Уэйс Маргарет. Братья по оружию

   – Предательство, Красный, – мрачно пробормотал Хоркин, оглядываясь на ворота. – Предательство и убийство. Нас предали, но почему и зачем… Не спрашивай меня, я не знаю… – Боевой маг вгляделся в лицо Рейстлина. – Мне кажется, ты знаешь больше, чем я. Барон сказал, что ты сопровождал его в дом лорд-мэра и оказался весьма полезным.
   – Я пожелал спокойной ночи одной пожилой паре, которая мучилась от бессонницы, – сухо бросил Рейстлин. – Это и была вся мера доверия, отведённая мне. Так что я знаю не больше твоего.
   – Ну, не принимай все так близко к сердцу. Красный, барон всегда себя так ведёт. Чем меньше людей знают тайну – тем она крепче, вот его девиз и одна из причин того, почему Лэнгтри так везёт. А теперь… – Хоркин посмотрел на раненого, – что с ним делать?
   – Я как раз собирался предложить, мастер. Вчера я обнаружил место, которое, как я верю, может благотворно влиять на раненых. Здесь, в Безнадёжности, нашёлся Храм Паладайна.
   – Храм Паладайна здесь? – Хоркин задумчиво потёр подбородок.
   – Да, мастер, он далеко от стен, и там можно устроить лекарский шатёр. Возьмём фургон и начнём перевозку…
   – А почему ты так уверен в его благотворности? – спросил Хоркин.
   – Я увидел его вчера ночью, от него исходило такое… – Рейстлин замялся, – такое благословенное чувство, мастер.
   – Может, оно и милое, но никак не благословенное, – сказал Хоркин с вздохом.
   – Кто ответит, мастер? – неожиданно прошептал Рейстлин. – Мы, к примеру, оба знаем, что одна Богиня точно не покидала Кринн…
   Хоркин хмыкнул:
   – Так, говоришь, место безопасное?
   – Самое лучшее, какое только можно найти.
   – Если это Храм, он очень старый, там, наверное, остались одни руины?
   – Мы не успели его осмотреть, очень спешили, но здание сохранилось в целости.
   – Тогда надо взглянуть на него, – решил Хоркин. – Даже если Паладайн давно покинул Кринн, некоторая святость действительно могла остаться… Только надеюсь, крыша у него цела, – добавил он, посмотрев на небо. – Скоро начнётся ливень, и тогда нам придётся искать другое убежище, святое оно или нет. Иди, проверь его, Красный, а я займусь фургонами. Пусть Немисс выделит тебе охрану.
   – Мне никто не нужен, мастер, – поклонился Рейстлин. Как только стемнеет, загадочный Храм снова будет купаться в лунном свете. Маг хотел ступить туда в одиночестве, чтоб открыться любому голосу, желающему говорить с ним. Встретиться с Богом. Ещё не хватало топающих солдат, непрерывно отпускающих сальные шутки оскорбляя любую святость, присутствующую там.
   – Захвати хотя бы брата, – проговорил Хоркин.
   – Нет, мастер, – решительно ответил Рейстлин. Этот Храм был его открытием и принадлежал только ему. Тот факт, что Карамон увидел его первым, юного мага не занимал. – Мне действительно никто не нужен.
   – Тебе необходим хороший воин, Красный, – не менее решительно сказал Хоркин. – Откуда ты знаешь, что скрывается внутри? Я сам поговорю с сержантом, может, она даже разрешит тебе взять с собой Крысу.
   Рейстлин мысленно издал протяжный стон.
   Тяжёлые низкие облака, затянувшие небо с самого дня прибытия армий, были унесены, как неопрятные тряпки, холодным ветром с гор. Жара, стоявшая все лето, начала спадать.
   Может, сегодня вечером и пойдёт дождь, как ожидал Хоркин, но сейчас ярко светило солнце, наполняя мужеством сердца воинов осаждённого города. Стража нуждалась в отваге, когда видела огромную армию Холоса, идущую на штурм.
