Страница:
— Я обещал…
Клет согнул когтистый палец.
— Ты много чего обещал, ко-кутрикс! И все твои обещания оборачивались для нас гибелью!
— Вдумайся в свои слова, Клет! — сердито вскричал Дагнарус. — Ты скулишь, как раб! Я привел таанов на эту жирную землю. Я дал таанам вдоволь насладиться здешними женщинами и сильной пищей. Тааны получили рабов, железные доспехи и прекрасное оружие. Вы забыли про голод и жажду. Ваши дети выросли и стали сильными воинами. Да, многие тааны погибли. Но есть ли для воина более завидная судьба, чем гибель в бою? Не от тебя ли я часто слышал об этом?
Бросив меня, ты наказал и себя, и свой народ. Я мог бы сделать тебя могущественным. Ты стал бы королем таанов. Я дал бы таанам столько земли и рабов, сколько они пожелают. Они всегда ели бы только сильную пищу. Я все это сделал бы, Клет. И даже больше того, — сказал Дагнарус. — Если бы тогда ты не предал меня.
Клет молчал, размышляя над услышанным.
— Я не знал об этом, ко-кутрикс, — сказал наконец таанский врикиль. — Ты прав. Судьба воина — гибель в бою, чтобы быть взятым богами…
— Одним богом, Клет, — перебил его Дагнарус. — Я — бог таанов.
— Ты — бог таанов, — повторил Клет.
Он разжал скрюченные пальцы. Хмурое выражение на лице исчезло.
— Прости меня за мои слова. Я шел сюда, собираясь просить тебя о прощении. Я хотел, чтобы ты меня простил и принял обратно. Несправедливый гнев овладел моим языком. Согласен ли ты меня простить?
— Согласен, — сказал Дагнарус. — А теперь, если у тебя все, ступай отсюда. Мои приказания ты получишь позже. Пока ты свободен.
Дагнарус повернулся к Гарету.
— Где Владыки?
— Они уже идут сюда, ваше величество, — сказал бывший мальчик для наказаний. — Скоро будут.
Дагнарус нахмурил брови.
— Если только ты меня обманул, Гарет…
— Я никогда вас не обманывал.
— Ко-кутрикс, — сказал Клет, пробираясь вперед. — В доказательство своей верности я хочу поднести тебе подарок.
— Ладно, — раздраженно бросил Дагнарус. Его терпение было на пределе. — И что за подарок?
— Он, — ответил Клет, указывая на Рейвена.
От Дур-зор Рейвен много слышал о Дагнарусе. Она поклонялась Дагнарусу как богу, пока он не рассказал полутаанке о своих богах. Но в глубине души Рейвен подозревал, что Дур-зор не до конца отошла от веры в ее ко-кутрикса. И теперь, стоя вблизи Дагнаруса, Рейвен хорошо понимал чувства своей подруги.
Рейвен был воином. Он и других привык оценивать как воинов. Увидев Дагнаруса, Рейвен сразу же понял: перед ним — прирожденный воин, прирожденный командир. Дагнарус не был богом. Но он был из тех, за кем солдаты пойдут куда угодно. Даже в Пустоту.
В Пустоту. Сейчас это слово приобретало для него новый смысл. Дагнарус отдал свою душу Пустоте. Благодаря ей он получил силу и необычайно долгую жизнь. Обаятельный, сильный, волевой человек, Дагнарус лишь произнес несколько фраз, и Клет — наводящий ужас таанский врикиль — был готов пасть к его ногам.
Рейвен отступил в темноту и спросил себя: «Что я здесь делаю?»
Он понял странный разговор, произошедший между Дагнарусом и Клетом. Таан говорил на своем языке, Дагнарус — на эльдерском, который был его родным языком. Хотя Рейвен и не улавливал смысл отдельных слов, ярость Клета с лихвой восполняла эти пробелы. Рейвен восхищался безрассудной смелостью таанского врикиля, но вести себя так с Владыкой Пустоты было опрометчиво и опасно. Рейвена удивляло, как это Дагнарус до сих пор не швырнул Клета наземь. Похоже, они оба делали шаги к примирению. Рейвену подумалось, что этим все и кончится и они с Клетом уйдут. Самое время убираться отсюда.
И вдруг Клет сказал: «Я хочу поднести тебе подарок».
Рейвен понял таанское слово, означавшее «подарок», но поначалу не догадался, что оно относится к нему. Понимание пришло мгновенно, когда Клет крепко схватил его за руку и сильно дернул, едва не вывихнув ее.
Клет подтащил Рейвена поближе к Дагнарусу. Владыка Пустоты окинул Рейвена скучающим взглядом.
— Великолепный образец породы тревинисов. Но сейчас, Клет, у меня достаточно дикарей.
— Зато у тебя недостаток врикилей, ко-кутрикс, — сказал Клет. — Этот Рывн — доблестный воин и превосходный командир. Он взял стадо ни на что не годных полутаанов и превратил их в таких же доблестных и умелых воинов, как сам. Я знаю, ты все сильнее ненавидишь Шакура. Ты не раз думал о том, что от него теперь куда меньше пользы, чем раньше. Я привел тебе прекрасную замену. Возьми этого ксыкса и сделай его врикилем. Если прикажешь, я быстро расправлюсь с Шакуром.
Сильнее всего Дагнарус ненавидел ожидание и неопределенность. Отсутствие Владык уже не просто раздражало его, а начинало злить. Он хотел именно того, чего хотел, и именно тогда, когда хотел. Если этого не происходило, он начинал злиться, ибо события выбивались из-под его власти. И тут еще Клет, которому здесь совершенно нечего делать. А Владык, которым давным-давно пора бы здесь появиться, до сих пор нет. И вдобавок — какая-то жалкая каморка вместо Портала Богов.
— Меченый, где Владыки? Когда кончится это твое «скоро будут»?
— Ваше высочество, я призываю вас проявить терпение, — начал Гарет.
— Заткнись ты со своим терпением! — огрызнулся Дагнарус.
Он пригляделся к Рейвену, который стоял не шелохнувшись и оцепенело смотрел на него. Дагнарусу нужно было хоть чем-то заняться. Показать, что он — хозяин положения. Сунув руку под плащ, он извлек Кинжал Врикиля.
Кинжал был сделан в виде дракона: изогнутое лезвие — тело, рукоятка — голова, а траверз рукоятки — крылья. И почти у каждого он вызывал ужас и отвращение.
— Ты прав, Клет.
Дагнарус крепко сжал рукоятку. Рейвен заметил, что она странным образом отозвалась на прикосновение руки Владыки Пустоты, как будто Кинжал был живым.
— Мне до смерти надоели бесконечные сетования Шакура. Он напрочь выбился из подчинения. Мне нужен новый командир над врикилями. Говоришь, этот человек — воин? И где же ты служил, храбрый тревинис?
Рейвен безотрывно глядел на Дагнаруса и на страшный предмет в его руке.
