Страница:
К первому танцу Пааво Куусинен опоздал и теперь стоял у стены, постукивая тростью в такт музыке, и наблюдал за танцующими. Поскольку делать было нечего и поскольку с собой он тоже ничего поделать не мог (такой уж талант), Пааво поднял голову и сосчитал информационные сферы. Их оказалось восемь, все они управлялись Киоко Асперсон посредством ее линзы.
Когда на вечере присутствовало столько представителей Диадемы, информационных сфер могло бы быть и больше, но барон Сильверсайд оказался неумолим и строго ограничил число, заявив, что, будь сфер больше, они бы мешали его гостям.
Куусинен, жажда познания которого оставалась неудовлетворенной, принялся считать, сколько в оркестре инструментов.
Мистер Челис подсоединил миниатюрный источник питания к воротнику камзола. Он одернул костюм и представил себя невидимым.
Потом Челис взглянул на свое отражение в трюмо, стоявшее в номере Фу Джорджа, и вместо себя увидел там смазанное цветное пятно. Он понимал, что это пятно и есть он сам, что его тело скрыто под голографическим камуфляжем, подстраивавшимся под цвет фона, на котором он находился.
Джефф Фу Джордж отлично знал, что станция Сильверсайд оснащена беспрецедентной системой защиты, и подготовился к условиям работы в такой системе еще до того, как выиграл приглашение в карты. Он предполагал, что его чемодан с оборудованием непременно конфискуют, и не ошибся. Джефф со своими подручными решил эту проблему просто: они обзавелись миниатюрными приборчиками, которые легко было спрятать в вечерней одежде.
Эта сложная аппаратура стоила немалых денег, но в конце концов Джефф Фу Джордж имел возможность позволить себе все самое лучшее. Пульт дистанционного управления, который прятался в воротнике, мог передавать костюму мысленные приказы. Источником питания служил миниатюрный приборчик, который удалось за скромную цену приобрести в магазинчике мелкой электроники прямо на станции. Таким образом, вечерний камзол становился костюмом-невидимкой, и перейти от светской жизни к воровской можно было мгновенно.
Костюм Челиса был приготовлен последним: вначале он приготовил костюм Фу Джорджа, а потом — Дрекслера. У всех троих на вечер были распределены обязанности.
Он ухмыльнулся. Майджстраль и не узнает, от кого ему достанется.
Грегор оторвал взгляд от часов и пристально уставился на уникальную картину, открывавшуюся ему, когда он смотрел сквозь дымчатые очки. Точно так же, как в случае с линзой Киоко Асперсон, один из окуляров был настроен на изображение, которое передавалось информационным сферам. Грегору камеры показывали совмещенное изображение сразу двух коридоров: в каждом находилась пара сфер, выполнявших работу «на стреме». Окончательно убедившись в том, что его никто не видит, Грегор достал из кармана инструмент, приставил его к стене и срезал со скоб панель. После этого он шагнул внутрь стены, в зону станционного оборудования, дошел до двери соседнего номера и вернулся. Проверил — никого — и вышел, после чего вернул панель на место.
Пройдя ровно двадцать шагов, Грегор оказался около лифта и нажал кнопку. Ожидая, пока подъедет кабина, он достал из кармана сигаретку с марихуаной и сунул ее в рот.
Он отправлялся на бал.
— Жемчужница! — Лицо Котани лучилось радостью. Он обнюхал ее уши и подал ей три пальца.
— Маркиз, — поздоровалась Жемчужница.
— Мне сказали, что ты нездорова. А выглядишь восхитительно.
— Небольшое недомогание. Я уже совсем оправилась.
Жемчужница разрумянилась и весело смеялась. На ней было вышитое шелковое платье. Львиную гриву ее волос украшал легкий платок-бандана, свисающие концы которого болтались прямо над фирменным знаком. Она действительно блистала, вся светилась, и причиной тому было чувство облегчения. Одевалась она в последнюю минуту, но, к счастью, внешность ее была такова, что над ней не нужно было много трудиться. Последние два часа она торчала у ювелира и непрерывно дергала его, пока он пытался воспроизвести былой вид сережки. Теперь она стала на одно звено короче, но такое малозначительное изменение вряд ли могло кому-то броситься в глаза.
— Эдверт здесь? — спросила Жемчужница, посмотрев по сторонам.
— Разговаривает с Жанеттой. Вот они.
— А, вижу. Надеюсь, ты простишь меня, маркиз?
