Уэйс Маргарет. Час близнецов (Трилогия легенд - 1)

   Он увидел огромного человека в скверно сидящих доспехах, который неподвижно стоял, глядя на тело женщины, одетой в белое. Рядом с женщиной, опустившись на колени и держа ее за руку, стоял кендер. Темный эльф слышал их разговор так ясно, как будто находился рядом с ними.
   - Она мертва...
   - Я в этом не уверен, Карамон. Мне кажется...
   - Я достаточно часто видел смерть, чтобы не ошибиться. Она мертва, поверь мне. И это моя вина... моя...
   - Ты кретин, Карамон! - гневно прорычал Рейстлин. - Что случилось? Как это случилось?
   Даламар заметил, что, как только маг заговорил, кендер быстро вскинул голову.
   - Ты что-то сказал? - спросил кендер у человека, который принялся ковырять мечом землю,
   - Нет. Должно быть, это ветер... - А что ты делаешь?
   - Рою могилу. Нам нужно похоронить ее.
   - Похоронить се? - Рейстлин коротко и горько рассмеялся. - Да-да, конечно, слюнявый болван! Это все, что ты в состоянии сделать! - Он ненадолго задумался. - Я должен знать, что случилось. Что ты видел? - обратился маг к покрытому слизью Живцу.
   - Они вс-с-тали лаг-герем в ле-су, Хоз-зяин. - Изо рта твари капала обильная пена, и слова были почти неразличимы. - Др-ракониды...
   - Дракониды? - удивленно перебил Рейстлин. - Около Утехи? Откуда они взялись?
   - Н-не з-нать! - в ужасе всхрипел Живец. - Я-я...
   - Тс-с-с, - предупредил Даламар, жестом обращая внимание учителя на бассейн, где кендер громко спорил с гигантом.
   - Ты не можешь похоронить ее, Карамон! Она не...
   - У нас нет иного выхода, Тас. Я знаю, что это неправильно, но Паладайн, наверное, проследит за тем, чтобы ее душа спокойно завершила путь. Мы не можем разводить погребальный костер, пока драконьи воины где-то поблизости...
   - Но ты только взгляни на нее, Карамон! На ее теле нет ни одной раны!
   - Не хочу я глядеть на нее! Она мертва! Это моя вина! Мы похороним ее здесь, а потом я вернусь в Утеху и выкопаю могилу себе...
   - Карамон!
   - Иди, набери цветов и не мешай мне!
   Даламар смотрел, как гигант выгребает разрыхленную землю руками и отбрасывает ее в сторону. По лицу его текли слезы. Кендер в нерешительности переминался возле мертвого тела. Лицо его, испачканное запекшейся кровью, выражало печаль и сомнение одновременно.
   - Никаких следов, никаких ран, неизвестно откуда взялись дракониды... Рейстлин нахмурился.
   Неожиданно он опустился на колени рядом с Живцом, отчего тот в ужасе отпрянул в сторону.
   - Говори, - приказал Рейстлин. - Рассказывай все. Я должен знать. Почему меня не позвали раньше?
   - Д-д-драк-кониды уб-бивали, Х-хозяин, - словно в агонии, прохрипел Живец. - Б-больш-шой ч-челов-век т-тоже убивал. П-потом приш-шел б-больш-шой т-темный! Ог-гненные г-глаз-за. Я ис-спугалс-ся. Я б-боялся уп-пасть в в-воду...
   - Я нашел Живца у самого края бассейна, - спокойно сообщил Даламар. Другие сказали мне, что происходит что-то тревожное и странное. Тогда я заглянул в воду. Зная твой интерес к этой человеческой женщине, я поспешил...
   - Хорошо, - Рейстлин в нетерпении оборвал объяснения Даламара.
   Странные золотистые глаза его сощурились, губы плотно сжались. Почувствовав гнев мага, несчастный Живец отполз как можно дальше. Даламар тоже задержал дыхание, однако гнев Рейстлина не имел к ним никакого отношения.
