел туда за льдом, она увязалась за мной, так что я повалил ее на пол и.., немножко потискал. Можно сказать, устроил ей осмотр. А потом растолковал ей, кем я прихожусь Эрни и кем она приходится Эрни, и предупредил, чтобы она больше в моем доме в эти игры не играла — ни со мной, ни с кем другим. И отпустил ее.
— И как она себя повела? Он пожал плечами:
— Вернулась сюда, в гостиную, и села. Вот на этот диван. И сидела, пока Эрни ее не увез.
— И после того вечера ничего не было? Он покачал головой:
— Ничего. По-моему, она никогда ни о чем Эрни не рассказывала. Ко мне она больше не приставала и ни к кому другому в моем доме — тоже. Однако я слышал, что иногда она позднее повторяла подобные номера.
— Как она к вам после всего относилась?
— Старалась держаться от меня подальше, — честно ответил он, снова передернув плечами. — Нам все равно говорить было особенно не о чем.
— Вашей жене вы рассказали о том, что произошло в гараже?
— Нет. В этом не было необходимости.
— Если бы вы приняли поведение Риты Касл за чистую монету, вы бы им воспользовались? Он, поразмыслив немного, сказал:
— Точно не знаю. Возможно. Мы с Эрни дружим немало лет, но это был бы особый случай. И кроме того, многое зависело бы еще от другого.
— От чего же?
— От обстоятельств моей личной жизни в то время.
— То есть от того, была ли у вас другая интрижка или нет?
— И от этого тоже.
— А сейчас у вас кто-нибудь есть?
Он бросил взгляд через плечо на открытую дверь и ответил:
— Да.
— Вы не могли бы дать мне имя и адрес этой женщины?
— Она живет в Вашингтоне, — заметил он.
— Ничего страшного.
— И замужем.
— Я буду максимально корректен.
Он неохотно сообщил мне ее имя и адрес. Когда я спросил его, кто мог бы подтвердить их связь, он еще более неохотно дал мне имя владельца мотеля в Чеви-Чейз, близкого друга вышеупомянутой дамы, недавно ставшего также близким другом Хогана.
Записав все данные, я сказал:
— Как я понимаю, именно там вы были в ночь со среды на четверг.
— Правильно.
— И те двое подтвердят, в какое время вы оттуда уехали?
— Если в, этом будет необходимость, — холодно произнес он.
— Может, и не будет, — согласился я. — Миссис Хоган дома?
— Нет, она на собрании. — Он встрепенулся и повернул голову в сторону открытой двери, откуда доносилась камерная музыка. — Моя дочь. Ей пятнадцать. Многие брюзжат, что молодежь слушает плохую музыку, забывая, что молодежь бывает разная. — Впервые со времени нашего прихода он улыбнулся, преисполненный отцовской гордости, и заметил:
— Потрясающе, правда? Сама ведь выбирала музыку. А мне, к сожалению, как говорится, медведь на ухо наступил.
— Спасибо, — поблагодарил я, поднимаясь. — Пока больше вопросов не имею.
— Рад был помочь, — вставая, сказал он. — Надеюсь, вы будете осмотрительны, ведя расспросы в Вашингтоне... Я пообещал исполнить его просьбу, и мы удалились.
Глава 14
Сидя на заднем сиденье очередного такси, мы пересекли мост Трайборо и, въехав в Куинс, направились на восток. Очередное собеседование было назначено с Джозефом Лайдоном, занимавшимся операциями по купле-продаже недвижимости и проживавшем в высотном доме неподалеку от спуска с Лонг-Айлендского шоссе на Сто восьмую улицу.
По дороге Керриган рассказал мне кое-что про этого Лайдона, сына ныне покойного приятеля Эрни Рембека. Его отец, Ральф Лайдон, вложил полученную в корпорации прибыль в недвижимость, со временем сколотив крупный риэлторский концерн, располагающий собственностью в Куинсе и Бруклине, начиная от роскошных особняков типа того, в котором сейчас проживает Джозеф Лайдон, до жалких лачуг в трущобах вроде Бушвика. Так же, как и Луис Хоган, Джозеф Лайдон поддерживал теперь с Рембеком в основном светские отношения, хотя в его работе и возникали моменты, когда он с удовольствием прибегал к помощи корпорации или предлагал ей свои услуги. Для некоторых своих предприятий корпорация арендовала помещение у фирмы Джозефа Лайдона; были у них и другие общие дела.
