Страница:
— Они преследуют тебя?
Человек уже бежал прочь от лагеря, едва не падая. Пайтан бросился за ним и схватил за руку.
— Насколько они далеко? Человек потряс головой:
— Цикл пути. Не более.
— Всего цикл! — воскликнула Рега.
— Он сумасшедший, — пробормотал Роланд. — Не верьте ему.
— Гриффит разрушен! Тернция горит! Лорд Реджинальд мертв! Я это знаю. — Человек провел дрожащей рукой по спутанным волосам. — Я был одним из его рыцарей.
Посмотрев на человека пристальней, они увидели, что на нем была одежда, которую надевают под доспех из панциря тироса. Неудивительно, что они не узнали его раньше.
Одежда была разорвана, заляпана кровью и висела на нем лохмотьями.
— Я бросил его, — сказал он, бесцельно трогая лохмотья на груди. — Доспех. Он слишком тяжелый, и проку от него никакого. Они умирали в доспехах. Эти демоны хватали их и давили.., руками. Доспехи ломались, кровь.., выступала между пластин. Кости проламывали броню.., и скрежет…
— Благая Тиллия! — Роланд побледнел и содрогнулся.
— Заткни его! — зашипела Рега Пайтану.
Никто не обращал внимания на Другара, который сидел в сторонке, как всегда, странно улыбаясь себе в бороду.
— Ты знаешь, как я спасся? — Человек ухватил Пайтана за тунику. Эльф, взглянув вниз, увидел, что его руки покрыты какими-то красновато-бурыми пятнами. — Другие бежали. Я был.., слишком испуган! Стоял столбом! Не мог двинуться. А гиганты шли прямо ко мне!
Это не смешно! Стоял столбом!
Он отрывисто засмеялся. Смех перешел в кашель. Он оттолкнул от себя Пайтана.
— Но теперь я могу бежать. Я бежал.., три цикла. Не останавливался. Не могу остановиться. — Он сделал шаг, остановился, обернулся, посмотрел на них покрасневшими безумными глазами и гневно сказал:
— Они должны были вернуться! Вы видели их?
— Кто?
— Вернуться и помочь нам! Трусы. Банда проклятых бесполезных трусов. Как я! — Рыцарь рассмеялся снова. Тряся головой, он кинулся в джунгли и скрылся.
— О какой чертовщине он толковал? — спросил Роланд.
— Не знаю. — Рега начала укладывать их снаряжение, запихивая припасы в сумки. — И меня это ничуть не волнует. Сумасшедший или нет, в одном он прав. Мы должны двигаться.
И тут низкий глубокий голос пропел куплет из «Песни о Тиллии» об Ушедших Лордах.
Все озадаченно переглянулись.
— Вот видишь, — сказал Другар, — я выучил ее.
— Ты прав, — сказал Роланд. Он сидел, свесив руки, даже не делая попыток собрать свою сумку. — Вот что имел в виду этот рыцарь. Они не вернулись. Почему? Почему они не вернулись? Все, ради чего они трудились, разрушено! Наш мир! Его нет! Почему? Где смысл?
Рега сжала губы, навьючивая мешки на каргана.
— Это только легенда. На самом деле никто ей не верил.
— Да, — пробормотал Роланд. — Никто не верил и в титанов.
У Реги затряслись руки. Она опустила голову, уткнулась в бок каргана и, чтобы не закричать, сжала кожаный ремень упряжи так, что он впился ей в руку.
Пайтан коснулся руки Реги, сжал ее.
— Не надо! — яростно сказала она, отталкивая его локтем. Она подняла голову, тряхнула волосами и затянула ремень. — Уйди. Оставь меня одну.
И незаметно вытерла слезы, удостоверившись, что эльф не смотрит на нее.
Они снова пустились в путь, гонимые страхом, спустя всего несколько миль они наткнулись на рыцаря, лежавшего поперек дороги лицом вниз.
Пайтан соскользнул с каргана и склонился над человеком, приложив руку к его шее.
— Мертв.
Еще два цикла они гнали уставших до предела карганов. Теперь, останавливаясь, они не распаковывали вещи, а просто падали наземь и засыпали, намотав поводья на руку. Их шатало от голода и жажды. Их скудные припасы кончились, а задерживаться для охоты они не решались. Они говорили очень мало, чтобы не тратить сил. Заставить их подняться мог только какой-нибудь странный звук, донесшийся сзади.
Упавшая ветка заставляла их вздрагивать и испуганно оборачиваться в седлах, вглядываясь в лесные тени. Часто люди и эльф засыпали на ходу, покачиваясь в седлах, пока не начинали клониться набок, и только тогда приходили в себя. Гном, ехавший последним, смотрел на них с улыбкой.
Пайтан удивлялся гному — тот его все больше беспокоил. Казалось, Другар никогда не уставал, он часто вызывался нести стражу, когда остальные спали.
Пайтан просыпался от кошмаров, в которых ему чудился Другар, с кинжалом в руке подбирающийся к нему, пока он спит. Проснувшись, эльф всегда обнаруживал, что Другар терпеливо сидит под деревом, сложив руки под бородой. Пайтан мог бы, конечно, посмеяться над своими страхами — ведь гном спас им жизнь. Но оглядываясь на Другара, ехавшего сзади, или посматривая на него во время редких кратких остановок, эльф видел блеск в его зорких черных глазах, которые, казалось, постоянно чего-то ждали, и смех замирал на губах Пайтана.
Пайтан терялся в догадках о том, что же движет гномом, какая жуткая страсть поддерживает это пламя, когда крик Реги прервал его безрадостные раздумья.
— Переправа! — Она указала на грубый знак, прибитый к стволу дерева. — Здесь тропа кончается. Мы должны вернуться к…
Ее голос заглушил жуткий звук — вой сотен глоток, всеобщий вопль.
— Главный путь! — Пайтан стиснул поводья дрожащими взмокшими руками. — Титаны добрались до главного пути.
Мысленно эльф увидел людской поток, увидел настигающих его гигантских безглазых тварей Он видел, как люди бросаются в разные стороны, пытаясь убежать, но бежать некуда, на открытой равнине нет спасения. Дорога превратится в реку крови.
Рега зажала уши руками.
— Заткнись! — выкрикивала она снова и снова, по лицу ее текли слезы. — Заткнись!
Заткнись!
Как будто отвечая ей, внезапно на джунгли пало мертвое молчание, нарушаемое только отдаленными криками умирающих.
— Они здесь, — сказал Роланд с полуулыбкой.
— Переправа!
— выдохнул Пайтан.
— Эти твари, может, и гиганты, но они не настолько высоки ростом, чтобы перейти по дну залив Китни! )то хотя бы на время задержит их.
Он развернул своего каргана. Животное, само перепуганное, в панике рванулось вперед.
