Спустя три недели после инцидента в ночном магазине Фредди оделся в итальянский костюм, сел в машину и отправился в центр Майами. Изучив телефонный справочник и рекламную полосу в «Майами геральд», Фредди, наконец, разработал план ограбления. Он обошел несколько нумизматических магазинов, пока не набрел на самый престижный из них, располагавшийся на Флеглер-стрит, главной улице Майами. Движение на этой улице было односторонним, стоянка машин на Флеглер-стрит запрещалась, но буквально на углу Флеглер и Майами-авеню была выгорожена небольшая зона для разгрузки. Если Сьюзен припаркуется здесь и будет ждать его в машине, от которой до нумизматического магазина не больше тридцати метров, то у Фредди есть шанс...
Владелец магазина Рубен Вульгемут оборудовал свое заведение бронированной дверью и пуленепробиваемой витриной. Посетители в магазин не допускались. Если кто-то хотел оценить монеты или что-то продать, то он, оставаясь на улице, клал монету в лоток вращающегося окошечка. Во внутренние владения Вульгемута допускались только постоянные клиенты. Но Фредди знал, как проникнуть в магазин.
За ужином, жуя спаржу, Фредди объяснил Сьюзен ее роль в операции. Она была минимальной, но очень существенной. Сьюзен почувствовала смутную тревогу, поскольку не знала, чем будем заниматься Френгер, пока она будет в точности выполнять то, что он ей сказал. Похоже, Младший и не собирался посвящать ее в более подробные детали.
— Я знаю, что ты не любишь отвечать на вопросы, Младший, но я хочу исполнить свою роль как можно лучше, и поэтому...
— Я готов ответить на любые твои вопросы, Сьюзен, — сказал Френгер, доедая спаржу с ее тарелки, — кроме глупых.
— Ты не сказал мне, что у тебя на уме. Если бы я знала, что ты собираешься сделать, то поняла бы, почему мне нужно делать то, что ты мне велел. Тогда бы я не боялась ничего напутать.
— Как тут можно что-то напутать?! — возмутился Фредди. — Ты останавливаешься на углу Флеглер и Майами-авеню, не выключая двигатель. Я выхожу из машины и иду разбираться с нумизматом. Если к тебе подойдет регулировщик или полицейский, ты им скажешь, что ждешь мужа, который совершает важную сделку в нумизматическим магазине за углом. Все здешние полицейские знают, что Вульгемут не впускает посетителей в магазин, а следовательно, разговор с ним не займет много времени, поэтому остановиться в неположенном месте на пару минут, скорее всего, разрешат. Конечно, они могут приказать тебе немедленно уехать, но тогда ты просто объезжаешь квартал на максимально допустимой скорости, возвращаешься назад и вновь паркуешься на углу Флеглер и Майами-авеню. Только не забудь, проезжая мимо магазина, нажать на клаксон. И не отпускай его две минуты. Я буду в магазине, но тебя услышу.
— Зачем мне дудеть две минуты, если я миную нумизматический магазин за пару секунд? — спросила Сьюзен.
— Ты нажмешь на клаксон, как только въедешь на Флеглер и не будешь отпускать его еще целый квартал после того, как проскочишь мимо магазина. Вот что я имел в виду, говоря, что сигналить нужно две минуты без перерыва. Думай, Сьюзи, думай. Если на тебя вдруг станут обращать внимание, сделай вид, что с клаксоном что-то не в порядке, и ты тут ни при чем.
— Вот так? — спросила Сьюзен, открыв рот и вытаращив глаза.
— Точно! — рассмеялся Фредди.
— Ты смеешься! Я ни разу не видела тебя смеющимся, даже когда по телевизору показывают что-нибудь веселое.
— Я не смеялся, потому что ты не делала ничего смешного. А над телепередачами я не смеюсь потому, что они насквозь фальшивые.
— Значит, я паркуюсь. Оставляю включенным двигатель. Если все будет тихо, то я просто дожидаюсь тебя в автомобиле. Ты возвращаешься, садишься в машину, я сворачиваю на Бискейн, потом по дамбе переезжаю на остров Уотсон и паркуюсь там.
— Не «там», а возле японского сада. Мы ждем наступления темноты, а потом едем в Дэнию через Майами-Бич. Японский сад разрушили какие-то вандалы, он закрыт на реконструкцию, поэтому на парковке практически никто не останавливается.
Одни рыболовы да влюбленные парочки. Если за нами не будет погони, то мы сможем спокойно отсидеться до темноты. Надо только захватить с собой в машину термос с холодным чаем и немного еды.
— А если за нами будет погоня? Кстати, почему за нами может быть погоня?
— Не забивай себе голову всякой ерундой. Если даже за нами будет погоня, я с преследователями разберусь. Но погони не будет. На второй твой вопрос я отвечать не стану, потому что он глупый.
— Извини.
— Что у нас на десерт?
— Сладкий картофель.
— Никогда не пробовал.
— Он похож на вкусу на тыквенный пирог. Если бы я тебе не сказала, ты решил бы, что это тыква. Но сладкий картофель даже лучше тыквы.
— Что ж, попробуем. Я люблю тыквенный пирог.
— Тебе со сливками?
— Конечно.
После ужина они поехали посмотреть матч по хай-алай. Пока Сьюзен покупала билеты, Фредди прокрался на автостоянку, снял канзасские номера с «форда-эскорта» и спрятал их к себе в багажник. Вечером эти номера надо будет поставить на «трансам».
Фредди наблюдал за игрой с интересом, но он не знал достоинств тех или иных игроков, и потому не стал ни на кого ставить.
Сьюзен же, поставив на всех игроков, которых звали Хесусами — таких испанских Иисусов в тот вечер на площадке было трое, — выиграла 212 долларов 35 центов.
Глава 20
Глава 21
Владелец магазина Рубен Вульгемут оборудовал свое заведение бронированной дверью и пуленепробиваемой витриной. Посетители в магазин не допускались. Если кто-то хотел оценить монеты или что-то продать, то он, оставаясь на улице, клал монету в лоток вращающегося окошечка. Во внутренние владения Вульгемута допускались только постоянные клиенты. Но Фредди знал, как проникнуть в магазин.
За ужином, жуя спаржу, Фредди объяснил Сьюзен ее роль в операции. Она была минимальной, но очень существенной. Сьюзен почувствовала смутную тревогу, поскольку не знала, чем будем заниматься Френгер, пока она будет в точности выполнять то, что он ей сказал. Похоже, Младший и не собирался посвящать ее в более подробные детали.