— В гарнизоне Дункара, ваше величество, — кое-как выдавил он из себя ответ.
Во рту у него пересохло. Слова не желали выговариваться. Он не знал, в чем дело, но чувствовал опасность. Рейвен огляделся по сторонам, ища возможность скрыться. Каждый тревинис знает: есть время, когда нужно сражаться, и есть время, когда нужно, не раздумывая, убегать со всех ног. Сейчас наступило именно такое время.
Перед ним стоял Владыка Пустоты, за спиной которого не было ничего, кроме маленького помещения без единого окна. Тупик. «Мешок», как сказали бы в армии. Сзади путь загораживал Клет, а по обеим сторонам Рейвена не пускали каменные стены коридора. Рейвен посмотрел на скелет убитого человека, и у него перехватило горло.
— Вот видишь, Гарет, этот человек привык повиноваться, — сказал Дагнарус, обращаясь, похоже, к мертвецу. — Посмотри на него. Он догадывается, что вот-вот умрет, но не впадает в панику. Он не мечется, не молит о пощаде. Он ищет выход, но не находит. Рука его тянется к мечу. В юности, Рейвен, мне приходилось воевать с тревинисами. Твои соплеменники доставляли немало хлопот моему бедному отцу. В отваге вам не откажешь, причем женщины бились наравне с мужчинами. Я с удовольствием сразился бы с тобой, Рейвен, в честном поединке, — закончил свою речь Дагнарус — Но у меня нет времени. Я жду гостей.
Он поднял Кинжал Врикиля.
— Не делайте этого, ваше величество, — предостерег Дагнаруса Гарет. — Этот человек не для Пустоты!
— Чепуха, Меченый, — отмахнулся Дагнарус — Чтобы человек, живущий среди таанов, не годился для Пустоты? Я правильно тебя понял, Клет?
— Правильно, — подтвердил Клет. — Он живет среди таанов столько же, сколько жил ты, ко-кутрикс. Защищая таанов, Рывн даже убивал своих соплеменников.
— Ну? Это ли не лучшее доказательство, Гарет? Я намерен убить тебя, Рейвен, — сказал Дагнарус — Твоя смерть будет быстрой и безболезненной. Я сделаю тебя врикилем наподобие Клета. Я лишь надеюсь, что у тебя больше благоразумия, чем у Клета, и ты не попытаешься противостоять мне.
Рейвен понял, какая участь ожидает его. Он станет злым существом, ненавистным для богов. Он будет проклят и живыми, и мертвыми. У него сжалась душа. Его охватил страх — слепой ужас загнанного зверя. Рейвен глотнул воздух и задрожал всем телом. Подняв глаза, он увидел занесенный над ним кинжал. Извивающийся хвост дракона был готов ужалить его.
— Держи его, Клет, — приказал Дагнарус. — Я должен ударить прямо в сердце.
Клет протянул руки и… схватив Кинжал Врикиля, Клет вырвал его из руки Дагнаруса.
Рейвен дернулся вбок и с размаху налетел на стену, едва не потеряв сознание. Оглушенный ударом, он утратил понимание происходящего и сполз на пол. Рядом с ним лежали кости Гарета. Ощущая странную симпатию к убитому, Рейвен повалился рядом с черепом и костлявой рукой мертвеца и сам замер, словно труп.
— На этот раз, Клет, — сказал Дагнарус ледяным от ярости голосом, — не жди прощения. Я отправлю твою душу в Пустоту! Немедленно верни мне Кинжал!
— Ваше высочество, — сказал Гарет, становясь между Дагнарусом и Клетом, как когда-то вставал между Дагнарусом и Хельмосом. — Забудьте об этом. Вам не нужен Кинжал. У вас есть Камень Владычества.
Дагнарус поднял глаза к небесному куполу. Внизу стояли четверо Владык, облаченные в серебристые доспехи, озаренные светом и благословением богов. На шее каждого из них, у самого сердца, висела часть Камня Владычества, сияя, словно восходящее солнце, в свете которого меркнут все звезды.
ГЛАВА 11
Клет согнул когтистый палец.
— Ты много чего обещал, ко-кутрикс! И все твои обещания оборачивались для нас гибелью!
— Вдумайся в свои слова, Клет! — сердито вскричал Дагнарус. — Ты скулишь, как раб! Я привел таанов на эту жирную землю. Я дал таанам вдоволь насладиться здешними женщинами и сильной пищей. Тааны получили рабов, железные доспехи и прекрасное оружие. Вы забыли про голод и жажду. Ваши дети выросли и стали сильными воинами. Да, многие тааны погибли. Но есть ли для воина более завидная судьба, чем гибель в бою? Не от тебя ли я часто слышал об этом?
Бросив меня, ты наказал и себя, и свой народ. Я мог бы сделать тебя могущественным. Ты стал бы королем таанов. Я дал бы таанам столько земли и рабов, сколько они пожелают. Они всегда ели бы только сильную пищу. Я все это сделал бы, Клет. И даже больше того, — сказал Дагнарус. — Если бы тогда ты не предал меня.
Клет молчал, размышляя над услышанным.
— Я не знал об этом, ко-кутрикс, — сказал наконец таанский врикиль. — Ты прав. Судьба воина — гибель в бою, чтобы быть взятым богами…
— Одним богом, Клет, — перебил его Дагнарус. — Я — бог таанов.
— Ты — бог таанов, — повторил Клет.
Он разжал скрюченные пальцы. Хмурое выражение на лице исчезло.
— Прости меня за мои слова. Я шел сюда, собираясь просить тебя о прощении. Я хотел, чтобы ты меня простил и принял обратно. Несправедливый гнев овладел моим языком. Согласен ли ты меня простить?
— Согласен, — сказал Дагнарус. — А теперь, если у тебя все, ступай отсюда. Мои приказания ты получишь позже. Пока ты свободен.
Дагнарус повернулся к Гарету.
— Где Владыки?
— Они уже идут сюда, ваше величество, — сказал бывший мальчик для наказаний. — Скоро будут.
Дагнарус нахмурил брови.
— Если только ты меня обманул, Гарет…
— Я никогда вас не обманывал.
— Ко-кутрикс, — сказал Клет, пробираясь вперед. — В доказательство своей верности я хочу поднести тебе подарок.
— Ладно, — раздраженно бросил Дагнарус. Его терпение было на пределе. — И что за подарок?
— Он, — ответил Клет, указывая на Рейвена.
***
Рейвен стоял в сумраке этого странного места, называемого храмом, и пытался хоть как-то понять смысл происходящего. После долгого и утомительного подъема темнота и зигзаги коридоров совершенно доконали его. Оказавшись рядом с Владыкой Пустоты Дагнарусом, Рейвен был потрясен до глубины души.От Дур-зор Рейвен много слышал о Дагнарусе. Она поклонялась Дагнарусу как богу, пока он не рассказал полутаанке о своих богах. Но в глубине души Рейвен подозревал, что Дур-зор не до конца отошла от веры в ее ко-кутрикса. И теперь, стоя вблизи Дагнаруса, Рейвен хорошо понимал чувства своей подруги.
