Уэйс Маргарет. Дары мертвых богов

   Саргоннас особенно хотел бы обратиться к ней. Его армии должны были причалить к Сильванести в середине лета и, пользуясь хорошей погодой, успеть укрепить оборону, завоевать новые земли и построить как можно больше домов для переселенцев. Но, судя по тому, как медленно идут корабли, они прибудут только зимой.
   Те, что вообще смогут добраться…
   В дикой ярости Рогатый Бог метался по небесам в поисках дочери. Он понятия не имел, какой у Зебоим на этот раз каприз, но ее последняя вспышка раздражения должна была уже пройти. Планы завоевания и смертного, и божественного миров оказались под угрозой.
   Саргоннас обыскал все моря и реки, ручьи и бухты. Он искал среди облаков, которые теперь лишь собирались в огромные серые массы и проплывали над тихими океанами. Он рвал в клочья туманы и громким голосом выкрикивал же имя.
   Зебоим не отвечала. Она исчезла, и никто из Богов, даже далеко видящий Зивилин, не знал, куда отправилась Морская Королева.
   Рис тоже искал Зебоим. Конечно, он не суетился, как Боги, но действовал с тем же усердием и тем же успехом.
   Они с Пасленом оставались в Утехе несколько дней, продолжая свои поиски жизнелюбивых мертвецов. Монах внимательно наблюдал за братом, а кендер бродил по городу, высматривая других Возлюбленных Чемоша. Их число постоянно увеличивалось — каждый день Паслен замечал все новых и новых. Все они смеялись, болтали, пили и бездельничали, но на самом деле были пустыми, темными, безжизненными оболочками.
   — Вчера утром я видел одну из них. Она флиртовала с молодым человеком, — сказал Паслен Рису. — Этим утром я снова встретил его.
   Монах бросил на кендера вопросительный взгляд.
   — Я ничего не мог поделать. Рис, — беспомощно запротестовал Паслен, — Я пытался предупредить насчет этой женщины, но он сказал, чтобы я не лез не в свое дело и что если он поймает меня в следующий раз, то изобьет до неузнаваемости и засунет в мой собственный мешок.
   — Мы должны сделать что-то, чтобы остановить Возлюбленных Чемоша, — сказал монах. — Мне удалось несколько раз предотвратить убийства, которые хотел совершить Ллеу, но при этом я не сражался с ним, а всего лишь спугивал жертв. Он отказывается говорить со мной, когда узнает меня, но это случается редко. Он даже не помнит, что пытался убить меня, а если вспоминает, то не выражает недовольства; когда же я противостою ему, он только смеется и уходит. Я не могу быть рядом с ним днем и ночью. Ему сон не требуется, а мне он необходим.
   Рис с горьким разочарованием посмотрел на Ллеу, весело идущего по главной улице Утехи. Юноша высоко держал голову, словно хотел насладиться утренним солнцем. Проблема была только в том, что с ночи моросило. В последние дни дождь шел не переставая и Утеха превратилась в море грязи и раздраженных, сварливых обитателей.
   Ллеу на ходу что-то, напевал. Сначала это была какая-то танцевальная мелодия, затем ее обрывки, и, наконец, он начал бубнить нечто неразборчивое, словно забыл песню. Рис подумал, что, наверное, так оно и есть. Точно так же Ллеу забывал, что некоторое время назад ел или пил, точно так же забывал брата, точно так же — и свои жертвы.
   — Рис, — внезапно произнес Паслен, потянув монаха за мокрый рукав, — смотри! Куда он идет?
   Рис погрузился в свои мрачные, как и этот день, мысли, ни на что не обращая внимания. Он предполагал, что брат вернется в «Корыто», где приводил все то время, когда не соблазнял обреченных на его смертельную любовь женщин, но, вглядевшись в завесу дождя, увидел, что Ллеу свернул в другую сторону. Он направлялся к большой дороге.
   — Думаю, он уходит из города, — сказал кендер.
   — Пожалуй, ты прав, — откликнулся Рис и внезапно резко остановился, несказанно удивив Атту.
