Страница:
— Коридоры безопасны.
— Тхон-ли уже не гарантируют этого в нынешние дни. У Менджу Волшебника много союзников в Тимхаллане. Но не думайте, я вовсе не боюсь, — добавил Сарьон, храбрясь. — Я уже давно готов отойти на покой и воссоединиться с твоими отцом и матерью. — Он погладил Элизу по руке. — Но я не могу оставить великое бремя, которое несу. Пока еще не могу. Еще не могу.
Я смахнул с ресниц слезы и теперь смог ясно разглядеть отца Сарьона. Его облик поразил меня. Каталист выглядел гораздо старше своих лет, седой и сгорбленный, как будто то бремя, о котором он говорил, в буквальном смысле давило ему на плечи. Он был слаб и хрупок не духом — только телом.
Сцилла и Мосия держались поодаль, у края поляны, чтобы не мешать семейной встрече и, кроме того, убедиться, что никто не затаился в засаде. Теперь же они оба подошли к нам и почтительно поклонились отцу Сарьону. Каталист тепло поприветствовал Мосию, заметив между делом, что слышал, будто Мосия теперь на службе у королевы Элизы. Дуук-тсарит стоял, сложив руки перед собой, безмолвный и настороженный.
Очевидно, Сарьон не был знаком со Сциллой — Элиза представила ее как своего рыцаря и капитана гвардии. Сцилла, несмотря на свои грубоватые манеры, старалась быть вежливой. Но я заметил, что она чувствует себя неловко.
— Мы не должны оставаться здесь дольше, чем необходимо, ваше величество. С вашего милостивого позволения, я предложила бы вам немедленно отправляться в путь.
— Вы не возражаете, отец Сарьон? — спросила Элиза, глядя на каталиста с искренней заботой. Ее тоже обеспокоил изможденный вид старика. — Вы выглядите усталым. Неужели вы всю дорогу прошли пешком? Наверное, для вас это был трудный путь. Не желаете ли отдохнуть?
— Не будет мне ни отдыха, ни покоя до тех пор, пока я не завершу свою миссию. И все же, — добавил он, испытующе глядя на Элизу, — я готов до гроба хранить эту тайну, если ты хоть немного не уверена в себе, дочь моя. Примешь ли ты эту огромную ответственность? Хорошо ли взвесила те опасности, с которыми тебе придется столкнуться?
Элиза сжала ему плечи обеими руками.
— Да, отец, дорогой мой отец, единственный отец, которого я знала. Да, я понимаю всю меру опасности. Мне продемонстрировали ее очень ясно и подробно, — сказала она и улыбнулась мне, после чего снова повернулась к Сарьону: — Я готова принять ответственность. И закончить, если понадобится, то, что начал мой отец.
— Он гордился бы тобой, Элиза, — негромко сказал Сарьон.
— Ваше величество….
— Да, Сцилла, мы уходим. Отец, вы поведете нас, потому что больше никто не знает дороги.
Сарьон покачал головой, и я догадался, что он подумал не о залитой солнечным светом тропинке в лесу, а о пути, вечно скрытом завесой тьмы, о пути, который ведет в будущее.
Элиза пошла рядом с каталистом, по-дружески держа его под руку. Тропинка была недостаточно широка, чтобы идти по ней втроем в ряд, поэтому я отстал. Элиза с Сарьоном шли впереди меня, а Мосия со Сциллой — позади.
— Кажется, мое ранение еще дает о себе знать, — признался Мосия. — Чего нам следует здесь страшиться, помимо обычных опасностей, подстерегающих безумцев, которые отважились войти в зоопарк Зит-Эля? Вы сами сказали, что кентавры не станут на нас нападать.
Сцилла пренебрежительно хмыкнула.
— Если они и нападут — не страшно. Нет, я боюсь не кентавров и не разбойников, не эльфов и не великанов… — Она ненадолго замолчала, потом тихо закончила: — Думаю, вы не сможете догадаться.
— Вы боитесь Дуук-тсарит. Но я — один из них.
— Это правда, но вы всегда отличались независимым нравом, Мосия, и не побоитесь пойти другим путем, если считаете чей-то путь неправильным. Поэтому ее величество и пожелала, чтобы вы нас сопровождали. Вы единственный из боевых магов, которому она может довериться.
— Каких действий со стороны Дуук-тсарит вы опасаетесь?
— Они могут попытаться захватить Темный Меч, — ответила Сцилла.
— Так вот, значит, почему мы здесь, — задумчиво сказал Мосия. — Королева сказала, что «готова принять ответственность». Она имела в виду Темный Меч. И отец Сарьон знает, где находится оружие.
— Конечно. Разве ее величество не объясняла вам это перед тем, как мы отправились в путь?
— Возможно, ее величество не слишком доверяет мне, — Мосия криво улыбнулся.
Сцилла вздохнула.
— Вряд ли можно ее за это винить — после всего, что случилось. Император Гаральд верит, что Дуук-тсарит полностью подчиняются ему и выполнят все его приказы. Конечно, они не дают ему повода усомниться в этом, и все же…
— Вы им не доверяете.
— Темный Меч — огромное искушение. Он может дать им невероятное могущество, особенно если они откроют тайну его создания и выкуют много таких мечей.
— Не понимаю, каким образом. Им не может воспользоваться никто, в ком есть Жизнь. Темный Меч вытянет их магию всю без остатка и сделает их беспомощными.
— Наверное, вы действительно сильно ударились головой, — заметила Сцилла. — Или, может быть, сказываются последствия тех ранений, которые вы получили во время битвы, когда рухнул дом лорда Самуэля. Как бы то ни было, мысли у вас явно путаются. Темным Мечом смогут воспользоваться Мертвые Дуук-тсарит. Вы же сами мне говорили, что именно поэтому в орден в первую очередь набирают Мертвых. Кроме того, всем известно, что Дуук-тсарит не верят в пророчество епископа. Как и многие другие, они считают, что это всего лишь политическая уловка, состряпанная императором и Радисовиком для устрашения мятежников.
— Голова болит, — печально пожаловался Мосия. — Напомните мне это пророчество.
Сцилла понизила голос и с торжественным видом сказала:
— В пророчестве говорится, что сам дьявол поднимает против нас армию. Демоны, вооруженные адским светом, обрушатся на нас с неба и уничтожат в Тимхаллане все живое.
Меня настолько поразило и встревожило это предсказание, что я повернулся и пристально посмотрел на Мосию.
— Хч'нив! — знаками показал я.
— Что? — не поняла Сцилла. — О чем вы говорите?
— Не важно. Это в продолжение нашего другого разговора, — Мосия незаметно сделал мне знак не вмешиваться. — Пророчество… Когда оно должно исполниться?
— Завтра в этот час демоны должны начать атаку. Епископ Радисовик сказал: «Нас может спасти только Темный Меч в руках наследника Джорама!»