   Барон Лэнгтри изложил свой план, поначалу испугав лорд-мэра и его ветеранов, но они быстро поняли – это последняя надежда Безнадёжности. Барон закончил совет и спустился со стены, когда об неё начали молотить первые чёрные стрелы.
   Свежий ветер освежил Карамона, с упоением вдыхавшего полной грудью, заставляя перекатываться огромные мускулы, к восхищению некоторых домохозяек, выглядывающих в щели ставен. Силач сначала расстроился из-за того, что пропустит битву, но слова о необходимости надёжного укрытия для раненых товарищей успокоили его. Крыса так и вовсе был доволен, понимая, что в предстоящем бою от него мало проку. Он с нетерпением ждал возможности обыскать Храм, засыпав товарищей историями про древние святилища и сокровища, лежащие в потайных местах.
   – Ты, конечно, думаешь, что за последние триста лет их никто не искал? – саркастически хмыкнул Рейстлин.
   Он находился в ужасном настроении, его все раздражало – от перемены погоды до его спутников. Ветер трепал красную мантию, хлопая тканью на ветру, холод заставлял дрожать и прислоняться к стенам домов, пока не начался приступ кашля. Силы каждый раз возвращались все медленнее.
   – Ну, если там клад, значит, его должны охранять, – взволнованно шептал Крыса. – И знаете, кто чаще всего обитает в старых храмах? Живые мертвецы и скелеты! Упыри, а может, демон или два…
   Карамон бросил на него беспокойный взгляд:
   – Рейст, а может…
   – Я обещаю разобраться с любыми упырями, которые нам встретятся, Карамон, – хрипло прокаркал Рейстлин.
   Позади на стенах взревели трубы, глухо и часто ударили барабаны, вслед раздался многоголосый крик армии барона.
   – Сигнал к атаке! – Карамон остановился и посмотрел через плечо.
   – Значит, скоро будет много раненых, – чувствуя укол совести, поторопил Рейстлин.
   Вспомнив о важности задания, все прибавили шаг, забыв разговоры о скелетах и демонах. Дойдя до давшего им приют склада, друзья легко нашли Храм, пройдя в нужном направлении.
   – Мы пришли в нужное место? – наморщил лоб Карамон.
   – Должно быть, оно, – закашлялся Рейстлин. Вчера ночью Храм был полон красоты и загадок, при дневном же свете он сильно разочаровывал: колонны выщерблены, крыша просела, стены заляпаны грязью и заросли сорняками. Прихваченный болезнью, Рейстлин уже не видел в нём благословенного места для лечения раненых. Здание было более старым и ветхим, чем он себе представлял. Вспомнив пожелание Хоркина о крыше, Рейстлин засомневался – а есть ли она? Магу живо представился холодный ветер, свищущий между пустынными руинами.
   – Наверное, мы зря пришли сюда, – сказал он.
   – Нет, не зря, Рейст, – пробасил Карамон. – От этого места исходит добрая сила, оно мне нравится. Но сначала обезопасим периметр. – Силач постоянно слышал от сержанта Немисс про «периметр» и давно уже ждал случая ввернуть веское слово.
   – Какой ещё периметр? Тут его нет, – раздражённо бросил Рейстлин. – Здесь только старый сарай и заросший двор.
   Он был необычайно разочарован, но не мог понять почему. Неужели он действительно думал найти здесь Бога?
   – Здание крепкое, клали из цельного камня, наверняка гномская работа, – важно заявил Карамон со всей напыщенностью человека, ничего не понимающего в данном вопросе.
   – Раз оно простояло столько лет, значит, крепкое, – практично заметил Крыса.
   – Но проверить всё равно надо, – убеждал Карамон.
   Рейстлин колебался. Вчера ночью луна Солинари ясно указывала путь, однозначно свидетельствуя – это святое место. Но ночь – время теней, вид которых мозг приукрашивает или им ужасается, а дневной свет показал Храм без прикрас. Ночью Храм был прекрасным, благословенным, сейчас, наоборот, зловещим. Маг испытывал желание немедленно повернуться и уйти, чтобы никогда сюда не возвращаться.