— Я знаю, что ты не любишь отвечать на вопросы, Младший, но я хочу исполнить свою роль как можно лучше, и поэтому...
— Я готов ответить на любые твои вопросы, Сьюзен, — сказал Френгер, доедая спаржу с ее тарелки, — кроме глупых.
— Ты не сказал мне, что у тебя на уме. Если бы я знала, что ты собираешься сделать, то поняла бы, почему мне нужно делать то, что ты мне велел. Тогда бы я не боялась ничего напутать.
— Как тут можно что-то напутать?! — возмутился Фредди. — Ты останавливаешься на углу Флеглер и Майами-авеню, не выключая двигатель. Я выхожу из машины и иду разбираться с нумизматом. Если к тебе подойдет регулировщик или полицейский, ты им скажешь, что ждешь мужа, который совершает важную сделку в нумизматическим магазине за углом. Все здешние полицейские знают, что Вульгемут не впускает посетителей в магазин, а следовательно, разговор с ним не займет много времени, поэтому остановиться в неположенном месте на пару минут, скорее всего, разрешат. Конечно, они могут приказать тебе немедленно уехать, но тогда ты просто объезжаешь квартал на максимально допустимой скорости, возвращаешься назад и вновь паркуешься на углу Флеглер и Майами-авеню. Только не забудь, проезжая мимо магазина, нажать на клаксон. И не отпускай его две минуты. Я буду в магазине, но тебя услышу.
— Зачем мне дудеть две минуты, если я миную нумизматический магазин за пару секунд? — спросила Сьюзен.
— Ты нажмешь на клаксон, как только въедешь на Флеглер и не будешь отпускать его еще целый квартал после того, как проскочишь мимо магазина. Вот что я имел в виду, говоря, что сигналить нужно две минуты без перерыва. Думай, Сьюзи, думай. Если на тебя вдруг станут обращать внимание, сделай вид, что с клаксоном что-то не в порядке, и ты тут ни при чем.
— Вот так? — спросила Сьюзен, открыв рот и вытаращив глаза.
— Точно! — рассмеялся Фредди.
— Ты смеешься! Я ни разу не видела тебя смеющимся, даже когда по телевизору показывают что-нибудь веселое.
— Я не смеялся, потому что ты не делала ничего смешного. А над телепередачами я не смеюсь потому, что они насквозь фальшивые.
— Значит, я паркуюсь. Оставляю включенным двигатель. Если все будет тихо, то я просто дожидаюсь тебя в автомобиле. Ты возвращаешься, садишься в машину, я сворачиваю на Бискейн, потом по дамбе переезжаю на остров Уотсон и паркуюсь там.
— Не «там», а возле японского сада. Мы ждем наступления темноты, а потом едем в Дэнию через Майами-Бич. Японский сад разрушили какие-то вандалы, он закрыт на реконструкцию, поэтому на парковке практически никто не останавливается.
Одни рыболовы да влюбленные парочки. Если за нами не будет погони, то мы сможем спокойно отсидеться до темноты. Надо только захватить с собой в машину термос с холодным чаем и немного еды.
— А если за нами будет погоня? Кстати, почему за нами может быть погоня?
— Не забивай себе голову всякой ерундой. Если даже за нами будет погоня, я с преследователями разберусь. Но погони не будет. На второй твой вопрос я отвечать не стану, потому что он глупый.
— Извини.
— Что у нас на десерт?
— Сладкий картофель.
— Никогда не пробовал.
— Он похож на вкусу на тыквенный пирог. Если бы я тебе не сказала, ты решил бы, что это тыква. Но сладкий картофель даже лучше тыквы.
— Что ж, попробуем. Я люблю тыквенный пирог.
— Тебе со сливками?
— Конечно.
После ужина они поехали посмотреть матч по хай-алай. Пока Сьюзен покупала билеты, Фредди прокрался на автостоянку, снял канзасские номера с «форда-эскорта» и спрятал их к себе в багажник. Вечером эти номера надо будет поставить на «трансам».
Фредди наблюдал за игрой с интересом, но он не знал достоинств тех или иных игроков, и потому не стал ни на кого ставить.
Сьюзен же, поставив на всех игроков, которых звали Хесусами — таких испанских Иисусов в тот вечер на площадке было трое, — выиграла 212 долларов 35 центов.
Глава 20
Хоку пришлось оставить «кольт» Хендерсона при себе. Он хотел запереть револьвер Хендерсона в выдвижной ящик его стола, но увидев, что на месте Билла уже сидит Эллита Санчес, передумал. Санчес, тем не менее, он рассмотрел пристально. У дамы действительно был внушительный бюст, хотя он и маскировался свободной шелковой блузкой и шелковым же шарфом, повязанным вокруг шеи. Черные волосы Санчес были пострижены очень коротко — как у маленьких китайских детей. А на затылке волосы, похоже, вообще выбриты. На носу у Санчес сидели затемненные очки, и она с недовольным видом просматривала какие-то бумаги, постукивая по столу желтым карандашом. Если Хок сейчас зайдет в стеклянный офис, то Санчес наверняка начнет задавать вопросы про документы и разные файлы. Санчес была грозного вида женщиной, и Хоку не слишком-то улыбалась перспектива совместной с ней работы. Поэтому он покинул управление, не побеседовав со своей напарницей.
Однако приехав домой, Хок сразу же вспомнил про Эллиту Санчес. Дело в том, что он сейчас очень тщательно обдумывал каждый свой шаг. Хок не хотел вмешивать в это дело сержанта Уилсона из полиции нравов, и всячески старался избежать любых юридических ошибок, чтобы этого ублюдка Мендеса не выпустили под залог, прицепившись к какой-нибудь крохотной ошибке Хока, допущенной при его поимке. Хок намеревался упрятать Мендеса за решетку навсегда.
Он уже не сомневался в том, что именно Мендес ограбил несчастного Готтлиба, воспользовавшись затем краденой карточкой Готтлиба, чтобы поселиться в отеле «Интернешнл». Но у Хока не было никаких доказательств. Он не мог требовать ордера на арест Мендеса, поскольку предположения сыщиков в прокуратуре уликами не признают. Мендес может сказать, что купил эту карточку у какого-нибудь бродяги. На автобусной станции Майами за пятьдесят долларов вам могут предложить на выбор сотни краденых кредиток.