— И от кого же епископ получил эту инфор… это пророчество?
— От создания Света, — благоговейно сказала Сцилла. — От ангела, посланного самим Олмином.
— Я могу понять, почему мои собратья по ордену отнеслись к пророчеству с недоверием, — сказал Мосия. — Должен признаться, мне трудно в такое поверить.
Сцилла набрала в грудь воздуха, как будто собираясь спорить и что-то доказывать, но потом медленно выдохнула и сказала лишь:
— Сейчас не время для очередного теологического спора. Однако я беспокоюсь о вашей душе и молюсь о ней еженощно.
Это заявление застало Мосию врасплох, он явно не знал, что ответить. Сцилла тоже молчала, погрузившись в размышления.
Я внимательно следил за ними и слушал, но в то же время поглядывал и под ноги, на тропинку. Мосия хотел что-то сказать, но Сцилла перебила его.
— Как жаль, что ее величество не поговорила с вами об этом! — сказала она и решительно добавила: — Вы должны об этом знать — но обязаны сохранить тайну. Император отправил послание на Землю, генералу Боурису.
Сцилла посмотрела на Мосию, полагая, что он будет потрясен таким известием. Однако колдун воспринял новость очень спокойно.
— И что такого? В конце концов, генерал Боурис и король… то есть император Гаральд — друзья.
— Тихо! Никогда не произносите этого вслух! Даже не думайте о таком! Если станет известно, что император поддерживает отношения с врагом, это может стоить ему жизни.
— С врагом. Понятно. И что же наш враг генерал Боурис сказал о божественном послании?
— Что пришествие дьявола действительно грядет, хотя он, возможно, явится и не в том виде, которого мы могли бы ожидать. Далее Боурис рассказал об армии вторжения, которая смела форпосты землян и теперь устремилась к самой Земле. Он сказал, что силы Земли сделают все возможное для защиты Тимхаллана, но добавил, что боится проиграть сражение. И предупредил нас, чтобы мы тоже готовились к битве.
Мы с Мосией переглянулись. Я вздохнул и отвернулся. Хч'нив. Этого следовало ожидать. Я надеялся, что они остались там, в нашем времени, но, очевидно, это не так. Они приближаются, и они уже совсем рядом. У нас меньше двух суток, чтобы их остановить.
Темный Меч в руке наследника Джорама. Темный Меч в руке Джорама. Как может меч в чьей угодно руке остановить приближение армады чужаков, если на них не подействовали нейтронные бомбы, фотонные ракеты и лазерные пушки — самое совершенные и ужасные устройства, изобретенные человечеством?
Внезапно я почувствовал безмерную усталость, стало трудно переставлять ноги. Все тщетно! Безнадежно! Наши жалкие потуги бороться лишь дадут пауку знать, что мы запутались в его паутине. Мне подумалось, что гораздо лучше было бы сесть под этими чудесными дубами с парой бутылок доброго вина и произнести последний тост за человечество. И тут меня весьма ощутимо хлопнули по спине.
— Приободритесь, лорд-отец! — сказала Сцилла. Она едва не сбила меня с ног, но тотчас же помогла восстановить равновесие. — Наследница Джорама скоро обретет Темный Меч, и тогда все будет хорошо.
Она прошла мимо меня, чтобы присоединиться к Элизе: королева подала ей знак, которого я даже не заметил, настолько погрузился в тяжелые раздумья.
Во время всего разговора тропинка, по которой мы шли, спускалась по склону пологого холма. Постепенно дубы уступили место тополям и осинам, а те, в свою очередь, сменились ивами. Я издалека услышал шум текущей воды. Свернув за поворот тропы, мы вышли к узкой речке с быстрым течением. Насколько я смог припомнить из своих исследований, эта речка называлась Хира. Она протекала через самое сердце земли Зит-Эля. Как и обитатели Зит-Эля, в городе Хира была тихой и спокойной, но здесь, в зоопарке, становилась бурной и опасной.
Солнечные лучи ярко сверкали на воде, приятно согревали лицо. Я посмотрел на небо. Легкие белые облака заслоняли синеву подобно полупрозрачной вуали. Вокруг кружился белый пух с тополей — летний снег.
Вода в реке была зеленой там, где текла спокойно, белопенной на быстринах и черной в тени низко нависающих прибрежных деревьев. Неподалеку от нас росла гигантская ива, протянувшая свои сучья почти до середины реки. Огромные искривленные корни выступали над землей, цепко держась за берег.
— Сюда, — указал отец Сарьон. — Мы пришли.
Не говоря ни слова, мы все прошли по берегу к иве.
Не знаю, о чем думали другие, но в моем воображении река стала красной от крови, ива корчилась в пламени, голубое небо почернело от дыма. Но если прежде я впал в отчаяние, то теперь разозлился.
Мы будем бороться, чтобы сохранить все это — солнце, небо, облака, иву. Может, борьба и безнадежна, но мы будем сражаться до конца, даже если не останется никого, кто мог бы об этом рассказать.
Отец Сарьон показал на что-то еще ниже по течению и сказал пару слов — из-за плеска воды я их не расслышал. Подойдя ближе, я поравнялся с Элизой и Сциллой. Мосия присоединился к нам не сразу. Оглянувшись, я увидел, что он присел на тропинке и явно разговаривает с огромным нахохленным черным вороном.
Дуук-тсарит часто использовали воронов как продолжение своих колдовских глаз и ушей.
— …Не далеко, — говорил Сарьон. — Там, у поворота. Будьте осторожны. Дорожка на берегу грязная и очень скользкая.
Между лесной тропинкой и той дорожкой, которая тянулась вдоль берега, обнаружился небольшой уступ, подмытый бурлящей водой, которая собралась внизу маленьким озерцом. Сарьон собрался было неуклюже спрыгнуть вниз, но я задержал его, чтобы спуститься первым, а затем помогать тем, кто пойдет следом.
Сцилла осталась на самом высоком месте тропы. Держа руку на рукояти меча, она настороженно озиралась. Я подобрал длинные полы белой рясы и наполовину спрыгнул, наполовину соскользнул вниз, к прибрежной тропинке. Твердо став на ноги, я повернулся и протянул руки к Элизе. Она не колебалась и ловко спрыгнула вниз. Моя помощь ей была не очень-то и нужна, но все равно Элиза оказалась у меня в объятиях.
На краткий миг мы крепко прижались друг к другу. Она посмотрела мне в глаза, я посмотрел в глаза ей. Она любила меня! Я понял, что она любила меня так же, как я любил ее! Радость моя вспыхнула столь ярко, как отблески солнца на воде, но в следующее мгновение радость схлынула и уплыла в широкий, застойный пруд, темный и унылый.
