Уэйс Маргарет. Братья по оружию

   «Военный совет! – мелькнула у него радостная мысль. – Я наткнулся на военный совет». Впрочем, как он быстро понял, это было не совсем так: просто мэр пришёл на стену узнать результаты утреннего нападения врага, которое было с успехом остановлено.
   – Мы отбили уже два штурма, – важно говорил мэр. – Я думаю, у нас есть прекрасный шанс выиграть эту осаду.
   – Ерунда, – проговорил у стены седой ветеран-командующий. – Оба штурма были просто манёврами. Они проверяли нас, стараясь понять, какими силами мы располагаем. И таки добились своего, особенно учитывая того олуха, который отдал приказ стрелять из катапульт вчера утром.
   Лорд-мэр нарочито громко раскашлялся. Ветеран мрачно продолжал:
   – Надо смотреть в лицо фактам, ваша честь, у нас нет способа выиграть войну.
   Воцарилась неприятная тишина.
   – Все мои солдаты в основном новички. Да, конечно, у меня есть несколько метких лучников, но их недостаточно, чтобы остановить первый серьёзный штурм. А что будет, когда их перебьют? Знаешь, что случилось сегодня ночью? Я нашёл трёх стражей, напившихся на посту, и не могу их винить за это. Если бы на мне не лежала ответственность, я бы сам нажрался до полумёртвого состояния.
   – Что мы можем сделать? – спросил мэр хриплым истеричным голосом. – Мы пытались сдаться! Ты слышал, что ответил этот… этот злодей!
   – Слышал. И это ещё одна причина, почему я не напился вчера. – Голос командующего напрягся, – Я надеюсь прожить достаточно, чтобы вогнать клинок в его глотку.
   – Как ни абсурдно это звучит, – снова заговорил мэр, – но иногда мне кажется, что король Вильгельм хочет, чтобы мы все умерли. Он обязан был знать, что новый налог вызовет восстание. Король вынудил нас стать мятежниками и выслал армию. Мы пытались заключить мир, но условия сдачи были неприемлемы, по крайней мере, человек в своём уме не согласился бы на них.
   – Не буду спорить, ваша честь, – кивнул ветеран.
   – Но почему? – беспомощно спросил мэр. – Почему он желает этого?
   – Одни Боги знают. Но, поскольку их нет рядом, думаю, мы никогда не узнаем правды, о планах Вильгельма в отношении нас. Может, это его прихоть, может, он нашёл других хозяев для наших домов. Скажу одно – там у стен не армия Блодхельма.
   – Нет?! – воскликнул поражённый мэр. – Но… что это тогда за войска?
   – Не имею мыслей на этот счёт, но я прослужил много лет в блодхельмской армии и знаю, о чём говорю. Мы всегда были сборной дружиной. Нас призывали, мы бросали плуги и косы, потом было несколько недель похода, битва, а затем мы шли по домам. А здесь другое. Тут нет места фермерам, одетым в дедовские доспехи и мятые шлемы, – одни профессионалы.
   – Но тогда… Что это означает? – ошеломлённо проговорил мэр, словно его ударили по голове.
   – Это значит, ваша честь, – хрипло сказал командующий, – что король или кто-то ещё хочет, чтобы мы умерли. – Он поклонился лорд-мэру и пошёл прочь.
   Мэр остался стоять, бормоча что-то себе под нос, затем дёрнул головой и начал спускаться со стены. Крыса остался висеть на ветке, закрыв глаза и слово в слово запоминая подслушанный разговор. Как только слова улеглись в памяти, он кубарем скатился вниз, схватил мешки и вылетел из зарослей прямо под ноги лорд-мэра.
   Тот подскочил на месте, схватившись рукой за кошелёк
   – Пошёл прочь!
   Крыса был бы счастлив исполнить его пожелание, но в этот момент мэр снова пристально посмотрел на него и загородил проход.
   – Эй, постой-ка! Я тебя знаю? – Он внимательно вглядывался в Крысу.
   – Конечно! – беспечно ответил Крыса.