Хок подошел к письменному столу и плеснул в стакан из-под вставной челюсти изрядное количество виски «Эрли Таймс». Слишком большая получилась порция. Хок сцедил полстакана обратно в бутылку. Пальцы у него дрожали, поэтому немного алкоголя пролилось на пол. Сердце Хока колотилось как бешеное. Чем больше он думал о Мендесе, тем сильнее его охватывало чувство страха. Нет, это не паранойя. Если кто-то тебя избил, и ты знаешь, что он может избить тебя еще раз, то страх — признак не паранойи, но здравого ума.
Единственный способ прищучить Мендеса — это найти его и устроить за ним слежку. Если в момент задержания при этом ублюдке окажутся жетон и револьвер Хока, то Мендеса можно обвинить в покушении на убийство. Даже при самом плохом для Хока раскладе, Мендеса можно пару дней помариновать в камере и лишь потом назначить сумму залога. За двое суток можно снять отпечатки пальцев и отослать их в Калифорнию. Если на этого ублюдка заведено досье, — в чем у Хока не было никаких сомнений, — то, скорее всего, Мендеса сейчас разыскивают и в Калифорнии. Если он ничего не натворил в Калифорнии, то зачем ему переть через всю страну в Майами?
Хок немного успокоился. Алкоголь оказал на него столь благотворное воздействие, что Хок решил осушить еще один стакан. Руки у Хока перестали дрожать, он спокойно закурил «Кулз» и снял трубку телефона. После шестнадцати гудков к телефону подошел, наконец, Эдди Коэн.
— Регистратура, — сказал он.
— Эдди, это сержант Мозли. Соедините меня, пожалуйста, с полицейским управлением. Наберите номер моего рабочего телефона.
Эллита Санчес ответила после первого же гудка.
— Отдел по расследованию убийств. Детектив Санчес.
— Здравствуйте, Санчес. Это ваш новый напарник, сержант Хок Мозли. Я сегодня заходил к капитану Браунли, видел вас на новом рабочем месте, но вы были так заняты, что я не осмелился вас беспокоить. Капитан Браунли сказал, что...
— Кто? Вам нужен капитан Браунли?
— Нет, — осекся Хок. Санчес говорила по-английски почти без акцента, но Хок догадался, что за беглой английской речью она не поспевает. — Это сержант Мозли. Ваш новый напарник.
— Слушаю вас, сержант.
— Мы с вами отныне будем работать вместе. Вы и я. Так мне сказал капитан Браунли, когда я заходил к нему.
— Да.
— Я хочу попросить вас оказать мне небольшую услугу.
— Что?
— Надо лишь сделать несколько телефонных звонков. Если не удастся выяснить это по телефону, то я попрошу вас съездить в департамент электрификации и в телефонную компанию. И в водопроводную компанию тоже. Возможно, кстати, лучше всего начать именно с водопроводной компании.
— Это по какому делу? Разве я не должна предварительно ознакомиться с ним?
— Нет, это необязательно. Запишите, пожалуйста...
— Капитан Браунли уведомил меня, что вы находитесь в отпуске и вернетесь только через две недели. Если вы в отпуске, то почему вы работаете над новым делом? И почему утаиваете от меня информацию? Я этого понять не могу. Поэтому прежде чем выполнять ваши просьбы, сержант Мозли, я обязана связаться с капитаном Браунли, и выяснить...
— Ну-ка заткнись, — сказал Мозли, еле сдерживая ярость.
— Что?
— Заткнись и слушай внимательно, потому что дважды я повторять не буду, Санчес. Да, мы с вами действительно напарники, но я — сержант, а вас еще не произвели даже в детективы. Так что пока вы диспетчер с латиноамериканской фамилией. Вам представился шанс поработать в паре со мной только потому, что вы латиноамериканского происхождения. Вам крупно повезло, потому что вашим напарником будет спокойный и рассудительный сыщик, который научит вас всем премудростям жизни. Однако хочу предупредить, что если вы, под каким бы то ни было предлогом, будете согласовывать свои действия с капитаном Браунли, минуя своего непосредственного начальника, то я гарантирую вам, что вы будете безумно рады, если останетесь после этого в управлении хотя бы диспетчером. Но это вряд ли. Я постараюсь, чтобы вас навсегда перевели в ночную смену по охране стадиона «Орэндж Боул». Итак, если вы не желаете посвятить свою карьеру проверке надежности замков на торговых автоматах, то берите карандаш, лист бумаги и следуйте моим инструкциям. Вы меня поняли, или мне повторить еще раз?
— Я все поняла, сержант.
— Отлично. Итак, выясните в водопроводной компании, телефонной компании и в департаменте электрификации, не оплачивал ли счета этих компаний человек по фамилии Мендес, или некая Уэггонер. Диктую по буквам: У-Э-Г-Г-О-Н-Е-Р. Записали? Первую фамилию, надеюсь, диктовать не надо? Отлично. Меня интересуют только счета, оплаченные за последние три недели. Счета на воду, электричество и телефон, за последние три недели. Если по этим трем адресам вам не дадут никакой информации, то позвоните еще в газовую компанию: возможно, кто-то из упомянутых мною людей оплачивал заправку газового баллона. Вопросы есть?
— Нет. Я все поняла.
— Тогда перезвоните мне в отель «Эльдорадо» до пяти часов вечера и доложите, что вам удалось выяснить. Не вешайте трубку, пока не прозвучит двадцать гудков. У портье туго со слухом. Если вы не позвоните до пяти, то я сам перезвоню вам в половине шестого. Все понятно?
— Да.
— Тогда прощаюсь с вами до пяти.
— Да.
Хок поднялся из-за стола и направился к столику возле викторианского кресла, на котором оставил бутылку «Эрли Таймс».
Наверное, капитан Браунли все-таки имел в виду не это, когда говорил, что Хок должен поставить Эллиту Санчес на место. Она заявится к Браунли раньше, чем я успею выпить этот стакан виски. Когда я буду наливать себе вторую порцию, она уже будет объяснять Браунли, что я ее дискриминирую, во-первых, как латиноамериканку, и, во-вторых, как женщину. Потом она поведает капитану о моих угрозах, и мне придется привести эти угрозы в действие. Конечно, на ночное дежурство в «Орэндж Боул» перевести ее вряд ли удастся, но уж вытурить из отдела по расследованию убийств не составит никакого труда. Мне столько людей из управления обязаны, что стоит только сделать пару звонков... Куда бы ее перевести? О! В полицию нравов. К сержанту Уилсону. Он же чувствует себя виноватым передо мной. Выбросил, гад, в окно мою челюсть! Надо позвонить ему. Пусть забирает ее к себе. Побегает эта милочка пару месяцев по 79-й улице, отлавливая сутенеров, поработает с придурком вроде Уилсона пару недель — и всю жизнь будет жалеть, что не выполнила вежливую просьбу старого доброго Хока Мозли...