— Ну, конечно, Перл.
— Всегда к твоим услугам.
— Взаимно.
Дрейк Майджстраль удалился в один из отдельных кабинетов, примыкавших к бальному залу. Через несколько мгновений туда же вошел Грегор с сигареткой во рту, после чего дверной проем тут же закрыло непрозрачное защитное поле.
Через пару минут все увидели, как из кабинета вышел Грегор.
Роман повернул за угол и увидел группу обессиленных, изможденных охранников, возглавляемых долговязым Кингстоном. Роману показалось, что Кингстон даже отбросил свою напыщенность. Слуга Майджстраля шагнул назад, встал так, чтобы его не заметили, подождал, пока охранники уйдут, и снова вышел в коридор.
Мимо проплыл робот, несущий поднос с бокалами и пустой винной бутылкой.
Роман посмотрел налево, потом направо, вынул из кармана инструмент и вскрыл стену. Шагнул внутрь стены, вставил на место вынутую панель, прошел между стенами, вскрыл стену в другом месте и вышел в коридор.
Его никто не заметил.
Пааво Куусинен, который только что увидел, как Грегор вышел из зала, оглянулся и заметил, как в другую дверь выскользнул Фу Джордж. Улыбаясь, Куусинен прошествовал к буфету и попросил стакан ринка.
Потягивая напиток, он заметил Киоко Асперсон в лиловато-зеленом платье, и что самое интересное — без линзы на глазу. Она ушла в ту же дверь, за которой исчез Грегор. Куусинен поднял глаза к потолку и увидел, что информационные сферы Асперсон вертятся как ни в чем не бывало. На всякий случай он сосчитал сферы. Их оказалось шесть.
Пааво нахмурился, но тут же улыбнулся.
— Эдверт. Маркиза.
Взаимное обнюхивание.
— Жемчужница.
— Перл! — восторженно воскликнула Эдверт. — Ты выглядишь просто блестяще!
— Спасибо, Эдверт. Восторженность тебе, как всегда, к лицу. — Жемчужница перевела взгляд на маркизу. — Моя госпожа, надеюсь, вы нас извините? Произошла небольшая неувязка с нашим багажом, и мне нужно переговорить с Эдверт и все уладить.
— Конечно. — (Обнюхивание.) — Ваша покорная слуга.
— Взаимно.
Жемчужница взяла подругу за руку и увела ее в сторону. Эдверт не привыкла разговаривать не двигая губами, а Жемчужнице нужно было сказать ей кое-что важное.
— Где ты была, когда я вернулась с обеда? — спросила Эдверт. — Я одевалась, а тебя все не было.
— Я была у ювелира.
— Я же хотела тебе все-все рассказать.
— Следовательно, тебе известно, каким образом жемчужина оказалась у меня в номере внутри коробки с колодой карт, подписанной Дрейком Майджстралем, завернутой в платок с монограммой Фу Джорджа и доставленной роботом?
— Да, — рассмеялась Эдверт. — Это я все устроила. Понимаешь, твою жемчужину похитил Фу Джордж. Она лежала у него в кармане, завернутая в носовой платок. А Майджстраль согласился выкрасть ее для нас. Ну разве не здорово?
Жемчужница зыркнула на подругу:
— А колода тут при чем?
— Майджстраль показывал карточный фокус. Нужно же ему было куда-то спрятать жемчужину, чтобы она попала к тебе. Знаешь, я думаю, что Майджстраль совсем не плохой человек. Он такой забавный.
— Сколько ты согласилась заплатить ему?
Эдверт закусила губу. Жемчужница прищурилась:
— Так сколько, Эдверт?
— Шестьдесят.
Долго-долго Жемчужница стояла, глядя в стену. Похоже, она производила в уме подсчеты.
— Не так плохо, как я думала.
— Перл, я же ничем таким никогда не занималась. Я и не знала, сколько ему предложить. И подумать времени не было. У нас было всего несколько минут до того, как Фу Джордж вошел в столовую.
— А это тут при чем?
Пауза.
— О… — (Снова пауза.) — Тогда это было важно. — Эдверт умоляюще проговорила: — Но я сбила цену. Сначала речь шла о восьмидесяти.
Жемчужница запрокинула голову. На конце цепочки заплясала жемчужина.
— Ну ладно. Главное, дело сделано.
Эдверт потеребила колечки на пальцах.
— Ты же не станешь вызывать на поединок Фу Джорджа?