Высотный дом, когда мы подъехали к нему ближе, оказался частью городского комплекса, в котором среди ухоженного парка с детскими площадками, словно сложенные друг на друга пачки прямоугольных крекеров, возвышались три многоквартирных дома, где на первом этаже находились ясли, детский садик, подземные гаражи и тут же рядом — супермаркет, церковь и синагога.
Лайдон жил в фешенебельном пентхаусе главного здания. Мы позвонили снизу, наши лица, похоже, тут же появились на мониторе в апартаментах Лайдона. Из металлической решетки слева раздался скрипучий мужской голос, спросивший, кто мы такие. Мы назвали себя, голос ответил, что за нами сейчас спустятся и проводят наверх, и входная дверь с жужжанием открылась, пропустив нас внутрь.
Вскоре я понял, почему нам понадобилось сопровождение из холла: в лифте не было кнопки верхнего этажа. Вместо нее в панели над кнопками находилось отверстие для ключа, который нужно было вставить туда и повернуть, чтобы лифт тронулся.
К нам вышел низенький человек с седеющими волосами, сутулый и робкий, держащий себя по отношению к нам так, будто от наших рекомендаций зависело, удержится он на своей службе или потеряет ее, а еще будто его предупредили, что судить мы будем строго. Он поклонился, препроводил нас в лифт, повернул ключ, сунул его в карман и всю дорогу в напряженном молчании стоял к нам лицом, желая, похоже, сделаться невидимкой, чтобы уж вовсе не причинять нам никакого беспокойства.
Наконец мы доехали до пентхауса. Двери лифта автоматически раздвинулись, и мы попали в изысканно меблированный холл, устланный красным ковром. Сопровождающий провел нас под арку, за которой располагалась просторная продолговатая гостиная с огромными окнами.
Панораму, открывавшуюся оттуда, точнее всего было бы охарактеризовать как объемную. До самого горизонта простирался район Куинс, с котлованом на стройплощадке, где возводился новый небоскреб, с серым шрамом Лонг-Айлендского шоссе посередине и приземистыми домиками на одну-две семьи, сгрудившимися почти стена к стене и заполнявшими все обозримое пространство — и все выглядело как пародия на мечту Фауста. От сознания, что я тоже живу где-то там, хотя так далеко, что отсюда и не видно, я вдруг пришел в замешательство и почувствовал несвойственную мне ранее неловкость. Я торопливо отвернулся от окна и переключил внимание на человека, который всем этим владел.
Джозеф Лайдон, мужчина лет тридцати, невысокий, плотный, шикарно одетый, держал в одной руке высокий стакан с напитком и, что вызвало мое особое раздражение, смотрел на меня насмешливо-снисходительно. У него были толстые пухлые щечки и надутые губки человека, который начал жизнь капризным ребенком и до сих пор не нашел нужным повзрослеть. В его глазах мелькнуло злобное выражение, которое обычно бывает у нашкодивших школьников, за чье озорство наказывают их одноклассников.
— Эрни Рембек рассказал мне про вас, — соизволил он заговорить со мной. — Никогда прежде не видел уволенных полицейских. Это все равно что священник-расстрига, да? С Керриганом он даже не поздоровался и никому из нас не предложил выпить.
Я сел без приглашения, положил ногу на ногу и спросил:
— Когда вы в первый раз видели Риту Касл?
— Так, так, — ухмыльнулся он, — время зря не теряете? Сразу к делу, а?
— У меня не так много времени, чтобы растрачивать его попусту, — парировал я.
— Тогда поехали! — Он уселся напротив меня. — Повторите-ка свой вопрос!
— Когда вы в первый раз видели Риту Касл?
— Дайте подумать... — Лайдон наморщил лоб. — Недели три назад, — ответил он.
Я перевел взгляд на Керригана, а потом снова на Лай-дона.
— Три недели назад? А до этого вы не были знакомы?
— Ах, вы имеете в виду первый раз! Я подумал последний! Его оплошность, очевидно, показалась ему забавной, и он рассмеялся.
— Если вы будете меня внимательно слушать, Лайдон, — сказал я, — мы быстрее закончим.
— Вы, разумеется, правы, — согласился он, посерьезнев ровно настолько, чтобы продемонстрировать, что понял меня. Почему-то он меня сразу невзлюбил. — В первый раз я увидел Риту.., года полтора назад.