   – Подожди на улице, Рейст, здесь безопасно, – преувеличенно заботливо сказал Карамон, – а мы с Крысой сходим, посмотрим.
   Рейстлин пронзил брата взглядом, который должен был пригвоздить его не хуже чёрной стрелы.
   – Неужели я сказал «безопасно»? – немедленно покраснел Карамон, словно вся кровь вдруг бросилась ему в лицо. – Я имел в виду, что здесь теплее, чем в холодном доме. Вот что я хотел сказать… Я и не думал, Рейст…
   – Пошли за мной, – бросил маг. – Я войду первым.
   Карамон уже открыл рот, чтобы сказать, что он гораздо сильней и лучше вооружён, а значит, должен идти первым, но, посмотрев на сжатые губы брата и мрачный блеск его глаз, решил промолчать и безропотно затопал вслед.
   Внутри двора не было никакого укрытия, они оказались как на ладони перед теми, кто мог засесть в Храме. Рейстлин заметил, что несколько растений на плитах притоптаны и помяты. Кто-то недавно прошёл здесь, пересекая двор, – мятые листья были свежи и не думали вянуть.
   Маг молча показал на явное свидетельство чьего-то присутствия. Карамон наполовину вытащил меч из ножен, Крыса схватился за кинжал.
   Троица напряжённо двинулась вперёд, готовая среагировать на любой подозрительный звук, отразить любую атаку. Но вокруг лишь посвистывал ветер, играя сухими листьями, да безучастно проносились белые облака над головой, исчезая за потрескавшимся шпилем.
   Приблизившись к золотым воротам, Рейстлин чуть расслабился – теперь он был уверен, что Храм пуст, а даже если кто-то здесь недавно был, то теперь ушёл. Но, подойдя вплотную, маг заметил, что блестящие створки приоткрыты, словно кто-то заглянул в них или проскользнул. Карамон немедленно сделал шаг вперёд, заслонив телом брата:
   – Дай нам глянуть внутрь, Рейст!
   Силач взбежал по ступеням, на ходу освобождая меч, прижавшись к стене. Крыса прыгнул к дверям с другой стороны, с занесённым кинжалом.
   – Ничего не слышу, – прошептал он через некоторое время.
   – Да, и не видно тоже… – отозвался Карамон. – Темно, как в Бездне.
   Он протянул руку, чтобы толкнуть створку, когда солнце поднялось выше городских стен, осветив лучами вход. Лучи ударили в золотую дверь одновременно с пальцами Карамона, создав впечатление, что рука воина погрузилась в расплавленное золото.
   Вспышка ударила по глазам, и в этот миг Рейстлин увидел Храм в другом виде. Он испуганно и очарованно уставился на открывшееся ему зрелище. Трещины в мраморе исчезли, грязь и пыль испарились, стены Храма светились молочной белизной. Прекрасные барельефы вновь поражали тонкой работой, неся какой-то важный смысл в своих изображениях. Рейстлин воззрился на них, пожирая глазами; казалось, ещё несколько мгновений – и он поймёт.
   Мир повернулся, и лучи солнца соскользнули с врат, закрытые тучей. Видение пропало, превратившись в ничто, Храм снова был пуст и заброшен. Рейстлин вгляделся в изуродованные барельефы, стараясь по памяти восстановить недостающие места, но картинка ускользала, как тают сны поутру.
   – Я пошёл внутрь, – сказал Карамон, бросив клинок в ножны.
   – Невооружённым? – вытаращил глаза Крыса.
   – Здесь не нужно махать оружием, – глухо и почтительно проговорил Карамон. – Здесь так… – он замялся, подбирая нужное слово, – уважительно…
   – Так ведь нет никого. Кого уважать-то? – удивился Крыса.
   – Карамон прав, – к огромному удивлению брата, поддержал его Рейстлин. – Оружие нам здесь не понадобится, спрячь кинжал.
