Страница:
— Ты! — бросил демон сиплым гнусавым голосом. — С тобой мы еще разберемся. — Не говоря больше ни слова, он величаво проследовал мимо Чжу Иржа чопорной походкой, характерной для тех, у кого ступни развернуты в другую сторону, и вышел.
Неодобрительно зашипевший секретарь рванулся вперед с маленькой щеточкой, чтобы собрать ползущий плевок с прекрасного красного ковра, и как раз в этот момент в приемной появился Первый лорд банков.
— Кто это? — выдохнул Чжу Ирж, позабыв про все титулы и этикет.
На этот раз Первый лорд, похоже, не заметил грубого отклонения от правил, и Чжу Ирж лишь позже понял, какую глубину своей тревоги он этим выдал.
— Эту персону зовут Ци Ди, — сообщил Первый лорд. — Откуда он, говорить не стоит. — Фыркнув, он извлек из глубин рукава надушенный платок и поднес к лицу. — Я понимаю, это проявление своеобразия и приверженности традициям, но правда, хочется, чтобы Министерство эпидемий что-то предприняло относительно манер своих сотрудников. Ну просто невыносимый запах — хуже, чем этот лосьон после бритья, которым сейчас, похоже, пользуется каждый. Я понимаю, мы живем в Аду, но нужно же иметь хоть какие-то критерии... Ладно. Заходите.
Чжу Ирж прошел вслед за ним в кабинет. Первый лорд банков повелительно щелкнул пальцами, и тут же примчался секретарь.
— Окна! — Даже душный воздух за окном был предпочтительнее стоявшего в кабинете запаха. — Так вот. К моему посетителю перейдем через минуту, а сначала главное. Эта женщина, которую вы так смело вызволили. Вы сказали, она обладает какой-то тайной. Что это за тайна?
— Милорд, похоже, я знаю, что задумало Министерство эпидемий, — начал Чжу Ирж, ловко обойдя вопрос о том, от кого именно исходит информация.
Он и не собирался упоминать об электронном сообщении, полученном от Чэня. Пусть Первый лорд думает, что от девушки, это поможет избежать самых разных проблем. Первый лорд банков резко повернулся, и его лицо вдруг стало олицетворением жадности.
— Вот как? Ну-ну, рассказывайте.
— Они готовят чуму. И не просто чуму, а такую, что поразит, вероятно, миллионы людей. Чтобы производить некий наркотик, им нужна человеческая кровь и невинные души.
— Что за наркотик?
— Не знаю.
— А я, похоже, знаю. Ходят слухи о каком-то новом наркотике, Чжу Ирж, — зелье, при помощи которого демоны смогут попадать туда, где нам вовеки заказано появляться, — на сами Небеса. Интересное дело, — размышлял вслух Первый лорд, не обращая внимания на удивление Чжу Иржа. — Похоже, вы, сенешаль, оказались более действенны, чем я полагал. И ваша женщина уверена, что Министерство занимается именно этим?
— Да, абсолютно уверена, — солгал Чжу Ирж. Он счел нужным добавить немного правдоподобного сомнения, чтобы его слова обрели больший вес. — Конечно, может, она и ошибается.
— Может быть... И все же Министерство очень старается сохранить что-то в тайне, — размышлял Первый лорд банков. Он постучал по зубам кончиком разукрашенного веера. — Скажите, Чжу Ирж, что вы знаете о людях? Как могла бы распространиться эта болезнь?
Чжу Ирж задумался.
— Через половые связи? В последнее время Министерство добилось в этом смысле значительных успехов. Опять же бедность и перенаселенность. Распространению болезней способствует скученность людей в местах проживания.
— Возможно. Хотя подобные методы под устарели, Чжу Ирж, в этом-то и беда с ними. Отсюда и постоянная критика со стороны Императорского двора — просто мы должны шагать в ногу со временем. Возьмите, к примеру, мое Министерство. У нас нет ничего старомодного. Все в соответствии с требованиями сегодняшнего дня: новая технология, экономические теории, манипулирование земными организациями, с которыми мы постарались установить прекрасные отношения — такими как Мировой банк и ВТО. Именно поэтому Министерство богатства продолжает повышаться в цене во всем мире, в то время как Министерства войны, эпидемий и им подобные предпринимают бесплодные усилия, чтобы укрепить свое политическое влияние. Вот, скажем, Министерство войны. У них была идеальная стратегия, когда появилось ядерное оружие, и разве они извлекли из этого выгоду? — Первый лорд банков повернулся лицом к Чжу Иржу.
— Нет, не извлекли, — послушно ответил тот.
— Абсолютно верно! Они разбазарили прекрасную возможность вовлечь мир в массовое уничтожение. Неудивительно, что Императорский двор сократил им финансирование. А взгляните на них сейчас — они дошли до того, что занимаются незначительными международными конфликтами в Европе, только представьте себе, не говоря уже о бывшем Советском Союзе. Та же история и с Министерством эпидемий. Ограниченный успех с этим хитрым заболеванием, что передается половым путем, — как бишь его? Вылетело из памяти название...
— СПИД? — поспешил на помощь Чжу Ирж.
— Он самый. И то лишь благодаря краткосрочному договору с Министерством сладострастия. Теперь договор истек, и что же? Человечество нашло средство от него. В то время как действительно опасные вирусы — эбола, марбург — так и не получили должной поддержки. Их не выпестовали, Чжу Ирж, и я называю это непростительной растратой ресурсов.
— Можно задать вопрос, милорд? — осмелился Чжу Ирж.
— Пожалуйте.
— Каковы отношения между Министерством эпидемий и вашим?
Первый лорд банков вздохнул.
— Они никогда не были простыми, сенешаль. Понимаете, мы занимаемся тем, что делаем деньги. Просто-напросто. Но болезни нельзя назвать прибыльным бизнесом, если взглянуть на деятельность Министерства эпидемий с этой точки зрения. Из чего они действительно извлекают прибыль, так это из наркотиков, которые используются для лечения болезней. Вот почему наша работа в этой области по большей части посвящена фармацевтическим компаниям.
— Значит, — нахмурился Чжу Ирж, — вы на самом деле помогаете человечеству находить лекарства от болезней, которые — в буквальном смысле слова — морят их?
— Я знаю, нас нередко обвиняют в непозволительном альтруизме те, кто не разбирается, что к чему, — довольно натянуто произнес Первый лорд банков. — Но нужно понимать суть наших операций. Сохраняя стоимость наркотиков для лечения неоправданно высокой и делая так, что получают возможность вылечиться только те, кто может себе позволить большие расходы, мы, по сути дела, помогаем Министерству эпидемий. Взгляните на Африку и наши связи с тамошней преисподней. Если бы не мы, доктора людей получили бы возможность вылечить все туземное население от целого ряда болезней, и Министерство эпидемий, не почивало бы на лаврах одного из своих весьма немногочисленных успехов. Я пытаюсь время от времени объяснить это Министру эпидемий, но он, похоже, не понимает — типичный чиновник среднего уровня, хоть и выдает себя за аристократа.