Наша любовь никогда ни к чему не приведет. Она — королева Мерилона, а я — ее домашний каталист, к тому же немой. У нее есть долг и обязанность перед ее народом, которые я помогаю ей исполнять по мере своих скромных сил. Она обручена. Я хорошо знал ее будущего супруга, который гораздо моложе Элизы. Это сын императора Гаральда. Они отложили свадьбу до тех пор, пока мальчик не повзрослеет. Этот брак укрепит империю и навеки свяжет семейными узами королевства Мерилон и Шаракан.
Если, конечно, хч'нив не убьют нас всех раньше.
Элиза выскользнула из моих объятий.
— Теперь помоги отцу Сарьону, Ройвин, — тихо сказала она.
Отойдя на несколько шагов в сторону, королева отвернулась к воде, сверкающей в солнечных лучах. Я несколько мгновений смотрел ей вслед и заметил, как она украдкой поднесла руку к лицу, но движение было быстрым и не повторилось.
Она отважно приняла свой долг и смиренно его исполняла. Как могу я сделать меньшее, имея перед собой ее пример?
Я протянул руку отцу Сарьону и помог ему спуститься на берег.
— Двадцать лет назад мне было не так трудно, — сказал он. — По крайней мере, мне так помнится. Я тогда легко управлялся без чьей-либо помощи. — Пристально посмотрев на меня, Сарьон спросил: — С тобой все в порядке, Ройвин?
— Да, все нормально, — знаками ответил я.
Он посмотрел на меня, на Элизу, которая все еще стояла, повернувшись к нам спиной, и на его лице отразились искренняя печаль и сожаление. Я понял, что он все знает, и уже давно.
— Мне так жаль, сын мой, — сказал Сарьон. — Я хотел бы…
Но я так и не узнал, чего бы он хотел, потому что Сарьон не сумел выразить это словами. Покачав головой, старый каталист подошел к Элизе и положил руку ей на плечо.
Сцилла спрыгнула и приземлилась рядом со мной — земля под ногами вздрогнула, звякнули доспехи. От моей помощи женщина-рыцарь грубо отмахнулась.
— Где Исполняющий? — нетерпеливо спросила она и обернулась, чтобы посмотреть на высокий берег.
Мосия стоял над нами — зловещая темная фигура в черной мантии, развевающейся на ветру. У его ног по земле прыгал ворон.
— Отец Сарьон! — окликнул Мосия старого каталиста. — Куда мы направляемся?
Сарьон. поднял голову.
— У поворота реки есть пещера…
— Нет, отец, — сурово сказал колдун. — Вам придется найти другой путь. Мы не осмелимся приблизиться к этой пещере. Ворон предупредил меня — там находится логово Дракона Ночи.
Сцилла встревожилась. Элиза побледнела, ее глаза расширились. А отца Сарьона известие о драконе ничуть не взволновало. Он улыбнулся и кивнул.
— Да, я знаю.
— Вы знаете! — Мосия спрыгнул с края обрыва. Его черная мантия надулась колоколом. Дуук-тсарит заскользил по воздуху легко, словно комок тополиного пуха, подлетел к берегу и опустился на землю перед Сарьоном. Ворон взмахнул крыльями, подлетел и уселся Мосии на плечо. — Вы знаете и все равно идете туда?
— Отец, вы понимаете, какому риску мы подвергаемся? — добавила Сцилла. — Целая армия колдунов не сможет победить Дракона Ночи, если он пробудится и нападет на нас.
— Я прекрасно сознаю опасность, — сказал Сарьон, в котором явно пробудился былой боевой дух. — Двадцать лет назад я лично, в одиночку, пошел на такой риск. Не по своей воле, заметьте, а от отчаяния. И я не нуждаюсь в том, чтобы вы трое напоминали мне об этом.
Он посмотрел на нас, прищурив глаза.
— Если хотите вернуть Темный Меч, то нам надо идти туда, в пещеру. Дракон Ночи — страж Темного Меча.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Элиза с мрачным видом выслушала возражения Мосии против похода в пещеру. Она спросила у отца Сарьона, нет ли иного способа заполучить Темный Меч — не встречаясь с драконом. Когда выяснилось, что по-другому это сделать не удастся, Элиза заявила, что намерена идти с отцом Сарьоном, но не требует, чтобы кто-нибудь еще ее сопровождал. Собственно, таким образом она приказывала нам остаться.
Нужно ли говорить, что это был единственный приказ за все время ее царствования, которому никто из нас не подчинился? После недолгого спора мы направились к пещере — все пятеро.
— Ну вот, по крайней мере теперь нам не нужно бояться предстоящей гибели от рук хч'нив, — размышлял вслух Мосия, шагая рядом со мной.
— Отец Сарьон сказал, что дракон зачарован, — заметил я. — Насколько я помню, им можно управлять, если проникнуть в заклинание, которое колдуны помещают у дракона в голове.
— Благодарю за справку, мистер Энциклопедия, — ехидно ответил Мосия. — Наложить на дракона чары способен лишь очень сильный и могущественный маг. Я, конечно, очень уважаю отца Сарьона, но «сильный» и «могущественный» — не те определения, которые подходят к нему.
Тем временем мы ушли с солнечного света в тень раскидистых ив и тополей, которые росли вдоль берегов реки.
— Думаю, вы его недооцениваете, — возразил я. — Он был достаточно силен, чтобы принести себя в жертву, когда Джорама собирались обратить в камень. И ему хватило сил и могущества, чтобы помочь Джораму победить Блалоха.
Мосию эти доводы не убедили.
— Он оставил Темный Меч у дракона двадцать лет назад! Если отец Сарьон тогда действительно наложил чары на дракона, заклинание вряд ли могло продержаться так долго!
Я с сожалением подумал, что Мосия, наверное, прав. Драконы Ночи были сотворены как боевые машины, предназначенные для того, чтобы убивать по приказу своих создателей. Во время Железных войн Дкарн-дуук, которые создали этих драконов и повелевали ими, почти все погибли. А выжившие были слишком утомлены и слабы, чтобы разбираться с этими тварями. Так Драконы Ночи остались без присмотра и спрятались под землей, в бесконечном лабиринте пещер и тоннелей — они нуждались в укрытии от ненавистного им солнечного света.
Драконы не питали любви к людям и даже ненавидели их — памятуя о тех, кто обрек их племя на жизнь во тьме.
Наконец мы подошли к входу в пещеру и остановились на берегу, безрадостно глядя на темный провал в серой скале. Это была гигантская арка из камня, в которую легко могли войти мы все впятером — если бы большая часть входа не находилась под водой! От реки ответвлялся быстрый и глубокий поток и, повернув, утекал вниз, в темноту пещеры.
— Удача вам изменила, отец, — сказал Мосия. — Течение, реки переменилось. Мы не сможем проникнуть внутрь — или вы хотите сказать, что нам придется пробираться по опасным подземельям вплавь?
Ворон у него на плече зловеще каркнул.