   – Когда это я тебя видел? – нахмурился мэр.
   – Я имел честь представать перед тобою много раз, – вежливо поклонился полукендер.
   – Действительно? – с сомнением произнёс мэр.
   – А как же! На утреннем судебном разбирательстве, когда нас выпустили из тюрьмы, после того как мы были арестованы прошлой ночью, перед тем, как они схватили нас, перед тем, как ваша честь произносил потрясающую речь, после этого. Общественный порядок – лучшая политика и всё такое…
   – Я помню… – все ещё озадаченно промямлил мэр.
   – А потом я подстригся, – добавил Крыса. – Поэтому ты и не можешь вспомнить меня. И я очень долго не был в тюрьме, но твоя речь просто перевернула всю мою жизнь!
   – Рад, что так вышло, – успокоено кивнул лорд-мэр. – Посмотрим, что с тобой будет дальше… Хорошего дня! – Он прошёл мимо, направляясь к самому роскошному дому на улице.
   – Ух… – только и смог выговорить Крыса, выбирая другую сторону улицы, чтобы ненароком не встретить мэра ещё раз. – Кто бы мог подумать, что он спустится так быстро? Хорошо бегает – для такого-то толстяка! – И полукендер быстрым шагом двинулся в сторону склада.
   – Они пробовали сдаться? – Мастер Сенедж удивлённо смотрел на Крысу. – Хочешь сказать, мы потеряли столько людей под стенами города, не желающего сражаться?!
   – Наверняка он перепутал. – Немисс повернулась к полукендеру. – Ты ведь перепутал? Он сказал так слово в слово?
   – «Мы пробовали сдаться», – повторил Крыса. – И ещё, вот послушайте… – Он точно передал всю остальную беседу.
   – Вы знаете, – проговорил удивлённый Сенедж, – такие же мысли приходили и мне в голову. Мы никогда не сражались с Блодхельмом, но то, что я о них слышал, совпадает с твоим рассказом. Бросят плуг и берутся за меч, а потом обратно к пашне…
   – Если это правда… – начала Немисс, не зная, что повторяет слова лорд-мэра.
   – Враг поднимает руки, сдаваясь, а мы упорно собираемся отрезать ему голову, – закончил Сенедж. – Барону это очень сильно не понравится.
   – А что нам делать, командир? Большой штурм назначен на завтра, и мы должны напасть на ворота изнутри. Мы обязаны выполнить приказ.
   Мастер Сенедж задумался на миг, затем принял решение:
   – Барон обязан узнать о новых сведениях. У него репутация благородного человека, и она сильно пострадает, если мы примем участие в такой откровенной бойне. После этого вряд ли кто-то захочет нас снова нанять. Лэнгтри должен иметь шанс отказаться от договора или изменить его.
   – Боюсь, у нас нет времени, чтобы послать известие в лагерь.
   – Сейчас чуть за полдень, сержант. Один человек может двигаться быстрее отряда, особенно если ему удастся сократить путь через стену. Через три часа он будет в шатре у барона, ещё час на объяснения плюс три часа обратно. Добавь ещё два-три часа на непредвиденные обстоятельства – и наш посланник сможет вернуться на закате или чуть позже. Штурм назначен на утро… Кто твой лучший лазутчик?
   – Фляга, мастер Сенедж, – ответила Немисс.
   – Пусть явится сюда, да побыстрей.
   Фляга появился растрёпанный со сна и зевающий во весь рот.
   – Ты нужен, чтобы передать послание в лагерь. – Напряжённый тон и голос командира встряхнули солдата.
   – Да, мастер Сенедж!
   – Темноты ждать нельзя, пойдёшь немедленно. Самый близкий путь – через городскую стену, но сейчас там патрули. Хоть и есть данные, что они не обучены, не важно, кто тебя застрелит, новичок или ветеран.
   – Я хорошо натренирован, командир, – проговорил Фляга. – Переберусь без помех.
   – Дальше прямым путём к барону, передашь ему моё сообщение. Запомнишь?