Остальные поспешили следом, подныривая под свисающие ветки. Вырвавшись на открытое место, они увидели впереди сверкающую поверхность залива Китни, поражающую контрастом с тем хаосом, который творился на берегу.
Люди бежали по главному пути, который вел к переправе, от страха забыв обо всем, не обращая внимания друг на друга. Упавших затаптывали. Дети в этой толчее отбивались от родителей, многих сбивали наземь. Тот, кто останавливался, пытаясь помочь подняться упавшим, уже не поднимался. Пайтан увидел, что далеко на горизонте джунгли движутся.
— Пайтан! Смотри! — окликнула его Рега.
Эльф посмотрел на переправу. Причал раскачивался, не выдерживая нагрузки.
Перегруженный паром зачерпывал бортами воду, погружаясь еще глубже. Переправиться было невозможно. Да это уже и не имело значения.
Другой паром отчалил от противоположного берега. На нем выстроились эльфийские стрелки с самострелами на изготовку, нацеленными в сторону Тиллии. Пайтан сначала решил, что эльфы идут на помощь людям, и сердце его преисполнилось гордости. Сэр Латан ошибался. Эльфы прогонят титанов прочь!
Человек, который пересекал залив вплавь, приблизился к парому, протянув руку и прося о помощи.
Эльфы застрелили его. Его тело скрылось под водой. Ошеломленный Пайтан увидел, что его сородичи повернули оружие не против титанов, а против людей, спасающихся от врага.
— Ублюдок!
Пайтан повернулся на голос и увидел человека с безумным взглядом, который пытался стащить Роланда с седла. Люди на дороге, увидев карганов, поняли, что это шанс на спасение. Роланд сбил человека на мох. Другой, с палкой в руке, приблизился к Реге. Она ударила его ногой в лицо и опрокинула. Карганы, и без того охваченные паникой, принялись рваться и подскакивать, размахивая острыми когтями. Другар, ругаясь по-гномски, изо всех сил натягивал поводья.
— Назад к деревьям! — крикнул Пайтан.
Рега поскакала за ним, но Роланд задержался, не в силах высвободиться. Его чуть не вышибли из седла. Другар, видя, что человек в беде, направил своего каргана между Роландом и толпой. Гном ухватил поводья Роландова каргана и повлек его за собой, присоединившись к Пайтану и Реге. Все вчетвером они вернулись под защиту джунглей.
Оказавшись опять в безопасности, они перевели дыхание. Они не смотрели друг на друга, страшась прочесть в лицах товарищей неотвратимое.
— Должен быть путь, ведущий к заливу! — сказал Пайтан. — Карганы умеют плавать.
— Чтобы нас эльфы застрелили! — Роланд сплюнул кровь — у него была рассечена губа.
— Они не станут стрелять в меня!
— Очень нам это поможет!
— Они не причинят вам вреда, если вы будете со мной. — Пайтан вовсе не был уверен в том, что говорит.
— Если здесь и есть путь.., я его не знаю, — сказала Рега. Ее била дрожь; ей пришлось вцепиться в седло, чтобы не упасть.
Пайтан пошел разведать путь в направлении залива, но почти тут же они с карганом безнадежно запутались в густом подлеске. Эльф прорывался вперед, не желая признать поражения, но понимал, что даже если они сумеют здесь продраться, путь займет несколько часов. А у них не было времени. Он устало повернул назад.
Шум, доносившийся с главного пути, становился все громче. Они слышали звуки ударов, плеск воды — люди бросались в воды залива Китни.
Роланд слез с седла и огляделся по сторонам.
— В конце концов, мне все равно где умирать.
Пайтан медленно слез со своего каргана и подошел к Реге. Он протянул руки, и она соскользнула в его объятия.
— Я не могу смотреть, Пайтан, — сказала она. — Обещай мне, что я не увижу их!
— Не увидишь, — прошептал он, гладя ее темные волосы. — Смотри на меня.
Роланд встал прямо на дороге, глядя туда, откуда должны были появиться титаны. Его страх прошел, или, возможно, он просто слишком устал, чтобы бояться.
Другар, с ужасающей усмешкой на бородатом лице, положил руку на пояс и сжал костяную рукоять ножа.
По одному удару для каждого из них, и последний — для себя.
Глава 25. ВЕРШИНЫ ЭКВИЛАН
Человек уже бежал прочь от лагеря, едва не падая. Пайтан бросился за ним и схватил за руку.
— Насколько они далеко? Человек потряс головой:
— Цикл пути. Не более.
— Всего цикл! — воскликнула Рега.
— Он сумасшедший, — пробормотал Роланд. — Не верьте ему.
— Гриффит разрушен! Тернция горит! Лорд Реджинальд мертв! Я это знаю. — Человек провел дрожащей рукой по спутанным волосам. — Я был одним из его рыцарей.
Посмотрев на человека пристальней, они увидели, что на нем была одежда, которую надевают под доспех из панциря тироса. Неудивительно, что они не узнали его раньше.
Одежда была разорвана, заляпана кровью и висела на нем лохмотьями.
— Я бросил его, — сказал он, бесцельно трогая лохмотья на груди. — Доспех. Он слишком тяжелый, и проку от него никакого. Они умирали в доспехах. Эти демоны хватали их и давили.., руками. Доспехи ломались, кровь.., выступала между пластин. Кости проламывали броню.., и скрежет…
— Благая Тиллия! — Роланд побледнел и содрогнулся.
— Заткни его! — зашипела Рега Пайтану.
Никто не обращал внимания на Другара, который сидел в сторонке, как всегда, странно улыбаясь себе в бороду.
— Ты знаешь, как я спасся? — Человек ухватил Пайтана за тунику. Эльф, взглянув вниз, увидел, что его руки покрыты какими-то красновато-бурыми пятнами. — Другие бежали. Я был.., слишком испуган! Стоял столбом! Не мог двинуться. А гиганты шли прямо ко мне!
Это не смешно! Стоял столбом!
Он отрывисто засмеялся. Смех перешел в кашель. Он оттолкнул от себя Пайтана.
— Но теперь я могу бежать. Я бежал.., три цикла. Не останавливался. Не могу остановиться. — Он сделал шаг, остановился, обернулся, посмотрел на них покрасневшими безумными глазами и гневно сказал:
— Они должны были вернуться! Вы видели их?
— Кто?
— Вернуться и помочь нам! Трусы. Банда проклятых бесполезных трусов. Как я! — Рыцарь рассмеялся снова. Тряся головой, он кинулся в джунгли и скрылся.
— О какой чертовщине он толковал? — спросил Роланд.
— Не знаю. — Рега начала укладывать их снаряжение, запихивая припасы в сумки. — И меня это ничуть не волнует. Сумасшедший или нет, в одном он прав. Мы должны двигаться.
И тут низкий глубокий голос пропел куплет из «Песни о Тиллии» об Ушедших Лордах.
Все озадаченно переглянулись.