Стыдно признаться, но моей первой реакцией было облегчение — пока я не посмотрел на Элизу.
До сих пор королева отважно и хладнокровно переносила все опасности и тяготы пути. Но такого разочарования она не выдержала. Элиза побледнела и стиснула кулаки.
— Мы должны пробраться внутрь! — крикнула она и добавила с отчаянием в голосе: — Если понадобится, я поплыву!
В быстром потоке, который уходил в пещеру, крутились водовороты, у каменистых берегов плавали бревна и пузырилась пена. Нет, вплавь здесь не пробраться.
— Мы можем построить плот, — предложила Сцилла. — Свяжем вместе несколько бревен. Может быть, колдун сотворит какое-нибудь заклинание…
— Я не заклинатель и не ремесленник Прон-альбан, — холодно заметил Мосия. — Я не умею строить плавательные средства, и вряд ли вы захотите ждать, пока я изучу это искусство.
— Я не прошу вас создавать полноценный корабль, — возразила Сцилла, сердито сверкнув глазами. — Но, по-моему, вы вполне могли бы каким-нибудь огненным заклинанием выжечь внутреннюю часть бревна, чтобы получилась примитивная лодка.
— Лодка! — Мосия презрительно фыркнул. — Может быть, нам лучше использовать вашу голову, сэр рыцарь. По-видимому, она достаточно пустая! Вас не посещали мысли о том, что мне нужно приберечь всю магию до встречи с драконом, который — есть у меня такое предчувствие — вовсе не будет счастлив, увидев нас.
Все это время отец Сарьон пытался что-то сказать. Наконец он, смог вставить слово:
— Неужели вы настолько сомневаетесь во мне, что подумали, будто я приведу вас в затопленную пещеру?
Он сказал это с улыбкой, но нам стало неловко, особенно мне и Элизе.
— Простите меня, отец, — сказала Элиза, смутившись. — Вы правы. Мне следовало верить в вас.
— Если не в меня, то хотя бы в Олмина, — поправил Сарьон и посмотрел на Мосию так, что я понял — старый каталист слышал по крайней мере часть нашего разговора.
Мосия ничего не сказал, не стал извиняться. Он стоял безмолвный и непоколебимый, сложив руки перед собой и спрятав их в широких рукавах черной мантии.
Сарьон между тем продолжал:
— Здесь есть проход, вон там. Выступ скалы тянется над уровнем воды. Эта тропа приведет нас в тоннель, который поворачивает в сторону от реки и уходит вглубь пещеры.
Тропинка петляла вдоль берега и сворачивала налево, огибая большую иву, ветви и корни которой заслоняли вход в пещеру. Сарьон раздвинул свисающие ветви, и мы увидели еще один темный провал.
Мосия вызвался идти первым — мне подумалось, что таким образом Дуук-тсарит пытался оправдаться в своей несдержанности.
— Стойте здесь, пока я не подам сигнал, — предупредил он.
Мосия вошел в пещеру, взяв с собой ворона, и вскоре скрылся из виду. Я сперва не понял, зачем он прихватил птицу, но потом догадался. Когда ворон вылетел наружу, хлопая черными крыльями, словно огромная летучая мышь, это и было сигналом для нас.
— Идите вперед, — хрипло прокаркала птица. — По одному.
Элиза бесстрашно шагнула вперед. Наверное, моего страха за нее хватало на нас обоих. Я следил за ней взглядом, пока мог, как будто только моя воля удерживала ее от падения с уступа.
Ворон полетел в пещеру вместе с Элизой. Я еле дождался его возвращения.
— С ней все хорошо, — прокаркал посланец. — Теперь следующий!
— Иди ты, Ройвин, — сказал Сарьон, улыбаясь. Еще месяц назад я, наверное, счел бы сумасшедшим того, кто сказал бы мне, что я буду стремиться в темную и страшную пещеру. А теперь ничто не могло бы удержать меня снаружи.
Воздух в пещере был прохладный и сырой. Мне пришлось немного подождать, пока глаза привыкнут к темноте. Поначалу путь освещал солнечный свет, отражавшийся в воде, и тропа была достаточно широка, так что эту часть пути я прошел без труда. Но потом проход сузился до такой степени, что я едва мог поставить две ноги рядом. За угол каменного выступа, по которому я шел, солнечней свет уже не проникал. Я думал, что окажусь в полной темноте, и удивился, обнаружив, что пещеру освещает багровое сияние. Один из сталактитов впереди излучал свет и тепло, как будто раскаленный докрасна. Я видел тропинку — мерцающую серую ленту над блестящей черной поверхностью воды. Ворон пролетел мимо меня, возвращаясь к Мосии.
Теперь я понял, почему колдун вызвался идти первым. Он прошел в темноту, чтобы осветить путь всем нам.
Дорожка начала подниматься выше и еще сузилась, так что мне пришлось прижаться спиной к стене и идти боком. Я шел один, уже не видя друзей, оставшихся позади, и еще не видя Мосию и Элизу, которые ждали впереди. Один неверный шаг — и я упаду в темную, пенистую воду. Пот струился у меня по лбу, каплями стекал по спине. От холодного воздуха меня пробирала дрожь. Никогда в жизни я не чувствовал себя таким одиноким.
Еще шаг — и я увидел конец тропинки, где меня поджидали Мосия и Элиза. Мне так хотелось поскорее добраться до них, что я едва поборол искушение отбросить всякую осторожность и пуститься бегом.
— Осторожнее, — предупредил Мосия. — Это самый опасный участок.
Я сдержал порыв и пошел медленнее, прижимаясь к стене так плотно, что едва не обдирал кожу со спины. Постепенно уступ стал шире, и я смог ускорить шаги. Под конец я споткнулся и упал прямо в объятия Элизы. Мы прильнули друг к другу, ища успокоения, и соединенное тепло наших тел изгнало страшные мысли о падении в бурлящую воду. Я благословил Сарьона за то, что он послал меня вперед, за то, что подарил эти минуты с Элизой.
Мосия смотрел на нас с усмешкой, но ничего не сказал, только отправил ворона обратно с посланием: «Следующий!».
Теперь появился отец Сарьон. Он двигался так неуклюже, что нам не раз казалось, что он вот-вот оступится и рухнет вниз. Однако он сумел удержаться на карнизе, цепляясь руками за выступы скалы, когда оскальзывался.
Наконец он добрался до нас и отряхнул пыль с ладоней.
— Когда я шел здесь в первый раз, было гораздо труднее, — негромко сказал Сарьон. Хотя дракон был далеко, в глубине пещеры, мы не отваживались говорить во весь голос, чтобы он нас не услышал. — Со мной не было волшебника, чтобы осветить дорогу. — Каталист с благодарностью кивнул Мосии. — И тогда я нес с собой Темный Меч.