   – У меня превосходная память, – кивнул бывший циркач.
   – Крыса, передай ему всё, что сказал мне…
   Полукендер, как мог медленно, повторил рассказ. Фляга морщил лоб и кивал. Немисс предложила ему взять всё, что он захочет, но циркач взял лишь свой нож и верёвку. Когда дозорные сообщили, что улица пуста, Фляга как молния выскользнул из дверей и исчез в лабиринтах улиц.
   После полудня часы еле ползли. Солдаты лениво играли в «рыцарский скок», игру, в которой играющий нажимает большим кубиком на грани меньшего, заставляя его «прыгнуть» в кубок. Тот, у кого число на кубике в кубке больше, становится победителем. Очень старая игра, в неё, как говорят, любил играть легендарный Хума. «Рыцарский скок» была очень популярна среди людей барона, а за кубики ручной работы они выкладывали немалые деньги. Кузнец делал их из остатков металла, украшая каждый знаком владельца или искусным рисунком. В игре было много разновидностей, – к примеру, иногда надо было сделать так, чтобы кубик не только «прыгнул» в кубок, но и запрыгнул на уже лежащую там фишку.
   Сам барон Лэнгтри был заядлым игроком, даже Рейстлин нашёл в «рыцарском скоке» свой интерес, показывая чудеса ловкости рук. Эта игра была одной из немногих вольностей, которые маг позволял себе в обыденной жизни. Он играл настолько самозабвенно, что быстро превзошёл всех новичков и заслужил уважение мастеров. Правда, один из игроков было попытался доказать, что Рейстлин подыгрывает себе с помощью магии, но юноша при огромном стечении народа сумел выиграть и посрамить его. Мага особенно любили те, кому он помогал делать деньги. Сам Рейстлин проявлял необычайную бережливость, поэтому никогда не соглашался играть по высоким ставкам, зато охотно брал кого-нибудь в долю за проценты от прибыли.
   Карамон со своими большими и неуклюжими руками был весьма посредственным игроком, он больше любил наблюдать за игрой брата, хотя и раздражал его необдуманными и поспешными советами. Весь день из здания склада доносилось только щёлканье костей о дно кубков да вздохи радости или стоны проигравших. Игра завершилась только тогда, когда стало настолько темно, что не было никакой возможности следить за кубиками.
   Солдаты перекусили остатками холодного мяса и хлеба, запив их водой, после чего многие снова завалились спать, зная, что утром рано вставать, другие не спеша, травили байки или длинные истории. Рейстлин передал свою долю выигрыша на хранение Карамону и медитировал, медленно потягивая холодный чай, видя в грёзах крутящиеся кубики, а не злых магов. Каждый уже знал о секретном задании Фляги и о том, как тяжело будет его выполнить. Все прикидывали отрезки времени, нужные ему для дороги, и спорили, какой путь он изберёт. Кто-то не выдерживал и немедленно заключал пари, приглушённо ударяя по рукам.
   Стемнело. Теперь все лихорадочно посматривали на двери и окна, замирая, когда слышали шаги с улицы, и разочарованно вздыхая, если идущий проходил мимо. Время, которое отвёл мастер Сенедж на возвращение Фляги, уже прошло, и он с Немисс снова взялись за расчёты планов утреннего нападения.
   Внезапно часовой прошипел:
   – Кто идёт? Пароль?
   – Кири-Джолит и зимородок.
   Утомлённый, но ухмыляющийся до ушей Фляга проскользнул внутрь.
   – Что приказал барон? – кинулся к нему Сенедж.
   – Спроси его сам, – усмехнулся тот, отодвигаясь в сторону.
   В дверь прокрался барон Лэнгтри. Солдаты удивлённо вскочили.
   – Внимание! – скомандовала Немисс.
   Барон устало махнул рукой, призывая всех оставаться на местах.
   – Я пришёл сюда, чтобы добраться до дна этого колодца с тайнами, – сказал он. – Сверху здесь, может, и чистая вода, но я чувствую яд внизу… И мне не нравится всё то, что говорят о наших так называемых «союзниках». Мне не нравится всё, что я увидел.