   Собака прошла еще несколько шагов, прежде чем поняла, что потеряла хозяина. Она развернулась, нашла его взглядом, в котором ясно читался упрек: мол, мог бы и предупредить; затем стряхнула с себя капли дождя и побежала назад.
   — Давай вот над чем подумаем, — размышлял Паслен. — Я не видел ни одного Возлюбленного Чемоша, когда ходил сегодня по рынку, и в таверне тоже. А обычно один или два бродят неподалеку.
   — Они уходят, — сказал Рис. — Я ходил навестить родителей бедной Люси, надеялся поговорить и с ней, но они сказали, что она исчезла, как и ее муж. Посмотри, как Ллеу ходит из одного города в другой. Возможно, Возлюбленные Чемоша выполняют миссию в одном месте, затем им приказывают идти в следующее — и дальше. Так никто ничего не заподозрит, поскольку они нигде не задерживаются надолго. И они все идут на восток.
   — Как ты это узнал? — спросил кендер.
   — Я пока не уверен, — признался монах, — но все это время Ллеу шел именно на восток. Словно что-то его ведет.
   — Кто-то, — мрачно поправил его Паслен;
   — Да, Чемош, — согласился Рис. — Но зачем? С какой целью?
   Кендер пожал плечами. Он не видел смысла задавать вопросы, на которые нельзя ответить, поэтому вернулся к насущным делам:
   — Мы пойдем за ним?
   — Да.
   Паслен мрачно вздохнул:
   — Ты знаешь, так мы ни к чему не придем — переходя с одного места на другое, наблюдая, как твой брат ест двадцать раз в день и выпивает столько гномьей водки, что в пору захлебнуться.
   — Больше мы ничего не можем сделать, — грустно произнес Рис. — На Богиню надеяться не стоит. Я просил помочь мне найти эту Мину и попытаться выяснить, что затевает Чемош, но Зебоим не ответила, ходил в ее Храм — дверь была заперта. Думаю, она намеренно меня избегает.
   — Так мы просто будем следовать за твоим братом и надеяться, что он приведет нас куда-нибудь? Куда-нибудь, помимо очередной таверны?
   — Именно так, — подтвердил монах.
   Паслен покачал головой и молча потащился дальше. Они прошли около четверти мили, как вдруг услышали крик и стук копыт.
   Рис отошел к краю дороги. К ним подскакал один из городских стражников.
   Паслен поднял руки.
   — Я ничего не брал, — сказал он покорно, — а если и брал, то верну назад.
   Стражник проигнорировал кендера:
   — Ты — Рис Каменотес?
   — Да, — ответил монах.
   — Ты должен вернуться в Утеху. Меня послал шериф.
   Рис посмотрел вслед брату, удалявшемуся в пелену тумана и дождя. Чего бы ни хотел Герард, но если он отправил одного из своих людей вдогонку, значит, это срочно.
   Монах развернулся и пошел обратно в Утеху. Паслен побежал рядом.
   — Шериф ничего не сказал о том, что и кендер должен прийти, — произнес стражник, нахмурившись.
   — Он со мной, — спокойно сказал Рис, положив руку на плечо Паслена.
   Стражник поколебался мгновение, убедился, что они идут в город, и галопом поскакал обратно — докладывать.
   — Как ты думаешь, чего хочет шериф? — спросил Паслен. — Если только это не касается меня.
   Рис покачал головой:
   — Не знаю. Возможно, что-то насчет одной из жертв.
   — Но никто, кроме нас, не знает, что они убиты.
   — Возможно, он выяснил каким-то образом.
   — Тогда хорошо, правда? По крайней мере, мы больше не будем одни.
   — Да, — ответил Рис, внезапно задумавшись над тем, как одиноко он себя чувствовал — единственный смертный, выступающий против Бога. — Было бы замечательно.
   Они обнаружили Герарда у лестницы, ведущей в «Последний Приют». Было видно, в каком нетерпении шериф. Он пожал руку Рису и, даже дружелюбно кивнул Паслену.