   - Большой и темный, с огненными глазами - это же Сот! Значит, моя сестрица предала меня! - прошептал он. - Что ж, я чувствую твой страх, Китиара! Ты боишься! Я мог сделать тебя царицей этого мира. Я мог дать тебе несметные богатства и беспредельную власть. Но нет, ты, как и все, оказалась жалким червем с мозгами младенца!
   Рейстлин поднялся и задумчиво посмотрел в бассейн. Когда он вновь заговорил, голос его был как всегда тих, но в нем звучала смертельная угроза.
   - Этого я не забуду, моя дорогая сестра. Тебе повезло, что у меня есть другие, более срочные дела, иначе ты бы уже поменялась местами со своим прислужником - призрачным рыцарем!
   Тонкие пальцы мага сжались в кулак, но Рейстлин тут же заставил себя расслабиться.
   - Что же делать? Нужно что-то предпринять, пока мой брат не зарыл жрицу в могилу!
   - Что происходит, шалафи? Я не понимаю... - несмело сказал Даламар. - Эта женщина - кто она? Что она для вас значит?
   Рейстлин смерил ученика надменным взглядом, и эльф подумал, что тот сейчас упрекнет его за дерзость. Но маг промолчал. Его глаза на мгновение озарились внутренним огнем, и темный эльф вздрогнул, однако Рейстлин сумел подавить гнев, и взгляд его вновь стал бесстрастным.
   - Разумеется, не понимаешь, - сказал маг. - Ты все узнаешь, но сперва...
   Рейстлин замолчал. На лесной поляне, явленной в воде бассейна, возник еще один персонаж. Это был овражный гном, одетый в несколько слоев пестрых лохмотьев и волокущий за собой по земле большой дорожный мешок.
   - Бупу! - прошептал Рейстлин, и губы его посетила редкая гостья - улыбка. - Превосходно. Ты снова сослужишь мне добрую службу, малышка.
   Протянув руку, Рейстлин наклонился и коснулся пальцами неподвижной воды. Живцы дружно завопили от ужаса, ибо не раз видели, как жутко корчатся их сородичи, неосторожно свалившиеся в бассейн, прежде чем страшный жар превратит их в легкую струйку дыма. Но с Рейстлином ничего не случилось. Он пробормотал какие-то слова и, вынув руку из воды, спрятал ее под плащом. Даламар, однако, успел заметить, что пальцы мага стали белыми словно мрамор, а лицо исказила гримаса боли.
   - Посмотрим! - возбужденно прошептал он. Даламар снова заглянул в бассейн и стал смотреть, как овражный гном подбирается к неподвижному телу женщины.
   - Моя помогать!
   - Нет, Бупу.
   - Твоя не нравится мой магия! Моя идти домой. Во теперь моя помочь красивая госпожа.
   - Во имя Бездны... - начал Даламар.
   - Смотри! - приказал Рейстлин.
   Даламар увидел, как грязная рука существа по имени Бупу нырнула в холщовый мешок. Порывшись там, Бупу достала довольно мерзкую на вид, дохлую, окоченевшую ящерицу. К этой дряни был привязан обрывок кожаного ремешка. Потом Бупу приблизилась к женщине и, когда кендер попытался помешать ей, грозно взмахнула перед его носом кулачком. Кендер вздохнул и, искоса поглядев на гиганта, продолжавшего яростно рыть землю, отступил я сторону. Печальное выражение его лица, покрытого запекшейся кровью, при этом нисколько не изменилось. Бупу опустилась на четвереньки и бережно положила ящерицу на неподвижную грудь женщины.
   Даламар ахнул.
   Грудь мертвой женщины дрогнула, и на ней слегка зашуршала белая ткань накидки. Даже Даламар услышал глубокое спокойное дыхание.
   Кендер испустил торжествующий вопль.
   - Карамон! Бупу вылечила ее! Она жива, взгляни!
   - Какою... - Гигант прекратил копать и посмотрел на Бупу с изумлением и страхом.
   - Ящерица лечить! - гордо сказала Бупу. - Всегда срабатывать.
   - Да, малышка, - улыбнувшись, прошептал Рейстлин. - Насколько я помню, этот способ помогает даже от кашля.