   – Да, барон, какие будут ваши приказы?
   – Мне нужно поговорить с кем-то имеющим власть в городе. Может, с этим ветераном-командующим?
   – Это будет опасно и…
   – Во имя Бездны, я знаю, что это опасно!
   – Прошу прощения у барона, – выскочил вперёд, как чёртик из табакерки, Крыса, – но я знаю, где живёт местный лорд-мэр. У него самый большой и красивый дом на главной улице.
   – Кто ты? – спросил барон, стараясь разглядеть в темноте маленькую тень.
   – Крыса, милорд барон. Это я подслушал разговор, сидя на дереве, а потом видел, куда он пошёл.
   – Сможешь найти этот дом в темноте?
   – Да, барон!
   – Тогда веди. Сенедж и Немисс, остаётесь здесь и, если мы не вернёмся к рассвету, приступайте к атаке на ворота.
   – Да, милорд барон, могу я попросить взять с собой больше людей на случай неприятностей?
   – Если будут проблемы, мастер, какая разница, пойдут со мной двое или пятеро? Напоремся на стражу – пиши пропало, а у меня нет желания красться с громыхающим отрядом за спиной.
   – Не надо армии, барон, – упрямо гнул своё Сенедж, – но возьми хотя бы мага Маджере… Он доказал свою необыкновенную пользу вчера вечером, пригодится и его брат, Карамон силён как гора и хороший боец. Двое не смогут повредить, а их помощь может оказаться неоценимой.
   – Ладно, – кивнул барон, – отдай приказ в отношении братьев Маджере.
   – И ещё… – мастер Сенедж взял барона под локоть и отвёл в сторону, – если тебе не понравится, что скажет его честь, из него выйдет прекрасный заложник…
   – Ты мыслишь точно так же, как и я, Сенедж, – тихо рассмеялся барон Лэнгтри.

13

   Хотя после наступления темноты прошло всего несколько часов, улицы Безнадёжности были абсолютно пусты, закрылись даже таверны. Люди попрятались по своим домам в ожидании утра, несущего им страх и неизвестность. Если бы сейчас нашёлся кто-то, кто отважился бы выглянуть в окно, он заметил бы только смутные тени, неотличимые от обычного патруля, идущего своим маршрутом.
   – Если мы будем красться на цыпочках и бояться любого шороха, будем выглядеть как вылитые шпионы, поэтому шагом марш вперёд посредине улицы и держаться браво. В темноте нас никто не заподозрит… Надо только надеяться, – добавил барон в своей неподражаемой манере, – что мы не натолкнёмся на реальных стражей. Тогда будут проблемы. Но я верю, что Кири-Джолит не оставит нас своей милостью…
   Кири-Джолит, наверное, в ту ночь имел мало просителей, а может, ему до смерти надоели просьбы помочь, вернее, бросить кубик в «рыцарский скок», но мольба барона Лэнгтри была услышана. Они ни с кем не столкнулись за время своего пути от склада.
   – Вот он, я видел, как мэр вошёл туда, – прошептал Крыса, показывая на дом.
   – Уверен? – уточнил барон. – Осмотри его внимательно со всех сторон.
   – Точно, это он, я ещё заприметил гнездо аистов рядом с трубой.
   Солинари была почти полной сегодня, и среди ровно выстроившихся труб в серебряном свете легко различалось гнездо, похожее на мохнатую шляпу.
   – А что если он просто зашёл к своему другу? – спросил барон. – А живёт в другом конце города?
   – Он не стучал в дверь, а вошёл внутрь уверенно, – ответил Крыса.
   – Даже если это не его дом, мы захватим какого-нибудь богатого гражданина, – добавил Рейстлин. – Здесь живёт явно не простой человек.
   Барон согласно кивнул, и маленький отряд свернул с улицы в переулок, обходя дом сзади. Здесь они немного проплутали, попав в лабиринт различных пристроек, но труба с гнездом служила им надёжным ориентиром.
