Страница:
Она сделала шаг ему навстречу и одновременно к лежащему мечу.
– Слушай меня, сэр рыцарь, тут надо быть осторожным! В этом месте есть большое зло…
– Действительно есть, – ответил рыцарь. Он стоял не двигаясь, спокойно и тихо. Его внимательный и настойчивый взгляд смущал Китиару.
– Хотя, возможно, и ушло на какое-то время, – продолжила та, соблазнительно улыбаясь и обжигая его глазами. Она быстро осваивалась – если бы призрак хотел навредить, он бы это уже сделал. – Наверное, ты его спугнул, но оно вернётся. Когда зло вернётся, мы вместе встретим его, я и ты, только мне нужен мой меч… Тогда я буду сражаться рядом…
– Я буду биться вместе с тобой, – просто произнёс рыцарь, – но меч тебе не нужен.
– Проклятье! Ты… – Китиара быстро захлопнула рот, чтобы не дать сорваться опрометчивым словам. Ей надо было отвлечь духа на несколько секунд, чтоб завладеть мечом. – А что ты делаешь здесь, сэр рыцарь? – снова улыбнувшись, спросила она. – Я удивлена, что ты в этот час не на стенах, не защищаешь город от захватчиков…
– Каждый из нас призван, чтобы бороться с Тьмой своим способом. Храм Паладайна – это мои стены, – торжественно ответил рыцарь. – Я здесь стою уже двести лет и не оставлю их.
– Двести лет! – Китиара пробовала рассмеяться, но закашлялась, когда смех застрял у неё в горле. – Это, наверное, долго в таком пустынном месте. Или кто-то помогает тебе?
– Никто не оказывает помощи моему дозору, – тихо ответил рыцарь. – Я всегда один.
– Я так понимаю, ты обречён на наказание, – довольно произнесла Китиара, радуясь, что в Храме только один призрак. – А как твоё имя, сэр рыцарь? Возможно, я знаю твой род, мой отец… – Она собиралась сказать, что её отец был Рыцарем Соламнии, но передумала. Была вероятность того, что рыцарь может не только знать её отца, но и его печальную историю. – Мои предки жили в Соламнии, – исправилась она.
– Я Найджел Динсмур, – произнёс рыцарь.
– Китиара Ут-Матар. – Она протянула руку и, не глядя, потянулась за лежащим мечом. Пальцы упёрлись в пустой пол, клинка не было. Потрясённая, она уставилась на то место, где только что лежало её оружие. Несколько раз проведя ладонью по пыльной плите, Китиара поняла, как глупо и нелепо выглядит со стороны. – Где моё оружие? – вскочила она на ноги. – Что ты с ним сделал? Я отдала за него неплохие деньги! Верни его немедленно!
– Твой меч в безопасности, – проговорил призрачный Динсмур. – Когда ты выйдешь из Храма, найдёшь его рядом…
– Да ведь любой воришка уже сто раз украдёт его! – Китиара растеряла весь страх от гнева.
– Ни один вор не коснётся его, я обещаю, – проговорил сэр Найджел. – Там же ты найдёшь и свой нож, который был спрятан в сапоге.
– Ты не Рыцарь! – закричала Китиара, закипая. – По крайней мере, не Истинный Рыцарь! Соламниец, мёртвый или живой, никогда не прибегнул бы к такому мошенничеству.
– Я изъял оружие для твоей собственной безопасности, – проговорил Динсмур. – Ты собиралась продолжать использовать его, а тем самым могла нанести себе огромный вред, ничего не добившись.
Расстроенная и беспомощная, Китиара свирепо смотрела на раздражающий призрак. Она знала мало мужчин, способных вынести её гнев, и ещё меньше – способных вынести соблазнительный жар её глаз. Танис был одним из немногих, но даже он вышел из этого пожара опалённым. Сэр Найджел оставался непоколебим, на него не действовало ни первое, ни второе. Раз так, стоит попробовать применить к нему хитрость и обаяние… Два не менее смертельных оружия.
Воительница прошлась по комнате, повернувшись к призраку спиной, словно разглядывая помещение, приводя в порядок мысли и стараясь придать лицу милое выражение.
– Ну, сэр Найджел, – начала она покорным, сладким голосом, – все мы немного погорячились и теперь находимся в неприятном положении. Я несколько раз бросалась на тебя, но только потому, что мне не были понятны твои цели. А кроме того, я выхватила меч, когда ужасно испугалась! Не каждый день рядом с собой видишь призраков… Да и в этом месте есть что-то ужасное… – Китиара произнесла это с большей искренностью и дрожью, чем хотела. – Каждую минуту я борюсь с собой, чтобы не убежать. – Она понизила голос и приблизилась к духу. – Но мне кажется, я знаю, почему ты находишься здесь. Могу предположить, ты охраняешь сокровища, и тогда всё становится на свои места.
– Это правда, – сказал сэр Найджел, – я здесь на страже сокровищ.
Как все просто. Китиара была поражена, что дух ответил честно, и слегка разозлилась, что не догадалась спросить призрака сразу. Иммолатус упомянул стражу, но был уверен, что жрецов здесь нет…
– Так они оставили тебя здесь в одиночестве, – сочувственно вздохнула она и призадумалась. – Твоя храбрость почётна, но безрассудна, сэр рыцарь. Я слышала рассказы о командующем вражескими силами, окружившими город, – Холос грубый и безжалостный человек. Говорят, он полугоблин и может унюхать маленькую стальную монетку за запертыми дверями. Под его началом две тысячи человек, и когда они доберутся сюда, то просто разнесут Храм по камешку. Никто, живой или мёртвый, не сможет остановить их…
– Если эти люди так жестоки, как ты говоришь, они никогда не найдут сокровище, которое я охраняю, – сказал Динсмур, а Китиаре показалось, что он улыбнулся.
– Держу пари, что я найду! – заявила она, подняв бровь. – Бьюсь об заклад, место не настолько надёжное, как ты думаешь. Дай мне взглянуть, а если я его найду, можешь подыскать для сокровища более секретное место.
– Искать могут все, – проговорил сэр Найджел, – В мою задачу не входит останавливать кого бы то ни было.
– Так ты дашь мне посмотреть на сокровище или нет? – потребовала Китиара от призрака прямого ответа, – И что делать, если я всё же найду его?
– Это полностью зависит от тебя, друг, – ответил Динсмур. Он протянул руку и указал на серебряную дверь. Таинственный свет играл на его панцире, отражаясь бликами на кольчуге.
– Мне нужен факел, – сказала Китиара.
– Все, кто ступает внутрь, несут свой свет внутри себя, – ответил призрак. – Если только они не полностью потеряны…
– Ты тут единственный, кто «потерян», – рассмеялась Китиара. – Не обижайся, рыцарь, это шутка.