Хок прикончил бутылку виски, зажег сигарету, докурил ее до самого фильтра и бросил окурок в пепельницу с фирменным логотипом отеля «Фонтенбло». Интересно, почему ему до сих пор не позвонил капитан Браунли?
В половине пятого задремавшего Хока разбудил телефон. Эллита Санчес сообщила, что за последние три недели счета водопроводной, телефонной и прочих компаний оплатили два Мендеса, один Угнер, один Уэгнер, и одна Уэггонер. Сьюзен Уэггонер. Правда, она проживает не в округе Дейд, а в Дэнии, округ Броуард. Она оплатила счета за воду, электричество, газ и телефон.
Хок не просил Санчес узнавать данные по другим округам. Но, похоже, он так ее напугал, что пробудил в бедной женщине инициативу.
Однако приехав домой, Хок сразу же вспомнил про Эллиту Санчес. Дело в том, что он сейчас очень тщательно обдумывал каждый свой шаг. Хок не хотел вмешивать в это дело сержанта Уилсона из полиции нравов, и всячески старался избежать любых юридических ошибок, чтобы этого ублюдка Мендеса не выпустили под залог, прицепившись к какой-нибудь крохотной ошибке Хока, допущенной при его поимке. Хок намеревался упрятать Мендеса за решетку навсегда.
Он уже не сомневался в том, что именно Мендес ограбил несчастного Готтлиба, воспользовавшись затем краденой карточкой Готтлиба, чтобы поселиться в отеле «Интернешнл». Но у Хока не было никаких доказательств. Он не мог требовать ордера на арест Мендеса, поскольку предположения сыщиков в прокуратуре уликами не признают. Мендес может сказать, что купил эту карточку у какого-нибудь бродяги. На автобусной станции Майами за пятьдесят долларов вам могут предложить на выбор сотни краденых кредиток.
Хок подошел к письменному столу и плеснул в стакан из-под вставной челюсти изрядное количество виски «Эрли Таймс». Слишком большая получилась порция. Хок сцедил полстакана обратно в бутылку. Пальцы у него дрожали, поэтому немного алкоголя пролилось на пол. Сердце Хока колотилось как бешеное. Чем больше он думал о Мендесе, тем сильнее его охватывало чувство страха. Нет, это не паранойя. Если кто-то тебя избил, и ты знаешь, что он может избить тебя еще раз, то страх — признак не паранойи, но здравого ума.
Единственный способ прищучить Мендеса — это найти его и устроить за ним слежку. Если в момент задержания при этом ублюдке окажутся жетон и револьвер Хока, то Мендеса можно обвинить в покушении на убийство. Даже при самом плохом для Хока раскладе, Мендеса можно пару дней помариновать в камере и лишь потом назначить сумму залога. За двое суток можно снять отпечатки пальцев и отослать их в Калифорнию. Если на этого ублюдка заведено досье, — в чем у Хока не было никаких сомнений, — то, скорее всего, Мендеса сейчас разыскивают и в Калифорнии. Если он ничего не натворил в Калифорнии, то зачем ему переть через всю страну в Майами?
Хок немного успокоился. Алкоголь оказал на него столь благотворное воздействие, что Хок решил осушить еще один стакан. Руки у Хока перестали дрожать, он спокойно закурил «Кулз» и снял трубку телефона. После шестнадцати гудков к телефону подошел, наконец, Эдди Коэн.
— Регистратура, — сказал он.
— Эдди, это сержант Мозли. Соедините меня, пожалуйста, с полицейским управлением. Наберите номер моего рабочего телефона.
Эллита Санчес ответила после первого же гудка.
— Отдел по расследованию убийств. Детектив Санчес.
— Здравствуйте, Санчес. Это ваш новый напарник, сержант Хок Мозли. Я сегодня заходил к капитану Браунли, видел вас на новом рабочем месте, но вы были так заняты, что я не осмелился вас беспокоить. Капитан Браунли сказал, что...
— Кто? Вам нужен капитан Браунли?
— Нет, — осекся Хок. Санчес говорила по-английски почти без акцента, но Хок догадался, что за беглой английской речью она не поспевает. — Это сержант Мозли. Ваш новый напарник.
— Слушаю вас, сержант.
— Мы с вами отныне будем работать вместе. Вы и я. Так мне сказал капитан Браунли, когда я заходил к нему.
— Да.
— Я хочу попросить вас оказать мне небольшую услугу.
— Что?
— Надо лишь сделать несколько телефонных звонков. Если не удастся выяснить это по телефону, то я попрошу вас съездить в департамент электрификации и в телефонную компанию. И в водопроводную компанию тоже. Возможно, кстати, лучше всего начать именно с водопроводной компании.
— Это по какому делу? Разве я не должна предварительно ознакомиться с ним?
— Нет, это необязательно. Запишите, пожалуйста...
— Капитан Браунли уведомил меня, что вы находитесь в отпуске и вернетесь только через две недели. Если вы в отпуске, то почему вы работаете над новым делом? И почему утаиваете от меня информацию? Я этого понять не могу. Поэтому прежде чем выполнять ваши просьбы, сержант Мозли, я обязана связаться с капитаном Браунли, и выяснить...
— Ну-ка заткнись, — сказал Мозли, еле сдерживая ярость.
— Что?
— Заткнись и слушай внимательно, потому что дважды я повторять не буду, Санчес. Да, мы с вами действительно напарники, но я — сержант, а вас еще не произвели даже в детективы. Так что пока вы диспетчер с латиноамериканской фамилией. Вам представился шанс поработать в паре со мной только потому, что вы латиноамериканского происхождения. Вам крупно повезло, потому что вашим напарником будет спокойный и рассудительный сыщик, который научит вас всем премудростям жизни. Однако хочу предупредить, что если вы, под каким бы то ни было предлогом, будете согласовывать свои действия с капитаном Браунли, минуя своего непосредственного начальника, то я гарантирую вам, что вы будете безумно рады, если останетесь после этого в управлении хотя бы диспетчером. Но это вряд ли. Я постараюсь, чтобы вас навсегда перевели в ночную смену по охране стадиона «Орэндж Боул». Итак, если вы не желаете посвятить свою карьеру проверке надежности замков на торговых автоматах, то берите карандаш, лист бумаги и следуйте моим инструкциям. Вы меня поняли, или мне повторить еще раз?