— Понятно, — протянул Чжу Ирж. — Так вы хотите сказать, милорд, что существует определенный набор старых обид между Министерствами богатства и эпидемий?
— Мягко говоря.
— И вы упомянули, что при встрече с Министром эпидемий в опере вам показалось, что он считает, будто вы проявляете определенный интерес к его делам?
— Несомненно. На самом деле, сенешаль, он прав. Мы были... мы тогда просто не знали этого.
— Итак, если Министерство эпидемий планирует провести некую гигантскую кампанию против человечества, чтобы укрепить собственный статус и вновь завоевать расположение Императорского двора, какова вероятность того, что оно может планировать заодно и поглощение Министерства богатства?
Чжу Ирж тревожно размышлял о спасении им Лэйлэй из недр Министерства эпидемий и гадал, что будет, если последнее увидит связь между ним и Первым лордом банков. Теперь становилось очевидным — кто-то из этого Министерства видел его торчащим в приемной Первого лорда, а демон-краб выследил Лэйлэй в его собственном доме. Он взглянул на своего работодателя. Глаза Первого лорда были холодны, как стекло зимой.
— Это представляется вполне вероятным, — уныло усмехнулся Первый лорд. — Вы правы в предположении, которое так ясно отразилось на вашем лице, Чжу Ирж. Нет, помочь вы не помогли. Тем не менее, исходя из того, что в результате ваших действий получена информация, которая, если использовать ее правильно, может спасти всем нам шкуры, я склонен не придавать значения вашему юношескому энтузиазму.
— Благодарю вас, милорд. Весьма великодушно с вашей стороны.
— Я знаю. Вам удалось напасть на след этой молодой женщины?
— Нет.
— Может быть, она уже перестала быть полезной?
— Наоборот, милорд, — быстро проговорил Чжу Ирж. — Подозреваю, она располагает немалым запасом информации, которая будет нам лишь на пользу. Я ведь планировал задать ей еще больше вопросов, но мне не позволил этого демон-краб.
— Понятно. Ну что ж, если она настолько полезна, тогда вам лучше бы найти ее. Но сперва, — с жуткой улыбочкой сказал Первый лорд банков, — хочу дать вам дополнительное задание.
38
39
40
Неодобрительно зашипевший секретарь рванулся вперед с маленькой щеточкой, чтобы собрать ползущий плевок с прекрасного красного ковра, и как раз в этот момент в приемной появился Первый лорд банков.
— Кто это? — выдохнул Чжу Ирж, позабыв про все титулы и этикет.
На этот раз Первый лорд, похоже, не заметил грубого отклонения от правил, и Чжу Ирж лишь позже понял, какую глубину своей тревоги он этим выдал.
— Эту персону зовут Ци Ди, — сообщил Первый лорд. — Откуда он, говорить не стоит. — Фыркнув, он извлек из глубин рукава надушенный платок и поднес к лицу. — Я понимаю, это проявление своеобразия и приверженности традициям, но правда, хочется, чтобы Министерство эпидемий что-то предприняло относительно манер своих сотрудников. Ну просто невыносимый запах — хуже, чем этот лосьон после бритья, которым сейчас, похоже, пользуется каждый. Я понимаю, мы живем в Аду, но нужно же иметь хоть какие-то критерии... Ладно. Заходите.
Чжу Ирж прошел вслед за ним в кабинет. Первый лорд банков повелительно щелкнул пальцами, и тут же примчался секретарь.
— Окна! — Даже душный воздух за окном был предпочтительнее стоявшего в кабинете запаха. — Так вот. К моему посетителю перейдем через минуту, а сначала главное. Эта женщина, которую вы так смело вызволили. Вы сказали, она обладает какой-то тайной. Что это за тайна?
— Милорд, похоже, я знаю, что задумало Министерство эпидемий, — начал Чжу Ирж, ловко обойдя вопрос о том, от кого именно исходит информация.
Он и не собирался упоминать об электронном сообщении, полученном от Чэня. Пусть Первый лорд думает, что от девушки, это поможет избежать самых разных проблем. Первый лорд банков резко повернулся, и его лицо вдруг стало олицетворением жадности.
— Вот как? Ну-ну, рассказывайте.
— Они готовят чуму. И не просто чуму, а такую, что поразит, вероятно, миллионы людей. Чтобы производить некий наркотик, им нужна человеческая кровь и невинные души.
— Что за наркотик?
— Не знаю.
— А я, похоже, знаю. Ходят слухи о каком-то новом наркотике, Чжу Ирж, — зелье, при помощи которого демоны смогут попадать туда, где нам вовеки заказано появляться, — на сами Небеса. Интересное дело, — размышлял вслух Первый лорд, не обращая внимания на удивление Чжу Иржа. — Похоже, вы, сенешаль, оказались более действенны, чем я полагал. И ваша женщина уверена, что Министерство занимается именно этим?
— Да, абсолютно уверена, — солгал Чжу Ирж. Он счел нужным добавить немного правдоподобного сомнения, чтобы его слова обрели больший вес. — Конечно, может, она и ошибается.
— Может быть... И все же Министерство очень старается сохранить что-то в тайне, — размышлял Первый лорд банков. Он постучал по зубам кончиком разукрашенного веера. — Скажите, Чжу Ирж, что вы знаете о людях? Как могла бы распространиться эта болезнь?
Чжу Ирж задумался.
— Через половые связи? В последнее время Министерство добилось в этом смысле значительных успехов. Опять же бедность и перенаселенность. Распространению болезней способствует скученность людей в местах проживания.
— Возможно. Хотя подобные методы под устарели, Чжу Ирж, в этом-то и беда с ними. Отсюда и постоянная критика со стороны Императорского двора — просто мы должны шагать в ногу со временем. Возьмите, к примеру, мое Министерство. У нас нет ничего старомодного. Все в соответствии с требованиями сегодняшнего дня: новая технология, экономические теории, манипулирование земными организациями, с которыми мы постарались установить прекрасные отношения — такими как Мировой банк и ВТО. Именно поэтому Министерство богатства продолжает повышаться в цене во всем мире, в то время как Министерства войны, эпидемий и им подобные предпринимают бесплодные усилия, чтобы укрепить свое политическое влияние. Вот, скажем, Министерство войны. У них была идеальная стратегия, когда появилось ядерное оружие, и разве они извлекли из этого выгоду? — Первый лорд банков повернулся лицом к Чжу Иржу.