— Вот видишь, — сказал Другар, — я выучил ее.
— Ты прав, — сказал Роланд. Он сидел, свесив руки, даже не делая попыток собрать свою сумку. — Вот что имел в виду этот рыцарь. Они не вернулись. Почему? Почему они не вернулись? Все, ради чего они трудились, разрушено! Наш мир! Его нет! Почему? Где смысл?
Рега сжала губы, навьючивая мешки на каргана.
— Это только легенда. На самом деле никто ей не верил.
— Да, — пробормотал Роланд. — Никто не верил и в титанов.
У Реги затряслись руки. Она опустила голову, уткнулась в бок каргана и, чтобы не закричать, сжала кожаный ремень упряжи так, что он впился ей в руку.
Пайтан коснулся руки Реги, сжал ее.
— Не надо! — яростно сказала она, отталкивая его локтем. Она подняла голову, тряхнула волосами и затянула ремень. — Уйди. Оставь меня одну.
И незаметно вытерла слезы, удостоверившись, что эльф не смотрит на нее.
Они снова пустились в путь, гонимые страхом, спустя всего несколько миль они наткнулись на рыцаря, лежавшего поперек дороги лицом вниз.
Пайтан соскользнул с каргана и склонился над человеком, приложив руку к его шее.
— Мертв.
Еще два цикла они гнали уставших до предела карганов. Теперь, останавливаясь, они не распаковывали вещи, а просто падали наземь и засыпали, намотав поводья на руку. Их шатало от голода и жажды. Их скудные припасы кончились, а задерживаться для охоты они не решались. Они говорили очень мало, чтобы не тратить сил. Заставить их подняться мог только какой-нибудь странный звук, донесшийся сзади.
Упавшая ветка заставляла их вздрагивать и испуганно оборачиваться в седлах, вглядываясь в лесные тени. Часто люди и эльф засыпали на ходу, покачиваясь в седлах, пока не начинали клониться набок, и только тогда приходили в себя. Гном, ехавший последним, смотрел на них с улыбкой.
Пайтан удивлялся гному — тот его все больше беспокоил. Казалось, Другар никогда не уставал, он часто вызывался нести стражу, когда остальные спали.
Пайтан просыпался от кошмаров, в которых ему чудился Другар, с кинжалом в руке подбирающийся к нему, пока он спит. Проснувшись, эльф всегда обнаруживал, что Другар терпеливо сидит под деревом, сложив руки под бородой. Пайтан мог бы, конечно, посмеяться над своими страхами — ведь гном спас им жизнь. Но оглядываясь на Другара, ехавшего сзади, или посматривая на него во время редких кратких остановок, эльф видел блеск в его зорких черных глазах, которые, казалось, постоянно чего-то ждали, и смех замирал на губах Пайтана.
Пайтан терялся в догадках о том, что же движет гномом, какая жуткая страсть поддерживает это пламя, когда крик Реги прервал его безрадостные раздумья.
— Переправа! — Она указала на грубый знак, прибитый к стволу дерева. — Здесь тропа кончается. Мы должны вернуться к…
Ее голос заглушил жуткий звук — вой сотен глоток, всеобщий вопль.
— Главный путь! — Пайтан стиснул поводья дрожащими взмокшими руками. — Титаны добрались до главного пути.
Мысленно эльф увидел людской поток, увидел настигающих его гигантских безглазых тварей Он видел, как люди бросаются в разные стороны, пытаясь убежать, но бежать некуда, на открытой равнине нет спасения. Дорога превратится в реку крови.
Рега зажала уши руками.
— Заткнись! — выкрикивала она снова и снова, по лицу ее текли слезы. — Заткнись!
Заткнись!
Как будто отвечая ей, внезапно на джунгли пало мертвое молчание, нарушаемое только отдаленными криками умирающих.
— Они здесь, — сказал Роланд с полуулыбкой.
— Переправа!
— выдохнул Пайтан.
— Эти твари, может, и гиганты, но они не настолько высоки ростом, чтобы перейти по дну залив Китни! )то хотя бы на время задержит их.
Он развернул своего каргана. Животное, само перепуганное, в панике рванулось вперед.
Остальные поспешили следом, подныривая под свисающие ветки. Вырвавшись на открытое место, они увидели впереди сверкающую поверхность залива Китни, поражающую контрастом с тем хаосом, который творился на берегу.
Люди бежали по главному пути, который вел к переправе, от страха забыв обо всем, не обращая внимания друг на друга. Упавших затаптывали. Дети в этой толчее отбивались от родителей, многих сбивали наземь. Тот, кто останавливался, пытаясь помочь подняться упавшим, уже не поднимался. Пайтан увидел, что далеко на горизонте джунгли движутся.
— Пайтан! Смотри! — окликнула его Рега.
Эльф посмотрел на переправу. Причал раскачивался, не выдерживая нагрузки.
Перегруженный паром зачерпывал бортами воду, погружаясь еще глубже. Переправиться было невозможно. Да это уже и не имело значения.
Другой паром отчалил от противоположного берега. На нем выстроились эльфийские стрелки с самострелами на изготовку, нацеленными в сторону Тиллии. Пайтан сначала решил, что эльфы идут на помощь людям, и сердце его преисполнилось гордости. Сэр Латан ошибался. Эльфы прогонят титанов прочь!
Человек, который пересекал залив вплавь, приблизился к парому, протянув руку и прося о помощи.
Эльфы застрелили его. Его тело скрылось под водой. Ошеломленный Пайтан увидел, что его сородичи повернули оружие не против титанов, а против людей, спасающихся от врага.
— Ублюдок!
Пайтан повернулся на голос и увидел человека с безумным взглядом, который пытался стащить Роланда с седла. Люди на дороге, увидев карганов, поняли, что это шанс на спасение. Роланд сбил человека на мох. Другой, с палкой в руке, приблизился к Реге. Она ударила его ногой в лицо и опрокинула. Карганы, и без того охваченные паникой, принялись рваться и подскакивать, размахивая острыми когтями. Другар, ругаясь по-гномски, изо всех сил натягивал поводья.
— Назад к деревьям! — крикнул Пайтан.
Рега поскакала за ним, но Роланд задержался, не в силах высвободиться. Его чуть не вышибли из седла. Другар, видя, что человек в беде, направил своего каргана между Роландом и толпой. Гном ухватил поводья Роландова каргана и повлек его за собой, присоединившись к Пайтану и Реге. Все вчетвером они вернулись под защиту джунглей.
Оказавшись опять в безопасности, они перевели дыхание. Они не смотрели друг на друга, страшась прочесть в лицах товарищей неотвратимое.
— Должен быть путь, ведущий к заливу! — сказал Пайтан. — Карганы умеют плавать.
— Чтобы нас эльфы застрелили! — Роланд сплюнул кровь — у него была рассечена губа.
— Они не станут стрелять в меня!
— Очень нам это поможет!