Рейвен был воином. Он и других привык оценивать как воинов. Увидев Дагнаруса, Рейвен сразу же понял: перед ним — прирожденный воин, прирожденный командир. Дагнарус не был богом. Но он был из тех, за кем солдаты пойдут куда угодно. Даже в Пустоту.
В Пустоту. Сейчас это слово приобретало для него новый смысл. Дагнарус отдал свою душу Пустоте. Благодаря ей он получил силу и необычайно долгую жизнь. Обаятельный, сильный, волевой человек, Дагнарус лишь произнес несколько фраз, и Клет — наводящий ужас таанский врикиль — был готов пасть к его ногам.
Рейвен отступил в темноту и спросил себя: «Что я здесь делаю?»
Он понял странный разговор, произошедший между Дагнарусом и Клетом. Таан говорил на своем языке, Дагнарус — на эльдерском, который был его родным языком. Хотя Рейвен и не улавливал смысл отдельных слов, ярость Клета с лихвой восполняла эти пробелы. Рейвен восхищался безрассудной смелостью таанского врикиля, но вести себя так с Владыкой Пустоты было опрометчиво и опасно. Рейвена удивляло, как это Дагнарус до сих пор не швырнул Клета наземь. Похоже, они оба делали шаги к примирению. Рейвену подумалось, что этим все и кончится и они с Клетом уйдут. Самое время убираться отсюда.
И вдруг Клет сказал: «Я хочу поднести тебе подарок».
Рейвен понял таанское слово, означавшее «подарок», но поначалу не догадался, что оно относится к нему. Понимание пришло мгновенно, когда Клет крепко схватил его за руку и сильно дернул, едва не вывихнув ее.
Клет подтащил Рейвена поближе к Дагнарусу. Владыка Пустоты окинул Рейвена скучающим взглядом.
— Великолепный образец породы тревинисов. Но сейчас, Клет, у меня достаточно дикарей.
— Зато у тебя недостаток врикилей, ко-кутрикс, — сказал Клет. — Этот Рывн — доблестный воин и превосходный командир. Он взял стадо ни на что не годных полутаанов и превратил их в таких же доблестных и умелых воинов, как сам. Я знаю, ты все сильнее ненавидишь Шакура. Ты не раз думал о том, что от него теперь куда меньше пользы, чем раньше. Я привел тебе прекрасную замену. Возьми этого ксыкса и сделай его врикилем. Если прикажешь, я быстро расправлюсь с Шакуром.
Сильнее всего Дагнарус ненавидел ожидание и неопределенность. Отсутствие Владык уже не просто раздражало его, а начинало злить. Он хотел именно того, чего хотел, и именно тогда, когда хотел. Если этого не происходило, он начинал злиться, ибо события выбивались из-под его власти. И тут еще Клет, которому здесь совершенно нечего делать. А Владык, которым давным-давно пора бы здесь появиться, до сих пор нет. И вдобавок — какая-то жалкая каморка вместо Портала Богов.
— Меченый, где Владыки? Когда кончится это твое «скоро будут»?
— Ваше высочество, я призываю вас проявить терпение, — начал Гарет.
— Заткнись ты со своим терпением! — огрызнулся Дагнарус.
Он пригляделся к Рейвену, который стоял не шелохнувшись и оцепенело смотрел на него. Дагнарусу нужно было хоть чем-то заняться. Показать, что он — хозяин положения. Сунув руку под плащ, он извлек Кинжал Врикиля.
Кинжал был сделан в виде дракона: изогнутое лезвие — тело, рукоятка — голова, а траверз рукоятки — крылья. И почти у каждого он вызывал ужас и отвращение.
— Ты прав, Клет.
Дагнарус крепко сжал рукоятку. Рейвен заметил, что она странным образом отозвалась на прикосновение руки Владыки Пустоты, как будто Кинжал был живым.
— Мне до смерти надоели бесконечные сетования Шакура. Он напрочь выбился из подчинения. Мне нужен новый командир над врикилями. Говоришь, этот человек — воин? И где же ты служил, храбрый тревинис?
Рейвен безотрывно глядел на Дагнаруса и на страшный предмет в его руке.
— В гарнизоне Дункара, ваше величество, — кое-как выдавил он из себя ответ.
Во рту у него пересохло. Слова не желали выговариваться. Он не знал, в чем дело, но чувствовал опасность. Рейвен огляделся по сторонам, ища возможность скрыться. Каждый тревинис знает: есть время, когда нужно сражаться, и есть время, когда нужно, не раздумывая, убегать со всех ног. Сейчас наступило именно такое время.
Перед ним стоял Владыка Пустоты, за спиной которого не было ничего, кроме маленького помещения без единого окна. Тупик. «Мешок», как сказали бы в армии. Сзади путь загораживал Клет, а по обеим сторонам Рейвена не пускали каменные стены коридора. Рейвен посмотрел на скелет убитого человека, и у него перехватило горло.
— Вот видишь, Гарет, этот человек привык повиноваться, — сказал Дагнарус, обращаясь, похоже, к мертвецу. — Посмотри на него. Он догадывается, что вот-вот умрет, но не впадает в панику. Он не мечется, не молит о пощаде. Он ищет выход, но не находит. Рука его тянется к мечу. В юности, Рейвен, мне приходилось воевать с тревинисами. Твои соплеменники доставляли немало хлопот моему бедному отцу. В отваге вам не откажешь, причем женщины бились наравне с мужчинами. Я с удовольствием сразился бы с тобой, Рейвен, в честном поединке, — закончил свою речь Дагнарус — Но у меня нет времени. Я жду гостей.
Он поднял Кинжал Врикиля.
— Не делайте этого, ваше величество, — предостерег Дагнаруса Гарет. — Этот человек не для Пустоты!
— Чепуха, Меченый, — отмахнулся Дагнарус — Чтобы человек, живущий среди таанов, не годился для Пустоты? Я правильно тебя понял, Клет?
— Правильно, — подтвердил Клет. — Он живет среди таанов столько же, сколько жил ты, ко-кутрикс. Защищая таанов, Рывн даже убивал своих соплеменников.
— Ну? Это ли не лучшее доказательство, Гарет? Я намерен убить тебя, Рейвен, — сказал Дагнарус — Твоя смерть будет быстрой и безболезненной. Я сделаю тебя врикилем наподобие Клета. Я лишь надеюсь, что у тебя больше благоразумия, чем у Клета, и ты не попытаешься противостоять мне.
Рейвен понял, какая участь ожидает его. Он станет злым существом, ненавистным для богов. Он будет проклят и живыми, и мертвыми. У него сжалась душа. Его охватил страх — слепой ужас загнанного зверя. Рейвен глотнул воздух и задрожал всем телом. Подняв глаза, он увидел занесенный над ним кинжал. Извивающийся хвост дракона был готов ужалить его.