— Где?
— Здесь. Эрни привез ее ко мне в гости. Я посмотрел на Керригана:
— Он не был на той знаменитой вечеринке у Доннера? На мой вопрос со смехом ответил сам Лайдон:
— У Фрэнка Доннера? Ходить на те сборища, что он у себя устраивает? Нет уж, спасибо.
— Вас не пригласили или вы просто не пошли?
— Мы с Фрэнком Доннером редко видимся. У нас мало общего.
— Ну а в последний раз? Вы говорили, что видели Риту Касл три недели назад. Где это было?
— У нее дома. Давали шоу, иные из нас вложили деньги, знаете ли, и мы пошли на премьеру, а потом Эрни устроил небольшой закрытый прием у Риты в апартаментах.
— Кто еще там был? Он пожал плечами:
— Несколько завсегдатаев — Луис Хоган, Фриц Кенн, Джек Харпер, Юстас Кэнфилд. Может быть, еще человека два.
Кенн и Харпер — эти имена, так же как и имя Кэнфилда, адвоката, значились в списке по проверке алиби.
— Вы были с дамами? — спросил я.
— Вы еще спрашиваете? — саркастически рассмеялся Лайдон. — Я же сказал, мы ходили в театр, на премьеру. Это для женушек. Даже Луис притащил свое чудовище.
— Вы женаты, не так ли? Его улыбка стала жестокой.
— Что, у меня на лбу написано?
— Написано в рапорте, — объяснил я. — Там еще сказано, что ночь на четверг вы провели со своей любовницей. Холостяки обычно не называют подруг любовницами.
— Элементарно, Ватсон! — насмешливо воскликнул он и, обращаясь к Керригану, заметил:
— Ты погляди! Эрни нанял настоящего Шерлока Холмса!
— Ваша жена дома? — спросил я.
— Нет, — отрезал он. — Мне неизвестно, где она. Мне никогда это не бывает известно. Если хотите с ней поговорить, я оставлю ей записку. Только не могу ручаться, что она с вами свяжется.
— В этом нет необходимости, — сказал я. — По крайней мере пока. Какого вы были мнения о Рите Касл?
— О Рите? — Он пожал плечами. — Очередная телка. Знала, чего хочет, и другим не мешала. Мы с ней и десятком слов не обменялись.
— Она никогда.., не флиртовала с вами? Так, в шутку?
— Никогда, — ответил он. — Может быть, с другими, не знаю, но со мной — никогда.
— Как часто вы с ней встречались?
— Наверное.., раз в месяц.., может быть, реже. Только на вечеринках. Больше мы нигде не виделись.
— Ясно. Благодарю, что уделили нам время. — Я встал и направился к лифту, а следом за мной — Керриган.
Лайдон затрусил за нами, в некотором замешательстве повторяя:
— И это все? Вы больше ни о чем не хотите спросить?
— Возможно, как-нибудь в другой раз, — небрежно бросил я через плечо и, пройдя по красному ковру через холл, нажал кнопку вызова лифта.
— Вы так внезапно вскочили, — пробормотал Лайдон, нервно переминаясь с ноги на ногу. От его насмешливо-саркастического тона не осталось и следа. — Только пришли и уже уходите. Я даже не успел предложить вам выпить.
Появился лифт, мы вошли и нажали на кнопку нижнего этажа. Двери сомкнулись, скрыв от нас покрасневшее от смущения лицо Лайдона.
В кабине лифта Керриган заметил:
— По-моему, насчет Риты он лгал.
— Надо думать, — поддержал я его.
— Она строила глазки всем подряд, — продолжил он. — С какой стати ей было пропускать Джо Лайдона?
— Наверное, он солгал, потому что ответил на ее заигрывания, — предположил я.
— Вы думаете, он и есть “настоящий мужчина”?
— Понятия не имею. Судя по всему, роман не состоялся. Унижение и замешательство могут служить такой же причиной для лжи, как и виновность в убийстве.
— Однако пока что он более кого-либо подходит, — настаивал на своем Керриган.
— Возможно, — согласился я, не видя смысла добавлять, что он сам годится на роль тайной пассии Риты Касл гораздо больше, чем Джозеф Лайдон.