— Тхон-ли уже не гарантируют этого в нынешние дни. У Менджу Волшебника много союзников в Тимхаллане. Но не думайте, я вовсе не боюсь, — добавил Сарьон, храбрясь. — Я уже давно готов отойти на покой и воссоединиться с твоими отцом и матерью. — Он погладил Элизу по руке. — Но я не могу оставить великое бремя, которое несу. Пока еще не могу. Еще не могу.
Я смахнул с ресниц слезы и теперь смог ясно разглядеть отца Сарьона. Его облик поразил меня. Каталист выглядел гораздо старше своих лет, седой и сгорбленный, как будто то бремя, о котором он говорил, в буквальном смысле давило ему на плечи. Он был слаб и хрупок не духом — только телом.
Сцилла и Мосия держались поодаль, у края поляны, чтобы не мешать семейной встрече и, кроме того, убедиться, что никто не затаился в засаде. Теперь же они оба подошли к нам и почтительно поклонились отцу Сарьону. Каталист тепло поприветствовал Мосию, заметив между делом, что слышал, будто Мосия теперь на службе у королевы Элизы. Дуук-тсарит стоял, сложив руки перед собой, безмолвный и настороженный.
Очевидно, Сарьон не был знаком со Сциллой — Элиза представила ее как своего рыцаря и капитана гвардии. Сцилла, несмотря на свои грубоватые манеры, старалась быть вежливой. Но я заметил, что она чувствует себя неловко.
— Мы не должны оставаться здесь дольше, чем необходимо, ваше величество. С вашего милостивого позволения, я предложила бы вам немедленно отправляться в путь.
— Вы не возражаете, отец Сарьон? — спросила Элиза, глядя на каталиста с искренней заботой. Ее тоже обеспокоил изможденный вид старика. — Вы выглядите усталым. Неужели вы всю дорогу прошли пешком? Наверное, для вас это был трудный путь. Не желаете ли отдохнуть?
— Не будет мне ни отдыха, ни покоя до тех пор, пока я не завершу свою миссию. И все же, — добавил он, испытующе глядя на Элизу, — я готов до гроба хранить эту тайну, если ты хоть немного не уверена в себе, дочь моя. Примешь ли ты эту огромную ответственность? Хорошо ли взвесила те опасности, с которыми тебе придется столкнуться?
Элиза сжала ему плечи обеими руками.
— Да, отец, дорогой мой отец, единственный отец, которого я знала. Да, я понимаю всю меру опасности. Мне продемонстрировали ее очень ясно и подробно, — сказала она и улыбнулась мне, после чего снова повернулась к Сарьону: — Я готова принять ответственность. И закончить, если понадобится, то, что начал мой отец.
— Он гордился бы тобой, Элиза, — негромко сказал Сарьон.
— Ваше величество….
— Да, Сцилла, мы уходим. Отец, вы поведете нас, потому что больше никто не знает дороги.
Сарьон покачал головой, и я догадался, что он подумал не о залитой солнечным светом тропинке в лесу, а о пути, вечно скрытом завесой тьмы, о пути, который ведет в будущее.
Элиза пошла рядом с каталистом, по-дружески держа его под руку. Тропинка была недостаточно широка, чтобы идти по ней втроем в ряд, поэтому я отстал. Элиза с Сарьоном шли впереди меня, а Мосия со Сциллой — позади.
— Кажется, мое ранение еще дает о себе знать, — признался Мосия. — Чего нам следует здесь страшиться, помимо обычных опасностей, подстерегающих безумцев, которые отважились войти в зоопарк Зит-Эля? Вы сами сказали, что кентавры не станут на нас нападать.
Сцилла пренебрежительно хмыкнула.
— Если они и нападут — не страшно. Нет, я боюсь не кентавров и не разбойников, не эльфов и не великанов… — Она ненадолго замолчала, потом тихо закончила: — Думаю, вы не сможете догадаться.
— Вы боитесь Дуук-тсарит. Но я — один из них.
— Это правда, но вы всегда отличались независимым нравом, Мосия, и не побоитесь пойти другим путем, если считаете чей-то путь неправильным. Поэтому ее величество и пожелала, чтобы вы нас сопровождали. Вы единственный из боевых магов, которому она может довериться.
— Каких действий со стороны Дуук-тсарит вы опасаетесь?
— Они могут попытаться захватить Темный Меч, — ответила Сцилла.
— Так вот, значит, почему мы здесь, — задумчиво сказал Мосия. — Королева сказала, что «готова принять ответственность». Она имела в виду Темный Меч. И отец Сарьон знает, где находится оружие.
— Конечно. Разве ее величество не объясняла вам это перед тем, как мы отправились в путь?
— Возможно, ее величество не слишком доверяет мне, — Мосия криво улыбнулся.
Сцилла вздохнула.
— Вряд ли можно ее за это винить — после всего, что случилось. Император Гаральд верит, что Дуук-тсарит полностью подчиняются ему и выполнят все его приказы. Конечно, они не дают ему повода усомниться в этом, и все же…
— Вы им не доверяете.
— Темный Меч — огромное искушение. Он может дать им невероятное могущество, особенно если они откроют тайну его создания и выкуют много таких мечей.
— Не понимаю, каким образом. Им не может воспользоваться никто, в ком есть Жизнь. Темный Меч вытянет их магию всю без остатка и сделает их беспомощными.
— Наверное, вы действительно сильно ударились головой, — заметила Сцилла. — Или, может быть, сказываются последствия тех ранений, которые вы получили во время битвы, когда рухнул дом лорда Самуэля. Как бы то ни было, мысли у вас явно путаются. Темным Мечом смогут воспользоваться Мертвые Дуук-тсарит. Вы же сами мне говорили, что именно поэтому в орден в первую очередь набирают Мертвых. Кроме того, всем известно, что Дуук-тсарит не верят в пророчество епископа. Как и многие другие, они считают, что это всего лишь политическая уловка, состряпанная императором и Радисовиком для устрашения мятежников.
— Голова болит, — печально пожаловался Мосия. — Напомните мне это пророчество.
Сцилла понизила голос и с торжественным видом сказала:
— В пророчестве говорится, что сам дьявол поднимает против нас армию. Демоны, вооруженные адским светом, обрушатся на нас с неба и уничтожат в Тимхаллане все живое.
Меня настолько поразило и встревожило это предсказание, что я повернулся и пристально посмотрел на Мосию.
— Хч'нив! — знаками показал я.
— Что? — не поняла Сцилла. — О чем вы говорите?
— Не важно. Это в продолжение нашего другого разговора, — Мосия незаметно сделал мне знак не вмешиваться. — Пророчество… Когда оно должно исполниться?
— Завтра в этот час демоны должны начать атаку. Епископ Радисовик сказал: «Нас может спасти только Темный Меч в руках наследника Джорама!»
— И от кого же епископ получил эту инфор… это пророчество?
— От создания Света, — благоговейно сказала Сцилла. — От ангела, посланного самим Олмином.