   — Спасибо, что пришел, брат, — произнес Герард. — Я бы хотел поговорить с тобой наедине, если ты не возражаешь. — Наклонившись к Рису, он тихо спросил: — Как ты думаешь, твоя кендеросторожащая собака присмотрит с часик за твоим маленьким другом? Я бы хотел, чтобы ты пошел со мной в тюрьму. Дело касается одного заключенного.
   — Я бы хотел, чтобы Паслен пошел с нами, — возразил монах, подумав, что, если там один из Возлюбленных Чемоша, ему понадобится помощь кендера. — У него особый талант…
   — Да, он у меня есть, — подтвердил кендер скромно.
   Мужчины обернулись и обнаружили, что кендер стоит позади. Герард удивленно воззрился на него.
   — О, я думал, наедине — значит, что ты и со мной тоже хотел бы поговорить, — сказал Паслен. — В любом случае я хотел сказать, что я не возражаю побыть с Аттой, Рис. Я уже видел тюрьму Утехи, и поскольку там очень «мило», — поспешно добавил он, покосившись на шерифа, — то это не то место, которое я снова хотел бы посетить.
   — Лаура даст ему чего-нибудь поесть, — сказал Герард. — И собаке тоже.
   Еда окончательно решила дело, и кендера не пришлось уговаривать.
   — Я тебе не нужен. Ты и так знаешь, что должен искать, — сказал он Рису вполголоса. — Глаза. Все в глазах.
   Монах отправил Атту с Пасленом, велев тому присматривать за собакой, а собаке тихо приказал не спускать с кендера глаз.
   Герард и Рис молча шли по улицам Утехи. Несмотря на дождь, народу было много. Люди уважительно приветствовали шерифа, который отвечал им дружелюбными кивками. Городские бездельники при его появлении старались скрыться, а если это не получалось — виновато кланялись. Рис заметил, что Герард обращает внимание на каждого. Он почти видел, как этот человек мысленно откладывает в голове образы людей на будущее.
   — Ты не из тех, кто много болтает, не так ли, брат? — спросил шериф.
   Рис не ответил.
   Герард улыбнулся:
   — Любой другой докучал бы мне вопросами.
   — Не думаю, что ты бы стал отвечать на них, — мягко сказал монах, — поэтому я не вижу причины спрашивать.
   — Тут ты прав, не стал бы. Но не потому, что не хочу, а потому, что не могуответить. — Герард утер залитое дождем лицо. — Вот здесь наша тюрьма. Старая стала слишком тесной, и пришлось построить новую. Ее закончили всего месяц назад. Я слышал, Ллеу Каменотес сегодня утром покинул мой город, — добавил он будничным тоном, — Ты шел за ним?
   — Да, — ответил Рис.
   — Ллеу вел себя прилично, пока находился здесь, — сказал шериф, бросив проницательный взгляд на Риса. — Твой брат кажется необычным, но никто на него не жаловался.
   — А что бы ты сказал, шериф, если бы я признался тебе, что мой брат — убийца? — спросил монах. Он опирался на палку, и с каждым разом из-под нее разлетались брызги грязной воды. — Что позапрошлой ночью он убил женщину?
   Шериф схватил Риса за плечо и развернул к себе, лицо шерифа побагровело, голубые глаза метали молнии.
   — Что? Какую женщину? Что ты хочешь мне этим сказать, брат? Почему ты позволил ему уйти? Клянусь Богами, я повешу его прямо…
   — Женщину зовут Люси, — сказал монах. — Люси Уилрайт.
   Герард изумленно воззрился на него:
   — Люси Уилрайт? Ты, брат, не в себе. Я видел ее сегодня целой и невредимой. Ее и ее мужа. Я спросил, куда они направляются так рано, а она ответила: навестить ее кузину в деревне неподалеку отсюда. — Он прищурился. — Это какая-то шутка, брат? Если так, то несмешная.
   — Извини, если расстроил тебя, шериф, — сказал Рис спокойно. — Я спросил для примера.