— Держи его, Клет, — приказал Дагнарус. — Я должен ударить прямо в сердце.
Клет протянул руки и… схватив Кинжал Врикиля, Клет вырвал его из руки Дагнаруса.
Рейвен дернулся вбок и с размаху налетел на стену, едва не потеряв сознание. Оглушенный ударом, он утратил понимание происходящего и сполз на пол. Рядом с ним лежали кости Гарета. Ощущая странную симпатию к убитому, Рейвен повалился рядом с черепом и костлявой рукой мертвеца и сам замер, словно труп.
— На этот раз, Клет, — сказал Дагнарус ледяным от ярости голосом, — не жди прощения. Я отправлю твою душу в Пустоту! Немедленно верни мне Кинжал!
— Ваше высочество, — сказал Гарет, становясь между Дагнарусом и Клетом, как когда-то вставал между Дагнарусом и Хельмосом. — Забудьте об этом. Вам не нужен Кинжал. У вас есть Камень Владычества.
Дагнарус поднял глаза к небесному куполу. Внизу стояли четверо Владык, облаченные в серебристые доспехи, озаренные светом и благословением богов. На шее каждого из них, у самого сердца, висела часть Камня Владычества, сияя, словно восходящее солнце, в свете которого меркнут все звезды.
ГЛАВА 11
Владыки стояли под небесным куполом. Задрав головы, они смотрели на звезды и вечную, бесконечную тьму, что удерживала эти звезды. Владыки сознавали себя одновременно песчинками и великанами, ибо сами состояли из звезд и темноты.
С небес к ним сошел старик. Лицо его было мягким и добросердечным, глаза — мудрыми. Надменный и своевольно-горделивый изгиб губ, когда-то свойственный ему, давно разгладился. Его облик еще сохранял черты властителя, но в них явственно проступала слабость и даже беззащитность. Он давно отринул все атрибуты королевской власти: корону, мантию, скипетр. Он отринул и свою телесность. Сейчас он был тем, кем является каждый из нас в конце и начале жизненного пути, — дитя богов.
Владыки узнали Тамароса, узнали его душой, и каждый по-своему отдал дань уважения покойному королю. Он рассказывал, они спрашивали, однако все слова были молчаливыми, как пустое пространство, окружающее звезды.
— Капитан-над-Капитанами, Дитя Даннера, Владычица Дамра и Владыка Исканий, — обратился к ним Тамарос. — Раньше я бы сказал, что вы исполнили клятву, которую я велел принести каждому, кому вручал части Камня Владычества. Тогда ваши предшественники поклялись мне: кто лживо, кто под притеснением, а кто без истинного понимания смысла клятвы. Однако теперь я знаю: я не имел права требовать с них этой клятвы. Ведь Камень Владычества, по сути, не был моим.
— Тогда зачем же боги дали вам этот Камень? — спросил Шадамер.
— Я не знаю ответа, Владыка Исканий, — сказал Тамарос — Иногда мне думается, что я должен был надежно и тайно хранить его и с его помощью творить то скромное добро, которое было мне по силам. А иногда мне кажется другое. Боги рассчитывали, что я достаточно познал себя и у меня хватит мудрости отказаться от их дара.
— Ваше величество, вы наверняка знаете мнение Церкви. Она утверждает, что после смерти мы получим ответы на все вопросы.
Тамарос улыбнулся.
— Церковники ошибаются, Владыка Исканий. После смерти мы получаем лишь новые вопросы, и их куда больше, чем звезд на небе. У нас появляется возможность странствовать по всей вселенной, ища ответы. И только тогда мы узнаём то, что давно известно богам. Боги хорошо знают, что и ответов больше, чем звезд небесных, и каждый ответ ведет лишь к новым вопросам. Какое счастье, что после смерти мы уже не страшимся ни вопросов, ни ответов.
Когда боги впервые сотворили наш мир, они создали существ, подобных себе, и поместили свои творения в мир. Божьим творениям надлежало сохранять его, заботиться о нем и приумножать его славу и великолепие. В том мире орки, дворфы, эльфы и люди прекрасно уживались между собой, подобно тому как уживаются между собой Воздух и Вода, Земля и Огонь. Расы жили счастливо и беспечно, но совершенно не заботились о своем общем доме. И вместо процветания в нем разрасталось запустение.
И жили в том мире двое братьев и двое сестер, каждый был выходцем из своей расы. Совсем как вы сейчас. Боги вручили им драгоценный камень ослепительной красоты и лучезарности, невиданных доселе. Но каждый из четверых посчитал, что дар богов является его собственностью. Вместо братской и сестринской любви начались ссоры. Любовь превратилась в ненависть; они не могли даже глядеть друг на друга. Каждый в глубине своего сердца решил, что возьмет камень, покинет ненавистных братьев и сестер и создаст королевство, где будет полновластным хозяином. Или хозяйкой. Однажды ночью все они явились и похитили Камень Владычества. Во всяком случае, так они считали. На самом деле каждый из них взял лишь четверть Камня. Все четверо удалились в разные концы света. Но когда Камень разделился, обнажилась его сердцевина, и оттуда на мир посыпались вражда и ненависть, раздоры и зависть, беды, войны и смерть.
Владыкам было стыдно глядеть на Тамароса и друг на друга. Каждый сознавал, что история имеет непосредственное отношение к нему.
— Да, у Камня Владычества была горькая сердцевина, — продолжал Тамарос — Однако каждая его часть сияла и сверкала, и внутри нее плясали радуги. Только теперь братья и сестры увидели эту красоту; прежде они были слепы к ней. Смерть раскрыла им глаза. Сознавая, что их время коротко, они решили насладиться тем, что им отпущено, и научились ценить это. Вместе с бедой пришла надежда. Вместе со смертью пришла жизнь.
Боги забрали у них Камень Владычества. Прошло много времени, и боги вновь послали его в мир, но это уже другая история. Когда Лерем опять оказался на грани войны между расами, я удалился в Портал, прося у богов совета. Так Камень Владычества в третий раз появился в мире. Одним богам ведомо, правильно я тогда поступил или нет. А теперь я хочу спросить каждого из вас: как вы поступите со своими частями Камня?
— Я знаю ответ, — сказал Шадамер. — Я отдам его своему брату.
Он снял Камень с шеи и зажал в руке.
— И я, — сказала Дамра, снимая с шеи свою часть Камня.
— И я, — почти одновременно произнесли Капитан-над-Капитанами и Вольфрам.
В Портале Богов, под небесным куполом, Владыки соединили все части Камня Владычества. Они слились в ослепительно яркую, искрящуюся светом прекрасную пирамиду, внутри которой плясали бесчисленные радуги. Камень Владычества сиял подобно солнцу. Не желая загораживать его свет, Владыки отняли руки…
Камень Владычества упал на пол Портала Богов: жесткий, холодный каменный пол со следами крови. Камень вновь распался на четыре части.