Она вспомнила Стурма Светлого Меча – призрак был такой же легковерный, как и он, и у обоих полностью отсутствовало чувство юмора… Она никак не могла поверить, что он купился на примитивный трюк с сокровищами.
– Я так понимаю, ты будешь здесь до самого моего возвращения?
– Я всегда здесь… – ответил дух.
Китиара подошла к серебряным дверям и толкнула их на пробу, ожидая сопротивления. К её удивлению, двери распахнулись легко и бесшумно. Свет тёк из зала, где она стояла, нежно омывал её и освещал коридор впереди, который был выложен белоснежным мрамором и уходил глубоко в гору. Китиара осмотрела стены на предмет надёжности, прислушалась и втянула воздух – все тихо, даже шелеста крыльев летучих мышей не слышно, посторонних запахов тоже никаких, если не считать тонкого аромата увядших роз, витающего в воздухе.
Она не видела ничего, кроме белых стен и серебряного света. Воительницу снова охватил страх, подобный тому, что она испытала на ступенях Храма, только на этот раз он был сильней. Она чувствовала себя незащищённой, в любой момент враг мог ударить в спину. Китиара развернулась на пятках, вскидывая руки для обороны от невидимого противника.
Никого. Сэр Найджел исчез. Храм был абсолютно пуст.
Китиара должна была испытывать облегчение, но она всё ещё стояла на пороге, дрожа и боясь ступить внутрь.
– Китиара, ты трусливая баба! Я стыжусь тебя! Всё, что ты хочешь, все, чего ты так долго добивалась, лежит перед тобой! Вернись с удачей – и Лорд Ариакас осыплет тебя милостями. Оступись – и станешь никем… – горячо шептала она себе.
Китиара шагнула во тьму.
Серебряные двери мягко повернулись и захлопнулись за ней с лёгким шорохом.
5
6
– Слушай меня, сэр рыцарь, тут надо быть осторожным! В этом месте есть большое зло…
– Действительно есть, – ответил рыцарь. Он стоял не двигаясь, спокойно и тихо. Его внимательный и настойчивый взгляд смущал Китиару.
– Хотя, возможно, и ушло на какое-то время, – продолжила та, соблазнительно улыбаясь и обжигая его глазами. Она быстро осваивалась – если бы призрак хотел навредить, он бы это уже сделал. – Наверное, ты его спугнул, но оно вернётся. Когда зло вернётся, мы вместе встретим его, я и ты, только мне нужен мой меч… Тогда я буду сражаться рядом…
– Я буду биться вместе с тобой, – просто произнёс рыцарь, – но меч тебе не нужен.
– Проклятье! Ты… – Китиара быстро захлопнула рот, чтобы не дать сорваться опрометчивым словам. Ей надо было отвлечь духа на несколько секунд, чтоб завладеть мечом. – А что ты делаешь здесь, сэр рыцарь? – снова улыбнувшись, спросила она. – Я удивлена, что ты в этот час не на стенах, не защищаешь город от захватчиков…
– Каждый из нас призван, чтобы бороться с Тьмой своим способом. Храм Паладайна – это мои стены, – торжественно ответил рыцарь. – Я здесь стою уже двести лет и не оставлю их.
– Двести лет! – Китиара пробовала рассмеяться, но закашлялась, когда смех застрял у неё в горле. – Это, наверное, долго в таком пустынном месте. Или кто-то помогает тебе?
– Никто не оказывает помощи моему дозору, – тихо ответил рыцарь. – Я всегда один.
– Я так понимаю, ты обречён на наказание, – довольно произнесла Китиара, радуясь, что в Храме только один призрак. – А как твоё имя, сэр рыцарь? Возможно, я знаю твой род, мой отец… – Она собиралась сказать, что её отец был Рыцарем Соламнии, но передумала. Была вероятность того, что рыцарь может не только знать её отца, но и его печальную историю. – Мои предки жили в Соламнии, – исправилась она.
– Я Найджел Динсмур, – произнёс рыцарь.
– Китиара Ут-Матар. – Она протянула руку и, не глядя, потянулась за лежащим мечом. Пальцы упёрлись в пустой пол, клинка не было. Потрясённая, она уставилась на то место, где только что лежало её оружие. Несколько раз проведя ладонью по пыльной плите, Китиара поняла, как глупо и нелепо выглядит со стороны. – Где моё оружие? – вскочила она на ноги. – Что ты с ним сделал? Я отдала за него неплохие деньги! Верни его немедленно!
– Твой меч в безопасности, – проговорил призрачный Динсмур. – Когда ты выйдешь из Храма, найдёшь его рядом…
– Да ведь любой воришка уже сто раз украдёт его! – Китиара растеряла весь страх от гнева.
– Ни один вор не коснётся его, я обещаю, – проговорил сэр Найджел. – Там же ты найдёшь и свой нож, который был спрятан в сапоге.
– Ты не Рыцарь! – закричала Китиара, закипая. – По крайней мере, не Истинный Рыцарь! Соламниец, мёртвый или живой, никогда не прибегнул бы к такому мошенничеству.
– Я изъял оружие для твоей собственной безопасности, – проговорил Динсмур. – Ты собиралась продолжать использовать его, а тем самым могла нанести себе огромный вред, ничего не добившись.
Расстроенная и беспомощная, Китиара свирепо смотрела на раздражающий призрак. Она знала мало мужчин, способных вынести её гнев, и ещё меньше – способных вынести соблазнительный жар её глаз. Танис был одним из немногих, но даже он вышел из этого пожара опалённым. Сэр Найджел оставался непоколебим, на него не действовало ни первое, ни второе. Раз так, стоит попробовать применить к нему хитрость и обаяние… Два не менее смертельных оружия.
Воительница прошлась по комнате, повернувшись к призраку спиной, словно разглядывая помещение, приводя в порядок мысли и стараясь придать лицу милое выражение.
– Ну, сэр Найджел, – начала она покорным, сладким голосом, – все мы немного погорячились и теперь находимся в неприятном положении. Я несколько раз бросалась на тебя, но только потому, что мне не были понятны твои цели. А кроме того, я выхватила меч, когда ужасно испугалась! Не каждый день рядом с собой видишь призраков… Да и в этом месте есть что-то ужасное… – Китиара произнесла это с большей искренностью и дрожью, чем хотела. – Каждую минуту я борюсь с собой, чтобы не убежать. – Она понизила голос и приблизилась к духу. – Но мне кажется, я знаю, почему ты находишься здесь. Могу предположить, ты охраняешь сокровища, и тогда всё становится на свои места.
– Это правда, – сказал сэр Найджел, – я здесь на страже сокровищ.