   – И кто там любит говорить «безумный, как кендер»? – проворчал Крыса. – Ха! Кендерам далеко до этой парочки… – Впрочем, не имея желания спорить с магом, он сунул кинжал за пояс, хотя и не снял с него руки.
   Друзья толкнули створки и вошли внутрь. После яркого сияния золотых врат тёмный зал Храма ослепил их. Несколько минут они стояли и привыкали к сумраку.
   Любые опасения исчезли. Рейстлин внезапно почувствовал, как боль в груди уменьшилась и дышать стало легче. Истории и Храме Паладайна оказались правдой, и маг устыдился того, что недавно посмел сомневаться в них, – это место лучше всего подойдёт для раненых. Мягкий полумрак и чистый воздух наполняли Храм, сохранивший на себе благословенное прикосновение Богов.
   – Прийти сюда было прекрасной идеей, Рейст, – сказал Карамон.
   – Спасибо, брат, – кивнул Рейстлин. – Прости, что я рассердился на тебя недавно… Я знаю, ты не хотел меня обидеть.
   Карамон уставился на брата со священным ужасом, он не помнил, чтобы близнец хоть раз извинялся. Не успел он раскрыть рот, как Крыса толкнул его, призывая молчать.
   – Я что-то слышал из-за той двери! – прошептал он.
   – Может, мыши? – предположил Карамон, решительно толкнув дверь.
   Она распахнулась легко, словно за ней следили и хорошо смазывали. Из тёмного прохода на друзей пахнуло таким физически ощутимым страхом, словно их окатили холодной водой из бочки. Карамон нелепо взмахнул руками, защищаясь от невидимой волны, Рейстлин хотел крикнуть, чтобы брат скорей захлопнул дверь, но страх сжал горло, не давая вымолвить ни слова. Волна ужаса погрузила Храм в хаос ночи, Крыса мгновенно покрылся потом, испытывая невиданную доселе панику.
   – Я… мне никогда… – слабым голосом произнёс полукендер, приседая на корточки. – Что происходит? Ничего не понимаю…
   Рейстлин тоже никогда раньше не испытывал подобного чувства. Маг знал, что такое страх, – любой прошедший Испытание в Башне Высшего Волшебства в полной мере испытывает его: страх боли, страх смерти, страх неудачи.
   Но такого всепоглощающего ужаса ему ещё переживать не приходилось. Должно быть, такой чудовищный трепет испытывал древний человек перед неизведанным миром: когда смотрел в небеса и видел кружащиеся звезды и огромный шар пламени, когда нисходила тьма, и человек боялся, что она не кончится никогда. Кости мага стали мягкими и жидкими, они больше не могли нести на себе безвольную плоть, мозг посылал панические сигналы, но ответ не приходил – руки и ноги дрожали и тряслись.
   Рука Рейстлина непроизвольно стиснула спасительный посох, и юноша увидел, как навершие в форме драконьей лапы, держащей шар, взорвалось ослепительным светом.
   Когда Рейстлин произносил «Ширак», оно тоже светилось, но совсем по-другому, до сих пор маг не видел такого жаркого и гневного сияния, словно забилось огромное огненное сердце.
   В его руке полыхало горнило, бросая во все стороны сгустки пламени.
   В дверном проёме появился рыцарь с обнажённым мечом, затянутый в серебряную броню, украшенную символом розы. Он сорвал с себя шлем, и его глаза обожгли Рейстлина, заглянув, казалось, в самую душу.
   – Магиус, – произнёс он, – миру снова необходима твоя сила и помощь.
   – Я не Магиус, – пробормотал Рейстлин, под пронизывающим взглядом рыцаря неспособный даже подумать о лжи.
   – У тебя его посох. Легендарный посох Магиуса.
   – Это подарок… – прошептал Рейстлин, низко опуская голову. Но даже сейчас пронизывающие глаза обжигали его, доставая до самых глубин его существа.
   – Тогда это ценный дар, – произнёс рыцарь. – Достоин ли ты его?
   – Я… я не знаю, – в замешательстве пробормотал маг.
   – Честный ответ, – улыбнулся рыцарь. – Познай это и помоги мне.