   Герард покосился на него:
   — Больше так не делай. Я чуть было тебя не придушил. Мы пришли. Смотреть особо не на что, но тюрьма со своей работой справляется.
   Рис едва взглянул на здание. Оно больше походило на военную казарму, чем на тюрьму, — угадывалась рука Герарда, бывшего Соламнийского Рыцаря. На фасаде было множество зарешеченных окошечек, размером не более кулака, и только одна дверь, единственный способ войти и выйти, — ее охраняли и днем и ночью.
   Кивнув стражникам, шериф повел монаха внутрь.
   — Один из заключенных просил встречи с тобой, — пояснил он.
   — О встрече со мной? — повторил ошеломленно Рис. — Ничего не понимаю.
   — Я тоже, — пробормотал Герард. Он все еще был не в духе — никак не мог прийти в себя после предположения монаха. — Он назвал твое имя. Я послал в таверну, но ты уже ушел.
   Взяв у стражника ключ, шериф повел Риса по длинному коридору, по обе стороны которого располагалось множество дверей. В тюрьме стоял обычный тюремный запах, однако здесь было намного чище, чем в других местах такого рода. В одной большой клети сидели кендеры, которые весело помахали Герарду, когда он проходил мимо, и спросили, когда их отпустят. Шериф буркнул что-то нечленораздельное и продолжил путь по коридору мимо больших темниц, которые здесь называли загонами.
   — Местечко, где пьяные могут проспаться, парочки — решить споры, а бродячие артисты — остыть.
   Повернув за угол, они оказались в, другом коридоре.
   — А здесь у меня одиночные камеры, — пояснил шериф. — Для более опасных преступников. — Он сунул ключ в замочную скважину, повернул и, когда дверь открылась, добавил: — И для безумцев.
   Сквозь маленькое окошечко в камеру проникал тонкий луч света, но все же его было недостаточно, чтобы разогнать царящий в ней сумрак. Поначалу Рис ничего не увидел, кроме койки, ведра и табурета. Он уже хотел сказать Герарду, что в камере никого нет, но затем услышал шорох. В неосвещенном углу темницы виднелся темный бесформенный силуэт, в котором едва угадывалось живое существо.
   — Меня зовут Рис, — произнес монах, заходя в камеру. Он не чувствовал страха — только жалость.
   — Скажи им оставить нас, — произнесло существо сдавленным голосом, не открывая лица. — И пусть закроют дверь.
   — Вот видишь, — твердо сказал Герард, — здесь только сумасшедшие. — Он закатил глаза и покрутил пальцем у виска.
   — Я способен о себе позаботиться, шериф, — промолвил Рис с легкой улыбкой, — Прошу тебя…
   — Ну, хорошо, — неохотно согласился шериф. — Но только несколько минут. И все. Я буду в коридоре. Если понадоблюсь — кричи.
   Он закрыл за Рисом дверь. Стало темнее. Здесь было душно и пахло дождем. Монах оставил эммиду у двери, подошел ближе к узнику и опустился рядом с ним на колени.
   — Чем я могу помочь? — спросил он мягко. Из черного бесформенного кокона выскользнула красивая рука и схватила Риса за запястье, острые ногти впились в его плоть. Сверкнули зеленые глаза.
   — Убей Азрика Крелла, — прошипела Зебоим ненавистное имя, — и спаси моего сына!

Глава 4

   Глаза Зебоим блестели от ненависти и ярости. Ее лицо было мертвенно-бледным, щеки в кровавых полосах, словно она сама себя расцарапала, губы потрескались.
   — Моя Королева? — произнес Рис в недоумении. — Что ты делаешь в этом месте? В тюрьме? Тебе… тебе нездоровится?
   Монах знал, что задал глупый вопрос, но ситуация была столь странной и нереальной, что он не мог привести мысли в порядок и сказал первое, что пришло в голову.
   — Боги, почему смертные такие глупые! — воскликнула Зебоим.
   Она с такой силой оттолкнула Риса, что тот потерял равновесие и едва не упал, накинула капюшон на голову, спрятала лицо в ладонях и принялась всхлипывать.