Как все просто. Китиара была поражена, что дух ответил честно, и слегка разозлилась, что не догадалась спросить призрака сразу. Иммолатус упомянул стражу, но был уверен, что жрецов здесь нет…
– Так они оставили тебя здесь в одиночестве, – сочувственно вздохнула она и призадумалась. – Твоя храбрость почётна, но безрассудна, сэр рыцарь. Я слышала рассказы о командующем вражескими силами, окружившими город, – Холос грубый и безжалостный человек. Говорят, он полугоблин и может унюхать маленькую стальную монетку за запертыми дверями. Под его началом две тысячи человек, и когда они доберутся сюда, то просто разнесут Храм по камешку. Никто, живой или мёртвый, не сможет остановить их…
– Если эти люди так жестоки, как ты говоришь, они никогда не найдут сокровище, которое я охраняю, – сказал Динсмур, а Китиаре показалось, что он улыбнулся.
– Держу пари, что я найду! – заявила она, подняв бровь. – Бьюсь об заклад, место не настолько надёжное, как ты думаешь. Дай мне взглянуть, а если я его найду, можешь подыскать для сокровища более секретное место.
– Искать могут все, – проговорил сэр Найджел, – В мою задачу не входит останавливать кого бы то ни было.
– Так ты дашь мне посмотреть на сокровище или нет? – потребовала Китиара от призрака прямого ответа, – И что делать, если я всё же найду его?
– Это полностью зависит от тебя, друг, – ответил Динсмур. Он протянул руку и указал на серебряную дверь. Таинственный свет играл на его панцире, отражаясь бликами на кольчуге.
– Мне нужен факел, – сказала Китиара.
– Все, кто ступает внутрь, несут свой свет внутри себя, – ответил призрак. – Если только они не полностью потеряны…
– Ты тут единственный, кто «потерян», – рассмеялась Китиара. – Не обижайся, рыцарь, это шутка.
Она вспомнила Стурма Светлого Меча – призрак был такой же легковерный, как и он, и у обоих полностью отсутствовало чувство юмора… Она никак не могла поверить, что он купился на примитивный трюк с сокровищами.
– Я так понимаю, ты будешь здесь до самого моего возвращения?
– Я всегда здесь… – ответил дух.
Китиара подошла к серебряным дверям и толкнула их на пробу, ожидая сопротивления. К её удивлению, двери распахнулись легко и бесшумно. Свет тёк из зала, где она стояла, нежно омывал её и освещал коридор впереди, который был выложен белоснежным мрамором и уходил глубоко в гору. Китиара осмотрела стены на предмет надёжности, прислушалась и втянула воздух – все тихо, даже шелеста крыльев летучих мышей не слышно, посторонних запахов тоже никаких, если не считать тонкого аромата увядших роз, витающего в воздухе.
Она не видела ничего, кроме белых стен и серебряного света. Воительницу снова охватил страх, подобный тому, что она испытала на ступенях Храма, только на этот раз он был сильней. Она чувствовала себя незащищённой, в любой момент враг мог ударить в спину. Китиара развернулась на пятках, вскидывая руки для обороны от невидимого противника.
Никого. Сэр Найджел исчез. Храм был абсолютно пуст.
Китиара должна была испытывать облегчение, но она всё ещё стояла на пороге, дрожа и боясь ступить внутрь.
– Китиара, ты трусливая баба! Я стыжусь тебя! Всё, что ты хочешь, все, чего ты так долго добивалась, лежит перед тобой! Вернись с удачей – и Лорд Ариакас осыплет тебя милостями. Оступись – и станешь никем… – горячо шептала она себе.
Китиара шагнула во тьму.
Серебряные двери мягко повернулись и захлопнулись за ней с лёгким шорохом.
5
Основные силы Безумного Барона прибыли под стены Безнадёжности на следующее утро после армии командующего Холоса. Дым все ещё курился над тлеющими полями, разъедая глаза и затрудняя дыхание. Командиры немедленно отдали приказы разбивать лагерь, рыть ров, устанавливать палатки и разгружать фургоны. Командующий Моргон, великолепный в своей парадной броне, лично объезжал лагерь, наблюдая за работами. Его лошадь недавно вычистили, смыв пыль дорог, и он готовился отправиться в лагерь союзников короля Вильгельма Справедливого. Вернулся оттуда Моргон через час.
Солдаты прекратили работать, ожидая от командующего нескольких слов о полках, расположившихся рядом, но он проскакал мимо и скрылся в шатре барона. Служившие с ним долго отметили – командир зол и мрачен. Крыса, крутившийся вокруг и делавший вид, что собирает дикий лук, изо всех сил прислушивался к разговору внутри. Голос у Моргона был низкий, кроме того, он имел привычку ронять слова в бороду, и Крысе было не разобрать доклад командующего. Большую пользу он извлёк бы из ответов барона, но Лэнгтри говорил лишь «да» или «нет» и в самом конце – «спасибо, командующий, передайте всем командирам сбор на закате».
В тот момент один из телохранителей барона наткнулся на полукендера, согнувшегося среди сорняков, и спугнул его. Крыса вернулся к своим палаткам с пустыми ушами, если можно так выразиться, и провонявший луком.
Под вечер весь лагерь мог наблюдать, как Безумный Барон в окружении свиты лично направился с визитом к союзникам. Сержанты мгновенно подняли шум, заставляя всех вернуться к работе, а не стоять столбами, раскрыв рты.
Карамон и штурмовой отряд заняли позиции примерно в полумиле от городских стен, продолжая линию укреплений, установленную чужими солдатами. Кольцо осады замкнулось, теперь никто не мог войти в Безнадёжность или выйти из этого города.
Сопровождаемый тремя командирами и десятком телохранителей, Лэнгтри лично осмотрел передний край будущего сражения. Он, не спеша, ехал позади линии пикетов, стараясь никого не выделять из толпы. Пословица «Никогда не давай информацию противнику бесплатно, пусть заплатит за каждую крошку» была одной из любимых барона. Лэнгтри был уверен, что за ним со стены внимательно наблюдают, и не хотел, чтобы вражеский командир догадался, что осаждающая армия состоит из двух частей. Если кто-то в городе поймёт, что его отряды всего лишь «наняты в помощь», осаждённые смогут использовать это в собственных интересах.
Осмотрев своих людей. Безумный Барон двинулся к линиям союзников. Завидев его, первый из часовых вскочил на ноги, отсалютовав поднятым вверх кулаком. Цепочка воинов стояла через каждые пятьдесят ярдов, и все они чётко приветствовали барона и его свиту, проезжавшую мимо. Солдаты были одеты в полную броню и обмундирование, отмеченное знаками государства короля Вильгельма Справедливого, доспехи поблёскивали полировкой в туманных сумерках. У каждого из часовых на боку висел маленький охотничий рожок, новшество, заинтересовавшее барона.