— Они не причинят вам вреда, если вы будете со мной. — Пайтан вовсе не был уверен в том, что говорит.
— Если здесь и есть путь.., я его не знаю, — сказала Рега. Ее била дрожь; ей пришлось вцепиться в седло, чтобы не упасть.
Пайтан пошел разведать путь в направлении залива, но почти тут же они с карганом безнадежно запутались в густом подлеске. Эльф прорывался вперед, не желая признать поражения, но понимал, что даже если они сумеют здесь продраться, путь займет несколько часов. А у них не было времени. Он устало повернул назад.
Шум, доносившийся с главного пути, становился все громче. Они слышали звуки ударов, плеск воды — люди бросались в воды залива Китни.
Роланд слез с седла и огляделся по сторонам.
— В конце концов, мне все равно где умирать.
Пайтан медленно слез со своего каргана и подошел к Реге. Он протянул руки, и она соскользнула в его объятия.
— Я не могу смотреть, Пайтан, — сказала она. — Обещай мне, что я не увижу их!
— Не увидишь, — прошептал он, гладя ее темные волосы. — Смотри на меня.
Роланд встал прямо на дороге, глядя туда, откуда должны были появиться титаны. Его страх прошел, или, возможно, он просто слишком устал, чтобы бояться.
Другар, с ужасающей усмешкой на бородатом лице, положил руку на пояс и сжал костяную рукоять ножа.
По одному удару для каждого из них, и последний — для себя.
Глава 25. ВЕРШИНЫ ЭКВИЛАН
Эпло лежал во мху, прикрыв глаза от солнца, и считал в небе звезды.
Он насчитал двадцать пять, видимых достаточно хорошо. Лентан Квиндиниар уверял его, что, как всем известно, эльфы насчитывают их девяносто семь. Разумеется, не все они видны одновременно. Некоторые из них угасли, и еще много сезонов их не будет видно.
Эльфийские астрономы также считали, что над горизонтом тоже есть звезды, которые невозможно увидеть из-за атмосферы. Поэтому они полагали, что всего на небе может быть от ста пятидесяти до двухсот звезд.
Это было совсем не похоже на то, что Эпло когда-либо слышал о звездах. Он подумывал о том, что это могут быть луны. Согласно изысканиям его повелителя, в древнем мире была луна. Но в описаниях этого мира, оставленных сартанами, лун не было, да и Эпло во время своего полета не видел ничего хотя бы отдаленно похожего на луну. Опять же, если бы это были луноподобные объекты, они вращались бы вокруг мира, а эти огоньки явно неподвижны. Или скорее неподвижна планета Приан. Она не вращается. Здесь нет дня и ночи. Зато есть странный цикл изменения яркости звезд — довольно долго они ярко светят, затем тускнеют, затем опять становятся видны.
Эпло сел, огляделся в поисках пса и обнаружил, что тот бродит по двору, принюхиваясь к странным и незнакомым запахам. Патрин был во дворе один — все остальные спали, и он почесал перевязанные руки. Первые несколько дней повязки всегда раздражали кожу.
Может быть, эти огоньки не более чем природные явления, свойственные этой планете.
А это значит, что я напрасно трачу время на размышления о них и о солнце. Кроме того, я послан сюда не для того, чтобы изучать астрономию. У меня есть более важные дела.
Например, что делать с этим миром?
Вечером Лентан Квиндиниар нарисовал Эпло картину мира, каким его видят эльфы.
Рисунок был в точности таким же, как тот, который Эпло видел на Нексусе,
— сфера с огненным шаром внутри. Над миром эльф дорисовал звезды и солнце. Он показал их положение в этом мире — или то, что эльфийские астрологи определяют как их положение, — и рассказал, как столетия назад эльфы пересекли море Парагна и достигли Дальних пределов.
— Это все чума, — объяснил Лентан. — Они бежали от нее. Иначе они никогда не покинули бы свои дома.
Достигнув Дальних Пределов, эльфы сожгли свои корабли, разорвав тем самым все связи с прошлым. Пра-пра-пра-прадед Лентана был одним из немногих исследователей, изучавших земли, лежавшие к закаду, и в этих странствиях набрел на орнит, навигационный камень, который и сделал ему состояние. Используя этот камень, он смог вернуться в Дальние Пределы. Он рассказал эльфам о своем открытии и предложил работу тем, кто хотел исследовать неизвестные земли.
Без представления о навигации исследование новых земель крайне рисковано, поскольку вряд ли путник сможет найти обратный путь.
Эквилан был в начале своего существования маленькой добывающей коммуной. Он мог таким и остаться, если бы не распространение людских владений на закаде. Люди из Тиллии, как она стала потом называться, путешествовали там по своим делам вдоль Теринтийского океана. Король Георг Единственный — отец легендарных пяти братьев — привел свой народ в эту страну, предположительно убегая от кого-то ныне забытого.
Эльфы не та раса, которой нужно постоянно распространяться вширь. У них нет побуждений к тому, чтобы завоевывать другие народы и захватывать земли. Основав Эквилан, эльфы получили все, что хотели. А хотели они торговать.
Эльфы приветствовали людей, которые были крайне заинтересованы в покупке эльфийского оружия и прочего товара. По мере того как время шло и людское население росло, людям все больше переставало нравиться то, что эльфы заняли обширные и удобные земли к югринту от них. Тиллийцы попытались продвинуться на северинт, но напоролись на Морских Королей — свирепых воинов, перешедших через Звездное море во время войны с Каснарской империей. Далее к северинту и встоку находились мрачные твердыни гномов. К тому времени эльфы стали сильны и могущественны. Люди были слабы, разрозненны и зависели от эльфов. Тиллийцы ничего не могли поделать, кроме как ворчать и поглядывать с завистью на соседние страны.
О гномах Лентан знал мало, разве только то, что, по слухам, они основали свои королевства задолго до рождения его деда.
— Но откуда вы пришли изначально? — спросил Эпло. Он знал ответ, но ему было любопытно узнать, что здешние народы знают о Разделении; к тому же он надеялся, что подобная информация может навести его на след сартанов. — Я имею в виду — еще раньше по времени, много раньше.
Лентан пустился в долгие и путаные объяснения, и Эпло скоро совершенно запутался в сложных мифах. Явно все зависит от того, кто рассказывает. У эльфов и людей в мифах творения было что-то насчет изгнания из рая. Гномы верили Орн знает во что.
— Какова политическая ситуация в людских странах?
Лентан потупился.
— Боюсь, я не смогу точно сказать вам. Исследователь в нашей семье — мой сын. Отец никогда не думал, что я буду вполне доволен…
— Ваш сын? А где он? — Эпло огляделся, раздумывая, уж не спрятался ли эльф в чулан, что, принимая во внимание всеобщую чокнутость в этом доме, не выглядело очень уже невероятным. — Могу я поговорить с ним?