   – Я слышал, гнездо аиста приносит удачу, – пробормотал Крыса.
   – Будем надеяться, ты прав, юноша, – ответил за всех барон. – В доме нет никаких огней, наверняка все семейство уже спит. Кто может справиться с замком? – Барон посмотрел на Крысу, но тот лишь отрицательно покачал головой:
   – Мама пробовала меня учить, но у неё ничего не вышло.
   – Думаю, милорд, что смогу помочь в этом деле, – спокойно произнёс Рейстлин.
   – У тебя есть подходящее заклинание?
   – Да нет, просто вспомнил детство, когда учитель прятал свою магическую книгу под замок. Карамон, одолжи мне нож.
   Деревянная лестница вела к чёрному ходу. Рейстлин осторожно скользнул вверх, стараясь не запутаться в складках мантии. Остальные отступили по сторонам – стоять в карауле. Не прошло и нескольких минут, как маг махнул рукой и отворил взломанную дверь, которая, как оказалось, вела на кухню. Внутрь прокрались бесшумно, ну или настолько бесшумно, насколько можно в компании Карамона. Его тяжёлая поступь заставляла скрипеть половицы и звенеть посуду.
   – Тише, Маджере! – зашипел барон. – Ты сейчас весь дом перебудишь!
   – Извините, милорд, – пробормотал силач, стараясь сдерживать дыхание.
   – Останешься здесь и будешь сторожить, – приказал барон. – Если кто-нибудь войдёт, бей по голове и связывай, но старайся никого не убивать без нужды. Крыса, останешься с ним, не дай никому закричать.
   Карамон кивнул и встал за дверью. Крыса с удобством расположился на большой табуретке.
   – Маг, за мной. – Барон пересёк кухню и, приоткрыв дверь, посмотрел в коридор. – Если не ошибаюсь, это лестница для слуг, а значит, она ведёт на все этажи и в спальню. Поищи свечи на столе…
   – Нет необходимости, милорд, – поклонился Рейстлин, – это можно устроить. Ширак! – Навершие посоха в его руках вспыхнуло мягким светом.
   Лестница для слуг была узкая и пыльная, Рейстлин с бароном осторожно поднимались, с кошачьей грацией переступая с одной ступеньки на другую. Маг боялся, как бы не стукнуть посохом об стену или снова не закашляться.
   – Спальня хозяина на втором этаже, – прошептал ему барон, делая паузу на площадке. – Притуши свет.
   – Дулак, – произнёс маг мягко, и свечение посоха угасло, оставив их в темноте.
   Барон медленно и осторожно приоткрыл дверь, со своего места Рейстлин мог разглядеть только кусок холла, завешанный гобеленами. Напротив виднелась тяжёлая деревянная дверь, украшенная затейливой резьбой, из-за неё доносился протяжный громовой храп.
   – Милорд, у меня наготове сонное заклятие, – прошептал Рейстлин.
   – Да он уже спит, нам же он нужен бодрым и весёлым, – ответил барон. – Как мы его расспросим, если он будет дрыхнуть?
   – Верно, милорд, – огорчённо произнёс маг.
   – Держи заклятие для его жены. Женщины весьма нервны, и ничто так быстро не пробуждает дом, как женский крик. Если она проснётся, немедленно усыпи, пока я потолкую с мэром.
   Барон вошёл внутрь, Рейстлин последовал за ним, перекатывая слова заклинания на языке. Он подумал о том, что давно не кашлял, и, естественно, в горле немедленно запершило. Отчаянным движением Рейстлин схватился за горло, уняв клокотание.
   Дверь в спальню свободно открылась, – очевидно, мэр ничего не опасался. Барон с Рейстлином, мягко ступая, двинулись внутрь, в залитую лунным светом спальню. В центре стояла огромная кровать с балдахином, из неё и доносились раскаты храпа. Лэнгтри заглянул за занавески, – к счастью для них, лорд-мэр лежал один. С одного взгляда было понятно, что спящий и есть глава города. Как и описывал Крыса, перед ними лежал толстяк с круглым лицом, теперь одетый в ночную рубашку и колпак.