   Он провел рукой над поверхностью бассейна, и его голос зазвучал усыпляюще монотонно:
   - А теперь спи, мой брат, усни, пока ты не выкинул еще какую-нибудь глупость. Спи, кендер, спи, маленькая Бупу. И ты спи, госпожа Крисания, спи в том царстве, где Паладайн охраняет тебя.
   Продолжая бормотать заклинание, Рейстлин стал делать рукой такие движения, будто кого-то подзывал.
   - Приди, приди, Вайретский Лес. Окружи их, пока они спят. Спой им свою волшебную песню. Замани их в чащу, на свои тайные тропы!
   Закончив заклинание, Рейстлин повернулся к Даламару.
   - А ты ступай за мной, ученик. - Легкая насмешка звучала в голосе мага, и, почувствовав ее, темный эльф внутренне содрогнулся. - Идем в мой кабинет. Пришло время нам потолковать.
   Глава 9
   Даламар сидел в кабинете мага в том же самом кресле, в котором седела недавно Китиара, но, в отличие от нее, он чувствовал себя далеко не так спокойно. Где-то внутри тревожно билось ощущение неясной опасности, которое всегда сопутствовало его встречам с Рейстлином. Однако ему удавалось сдерживать свой страх. Внешне он не выказывал никакого беспокойства и выглядел скорее умиротворенным, а что до яркого румянца, появившегося на обычно бледных щеках эльфа, то его можно было объяснить благоговейным трепетом и восторгом оттого, что учитель почтил ученика своим доверием.
   Вообще Даламар бывал в кабинете довольно часто, но - в отсутствие учителя. Рейсшин обычно проводил свои вечера в одиночестве, занятый изучением книг, которыми были уставлены полки. В это время никому не позволялось мешать ему. Даламар посещал кабинет только в дневные часы, да и то лишь тогда, когда у Рейстлина были дела где-то в другом месте. Только в это время темному эльфу позволялось, нет - предписывалось изучать колдовские книги самостоятельно. Да и то не все. Рейстлин строго-настрого запретил ему даже прикасаться к книгам в темно-синих переплетах.
   Разумеется, однажды Даламар попытался нарушить запрет. Переплет книги был пронзительно холодным на ощупь, таким холодным, что обжег ему пальцы. Не обращая внимания на боль, темный эльф открыл книгу, но, бросив на страницы всего один беглый взгляд, поспешно ее захлопнул. Все слова были перепутаны, и он не смог разобрать ни строчки. И только потом он обнаружил, что книги защищены охраняющим заклятием. Любой, кто осмелился бы смотреть в них достаточно долго, не имея ключа к шифру, неминуемо сошел бы с ума.
   Увидев обмороженные руки Даламара, с которых клочьями слезала кожа, Рейстлин поинтересовался, что случилось. Эльф пробормотал что-то о пролитой кислоте, являвшейся компонентом магического заклинания. Учитель улыбнулся, но ничего не сказал. В этом не было нужды - обоим было все ясно.
   Теперь он попал в кабинет по приглашению Рейстлина, почти как равный к равному... Но Даламар вновь чувствовал страх, смешанный с опьяняющим восторгом.
   Рейстлин сидел напротив него за резным деревянным столом, положив ладони на книгу в темно-синем переплете. Его пальцы рассеянно поглаживали кожу переплета, осторожно касаясь вытисненных на ней рунических надписей. Глаза Рейстлина были устремлены на Даламара. Темный эльф, однако, оставался недвижим под безжалостным, проницательным взглядом.
   - Ты был слишком молод, чтобы подвергнуться Испытанию, - неожиданно сказал Рейстлин. Даламар моргнул. Этого он не ожидал.
   - Но не так молод, как ты, шалафи, - ответил он. - Сейчас мне девяносто по нашему эльфийскому счету, что соответствует примерно двадцати пяти человеческим годам. Тебе же, насколько я помню, был всего двадцать один год, когда ты отважился на Испытание.
   - Да. - По лицу Рейстлина пробежала тень. - Мне был... двадцать один год.