К тому же в ту минуту мое внимание было сосредоточено никак не на Лайдоне и не на деле Риты Касл, а на мне самом. Я с некоторым недоверием и даже удивлением заметил, что начинаю вести себя как старая пожарная лошадь, услышавшая колокол. Как бы помимо моей воли, мой интерес к расследованию все возрастал, и мне не терпелось увидеть остальных действующих лиц, услышать их голоса, заглянуть в их глаза, попасть в дома и покопаться в личной жизни.
И эта записка! Надо еще раз взглянуть на записку Риты Касл.
По дороге Керриган рассказал мне кое-что про этого Лайдона, сына ныне покойного приятеля Эрни Рембека. Его отец, Ральф Лайдон, вложил полученную в корпорации прибыль в недвижимость, со временем сколотив крупный риэлторский концерн, располагающий собственностью в Куинсе и Бруклине, начиная от роскошных особняков типа того, в котором сейчас проживает Джозеф Лайдон, до жалких лачуг в трущобах вроде Бушвика. Так же, как и Луис Хоган, Джозеф Лайдон поддерживал теперь с Рембеком в основном светские отношения, хотя в его работе и возникали моменты, когда он с удовольствием прибегал к помощи корпорации или предлагал ей свои услуги. Для некоторых своих предприятий корпорация арендовала помещение у фирмы Джозефа Лайдона; были у них и другие общие дела.
Высотный дом, когда мы подъехали к нему ближе, оказался частью городского комплекса, в котором среди ухоженного парка с детскими площадками, словно сложенные друг на друга пачки прямоугольных крекеров, возвышались три многоквартирных дома, где на первом этаже находились ясли, детский садик, подземные гаражи и тут же рядом — супермаркет, церковь и синагога.
Лайдон жил в фешенебельном пентхаусе главного здания. Мы позвонили снизу, наши лица, похоже, тут же появились на мониторе в апартаментах Лайдона. Из металлической решетки слева раздался скрипучий мужской голос, спросивший, кто мы такие. Мы назвали себя, голос ответил, что за нами сейчас спустятся и проводят наверх, и входная дверь с жужжанием открылась, пропустив нас внутрь.
Вскоре я понял, почему нам понадобилось сопровождение из холла: в лифте не было кнопки верхнего этажа. Вместо нее в панели над кнопками находилось отверстие для ключа, который нужно было вставить туда и повернуть, чтобы лифт тронулся.
К нам вышел низенький человек с седеющими волосами, сутулый и робкий, держащий себя по отношению к нам так, будто от наших рекомендаций зависело, удержится он на своей службе или потеряет ее, а еще будто его предупредили, что судить мы будем строго. Он поклонился, препроводил нас в лифт, повернул ключ, сунул его в карман и всю дорогу в напряженном молчании стоял к нам лицом, желая, похоже, сделаться невидимкой, чтобы уж вовсе не причинять нам никакого беспокойства.
Наконец мы доехали до пентхауса. Двери лифта автоматически раздвинулись, и мы попали в изысканно меблированный холл, устланный красным ковром. Сопровождающий провел нас под арку, за которой располагалась просторная продолговатая гостиная с огромными окнами.
Панораму, открывавшуюся оттуда, точнее всего было бы охарактеризовать как объемную. До самого горизонта простирался район Куинс, с котлованом на стройплощадке, где возводился новый небоскреб, с серым шрамом Лонг-Айлендского шоссе посередине и приземистыми домиками на одну-две семьи, сгрудившимися почти стена к стене и заполнявшими все обозримое пространство — и все выглядело как пародия на мечту Фауста. От сознания, что я тоже живу где-то там, хотя так далеко, что отсюда и не видно, я вдруг пришел в замешательство и почувствовал несвойственную мне ранее неловкость. Я торопливо отвернулся от окна и переключил внимание на человека, который всем этим владел.
Джозеф Лайдон, мужчина лет тридцати, невысокий, плотный, шикарно одетый, держал в одной руке высокий стакан с напитком и, что вызвало мое особое раздражение, смотрел на меня насмешливо-снисходительно. У него были толстые пухлые щечки и надутые губки человека, который начал жизнь капризным ребенком и до сих пор не нашел нужным повзрослеть. В его глазах мелькнуло злобное выражение, которое обычно бывает у нашкодивших школьников, за чье озорство наказывают их одноклассников.