— Нет, Пайтана здесь нет. Он в людских землях. Боюсь, он вернется еще не скоро.
Это отнюдь не обнадежило Эпло. Патрин начал чувствовать, что его миссия здесь — пустое дело. Он предполагал раздуть хаос, чтобы облегчить своему повелителю дальнейшие шаги в этом мире. Но на Приане гномы хотели только, чтобы их оставили в покое, люди сражались друг с другом, а эльфы им помогали. У Эпло почти не было шансов побудить людей воевать с эльфами — трудно нападать на того, кто сам снабжает вас оружием. Никто не хотел сражаться с гномами — никому не было нужно то, что было у гномов. Эльфов нельзя было побудить к завоеваниям — хотя бы потому, что в их словаре не было такого слова.
— Статус-кво, — сказал Лентан Квиндиниар. — Это древнее слово, оно означает.., как бы это сказать.., ну.., статус-кво.
Эпло узнал слово и знал, что оно означает. Неизменность. Как это было далеко от того хаоса, который он обнаружил (и которому помог продолжаться) на Арианусе.
Разглядывать яркие огоньки, сияющие в небе, патрину становилось все скучнее. Он был озадачен. Даже если я заварю какую-нибудь кашу в этом государстве, сколько стран мне придется обойти, чтобы везде сделать то же? Здесь может быть столько же государств, сколько.., ну, скажем, сколько огоньков в небе. И кто знает, сколько их там еще? Может, на то, чтобы найти их, потребуется вся моя жизнь? Я не могу столько ждать. И мой повелитель тоже.
Это бессмысленно. Сартаны были организованны, систематичны, следовали логике.
Они никогда не рассыпали цивилизации в беспорядке, как здесь, и не оставляли их жить самих по себе. Они должны были что-нибудь упорядочить. У Эпло не было ключа к разгадке.
Разве что старик. Он явно безумен. Но безумен ли он как вратокрушитель или он безумен как Волкун? Первое означало, что он безвреден для всех, кроме, может быть, себя самого. Второе означало, что за ним нужно присматривать. Эпло помнил ошибку, совершенную им на Арианусе, когда человек, которого он посчитал дураком, оказался кем угодно, но только не дураком. А со стариком было много неясного.
Лабиринт берет дань с тех, кто в нем заключен. Тех патринов, которые из-за лишений сходят с ума, называют «вратокрушителями» за своеобразную форму, которую принимает их безумие. Жертвы его слепо бегут в глушь, воображая, что они достигли Последних Врат.
И как будто сами мысли о нем призвали старика (как часто случалось в Лабиринте) — взгляну» вверх, Эпло обнаружил Зифнеба, взирающего па него сверху вниз.
— Это ты? — раздался дрожащий старческий голос.
Эпло встал, отряхиваясь от мусора.
— О, нет, нет, — растерянно сказал Зифнеб, тряся головой. — Однако, — он пристально посмотрел на Эпло, — кажется, я искал тебя. Пойдем, пойдем. — Он взял Эпло под руку. — Мы идем… Спасать! Ой! Хороший песик. Хороший песик…
Увидев, как чужой пристает к хозяину, пес просил преследовать воображаемую добычу и поспешил встретиться лицом к лицу с неприятелем. Он встал перед волшебником, оскалил зубы и яростно зарычал.
— Отпусти мою руку, старик, — посоветовал Эпло.
— А, да… — Зифнеб торопливо выпустил его. — прекрасное.., прекрасное животное.
Рычание стихло, но пес продолжал смотреть на старика с сильным подозрением.
Зифнеб полез в карман.
— У меня была мозговая косточка пару недель назад. Осталась от обеда. А ты встречал моего дракона?
— Это угроза? — спросил Эпло.
— Угроза? — Старый волшебник был настолько потрясен, что даже потерял шляпу. — Нет.., конечно же, нет! Это просто.., мы сравнивали наших любимцев… — Зифнеб понизил голос, нервно оглядываясь. — На самом деле мой дракон вполне безобиден. Я наложил на него заклятие…
— Идем, пес, — неприязненно сказал Эпло и направился к кораблю.
— Призрак великого Гэндальфа! — вскричал Зифнеб. — Если у него был призрак… Я в этом сомневаюсь. Он был таким снобом… О чем это я? А, спасение! Чуть не забыл. — Старик подобрал свою хламиду и побежал следом за Эпло. — Идем! Идем! Нет времени!
Спеши!
Его белые волосы поднялись дыбом, борода торчала во все стороны. Зифнеб обогнал Эпло. Оглянувшись, он приложил палец к губам.
— Только тихо. Не хочу, чтобы он, — кивок куда-то вниз, — знал.
Эпло остановился. Скрестив руки на груди, он с некоторым любопытством следил за стариком: тот неизбежно должен был врезаться в магический барьер, которым патрин окружил свой корабль.
Зифнеб подошел и коснулся рукой корпуса.
Ничего не случилось.
— Эй, отойди оттуда! — Эпло пустился бегом. — Пес, останови его!
Пес рванул вперед и ухватил старика за хламиду как раз тогда, когда Зифнеб полез через перила.
— Пошел! Пошел! — Зифнеб отмахивался от пса шляпой. — Я превращу тебя в поросенка! Лет а була… Нет, погоди. Это превратит в поросенка меня. Отпусти меня, ты, зверюга!
— Пес, сидеть, — приказал Эпло, и собака послушно села, отпустив старика, но бдительно за ним наблюдая. — Слушай, старик. Я не знаю, как ты справился с моей магией, но я тебя честно предупреждаю. Отойди от моего корабля…
— Мы собираемся в путь? Ну конечно же, собираемся. — Зифнеб робко взял Эпло за руку. — Вот почему мы здесь. Прекрасный у тебя хозяин, — добавил он, обращаясь к псу, — только глупый.
Волшебник перепрыгнул через перила и пошел себе через палубу, направляясь на мостик с совершенно неожиданной для человека преклонных лет скоростью.
— Проклятие! — выругался Эпло, спеша за ним. — Пес!
Животное подпрыгнуло и бросилось вперед. Зифнеб уже скрылся из виду, спустившись по лестнице на мостик. Пес прыгнул следом.
За ними спустился Эпло. Он прибежал на мостик. Зифнеб с любопытством разглядывал покрытый рунами рулевой камень. Пес стоял рядом и наблюдал. Старик потянулся к камню.
Пес зарычал, и Зифнеб быстренько отдернул руку.
Эпло остановился на пороге, размышляя. Он был наблюдателем, он не хотел напрямую вмешиваться в жизнь этого мира. Но теперь у него не было выбора. Старик увидел руны. И не только увидел, но и преодолел. Следовательно, он узнал, что Эпло патрин. Эпло не мог позволить, чтобы об этом прознал кто-нибудь еще. Кроме того, старик был — должен был быть — сартаном.