— Я все поняла, сержант.
— Отлично. Итак, выясните в водопроводной компании, телефонной компании и в департаменте электрификации, не оплачивал ли счета этих компаний человек по фамилии Мендес, или некая Уэггонер. Диктую по буквам: У-Э-Г-Г-О-Н-Е-Р. Записали? Первую фамилию, надеюсь, диктовать не надо? Отлично. Меня интересуют только счета, оплаченные за последние три недели. Счета на воду, электричество и телефон, за последние три недели. Если по этим трем адресам вам не дадут никакой информации, то позвоните еще в газовую компанию: возможно, кто-то из упомянутых мною людей оплачивал заправку газового баллона. Вопросы есть?
— Нет. Я все поняла.
— Тогда перезвоните мне в отель «Эльдорадо» до пяти часов вечера и доложите, что вам удалось выяснить. Не вешайте трубку, пока не прозвучит двадцать гудков. У портье туго со слухом. Если вы не позвоните до пяти, то я сам перезвоню вам в половине шестого. Все понятно?
— Да.
— Тогда прощаюсь с вами до пяти.
— Да.
Хок поднялся из-за стола и направился к столику возле викторианского кресла, на котором оставил бутылку «Эрли Таймс».
Наверное, капитан Браунли все-таки имел в виду не это, когда говорил, что Хок должен поставить Эллиту Санчес на место. Она заявится к Браунли раньше, чем я успею выпить этот стакан виски. Когда я буду наливать себе вторую порцию, она уже будет объяснять Браунли, что я ее дискриминирую, во-первых, как латиноамериканку, и, во-вторых, как женщину. Потом она поведает капитану о моих угрозах, и мне придется привести эти угрозы в действие. Конечно, на ночное дежурство в «Орэндж Боул» перевести ее вряд ли удастся, но уж вытурить из отдела по расследованию убийств не составит никакого труда. Мне столько людей из управления обязаны, что стоит только сделать пару звонков... Куда бы ее перевести? О! В полицию нравов. К сержанту Уилсону. Он же чувствует себя виноватым передо мной. Выбросил, гад, в окно мою челюсть! Надо позвонить ему. Пусть забирает ее к себе. Побегает эта милочка пару месяцев по 79-й улице, отлавливая сутенеров, поработает с придурком вроде Уилсона пару недель — и всю жизнь будет жалеть, что не выполнила вежливую просьбу старого доброго Хока Мозли...
Хок прикончил бутылку виски, зажег сигарету, докурил ее до самого фильтра и бросил окурок в пепельницу с фирменным логотипом отеля «Фонтенбло». Интересно, почему ему до сих пор не позвонил капитан Браунли?
В половине пятого задремавшего Хока разбудил телефон. Эллита Санчес сообщила, что за последние три недели счета водопроводной, телефонной и прочих компаний оплатили два Мендеса, один Угнер, один Уэгнер, и одна Уэггонер. Сьюзен Уэггонер. Правда, она проживает не в округе Дейд, а в Дэнии, округ Броуард. Она оплатила счета за воду, электричество, газ и телефон.
Хок не просил Санчес узнавать данные по другим округам. Но, похоже, он так ее напугал, что пробудил в бедной женщине инициативу.
Глава 21
В половине четвертого утра дождик только накрапывал, но уже через полтора часа засверкали молнии, зарокотал гром, и над округом Дейд разразился ливень. Хок выругался и поднял боковое стекло машины, чтобы не промокнуть до нитки. Стекло мгновенно запотело, и Хоку пришлось время от времени протирать его носовым платком.
Автомобиль Хока стоял в сени тропических деревьев с четырех утра. Нависшие ветки с огромными листьями делали автомобиль Хока практически незаметным. Он припарковал его в ста метрах от дома Сьюзен Уэггонер, на противоположной стороне улицы. Дождь, пожалуй, облегчит задачу Хока. Он собирался приклеиться «хвостом» к машине Сьюзен и поездить за ней пару дней. Вполне может статься, что Мендес живет в одном доме с Сьюзен, и тогда слежка просто не понадобится. Но если Мендес обитает в каком-то другом месте, то Сьюзен рано или поздно выведет Хока на него. Надо лишь проявить немного терпения.
Честно говоря, Хок удивился, когда в пятнадцать минут седьмого в доме зажегся свет. Он не предполагал, что девчонка встает в такую рань.
Достав заранее припасенную банку из-под кофе, Хок помочился в нее, закрыл крышку и сунул теплую жестянку под переднее пассажирское сиденье. Хоку очень хотелось курить, но он не рискнул зажигать сигарету, потому что Сьюзен могла разглядеть в темноте ее огонек. Вывести Хока на Мендеса могла только мисс Уэггонер, и он не хотел ее спугнуть. Белый «трансам» с канзасским номером легко различить в любом потоке машин, тогда как побитый «понтиак» Хока моментально сливался с другими автомобилями, снующими по дорогам Майами. Единственное, что по-настоящему тревожило Хока — это страх перед Рамоном Мендесом, но в нужный момент он надеялся пересилить это чувство...
Фредди проснулся в шесть утра, принял душ и пошел будить Сьюзен. Он очень обрадовался дождю и спросил у Сьюзен, которая суетилась на кухне, сколько может продлиться такой ливень.
Сьюзен выглянула из окна, посмотрела на небо и сказала:
— Сейчас как раз конец сезона ураганов, так что дождь может идти три-четыре дня подряд. А может прекратиться через пару часов. Судя по тучам, лить будет весь день.
Сьюзен намазала маслом шесть тостов, положила сверху куски говядины, полила тосты молочным соусом, выложила их на тарелку и поставила перед Фредди. Фредди подцепил тост вилкой и отправил его в рот.
Сьюзен, отступив на шаг, наблюдала, как он жует, прикрыв глаза от удовольствия.
— Очень вкусно, — сказал Фредди. — Только мясо лучше подавать не на тостах, а с жареной картошкой. А тост тогда можно съесть с мармеладом. Этот соус такой густой, что я почти не ощущаю вкуса масла.