   Даламар увидел, как рука, лежавшая на переплете книги, словно от сильной боли, внезапно сжалась в кулак, а золотистые глаза ярко вспыхнули. Ученик, однако, нисколько не был удивлен этим проявлением чувств. Испытание было необходимым условием для каждого мага, который стремился овладеть высшим искусством колдовства. Испытание проходило в Вайретской Башне Высшего Волшебства, и проводили его главы всех трех Лож. Практикующие маги Кринна уже давно поняли то, чего никак не могли постигнуть жрецы: для того чтобы сохранить гармонию мира, необходимо дать маятнику возможность свободно передвигаться между Добром, Злом и Равновесием. Стоило чему-то одному возобладать, стоило в одном положении заклинить маятник, н мир тотчас же шагнул бы навстречу своей гибели.
   Испытание было жестоким. Высшие уровни магического искусства, которые дают магу настоящее могущество, отнюдь не предназначаются для пустоголовых бездельников и растяп. Испытание было специально разработано для того, чтобы избавиться от недоучек, избавиться навсегда, ибо наказанием за провал была смерть. Предстоящее Испытание вызывало у Даламара кошмарные сны, и он прекрасно понимал, чем вызваны переживания его учителя.
   - Я выдержал Испытание, - прошептал Рейстлин, и его взгляд обратился назад, к тем далеким дням. - Когда я вышел наружу, я стал таким, каким ты видишь меня сейчас: кожа моя приобрела этот желтый оттенок, волосы поседели, а глаза... - Он мысленно отогнал нахлынувшие воспоминания и пронзительно посмотрел на Даламара. - Ты знаешь, что я вижу этими глазами, зрачки которых имеют форму руны Песочных Часов?
   - Нет, шалафи.
   - Я вижу время и то, как оно воздействует на все сущее, - сказал Рейстлин. - Человеческая плоть сморщивается и иссыхает, цветы увядают, скалы крошатся, источенные ветрами и непогодой. Я вижу одну лишь зиму, Даламар. Даже ты... Глаза Рейстлина остановились на лице ученика. - ...Даже твоя плоть, плоть эльфа, которая стареет так медленно и для которой годы все равно что легкие весенние дожди, стареет и умирает в моих глазах. На твоем молодом лице, Даламар, я вижу печать смерти!
   Темный эльф вздрогнул, и на этот раз ему не удалось скрыть своя чувства. Он вжался в мягкую спинку кресла, и в его памяти непроизвольно всплыло могущественное укрывающее заклятие - заклятие, предназначенное не защищать, а наносить упреждающий удар. "Глупец! - подумал он, в тот же миг овладев собой. Какое из моих заклятий может повредить ему?"
   - Это верно, - отозвался Рейстлин на невысказанную мысль Даламара, что он проделывал довольно часто. - На Кринне нет никого, кто в силах причинить мне вред. Разумеется, это не по силам и тебе, мой юный ученик. Но ты храбр, и у тебя есть мужество. Ты ведь часто стоял рядом со мной в лаборатории и смотрел на тех, кого я вытаскивал сюда из других миров. Ты знал, что стоит мне неловко вздохнуть, и эти твари вырвут наши сердца и пожрут их, пока мы будем в муках корчиться на полу.
   - Это мое право, - сказал Даламар.
   - Да, - рассеянно кивнул Рейстлин, размышляя, видимо, о чем-то постороннем. Затем он слегка приподнял брови. - Но ты же знал: случись что - и я буду спасать себя, а не тебя?
   - Конечно, шалафи, - спокойно ответил Даламар. - Я понимал это и сознательно шел на риск... - Глаза его сверкнули. Позабыв о своем страхе, он слегка подался вперед. - Да, шалафи, я сознательно шел на риск и призывал опасность! Я готов пожертвовать всем ради...
   - Ради магии, - закончил за него Рейстлин.
   - Да, ради магии! - воскликнул Даламар.
   - И ради власти, которую она дает, - кивнул Рейстлин. - Я вижу, ты честолюбив, но насколько - вот что меня занимает. Может быть, ты ищешь власти над своим народом? Или жаждешь управлять королевством, держа монарха в плену и пользуясь его богатствами? А может быть, ты задумывался о союзе с каким-нибудь темным повелителем, как поступали иные совсем недавно, в дни драконов? Кстати сказать, моя сестра Китиара нашла тебя весьма привлекательным. Ей хотелось бы держать тебя где-то поблизости. Особенно, если ты владеешь магическим искусством, которое можно применить в постели...