– Отлично вымуштрованы, – одобрительно кивнул он, – это я уважаю. Щиты так начищены, что с них, пожалуй, можно есть, а, Моргон? – Барон ткнул в бок командующего, едущего по правую руку. – И с рожками толково придумано, случись тревога, ими можно целую деревню на ноги поднять, не то, что криком… Взять на вооружение.
– Слушаюсь, барон, – кивнул Моргон.
– И все заняты, никто не бездельничает, – продолжил Лэнгтри, указывая на земляные валы, быстро поднимающиеся вокруг лагеря союзников, – посмотри, как работают!
– Вижу, барон, – мрачно произнёс Моргон. Куда бы он ни посмотрел, везде кипела работа, никто не передвигался шагом, только бегом или рысцой. Солдаты тащили бревна из леса, начинали строить осадные башни и лестницы, кузнец с подмастерьями уже установили передвижную кузню и вовсю грохотали молотами. Запах жареного мяса разносился над лагерем.
Барон с солдатами жил на сухарях и солёной свинине, поэтому их рты сразу наполнились голодной слюной. Палатки солдат были установлены ровными рядами, так чтобы каждая из них овевалась нежным вечерним ветерком, оружие аккуратными пирамидами стояло неподалёку. Лэнгтри не скупился на похвалы.
– Ты только посмотри туда, Моргон! – указывал он на строй солдат, закованных в полный боевой доспех. – Они всегда имеют отряд, готовый незамедлительно вступить в бой. Почти как у нас, только наши не имеют при себе постоянно оружия. Я думаю, надо исправить это упущение, Моргон…
– Прошу прощения, барон, но это не постоянно готовый к бою отряд, – сказал командующий Моргон.
– Нет? А что же это тогда?
– Они наказаны, сэр. Солдаты стояли так и утром, когда я ездил сюда, чтобы устроить встречу. Тогда их было тридцать, а сейчас только двадцать. Я думаю, десять просто упали, не выдержав дневной жары.
– Они стоят с утра? – удивился барон, поворачиваясь в седле, чтобы получше разглядеть наказанных.
– Да, барон. Как мне объяснил сопровождающий командир, им нельзя есть, пить или отдыхать, пока срок наказания не закончится. Время может быть назначено до трёх дней. Если человек падает без сил в обморок, он считается оправданным и возвращается к своим обычным делам. Все наказанные солдаты сейчас мечтают об этом.
– Светлые Боги… – пробормотал барон и ещё долго оглядывался на солдат.
Подъехав к центру лагеря, командиры спешились, а телохранители остались в сёдлах.
– Дайте приказ, пусть люди отдохнут, – махнул рукой Лэнгтри.
– С разрешения барона, я приказал охране оставаться наготове, – проговорил Моргон.
– Что ты имеешь в виду? – развернулся к нему барон. Моргон опустил голову, избегая смотреть в глаза Лэнгтри:
– Ничего определённого… Я просто подумал, что так мы можем отправиться быстрее… Ну, если командующий Холос отдаст срочные приказы…
Айвор Лэнгтри тяжело посмотрел на командира своей армии, но не смог прочитать на его лице ничего, кроме повиновения и добросовестности.
– Согласен, – произнёс он. – Пусть ребята остаются конными, но распорядись раздать им мехи с водой.
Офицер, одетый в длинную накидку поверх доспехов, украшенную королевским гербом, приблизился к ним и поприветствовал:
– Меня зовут мастер Вардаш, я уполномочен проводить вас к командующему Холосу.
Барон с ближайшими командирами последовал за ним, углубясь в ряды солдатских палаток. Повернув к северу от кузницы, Лэнгтри по пути одобрительно разглядывал ряды стоящей начищенной брони, когда резкий кашель Моргона заставил его поднять голову.
– Во имя Кири-Джолита, что это?
Скрытый от любопытных взглядов широким тентом кузнеца, громоздился небольшой эшафот с торопливо сколоченными виселицами. На них раскачивалось четыре тела, облепленные птицами. Как было видно, трое висели уже не первый день, и стервятники успели изрядно обклевать их, а четвёртого повеселили только что, он несколько раз дрыгнул ногами и затих.
– Дезертиры? – спросил Лэнгтри мастера Вардаша.
– Что, сэр? Ах, это… – Вардаш удивлённо посмотрел на барона. – Нет, конечно. Трое из них хотели прикарманить часть реквизированных фермерских вещей себе, а четвёртый, который ещё дёргается, был пойман в своей палатке. У него там была девчонка, и он собирался помочь ей из жалости. – Вардаш мило улыбнулся. – Не правда ли, милорд барон, обычная история?
Милорд барон не нашёлся что ответить.
– Милашка симпатичная, за неё можно выручить неплохие деньги в Опло… В смысле, – поправился Вардаш, – женщина будет передана судебным властям в Вантале.
Командующий Моргон громко откашлялся. Барон Лэнгтри посмотрел на него и молча почесал в затылке, потом, пробормотав что-то себе под нос, двинулся дальше.
Большой шатёр командующего, отмеченный гербом короля Вильгельма Справедливого, окружали шесть воинов-стражей, подобранных один к одному. Сам Моргон был не меньше шести футов ростом, но на них смотрел снизу вверх, а барон вообще выглядел гномом. Эти воины носили особую броню, выкованную специально под их огромные размеры, но все равно с трудом налезавшую на широченные плечи и мощные бицепсы. Стражи не носили знаков отличия Вильгельма, отметил барон, их герб больше походил на извивающегося дракона, хотя Лэнгтри и не удалось рассмотреть его поближе.
Они подошли к шатру, воины дружно выпрямились, сдвинув щиты и отсалютовав гигантскими копьями. «Драконы, – подумал барон, – хороший символ для солдата, хотя несколько странный и старомодный».
Мастер Вардаш приблизился к пологу и объявил о прибытии барона. Неприветливый голос изнутри взревел, поинтересовавшись, какого демона этот барон думает о себе, если отрывает его от ужина. Мастер Вардаш успокаивающе проговорил, что встреча была назначена как раз на закате, то есть сейчас. Наконец голос согласился, велев барону проходить внутрь.
– Я вижу, у тебя меч, – произнёс Вардаш, заступая барону Лэнгтри дорогу.
– Это мой меч, – ответил тот, кладя руку на эфес. – Что ты ещё хочешь узнать?
– Я хочу попросить тебя доверить свой меч мне, – сказал Вардаш. – Никому не разрешается находиться в присутствии командующего вооружённым.
Безумный Барон был так огорошен, что целую минуту размышлял, не врезать ли этому наглому Вардашу по морде. Тот ясно увидел намерения барона и, отступив, в свою очередь схватился за клинок.
– Это союзники, барон… – мягко проговорил Моргон, пока Лэнгтри справлялся с гневом. Он первым сорвал с себя перевязь с мечом и кинул в направлении Вардаша, который ловко поймал её.