— Я сейчас поджарю картошку. На это уйдет не больше двух минут. У меня в холодильнике несколько вареных картофелин, так что мне надо лишь нарезать их кружочками и бросить на сковородку...
— Не надо. Это я на будущее тебе говорил. Я люблю плотно позавтракать перед ответственным делом. Плотный завтрак придает человеку энергии.
— Как твоя рука? — спросила Сьюзи.
Ни слова не говоря, Фредди встал из-за стола и отжался от пола больной рукой. Потом снова сел за стол, морщась от боли, и сказал:
— Одно отжимание. Завтра постараюсь сделать два.
— Я хотела узнать, болит ли у тебя рука, — уточнила Сьюзи.
— Немного, когда отжимаюсь. Я думаю, перелома все же не было, иначе рука не зажила бы так быстро. Скорее всего, сильный вывих.
— Дождь не может повлиять на твои планы? — осторожно поинтересовалась Сьюзен.
— Дождь — это очень хорошо. В дождливую погоду снижается видимость на дорогах. Ты уже приготовила ленч, который мы возьмем с собой?
— Сэндвичи с тунцом, остаток уксусного пирога, яблоки, бананы. Два пакета чипсов, чай в термосе, шесть банок лимонада. Я уже все сложила в машину.
Фредди кивнул и налил себе еще одну чашку кофе.
— Этого вполне достаточно. Скорее всего, после такого обильного завтрака мы даже не успеем проголодаться, но когда часами сидишь в машине, то все время хочется чего-нибудь погрызть. Не забудь положить в салон пустую банку из-под кофе.
— Зачем?
— Сьюзи, ты хотя бы иногда думай, прежде чем задавать глупые вопросы. Как ты думаешь, куда в конце концов денутся шесть банок газировки и чай?
— Банка из-под кофе нужна, чтоб в нее писать?
— Видишь, как все просто.
Сьюзен нахмурилась. Между бровей легла глубокая вертикальная складка, крепко сжатые губы побелели.
— Если тебя что-то тревожит, то скажи об этом прямо, — раздраженно произнес Фредди. — Мне не нравится твое сегодняшнее настроение.
— Нечестно с твоей стороны заставлять меня заниматься неженским делом.
— Как это?!
— Ты же сам говорил, что в семье все роли должны быть четко разделены. Ты говорил, что будешь добывать деньги, а мне надо будет лишь вести хозяйство. Теперь ты пытаешься вовлечь меня в какие-то свои дела, и мне страшно.
— Чего тебе бояться? Тебе всего-то надо отвезти меня на Флеглер-стрит, постоять немного на углу Флеглер и Майами-авеню и дождаться, когда я вернусь.
— Мне кажется, что ты задумал какое-то преступление, и если я стану помогать тебе, то буду считаться сообщницей. Зачем мне эти проблемы? Я отказалась от учебы ради того, чтобы выйти за тебя замуж, заботиться о домашнем очаге, и я вовсе не обязана...
— Кто вбил тебе в голову всю эту чушь? Эдна Дамрош, небось?
— Когда я боюсь, мне не нужны ничьи советы. Никто не может указывать мне, чего я должна бояться, а чего — нет. Мне страшно, потому что ты хочешь заставить меня делать то, чего я не хочу.
— Значит, если я расскажу тебе о том, что собираюсь сделать, ты перестанешь бояться?
— Да.
— Я хочу ограбить нумизматический магазин Вульгемута. Коллекция монет, которую я возьму с собой, поможет мне проникнуть в магазин. Думаю, эти монеты стоят пару штук баксов, но я оставлю их на прилавке магазина, и заберу только наличность, которая хранится в сейфе у Вульгемута. Ему каждый день приходится иметь дело с золотом и большими деньгами, так что в сейфе у него должна храниться кругленькая сумма. Вот и весь мой план. Так что можешь успокоиться.
— Успокоиться?! Да я теперь боюсь пуще прежнего.
— Вот видишь! Поэтому я тебе и не говорил о том, что собираюсь делать. Я знал, что ты отреагируешь именно так. Пожалуйста, думай только о своей роли. Ты паркуешься. Ждешь. Уезжаешь. Ничего страшного в этом нет.
— И у меня не будет никаких неприятностей?
— Абсолютно никаких. Я обдумал ситуацию со всех точек зрения. Мы заработаем столько денег, Сьюзен, что хоть завтра сможем отправиться в круиз по Карибскому морю.
— А почему ты не можешь ограбить нумизмата в одиночку, без моей помощи?
— Потому что автомобиль могут отбуксировать к черту на рога, пока я буду находиться внутри магазина. Кто-то должен все время быть в машине.
Сьюзен кивнула и принялась собирать грязные тарелки.
— Оставь все как есть. Помоешь посуду, когда вернемся.
Сильнейший ливень стал причиной нескольких аварий на шоссе, в результате образовались пробки, так что Хоку Мозли не составило труда удержаться за «трансамом» на запруженном Дикси Хайвэй.
Время близилось к половине десятого, хотя из-за мрачных туч и сильного дождя Майами потемнел как в предрассветные часы. Водители с включенными фарами и «дворниками» еле ползли по затопленным улицам, стараясь держаться поближе к середине дороги. Некоторые беспрестанно сигналили просто ради того, чтобы посигналить. Когда Сьюзен дважды сорвалась с места на желтый свет, Фредди попросил ее впредь не торопиться.
— Спокойно, Сьюзен. Неважно, во сколько мы доберемся до магазина. Пусть хоть в полдень. Я дважды проверял — Вульгемут никуда не ходит обедать. Он весь день сидит один в своем магазине. Скорее всего, приносит обед с собой.
— Прости, Младший. Я немного нервничаю, только и всего. Кроме того, стоит в Майами хоть чуть-чуть зазеваться на желтом сигнале светофора, как в тебя въедет сзади какой-нибудь придурок.
— Я могу понять твое волнение. Но я же сказал тебе уже раз десять: ничего не бойся. Ты просто припаркуешься на углу Флег...
— Да поняла я! Ты тоже не переживай. Со мной все будет в порядке.
Зона, специально размеченная для машин, встающих под разгрузку, оказалась свободной. Здесь запросто могли уместиться три легковых автомобиля или одна легковушка и большой грузовик. Когда Сьюзен остановилась, Фредди велел ей немного сдать машину назад, чтобы не оказаться случайно заблокированной другими автомобилями.
— Вот так. Отлично, — похвалил Френгер Сьюзен. — Теперь перед тобой вполне хватает места для грузовика — если вдруг он подъедет разгружаться в этот магазин в ближайшие полчаса.