— Почему это случилось? — насторожился Шадамер.
— Потому что вы забыли о горькой сердцевине, — сказал Дагнарус.
Облаченный в черные доспехи, выкованные его душой для тела, Владыка Пустоты вошел в Портал Богов. Шаги его были быстрыми и уверенными, рука покоилась на рукоятке меча. Шлема на голове не было. Дагнарус выглядел почти так же, как и двести лет назад, когда он входил под купол Портала. Лицо обрамляли густые волосы цвета темной меди, небрежно ниспадавшие на плечи. Он улыбался, как улыбается человек, уверенный в своей победе.
— Благодарю вас всех, что добрались сюда, — сказал он. — И разумеется, за то, что принесли Камень Владычества. Мой друг Гарет — вы видели его скелет у входа — хорошо потрудился. Вэлура, дорогая, мне неприятно видеть тебя в этом обличье. Предатель Сильвит наконец-то мертв. Хватит нам лицезреть его.
Фигура Сильвита задрожала, словно была отражением в воде, и исчезла. Из темноты появился врикиль в черных доспехах и встал рядом с Дагнарусом.
Только сейчас Дагнарус увидел отца.
Улыбка не покинула его лица, но глаза вдруг сделались внимательными и настороженными.
— Отец, если ты явился сюда, чтобы помешать мне…
— Если бы я мог, я бы помешал тебе, — сказал Тамарос. — Но не по той причине, о которой ты думаешь. Я не могу поднять на тебя руку. Я не в состоянии притронуться к тебе. Мое смертное тело давно распалось в прах. Я не могу ничем воспрепятствовать тебе, сын мой. Разве что своими молитвами.
— Поздно молиться, отец, — возразил ему Дагнарус. — Ты не вознес молитву, которую должен был бы вознести. Молитву о том, чтобы я не появлялся на свет.
Дагнарус наклонился, чтобы поднять сверкающие части Камня Владычества. И сейчас же по каменному полу чиркнуло лезвие меча. Меч едва не отсек ему пальцы. Отдернув руку, Дагнарус поднял голову.
— С кем я имею дело?
— Меня зовут Шадамер. И в отличие от вашего почтенного отца я смогу поднять на вас руку.
На Шадамере не было доспехов. Барон был в своей обычной одежде и дорожном плаще, порядком истрепанном, перепачканном и мокром. Дагнарус посмотрел на него, потом на троих Владык, чьи доспехи отражали мерцание звезд, и засмеялся.
— Как же так, барон Шадамер? Разве у людей не осталось Владык, чтобы вызвать меня на поединок? Или всех их по пути сюда сгубила плесень? Почему боги послали вас?
— По странной случайности я тоже являюсь Владыкой, — ответил Шадамер. — Понимаю, вас это удивляет. Меня это тоже удивило. Я не собирался им становиться и не просил о такой милости. Можно сказать, меня огорошили ею. И тем не менее, — уже без улыбки продолжал барон, — раз боги избрали меня своим воином, я обязан вмешаться. Камень Владычества не может вам принадлежать. Он не является ни вашей, ни чьей-либо собственностью.
— И вы рассчитываете помешать мне завладеть Камнем? — удивился Дагнарус. Он выхватил меч. — Должен вас предостеречь, барон. У меня очень много жизней. Вам придется убить меня сорок раз подряд.
— В таком случае, думаю, лучше не медлить, а начинать сразу, — сказал Шадамер, вставая в боевую позицию.
Дагнарус пристально поглядел на этого смельчака, однако он вовсе не собирался с ним сражаться. Владыку Пустоты не занимал поединок с каким-то взбалмошным бароном, когда возле ног отца сверкали части Камня Владычества.
Шадамер следил за глазами противника. Увидев, что тот отвлекся, барон сделал выпад и нанес удар.
Дагнарус, облаченный в доспехи Пустоты, даже не отвел взгляда от Камня. В этом не было необходимости. Едва меч Шадамера ударил по черному металлу доспехов, лезвие треснуло и раскололось. Барон уронил рукоятку (единственное, что осталось от его оружия) и схватился за руку. Ладонь окрасилась кровью.
Улыбаясь, Дагнарус нагнулся, чтобы поднять одну часть Камня Владычества.
— Он не сможет прикоснуться к Камню, — хрипло выкрикнул Вольфрам. — Боги не позволят.
— Позволят, — спокойно возразил ему Дагнарус. — Боги ничем не смогут мне помешать.
Подхватив сверкающую часть Камня, которую нес Шадамер, а до барона несли Башэ и Владыка Густав, Дагнарус с восхищением разглядывал сокровище, поворачивая его разными гранями к свету. Затем он запихнул Камень внутрь своего пояса и нагнулся за второй частью.
Над нею с мечом в руках стоял Вольфрам. Рядом стояла его сестра Гильда, держа сверкающий щит.
Дагнарус ударил своим мечом по щиту. Удар расколол его пополам. Дагнарус хладнокровно вонзил меч в Гильду.
Гильда упала. Свет ее души быстро угасал. Закричав от горя и ярости, Вольфрам бросился на Дагнаруса.
Владыка Пустоты вырвал у него из рук меч и обратил в горстку праха, который швырнул на умирающую Гильду.
Наклонившись, Дагнарус поднял вторую часть Камня Владычества.
Дамра схватила эльфийскую часть Камня, крепко зажав ее в руке.
— Мой меч вручен мне Божественным и благословлен Отцом и Матерью, — заявила она, бесстрашно глядя в лицо Владыки Пустоты. — Возможно, мне не удастся вас убить, но я сумею рассеять злобную магию, поддерживающую в вас жизнь, и вернуть то, что вы украли.
— Я не краду, — спокойно возразил ей Дагнарус. — Я возвращаю то, что мне принадлежит. Можете лезть вон из своей эльфийской кожи, госпожа Владычица, но весь Камень будет моим.
— Мой повелитель, она говорит правду! — воскликнула Вэлура. — Ее меч благословлен богами. Он опасен для тебя. Не приближайся к ней.
— Убирайся прочь, Вэлура, — раздраженно ответил Дагнарус — Ты мне надоела. Убирайся и не серди меня.
Дагнарус сделал ложный выпад, затем изменил направление удара, намереваясь выбить у Дамры ее меч.
Дамра не поддалась на его уловку. Она приготовилась к нападению и умело повела атаку. Дагнарусу пришлось отступить. Сияющий меч, семь лет пролежавший на алтаре Отца и Матери, пробил черные доспехи Пустоты и обратил в прах нечестивое сердце. Однако удар пришелся не по Дагнарусу. Вэлура успела заслонить своего повелителя и принять удар на себя. Благословенный меч пробил Пустоту, являвшуюся ее душой. Вэлура сдавленно вскрикнула и упала, корчась в судорогах.