— Я могу понять, почему мои собратья по ордену отнеслись к пророчеству с недоверием, — сказал Мосия. — Должен признаться, мне трудно в такое поверить.
Сцилла набрала в грудь воздуха, как будто собираясь спорить и что-то доказывать, но потом медленно выдохнула и сказала лишь:
— Сейчас не время для очередного теологического спора. Однако я беспокоюсь о вашей душе и молюсь о ней еженощно.
Это заявление застало Мосию врасплох, он явно не знал, что ответить. Сцилла тоже молчала, погрузившись в размышления.
Я внимательно следил за ними и слушал, но в то же время поглядывал и под ноги, на тропинку. Мосия хотел что-то сказать, но Сцилла перебила его.
— Как жаль, что ее величество не поговорила с вами об этом! — сказала она и решительно добавила: — Вы должны об этом знать — но обязаны сохранить тайну. Император отправил послание на Землю, генералу Боурису.
Сцилла посмотрела на Мосию, полагая, что он будет потрясен таким известием. Однако колдун воспринял новость очень спокойно.
— И что такого? В конце концов, генерал Боурис и король… то есть император Гаральд — друзья.
— Тихо! Никогда не произносите этого вслух! Даже не думайте о таком! Если станет известно, что император поддерживает отношения с врагом, это может стоить ему жизни.
— С врагом. Понятно. И что же наш враг генерал Боурис сказал о божественном послании?
— Что пришествие дьявола действительно грядет, хотя он, возможно, явится и не в том виде, которого мы могли бы ожидать. Далее Боурис рассказал об армии вторжения, которая смела форпосты землян и теперь устремилась к самой Земле. Он сказал, что силы Земли сделают все возможное для защиты Тимхаллана, но добавил, что боится проиграть сражение. И предупредил нас, чтобы мы тоже готовились к битве.
Мы с Мосией переглянулись. Я вздохнул и отвернулся. Хч'нив. Этого следовало ожидать. Я надеялся, что они остались там, в нашем времени, но, очевидно, это не так. Они приближаются, и они уже совсем рядом. У нас меньше двух суток, чтобы их остановить.
Темный Меч в руке наследника Джорама. Темный Меч в руке Джорама. Как может меч в чьей угодно руке остановить приближение армады чужаков, если на них не подействовали нейтронные бомбы, фотонные ракеты и лазерные пушки — самое совершенные и ужасные устройства, изобретенные человечеством?
Внезапно я почувствовал безмерную усталость, стало трудно переставлять ноги. Все тщетно! Безнадежно! Наши жалкие потуги бороться лишь дадут пауку знать, что мы запутались в его паутине. Мне подумалось, что гораздо лучше было бы сесть под этими чудесными дубами с парой бутылок доброго вина и произнести последний тост за человечество. И тут меня весьма ощутимо хлопнули по спине.
— Приободритесь, лорд-отец! — сказала Сцилла. Она едва не сбила меня с ног, но тотчас же помогла восстановить равновесие. — Наследница Джорама скоро обретет Темный Меч, и тогда все будет хорошо.
Она прошла мимо меня, чтобы присоединиться к Элизе: королева подала ей знак, которого я даже не заметил, настолько погрузился в тяжелые раздумья.
Во время всего разговора тропинка, по которой мы шли, спускалась по склону пологого холма. Постепенно дубы уступили место тополям и осинам, а те, в свою очередь, сменились ивами. Я издалека услышал шум текущей воды. Свернув за поворот тропы, мы вышли к узкой речке с быстрым течением. Насколько я смог припомнить из своих исследований, эта речка называлась Хира. Она протекала через самое сердце земли Зит-Эля. Как и обитатели Зит-Эля, в городе Хира была тихой и спокойной, но здесь, в зоопарке, становилась бурной и опасной.
Солнечные лучи ярко сверкали на воде, приятно согревали лицо. Я посмотрел на небо. Легкие белые облака заслоняли синеву подобно полупрозрачной вуали. Вокруг кружился белый пух с тополей — летний снег.
Вода в реке была зеленой там, где текла спокойно, белопенной на быстринах и черной в тени низко нависающих прибрежных деревьев. Неподалеку от нас росла гигантская ива, протянувшая свои сучья почти до середины реки. Огромные искривленные корни выступали над землей, цепко держась за берег.
— Сюда, — указал отец Сарьон. — Мы пришли.
Не говоря ни слова, мы все прошли по берегу к иве.
Не знаю, о чем думали другие, но в моем воображении река стала красной от крови, ива корчилась в пламени, голубое небо почернело от дыма. Но если прежде я впал в отчаяние, то теперь разозлился.
Мы будем бороться, чтобы сохранить все это — солнце, небо, облака, иву. Может, борьба и безнадежна, но мы будем сражаться до конца, даже если не останется никого, кто мог бы об этом рассказать.
Отец Сарьон показал на что-то еще ниже по течению и сказал пару слов — из-за плеска воды я их не расслышал. Подойдя ближе, я поравнялся с Элизой и Сциллой. Мосия присоединился к нам не сразу. Оглянувшись, я увидел, что он присел на тропинке и явно разговаривает с огромным нахохленным черным вороном.
Дуук-тсарит часто использовали воронов как продолжение своих колдовских глаз и ушей.
— …Не далеко, — говорил Сарьон. — Там, у поворота. Будьте осторожны. Дорожка на берегу грязная и очень скользкая.
Между лесной тропинкой и той дорожкой, которая тянулась вдоль берега, обнаружился небольшой уступ, подмытый бурлящей водой, которая собралась внизу маленьким озерцом. Сарьон собрался было неуклюже спрыгнуть вниз, но я задержал его, чтобы спуститься первым, а затем помогать тем, кто пойдет следом.
Сцилла осталась на самом высоком месте тропы. Держа руку на рукояти меча, она настороженно озиралась. Я подобрал длинные полы белой рясы и наполовину спрыгнул, наполовину соскользнул вниз, к прибрежной тропинке. Твердо став на ноги, я повернулся и протянул руки к Элизе. Она не колебалась и ловко спрыгнула вниз. Моя помощь ей была не очень-то и нужна, но все равно Элиза оказалась у меня в объятиях.
На краткий миг мы крепко прижались друг к другу. Она посмотрела мне в глаза, я посмотрел в глаза ей. Она любила меня! Я понял, что она любила меня так же, как я любил ее! Радость моя вспыхнула столь ярко, как отблески солнца на воде, но в следующее мгновение радость схлынула и уплыла в широкий, застойный пруд, темный и унылый.
Наша любовь никогда ни к чему не приведет. Она — королева Мерилона, а я — ее домашний каталист, к тому же немой. У нее есть долг и обязанность перед ее народом, которые я помогаю ей исполнять по мере своих скромных сил. Она обручена. Я хорошо знал ее будущего супруга, который гораздо моложе Элизы. Это сын императора Гаральда. Они отложили свадьбу до тех пор, пока мальчик не повзрослеет. Этот брак укрепит империю и навеки свяжет семейными узами королевства Мерилон и Шаракан.