– Это ценное оружие! – прорычал барон. – Оно принадлежало моему отцу и отцу моего отца… Ты за него отвечаешь!
– Спасибо за доверие, барон, – поклонился Вардаш. – Я лично не спущу с него глаз. Возможно, ваши командиры заинтересуются осмотром остальных частей лагеря?
– Мы видели достаточно, – сухо проронил командующий Моргон. – Мы ждём тебя здесь, милорд барон. Крикни, если понадобимся…
Усмехнувшись, барон откинул полог и вошёл внутрь. Он ожидал увидеть обычную обстановку походного лагеря: узкую кровать, пару складных стульев и длинный стол, заваленный картами с позициями врага. Войдя, он на секунду подумал, что попал в приёмную к самому Вильгельму Справедливому.
Прекрасный, тонкой работы ковёр застилал пол, изящные резные стулья окружали великолепный стоя из редкого дерева, покрытый позолотой, который был завален не картами, а изысканнейшими блюдами и напитками. Командующий Холос посмотрел на барона поверх разделываемого цыплёнка.
– Ну, вот и добрались, – грубо сказал Холос вместо приветствия. – Удивляет обстановка? Ничего не скажешь, хорошая мебель. Возможно, ты видел недалеко отсюда сгоревшее поместье? Ну, раз в доме больше нет стен, так ни к чему и стулья! – Холос громко расхохотался, помахал в воздухе половиной цыплёнка и жадно засунул её в рот, пережёвывая мясо вместе с костями.
Барон неловко что-то пробормотал. Когда он входил в шатёр, его мучил голод, но при виде командующего он потерял аппетит, размышляя о том, какая нелёгкая соединила в недавнем прошлом человека и гоблина, чтобы в итоге получился Холос. Его гоблинская кровь особенно отчётливо выделялась в зеленоватой коже, выступающей нижней челюсти и узких глазах. Кроме того, барон слышал рассказы о его звериной жестокости. Человеческая часть Холоса замечалась только в умном и хитром взгляде, светившемся в болотно-блеклых зрачках.
Лэнгтри мысленно предположил, что войска Холоса должны опасаться своего командующего больше врагов, ибо они лучше всех знают его повадки. «Интересно, во имя Кири-Джолита, где нашлось столько идиотов сражаться под его знамёнами?» Наблюдая за Холосом, удобно расположившимся в ворованном кресле, и вспоминая слова Вардаша о неплохой цене за пригожую девчонку, Лэнгтри начал сомневаться, что армия короля Вильгельма долго сможет находиться в подчинении начальства.
Одно время их пути с монархом Блодхельма пересекались. И барон терялся в догадках, как человек, которого он знал, мог назначить командующего, подобного этому. «Но раз он передо мной, значит, так всё и произошло, разнеси их всех Бездна…» Айвор Лэнгтри в первый раз пожалел, что поставил подпись под договором найма.
– Сколько войск под твоим командованием? – поинтересовался Холос. – Они хорошо тренированы? – Он не пригласил барона сесть, не предложил разделить с ним трапезу. Схватив огромную кружку, командующий шумно сделал несколько глотков эля и хлопнул посудиной об стол, забрызгав все вокруг, затем вытер рот тыльной стороной волосатой ладони и громко рыгнул. – Что молчишь, барон?
Лэнгтри гордо расправил плечи:
– Мои солдаты – лучшие на Ансалоне, ты должен был знать об этом, иначе нас не наняли бы.
Холос снова махнул костью, словно отметая все доводы и репутацию барона:
– Я не нанимал вас. Я даже никогда о вас не слышал. Меня обязали сражаться вместе, а там посмотрим. Но я должен знать, какой приказ отдать вашему сброду. Вот думаю, ты нападёшь на западную стену на рассвете.
– Очень хорошо, – натянуто процедил барон. – А куда нанесут удар твои части?
– Никуда, – заухмылялся Холос, одновременно жуя и говоря. Куски цыплёнка, смешанные со слюной, текли по его подбородку. – Я буду наблюдать и оценивать боеспособность твоих частей под огнём. Мои войска превосходно обучены, и я не могу смешивать их ряды со стаей собак, которые наложат под себя, как только вокруг засвистят стрелы.
Барон молча смотрел на командующего, тишина клубилась вокруг, как тёмное облако, рождающее смертоносную бурю. Командующий Моргон, ожидавший снаружи, сказал позже, что никогда не слышал такой громовой тишины, как молчание барона в тот момент. Он также добавлял, что держал меч наготове, уверенный, что Лэнгтри убьёт Холоса.
А Холос, видя, что барон молчит, спокойно потянулся ко второму цыплёнку и начал пожирать его. Барон медленно гасил желание воткнуть вилку в своего союзника, произнеся, как снова позже клялся Моргон, не своим голосом:
– Если мы нападём на город без поддержки, командующий, ты просто понаблюдаешь, как гибнут мои солдаты.
– Вот ещё! – рявкнул Холос. – Это будет просто манёвром. Если станет слишком жарко, ты можешь отступить. – Командующий сделал глоток и снова рыгнул. – Доложишь мне завтра в полдень, посмотрим, какая помощь тебе потребуется. – Холос дёрнул сальным пальцем в знак окончания аудиенции и полностью погрузился в еду. Встреча союзников завершилась.
Барон сделал шаг к выходу, красный туман стоял перед глазами. Слепо нащупывая полог, он едва не сбил с ног Вардаша, бросившегося помочь. Выхватив у него из рук перевязь, Лэнгтри не стал тратить время, застёгивая пряжку, а кинулся вперёд, держа меч в руке.
– Убираемся отсюда, – бросил он сквозь зубы на ходу.
Командиры быстро шли вперёд, почти бежали, так что Вардаш, который теоретически должен был их сопровождать, едва поспевал за ними. Ночь уже упала на землю, когда они вышли к лошадям и ожидающим телохранителям.
Несмотря на темноту, несколько отрядов начали тренировки с мечом, подстёгиваемые сержантами с длинными воловьими бичами. Барон глянул на наказанных солдат – стоять оставалось ещё восемнадцать человек. Двое валялись без чувств, никто не обращал на них внимания. Один из солдат, бегущих с поручением, легко переступил через тело и отправился дальше.
Барон заторопился ещё сильней, телохранители были готовы, и через несколько минут Лэнгтри уже покидал лагерь, направляясь к своей армии. Барон Айвор Лэнгтри скакал молча, не расточая больше похвал начищенной броне и тренированности своих верных союзников…
Солдаты прекратили работать, ожидая от командующего нескольких слов о полках, расположившихся рядом, но он проскакал мимо и скрылся в шатре барона. Служившие с ним долго отметили – командир зол и мрачен. Крыса, крутившийся вокруг и делавший вид, что собирает дикий лук, изо всех сил прислушивался к разговору внутри. Голос у Моргона был низкий, кроме того, он имел привычку ронять слова в бороду, и Крысе было не разобрать доклад командующего. Большую пользу он извлёк бы из ответов барона, но Лэнгтри говорил лишь «да» или «нет» и в самом конце – «спасибо, командующий, передайте всем командирам сбор на закате».