   - Я бы не осквернил... Рейстлин взмахнул рукой:
   - Я пошутил, ученик. Но. надеюсь, ты понял; что я имел в виду. Скажи, разве ты не мечтал ни о чем из того, что я перечислил?
   - Видишь ли, шалафи... - Даламар смущенно заколебался. К чему все эти разговоры? Он готов был выдать кое-какие сведения и надеялся получить кое-что взамен, но не знал, насколько он мог открыться. - Я...
   - Я вяжу, что был недалек от истины, - перебил Рейстлин. - Думаю, что могу теперь представить себе истинные притязания твоего честолюбия. А ты? Ты никогда не думал о том, что я хочу получить для себя?
   Даламар почувствовал, как по телу его пробежала радостная дрожь. Именно это он и хотел узнать. Тем не менее он не спешил с ответом, осторожно подбирая каждое слово.
   - Я часто задавал себе этот вопрос, шалафи. Ты столь могуществен... Даламар махнул рукой в направлении окна, где можно было различить светящиеся в ночи огни Палантаса. - Этот город, вся земля Соламнии, весь Ансалонский континент могут принадлежать тебе.
   - Весь мир может принадлежать мне, - улыбнулся Рейстлин, и его тонкие губы слегка скривились. - Мы с тобой видели земли, лежащие за морями, ученик. В воде бассейна мы можем увидеть не только эти земли, но и их обитателей. Подчинить такой мир не составит труда...
   Рейстлин неожиданно покинул кресло и, подойдя к окну, посмотрел на раскинувшийся внизу сверкающий город. Почувствовав восторг, охвативший учителя, Даламар тоже поднялся и встал рядом с ним.
   - Я могу подарить этот мир тебе, Даламар, - не оборачиваясь, сказал маг.
   Рука его отвела в сторону занавеску, чтобы эльфу было лучше видно панораму, но взгляд самого мага устремился куда-то вдаль. Огни города мерцали гораздо теплее, чем звезды в небе, однако Рейстлин не видел ни того, ни другого.
   - Я мог бы сделать тебя правителем не только над твоими жалкими соплеменниками, но и над всеми эльфами Кринна. - В раздумье маг пожал плечами. - Я мог бы отдать тебе свою сестру.
   Неожиданно отвернувшись от окна, Рейстлин посмотрел в лицо Даламару, который с воодушевлением прислушивался к его словам.
   - Но мне все это неинтересно. - Рейстлин опустил занавеску. - Неинтересно. Мое честолюбие простирается гораздо дальше.
   - Но, шалафи, - возразил Даламар, - в мире ничего больше не осталось. Может быть... - Он замялся, плохо понимая, что имел в виду Рейстлин. - Может быть, другие миры, которые видел ты, но которые недоступны моему неискушенному глазу?
   - Другие миры? - задумчиво переспросил Рейстлин. - Что ж, мысль интересная. Возможно, когда-нибудь к всерьез подумаю над этой затеей. Но я не это имел в виду. - Он замолчал, потом жестом пригласил ученика подойти ближе. Скажи, ты видел огромную дверь в задней стене лаборатории? Стальную дверь, на которой выгравированы золотом и серебром таинственные руны? Дверь, на которой нет замка?
   - Да, шалафи, - ответил Даламар и, несмотря на сильный жар, исходивший от тела Рейстлина, весь похолодел.
   - А известно ли тебе, куда ведет эта дверь?
   - Да... шалафи. - Шепот эльфа был едва слышен.
   - А ты знаешь, почему она не открывается?
   - Ты не можешь открыть ее, шалафи. Даже такой могущественный маг, как ты, не может открыть ее в одиночку - только вместе с тем, кто наделен истинно святыми... - Спазм перехватил его горло, и Даламар замолчал.
   - Да, - сказал Рейстлин, - ты понял. "Только с тем, кто наделен истинно святыми силами". Вот почему она нужна мне! Ну что, ученик, постиг ли ты высоту - или глубину - моих притязаний?