Если, конечно, хч'нив не убьют нас всех раньше.
Элиза выскользнула из моих объятий.
— Теперь помоги отцу Сарьону, Ройвин, — тихо сказала она.
Отойдя на несколько шагов в сторону, королева отвернулась к воде, сверкающей в солнечных лучах. Я несколько мгновений смотрел ей вслед и заметил, как она украдкой поднесла руку к лицу, но движение было быстрым и не повторилось.
Она отважно приняла свой долг и смиренно его исполняла. Как могу я сделать меньшее, имея перед собой ее пример?
Я протянул руку отцу Сарьону и помог ему спуститься на берег.
— Двадцать лет назад мне было не так трудно, — сказал он. — По крайней мере, мне так помнится. Я тогда легко управлялся без чьей-либо помощи. — Пристально посмотрев на меня, Сарьон спросил: — С тобой все в порядке, Ройвин?
— Да, все нормально, — знаками ответил я.
Он посмотрел на меня, на Элизу, которая все еще стояла, повернувшись к нам спиной, и на его лице отразились искренняя печаль и сожаление. Я понял, что он все знает, и уже давно.
— Мне так жаль, сын мой, — сказал Сарьон. — Я хотел бы…
Но я так и не узнал, чего бы он хотел, потому что Сарьон не сумел выразить это словами. Покачав головой, старый каталист подошел к Элизе и положил руку ей на плечо.
Сцилла спрыгнула и приземлилась рядом со мной — земля под ногами вздрогнула, звякнули доспехи. От моей помощи женщина-рыцарь грубо отмахнулась.
— Где Исполняющий? — нетерпеливо спросила она и обернулась, чтобы посмотреть на высокий берег.
Мосия стоял над нами — зловещая темная фигура в черной мантии, развевающейся на ветру. У его ног по земле прыгал ворон.
— Отец Сарьон! — окликнул Мосия старого каталиста. — Куда мы направляемся?
Сарьон. поднял голову.
— У поворота реки есть пещера…
— Нет, отец, — сурово сказал колдун. — Вам придется найти другой путь. Мы не осмелимся приблизиться к этой пещере. Ворон предупредил меня — там находится логово Дракона Ночи.
Сцилла встревожилась. Элиза побледнела, ее глаза расширились. А отца Сарьона известие о драконе ничуть не взволновало. Он улыбнулся и кивнул.
— Да, я знаю.
— Вы знаете! — Мосия спрыгнул с края обрыва. Его черная мантия надулась колоколом. Дуук-тсарит заскользил по воздуху легко, словно комок тополиного пуха, подлетел к берегу и опустился на землю перед Сарьоном. Ворон взмахнул крыльями, подлетел и уселся Мосии на плечо. — Вы знаете и все равно идете туда?
— Отец, вы понимаете, какому риску мы подвергаемся? — добавила Сцилла. — Целая армия колдунов не сможет победить Дракона Ночи, если он пробудится и нападет на нас.
— Я прекрасно сознаю опасность, — сказал Сарьон, в котором явно пробудился былой боевой дух. — Двадцать лет назад я лично, в одиночку, пошел на такой риск. Не по своей воле, заметьте, а от отчаяния. И я не нуждаюсь в том, чтобы вы трое напоминали мне об этом.
Он посмотрел на нас, прищурив глаза.
— Если хотите вернуть Темный Меч, то нам надо идти туда, в пещеру. Дракон Ночи — страж Темного Меча.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Сарьон подхватил Джорама. Притронувшись к покрытым алыми пятнами одеждам, каталист ощутил теплую влагу — кровь струилась из раны на груди Джорама, падая крупными каплями наземь, как лепестки сорванного тюльпана.
«Триумф Темного Меча»
Элиза с мрачным видом выслушала возражения Мосии против похода в пещеру. Она спросила у отца Сарьона, нет ли иного способа заполучить Темный Меч — не встречаясь с драконом. Когда выяснилось, что по-другому это сделать не удастся, Элиза заявила, что намерена идти с отцом Сарьоном, но не требует, чтобы кто-нибудь еще ее сопровождал. Собственно, таким образом она приказывала нам остаться.
Нужно ли говорить, что это был единственный приказ за все время ее царствования, которому никто из нас не подчинился? После недолгого спора мы направились к пещере — все пятеро.
— Ну вот, по крайней мере теперь нам не нужно бояться предстоящей гибели от рук хч'нив, — размышлял вслух Мосия, шагая рядом со мной.
— Отец Сарьон сказал, что дракон зачарован, — заметил я. — Насколько я помню, им можно управлять, если проникнуть в заклинание, которое колдуны помещают у дракона в голове.
— Благодарю за справку, мистер Энциклопедия, — ехидно ответил Мосия. — Наложить на дракона чары способен лишь очень сильный и могущественный маг. Я, конечно, очень уважаю отца Сарьона, но «сильный» и «могущественный» — не те определения, которые подходят к нему.
Тем временем мы ушли с солнечного света в тень раскидистых ив и тополей, которые росли вдоль берегов реки.
— Думаю, вы его недооцениваете, — возразил я. — Он был достаточно силен, чтобы принести себя в жертву, когда Джорама собирались обратить в камень. И ему хватило сил и могущества, чтобы помочь Джораму победить Блалоха.
Мосию эти доводы не убедили.
— Он оставил Темный Меч у дракона двадцать лет назад! Если отец Сарьон тогда действительно наложил чары на дракона, заклинание вряд ли могло продержаться так долго!
Я с сожалением подумал, что Мосия, наверное, прав. Драконы Ночи были сотворены как боевые машины, предназначенные для того, чтобы убивать по приказу своих создателей. Во время Железных войн Дкарн-дуук, которые создали этих драконов и повелевали ими, почти все погибли. А выжившие были слишком утомлены и слабы, чтобы разбираться с этими тварями. Так Драконы Ночи остались без присмотра и спрятались под землей, в бесконечном лабиринте пещер и тоннелей — они нуждались в укрытии от ненавистного им солнечного света.
Драконы не питали любви к людям и даже ненавидели их — памятуя о тех, кто обрек их племя на жизнь во тьме.
Наконец мы подошли к входу в пещеру и остановились на берегу, безрадостно глядя на темный провал в серой скале. Это была гигантская арка из камня, в которую легко могли войти мы все впятером — если бы большая часть входа не находилась под водой! От реки ответвлялся быстрый и глубокий поток и, повернув, утекал вниз, в темноту пещеры.
— Удача вам изменила, отец, — сказал Мосия. — Течение, реки переменилось. Мы не сможем проникнуть внутрь — или вы хотите сказать, что нам придется пробираться по опасным подземельям вплавь?