   – Я боюсь! – выкрикнул Рейстлин, заслоняясь в ужасе рукой. – Я не могу помочь никому и ни в чём!
   – Преодолей страх, – сказал рыцарь, – или до конца жизни будешь ковылять в тени ужаса и неуверенности.
   Свет навершия полыхал, как молния, Рейстлин вынужден был отвернуться, чтобы не ослепнуть. Когда он снова посмотрел вперёд, рыцарь пропал, будто его и не было. Серебряные двери стояли распахнутыми, и ужас лежал за ними.
   «Ты был храбрым и прошёл Испытание», – произнёс внутренний голос. «Я был храбрым, убивая собственного брата!» – мысленно ответил Рейстлин.
   Пар-Салиан и Антимодес могли презирать его за это, но презрению было далеко до того океана ненависти, которую Рейстлин сам к себе испытывал. Горькая ненависть жгла его всегда, где бы маг ни оказался, самоистязание стало второй тенью: «Я был храбрым настолько, что убил Карамона, когда он пришёл мне на помощь, убил его, безоружного, беспомощного, любящего меня… Вот мой собственный вид храбрости. Я буду ковылять всю жизнь в тени ужаса…»
   – Нет! – вскричал маг. – Не буду!
   Не давая себе шанса обдумать, что делает, Рейстлин поднял повыше посох Магиуса и шагнул сквозь серебряные врата во тьму.

18

   Карамон тоже до сих пор не испытывал такого страха. Ни когда стрелы молотили по его щиту, ни когда камни катапульт превращали его друзей в кровавое месиво. Да, что-то неприятное шевелилось тогда в животе, но с помощью дисциплины и тренировок он легко преодолевал это.
   Сейчас страх выкручивал все тело, выжимая из него жизнь и лишая сил. Силач не мог преодолеть этот страх, ему хотелось упасть на землю осенним листом и лежать не двигаясь. Одновременно ему хотелось бежать со всех ног подальше от Храма и этой чёрной волны ужаса, вытекающей из серебряных врат. Он не знал, что это, да и не хотел знать, какой бы бедой оно ни грозило остальным.
   Захлёбываясь ужасом, Карамон наблюдал, как его брат сдвинулся с места и пошёл прямо во тьму.
   – Рейст, не надо… – Он хотел закричать, но вместо крика с губ сорвалось лишь жалкое блеянье. Даже если Рейстлин и услышал его, он не вернулся.
   Рыцарь в полной броне возник в проёме. Карамон был бы рад подойти к нему, но смертный ужас приковал ноги к полу. Силач терялся в догадках, какая сила могла толкнуть брата идти прямо навстречу смерти. В ответ он услышал голос, очень слабый и далёкий, зовущий на помощь.
   Всё изменилось мгновенно. Теперь у него не осталось выбора, страх за жизнь брата оказался сильней всего, вспыхнул лесным пожаром, охватив все тело Карамона, выжигая из него остальные чувства без остатка. Выхватив меч, силач кинулся в серебряный проход вслед за братом-близнецом.
   Крыса не поверил глазам. Его лучший друг вместе с братом только что кинулись навстречу собственной гибели.
   – Глу… глупцы… – пробормотал он. – Вы оба со… сошли с у… ума!
   Зубы полукендера стучали, он не мог говорить внятно. Распластанный по стене собственным ужасом. Крыса попытался сдвинуться с места, войти в тёмный проход, но ноги не слушались, предпочитая стоять на месте.
   Как он сейчас хотел, чтобы взяла верх кендерская половина! Всю жизнь Крыса боролся с ней, с дрожащими пальцами, желающими все схватить и влезть в любой карман, а не заниматься честной работой, с зудящими ногами, постоянно стремящимися отправиться в путь. Сколько невидимых битв провёл и выиграл он! А теперь он мечтал о бесстрашии матери, которая не побоялась бы войти куда угодно.
   Вдруг Крыса обнаружил, что Храм пропал. Он снова был маленьким мальчиком, стоящим вместе с мамой рядом с входом в огромную тёмную пещеру.