Жемчужница оглянулась через плечо:
— Пожалуй, не стану.
Эдверт облегченно вздохнула:
— Отлично. Я так рада.
Жемчужница снова запрокинула голову. Это становилось прямо-таки привычным жестом, позволяющим ей убеждаться в том, что жемчужина на месте и касается шеи. Она задумчиво проговорила:
— Больше года назад я уже дралась на дуэли и не думаю, что наберу больше очков, если снова стану драться. Могу даже потерять их. — Она нахмурилась. — Да еще надо доказать, что кража — дело рук Фу Джорджа.
Эдверт широко раскрыла глаза:
— Ты о чем?
— Жемчужина запросто могла все это время находиться у Майджстраля. Он мог завернуть ее в платок Фу Джорджа, чтобы ты поверила, что она была у того.
Эдверт на миг задумалась.
— А-а-а… — протянула она.
— У него мог быть хитрый план, нацеленный на то, чтобы вынудить меня вызвать Фу Джорджа на поединок, а Майджстраль тогда бы получил возможность беспрепятственно совершить тут все кражи, какие пожелает.
Эдверт снова повертела на пальцах колечки и промолчала.
— И такое весьма и весьма в духе Дрейка, — продолжала Жемчужница. — Он всегда был более хитер, нежели добр, по отношению к… да ко всем, кто с ним рядом.
— О… — (Долгая пауза.) — Перл, — смущенно проговорила Эдверт, — понимаешь, я уже отдала Майджстралю деньги. По-моему, он их переправил в казино.
Жемчужница вздохнула:
— Я все больше склоняюсь к тому, что жемчужина все время была у него. Он определенно воспользовался сложившимся положением. — Она развернулась и пошла в сторону танцующих пар. Эдверт пошла следом. — Кстати, а где Фу Джордж? — удивилась Жемчужница. — Очень хочется поглядеть, как будет выглядеть его физиономия, когда я покачаю перед ним жемчужинкой. Если он ее украл, то еще не знает, что она уже у меня.
— Дело в том, Перл, — ныла Эдверт, — что шестьдесят нов — это для меня большие деньги. Помнишь, как мы считали, сколько нам будет стоить одно только проживание здесь…
Жемчужница бросила на подругу небрежный взгляд:
— Ты знаешь, что у меня таких денег нет, Эдверт. После того как я расплатилась за яхту, я просто обнищала.
— Но Перл. Ты же должна…
— За несколько месяцев я, конечно, заработаю комиссионные. Ну а если мне повезет и я выиграю на скачках, дела пойдут еще лучше. — Она искоса глянула на Эдверт. — Знаешь, нельзя впадать в такую зависимость от материальной стороны жизни.
— Ты собиралась подписать контракт с…
— А до тех пор, — Жемчужница улыбнулась, — я целиком и полностью завишу от доброты моих друзей.
И она взяла подругу под руку.
Эдверт позволила ей повести себя по паркету бального зала. Она сильно побледнела.
Жемчужница смотрела во все глаза, разыскивая Фу Джорджа. В душе ее воцарилось полное удовлетворение.
«Уж если иметь протеже, — думала она, — так хоть какая-то должна же быть от них польза».
Роман, неторопливо вышагивающий по коридору, заметил идущего навстречу знакомого.
— Мистер Челис, — кивнул Роман.
— Мистер Роман.
«Десять нов», — подумал Роман и улыбнулся.
— Леди Досвидерн.
— Ваша милость.
— Не могли бы вы прогуляться со мной?
— С радостью, ваша милость.
Леди взяла Роберту под руку, и они принялись прохаживаться по залу.
— Боюсь, моя госпожа, я вынуждена признаться вам в своем невежестве.
Уши леди Досвидерн склонились к Роберте.
— Неужели, ваша милость? Не могу поверить, что ваша милость способны проявить невежество в отношении чего-либо серьезного.
— Вы очень любезны. Но боюсь, я должна сделать весьма странное признание. — Она тепло улыбнулась леди Досвидерн. — Я вынуждена согласиться в своем невежестве относительно той чести, которую оказал нынче лорд Квльп и относительно того предмета, посредством которого мне была оказана эта честь.
— А. Вот вы о чем. — Леди Досвидерн, похоже, немного смутилась. — Боюсь, ваша милость, что тут я столь же невежественна, как и вы.
Роберта остановилась. Уши ее недоверчиво прижались к голове.