   Отбросив в сторону занавески, барон зажал рот спящему и надавил. Человек проснулся от удушья, часто замигав слипающимися глазами, не понимая, что происходит,
   – Тихо! – прошипел барон. – Мы не причиним тебе вреда. Маг, закрой дверь!
   Рейстлин кинулся выполнять приказ и, вернувшись, встал с другой стороны кровати, чтобы помочь барону в случае необходимости. Мэр в ужасе таращился на них, дрожа всем телом с такой силой, что колебались золотые занавеси балдахина.
   – Свет, – бросил барон,
   Рейстлин пробормотал слово, и навершие посоха Магиуса мягко вспыхнуло, осветив лицо Лэнгтри.
   – Меня зовут Айвор Лэнгтри, – сказал барон, не убирая руки ото рта мэра. – Может, ты обо мне слышал. Это моя армия ждёт приказа начать штурм твоего города. Я был нанят королём Вильгельмом для подавления мятежников, которые, как говорят, гнездятся в Безнадёжности. Ты меня понимаешь?
   Мэр быстро закивал; смотрел он всё ещё испуганно, но трястись перестал.
   – Прекрасно. Я сейчас уберу руку, если ты обещаешь вести себя разумно. Слуги в доме есть?
   Мэр затряс головой, а барон раздражённо фыркнул. Понятно, в таком большом доме никто не живёт без слуг. Он задумался, стоит ли давить дальше или нет, потом выбрал компромисс:
   – Маг, следи за дверью. Если кто-нибудь войдёт, усыпляй.
   Рейстлин приоткрыл дверь в холл, встав так, чтобы видеть пространство перед собой, но и слышать всё, что происходит в спальне.
   Барон продолжил свою одностороннюю беседу:
   – Я видел и слышал много вещей, которые заставили меня усомниться в честности заключённого контракта. Я надеюсь, ты поможешь мне с разъяснениями, давая прямые ответы. Я не собираюсь вредить, ответь мне, и я уйду ещё быстрее, чем пришёл. Согласен?
   Мэр неуверенно кивнул, кисточка на его колпаке снова задрожала.
   – Обманешь меня, – продолжил барон, – и мой маг превратит тебя в червяка.
   Рейстлин насупил бровь и грозно посмотрел на мэра, хотя с тем же успехом мог начать порхать по комнате. Благодаря своей коже и глазам он производил впечатление, особенно на человека, которого застали врасплох в собственной постели. Мэр покосился на него и кивнул более решительно.
   Барон медленно отвёл руку, мэр облизнул пересохшие губы, натянув одеяло до подбородка, словно оно могло защитить. Его глаза метались с барона на мага и обратно. Он был совершенно раздавлен, и Рейстлин подумал, смогут ли они добиться чего-нибудь путного.
   – Так, – произнёс барон и, подтащив стул к кровати, уселся на него лицом к лицу с мэром. – Теперь рассказывай вашу историю, только покороче, у нас мало времени. Штурм назначен на рассвете.
   Подобная новость не добавила решимости бедному мэру, но он начал. После некоторых отступлений и путаницы ему всё же удалось рассказать о ситуации, вызванной королём Вильгельмом. Потихоньку забывая страх, мэр начал говорить неистово:
   – Мы отправили посла к королю, но его выпотрошили на главной площади. Мы пробовали сдаться, но командующий потребовал «выстроить всех женщин в линию, чтобы он мог выбрать».
   – И вы поверили ему? – хмуро спросил барон.
   – Конечно, поверили. – Мэр вытер вспотевший лоб кисточкой колпака. – Разве у нас был выбор? Кроме того, – он снова задрожал, – до нас доносились крики пленников из долины. Мы видели, как её вырубают и сжигают. Как можно было не поверить?
   Видевший Холоса барон согласно кивнул, теребя чёрную бороду.