— Эрни Рембек рассказал мне про вас, — соизволил он заговорить со мной. — Никогда прежде не видел уволенных полицейских. Это все равно что священник-расстрига, да? С Керриганом он даже не поздоровался и никому из нас не предложил выпить.
Я сел без приглашения, положил ногу на ногу и спросил:
— Когда вы в первый раз видели Риту Касл?
— Так, так, — ухмыльнулся он, — время зря не теряете? Сразу к делу, а?
— У меня не так много времени, чтобы растрачивать его попусту, — парировал я.
— Тогда поехали! — Он уселся напротив меня. — Повторите-ка свой вопрос!
— Когда вы в первый раз видели Риту Касл?
— Дайте подумать... — Лайдон наморщил лоб. — Недели три назад, — ответил он.
Я перевел взгляд на Керригана, а потом снова на Лай-дона.
— Три недели назад? А до этого вы не были знакомы?
— Ах, вы имеете в виду первый раз! Я подумал последний! Его оплошность, очевидно, показалась ему забавной, и он рассмеялся.
— Если вы будете меня внимательно слушать, Лайдон, — сказал я, — мы быстрее закончим.
— Вы, разумеется, правы, — согласился он, посерьезнев ровно настолько, чтобы продемонстрировать, что понял меня. Почему-то он меня сразу невзлюбил. — В первый раз я увидел Риту.., года полтора назад.
— Где?
— Здесь. Эрни привез ее ко мне в гости. Я посмотрел на Керригана:
— Он не был на той знаменитой вечеринке у Доннера? На мой вопрос со смехом ответил сам Лайдон:
— У Фрэнка Доннера? Ходить на те сборища, что он у себя устраивает? Нет уж, спасибо.
— Вас не пригласили или вы просто не пошли?
— Мы с Фрэнком Доннером редко видимся. У нас мало общего.
— Ну а в последний раз? Вы говорили, что видели Риту Касл три недели назад. Где это было?
— У нее дома. Давали шоу, иные из нас вложили деньги, знаете ли, и мы пошли на премьеру, а потом Эрни устроил небольшой закрытый прием у Риты в апартаментах.
— Кто еще там был? Он пожал плечами:
— Несколько завсегдатаев — Луис Хоган, Фриц Кенн, Джек Харпер, Юстас Кэнфилд. Может быть, еще человека два.
Кенн и Харпер — эти имена, так же как и имя Кэнфилда, адвоката, значились в списке по проверке алиби.
— Вы были с дамами? — спросил я.
— Вы еще спрашиваете? — саркастически рассмеялся Лайдон. — Я же сказал, мы ходили в театр, на премьеру. Это для женушек. Даже Луис притащил свое чудовище.
— Вы женаты, не так ли? Его улыбка стала жестокой.
— Что, у меня на лбу написано?
— Написано в рапорте, — объяснил я. — Там еще сказано, что ночь на четверг вы провели со своей любовницей. Холостяки обычно не называют подруг любовницами.
— Элементарно, Ватсон! — насмешливо воскликнул он и, обращаясь к Керригану, заметил:
— Ты погляди! Эрни нанял настоящего Шерлока Холмса!
— Ваша жена дома? — спросил я.
— Нет, — отрезал он. — Мне неизвестно, где она. Мне никогда это не бывает известно. Если хотите с ней поговорить, я оставлю ей записку. Только не могу ручаться, что она с вами свяжется.
— В этом нет необходимости, — сказал я. — По крайней мере пока. Какого вы были мнения о Рите Касл?
— О Рите? — Он пожал плечами. — Очередная телка. Знала, чего хочет, и другим не мешала. Мы с ней и десятком слов не обменялись.
— Она никогда.., не флиртовала с вами? Так, в шутку?
— Никогда, — ответил он. — Может быть, с другими, не знаю, но со мной — никогда.
— Как часто вы с ней встречались?
— Наверное.., раз в месяц.., может быть, реже. Только на вечеринках. Больше мы нигде не виделись.
— Ясно. Благодарю, что уделили нам время. — Я встал и направился к лифту, а следом за мной — Керриган.
Лайдон затрусил за нами, в некотором замешательстве повторяя:
— И это все? Вы больше ни о чем не хотите спросить?
— Возможно, как-нибудь в другой раз, — небрежно бросил я через плечо и, пройдя по красному ковру через холл, нажал кнопку вызова лифта.