— Правда?
— Мне известно лишь, что лорд Квльп настаивал на вашей с ним встрече. Я понятия не имела, что он собирается преподнести вам подарок и что это за подарок.
— Так вы не знаете, что представляет собой этот предмет?
— Не только не представляю, ваша милость, но вынуждена признаться, что никогда прежде ничего подобного не видела.
Роберта нахмурилась:
— Дроми… они нерегулярно отрыгивают такие предметы?
— Я об этом ничего не знаю, ваша милость. А я прожила на Зинзлипе в обществе лорда Квльпа почти четыре года.
— Как странно.
— Да, странно. И Зинзлип, и дроми — все странно.
— Моя госпожа, — поклонился им обеим Зут. — Ваша милость.
— Зут, — улыбнулась леди Досвидерн. — Как приятно вновь видеть вас. Присоединяйтесь.
Они обнюхались с Зутом и взялись под руки.
— Леди Досвидерн, я мечтал пригласить вас на следующий танец.
— С удовольствием, сэр.
Роберта посмотрела на знаменитого путешественника:
— Мне очень понравилась ваша последняя пьеса, Зут.
— Благодарю вас, ваша милость.
— Думаю, критики были несправедливы. Пьесе, конечно, недоставало экзотичности предыдущих серий, но мне показалось, что сделана она крепко.
Краешки ноздрей Зута зарделись.
— Примерно так все и думают, ваша милость.
— Видимо, сценаристы не так хорошо владели материалом, как в предыдущих сериях.
— Признаться, так оно и есть, ваша милость. Я с ними это обсуждал. Но очень трудно найти людей, которые одновременно были бы и хорошими сценаристами, и хорошими ксенобиологами.
— Могу себе представить.
— Я предложил проконсультировать их по деятельности Пионерского Корпуса — они и бровью не повели. Апеллировали к своей лицензии на драматургию. Увы, — вздохнул он, — у меня такое мнение, что лицензию свою они давно уже просрочили.
Зазвучал тромбон — он запел почти синхронно с очередной особо яркой вспышкой. Глазки леди Досвидерн на миг полыхнули красными огоньками.
— Ваша милость, — извинилась она. — Надеюсь, вы нас извините. Начинается наш танец.
— Конечно. Моя госпожа. Зут.
— Ваша милость.
Роберта оглянулась в поисках партнера и улыбнулась. К ней приближался Куусинен.
— Маркиза Котани?
Маркиза моргнула:
— Да?
— Меня зовут Дольфусс, мадам. Я уже выразил свои восторги вашему супругу. Могу я удостоиться чести потанцевать с вами?
Маркиза посмотрела по сторонам, ища помощи. Помощи ждать было не от кого. Она вернулась взглядом к Дольфуссу и вымучила улыбку:
— Да, сэр, конечно.
Усмехнувшись, Дольфусс подал ей руку.
Задумайтесь о том, как проявляются чудеса даже в самой современной жизни. Одно из таких чудес — это курортная гостиница. Стоит коснуться клавиши с определенной надписью на пульте в номере — и включается свет, вам доставляют завтрак, музыка плывет в воздухе, словно ее играет невидимый оркестр. Из кранов течет свежая вода, приходят роботы, чтобы помочь вам одеться, в комнате становится теплее или прохладнее по вашей просьбе.
Тут запросто представишь себе компанию деловитых духов за работой, этаких Ариэлей[8], выбивающихся из сил и потеющих совсем по-людски, старающихся угодить своему Просперо[9]. На первоклассном курорте действительно из кожи вон лезут, дабы создать такое впечатление. Счастливая иллюзия всемогущества гостей — ее хранят как гости, так и хозяева.
Реальность; безусловно, более прозаична, но элемент чуда все-таки не совсем отсутствует. Ну вот, например.
Искусственная окружающая среда типа астероидного курорта неизбежно создает определенные требования к архитектуре. Приходится производить воду, энергию, тепло, воздух, гравитацию и доставлять их туда, где в них существует потребность, а следовательно, нужно монтировать водо-, тепло— и прочие проводы, в том числе и пространства, по которым будут перемещаться люди. Все эти туннели приходится прорубать в твердой породе. И если что-то из оборудования выходит из строя, ко всем коммуникациям должен быть обеспечен беспрепятственный доступ для персонала, отвечающего за ремонт оборудования.