— Нет, не извлекли, — послушно ответил тот.
— Абсолютно верно! Они разбазарили прекрасную возможность вовлечь мир в массовое уничтожение. Неудивительно, что Императорский двор сократил им финансирование. А взгляните на них сейчас — они дошли до того, что занимаются незначительными международными конфликтами в Европе, только представьте себе, не говоря уже о бывшем Советском Союзе. Та же история и с Министерством эпидемий. Ограниченный успех с этим хитрым заболеванием, что передается половым путем, — как бишь его? Вылетело из памяти название...
— СПИД? — поспешил на помощь Чжу Ирж.
— Он самый. И то лишь благодаря краткосрочному договору с Министерством сладострастия. Теперь договор истек, и что же? Человечество нашло средство от него. В то время как действительно опасные вирусы — эбола, марбург — так и не получили должной поддержки. Их не выпестовали, Чжу Ирж, и я называю это непростительной растратой ресурсов.
— Можно задать вопрос, милорд? — осмелился Чжу Ирж.
— Пожалуйте.
— Каковы отношения между Министерством эпидемий и вашим?
Первый лорд банков вздохнул.
— Они никогда не были простыми, сенешаль. Понимаете, мы занимаемся тем, что делаем деньги. Просто-напросто. Но болезни нельзя назвать прибыльным бизнесом, если взглянуть на деятельность Министерства эпидемий с этой точки зрения. Из чего они действительно извлекают прибыль, так это из наркотиков, которые используются для лечения болезней. Вот почему наша работа в этой области по большей части посвящена фармацевтическим компаниям.
— Значит, — нахмурился Чжу Ирж, — вы на самом деле помогаете человечеству находить лекарства от болезней, которые — в буквальном смысле слова — морят их?
— Я знаю, нас нередко обвиняют в непозволительном альтруизме те, кто не разбирается, что к чему, — довольно натянуто произнес Первый лорд банков. — Но нужно понимать суть наших операций. Сохраняя стоимость наркотиков для лечения неоправданно высокой и делая так, что получают возможность вылечиться только те, кто может себе позволить большие расходы, мы, по сути дела, помогаем Министерству эпидемий. Взгляните на Африку и наши связи с тамошней преисподней. Если бы не мы, доктора людей получили бы возможность вылечить все туземное население от целого ряда болезней, и Министерство эпидемий, не почивало бы на лаврах одного из своих весьма немногочисленных успехов. Я пытаюсь время от времени объяснить это Министру эпидемий, но он, похоже, не понимает — типичный чиновник среднего уровня, хоть и выдает себя за аристократа.
— Понятно, — протянул Чжу Ирж. — Так вы хотите сказать, милорд, что существует определенный набор старых обид между Министерствами богатства и эпидемий?
— Мягко говоря.
— И вы упомянули, что при встрече с Министром эпидемий в опере вам показалось, что он считает, будто вы проявляете определенный интерес к его делам?
— Несомненно. На самом деле, сенешаль, он прав. Мы были... мы тогда просто не знали этого.
— Итак, если Министерство эпидемий планирует провести некую гигантскую кампанию против человечества, чтобы укрепить собственный статус и вновь завоевать расположение Императорского двора, какова вероятность того, что оно может планировать заодно и поглощение Министерства богатства?
Чжу Ирж тревожно размышлял о спасении им Лэйлэй из недр Министерства эпидемий и гадал, что будет, если последнее увидит связь между ним и Первым лордом банков. Теперь становилось очевидным — кто-то из этого Министерства видел его торчащим в приемной Первого лорда, а демон-краб выследил Лэйлэй в его собственном доме. Он взглянул на своего работодателя. Глаза Первого лорда были холодны, как стекло зимой.
— Это представляется вполне вероятным, — уныло усмехнулся Первый лорд. — Вы правы в предположении, которое так ясно отразилось на вашем лице, Чжу Ирж. Нет, помочь вы не помогли. Тем не менее, исходя из того, что в результате ваших действий получена информация, которая, если использовать ее правильно, может спасти всем нам шкуры, я склонен не придавать значения вашему юношескому энтузиазму.
— Благодарю вас, милорд. Весьма великодушно с вашей стороны.
— Я знаю. Вам удалось напасть на след этой молодой женщины?
— Нет.
— Может быть, она уже перестала быть полезной?
— Наоборот, милорд, — быстро проговорил Чжу Ирж. — Подозреваю, она располагает немалым запасом информации, которая будет нам лишь на пользу. Я ведь планировал задать ей еще больше вопросов, но мне не позволил этого демон-краб.
— Понятно. Ну что ж, если она настолько полезна, тогда вам лучше бы найти ее. Но сперва, — с жуткой улыбочкой сказал Первый лорд банков, — хочу дать вам дополнительное задание.
38
«Эмпориум крови Цо ничуть не изменился», — подумал Чэнь. Ряд огромных зловещих банок так же стоял в витрине, и их по-прежнему покрывал слой тысячелетней пыли. Свешивающиеся с балюстрады флаги беспокойно колыхались под ветрами Ада, а в воздухе пахло железом и мясом и разносился кисло-сладкий запах смерти. Чэнь припомнил, какая вонь, бывало, исходила из вентиляционных решеток в дни перегонки, и поморщился. Вскоре после своего последнего визита сюда он перенес Инари в яркий чистый воздух своего собственного мира и надеялся, что никогда больше не увидит Эмпориум крови Цо. Барсук робко жался к его ногам.
— Теперь ты понял, где мы? — пробормотал Чэнь.
Барсук повернул голову характерным для животных движением в знак положительного ответа.
— Это принадлежит господину Цо.
— Больше уже не принадлежит. Насколько я знаю, его понизили в должности, — мрачно сказал Чэнь. Тусклые глаза барсука ничего не выражали, и Чэнь понял, что тот в каком-то смысле неспособен понять такой удручающий факт. В конце концов, барсук-чайник был слуга, один из семейных духов, которые прислуживали семье Инари со времени рождения их Первого предка, беды хозяев они переживали как свои собственные. — Как бы то ни было, — продолжал Чэнь, — Цо может по-прежнему быть полезен.
Он вышел из-под тени балкона, но тут же прыгнул обратно, потому что на площади из-за угла кто-то появился. Чэнь с барсуком-чайником умудрились пробраться переулками и никого не встретить, теперь, похоже, удача от них отвернулась. Чэнь осторожно следил, как демон — пожилая женщина с когтистыми, как у курицы, ногами и острым носатым лицом — медленно и с ворчанием шла через площадь. Обеими руками она крепко держала мешок, который извивался и вырывался: Чэню не хотелось бы увидеть, что в этом мешке. Наконец старая демоница дошла до входа в подвал и исчезла.