«Обстоятельства, в которые я попал на Арианусе, не позволили мне отомстить нашему древнему врагу. Теперь я заполучил другого сартана, и мне ничто не мешает. Никто не хватится старого безумного Зифнеба. Черт, эта женщина Квиндиниаров, может, еще и медаль мне даст!»
Эпло стоял в дверях, перекрывая единственный выход с мостика.
— Я тебя предупреждал. Ты не должен был спускаться сюда, старик. Теперь ты увидел то, чего не должен был видеть. — Он начал сдвигать свои повязки. — Тебе придется умереть. Я знаю, что ты сартан. Только они могли бы одолеть мою магию. Скажи мне одно.
Где остальной твой народ?
— Этого я и боялся, — сказал Зифнеб, печально глядя на Эпло. — Ты знаешь, спасители так себя не ведут.
— Я не спаситель. Некоторым образом я нечто совсем противоположное. Я собираюсь устроить здесь хаос, чтобы приблизить тот день, когда мой повелитель придет в этот мир и объявит его своим. Мы будем править — по праву, как должны были давным-давно. Ты должен теперь понять, кто я. Оглянись, сартан. Узнаешь руны? Или, может быть, ты и без того знал, кто я. Ты же предсказал мое появление. Я хочу знать, как ты это сделал.
Смотав повязки и открыв знаки, Эпло двинулся к старику.
Зифнеб не отступил и не попятился перед ним. Он стоял, глядя на патрина с выражением спокойного достоинства.
— Ты ошибся, — сказал он тихо, и глаза его вдруг блеснули остро и проницательно. — Я не сартан.
— Ага… — Эпло бросил бинты на палубу и Потер руны на коже. — Уже то, что ты отпираешься, подтверждает это. Хотя, как известно, сартаны никогда не лгали. Впрочем, и не старели тоже.
Эпло схватил старика за руку, сжав хрупкие кости.
— Говори, Зифнеб или как тебя там. Я могу переломать все твои кости одну за другой.
Это очень болезненная смерть. Я начну с рук и пойду по всему телу. К тому времени, как очередь дойдет до спины, ты будешь умолять меня об освобождении.
Пес у его ног заскулил и потерся о колено патрина. Эпло оставил его без внимания, сжав крепче запястье Зифнеба. Другую руку, ладонью вниз, он поднес к сердцу старика.
— Скажи мне правду, и все кончится быстро. Что я делаю с костями, я могу сделать с любым органом. Сердце разрывается. Это больно, но быстро.
Эпло отдавал старику должное. Люди посильнее Зифнеба дрожали, попав в руки патрина. Старик был спокоен. Если он и боялся, то хорошо скрывал свой страх.
— Я говорю тебе правду. Я не сартан.
Эпло сжал руку крепче. Он приготовился произнести первую руну, от которой это слабое тело должно было корчиться в агонии. Зифнеб оставался совершенно спокоен.
— А что до того, как я одолел твою магию, так и этой Вселенной есть силы, которых ты не знаешь. — Глаза его, пристально смотревшие на Эпло, сузились.
— Силы, которые остались скрыты, потому что ты никогда не искал их.
— Тогда почему бы тебе не применить эти силы, чтобы спасти свою жизнь?
— А я применяю.
Эпло с отвращением тряхнул головой и сказал первую руну. Знаки на его руке засветились голубым. Сила потекла из его тела в тело старика. Эпло почти чувствовал, как треснула и поддалась кость запястья под его пальцами. Зифнеб сдавленно застонал.
Эпло едва успел увидеть краем глаза, как пес взвился в воздух и прыгнул на него. Он успел поднять руку и защититься. Сила удара бросила его на палубу, так что он задохнулся.
Он лежал навзничь, пытаясь восстановить дыхание. Пес стоял над ним и облизывал ему лицо.
— Что ты, что ты! Ты ранен, мой мальчик? — Зифнеб заботливо склонился над ним, предлагая руку помощи — ту самую, которую Эпло сломал.
Эпло уставился на нее — кость была как кость, целая, прямая, обтянутая старческой кожей. Как и не ломалась. Старик не говорил никаких рун, не чертил знаков в воздухе. Эпло, обследовав магическое поле, окружавшее его, не мог отыскать ни следа нарушений. Но он же почувствовал, как кость сломалась!
Он насчитал двадцать пять, видимых достаточно хорошо. Лентан Квиндиниар уверял его, что, как всем известно, эльфы насчитывают их девяносто семь. Разумеется, не все они видны одновременно. Некоторые из них угасли, и еще много сезонов их не будет видно.
Эльфийские астрономы также считали, что над горизонтом тоже есть звезды, которые невозможно увидеть из-за атмосферы. Поэтому они полагали, что всего на небе может быть от ста пятидесяти до двухсот звезд.
Это было совсем не похоже на то, что Эпло когда-либо слышал о звездах. Он подумывал о том, что это могут быть луны. Согласно изысканиям его повелителя, в древнем мире была луна. Но в описаниях этого мира, оставленных сартанами, лун не было, да и Эпло во время своего полета не видел ничего хотя бы отдаленно похожего на луну. Опять же, если бы это были луноподобные объекты, они вращались бы вокруг мира, а эти огоньки явно неподвижны. Или скорее неподвижна планета Приан. Она не вращается. Здесь нет дня и ночи. Зато есть странный цикл изменения яркости звезд — довольно долго они ярко светят, затем тускнеют, затем опять становятся видны.
Эпло сел, огляделся в поисках пса и обнаружил, что тот бродит по двору, принюхиваясь к странным и незнакомым запахам. Патрин был во дворе один — все остальные спали, и он почесал перевязанные руки. Первые несколько дней повязки всегда раздражали кожу.
Может быть, эти огоньки не более чем природные явления, свойственные этой планете.
А это значит, что я напрасно трачу время на размышления о них и о солнце. Кроме того, я послан сюда не для того, чтобы изучать астрономию. У меня есть более важные дела.
Например, что делать с этим миром?
Вечером Лентан Квиндиниар нарисовал Эпло картину мира, каким его видят эльфы.
Рисунок был в точности таким же, как тот, который Эпло видел на Нексусе,
— сфера с огненным шаром внутри. Над миром эльф дорисовал звезды и солнце. Он показал их положение в этом мире — или то, что эльфийские астрологи определяют как их положение, — и рассказал, как столетия назад эльфы пересекли море Парагна и достигли Дальних пределов.
— Это все чума, — объяснил Лентан. — Они бежали от нее. Иначе они никогда не покинули бы свои дома.
Достигнув Дальних Пределов, эльфы сожгли свои корабли, разорвав тем самым все связи с прошлым. Пра-пра-пра-прадед Лентана был одним из немногих исследователей, изучавших земли, лежавшие к закаду, и в этих странствиях набрел на орнит, навигационный камень, который и сделал ему состояние. Используя этот камень, он смог вернуться в Дальние Пределы. Он рассказал эльфам о своем открытии и предложил работу тем, кто хотел исследовать неизвестные земли.