   Монах мрачно смотрел на Богиню, не зная, что предпринять — утешать или трясти до тех пор, пока не застучат ее бессмертные зубы.
   — Что ты здесь делаешь? — повторил он. Ответа не последовало. Морская Королева плакала.
   Рис предпринял еще одну попытку:
   — Почему ты посылала за мной?
   — Потому что мне нужна твоя помощь, проклятие! — воскликнула она, сотрясаясь от рыданий.
   — А мне нужна твоя, — произнес монах. — Я выяснил кое-какие тревожащие меня факты относительно последователей Чемоша. Я взывал к тебе столько раз за последние дни, но ты мне не ответила. Все эти последователи мертвы и только кажутся живыми. Они ходят среди живых, соблазняют невинных молодых людей и заставляют их клясться в верности Чемошу, а затем убивают…
   — Чемош! — Зебоим подняла заплаканные глаза на Риса. — Он стоит за всем. Этот железный глупец Крелл не мог сам до такого додуматься. Но сейчас это не имеет значения. Только мой сын. Только он один.
   — Моя Королева, пожалуйста, держи себя в руках…
   Богиня внезапно вскочила, схватила Риса за руки и сжала:
   — Ты должен спасти его, монах! Иначе они его уничтожат. Я ничего не могу поделать… — Ее голос сорвался на крик. — Ты должен спасти его!
   — С тобой все нормально, брат? — позвал Герард, и его голос эхом отдавался в коридоре.
   — Да, все хорошо, шериф, — поспешно ответил Рис. — Дай мне еще немного времени. — Он взял руки Зебоим, крепко прижал к груди и заговорил, его голос звучал спокойно, тихо и твердо. — Ты должна мне объяснить, в чем дело, моя Королева. Я не смогу помочь, если не узнаю, о чем идет речь. У нас мало времени.
   Зебоим прерывисто вздохнула:
   — Ты прав, монах. Я успокоюсь. Я обещаю. Я должна. Должна.
   И она принялась рассказывать, расхаживая по темнице и то и дело ударяя кулаком по ладони.
   — У меня есть сын — Ариакан. Да, я знаю, что он мертв, — сказала Богиня, опережая вопрос, готовый сорваться с губ Риса, и продолжала: — Он погиб давно, еще во время Войны Хаоса. — Она сжала кулаки. — Он погиб из-за предательства, из-за измены человека, которому доверял. Человека, которого он вытащил из грязи…
   — Моя Королева, пожалуйста… — тихо напомнил монах.
   Зебоим рассеянно провела рукой по лбу:
   — Когда сын умер, я думала… я была уверена, что его душа продолжит свой путь. А оказалось… — Богиня со всхлипом втянула воздух, — оказалось, Чемош захватил его душу. Все эти долгие годы он держал ее в плену. — Голос Зебоим прогнул, — А теперь он отдал душу моего сына несущему смерть рыцарю, который предал его. Рыцаря зовут Азрик Крелл. — Морская Королева выплюнула это имя, словно оно имело дурной вкус. — И он угрожает мне уничтожить душу моего сына, предать его забвению. Разумеется, Крелл действует по приказу Чемоша.
   — Полагаю, моя Королева, что Чемош держит душу вашего сына в заложниках, чтобы заставить вас сделать что-то взамен. Чего он хочет?
   — Для начала я должна остановить тебя, — ответила Зебоим. — Ты его раздражаешь.
   — Не понимаю почему, — произнес Рис с горечью. — Я ничем ему не угрожаю.
   — Кроме того, я не должна вмешиваться в планы и действия Чемоша. Я даже не понимаю, в чем они состоят, — добавила Богиня, — но я не должна делать ничего такого, что могло бы их расстроить.
   — Так Чемош что-то затевает… — пробормотал монах.
   — О да! — сказала Зебоим злобно. — Он затевает нечто грандиозное, можешь быть уверен. И что бы это ни было, он опасается меня. Он боится, что я остановлю его, а я именно это и собираюсь сделать!
   — Похоже, он боится и меня, — добавил Рис.