— Пошли, — скомандовал Чэнь барсуку. — Быстро!
Они проскользнули через площадь в тени высоких зданий, стараясь держаться ближе к стенам, и спустя несколько напряженных минут очутились непосредственно перед Эмпориумом крови.
— Там есть черный ход, — размышлял вслух Чэнь. — Нужно соблюдать осторожность. Должно быть, Цо там не один.
— Откуда ты знаешь, что он там? — спросил барсук. — Еще так рано.
— Именно поэтому и считаю, что он там. Обычно перегонку производят ночью, и в обязанности мелких сошек входит наблюдать за ней. Эту работу поручают самым низкостоящим работникам, а я не думаю, что к Цо сейчас сильно расположены: ведь он был одним из тех, кто помог Инари сбежать из Ада, — улыбнулся Чэнь. — В бытность хозяином Эмпориума Цо, насколько я помню, редко вставал раньше полудня, но он больше не хозяин... Что ж, посмотрим.
В сопровождении барсука Чэнь прокрался за угол здания и обнаружил пару широких двойных дверей. К ним вел истертый и исцарапанный металлический пандус.
— Кажется, здесь они затаскивают бочки с кровью... Тут я заходить вовнутрь не хочу. Давай попробуем дальше.
Маленькая узкая дверь позади здания оказалась приоткрытой, и за ней слышались голоса. Чэнь осторожно приложил ухо к трещине в двери и стал слушать.
— ... было в полном порядке вчера вечером! — оправдывался кто-то.
Чэнь усмехнулся. Тонкий и исполненный жалости к самому себе голос перечислял великие несправедливости, которые постоянно творятся по отношению к его обладателю. «Хоть Цо и вышел из фавора, но на его манере говорить это, похоже, никак не отразилось. Он всегда так разговаривал, вне зависимости от обстоятельств. И все же, — размышлял Чэнь, — Цо не худший из демонов. Может, он и чересчур жалеет себя и, несомненно, закоренелый подхалим, но, по крайней мере, он нашел в себе смелость помочь сестре избавиться от нежеланного брака».
— ... все теперь на полу! Только посмотри! Половина пинты,[ 48] все напрочь испорчено. Один из сальников течет, только болван мог этого не заметить. Давай теперь делай что-нибудь. — Другой голос был незнакомый. Высокопарный и злобный, с явно чувствующимся за ним разложением, типичный для аристократии Ада. Или любой другой, если на то пошло.
— Но... — Голос Цо прервался, потому что раздался негромкий, отвратительный звук — звук кулака в перчатке, приложившегося к чьему-то затылку, а потом еле слышный вскрик.
Чэнь поморщился. Похоже, Цо приходилось несладко. Он отпрянул назад в тень, услышав, что кто-то удаляется чопорной походкой. Убедившись, что шагов уже не слышно, он подкрался к двери и заглянул в нее.
Его шурин стоял на полу на коленях, что-то бормоча и держась грязной рукой за затылок. В другой руке он держал шпатель и отскребал с бетонных плит какую-то ржаво-красную субстанцию и складывал в банку. Чэнь огляделся, выгнув шею для лучшего обзора. Больше никого в поле зрения не было.
— Цо! — очень тихо окликнул он.
Никакой реакции от фигуры на полу не последовало.
— Цо! Я здесь! — снова позвал Чэнь.
На этот раз Цо поднял голову. Какое-то время он пугливо оглядывался вокруг, а потом заметил Чэня, смотревшего на него через открытую дверь. Чэнь тихонько махнул рукой. Рот Цо от удивления раскрылся буквой «о». Маленькие красные глазки стреляли во все стороны, как раскаленные докрасна шарики. Уронив шпатель, он взволнованно замахал обеими руками. Поняв намек, Чэнь отступил назад из дверного проема. Через какое-то время дверь скрипнула, и на ступеньке, покачиваясь, показался Цо.
— Что ты здесь делаешь? Я думал, больше никогда не увижу тебя. Ты что, не понимаешь, как тебе здесь опасно?
— Понимаю. Но у меня нет выбора. Послушай, Цо, мне надо поговорить с тобой. Дело срочное.
— Да не хочу я говорить с тобой, — с обидой заявил Цо. — Ты и так принес мне столько зла. Уходи.
В тени что-то зашевелилось, и оттуда выскользнула удлиненная одноцветная фигура барсука. Взглянув на Цо, он склонил голову в знак почтения.
— Что это за существо с тобой?
— Это нам тоже предстоит обсудить, — сказал Чэнь, глядя прямо в красные глаза Цо.
— Наверное, еще какая-нибудь беда, — опустил голову тот. — У меня смена заканчивается сегодня вечером, не раньше. Сейчас почти три. Увидимся позже. Но не здесь.
— А где же тогда?
— Есть одно место не так далеко. Я иногда хожу туда, там частные комнаты, защищенные чарами. Это единственное место, где мы сможем поговорить, не опасаясь, что нас подслушают. Я выйду и отведу тебя туда, но никто не должен тебя видеть.
— Что же нам тогда делать? Остаться здесь?
— Нет! Кто-нибудь может заметить тебя. Лучше подождите в телеге, — сказал Цо. Он торопливо завел их за угол на двор Эмпориума.
Там под тусклым светом стояла телега с бочками. В нее кто-то был запряжен, и Чэнь узнал тяжелый круп и волнистый подрагивающий хвост цилиня,[ 49] одного из самых распространенных в Аду гужевых животных. Устроившись среди бочек, Чэнь повернул голову, и перед ним мелькнул возбужденный глаз и ряд острых, как иглы, зубов под толстым, закрученным спиралью, торчащим изо лба рогом. Цилинь недоброжелательно оскалился в сторону Чэня, а потом вылетевшим изо рта длинным языком поймал одну из жужжавших вокруг тучами мух.
— Оставайся здесь, тут тебя никто не учует, — наставлял Цо.
Он поднял недовольного барсука, бросил поверх Чэня, а потом заковылял обратно.
— Ты хорошо себя чувствуешь? — обеспокоенно спросил Чэнь. — Похоже, ты нетвердо стоишь на ногах.
— А кто в этом виноват? — зашипел Цо. Повернувшись, он нетвердой походкой направился ко входу, и тогда Чэнь увидел, что когтистые пальцы на ногах шурина смотрят не назад, в древней и величественной манере респектабельных демонов, а вперед, как у человека. Опустив глаза на сидящего на коленях барсука, Чэнь встретил неизмеримо глубокий взгляд темных глаз.