Без представления о навигации исследование новых земель крайне рисковано, поскольку вряд ли путник сможет найти обратный путь.
Эквилан был в начале своего существования маленькой добывающей коммуной. Он мог таким и остаться, если бы не распространение людских владений на закаде. Люди из Тиллии, как она стала потом называться, путешествовали там по своим делам вдоль Теринтийского океана. Король Георг Единственный — отец легендарных пяти братьев — привел свой народ в эту страну, предположительно убегая от кого-то ныне забытого.
Эльфы не та раса, которой нужно постоянно распространяться вширь. У них нет побуждений к тому, чтобы завоевывать другие народы и захватывать земли. Основав Эквилан, эльфы получили все, что хотели. А хотели они торговать.
Эльфы приветствовали людей, которые были крайне заинтересованы в покупке эльфийского оружия и прочего товара. По мере того как время шло и людское население росло, людям все больше переставало нравиться то, что эльфы заняли обширные и удобные земли к югринту от них. Тиллийцы попытались продвинуться на северинт, но напоролись на Морских Королей — свирепых воинов, перешедших через Звездное море во время войны с Каснарской империей. Далее к северинту и встоку находились мрачные твердыни гномов. К тому времени эльфы стали сильны и могущественны. Люди были слабы, разрозненны и зависели от эльфов. Тиллийцы ничего не могли поделать, кроме как ворчать и поглядывать с завистью на соседние страны.
О гномах Лентан знал мало, разве только то, что, по слухам, они основали свои королевства задолго до рождения его деда.
— Но откуда вы пришли изначально? — спросил Эпло. Он знал ответ, но ему было любопытно узнать, что здешние народы знают о Разделении; к тому же он надеялся, что подобная информация может навести его на след сартанов. — Я имею в виду — еще раньше по времени, много раньше.
Лентан пустился в долгие и путаные объяснения, и Эпло скоро совершенно запутался в сложных мифах. Явно все зависит от того, кто рассказывает. У эльфов и людей в мифах творения было что-то насчет изгнания из рая. Гномы верили Орн знает во что.
— Какова политическая ситуация в людских странах?
Лентан потупился.
— Боюсь, я не смогу точно сказать вам. Исследователь в нашей семье — мой сын. Отец никогда не думал, что я буду вполне доволен…
— Ваш сын? А где он? — Эпло огляделся, раздумывая, уж не спрятался ли эльф в чулан, что, принимая во внимание всеобщую чокнутость в этом доме, не выглядело очень уже невероятным. — Могу я поговорить с ним?
— Нет, Пайтана здесь нет. Он в людских землях. Боюсь, он вернется еще не скоро.
Это отнюдь не обнадежило Эпло. Патрин начал чувствовать, что его миссия здесь — пустое дело. Он предполагал раздуть хаос, чтобы облегчить своему повелителю дальнейшие шаги в этом мире. Но на Приане гномы хотели только, чтобы их оставили в покое, люди сражались друг с другом, а эльфы им помогали. У Эпло почти не было шансов побудить людей воевать с эльфами — трудно нападать на того, кто сам снабжает вас оружием. Никто не хотел сражаться с гномами — никому не было нужно то, что было у гномов. Эльфов нельзя было побудить к завоеваниям — хотя бы потому, что в их словаре не было такого слова.
— Статус-кво, — сказал Лентан Квиндиниар. — Это древнее слово, оно означает.., как бы это сказать.., ну.., статус-кво.
Эпло узнал слово и знал, что оно означает. Неизменность. Как это было далеко от того хаоса, который он обнаружил (и которому помог продолжаться) на Арианусе.
Разглядывать яркие огоньки, сияющие в небе, патрину становилось все скучнее. Он был озадачен. Даже если я заварю какую-нибудь кашу в этом государстве, сколько стран мне придется обойти, чтобы везде сделать то же? Здесь может быть столько же государств, сколько.., ну, скажем, сколько огоньков в небе. И кто знает, сколько их там еще? Может, на то, чтобы найти их, потребуется вся моя жизнь? Я не могу столько ждать. И мой повелитель тоже.
Это бессмысленно. Сартаны были организованны, систематичны, следовали логике.
Они никогда не рассыпали цивилизации в беспорядке, как здесь, и не оставляли их жить самих по себе. Они должны были что-нибудь упорядочить. У Эпло не было ключа к разгадке.
Разве что старик. Он явно безумен. Но безумен ли он как вратокрушитель или он безумен как Волкун? Первое означало, что он безвреден для всех, кроме, может быть, себя самого. Второе означало, что за ним нужно присматривать. Эпло помнил ошибку, совершенную им на Арианусе, когда человек, которого он посчитал дураком, оказался кем угодно, но только не дураком. А со стариком было много неясного.
Лабиринт берет дань с тех, кто в нем заключен. Тех патринов, которые из-за лишений сходят с ума, называют «вратокрушителями» за своеобразную форму, которую принимает их безумие. Жертвы его слепо бегут в глушь, воображая, что они достигли Последних Врат.
И как будто сами мысли о нем призвали старика (как часто случалось в Лабиринте) — взгляну» вверх, Эпло обнаружил Зифнеба, взирающего па него сверху вниз.
— Это ты? — раздался дрожащий старческий голос.
Эпло встал, отряхиваясь от мусора.
— О, нет, нет, — растерянно сказал Зифнеб, тряся головой. — Однако, — он пристально посмотрел на Эпло, — кажется, я искал тебя. Пойдем, пойдем. — Он взял Эпло под руку. — Мы идем… Спасать! Ой! Хороший песик. Хороший песик…
Увидев, как чужой пристает к хозяину, пес просил преследовать воображаемую добычу и поспешил встретиться лицом к лицу с неприятелем. Он встал перед волшебником, оскалил зубы и яростно зарычал.
— Отпусти мою руку, старик, — посоветовал Эпло.
— А, да… — Зифнеб торопливо выпустил его. — прекрасное.., прекрасное животное.
Рычание стихло, но пес продолжал смотреть на старика с сильным подозрением.
Зифнеб полез в карман.
— У меня была мозговая косточка пару недель назад. Осталась от обеда. А ты встречал моего дракона?
— Это угроза? — спросил Эпло.
— Угроза? — Старый волшебник был настолько потрясен, что даже потерял шляпу. — Нет.., конечно же, нет! Это просто.., мы сравнивали наших любимцев… — Зифнеб понизил голос, нервно оглядываясь. — На самом деле мой дракон вполне безобиден. Я наложил на него заклятие…
— Идем, пес, — неприязненно сказал Эпло и направился к кораблю.
— Призрак великого Гэндальфа! — вскричал Зифнеб. — Если у него был призрак… Я в этом сомневаюсь. Он был таким снобом… О чем это я? А, спасение! Чуть не забыл. — Старик подобрал свою хламиду и побежал следом за Эпло. — Идем! Идем! Нет времени!