   — Тебя? — рассмеялась Морская Королева, а затем произнесла недовольно: — Ну, возможно. Я должна избавиться от тебя и от кендера, но не это главное. Главное — мой сын. Я ничего не могу сделать, чтобы спасти его. Если хоть капля дождя упадет на шлем Крелла, он уничтожит душу моего сына. Но ты, монах… — Богиня придвинулась ближе и схватила Риса за запястья, нежно поглаживая, — ты мог бы пойти в Башню Бурь. Крелл не станет подозревать тебя.
   — Моя Королева, — запротестовал монах, отстраняясь, — я не могу находиться в центре войны между двумя Богами…
   — Ты уже в центре! — сердито парировала Зебоим, отталкивая его. — Чемош приказывает, чтобы я избавилась от тебя. Думаешь, он имеет в виду, что я должна отправить тебя обратно в монастырь, пожурив и приказав хорошо вести себя?
   Рис стоял посреди камеры и не мигая смотрел на Богиню.
   Зебоим поправила одежду и пригладила растрепавшиеся волосы.
   — Ты пойдешь в Башню Бурь. Я перенесу тебя, об этом можешь не беспокоиться. Ты извинишься за свое присутствие там, чтобы Крелл ничего не заподозрил. У него меньше мозгов, чем у моллюска, поэтому особого труда тебе это не составит. Возможно, ты скажешь, что я отправила тебя на переговоры. Да, Креллу это понравится. Ему все быстро наскучивает, и поэтому ему нравится мучить своих жертв. Плохо, что ты несимпатичен и неинтересен. Ему нравится, чтобы его развлекали.
   — И как же я спасу твоего сына, моя Королева, если меня будут пытать, а затем убьют? — спросил Рис. — Ты сказала, что Крелл несет смерть. Это значит, что его сила немногим меньше, чем у Бога…
   Зебоим отмахнулась от него:
   — Ты служишь мне, и я дам тебе любую власть, какую ты пожелаешь.
   — У тебя самой нет власти, — холодно констатировал монах.
   Богиня бросила на него сердитый взгляд:
   — Будет. Не беспокойся. А как ты спасешь моего сына, — она пожала плечами, — это твое дело. Для человека ты достаточно умен. Подумай.
   Рис присел на кровать, пытаясь собраться с мыслями, но это ему никак не удавалось — монах не мог поверить, что этот разговор происходит на самом деле.
   — Где Крелл держит вашего сына? Наверное, есть темницы…
   — Его держат не в темнице, — произнесла Зебоим, переплетя пальцы. — Его душа заключена… — Богиня отдышалась, не в силах говорить, — так ее переполняла ярость, — в фигуре для игры в кхас!
   — В фигуре для игры в кхас? — повторил Рис, недоумевая. — Ты уверена?
   — Конечно, я уверена! Я видела ее! Крелл махал ею передо мной, хвастался, что играет с ней ночи напролет.
   — Что за фигура?
   — Один из двух черных рыцарей.
   — Смогла бы ты отличить ее от остальных?
   — Да! — произнесла Зебоим едко. — Уж своего-то сына я всегда узнаю! Фигура — его точная копия.
   — Я не имел чести быть знаком с твоим сыном, — осторожно сказал Рис, — и не знаю, как он выглядит. Если бы ты рассказала мне о нем больше…
   — Он верхом на синем драконе. Но другой — тоже… Я не знаю! — Зебоим вцепилась себе в волосы. — Я даже думать не могу! Оставь меня в покое. Просто иди и спаси его… Подожди немного. Все фигуры настоящие. Настоящие тела. Уменьшенные. За исключением той, что похожа на меня. И на черного короля. Король — это Чемош.
   Рис почесал лоб. Все происходящее было похоже на странный и ужасный сон.
   — Проклятые шутки Чемоша! — произнесла Богиня. — Он хочет унизить меня. Послушай, монах, это действительно важно? Мы теряем время…
   — Ты просишь меня пойти на безнадежное дело, моя Королева. Все, что ты можешь сообщить мне, каким бы незначительным это тебе ни казалось, может оказаться очень ценным.