— Хуже, чем я думал, — негромко произнес барсук-чайник, и Чэнь не мог не согласиться.
— Теперь ты понял, где мы? — пробормотал Чэнь.
Барсук повернул голову характерным для животных движением в знак положительного ответа.
— Это принадлежит господину Цо.
— Больше уже не принадлежит. Насколько я знаю, его понизили в должности, — мрачно сказал Чэнь. Тусклые глаза барсука ничего не выражали, и Чэнь понял, что тот в каком-то смысле неспособен понять такой удручающий факт. В конце концов, барсук-чайник был слуга, один из семейных духов, которые прислуживали семье Инари со времени рождения их Первого предка, беды хозяев они переживали как свои собственные. — Как бы то ни было, — продолжал Чэнь, — Цо может по-прежнему быть полезен.
Он вышел из-под тени балкона, но тут же прыгнул обратно, потому что на площади из-за угла кто-то появился. Чэнь с барсуком-чайником умудрились пробраться переулками и никого не встретить, теперь, похоже, удача от них отвернулась. Чэнь осторожно следил, как демон — пожилая женщина с когтистыми, как у курицы, ногами и острым носатым лицом — медленно и с ворчанием шла через площадь. Обеими руками она крепко держала мешок, который извивался и вырывался: Чэню не хотелось бы увидеть, что в этом мешке. Наконец старая демоница дошла до входа в подвал и исчезла.
— Пошли, — скомандовал Чэнь барсуку. — Быстро!
Они проскользнули через площадь в тени высоких зданий, стараясь держаться ближе к стенам, и спустя несколько напряженных минут очутились непосредственно перед Эмпориумом крови.
— Там есть черный ход, — размышлял вслух Чэнь. — Нужно соблюдать осторожность. Должно быть, Цо там не один.
— Откуда ты знаешь, что он там? — спросил барсук. — Еще так рано.
— Именно поэтому и считаю, что он там. Обычно перегонку производят ночью, и в обязанности мелких сошек входит наблюдать за ней. Эту работу поручают самым низкостоящим работникам, а я не думаю, что к Цо сейчас сильно расположены: ведь он был одним из тех, кто помог Инари сбежать из Ада, — улыбнулся Чэнь. — В бытность хозяином Эмпориума Цо, насколько я помню, редко вставал раньше полудня, но он больше не хозяин... Что ж, посмотрим.
В сопровождении барсука Чэнь прокрался за угол здания и обнаружил пару широких двойных дверей. К ним вел истертый и исцарапанный металлический пандус.
— Кажется, здесь они затаскивают бочки с кровью... Тут я заходить вовнутрь не хочу. Давай попробуем дальше.
Маленькая узкая дверь позади здания оказалась приоткрытой, и за ней слышались голоса. Чэнь осторожно приложил ухо к трещине в двери и стал слушать.
— ... было в полном порядке вчера вечером! — оправдывался кто-то.
Чэнь усмехнулся. Тонкий и исполненный жалости к самому себе голос перечислял великие несправедливости, которые постоянно творятся по отношению к его обладателю. «Хоть Цо и вышел из фавора, но на его манере говорить это, похоже, никак не отразилось. Он всегда так разговаривал, вне зависимости от обстоятельств. И все же, — размышлял Чэнь, — Цо не худший из демонов. Может, он и чересчур жалеет себя и, несомненно, закоренелый подхалим, но, по крайней мере, он нашел в себе смелость помочь сестре избавиться от нежеланного брака».
— ... все теперь на полу! Только посмотри! Половина пинты,[ 48] все напрочь испорчено. Один из сальников течет, только болван мог этого не заметить. Давай теперь делай что-нибудь. — Другой голос был незнакомый. Высокопарный и злобный, с явно чувствующимся за ним разложением, типичный для аристократии Ада. Или любой другой, если на то пошло.
— Но... — Голос Цо прервался, потому что раздался негромкий, отвратительный звук — звук кулака в перчатке, приложившегося к чьему-то затылку, а потом еле слышный вскрик.
Чэнь поморщился. Похоже, Цо приходилось несладко. Он отпрянул назад в тень, услышав, что кто-то удаляется чопорной походкой. Убедившись, что шагов уже не слышно, он подкрался к двери и заглянул в нее.
Его шурин стоял на полу на коленях, что-то бормоча и держась грязной рукой за затылок. В другой руке он держал шпатель и отскребал с бетонных плит какую-то ржаво-красную субстанцию и складывал в банку. Чэнь огляделся, выгнув шею для лучшего обзора. Больше никого в поле зрения не было.
— Цо! — очень тихо окликнул он.
Никакой реакции от фигуры на полу не последовало.
— Цо! Я здесь! — снова позвал Чэнь.
На этот раз Цо поднял голову. Какое-то время он пугливо оглядывался вокруг, а потом заметил Чэня, смотревшего на него через открытую дверь. Чэнь тихонько махнул рукой. Рот Цо от удивления раскрылся буквой «о». Маленькие красные глазки стреляли во все стороны, как раскаленные докрасна шарики. Уронив шпатель, он взволнованно замахал обеими руками. Поняв намек, Чэнь отступил назад из дверного проема. Через какое-то время дверь скрипнула, и на ступеньке, покачиваясь, показался Цо.
— Что ты здесь делаешь? Я думал, больше никогда не увижу тебя. Ты что, не понимаешь, как тебе здесь опасно?
— Понимаю. Но у меня нет выбора. Послушай, Цо, мне надо поговорить с тобой. Дело срочное.
— Да не хочу я говорить с тобой, — с обидой заявил Цо. — Ты и так принес мне столько зла. Уходи.
В тени что-то зашевелилось, и оттуда выскользнула удлиненная одноцветная фигура барсука. Взглянув на Цо, он склонил голову в знак почтения.
— Что это за существо с тобой?
— Это нам тоже предстоит обсудить, — сказал Чэнь, глядя прямо в красные глаза Цо.
— Наверное, еще какая-нибудь беда, — опустил голову тот. — У меня смена заканчивается сегодня вечером, не раньше. Сейчас почти три. Увидимся позже. Но не здесь.
— А где же тогда?
— Есть одно место не так далеко. Я иногда хожу туда, там частные комнаты, защищенные чарами. Это единственное место, где мы сможем поговорить, не опасаясь, что нас подслушают. Я выйду и отведу тебя туда, но никто не должен тебя видеть.
— Что же нам тогда делать? Остаться здесь?
— Нет! Кто-нибудь может заметить тебя. Лучше подождите в телеге, — сказал Цо. Он торопливо завел их за угол на двор Эмпориума.