В тот момент один из телохранителей барона наткнулся на полукендера, согнувшегося среди сорняков, и спугнул его. Крыса вернулся к своим палаткам с пустыми ушами, если можно так выразиться, и провонявший луком.
Под вечер весь лагерь мог наблюдать, как Безумный Барон в окружении свиты лично направился с визитом к союзникам. Сержанты мгновенно подняли шум, заставляя всех вернуться к работе, а не стоять столбами, раскрыв рты.
Карамон и штурмовой отряд заняли позиции примерно в полумиле от городских стен, продолжая линию укреплений, установленную чужими солдатами. Кольцо осады замкнулось, теперь никто не мог войти в Безнадёжность или выйти из этого города.
Сопровождаемый тремя командирами и десятком телохранителей, Лэнгтри лично осмотрел передний край будущего сражения. Он, не спеша, ехал позади линии пикетов, стараясь никого не выделять из толпы. Пословица «Никогда не давай информацию противнику бесплатно, пусть заплатит за каждую крошку» была одной из любимых барона. Лэнгтри был уверен, что за ним со стены внимательно наблюдают, и не хотел, чтобы вражеский командир догадался, что осаждающая армия состоит из двух частей. Если кто-то в городе поймёт, что его отряды всего лишь «наняты в помощь», осаждённые смогут использовать это в собственных интересах.
Осмотрев своих людей. Безумный Барон двинулся к линиям союзников. Завидев его, первый из часовых вскочил на ноги, отсалютовав поднятым вверх кулаком. Цепочка воинов стояла через каждые пятьдесят ярдов, и все они чётко приветствовали барона и его свиту, проезжавшую мимо. Солдаты были одеты в полную броню и обмундирование, отмеченное знаками государства короля Вильгельма Справедливого, доспехи поблёскивали полировкой в туманных сумерках. У каждого из часовых на боку висел маленький охотничий рожок, новшество, заинтересовавшее барона.
– Отлично вымуштрованы, – одобрительно кивнул он, – это я уважаю. Щиты так начищены, что с них, пожалуй, можно есть, а, Моргон? – Барон ткнул в бок командующего, едущего по правую руку. – И с рожками толково придумано, случись тревога, ими можно целую деревню на ноги поднять, не то, что криком… Взять на вооружение.
– Слушаюсь, барон, – кивнул Моргон.
– И все заняты, никто не бездельничает, – продолжил Лэнгтри, указывая на земляные валы, быстро поднимающиеся вокруг лагеря союзников, – посмотри, как работают!
– Вижу, барон, – мрачно произнёс Моргон. Куда бы он ни посмотрел, везде кипела работа, никто не передвигался шагом, только бегом или рысцой. Солдаты тащили бревна из леса, начинали строить осадные башни и лестницы, кузнец с подмастерьями уже установили передвижную кузню и вовсю грохотали молотами. Запах жареного мяса разносился над лагерем.
Барон с солдатами жил на сухарях и солёной свинине, поэтому их рты сразу наполнились голодной слюной. Палатки солдат были установлены ровными рядами, так чтобы каждая из них овевалась нежным вечерним ветерком, оружие аккуратными пирамидами стояло неподалёку. Лэнгтри не скупился на похвалы.
– Ты только посмотри туда, Моргон! – указывал он на строй солдат, закованных в полный боевой доспех. – Они всегда имеют отряд, готовый незамедлительно вступить в бой. Почти как у нас, только наши не имеют при себе постоянно оружия. Я думаю, надо исправить это упущение, Моргон…
– Прошу прощения, барон, но это не постоянно готовый к бою отряд, – сказал командующий Моргон.
– Нет? А что же это тогда?
– Они наказаны, сэр. Солдаты стояли так и утром, когда я ездил сюда, чтобы устроить встречу. Тогда их было тридцать, а сейчас только двадцать. Я думаю, десять просто упали, не выдержав дневной жары.
– Они стоят с утра? – удивился барон, поворачиваясь в седле, чтобы получше разглядеть наказанных.
– Да, барон. Как мне объяснил сопровождающий командир, им нельзя есть, пить или отдыхать, пока срок наказания не закончится. Время может быть назначено до трёх дней. Если человек падает без сил в обморок, он считается оправданным и возвращается к своим обычным делам. Все наказанные солдаты сейчас мечтают об этом.
– Светлые Боги… – пробормотал барон и ещё долго оглядывался на солдат.
Подъехав к центру лагеря, командиры спешились, а телохранители остались в сёдлах.
– Дайте приказ, пусть люди отдохнут, – махнул рукой Лэнгтри.
– С разрешения барона, я приказал охране оставаться наготове, – проговорил Моргон.
– Что ты имеешь в виду? – развернулся к нему барон. Моргон опустил голову, избегая смотреть в глаза Лэнгтри:
– Ничего определённого… Я просто подумал, что так мы можем отправиться быстрее… Ну, если командующий Холос отдаст срочные приказы…
Айвор Лэнгтри тяжело посмотрел на командира своей армии, но не смог прочитать на его лице ничего, кроме повиновения и добросовестности.
– Согласен, – произнёс он. – Пусть ребята остаются конными, но распорядись раздать им мехи с водой.
Офицер, одетый в длинную накидку поверх доспехов, украшенную королевским гербом, приблизился к ним и поприветствовал:
– Меня зовут мастер Вардаш, я уполномочен проводить вас к командующему Холосу.
Барон с ближайшими командирами последовал за ним, углубясь в ряды солдатских палаток. Повернув к северу от кузницы, Лэнгтри по пути одобрительно разглядывал ряды стоящей начищенной брони, когда резкий кашель Моргона заставил его поднять голову.
– Во имя Кири-Джолита, что это?
Скрытый от любопытных взглядов широким тентом кузнеца, громоздился небольшой эшафот с торопливо сколоченными виселицами. На них раскачивалось четыре тела, облепленные птицами. Как было видно, трое висели уже не первый день, и стервятники успели изрядно обклевать их, а четвёртого повеселили только что, он несколько раз дрыгнул ногами и затих.
– Дезертиры? – спросил Лэнгтри мастера Вардаша.
– Что, сэр? Ах, это… – Вардаш удивлённо посмотрел на барона. – Нет, конечно. Трое из них хотели прикарманить часть реквизированных фермерских вещей себе, а четвёртый, который ещё дёргается, был пойман в своей палатке. У него там была девчонка, и он собирался помочь ей из жалости. – Вардаш мило улыбнулся. – Не правда ли, милорд барон, обычная история?