Ворон у него на плече зловеще каркнул.
Стыдно признаться, но моей первой реакцией было облегчение — пока я не посмотрел на Элизу.
До сих пор королева отважно и хладнокровно переносила все опасности и тяготы пути. Но такого разочарования она не выдержала. Элиза побледнела и стиснула кулаки.
— Мы должны пробраться внутрь! — крикнула она и добавила с отчаянием в голосе: — Если понадобится, я поплыву!
В быстром потоке, который уходил в пещеру, крутились водовороты, у каменистых берегов плавали бревна и пузырилась пена. Нет, вплавь здесь не пробраться.
— Мы можем построить плот, — предложила Сцилла. — Свяжем вместе несколько бревен. Может быть, колдун сотворит какое-нибудь заклинание…
— Я не заклинатель и не ремесленник Прон-альбан, — холодно заметил Мосия. — Я не умею строить плавательные средства, и вряд ли вы захотите ждать, пока я изучу это искусство.
— Я не прошу вас создавать полноценный корабль, — возразила Сцилла, сердито сверкнув глазами. — Но, по-моему, вы вполне могли бы каким-нибудь огненным заклинанием выжечь внутреннюю часть бревна, чтобы получилась примитивная лодка.
— Лодка! — Мосия презрительно фыркнул. — Может быть, нам лучше использовать вашу голову, сэр рыцарь. По-видимому, она достаточно пустая! Вас не посещали мысли о том, что мне нужно приберечь всю магию до встречи с драконом, который — есть у меня такое предчувствие — вовсе не будет счастлив, увидев нас.
Все это время отец Сарьон пытался что-то сказать. Наконец он, смог вставить слово:
— Неужели вы настолько сомневаетесь во мне, что подумали, будто я приведу вас в затопленную пещеру?
Он сказал это с улыбкой, но нам стало неловко, особенно мне и Элизе.
— Простите меня, отец, — сказала Элиза, смутившись. — Вы правы. Мне следовало верить в вас.
— Если не в меня, то хотя бы в Олмина, — поправил Сарьон и посмотрел на Мосию так, что я понял — старый каталист слышал по крайней мере часть нашего разговора.
Мосия ничего не сказал, не стал извиняться. Он стоял безмолвный и непоколебимый, сложив руки перед собой и спрятав их в широких рукавах черной мантии.
Сарьон между тем продолжал:
— Здесь есть проход, вон там. Выступ скалы тянется над уровнем воды. Эта тропа приведет нас в тоннель, который поворачивает в сторону от реки и уходит вглубь пещеры.
Тропинка петляла вдоль берега и сворачивала налево, огибая большую иву, ветви и корни которой заслоняли вход в пещеру. Сарьон раздвинул свисающие ветви, и мы увидели еще один темный провал.
Мосия вызвался идти первым — мне подумалось, что таким образом Дуук-тсарит пытался оправдаться в своей несдержанности.
— Стойте здесь, пока я не подам сигнал, — предупредил он.
Мосия вошел в пещеру, взяв с собой ворона, и вскоре скрылся из виду. Я сперва не понял, зачем он прихватил птицу, но потом догадался. Когда ворон вылетел наружу, хлопая черными крыльями, словно огромная летучая мышь, это и было сигналом для нас.
— Идите вперед, — хрипло прокаркала птица. — По одному.
Элиза бесстрашно шагнула вперед. Наверное, моего страха за нее хватало на нас обоих. Я следил за ней взглядом, пока мог, как будто только моя воля удерживала ее от падения с уступа.
Ворон полетел в пещеру вместе с Элизой. Я еле дождался его возвращения.
— С ней все хорошо, — прокаркал посланец. — Теперь следующий!
— Иди ты, Ройвин, — сказал Сарьон, улыбаясь. Еще месяц назад я, наверное, счел бы сумасшедшим того, кто сказал бы мне, что я буду стремиться в темную и страшную пещеру. А теперь ничто не могло бы удержать меня снаружи.
Воздух в пещере был прохладный и сырой. Мне пришлось немного подождать, пока глаза привыкнут к темноте. Поначалу путь освещал солнечный свет, отражавшийся в воде, и тропа была достаточно широка, так что эту часть пути я прошел без труда. Но потом проход сузился до такой степени, что я едва мог поставить две ноги рядом. За угол каменного выступа, по которому я шел, солнечней свет уже не проникал. Я думал, что окажусь в полной темноте, и удивился, обнаружив, что пещеру освещает багровое сияние. Один из сталактитов впереди излучал свет и тепло, как будто раскаленный докрасна. Я видел тропинку — мерцающую серую ленту над блестящей черной поверхностью воды. Ворон пролетел мимо меня, возвращаясь к Мосии.
Теперь я понял, почему колдун вызвался идти первым. Он прошел в темноту, чтобы осветить путь всем нам.
Дорожка начала подниматься выше и еще сузилась, так что мне пришлось прижаться спиной к стене и идти боком. Я шел один, уже не видя друзей, оставшихся позади, и еще не видя Мосию и Элизу, которые ждали впереди. Один неверный шаг — и я упаду в темную, пенистую воду. Пот струился у меня по лбу, каплями стекал по спине. От холодного воздуха меня пробирала дрожь. Никогда в жизни я не чувствовал себя таким одиноким.
Еще шаг — и я увидел конец тропинки, где меня поджидали Мосия и Элиза. Мне так хотелось поскорее добраться до них, что я едва поборол искушение отбросить всякую осторожность и пуститься бегом.
— Осторожнее, — предупредил Мосия. — Это самый опасный участок.
Я сдержал порыв и пошел медленнее, прижимаясь к стене так плотно, что едва не обдирал кожу со спины. Постепенно уступ стал шире, и я смог ускорить шаги. Под конец я споткнулся и упал прямо в объятия Элизы. Мы прильнули друг к другу, ища успокоения, и соединенное тепло наших тел изгнало страшные мысли о падении в бурлящую воду. Я благословил Сарьона за то, что он послал меня вперед, за то, что подарил эти минуты с Элизой.
Мосия смотрел на нас с усмешкой, но ничего не сказал, только отправил ворона обратно с посланием: «Следующий!».
Теперь появился отец Сарьон. Он двигался так неуклюже, что нам не раз казалось, что он вот-вот оступится и рухнет вниз. Однако он сумел удержаться на карнизе, цепляясь руками за выступы скалы, когда оскальзывался.
Наконец он добрался до нас и отряхнул пыль с ладоней.
— Когда я шел здесь в первый раз, было гораздо труднее, — негромко сказал Сарьон. Хотя дракон был далеко, в глубине пещеры, мы не отваживались говорить во весь голос, чтобы он нас не услышал. — Со мной не было волшебника, чтобы осветить дорогу. — Каталист с благодарностью кивнул Мосии. — И тогда я нес с собой Темный Меч.