Там под тусклым светом стояла телега с бочками. В нее кто-то был запряжен, и Чэнь узнал тяжелый круп и волнистый подрагивающий хвост цилиня,[ 49] одного из самых распространенных в Аду гужевых животных. Устроившись среди бочек, Чэнь повернул голову, и перед ним мелькнул возбужденный глаз и ряд острых, как иглы, зубов под толстым, закрученным спиралью, торчащим изо лба рогом. Цилинь недоброжелательно оскалился в сторону Чэня, а потом вылетевшим изо рта длинным языком поймал одну из жужжавших вокруг тучами мух.
— Оставайся здесь, тут тебя никто не учует, — наставлял Цо.
Он поднял недовольного барсука, бросил поверх Чэня, а потом заковылял обратно.
— Ты хорошо себя чувствуешь? — обеспокоенно спросил Чэнь. — Похоже, ты нетвердо стоишь на ногах.
— А кто в этом виноват? — зашипел Цо. Повернувшись, он нетвердой походкой направился ко входу, и тогда Чэнь увидел, что когтистые пальцы на ногах шурина смотрят не назад, в древней и величественной манере респектабельных демонов, а вперед, как у человека. Опустив глаза на сидящего на коленях барсука, Чэнь встретил неизмеримо глубокий взгляд темных глаз.
— Хуже, чем я думал, — негромко произнес барсук-чайник, и Чэнь не мог не согласиться.
39
Инари пробыла в странном доме Фань уже целый день, но по-прежнему ничего не знала о своей хозяйке. Большую часть времени эта женщина со шрамами, казалось, проводила в уединенном созерцании или в отполированных полостях подземной пещеры, или снаружи на узком уступе скалы, с которой было видно лишь ущелье, усыпанное камнями и кустиками ложечницы. Инари знала, что такое созерцание, и не мешала Фань в это время. Но когда женщина вернулась, чтобы приготовить пищу для вечерней трапезы, Инари рискнула задать вопрос.
— Ты уже долго здесь? — неуверенно спросила она.
Фань улыбнулась.
— Думаю, что да. Хотя на самом деле не знаю. Здесь ведь трудно измерять время, верно? Или, может, ты так не считаешь?
Что-то в ее словах заставило Инари подумать, что Фань — не жительница Ада, но так ли это на самом деле, сказать было трудно. Человеком от этой женщины со шрамами не пахло, да и выглядела она не как человек с ее красным и серым глазами. Однако Фань не обладала и характерным обличьем демона. Вряд ли она с Небес, что делать богине в Аду? О таком Инари никогда не слышала, небесные управители подобного себе не позволяли и были разборчивы в местах пребывания.
— Не знаю, — отозвалась Инари. — Большую часть жизни я провела в Аду, поэтому он не кажется мне странным.
— И все же ты выбрала другое место, — спокойно проговорила Фань.
Она повернулась лицом к Инари. Взгляд этих глаз, одного — яростного, а другого — безмятежного, как облачко, вызывал какую-то тревогу.
— Я сказала, что этот мир мне не кажется странным. Я не говорила, что он мне нравится.
— Обычно демоны не очень стремятся покинуть свой мир, во всяком случае надолго. Должно быть, ты очень сильно любишь этого человека, если бросила все ради него. Или, может быть, все дело в том, что Ад бросил тебя? Трудно узнать правду о тебе, Инари. Я слышала немало противоречивых рассказов.
— Такое впечатление, что тебя волнует моя судьба, — нервно проговорила Инари.
— Ты мне интересна, в этом все и дело.
— Послушай... — сказала Инари.
Она подошла вплотную к Фань и накрыла ее руку своей. Рука женщины была теплая, словно излучала неестественное количество тепла. Фань глянула на Инари с легкой улыбкой, словно никогда не ожидала увидеть такое.
— Так что же? — сказала она.
— Фань, — робко начала Инари, — можешь помочь мне? Мне нужно передать весточку мужу. Нужно сообщить ему нечто очень важное.
— Что именно? — спокойно спросила Фань.
— Я... я не хотела бы пока говорить, если ты не против.
Фань взглянула на нее. Она все еще улыбалась, и Инари вдруг показалось, что этот странный взгляд обволакивает ее всю целиком: красный и серый, как небеса Ада, он поднимал ее все выше и выше в водовороте, заключавшем в одно целое все миры. А потом, под силой двойственности глаз этой женщины, Инари стала опускаться вниз, как листок, сдутый со стен миров. Она услышала собственный голос, доносившийся словно издалека:
— Потому что я оставляю его. Я не вернусь в мир людей. Я остаюсь здесь.
Она почувствовала, как все внутри свело резкой, острой, безумной тоской, отчего рука потянулась ко рту, как у сломанной куклы. Фань успокаивала ее, и пальцы женщины ложились на нее, как стальные обручи. Именно тогда Инари смутно поняла, что Фань гораздо сильнее ее, демона. Эта женщина со шрамами — кто же она?
Молча глядя в лицо Фань, она слышала ее голос:
— Ничего, Инари. Что-то изменилось, вот и все. Присядь, я дам тебе лекарство.
Она помогла Инари устроиться у стены и сложила ее руки у себя на коленях. «Я просто какая-то марионетка, — думала Инари, — и мои веревочки обрезаны». Она оцепенело посмотрела вниз, на свои руки, на длинные пальцы и позолоченные когти. Лак уже облезал, растрескавшись после скитаний и схваток, и под ним виднелась толстая поверхность ногтей цвета слоновой кости. «Это я, — думала она, — все во мне износится, пока не останется ничего, кроме костей, не будет ни красивой куклы в доме моей матери, ни привлекательной жены человека на плавучем домике... там, на Земле, я не могу ходить по земле, ноги болят, словно перебинтованные. Я вырезаю из овощей красивые фигурки, я улыбаюсь мужу и иду утром на рынок. Я ограничена в своем развитии, как любая жена в Древнем Китае, и все же я — демон, сверхъестественное существо, наводящее ужас и страх. А если я останусь в Аду, куда мне податься?»
— На время можешь остаться здесь, — спокойным голосом сказала Фань, словно отвечая на вопрос, не высказанный Инари вслух. — Пока мы не выясним, какой тропой нам идти.
Инари подняла голову. Женщина со шрамами держала в руках чашку с горьким чаем на травах, и ее лицо было лишено всякого выражения. Неожиданно она напомнила Инари ее барсука — готового прийти на помощь, на удивление преданного и все же придерживающегося своих собственных тайных намерений. Инари никогда не замечала со стороны барсука проявлений чувств и никогда на них не рассчитывала. Это было ему несвойственно, он был просто не такой. Он двигался по своей странной траектории, как луна вокруг мира, которым была она сама, и такое же ощущение у нее было от Фань. За исключением того, что в данном случае Фань была миром, а Инари — луной: луной, переходящей в свою невидимую фазу, спрятавшейся, в затмении.