Можно было бы смонтировать отдельные хозяйственные туннели, но зачем? Ведь их путь лежит туда же, куда ведут туннели для персонала. Строители станции Сильверсайд проложили эти туннели параллельно: один — для людей, отделанный панелями, застеленный коврами, оклеенный обоями — все с тончайшим вкусом, а другой — параллельный, потайной, внутри которого проложены все необходимые коммуникации, к коим можно легко подобраться через фальшивые стены. За счет этого все ремонтные работы могут производиться персоналом станции, передвигающимся внутри стен. Сотрудники могут выполнять свою работу, не привлекая к себе внимания, не мешая гостям, не имея нужды выламывать полы и потолки и, что самое главное, не разрушая у гостей иллюзии, что всю работу выполняет бригада Ариэлей, а люди совершенно ни при чем.
Хозяйственные туннели высокие, узкие и тесные. Передвигаться в них, конечно, непросто.
Однако движение тут все же существует. Движется вода, энергия, гравитация, мусор и… кое-что еще.
Нет-нет, не Ариэль и не Калибан[10]. Однако нечто еще более волшебное, чем то, что задумывали дизайнеры.
Дрейк Майджстраль нажал кнопку на пульте в пряжке ремня и отключил голограмму, превратившую его в Грегора Нормана. Вынув изо рта сигаретку с марихуаной, он убрал ее в карман. «Отличный штрих, — подумал он. — Истинно волшебный штрих — ведь Грегор вошел в отдельный кабинет именно с сигареткой в зубах». Из-за этого внешний вид поддельного Грегора становился еще более убедительным.
Над его головой сновала микросфера, снимавшая весь процесс возможного обогащения Майджстраля. Дрейк остановился напротив двери, ведущей в номер близняшек Вальс, вытащил из кармана инструмент и вскрыл стену, после чего нацепил очки, позволявшие видеть источники энергии и обеспечивающие ночное зрение.
В хозяйственном туннеле пахло свежей краской. Ловко орудуя пальцами, Майджстраль разъединил концы проводков, ведавших запором замка номера близняшек, и вышел из туннеля.
Он наверняка зацепил как минимум одну из систем сигнализации в туннеле, но сигнал тревоги трудно было отличить от уймы других ложных сигналов, которые подавали роботы по всей станции. Он мог поспорить, что этот сигнал тревоги проигнорируют, а если даже и среагируют на него, то с опозданием.
Выйдя в главный коридор, Майджстраль подошел к двери в номер близняшек Вальс. Дверь уже была отперта.
Нахмурившись, Майджстраль бесшумно толкнул дверь. Несколько мгновений назад он своими глазами видел, как престарелые близняшки вошли в бальный зал и пустились в пляс куда более подвижно, чем, казалось бы, могли себе позволить дамы их возраста.
Очки показали Майджстралю энергетическую картинку — несколько старомодных украшений в плоской шкатулке, куда их укладывал…
— Простите, Майджстраль, — извинился Джефф Фу Джордж. — Вы немного опоздали.
— Не стану вам мешать, — пробормотал Майджстраль и закрыл дверь.
Он посмотрел на часы. «Пора, — решил он, — приниматься за выполнение плана номер два».
Он забрал из туннеля свою аппаратуру и, внимательно оглядевшись по сторонам и убедившись, что его никто не видит, пустился по коридору бегом. Мягкие ботинки не производили ни единого звука.
Пааво Куусинен приподнял правую руку в локте. Герцогиня покружилась, и Куусинен проводил ее на место. Она улыбнулась:
— Вы отличный танцор, Куусинен.
— Благодарю вас, ваша милость.
Роберта задумчиво посмотрела на Куусинена:
— Какой-то у вас загадочный вид, Куусинен.
— Правда? — Он едва заметно, но довольно улыбнулся, исполняя что-то наподобие джиги вокруг герцогини.
— Наверное, что-то пронюхали?
— Я закрутил небольшую интрижку, моя госпожа, — ответил Куусинен. — Натравил команду Майджстраля на команду Джеффа Фу Джорджа.
— Прекрасно, Куусинен.
Куусинен немного печально посмотрел на нее.
— Но теперь я как бы даже сожалею. — Роберта пританцовывала на месте, вся сияя. — Я боюсь, что подстегнул их соперничество.
— Тем лучше для нас.
— Может, и так, ваша милость. Если все не полетит кувырком.
Они взялись за руки и трижды прыгнули вправо. Чуть дальше в цепочке танцующих одна из близняшек Вальс подвернула ногу.