Сьюзен огляделась по сторонам: справа был расположен магазин, торговавший кубинской одеждой, рядом с ним впритык стоял двухэтажный дом, на верхнем этаже которого располагался магазинчик с чучелом ламы в витрине. Надпись на витрине утверждала, что здесь продаются подлинные товары из Перу. На первом этаже здания был другой магазин. Его витрины были заставлены дешевыми наручными часами и колечками с цирконием в черных бархатных коробочках. На углу располагалось кубинское кафе, которое торговало и на вынос.
Кожаный кляссер с монетами лежал у Фредди на коленях. Он вытащил свой револьвер, проверил его и сунул в правый карман пиджака.
— Ты... ты же не собираешься убивать Вульгемута? — испугано спросила Сьюзен, облизывая пересохшие губы.
— Нет. Если только он сам меня не вынудит. — Фредди вдруг оскалился кровожадной улыбкой:
— Как твой брат. Он приставал ко мне, и мне пришлось сломать ему палец.
— Так это ты убил Мартина?! — Глаза Сьюзен округлились от ужаса.
— Я никого не убивал. Я лишь сломал ему палец. Только и всего. Я могу и тебе свернуть шею, если ты что-нибудь напутаешь. Поняла?
Фредди вышел из машины и заказал в кафе на углу два стаканчика кофе. В три глотка осушив свой стакан, он отнес второй бумажный стаканчик Сьюзен. Та приспустила боковое стекло, чтобы взять стакан, но руки ее так дрожали, что она пролила почти весь кофе себе на джинсы. Губы у Сьюзен побелели. Фредди раздраженно покачал головой.
— Принести тебе новый кофе?
Сьюзен замотала головой. Теперь побелели и костяшки пальцев, сжимавших руль.
— Ну, тогда я пошел. Смотри, не засыпай. Держи двигатель включенным. Я буду минут через десять.
Автомобиль Хока стоял в сени тропических деревьев с четырех утра. Нависшие ветки с огромными листьями делали автомобиль Хока практически незаметным. Он припарковал его в ста метрах от дома Сьюзен Уэггонер, на противоположной стороне улицы. Дождь, пожалуй, облегчит задачу Хока. Он собирался приклеиться «хвостом» к машине Сьюзен и поездить за ней пару дней. Вполне может статься, что Мендес живет в одном доме с Сьюзен, и тогда слежка просто не понадобится. Но если Мендес обитает в каком-то другом месте, то Сьюзен рано или поздно выведет Хока на него. Надо лишь проявить немного терпения.
Честно говоря, Хок удивился, когда в пятнадцать минут седьмого в доме зажегся свет. Он не предполагал, что девчонка встает в такую рань.
Достав заранее припасенную банку из-под кофе, Хок помочился в нее, закрыл крышку и сунул теплую жестянку под переднее пассажирское сиденье. Хоку очень хотелось курить, но он не рискнул зажигать сигарету, потому что Сьюзен могла разглядеть в темноте ее огонек. Вывести Хока на Мендеса могла только мисс Уэггонер, и он не хотел ее спугнуть. Белый «трансам» с канзасским номером легко различить в любом потоке машин, тогда как побитый «понтиак» Хока моментально сливался с другими автомобилями, снующими по дорогам Майами. Единственное, что по-настоящему тревожило Хока — это страх перед Рамоном Мендесом, но в нужный момент он надеялся пересилить это чувство...
Фредди проснулся в шесть утра, принял душ и пошел будить Сьюзен. Он очень обрадовался дождю и спросил у Сьюзен, которая суетилась на кухне, сколько может продлиться такой ливень.
Сьюзен выглянула из окна, посмотрела на небо и сказала:
— Сейчас как раз конец сезона ураганов, так что дождь может идти три-четыре дня подряд. А может прекратиться через пару часов. Судя по тучам, лить будет весь день.
Сьюзен намазала маслом шесть тостов, положила сверху куски говядины, полила тосты молочным соусом, выложила их на тарелку и поставила перед Фредди. Фредди подцепил тост вилкой и отправил его в рот.
Сьюзен, отступив на шаг, наблюдала, как он жует, прикрыв глаза от удовольствия.
— Очень вкусно, — сказал Фредди. — Только мясо лучше подавать не на тостах, а с жареной картошкой. А тост тогда можно съесть с мармеладом. Этот соус такой густой, что я почти не ощущаю вкуса масла.
— Я сейчас поджарю картошку. На это уйдет не больше двух минут. У меня в холодильнике несколько вареных картофелин, так что мне надо лишь нарезать их кружочками и бросить на сковородку...
— Не надо. Это я на будущее тебе говорил. Я люблю плотно позавтракать перед ответственным делом. Плотный завтрак придает человеку энергии.
— Как твоя рука? — спросила Сьюзи.
Ни слова не говоря, Фредди встал из-за стола и отжался от пола больной рукой. Потом снова сел за стол, морщась от боли, и сказал:
— Одно отжимание. Завтра постараюсь сделать два.
— Я хотела узнать, болит ли у тебя рука, — уточнила Сьюзи.
— Немного, когда отжимаюсь. Я думаю, перелома все же не было, иначе рука не зажила бы так быстро. Скорее всего, сильный вывих.
— Дождь не может повлиять на твои планы? — осторожно поинтересовалась Сьюзен.
— Дождь — это очень хорошо. В дождливую погоду снижается видимость на дорогах. Ты уже приготовила ленч, который мы возьмем с собой?
— Сэндвичи с тунцом, остаток уксусного пирога, яблоки, бананы. Два пакета чипсов, чай в термосе, шесть банок лимонада. Я уже все сложила в машину.
Фредди кивнул и налил себе еще одну чашку кофе.
— Этого вполне достаточно. Скорее всего, после такого обильного завтрака мы даже не успеем проголодаться, но когда часами сидишь в машине, то все время хочется чего-нибудь погрызть. Не забудь положить в салон пустую банку из-под кофе.
— Зачем?
— Сьюзи, ты хотя бы иногда думай, прежде чем задавать глупые вопросы. Как ты думаешь, куда в конце концов денутся шесть банок газировки и чай?
— Банка из-под кофе нужна, чтоб в нее писать?
— Видишь, как все просто.
Сьюзен нахмурилась. Между бровей легла глубокая вертикальная складка, крепко сжатые губы побелели.