Милорд барон не нашёлся что ответить.
– Милашка симпатичная, за неё можно выручить неплохие деньги в Опло… В смысле, – поправился Вардаш, – женщина будет передана судебным властям в Вантале.
Командующий Моргон громко откашлялся. Барон Лэнгтри посмотрел на него и молча почесал в затылке, потом, пробормотав что-то себе под нос, двинулся дальше.
Большой шатёр командующего, отмеченный гербом короля Вильгельма Справедливого, окружали шесть воинов-стражей, подобранных один к одному. Сам Моргон был не меньше шести футов ростом, но на них смотрел снизу вверх, а барон вообще выглядел гномом. Эти воины носили особую броню, выкованную специально под их огромные размеры, но все равно с трудом налезавшую на широченные плечи и мощные бицепсы. Стражи не носили знаков отличия Вильгельма, отметил барон, их герб больше походил на извивающегося дракона, хотя Лэнгтри и не удалось рассмотреть его поближе.
Они подошли к шатру, воины дружно выпрямились, сдвинув щиты и отсалютовав гигантскими копьями. «Драконы, – подумал барон, – хороший символ для солдата, хотя несколько странный и старомодный».
Мастер Вардаш приблизился к пологу и объявил о прибытии барона. Неприветливый голос изнутри взревел, поинтересовавшись, какого демона этот барон думает о себе, если отрывает его от ужина. Мастер Вардаш успокаивающе проговорил, что встреча была назначена как раз на закате, то есть сейчас. Наконец голос согласился, велев барону проходить внутрь.
– Я вижу, у тебя меч, – произнёс Вардаш, заступая барону Лэнгтри дорогу.
– Это мой меч, – ответил тот, кладя руку на эфес. – Что ты ещё хочешь узнать?
– Я хочу попросить тебя доверить свой меч мне, – сказал Вардаш. – Никому не разрешается находиться в присутствии командующего вооружённым.
Безумный Барон был так огорошен, что целую минуту размышлял, не врезать ли этому наглому Вардашу по морде. Тот ясно увидел намерения барона и, отступив, в свою очередь схватился за клинок.
– Это союзники, барон… – мягко проговорил Моргон, пока Лэнгтри справлялся с гневом. Он первым сорвал с себя перевязь с мечом и кинул в направлении Вардаша, который ловко поймал её.
– Это ценное оружие! – прорычал барон. – Оно принадлежало моему отцу и отцу моего отца… Ты за него отвечаешь!
– Спасибо за доверие, барон, – поклонился Вардаш. – Я лично не спущу с него глаз. Возможно, ваши командиры заинтересуются осмотром остальных частей лагеря?
– Мы видели достаточно, – сухо проронил командующий Моргон. – Мы ждём тебя здесь, милорд барон. Крикни, если понадобимся…
Усмехнувшись, барон откинул полог и вошёл внутрь. Он ожидал увидеть обычную обстановку походного лагеря: узкую кровать, пару складных стульев и длинный стол, заваленный картами с позициями врага. Войдя, он на секунду подумал, что попал в приёмную к самому Вильгельму Справедливому.
Прекрасный, тонкой работы ковёр застилал пол, изящные резные стулья окружали великолепный стоя из редкого дерева, покрытый позолотой, который был завален не картами, а изысканнейшими блюдами и напитками. Командующий Холос посмотрел на барона поверх разделываемого цыплёнка.
– Ну, вот и добрались, – грубо сказал Холос вместо приветствия. – Удивляет обстановка? Ничего не скажешь, хорошая мебель. Возможно, ты видел недалеко отсюда сгоревшее поместье? Ну, раз в доме больше нет стен, так ни к чему и стулья! – Холос громко расхохотался, помахал в воздухе половиной цыплёнка и жадно засунул её в рот, пережёвывая мясо вместе с костями.
Барон неловко что-то пробормотал. Когда он входил в шатёр, его мучил голод, но при виде командующего он потерял аппетит, размышляя о том, какая нелёгкая соединила в недавнем прошлом человека и гоблина, чтобы в итоге получился Холос. Его гоблинская кровь особенно отчётливо выделялась в зеленоватой коже, выступающей нижней челюсти и узких глазах. Кроме того, барон слышал рассказы о его звериной жестокости. Человеческая часть Холоса замечалась только в умном и хитром взгляде, светившемся в болотно-блеклых зрачках.
Лэнгтри мысленно предположил, что войска Холоса должны опасаться своего командующего больше врагов, ибо они лучше всех знают его повадки. «Интересно, во имя Кири-Джолита, где нашлось столько идиотов сражаться под его знамёнами?» Наблюдая за Холосом, удобно расположившимся в ворованном кресле, и вспоминая слова Вардаша о неплохой цене за пригожую девчонку, Лэнгтри начал сомневаться, что армия короля Вильгельма долго сможет находиться в подчинении начальства.
Одно время их пути с монархом Блодхельма пересекались. И барон терялся в догадках, как человек, которого он знал, мог назначить командующего, подобного этому. «Но раз он передо мной, значит, так всё и произошло, разнеси их всех Бездна…» Айвор Лэнгтри в первый раз пожалел, что поставил подпись под договором найма.
– Сколько войск под твоим командованием? – поинтересовался Холос. – Они хорошо тренированы? – Он не пригласил барона сесть, не предложил разделить с ним трапезу. Схватив огромную кружку, командующий шумно сделал несколько глотков эля и хлопнул посудиной об стол, забрызгав все вокруг, затем вытер рот тыльной стороной волосатой ладони и громко рыгнул. – Что молчишь, барон?
Лэнгтри гордо расправил плечи:
– Мои солдаты – лучшие на Ансалоне, ты должен был знать об этом, иначе нас не наняли бы.
Холос снова махнул костью, словно отметая все доводы и репутацию барона:
– Я не нанимал вас. Я даже никогда о вас не слышал. Меня обязали сражаться вместе, а там посмотрим. Но я должен знать, какой приказ отдать вашему сброду. Вот думаю, ты нападёшь на западную стену на рассвете.
– Очень хорошо, – натянуто процедил барон. – А куда нанесут удар твои части?
– Никуда, – заухмылялся Холос, одновременно жуя и говоря. Куски цыплёнка, смешанные со слюной, текли по его подбородку. – Я буду наблюдать и оценивать боеспособность твоих частей под огнём. Мои войска превосходно обучены, и я не могу смешивать их ряды со стаей собак, которые наложат под себя, как только вокруг засвистят стрелы.