— Мы? — прошептала Инари.
— Да, ты и я вместе. Есть одно задание, которое я должна выполнить.
— Значит, ты поможешь мне? — спросила Инари, не веря своим ушам, и Фань кивнула, грустно и немного удивленно, словно никогда и не собиралась этого делать.
— Ты уже долго здесь? — неуверенно спросила она.
Фань улыбнулась.
— Думаю, что да. Хотя на самом деле не знаю. Здесь ведь трудно измерять время, верно? Или, может, ты так не считаешь?
Что-то в ее словах заставило Инари подумать, что Фань — не жительница Ада, но так ли это на самом деле, сказать было трудно. Человеком от этой женщины со шрамами не пахло, да и выглядела она не как человек с ее красным и серым глазами. Однако Фань не обладала и характерным обличьем демона. Вряд ли она с Небес, что делать богине в Аду? О таком Инари никогда не слышала, небесные управители подобного себе не позволяли и были разборчивы в местах пребывания.
— Не знаю, — отозвалась Инари. — Большую часть жизни я провела в Аду, поэтому он не кажется мне странным.
— И все же ты выбрала другое место, — спокойно проговорила Фань.
Она повернулась лицом к Инари. Взгляд этих глаз, одного — яростного, а другого — безмятежного, как облачко, вызывал какую-то тревогу.
— Я сказала, что этот мир мне не кажется странным. Я не говорила, что он мне нравится.
— Обычно демоны не очень стремятся покинуть свой мир, во всяком случае надолго. Должно быть, ты очень сильно любишь этого человека, если бросила все ради него. Или, может быть, все дело в том, что Ад бросил тебя? Трудно узнать правду о тебе, Инари. Я слышала немало противоречивых рассказов.
— Такое впечатление, что тебя волнует моя судьба, — нервно проговорила Инари.
— Ты мне интересна, в этом все и дело.
— Послушай... — сказала Инари.
Она подошла вплотную к Фань и накрыла ее руку своей. Рука женщины была теплая, словно излучала неестественное количество тепла. Фань глянула на Инари с легкой улыбкой, словно никогда не ожидала увидеть такое.
— Так что же? — сказала она.
— Фань, — робко начала Инари, — можешь помочь мне? Мне нужно передать весточку мужу. Нужно сообщить ему нечто очень важное.
— Что именно? — спокойно спросила Фань.
— Я... я не хотела бы пока говорить, если ты не против.
Фань взглянула на нее. Она все еще улыбалась, и Инари вдруг показалось, что этот странный взгляд обволакивает ее всю целиком: красный и серый, как небеса Ада, он поднимал ее все выше и выше в водовороте, заключавшем в одно целое все миры. А потом, под силой двойственности глаз этой женщины, Инари стала опускаться вниз, как листок, сдутый со стен миров. Она услышала собственный голос, доносившийся словно издалека:
— Потому что я оставляю его. Я не вернусь в мир людей. Я остаюсь здесь.
Она почувствовала, как все внутри свело резкой, острой, безумной тоской, отчего рука потянулась ко рту, как у сломанной куклы. Фань успокаивала ее, и пальцы женщины ложились на нее, как стальные обручи. Именно тогда Инари смутно поняла, что Фань гораздо сильнее ее, демона. Эта женщина со шрамами — кто же она?
Молча глядя в лицо Фань, она слышала ее голос:
— Ничего, Инари. Что-то изменилось, вот и все. Присядь, я дам тебе лекарство.
Она помогла Инари устроиться у стены и сложила ее руки у себя на коленях. «Я просто какая-то марионетка, — думала Инари, — и мои веревочки обрезаны». Она оцепенело посмотрела вниз, на свои руки, на длинные пальцы и позолоченные когти. Лак уже облезал, растрескавшись после скитаний и схваток, и под ним виднелась толстая поверхность ногтей цвета слоновой кости. «Это я, — думала она, — все во мне износится, пока не останется ничего, кроме костей, не будет ни красивой куклы в доме моей матери, ни привлекательной жены человека на плавучем домике... там, на Земле, я не могу ходить по земле, ноги болят, словно перебинтованные. Я вырезаю из овощей красивые фигурки, я улыбаюсь мужу и иду утром на рынок. Я ограничена в своем развитии, как любая жена в Древнем Китае, и все же я — демон, сверхъестественное существо, наводящее ужас и страх. А если я останусь в Аду, куда мне податься?»
— На время можешь остаться здесь, — спокойным голосом сказала Фань, словно отвечая на вопрос, не высказанный Инари вслух. — Пока мы не выясним, какой тропой нам идти.
Инари подняла голову. Женщина со шрамами держала в руках чашку с горьким чаем на травах, и ее лицо было лишено всякого выражения. Неожиданно она напомнила Инари ее барсука — готового прийти на помощь, на удивление преданного и все же придерживающегося своих собственных тайных намерений. Инари никогда не замечала со стороны барсука проявлений чувств и никогда на них не рассчитывала. Это было ему несвойственно, он был просто не такой. Он двигался по своей странной траектории, как луна вокруг мира, которым была она сама, и такое же ощущение у нее было от Фань. За исключением того, что в данном случае Фань была миром, а Инари — луной: луной, переходящей в свою невидимую фазу, спрятавшейся, в затмении.
— Мы? — прошептала Инари.
— Да, ты и я вместе. Есть одно задание, которое я должна выполнить.
— Значит, ты поможешь мне? — спросила Инари, не веря своим ушам, и Фань кивнула, грустно и немного удивленно, словно никогда и не собиралась этого делать.
40
Чжу Ирж не исключал, что к нему может заявиться кто-то еще, и поэтому открыл дверь в свою комнату, держа меч наготове. На первый взгляд все было так, как он и оставил. Быстро осмотрев комнату, он широкими шагами пересек ее и распахнул дверь в ванную. Никого. «Непохоже, что противник предпринимает активные действия», — мелькнуло в голове Чжу Иржа. Он прошел туда, где у него на маленькой стальной конфорке стояла кастрюлька с водой, и рассеянно зажег под ней огонь собственной рукой, собираясь заварить чаю. Пламя вспыхнуло с голубой искрой, и Чжу Ирж нахмурился. Что-то не так: язык пламени гораздо сильнее, чем обычно, и, если кастрюльку оставить на таком огне, она сгорит... Он поднял кастрюлю с конфорки и тут же бросил ее. Ручка оказалась раскаленной докрасна, это было слишком горячо даже для демона. Кастрюлька закатилась под диван, и сквозь пелену боли Чжу Ирж услышал, как застучали по полу маленькие ножки с когтями. Зашипев, он упал на колени и резко стегнул под диваном своим хвостом. Острый кончик хвоста что-то расцарапал, и послышался хриплый крик. Крепко намотав четки на костяшки пальцев здоровой руки, Чжу Ирж осторожно заглянул под диван. Тёмный кровавый след терялся во мраке. Чжу Ирж отодвинул диван в сторону и увидел огромную пятнистую саламандру. Какой-то миг она злобно смотрела на него желтовато-зелеными глазами, а потом негромко проговорила:
— Ты пожалеешь об этом демон. Ох пожалеешь.