— Если тебя что-то тревожит, то скажи об этом прямо, — раздраженно произнес Фредди. — Мне не нравится твое сегодняшнее настроение.
— Нечестно с твоей стороны заставлять меня заниматься неженским делом.
— Как это?!
— Ты же сам говорил, что в семье все роли должны быть четко разделены. Ты говорил, что будешь добывать деньги, а мне надо будет лишь вести хозяйство. Теперь ты пытаешься вовлечь меня в какие-то свои дела, и мне страшно.
— Чего тебе бояться? Тебе всего-то надо отвезти меня на Флеглер-стрит, постоять немного на углу Флеглер и Майами-авеню и дождаться, когда я вернусь.
— Мне кажется, что ты задумал какое-то преступление, и если я стану помогать тебе, то буду считаться сообщницей. Зачем мне эти проблемы? Я отказалась от учебы ради того, чтобы выйти за тебя замуж, заботиться о домашнем очаге, и я вовсе не обязана...
— Кто вбил тебе в голову всю эту чушь? Эдна Дамрош, небось?
— Когда я боюсь, мне не нужны ничьи советы. Никто не может указывать мне, чего я должна бояться, а чего — нет. Мне страшно, потому что ты хочешь заставить меня делать то, чего я не хочу.
— Значит, если я расскажу тебе о том, что собираюсь сделать, ты перестанешь бояться?
— Да.
— Я хочу ограбить нумизматический магазин Вульгемута. Коллекция монет, которую я возьму с собой, поможет мне проникнуть в магазин. Думаю, эти монеты стоят пару штук баксов, но я оставлю их на прилавке магазина, и заберу только наличность, которая хранится в сейфе у Вульгемута. Ему каждый день приходится иметь дело с золотом и большими деньгами, так что в сейфе у него должна храниться кругленькая сумма. Вот и весь мой план. Так что можешь успокоиться.
— Успокоиться?! Да я теперь боюсь пуще прежнего.
— Вот видишь! Поэтому я тебе и не говорил о том, что собираюсь делать. Я знал, что ты отреагируешь именно так. Пожалуйста, думай только о своей роли. Ты паркуешься. Ждешь. Уезжаешь. Ничего страшного в этом нет.
— И у меня не будет никаких неприятностей?
— Абсолютно никаких. Я обдумал ситуацию со всех точек зрения. Мы заработаем столько денег, Сьюзен, что хоть завтра сможем отправиться в круиз по Карибскому морю.
— А почему ты не можешь ограбить нумизмата в одиночку, без моей помощи?
— Потому что автомобиль могут отбуксировать к черту на рога, пока я буду находиться внутри магазина. Кто-то должен все время быть в машине.
Сьюзен кивнула и принялась собирать грязные тарелки.
— Оставь все как есть. Помоешь посуду, когда вернемся.
Сильнейший ливень стал причиной нескольких аварий на шоссе, в результате образовались пробки, так что Хоку Мозли не составило труда удержаться за «трансамом» на запруженном Дикси Хайвэй.
Время близилось к половине десятого, хотя из-за мрачных туч и сильного дождя Майами потемнел как в предрассветные часы. Водители с включенными фарами и «дворниками» еле ползли по затопленным улицам, стараясь держаться поближе к середине дороги. Некоторые беспрестанно сигналили просто ради того, чтобы посигналить. Когда Сьюзен дважды сорвалась с места на желтый свет, Фредди попросил ее впредь не торопиться.
— Спокойно, Сьюзен. Неважно, во сколько мы доберемся до магазина. Пусть хоть в полдень. Я дважды проверял — Вульгемут никуда не ходит обедать. Он весь день сидит один в своем магазине. Скорее всего, приносит обед с собой.
— Прости, Младший. Я немного нервничаю, только и всего. Кроме того, стоит в Майами хоть чуть-чуть зазеваться на желтом сигнале светофора, как в тебя въедет сзади какой-нибудь придурок.
— Я могу понять твое волнение. Но я же сказал тебе уже раз десять: ничего не бойся. Ты просто припаркуешься на углу Флег...
— Да поняла я! Ты тоже не переживай. Со мной все будет в порядке.
Зона, специально размеченная для машин, встающих под разгрузку, оказалась свободной. Здесь запросто могли уместиться три легковых автомобиля или одна легковушка и большой грузовик. Когда Сьюзен остановилась, Фредди велел ей немного сдать машину назад, чтобы не оказаться случайно заблокированной другими автомобилями.
— Вот так. Отлично, — похвалил Френгер Сьюзен. — Теперь перед тобой вполне хватает места для грузовика — если вдруг он подъедет разгружаться в этот магазин в ближайшие полчаса.
Сьюзен огляделась по сторонам: справа был расположен магазин, торговавший кубинской одеждой, рядом с ним впритык стоял двухэтажный дом, на верхнем этаже которого располагался магазинчик с чучелом ламы в витрине. Надпись на витрине утверждала, что здесь продаются подлинные товары из Перу. На первом этаже здания был другой магазин. Его витрины были заставлены дешевыми наручными часами и колечками с цирконием в черных бархатных коробочках. На углу располагалось кубинское кафе, которое торговало и на вынос.
Кожаный кляссер с монетами лежал у Фредди на коленях. Он вытащил свой револьвер, проверил его и сунул в правый карман пиджака.
— Ты... ты же не собираешься убивать Вульгемута? — испугано спросила Сьюзен, облизывая пересохшие губы.
— Нет. Если только он сам меня не вынудит. — Фредди вдруг оскалился кровожадной улыбкой:
— Как твой брат. Он приставал ко мне, и мне пришлось сломать ему палец.
— Так это ты убил Мартина?! — Глаза Сьюзен округлились от ужаса.
— Я никого не убивал. Я лишь сломал ему палец. Только и всего. Я могу и тебе свернуть шею, если ты что-нибудь напутаешь. Поняла?
Фредди вышел из машины и заказал в кафе на углу два стаканчика кофе. В три глотка осушив свой стакан, он отнес второй бумажный стаканчик Сьюзен. Та приспустила боковое стекло, чтобы взять стакан, но руки ее так дрожали, что она пролила почти весь кофе себе на джинсы. Губы у Сьюзен побелели. Фредди раздраженно покачал головой.
— Принести тебе новый кофе?
Сьюзен замотала головой. Теперь побелели и костяшки пальцев, сжимавших руль.
— Ну, тогда я пошел. Смотри, не засыпай. Держи двигатель включенным. Я буду минут через десять.