Дамра изо всех сил попыталась вырвать меч, но Вэлура намертво вцепилась рукою в лезвие. Словно забыв, что меч несет ей гибель, другой рукой она сумела выбить у Дамры Камень.
Черные доспехи исчезли, обнажив зловещие останки некогда прекрасной, наполненной жизнью эльфийки. Из Вэлуры не вытекло ни капли крови; всю свою кровь она пролила давным-давно. Кости трупа обтягивала пожелтевшая, морщинистая кожа. Длинные спутанные волосы скрывали костлявые плечи. С неимоверным усилием Вэлура протянула к Дагнарусу полусгнившую руку Он отпрянул и с неприкрытой ненавистью поглядел на смердящий труп.
— Дагнарус, — прошептала Вэлура. — Я умираю…
— Ты давно уже мертва, — выкрикнул он в ответ. — Я проклинаю тот день, когда вернул тебя к жизни, сделав врикилем. У меня давно к тебе ничего не осталось, кроме ненависти!
— Не ко мне, — прошептала она еле слышно. — К себе.
Труп Вэлуры превратился в горстку пепла, упавшего на пол. Дагнарус порылся в пепле и достал оттуда эльфийскую часть Камня Владычества. Его последним противником была Капитан-над-Капитанами.
— Помнится, ваш прадед пытался убедить моего отца, что меня надо убить, — сказал ей Дагнарус — Он разглядел то, чего не смогли другие. Он увидел, кем я стану.
— Было бы куда лучше, если бы твой отец или мой прадед убили тебя тогда, — ответила ему предводительница орков.
Она стояла, скрестив на груди руки. В одной был зажат Камень, в другой — меч с кривым лезвием.
— Бывают минуты, Капитан, когда я прихожу к такому же выводу, — признался Дагнарус. — А теперь отдайте мне Камень. В память о вашем мудром прадеде я не хочу причинять вам вред.
— В память о его мудрости я отдам тебе Камень, — сказала Капитан-над-Капитанами.
Склонив голову, она опустила меч и протянула руку с Камнем.
Здесь, в Портале Богов, под сводом небес, исполнилась вековая мечта Дагнаруса: все четыре части Камня Владычества отныне принадлежали ему. Дагнарус смотрел и не верил. Два кристалла сверкали в его правой руке, два других — в левой.
Восхищенный их красотой, торжествуя свою победу, Дагнарус соединил все части. Ему сразу же вспомнился день, когда отец разделил священный Камень. Тамарос видел тогда лишь прекрасные, искрящиеся радуги. Дагнарус заглянул в сердцевину Камня и увидел темноту… Но сейчас темноты не было. Он видел только пляшущие радуги. Дагнарус соединил Камень.
Одна за другой части Камня выскользнули из его рук и упали на пол. В пыль. В запекшуюся кровь.
Рассердившись, Дагнарус наклонился, чтобы их поднять.
— Прошу прощения, — учтиво произнес Шадамер. — Они принадлежат нам.
С этими словами он ударил Дагнаруса в челюсть. Черный шлем Пустоты погасил силу удара, но от неожиданности Дагнарус зашатался и попятился назад.
— Чтоб тебе сгинуть в Пустоте! — закричал Дагнарус, и сейчас же из-под его пальцев в сторону Шадамера потянулись маслянистые черные щупальца…
Но вместо одного перед Дагнарусом вдруг оказалось двадцать Шадамеров. Магия Дамры наводнила Шадамерами весь коридор. Дагнарус яростно скользил по ним глазами. Наконец он протянул руки в сторону Дамры.
С треском, похожим на хруст ветки, черное щупальце обвило ногу Дамры. Эльфийская Владычица потеряла равновесие и упала. Другое щупальце обвилось ей вокруг шеи, сдавив горло. Магия Дамры рассеялась. Дамра извивалась на полу, стараясь вырваться из хватки щупалец, но они не отпускали ее. Неосязаемые, как сама Пустота, они несли смерть.
К Дамре подскочил Шадамер.
— Отойди! — крикнула ему Капитан-над-Капитанами.
Она взмахнула своим громадным мечом, что был выкован в священном пламени горы Са-Гра. Благословенное оружие отсекло Пустоту и освободило Дамру. Вслед за щупальцами Пустоты предводительница орков, рубанув с плеча, отсекла протянутую руку Дагнаруса.
С небес к ним сошел старик. Лицо его было мягким и добросердечным, глаза — мудрыми. Надменный и своевольно-горделивый изгиб губ, когда-то свойственный ему, давно разгладился. Его облик еще сохранял черты властителя, но в них явственно проступала слабость и даже беззащитность. Он давно отринул все атрибуты королевской власти: корону, мантию, скипетр. Он отринул и свою телесность. Сейчас он был тем, кем является каждый из нас в конце и начале жизненного пути, — дитя богов.
Владыки узнали Тамароса, узнали его душой, и каждый по-своему отдал дань уважения покойному королю. Он рассказывал, они спрашивали, однако все слова были молчаливыми, как пустое пространство, окружающее звезды.
— Капитан-над-Капитанами, Дитя Даннера, Владычица Дамра и Владыка Исканий, — обратился к ним Тамарос. — Раньше я бы сказал, что вы исполнили клятву, которую я велел принести каждому, кому вручал части Камня Владычества. Тогда ваши предшественники поклялись мне: кто лживо, кто под притеснением, а кто без истинного понимания смысла клятвы. Однако теперь я знаю: я не имел права требовать с них этой клятвы. Ведь Камень Владычества, по сути, не был моим.
— Тогда зачем же боги дали вам этот Камень? — спросил Шадамер.
— Я не знаю ответа, Владыка Исканий, — сказал Тамарос — Иногда мне думается, что я должен был надежно и тайно хранить его и с его помощью творить то скромное добро, которое было мне по силам. А иногда мне кажется другое. Боги рассчитывали, что я достаточно познал себя и у меня хватит мудрости отказаться от их дара.
— Ваше величество, вы наверняка знаете мнение Церкви. Она утверждает, что после смерти мы получим ответы на все вопросы.
Тамарос улыбнулся.
— Церковники ошибаются, Владыка Исканий. После смерти мы получаем лишь новые вопросы, и их куда больше, чем звезд на небе. У нас появляется возможность странствовать по всей вселенной, ища ответы. И только тогда мы узнаём то, что давно известно богам. Боги хорошо знают, что и ответов больше, чем звезд небесных, и каждый ответ ведет лишь к новым вопросам. Какое счастье, что после смерти мы уже не страшимся ни вопросов, ни ответов.
Когда боги впервые сотворили наш мир, они создали существ, подобных себе, и поместили свои творения в мир. Божьим творениям надлежало сохранять его, заботиться о нем и приумножать его славу и великолепие. В том мире орки, дворфы, эльфы и люди прекрасно уживались между собой, подобно тому как уживаются между собой Воздух и Вода, Земля и Огонь. Расы жили счастливо и беспечно, но совершенно не заботились о своем общем доме. И вместо процветания в нем разрасталось запустение.