   – Разве тебе не любопытно, что там внутри? – спросила она. – Тебя не будоражит тайна, скрытая в глубинах? Может, сокровища дракона? Может, тайный склад магических артефактов? Может, принцесса, молящая о спасении? Ты не хочешь узнать точно?!
   – Нет! – завопил Крыса. – Я не хочу! Там темно, страшно и оттуда воняет!
   – Ты не мой ребёнок, – нежно сказала мама и погладила его по голове.
   Она смело вошла внутрь и появилась примерно через три минуты. За ней по пятам неслась огромная медведица. Крыса очень хорошо запомнил медведицу и свою мать. Она выскочила из пещеры всклокоченная, одежда развевалась на ветру, мешки хлопали её по спине и разбрасывали содержимое во все стороны. Лицо мамы покраснело, но она счастливо улыбалась. Мама схватила Крысу за руку, и они принялись улепётывать, спасая свои жизни, – к счастью, медведица была сытая и не преследовала их долго. Но именно в тот момент Крыса решил, что мама права: он не её сын и такая жизнь не для него.
   – Я знаю, что надо делать, – проговорил, чуть успокаиваясь, Крыса. – Надо бежать за подкреплением! Здравствуй, армия, я бегу к тебе!
   В этот момент из тьмы дверей вытянулась рука и, схватив Крысу за плечо, потянула за собой.
   – К… Карамон?! Я чуть не умер от страха, ну у тебя и шуточки! – заорал полукендер, как только его сердце решило вновь заработать.
   – Мне нужна твоя помощь, чтобы найти Рейста, а ты собрался улизнуть, – мрачно сказал Карамон.
   – Я и пош… шёл за пом… мощью. – Крысу снова начал бить озноб.
   – Я думал, ты ничего не боишься, – внимательно посмотрел на него Карамон. – Какой же ты тогда кендер?
   – Я полукендер! – парировал Крыса, – Умная его часть.
   Теперь он уже боялся остаться один, значит, надо было идти с близнецом.
   – Теперь ты не будешь против, если я достану кинжал? – спросил Крыса. – Или это будет непочтительно к тем, кто собирается убить нас, порубив на части, а затем высосать души?
   – Я думаю, это мудрое решение, – без тени юмора сказал Карамон.
   Они стояли в коридоре, вырубленном в сплошной скале. Никаких признаков Рейстлина не было видно. Тщательно отполированные стены туннеля уходили в глубину гор. Сейчас тут не было так темно, как показалось вначале, – свет от серебряных врат освещал туннель на значительное расстояние.
   Друзья зашагали по плитам и скоро почувствовали, как коридор делает плавный изгиб, зайдя за который сразу заметили впереди яркий свет, горевший во тьме, как звезда.
   – Рейст! – мягко позвал Карамон.
   Свет дрогнул и остановился, Рейстлин отозвался. Карамон с Крысой подбежали к нему и смогли различить бледное лицо мага, поблёскивающее золотой кожей.
   Рука Рейстлина крепко стиснула руку брата.
   – Я рад, что ты пошёл со мной, – искренне сказал он.
   – Да, но мне здесь очень не нравится, – пробасил Карамон и с опаской огляделся по сторонам. – Мне кажется, лучше отсюда уйти, кто-то не хочет, чтобы мы здесь находились. Помнишь, что Крыса сказал об упырях? Мне ещё никогда не было так страшно, Рейст, если бы не ты и не рыцарь, я бы в жизни сюда не пошёл,
   – Какой рыцарь? – удивился Крыса.
   – Ты тоже его видел? – прошептал Рейстлин.
   – Какой рыцарь-то? – не унимался Крыса.
   Рейстлин немного помедлил, а потом произнёс:
   – Пойдёмте, я хочу вам кое-что показать.
   – Рейст, я не думаю… – начал Карамон.
   Гора вздрогнула. Пол под их ногами заходил ходуном, сверху посыпалась пыль. Троица кубарем повалилась на пол, скорее растерянная, чем испуганная. Сверху ручейками ещё лились маленькие камешки, но гора успокоилась.