   - Но это безумие! - ахнул Даламар и тут же потупил взор. - Прошу простить меня, шалафи. Я не хотел тебя оскорбить.
   - Конечно. К тому же ты прав. Мечтать о таком с моими ограниченными силами - это действительно безумие. - В голосе мага чувствовалась горечь. - Вот почему я должен отправиться в путешествие.
   - В путешествие? - Темный эльф поднял голову. - Куда?
   - Не куда, а в когда, - поправил его маг. - Тебе приходилось слышать о Фистандантилусе?
   - Неоднократно, шалафи. Он был самым великим волшебником нашего Ордена. Колдовские книги в синих переплетах - это его книги.
   - Но они здесь не все, - быстро добавил Рейстлин и обвел рукой книжные полки вдоль стен. - Я прочел их, некоторые - по многу раз. Я смог понять их только после того, как получил ключ к тайнам от самой Владычицы Тьмы. Но они только разочаровали меня! - Рейстлин снова стиснул пальцы в кулак. - Теперь я вижу, что многих томов не хватает. Возможно, они погибли во время Катаклизма или позднее, во время Войн Гномьих Врат, что только подтвердило исчезновение Фистандантилуса. Именно эти утерянные тома должны дать мне всю полноту колдовской власти!
   - И твое путешествие приведет тебя... - Темный эльф замолчал, не в силах поверить замыслу мага.
   - В прошлое, - спокойно закончил Рейстлин. - В дни, предшествовавшие Катаклизму, когда Фистанданталус был в расцвете своего могущества.
   Даламар почувствовал, что у него начинает кружиться голова и мысли в беспорядке скачут с одного на другое. Что скажут Ока? Казалось, Они обдумали все возможные варианты, ни никому и в голову не пришло ничего подобного!
   - Успокойся, мой ученик. - Тихий голос Рейстлина доносился до эльфа словно с другого конца мира. - Ты немного расстроен, и мысли твои смущены. Может быть, глоток вина поможет тебе?
   Маг подошел к столу и налил из крошечного графина в бокал кроваво-красной тягучей жидкости. Протянув бокал альфу, он налил немного вина себе.
   Даламар с благодарностью принял напиток - его руки дрожали, и это пугало сто больше всего.
   - Я не часто пью это крепкое вино, - сказал маг, - но сегодня, мне кажется, мы можем себе это позволить. Я предлагаю тост за... Как ты выразился? За обладающую истинно святыми силами? Словом, за госпожу Крисанию!
   Рейстлин отпил небольшой глоток, а Даламар осушил бокал залпом, едва не поперхнувшись, когда обжигающая жидкость хлынула в сто горло.
   - Прости, шалафи, но если Живец все сказал правильно, то Сот наложил на Крисанию заклятие смерти. Однако она все еще жива. Ты вернул ей жизнь? Рейстлин отрицательно покачал головой:
   - Нет, просто я сделал так, чтобы она выглядела язвой и мой братец невзначай не похоронил ее. Я, конечно, не видел того, что случилось, но об этом нетрудно догадаться. Увидев перед собой Рыцаря Смерти и поняв, какая судьба ее ждет, госпожа Крисания попыталась противостоять заклятию единственным способом, какой был в ее распоряжении. Впрочем, это был довольно действенный способ священный медальон Паладайна. Бог защитил ее, перенеся се душу в те миры, где обитают сами боги, я тело оставил на земле, словно пустую раковину. Никто даже я - не сможет снова соединить ее тело в душу в одно целое. Только верховный жрец Паладайна обладает подобной властью.
   - Элистан?
   - Гм-м... Он уже бессильный старик, он умирает...
   - Значит, она потеряна для тебя, учитель?
   - Нет, - тихо возразил Рейстлин. - Ты просто не понял, ученик. Из-за своей невнимательности я утратил контроль за событиями, но я быстро восстановил его. Впрочем, дело вовсе не в этом. Я даже могу с выгодой использовать эту промашку. Сейчас они приближаются к Башне Высшего Волшебства. Крисания отправилась туда, чтобы попросить помощи у магов. Когда она попадет в Башню, она получит эту помощь, так же как получит ее мой брат.