И жили в том мире двое братьев и двое сестер, каждый был выходцем из своей расы. Совсем как вы сейчас. Боги вручили им драгоценный камень ослепительной красоты и лучезарности, невиданных доселе. Но каждый из четверых посчитал, что дар богов является его собственностью. Вместо братской и сестринской любви начались ссоры. Любовь превратилась в ненависть; они не могли даже глядеть друг на друга. Каждый в глубине своего сердца решил, что возьмет камень, покинет ненавистных братьев и сестер и создаст королевство, где будет полновластным хозяином. Или хозяйкой. Однажды ночью все они явились и похитили Камень Владычества. Во всяком случае, так они считали. На самом деле каждый из них взял лишь четверть Камня. Все четверо удалились в разные концы света. Но когда Камень разделился, обнажилась его сердцевина, и оттуда на мир посыпались вражда и ненависть, раздоры и зависть, беды, войны и смерть.
Владыкам было стыдно глядеть на Тамароса и друг на друга. Каждый сознавал, что история имеет непосредственное отношение к нему.
— Да, у Камня Владычества была горькая сердцевина, — продолжал Тамарос — Однако каждая его часть сияла и сверкала, и внутри нее плясали радуги. Только теперь братья и сестры увидели эту красоту; прежде они были слепы к ней. Смерть раскрыла им глаза. Сознавая, что их время коротко, они решили насладиться тем, что им отпущено, и научились ценить это. Вместе с бедой пришла надежда. Вместе со смертью пришла жизнь.
Боги забрали у них Камень Владычества. Прошло много времени, и боги вновь послали его в мир, но это уже другая история. Когда Лерем опять оказался на грани войны между расами, я удалился в Портал, прося у богов совета. Так Камень Владычества в третий раз появился в мире. Одним богам ведомо, правильно я тогда поступил или нет. А теперь я хочу спросить каждого из вас: как вы поступите со своими частями Камня?
— Я знаю ответ, — сказал Шадамер. — Я отдам его своему брату.
Он снял Камень с шеи и зажал в руке.
— И я, — сказала Дамра, снимая с шеи свою часть Камня.
— И я, — почти одновременно произнесли Капитан-над-Капитанами и Вольфрам.
В Портале Богов, под небесным куполом, Владыки соединили все части Камня Владычества. Они слились в ослепительно яркую, искрящуюся светом прекрасную пирамиду, внутри которой плясали бесчисленные радуги. Камень Владычества сиял подобно солнцу. Не желая загораживать его свет, Владыки отняли руки…
Камень Владычества упал на пол Портала Богов: жесткий, холодный каменный пол со следами крови. Камень вновь распался на четыре части.
— Почему это случилось? — насторожился Шадамер.
— Потому что вы забыли о горькой сердцевине, — сказал Дагнарус.
Облаченный в черные доспехи, выкованные его душой для тела, Владыка Пустоты вошел в Портал Богов. Шаги его были быстрыми и уверенными, рука покоилась на рукоятке меча. Шлема на голове не было. Дагнарус выглядел почти так же, как и двести лет назад, когда он входил под купол Портала. Лицо обрамляли густые волосы цвета темной меди, небрежно ниспадавшие на плечи. Он улыбался, как улыбается человек, уверенный в своей победе.
— Благодарю вас всех, что добрались сюда, — сказал он. — И разумеется, за то, что принесли Камень Владычества. Мой друг Гарет — вы видели его скелет у входа — хорошо потрудился. Вэлура, дорогая, мне неприятно видеть тебя в этом обличье. Предатель Сильвит наконец-то мертв. Хватит нам лицезреть его.
Фигура Сильвита задрожала, словно была отражением в воде, и исчезла. Из темноты появился врикиль в черных доспехах и встал рядом с Дагнарусом.
Только сейчас Дагнарус увидел отца.
Улыбка не покинула его лица, но глаза вдруг сделались внимательными и настороженными.
— Отец, если ты явился сюда, чтобы помешать мне…
— Если бы я мог, я бы помешал тебе, — сказал Тамарос. — Но не по той причине, о которой ты думаешь. Я не могу поднять на тебя руку. Я не в состоянии притронуться к тебе. Мое смертное тело давно распалось в прах. Я не могу ничем воспрепятствовать тебе, сын мой. Разве что своими молитвами.
— Поздно молиться, отец, — возразил ему Дагнарус. — Ты не вознес молитву, которую должен был бы вознести. Молитву о том, чтобы я не появлялся на свет.
Дагнарус наклонился, чтобы поднять сверкающие части Камня Владычества. И сейчас же по каменному полу чиркнуло лезвие меча. Меч едва не отсек ему пальцы. Отдернув руку, Дагнарус поднял голову.
— С кем я имею дело?
— Меня зовут Шадамер. И в отличие от вашего почтенного отца я смогу поднять на вас руку.
На Шадамере не было доспехов. Барон был в своей обычной одежде и дорожном плаще, порядком истрепанном, перепачканном и мокром. Дагнарус посмотрел на него, потом на троих Владык, чьи доспехи отражали мерцание звезд, и засмеялся.
— Как же так, барон Шадамер? Разве у людей не осталось Владык, чтобы вызвать меня на поединок? Или всех их по пути сюда сгубила плесень? Почему боги послали вас?
— По странной случайности я тоже являюсь Владыкой, — ответил Шадамер. — Понимаю, вас это удивляет. Меня это тоже удивило. Я не собирался им становиться и не просил о такой милости. Можно сказать, меня огорошили ею. И тем не менее, — уже без улыбки продолжал барон, — раз боги избрали меня своим воином, я обязан вмешаться. Камень Владычества не может вам принадлежать. Он не является ни вашей, ни чьей-либо собственностью.
— И вы рассчитываете помешать мне завладеть Камнем? — удивился Дагнарус. Он выхватил меч. — Должен вас предостеречь, барон. У меня очень много жизней. Вам придется убить меня сорок раз подряд.
— В таком случае, думаю, лучше не медлить, а начинать сразу, — сказал Шадамер, вставая в боевую позицию.
Дагнарус пристально поглядел на этого смельчака, однако он вовсе не собирался с ним сражаться. Владыку Пустоты не занимал поединок с каким-то взбалмошным бароном, когда возле ног отца сверкали части Камня Владычества.
Шадамер следил за глазами противника. Увидев, что тот отвлекся, барон сделал выпад и нанес удар.
Дагнарус, облаченный в доспехи Пустоты, даже не отвел взгляда от Камня. В этом не было необходимости. Едва меч Шадамера ударил по черному металлу доспехов, лезвие треснуло и раскололось. Барон уронил рукоятку (единственное, что осталось от его оружия) и схватился за руку. Ладонь окрасилась кровью.
Улыбаясь, Дагнарус нагнулся, чтобы поднять одну часть Камня Владычества.