   Зебоим устало вздохнула:
   — Хорошо. Дай мне вспомнить. Белые король и королева на самом деле эльфы. Черная королева — это я. Черный король — Чемош! — Имя Повелителя Смерти она процедила сквозь зубы. — Два белых жреца — монахи Маджере. — Зебоим приподняла бровь и оценивающе посмотрела на Риса. — Представь себе! Два черных жреца — гномы. Два белых рыцаря — эльфы верхом на серебряных драконах. Пешки черных — гоблины, белых — кендеры. Как я и сказала, Чемош создал их, чтобы унизить меня. Мой чудесный сын сражается с такими же фигурками — монахами и кендерами…
   Внезапно раздался оглушительный стук в дверь и голос Герарда прогремел:
   — Время вышло, брат.
   — Я сейчас, — отозвался Рис. Поднявшись, он повернулся к Зебоим. — Если я правильно понял тебя, моя Королева, либо я отправляюсь в Башню Бурь и спасаю твоего сына, либо ты меня уничтожишь…
   — Не сомневайся, монах, — ответила Богиня, спокойная, как природа перед бурей. — Я смогу покончить с тобой.
   Завернувшись в темные потрепанные одеяния, она присела на койку и уставилась в стену.
   Рис наклонился к Зебоим и тихо произнес:
   — Знаешь, моя смерть будет быстрее и легче, если ты убьешь меня прямо сейчас.
   Богиня посмотрела на него глазами цвета морской волны:
   — Может быть, да, а может, и нет. Как бы там ни было, ты не принимаешь в расчет своего друга-кендера, а также всех тех обреченных на смерть молодых людей, которые, как и твой брат, будут убиты во имя Чемоша. И тысячи моряков на судах, захваченных штилем. Моряков, которые могут скоро умереть…
   Герард снова загрохотал в дверь, в замочной скважине повернулся ключ.
   Рис выпрямился.
   — Я понял, моя Королева, — произнес он со спокойствием человека, который либо владеет собой, либо вот-вот сломается и разразится рыданиями.
   — Надеюсь, — ответила Зебоим слабым голосом. — Дай мне знать о своем решении.
   — Где мне тебя найти?
   Богиня легла лицом к стене, завернувшись в собственную одежду и устроив голову на сгибе руки.
   — Здесь. Где никто не сможет меня найти.
   — Время вышло, — повторил Герард, входя в темницу. — Как дела? — спросил он тихо.
   — Неплохо, — ответил Рис.
   Шериф бросил взгляд на койку, вывел Риса за дверь и тщательно запер ее. Когда они отошли подальше от камеры, Герард спросил:
   — Мне следует отпустить ее?
   Рис ничего не ответил. Он даже не слышал вопроса, размышляя о том, что должен сделать, и пытался придумать, как выполнить приказ Богини и самому при этом выжить.
   Шериф провел рукой по волосам.
   — Как будто у меня нет других дел. Какое-то злобное проклятие лежит на озере Кристалмир…
   — Что? — испуганно спросил Рис. — Что с озером?
   — Разве ты не чувствуешь? — Герард поморщился. — От него смрад до небес. Рыба подыхает целыми косяками. Ее выбрасывало на берег всю ночь. Теперь она гниет на солнце. Город зависит от этого озера, а теперь люди боятся даже подходить к нему. Они говорят, что Кристалмир прокляли, так что у меня нет времени заниматься этой сумасшедшей…
   — Шериф, — прервал его монах, — я хочу попросить об одолжении. Я собираюсь ненадолго покинуть город, и мне нужен кто-то, кто бы присмотрел за Аттой. Ты бы мог это сделать?
   — А она будет выслеживать для меня кендеров? — спросил Герард, и его глаза заблестели.
   Рис улыбнулся:
   — Я научу тебя командам и найду способ расплатиться за ее содержание.
   — Если она будет пасти для меня кендеров так же хорошо, как и для тебя, — это будет лучшей оплатой. По рукам, брат. А куда ты отправляешься?