Роберта замедлила шаг. Куусинен отвесил ей низкий поклон. Они протанцевали направо, потом налево. Роберта улыбалась партнеру.
— Есть еще одна загадка, к которой вы могли бы приложить ваш талант, если, конечно, не совсем перенапряглись.
— Ваша милость?
— Речь о предмете, который мне вечером преподнес лорд Квльп.
— А-а-а. Я слышал об этом.
— Поначалу он выглядел, как какой-то мокрый комок. Но теперь он обсох и выглядит более… интересно.
— Это как же, ваша милость?
— На нем проявляются… цвета. Картинки. И эти картинки все время меняются. Такое впечатление, что в комке течет какая-то внутренняя жизнь. Леди Досвидерн утверждает, что так же озадачена, как и я.
— Вероятно, вам следовало бы, ваша милость, передать этот предмет на обследование. Вдруг он вреден для здоровья?
Роберта рассмеялась:
— Как раз об этом я беспокоюсь меньше всего, сэр. Но мне хотелось бы, чтобы вы взглянули на эту штуку.
— С радостью, ваша милость.
— А вид у вас все равно загадочный, Куусинен, — заключила Роберта, внимательно глядя на Куусинена.
— Неужели, ваша милость?
Они снова взялись за руки и на сей раз пропрыгали влево. Держась за руки (Роберта — левой, Куусинен — правой), они встали в ряд и принялись совершать замысловатую цепочку шагов, двигаясь вместе с остальными танцующими вперед. Роберта вздохнула:
— Ладно, Куусинен. Я не стану выпытывать, но надеюсь, вы оповестите меня, когда случится что-нибудь важное.
— Оповещу всенепременно, ваша милость. — Он встретился с ней взглядом и улыбнулся. — Ведь от этого для вас может многое зависеть.
Мистер Сан предавался размышлениям в своем голубом раю и все более и более убеждался в том, что в ряды ангелов каким-то образом ухитрился затесаться Люцифер, и посему в любое мгновение весь пандемоний[11] мог рухнуть.
Сигналы тревоги продолжали поступать с пугающей регулярностью. На пульте уже горело тридцать лампочек, и каждую минуту загорались все новые и новые. Люди Сана реагировали на сигналы с опозданием на час.
«Может быть, — думал Сан, — уникальные свойства звезды Сильверсайд каким-то образом повысили скорость местного энтропического распада?» Система безопасности, стоившая Сану невероятных усилий на протяжении последних двух лет, выходила из строя при первом же кризисе, и Сан чувствовал, что беспомощен — он не мог оправиться от шока.
Сан понимал, что обязан как-то наладить положение, взять его под контроль. Но как — этого он не понимал.
На пульте вспыхнул очередной огонек. Сан нажал на клавишу ответа.
— Да, — проговорил он.
— Камисс, сэр.
Это Сан и сам прекрасно видел, поскольку над пультом повисло голографическое изображение головы Камисс. Глаза у Камисс были жутко усталые.
— Да, Камисс?
— Мы закончили обследование в Лазурном Коридоре. Никаких признаков неполадок.
— Отлично, — отозвался мистер Сан и отключил сигнал тревоги, поступивший из Лазурного Коридора. — Теперь — Персиковый Отсек, восьмой подземный уровень.
— Сэр, — очень осторожно проговорила Камисс. — Я думаю, настала пора принимать командное решение. Люди мои сильно устали, а мы пока не нашли никакого подтверждения тому, что произошло хоть единое серьезное повреждение.
Сан нахмурился. Похоже, энтропический распад успел затронуть его подчиненных. Чаша угрожающе склонялась не туда, куда надо бы. Сану требовалось восстановить порядок во Вселенной, и причем немедленно.
— Мы не можем уступить поле боя врагу, — заявил он. — Если мы сделаем это, то тем самым позволим твориться любым беспорядкам.
— При всем моем уважении, сэр, так нам никоим образом не справиться с беспорядками. Мы занимаемся именно тем, чего от нас хотят противники, — бегаем как сумасшедшие и реагируем на ложные сигналы тревоги:
Сан резко выпрямился.
— У вас есть какие-нибудь конкретные предложения, Камисс? — требовательно вопросил он. — Или вы просите меня о том, чтобы я отстранил вас от работы?
— Может быть, стоит поручить нашим экспертам по компьютерам проверить систему сигнализации? Может быть, что-то нарушено в программировании?