Спеши!
Его белые волосы поднялись дыбом, борода торчала во все стороны. Зифнеб обогнал Эпло. Оглянувшись, он приложил палец к губам.
— Только тихо. Не хочу, чтобы он, — кивок куда-то вниз, — знал.
Эпло остановился. Скрестив руки на груди, он с некоторым любопытством следил за стариком: тот неизбежно должен был врезаться в магический барьер, которым патрин окружил свой корабль.
Зифнеб подошел и коснулся рукой корпуса.
Ничего не случилось.
— Эй, отойди оттуда! — Эпло пустился бегом. — Пес, останови его!
Пес рванул вперед и ухватил старика за хламиду как раз тогда, когда Зифнеб полез через перила.
— Пошел! Пошел! — Зифнеб отмахивался от пса шляпой. — Я превращу тебя в поросенка! Лет а була… Нет, погоди. Это превратит в поросенка меня. Отпусти меня, ты, зверюга!
— Пес, сидеть, — приказал Эпло, и собака послушно села, отпустив старика, но бдительно за ним наблюдая. — Слушай, старик. Я не знаю, как ты справился с моей магией, но я тебя честно предупреждаю. Отойди от моего корабля…
— Мы собираемся в путь? Ну конечно же, собираемся. — Зифнеб робко взял Эпло за руку. — Вот почему мы здесь. Прекрасный у тебя хозяин, — добавил он, обращаясь к псу, — только глупый.
Волшебник перепрыгнул через перила и пошел себе через палубу, направляясь на мостик с совершенно неожиданной для человека преклонных лет скоростью.
— Проклятие! — выругался Эпло, спеша за ним. — Пес!
Животное подпрыгнуло и бросилось вперед. Зифнеб уже скрылся из виду, спустившись по лестнице на мостик. Пес прыгнул следом.
За ними спустился Эпло. Он прибежал на мостик. Зифнеб с любопытством разглядывал покрытый рунами рулевой камень. Пес стоял рядом и наблюдал. Старик потянулся к камню.
Пес зарычал, и Зифнеб быстренько отдернул руку.
Эпло остановился на пороге, размышляя. Он был наблюдателем, он не хотел напрямую вмешиваться в жизнь этого мира. Но теперь у него не было выбора. Старик увидел руны. И не только увидел, но и преодолел. Следовательно, он узнал, что Эпло патрин. Эпло не мог позволить, чтобы об этом прознал кто-нибудь еще. Кроме того, старик был — должен был быть — сартаном.
«Обстоятельства, в которые я попал на Арианусе, не позволили мне отомстить нашему древнему врагу. Теперь я заполучил другого сартана, и мне ничто не мешает. Никто не хватится старого безумного Зифнеба. Черт, эта женщина Квиндиниаров, может, еще и медаль мне даст!»
Эпло стоял в дверях, перекрывая единственный выход с мостика.
— Я тебя предупреждал. Ты не должен был спускаться сюда, старик. Теперь ты увидел то, чего не должен был видеть. — Он начал сдвигать свои повязки. — Тебе придется умереть. Я знаю, что ты сартан. Только они могли бы одолеть мою магию. Скажи мне одно.
Где остальной твой народ?
— Этого я и боялся, — сказал Зифнеб, печально глядя на Эпло. — Ты знаешь, спасители так себя не ведут.
— Я не спаситель. Некоторым образом я нечто совсем противоположное. Я собираюсь устроить здесь хаос, чтобы приблизить тот день, когда мой повелитель придет в этот мир и объявит его своим. Мы будем править — по праву, как должны были давным-давно. Ты должен теперь понять, кто я. Оглянись, сартан. Узнаешь руны? Или, может быть, ты и без того знал, кто я. Ты же предсказал мое появление. Я хочу знать, как ты это сделал.
Смотав повязки и открыв знаки, Эпло двинулся к старику.
Зифнеб не отступил и не попятился перед ним. Он стоял, глядя на патрина с выражением спокойного достоинства.
— Ты ошибся, — сказал он тихо, и глаза его вдруг блеснули остро и проницательно. — Я не сартан.
— Ага… — Эпло бросил бинты на палубу и Потер руны на коже. — Уже то, что ты отпираешься, подтверждает это. Хотя, как известно, сартаны никогда не лгали. Впрочем, и не старели тоже.
Эпло схватил старика за руку, сжав хрупкие кости.
— Говори, Зифнеб или как тебя там. Я могу переломать все твои кости одну за другой.
Это очень болезненная смерть. Я начну с рук и пойду по всему телу. К тому времени, как очередь дойдет до спины, ты будешь умолять меня об освобождении.
Пес у его ног заскулил и потерся о колено патрина. Эпло оставил его без внимания, сжав крепче запястье Зифнеба. Другую руку, ладонью вниз, он поднес к сердцу старика.
— Скажи мне правду, и все кончится быстро. Что я делаю с костями, я могу сделать с любым органом. Сердце разрывается. Это больно, но быстро.
Эпло отдавал старику должное. Люди посильнее Зифнеба дрожали, попав в руки патрина. Старик был спокоен. Если он и боялся, то хорошо скрывал свой страх.
— Я говорю тебе правду. Я не сартан.
Эпло сжал руку крепче. Он приготовился произнести первую руну, от которой это слабое тело должно было корчиться в агонии. Зифнеб оставался совершенно спокоен.
— А что до того, как я одолел твою магию, так и этой Вселенной есть силы, которых ты не знаешь. — Глаза его, пристально смотревшие на Эпло, сузились.
— Силы, которые остались скрыты, потому что ты никогда не искал их.
— Тогда почему бы тебе не применить эти силы, чтобы спасти свою жизнь?
— А я применяю.
Эпло с отвращением тряхнул головой и сказал первую руну. Знаки на его руке засветились голубым. Сила потекла из его тела в тело старика. Эпло почти чувствовал, как треснула и поддалась кость запястья под его пальцами. Зифнеб сдавленно застонал.
Эпло едва успел увидеть краем глаза, как пес взвился в воздух и прыгнул на него. Он успел поднять руку и защититься. Сила удара бросила его на палубу, так что он задохнулся.
Он лежал навзничь, пытаясь восстановить дыхание. Пес стоял над ним и облизывал ему лицо.
— Что ты, что ты! Ты ранен, мой мальчик? — Зифнеб заботливо склонился над ним, предлагая руку помощи — ту самую, которую Эпло сломал.
Эпло уставился на нее — кость была как кость, целая, прямая, обтянутая старческой кожей. Как и не ломалась. Старик не говорил никаких рун, не чертил знаков в воздухе. Эпло, обследовав магическое поле, окружавшее его, не мог отыскать ни следа нарушений. Но он же почувствовал, как кость сломалась!