   - Значит, ты хочешь, чтобы они помогли ей? - спросил сбитый с толку Даламар. - Но она же стремится погубить тебя!
   Пристально глядя на своего ученика, Рейстлин задумчиво отпил еще глоток вина.
   - Подумай хорошенько, Даламар, - сказал он мягко, - подумай, и ты поймешь. Но... - Он отставил опустевший бокал. - Я и так слишком задержал тебя.
   Даламар посмотрел в окно. Красная луна Лунитари медленно скрывалась из виду, опускаясь за далекие горные вершины. Время приближалось к полуночи.
   - Ты тоже должен отправиться в путешествие и вернуться к рассвету прежде, чем я исчезну, - .сказал Рейстлин. - Несомненно, в последнюю минуту я могу вспомнить что-то важное, о чем не успел сказать раньше. Кроме того, я собираюсь оставить на тебя несколько мелких дел. Пока я буду отсутствовать, управлять всеми делами в Башне будешь ты.
   Даламар покорно кивнул, потом нахмурился:
   - Ты говоришь о моем путешествии, шалафи? Но я никуда не собирался... Темный эльф запнулся, вспомнив, что, узнав о намерениях мага, был обязан тут же отправиться в путь, чтобы доставить это важное сообщение тем, кто его ждет.
   Рейстлин встал, молча оглядел эльфа, и тут на лице Даламара проступил ужас от внезапно открывшегося ему понимания происходящего. Маг медленно приближался, шурша своим черным плащом, но парализованный страхом Даламар не мог сдвинуться с места. Все охраняющие заклятья вылетели у него из головы. Он не способен был ни о чем думать и ничего не видел, кроме оказавшихся вдруг совсем близко бесстрастных, ничего не выражающих золотистых глаз.
   Рейстлин медленно поднял руку и, опустив ее на грудь Даламара, едва прикоснулся к черной накидке ученика кончиками всех пяти пальцев.
   Невыносимая боль вошла в его тело. Лицо Даламара побледнело, перекошенный рот не в силах был издать ни звука, как и сам эльф не имел сил отпрянуть в сторону. Взгляд Рейстлина приковывал его к этому месту.
   - Передай в точности все, что я сказал тебе, - прошептал Рейстлин, - и то, о чем ты, быть может, догадался, - тоже. И еще передай Пар-Салиану мои наилучшие пожелания... ученик!
   Маг убрал руку.
   Прижав ладони к груди, Даламар со стоном рухнул на пол, но Рейстлин не удостоил его даже взглядом. Темный эльф слышал, как маг вышел из кабинета: бархатный плащ прошелестел по полу, потом входная дверь открылась и затворилась.
   Терзаемый болью, Даламар разорвал на груди черную ткань. По животу его стекали пять струек крови, а на груди зияли пять глубоких круглых ран, которые оставило на его теле прикосновение руки Рейстлина.
   Глава 10
   Карамон! Вставай! Да проснись же ты! "Нет, я лежу в могиле. Здесь, под слоем земли, тепло и безопасно. Ты не можешь разбудить меня, не можешь потревожить. Я спрятался в жирной глине, и тебе меня не найти". - Карамон, ты посмотри, что творится! Ну, вставай же!
   Чья-то рука, отгоняя в сторону морок, настойчиво затормошила его.
   "Нет, Тика, уходи, убирайся! Однажды ты уже вернула меня к жизни, вернула к боли и страданию. Тебе следовало оставить меня во тьме, в сладком царстве дремы на дне Кровавого Моря Истара. Но теперь-то я наконец обрел покой. Я похоронил себя в этой могиле".
   - Эй, Карамон, тебе стоит проснуться, чтобы взглянуть вокруг!
   "Эти слова!.. Они были смутно знакомы... Конечно, я сам сказал их! Я сказал их Рейстлину давным-давно, когда мы впервые пришли в этот лес. Почему же теперь их слышу я? Или я - Рейстлин? Что за чушь..."
   Теперь рука прикоснулась к его веку! Чьи-то пальцы пытались насильно открыть его глаз! Это прикосновение нагнало на Карам она такого страху, что сердце его отчаянно забилось.