   – Милорд, хоть ты знаешь, что происходит? – спросил мэр.
   – Нет, – кратко, ответил Лэнгтри: – Но у меня стойкое чувство, что меня надули. Если ты слышал обо мне, то знаешь, я человек чести, мои предки были Рыцарями Соламнии. И хоть я не рыцарь, но все ещё придерживаюсь их законов.
   – Так штурма не будет? – снова спросил мэр с надеждой.
   – Не знаю, – медленно произнёс барон. – Я подписал контракт и дал слово атаковать. Если я откажусь, навеки прослыву трусом и клятвопреступником. Нанимателя не будут волновать подробности, он просто побоится иметь дело со мной. Если нападу – прослыву убийцей невинных и сдающихся в плен. Прекрасная репутация! – Он встал. – Справа гоблины, слева людоеды…
   – С вами ещё и они?! – в страхе вскричал лорд-мэр.
   – А? Да нет, просто фигура речи… – пробормотал Лэнгтри. – Маг, который час?
   Рейстлин подошёл к окну и, выглянув, увидел, что луна уменьшается.
   – Около полуночи, милорд.
   – Значит, решение придётся принимать все равно. – Барон прошёлся по спальне. По-военному развернувшись на пятках, зашагал обратно, сражаясь в уме с гоблинами бесчестья на одном фланге и людоедами позора на другом.
   Для Рейстлина всё было легко – в атаку, а потом домой. Он не был рыцарем, мучающимся проблемами чести, и на нём не лежала ответственность за армию, солдаты которой должны получить деньги. Оплаты не будет, если барон нарушит контракт. Милая дилемма – и Рейстлина очень радовало, что не ему её решать. Впервые маг увидел, какое бремя власти, а от того одиночество давит на плечи его командира. Жизни тысяч людей лежали на одной чаше весов этого решения. Собственных людей барона, а теперь ещё и жителей Безнадёжности. Лэнгтри – единственный, кто должен сделать шаг, и немедленно. Хуже было то, что он не обладал полнотой знаний и действовал почти наугад. Что случилось с королём Вильгельмом? Зачем ему разрушение города и смерть жителей? У него есть серьёзное основание? Может, мэр искусно врёт, сплетая правду и вымысел в один узел?
   Рейстлин с интересом ждал решения барона, и Лэнгтри, наконец, замер на середине спальни.
   – Я принял решение, – тяжело произнёс он, – А теперь скажи мне правду. Сколько слуг в твоём доме?
   – Двое, милорд, – виновато сказал мэр. – Супружеская пара. Они служат мне уже много лет. Не опасайтесь их, они безобидны, кроме того, спят так крепко, что их не разбудит даже грохот падающей стены.
   – Будем надеяться, что до этого не дойдёт, – серьёзно сказал Лэнгтри. – Маг, навести их и позаботься, чтобы они спали и дальше.
   – Да, барон, – кивнул Рейстлин, хотя ему очень не хотелось уходить.
   – Потом иди к нашей страже, пусть будут готовы.
   – Он не убьёт их? – спросил с тревогой мэр.
   – Всё будет в порядке, – заверил барон. Мэр не очень поверил словам барона, но безропотно сообщил Рейстлину, где искать слуг. Маг задержался на пороге, надеясь, что барон хоть словом намекнёт план дальнейших действий, но Лэнгтри зло уставился на него, после чего юноша шмыгнул в коридор.
   – Они, наверное, беспробудно спят, – раздражённо бормотал Рейстлин, поднимаясь по крутой лестнице на чердак дома, где были расположены комнаты прислуги. Сейчас он находился совсем недалеко от гнезда аиста. – Он наверняка не доверяет мне, вот и придумывает всякие дурацкие поручения. Хоркин точно бы остался…
   Но барон оказался прав, видимо угадав или звериным чутьём ощутив опасность. Когда Рейстлин открыл дверь в спальню слуг, муж сидел в кровати и натягивал сапоги, а жена толкала его в спину и бубнила, что точно уверена: в доме кто-то есть.