   – Что-то происходит, – прохрипел Карамон, – надо убираться.
   – Лёгкое землетрясение, ничего страшного. Думаю, горы здесь подчиняются власти Богов. А тот рыцарь сказал тебе что-нибудь?
   – Я понял, что нужна моя помощь… Слушай, Рейст, я… – Карамон замер, с тревогой глядя на брата. – С тобой все в порядке?
   Рейстлина душила пыль. Он хрипел, согнувшись и держа себя за горло, не в силах даже сказать «нет, мне плохо». Наконец он продышался и смог выдавить:
   – Сейчас будет лучше…
   – Надо уходить, – снова повторил Карамон. – Пыль вредна для тебя.
   – Мне она тоже горло ест, – заявил Крыса.
   – Делайте что хотите, – проговорил Рейстлин, когда ему стало лучше. – Я пойду дальше. Мы не можем принести раненых в опасное место. Кроме того, мне до смерти любопытно, что там, в глубине.
   – Вероятно, это последние слова моей бедной мамы, – уныло сказал Крыса.
   Карамон покачал головой, но поплёлся за братом. Полукендер ждал до последнего, надеясь, что они повёрнут обратно, пока свет посоха не удалился, и он не очутился в полной темноте. Тогда Крыса опрометью кинулся вслед за друзьями.
   Гладкие плиты туннеля уступили место обычным скалам, путь стал неровным, извилистым. Потянулись пещеры со сталагмитами, уводящие их все дальше в глубину, а затем дорога оборвалась тупиком.
   Скальная стена перегораживала огромную пещеру.
   – Ну вот, все зря, – сказал Карамон. – Но теперь мы знаем, что здесь безопасно, можем поворачивать.
   Рейстлин с помощью посоха принялся исследовать стену и скоро обнаружил маленький альков с серебряными и золотыми воротами. Карамон заглядывал через плечо брата. Внутри они увидели небольшую палату, пустую, если не считать саркофага внутри.
   – Рейст, это же могила, – тревожно сказал Карамон.
   – Какой ты наблюдательный, Карамон.
   Игнорируя просьбы брата, он вошёл внутрь, посох Магиуса ярко освещал небольшое пространство серебряным светом. Хорошо была видна фигура, вырезанная на крышке гробницы.
   Братья молча стояли в тишине.
   – Посмотри-ка сюда, брат мой, – внезапно проговорил Рейстлин. – Что ты видишь?
   – Могилу, – нервно ответил Карамон.
   Его большая фигура замерла в проходе, полностью перекрыв путь Крысе. Но полукендер не собирался торчать снаружи, он отпихнул силача, червяком проскользнув внутрь гробницы.
   – Посмотри на могилу, – терпеливо повторил Рейстлин. – Что ты видишь?
   – Рыцарь вроде. Трудно сказать, все такое пыльное… – Карамон отвёл глаза – он заметил, что саркофаг открыт. – Рейст, мы должны уйти, неправильно находиться здесь!
   Не обращая на брата внимания, Рейстлин подошёл к могиле и заглянул внутрь. Потом слегка счистил пыль, сделав шаг назад.
   – Я знал это! – воскликнул маг.
   Карамон так стиснул меч, что заломило руку.
   – Иди сюда, брат мой, ты должен это увидеть, – позвал Рейстлин.
   – Нет, не должен. – Карамон упрямо потряс головой.
   – Я сказал, иди сюда! – прикрикнул Рейстлин.
   Неохотно шаркая ногами, Карамон приблизился. Крыса шёл рядом, одной рукой держа кинжал, второй держась за петлю в поясе Карамона. Силач бросил быстрый взгляд в раскрытую могилу, чтобы увидеть поменьше ужасного, вроде скелета или разложившегося трупа с гниющим мясом, но, дёрнувшись от увиденного, посмотрел снова – уже во все глаза.
   – Рыцарь! – затаив дыхание, произнёс он. – Тот самый, который мне явился!