— Он не сможет прикоснуться к Камню, — хрипло выкрикнул Вольфрам. — Боги не позволят.
— Позволят, — спокойно возразил ему Дагнарус. — Боги ничем не смогут мне помешать.
Подхватив сверкающую часть Камня, которую нес Шадамер, а до барона несли Башэ и Владыка Густав, Дагнарус с восхищением разглядывал сокровище, поворачивая его разными гранями к свету. Затем он запихнул Камень внутрь своего пояса и нагнулся за второй частью.
Над нею с мечом в руках стоял Вольфрам. Рядом стояла его сестра Гильда, держа сверкающий щит.
Дагнарус ударил своим мечом по щиту. Удар расколол его пополам. Дагнарус хладнокровно вонзил меч в Гильду.
Гильда упала. Свет ее души быстро угасал. Закричав от горя и ярости, Вольфрам бросился на Дагнаруса.
Владыка Пустоты вырвал у него из рук меч и обратил в горстку праха, который швырнул на умирающую Гильду.
Наклонившись, Дагнарус поднял вторую часть Камня Владычества.
Дамра схватила эльфийскую часть Камня, крепко зажав ее в руке.
— Мой меч вручен мне Божественным и благословлен Отцом и Матерью, — заявила она, бесстрашно глядя в лицо Владыки Пустоты. — Возможно, мне не удастся вас убить, но я сумею рассеять злобную магию, поддерживающую в вас жизнь, и вернуть то, что вы украли.
— Я не краду, — спокойно возразил ей Дагнарус. — Я возвращаю то, что мне принадлежит. Можете лезть вон из своей эльфийской кожи, госпожа Владычица, но весь Камень будет моим.
— Мой повелитель, она говорит правду! — воскликнула Вэлура. — Ее меч благословлен богами. Он опасен для тебя. Не приближайся к ней.
— Убирайся прочь, Вэлура, — раздраженно ответил Дагнарус — Ты мне надоела. Убирайся и не серди меня.
Дагнарус сделал ложный выпад, затем изменил направление удара, намереваясь выбить у Дамры ее меч.
Дамра не поддалась на его уловку. Она приготовилась к нападению и умело повела атаку. Дагнарусу пришлось отступить. Сияющий меч, семь лет пролежавший на алтаре Отца и Матери, пробил черные доспехи Пустоты и обратил в прах нечестивое сердце. Однако удар пришелся не по Дагнарусу. Вэлура успела заслонить своего повелителя и принять удар на себя. Благословенный меч пробил Пустоту, являвшуюся ее душой. Вэлура сдавленно вскрикнула и упала, корчась в судорогах.
Дамра изо всех сил попыталась вырвать меч, но Вэлура намертво вцепилась рукою в лезвие. Словно забыв, что меч несет ей гибель, другой рукой она сумела выбить у Дамры Камень.
Черные доспехи исчезли, обнажив зловещие останки некогда прекрасной, наполненной жизнью эльфийки. Из Вэлуры не вытекло ни капли крови; всю свою кровь она пролила давным-давно. Кости трупа обтягивала пожелтевшая, морщинистая кожа. Длинные спутанные волосы скрывали костлявые плечи. С неимоверным усилием Вэлура протянула к Дагнарусу полусгнившую руку Он отпрянул и с неприкрытой ненавистью поглядел на смердящий труп.
— Дагнарус, — прошептала Вэлура. — Я умираю…
— Ты давно уже мертва, — выкрикнул он в ответ. — Я проклинаю тот день, когда вернул тебя к жизни, сделав врикилем. У меня давно к тебе ничего не осталось, кроме ненависти!
— Не ко мне, — прошептала она еле слышно. — К себе.
Труп Вэлуры превратился в горстку пепла, упавшего на пол. Дагнарус порылся в пепле и достал оттуда эльфийскую часть Камня Владычества. Его последним противником была Капитан-над-Капитанами.
— Помнится, ваш прадед пытался убедить моего отца, что меня надо убить, — сказал ей Дагнарус — Он разглядел то, чего не смогли другие. Он увидел, кем я стану.
— Было бы куда лучше, если бы твой отец или мой прадед убили тебя тогда, — ответила ему предводительница орков.
Она стояла, скрестив на груди руки. В одной был зажат Камень, в другой — меч с кривым лезвием.
— Бывают минуты, Капитан, когда я прихожу к такому же выводу, — признался Дагнарус. — А теперь отдайте мне Камень. В память о вашем мудром прадеде я не хочу причинять вам вред.
— В память о его мудрости я отдам тебе Камень, — сказала Капитан-над-Капитанами.
Склонив голову, она опустила меч и протянула руку с Камнем.
Здесь, в Портале Богов, под сводом небес, исполнилась вековая мечта Дагнаруса: все четыре части Камня Владычества отныне принадлежали ему. Дагнарус смотрел и не верил. Два кристалла сверкали в его правой руке, два других — в левой.
Восхищенный их красотой, торжествуя свою победу, Дагнарус соединил все части. Ему сразу же вспомнился день, когда отец разделил священный Камень. Тамарос видел тогда лишь прекрасные, искрящиеся радуги. Дагнарус заглянул в сердцевину Камня и увидел темноту… Но сейчас темноты не было. Он видел только пляшущие радуги. Дагнарус соединил Камень.
Одна за другой части Камня выскользнули из его рук и упали на пол. В пыль. В запекшуюся кровь.
Рассердившись, Дагнарус наклонился, чтобы их поднять.
— Прошу прощения, — учтиво произнес Шадамер. — Они принадлежат нам.
С этими словами он ударил Дагнаруса в челюсть. Черный шлем Пустоты погасил силу удара, но от неожиданности Дагнарус зашатался и попятился назад.
— Чтоб тебе сгинуть в Пустоте! — закричал Дагнарус, и сейчас же из-под его пальцев в сторону Шадамера потянулись маслянистые черные щупальца…
Но вместо одного перед Дагнарусом вдруг оказалось двадцать Шадамеров. Магия Дамры наводнила Шадамерами весь коридор. Дагнарус яростно скользил по ним глазами. Наконец он протянул руки в сторону Дамры.
С треском, похожим на хруст ветки, черное щупальце обвило ногу Дамры. Эльфийская Владычица потеряла равновесие и упала. Другое щупальце обвилось ей вокруг шеи, сдавив горло. Магия Дамры рассеялась. Дамра извивалась на полу, стараясь вырваться из хватки щупалец, но они не отпускали ее. Неосязаемые, как сама Пустота, они несли смерть.
К Дамре подскочил Шадамер.
— Отойди! — крикнула ему Капитан-над-Капитанами.
Она взмахнула своим громадным мечом, что был выкован в священном пламени горы Са-Гра. Благословенное оружие отсекло Пустоту и освободило Дамру. Вслед за щупальцами Пустоты предводительница орков, рубанув с плеча, отсекла протянутую руку Дагнаруса.