— Вы так внезапно вскочили, — пробормотал Лайдон, нервно переминаясь с ноги на ногу. От его насмешливо-саркастического тона не осталось и следа. — Только пришли и уже уходите. Я даже не успел предложить вам выпить.
Появился лифт, мы вошли и нажали на кнопку нижнего этажа. Двери сомкнулись, скрыв от нас покрасневшее от смущения лицо Лайдона.
В кабине лифта Керриган заметил:
— По-моему, насчет Риты он лгал.
— Надо думать, — поддержал я его.
— Она строила глазки всем подряд, — продолжил он. — С какой стати ей было пропускать Джо Лайдона?
— Наверное, он солгал, потому что ответил на ее заигрывания, — предположил я.
— Вы думаете, он и есть “настоящий мужчина”?
— Понятия не имею. Судя по всему, роман не состоялся. Унижение и замешательство могут служить такой же причиной для лжи, как и виновность в убийстве.
— Однако пока что он более кого-либо подходит, — настаивал на своем Керриган.
— Возможно, — согласился я, не видя смысла добавлять, что он сам годится на роль тайной пассии Риты Касл гораздо больше, чем Джозеф Лайдон.
К тому же в ту минуту мое внимание было сосредоточено никак не на Лайдоне и не на деле Риты Касл, а на мне самом. Я с некоторым недоверием и даже удивлением заметил, что начинаю вести себя как старая пожарная лошадь, услышавшая колокол. Как бы помимо моей воли, мой интерес к расследованию все возрастал, и мне не терпелось увидеть остальных действующих лиц, услышать их голоса, заглянуть в их глаза, попасть в дома и покопаться в личной жизни.
И эта записка! Надо еще раз взглянуть на записку Риты Касл.
Глава 15
На сегодняшний вечер оставалась еще одна встреча, со служащим авиакомпании Полом Айнхорном. Нам надо было ехать обратно в Манхэттен, куда мы, снова взяв такси, понеслись по Лонг-Айлендскому шоссе.
Во время этого переезда Керриган, как всегда, снабдил меня информацией о человеке, с которым предстояло вести беседу. Айнхорн, как и Лайдон, принадлежал уже ко второму поколению мафии; непосредственно с рэкетом был связан его отец, в то время как сын имел к корпорации лишь косвенное отношение. Существенная разница между Айнхорном и Лайдоном заключалась в том, что Айнхорн был не женат, что его мафиози-отец и два мафиози-дяди были еще живы и что Айнхорн сам пробил себе дорогу в легальный бизнес, вместо того чтобы, как Лайдон, идти по пути, проложенному отцом.
— Пол вылез, что называется, из грязи в князи, — объяснил Керриган. — Он чист как стеклышко, работает в крупной авиакомпании, но через отца и его братьев вхож в корпорацию и, хотя делами с ней не связан, просто ловит кайф оттого, что имеет возможность проводить время в компании крупных воротил. — Последние слова он договорил с ноткой сарказма в голосе.
— И никакого “ты — мне, я — тебе”? — спросил я. — Как у Лайдона?
— Ничего подобного, — покачал головой Керриган. — Подождите — вот увидите его, поймете почему.
Во время этого переезда Керриган, как всегда, снабдил меня информацией о человеке, с которым предстояло вести беседу. Айнхорн, как и Лайдон, принадлежал уже ко второму поколению мафии; непосредственно с рэкетом был связан его отец, в то время как сын имел к корпорации лишь косвенное отношение. Существенная разница между Айнхорном и Лайдоном заключалась в том, что Айнхорн был не женат, что его мафиози-отец и два мафиози-дяди были еще живы и что Айнхорн сам пробил себе дорогу в легальный бизнес, вместо того чтобы, как Лайдон, идти по пути, проложенному отцом.
— Пол вылез, что называется, из грязи в князи, — объяснил Керриган. — Он чист как стеклышко, работает в крупной авиакомпании, но через отца и его братьев вхож в корпорацию и, хотя делами с ней не связан, просто ловит кайф оттого, что имеет возможность проводить время в компании крупных воротил. — Последние слова он договорил с ноткой сарказма в голосе.
— И никакого “ты — мне, я — тебе”? — спросил я. — Как у Лайдона?
— Ничего подобного, — покачал головой Керриган. — Подождите — вот увидите его, поймете почему.