Барон молча смотрел на командующего, тишина клубилась вокруг, как тёмное облако, рождающее смертоносную бурю. Командующий Моргон, ожидавший снаружи, сказал позже, что никогда не слышал такой громовой тишины, как молчание барона в тот момент. Он также добавлял, что держал меч наготове, уверенный, что Лэнгтри убьёт Холоса.
А Холос, видя, что барон молчит, спокойно потянулся ко второму цыплёнку и начал пожирать его. Барон медленно гасил желание воткнуть вилку в своего союзника, произнеся, как снова позже клялся Моргон, не своим голосом:
– Если мы нападём на город без поддержки, командующий, ты просто понаблюдаешь, как гибнут мои солдаты.
– Вот ещё! – рявкнул Холос. – Это будет просто манёвром. Если станет слишком жарко, ты можешь отступить. – Командующий сделал глоток и снова рыгнул. – Доложишь мне завтра в полдень, посмотрим, какая помощь тебе потребуется. – Холос дёрнул сальным пальцем в знак окончания аудиенции и полностью погрузился в еду. Встреча союзников завершилась.
Барон сделал шаг к выходу, красный туман стоял перед глазами. Слепо нащупывая полог, он едва не сбил с ног Вардаша, бросившегося помочь. Выхватив у него из рук перевязь, Лэнгтри не стал тратить время, застёгивая пряжку, а кинулся вперёд, держа меч в руке.
– Убираемся отсюда, – бросил он сквозь зубы на ходу.
Командиры быстро шли вперёд, почти бежали, так что Вардаш, который теоретически должен был их сопровождать, едва поспевал за ними. Ночь уже упала на землю, когда они вышли к лошадям и ожидающим телохранителям.
Несмотря на темноту, несколько отрядов начали тренировки с мечом, подстёгиваемые сержантами с длинными воловьими бичами. Барон глянул на наказанных солдат – стоять оставалось ещё восемнадцать человек. Двое валялись без чувств, никто не обращал на них внимания. Один из солдат, бегущих с поручением, легко переступил через тело и отправился дальше.
Барон заторопился ещё сильней, телохранители были готовы, и через несколько минут Лэнгтри уже покидал лагерь, направляясь к своей армии. Барон Айвор Лэнгтри скакал молча, не расточая больше похвал начищенной броне и тренированности своих верных союзников…
6
Когда серебряные двери захлопнулись, свет не потух, его оставалось достаточно, чтобы разглядеть коридор впереди, и Китиара осторожно двинулась дальше, неся в сердце страх. Она каждую минуту ожидала, что когтистые пальцы призрака ухватят её за плащ, сомкнутся на шее.
Воительница никогда не была впечатлительной, даже в детстве смеялась над такими историями, от которых другие малыши плакали и звали маму. Когда друзья уверили её, что под кроватью живут чудовища, Китиара схватила кочергу и полезла с ними разбираться. Она всегда любила повторять, что единственный дух, виденный ею, прятался на дне бутылки «гномьей водки».
Но, к сожалению, Соламнийский Рыцарь не был единственным призраком в храме. Фигуры в белых мантиях появлялись вокруг неё, спешащие по своим делам или погруженные в медитацию, и исчезали раньше, чем она могла до них дотронуться. Ещё хуже было эхо голосов, которые доносились время от времени, проплывая по коридору, как туман. Иногда Китиара даже могла разобрать отдельные слова, но никогда не понимала фразы целиком.
Они явно хотели сообщить ей что-то важное, и, прекрати духи шептать, Китиара поняла бы их в один момент.
– Что? Что это? Что вы хотели? – громко кричала им вслед Китиара, остро переживая пропажу верного меча. – Кто вы? Где вы?
Голоса только шептали и бормотали.
– Если хотите что-то сообщить, подойдите и скажите! – мрачно сказала она в пустоту. Очевидно, призракам нечего было донести до неё, они лишь продолжали шептать на разные голоса. – Тогда заткнитесь и убирайтесь в Бездну!
Китиара, плюнув, смело пошла вниз по коридору. Через некоторое время гладкий мрамор уступил место простому камню. Стены, созданные человеком, сменились природной пещерой, воительница шла по узкому изгибающемуся проходу, огибая скальные выступы. Идти было легко, в некоторых местах выступы были стёсаны, а завалы разобраны. Она погрузилась во тьму, такую же плотную, как прошлое Кринна, озаряемую лишь странным светом снизу, не иначе как искрами от молота самого Реоркса. Вспышки освещали то влажный камень, то золотые или серебряные жилы горных пород, подсвечивали блестящие соляные колонны или грозди самоцветов. Вспышки становились яркими и ослепительными, Китиара вертела головой во все стороны, но не могла обнаружить источник света, который никак не мог дойти с поверхности: там уже наступила ночь.
Воительница никогда не была впечатлительной, даже в детстве смеялась над такими историями, от которых другие малыши плакали и звали маму. Когда друзья уверили её, что под кроватью живут чудовища, Китиара схватила кочергу и полезла с ними разбираться. Она всегда любила повторять, что единственный дух, виденный ею, прятался на дне бутылки «гномьей водки».
Но, к сожалению, Соламнийский Рыцарь не был единственным призраком в храме. Фигуры в белых мантиях появлялись вокруг неё, спешащие по своим делам или погруженные в медитацию, и исчезали раньше, чем она могла до них дотронуться. Ещё хуже было эхо голосов, которые доносились время от времени, проплывая по коридору, как туман. Иногда Китиара даже могла разобрать отдельные слова, но никогда не понимала фразы целиком.
Они явно хотели сообщить ей что-то важное, и, прекрати духи шептать, Китиара поняла бы их в один момент.
– Что? Что это? Что вы хотели? – громко кричала им вслед Китиара, остро переживая пропажу верного меча. – Кто вы? Где вы?
Голоса только шептали и бормотали.
– Если хотите что-то сообщить, подойдите и скажите! – мрачно сказала она в пустоту. Очевидно, призракам нечего было донести до неё, они лишь продолжали шептать на разные голоса. – Тогда заткнитесь и убирайтесь в Бездну!
Китиара, плюнув, смело пошла вниз по коридору. Через некоторое время гладкий мрамор уступил место простому камню. Стены, созданные человеком, сменились природной пещерой, воительница шла по узкому изгибающемуся проходу, огибая скальные выступы. Идти было легко, в некоторых местах выступы были стёсаны, а завалы разобраны. Она погрузилась во тьму, такую же плотную, как прошлое Кринна, озаряемую лишь странным светом снизу, не иначе как искрами от молота самого Реоркса. Вспышки освещали то влажный камень, то золотые или серебряные жилы горных пород, подсвечивали блестящие соляные колонны или грозди самоцветов. Вспышки становились яркими и ослепительными, Китиара вертела головой во все стороны, но не могла обнаружить источник света, который никак не мог дойти с поверхности: там уже наступила ночь.