И исчезла за плинтусом, текуче проскользнув в какую-то щель. При этом Чжу Ирж заметил, что одна из ее задних ног кровоточит, и оставленные ею капли крови вскоре с шипением превратились в пепел. Чжу Ирж выругался. Ну вот пожалуйста, ищи-свищи. Рука горела, словно от удара бичом. Осмотрев ее, он, к своему ужасу, увидел, что ладонь уже начинает распухать. Плоть раздулась так, что до нее было не дотронуться, и из нее маленькими каплями сочилась кровь. Ручка «кастрюльки», должно быть, была ядовитым хвостом саламандры. Резкая боль прострелила руку, как сильный удар молнии. Дело серьезное. Он нуждался в медицинской помощи. Надо же было вступить в конфликт с Министерством эпидемий... Можно с достаточной степенью уверенности предположить, что именно они подослали эту саламандру. С искаженным от боли лицом Чжу Ирж пытался вспомнить, есть ли еще какое-то заведение, которое занималось здравоохранением, но, насколько ему было известно, местные доктора и аптекари связаны с этим Министерством договором. Крайне сомнительно, что удастся найти кого-то, кто оказал бы ему помощь, а если не удастся — ну что ж. Смерть демона — не то же самое, что смерть живой души, но все равно дело паршивое и длится долго, а у Чжу Иржа не было никакого желания испытывать следующие несколько столетий самые разные прелести Ада на любом из его нижних уровней. В любом случае предаваться здесь сомнениям нет смысла. Обернув руку тряпицей, Чжу Ирж поспешил на улицу.
Вечер еще только начинался, и по главным улицам местные жители возвращались домой после рабочего дня. Чжу Иржу встретились два высоких, усеянных шипами воина из Министерства войны с черными и сверкающими, как полированные мраморные шарики, глазами. Он прошел мимо женщины из Министерства сладострастия, которая шла, покачиваясь на крошечных перебинтованных ножках, наполняя влажный и жаркий воздух вокруг целым набором феромонов. Волосы у нее извивались на ветру, как водоросли, на лице, словно нарисованная маска, красовалась неясная улыбка. Несмотря на растущую боль в руке, Чжу Ирж не удержался и оглянулся на нее. Он протиснулся через группу мелких служащих в серых одеждах, наверное, работавших в офисе какого-нибудь тупого функционера, которые щебетали и перешептывались, как сверчки, пересказывая друг другу скучные офисные сплетни, потом мимо разнообразной коллекции проституток из квартала Наслаждений: должно быть, обитатели какого-нибудь салона для демонов вышли поработать ночью в городе. По сравнению с тем администратором из Министерства сладострастия они казались изможденными и хрупкими и на ходу совершали руками и ногами различные манерные жесты. От их поскрипывавших одеяний из выделанной или необработанной кожи шел запах плесени, и Чжу Ирж отметил про себя, что вот в такие заведения, откуда могли быть эти девицы, ходить не нужно.
— Ты пожалеешь об этом демон. Ох пожалеешь.
И исчезла за плинтусом, текуче проскользнув в какую-то щель. При этом Чжу Ирж заметил, что одна из ее задних ног кровоточит, и оставленные ею капли крови вскоре с шипением превратились в пепел. Чжу Ирж выругался. Ну вот пожалуйста, ищи-свищи. Рука горела, словно от удара бичом. Осмотрев ее, он, к своему ужасу, увидел, что ладонь уже начинает распухать. Плоть раздулась так, что до нее было не дотронуться, и из нее маленькими каплями сочилась кровь. Ручка «кастрюльки», должно быть, была ядовитым хвостом саламандры. Резкая боль прострелила руку, как сильный удар молнии. Дело серьезное. Он нуждался в медицинской помощи. Надо же было вступить в конфликт с Министерством эпидемий... Можно с достаточной степенью уверенности предположить, что именно они подослали эту саламандру. С искаженным от боли лицом Чжу Ирж пытался вспомнить, есть ли еще какое-то заведение, которое занималось здравоохранением, но, насколько ему было известно, местные доктора и аптекари связаны с этим Министерством договором. Крайне сомнительно, что удастся найти кого-то, кто оказал бы ему помощь, а если не удастся — ну что ж. Смерть демона — не то же самое, что смерть живой души, но все равно дело паршивое и длится долго, а у Чжу Иржа не было никакого желания испытывать следующие несколько столетий самые разные прелести Ада на любом из его нижних уровней. В любом случае предаваться здесь сомнениям нет смысла. Обернув руку тряпицей, Чжу Ирж поспешил на улицу.
Вечер еще только начинался, и по главным улицам местные жители возвращались домой после рабочего дня. Чжу Иржу встретились два высоких, усеянных шипами воина из Министерства войны с черными и сверкающими, как полированные мраморные шарики, глазами. Он прошел мимо женщины из Министерства сладострастия, которая шла, покачиваясь на крошечных перебинтованных ножках, наполняя влажный и жаркий воздух вокруг целым набором феромонов. Волосы у нее извивались на ветру, как водоросли, на лице, словно нарисованная маска, красовалась неясная улыбка. Несмотря на растущую боль в руке, Чжу Ирж не удержался и оглянулся на нее. Он протиснулся через группу мелких служащих в серых одеждах, наверное, работавших в офисе какого-нибудь тупого функционера, которые щебетали и перешептывались, как сверчки, пересказывая друг другу скучные офисные сплетни, потом мимо разнообразной коллекции проституток из квартала Наслаждений: должно быть, обитатели какого-нибудь салона для демонов вышли поработать ночью в городе. По сравнению с тем администратором из Министерства сладострастия они казались изможденными и хрупкими и на ходу совершали руками и ногами различные манерные жесты. От их поскрипывавших одеяний из выделанной или необработанной кожи шел запах плесени, и Чжу Ирж отметил про себя, что вот в такие заведения, откуда могли быть эти девицы, ходить не нужно.